- Улетели, - с сожалением в голосе произносит Антон.
- Хотел подраться? – спросила Даша.
- Нет. Надо было поубивать всех.
- Зачем? Они и так тебя боятся.
- Не в страхе дело, - не понял иронии Антон. – Они настучать могут.
- Кому? – удивлённо спросила девушка.
- Главе местной администрации, - вздохнул Антон. – И подозреваю, что тогда нам серьёзно не поздоровится.
Даша изменилась в лице, в глазах мелькнул страх, она зябко повела плечами.
- Думаешь, поэтому Валерий куда-то запропал и выходит на связь только по смартфону?
- А чего ж ещё?
- Тогда не тормози в следующий раз! Увидел тварей и сразу стреляй, нечего них таращится. Я на Кавказе воевал! – передразнила Даша Антона. – Быстрее соображать надо!
- Э-э ... ладно-ладно, не кипятись, - растерянно произнёс Антон. – Вот только патронов у меня маловато, надо ещё поискать.
- Ищи. И отдай мне лопату!
Антон покорно протянул сапёрную лопатку, хмыкнул:
- Ты того, не порежься смотри.
- Смотрю и не порежусь! Мы идём дальше или как?
Антон и Даша идут по самой обыкновенной городской улице. Горят фонари, в домах светятся окна, по тротуарам идут люди, парами и поодиночке. Мимо проезжают автомобили, горят рекламные надписи и названия фирм над магазинами и кафе. Чем дальше от окраины, тем больше людей и машин, ярче горит реклама, больше появляется развлекательных заведений и всякого рода забегаловок. Антон удивлённо крутит головой, старательно прячет винторез под курткой. Даша наоборот хмурится все сильнее, пальцы крепко сжимают рукоять лопатки, на угрюмом лице ясно читается желание проломить кому ни-будь голову. Или отрубить руку.
- Даш, ты чё? – легонько толкнул её под локоть Антон.
- Тут все время темно, страшилища вокруг шныряют, воняет странно. И Валерий куда-то пропал ещё!
Антон вытащил из кармана смарт, потыкал пальцем в кнопку вызова. Вместо демона ответил механический голос аппарата:
- Абонент вне зоны доступа. Перезвоните позже.
- Тьфу ты! Нашёл время пропадать, блин!
В просветах показались бело-жёлтые стены дома, блеснули оконные стекла. Дорожка вывела к широкой лестнице в тринадцать ступеней, что вела к дверям. Антон остановился на первой ступеньке, огляделся – дом как дом, похож на дворянскую усадьбу позапрошлого века. Сад вокруг чересчур густ и мрачноват, нет цветов, отсутствует кустарник, тропинки – ну, как это принято в парках и загородных усадьбах. И вообще как-то пусто здесь. С другой стороны, а почему тут должны гулять? И кто?
- Антон, ты чего? – затеребила за рукав Даша.
- Да что-то тихо тут, - ответил Антон, подозрительно оглядывая окрестности.
- В парках всегда тихо. А ты хотел массовую драку увидеть, что ли?
Антон вздохнул, решительно шагнул на лестницу. Дверь поддалась легко, без зловещего скрипа, с потолка в коридоре не посыпалась пыль и летучие мыши не вспорхнули с карнизов с гадким визгом. Круглый зал, вдоль стен расположились классические книжные полки, стремянки на роликах, посредине письменный стол, лампа под зелёным стеклом и стул с высокой прямой спинкой. Сбоку широкая лестница на второй этаж, там книжные полки расположились рядами в прямоугольном зале и боковых комнатах.
- Читателей немного, - пошутил Антон. – С чего начнём знакомство?
- А что вас интересует? – внезапно раздаётся мужской голос.
Девушка вздрогнула, рука метнулась под куртку, пальцы сжали рукоять лопатки. Антон резко обернулся на голос, но хвататься за «винторез» не стал – по лестнице неторопливо спускается мужчина лет пятидесяти, среднего роста. Одет в синие джинсы, кроссовки, чёрную футболку и трикотажную куртку с капюшоном. Лицо чисто выбрито, ни бакенбардов, ни усов. Коротко стрижен, волосы зачёсаны назад, отчего продолговатое лицо становится ещё больше вытянутым. Нос, уши, подбородок – все самое обычное, без крючковатости, ямок и бородавок. Только вот глаза – один больше, другой меньше, расположены несимметрично и брови слегка приподняты у переносицы, отчего лицо приобрело удивлённо насмешливое выражение, будто незнакомец постоянно шутит и насмехается. Ничего агрессивного или подозрительного во внешности мужчины не было и Антон спокойно произнёс:
- Мы тут недавно. Хотелось бы узнать побольше о городе и вообще ... – развёл он руками.
Незнакомец подошёл к столу, сел на край. Посмотрел на Антона, затем на Дашу, в глазах мелькнули весёлые искорки.
- Так вам нужен путеводитель? С указанием достопримечательностей?
- А есть? Хотелось бы посмотреть. А то ходим, как неприкаянные, туда сюда, вызываем нездоровое любопытство окружающих.
Незнакомец улыбнулся, покачал головой:
- Ещё бы, туристы здесь, да ещё с чувством юмора, такая редкость! Надолго к нам?
- Как получится. Навестим одну знакомую и обратно. Так как насчёт путеводителя, уважаемый? И ещё просьба: не могли бы вы рассказать о местных обычаях? Что бы мы ненароком не обидели кого, - сказал Антон, внимательно глядя в глаза незнакомцу.
- Разумеется, - кивнул мужчина. – Сделаю все, что в моих силах. Садитесь, - предложил он.
- Куда? – оглянулся Антон. Когда они вошли, никаких стульев не было, он точно помнил.
Взглянул на незнакомца. Тот уже сидел за столом, откинувшись на неудобную прямую спинку. Возле письменного стола стоят стулья, с подлокотниками, кривые ножки изогнуты полукругом, спинка украшена узорами по краям, пламенеет выпуклыми боками красная обивка. Антон был готов поклясться, что никаких стульев здесь только что не было!
- Садитесь-садитесь, стулья крепкие, не развалятся, - произнёс незнакомец, узкие губы изогнулись в улыбке. Показался двойной ряд ровных белых зубов, будто выточенных из фарфора. Антон послушно сел на краешек, руки сложил на коленях. Можно было сесть по другому, но ствол «винтореза» упирался в сиденье. Даша тоже присела с краю, выпрямила спину и взглянула на Антона, потом перевела взгляд на незнакомца.
- А как вас зовут? – спросила она.
- Спросите своего друга. Он уже знает, - вежливо ответил мужчина. – Я прав, Антон?
Антон сдвинул винтовку так, чтобы ствол не мешал, уселся удобнее. Сложенный приклад вспучил куртку на спине горбом, ствол высунулся из-под полы и уставился в ножку стола.
- Это хозяин здешних мест, Дашенька, - тихо ответил Антон.
Даша ойкнула, щеки побелели, глаза расширились от ужаса.
- Вы нас убьёте?
- Нет, - улыбнулся дьявол. – Вы сами умрёте в назначенное вам время.
- И попадём ад?
- Вы уже в аду, не заметили?
- Нет, ну иначе, в другом смысле, – смутилась Даша.
- А, наравне со всеми? Это легко исправить, мадам. Желаете немедленно? – улыбка дьявола стала шире.
- Нет, мы желаем в назначенное время. Куда попадём, видно будет, - поспешно вмешался в разговор Антон.
- Как угодно, - сожалеюще скривил лицо дьявол. – У меня большой выбор.
Он щёлкнул пальцами, возле стеллажей с книгами появились столы, на которых аккуратно разложены удавки, опасные бритвы, ножи и остро заточенные отвёртки. Рядам выстроились пузырьки с ядами, бутылочки уксуса, под столами выставили крутые бока газовые баллоны. На отдельном столе расположилось разнообразное огнестрельное оружие. Со второго этажа повеяло холодным воздухом. Антон поднял взгляд – окно широко распахнуло сверкающие половинки, приглашая шагнуть на карниз и дальше.
- Видите, как много средств для добровольного ухода из жизни? А вот - эксклюзив! Только для вас, мадам, алкогольный набор высшего качества! – воскликнул дьявол хорошо поставленным голосом рекламного агента. Вместо потёртых джинсов и куртки на нем оказался элегантный костюм цвета мокрого асфальта, шёлковый галстук с переливом плотно сдавил воротник белоснежной рубашки, бриллиантовые запонки сверкнули холодно и загадочно.
- Водка чиста, словно капля росы, - продолжал он. – Прекрасное хлебное вино радует глаз и веселит душу. Мир откроется перед вами с другой стороны. Вам станут завидовать, вам будут подражать! Напиток царей и ...
Даша обхватила плечи, сжалась в комок и опустила голову. Крупная дрожь сотрясает тело, девушка близка к обмороку. Антон вскакивает, палец нажимает на спусковой крючок, «винторез» послушно плюется огнём. Бутылки разлетаются сверкающими брызгами стекла, столешница покрывается дырами от пуль, воздух наполняется водочной вонью, по полу растекается громадная лужа. Антон стреляет не целясь, несколько пуль пробивают грудь, одна попадает в живот, две пули срезают кисть руки. Бриллиантовая запонка падает на пол, несколько раз подпрыгивает и тонет в луже водки. Затвор щёлкает звонко и резко, словно челюсти голодного пса. Пустая гильза взлетает вверх, переворачиваясь и блестя полированными боками, чуть заметная струйка дыма выползает из отверстия в торце. Дьявол подхватывает последнюю гильзу на лету, пальцы сжимаются в кулак, насмешливый взгляд останавливается на дымящемся стволе. Пулевые отверстия на груди и животе затягиваются, руки целы и невредимы. Вместо строгого костюма, галстука и белой рубашки опять джинсы и курточка. Антон невозмутимо меняет магазин, демонстративно не ставит оружие на предохранитель. Конечно, он видел, что пули не причинили дьяволу ни малейшего вреда, его манипуляции с автоматической винтовкой - это трепыхание воробушка перед матерым котом. Но становиться на задние лапки он тоже не собирался.
- Закурим? – предложил дьявол как ни в чём ни бывало, в раскрытой ладони появилась пачка очень дорогих сигарет.
- Пошёл ты, - равнодушно ответил Антон.
Обнял Дашу за плечи и прошептал на ухо:
- Перестань. Не показывай свой страх.
- Я не его боюсь, - прошептала в ответ Даша. – Ты знаешь, как трудно бросить? Я хотела забыть, а этот гад напомнил. Чуть не набросилась на бутылки, так захотелось напиться.
- Знаю-знаю, успокойся!
Дьявол закурил, по воздуху поплыл, смешиваясь с запахом дорогой водки, голубой дымок сигареты. Как заядлый курильщик, Антон разбирался в табаке. Судя по аромату, сигареты очень дорогие, из табака высшего сорта, высушенного при комнатной температуре, без примесей и добавок. Пачка таких сигарет стоит половину его зарплаты, да и не купишь их в обычном магазине. От желания закурить начинает мутиться в голове. Антон тяжело вздыхает. «Винторез» прячется за спиной, пальцы дрожат от нетерпения. Дьявол замечает страдания Антона, с готовностью протягивает позолоченную бумажную коробочку. Антон извлекает белоснежный цилиндрик с золотым ободком.
- Спички есть? – спрашивает он.
- Конечно, брат! – по свойски отвечает дьявол и протягивает коробок.
Сигарета источает неповторимый аромат дорогого табака, ноздри раздуваются в предвкушении сладкого никотина, губы дрожат от желания сдавить посильнее упругий фильтр. Подрагивающими пальцами Антон извлекает спичку с красной, как капля крови, головкой. Спичка воспламеняется, словно взрывается малюсенькая атомная бомба, облачко вонючего дымка устремляется вверх ... Антон сует горящую спичку в коробок. Смачный плевок посылает сигарету прямо в водочную лужу, следом падает пылающий, будто фосфорный факел, коробок. Чистая, как слеза, водка вспыхивает мгновенно и страшно. Письменный стол, стулья и сам дьявол оказываются в центре пылающего озера. Голубоватое пламя тянется вверх и в стороны, загораются стеллажи с книгами, пламя карабкается по ступенькам на второй этаж. Антон хватает в охапку растерявшуюся Дашу, бежит к выходу. В дверях оглядывается – зал пылает, особенно сильно горит в центре, письменный стол буквально объят пламенем, паркетный пол похож на озеро огня. Дьявол продолжает спокойно сидеть на краю горящего стола, на губах змеится ехидная улыбка. Он поднимает руку, приветливо машет на прощание, затем шутливо грозит пальцем. Стоять в дверях уже невозможно, от жара трещат волосы, одежда дымится и пахнет палёным. Антон пинком вышибает дверь, выбегает на улицу.
- Ты ведь не убил его? – спросила Даша, оглянувшись на горящее здание.
- Даже не оцарапал, - сожалеюще произнёс Антон.
- Чего ж тогда?
- А что б знал! Я курить бросал двести раз. И срывался! Думал, вот здесь брошу, здесь же не курят. Ан, нет, эта сволочь с сигаретами лезет. И какими – Treasurer! Пачка стоит 24 евро, продают только в фирменных магазинах. И тебя тоже плющило от водки по полной, я видел, - уже тише добавил Антон. Он оглянулся – огонь поднялся на второй этаж, от жара лопаются оконные стекла, осколки сверкающим градом сыплются вниз, следом летят пылающие головни и клочья бумаг. Из разбитых окон высовываются широкие языки огня, чёрный дым устремляется вверх и расползается по небосводу широким облаком.
- Куда теперь? – спросила девушка.
- Пойдём, куда глаза глядят! Будем спрашивать всех подряд, авось кто знает, где самоубийц держат, - беспечно махнул рукой Антон.
- Так просто? – невольно улыбнулась Даша.
- А как было до сих пор? Сдаётся мне, ад устроен проще, чем мы думали. К тому же, у меня из головы не выходят слова нашего демона о том, что мы ... как он сказал? ... не попадаем под юрисдикцию ада. Дьявол же нас не тронул!
- Он мог сделать это умышленно, - покачала головой Даша.
- Нет! – назидательно поднял указательный палец Антон. – Помнишь, тогда, у разрытого склепа Валерий сказал, что ни он сам, ни привидения не могут причинить вред человеку, но могут внушить неправильную мысль и тогда человек погибает от собственной ошибки. Я не очень хорошо знаю Библию, но помню, что сатана соблазнял Христа всякими благами, но даже не пытался убить его. Отсюда вывод: потусторонняя дрянь ничего не может сделать человеку. Она действует только чужими руками, овладевает разумом людей, внушает и таким образом заставляет их совершать преступления. По-другому и быть не может у бестелесных тварей!
