Идол

Вот, где ее место.

Песня заканчивается слишком быстро. Мне так сильно нужно ее поцеловать, что это причиняет боль. Нас окружает вибрирующий гул. Она светится, когда кланяется и уходит. Я не хочу, чтобы она уходила.

Остаток нашего выступления проходит в тумане, пока она не возвращается для последней песни. Мы сыграем на бис позже, но сейчас закончим песней "До глубины души". Эта песня о любви с долей сарказма. Мы с Либби играем восемьдесят процентов песни вдвоем, а группа подключается лишь в конце.

Как только она снова оказывается рядом, мое тело настраивается на нее. Выглядя на этот раз более уверенно, Либби начинает играть вступление - легко и игриво.

Я не поворачиваюсь лицом к толпе. Я смотрю лишь на нее. Играю и пою для нее. И она поет мне в ответ, а ее глаза ярко блестят. Вот оно. Это то, чего мы хотели.

Мы заканчиваем на затяжной ноте, а затем и я, и Либби уходим. Остальные ребята играют еще несколько минут. Мне нужны эти минуты. Я хочу поговорить с ней, выяснить, как она себя чувствует, взволнована ли она также, как я.

Но у Либби, видимо, другое мнение на этот счет. Она не смотрит в мою сторону, пока уходит со сцены, ее шаг такой быстрый, что практически переходит на бег. Ее волосы развеваются вокруг головы, когда она стягивает гитару и передает ее ожидающему Джону. Я тоже отдаю ему свою гитару, не замедляясь. Я так возбужден, мое сердце колотится, член твердый, как сталь, болезненно упирается в джинсы. Мне хочется уйти и быть с Либби.

Но этого сейчас не случится.

Минуя команду технической поддержки, праздно шатающихся помощников, и бог знает кого еще, она движется, не останавливаясь, не встречаясь ни с кем взглядом. Я тоже не утруждаюсь разговорами. Либби меня не обгонит - мои длинные ноги несутся в такт ее бешенному ритму - и в конечном счете она остановится.

Прямо перед тем, как зайти в дамскую комнату, она громко произносит: "Меня сейчас стошнит".

Дерьмо.

Либби влетает в уборную, и я следом: черта с два я бы оставил ее снова справляться с этим самостоятельно. Как только вхожу через двери, на меня нападает крошечный ураган женской возбужденной плоти.

Либби набрасывается на меня, толкая спиной к двери. Ее рот нападает на мой до того, как я успеваю вдохнуть. Ненасытно, влажно и требовательно она поглощает меня.

Моя сдержанность летит ко всем чертям. Испуская стон, я целую ее в ответ. Это неистовое столкновение губ, языков и зубов. Черт меня дери, если мои колени не слабеют. Я сползаю по стене, мои руки подхватывают ее округлую попку. Издавая нетерпеливый, немного сердитый звук, она запрыгивает на мое тело, оборачивая ноги вокруг моей талии.

Похоть бушует во мне. Я разворачиваюсь, прижимая ее тело к двери. Мои руки скользят вверх по ее бедрам, проникая между нами, чтобы коснуться ее центра.

- Иисус, - выдыхаю я сквозь стиснутые зубы.

Она офигенно влажная: мокрые бедра, горячая припухшая киска.

Ее белье разрывается у меня в руках.

Либби хнычет, толкаясь бедрами навстречу.

- Блядь, – она почти всхлипывает. - Бля... Я... Мне нужно... - еще один всхлип вырывается на свободу, и она всасывает мою нижнюю губу себе в рот, облизывая ее.

- Знаю, - говорю я, дергая вниз свои джинсы одеревенелыми руками. - Знаю.

Не понимаю, как мне удается надеть презерватив. Кровь шумит в ушах, а сердце готово вырваться из груди. Я вот-вот могу кончить. Наши скользкие от пота тела трутся друг о друга.

- Давай же, Киллиан. Сейчас, - выдыхает она мне в рот. Ее тело вздрагивает. - Черт, ты нужен мне сейчас.

- Я знаю.

Один резкий толчок, и я наполовину в раю. Она такая горячая, словно печка, и такая узкая, что мои глаза закрываются. Еще один толчок, и она скользит вверх по двери от его силы. Испуская стон, я хватаю ее за плечи, насаживая на себя, и одновременно с тем толкаюсь вперед. Пиздец, так прекрасно.

Либби задыхается, ее голова откидывается назад, ударяясь о дерево, когда она вскрикивает. Кончики ее пальцев зарываются в мой затылок.

- Еще.

Это слово едва слышно. Но я улавливаю его.

И я безумно вколачиваюсь в нее, ведомый потребностью в этом трахе. Мои яйца шлепают по ее попке. Голова опускается на ее плечо, когда я упираюсь руками о дверь и прижимаю к ней Либби силой своих толчков.

В момент, когда она кончает, тесные стеночки ее киски ритмично сжимают меня, и я потерян. Оргазм прокатывается через тело так сильно, что всё вокруг меркнет. В течение долгого мгновения я замираю, задница напряжена, тело опирается на нее, ноги дрожат. А затем испускаю вздох.

Истощенный, прижимаюсь щекой к ее щеке, и она накрывает ладонью мой затылок.

- Блядь, - говорю прерывисто.

Она хихикает, фыркая, и поворачивает лицо к изгибу мой шеи. Мы оба стоим на месте, слабо смеясь, словно безумцы, мой член всё еще глубоко в ней.

Внешний мир возвращается слишком быстро, и я слышу усиленный микрофоном голос Джакса, который произносит "Спокойной ночи, Бостон!". Время вышло.

Глава 18

Либби

Моя темная и холодная маленькая спальня в задней части автобуса слегка покачивается, пока мы набираем скорость на пути в Кливленд. Не ощущая костей и конечностей от усталости, я могу лишь лежать здесь и смотреть в потолок. Я слишком возбуждена, чтобы спать, но и не могу заставить себя двигаться.

Каждая секунда вечера проигрывается в голове, словно фильм. Ослепительный свет на фоне тьмы. То, как двигалась толпа, будто живое создание. И, конечно, пение и игра на моей гитаре. Это было... всем. Высшей точкой моей жизни. Трансцендентностью.

Я даже не представляла.

А играть вместе с Киллианом? Чистая радость. Я могла бы смеяться, словно легкомысленное дитя, катающееся на санках с горки. Мне хочется ощущать это снова и снова. И хочется пережить чистый жар и похоть, которые нагрянули после выступления, то, как толстый член Киллиана вбивался в меня, и то, как он пригвоздил меня к двери. Это было жестко, быстро - всё, в чем я нуждалась.

Я хочу его сейчас. Но это невозможно, так как если он придет в эту комнату, то сразу возникнет куча вопросов. Черт, повезло, что нам удалось потрахаться, словно бешеным кроликам, в уборной. Ему предстояла нелегкая задачка по тому, как запихнуть член обратно в штаны и побежать на встречу с ребятами в гримерке перед тем, как выйти на бис.

Теперь он находится в основной комнате автобуса, импровизируя с ребятами. Сейчас три утра, и они не закругляются. Не могу их винить. Энергия курсирует через мои конечности и вызывает нервозность.

- Пошло всё к черту.

Я отбрасываю простыни и натягиваю удобные спортивные штаны.

Музыка течет в воздухе, пока я тащусь по узкому коридору, расположенному сбоку от четырех пустых комнат, и оказываюсь в основной зоне. Ребята перестают играть, когда я вхожу. Вероятно, я выгляжу зрелищно в своей огромной футболке с концерта Massive Attack и мешковатых штанах.

- Гельголанд, - Уип подбородком указывает на мою футболку. - Чертовски люблю этот альбом.

Я нахожу место на диване между ним и стеной. Темные глаза Киллиана следят за мной, а самодовольная усмешка задерживается на устах. Я бы хотела злиться, но самодовольная леди внутри меня отказывается быть лицемеркой.

- Не можешь уснуть? - спрашивает он. Его большая рука оборачивается вокруг основания грифа гитары - великолепной Гибсон J-160E 1962 года. Джон Леннон играл на такой же. И теперь Киллиан Джеймс тоже может заставить этот прекрасный инструмент петь.

Его длинные пальцы также легко играли с моим телом. Я сжимаю вместе колени.

- Слишком заведена.

- Ты привыкнешь к этому, - говорит Рай. Парень держит пару маракас, при виде которых я улыбаюсь. Он улыбается в ответ. - Знаешь, не спать всю ночь.

Ребята смеются.

Джакс изучает меня.

- Тебя не стошнило на сцене.

- Ура мне, - отвечаю невозмутимо. - К слову, спасибо. Ты спас мой зад.

- Главным образом я спас всех нас от необходимости задыхаться от вони у тебя изо рта, - произносит он, пожимая плечами, но уголки его глаз собираются в морщинки от веселья. - Я попрошу Жюля приберечь для тебя эль и набор для чистки зубов на складе.

Жюль - один из помощников, который ездит в другом автобусе. Так много автобусов. Автобус с дорожной командой. Один для Бренны, Жюля, костюмеров - то, что у ребят есть костюмеры, вызвало у меня приступ смеха, но, в основном, их работа - отвозить и забирать вещи из химчистки - и пресс-координатора. Еще один автобус для группы "Никаких Любимчиков". И один для Скотти. Да, у него есть собственный автобус. Ребята, однако, всегда путешествуют вместе и считают это традицией. Ни один из других автобусов не хорош настолько, как наш. У нас есть кожаный салон, полностью оборудованная кухня, ванная и десятки других привилегий - ну, может, еще у Скотти такой же, но он не позволяет мне проверить.

Киллиан передает мне бутылку лимонада из ведерка со льдом, что находится рядом с ним. Еще там есть пиво, но он хорошо меня знает. Я делаю большой глоток, освежаясь сладостным фруктовым ароматом.

- Итак, - спрашивает Уип, быстро постукивая по джембе. - Каково было взорвать свой первый рок-концерт?

Я усмехаюсь, пряча губы за бутылкой, и отказываюсь смотреть на Киллиана. Воспоминания о том, что мы делали в уборной, словно тату на моей коже.

- Как только я вышла на сцену, всё было... идеально.

Уип смеется.

- Ага. Это невероятно, верно? И ты справилась. Лучше, чем сама ожидала, - его голубые глаза полны ликования. - Я помню наш первый большой концерт.

- Мэдисон Сквер Гарден, - вставляет Рай, посмеиваясь.

- Мы десятки раз играли в меньших клубах, - поясняет Уип. - Но, наконец, пришел наш час, и мы отправились в основной тур. Так что именно там всё начиналось. Первая ночь тура. Джакс громко отрыгнул за спиной у операторов, отчего дорожная команда разбежалась, словно мошки на свету.

Я смеюсь, и Джакс качает головой.

Уип продолжает с широкой усмешкой на устах.

- Рай метался взад-вперед, бормоча о том, что не может вспомнить ничего из наших песен.

Киллиан молотит руками, будто имитируя Райя, и его голос поднимается до фальцета:

- "С какой песни начинаем?", "Что играем после нее?", "Как я вообще смогу сыграть на своей ебаной гитаре?".

Щеки Райя краснеют.

- Бля, это правда. У меня была абсолютно пустая башка.

- А ты? - спрашиваю у Уипа, так как он рассказывает историю.

- О, я пребывал еще в том хаосе. Ткнул себя палочкой в чертов глаз.

- Что? - я смеюсь.

- Серьезно, - его глаза светятся. - Я даже не знаю, как сделал это. Но ублюдок опух так сильно, что я едва мог видеть.

- О, боже,- я тру собственные глаза, теперь влажные от слез, а затем ловлю веселый взгляд Киллиана. - А ты что делал?

- О, Киллиан находился прямо в центре этого шторма, - говорит Уип. - Он просто стоял там, держа руки в боки, и смотрел на нас. А затем заорал...

В один голос Джакс, Рай и Уип орут:

- Ну всё, я хочу к мамочке!

Киллиан смеется, опуская голову.

Ребята хохочут.

- Это было так охренительно неожиданно, - говорит Рай, практически задыхаясь от смеха. - Мы все прекратили творить свое дерьмо и просто глядели на него. Он в одно мгновение вытянул нас из того состояния.

Киллиан ловит мой взгляд, и я улыбаюсь. Счастье, нежность и другие прекрасные эмоции бурлят у меня в груди. Я обожаю этого мужчину. Всё в нем. И он словно слышит мои мысли: выражение его лица мрачнеет, и я чувствую его заботу и потребность так очевидно, словно его руки обнимают меня.

Моргаю и отвожу взгляд, не желая, чтобы другие увидели то, что так очевидно отражается на моем лице.

- Ну, - говорю я, - думаю, моя рвота в конце концов была не так плоха.

- Ты была хороша, Либс, - говорит мне Киллиан, его глубокий голос обнадеживает. - А дальше будет еще проще.

- Это ты так говоришь, - отвечает Джакс. Но затем обращает внимание на свою гитару и начинает играть знакомую мелодию.

Парни следуют его примеру и начинают играть песню Битлз “Ob-La-Di, Ob-La-Da”. Джакс и Киллиан играют на гитарах, Рай на маленьком наколенном синтезаторе, а Уип бьет в джембу.

Уип толкает меня локтем, и я тоже подпеваю.

Мы проводим так всю ночь, играем и поем, пытаясь обыграть друг друга, выбрав лучшую песню для исполнения. А автобус мчится по бесконечному темному шоссе. И я не представлю, где мы. Но это лишь география. Впервые у меня появляется намек на то, кто же я такая.

- Как воскресный секс, кожа скользит по коже, - рычит Киллиан в толпу из шестидесяти тысяч орущих фанатов, но его глаза прикованы ко мне. - Я погружаюсь в твою благодать, облизываю твой сладкий грех.

Иисусе. Я была там, когда он написал эти слова, и они всё еще вызывают слабость в моих коленках, когда он смотрит на меня, будто помнит каждое наше прикосновение. Затем Килл поет своим глубоким невероятным голосом, будто обещая мне большее.

Мои слова выходят хриплыми, нуждающимися, когда я пою в ответ:

- Думаю, я твоя, так давай же, выясни. Кажется, ты просишь о помощи, но это не касается любви.

Рядом Рай толкает меня плечом, пока мы играем, и Киллиан поет припев песни "Сломленные двери". Софиты заливают всё белым светом. Их тепло ласкает мою кожу. Энергетика течет через меня волной, вынуждая волоски на теле встать дыбом. Мои соски напрягаются, кровь приливает к нуждающейся во внимании точке между моих бедер.

Если бы я до этого не занималась сексом с Киллианом, то подумала бы, что это самая захватывающая вещь в мире. Потому что в этот самый момент я не Либби - женщина, которая боится и сомневается, которая волнуется о том, куда направляется по жизни и где уже была. В этот миг я - это лишь я в своей самой базовой версии.

В этом кроется свобода. Радость.

Но всё скоро заканчивается, и это отстой. Каждый раз после концерта я дезориентирована, мое тело гудит, а голова кружится. И лишь одно способно снять напряжение и вернуть меня к реальности. К сожалению, это еще и рискованно.

Но риск меня не останавливает. Или Киллиан. Нам обоим нужно это одинаково сильно.

