Идущие

1

В каньоне вовсю гудел зимний ветер.

Уильям лежал в темноте под лоскутным одеялом, чувствуя уютное тепло спящей рядом Изабеллы. Во сне ее тело было таким гладким, таким мягким, но внутри, как он давно понял, в ней был словно железный стержень. Непонятна была лишь его природа – твердость характера или сила, которой она обладала. Она, очевидно, была одарена очень мощной силой, возможно, более могущественной, чем его собственная, но судить он об этом мог лишь со слов и по наблюдениям. Она рассказывала ему о колдовствах, которые осуществляла, и он сам видел, как она осуществляла магические действия, превышавшие возможности любого из обитателей Волчьего Каньона. Но он ее не чувствовал. Онне ощущал ее силы, был не в состоянии прочитатьее либо каким-то иным способом объективно измерить ее возможности. Она оставалась для него тайной – как и для всех остальных, вероятно, – и уже возникали моменты, когда он сожалел о том, что когда-то привел Изабеллу в Волчий Каньон.

Но он любил ее, любил глубоко, страстно, до одержимости, и это стоило всех сомнений и вопросов, перекрывало все сожаления.

Он закрыл глаза, стараясь уснуть. Завтра он собирался съездить вверх по каньону. По словам Джозефа, который только что вернулся из Прескотта, где покупал крупный рогатый скот, в горловине каньона у реки остановилась семья с фургоном. Обычно это не вызывало проблем, но Джозеф сказал, что, судя по всему, семейство собирается там поселиться. У мужчины есть всё необходимое оборудование для промывки золота, лотки и все такое; он явно хочет застолбить за собой этот участок.

Изабелла хотела поехать с ним, но Уильям удержал ее и сказал, что сам займется решением этой проблемы. Она поняла, почему он не хочет ее брать, но лишь посмотрела на него своим тяжелым взглядом и произнесла:

– Надеюсь, ты действительно решишь ее.

– Обязательно, – пообещал Уильям.

Больше всего он жалел, что Изабелла никак не может подарить ему ребенка, что даже их совместных сил оказалось недостаточно, чтобы произвести новую жизнь из своего лона. Но сейчас он впервые подумал, что это, может, и к лучшему. Он не знал, какой матерью она могла бы стать, и совсем не был уверен, что хочет увидеть, что за ребенка она могла бы произвести.

К середине ночи ветер постепенно начал стихать, но он так и не смог заснуть естественным путем. Пришлось накинуть на себя заклинание, включающее сон и гарантию просыпания на рассвете.

Быстро позавтракав стейком с яичницей, он собрался в путь. Изабелла еще раз напомнила, что лучше всего избавиться от непрошеных гостей, и он еще раз заверил ее, что все будет в порядке.

До начала каньона было полдня пути. Он ехал вдоль русла реки, мимо узких заболоченных ущелий, поросших папоротниками выше человеческого роста, мимо обширных песчаных отмелей, где каньон раздавался вширь; в этих местах деревья и кустарники жались к скалам, а остальное открытое пространство, за исключением самой прибрежной кромки, оставалось сухим и безжизненным.

Цели своей поездки он достиг почти в полдень.

Действительно, в горловине каньона расположилось лагерем семейство – мужчина, женщина и ребенок. Судя по всему, жили они в фургоне, но у небольшой рощицы хлопковых деревьев уже была расчищена площадка для фундамента хижины, из чего следовало, что они действительно намерены здесь поселиться.

Женщина что-то делала, склонившись над доской, уложенной на пару камней, а мальчик наблюдал за ней, устроившись на макушке большого валуна рядом. Крупный бородатый мужчина с обнаженным торсом и босиком стоял у реки, намереваясь столкнуть в воду большую конструкцию из металла и дерева.

– Привет! – громко воскликнул Уильям, спешиваясь.

Все трое резко повернулись в его сторону, бородатый мужчина нахмурился, бросил свое сооружение и схватил ружье, лежавшее под кустом. Уильям направился прямиком к женщине, которая встала, вытирая ладони о платье. Мальчик спрыгнул со своего камня и подбежал к матери. Мужчина поспешил к ним.