- Теоретик! – улыбнулась девушка. – Нам пока просто везёт.
Она подняла взгляд, в глазах метнулся страх.
- Обернись. К нам приближаются бестелесные, которые навредить не могут! – сказала она и схватила лопатку. Антон оборачивается, руки сами достают из-под куртки «винторез». Прямо на них с низкого неба летит стая погонщиков. Только на этот раз твари подобрались крупнее и злее. Кожистые крылья мощно сминают дымный воздух, лапы хищно выставлены вперёд, крючковатые пальцы растопырены, блестят острые когти, чёрные рты разеваются, доносится рычание и нетерпеливый визг. Антон навскидку стреляет несколько раз, передний ряд тварей кувырком летит к земле.
- Патронов мало осталось, - с сожалением произносит Антон. – Придётся по головам бить.
Убитые погонщики исчезают в оранжевом сиянии, волна освежающего воздуха приятно охлаждает лицо. Крылатые твари приближаются. Они предпочитают действовать по привычке – зависают метрах в двух над головами, стремясь опутать людей длинными хвостами. С перепуганными бестелесными грешниками такой номер проходит «на ура». С живыми и злыми людьми получается хреново. Девушка рубит мерзкие хлысты сапёрной лопаткой, отрубая одним ударом по нескольку штук. Твари визжат от боли, тянутся когтистыми лапами и получают «по рукам». Обрубки с шевелящимися пальцами падают на землю, как сухие сучья с дерева. Антон бьёт железным прикладом прямо в мерзкие рожи, вышибая зубы и глаза, чёрная кровь брызжет струями. Он уворачивается, отскакивает, но кровь летучих тварей все равно попадает на одежду. Камуфляж покрывается чёрными, дурно пахнущими пятнами. Вид залитого собственной кровью человека ещё больше пугает адских тварей, атаки слабеют. Антону надоело махать тяжёлым «винторезом». Он хватает растерявшихся погонщиков за обрубки хвостов и одного за другим сдёргивает вниз. Избитые и покалеченные твари, визжа от страха, шлёпаются на землю, словно мокрые тряпки. Следует удар прикладом, раздаётся короткий хруст костей и взвизгивания обрываются на самой высокой ноте. Рыжие вспышки сливаются в сплошное сияние. Уже через несколько минут от нападавших остаются жалкие ошмётки. Уцелевшие – трое или четверо, трудно разглядеть мельтешение - вопят, словно недорезанные поросята. Вопли страха и боли усиливаются, бесхвостые погонщики взмывают вверх, суматошно размахивая кожистыми крыльями. Антон провожает удаляющихся тварей взглядом прищуренных глаз, с сожалением качает головой:
- Ябедничать полетели, недобитки. Ладно ... чем-то пахнет? – удивлённо спрашивает он, осматриваясь.
Чёрная кровь адских тварей, которая залила его с ног до головы, начинает светится. Иссиня чёрные, блестящие, как мазут, пятна крови светлеют, появляется свечение и одежда, дурно пахнущая гнилью, начинает источать удивительно приятный запах.
- Вот это косметика, а? – говорит Антон, поворачиваясь к девушке.
Дашу тоже порядочно забрызгало кровью погонщиков и теперь она тоже светится, будто внутри появился источник света.
- Интересно, если принять ванну? – задумчиво бормочет Антон. – Прыщи сойдут?
- Решил последовать примеру Елизаветы Батори? – с усмешкой спросила Даша.
- Э-э, не припоминаю ... она тоже тут бывала?
- Не знаю. Это венгерская графиня, жила в 16 веке. По легенде, регулярно принимала ванны из крови девственниц для сохранения молодости и красоты после того, как ей перевалило за сорок. Может быть, её научили этому в аду?
- Да ну, выдумки! – отмахнулся Антон. – Сказки шестнадцатого века, тогда люди были суеверными.
- А разве сейчас не так? Наше с тобой путешествие в преисподнюю тоже сказка? Графиня вполне могла побывать в аду и вернуться совсем другим человеком.
- То есть ты хочешь сказать, что маньяки, серийные убийцы и прочие нелюди посланцы ада на земле?
- Не знаю. Но должно же быть какое-то объяснение бесчеловечности!
Антон помолчал некоторое время, потом задумчиво произнёс:
- Если так, то после смерти они оказались где-то здесь. Мы можем с ними встретиться и это гораздо хуже, чем глупые хвостатые погонщики.
Догорающие остатки библиотеки скрылись за густыми зарослями. Антон и Даша вышли из сада. Раскинулись городские окраины – покосившиеся одно - двухэтажные домишки, окна подслеповато светятся бледным светом, улицы пустынны. Зато дальше начинаются кварталы побогаче – улицы широки, хорошо освещены, на мостовых играют блики разноцветных реклам и объявлений. Антон потуже затянул ремень, рукава камуфляжной куртки закатал до локтей, зарядил «винторез» и повесил так, чтобы стрелять навскидку одним движением. Дарья тоже закатала рукава, зачесала волосы назад и повязала платок узкой полоской вокруг лба. Лопатку сунула за ремень, острые грани поблескивают отражённым светом.
- Внушаешь, - одобрительно произнёс Антон. – Надо будет обзавестись чем нибудь посерьёзней.
- Лопатки жалко?
- Видишь ли, это мой талисман. Она – лопатка! – очень важна ...
Они шли по направлению к центру города, окраинные застройки остались за спиной. Казалось, что вот-вот выскочит какой нибудь урод из тёмного угла с воплем. Но никто на них не бросался. Антон даже слегка расстроился. Он уже привык побеждать здешних обитателей, ему нравилось быть сильным и неуязвимым. Не то, что на Земле. Оглянулся по сторонам и вдруг заметил, что окна в домах не горят, уличные фонари светят тускло и вообще на улице стало заметно темнее. Прохожие куда-то исчезли, на опустевших улицах нет автомобилей. Город словно вымер. Тишина навалилась ватной тучей и заполонила пространство вокруг. Стук собственных шагов отдаётся эхом от стен домов и уносится ввысь.
- Антон! – прошептала девушка.
- Вижу, - тихо ответил он. – Будто перешли невидимую границу и попали в другой мир. Может, оно и к лучшему?
- Тут страшно! – Дашины пальчики крепко сжали локоть Антона.
- Неприятно, - уточнил Антон. – Но это лучше, чем уроды с крыльями. У меня патронов мало.
Идти по тёмной, пустой улице действительно страшно. На всякий случай Антон и Даша переходят на середину, чтобы пустые глазницы окон и распахнутых дверей были не так близко. Впереди тускло горит одинокий фонарь. Грязно-розовое пятно света расплывается по заплёванному асфальту неопрятной лужей. Трещины делят на куски, вздыбленные края скалятся чёрными выступами. Полуразрушенное здание без крыши безмолвно смотрит в низкое небо дырами выбитых окон. Первый этаж частично освещён фонарём. Антон с удивлением замечает узкую полоску света, выпадающую из полуоткрытой двери. Длинное, похожее на витрину, окно плотно закрыто деревянными ставнями. У входа висит железная табличка с неразборчивой надписью. По неподвижному воздуху плывёт запах варёного мяса, слышны невнятные звуки - то ли пение, то ли крики истязаемых.
- Зайдём, поспрошаем? – предложил Антон. – И есть охота.
- Не люблю кабаков, - сморщила носик Даша. – Не доверяю. На кухне наверняка тараканы есть. И крысы.
- И едят, вполне вероятно, человечину под томатным соусом. Но зайти все равно придётся, мы не знаем дороги. А смарт молчит, будто наш знакомый демон воды в рот набрал.
Дверь беззвучно отворяется, в лицо пахнула мощная волна вони, состоящая из табачного дыма, сивушного запаха алкоголя, одеколона и пота. Обшарпанные ступеньки ведут вниз, в подвал. Распахивается ещё одна дверь. По ушам заколотили барабаны и хриплый рёв лужёных глоток «Rammstein» хлестнул наотмашь, будто пощёчина. Народу полно, на новых посетителей никто не обратил внимания, все заняты собой и Антон с девушкой беспрепятственно прошли к барной стойке. Акустические колонки выполнены в виде сундуков, подвешены цепями к потолку. «Сундуки» исторгают оглушительный рёв, стук и какое-то кряхтение. Или это голоса такие? Бармен стоял спиной и Антону пришлось крикнуть со всей силы:
- Эй, мужик! Выпить найдётся?
- Ты что, очумел? – больно ткнула его в бок Даша. – Какая ещё выпивка? – злобно прошипела она в ухо.
- Я минеральную воду имел в виду. И не толкайся так, язык прикусить можно, - ответил Антон.
При первых звуках человеческого голоса бармен вздрогнул, голова ушла в плечи, спина выгнулась полукругом. Медленно, словно боясь расплескать воду в невидимом стакане, бармен поворачивается и тут вздрогнул Антон, Даша вскрикнула и схватила лопатку. Лицо бармена землистого цвета, покрыто язвами, глаза под воспалёнными веками косятся в стороны, один глаз едва не вылез из орбиты, второй полуприкрыт вывернутым веком. Всклокоченные волосы на голове будто выдраны, растут этакими островками, белеют проплешины, на макушке торчат розовые шишки с язвочками на вершинках. Носа нет, только носовые отверстия, впалые щеки испещрены рубцами, губы вывернуты так, что видны редкие кривые зубы и красные, как свежее мясо, десны. Несмотря на отталкивающую внешность, на бармене белая рубашка, чёрные брюки, на шее красуется бордовый галстук бабочка. Морда обращено к людям, но глаза смотрят в стороны и вверх. Кажется, что бармен вот-вот свалится в обморок. Он молчит, полусогнутые руки заметно дрожат, из уголка рта тянется струйка мутной тягучей слюны.
- Ты красавец, мужик! – приходя в себя, произносит Антон. – Музон тише нельзя?
Бармен шлёпает ладонью по стойке, на которой лежит пульт, рёв «сундуков» стихает.
- Спасибо. Ты говорить умеешь?
Бармен как-то странно трясёт головой, ни вверх, ни вниз – по диагонали. Перекошенная рожа дёрнулась, голова вжимается в плечи. Антон стремительно оборачивается, «винторез» сам прыгает в руки. В полутёмном зале несколько посетителей стоит в полный рост, остальные сидят неподвижно, лица всех обращены к людям. Увидев «ствол» все пригибаются к столам, некоторые – крепко выпившие, наверно! – утыкаются физиономиями в тарелки. В табачном дыму и полумраке плохо видно, Антон бросает через плечо:
- Свет включи!
Раздаётся щелчок, на потолке вспыхивают стеклянные шары ламп, зал освещается желтоватым светом. Взгляд выхватывает несколько стражей в чёрных мундирах – это они стоят! – все остальные одеты кто во что, явно гражданские лохи. Оружия ни у кого не видно, но стражники с пистолетами в кобурах. Взгляды устремлены на тупорылый «винторез», никто не двигается. Антон хватает бармена за шиворот, швыряет в зал. Слюнявый урод кувыркается по заплёванному полу, исчезает под столами. Антон смахивает бутылки, усаживается на стойку поудобнее.
- Даш, глянь за стойкой, ладно? Может, что интересное найдёшь.
Выбирает глазами одного из стражников, с кабаньей головой на короткой шее и громко произносит:
- У тебя интеллигентная внешность. Собери стволы. С ремнями и в застёгнутых кобурах, понял?
Красный луч лазерного целеуказателя упирается в низкий лоб. Набычившийся было стражник сразу обмякает, будто выпустил лишний воздух. Длинные, как лапы орангутанга, ручищи вытягиваются, остальные стражники с готовностью вешают снаряжение с оружием. В зале царит тишина, по воздуху медленно плывут облака табачного дыма, яркий свет потолочных ламп с жёлтым оттенком заливает зал. Антон с интересом рассматривает посетителей кабака. Похожи на людей – руки, ноги, голова. Есть мужчины и женщины, все примерно одного возраста. Одеты - ну, как обычно одеваются люди, в джинсах, рубашках, кофточках и курточках. На ногах обувь. Копыт, как предполагал в глубине души Антон, ни у кого не видно. В целом, люди как люди, кроме одного – лица! Жёсткие, неподвижные, нижняя часть хищно вытянута, словно эти люди медленно мутируют во что-то другое, двуногое, но со звериной мордой. Носы у всех укороченные, с раздутыми ноздрями, будто их тянули вверх и растянули. Выпуклые глаза смотрят немигающе, веки изредка замедленно опускаются и стремительно распахиваются, словно в испуге. Кожа на лицах туго натянута, складок и морщин нет. Когда стражник с собранным оружием подошёл ближе, Антон разглядел, что это не кожа, а ... при изготовлении мебели применяют так называемый шпон – бумагу, пропитанную красителем и покрытую лаком. Шпон придаёт поверхности стола или дверце шкафчика вид натурального дерева. Так вот, лицо стражника и всех остальных существ было покрыто этим самым шпоном, грязно-розовым, с жёлтыми пятнами и чёрными точками. Не то прыщи, не то чешуя прорастает. Лица казались застывшими масками, злобное выражение подчёркивали выпуклые лягушачьи глаза.
- Ну и харя у тебя, профессор. Ты себя в зеркало хоть раз видел? – брезгливо спросил Антон.
Ни говоря ни слова, стражник опускает руки, снаряжение и оружие с гулким шумом падает на пол. За спиной послышались знакомые шаги, негромко хлопнула дверь.
- Нашла что нибудь? – не оборачиваясь, спросил Антон.
- Смотря что ... кушать я тут ничего не буду, - сдавленным голосом ответила девушка.
- Чего?
- Они человечину едят. Там, на кухне, варится ... головы, ребра, в ящиках для отходов целые горы костей и черепов, представляешь?
- Грешниками, значит, закусывают ... м-да, где-то я читал, что ад – это место, где людей мучает совесть за плохие поступки и больше, мол, ничего. Только угрызения, - процедил сквозь зубы Антон, с ненавистью глядя на людоедов. – Интересно, автор этой теории тоже сюда попал или только готовится сыграть в ящик? Хотелось бы посмотреть, как из него рагу готовить будут. С поварами что?
- Да в это самое рагу и порубила, - окрепшим голосом ответила Даша. – Держи свою лопату, я резак получше нашла.