Через несколько минут мы скрываемся на складе, пахнущем лизолом, и я склоняюсь над стопкой старых усилителей, пока Киллиант вбивается глубоко в мою киску. Его большие грубые руки накрывают мою грудь, пока он быстро и жестко толкается вперед. Его бедра бешено встречаются с моей попкой с громкими шлепками, которые смешиваются со звуками нашего приглушенного ворчания.

То, как он наполняет меня, толстый и большой, каждый раз задевает точку, от которой приятная пульсация отдается у меня в горле и пальчиках ног. Невероятная жаркая дрожь бежит по спине и бедрам. Так здорово.

Я толкаюсь назад, встречая его на полпути, нуждаясь в его жестком толчке.

- Иисус, - рычит он, его бедра вздрагивают. - Вот так. Покажи мне, насколько тебе это, на хрен, нравится.

Быстрее, сильнее. Почти что до боли. Но этого недостаточно.

Мы слишком гармоничны, чтобы он не заметил моей неудовлетворенности. Его рука рывком выныривает из-под моего топа, почти разрывая его. Пальцы скользят между моих ног, отыскивая клитор. Не требуется много усилий. Я так возбуждена, мой клитор такой отекший, что ему стоит лишь коснуться его, слегка щелкнуть по нему, играя с моим телом. И я кончаю.

Прикусывая губу, пытаюсь сдержать крик. Он так глубоко, его член такой большой, что я чувствую, как моя плоть пульсирует вокруг него. Он тоже это ощущает, потому что издает низкий и долгий стон, выгибая бедра мне навстречу, когда кончает. На секунду мы замираем, глядя друг на друга и всё еще ощущая собственное наслаждение. Затем вся напряженность спадает с одним выдохом в унисон.

Тело Киллиана распластано поверх моего, наше прерывистое дыхание синхронно. Пальцы переплетены, пока мы пытаемся отдышаться. Я прихожу в себя постепенно: сперва проясняется зрение, затем ощущается смесь запаха нашего пота и чистящих средств, и лишь затем то, что толстый член Киллиана всё еще внутри меня и...

- У меня под щекой мокрая тряпка, - я поднимаю голову.

Киллиан заглядывает мне через плечо и фыркает. Звук его смеха смешит и меня, так что мы оба начинаем хохотать. Ну, мне смешно и немного противно, потому что мое лицо лежало на грязной тряпке.

- Ты была на тряпке, - ржет Киллиан, его грудь дрожит напротив моей спины.

- Гм, это плохо. Просто нехорошо. Худшая шутка всех времен, - тем не менее, я всё еще смеюсь.

Частично от чувства облегчения, но в основном просто потому, что Киллиан делает меня счастливой.

Он помогает мне подняться, его руки обнимают мои плечи, а член выскальзывает из моего тела.

- Я могу еще предположить, где была эта тряпка до этого.

- Даже не сомневаюсь, - я опускаю голову на изгиб его плеча.

Его теплое дыхание касается моей кожи, когда Киллиан целует меня в висок и сжимает плечи, а затем отступает, чтобы надеть штаны. Не знаю, когда он достал презерватив, но лучше посчитаю это за чудо и сосредоточусь на его точеной груди. Я рассеянно вывожу линии его татуировок.

- Нам лучше возвращаться. Это было безумием. Кто-то может заметить.

- Не-а, - говорит он, подмигивая. - Они все заняты тем же.

- Правда? Откуда ты знаешь?

- Потребность трахнуться после концерта - довольно распространенное явление. Все мы так делаем. Знаешь, находим желающих помочь... - его слова прерываются сдавленным кашлем, и Килл чешет затылок, а его щеки краснеют.

- Верно. Конечно.

Мои пальцы поправляют верх платья, разглаживая складки в местах, где шарили его руки.

Киллиан подходит ближе, его руки сжимают мои плечи.

- Эй, прекрати.

Я бросаю на него взгляд.

- Что?

Уголки его глаз морщатся от беспокойства.

- Мне не следовало упоминать об этом дерьме. Я делал подобное в прошлом. Но мое настоящее - это ты.

- Поверь, - удается произнести мне. - Меня не интересуют размышления о твоем прошлом. Знаю, оно не влияет на нас.

Он хмурится, его взгляд скользит по моему лицу.

- Тогда почему ты расстроена? А я могу понять, когда ты расстроена, так что не отрицай.

Читающий мысли Киллиан. Я закатываю глаза, пытаясь отмахнуться от него. Но он не отступает.

- Я не ревную, - не сильно. Ладно, я ненавижу думать о нем с другими женщинами. Подайте на меня в суд. - Просто... Разве этим мы занимаемся? Используем друг друга, чтобы снять напряжение?

- Нет, - произносит он спокойно. - Я занимаюсь с тобой супер-пупер-сладкой любовью. На складе, - его темные глаза мерцают. - На тряпке.

- Ты опять упомянул об этом, ага? - я вздыхаю и убираю прядь волос с лица. – Знаешь, что? Это глупо. Именно я практически изматываю тебя до смерти каждый раз, как мы заканчиваем концерт.

- Мне нравится, когда ты меня изматываешь, - Киллиан шевелит бровями.

Несмотря на свое настроение, я смеюсь, но затем прихожу в себя.

- Просто... После того, как ты упомянул об этом, вдруг показалось, что это так жалко. Словно ты бы занялся этим в любом случае.

А занялась бы я? Нет, не могу представить себя трахающейся с кем-то другим.

Выражение лица Киллиана становится серьезным, и он сжимает мои щеки. Ничего не говоря, он целует меня без языка, его губы просто нежно ласкают мои. Когда он отстраняется, его взгляд сосредоточенный.

- Мы никогда не будем жалкими. Грязными, странными, пошлыми, милыми - ладно. Но не жалкими. И если бы сегодня я не занялся с тобой сексом, то просто бы подрочил.

- Миленько.

- Я универсален, детка.

Счастливо улыбаясь ему, я целую Киллиана в щеку. Затем, проверяя, нет ли кого в коридоре, Киллиан оглядывается на меня.

- На этот раз я пойду первым. Ребята думают, что у тебя проблемы с рвотой после шоу, так что поддержим эту идею.

- Чудно. Стану известна, как Бетти-Блеватти.

Киллиан тихо смеется надо мной, а затем снова целует.

- Моя Бетти-Блеватти.

Как только он уходит, моя улыбка исчезает. Не могу отбросить тревогу. Притяжение к Киллиану и потребность в нем вот-вот могут поглотить меня. Когда я с ним, это самое реальное, что есть в моей жизни. Но если мы окажемся порознь, что останется?

Глава 19

Киллиан

Любой, кто скажет вам, что жизнь во время гастролей простая, - лжец. Выступления в основном становятся вашей наградой за постоянное нахождение в дороге и делают приятнее общение с бесконечной вереницей людей, которые смотрят на вас так, словно вы не совсем человек. Благоговейно, с обожанием, обособленно. Хуже того, все эти длинные ночи в крошечном чертовом автобусе, где я не могу забраться в постель к Либби. Они сводят меня с ума.

Не уверен, что мне по душе эта зависимость от другого человека. Но я не могу сломать привычку, как и всякую другую зависимость. Во любом случае, я жажду большего.

Спасибо Господу за Чикаго и две ночи в нормальном отеле - люкс со смежной дверью с номером Либби, который мне забронировала Бренна.

В отличие от других туров мы устраиваем вечеринки по минимуму. Сегодня у нас вечер отдыха, и мы решили провести его за просмотром фильма в частном кинотеатре отеля. Он довольно небольшой, около пятидесяти мест, с маленькой лаунж-зоной прямо у входа.

Пока служащие загружают фильм, мы болтаем в лаунже и пьем напитки.

- Я хочу пригласить Либби на свидание, - заявляет Уип так спокойно, словно в этом нет ничего такого.

Пиво почти выскальзывает у меня из рук до того, как сжимаю пальцы сильнее.

- Что? Зачем?

- Что ты имеешь в виду под своим "зачем"? Она секси во всех возможных смыслах, - он щелкает языком по зубам.

Я хочу выбить его зубы.

- Много секси женщин попадается нам на пути, - говорит Рай, бросая косой взгляд на женщин, которых прихватил с собой с последнего концерта. Теперь они бродят по лаунжу. Одной из них или всем сегодня явно повезет.

- Выбери одну из них, - говорю я Уипу, пытаясь успокоиться.

Да поможет мне всевышний. Потому что мне крайне сложно не наброситься на своего друга.

Уип хмурится.

- Я говорил вам, болваны, что хочу знакомую мне женщину. Больше никаких поклонниц. И Либби веселая.

Веселая. Ага. Я точно знаю, насколько веселая Либби, и не собираюсь ней делиться. От этой мысли хочется, как в детстве, топнуть ногой и закричать "Моя!". Было бы приятно.

Джакс бросает на Уипа долгий взгляд.

- Мы не трахаемся с персоналом.

- Либби не персонал, - выкрикиваю я.

Хотя зачем я указываю на это сейчас, и сам не понимаю. Глупо. Если позволить Уипу думать в таком русле, он не отступит.

- Мы платим ей кучу денег за выступления с нами, - говорит Джакс скучающим тоном. - Так что, как я и сказал, это делает ее частью персонала.

- Она равна с нами, - отвечает Уип. - Что делает все лишь лучше.

- А когда это дерьмо полетит ко всем чертям? - спрашивает Джакс. - Что тогда? Ты застрянешь с кем-то, кого ненавидишь, и это утянет всех нас в глубокую яму.

Уип трет затылок.

- Это было бы неловко.

Слава чертовому богу. Я мог бы убить его в конце концов.

- Хуже, если она утянет нас в глубокую яму, - добавляет Рай. - Тогда ты должен будешь встретиться с ней, зная... - он смолкает, когда Бренна врывается в комнату, громко смеясь и спотыкаясь на своих невероятно высоких каблуках. Она держит за руку Джесси, одного из наших техников по звуку.

Что бы Джесси ей не рассказывал, должно быть, это было смешно, потому что она фыркает и прячет лицо в изгиб его шее, пока его руки путешествуют к ее попке.

Рядом со мной Рай рычит, словно одичавший пес. Остальные ребята обмениваются взглядами. Приехали.

Бренна сжимает в ответ задницу Джесси, а затем направляется к бару, ее бедра чрезмерно раскачиваются. Рай схватывается на ноги, его глаза прикованы к ней.

- Мужик, - говорю я. - Не делай того, о чем думаешь.

Но он не слышит меня или не хочет слышать. Рай смахивает руку Уипа со своего запястья и уходит. Направляясь навстречу проблемам.

- Мне стоит его остановить? - спрашивает Уип.

- Слишком поздно, - бормочет Джакс. - Ты опоздал на несколько лет.

Рай уже перед Джесси, его голос достаточно громкий, чтобы перекричать гул толпы.

- Мужик, мы наняли тебя не для того, чтобы ты трахался с нашим пиарщиком.

- Ты издеваешься? - Бренна бросается вперед, становясь между Райем и Джесси. - Ты же не сказал этого только что.

- Уверен, что сказал, - выкрикивает Рай. - Серьезно, Брен, прояви хоть немного самоуважения.

Вот. Дерьмо.

- А ты прояви хоть немного чертового мужества, Райленд. Не можешь держать свой член в штанах дольше пяти минут, но при этом читаешь мне нотации?

- Ага, ну, не меня ведь наняли на позицию PR-менеджера, - его лицо теперь красное. - Покажи пример, сладкая.

- Не называй меня "сладкой", мудила, - она толкает его в грудь. - И не веди себя, словно ревнующий...

- Ревнующий? Скорее испытывающий отвращение.

Я встаю на ноги, когда Бренна тоже краснеет от ярости.

- Твоя мать...

- Верно, - перебиваю я. - Почему бы нам не обсудить это в другом месте? - я киваю на образовавшуюся вокруг них заинтересованную толпу. Кто-то хихикает, несколько человек наклоняют головы. Но большинство глазеет.

Бренна бледнеет, осматривает комнату до того, как броситься к Райю, которого, кажется, не волнует сложившаяся ситуация.

- Ты - мудак, - шипит она себе под нос.

Это самые тихие слова, что она сказала за всё время, но они пропитаны ее ярость настолько, что даже Рай вздрагивает. Он открывает рот, словно собирается ответить, но Бренна уже уходит, хватая онемевшего Джесси за руку и утягивая за собой.

Джесси оглядывается, явно опасаясь потерять работу.

Я жестом указываю ему уйти, тогда как Рай фыркает.

- Маленький трус даже не постоял за нее, - бормочет Рай.

Он протискивается мимо нас, забирает пиво у какого-то парня и уходит. Дверь хлопает за ним.

- В этом-то и дело, - Джакс качает головой от отвращения. - Именно поэтому мы не трахаемся с членами нашей команды.

Либби

- Спорю, они займутся этим в течение недели, - говорит одна женщина другой, пока они распивают напитки и наблюдают за Бренной и Райем, разбегающимися в разных направлениях.

Другая женщина фыркает.

- Вероятно, они уже это сделали. Разве ты можешь ее винить? - она втягивает губу между зубами. - Рай до чертиков горяч. Ммм... Все эти крепкие мышцы.

- Лично мне больше по душе Киллиан. Мускулистый, но стройный, и с такими греховными глазами. А его походка. Знаешь, он словно готов порвать любого на куски.

- Даже не представляю, о чем ты, - отвечает ее подруга, смеясь.

Но лично я определенно понимаю, о чем говорит эта женщина. Отворачиваюсь до того, как услышу еще больше размышлений о теле Киллиана. Или о том, как сильно эта женщина хочет проверить, правдивы ли ее предположения.

Афтерпати являются неотъемлемой частью тура, с которой я никогда не считалась. Честно говоря, думаю, они отстойны. Да, встреча с настоящими фанатами это весело. Они практически вибрируют радостью, когда наконец-то встречаются с ребятами лицом к лицу. Это мило. По крайней мере, если говорить об этом типе поклонников. Но есть другие поклонницы. Женщины, чья работа, кажется, состоит в том, чтобы поставить еще одну зазубрину на их пресловутых кроватях. Мне не стоит их ненавидеть, и я правда изо всех сил пытаюсь этого не делать. Но наблюдать за тем, как они виснут на Киллиане, как он погружен в логово львиц, нелегко.

А они сделают что угодно - любую вещь - лишь бы привлечь внимание. За последние недели я видела больше сисек, чем за всю свою жизнь. Майки слетают в самые странные моменты.

Типа, о, здрасьте, музыка уже началась? Давайте сорвем с себя майки и потрясем тем, чем мать нас наделила. Или, на крайняк, хирург. Без разницы.

Неважно, что комната полна журналистов, записывающей аппаратуры, техников и других людей. Фактически, для них это даже делает шоу более захватывающим.

Киллиан не поощряет подобное. Во всяком случае, он бросает на меня болезненный взгляд, будто говоря "Видишь, что заставляло меня скрываться?". И я люблю его за это. И ненавижу себя немного больше с каждым следующим разом.