– Что вам нужно? – агрессивно спросил бородач, наводя на Уильяма ружье.

Уильям снял шляпу и отвесил поклон женщине.

– Я просто решил заглянуть с дружеским визитом. Меня зовут Уильям. Я живу ниже по каньону, в городе.

– В городе?

– Да. Город Волчий Каньон. Я его мэр. На самом деле, поэтому я к вам и приехал. Если вы хотите разбить тут лагерь на несколько дней...

– Какой лагерь? Мы здесь собираемся жить. Это будет наш дом.

– Если вы хотите разбить лагерь и постоять несколько дней, – как ни в чем не бывало повторил Уильям, – милости просим. Но жить здесь вам нельзя.

– Кто это сказал?

– Как ваше имя, сэр? – посмотрел на мужчину Уильям.

– Я не обязан называть вам свое имя.

Мужчина явно начал проявлять признаки нервозности, но Уильям постарался говорить спокойно и убедительно.

– Вам придется уехать. Эта земля не свободна. Она принадлежит нам.

– Кому это «вам»? – воинственно воскликнул мужчина.

– Городу Волчий Каньон.

– Да?

– Мы – колдуны, – улыбнулся Уильям.

Мужчина и женщина испуганно переглянулись. Мальчик ухватился за юбку матери. Реакция была вполне ожидаемой, и Уильям не смог не почувствовать некоего удовлетворения, увидев, как напускная бравада на лице мужчины уступает место страху.

– Вы кто?

–Мы все – колдуны. Все до единого в Волчьем Каньоне.

– Это вас отсюда гнать надо! – Мужчина, подбадривая себя, сделал шаг вперед и вскинул ружье. Женщина потянула его за штаны. – В Библии сказано: «Истребляй колдунов, как увидишь их»! Советую убираться отсюда подобру-поздорову, пока я не пристрелил вас на месте!

– Нам передана эта земля по решению правительства Соединенных Штатов, – проговорил Уильям.

– Так ее отберут у вас по...

Азартная речь бородача прервалась, потому что в этот момент ружье вырвалось у него из рук, пролетело несколько ярдов и упало, ударившись о стенку фургона. Уильям пристально посмотрел в глаза мужчине, давая понять, кто стал причиной этого явления. Потом перевел взгляд на берег реки. Послышался раскат грома, и с такой тщательностью приготовленное оборудование для промывки золота взлетело на воздух вместе с тучей песка. Отдельные детали со всплеском попадали в воду.

– Убирайтесь, – низким угрожающим тоном произнес Уильям.

Было искушение подкрепить угрозу, сказать мужчине, что если он не поторопится, следующими станут его жена и сын.

Изабелла именно так бы и сделала.

Но именно поэтому он и приехал сюда один. Он не любил разбрасываться угрозами, осуществлять которые не имел желания. Он бы не стал убивать ни женщину, ни мальчика – он мог бы убить только мужчину, если бы пришлось так поступить в целях самообороны. Его задачей было лишь напугать семейство, чтобы они уехали.

– У вас время до заката, – сообщил он.

Они уже испугались. Он сел в седло и неторопливо поехал в обратную сторону. Прежде чем скрыться за поворотом, Уильям остановился, развернул лошадь и несколько секунд наблюдал, как семейство быстро собирало свои пожитки и торопливо забрасывало их в фургон. Удовлетворившись тем, что они действительно намерены уехать, он пустил лошадь рысью вдоль каньона по направлению к дому.

Вопль Кейт он услышал раньше, чем приблизился к коралю на окраине города. Хлестнув лошадь, он помчался галопом по пыльной улице, держа направление на голос.

У коттеджа Кейт уже собралась небольшая толпа. Лицо молодой женщины было покрыто красными пятнами и исполосовано кровавыми царапинами. Ее огромная грива моталась из стороны в сторону и казалась такой же дикой, как ее взгляд.

– Я ждала этого ребенка! – навзрыд вскрикнула она и бросилась к Изабелле.

Изабелла улыбнулась. В одной руке она сжимала окровавленного младенца, не подающего признаков жизни. Даже издалека Уильям мог определить, что эта кровь – не от родов, а от длинных порезов, покрывающих все маленькое тельце.