Не спуская взгляда с притихших людоедов, Антон сует лопатку за пояс, косит одним глазом на девушку. Даша сжимает в правой руке устрашающего вида нож. Острое, как бритва, лезвие слегка изогнуто, шириной в ладонь ближе к концу, синеватого цвета и толщиной в полсантиметра. То есть даже если ударить тупой стороной, гарантирован открытый перелом кости. В рукоять вставлен ремешок, чтобы нож из рук не вырвался ненароком.
- Мощно! – одобрил Антон. – Тут нам пушечек подкинули, выбери для себя.
Даша подпоясалась широким кожаным ремнём, кобуру с длинноствольным револьвером сдвинула влево, под правую руку. Немного поколебавшись, Антон тоже прибрал к рукам устрашающего вида револьвер в открытой кобуре и набил карман патронами.
- Слушайте сюда, уроды, - раздельно произнёс Антон, поводя стволом винтовки по залу. – Мы здесь не просто так, а по делу. Нас интересует ... э-э ... район, где обитают самоубийцы. Кто поделиться инфой?
Ответом было молчание.
- Даш, знаешь, что мне нравится в аду?
- Нравится!? – удивилась Даша. – Интересно, что же?
- Здесь одни уроды. Можно шлёпнуть любого и совесть не мучает. Шестая заповедь не про них, - кивнул Антон на посетителей кабака.
В руках появляется револьвер. В наступившей тишине щелчок взводимого курка кажется выстрелом. Стражники в чёрных мундирах пугливо топчутся, стараются незаметно отступить за спины остальных. Но другие людоеды тоже не хотят становится героями, возникает заминка, некая суета и движение, в результате которого впереди оказывается тот самый стражник с кабаньей башкой.
- Не твой день, профессор? – усмехнувшись, говорит Антон и чёрный глаз револьверного ствола смотрит прямо в лоб стражника. Выпуклые лягушачьи глаза уменьшаются в размере, стражник дёргает головой и валится на колени, как подрубленный.
- Не стреляй! – низким, каким-то мычащим голосом произносит он, с трудом двигая вытянутыми, как у зверя, челюстями. После краткой паузы предлагает: - Убей другого!
У Антона удивлённо вытягивается лицо:
- Ну, ты даёшь, профессор! Такие вещи на ушко, шёпотом, а не орут во все горло.
- Кого это другого!? – раздаётся визгливый крик. Какая-то женщина с копной чёрных волос хватает бутылку со стола и швыряет в голову стражника. Полупустая поллитровка летит, как противотанковая граната, с силой впечатывается донышком в затылок. Стражник падает навзничь, вокруг головы медленно расплывается лужа крови. Бутылка кувыркается по полу, разбрызгивая во все стороны содержимое, воздух наполняется сивушной вонью. Сосед женщины по столу пьяно выкрикивает:
- Ты чё чужой выпивкой разбрасываешься?
И без размаха тычет кулаком в глаз. Обладательница роскошной шевелюры с визгом кувыркается под стол. Начинается классическая ресторанная драка, в которой дерутся все против всех. Крики, визг, отборная матерщина, треск и хруст разбиваемой мебели и звон посуды сливаются в гул водопада. Посетители кабака дерутся от всей души, словно срывая друг на друге страх перед людьми. В ход идут бутылки, стулья, обломки столов и стульев. Дерущиеся не стесняются добивать лежачих, бить ногами в промежность и набрасываться втроём на одного. Женщины традиционно таскают друг друга за волосы, царапаются и визжат так, что уши закладывает. Антон равнодушно глядит на побоище людоедов, палец лежит на спусковом крючке. Когда один из посетителей бросается к дверям, Антон вскидывает револьвер, оглушительно гремит выстрел и беглец сползает по стене с пробитой головой. К немалому удивлению Антона драка не прекращается, людоеды дубасят и рвут на куски друг друга с прежним азартом и энергией. Убитый начинает светиться, вспыхивает тусклым огнём и бесследно исчезает. В душной, наполненной испарениями атмосфере ресторана появляется освежающая волна кислорода. Драка продолжается с прежней энергией и азартом ещё несколько минут, затем начинает постепенно стихать. Умаявшиеся посетители расползаются по углам, на полу остаются искалеченные и убитые. Впрочем, смерть от руки соплеменника в аду относительна и недвижимые тела уже начинают дёргаться, медленно возвращаясь к нормальному функционированию. Из общей свалки на четвереньках выбирается бармен. Косоглазый урод выпачкан чем-то дурно пахнущим, мокрая рубашка прилипла к телу и уже не белая, а серая, покрыта жёлтыми и коричневыми пятнами. Брюки изорваны в клочья, будто бармена собаки под столами драли. Галстук бабочка висит на ухе. Бармен заползает за стойку, с трудом встаёт на ноги, помогая руками.
- Часто у тебя такая веселуха случается? – обращается к бармену Антон.
- Первый раз, - с трудом шевеля разбитыми губами отвечает бармен.
Он достаёт бутылку с красочной этикеткой. Золотистая пробка летит на пол, появляется высокий стакан, содержимое бутылки толстой струёй льётся в посудину. Левая рука бармена ныряет в карман, в стакан сыплются маленькие розовые таблетки. Быстро уменьшаются в размерах и бесследно исчезают. Прозрачная жидкость слегка мутнеет, к сивушной вони примешивается слабый аромат пластмассы.
- Выпейте, - предлагает бармен Антону. – Это взбодрит, придаст силы и повысит общий тонус.
Антон так увлёкся зрелищем драки людоедов, что совсем забыл об осторожности. Берет стакан, пальцы обхватывают верхнюю часть, а бармен ещё сжимает за низ и какое-то мгновение оба держат один стакан ... Коротко свистнул рассекаемый воздух, сверкнула отточенная сталь и рука бармена отделяется от плеча. Из обрубка брызнула кровь, как из пробоины в винной бочке, бармен дико вскрикнул и отшатнулся к стойке с бутылками. Стекло оглушительно лопнуло, посыпались осколки, бутылки с разноцветными этикетками рухнули на пол, словно красочный камнепад. Отрубленная рука валится на стойку, скрюченные пальцы импульсивно дёргаются и сжимаются в кулак. Вторым ударом плашмя Дарья разбивает стакан вдребезги, по барной стойке растекается лужа с сильным сивушным запахом. Она с размаху втыкает нож в пол, достаёт револьвер. Выстрелы гремят один за другим, пули пробивают пластиковую мебель насквозь и застревают в телах людоедов, которые при первых звуках стрельбы бросились на пол. Расстреляв барабан, девушка берет другой револьвер и снова стреляет. В небольшом помещении выстрелы звучат, как взрывы гранат, оглушительно и мощно. Дребезжат оконные стекла, люстра под потолком раскачивается и грозит сорваться с непрочного крепления, мутное облако порохового дыма расплывается над столами. Сухо щёлкает ударник в пустом револьвере. Даша отшвыривает бесполезный «ствол», оглядывается в поисках оружия. Пол усыпан стреляными гильзами, валяются разряженные револьверы и пустые ремни с кобурами. В наступившей тишине трупы людоедов начинают светиться, пылает рыжий огонь и новая порция свежего воздуха появляется в заскорузлой атмосфере кабака. В считанные мгновения помещение пустеет, если не считать разбитой мебели и лежащего у самых ног стражника с разбитой головой. Он давно уже оклемался, вытер кровь с макушки и лежал, закрыв голову руками в позе эмбриона.
- Ну, ты блин, даёшь! – потрясённо прошептал Антон.
Даша обернулась и Антон ещё больше поразился жестокому выражению лица девушки.
- Развеселился, перья распустил ... петух гамбургский, - сквозь зубы произнесла она. – Ты хоть знаешь, что он тебе предлагал?
- Ну, водки.
- Текила с горстью экстази! Почти стопроцентный спирт с очень мощным наркотиком. Ты мог бы проломить стену головой или дюймовую арматуру бантиком завязать, но потом сдох бы за считанные минуты.
- Ну, я ... чего ... – шевельнул плечами Антон, лицо приобрело выражение невинности. – Я и пить не собирался, так ...
- Видела я, как не собирался, - проворчала Даша.
Окинула зал подозрительным взглядом. В углу, под мебельными завалами, что-то заметила и направилась туда. Антон смущённо покашлял в кулак, вытер руки о штаны. Сказать что либо в оправдание он не мог. Нечего было! Драка людоедов так увлекла его, что он действительно был готов пропустить стакан другой, совсем забыв, что находится в таком месте, где верить никому и ничему нельзя. Тем более бармену с такой рожей. У Антона мурашки по коже побежали, как вспомнил потрясную харю.
- Встать! – приказал он стражнику. – Кто такой, откуда взялся, имя, фамилия, размер сапог! – рявкнул он таким голосом, что стражник вытянулся, будто собрался прямо тут размножится делением, как дождевой червяк.
- Старшина наряда 60212! Имяфамилию не знаю! Сапог не ношу! – заорал он.
- Ну, не шуми так, - скривился Антон. – Что за наряд такой 60212?
- Это мой номер. Наряд – подразделение стражей по надзору за порядком в гетто.
- Каком гетто? – насторожился Антон.
- Гетто – огороженная территория для содержания грешников. Все вновь прибывшие распределяются по гетто в соответствии с прегрешениями. Больше всего грешников содержится в гетто общего режима, где проводятся плановые мероприятия по наказанию с целью исправления. Совершивших особые проступки в телесной жизни содержат отдельно, по категориям, - чётко ответил вышколенный стражник.
- Будь добр, об особых проступках поподробнее, - заинтересованно произнёс Антон.
- Ну, значит так ... «особняк» делится на категории: самоубийцы, педофилы, некрофилы, скотоложники, гомы и лесби - эти вместе, садистов и серийных убийц тоже в одном гетто держат. Воров всех видов на общем режиме без различия специальностей. Что тама исчо? Ага ...
С той стороны, куда ушла Даша, раздался визг и невнятное бормотание. Старшина 60212 умолкает на полуслове, с опаской косится на девушку. Даша за волосы вытаскивает из мебельного завала полуголую женщину. Чёрные, как вороново крыло и длинные, как конский хвост, волосы она намотала на левую руку. В правой недобро блестит громадный нож для разделки мяса. Женщина верещит не переставая, извивается всем телом и стучит пятками по полу. Наверно, увидела нож. Даша выволакивает её на середину зала, правой ногой становится на волосы.
- Будешь дёргаться, отрублю руки! – предупреждает она.
Верещание немедленно стихает, черноволосая вытягивает руки по швам.
- Хорошо. Теперь поговорим. Итак! – грозно произносит Даша.
Антон одобрительно кивнул, искоса глянул на стражника.
- Страшная женщина. Не знает жалости. Даже мне рядом с ней жутко, - со вздохом произнёс он, старательно изображая испуг. – Ладно, мужик, рассказывай и смотри, не ври.
Стражник нервно сглотнул, веки задёргались, лицо перекосилось. Антону даже показалось, что вот-вот расплачется, но стражник мужественно сдержался.
- В общем, тово ...
Старшина наряда под номером 60212 вместо имени был не из тех сотрудников, которые владеют всей полнотой информации. Вдобавок косноязычен, обладал ограниченным словарным запасом и умственными способностями ниже среднего. Из допроса Антон понял, что соваться на общий режим смысла не было, самоубийц держат отдельно. От города отделяет пустыня, затем пологий овраг, на склонах которого и содержат. На дне оврага – пропасть, где и располагается собственно ад. Там «конченых» грешников «гасят» и «квасят» по полной программе без выходных и праздников, и без всякой надежды на освобождение. Попутно Антон выяснил причину странного свечения убитых людоедов и прочих тварей, обитающих в чистилище. Умирая от руки человека или убитый бестелесной сущностью грешника, адская тварь покидает преисподнюю или чистилище и оказывается в аду, где её тоже ждёт наказание. Видимо, за недостаточное рвение или умение. Ведь все местные обитатели - это бывшие люди, других здесь нет, - пояснил стражник. Только в самом низу теняются ужасные «падлы» или «падшие» во главе с хозяином. Они внушают страх всем – и душам грешников, и тем, кто стал служителями преисподней и чистилища. Антон хотел поподробнее расспросить стражника о падлах, но тот мало что знал и вопросы остались без ответа. К тому же стражника охватывал страх, как только речь заходила о падлах. Крупная дрожь сотрясала тело, кожа землистого цвета буквально чернела, язык начинал заплетаться, он даже не мог выговорить название, получалось какое-то бульканье: пыд-л-л ... пыд-л-л ... – такой ужас внушали эти неведомые падшие. Антон только качал головой, глядя, как стражник хлюпает носом и уменьшается в размерах от страха.
Охрана гетто и различный персонал обитают в так называемом городе - просто беспорядочном скопище домов. Здесь же те из людей, которые изъявили желание стать охранниками или помощниками погонщиков. Антон уточнил – что значит обитают? Стражник запнулся, выбирая подходящие слова, стал невнятно объяснять. Антон понял так, что здесь не живут в общепринятом смысле – какая может быть жизнь в аду? – а именно обитают или существуют. Люди, попавшие сюда, ненавидят всех и все, и себя тоже. Зная, что раны затянутся и даже смертельные увечья через некоторое время пройдут без следа, без страха ввязываются в драки, затевают конфликты и скандалы. Поэтому город просто скопище домов, которые никому не нужны, обитатели ада все своё время проводят в гетто, издеваясь друг над другом. Иногда пытаются пробраться к соседям и учинить там погром. Именно для пресечения подобных «развлечений» нужны стражники и погонщики. Война всех против всех – обычное дело в аду, иначе здесь просто не бывает. Лишённые страха смерти, лишённые моральных устоев и запретов, люди – вернее, то, что от них остаётся после смерти физического тела, - быстро превращаются в чудовищ. Земная оболочка заменяется на так называемое астральное тело, люди имеют внешность, но она не статична, как физическое тело, а изменчива и полностью отражает характер своего владельца. Земное выражение «у тебя на лице все написано» здесь имеет буквальное значение и лицо быстро превращается в морду. Лучшее развлечение – каннибализм. Переваренное тело, превращённое в дерьмо, восстанавливается очень долго и мучительно для владельца. Вначале появляется тень. Постепенно, медленно она наполняется материей и тело восстанавливается. Времени уходит много и позволяет сполна насладиться победой над противником. Потом история повторяется, часто уже наоборот и тогда съеденный пожирает прошлого победителя. Словом, надо бороться, бороться и ещё раз бороться!
Стражник бормотал что-то ещё, но Антон уже не слушал. Он понял, что здесь, в так называемом аду, жизнь течет по тем же законам, что и на Земле. Нет, возможность очиститься, стать другим и перебраться в лучший мир есть, но это так трудно! Каждый с готовностью наступит на горло ближнему, но наступить на горло собственной песне способен один на миллион!