Как ни странно, но Уип тоже избегает женщин. Гадаю, фантазирует ли он о них, но его взгляд всегда остается приклеен к обнаженной женской плоти, словно парень находится под гипнозом. Джакс проявляет себя с апатичной стороны насчет женского пола, словно он пресытился. О, конечно, он уходит к себе с несколькими женщинами, но энтузиазма не проявляет.

Рай, по сути, единственный, кто, кажется, наслаждается происходящим. По крайней мере, так было до перепалки с Бренной. Теперь они ушли, и здесь все стало на круги своя: слишком шумно, фальшивый смех, люди смотрят по сторонам, желая увидеть, кто смотрит на них самих.

- Всегда есть, о чем поговорить, - произносит женский голос рядом со мной, когда прислоняюсь к бару и делаю глоток своего напитка. Красивая блондинка, выглядящая так, как выглядят девушки у меня дома, на юге страны, приятно улыбается мне. - Или о чем написать, в случае необходимости.

Бейджик прессы на ее груди идентифицирует ее как З. Смит.

Защищая Бренну и Райя, я бросаю на женщину уничижительный взгляд.

- Должно быть, у вас скучный день, раз вы готовы писать о небольшой перепалке.

Она пожимает плечами, окидывая взглядом комнату.

- Смотря чьей перепалке, - ее выразительные голубые глаза снова обращаются ко мне. - Я - Зельда, кстати.

Я принимаю ее руку.

- Красивое имя.

- Ненавижу его, - говорит она, морща нос. - Но оно мое, поэтому что я могу сделать? Вы - Либерти Белл.

- А это делает меня экспертом по странным именам, - говорю, смеясь.

- Не завидую тем шуткам, что вы, должно быть, слышали, будучи помладше.

Хотя она просто болтает со мной, я не могу расслабиться. Бренна и ее ассистент, Жюль, вбили мне в голову, что важно следить за своим языком в разговорах с прессой. Они могут взять всё, что ты скажешь, и перекрутить.

- Лучший ответ, - говорит она легкомысленно, - просто зевать в лицо их идиотизму.

- Вспомню это при случае.

Выражение ее лица становится серьезнее.

- Так что вы думаете об участии в туре? Это же ваш первый подобный публичный опыт?

Приехали. Время интервью.

- Много чего я узнаю, но наслаждаюсь этим. Ребята очень меня поддерживают.

- Вас привел ведь Киллиан Джеймс?

- Ага.

- Я слышала историю о том, что этим летом вы были соседями.

Вероятно, потому что Бренна сделала на этот счет заявление для прессы.

- Верно.

- Вам повезло, - Зельда толкает мое левое плечо своим, словно мы давние приятели. - Из всех ребят, могу сказать, есть что-то этакое в Киллиане. Он аппетитный плохой мальчик, такой, от шарма которого трусики слетают.

- Я пытаюсь не думать о ребятах в данном русле, - говорю ей, извергая ложь сквозь стиснутые зубы, потому что ее описание попало в точку. - Мне нужно с ними работать.

- Так вы хотите сказать, что не трахаетесь с ним?

Ее прямой вопрос для меня как удар в лицо, так что я отбиваюсь.

- Простите, что?

Зельда улыбается мне во все зубы.

- Извините. Я довольно неосмотрительна в выборе слов, после всех этих лет в данной индустрии. Но на чистоту? Киллиан Джеймс до чертиков неотразим. И факты таковы. Сперва вы соседи, а потом он приводит в группу вас, абсолютного новичка, и берет в тур с собой.

Мое сердце колотится о ребра. Я не должна быть шокирована, она сказала всё, о чем я предупреждала Киллиана. Почти дословно. Но ожидала я наблюдения со стороны или нет, унижение, которое ощущаю, когда меня рассматривают в роли не больше, чем шлюхи Киллиана, почти невыносимо.

И затем меня пронзает гнев на саму себя за то, что предвидела это, и на нее, за то, что считает так же.

Я бросаю на женщину долгий взгляд, наблюдая, как она пытается не начать ерзать на месте.

- Вы слишком молоды для репортера, которого назначили бы освещать концерт «Килл-Джон».

- О чем вы говорите? Мне двадцать шесть, и я, вероятно, старше большинства этих поклонниц.

- Ага, но они здесь с единственной целью. Вы тоже? Потому что большинство других репортеров, которых я встречала, мужчины за тридцать.

Глаза Зельды прищуриваются.

- Это жесткий бизнес.

- И девушка использует любые активы, с помощью которых может подняться наверх, верно? Вот как вы попали сюда, мисс Смит?

- О, я понимаю. Пытаетесь пристыдить меня? Знаете, это был правильный вопрос. Вы связаны с Джеймсом. Никто даже не слышал о вас ранее. Не стоит ли задаться вопросом...

- Достигла ли я этого с помощью секса? Конечно, стоит. Потому что именно этим вопросом задаются насчет привлекательных, успешных женщин, не так ли? Достигли мы всего при помощи таланта или раздвигая свои ноги? Если бы я была мужчиной, задали бы вы этот вопрос?

- Киллиан, как известно, не симпатизирует мужчинам.

- Не это причина, по которой вы задали вопрос.

Ее челюсть сжимается.

- Ваша точка зрения ясна.

- Эксклюзивно для вас скажу со всей честностью, с которой могу сказать, - я наклоняюсь ближе. - Киллиану пришлось уговаривать меня присоединиться к туру. Потому что я говорила ему, что люди сделают уродливые предположения насчет того, что он привел незнакомку в тур группы «Килл-Джон». Но если вы и вправду знаете о нем хоть что-то, то должны быть в курсе, что он на редкость упрям. И что для Киллиана его любовь к музыке и то, что может сработать для группы, важнее любых глупых слухов.

- Вы так верны ему?

- Конечно, верна. Он дал мне шанс, который никто другой не предложил бы. Все ребята из «Килл-Джон» дали мне шанс, - я одариваю девушку стандартной для прессы искусственной спокойной улыбкой. - Вот почему мне радостно работать с ними и привносить всё то, что я могу привнести, - встаю и разглаживаю юбку. - Хорошего вечера. Надеюсь, вы насладитесь фильмом.

Она ничего не отвечает, но ее глаза-бусинки следят за мной, когда направляюсь в сторону кинотеатра. И я притворяюсь, что внутренности не дрожат от трещин в моей гордости.

Глава 20

Киллиан

Одна хорошая вещь в том, чтобы быть рок-звездой? Яркие моменты на публике уже не просто ожидаемы - они не вызывают сомнений. На сей раз я использую полное преимущество этого аспекта, когда вхожу в кинотеатр и направляюсь по заднему проходу к назначенному месту. Хмурое выражение моего лица отпугивает всех, кто подумывал присоединиться ко мне.

Я листаю новости на телефоне, когда кто-то всё же плюхается на сиденье рядом. Но все гадости, которые я планировал сказать, улетучиваются, когда вижу Либби. Она держит большую упаковку карамельного поп-корна и бутылку воды.

- Либс, - говорю в знак приветствия.

- Не могу поверить, что мы увидим "Силу Пробуждения". Я пропустила ее, когда фильм только вышел.

- Моя маленькая отшельница. Когда в последний раз ты вообще смотрела фильм в кинотеатре?

Она забрасывает в рот горсть карамельного поп-корна, перед тем как бормочет:

- Заткнись.

Я беру и себе немного ее поп-корна... который определенно лучше, чем качество фильма.

- Можешь поблагодарить Скотти за сегодняшний просмотр. Он тащится по Звездным Войнам.

- Нет, - выдыхает она шокировано. - Это так...

- По-человечески? Ага, я тоже был удивлен.

Я люблю Скотти. Он - моя скала в этом бизнесе. Но чуваку двадцать восемь, а не восемьдесят. Однако я часто ожидаю, что он помашет нам тростью и станет орать за то, что мы топчемся по его газону.

Он занял кресло по центру среднего ряда, бросая, как и я, смертоносные взгляды на всех, кто приближается.

Либби сует бутылку с водой в держатель рядом.

- Ты можешь поверить в это место? - с выпученными глазами она осматривает стены из оптического волокна и огромные хрустальные люстры, ряды диванчиков на двоих, которые буквально рассчитаны на двоих людей. Ее руки гладят широкий кожаный подлокотник с противоположной от меня стороны. - То есть эти раскладывающиеся диваны? Закрытые входные двери.

Издавая звук по типу "Вуху!", она нажимает кнопку, что поднимает нашу общую подножку.

Мои губы изгибаются.

- Успокойся, Элли Мэй, - я шучу, но мой голос не передает этого.

Либби останавливается и прищуривает глаза.

- Почему ты кажешься таким расстроенным?

Я бросаю на нее обиженный взгляд, а затем наклоняюсь вперед и шепчу себе под нос.

- Уип подумывает пригласить тебя на свидание.

Расстроен? Ага, да я скорее зол, как черт. Но довольного румянца Либби я уж точно не ожидал.

- Это так мило, - говорит она, довольная до невозможности.

- Мило? - шиплю я. - Тебе по душе эта идея?

Уголок ее губ опускается. Она толкает меня локтем в бок, и мне едва удается сдержать крик.

- Прекрати думать своим членом, - шепчет она.

К сожалению, не только мой член об этом думает. Этот орган немного севернее того, что прямо сейчас пульсирует злостью. Я скрещиваю руки на груди и откидываюсь на спинку. Не очень зрело, но это она меня довела.

Довольное выражение лица Либби не исчезает, а скорее нарастает.

- Просто мило, когда ты кому-то нравишься, разве нет? Это означает, что он принимает меня. К тому же, - говорит она, осматриваясь, пока люди заканчивают занимать места. - В любом случае, не думаю, что он это всерьез.

- А я уверен, что он на полном серьезе.

Ублюдок.

- Тогда почему он сует язык в горло той репортерше?

Мое сердце подпрыгивает, и я бросаю взгляд на Уипа, замечая его с красивой блондинкой, которая пыталась взять у нас интервью всю ночь. Ладно, это неприятное зрелище, и я быстро отвожу глаза. Но мое облегчение практически физически ощутимо.

- Знаешь, - произношу расслабленно, откидывая голову, - мне хочется трахнуть тебя прямо сейчас.

Либби вздрагивает, словно ее ущипнули и садится немного ровнее, а затем сутулится и замирает, словно ей холодно. Мило.

Она усмехается и отпивает воды.

- И что? - растягивает слова. - Пометить свою территорию? Утвердить свое мужское доминирование?

- Ага, - я скольжу взглядом в ее сторону. - Но главным образом потому, что я хочу трахнуть тебя всё время.

Боже, я люблю, как приоткрываются ее губы, тогда как тело покрывает румянец. Почти незаметный, но всё же он есть. Это делает меня твердым, как сталь, мои яйца сильно сжимаются. Так что я не смотрю на нее, притворяясь, что разглядываю комнату. Свет убавили в ожидании фильма, пустые кресла перед нами затеняют нижнюю часть наших тел.

Моя рука опускается на место между нами и гладит ее по бедру. Либс слегка вздрагивает, когда я провожу пальцами по ее ноге.

- А что насчет тебя? - бормочу, играя с ее юбкой в темноте комнаты. - Хочешь трахнуть меня, куколка?

- Прямо сейчас я хочу врезать тебе, - цедит она сквозь стиснутые зубы. - Держи руки при себе. Здесь повсюду любопытные носы.

- Они все смотрят фильм, а не на нас, - сосредоточившись на экране с нейтральным выражением лица, я запускаю руку ей под юбку. Ее кожа такая гладкая и теплая. Фильм начинается с громкой музыки и знакомого старого логотипа, пока я веду ладонью к ее колену и вверх по мягкому бедру. - То есть, нет.

Она издает милое гортанное рычание, но ее ноги раздвигаются как раз настолько, чтобы предоставить мне возможность проникнуть между них. Внутренняя поверхность бедра горячая и влажная, и мой член вздрагивает.

Сюжет движется своим ходом, а моя рука всё перемещается. Либби по-прежнему остается неподвижна, но я практически ощущаю, как в ней вибрирует напряжение. Когда кончик моего пальца касается складки в самом верху бедра, у нее перехватывает дыхание, а ее ножки раздвигаются шире.

- Я уже упоминал, как сильно ценю смену твоего гардероба в сторону юбок-платьев? - шепчу, рисуя круги на ее коже.

- Это идея Бренны, - ее бедра немного ерзают на месте, следуя за моим прикосновением. - Прямо сейчас я скучаю по своим шортам.

Я улыбаюсь, не отводя глаз от экрана, пока пальцами поддеваю край ее трусиков.

- Позже сможешь надеть их, и мы сыграем в "Трахни дочку фермера".

Она сдерживает смех, который превращается в тихие хныканья, когда я срываю ее трусики. Ее голос становится тише шепота.

- Я пытаюсь смотреть чертов фильм. И не заинтересована в том, чтобы баловаться с тобой, - Либби едва передвигается, толкаясь навстречу моему пальцу.

Я усмехаюсь в темноте, жар и похоть крепко сжимают мой живот.

- Прости, - говорю, совсем не сожалея. - Но я тебе не верю. Поэтому собираюсь сам всё проверить.

- Килл... вот черт.

Я думаю тоже самое, пока скольжу пальцем по ее припухшей коже. И от этого чувствую себя чертовым господом. Потому что я сделал с ней это. Я довел ее до такого состояния. Я - тот, в ком она нуждается. Из-за меня она задыхается прямо сейчас, двигаясь навстречу моим прикосновениям и издавая тихое хныканье.

Но я сделаю всё еще лучше. Теперь это моя миссия. Моя привилегия. И будь я проклят, если кто-то попытается у меня это отнять.

Либби

Мне и вправду стоит остановить Киллиана. Мы играем с огнем, дурачась в столь публичном месте. Репортер просто предположила, что я предлагаю себя ему. А сейчас он трахает меня пальцами в кинотеатре.

Мне стоит запротестовать, но мужчина - чертов музыкант, и он так мастерски играет на моем теле, что не упускает ни одной нотки. Я не могу этому противостоять. И не хочу, особенно учитывая то, что каждое искусное касание посылает жар и удовольствие разливаться по моей коже. Учитывая то, что я почти ощущаю его сдерживаемую усмешку, то, как его плечо прижимается к моему, тогда как взгляд парня прикован к экрану, а его пальцы осторожно выводят круги на моем клиторе.

Он погружает в меня палец, и, сдерживая стоны, я раздвигаю ноги шире, объезжая его руку. Я стараюсь не двигаться, не отводить взгляд от разыгравшегося пожара в какой-то далекой галактике на экране.

Боже, как же он хорош. Каждый раз, когда Киллиан толкает пальцы внутрь, он сгибает их, касаясь точки внутри меня и вынуждая прикусывать губу. Я чувствую, как становлюсь еще более влажной, моя плоть сжимается. Под звуки и музыку фильма я могу услышать то, как движется его рука - влажно и глубоко, медленно и настойчиво мучительно.

Моя голова откидывается на спинку кресла, дыхание становится прерывистым и поверхностным. Выше талии я не шелохнусь, лишь мои руки немного трясутся, когда я закидываю в рот поп-корн, притворяясь, что всё нормально. Но внизу мои бедра широко разведены - непристойность происходящего лишь усиливает напряжение внутри - я едва заметно ерзаю, двигаясь навстречу каждому глубокому точку его пальцев.