Она легко отступила в сторону, и Кейт упала, растянувшись на земле. Схватив ее за волосы, Изабелла подняла ее в воздух и швырнула обратно, по направлению к Рэндольфу, ее мужу. Затем еще сильнее сжала ребенка, и Уильям увидел, как между ее пальцев потекла кровь.

По спине пробежал холодок. Спрыгнув с лошади, Уильям поспешил к ней.

– Что происходит? – требовательным голосом произнес он.

– Она убила моего ребенка!

– Сто, – спокойно произнесла Изабелла. – Магическое число.

– Что?

– У нас в городе сто жителей. До тех пор, пока кто-нибудь не умрет или не покинет нас, никаких новых членов, никаких новорожденных.

– Я бы уехала! – воскликнула Кейт.

– Тогда нас осталось бы девяносто девять.

– Будь ты проклята! – Кейт попыталась снова броситься в бой, но муж удержал ее. И он, и все окружающие выглядели сильно испуганными.

– Тесс, – жестко произнес Уильям.

– Сто – это наше число, – повторила Изабелла, бросив в его сторону взгляд, не допускающий споров. Мертвого младенца она прижала к груди. Белая ткань платья быстро пропитывалась кровью.

Они исчезли ближайшей ночью, Кейт и ее муж. Изабелла хотела броситься за ними в погоню, преследовать, как диких зверей, но на сей раз Уильям настоял на своем. Не будет никаких преследований, никакого возмездия.

Он сделал так, что все жители города поняли, что они с Изабеллой не заодно, что способен поступить по-своему, что по-прежнему является главным.

Однако уже было поздно. Он растерял всю репутацию, которой пользовался когда-то среди обитателей Волчьего Каньона, а если все еще оставался их лидером, то лишь потому, что сам назначил себя на этот пост, а не потому, что они хотели его таким видеть.

Он стал тираном.

Он с Изабеллой.

Это было не то, к чему он стремился, и если бы мог знать заранее, во что это выльется, он бы даже близко не подошел к правительству со своей просьбой. Его мечтой было создать дом для себе подобных, а не основать собственное феодальное владение. Он хотел освободить свой народ, а не поработить их.

Но вернуть все назад было уже слишком поздно. Нравилось ему это или нет, но колеса завертелись и обратного хода не было.

Он опять пожалел, что нет рядом Джеба. С Джебом можно было все это обсудить. Джеб всегда был идеальным резонатором в вопросах управления... и в вопросах сердечных.

А сейчас Уильям нуждался в совете и с той и с другой стороны.

Ибо он больше не хотел возглавлять народ Волчьего Каньона – но ему приходилось это делать. И он больше не хотел любить Изабеллу – но любил.

Он даже не знал, что сделала Изабелла с новорожденным младенцем. И не был уверен, что хочет это знать.

А что, если, подумал он, благодаря какому-нибудь чуду, она обнаружит, что сама ждет ребенка? Сможет ли она его тоже убить?

Это был очень неприятный вопрос, из тех, на которые – как и на многие другие в последние дни – он не мог найти ответа.

2

Мэри исчезла среди ночи. Джозеф – двумя неделями позже, среди бела дня, когда все занимались делами. Оливия умерла от загадочного заболевания крови, перед которым даже магия оказалась бессильна. Мартин упал в колодец.

Прошло немало времени, прежде чем Уильям осознал, что не стало всей первой волны поселенцев. Теперь в Волчьем Каньоне жили мужчины и женщины, которые прибыли сюда позже.

Он понял, почему Мэри и все остальные ушли. Они ему об этом не говорили, но в этом и не было необходимости.

Изабелла.

Им не понравилось, во что стал превращаться Волчий Каньон. Он был полностью с ними солидарен. У него самого возникали тяжелые предчувствия по поводу всего происходящего. Он представлял себе все это совершенно иначе, и никакого чувства обиды по отношению к сбежавшим у него не было.

А другие, погибшие?

Несчастные случаи, говорил он себе и заставлял себя в это верить.