Видимо, поэтому ад и прилегающие местности перенаселены, а в раю простор и безлюдье.
Тем временем Даша закончила допрос черноволосой женщины и в раздумье разглядывала татуировки, которые разноцветным полосами и пятнами расползлись по всему телу дамы. Женщина чуть осмелела, посмотрела по сторонам, взглянула на Дашу, которая мирно стояла рядом, а страшный нож спрятала за пояс. Убедившись, что ей ничего не угрожает, женщина стала потихоньку отползать в сторону. Поломанные в драке столы и стулья сбились в углу кучей хлама, именно туда она и поползла. На полдороге оглянулась. Антон взглянул на неё, лицо скривилось так, словно лимон укусил – на опухшей физиономии красуются непомерно толстые, вывернутые губы, нос поросячьим пятачком, глаз почти не видно под необыкновенно густыми и длинными ресницами, на лбу шевелятся мохнатыми гусеницами брови. Огромные груди разрисованы татуировкой, свисают до пола, обрюзглый татуированный живот похож на раздавленный пельмень. Ногти на руках и ногах непомерно длинные, загнуты вовнутрь и выкрашены в ядовито розовый цвет. Женщина накрашена кричаще ярко и вульгарно до предела. Вдобавок, она лишена одежды, если не считать трусов типа «три верёвочки». Возможно, именно таков здешний идеал людоедской красоты, - пожал плечами Антон. Не мне судить.
«Красавица» подползла к завалу, воровато оглянулась. Левая рука просунулась под крышку перевёрнутого вверх ножками стола. Даша надоело рассматривать идиотское тату, она глядела в другую сторону, на ящики с водкой, которые остались нетронутыми во всеобщей свалке и теперь чинно возвышались аккуратными рядами возле барной стойки. Антон заметил, как напряглась татуированная спина, чёрная шевелюра словно стала гуще, из-под стола показался странно знакомый предмет. Даша оборачивается, выхватывает из-за пояса нож, похожий на индейское мачете. В следующую секунду громадное лезвие вонзается между лопаток, татуированная брюнетка издаёт душераздирающий вопль, тело содрогается в агонии и начинает светиться. Не обращая внимания на «уходящую» в буквальном смысле в мир иной людоедку, Даша ногой отбрасывает хлам и поднимает с пола обрез помпового ружья. Приклад аккуратно спилен, оставлена только кривая рукоять. Ствол срезан посередине, на конце самодельный дульный тормоз из обрезка гидравлической рессоры. Ружье похоже на уменьшенную копию танковой пушки. Следом появляется кожаный патронташ с двойным рядом патронов. Даша вешает на грудь через плечо, берет обрез двумя руками. В это мгновение на полу словно вспыхивает костёр – труп людоедки испускает сильное свечение. Рыжее пламя освещает девушку снизу, чёрные тени появляются на потолке, лицо приобретает жёсткое выражение и вся её фигура становится словно выше и крупнее. Стражник №60212 громко икает и опускается на колени. На потемневшем лице выступают крупные, как сытые клопы, капли пота, кожа сморщивается, будто стражник постарел за одно мгновение. Контраст с прежней Дашей настолько разительный, что даже Антону становится не по себе. Перед ним словно другой человек, которого он раньше никогда не знал. Пламя гаснет, оставляя после себя слабый запах озона. Девушка смотрит на Антона, переводит взгляд на дрожащего от страха №60212.
- Он тебе нужен? – спрашивает она таким тоном, что стражник едва не лишается сознания.
- Ну, так, – пожал плечами Антон. – Дорогу может показать.
- Лучше вышиби ему мозги, - посоветовала Даша. – Не стоит париться с уродом.
Стражник опускается на четвереньки и, поскуливая от ужаса, говорит:
- Не убивайте меня, я вам могу пригодиться!
Антон молча достаёт смарт, тычет пальцем. Разряженный на три четверти аккумулятор с трудом оживляет экран, высвечивается два слова – абонент недоступен.
- Пропал наш демон. Витает в облаках, вне зоны доступа. Даша, прибить это чудо успеем. Пусть дорогу показывает, а?
- Ладно, - неохотно соглашается девушка. – У тебя спички есть, урод? – спрашивает она стражника.
Тот вздрагивает, поспешно достаёт зажигалку. Даша берет ружье наизготовку и поворачивается к ящикам с водкой. Оглушительно гремит выстрел, крупная картечь вдребезги разносит бутылочную стену, осколки стекла и мелкие щепки веером разлетаются по залу, водка ручьями хлещет на пол, разливаясь огромной вонючей лужей.
- Запаливай и бросай, - приказывает девушка стражнику.
Он послушно щёлкает зажигалкой, швыряет её в лужу. Водка вспыхивает голубовато-зелёным пламенем, огонь быстро набирает силу, появляются красные и рыжие языки. Стражник опрометью бросается к дверям, спотыкается на пороге и на четвереньках выскакивает на улицу. Даша выходит за ним, поминутно тыча стволом в мягкое место. Стражник взвизгивает, дёргается, сжимается в комок и прячет голову в плечи. Антон идёт следом, удивлённо глядя на Дашу и качая головой – он и предположить не мог, что самая обычная на вид девушка может так разозлиться и стать похожей на Сару Коннор из классического американского фильма. А ещё подумал он с грустью, что как-то незаметно Даша взяла инициативу в свои руки и теперь не он, а она ведёт его. Ишь, как стражник под номером, как его? ... ладно, неважно. Как он лебезит перед ней! Как старается выслужить ... и удрать при первом удобном случае. Интересно, чего они все так боятся этого нижнего уровня?
Улица пуста, если не считать редких прохожих, которые испуганно шарахаются, едва завидев чёрную униформу стражника и двух людей с оружием. У тротуаров припаркованы автомобили, по большей части старые, уродливо раскрашенные, с выбитыми стёклами и без фар. Антон подумал было, что это хлам, не способный сдвинуться с места, но тут по улице проехал один автомобиль, второй и все словно только что со свалки. В этом городе явно царит запустение и тоска, несмотря на обилие ярких рекламных объявлений.
- Сержант ... э-э ... старшина! – окликнул Антон. – Чего тут так хреново?
- Так ведь ад, чистилище. Чего тут весёлого может быть? – ответил стражник. – Место приведения приговора в исполнение. Виселицы не украшают цветами.
- Логично, - согласился Антон. – Но хоть какие-то развлечения здесь должны быть? Все-таки люди кругом. Бывшие.
На другой стороне улицы распахивается дверь заведения, наружу выскакивает мужчина в рваной одежде. Он выбегает на середину проезжей части, сумеречную тишину оглашает вопль. Свет уличного фонаря падает сверху, видны кровоподтёки, уха нет, вместо него кровавая дыра. Спина исполосована, свисают клочья кожи и ткани. Мужчина кричит не переставая, срывается с места и бежит по улице, размахивая руками. На перекрёстке его сбивает автомобиль, крик обрывается, тело беспорядочно кувыркается по замусоренному асфальту и проваливается в какую-то яму на обочине. Из автомобиля несутся крики радости и веселья, словно только что выиграли в лотерею. Водитель жмёт на газ, машина рычит дырявым глушителем и мчится дальше в клубах серого дыма. Опять наступает тишина и редкие прохожие продолжают идти по своим делам.
- Мы только что наблюдали одну из местных забав. Тебе не кажется? – спросила Даша.
- Похоже на то, - согласился Антон. – Здешним любые раны нипочём, вот и калечат друг друга почём зря.
- Это входит в систему наказаний, - угодливо поддакнул стражник. – Те, кто проявил особое рвение, становятся стражниками. Или работают в администрации гетто. Кстати, драки с тяжкими увечьями поощряются и среди сотрудников.
- А кабаков так много для чего?
- Ну, Антон, это и так понятно, - усмехнулась Даша. – Нажраться, подраться, попасть в полицию – этого и на Земле хватает. Но там сдерживает вероятность лишиться работы, а здесь наоборот! Лафа для отморозков.
Антон не ответил, только вздохнул. Он вспомнил, как сам несколько раз напивался и буянил, потом вылетал из дверей и «приземлялся» аккуратно в полицейском участке. Выходил утром, без денег, телефона, иногда без верхней одежды. В полиции поясняли, что таким доставили в участок. С похмелья опаздывал на работу, терял в зарплате и т.д. У многих так проходит жизнь. Мучают себя, мучают других, мучают близких. Неудивительно, что после смерти продолжают то же самое – привычка вторая натура!
- Послушай, а ... – Антон хотел задать очередной вопрос, но его прерывает внезапный шум. Ярко освещённая витрина очередного заведения лопается, словно надувной шарик, осколки стекла усеивают асфальт, будто градины. Следом вылетают столы, стулья, какие-то обломки, среди которых мелькают страшно изуродованные человеческие тела. И только после этого звучит оглушительный грохот взрыва, наружу выбрасывается дымный пузырь, из которого вырываются языки пламени. Воздух наполняется свистом осколков, раздаются крики раненых и звон стекла лопнувших от взрывной волны окон в доме напротив. Стражник шёл первым, его крупное тело приняло удар на себя. Страшно посеченный осколками стражник падает навзничь и по инерции катится по асфальту несколько метров. Даша едва успевает отскочить в сторону и встать за фонарный столб, Антон просто подпрыгивает, чтобы труп стражника не сбил с ног. Мимо пролетает несколько крупных осколков, один дёргает за волосы, второй рассекает рукав. Дым медленно рассеивается, сильно пахнет гарью, проступают очертания человекообразного существа. Выше среднего роста, похоже на вставшего на дыбы медведя – сильно искривлённые короткие ноги, несуразно тонкие относительно тела лапы почти достигают вывернутых колен, выпуклая грудная клетка имеет продолговатую форму и сужается к плечам. Голова как у человека, уши непомерно велики и торчат врастопырку. На плоском, безбровом лице два глубоко посаженных круглых глаза навыкат, дыхательные отверстия и огромный распахнутый рот с множеством зубов. Существо лишено шерсти, кожа серая, покрыта коричневыми пятнами и роговыми шишками. Особенно много их на голове, они наплывают на глаза, образуя одну сплошную надбровную дугу. Чудище тяжело дышит, грудная клетка вздымается, из распахнутого рта раздаётся свист и хрип, брызжет слюна и распространяется тухлая вонь. Раненые посетили кафе с криками ужаса расползаются из-под ног чудища. Оно наклоняется, хватает мужчину в окровавленной одежде. Тонкие лапы с удивительной лёгкостью отрывают руку вместе с плечом и засовывают в пасть. Челюсти приходят в движение, рука втягивается вовнутрь, будто бревно в дробильный станок. В эту секунду чудовище замечает людей. Оно замирает на месте, из пасти торчит недоеденная рука, в лапах трепыхается изуродованное тело мужчины. Чудовище издаёт утробный рык, с силой выплёвывает изжёванную руку. Голова наклоняется то вправо, то влево, выпуклые глаза внимательно разглядывают людей. Антон понимает, что бежать поздно, да и некуда. Винторез словно прыгает в руки, щёлкает затвор, на низком лбу чудища загорается красная точка лазерного прицела. Но прежде, чем Антон нажал на спусковой крючок, оглушительно грохнул дробовик Даши. Короткий толстый ствол выплюнул пригоршню картечи прямо в рожу чудовища раз, другой, третий ... Даша безбоязненно идёт навстречу твари и стреляет, на ходу передёргивая подствольный магазин. Голову чудовища после каждого выстрела отбрасывает назад, тварь вынуждена отступать шаг за шагом. Морда покрывается чёрными дырами, которые сразу же заполняются кровью. Картечины бьют снова и снова, вышибая зубы, дробя лицевую кость и морда чудовища превращается в кровавое месиво с дырами вместо глаз – они исчезли после первого залпа. Израненная тварь попыталась закрыть морду лапами, но картечь легко перебила кости и трёхпалые ладони сначала повисли на клочьях кожи, потом свалились на асфальт в лужу крови.
Чудовище зашаталось, ноги подогнулись, тело медленно опустилось. От страшной морды остались какие-то клочки, череп пробит насквозь, плечи и грудь залиты кровью. Но тварь была ещё жива. Обрез лязгнул затвором последний раз и замолчал. Даша коротко взглянула на Антона, начала быстро перезаряжать ружье. Он убрал винторез, револьвер задёргался в руках, выпуская пулю за пулей. Антон отстрелил чудовищу обе руки и ногу. От твари осталось только туловище с одно лапой. Тело конвульсивно задёргалось, грудная клетка исторгла хриплый вой. Тварь медленно валится на бок, на земле, в луже крови дёргаются вырванные конечности, кровь хлещет из ран потоками. Антон ожидал, что сейчас появится оранжевое свечение, останки чудовища начнут медленно истаивать, распространяя вокруг запах озона. Ничуть не бывало! Изуродованное тело содрогается в затихающих конвульсиях, лужа крови расширяется, усиливается дурной запах внутренностей. Некоторое время ничего не происходит, затем из рваных дыр на теле начинает исходить ... пар, что ли? ... клубочки дыма?
- Что за фигня? – прошептал Антон.
Медленно, неуверенно из страшных ран на теле чудовища выбираются – иначе не скажешь! – призрачные существа, состоящие из полупрозрачной субстанции вроде тумана. Маленькие призраки выползают из кровавых недр, несколько секунд кружат над землёй, словно в изумлении, не понимая, что с ними и где они. Затем призраки взмывают вверх, потом вниз, описывают круги, переплетаясь в беспорядочный хоровод. Далеко-далеко, на грани слышимости раздаётся тоненький перезвон, будто некто изо всех сил колотит хрустальными палочками по маленькому ксилофону. Призраки сбиваются в стайку, звон усиливается, призраки устремляются вверх, в угрюмое небо и исчезают. Антон опускает взгляд, труп чудовища на глазах уменьшается, словно истаивает – толстая шкура истончается, обнажаются ребра, кровь стремительно сохнет, образуя тонкую корку на поверхности земли. В мясе появляются белые трупные черви, быстро образуя сплошную шевелящуюся массу, в которой с необыкновенной скоростью истаивают останки монстра. Через мгновения на земле остаются только кости, трупные черви зарываются в землю. Изуродованный скелет рассыпается в прах, порыв ветра развеивает пыль и вот уже от грозного чудовища не остаётся и следа. Только сплющенные шарики свинцовой картечи рассыпаны по земле в том месте, где только что лежали останки твари. В наступившей тишине слышны короткие стоны и кряхтенье раненых. Искалеченные люди сползаются в кучку, неумело оказывают друг другу первую помощь. Израненный осколками стекла, стражник медленно открывает глаза, с трудом поднимается на руках. Лицо залито кровью, но сквозь подсыхающие разводы видно, как затягиваются раны, выбитые глаза наливаются прозрачной жидкостью, становятся выпуклыми и блестящими. Мундир на груди изорван в клочья, лоскуты материи набухли от крови, но страшных открытых ран уже нет, стекло на глазах осыпается, будто старые иголки с сосны, шкура срастается и в считанные мгновения стражник приходит в себя.