Еще одно хныканье срывается с моих уст. Киллиан наклоняется вперед, его губы оказываются близко к моему уху.

- Шш... Я пытаюсь смотреть фильм.

Крысиный ублюдок щелкает по моему клитору кончиком большого пальца. Я вздрагиваю, и он погружает глубоко в меня два пальца. Мои веки опускаются, а сердце колотится. Я хочу его убить. Скоро.

- Ммм... - говорит он, его большой палец продолжает ласкать меня. - Люблю эту часть. Такой замечательный фильм.

Мое дыхание быстрое и поверхностное. Жар растекается по телу. Тот факт, что кто-то может заметить, и мы попадемся, лишь всё усиливает.

Возможно, мне стоит стыдиться этого, но я не могу. Не в тот момент, когда оргазм накрывает меня, сжимая своими руками мои бедра, растекаясь по спине и вдоль груди. Он набрасывается и удерживает, не давая вдохнуть. Я ерзаю на сидении, практически вибрируя.

Глубокий голос Киллиана раздается едва слышимым шепотом в темноте прямо у моего уха.

- Это принадлежит мне. Отдай мне мое, куколка, - зубы сжимают мочку моего уха, его пальцы толкаются, задевая то самое место. - Кончи.

И я кончаю, дрожа и прерывисто втягивая воздух. Тело трясется, бедра сжимают его руку. Я кончаю так сильно, что вижу звезды за закрытыми веками. Когда вжимаюсь в мягкое кресло, он оставляет меня, напоследок лаская, нежно прикасаясь, тем самым будто награждая за хорошо проделанную работу.

Мне стоит врезать ему за это. Но я не могу пошевелиться. Он разрушил меня.

- Придурок, - шепчу безэмоционально.

Он толкает мое плечо своим.

- Сможешь позже взять реванш.

Я бросаю на него взгляд, но только чтобы наконец-то встретиться с ним глазами, не показывая, как он на меня воздействует. Его темные зрачки сверкают в мерцающем свете экрана. Когда я изо всех сил пытаюсь послать парню укоряющий взгляд, он широко усмехается. Невозможно устоять. Не знаю, почему даже пытаюсь.

Окидывая беглым взгляд зал, чтобы проверить, не смотрит ли на нас кто-нибудь, я наклоняюсь вперед и нежно целую твердый бицепс Киллиана. Его мышцы вздрагивают от удивления, но затем он вздыхает, а его длинное тело съезжает вниз на сидении.

Рука находит мою ладонь в темноте между нами. И тихим голосом, предназначенным лишь для меня, он произносит напоследок.

- Куколка, я мог бы утвердить свое мужское доминирование, ударив себя в грудь и заявив, что ты моя. Но это ничего не будет значить, если я не твой в ответ.

Глава 21

Киллиан

Я добродушно настроен. Всё благодаря оргазму Либби. После окончания фильма я не сразу ухожу из зала. В конце концов, мы встретимся с ней в люксе. Она наберет нам ванную, настаивая на том, что мы отлично откиснем в горячей воде в конце дня. Она всегда так делает. Либби - человек привычки, и я нахожу это странно успокаивающим. Независимо от сумасшествия жизни я хочу, чтобы здесь была она, спокойная и уверенная.

Скотти стоит у выхода, скрестив руки и широко расставив ноги. Выражение его лица - камень. Другими словами, он зол. Почему он бросает сердитый взгляд на меня, а не на Бренну и Райя или Уипа и репортершу? Загадка.

- Что случилось? - спрашиваю я. - Кто-то болтал в течение всего фильма? Или ты всё еще расстроен тем, что умер Хан?

Он прищуривает глаза.

- О некоторых вещах мы не шутим, Киллиан.

Верно. Бренна рассказывала мне, что почти на сто процентов уверена, будто Скотти плакал, когда они впервые пошли на этот фильм. Я не знал, что этот мужчина способен вырабатывать слезы.

- Возможно, это просто был такой трюк. Знаешь, может, он и вправду висит на каких-то лесах, ожидая, пока его заберет Билли Ди... Верно. Больше ни слова о Хане.

Скотти фыркает и выходит вместо со мной в лобби. Сейчас здесь достаточно пустынно, члены дорожной команды и фанаты ушли на следующую вечеринку.

- Ты неосмотрителен настолько, насколько хотелось бы, - говорит он мне.

Я смущенно бросаю на него взгляд. Скотти сердито смотрит в ответ.

- В конце концов, люди заметят ваши уютные отношения с мисс Белл.

Мои шаги замедляются.

- Скажи, что собираешься сказать, Скотти.

Он останавливается и поворачивается ко мне.

- Ты видел, что произошло между Бренной и Райем сегодня.

- Все видели. Какова твоя точка зрения? - мое добродушие движется в сторону раздражения.

- Чем дольше ты занимаешься этим, тем хуже всё станет, когда люди узнают правду, - он упирает руки в бедра. Позиция лектора. - Есть поговорка: делай дело или дай сделать его другому.

- Это твой стиль, Скотти.

- Вы двое хотите быть вместе, так не скрывай этого. Мы с Бренной найдем способ, как с этим справиться.

- Это не проблема, с которой тебе нужно справляться, - вскрикиваю я, но не громко.

- Но тебе нужно. И если ты не видишь этого, то сознательно решил быть слепцом.

Мне приходится на секунду отвести взгляд.

Скотти использует этот момент, чтобы добить меня.

- Я хочу ее, Киллиан.

Я вскидываю голову, словно получив удар в живот, и он закатывает глаза.

- Хочу быть ее продюсером, придурок, - впервые в его выражении просматривается намек на веселье.

Мне нужно немного больше времени, чтобы успокоиться.

- Боже, тогда сказал бы это иначе. Христа ради, сегодня я уже имел дело с Уипом.

- Никогда не замечал за тобой такого собственнического инстинкта, - Скотти тихо посмеивается надо мной. Мудак.

- Привыкай, - я провожу рукой по напряженной шее. Сейчас мне определенно нужно откиснуть в ванной. - Хотя, серьезно? Ты хочешь взять Либби под свое крыло?

Я знаю, что это значит. Это знают все, кто разбирается в индустрии мечты. Скотти - легенда.

Он начал с нами, убедив четырех восемнадцатилетних панков дать ему шанс, и неважно, что на тот момент он был парнем практически нашего возраста и без какого-либо настоящего опыта. Мы сыграли в рулетку и ни разу об этом не жалели. Что касается Скотти, он взял ряд других клиентов по ходу работы, и все они стали платиновыми.

Он - деловой человек и гений маркетинга с инстинктом убийцы. Если он говорит, что у тебя есть талант, то музыкальная индустрия прислушивается к нему.

- Ты был прав, попросив ее поехать в тур, - говорит он. - Она уникальна. Бренна рассказывала, что ей приходит всё больше просьб о интервью с Либби и десятки писем фанатов. Мы еще ничего ей не сказали, потому что на данный момент не хотим смутить ее.

- Хороший план, - потому что Либби начала бы сходить с ума. А это никому не нужно. - Но почему ты рассказываешь это мне, а не ей?

- Я планирую обсудить это с ней. Возможно, предложить начать после окончания тура, - его глаза прищуриваются, пока парень изучает мое лицо. - Я хочу знать, как ты это воспримешь.

И затем я вспоминаю, как всё началось. Я не владел ни секундой своей жизни. Так же будет и с ней, и наше время вместе сойдет на нет. Я рассеянно тру руки, мой желудок сжимается в знак протеста. Правда, теперь не от чувства добродушия.

- Не знаю, как Либби справится с полной загрузкой, - говорю я Скотти. - Или захочет ли она этого вообще. Но я не буду стоять у нее на пути.

Я никогда не сделаю подобного, даже если это будет значить, что однажды она уйдет.

Либби

Скотти заставляет меня нервничать. Я могу признать это. Меня не тянет к нему, но не буду отрицать его эффектность. Сочетание потрясающего внешнего вида, жесткого выражения глаз и ровного голоса действует на нервы, словно лавина. Тебя приковывает к месту, и даже если отводишь взгляд, то мужчина захватывает тебя своим голосом.

Поэтому когда он подходит ко мне во время саунд-чека на стадионе, я напрягаюсь, не отводя взгляда от поющего Киллиана так долго, как только могу.

Низкий смешок доносится до меня со стороны.

- Избегая зрительного контакта, вы не заставите меня уйти, мисс Белл.

Подбадривая себя, я поворачиваюсь.

- Думаю, отсрочивать неизбежное – моя фишка.

Он не улыбается, да и вообще редко это делает. Но его глаза нежны, ну, в его стиле.

- Разумный ход. Я хочу кое-что обсудить с вами. Есть минутка? - он наклоняет темноволосую голову в сторону рядов сидений, где мы могли бы слышать друг друга, пока «Килл-Джон» играют свою старую песню.

Я хотела бы остаться здесь и не обсуждать что-либо. Но киваю и следую за ним.

Он ждет, пока я сяду на ближайшее к нему место. И затем смотрит на меня, внимательно вглядываясь.

- Вы не запасной материал.

Я мгновенно напрягаюсь, мой позвоночник выравнивается.

- Серьезно? Это самое долбанное клише шантажа? Потому что мы можем перейти к концу разговора прямо сейчас, и я скажу тебе трахнуть свою маму.

- Красочно, - бормочет Скотти, выглядя смешно. - И нет, мисс Белл, это не шантаж, - он разглядывает меня. - Однако вы наделены живым воображением. И теперь я вижу, почему вы с Киллианом совместимы. Тот же словарный запас, - мужчина наклоняется вперед, опуская руки на колени. - Вы хедлайнер, мисс Белл. Фигура первого плана.

- Я... гм... что?

Он не изменяет тон голоса, разговаривая со мной как с рассеянным ребенком.

- Звук и качество вашего голоса уникальны. Но важнее то, что вы, оказываясь на сцене, становитесь неотразимы. Я хочу заново представить вас миру, мисс Белл. Раскручивать вас.

В ушах появляется звон.

- Постой. Во-первых, пожалуйста, прекрати называть меня мисс Белл. Это напоминает мне визит в кабинет директора школы.

- Справедливо, - выражение его лица говорит, что я невменяема.

- Во-вторых. Я... ну, я не артист. Я приехала ради Киллиана.

Я бросаю взгляд в сторону Килла, и наши глаза встречаются. Даже теперь он знает, где я. Его темные глаза прищуриваются, словно он пытается подбодрить меня, даже пока поет и играет на гитаре. Я разрываю зрительный контакт и снова поворачиваюсь к Скотти.

- Я не звезда.

Брови Скотти сходятся.

- Есть куча вещей, которыми вы не являетесь, мисс... Либерти. Но ты - звездный материал. Более того, когда ты находишься на сцене, то оживаешь, - он указывает на группу подбородком. - Прямо как они. Скажи, что ты этого не чувствуешь.

- Чувствую, - мои внутренности вздрагивают. - Я люблю это, но...

- Самое худшее, что ты можешь сделать в жизни, - это игнорировать возможности из-за страха.

- Я не боюсь.

Спокойное выражение его лица заставляет звучать это заявление смехотворно. Я съеживаюсь.

- Ладно, немного. Это просто... Я люблю это. Но как же всё остальное? Публичная сторона жизни? Нет, спасибо.

Скотти откидывается назад, опуская лодыжку на второе согнутое колено, как обычно мужчины делают, скрещивая ноги.

- Я боюсь летать, - говорит он мне.

- Ладно...

- Целиком и полностью, - продолжает он, его тело напрягается. - Каждый раз, когда я сажусь в один из этих ящиков смерти под названием самолет, мне хочется блевать.

- Но ты же летаешь всё время.

- Моя работа требует этого, - еще один хмурый взгляд. - Понимаешь, о чем я?

Моя голова кажется тяжелой, когда я киваю.

Возможно, Скотти замечает, что я нахожусь на грани паники, потому что его голос становится мягче, пока «Килл-Джон» заканчивают играть сэт, а музыка останавливается.

- Киллиан верит в тебя.

Я отказываюсь снова смотреть в сторону Киллиана.

- Он привез тебя сюда, вытянул на сцену, потому что верит, - бормочет Скотти.

И вдруг меня покидает весь воздух.

- Ты должна это знать, - произносит Скотти.

- Да.

Я знала. Но никогда не позволяла себе слишком глубоко задуматься о том, что скрывается за его поддержкой. Это он подтолкнул Скотти сделать мне предложение?

Как будто читая мои мысли, Скотти издает звук в знак протеста.

- Никто в этой группе не делает ничего против собственного желания. Включая меня, - мужчина снова наклоняется, заставляя меня встретиться с ним взглядом. Выражение его лица напряженное, серьезное. - У меня немного интереса в том, чтобы продюсировать певицу, которая того не желает. Ты должна быть на все сто в деле или провалишься.

- Тогда почему ты вообще ко мне подошел? Если знал, что я не хочу быть певицей?

- Есть разница между сомнениями из-за страха и отсутствием желания делать что-то в целом. Мне хотелось узнать, с каким сценарием имею дело.

- И как, узнал?

Скотти бросает на меня взгляд и напряженно улыбается.

- Только ты можешь сказать мне это. Я просто открыл двери и наблюдаю, - он встает в своем свежем идеальном костюме-тройке. - Когда будешь знать ответ... Ты знаешь, где меня найти.

Глава 22

Киллиан

- Куда ты, на хрен, собрался? - вопрос Джакса останавливает меня на месте. Так близко к выходу, но так далеко.

Я поворачиваюсь и пытаюсь сохранить на лице безэмоциональное выражение.

- В кровать. Вздремнуть.

Ага, всё идет именно так, как и ожидалось. Ребята смотрят на меня так, словно я только что сказал, будто хочу, чтобы один из них надел на меня подгузник. Как только они преодолевают свой ужас, на меня начинают сыпаться вопросы.

- В кровать? Надеюсь, там тебя ждет какая-нибудь женщина.

- А лучше три, - добавляет Уип. - Сейчас н четыре часа дня. Ты не ложишься в кровать в четыре, только если это не связано с тремя женщинами.

- Это новое правило? - невозмутимо отвечаю я.

- Должно им стать, - отвечает Рай, отвращение всё еще читается на его лице.

- Серьезно, Киллс? -Джакс качает головой. - Ты теперь старик?

Я не могу рассказать им правду о том, что меня действительно ждет женщина. Или что Либби лучше трех женщин, лучше любого количества женщин. Поэтому я вынужден стоять здесь, выглядя как брюзга и мудак.

- Я просто устал.

Отстой. Отстой. Отстой.

- Ебаный отстой, мужик, - Рай качает головой.

Я держу рот на замке.

- Следующее, что ты скажешь нам, - это то, что у тебя болит голова, - говорит Уип, его нос морщится, словно он почуял нечто гнилое.

- Раз уж ты об этом упомянул, - начинаю я с наигранной улыбкой.

Они все закатывают глаза и стонут. Джакс бросает бутылку воды мне в голову. Я ловлю ее на полпути.