Уильям сидел на лошади и обозревал Волчий Каньон с верхней тропы. Отсюда все казалось совершенно не изменившимся, но на самом деле вся жизнь города стала иной. Изабелла была не одинокой в своей ненависти и гневе по отношению ко всем, кто не был колдуном. Многие горожане, особенно из недавно прибывших, испытывали такие же чувства и не стеснялись высказывать свое мнение на публике. Он понял, что уже происходили некоего рода собрания в здании школы, где вырабатывалась стратегия отношения к «нормальным», как принято было говорить здесь, обнаружившим существование Волчьего Каньона. Его не приглашали на эти собрания, но Изабелла, как он предполагал, была там.

Он не спрашивал ее об этом. Он не хотел знать.

Если бы у них была демократия, а Изабелла – мужчиной и имела право занять руководящий пост, Уильям сильно сомневался, что смог бы одолеть ее на честных выборах.

Он послал лошадь вперед, к городу, надеясь, что Изабелла дома, на кухне, готовит обед.

Но чувствовал, что это не так.

Первого фермера они убили в канун Дня Всех Святых.

Тот человек не сделал ничего плохого. Он даже не подозревал, что они – колдуны. Но Клит, возвращаясь домой после временного пребывания на Востоке, заметил убогую лачугу поселенца и загон для скота, и быстро информировал об этом Изабеллу.

Не его.

Изабеллу.

Налетчики отправились в путь ближайшей ночью. Все вырядились в черные одежды. Единственным их вооружением была магия. Изабелла ничего ему не сказала, ее просто не было дома, когда он вернулся после долгого дня, осуществляя контроль за прокладкой нового туннеля в шахте, но Уильям узнал, куда она отправилась, узнал, что она делает, и переполнился такой неописуемой яростью, что тряслись руки. Он ехал по темному городу; гнев его все нарастал при виде безлюдных улиц и опустевшего бара. Многие горожане составили ей компанию. Он решил, что по возвращении пора употребить власть. Это его город, черт побери, и жена или не жена, она должна считаться с его волей, как все прочие. Все считались.

Однако, когда она вернулась, вся в крови, пропахшая дымом, его решительность испарилась. Одежда на ней висела клочьями. Она спрыгнула с лошади и расплылась в победоносной улыбке.

– Мы это сделали!

Во рту у Уильяма пересохло. Слова, которые он собирался сказать, разнос, который он собирался ей учинить, – все забылось.

– Это было великолепно! – восторженно воскликнула она. – Мы появились из ночи, как демоны, и он, похоже, решил, что так оно и есть, поскольку начал стрелять раньше, чем нас увидел. – Она улыбнулась еще шире. Уильям увидел ее окровавленные зубы. – Сначала мы взялись за скотину. Иссушили у него на глазах корову, зажарили живьем свинью, превратили его цыплят в навозные кучки. Он продолжал стрелять, и мы спалили ему загон и подожгли хижину.

А потом появились сами.

Она прикоснулась к его лицу, и Уильям увидел всю сцену ее глазами. Увидел, как пули отлетают обратно к стрелку. Увидел, как Изабелла заставила взорваться Библию фермера, когда тот упал на колени и начал молиться в ожидании конца. Он проклинал ее. Проклинал их всех, и тут они применили магию, Изабелла – первой, вырывая один за другим его пальцы. За ней – Дэжниэл, который ослепил его на один глаз. Томас превратил зубы мужчины в травянистую массу.

И так далее, и так далее.

Изабелла отняла руку, и Уильям отпрянул, чувствуя, как в голову бросилась кровь. Вопреки собственной воле он почувствовал такое же удовлетворение, что и она, такое же праведное чувство справедливости, но не мог понять, его ли это ощущения или это она внедрила в него свои.

Она искупалась в реке, после чего они занялись любовью на открытом воздухе, как в старые добрые дни. То, что она требовала от него, могло заставить нормальную женщину рыдать от стыда и унижения, но Изабелле это нравилось и ему тоже. Их тела сплетались самым немыслимым образом, и окружающий мир перестал для него существовать. Как бы это ни было ужасно, он осознал, что не в силах противостоять никаким поступкам своей жены – до тех пор, пока будет сохраняться эта страсть.

Она читала его. Она понимала это.

И это было началом очищения.