- Вы убили падшего! – потрясённо произносит он.
Голос от волнения дрожит, маленькие глазки распахиваются от удивления так, что вот-вот выпадут из глазниц.
- Да. И что? Подожди! - спохватился Антон. – Ты же говорил, что они там, внизу. Как падший оказался здесь?
- Они на охоту сюда ходят, - скривился стражник.
- И на кого охотятся?
- Да на всех подряд. Мы для них дичь, забава. Они не убивают. Обгрызут со всех сторон и бросают. Знаешь, как плохо потом? Пока отрастишь новые руки и ноги, вечность пройдёт. А если голову отгрызут, ващще хана! – трагическим голосом произнёс стражник.
Словно в подтверждение его слов искалеченные встают. Медленно, неуверенно расходятся в разные стороны. Обезноженные ползут, помогая себе руками. Одна женщина, лишённая нижней половины, ползёт по асфальту, оставляя широкий влажный след, кишечник тянется за ней, словно связка деформированных сарделек, из груди выпадают куски лёгкого и какие-то ошмётки. Отвратительная вонь забивает дыхание, к горлу подступает тошнота и руки сами тянутся к оружию, чтобы добить несчастных. Даша вскидывает дробовик, но Антон останавливает движением руки:
- Не трать патроны, ещё пригодятся. Они все равно не опасны, - кивает он на уродов.
Прямо на глазах раны начинают заживать. Кровь сворачивается, на месте содранной кожи появляется тонкая плёнка. Раненые неумело составляют сломанные кости, прикладывают лоскуты кожи на открытые раны и даже пытаются поставить на место оторванные руки и ноги. Антон неверяще глядит, как прирастают пальцы, уши и носы. Выбитые глаза под опущенными веками набухают, словно почки весной. Конечно, происходит все очень медленно, со скоростью минутной стрелки, но при желании увидеть можно. Антон от зависти трясёт головой, оглядывается на Дашу.
- Ускоренная регенерация! А у нас только мелкие порезы затягиваются, - сказал он.
- Не завидуй. Господь жалится над несчастными дураками, - отвечает Даша.
Пальцы сжимаются в щепоть, рука поднимается. Оживающий на глазах стражник в ужасе зажмуривается и даже отворачивается. Даша осеняет себя Крестным знамением и Антон видит, как светлеет и становится чище воздух вокруг девушки. Капли засохшей крови, грязь и мусор, что прилипли к одежде, осыпаются, кожа на лице и руках белеет, исчезают тёмные круги под глазами от усталости, появляется блеск в глазах. Антон так удивлён переменами в облике девушки, что даже рот разевает.
- Э ... а-а, что это с тобой?
- Ничего особенного. Просто перекрестилась, - пожала плечами Даша.
- Ага, просто перекрестилась ... – пробормотал Антон и торопливо помахал рукой.
Оглядел себя – грязь и пятна крови с одежды не исчезли. Макушка зудит от грязи, усталость как была, так и есть, желудок тупо ноет от голода. Антон перекрестился ещё и ещё – толку никакого. Лицо разочарованно вытянулось, в глазах мелькнуло раздражение.
- У меня ничего не получается!
Девушка молча дозаряжает магазин, пересчитывает оставшиеся патроны. На обиду Антона ноль внимания.
- Ну да, - саркастически произнёс Антон. – В это надо верить!
- Представь себе, - кивнула Даша. – Именно так. Бессмысленные движения не помогают.
Антон надулся, как хомяк на сникерс, отвернулся. Взгляд останавливается на стражнике, который уже окончательно оклемался и пытается уползти от страшных людей. Мундир изодран в клочья, под слоем грязи невозможно понять, какого цвета ткань. Стражник похож на бомжа, который подрабатывает трубочистом.
- Поднимайся, чучело! – буркнул Антон. – Где твоё гетто для самоубийц?
Стражник живо вскакивает, дисциплинированно вытягивается в струнку.
- Вот туда! – угодливо сообщает он и тычет рукой в неосвещённый проулок.
Они идут по тёмной улице. Дорога пуста, если не считать упитанных крыс, которые время от времени перебегают улицу, недовольно пища и оглядываясь на людей. На обочине шуршат мусором громадные тараканы. Чем дальше в темноту углубляются люди, тем больше этих насекомых. Каждый таракан весит не меньше килограмма, блестящий хитин покрывает упитанные тела, длинные, как хлысты, усы секут воздух. Насекомые сосредоточенно роются в земле и не обращают внимания на людей. Если из норы выскакивает крыса, тараканы молча набрасываются и начинается нешуточная драка за жизнь. Крысы отчаянно сопротивляются, острые клыки рвут прочный хитин, «на раз» откусывают головы и лапы. Тараканы берут числом, наваливаются скопом. Твёрдые, как сталь, жвалы прокусывают шкуру, рвут сухожилия и ломают кости. Крысы быстро прекращают сопротивление и тараканы торопливо пожирают свежую плоть. Если Антон с опаской посматривал по сторонам и брезгливо косился на крыс и тараканов, то Даша в ужасе закрывала глаза и шла чуть ли не на цыпочках. Пальцы судорожно сжимают дробовик, ствол с набалдашником пламегасителя дёргается, описывает сложные фигуры в воздухе и ежесекундно грозит выплюнуть порцию картечи и огня. Антон отобрал дробовик.
- Ты так меня случайно прибьёшь, как таракана! – сказал он.
- Я их боюсь!!! – взвизгнула Даша.
- Я тоже ... не уважаю. Но стволом перед носом не размахиваю!
Подул ветер. Холодная волна неприятно остудила лица, кучи мусора словно ожили и распустили щупальца. К непрерывному шороху снующих тараканов прибавилось шуршание, проломы в стенах взвыли низкими голосами, раздался треск и глухой удар сотряс землю – рухнула часть дома за спиной. В воздухе закружились редкие снежинки, их становится все больше и вот уже земля покрывается тонким слоем серого снега. Ветер сгребает его в кучки, забивает в щели и трещины. Тараканы куда-то исчезают. Им, похоже, снегопад не нравится. Антон поглубже натягивает бейсболку, обвязывает лицо платком. Даша опускает трикотажную шапочку до подбородка, лицо скрывается полностью, только глаза блестят в вырезах. Особого холода не чувствуется, снег под ногами не скрипит и это показалось Антону странным. Он ловит несколько снежинок ладонью, разжимает пальцы и с удивлением обнаруживает кучку пыли.
- Это не снег! – потрясённо шепчет он. – Эй, стража! – обратился он к старшине номер ... черт, опять забыл! – Что тут у вас с неба сыплется?
- С неба? – озадаченно переспросил стражник. – А-а, оттуда! Пепел, господин.
- Здесь что-то горит?
- На нижнем ярусе пылает, господин. Пепел обычно там и остаётся, но если начинается ураган, то забрасывается к нам.
- Нижний ярус – это мир падших? Оттуда выполз тот, которого недавно прибили?
- Так точно! – рявкнул стражник. – Они самые.
Пепел пошёл гуще. Ветер постепенно стих, пепельные пушинки сыплются из низких облаков густой массой, словно кто-то там наверху распорол огромную подушку. На плечах и голове образуются толстые и невесомые серые лепёшки, спина будто зарастает мхом. Приходится все время встряхиваться, словно вымокшая собака. Тогда пепел взвивается густым облачком вокруг людей, пушинки падают на землю, а на их место ложатся новые и все повторяется.
- Бес бы вас побрал! – ругается Антон, в сотый раз стряхивая серую поволоку. – Тут зонтики поблизости не продаются?
- Антон! - окликнула Даша.
- Здесь я! Весь в муке, будто мельницу грабил. Тьфу, блин! – бормочет Антон, остервенело стряхивая пыль.
- Антон, мы пришли.
- Что?
Антон перестаёт хлопать ладошами по груди и плечам, поднимает голову. Он привычно ожидал увидеть стену, стражников на гребне, ворота или пролом, через который они без особых хлопот проберутся внутрь. Не было ни стены, ни стражников. Неопрятные развалины, среди которых шли, обрываются. Дальше простирается плоская, лишённая растительности и каких бы то ни было строений равнина. Пепел прекращает сыпаться так же внезапно, как и начал. Ноги по щиколотку утопают в мягкой пыли, исчезают все звуки, царит тишина, от которой мерзко пищит в ушах и слышно собственное сердцебиение. Серая, местами чёрная пустыня раскинулась, словно космос. Антон с минуту рассматривает безликий пейзаж, оборачивается к стражнику, но того уже и след простыл. В смысле, пыль осела в том месте, где он стоял. Только едва заметная цепочка вмятин на ровной поверхности пепла указывала, в какую сторону удрал. Антон поднимает глаза, взгляд останавливается на полуразрушенном доме, возле которого сбились в кучку люди в форме стражников, рядом стоит беглец и что-то говорит, эмоционально взмахивая руками и подпрыгивая от усердия.
- Что дальше? – спросила Даша. – Может, этот урод обманул нас и здесь ничего нет.
Антон вздохнул, руки сами выхватили из-под полы куртки «винторез», щёлкну предохранитель. Лазерный луч прочертил багровую линию, красная точка пробежала по развалинам и замерла в пыли, вытянувшись восклицательным знаком. Стражник и его слушатели буквально испарились, едва завидев оружие в руках Антона. Он прячет винтовку, неуверенно произносит:
- Ну, не обратно же идти?
- Нет, конечно, - вздыхает Даша. – Звякни Валерке, может отзовётся.
Антон тычет пальцем в кнопку вызова, равнодушно глядит на экран. Смартфон привычно загорается голубым светом, но вместо обычного сообщения, что абонент не доступен, показывает цилиндрик оранжевого цвета. Это означает, что заряд мал и батарея вот-вот сдохнет. Антон открывает рот, лёгкие наполняются воздухом для произнесения ругательной фразы, но в это мгновение раздаются хлопки, поднимаются клубы пыли и все погружается в густой серый туман из вулканического пепла. По звуку можно понять, что рядом приземлилось какое-то крупное крылатое существо вроде пресловутого погонщика. Антон сразу выхватывает дробовик, наводит ствол на звук хлопающих крыльев.
- Даша, выходим из пыли на открытое место! – негромко говорит он и тянет девушку за собой.
Она послушно идёт рядом, сердито говорит в ухо:
- Отдай моё ружье!
- Лопату возьми! И не мешай мне, - огрызнулся Антон.
Хлопанье крыльев прекращается, клубы пыли медленно оседают. Из серой мути, словно блеклое привидение, выступает знакомый сюртук, припорошённые пылью волосы покрывают плечи, лицо ... его не видно из-под платка, только узкая полоска для глаз.
- Валерий! Ну, где тебя носит столько времени? – воскликнул Антон и убрал оружие.
- Извините, не было возможности, - извиняющимся тоном произнёс демон.
Голос звучит глухо из-под платка, Валерий срывает повязку, слышен облегчённый вздох.
- Видите ли, я наполовину обитатель этого мира - я ведь говорил об этом? Да! И то, что вам сходит с рук, мне обойдётся очень дорого.
- Там, где нас бьют, тебе голову оторвут? – усмехнулся Антон.
- Примерно так, - кивнул демон.
- Привет, Валерий, - с улыбкой произнесла Даша. – Мы тут одного местного полицейского в проводники приспособили, он нас сюда завёл. Куда дальше?
- Что ж, он не обманул. Идите за мной.
Прошли буквально несколько шагов, когда Антон решил оглянуться. Развалин за спиной, из которых вышли совсем недавно, видно не было. Повсюду расстилалась равнина – тусклая, серая и безжизненная, как поверхность луны. Ни холмов, ни возвышенностей, ни даже более-менее крупных камней нет. Затянутое свинцово серыми облаками небо опустилось как будто ещё ниже и до горизонта рукой подать. Мир, тихий и пустой, уменьшился до размеров футбольного поля и замкнулся в себе наподобие линии Мёбиуса. Антон опустил взгляд – цепочка следов истаивала буквально на глазах. В считанных метрах от него была ровная поверхность и ничто не указывало, что здесь совсем недавно прошли люди. Слабый, на грани чувствительности ветерок над поверхностью земли засыпал следы мельчайшими частичками пыли. Антона словно холодом обдало – они не смогут вернуться назад! Некуда возвращаться, вокруг серая пустыня! Он повернулся, взгляд метнулся по равнине – девушка и демон ушли довольно далеко, за полсотни метров. Ещё немного и могут совсем исчезнуть в мутном мареве, похожем на какое-то уплотнение воздуха. Пыль, неподвижная и безжизненная, покрылась едва заметной рябью, зашевелилась и стала подниматься. В считанные мгновения Антон оказался по колени в сером тумане. Прозрачность воздуха уменьшилась, чётко видимые фигуры Даши и демона расплылись, начали странно мерцать и истаивать. Антон понял, что если простоит ещё минуту, то останется навсегда. Всхрапнул, словно проснувшийся конь, тряхнул головой, отгоняя видения и сонную дурь, ноги сами понесли прочь. Антон бежал изо всех сил, время от времени подпрыгивая на ходу, как дикий козел, высматривающий волков. Постепенно фигуры девушки и Валерия обрели чёткость, воздух стал прозрачнее, пыль прекратила подниматься. Даша обернулась на топот, спросила:
- Ты чего разбегался тут?
- От инфаркта, - отшутился Антон.
Шагает рядом, не оглядываясь. Пальцы сами нащупали прохладную рукоять винтовки, спусковой крючок бодро толкнулся в подушечку указательного пальца. Странно, но Антон не ощутил спокойствия и уверенности, что всегда исходили от прикосновения к оружию. Ремень больно резал плечо, холодное железо тянуло вниз тупой тяжестью. Антон поправил ремень, передвинул винтовку удобнее. Дробовик повесил за спину. Стало легче, но ощущение бесполезности оружия не исчезло. Прислушался к разговору Даши и Валерия. Демон рассказывал о посмертных проблемах самоубийц.