- Прими аспирин и встряхнись, - говорит он, бросая следом небольшую баночку таблеток.

Я ловлю и ее, зажимая в руке. Черт побери. Я застрял. Мы играем ночь напролет. После того, как заканчиваем прогон песен и первоначальный саундчек, Либби спускается по лестнице, заявляя, что ей нужно немного личного времени. Никто из ребят не задает вопросов. А почему бы им это делать? Она имеет право на личное пространство.

У меня же нет такой свободы. Нет, они хотят болтать, пойти в бар и проверить местную сцену - вернее женщин. Обычно я был за то, чтобы провести время с ребятами. Они - мои лучшие друзья, и мы были порознь почти год. Но если отмахнусь от предлагаемых женщин, то парни обязательно выяснят причину. Всё сложно. И не весело.

Как и притворяться, что Либби лишь мой друг. Я не могу прикоснуться к ней так, как хочу, а это происходит практически всё время. Я буквально сижу на своих руках, чтобы держать их подальше от нее. А это делает меня офигенно сварливым.

Что хуже того? Либби бросает на меня взгляды весь день. И они не сексуальные, не те, что кричат "когда же ты окажешься внутри меня снова". Она что-то обдумывает. И то, что она при этом хмурится, совсем не хороший знак.

Скотти разговаривал с ней ранее, готов поспорить, что причина в этом. Но не могу выяснить, сходит она с ума или нет. А мне хочется знать. Сейчас. Когда она сваливает рано вечером, а я не могу сказать "О, эй, я тоже пойду с Либби". Я застрял, убивая время.

Можно было бы впасть в детство и надуться, если бы не тот факт, что ребята тоже зададутся вопросом, в чем дело. К черту.

Когти разочарования впиваются в мое горло, и я выпаливаю то, что, как знаю, их отпугнет, даже если унизит меня в процессе.

- У меня расстройство желудка, ясно?

Три шокированных лица смотрят в ответ.

- А теперь я могу пойти, или вы еще чего-то хотите?

Рай откашливается.

- Чувак, просто иди. То есть позаботься о себе и всё такое.

- Захвати сироп от расстройства или чего-то в этом роде, - услужливо добавляет Уип.

- Ты только что пользовался этой уборной? - спрашивает Джакс, бросая взгляд в сторону ванной. - Хорошо, если ты ее не обгадил...

Я бросаю ему обратно бутылку воды.

- Заткнись на хрен.

Мне никогда не пережить это. Теперь на весь остаток тура я стану сеньором Дерьмовые Штанишки. Но это дает мне свободу.

- Встретимся позже, - говорю им, направляясь к двери.

- Только если ты уже не будешь Другом унитаза.

- Возможно, тебе стоит попросить Жюля заказать коробку подгузников на всякий случай.

Ага. Весь тур.

Я напряжен, раздражен и готов лезть на стену, когда наконец-то захожу в ее комнату.

Либби из спальни бросает мне тихое "привет", когда я закрываю дверь на замок и снимаю обувь. Мои внутренности до сих пор подпрыгивают, но не могу игнорировать тот простой факт, что войти в пространство Либби подобно тому, чтобы встать под струи горячего душа после длительного концерта. Мои мышцы расслабляются. Я могу дышать. Снова чувствую себя собой.

Ее голос доносится из спальни.

- Знаешь, что отстойно?

- Что кабельные каналы решили разделить ТВ сезон на два? - я снимаю рубашку и отбрасываю ее в сторону по дороге. - То есть, ну что за фигня? Не заставляйте нас платить просто потому, что у вас до чертиков медленный график продакшна.

- Не смотри ТВ.

Застывая в дверном проеме, я прижимаю руку к сердцу и имитирую мучительный стон.

- Ну вот, теперь мы не можем быть вместе. И какого хрена ты делаешь?

Либерти стоит на цыпочках на кровати, ее сладкая попка выглядывает из-под края моей футболки, пока она пытается дотянуться до чего-то на потолке.

- То, что не делала бы, будь у меня метла. Я пытаюсь убрать этого мотылька...

Мой визг эффектно перебивает ее. Я хватаюсь за край двери.

- Мотылька? Где чертов мотылек?!

Либби поворачивается, у нее отвисает челюсть.

- Какого черта?

Холодный пот покрывает мою кожу, когда я смотрю на крошечного гребаного дьявола, летающего вокруг лампы над кроватью. Иисус, я не заметил его? Он делает выпад в мою сторону, и я кричу, прыгая дальше.

- Убей его, женщина! Убей. Его!

Либби перестает хохотать, затем снова начинает, когда я падаю на кресло.

- Ты серьезно.

Я не отрываю взгляда от мотылька.

- Ты собираешься его убить или мне вызвать охрану?

Посмеиваясь, она хватает подушку.

Ужас сжимает мои внутренности.

- Не подушкой... - но она уже бросает ее в мотылька. И я содрогаюсь. - Черт побери, я не стану использовать эту подушку. Никогда больше.

- Мы постираем ее.

- Этого недостаточно. Вынеси подушку в коридор.

Либби долго смотрит на меня, хватает ткань и смахивает раздавленного мотылька. Думаю, что именно это она и делает. Не могу наблюдать.

- Его нет?

Теплые бедра Либби скользят по моим, и ее вес опускается на меня. Даже несмотря на то, что я до сих пор ужасаюсь от мотылька, который чуть ранее летал над моей кроватью – на фиг ожидая, чтобы напасть, когда я усну - мои руки тут же находят ее, поглаживая мягкую кожу и хватая девушку за попку. Боже, я люблю ее попку, округлую и упругую. Могу сжимать ее весь день.

Она издает хриплый стон, ее руки оборачиваются вокруг моей шеи, и жар вспыхивает в моих бедрах. Я притягиваю ее ближе, желая почувствовать верхом на своем члене. Она не сопротивляется, но определенно чем-то отвлечена.

- Так что там с мотыльком? - спрашивает Либс, оставляя нежный поцелуй в уголке моего глаза.

Странно вздрагивать одновременно от удовольствия от ее поцелуя и отвращения к мотыльку. Какой бы приятной не была ее близость, незваный мотылек имеет власть над тем, чтобы воздействовать на меня. Я кривлюсь и сосредотачиваюсь на запахе теплой кожи Либби.

- Я их ненавижу.

Она издает мягкий звук.

- Это я поняла. Почему? - ее пальцы выводят узоры в моих коротких волосах.

- Это глупо, - я целую изгиб ее шеи. - Мне было девять. Летний лагерь. Мотылек влетел мне в ухо, начал разворачиваться... - дрожь во всем теле грозит сбросить Либби с моих коленей, и я крепче ее сжимаю, пряча лицо в ее волосах. - Давай не будем говорить об этом.

Она смеется, ее руки опускаются на мои плечи, затылок.

- Бедный Киллиан. Не волнуйся, теперь ты в безопасности.

Я фыркаю, подталкивая ее своими бедрами.

- Не уверен. Поцелуй меня, и всё станет лучше, Либс.

Я могу почувствовать ее улыбку.

- Где болит, малыш?

- Кончик моего члена.

Либби хмыкает, раскачиваясь верхом на упомянутом члене.

- Хмм... Так мотылек забрался на твой...

Я вскакиваю с криком, отчего Либби, ударяясь, плюхается попкой на пол, тогда как я отпрыгиваю в сторону. Гляжу на нее, пока моя грудь вздымается и опадает.

- Ты чертовски злая. Злая.

Я пытаюсь не замечать, что ее футболка собралась вокруг талии, а ноги широко разведены, пока она лежит здесь, хохоча. Либби вытирает глаза.

- Ты так просто повелся.

Нет, я не улыбаюсь. Рыча, словно правда злюсь, я нападаю и тяну ее вверх. Либби визжит, когда перебрасываю ее через плечо и бросаю на кровать, приземляясь верхом до того, как она сможет сбежать. Заблокировав девушку двумя руками, я хмуро гляжу на нее. Она просто улыбается и смеется.

- Ты должна раскаиваться, - говорю ей.

Она отвечает, вытягивая шею и целуя меня в кончик носа.

- Ладно.

Я удобнее устраиваюсь между ее ног.

- Не улыбайся мне так мило, - мои губы касаются ее щеки. - Я сержусь на тебя.

- Угу, - ее руки находят мою шею, пальцы растирают напряженные мышцы. Она снова хихикает.

- Прекрати смеяться, - говорю я. - Смотри, куда тебя это завело.

- Ты знаешь, что можешь рассмешить себя до смерти?

- Что? Черт, не говори мне этого, - я целую изгиб ее шеи, задерживаясь у впадины. - В конечном итоге я буду жить в страхе, что кто-то из нас умрет от смеха.

Мои руки сжимают ее хрупкую челюсть, и я снова целую Либби, просто чтобы почувствовать ее улыбку. Девушка тает подо мной, открывая губы. Но не я инициирую всё. Это она целует меня так, словно я ее любимое лакомство.

Ее губы изгибаются напротив моих. Еще одна улыбка. Я хотел бы получить все ее улыбки, если бы мог. Вот почему скрываться и дальше не сулит ничего хорошего. Если ребята всё узнают, то поймут.

- Не волнуйся, - произносит она, играя кончиками моих волос. - Я защищу тебя.

- Защитишь меня от смеха? Я не понимаю, как ты можешь, если обычно именно ты заставляешь меня смеяться.

- Всякий раз, когда ты будешь в опасности лопнуть от смеха... - она втягивает в рот мочку моего уха, притягивая ближе к себе, так что ее мягкий голос щекочет мою кожу. - Я упомяну мотылька.

Я взвизгиваю, образ вторжения мотылька в мое ухо и ужас от него вспыхивают во мне. Либби откидывает голову, хохоча. Я смеюсь над собой, лежа верхом на ней, мои пальцы отыскивают ее чувствительные места.

- Ты злой эльф. Жестокий, злой...

Слова растворяются. Я погиб с этой девушкой. Я опускаюсь на нее со вздохом, осторожно, чтобы не придавить, но позволить ей почувствовать мой вес. Мои глаза закрываются, когда обнимаю ее всеми конечностями.

- Я скучал по тебе сегодня.

Мой голос приглушают ее волосы, но она замирает, очевидно услышав меня.

- Я была рядом с тобой, - говорит Либби тихо. - Почему ты скучал?

Моя спина напрягается, и я вспоминаю ее сегодняшнюю отстраненность, холодность и замкнутость.

- Казалось, что ты была в другом месте.

Она тоже напрягается, ее тело извивается. Я не отпускаю ее. Она убежит, а я это ненавижу.

- Киллиан, дай мне вдохнуть.

- Дыхание переоценивают, - бормочу я, но скатываюсь с нее.

Либби садится и забрасывает ноги на край кровати, поворачиваясь ко мне спиной. К черту. Я не позволю ей скрываться. Отталкиваюсь от пола и сажусь рядом.

- Скотти разговаривал со мной сегодня, - говорит она, глядя на пол.

- Я видел.

Я ждал, что она расскажет мне. Хоть как-то. Вместо этого получил лишь молчание.

Раздраженный звук вырывается из ее горла.

- Мог бы предупредить меня.

- Ага, мог, - я провожу рукой по затылку. - Но не хотел.

Она поворачивается ко мне так быстро, что ее волосы рассыпаются по плечу.

- Ты, на хрен, издеваешься?

Я фыркаю, удерживая ее взгляд.

- Чтобы ты смогла сбежать? Говорить себе всякую хрень еще до того, как даже услышишь, что он скажет? Нет, Либс, я не издеваюсь.

- Ты не знаешь, что...

- Да. Я знаю тебя. Хочешь ты это признавать или нет, - наклоняюсь ближе. - Я. Знаю. Тебя.

Я слышу, как скрипят ее зубы.

- Если знаешь меня так хорошо, - выплевывает она, - то должен быть в курсе, что я не хочу и не нуждаюсь в том, чтобы ты организовывал мою жизнь у меня за спиной.

- И если ты знаешь меня хоть немного, то никогда бы не стала обвинять в подобном, - я вскакиваю на ноги и начинаю метаться из стороны в сторону, мое лицо становится горячим. - Дерьмо. Я имею в виду, разве ты правда думаешь, что я бы это сделал?

Она скрещивает руки на груди.

- Ты только что признался, что разговаривал с ним!

- Разговаривал, Либс. И всё, - Иисусе. Я сжимаю ладонями затылок. - Он спросил мое мнение. Я ответил. Не переворачивай это в какой-то дикий заговор.

Либби встает, ее кулаки прижаты к бокам.

- Ты говоришь мне, что не привозил меня сюда, размышляя об этом варианте, как о возможном? Что ни на секунду не думал, будто Скотти попытается уговорить меня на что-то?

- Думаешь, я стану отрицать, что в ту секунду, как сыграл с тобой, знал, что ты будешь великолепна на сцене? Нет, - я невесело смеюсь. - И тебе не стоит.

Она шумно выдыхает.

- Я не звезда.

Что-то во мне смягчается, и я делаю шаг ближе.

- Ты уже на полпути. Просто пока не понимаешь этого.

Паника вспыхивает в ее глазах, и Либс отступает, ее губы приоткрываются, словно пытаясь втянуть воздух.

- Я хочу этого.

Сумасшествие? Я тот, кто горит изнутри. Ее успех стал моим.

- Детка, у тебя есть это.

Но она качает головой, словно я не понимаю.

- Несколько месяцев назад я жила у моря. Единственные люди, с которыми я говорила, это миссис Нилвуд и Джордж с заправки.

- И тебе это нравилось?

- Я ненавидела это, - шипит она, ее глаза стекленеют. - Ты вытащил меня. Я никогда не мечтала о такой жизни. Но вот она. И теперь... - сильный румянец пятнами покрывает ее щеки. Боже, у моей девочки есть не дюжая храбрость. Но ее вера в себя сильно пострадала. Либби убирает назад локон волос и поднимает подбородок так, словно готовится к удару. - Ты согласен со Скотти, будто мне следует сделать то, что выведет меня из игры.

Смысл ее слов ударяет меня, как кирпич по голове. Мое сердце сжимается в груди. Она так чертовски ошибается. Как Либби может быть настолько проницательной на мой счет и так ошибаться на свой? Я сокращаю расстояние между нами и притягиваю ее в свои объятия. Она сопротивляется, пытаясь вырваться, когда я шепчу "шшш" себе под нос и растираю ее руки.

- Никто не хочет вывести тебя из игры, куколка. Мы хотим выпустить тебя на свободу.

Ее спина застывает.

- Свободу? Прости, но это просто семантика, Киллиан.

- Нет, - говорю я напротив ее щеки, всё еще удерживая девушку рядом. - Хочешь услышать правду? Когда Скотти сказал мне, что собирается предложить тебе раскрутку, часть меня возненавидела эту идею, - мои пальцы сжимают ее шелковистые волосы. - Большая часть меня. Потому что я хочу, чтобы ты была рядом. Со мной. Всегда.

Она втягивает воздух, словно собирается ответить, вероятно, протестовать. Так что я целую ее нежно и легко, а затем страстно и немного отчаянно. Мы оба задыхаемся, когда я отстраняюсь. Моя грудь болит, и когда я прижимаю свой лоб к ее, вдруг чувствую, что устал, и закрываю глаза.

- Но это эгоистично, Либби. И я не могу поступить так с тобой. Никогда. Потому что ты заслуживаешь этот шанс, даже если он заберет тебя у меня на какое-то время. Так что я сказал ему поговорить с тобой.

- Киллиан,- она вздыхает и проводит руками по моей груди так, словно успокаивает себя, а не меня. - Не у каждого есть твоя вера. Некоторые из нас едва понимают, куда идут.

Мои губы прижимаются ко лбу девушки, и я вдыхаю ее запах до того, как ответить.

- Детка, если я что-то и знаю о возможностях, так это то, что ты должен их использовать. Страх лишь утягивает тебя назад. Ты можешь получить весь мир. Просто дотянись.

- Мне не нужен весь мир, - шепчет она.

- А что тебе нужно? - спрашиваю нежно.

Ее руки скользят по моей шее, а губы целуют подбородок.

- Ты.

Клянусь, мои колени подкашиваются. Я с трудом стою на ногах, втягивая воздух. Обнимаю ее крепче, не желая отпускать даже для того, чтобы поцеловать в губы. Пока что нет.

- Черт, Либби,- я прижимаю ее ближе. - Нам нужно прекратить скрываться. Я, пиздец как, ненавижу это.

Чувствую ее напряжение и накрываю ладонью щеку Либби. Ее глаза округляются, в них появляется паника. Это расстраивает меня и вызывает желание обнять ее, защитить от всего мира. Вот только я - источник ее боли. И это как удар в живот. От этого мой голос становится неистовым.

- Ты хочешь меня, но при этом желаешь, чтобы мы скрывались?

- Когда ты представляешь всё в таком свете, это звучит как-то мелочно.

- Ну, прости, что озвучиваю факты, - Раздражение карабкается по моему позвоночнику.

Она вздрагивает, ее пальцы скользят по моей талии. Либс удерживает меня на месте.

- Слова просты, Киллиан. Настоящая жизнь более запутана.

- Чушь собачья. Почему ты противишься? Знаешь, что? Это ранит.

- Джакс только начал меня уважать.

- Джакс может пойти и трахнуть себя в зад, - кричу я, затем вздыхаю. - Куколка, у тебя есть его уважение. И оно не исчезнет из-за того, что мы вместе.

- Ты уверен? - она не кажется хотя бы отчасти уверенной.

Я открываю рот, чтобы ответить, но слова застревают в горле. Потому что какого хрена мне теперь известно о Джаксе? Глаза Либби прищуриваются.

- Ты даже не можешь этого отрицать, - указывает она на очевидное.

- Послушай, возможно, я не знаю, как именно он отреагирует.

- А репортер, спрашивавший у меня, не трахаюсь ли я с тобой?

- Что? - злость лижет мою шею. - Кто, черт возьми, у тебя об этом спрашивал?

- Репортерша из Чикаго. Она спросила меня в лоб, трахалась ли я с тобой. Ее мучил вопрос, почему я, будучи "никем", поехала в тур с вами.

- Ладно, как зовут эту цыпу? Я не потерплю подобное дерьмо, - на самом деле, я пересмотрю вопрос посещения долбанными репортерами наших афтерпати. Не то чтобы это заставит их прекратить преследование Либби.

- Не в этом дело, - говорит она устало.

- Конечно, в этом...

- Нет, Киллиан. Не в этом. Это не поможет, если они все так считают. Уволь ты их или обругай, это лишь сильнее разнесет молву.

- Дерьмо, - я расхаживаю перед ней, сжимая затылок. - Это куча херни. Любой, кто тебя слышал, знает, что ты талантлива. Скотти не хотел бы заполучить тебя в роли своего клиента, если бы это было не так. Поверь мне в этом вопросе.

- Верю, - Либби подходит ко мне с широко открытыми, полными боли глазами. Ее ладонь ложится на мою грудь за секунду до того, как девушка обнимает меня за талию, и так как я не могу не прикасаться к ней в ответ, тоже обнимаю крепче. Она прячет нос в изгибе моей шеи и вздыхает. - Знаешь, я ненавижу это. Ты думаешь, что для меня просто скрывать то, как я себя чувствую? - она смеется, но это несчастливый звук. - Боже, это худший вид пытки. Даже хуже, чем когда мы впервые встретились, и я пыталась держаться прохладно и не запрыгнуть верхом на твое сексуальное тело.

Мои глаза снова закрываются, и я опускаю щеку на ее макушку.

- Прям так?

- Ммм-хммм... Потому что теперь я знаю, что теряю, - ее пальцы проникают под мою рубашку и гладят кожу. - Ты - лучшая часть моего дня, Киллиан.

Мое горло резко сжимается, и я притягиваю ее ближе.

Тонкие пальцы двигаются по моей спине.

- Ничего не сделает меня счастливее, чем возможность заявлять на тебя свои права при других людях. Но эта радость станет бременем, если, в свою очередь, мы должны будем иметь дело с уродливыми домыслами.

Я думаю о том, как отреагировал бы, если бы услышал, как репортер задавала эти вопросы Либби. Я бы слетел с катушек. Знаю. И это понимание падает камнем в мой живот. В прошлом остались дни дикого, не поддающегося контролю рокера. Ты служишь сцене и должен платить цену. Юристы звукозаписывающей компании дышат тебе в затылок по поводу любого нарушения положений контракта и пунктов о поведении, пресса пересматривает твои действия в замедленной сьемке снова и снова. Это не здорово.

Одним из самых худших последствий попытки суицида Джакса был ролик, в котором его увозит скорая помощь, потому что его крутили бесконечное количество раз, наряду с самодовольными репортерами, обсуждающими, почему же он это сделал, и предполагающими, сможет ли он когда-нибудь восстановить свою карьеру. Случилось ли это по вине группы, или он просто пытался привлечь к себе внимание?

Уход от этой жизни был единственным выходом для нас, чтобы сохранить здравомыслие и достоинство.

Я напряженно вдыхаю и медленно выдыхаю.

- Ладно, мы пока что не будем об этом публично заявлять. Но ребята? Они могут хранить секреты. Черт, мы научились быть одной командой. Никто не узнает, пока мы этого не позволим. И я устал скрывать это от своих друзей. Устал лгать. И это меня точно не восхищает.

Она отпускает меня и проводит руками по своим волосам.

- Знаю. Но ребята не будут смотреть на меня также.

- Не соглашусь. Но, черт, их мнение не должно иметь значения.

Она фыркает, ее губы кривятся.

- Нет, не должно. Но имеет. И я пока что не сталкивалась ни с одним человеком, которого бы действительно не волновало мнение других людей, работающих с ним.

- Меня не волнует.

- Еще как волнует, - она кладет руку мне на грудь. - У тебя здесь больше доверия, чем у любого другого, но ты всё равно хочешь, чтобы друзья были о тебе хорошего мнения. Ты хочешь этого для меня. В противном случае, не сделал бы всё это, дабы упростить мое вливание в команду.

Давление сжимает мои ребра, и я фыркаю.

- Ладно, хорошо. Я хочу, чтобы ты им нравилась. Хочу, чтобы мы двигались вперед. Но...

- Прямо сейчас есть только мы в нашем личном маленьком пузыре. Но всё изменится, когда мы им расскажем, в лучшую или худшую сторону. Если бы мы могли просто подождать... - она прикусывает губу. - Пожалуйста, Киллиан? Прошу. Просто немного дольше?

Моя грудь еще сильнее сжимается. Конечно, у нее есть своя точка зрения, но когда она изменится? И если Либби не хочет этого сейчас, то захочет ли вообще? Я напряженно сглатываю ком в горле.

- Ненавижу это. Весь день я хотел к тебе прикоснуться. Это не связано с сексом, Либ. Я вынужден бороться с импульсом взять тебя за чертову руку. Это убивает меня.

Ее рот кривится, но это лишь подливает масла в мой гнев.

- Я не могу так и дальше, - слова повисают в воздухе, звуча жестче, чем я предполагал.

- Как так? - спрашивает она, ее лицо бледнеет.

Я смотрю на нее, осознавая, что мог бы поставить ультиматум. Мог бы заставить решать. Я не привык чувствовать себя беспомощным или ощущать боль. Черт. Делаю вдох сквозь ноющее чувство в ребрах.

- На тебя сегодня многое свалилось. Я схожу в душ, - я отворачиваюсь от нее и направляюсь в ванную. - Разберись со своим дерьмом, Либби. Я буду рядом, когда ты справишься.

Либби

Я ранила его. Я знаю это. Знала, когда просила Киллиана молчать о наших отношениях и когда попросила продолжить их скрывать. Мне ненавистно ранить его. Но я вижу то, что он не может или отказывается признавать. Мир не черно-белый. И с группой не всё в порядке. Прямо сейчас они восстанавливаются после падения. Любовь между ними очевидна. Они братья. Но Джакс довел ситуацию до того, что они всё еще оправляются от удара. И сама идея о том, чтобы внести еще больше драмы, вызывает у меня крайне хреновое ощущение.

Спервая хотела скрывать наши отношения с Киллианом из-за гордости. Но теперь есть нечто большее. Я забочусь об этих ребятах: как по-отдельности, так и о группе в целом. Не хочу становиться между ними, когда они, очевидно, по-прежнему ранимы.

Я говорю себе всё это. Но это не помогает, когда мы забираемся в лимузин и отправляемся в ночь. Ребята хотят расслабиться, выпустить пар, пройтись по клубам. Мне следовало остаться в гостинице, но когда Уип пригласил меня, взгляд на лице Киллиана - будто он ожидает, что я стану держаться подальше от него - тоже ранил.

Так что я здесь, зажата между Уипом и Райем, которые обмениваются шутками, в основном о Киллиане и его предполагаемом расстройстве желудка. Если сложить два и два, то, кажется, Киллиан использовал этот повод, чтобы уйти ко мне, жертвуя при этом своей гордостью. Я чувствую себя еще хуже.

Не потому, что Киллиан кажется обеспокоенным их поддразниваниями. Он сидит напротив, его длинное тело развалилось на сидении, бедра разведены так, словно он намерен занять максимальное количество места. Пока мы едем, огни города скользят за окном, освещая темный салон, попадая на его лицо, а затем отбрасывая тень.

Он говорит не много, только смотрит в окно и фыркает в ответ на шутки. Но затем, словно чувствуя мой взгляд, переводит свой взор на меня. Наши взгляды сталкиваются, и словно кто-то рывком вырывает коврик у меня из-под ног. Мои внутренности ухают вниз, жар покалывает кожу. И вдобавок меня накрывает волна эмоций, сжимая сердце и надавливая на горло.

Всегда так. Он смотрит на меня, и я падаю. У меня появляется ужасное ощущение, что так будет всю мою жизнь. Киллиан Джеймс пробуждает меня, делает меня целостной.

Я хочу сказать ему это, взять за руку, просить никогда не отпускать меня. Но он отводит взгляд, наклоняясь в сторону, и что-то говорит Джаксу. Я не могу услышать что - мое сердце громко стучит в ушах.

Машина останавливается, двери открываются. Я выбираюсь на улицу и следую за потоком ребят в клуб. Мы направляемся к ВИП-зоне наверху массивной круговой лестницы. Люди наблюдают, пока мы проходим мимо.

Взгляды царапают мою кожу. Несколько лет ребята жили вот так. Не знаю, как им это удавалось. Возможно, они любят внимание. Они все улыбаются, дают "пять" знакомым, останавливаясь, чтобы послушать, что им прошепчут на ухо.

Киллиан прямо передо мной, идет с Джаксом. Их практически моментально окружают женщины, так что вскоре мне видны только макушки ребят. Я сжимаю челюсть и просто следую. Это часть жизни Киллиана. И я ничего не могу на это сказать, потому что для всего мира Либби - лишь друг Киллиана. Это не беспокоило меня до сих пор. Казалось, это просто секрет между нами двумя. Женщины могут виться вокруг него, но они никогда не отправятся с ним домой.

Однако теперь это ранит. Потому что вдруг кажется, будто я мельком вижу будущее, где меня нет. Я даже не могу понять, почему чувствую себя так. Только что Киллиан и я двигались вперед полным ходом, а теперь малейший удар может сбить нас с курса. Или, возможно, всё потому, что я знаю, что не нужна ему так, как он нужен мне. Зачем я ему? У него есть весь мир. А я вне этой системы, когда дело касается настоящей жизни.

- Мне нужно выпить коктейль жалости, - говорю на ухо Бренне, когда она подходит ко мне.

Ее золотые тени сверкают на веках сверкают.

- Супер крепкий?

- И фруктовый, - добавляю я. - Коктейли жалости всегда должны быть фруктовыми.

Она хватает меня за локоть и ведет к тихой кабинке в углу комнаты перед тем, как уходит за нашими напитками. Иногда группа просит маленькую комнату только для них. Но сегодня не одна из таких ночей. Люди бродят туда-сюда - в основном сюда - словно скот через ворота. Музыка здесь не слишком громкая, но этого достаточно, чтобы было довольно неудобно болтать. Уип уже стоит у одного из столиков, танцуя с брюнеткой в крошечном серебристом платье.

Я жалею, что тоже не надела маленькое платьице. В море крошечных платьев я кажусь консервативной в своих черных узких джинсах, ботинках на каблуке и зеленой шёлковой кофточке. Мне удобно, но я не чувствую себя сексуальной. А бывают моменты, когда девушка нуждается в сексуальности. Это то, чего тебе никто никогда не скажет. Сексуальность может быть не только оружием, но и линией обороны.

Кабинка, в которой я сижу, вздрагивает, когда Рай плюхается рядом. Он кладет руку вдоль спинки у меня за плечами и наклоняется вперед.

- Что стряслось, бекончик?

Мои губы нехотя растягиваются в улыбке.

- Ничего, котлетка.

Он делает глоток того, что, предполагаю, является джин-тоником - потому что, конечно, его уже обслужили. Вероятно, ему назначили личную официантку.

- Выглядишь так, словно проглотила козла.

- Козла? - я смеюсь. - И как же, блин, это выглядит?

- Слегка болезненно и удушающе.

- Ты правда знаешь, как заставить девушку почувствовать себя лучше, Рай.

Он сжимает кончик языка между зубов в непристойном жесте, но затемвыражение его лица смягчается.

- Я серьезно, Лютик. Ты в порядке?

- Лютик?

- Ага, ты немного похожа на Принцессу Лютиков.

- Это так же далеко от истины, как и то, что ты похож на Dread Pirate Roberts.

- Мне бы очень пошла маска. Но это было бы до чертиков странно, - он делает еще один глоток, и его взгляд возвращается ко мне. - Так что происходит? Кто-то задел тебя?

- Что? Нет. Ничего такого.

- Уверена? Потому что эти массивные бицепсы на моих руках не только для показухи. Я с радостью отомщу за тебя.

- Ты милый. Но, правда, ничего такого. Просто это не моя сцена.

- Это ничья сцена. Ты должна завладеть ею, сделать своей.

- Ну, я не заинтересована.

Бросаю взгляд через комнату и нахожу знакомый силуэт Киллиана. За его руки цепляются две женщины, хотя он, кажется, не замечает их, разговаривая с Дженном, одним из наших звуковиков. Очевидно блондинке слева не нравится, что ее игнорируют, и она начинает гладить его по груди. Моя собственная грудь напрягается, и я отвожу взгляд.

- Вот здесь, - Рай указывает на мое лицо. - Взгляд козла.

- Ох, ты прекратишь упоминать этого козла? У меня вот-вот появится комплекс, - мой смех кажется искусственным. - Я в норме.

- Вот и я, - объявляет Бренна, ставя два бокала для мартини, полных зеленой жидкости с лаймом. - Один сверх крепкий фруктовый коктейль жалости.

Рай бросает на меня взгляд.

- Так что ты там говоришь?

- А что она говорит? - спрашивает Бренна, садясь и отпивая со своего бокала.

В этот момент, о чудо, она включает Райя в разговор, поэтому, даже несмотря на мое нежелание болтать об этом, я отвечаю.

- У меня не такой вид, будто я проглотила козла.

Одна тонкая бровь выгибается.

- Конечно, нет, дорогая. Скорее похоже на то, что ты съела лимон.

Я закатываю глаза и хватаю свой напиток. Он терпкий, сладкий и слегка обжигает горло. Идеально.

- Она не в настроении, - говорит Рай. Без предупрежденияон обнимает меня мускулистой рукой и притягивает к себе, вынуждая разлить напиток по всему столу. - Давай же, Лютик, расскажи мне, кто заставляет хмуриться твое личико, и я проткну их своим мечом.

Слабый смешок срывается с моих уст, и я опускаю голову ему на плечо. Я - единственный ребенок в семье, но знаю, что у Райя есть отличный старший брат.

Это почти странно, но я чувствую, как к нам приближается Киллиан. В одну секунду я усмехаюсь, ощущая кусочек душевности и заботы. А в следующую - мое тело напрягается, сердце ускоряет свой ритм. Знаю, это из-за него, и без удивленияя поднимаю взгляд и вижу, что он стоит прямо перед нашим столиком.

Блондинка всё еще висит на его руке. Женщина не делает ничего превратного, но я уже ненавижу ее.

Всё внутри меня падает вниз. Я чувствую себя так, словно проглотила козла.

Его взгляд мимолетно касается меня, а затем обращается к Райю. Губы напряженно сжимаются, когда он наклоняется вперед, чтобы его услышали.

- Эй, мужик, Дженни здесь и хочет с тобой встретиться.

Рай мгновенно отстраняется от меня и делает знак для Дженни, предлагая присесть с другой от него стороны.

- Пожалуйста. Повстречай меня, обожай меня, купи мне выпить. Меня устроит всё это.

Едва завуалированный рвотный позыв слышится со стороны Бренны. Рай игнорирует это и притягивает Дженни к себе на колени.

Пока она хихикает и прижимается к небу ближе, Киллиан снова бросает взгляд на меня. Его глаза напряжены, и мне хочется засмеяться. Он действительно считает, что я заигрывала с Райем? Его дергающаяся челюсть говорит мне, что да. Я смотрю в ответ, раздражение разливается по поверхности моей кожи.

- Я хотел спросить, вам двоим ничего не нужно? - говорит он, перекрикивая музыку. - Но, кажется, вы уже обо всем позаботились.

Мне хотелось бы сказать, куда он может засунуть свой ехидный тон. Но тут вмешивается Бренна.

- Посиди с нами, - ее голос звучит почти отчаянно, а тело замирает, тогда как взгляд решительно направлен куда угодно, кроме Райя и его новой подружки.

Киллиан не смотрит на меня, когда качает головой.

- Джакс достает меня своими идеями о том, что я отшельник, - он бросает это слово в мою сторону, словно удар хлыста. - Скрываться по кабинкам не поможет.

Мудак. Я не отшельник. Не с тех пор, как он притащил меня в эту жизнь и заставил увидеть то, что я упускала. И я не скрываюсь. Ладно, прямо сейчас у меня есть желание забраться в скорлупу. Но я выросла из нее. И к тому же, была бы там несчастна.

Ком встает в горле, и одиночество накатывает на меня волной. Но затем Киллиан поворачивается ко мне, немного наклоняясь. Даже в прохладном затхлом воздухе клуба я ловлю его пряный теплый запах. Его глаза цвета кофе смягчаются.

- Ты в порядке?

Ком в горле нарастает. Он дает мне то, что я просила. Анонимность. Если я не хочу разглашать наши отношения, вот так всё и должно быть. Но он всё еще мой. Я вижу это сейчас по тому, как в его глазах вдруг отражается боль.

- Я в порядке, - квакаю в ответ.

Он смотрит на меня еще с секунду, затем кивает.

- Увидимся.

Как только он уходит, я разваливаюсь на сидении.

- Проблемы в раю? - бормочет Бренна мне на ухо.

Я выпиваю остаток коктейля перед тем, как ответить.

- Ему не нравится скрываться.

Меня не волнует близость Райя. Он уже сует свой язык в горло Дженни, и они медленно передвигаются правее.

Бренна игнорирует их, выражение ее лица разглаживается, и я знаю, чего ей это стоит. Она отпивает свой коктейль.

- Мой двоюродный брат - удивительное откровение.

- Думаешь, я идиотка? - мне нужен еще один коктейль.

- Боже, нет, - она наклоняется к моему плечу в знак поддержки. - Ты защищаешь себя от этого дерьма. Но это не значит, что ему такое нравится.

- Я думала, что защищаю себя, - говорю ей, страдания наводняют меня быстрее, чем алкоголь успевает заглушить их. - Но оглядываясь назад, думая о том, как отвечала, когда репортер задала мне те вопросы, я считаю, что скорее пошлю весь мир к чертям собачьим, чем пойду на попятную.

Бренна знает о моей стычке с мисс Зельдой Смит.

- Ну, Зельда, кажется, не имеет проблем относительно секса с членами группы, так что не ей тыкать на соринку в чужом глазу.

- Честно говоря, я не хочу обнародовать свою личную жизнь. Никогда. Но дело больше не в приватности.

- Их и не нужно обнародовать. Знаменитости скрывают свои отношения всё время. Ладно... - она одаривает меня извиняющейся улыбкой. - Так долго, как могут.

Знаменитости. Мне хочется засмеяться. Я не знаменитость. Но Киллиан - да. И его жизнь только вернулась в фокус.

- Если бы всё было только между ним и мной? Я, возможно, не возражала бы. Но ребята только что заново воссоединились. Очевидно, Джакс не желал, чтобы я присоединялась к ним.

- Ты защищаешь их, - Бренна кажется искренне удивленной.

- Это так неправильно?

Недовольство искажает ее лицо, и она обращает внимание на ту часть комнаты, где сейчас смеются ребята. Ну, за исключением Райя, который издает настолько развратные звуки, что я даже не хочу смотреть.

Выражение лица Бренны смягчается, когда она видит, как Киллиан и Уип странно ударяют друг друга кулаками, словно демонстрируя танцевальные движения куче мечтательных женщин.

- Ты бы видела их до того, как Джакс... Они были словно кучка щенков, - девушка смеется, поднимая бокал. - Мы все были, вообще-то. Даже Скотти. Бесконечная дикая дорожка череды вечеринок, концертов и снова вечеринок.

Меня наполняет пустота. Я не могу быть этой девушкой. Не хочу быть ей.

Бренна смотрит на меня.

- Хотя всё это было херней. Ничего настоящего. Когда Джакс попытался... Он сломал нас всех.

- Килиан сказал... что это встряхнуло их.

- Он прав. Это выдернуло нас из детства, - Бренна качает головой, сжимая красные губы. - Это не плохо, Либби. Так жить не здорово. Эти мальчики - у них не было ничего, что помогло бы им вырасти. Ничего, что значило бы хоть что-то.

Музыка меняется на песню “Right Now” Mary J. Blige, и женщина тянет Киллиана на танцпол. Он позволяет ей. Нет, он не делает ничего непристойного. Просто танцует. Но это не меняет того факта, что другая женщина трогает его, раскачивается и трется в такт ритму.

Бренна тихо произносит мне на ухо:

- Жизнь движется вперед, Либби. Попытка остановить или перемотать ее - пустая трата энергии.

Вид танцующего Киллиана режет мое сердце. Не могу дышать. Я никогда не была ревнивой. Смело могу сказать, что это худшее чувство на земле. И теперь оно извивается внутри меня, пока я не хочу броситься вперед, чтобы просто избавиться от него.

Всё, что я сказала ему, всё, что он сказал мне, то, что мы сделали - всё это кружится у меня в голове. Я думаю о дне, когда впервые увидела Килла, развалившегося на моей лужайке. Если бы я взяла телефон и вызвала полицию вместо этого, чтобы с ним случилось? Прямо сейчас я была бы в блаженном неведении. Надежно укрыта от всего мира. От жизни. Жизнь без Киллиана.

Когда рука женщины сжимает зад Киллиана, я встаю, ударяя по столу. Напитки проливаются, стол вздрагивает.

- Прости, - бормочу Бренне, которая отодвигается с моего пути.

Мой выход из-за стола далеко не изящный, скорее в духе движений бульдозера, который сносит всё на своем пути. Голова Киллиана резко дергается, его глаза находят мои. Взволнованное выражение искажает его лицо.

Я могу лишь смотреть в ответ, вбирая его образ.

Его темные волосы, так коротко стриженные, выделяющийся резкий изгиб его скул, косые линии бровей и мягкие линии губ. Он красивый мужчина. Одетый в черную рубашку и черные брюки, он абсолютно не похож на того человека, которого я нашла пьяным на газоне. Здесь он - привлекательный миллионер, беззаботный клевый рокер, неприкасаемый идол, кусочек которого хочется получить каждому.

Люди окружают его, образуя стену из плоти между нами. Я игнорирую это. Это не настоящее.

Его хмурость нарастает, когда я подхожу, уверено шагая. Сердце колотится внутри так сильно. Я не знаю, что он видит на моем лице, но его спокойное выражение лица трескается. Темные глаза отражают целеустремленность, а тело становится выше. Он высвобождается от рук женщин и движется, так грациозно и властно.

Глубоко внутри я начинаю дрожать. Я могу справиться с желанием. Но эмоции на его лице, словно он знает - он знает - что я разваливаюсь на части, и он тоже, заставляют навернуться на глаза слезы. Я дважды моргаю и иду к нему, продвигаясь между толпой людей.

Он встречает меня на пол пути, останавливая и блокируя своим телом от окружающих. Опуская взгляд, Киллиан смотрит на мое лицо.

- Элли Мэй?

Я откидываю голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

- Газонный бродяга.

Вытягиваю руку и прижимаю ладонь к его щеке, ощущая щетину, и притягиваю парня ближе. Наши губы встречаются - его с вопросом, мои с требованием. И затем он издает низкий звук, словно вздох, но резче, с чувством потребности. Его руки оборачиваются вокруг меня, притягивая к себе, когда Киллиан наклоняет голову и углубляет наш поцелуй, забирая силу из моих коленок. Но при этом он держит меня крепко, не давая упасть.

Здесь, на танцполе, мы целуемся, и это грязно, запутанно и наполнено молчаливым признанием: "Прости меня. Знаю. Ты нужен мне. Ты нужен мне так сильно".

Когда мы наконец-то отстраняемся, его губы изгибаются в полуулыбке, а пальцы переплетаются с моими.

- Значит, всё в порядке.

Я снова касаюсь его щеки.

- Я обожаю тебя, Киллиан Джеймс. Чтобы ни случилось, я не хочу больше скрывать тебя, словно что-то постыдное. Все должны это знать.

Его улыбка становится шире, и он прижимает свой лоб к моему.

- Уверен, что теперь все в курсе.

Я прижимаюсь к нему.

- Хорошо. Тогда я не должна делать заявление.

Полусмешок покидает его. Ладонь Киллиана опускается на мою шею и слегка сжимает. Я закрываю глаза.

- Время идти, - шепчет он. - До того, как я трахну тебя прямо здесь.

Я не могу прекратить усмехаться.

- Перенеси вещи в мою комнату. Или я перееду в твою.

- Куколка, - он снова меня целует, на этот раз нежно, а затем прижимается щекой к моей. - Конечно, ты знаешь. Это так больно.

- Вы уже закончили? - раздраженный тон Джакса выключает наше сияние в одну секунду.

Киллиан выпрямляется во весь рост и разворачивается. Отвращение во взгляде Джакса на самом деле больно видеть. Не уверена, что он мне когда-то нравился, но он - лучший друг Киллиана и важен для него.

- Ага, - говорит Киллиан тихо, но ледяным голосом. - Мы закончили.

Джакс фыркает.

- На хрен, я знал это. Думаешь своим членом.

Я вздрагиваю, и Киллиан крепко сжимает мою руку, притягивая ближе к своему боку.

Комната движется, и я осознаю, что Бренна и Скотти выпроваживают народ. Вышибали проделывают отличную работу, помогая им очистить помещение в считанные секунды.

- Джакс, мужик, - говорит Киллиан. - Не стоит.

- Почему нет? Мы все так считаем.

Уип приближается к нам.

- Мы не все так считаем.

- Это определенно не то, что я думаю, - добавляет Рай. - В конце концов, всё к этому шло, - он одаряет меня счастливой улыбкой. - Больше никаких проглоченных козлов.

- Нет, - говорю я, едва улыбаясь в ответ.

Остальные ребята явно смущены этим диалогом.

Но Джакс фыркает.

- И тем не менее, как вы знаете, это именно то, что думаю я.

- Почему бы тебе не выложить всё лично мне? - спрашивает Киллиан.

В его голосе слышатся шелковистые темные нотки, которых я раньше не слышала. Это определенно предупреждение.

Джакс либо не замечает их, либо ему плевать.

- Если ты хотел, чтобы твоя телочка поехала в тур, стоило просто сказать. Тебе бы не пришлось вытягивать ее на сцену и устраивать неразбериху в группе.

Киллиан втягивает воздух и медленно выдыхает его.

- Я не стану бить тебя, - произносит он наконец-то. - Ты заслуживаешь этого. Но я не стану. Заруби на носу. Это последний раз, когда ты проявляешь неуважение к Либби. Понимаешь меня?

Джакс бросает на меня взгляд, и на секунду я вижу сожаление, а затем оно исчезает.

- Ты не уважал себя, - говорит он, - скрываясь и делая вид, что всё дело в шоу.

- Ты прав, - говорю я до того, как Киллиан сможет ответить. - Вот почему я больше не скрываюсь.

- Но ты всё еще будешь делать вид, словно принадлежишь этому месту?

Ладно, это ранит.

Киллиан рычит, делая шаг навстречу Джаксу.

- В чем, на хрен, твоя проблема?

- Моя проблема? Ты, блядь, лгал. Всем нам.

- Чувак, - говорит Рай, качая головой на Джакса. - Было очевидно, что они вместе.

- Серьезно. Вытяни голову из жопы, мужик, - добавляет Уип, бросая Киллиану нахальную улыбку. - В тот момент, когда Килл стал растекаться воском по бумаге насчет красоты ее голоса, я знал, что он запал на нее. И они не очень-то хорошо скрывали эти мечтательные взгляды друг на друга.

Киллиан прищуривает глаза.

- Ты знал и собирался пригласить ее на свидание?

- Нет, я просто ебал тебе мозг, большой К. Видел бы ты свое лицо. Я думал, ты что-то разобьешь, - Уип смеется.

- Я был на грани того, чтобы разбить твое лицо, - бормочет Киллиан, но не выглядит по-настоящему злым. Как и Уип. Он возвращает внимание к Джаксу. - Ты обычно выше этого.

- А ты обычно откровенен со мной.

Брови Киллиана приподнимаются.

- И ты обвиняешь меня в лицемерии?

Уголок рта Джакса белеет.

- Мило.

- Джакс, - начинает Уип, но Джакс бросает на него угрюмый взгляд.

- Нам не нужно всей этой херни прямо сейчас, - говорит Джакс, и затем он уходит, не произнеся больше ни слова.

Глава 23

Киллиан

- Либс? - мой голос едва громче шепота во тьме отельного номера.

Ее в ответ тоже мягок.

- Да?

- Когда я сказал тебе, что у меня никогда не было девушки, то сделал это не для того, чтобы заработать дополнительные очки. А чтобы предупредить.

Простыни шуршат, когда она приподнимается на локте. Мягкие пряди ее волос скользят по плечу, шелковистые кончики щекочут мою руку.

- Предупредить?

Я перекатываюсь на бок и убираю локон ее волос.

- О том, что я не представляю, что делаю. И что, вероятно, натворю глупостей.

- Киллиан, о чем ты, блин, говоришь? -она кажется не раздраженной, а скорее веселой.

Мои глаза привыкают к темноте достаточно, чтобы разглядеть черты Либби. Обнаженная и со спутанными волосами после нескольких часов секса, она настолько красива, что мне требуется время, чтобы сконцентрироваться. Но ее брови немного приподнимаются, будто подталкивая меня продолжать.

- Прости, - говорю ей.

- Прости? За что? - она качает головой. - Это мне стоит извиняться. Я ранила тебя. И это ранило меня тоже.

Уверен, если поцелую ее сейчас, то не остановлюсь. Так что слегка тяну ее за волосы в знак подтверждения.

- То же самое, куколка, - вздох слетает с губ до того, как я могу сдержать его. - Ты была права. Я надавил слишком сильно, желая получить то, что, как верил, будет к лучшему, и не думал, как всё обернется. Сегодня было дерьмовое шоу. Как ты и предсказывала.

Пресса уже сходит с ума. Я не говорю Либби о безумии в СМИ и о том, как мир теперь требует нашу историю - жаждет знать о ней все. Я не хочу, чтобы эта хрень вторглась в наше пространство.

Либби с секунду ничего не отвечает, затем ее теплая ладонь накрывает мою грудь. Я закрываю глаза, когда она гладит мою кожу.

- Мы оба ошибались. И оба были правы.

Я выдыхаю и смотрю на нее.

- Я собираюсь попросить Бренну сделать заявление о том, что мы влюбились друг в друга во время тура. И это все, что они от нас получат.

Брови Либби сходятся.

- Почему?

- Потому что наше счастье для меня важнее, чем что-либо другое, - мрачный, уродливый кусок сожаления опускается в мои внутренности. - И будь я проклят, если кто-то отнесется к тебе так, как это сегодня сделал Джакс. Прости меня за это, Либс. Мне охренеть как жаль.

Ее рука скользит вверх по моей шее, когда девушка наклоняется и целует меня в грудь, прямо над сердцем. Мягкие губы касаются соска до того, как она слегка прикусывает его. Мой живот напрягается в ответ, а знакомый жар уносит усталость и, очевидно, снова возбуждает мой член. Либби еще раз нежно целует меня, затем опускает руки на мою грудь.

- Пообещай мне кое-что.

- Все, что угодно, - мои руки обнимают ее талию, притягивая Либби ближе.

Она улыбается.

- Возможно, ты будешь сожалеть о том, что так легко согласился.

- Никогда, - гладя Либби по волосам, я целую впадинку на ее шее.

- Не злись на Джакса.

Вот черт. Я отстраняюсь настолько, чтобы встретиться с ней взглядом.

- Чувства немного сложно игнорировать, Либс. И я охренительно расстроен.

Кончик ее пальца следует по линии моих бровей.

- Знаю. И прошу тебя не злиться. Вы нуждаетесь друг в друге.

Мне хочется спорить, но она не дает вставить ни слова.

- И ты несчастен, когда злишься на него.

- Иногда я правда не в восторге от того, что ты так легко меня читаешь, - говорю ей.

- Он имеет право сходить с ума. Я была неправа, попросив у тебя скрывать это от друзей, и планирую извиниться утром.

Мои зубы снова сжимаются.

- Лучше бы ему извиниться в ответ. Это дерьмо было неуместным...

- Киллиан, - упрекает она. - Отпусти. Я не хочу жалеть о том, что сделала сегодня.

- Жалеть? - издеваюсь я, перетянув ее поверх себя, туда, где ей и место. Ее мягкая грудь прижимается к моей груди, и я мычу от удовольствия. - Лучше тебе не жалеть об этом. Это было до чертиков сексуально. Очень в духе фильма "Офицер и джентльмен".

Она хихикает. Люблю, когда моя девочка хихикает. Ей нужно больше легкости в жизни.

- Ты принял наркотики?

- Все так и было, - протестую я, целуя кончик ее носа. - Я почти ожидал, что ты схватишь меня и вынесешь оттуда.

Теперь ее смех полноценен.

- Чудик.

Я киваю.

- Мне понравилось наблюдать за твоей ревностью.

- Я не ревновала, - протестует она, морща нос в отвращении.

- Даже слишком.

- Ни капли.

- Очень сильно. Твоя кожа позеленела. Было красиво, но не так как сейчас, когда ты румяная от секса и желания большего. И, знаешь, это нормально. Я прощаю тебя. Меня все устраивает.

Ее смех сотрясает тело, гладкий изгиб ее живота прижимается к моему твердому члену. Она снова качает головой.

- Хорошо. Я всегда буду хотеть этого от тебя, - ее глаза мерцают в тусклом свете. - И я ревновала.

- Вот так, - я перекатываюсь, прижимая ее к кровати. - Сегодня не будем спать. Потому что мне нужно прояснить несколько вопросов, а это займет какое-то время.

Либби

Киллиан устраивается поверх меня, отчасти опираясь на предплечья.

- Я больше не буду ревновать, - говорю ему до того, как он сможет что-то сказать. Контрудар, потому что ревность - такая эмоция, которую я больше не хочу испытывать, будь моя воля. - Это было редкой аномалией.

- Ладно, - он отвечает так легко, словно согласился бы со всем, что я скажу.

Думаю, Киллиан просто смеется надо мной. Его брови приподнимаются, а в глазах заметна улыбка.

- Так ты сегодня поставила на меня свою метку, потому что ревновала?

- Ты знаешь, что да, - тычу пальцем в его бок, отыскивая место, которое заставляет его вскрикнуть, прежде чем я становлюсь серьезной. - На самом деле, я думала о том, как обернулась бы моя жизнь, если быя не повстречала тебя и если бы тебя не было в ней. Это кажется неприемлемым.

- Ты никогда и не узнаешь, как бы все было, - шепчет он. - Потому что я не отпущу тебя.

Накрывая ладонью его затылок, я целую парня. И он вздыхает, отдаваясь поцелую.

- Однако видеть, как тебя трогают другие женщины отстойно, - я говорю с ним начистоту, потому что он заслуживает этого.

- Ненавижу, когда меня трогают другие женщины, - выдыхает он напротив моих губ. - Поцелуй меня, и все станет лучше.

И я целую, практически поедаю его рот, потому что вкус Киллиана такой приятный, и потому что независимо от того, сколько раз я к нему касаюсь, мне всегда хочется большего. Тело дрожит, ноги оборачиваются вкруг его талии, притягивая парня ближе.

Он забирается на меня повыше, раскачивая бедрами и обнимая так, словно никогда не сможет насытиться.

Одна его рука скользит на мою шею, глядя ее, вторая проникает между нами. Его пальцы находят мои собственные и направляют их вниз. Я оборачиваю ладонь вокруг его горячей плоти, и парень стонет.

- Он твой, - произносит Киллиан, толкаясь мне в руку. - Как его владелец, ты обязана хорошо о нем заботиться.

Я улыбаюсь напротив его губ.

- О, правда?

- Угу... - он щипает меня за подбородок, прокладывая дорожку поцелуев вдоль шеи. - Гладить, целовать, держать в тепле по ночам, развлекать на протяжении дня.

Я ласкаю его длину, сжимая кончик. Киллиан удовлетворенно стонет.

- Вот так, ага, - он втягивает кожу у впадинки на моей шее. - Как тебе известно, ему тоже нужно проводить побольше времени с пользой со своей новой лучшей подружкой Милой Киской.

Тихий смешок покидает меня, а тело наливается жаром. Я вымотана и возбуждена. Мы занимались этим всю ночь, и я все еще хочу ощутить его внутри себя снова, почувствовать его глубокие точки, услышать низкие, гортанные стоны, которые Киллиан обычно издает в процессе. Мысль вызывает головокружение. Большой палец выписывает круги на головке его члена, где уже выступила капелька влаги. Для меня.

- Если он мой, - шепчу я, кусая его за ухо, - возможно, ему не стоит одеваться, когда приходит повидаться.

Киллиан замирает, его дыхание согревает и увлажняет мою шею.

- Ты говоришь, что хочешь заниматься сексом без презерватива?

Не могу понять, слышится ли в его голосе удивление или напряжение с долей опаски. Я никогда не просила парня о подобном. Никогда не хотела. Но с Киллианом мне хочется этого.

- Ты не хочешь? - спрашиваю, теперь тоже с опаской. - Потому что все нормально, если ты...

- Я хочу, - перебивает он, хрипло и настойчиво. Его взгляд бросается к моему лицу. - Ты сейчас на таблетках?

- Сделала укол. Его хватает на три месяца. Так что...

Знакомая, самоуверенная улыбка расплывается по его лицу.

- Знаешь, секс без презерватива говорит о долгосрочных обязательствах, ага? Ты не предлагаешь кому-то "Трахни меня без защиты", если не думаешь, что вы двое вместе на долго.

Я замираю, поднимая голову.

- Ты вытянул меня из счастливого убежища, Киллиан Джеймс.

Его смех вибрирует по моей коже.

- И вот мы здесь, и я собираюсь поместить тебя прямо в мое счастливое убежище, - мой раздраженный стон лишь вынуждает его прищурить глаза. - Детка, есть только ты и я.

В этот момент он толкается в меня своим слишком толстым, твердым и офигенно идеальным членом.

И как всегда этот первый толчок шокирует мое тело, оно реагирует на вторжение потоком чистого тепла и щепоткой сладкой боли. Но данное чувство связи и того, как наши тела снова находят друг друга, так естественно, что от этого мое сердце сжимается.

Киллиан входит в меня, и я становлюсь целостной. Вот так просто.

Знаю, он чувствует тоже самое, потому что его тело вздрагивает от прерывистого вздоха. Он не останавливается, пока не проникает на всю длину - большой, твердый и непоколебимый.

- Эй, - произносит он тихо, замирая на месте. - Взгляни на меня.

Мои веки с трепетом открываются, чувство вязкости распространяется по телу, словно жидкое золотое тепло.

Его глаза сияют эмоциями.

- Ты и я, Либби. Мы держимся вместе, и все будет хорошо.

Я верю ему. Во тьме, в окружении его силы, я верю, что ничто не разлучит нас.

Глава 24

Либби

Сиэтл. Холодно. И дождливо. Это прекрасно. А еще это последняя остановка американской части тура. Отсюда мы отправимся за океан... Сперва в Берлин. Не понимаю, почему мы перепрыгиваем с места на место, но Бренна объясняет это тем, что мы должны соответствовать концертному расписанию и промо. На самом деле, мне без разницы, поездка в Европу - очень захватывающее событие, которого я не могу дождаться.

Хотя на данный момент мы в Сиэтле. Как только заселяемся в отель, мы с ребятами забираемся в арендованный минивен Уипа. Он садится за руль, и на сей раз нас только пятеро. Нет членов технической команды, ассистентов или журналистов. И это как бы мило.

Сперва мы останавливаемся у кафе Лердо, где я заказываю латте с такими красивыми сердечками из пенки, что даже жаль его пить. Но я пью, потому что запах жареного кофе наполняет мой рот слюной. Вкус насыщенный, сливочный и чертовски невероятный. Я не чувствую ни капли смущения, когда стону.

Ребята хихикают, но они одинаково поглощены своими собственными напитками.

Пара булочек и вторая порция кофе - на этот раз на вынос, потому что, черт, это хороший кофе - и мы направляемся в Абердин к мемориальному парку Курта Кобейна. Пепел Кобейна был развеян, так что это место самое подходящее для того, чтобы ребята могли выразить свое уважение к знаменитости.

Мягкий туман повисает над землей, когда мы наконец отыскиваем парк. Он крошечный и заброшенный, но не слишком. Откровенно говоря, данное место меня угнетает. Бездомный мужчина хромает к мосту через реку, пока мы молча стоим возле каменного мемориала в виде гитары.

Рука Киллиана оборачивается вокруг моих плеч, притягивая ближе, Джакс стоит по другую сторону, кутаясь в пальто, как и все мы. Я практически уверена, что Киллиан тоже считает это место грустным. Но выражение лица Джакса привлекает мое внимание. Он явно обеспокоен, и кожа вокруг его рта слегка позеленела.

Мне известно, что Кобейн был его кумиром. Между ними есть сходство - оба играют на гитаре левой рукой, оба достигли славы с головокружительной скоростью и оба не могут с ней справиться. К сожалению, Кобейн, в отличие от Джакса, успешно покончил с жизнью.

Не представляю, о чем Джакс думает, но не могу остановить себя и не взять его за руку. От контакта наших тел он застывает, прерывисто втягивая воздух в легкие. Я не удивлена. Мы не много разговаривали с тех пор, как он выяснил всё о наших отношениях с Киллианом. Он не грубил и не избегал меня, но определенно выдворил на более дальнюю позицию своей вселенной.

Не глядя, сжимаю его ладонь, пытаясь сказать, что я здесь, что я - его друг, если он будет во мне нуждаться.

Его холодные пальцы мгновение полностью неподвижны, затем он медленно сжимает мою руку в ответ.

- ‘Love Buzz’ - первая песня, которую я научился играть на бас-гитаре, - вдруг произносит Рай. Он смеется. - И даже не осознавал, что Нирвана сделала кавер-версию за несколько лет до этого.

- Если им нравилась песня, они ее играли, - говорит Киллиан. - Не гнушаясь играть не только свои произведения. Всё вертелось вокруг музыки.

Улыбка Джакса едва приподнимает уголки его губ.

- Помните тот период, когда мы пытались походить на Курта? - он смотрит на Киллиана. - И ты потерял голос?