- ... начинаются сразу после выхода души из тела. Каким-то странным образом душа узнает, что её положение ... э-э ... та ситуация, в которой оказался человек перед самоубийством, вовсе не была безвыходной. Проблему можно было решить. Мало того, существовал несколько решений! И что самое обидное – эти решения кардинально меняли жизнь к лучшему. Надо было всего лишь взглянуть на проблему по-другому, как бы со стороны. Разумеется, необходимо терпение, надобно прикладывать усилия – а как же иначе, без труда не бывает удачи. Вместо этого человек решает, что жизнь кончена. Просто диву даёшься, по каким пустяковым причинам люди уходят! Родители не пускают на дискотеку. Родители заставляют работать. Я купил (купила) хомячка, а мама с папой против! Ну и самый распространённый мотив – от меня ушёл любимый или любимая. Причём этой дури подвержены как подростки с незаконченным половым созреванием, так и пожилые субъекты, у которых давно уже перезрело и осыпалось. Я много наблюдал таких историй и меня всегда удивляло одно: откуда у людей такая непоколебимая вера в то, что состояние влюблённости будет продолжаться - ну, если не вечно, то достаточно долго? У всего в этом мире есть начало и конец. Любовь здесь не исключение! Молодые люди просто не могут себе представить, что они тоже постареют, потеряют внешнюю привлекательность – опять же, по собственной вине, ибо неумеренно потребляют калории, углеводы, а также алкоголь и никотин. Им кажется, что они будут молодыми всегда и совершенно не задумываются о будущем. Фраза: «люби меня такой, какая есть» хороша до поры до времени, потом не то, что любить, смотреть не захочется. Уж тем более, уходить из жизни от того, что «любимый» больше уделяет внимания телевизору или – о ужас! - сходил «налево». Да ради Бога, желаю счастья той кобыле, на которую вскарабкался «любимый»!
- Ты рассуждаешь, как старик, проживший сто лет, - тихо сказала девушка.
- Проживший сто лет не обязательно старик. А если не сто, а гораздо больше? – так же тихо ответил Валерий. – Даже у людей старости тела не всегда сопутствует старость ума. Душа вовсе не имеет возраста. Всяк, кто дожил до преклонных лет и сохранил разумение, понимает, как глупа и поверхностна молодость. И как жаль порой, что человек, могущий стать великим, обрывает свою жизнь в самом начале из-за нелепого предрассудка или каприза. Глупые детские страхи – вот причина всех самоубийств.
- Та женщина, Анна ... чем она так дорога тебе?
- Что значит чем? – удивился Валерий. – Просто дорога и все. Как можно это объяснить?
Даша вздохнула, взгляд скользнул по плоской равнине. Вокруг неподвижное море пыли, ветер закручивает мутные спирали небольших смерчей, возносит фонтан из пепла выше и выше, затем обессилено роняет пыльное облако на землю. Пепел медленно оседает, все успокаивается, но через считанные мгновения в другой стороне взвивается следующий смерч и все повторяется.
- Прости, Валерий, но, - как бы это выразить? Она женщина, а ты ... ну, - замялась Даша.
- Демон? Ну и что? Любовь свойственна всем, это универсальный закон бытия, он действует во всех мирах.
- Кроме этого. Прошу прощения, господа, нам ещё долго шагать по этой пыли? У меня такое чувство, что мы заблудились, - вежливо перебил Антон.
- Напротив, мы уже пришли. Ещё несколько шагов и мы на месте, - уверенно произнёс демон.
И действительно, буквально через минуту путешественники по миру грешников оказались на краю обрыва. Гигантский овраг, не имеющий конца, раскинулся впереди. Мрачный, как своды заброшенного храма, небосклон словно опускается ниже, создавая впечатление, что клубящиеся свинцовые облака смыкаются с пустыней, образуя потолок громадной пещеры. Такого не может быть, это противоречит всему, что видел ранее человеческий глаз. Вдали показались чёрные точки. Они приближаются, растут и вот уже видно, что это летит стая крупных чёрных погонщиков. Твари построились клином, первым рассекает пространство вожак, за ним тянутся остальные чудовища, помельче. Стая летит молча, слышен только свист воздуха, который рвётся на куски под ударами кожаных крыльев. Твари быстро приближаются. Видно, что вожак почти вдвое крупнее остальных, громадные слюдяные глаза блестят, словно сколы льда, безволосая голова покрыта безобразными шишками и наростами. Два особенно крупных нароста располагаются по краям лба. Вожак вытягивает шею, опускает морду. Безгубый, будто проваленный вовнутрь рот раскрывается, раздаётся рык и стая устремляется вниз, на людей. Антон хмуро плюнул под ноги. Даша требовательно протянула руку. Антон без слов отдаёт дробовик, вскидывает «винторез». Даша становится спиной к Антону, вопросительно смотрит на Валерия. Демон ссутулился, лицо посерело и приобрело синюшный оттенок. Демон явно очень испугался, но внимательный взгляд девушки заметил, как появились внушительного вида когти на пальцах. Демон мельком глянул на людей, увидел решительные лица и приободрился. Страх отступил, уголки губ приподнялись, скулы отвердели, взгляд стал острым и прицельным.
Антон привычно щёлкнул предохранителем, палец слегка придавил спусковой крючок. Красный луч лазерного целеуказателя бесстрашно вытянулся навстречу чудовищам, багровая точка заплясала на волосатых телах и кожаных крыльях, остановилась на рогатой башке вожака. Чёрный погонщик стал притормаживать, затем вовсе завис в воздухе метрах в двадцати над головами людей. Остальные чудища суматошно захлопали крыльями выше, не понимая, почему вожак остановился. Его глазные впадины, покрытые слюдяной коркой, сухо блестели. Чудище неподвижно висело в воздухе, равномерно сминая воздух крыльями и неотрывно смотрело на людей. Антон тоже смотрел на чёрного погонщика. Он не стрелял, патронов осталось всего дюжина, твари пока не нападают. Только лазерный луч, словно указка, вытянулся красной нитью к голове вожака и медленно перемещался от одного края лба к другому. Другие погонщики перестали метаться, построились полукругом выше вожака и тоже смотрели на людей. Так продолжалось какое-то время, затем вожак сильнее взмахнул крыльями, тело со скрещёнными ногами начало подниматься, за вожаком последовала вся стая. Погонщики поднялись выше, постепенно отклоняясь от вертикальной линии подъёма. Стая вытягивается клином, продолжает полет. Даша незаметно перевела дух, опустила дробовик.
- Почему они не напали? – спросила она.
- Нас с тобой испугались, - не очень уверенно ответил Антон, вешая винтовку за спину.
- Валерий?
- Они увидели, что вы их не боитесь, - ответил демон. – Бесстрашие предполагаемой жертвы лишает сил нападающего. Это отчасти верно в мире людей и абсолютная истина здесь.
Антон вновь посмотрел на овраг. Удивительно, но толстый слой пепельной пыли, покрывавший равнину, здесь совершенно отсутствовал. Каким-то странным образом пыль держалась на краю оврага и не осыпалась вниз. Склон покрыт наплывами песка и каменной крошки, лишён растительности. Поверхность будто расчерчена кривыми линиями, они начинаются ниоткуда и уходят в никуба. Линий много, внизу склон словно покрыт рябью. Если внимательно всмотреться, то можно заметить, что линии это террасы. Они, в свою очередь, делятся на крохотные участки. На каждом стоит или сидит человек. В глубине оврага, на самом дне, расположено тёмное пятно, в центре горит яркая красная точка. Иногда она тускнеет, красный цвет меняется на малиновый, переходит в фиолетовый, затем опять наливается силой и пылает, словно костёр в ночи.
- Это и есть гетто, где содержатся самоубийцы? – с сомнением в голосе спросил Антон.
- Да. Линию охраны вы миновали на границе пустыни.
- Что-то я не заметил никакой охраны!
- Она малочисленна и практически не нужна, - ответил демон. – Отсюда ещё никто не убегал. И сюда никто не стремится. Пустыня и миражи– самые надёжные стражи.
- А что там за огонь? – указала пальчиком Даша.
- Вход на нижний уровень. Там обитают падшие и ... хозяин.
- А где остальные грешники? Ну, не только же самоубийцы здесь!
- Данте Алигьери был прав, когда изображал ад в виде сужающейся воронки. Грешные души располагаются по склонам. И чем больше прегрешения, чем страшнее совершенные преступления, тем ближе к горлу, за которым возврата нет. Там, в так называемом «городе» тусуется всякая шантрапа. Хулиганье, в общем.
- Это точно, - усмехнулся Антон, вспомнив «развлечения» горожан. – Ну, а дальше-то что? Где тут твоя знакомая живёт?
- Недалеко, - тихо ответил демон. – Я её уже вижу. Скоро увидите и вы. Держитесь и ничего не бойтесь!
Последняя фраза очень не понравилась Антону и он уже раскрыл рот, что бы узнать, чего не бояться ... жёсткие пальцы ухватили за воротник, Антона с силой потянуло вверх. Край оврага начал стремительно удаляться, совсем рядом мелькнуло чёрное, раздалось хлопанье мощных крыльев и ветер засвистел в ушах. Демон поднялся над землёй, затем пошёл вниз, словно пикирующий бомбардировщик. Поток встречного воздуха сдул всю пыль с одежды, выстудил тело и сорвал бейсболку с головы. Антон почувствовал, что буквально лежит на воздухе, который стал упругим и жёстким, как батут. Ветер превратился в ураган. Непроизвольно раздвигаются губы, поток воздуха раздирает рот, выворачивает челюсть и забивает дыхание. Словно острым скальпелем режет глаза, выворачивает веки, ещё чуть-чуть и сдерёт их, вырвет с корнем, а потом выдавит глаза. Он хотел закричать, но не смог даже выдохнуть. Чтобы не лопнуть от переполняющего грудь воздуха обеими руками ставит челюсть на место, изо всех сил сжимает зубы и закрывает лицо ладонями. С трудом восстанавливает дыхание. Слегка раздвигает пальцы, открывает один глаз. Склон оврага несётся мимо с такой быстротой, что террасы сливаются в одну сплошную полосу. Антон словно наблюдает мир через объектив крылатой ракеты, которая летит низко над землёй со сверхзвуковой скоростью. Ураганный ветер выдул остатки тепла, холод начинает сковывать тело ледяными цепями и Антон понимает, что ещё пара минут такого полёта и он превратится в сосульку. Ветер ослабевает, тело наливается тяжестью, ноги тянет к земле. Антон убирает ладони от лица. Стремительный полет замедляется, террасы все ещё мелькают с бешеной быстротой, но скоро перестают мельтешить. Возвращается слух, раздаются хлопки крыльев, земля приближается. Хлопанье крыльев учащается, поднимается жиденькая пыль и тотчас оседает. Ноги касаются твёрдой поверхности, жёсткие пальцы отпускают воротник. Антон крутит головой, растирает затёкшую шею, морщится от боли.
- Не мог аккуратнее? Чуть голову не оторвал! – сварливо говорит он демону.
- Извини. В следующий раз буду держать за другое место, - вежливо отвечает Валерий.
- О-о, как остроумно!
- Да ладно тебе, Антон. Не вскипай, - вмешалась в разговор Даша. – Мы на месте? Где она?
Демон мотнул головой, длинные волосы всколыхнулись, на мгновение закрыв лицо, глаза вспыхнули надеждой и такой любовью, что Антон прикусил язык. Он уже приготовил достойный ответ остряку, но решил промолчать.
Они стоят на краю небольшой площадки, одной из многих, расположенных на террасе. Выше и ниже, насколько хватает глаз, видны извилистые линии террас и точно такие же площадки, похожие на маленькие поля. На них стоят, сидят или лежат люди. Они не обращают внимания на других. Или просто не видят. Разговаривают, о чем-то спорят, доказывают. Невидимый собеседник не соглашается, приводит свои аргументы, люди опять начинают доказывать своё и так бесконечное количество раз. Другие наоборот, молча смотрят в одну точку, бледные лица не выражают никаких чувств, руки бессильно свисают вдоль тела. Кто-то ходит кругами, кто-то лежит лицом в землю ... Нет никого, кто бы радовался или просто спокойно созерцал окружающий мир. У каждого в глазах страдание и боль. Анна совсем рядом, в нескольких шагах от людей. Вокруг разбросаны листы бумаги с рисунками, перед ней этюдник на трёх ножках, на подставке закреплён холст. Женщина увлечённо рисует, пальцы правой руки сжимают кисть, левая рука нервно треплет край длинного платья. Худощавое лицо покрыто пятнами краски, возле этюдника во множестве валяются пустые тюбики. Анна никого не замечает, продолжает вглядываться в картину и не обращает ни малейшего внимания на людей и демона. Антон ничего не понимал в живописи и считал, что если на холст нанесён грунт, по которому размазана краска, это уже произведение. Во всяком случае, именно так считают те, кто называет свою мазню андеграундом или артхаусом. Антон не разбирался в художественных тонкостях, был равнодушен к модернизму. Как и у всякого нормального человека, у него было понятие о прекрасном.
На холсте написана картина. Очень странная, в которую надо всматриваться, только тогда увидишь подробности. Посреди лазурного океана расположен остров. Водная гладь смыкается с голубым небом, редкие белые облака плывут на недосягаемой высоте, матовый свет освещает мир. Густой лес спускается к берегу, ветви свисают над водой, любуясь своим отражением. Лес наполнен жизнью, яркие, разноцветные птицы перелетают с ветки на ветку. Стайки пичужек порхают над травой, ненадолго исчезают в густых зарослях и опять появляются. Странные животные, похожие на оленей, шкура покрыта светлыми пятнами, будто солнечные лучи освещают сквозь листву. Животные лишены рогов, у них добрые глаза и сразу понятно, что они не злы и не обидят человека. Лес произрастает на склоне горы. Чем круче склон, тем меньше деревьев, заросли не так густы. Появляются белоснежные, словно из снега сделанные дома. Нет дверей. Огромные, в человеческий рост окна лишены стёкол. Просторные балконы огорожены низким, не более полуметра, заборчиком, через который легко перелезет и ребёнок. На плоских крышах домов разбиты сады, блестит вода бассейнов, играют на солнце фонтаны. Домов много, чем ближе вершина, тем больше. Гора на три четверти состоит из домов, которые лепятся друг к другу наподобие ласточкиных гнёзд. Нигде не видно лестниц, подъёмных приспособлений и вообще чего-то такого, чтобы подниматься и опускаться. Похоже, что жители этого города острова умеют летать, поэтому двери и лестницы им не нужны. Вершина горы скрыта в облаках. Оттуда изливается на остров и океан тихий свет, не создающий теней, проникающий повсюду и никого не обжигающий. Антон смотрит внимательнее, до боли в глазах и видит ... людей! Они выходят на балконы, появляются в садах на крышах. Лиц не разглядеть, но это мужчины и женщины примерно одного возраста, одеты в несковывающую движения одежду. Это не бесформенные балахоны, как обычно изображают ангелов и святых на фресках (Антона всегда удивляло, почему мужчины с нимбами над головами не носят штанов. А если учесть, что они не ходят по земле, а парят в воздухе, то такое вовсе кажется подозрительным!). Вроде комбинезонов, тщательно подогнанных по размеру. Цвета самые разные, в зависимости от вкусов хозяина, кроме одного – чёрного. Вообще, несмотря на кажущуюся похожесть, все люди разные, с различным цветом кожи, длиной и цветом волос. На крышах одних домов произрастают кусты роз, другие засажены жёлтыми и белыми цветами, третьи предпочитают зелёные лужайки и небольшие клумбы красных и бордовых георгинов. Унылых, наводящих тоску шиферных или рубероидных пустырей нет ни на одном доме.
Антон вдруг понял, почему нет дверей и лестниц – люди свободно передвигались по воздуху. Не летали, глупо растопырив руки и ноги, а просто ходили, неторопливо и не боясь свалиться. Если надо было спуститься ниже, шли вниз, словно по невидимым ступеням. Люди свободно передвигаются над вершинами деревьев, идут по водной глади и совершенно не задумываются о том, что могут окунуться или упасть на землю. Видимо, такое просто невозможно. Вершина горы затянута белыми облаками. Источник света, оживляющий этот мир, прячется на вершине горы, облака словно сияют идущим изнутри светом. Антону даже показалось, что от картины исходит тонкий аромат, пахнет чем-то удивительно приятным и запах знаком. Только вот вспомнить не получается. Анна внимательно вглядывается в картину, подправляет ей одной видимые недочёты. Антон с трудом оторвался от созерцания необыкновенного рисунка. По полу разбросаны холсты, их много, они скопились по краям площадки и валяются в беспорядке. Антон берет в руки первый попавшийся, от удивления у него вытягивается лицо – та же самая картина! Он берет другой холст, ещё и ещё ... везде одно и то же! Несчастная женщина все время рисует одну картину. Антон машинально складывает холсты в стопку, потом кладёт ещё одну. Холстов так много, что получилась ограда, небольшая крепостная стена, а картин на земле меньше не стало, они появляются, словно из ниоткуда.
- Антон, перестань! – прошептала на ухо Даша и маленькая ладонь коснулась плеча. – Посмотри на них.
Антон послушно возвращает холст на место, оборачивается. Валерий стоит на коленях, длинные тёмные волосы ниспадают на спину, лицо запрокинуто, руки молитвенно сложены на груди. Он словно превратился в неподвижную, лишённую жизни статую и только глаза излучают энергию и жизнь. Они пылают, как два маленьких солнца, в них сосредоточилась вся суть странного существа по имени Валерий, наполовину демона, наполовину ангела.
- Как смотрит! – поражённо прошептал Антон. – Какой взгляд! Прямо мороз по коже!
- А она не видит его, - грустно прошептала в ответ Даша. – Даже не подозревает о его присутствии.
- Почему? Это наказание такое?
- Видимо, да. Её сознание ограничено, воображение замкнуто пределом одной единственной мысли, у неё одна мечта, одно желание. Она в клетке!
- Постой! Помнишь, Валерий что-то говорил о замкнутом времени или о кольце времени? ... блин, не помню ... Ладно! Эта женщина находится в своём собственном кольце времени, настолько маленьком, что в нем поместилось только одно её желание, самое сильное. Остальные ... хм ... не поместились. Похоже, Бог или Создатель – не знаю, как правильно – все-таки действительно всепрощающий и бесконечно добрый. Он не убил, не лишил жизни совсем, а оставил малюсенький клочочек, последнюю надежду. Ну, вроде как соломинку для утопающего!
Девушка промолчала. Она ещё раз внимательно посмотрела на женщину, взгляд остановился на сгорбленной фигуре демона – поникшие плечи содрогаются от сдерживаемых рыданий, длинные волосы колышутся, будто верёвочные обрывки, из-под сюртука мертво торчат концы опущенных крыльев. Даша выпрямилась, в глазах сверкнул недобрый огонёк.
- Странное какое-то милосердие, ты не находишь? – спросила она угрюмо. - Больше похоже на бесконечное ожидание казни, а оно стократно хуже. У этой женщины нет шансов вырваться из заколдованного круга!
- Да? А мы на что? – усмехнулся в ответ Антон.
Он решительно подходит к художнице, потрепав по плечу демона, становится между ней и холстом. Валерий вздрагивает, залитые слезами глаза поднимаются, затуманенный взгляд с трудом сосредотачивается на человеке.
- Здравствуйте. Меня зовут Антон. Один мой знакомый сказал мне, что вы очень хорошо рисуете. Я долго смотрел на вашу картину ... из-за спины, чтобы не беспокоить вас! – и вот не выдержал, подошёл. Очень хочется поговорить с вами.
Антон произнёс эту фразу на одном дыхании, не делая пауз и дурацких «эканий» - а именно так говорят идиоты, желающие выглядеть умными. Взглянул на картину, перевёл взгляд на лицо Анны и широко, от души улыбнулся.
- Прекрасно! – произнёс он. И было непонятно, что именно ему так понравилось – картина или женщина.
Анна медленно повернула голову, жёсткое лицо подобрело, складки по краям рта разгладились. Взгляд смягчился, потерял остроту и твёрдость, рука дрогнула, измазанные краской пальцы разжались, кисть устремилась вниз. Антон ловко подхватил на лету, учтиво подал женщине. Анна приняла, кончики пальцев коснулись руки Антона. Женщина вздрогнула, словно укололась, глаза расширились, на лице появилось выражение сильнейшего удивления.
- Вы кто? – спросила она срывающимся голосом, в глазах мелькнул страх.
- Нездешний, - как можно мягче произнёс Антон. – Знакомый попросил зайти к вам, привет передать. Как здорово вы рисуете! – воскликнул он и взял в руки холст. – Какая красота, а?
Выражение лица Анны сразу смягчилось, она несмело улыбнулась, на бледных щеках появился румянец.
- Вам нравится? А мне говорили, что я не умею рисовать.
- Это завистники, - уверенно заявил Антон. – Никогда не ведитесь на злобную критику. Человек, понимающий в живописи, отметит недостатки – а у кого их нет? – озлобленная ленивая бездарность станет брызгать слюнями и ругать все подряд. Подумайте сами – разве ВСЕ может быть плохим? Только ослеплённый злобой и завистью негодяй все видит в чёрном свете. Свою мазню он, естественно, расхвалит, а чужую картину, даже если она шедевр, обгадит. Это как естественный отбор в природе, когда все средства хороши для продолжения рода и захвата новых пастбищ. Хвалу и клевету приемли равнодушно! Извините, Анна, но у вас, как говорится, глаз замылен. Отвлекитесь на минутку и посмотрите на свою картину как бы со стороны. Она живая! Чем больше смотришь на неё, тем больше видишь и узнаешь. А что вывешивают в галереях? Овеществлённый бред сумасшедшего! Злобные придурки внушают людям, что ...
Антон говорил не умолкая, всячески нахваливая творение художницы. Говорить старался негромко, даже монотонно, как бы забалтывая естественный испуг женщины перед незнакомцем. И действительно, жёсткие складки на лице Анна постепенно разгладились, из глаз ушёл страх, руки перестали дрожать. Антон не был опытным психологом, просто он говорил искренне, ведь картина ему действительно понравилась. Даша стояла поодаль, не вмешиваясь в разговор. Она только внимательно слушала и смотрела. До сих пор Антон для неё был только симпатичным парнем, простоватым и не очень умным демобилизованным солдатом. Ей нравилась его способность быстро оценивать обстановку и принимать решение. Именно это качество не раз спасало жизнь. Но что Антон умеет так мастерски «заливать», Даша и не подозревала. Она даже почувствовала ревность – её картины Антон так не хвалил! Даша пожала плечами, озабоченно вздохнула – не устраивать же сцену здесь. Взглянула на Валерия. Демон все ещё стоял коленопреклонённым, но плечи не сотрясались от рыданий, голова не дёргалась и пряди длинных волос не колыхались верёвочной связкой. Валерий внимательно слушал монолог Антона, искоса посматривал на женщину и страдальческое выражение лица сходило на нет, уступая место спокойствию и даже какой-то умиротворённости.
- Ну что, - коснулась Даша кончиками пальцев плеча демона, - мы выполнили твою просьбу?
- Почти, - шёпотом ответил демон. – Надо ещё выбраться отсюда.
- Так в чем проблема? Троих тяжело нести?
- Нет, тяжести я не ощутил, - добросовестно ответил демон. – Но меня очень беспокоит тот огонёк на самом дне ямы.
Даша оглянулась. Тёмное пятно в глубине оврага напоминает глазную впадину на черепе. В середине мрачной дыры пламенеет оранжевый круг, будто маленькое злое солнце. Вот оно тускнеет, оранжевый цвет темнеет, превращается в горячую ржавчину, неуловимо быстро переходит в фиолетовый и как бы сливается с окружающей тьмой. Проходят считанные мгновения, во тьме вспыхивает красная точка, она разрастается в багровую язву с рваными краями, они вытягиваются и кажется, будто в середине чёрного пятна появился огненный осьминог с множеством длинных, извивающихся щупалец ... Даша с трудом отвела взгляд от странного огня, на лице выступили крупные капли пота, пальцы задрожали. Ей сделалось нехорошо, тошнота подступила к горлу, по телу прошла волна слабости и закружилась голова. Показалось, что она вот-вот потеряет сознание, упадёт и покатится по склону прямо в эту страшную дыру. Страх придал силы, девушка отшатнулась от края площадки и, чтобы не упасть, ухватилась за Антона.
- Ой, а это кто? – удивлённо спросила Анна.
- Это моя знакомая. Её Дашей зовут. Мы путешествуем вместе. Она вот тут гуляла, в окрестностях, осматривалась, - нашёлся Антон. – Что с тобой, Дашенька, устала?
- Да, путешествие утомило, - кивнула девушка. – Здравствуйте. Вас Анной зовут? Нам о вас много рассказывали. А какие краски вы используете?
- Ой, вы знаете, я не люблю масленые. Они такие вонючие, надо добавлять ...
Далее пошёл такой профессиональный разговор с непонятными терминами, что Антон сразу отошёл в сторонку. Ещё раз взглянул на картину, покачал головой – таких рисунков ему видеть не приходилось! Он не был завсегдатаем галерей и всевозможных художественных выставок, но это и не нужно, ведь каждый из нас в состоянии отличить КАРТИНУ от мазни. Так и Антон понимал разницу между живописью и ... инсталляциями. «Надо бы прихватить одну – с разрешения автора! – и смотреть вечерами после работы. Это лучше всякого телевизора с идиотскими шоу и «юмористическими» передачами. После просмотра такой картины жить хочется»! – подумал он.
Антон глубоко вздохнул, расправил плечи. Что ж, они нашли женщину демона, осталось только вытащить её отсюда и все, дело в шляпе. Валерий укажет место, где спрятано сокровище – как договаривались! – и отправится если не в рай, то в прихожую рая точно. А они с Дашей вернутся домой, займутся реализацией золотишка ... В эту минуту земля под ногами дрогнула, затылок обдало холодом, послышался странный звук, словно оборвалась струна. Предчувствуя нехорошее, Антон поворачивается, на ходу извлекая «винторез» из-под куртки. Далеко-далеко внизу тот странный огонёк разросся в громадный пылающий глаз, из которого выплёскиваются оранжевые протуберанцы щупалец. Они вытягиваются, образуя этакую своеобразную корону с неровными краями. Корона разрастается, тьма послушно отступает и чёрная волна заполняет пространство вокруг. Ледяной ветер теплеет, становится горячим и вот уже пылающий глаз дышит нестерпимым жаром. Антон невольно закрывает лицо рукой, отворачивается. Краем глаза видит, что демон неподвижно лежит на земле, длинные волосы рассыпались по спине, кончики начинают тлеть. Сюртук лопнул вдоль шва, крылья безвольно вытянуты, иссиня чёрные перья тускнеют и покрываются пеплом. Даша загораживает Анну от жара, на ней самой дымится курточка. Девушка в отчаянии сжимает в руках дробовик, но стрелять не в кого. Многочисленные холсты, рассыпанные по земле и те, которые Антон аккуратно сложил в стопу, обуглились и дымят. Кое-где появились робкие язычки огня. Антону почудилось, что люди, изображённые на удивительных картина, кричат от боли, он слышит их слабые голоса и видит их лица, искажённые мучениями.
Страх, естественный при виде всепожирающего пламени, исчезает. Даже боль от ожогов отступает, уступая место ярости. Наклонив голову, словно рассвирепевший бык, с налитыми кровью глазами Антон идёт прямо на пылающий глаз. Ноги сами переходят на бег и вот он уже мчится навстречу огню, не разбирая дороги и не глядя по сторонам. Пронзительно жёлтое щупальце метнулось навстречу, мелькнуло чей-то оскаленный лик, Антон отмахнулся не глядя, руку стегнуло болью, будто рубанул железную дверь. Раздался треск, короткий вскрик резанул по ушам и словно осколки жёлтого стекла сыпанули под ноги. Щупальце исчезло, из сплошной стены огня навстречу Антону выходит падший. Короткие, сильно искривлённые ноги тяжело топают по земле, несуразно тонкие и длинные руки болтаются вдоль тела, словно брезентовые пожарные шланги, из которых выпустили воду. Кривые пальцы едва не касаются щиколоток, когти задевают землю. Выпуклые бессмысленные глаза блестят отражённым светом, голый череп покрыт шишками и надбровные дуги нависают над глазами, словно карниз. Чудище торопливо ковыляет навстречу, нижняя челюсть приходит в движение, слышен нарастающий рык. Антону безразлично, кто перед ним. «Винторез» выплёвывает последние пули прямо в ужасную морду падшего. Лоб и скулы покрываются дырами, один глаз брызжет осколками роговицы и превращается в чёрное отверстие, затылок фонтанирует кровью и мелкими кусочками кости, плечи и спину заливает чёрная жижа. Чудовище останавливается, ноги подгибаются, колени касаются земли. Антон походя наотмашь бьёт прикладом, череп разлетается мелкими осколками вместе с прикладом. Антон бросает бесполезную винтовку, достаёт сапёрную лопатку. Огонь впереди тускнеет, из марева проступает расплывчатые фигуры каких-то тварей. За спиной слышен удар и твердь под ногами вздрагивает – безжизненное тело падшего рушится, словно подрубленное дерево.
Жар окончательно исчезает, крупные капли пота заливают лицо и ручьями сбегают за воротник. Антон встряхивается, будто пёс после купания, утирается рукавом. Все вокруг затянуто сумрачной дымкой, по земле струится жёлтый туман, как будто неподалёку фонтанируют многочисленные серные источники, отвратительный запах тухлых яиц забивает дыхание и не даёт свободно дышать. Туман медленно поднимается, силуэты неведомых существ растворяются в нем, словно сахар в кипятке. Жёлто-серая муть достигает подбородка и останавливается, словно дальше не пускает невидимая рука. Что происходит там, в глубине тумана, Антон не видит и от этого становится особенно тревожно. Как будто вошёл в мутную воду, видны крупные тела неведомых тварей, что кружат поодаль и поверхность воды рябит от волн, которые исходят от плавников и хвостов подводных чудовищ. Они могут быть далеко или совсем близко, ты не видишь. Чувство бессильной злости на свою беспомощность охватывает тебя, хочется немедленно выбраться на берег и оттуда расстрелять к чёртовой матери всех водоплавающих и ныряющих. Ощущаемая, но невидимая опасность хуже всего.
Антон замирает на месте, некоторое время всматривается в туман, потом закрывает глаза. Они не нужны сейчас. Ярость отступила, освободив место холодной злости. Антон пригибается, затем опускается на корточки. Уши чутко ловят каждый звук, кончики пальцев касаются земли и лёгкая, едва ощутимая дрожь сообщает, далеко или близко находится противник. Только обоняние не помогает – тухлятиной воняет так, будто сидишь в гигантском испорченном яйце. Прислушиваться надо как следует, звуки шагов очень слабы, зато хорошо чувствуется топот лап. Видимо, неведомые уроды тоже не шибко зрячие в серном тумане, они шумно втягивают воздух, слышно натужное сопение и фырканье. Судя по топтанию, твари стали цепью и медленно идут навстречу. Антон беззвучно выругался, пальцы крепче сжали рукоять сапёрной лопатки. Он вспомнил, как много дней назад сидел вот так же на камнях, ожидая приближения вражеского дозора. Ночи в горах даже летом холодны, сохранять неподвижность трудно, кровь стынет. А двигаться нельзя, можно оступиться в темноте или сбить камень – даже самый тихий звук хорошо слышен среди каменных громад. Здорово выручает ночной прицел ... ПРИЦЕЛ!!! Антон заскрипел зубами от злости – как можно забыть, что в сумке на боку лежит прибор для ночного наблюдения, он сам положил его туда перед походом на кладбище.
- Главное, что бы аккумулятор не сдох, - забормотал Антон про себя, торопливо роясь в складках куртки. – И не разбился ненароком. Вон сколько кувыркаться пришлось!
Пальцы нащупали твёрдую грань объектива, распутали крепёжный ремень. Антон быстро протирает стекло, нажимает кнопку включения. Индикатор загорается бледно-зелёным огоньком, сообщая, что аккумулятор жив.
- Слава тебе, Господи! – мелко перекрестился Антон. – Ещё минута и падлы мне уши отдавят.
Маска с прорезиненными краями плотно прилегает к коже, приятно охлаждая разгорячённое лицо. Мир вокруг обретает черты, серо-жёлтый туман исчезает, из бледного марева чётко проступают изумрудно зелёные контуры целого стада падших. Падлы – так про себя называл их Антон, - выстроились неровной линией и медленно бредут навстречу. Время от времени чудища глупо приседают на кривых ногах и разводят длинные руки в стороны, царапая когтями друг друга. Слышен раздражённый рёв, сопение и странные булькающие звуки, будто падлы сдержанно ругаются на непонятном языке. Словно гигантский краб мутант, Антон неуклюже перебирается в сторону. Останавливается напротив крайнего в ряду. До падшего ещё несколько шагов, есть время подумать. Стоять на карачках неудобно, спина затекает и Антон поднимается в полный рост. К его удивлению и радости, туман поднялся ещё выше и закрыл с головой. Это значит, что падлы практически слепы. «Нюхалки» тоже бесполезны в сплошной тухлятине. Остаётся только слух.
- Что ж, поиграем в жмурки! – тихо произносит Антон, губы кривятся в хищной улыбке.
Отточенное до остроты ножа боковое лезвие сапёрной лопатки перерубает колено падшего почти полностью. Чудище рефлекторно поднимает ногу, голень разламывается, как гнилое яблоко, нога мгновение висит на клочке кожи, отрывается и с глухим стуком падает на каменный пол. Чёрная кровь хлещет ручьём, падший ревёт во все горло и размахивает лапищами. Кривые и длинные, как ножи, когти секут воздух и рвут морду рядом стоящего чудища. Тот обиженно ревёт в ответ и со всей силы бьёт раненого по голове. Массивный кулак вышибает нижнюю челюсть с первого удара, второй сбивает с ног ... вернее, с ноги, ибо вторая нога валяется рядом. Падший валится, словно сбитая кегля, голый затылок с хряском врезается в камень, из треснувшего черепа выползает наружу густая жидкость. Антону только и остаётся, что добить ударом лопаты под выбитую челюсть. Другой падший, с рваной раной на щеке, закрывает морду ладонями и ни на что не обращает внимания, Антон незаметно подкрадывается сзади и проделывает ту же операцию, что и с первым. Нога срубается чисто, удар пришёлся точно в сустав. Чудище заваливается на бок и Антон добивает его коротким тычком лопатой в основание черепа. Меньше чем за полминуты два падших из дюжины вышедших навстречу мертвы. Забывшись, Антон глубоко вдыхает гадкий серный воздух, горло перехватывает спазм, надсадный кашель сотрясает грудь. Антон зажимает рот руками, замирает на месте. Растерявшиеся от двух внезапных смертей падшие встрепенулись, шишкастые головы заворочались, послышалось злобное ворчание. Одна из тварей присела, растопырила лапы и в таком странном и неудобном положении заковыляла прямо на Антона. Он покрепче сжал рукоять сапёрной лопатки, приготовившись вломить стальным наконечником прямо по лбу, но в эту секунду мёртвые падшие начали светиться. Послышалось тихое шипение, шкура тварей стала покрываться язвами, набухли громадные пузыри, трупы начали уменьшаться в размерах, словно истаивать. Антон с удивлением почувствовал, что запах тухлых яиц уменьшился, пахнуло свежим воздухом и грязно-жёлтый туман стал рассеиваться. «Трупы очищают воздух, – подумал Антон. – Это хорошо! Надо перебить остальных, тогда исчезнет туман и вонь. Можно будет вернуться за Дашей и остальными».
Появление чистого воздуха очень не понравилось падшим. Твари суетливо зашевелились, носовые отверстия уменьшились в размерах, некоторые особо чувствительные особи даже закрыли морды лапами. Антон не преминул воспользоваться ситуацией – маска прибора сдвигается на лоб, пальцы обеих рук сжимают рукоять лопатки, словно топор для колки дров. Бить по ногам не совсем удобно, надо наклоняться. Антон бьёт со всей силой по затылкам и рукам. Черепа трещат под ударами стального лезвия, локтевые суставы срубаются, будто сухие сучья. Антон быстро перемещается в редеющем тумане, переходя от одного противника к другому, не давая опомниться и сообразить, в чем дело. Вязкая тишина, царившая вокруг, исчезает. Пространство наполняется треском разрубаемых костей и черепов, хриплые крики боли и страха схлёстываются друг с другом, переплетаются и образуют дикую какофонию звуков. Чудовища охвачены паникой, они разбегаются, сталкиваются и падают. Некоторые пытаются ползти, но безжалостный и страшный человек со странным оружием в руках отрубает лапы, а потом злорадно посмеивается, наблюдая за судорожными попытками обезображенных тел спастись.
Стоны и хрипы постепенно затихают, падшие перестают подавать признаки жизни. Обезображенные трупы начинают светиться, покрываться язвами, пузырями, появляются призрачные существа, быстро поднимающиеся вверх. Тела истончаются, оседают, словно кучи грязного снега под лучами весеннего солнца. Туман рассеивается, гадкий запах исчезает. Антон с удивлением обнаруживает, что он по прежнему стоит на той самой площадке, где нашли Анну, только на самом краю. Вокруг разбросаны холсты, картины в беспорядке свалены в кучу, от аккуратной стопы, которую Антон сложил, не осталось и следа. Красная точка на дне оврага разрослась, горит ровным оранжевым пламенем и словно бы приблизилась. Нехорошее предчувствие укололо в левую половину груди, Антон медленно оборачивается. На том месте, где стоял мольберт, теперь раскорячило кривые ноги оббитое красной кожей кресло. Сиденье пучится от распирающей изнутри силы, крест-накрест перетянуто золотыми нитями. Ровный строй гвоздей с золотыми шляпками по нижнему краю сиденья сыпет жёлтыми искрами. Подлокотники похожи на вздутые мышцы культуриста и тоже стянуты золотыми нитями. Змеиные головы скалят клыки по краям. Спинку кресла венчают золотые рога с кроваво красными наконечниками. В центре этой зловещей роскоши непринуждённо расположился тот самый мужчина, с которым Антон и Даша встретились при входе в город. Белая рубашка, чёрный костюм, лайковые чёрные перчатки и аккуратный пробор посередине головы подчёркивают важность и значительность господина в кресле. Никаких джинс, кроссовок и светлых коротких волос на макушке. Только лицо прежнее, насмешливое, презрительное и ассиметричное.
- Упс-с ... облом! – произнёс дьявол и ткнул указательным пальцем вверх. Антон поднял взгляд – примерно на высоте пятого этажа машут кожистыми крыльями погонщики. Крупные, жилистые твари держат в лапах Анну, Валерия и Дашу. Анна испугана, в глазах ужас, но взгляд нет-нет, да и остановится на холстах, в беспорядке разбросанных по полу. «Переживает о картинах, не о себе, - уважительно подумал Антон. – Вот настоящий творец»! Демон висит на вытянутых руках, словно распятый, жёсткие пальцы погонщиков обхватывают запястья, будто железные кандалы. Голова откинута назад, на бледном лице выделяются тёмные круги под глазами, длинные волосы свисают почти до пояса. Дашу держат вчетвером. Два погонщика помельче висят на ногах, суматошно лопоча крылами. Более крупные сородичи вцепились в руки и тянут вверх. Девушка хмуро смотрит в сторону, на лице нет и капли страха. Чувствуется, что Даша и не думает сдаваться, ожидает удобного момента, чтобы вырваться. Внизу, валяется пустой патронташ, дробовик уткнулся в землю стволом. Рядом истаивают изуродованные трупы четырёх погонщиков. Антон глубоко вздохнул, лицо расцвело широкой улыбкой. Страха не было. Ну да, демон скис и не подаёт признаков жизни. Ну, так это всего лишь демон, не человек. А Дашка молодец, не сдаётся. Как быстро меняется человек к лучшему, если создать соответствующие условия! Надо как-то помочь ей выбраться, но как? Антон оглянулся, словно решение совсем рядом, ну вот просто на земле валяется ... взгляд натыкается на холёное лицо сидящего в кремле мужчины.
- Подведём итоги, юноша. Предварительные, - с иронией произнёс мужчина. – Вы отвлекитесь пока от поисков спасения любимой. Время будет.
- Отпусти их! – потребовал Антон.
Дьявол вздохнул и так посмотрел на Антона, что ему невольно стало стыдно. Как все-таки крепко сидят в голове киношные штампы! Сколько раз Антон слышал с экрана эти идиотские фразы – как поживаете? ... Ты о, кей? ... Это моя машина! – кричат угонщику. Или вовсе шедевр: после перестрелки – ты жив? Так хочется матом в ответ!
- Ладно, проехали ... – махнул рукой Антон. – Мы живы. Чего ты хочешь от нас?
Дьявол пожал плечами, хмыкнул:
- А ты как думаешь?
- Ну ... – замялся Антон.
В голову опять лезли штампы насчёт бессмертной души и служения сатане в обмен на получение трёхкомнатной квартиры в престижном районе, звания народного депутата и умения кипятить воду взглядом.
- Ну, не выкуп же получить!
- Ага, избушка на курьих ножках возле кладбища, - мотнул головой дьявол в сторону Даши. - И твоя «двушка» в панельном доме ... то-то богатеем стану! – расплылось в улыбке лицо дьявола. – Нет, разумеется. И души ваши мне не нужны. Ты ведь о них подумал, верно?
- Ну, так говорят, – скривился Антон.
- Да, так говорят ... а на фига она мне, душа твоя? Или её? – мотнул головой дьявол на девушку. - Ты об этом не думал?
Антон промолчал. Он не знал, что сказать. То, что дьяволу необходимы души людей, считается аксиомой. Но для чего они ему? Неужели в потустороннем мире тоже важно количество сторонников? Когда на стороне дьявола будет большинство людей, он сможет заявить права на мир, а Бог вроде как становится не нужным. «Неужели все так просто? – подумал Антон. – Не может быть! Ну, а если не так, то для чего, действительно, души нужны? Любое приобретение должно иметь смысл». Антон посмотрел по сторонам, оглянулся назад, будто там должна быть подсказка. Взгляд скользит по гладкой поверхности, на мгновения задерживаясь на мелких камешках, обугленных остатках картин и разбросанных кистях. « Как трудно создать шедевр! И как легко все уничтожить! – мелькнула мысль. – Человек душу вкладывал, старался, а тут налетели твари поганые, переломали все, пожгли ... А может, потому и налетели, и сожгли, что душу вкладывал? В этом и есть смысл уничтожения того, что создано трудом? Ранить душу - лучше вовсе убить! - чтобы не творил больше человек доброе и светлое, а просто жил, удовлетворяя потребности организма и ни о чем другом не думал. Израненную душу легче прибрать, да сам отдаст за ненадобностью. Вместе с ней уйдут совесть и стыд. Как легко сразу станет жить»! Антон почувствовал, как что-то напряглось внутри, натянулось, словно струна. Появилось чувство, что обнаружил что-то важное, необходимое, без чего жить дальше уже не получится. Незаметно выпрямилась спина, расправились плечи, в глазах появился блеск.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги