Идзуми Сикибу. Собрание стихотворений. Дневник

КОММЕНТАРИИ К СТИХОТВОРНОЙ ПЕРЕПИСКЕ

1. Идзуми Сикибу

Первое стихотворение «Дневника» является ответом Идзуми Сикибу на присланный ей принцем Ацумити цветок померанца. В эпоху Хэйан мужчина, желая испытать образованность, утонченность женщины, ее умение быстро реагировать на поэтический намек, очень часто присылал ей ветку или цветок, иногда вместе с цитатой из какого-нибудь известного стихотворения. Цветы померанца были выбраны принцем по двум причинам. Во-первых, они соответствовали времени года (первые записи «Дневника» относятся к четвертому месяцу по лунному календарю, именно в это время начинали цвести померанцы), во-вторых, и это, пожалуй, самое важное, принц хочет напомнить Идзуми Сикибу о чрезвычайно популярном в те годы стихотворении Неизвестного автора из антологии «Кокинвакасю», 139: «Пятой луне // Навстречу расцвел померанец. // Его аромат// Вдыхая, вдруг вспомнил: так пахли // Когда-то ее рукава…», которое устанавливает связь между цветами померанца и любимым некогда человеком, которого уже нет в этом мире. Таким образом он намекает ей на свою тоску по умершему брату, принцу Тамэтака, надеясь, что Идзуми Сикибу сумеет разделить ее и что общее горе будет способствовать их сближению. Идзуми Сикибу моментально откликается на намек и произносит строку из вышеприведенного стихотворения («Так пахли когда-то…»). Однако ограничиться одной этой строкой было бы слишком банально, поэтому она посылает принцу еще и собственное стихотворение, в котором тоже использует образ цветущего померанца, но дает ему новое развитие. Идзуми начинает свое стихотворение со слов «каору ка» («нежный, тонкий аромат»), употреблявшихся обычно по отношению к цветам померанца, давая таким образом понять принцу, что уловила его намек и вполне разделяет его скорбь по умершему брату, затем, отталкиваясь все от тех же цветов померанца, выстраивает новый ассоциативный ряд, вводя в свое стихотворение образ «кукушки», который в японской поэзии, с одной стороны, связан с упоминающейся в стихотворении из «Кокинсю» Пятой луной, а с другой — все с теми же цветами померанца. См., например, в «Записках у изголовья» Сэй Сёнагон: «Померанец неразлучен с кукушкой и тем особенно дорог сердцу» (см. Сэй-Сёнагон. Записки у изголовья/ Пер. с яп. В. Марковой. М.: Художественная литература, 1975. С. 63). Совершенно очевидно к тому же, что под «кукушкой» Идзуми Сикибу разумеет самого принца Ацумити, поэтому в словах «хототогису кикабая» (буквально «хотела б услышать кукушку») содержится явный намек на ее желание получить от него весточку (которая поможет ей понять, так ли он хорош, как его покойный брат, или нет). Слово «онадзи» — «такой же» (в данном случае — «голос») очень часто употребляется, когда речь идет о братьях или сестрах. Таким образом, Идзуми Сикибу, с одной стороны, сполна обнаруживает свою осведомленность в поэзии, умение быстро реагировать на данный ей поэтический намек, а с другой — ловко доводит до сведения принца Ацумити, что разделяет его скорбь по покойному и не прочь получить от него весточку, за что принц, разумеется, не преминул ухватиться.

2. Принц Ацумити

Подхватив использованное Идзуми Сикибу слово «онадзи» («такой же»), принц связывает его уже не с «голосом», а с «веткой». Таким образом, давая понять, что уловил содержащийся в стихотворении Идзуми Сикибу намек на свою родственную связь с покойным принцем Тамэтака (два брата — словно две ветки, от единого ствола выросшие), он спешит заверить ее, что его голос (а соответственно и чувства) ничем не отличается от голоса брата.

3. Принц Ацумити

В любовной переписке существовали вполне определенные правила. К примеру, принято было сетовать на то, что признание в любви не только не приносит облегчения, но, наоборот, увеличивает страдания любящего сердца. Так что в данном случае принц просто отдает дань приличиям. «Открыл» же свои чувства он тогда, когда послал Идзуми Сикибу стихотворение 2 («На ветке одной…»), в котором содержался намек на его интерес к ней.

4. Идзуми Сикибу

Ухватившись за слово «кёу» («сегодня»), которое употребил принц (желавший сказать, что сегодня он тоскует еще больше, чем вчера), Идзуми Сикибу нарочно выдвигает его на первый план, толкуя все стихотворение в том смысле, что грустит принц «только сегодня», и спешит заявить, что сама-то она тоскует постоянно, а следовательно, ее чувства куда более глубоки. Пикировка, поддразнивание, произвольное переосмысление отдельных слов стихотворного послания, стремление умалить чувства партнера и возвеличить собственные — приемы, обычные в любовной переписке.

5. Принц Ацумити

Это стихотворение довольно простое, принц вообще, в отличие от Идзуми Сикибу, предпочитает непосредственное выражение чувств созданию сложных и емких поэтических образов. Он гораздо реже, чем его возлюбленная, прибегает к словесной игре, реже употребляет такие приемы, как «какэкотоба» («перекидные, навесные слова», «слова-мостики», «слова-связки»), «энго» («ассоциативные слова»), придающие стихотворению многозначность. Единственное, что заслуживает внимания, так это глагол «катарау» (в условной форме «катараваба»). Его основное значение — «беседовать», «обмениваться речами», но в эпоху Хэйан он, как правило, употреблялся иносказательно в значении — «обмениваться любовными клятвами», «вступать в любовную связь». Принц явно намекает на то, что хотел бы видеть Идзуми Сикибу своей возлюбленной.

6. Идзуми Сикибу

Отвечая принцу, Идзуми использует два опорных слова из его стихотворения: «нагусаму» («найти утешение») и «иукаинаси» («недостойный»), причем второе слово она относит к себе, желая превзойти принца в самоуничижении: не он недостоин говорить с ней, а она — с ним, да и как может она быть ему интересна, если до сих пор горюет, оплакивая своего умершего возлюбленного, принца Тамэтака? При этом слишком откровенное слово «катаpay» она заменяет на более нейтральный его эквивалент «катару» («беседовать»). В сочетании «ми-но уки» («злополучная», «горемычная»), которое употребляется, как правило, когда речь идет о горестях, связанных с любовными неудачами, содержится намек на недавно перенесенное женщиной несчастье, утрату принца Тамэтака. Стихотворение Идзуми Сикибу, являясь завуалированным отказом, с другой стороны, все же оставляет принцу некоторую надежду.

7. Принц Ацумити

Этим стихотворением принц предлагает Идзуми Сикибу вступить с ним в любовную связь. Слова «хакамонаки юмэ о дани мидэ»(«не увидав даже самого ничтожного сна») по существу означают — «если мы не взойдем вместе на ложе». Во второй части стихотворения опорным является слово «ёгатари». Оно выступает в роли «какэкотоба», совмещая два значения: «ночной разговор» и «мирские пересуды». Исходя из второго значения, можно предположить, что принц намекает на возможные сплетни, однако нельзя забывать, что слово «ё» («мир», «свет») в эпоху Хэйан почти всегда означало любовные отношения между мужчиной и женщиной, это значение усиливается благодаря соседству со словом «катару» (близким по значению с «катарау», см. коммент. к стих. 5).

8. Идзуми Сикибу

Основным в ответе Идзуми Сикибу является слово «нуру», которое совмещает в себе два значения — «быть мокрым» («нуру», современ. «нурэру»)и «ложиться спать» («ну», современ. «нэру»). Это второе значение усиливается благодаря соседству со словом «томо ни» (означающее еще и «вместе»). Помимо какэкотоба, Идзуми использует ассоциативные слова энго: «нуру» («промокать») и «содэ» («рукав»); «юмэ» («сон») и «ё» («ночь»). Подхватив слова «юмэ о мидэ» («не видя сна») из стихотворения принца, Идзуми Сикибу превращает их в «юмэ о миру ёи дзо наки» (буквально «у меня нет таких ночей, когда б я видела сны».) Заявляя таким образом, что она до сих пор оплакивает покойного принца Тамэтака (потому и не спит ночами), Идзуми Сикибу бросает упрек принцу, по ее мнению, слишком быстро забывшему брата. Одновременно в завуалированном виде она отказывает ему в свидании. Довольно смелым для женщины представляется употребление слова «нуру», которое, хотя в контексте стихотворения вроде бы и имеет значение «быть мокрым», слишком явно ассоциируется со словом «ну» («ложиться спать»). Ведь даже принц прибегает к околичностям, используя более нейтральное слово «юмэ» («сон»). К тому же Идзуми Сикибу открыто дает принцу понять, что поняла подспудный смысл его стихотворения, а женщине этого делать не полагалось.

9. Принц Ацумити

Перед нами так называемое «кинугину-но ута» (что-то вроде — «песня разъединенных одежд»), то есть стихотворение, которое мужчина должен был непременно послать своей возлюбленной наутро после вместе проведенной ночи. Особенно важное значение придавалось этому стихотворению в том случае, если ночь была первой, оно могло существенно повлиять на дальнейшее развитие отношений любовников. В таком стихотворении должно было обязательно присутствовать слово «кои» («любовь»), причем полагалось сопоставлять прежние чувства (до проведенной вместе ночи) с нынешними (после проведенной вместе ночи), утверждая, что нынешние чувства куда сильнее прежних.

10. Идзуми Сикибу

Если стихотворение принца было более чем обычным для такого рода посланий, то ответ Идзуми Сикибу обычным не назовешь. Согласно правилам любовной переписки, отвечая на утреннее послание, женщина должна была выразить мужчине свое недоверие, усомниться в его чувствах, причем самым распространенным приемом для достижения этой цели было использование в перевернутом, переиначенном смысле одного из тех слов, с помощью которых мужчина уверял ее в силе своей любви. Идзуми Сикибу тоже заимствует слова принца — «ё-но цунэ-но» («обычное в мире») — однако отвечает не столько на само его стихотворение, сколько на сказанные прошлой ночью слова: «все будет иначе, не так, как прежде…», которые можно было понять как намек на ее прежних любовников. Опровергая его подозрения, она заявляет, что никогда прежде не любила.

11. Идзуми Сикибу

Ожидание — самое обычное состояние для хэйанской женщины в вечерний час. Этому посвящено множество стихотворений. В данном случае Идзуми Сикибу имела все основания ждать принца, ибо, если мужчина намеревался сделать женщину своей официальной любовницей, обычай предписывал ему после первой проведенной вместе ночи посещать ее еще три ночи подряд. Однако Идзуми Сикибу не могла не понимать, что скорее всего принц не приедет к ней, ибо, несмотря на пылкость его утренне-

го стихотворения, в его письме нет ни одного слова, которое можно было бы расценить как намек на его появление. Более того, принц должен был как-то прореагировать на содержавшиеся в ее ответе слова «моно о омоу», в эпоху Хэйан означавшие «томиться (от любви)», «печалиться», ему полагалось либо поспешить к своей возлюбленной, чтобы своим присутствием развеять ее печаль, либо, в крайнем случае, написать ей письмо со словами утешения. Он же не сделал ни того ни другого. Кодонэри приходил в тот вечер в дом Идзуми Сикибу, но никакого письма не принес. Понимая, что при всей своей влюбленности принц боится сплетен, которые могут ему повредить в глазах света, Идзуми Сикибу не упустила случая уколоть его, дав понять, что не верит в глубину его чувств, а потому ей и в голову не пришло его ждать. («Если бы я ждала…» — говорит она, имея в виду, что на самом-то деле она его и не ждала вовсе.) Примечательно, что в ответе Идзуми Сикибу на утреннее послание принца (стих. 10) тоже не содержится приглашения навестить ее вечером (что было бы вполне естественно в данной ситуации), ведь, прочитав письмо принца, она сразу же поняла, что он не придет. Слова «омой мо какэну» (неожиданный) одновременно могут быть поняты, как «не устремляющий ко мне своих дум»), таким образом она давала принцу понять, что обижена его невниманием.

12. Принц Ацумити

Отвечая Идзуми Сикибу, принц делает вид, будто не понял упрека, заключенного в словах «омой мо какэну» (см. пред. стих.). Нарочно исходя только из внешнего смысла этих слов («неожиданный»), он в свою очередь пеняет женщине за то, что она не ждала его, а не ждала она его, конечно же, только потому, что не хотела ждать, потому что не любила. Таким образом, ответственность за несостоявшееся свидание перекладывается на женщину. В стихотворении принца используется прием «хонкадори» (буквально «следование основной песне»). Слова «кими га иэдзи» («тропинка к твоему дому») или «имо га иэдзи» («тропинка к дому любимой», в некоторых списках «Дневника» дается именно этот вариант) встречаются во многих известных стихотворениях, но скорее всего принц хотел напомнить Идзуми Сикибу стихотворение Отомо Якамоти (из собрания «Якамоти-сю»): «имо га иэдзи// варэ васурамэя//асибики-но яма какикумори//юки ва фуру томо» («Разве забыть // К твоему дому тропинку? // Пусть над горами, // Что тянутся вдаль грядою, // Тучи нависнут и выпадет снег»). То есть, пеняя женщине за холодность, он в завуалированной форме хотел ее утешить, уверяя, что не может забыть ее.

13. Идзуми Сикибу

Идзуми Сикибу, пренебрегая правилами, полностью игнорирует содержание стихотворения принца и отзывается только на следующие за этим стихотворением слова («Больно думать, что вы не принимаете всерьез…»), причем трактует их в смысле, противоположном тому, который вкладывает в них сам принц. Он хотел сказать, что боится показаться ей недостаточно основательным в своей любви, а она делает вид, будто понимает его слова как проявление неуверенности в его чувствах к ней, и тут же противопоставляет этой его неуверенности свою уверенность: она точно знает, что их судьбы связаны еще в прошлом. В словах «мукаси но э ни косо ару рамэ» («в прошлом возникшая связь…») содержится намек на то, что их соединила память о покойном принце Тамэтака. (Вообще, слово «прошлое» (мукаси) почти всегда ассоциируется в «Дневнике» с отношениями Идзуми Сикибу с принцем Тамэтака.) Однако категоричность этого стихотворения смягчается припиской: «нагусамэдзу ва цую» («И все же, если я не получу утешения, то случайной росинкой…»), которая свидетельствует о том, что Идзуми Сикибу правильно поняла намек, содержавшийся в словах «по тропинке к твоему дому» (см. коммент. к пред. стих.). Эта приписка рассчитана на то, чтобы напомнить принцу стихотворение Неизвестного автора из антологии «Госэнвакасю» (951): «нагусамуру// кото но ха ни дани// какарадзува// има мо киэнубэки// цую но иноти о» («Если меня// Ни единым словом// Ты не утешишь,// Моя жизнь в тот же миг// Непрочной растает росой…»), прочтя ее, он должен понять, что его любят, что его возлюбленная умрет, если он оставит ее. К тому же слово «нагусамэдзу ва» («если не получу утешения») призвано пробудить в памяти принца стихотворение, написанное им самим еще до того, как они стали любовниками (см. стих. 5).

14. Идзуми Сикибу

Кукушка — это, разумеется, принц Ацумити. Идзуми Сикибу хочет напомнить своему возлюбленному о первых посланиях, которыми они обменялись (см. стих. 1,2). К тому же это стихотворение написано в последний день четвертой луны, поэтому обыгрывание сезонного слова «кукушка» тем более уместно. Считалось, что полную силу голос кукушки обретает лишь на пятую луну, в дни четвертой луны кукушка кричит крайне редко, как правило ночью, словно таясь от людей. Поэтому, имея в виду крик кукушки, Идзуми Сикибу и употребляет слово «синоби-нэ» (буквально «тайный звук»). В строке «ё ни какурэтару» заключен двойной смысл: «таясь от мира» (то есть от людей) и «таясь в ночи». Само слово «синоби-нэ» привычно ассоциируется, во-первых, с тайными рыданиями, а во-вторых, с тайным ночным свиданием («нэ» — «спать»). Кроме того, в нём содержится еще и намек на тайные посещения принца («синобиаруки»). Идзуми хочет сказать, что если принц не придет к ней сегодня, в последний день четвертой луны, то они могут вообще больше не встретиться, так как в дни пятой луны «тайные» встречи будут уже невозможны.

15. Принц Ацумити

Принц получил письмо Идзуми Сикибу с запозданием, уже в начале пятой луны, поэтому его положение было весьма затруднительно, но он сумел прекрасно из него выйти. Подхватив данный в стихотворении Идзуми Сикибу образ кукушки и умело использовав то обстоятельство, что пятая луна уже настала, принц намекает на свое желание придать связь с Идзуми Сикибу огласке. Если в дни четвертой луны они встречались как тайные любовники, то, начиная с пятой луны, станут встречаться открыто — вот каков смысл его стихотворения. Потому-то, сообщая далее о его посещении, Идзуми Сикибу не без иронии подчеркивает, что он снова приехал тайно, то есть так и не выполнил своего намерения.

16. Принц Ацумити

«Ничего подобного со мной никогда не бывало», — хочет сказать принц, имея в виду, что никогда прежде женщина не отказывала ему в близости. Сочетание «аитэмо-авадэ» (буквально «хоть и встретились, не встретились») довольно часто употреблялось в любовной лирике эпохи Хэйан, оно значит, что хотя мужчина и женщина провели ночь вместе, любовной близости меж ними не было. Удивление и недоумение принца понятны — женщины невысокого ранга не часто решались отказать принцу крови.

17. Идзуми Сикибу

Это на первый взгляд чрезвычайно простое стихотворение на самом деле довольно многозначительно. Слова «утитокэтэ мэ но ау» могут быть поняты и как «спокойно, безмятежно сомкнуть глаза», и как «встретиться супругам»: слово «мэ» («глаза»), совпадает по звучанию со словом «мэ» («жена»). Таким образом Идзуми Сикибу дает принцу понять, что считает себя его супругой, одновременно не упуская случая упрекнуть его в нерешительности: ведь, заявив о своем намерении придать их союз огласке, он не только продолжает встречаться с ней тайно, но нигде даже не намекает на изменение своего отношения к ней. Заимствовав из стихотворения принца слово «ау» («встречаться»), Идзуми использует его в значении «сомкнуть глаза», желая сказать, что она не спит, вотще ожидая встречи. Одновременно, поскольку стихотворение это явно связано со стихотворением 8, в нем содержится еще и намек на то, что причиной ее бессонницы отчасти является тоска по умершему принцу Тамэтака.

18. Идзуми Сикибу

Одно из самых трудных для понимания стихотворений «Дневника». Построено оно чрезвычайно замысловато, и существует много разных его толкований. Сразу же обращает на себя внимание фонетическая перекличка второй строки с четвертой: «ямэ» («кончаться» о ливнях) — «аямэ» («ирисы»). Слово «самидарэтэ» (от «самидару» — «льются летние ливни») может восприниматься и как «са мидарэтэ» («будучи в таком смятении»), то есть хотя внешне речь в стихотворении вроде бы идет о нескончаемых ливнях пятой луны, одновременно в нем скрывается намек на проливаемые автором слезы. В первой части стихотворения содержится скрытое сравнение: «точно так же, как со временем прекратятся летние ливни, иссякнут слезы, которые я проливаю». (Слезы скорее всего проливались по принцу Тамэтака, поскольку Идзуми Сикибу собиралась в храм, чтобы совершить по нему поминальные обряды.) Слово «нэ», имея значение «корень» (в данном значении оно является ассоциативным словом к «аямэ» — «ирисам»), по звучанию совпадает со словом «нэ» — «звук», которое в японской поэзии почти всегда воспринимается как «плач». Сочетание лее «нэ о какэру», помимо значения «подвешивать корни» (корни ириса, вернее не сами корни, а мешочки, в которых они находились в измельченном состоянии, так называемые «кусудама», принято было подвешивать к стрехе дома и к рукавам платья в день праздника пятой луны, считалось, что это отгоняет злых духов и предохраняет от болезней), означает еще и «плакать навзрыд, роняя слезы (на рукава)». Скорее всего Идзуми Сикибу хочет сказать, что со временем она утешится и сможет встретиться с принцем, но сегодня все еще оплакивает покойного.

19. Принц Ацумити

Принц пытается оправдаться, говоря, что не посещал Идзуми Сикибу только потому, что старался забыть ее. (Здесь уместно вспомнить о чрезвычайно популярном в те времена стихотворении Неизвестного автора из антологии «Кокинвакасю», 1025: «Я проверить хотел// Просто в шутку: смогу ль без тебя? // Отказался от встреч… // Но теперь мне, увы, не до шуток, // Нестерпима тоска», хотя никаких прямых словесных заимствований из него нет.) Слово «маку» («терпеть поражение»), будучи созвучным с «маку» («наматывать»), используется как ассоциативное слово к «аямэ» («ирисы») из стихотворения Идзуми Сикибу. Слово «сугусу»(«проводить время») является откликом на слово «сугитэ» («ори сугитэ» — «пройдет время»), которым начинает свое стихотворение Идзуми Сикибу. Следует отметить, что принц, никак не реагируя на намеки, которые содержались в стихотворении 17, полностью игнорирует нарочно использованное Идзуми Сикибу слово «мэ», показывая таким образом, что он еще не готов придать их связь огласке.

20. Идзуми Сикибу

Идзуми Сикибу начинает свой ответ тем же самым словом «макуру» (от «маку» — «быть побежденным»), которым заканчивается стихотворение принца. Это слово интересно тем, что в нем скрывается слово «куру», имеющее два значения: 1) «наматывать» (в этом значении оно ассоциативно связано со словами «тамакадзура» и «судзи», первое из которых может восприниматься и как «драгоценная нить» — «ожерелье», и как «драгоценный плющ»; второе означает одновременно «линия» и «волокно»); и 2) «приходить» (в результате в начале стихотворения явственно слышится «куру томо миэну» — «непохоже, что ты придешь»). Слово «тамакадзура» (взначении «ожерелье», «драгоценная нить») связано еще и со словом «таэру» («рваться»), выступая по отношению к нему в роли «слова-зачина» (макура-котоба, нечто вроде постоянного эпитета).

21. Принц Ацумити

Принц намекает на то, что, когда он пришел, у Идзуми Сикибу в гостях был другой мужчина, потому-то она и не открыла ему. Слово «маки» (буквально «истинное дерево», в древности так назывались кипарисы или криптомерии) является обычным в японской поэзии украшением для слова «дверца». Сочетание «тогути» («у входа в дом») противопоставляется слову «кокоро» («сердце») — контраст внешнего и внутреннего.

22. Идзуми Сикибу

Отвечая принцу, Идзуми Сикибу использует образы его стихотворения, обращая их против него самого. Она хочет сказать, что ни для кого не открывала двери своего дома, а потому упреки принца лишены оснований.

23. Принц Ацумити

Слово «нагамэ» (в котором соединяются два значения: «смотреть» и «быть погруженным в печаль»), как правило, связывается в японской поэзии с созвучным ему словом «нагамэ», означающим «долгий дождь». Слово «самидаруру» (от «самидару» — «льют летние дожди») тоже выступает в роли какэкотоба, ибо частично совпадает по звучанию со словом «мидару», которое, помимо основного значения «сердечное смятение», может восприниматься и как намек на легкомысленное поведение. «Наверное, ты подозреваешь меня в неверности, — хочет сказать принц, — а я просто тоскую, страдая от любви к тебе».

24. Идзуми Сикибу

«Ми о сиру амэ» (буквально «дождь, знающий о моей (горькой) участи») — очень частый образ в японской любовной лирике. Ср., к примеру, со стихотворением Аривара Нарихира из антологии «Кокинвакасю», 705: «Сколько раз я хотел // Спросить — любишь ты иль не любишь, // Но трудно решиться…// А дождь все льет, будто знает// О тайне моей души…» Как это принято в любовной переписке, Идзуми стремится умалить чувства принца и возвеличить собственные, она утверждает, что дождь льет вовсе не потому, что печалится принц, а потому, что слишком велики ее страдания.

25. Идзуми Сикибу

Опорным в этом стихотворении является слово «фурэба» (от глагола «фуру»), выполняющее роль какэкотоба. В нем соединяются два значения: «лить» (о дожде) и «жить», «проводить время в этом мире». В первом значении слово ассоциативно связано с «нагамэ» (в значении «долгий дождь»), во втором — с «ё» («мир»). Слова «кёу но нагамэ» («сегодняшний долгий дождь» и одновременно «сегодняшняя тоска») — взяты из стихотворения принца (см. стих. 23).

Идзуми намекает на то, что хотела бы умереть («пусть этот дождь унесет и меня»). Об этом же говорит и ее приписка к стихотворению.

26. Принц Ацумити

Уловив скрытый в стихотворении Идзуми Сикибу намек на желание уйти из мира, принц упрекает ее за отсутствие смирения. Словами «ми о саэ сутэму то омоураму» («ты даже жизнь свою хочешь отбросить») он косвенно пеняет ей за жестокость по отношению к нему («меня-то ты уже бросила, а теперь еще и жизнь свою хочешь отбросить, оставив меня одного в этом мире…»). Используя предложенное Идзуми Сикибу какэкотоба «фуру» (см. коммент, к пред. стих.), принц сочетает его с новым какэкотоба «амэ-но сита», которое, помимо значения «поднебесная», означает еще и «под дождем».

27. Идзуми Сикибу

На самом деле в домах аристократов эпохи Хэйан не было ничего, что можно было бы назвать окном («мадо»).

На этом основании некоторые исследователи выдвигают предположение, что это стихотворение связано с поэмой чрезвычайно популярного среди хэйанской аристократии китайского поэта Бо Цзюйи «Седовласая обитательница покоев Шаньян», в которой есть такие строки: «Осенние ночи длинны.// Длинные ночи без сна коротаю, никак не светлеет небо.// Лампа светится еле-еле, тени там за стеной. // Печально-печально стучит в окно унылый ночной дождь». Поэма Бо Цзюйи наверняка была хорошо известна и принцу, поэтому, прочтя стихотворение, он не мог не понять намека: Идзуми Сикибу, брошенная им, тоскует точно так же, как когда-то тосковала всеми забытая и стареющая в покоях Шаньян наложница китайского императора Сюаньцзуна. Прислушиваясь к шуму дождя, она напряженно ждала — не постучит ли в ворота принц. Мрачный оттенок, который придает стихотворению цитата из Бо Цзюйи, отчасти смягчается припиской («Казалось бы, под надежной крышей, и все же “хоть выжимай…”»), в которой цитируется стихотворение Ки-но Цураюки из антологии «Сюивакасю»: «Мои рукава// Так и под ливнем не мокли,// Хоть выжимай,// А ведь стою я теперь// Под защитой надежной крыши…» В словах «под защитой надежной крыши» содержится намек на то, что она понимает, сколь надежен принц, сколь велика его благосклонность к ней.

28. Принц Ацумити

Главным в стихотворении принца является слово «цума», имеющее два значения — «стреха дома» и «муж». В результате за внешним содержанием: «как тебе живется в доме, где нет надежной стрехи» — скрывается внутреннее: «как тебе живется в доме, где нет надежного мужа». (Одновременно этими словами принц сообщает, что понял смысл приписки, содержащей цитату из Ки-но Цураюки.) Развивая таким образом намеченный в стихотворении Идзуми Сикибу образ покинутой женщины, принц дает ей понять, что от него не укрылся тайный смысл ее слов. (Об этом же говорит и взятая из стихотворения Идзуми Сикибу строка «амэ-но нэ» («звуки дождя»), явно связанная с поэмой Бо Цзюйи.) Намекая на отсутствие в доме Идзуми Сикибу мужа, принц преследует две цели: с одной стороны, он вроде бы просит прощения за свои прежние подозрения (ведь он неоднократно пытался уличить ее в неверности, говоря о присутствии в ее доме других мужчин), с другой — дает понять, что самого себя не считает ее мужем, хотя прежде и уверял ее в своей готовности придать их союз огласке.

Возможно, Идзуми Сикибу обиделась, получив это письмо, во всяком случае отвечать на него она не стала, и принц прислал ей другое.

29. Принц Ацумити

Хотя принц и сравнивает свои чувства с разлившейся рекой (сравнение, надо сказать, весьма банальное), он ухитряется не сказать ничего определенного и оставить Идзуми Сикибу в полном неведении — придет он к ней или нет. Правда, слово «киси» («берег») вызывает привычную ассоциацию с глаголом «киси» («пришел»), но этого маловато.

30. Идзуми Сикибу

Подхватив слово «киси» («берег») и открыто используя его в значении «пришел», Идзуми Сикибу хочет показать, что уловила намек и не будет ждать принца сегодня вечером, после чего заявляет, что вообще не верит в глубину его чувств. Судя по всему, она нарочно провоцирует принца, рассчитывая, что он захочет доказать ей обратное и все-таки придет. Вторая часть связана со стихотворением Неизвестного автора из антологии «Кокинвакасю», 659: «омоэдомо// хитомэ цуцуми но// такакэрэба // кава то минагара // э косо ватарану» («Я думаю о тебе, // Но плотина из взоров людских // Слишком уж высока, //И я только смотрю на реку, // Но не могу перебраться»). Таким образом Идзуми Сикибу упрекает принца за чрезмерную, с ее точки зрения, осторожность, за то, что он пренебрегает ею, слишком большое значение придавая сплетням. (В стихотворении из «Кокинсю» слово «цуцуми» — какэкотоба, оно совмещает в себе значения «плотина» и «осмотрительность», «осторожность».)

31. Идзуми Сикибу

О том, как тяжело расставаться на рассвете после ночного свидания, сложено очень много стихов. Идзуми Сикибу, сожалея о разлуке, одновременно намекает на то, что предпочла бы не встречать больше рассвет в чужом доме. Вместе с тем она пытается оправдаться, объясняя, почему прошлой ночью принцу пришлось удалиться ни с чем: ей просто не хотелось подвергать его страданиям, которые причиняет расставанье на рассвете (в то время как он со свойственной ему жестокостью не задумываясь подверг ее такому испытанию).

32. Принц Ацумити

Принц делает вид, что не понимает содержавшегося в стихотворении Идзуми Сикибу упрека, и, не пытаясь оправдываться, нападает на нее сам, припоминая ей ту ночь, когда ему пришлось уйти, так и не увидев ее. Слово «окуру» — какэкотоба, оно совмещает в себе два значения: «ложиться», «выпадать» (о росе), и «вставать» (утром с постели).

33. Принц Ацумити

Крик петуха на рассвете, возвещающий любовникам о том, что им пора прощаться, — тоже один из весьма распространенных в японской поэзии образов.

34. Идзуми Сикибу

Идзуми Сикибу по своему обыкновению использует образ, данный принцем, чтобы напасть на него самого. Принц сожалеет, что рассвет (который возвещает крик петуха), а вместе с ним и расставание приходят слишком быстро, а Идзуми Сикибу заявляет в ответ, что ей приходится слышать крик петуха каждый раз наутро после бессонной ночи, проведенной в бесплодном ожидании. То есть опять получается, что она страдает куда сильнее, чем принц, и к тому же страдает по его вине.

35. Принц Ацумити

Луна, скрывающаяся за горами, неизбежно рождала в сердце томительную печаль, и вздыхать, на нее глядя, было вполне естественно. Принц же, делая вид, что глядит на луну, на самом деле печалится о разлуке со своей возлюбленной. Вот в чем смысл его стихотворения. В слове «омой ва идзу» («вспоминать») скрывается слово «идзу» («выходить», «появляться»), ассоциативно связанное с луной.

36. Идзуми Сикибу

Подхватив образ луны, данный в стихотворении принца, Идзуми Сикибу обыгрывает его по-своему. Смысл ее стихотворения в подспудном противопоставлении «той (вчерашней) ночи» («хитоё»), которую они провели вдвоем с принцем, и ночи сегодняшней, полной тоски и одиночества. В сочетании «кокоро мо юкадзу» («быть в унынии») явственно звучит слово «юкадзу» («не пойду»). Одни комментаторы относят его к принцу, другие к Идзуми Сикибу, но и в том и в другом случае речь идет о том, что сегодня встреча их состояться не может, и именно это повергает женщину в уныние. Слово «сора» в контексте стихотворения имеет значение «рассеянно», «отстраненно», но оно означает еще и «небо», поэтому ассоциативно связано с «луной». Основная цель Идзуми Сикибу — сообщить принцу о том состоянии крайней тоски и смятения, в котором она пребывает, и вынудить его приехать.

37. Принц Ацумити

В эпоху Хэйан любовники, клянясь друг другу в верности, очень часто использовали образ сосны на вершине горы Суэ-но Мацуяма или Мацуяма (гора с Сосной на вершине, Сосновая гора), мол, «как сосну на вершине Сосновой горы никогда не захлестнет волна, так и я никогда не изменю тебе». Образ этот основан на стихотворении Неизвестного автора из антологии «Кокинвакасю», 1093: «Коль, оставив тебя, // Я все клятвы забуду беспечно, // Пусть морская волна, // Набежав, сосну захлестнет // На вершине Суэ-но мацу». «Волны, вздымающиеся выше горы Мацуяма» — символизируют ветреность, изменчивость нрава, неверность в любви. Принц хочет сказать, что ему приходилось и раньше сталкиваться с сердечным непостоянством Идзуми Сикибу, но такой досады, какую он испытал прошлой ночью, ему еще не доводилось испытывать.

38. Идзуми Сикибу

Идзуми Сикибу, как положено, парирует упреки принца, немедленно переходя в наступление. Она хочет сказать, что вовсе не она, а он известен ветреным нравом, и не имеет в том себе равных. В слове «хитосинами», в контексте стихотворения имеющем значение «так же как…», «в равной степени», скрывается слово «нами» («волна»), ассоциативно связанное с «кою» («превзойти» и одновременно «захлестнуть»).

39. Принц Ацумити

Подобная откровенность и непосредственность в передаче чувств — редкое явление в японской поэзии. Возможно, впрочем, принц взял за основу стихотворение Неизвестного автора из антологии «Госэнвакасю»: «матикакутэ// цураки о миру ва// укэрэдомо// уки ва моно ка ва // коисики ёрива» («Очень горько // Быть рядом с тобой и видеть, // Как ты холодна. // Но что эта горечь в сравненьи// С любовной тоской?»). То есть, говоря о своей любви, принц одновременно не упускает случая намекнуть на холодность своей возлюбленной, таким образом отчасти объясняя, почему он не спешит к ней.

40. Идзуми Сикибу

У этого стихотворения есть два противоположных друг другу толкования. Наиболее простое и очевидное: «мне все равно, будем мы с тобой встречаться или нет, но вот если нашей любви придет конец из-за постоянных взаимных обид… (этого я не смогу перенести)». Некоторые комментаторы, считая подобное толкование слишком современным, предлагают другое, более, по их мнению, уместное для эпохи Хэйан. Рассматривая слово «урами» («обида») исключительно в качестве макура-котоба (слова-зачина) к глаголу «таэсэну» («не прекратятся»), они предлагают толкование: «Если только нашей любви не придет конец (как не приходит конец обидам), то мне все равно — будем мы встречаться или нет, я не стану печалиться». Это второе толкование действительно представляется более вероятным, единственное, что вызывает большие сомнения, — может ли слово «урами» выступать в роли макура-котоба для «таэсэну», обычно оно в этом качестве не употребляется.

41. Идзуми Сикибу

Слова «арэтару ядо» («пустынное, заброшенное жилище») используются, как правило, тогда, когда женщина хочет пожаловаться на невнимание к ней мужчины, выражает опасение, что наскучила ему. Говоря, что глядит на луну, Идзуми Сикибу напоминает принцу о той ночи, когда они смотрели на нее вместе (см. стих. 35, 36).

42. Идзуми Сикибу

Образ плывущей по небу и не заглядывающей в дом луны в японской поэзии обычно используется тогда, когда женщина хочет либо пожаловаться на забывшего ее любовника, либо удержать его в своем доме. Причем особенно уместен он в тех случаях, когда любовник этот имеет высокий ранг, ведь луна связана с «заоблачной обителью» (одно из метафорических обозначений императорского дворца).

43. Принц Ацумити

Откликаясь на образ луны, заданный Идзуми Сикибу, принц дает ему новое развитие. Слово «кумой» (буквально «облачная обитель») означает как «небо», так и «императорский дворец». Слово «кагэ» в значении «блеск, свет» является энго к луне, но одновременно в значении «тень», «внешний силуэт» контрастирует со словом «кокоро» («сердце»). Принц в немного измененном виде цитирует стихотворение Исэ из собрания «Исэ-сю»: «аукото но // акэну ё нагара // акэнурэба // варэ косо каэрэ // кокоро я ва юку» («Дверь не открыла, //Ия тебя не увидел. // Вот забрезжил рассвет,// Ухожу, но сердце мое// Разве может тебя покинуть?»).

44. Принц Ацумити

Отвечая на стихотворение 41, принц заимствует из него многие слова: у Идзуми Сикибу «цуки о митэ» («глядя на луну»), у принца — «цуки о нагаму» («глядишь на луну»), у Идзуми «ми ни кону» («не приходишь ко мне» и одновременно «не приходишь посмотреть»), у принца — «ми ни идэтэкиникэри» («отправился посмотреть»), у Идзуми Сикибу «тарэ ни цугэ» («кому поведаю»), у принца — «цугэцурэба» («поведали»).

45. Принц Ацумити

Главным в стихотворении принца является слово «у рами дзи», которое означает «не стану упрекать» и одновременно «не стану смотреть на залив». Слово «ура» («залив») тянет за собой цепь ассоциативно связанных с ним слов (энго): «исо» («побережье»), «коги» (от «когу», «плыть на лодке»), «ама» («рыбак», «рыбачка»), «обунэ» («лодка»). Говоря об удаляющейся лодке, принц, разумеется, имеет в виду Идзуми Сикибу. Стихотворение принца связано со стихотворением Укон из антологии «Госэнвакасю», имеющим следующее прозаическое вступление: «Когда мужчина долго не приходил ко мне«тоукото о // мацу ни цукихи ва// коюруги но// исо ни я идэтэ// има ва урамиму» («Я тебя жду, // Но долгие луны и дни // Проходят вотще, // На зыбкий берег выйдя, // Я стану смотреть на залив (или стану упрекать тебя)»).

46. Идзуми Сикибу

Искусно оперируя образами, намеченными принцем, Идзуми поворачивает их так, чтобы отвести его упреки от себя и обратить их на него самого. В стихотворении Идзуми много энго: слово «ура» в значении «подкладка» связано со словом «содэ» («рукав»), а в значении «залив» связано со словами «сио» («соль» и «течение»), «сиотарэру» («капать»), «фунэ» («лодка»), «ама» («рыбак», «рыбачка»). Слово «яку» выполняет роль какэкотоба, совмещая значения «выпаривать соль» и «занятие, обязанность»; в слове «сиотарэтэ» тоже заключено два значения: 1) «капать» (о морской воде) и 2) «проливать слезы», в этом втором значении оно ассоциативно связано со словом «содэ» («рукав»). «Содэ но ура» — название залива (буквально «Залив Рукава») и одновременно «подкладка рукава», именно по этой причине это географическое название очень часто используется в стихотворениях печального содержания, соседствуя со словом «сиотару» — «капать» (о соленой воде) и «ронять слезы». Внешний смысл этого стихотворения: «Это я — та рыбачка, которая, пока выпаривала соль в заливе Рукав, упустила свою лодку». За ним скрывается второй, внутренний смысл: «Я теперь рыбачка, которая осталась без лодки (то есть без поддержки принца), и главным моим занятием стало увлажнять рукава слезами».

47. Принц Ацумити

Это стихотворение связано с образами древней китайской легенды о Ткачихе (звезда Вега) и Волопасе (звезда Альтаир). Вступив в брак, Ткачиха и Волопас предались любви, забросив все свои занятия. В наказание боги разлучили их, поселив по разные стороны от Небесной реки (Млечного Пути) и разрешив встречаться лишь раз в году на седьмой день седьмого месяца. В этот день сороки перебрасывают через Небесную реку мост из своих крыльев, и влюбленные встречаются на этом мосту. С давних времен на седьмой день седьмой луны празднуется Встреча звезд (Танабата), в этот день принято молиться об удаче в любовных делах. Стихотворение принца интересно тем, что он представляет себя Ткачихой (а не Волопасом, как это обычно бывает). Идзуми уже бывала в доме принца, и он намекает на то, что неплохо было бы ей навестить его снова, он с нетерпением ждет ее. То есть, как это обычно бывает в любовной переписке, каждый жалуется на невнимание и ждет, что другой сделает первый шаг. Впрочем, в данном случае тема ожидания, являющаяся основной в стихотворении принца, связана только с праздником Танабата и имеет чисто декоративный характер, ведь он не потрудился отправить за женщиной карету, а приехать к нему сама она, конечно же, не может. К тому же образ Ткачихи, лишь один раз в году встречающейся со своим возлюбленным Волопасом, не считался благоприятным для любовных песен, и Идзуми Сикибу не преминула этим воспользоваться.

48. Идзуми Сикибу

Идзуми Сикибу развивает тему, подсказанную принцем, как обычно оборачивая его упреки против него самого. Придравшись к словам «ама но кавара о нагамубэси» («наверное, стану смотреть на небесную равнину…»), она дает им собственное толкование: «Раз ты, чувствуя себя Ткачихой, смотришь на небо, значит, у тебя есть еще надежда, ведь в день Танабата Волопас всегда навещает свою возлюбленную. А у меня не осталось даже надежды, и мне нет никакого смысла смотреть на небо».

49. Идзуми Сикибу

Слово «нэдзамэ» означает «прерывистый, будкий сон», таким сном, по общепринятому в эпоху Хэйан мнению, должны спать влюбленные. Возможно, в первой строке цитируется стихотворение Неизвестного автора из антологии «Сюивакасю»: «ёру тотэмо // нэрарэдзарикэри // хитосирэдзу // нэдзамэ но кои// ни одорокарэцуцу» («Даже ночью// Никак не могла я заснуть,// Просыпалась все время, // Из-за этой тайной любви, // Сделавшей будким мой сон». Говоря о том, что сон принца не прерывист, крепок, Идзуми Сикибу намекает на отсутствие в его сердце любви к ней. Образ колышащихся метелок мисканта в японской поэзии обычно связывается с зовом, любовным призывом. Вот, к примеру, стихотворение Аривара Мунэяна из антологии «Кокинвакасю», 243: «В осенних лугах// Рукава ли в траве мелькают? // Или это мискант // Метелками машет призывно, // Будто маня рукавом». Вторая часть стихотворения Идзуми Сикибу скорее всего основана на стихотворении из антологии «Кокинрокудзё»: «котовари я// урамуру котомо// акикадзэ но// соёсоё оги но// ха ни дзо одороку» («Ах, верно, вправе// Ты на меня обижаться —// Ветер осенний// Стонет жалобно в чаще мисканта// И прерывает мой сон»). Таким образом, своим стихотворением Идзуми Сикибу хочет сказать следующее: «Тот, кто истинно любит, не может спать спокойно, он то и дело просыпается, его будит шелест мисканта, в котором слышатся ему жалобы возлюбленной, ты же спишь и не слышишь моих жалоб, не слышишь, как я зову тебя». Так она парирует упрек, звучащий в последнем послании принца: «неужели хотя бы иногда… (ты не можешь писать мне?)». «Я все время взываю к тебе, — возражает она, — просто ты слишком крепко спишь и не слышишь». А поскольку слово «аки» («осень»), совпадая по звучанию с глаголом «акиру» («наскучить», «охладеть»), в японской поэзии всегда ассоциируется с охлаждением в любви, не слышит ее призывов принц, конечно же, потому, что давно забыл о ней.

50. Принц Ацумити

Используя данный в стихотворении Идзуми Сикибу образ ветра, шумящего в зарослях мисканта, принц в свою очередь нападает на нее с упреками, намекая на то, что она сама спала и вовсе не думала о нем.

51. Идзуми Сикибу

В словах «аки-но хигоро» («осенние дни», см. коммент, к стих. 49) таится намек на охлаждение принца. «Курэгурэ» означает как «унылый», так и «вечер за вечером». В слове «аясикарисимо» («немыслимо», «странно») таится намек на внезапные сомнения, возникшие у Идзуми Сикибу, когда она размышляла о причинах внезапного появления принца в сумерках: уж не заехал ли он к ней по дороге, возвращаясь от другой женщины? Впрочем, существуют и другие толкования. К примеру, некоторые считают, что Идзуми Сикибу просто цитирует стихотворение Неизвестного автора из антологии «Кокинвакасю», 546: «ицутотэмо// коисикарадзува// аранэдомо// аки но юубэ ва // аясикарикэри» («Во все времена// Страдаю я, истомленный// Любовной тоской. // Но в осенние вечера // Муки просто невообразимы…»), желая таким образом пожаловаться на тоску, особенно сильную в осенний вечер. Другие, толкуя слово «аясикарисимо» как «выглядеть жалко», считают, что последние две строки должно понимать как: «уразумела, сколь я была жалка (в тот вечер)».

52. Принц Ацумити

«Не знаю, что уж там показалось тебе странным, а я не в силах забыть ту нашу встречу» — вот что хочет сказать принц этим стихотворением. Оно связано с известным стихотворением Ки-но Цураюки из антологии «Кокинвакасю», 42: «хито ва иса // кокоро мо сирадзу // фурусато ва// хана дзо мукаси но// ка ни ниоикэру» («Не знаю, как ты,// Трудно в сердце чужое проникнуть.// Но слива в саду// Точно так же благоухает, // Как в те далекие дни…» Вводя цитату из стихотворения Цураюки, в котором изменчивость человеческого сердца противопоставляется неизменности благоухания цветов, принц в завуалированной форме упрекает женщину (забывшую) и ставит ей в пример себя (не забывшего).

53. Принц Ацумити

«Застава» — это застава на горе Оосака (или в старой орфографии Аусака, буквально Холм Встреч), через нее обычно проходили люди, направлявшиеся в восточные провинции. Монастырь Исияма находился к востоку от столицы, и путь туда тоже лежал через заставу Оосака. Поскольку в названии горы есть слово «встреча», то застава эта в японской поэзии стала символом любовных встреч (трудно преодолеть заставу и так же трудно добиться свиданья). В эпоху Хэйан монастырь Исияма считался весьма удаленным от столицы местом, поэтому в словах «сэки коэтэ» («миновать заставу») содержится еще и намек на то, что Идзуми Сикибу находится теперь очень далеко.

54. Идзуми Сикибу

Монастырь Исияма находился в провинции Ооми, или в старой орфографии Ауми (напомним, что «ау» — «встречаться»), поэтому слово «оомидзи» — «дорога в ооми» привычно ассоциируется с «аумити» («дорогой встреч»). В словах «сэки утикоэтэ» («преодолев заставу»), взятых Идзуми Сикибу из стихотворения принца, таится намек на трудности, связанные с любовными встречами. Получив письмо принца, в котором тот заверяет ее в своей неизменной любви, Идзуми Сикибу, хоть и была «приятно удивлена», все же не упустила случая усомниться в его чувстве.

55. Идзуми Сикибу

Побережье Утидэ (иначе Утиидэ, буквально «выход»), расположенное неподалеку от монастыря Исияма, одна из достопримечательностей озера Бива. Человек, возвращавшийся из монастыря в столицу, спускаясь с горы Исияма, прежде всего попадал на берег Утидэ. «Утидэ-но хама» — является макура-котоба (словом-зачином) к названию провинции Ооми.

56. Принц Ацумити

Это стихотворение является ответом на стихотворение 54. Подхватив употребленное Идзуми Сикибу слово «васурэру» («забывать»), принц обращает его против нее самой. («Не я забыл, а ты забыла».) В центре стихотворения находится фраза «каи мо наку», которая имеет значение «бесполезный», при этом само слово «каи» («эффект», «польза») выступает в роли какэкотоба, фонетически совпадая со словом «каи» («ущелье»), и в этом значении ассоциативно связано со словом «яма» («гора»). Обыгрывая слово «Аусакаяма», принц жалуется на то, что вотще искал встречи на горе со столь многообещающим названием.

57. Принц Ацумити

Это стихотворение является ответом на стихотворение 55, в нем принц оперирует географическими названиями, заданными Идзуми Сикибу: Ооми (только уже не «дороги», а «море», так называли озеро Бива), Утидэ (только уже не как географическое название, а как глагол со значением «покидать», «выходить»).

58. Идзуми Сикибу

Идзуми Сикибу снова использует образ горы Аусакаяма, только уже в несколько ином варианте — Сэкияма (гора Заставы), на этот раз он служит лишь для того, чтобы ввести глагол «сэкитомэру» («преградить путь», «остановить»). Подхватывает она и данное принцем сочетание «Ооми но уми» («море Оми»), давая ему новое развитие. В слове «намида» («слезы») слышится слово «нами» («волна»), ассоциативно связанное со словом «уми» («море»). В стихотворении содержится косвенный отказ на просьбу принца вернуться в столицу, впрочем, отказ этот смягчен упоминанием о слезах, которые она проливает, конечно же, тоскуя по принцу.

59. Идзуми Сикибу

Это стихотворение дополняет предыдущее. Несмотря на прозвучавший в предыдущем стихотворении отказ вернуться в столицу, Идзуми Сикибу считает своим долгом намекнуть принцу на то, что ее решимость может и поколебаться, если он сам приедет за ней в Исияма. Ведь таким образом он докажет, сколь сильно его чувство к ней. Стихотворение интересно по своему звучанию, в нем несколько раз повторяется слово «кокоро», как в своем непосредственном варианте (в данном контексте в значении «чувства», «решимость», «стойкость», «намерение»), так и в составе глагола «кокорому» («пытаться», «пробовать»). Откликаясь на прозвучавший в стихотворении принца (см. 56) глагол «тадзунэюку» («ехать»), Идзуми вводит в свое стихотворение антонимичный ему глагол «куру» («приехать»), желая этим сказать: «вот ты говоришь, что поедешь, так сделай это и приезжай ко мне».

60. Принц Ацумити

Сочетание «нори-но яма» (буквально гора Закона, гора Учения) употребляется для обозначения буддийского учения вообще и как вариант названия горы Исияма. Принц поддразнивает Идзуми Сикибу, используя слова из двух предыдущих ее стихотворений: «тарэ» («кто», стих. 54) и «сасоу» («увлекать за собой, приглашать», стих. 59). Последнее у Идзуми Сикибу дается в форме «сасоимиё» («попробуй-ка, увлеки»), а у принца в форме «сасоикэму» («кто, интересно, увлек»).

61. Идзуми Сикибу

Идзуми Сикибу развивает заданную принцем тему «нори но яма» («горы», «вершины закона» (стих. 60)). Горы символизируют чистоту буддийского учения; темные земные тропинки — наш бренный мир. В слове «идэтэ» («выйдя», «покинув») — отклик на письмо принца, в прозаической части которого есть такая фраза: «исогиидэтамаиникэрэбанан» («И вдруг покинули свое убежище…»).

62. Принц Ацумити

«Глядя на небо, думаю о любимой» — одна из распространеннейших тем в японской любовной лирике. Одним из первых использовал этот образ (скорее всего заимствованный из китайской классической поэзии) Сакаи Хитодзанэ: «оодзора ва// коисики хито но// катами ка ва// моно омоу гото ни // нагамэрарураму» («Небеса надо мной — // Не прощальный ли дар любимой? // Вряд ли иначе// К ним устремлялся бы взор мой //В часы нестерпимой тоски»)(«Кокинвакасю», 743). Смятение туч символизирует смятение души принца.

63. Идзуми Сикибу

Взяв из стихотворения принца слово «кадзэ»(«ветер»), Идзуми Сикибу добавляет к нему определение «аки» («осенний»). Как уже упоминалось выше, слово «аки» в японской поэзии всегда ассоциируется с любовным пресыщением, охлаждением («акиру» — «пресытиться, наскучить»), поэтому слова «осенний ветер» должны были быть восприняты принцем как упрек. Слово «кэсики» («кэсикифуку» — «дует лишь для вида, совсем немного») звучит как отзвук слова «хагэсики» («сильный», «неистовый») из стихотворения принца.

64. Принц Ацумити

Мужчина, соблюдающий правила приличия, должен был покидать дом своей тайной возлюбленной затемно, но осенью солнце, как правило, восходит до того, как заходит луна, поэтому принц вынужден был удалиться еще раньше обычного. В образе исчезающей за горой луны скрывается намек на то, что принцу так и не удалось войти в дом («иру» — «заходить» о луне и одновременно «входить», поэтому фразу «иру мадэ ни ясураиканэтэ» можно понять и как «не смог дожидаться, пока войду»). Возможно, слово «ясураиканэтэ» («не мог медлить», «не мог дожидаться») связано со стихотворением Акадзомэ Эмон: «ясуравадэ // нэнамаси моно о // саёфукэтэ // катамуку мадэ но// цуки о мисикана» («Не медля// Хотела я лечь и все же// Просидела всю ночь,// Пока не скрылась луна // За далекой горной вершиной». Если в стихотворении Эмон и звучит обида женщины, не дождавшейся мужчины, то в стихотворении принца слышится обида мужчины, которого не пустила в дом женщина. В ответном стихотворении женщине полагалось упрекнуть мужчину за то, что он слишком поспешно ушел, но принц нарочно построил свое стихотворение таким образом, чтобы лишить Идзуми Сикибу этой возможности.

65. Идзуми Сикибу

Это стихотворение было сочинено на исходе девятой луны, когда до конца осени оставалось всего несколько дней. Образ истлевающих от слез рукавов один из самых распространенных в поэзии Хэйан, возможно, Идзуми Сикибу вспомнилось стихотворение Неизвестного автора из антологии «Сюивакасю»: «От тайных слез// Давно рукава истлели,// Ничего не осталось,// Если ночью вдруг встречусь с милым, // Чем прикроюсь от взоров людских…» Кроме того, во второй части стихотворения ощущается связь со строкой из длинного стихотворения Мибу Тадаминэ из «Кокинвакасю», 1003 (Длинная песня, преподнесенная государю…): «Осенней порой отдаю рукава// холодным дождям…».

66. Идзуми Сикибу

Далекие крики диких гусей — образ, связанный с осенью, с разлукой.

67. Идзуми Сикибу

Долгий месяц — девятый месяц по лунному календарю, последний месяц осени. Печалиться, глядя на предрассветную осеннюю луну, — обычное занятие для женщины, в одиночестве проведшей ночь.

68. Идзуми Сикибу

В этом стихотворении, так же как и в двух предыдущих, Идзуми Сикибу жалуется на свое ночное одиночество и упрекает принца, которого нет рядом, несмотря на то, что она так нуждается в утешении. Возможно, за основу взято стихотворение Минамото Санэакира из антологии «Сюивакасю»: «коисиса ва// онадзикокоро ни// арадзутомо// конъя но цуки о// кими мидзарамэ я» («Пусть ты не можешь // Разделить со мной мое чувство // Любовной тоски, // Неужели ты этой ночью // Не смотришь, как я, на луну?»). Для Идзуми Сикибу вообще характерно страстное желание найти человека, способного разделить ее чувства.

69. Принц Ацумити

Принц последовательно отвечает на четыре стихотворения Идзуми Сикибу (65,66,67,68), начиная каждое стихотворение теми же словами, что и она, и парируя ее упреки. Это ответ на стихотворение 65.

70. Принц Ацумити

Это ответ не на стихотворение Идзуми Сикибу, а на фразу из ее письма: «…тада има мо киэнубэки цую но вага ми дзо аяуку…» («Непрочной росой вот-вот растает моя жизнь…»). Некоторые исследователи полагают, что-когда-то в «Дневнике» было и соответствующее стихотворение, утерянное в более поздних списках. Во всяком случае в некоторых вариантах «Собрания стихотворений Идзуми Сикибу» («Идзуми Сикибу-сю») после стихотворения об истлевших рукавах идет такое стихотворение:

Росе как символу бренности, мимолетности принц противопоставляет хризантему — символ вечности и долголетия. Эти два слова в японской поэзии ассоциативно связаны, к тому же, говоря о хризантеме, принц намекает и на свою вечную любовь. Упоминание хризантемы было тем более уместно, что стихотворение написано в дни девятой луны (на девятый день которой праздновался праздник Хризантем).

71. Принц Ацумити

Это ответ на стихотворение 66, в котором Идзуми Сикибу жалуется на свое одиночество. Принц же говорит, что она сама виновата в своем одиночестве, ведь она не пустила его в дом, когда он приехал к ней.

72. Принц Ацумити

Откликаясь на призыв Идзуми Сикибу (стих. 67) разделить ее одиночество, принц уверяет ее, что и он страдает, причем едва ли не больше, чем она — он думал, что он один тоскует, глядя на рассветное небо, но оказалось (как это ни странно), что другие (то есть Идзуми Сикибу) испытывают такие же чувства («онадзи кокоро» — это слово он берет из стих. 68). Слово «ариакэ» — какэкотоба, первая его часть «ари» («быть», «существовать») завершает фразу «варэ нарану хито мо ари…» («и кроме меня есть люди…»), в полном же виде оно входит в состав словосочетания «ариакэ-носора» (буквально «небо, имеющее свет», то есть утреннее небо, в котором еще видна луна).

73. Принц Ацумити

Этим стихотворением принц снова упрекает Идзуми Сикибу за то, что она не пустила его в дом.

74. Идзуми Сикибу

Стихи, написанные от чужого имени («дайсаку»), явление в ту эпоху довольно распространенное; необычно лишь то, что принц поручил написать письмо, адресованное другой женщине, именно Идзуми Сикибу. Скорее всего, к тому времени у них установились уже весьма близкие отношения. Выполняя просьбу принца, Идзуми Сикибу, естественно, не упускает случая поведать ему и о собственных чувствах.

Внешнее содержание этого стихотворения — прощание с осенью, внутреннее — печаль о разлуке с уезжающей из столицы женщиной.

В словах «аки ва юку» («осень уходит») содержится намек на охлаждение (об этом значении слова «аки» см. коммент. к стих. 49) уезжающей женщины к принцу Ацумити и одновременно — намек на охлаждение принца к самой Идзуми Сикибу. Она нарочно использует образы одного из давних стихотворений принца (см. стих. 43), а именно: «кагэ» («тень», «силуэт» в данном контексте «отражение»), «кокоро»(«душа», «чувства»), «юку»(«уходить», «удаляться»), желая напомнить ему о том, что когда-то он писал ей самой. «Ты говорил когда-то, что лишь тень твоя покидает меня, сердце же остается со мной, я же согласна на то, чтобы осталось хотя бы твое отражение, если сам ты должен уйти» — вот каков подтекст этого стихотворения.

75. Идзуми Сикибу

Этим стихотворением Идзуми Сикибу, с одной стороны, вроде бы утешает принца, покинутого другой женщиной, с другой — дает волю своей ревности. К тому же она не упускает случая намекнуть на свои сомнения в чувствах соперницы и дает принцу понять, что сама она любит его куда больше (несмотря на его охлаждение к ней). «Уки ё» означает одновременно и «зыбкий мир» и «горестная связь».

76. Принц Ацумити

Принц, как это часто с ним бывает, не прибегая к словесной игре, просто и непосредственно выражает свои чувства.

77. Принц Ацумити

В этом и ряде последующих стихотворений обыгрывается образ «рукавов в изголовье» («тамакура-но содэ»).

Слово «тамакура» означает «изголовье из сплетенных рук» и служит метафорой любовного свидания — ложась на временное ложе, любовники подкладывают под голову руки. Этот образ встречается уже в антологии XIII века «Манъёсю»: «Государеву указу// Нынче в страхе повинуюсь я,// Покидаю я тебя, моя жена,// Руки милые, что были изголовьем.// Службу отбывать пришла пора» (см. Манъёсю / Пер. с яп. А. Е. Глускиной. М.: Наука, 1971. Т. 2. С. 531, 3480). Возможно, стихотворение принца связано со стихотворением Накацукаса из собрания «Накацукаса-сю»: «сигурэ ни мо // амэ ни мо арадэ // кими коуру // вага коромодэ но // нуруру коро кана» («Нет ни дождя // Теперь, ни холодной мороси, // Но я так люблю,// Что мои рукава неизменно// В эти дни промокают до нитки»). Промокают рукава, разумеется, от слез: «промокшие рукава в изголовье» — обычная метафора любовной тоски.

78. Идзуми Сикибу

Отвечая принцу, который сетует на то, что его рукава промокли от слез, Идзуми Сикибу, как водится, пытается умалить его страдания и выставить страдающей стороной себя. Умело оперируя словами из стихотворения принца, она оборачивает их против него самого, упрекая его в жестокости. Утверждая, что рукава принца давно успели высохнуть, она намекает на то, что чувства его вовсе не так уж и сильны. В словах «юмэ бакари нуру» заключен двойной смысл: глагол «нуру», имея значение «промокать», одновременно совпадает по звучанию с одной из форм глагола «ну» («нуру» — «ложиться спать»); «юмэ бакари» означает «совсем немного, на краткий миг» и одновременно «только сон» (в этом значении оно ассоциативно связано со словами «ну» и «миэцуру» («увиделось»)). Таким образом, за внешним смыслом «лишь немного промокли», скрывается внутренний — «чуть прилегли» (то есть «свидание было слишком кратким»). Подхватив слова «кэса но ма» («за это утро»), которые по замыслу принца должны были подчеркнуть глубину его тоски («совсем немного времени прошла с нашей ночной встречи, но уже за эти утренние часы я успел стосковаться по тебе»), Идзуми Сикибу использует их совершенно в ином, выгодном для себя и невыгодном для принца, смысле: «да, совсем немного времени прошло, но за эти утренние часы ты успел забыть меня».

79. Принц Ацумити

Продолжая развивать тему «рукавов в изголовье», принц использует те же приемы, что и Идзуми Сикибу (стих. 78).

80. Принц Ацумити

Скорее всего, принц взял за основу стихотворение Неизвестного автора из антологии «Манъёсю», 2252: «акихаги но // сакитару нобэ но // юудзую ни // нурэцуцу кимасэ // ёру ва фукэну томо» («Осенние хаги // Расцвели на лугах, умытых// Вечерней росой.// Приходи ко мне в платье промокшем,//Пусть стоит глубокая ночь!»). «Приходи!» — говорит поэт «Манъёсю». «Я пришел», — словно отвечает ему принц Ацумити. Слово «кицуру» выполняет роль какэкотоба, соединяя значения «пришел» и «надел» («я пришел, промокнув» и «надетые мною промокшие (от слез) рукава»).

81. Идзуми Сикибу

Идзуми Сикибу пытается разоблачить принца, утверждая, что его рукава мокры всего лишь от придорожной росы, тогда как ее собственные рукава промокли, конечно же, от слез, вызванных его жестоким с ней обращением. Жестокость же принца заключается, по мнению Идзуми Сикибу, в том, что он ушел от нее слишком рано. Намек на это обстоятельство содержится в словах «цую ни окииру» («поднялся из-за росы»). Этими словами Идзуми Сикибу в завуалированной форме упрекает принца за то, что он поднялся с ложа (и ушел), даже не дождавшись рассвета, едва успела выпасть роса. К тому же в этих словах содержится еще и намек на одно из предыдущих стихотворений принца (см. стих. 79), в котором он жаловался, что не может лечь, потому что рукава у него в изголовье промокли. (А промокли-то они, по мнению Идзуми Сикибу, все от той же росы.) Примечательно также, что Идзуми Сикибу полностью проигнорировала использованное принцем слово «мусубу» (нарочно заменив его на более нейтральное «оку»), которое, хотя в контексте стихотворения принца и означает «возникать», «образовываться» (о росе), чаще означает «связывать», и к тому же употребляется в сочетании «тигири о мусубу» («обменяться любовной клятвой»).

82. Идзуми Сикибу

Иней в стихотворении Идзуми Сикибу тоже связан со слезами — замерзнув, они превратились в иней. Слово «оку» («выпадать», «ложиться» — об инее) выступает в роли какэкотоба, имея второе значение «подниматься с постели», «бодрствовать». Идзуми Сикибу хочет сказать, что не смыкая глаз проплакала всю ночь, так что к утру слезы ее превратились в иней. «Си рота э» («беловолоконный» — то есть вытканный из волокон бумажного дерева) — энго к слову «содэ» («рукав»).

Иней на рукавах в китайской поэзии символизирует, как правило, ночное одиночество.

83. Принц Ацумити

По поводу этого трехстишия существуют разные толкования. Некоторые считают, что мы имеем дело с цитатой, источник которой не установлен, другие полагают, что, сочинив трехстишие, принц по каким-то обстоятельствам не успел добавить к нему заключительное двустишие, отложив это на потом. Существует и третье мнение, которое представляется наиболее вероятным, а именно — трехстишие принца должно быть соединено с двустишием из предыдущего стихотворения Идзуми Сикибу, то есть перед нами простейший вариант «рэнга», «связанных строф» (см. также стих. 94,131, а также стих. 272, 273 в «Собрании стихотворений»). Вторя Идзуми Сикибу, принц утверждает, что тоже не спал всю ночь. Это стихотворение примечательно тем, что в нем принц впервые употребляет слово «супруга» («цума»), хотя и не относит его непосредственно к Идзуми Сикибу.

84. Принц Ацумити

Фраза «нэнуру ё но цуки» может быть понята двояко: 1) «луна, которая была на небе в ту ночь, когда мы лежали (вместе)»; 2) «луна, которая была на небе, когда ты спала (и которую поэтому ты не видела)». Принц таким образом подтрунивает над Идзуми Сикибу, припоминая ей ту ночь, когда она не впустила его в дом и он вынужден был уйти ни с чем. Стихотворение принца связано со стихотворением 68, которое прислала ему Идзуми Сикибу после той ночи и которое кончалось вопросом «тарэ ни товамаси» («кого спрошу?»). Словно откликаясь на этот вопрос, принц Ацумити заканчивает свое стихотворение словами «тоу хито мо наси» («нет никого, кто бы меня спросил», в контексте стихотворения означающими «нет никого, кто бы написал ко мне»). В словах этих заключена ирония — в предыдущем стихотворении (82) Идзуми Сикибу утверждала, что не спала всю ночь, и принц позволяет себе-в этом усомниться: если она и в самом деле не спала, почему же не написала ему, тем более что ей так хотелось «кого-нибудь спросить»?

Слово «симо», являясь усилительной частицей, одновременно по звучанию совпадает со словом «симо» («иней»), слово «окиитэ» помимо значения «бодрствуя» означает еще и «лег», «выпал» (об инее).

85. Идзуми Сикибу

Принц усомнился в том, что Идзуми Сикибу провела бессонную ночь, а Идзуми Сикибу в свою очередь намекает на то, что не верит принцу. В своем стихотворении Идзуми Сикибу использует те же приемы, что и принц: «симо» — усилительная частица и «иней», «оки» — «бодрствовать» и «ложиться» (об инее).

86. Идзуми Сикибу

Это стихотворение, так же как и ответное стихотворение принца (см. стих. 87), построено на популярной в те времена цитате из сутры Фугэн: «смертные подобны инею или росе — они исчезают под лучами мудрости».

87. Принц Ацумити

В ответ на просьбу Идзуми Сикибу смягчить свое сердце принц заявляет, что еще не готов сменить гнев на милость. «Асахи» («утреннее солнце») символизирует Идзуми Сикибу, а «сора» («небо») — самого принца. В стихотворении содержится еще и намек на то, что принцу трудно простить мальчика потому, что слишком велика его любовь к Идзуми Сикибу.

88. Идзуми Сикибу

В словах «таматама миюру» («редко когда покажется») звучит явная ирония: Идзуми Сикибу намекает на то, что принц слишком редко пишет к ней. Слово «икэ» выполняет роль какэкотоба, совмещая два значения: «оставь в живых» и «пойди». Этим стихотворением Идзуми Сикибу словно выплескивает накопившуюся за последнее время в ее душе обиду.

89. Принц Ацумити

Это стихотворение примечательно тем, что в нем принц впервые называет Идзуми Сикибу (причем называет, непосредственно к ней обращаясь) пусть и тайной, но все же женой — «цума». (Само слово «цума» встречалось и в стих. 83, но там оно имело скорее обобщенный характер и непосредственно к Идзуми Сикибу не относилось.) Это обстоятельство свидетельствует о значительных изменениях, происшедших в чувствах принца, ранее никак не реагировавшего на намеки Идзуми Сикибу (см. стих. 17, 19, а также 28) и явно не желавшего признавать себя ее супругом.

90. Идзуми Сикибу

Слова «хито сирэдзу»(«таясь от людей») являются своеобразным откликом на слова «синоби но цума» («тайная жена») из стихотворения принца. «Ежели я “тайная жена”, мне положено страдать тайком, что, кстати, гораздо труднее, чем “сетовать вслух”» — очевидно, хочет сказать Идзуми Сикибу, напоминая принцу популярное в то время стихотворение Неизвестного автора из антологии «Кокинвакарокудзё»: «кокоро ни ва // ситаюку мидзу но // вакикаэри// ивадэ омоу дзо// иу ни масарэру» («В сердце бурлит,// Снова и снова вскипая, поток,// Невидимый взорам.// Право, печалиться молча// Труднее, чем сетовать вслух»). Слово «синоби» из стихотворения принца (в форме «синобуру») тоже есть в стихотворении Идзуми Сикибу, только она использует его в ином значении — «тосковать по тому, с кем находишься в разлуке», «вздыхать о прошлом».

91. Принц Ацумити

Показывая, что понял намек Идзуми Сикибу, принц вставляет в свое стихотворение слово «ивадэ» («промолчав») из вышеупомянутого стихотворения Неизвестного автора (см. коммент, к пред. стих.), однако использует его в новом контексте, явно желая уколоть Идзуми Сикибу. Кроме того, взяв слово «какэтэ» из стихотворения Идзуми Сикибу («кокоро ни какэтэ» — «в одном лишь сердце»), он, давая ей понять, что сомневается в ее искренности, использует его в ином значении («какэтэ дани» — «хоть немного», «хоть чуточку»).

92. Принц Ацумити

Это стихотворение заставляет вспомнить стихотворение 35, тоже сочиненное принцем. Некоторое недоумение вызывает слово «аки» («осень»), поскольку действие происходит зимой.

93. Идзуми Сикибу

В те времена в лунные ночи утонченным людям положено было не спать, а любоваться луной и сочинять об этом стихи. Что, собственно, и делает принц (см. стих. 92). Смелость и изобретательность Идзуми Сикибу в том, что она нарочно пренебрегает сложившейся традицией, причем делает это с единственной целью — показать, как сильно она любит. К тому же это стихотворение принц должен был расценить как приглашение, ведь говоря: «А сон приходить не желает» — она явно намекает на то, что ждет его.

94. Принц Ацумити

Двустишие принца построено на какэкотоба. Сочетание «кото-но ха» имеет значение «слово» (а также «стихотворение»), но отдельно «ха» означает «лист»; «фукай» может значить «глубокий», «сильный» (о чувстве) и «яркий» (о цвете листвы). Таким образом за внешним смыслом стихотворения («какими яркими стали листья») скрывается внутренний — «какими глубокими стали наши слова (и соответственно, чувства)». (Кстати, в тексте говорится о том, что листья лишь начали краснеть, вполне возможно, что Идзуми Сикибу написала так нарочно, желая показать свое несколько ироническое отношение к чувствам принца.)

Идзуми Сикибу

К двустишию, сочиненному принцем, Идзуми Сикибу добавляет трехстишие, за внешним смыслом которого («Ведь казалось, роса лишь на миг легла на эти листья») тоже скрывается внутренний («Ведь казалось, нас лишь на миг свела любовь»). «Белая роса» символизирует принца. Идзуми Сикибу намекает на то, что он слишком долго пренебрегал ею и только в последнее время стал проявлять к ней некоторый интерес.

95. Идзуми Сикибу

Богом Кадзураки называли бога Хитокотонуси, который, согласно преданию, жил на горе Кадзураки. Эн-но гёдзя, патриарх секты аскетов, повелел этому богу построить мост над Кумэдзи (провинция Ямато) — между горой Кадзураки и горой Кимбусэн (на этих горах находились главные монастыри секты аскетов). Бог Хитокотонуси был очень некрасив и, стыдясь дневного света, работал только ночами, поэтому ему никак не удавалось закончить мост, и Эн-но гёдзя наказал его, заточив в каменную пещеру.

В слове «хаситанаки» («безобразный», «постыдный») звучит еще и «хаси-наки» («нет моста»). Идзуми Сикибу хочет сказать, что она недостаточно красива, чтобы показываться принцу при дневном свете.

96. Принц Ацумити

Развивая образы предыдущего стихотворения, в котором Идзуми Сикибу сопоставляла себя с богом Кадзураки, принц, говоря как бы от лица Эн-но гёдзя (см. коммент, к пред. стих.), намекает на то, что несмотря на ее протесты не отступится и отныне станет встречаться с ней и в дневное время.

97. Идзуми Сикибу

Идзуми Сикибу строит свое стихотворение на образах народной песни «Большая птица»: «На крылья большой птицы, гляди-ка, иней упал. Кто об этом сказал? — Кулики-тидори сказали». Под большой птицей (в исходной песне, скорее всего, речь идет об аисте) подразумевается принц. В первых двух строках стихотворения содержится намек на то, что иней (как уже говорилось выше, иней — это не что иное, как замерзшие слезы) на рукавах (Идзуми Сикибу) настолько глубок, что кулики не оставляют на нем следов (глагол «цугэдзи» — «не сообщать», близок по звучанию глаголу «цукэдзи» — «не коснутся»). К тому же в некоторых списках сохранился немного иной вариант начала, а именно «вага содэ ни тидори мо цукэдзи» (буквально «моих рукавов кулики не коснутся»).

Основной смысл стихотворения заключается в последней строке «саява окикэру», за внешним смыслом которой («такой ли (иней) выпал?») скрывается внутренний — «так ли ты бодрствовал ночью (как я?)». Глагол «окикэру» выступает в роли какэкотоба, совмещая два значения — «выпал» (об инее) и «бодрствовал».

98. Принц Ацумити

Принц поддразнивает Идзуми Сикибу, напоминая ей об одном из ее предыдущих стихотворений (93), в котором она говорила, что не желает смотреть на луну. Толкуя его в выгодном для себя смысле: «не смотрела, потому что спала», он продолжает игру со словом «окиси» («выпал» и «бодрствовала»); в заключительном двустишии («окиси мо сэдзи о / оотори но гото»), помимо внешнего смысла: «не лег такой (иней), как на (крылья) большой птицы» (слово «иней» — «симо» скрывается за окончанием глагола «си» и усилительной частицей «мо»), есть и внутренний — «не бодрствовала так, как большая птица».

99. Принц Ацумити

Богооставленная луна (каминадзуки) — иное название десятого месяца по лунному календарю. Считалось, что на десятую луну все боги собираются в Великом святилище Идзумо и в других местах их нет. Во дворце в дни десятой луны не проводилось никаких синтоистских церемоний и обрядов.

Слово «фуру» выступает в роли какэкотоба, оно значит, с одной стороны, «лить» (о дожде), с другой — «старый», в результате первое трехстишие, помимо смысла «дожди, которые идут в дни богооставленной луны», приобретает смысл «дожди, в которых нет ничего нового, к которым все привыкли». То же самое «фуру» в конце стихотворения (в форме «фуруран») помимо значения «лить» имеет значение «жить», «коротать время», поэтому конечное двустишие, с одной стороны, можно понять как: «неужели и сегодняшний долгий дождь идет, ничем не отличаясь от обычного», а с другой — «неужели ты так и проживешь этот день, не поняв, чем сегодняшний долгий дождь отличается от обычного». (То есть «неужели ты не понимаешь, что сегодняшний дождь — это слезы, которые я проливаю, тоскуя о тебе».)

100. Идзуми Сикибу

Под этим «от чего-то еще» — конечно же, подразумеваются слезы.

101. Идзуми Сикибу

Стихотворение непосредственно выражает чувства автора. Единственным украшением является использование в качестве какэкотоба слова «арадзикаси» — в нем явственно звучит слово «араси» — «буря».

102. Принц Ацумити

В этом стихотворении интересно использование слова «каи» — «польза» и одновременно «ущелье». Во втором значении оно является энго к слову «яма» («гора»).

103. Принц Ацумити

Стихотворение очень простое, единственное, что можно отметить, — принц, так же как ранее Идзуми Сикибу (см. стих. 101), употребляет слово «арадзи» как какэкотоба: «арадзи» — «нет», «не имеется» и «араси» — «буря».

104. Идзуми Сикибу

В стихотворении Идзуми звучит явная ирония, по существу в нем содержится завуалированный отказ ехать вместе с принцем смотреть на алые клены. Гора Вечнозеленая (Токива) есть в провинции Ямасиро, она издавна служит в японской поэзии символом постоянства, неизменности.

105. Идзуми Сикибу

Тростник в японской поэзии очень часто символизирует помехи, преграды, которые встают на пути влюбленных. Само слово «тростник» («аси») по звучанию совпадает со словом «плохой», «злой» («аси»). Вот, к примеру, стихотворение Какиномото Хитомаро из антологии «Сюивакасю»: «минато ирино// асивакэ кобунэ// савари ооми// вага омоу хито ни // авану коро кана» («В бухту входя, // Сквозь тростник челнок пробирается // С великим трудом. // Встречаться с любимой так редко// Мне удается теперь»). Под «плоскодонкой»(«такасэбунэ») — имеется в виду принц. Слово «сасикаэру» («уплыть обратно, отталкиваясь шестом») ассоциативно связано со словом «такасэбунэ». Идзуми Сикибу приглашает принца посетить ее.

106. Принц Ацумити

Основное содержание этого стихотворения заключено в слове «юкубэки ни» («следует ехать»). В слове «курума» («карета») звучит «куру» («приходить», «приезжать»).

107. Идзуми Сикибу

Подхватив использованное принцем слово «курума» («карета»), Идзуми Сикибу ловко вплетает его в свое стихотворение, давая понять, что она разгадала его тайный смысл («ми ни куру мядэмо» — «до того как приедем посмотреть / даже если (приедем) в карете»). Завершающее стихотворение слово «когарэму» выполняет роль какэкотоба, совмещая значения «плыть на лодке» и «сгорать от страсти». Идзуми Сикибу намекает на то, что было бы лучше, если бы принц приехал к ней, вместо того чтобы ехать смотреть на листья.

108. Принц Ацумити

Название местечка Фусими, которое находилось к югу от столицы (ныне южная часть города Киото), совпадает по звучанию со словом «фусу» («ложиться»). Возможно, двоюродный брат принца жил в Фусими. Скорее всего это стихотворение связано со стихотворением 84, так что «будким» стал сон потому, что принц и Идзуми Сикибу слишком редко проводят ночи вместе. Фраза «даже здесь в Фусими» содержит намек на то, что «даже теперь, когда я провожу ночь с тобой, все равно…» Слова «юмэ» («сон») и «фуси» (в значении «ложиться») являются энго, то есть ассоциативно связанными словами.

109. Идзуми Сикибу

«С той самой ночи» («соно ё ёри») — так же, как и в предыдущем стихотворении, речь идет об их первой ночи. «Ночлег в пути» («табинэ») вовсе не обязательно подразумевает странствие, для благородной дамы каждый выезд из собственного дома был равен путешествию, потому любой ночлег в чужом доме рассматривался как «ночлег в пути». Этими словами Идзуми Сикибу хочет подчеркнуть свою пылкую любовь — ночевать вне дома было не совсем прилично для особы ее ранга, но она готова и на это.

110. Идзуми Сикибу

Принц говорил, что не может приехать, опасаясь пересудов, Идзуми Сикибу отвечает, что и она должна заботиться о своем добром имени.

В этом стихотворении Идзуми Сикибу впервые открыто говорит принцу «люблю» («коиси»), таким образом она отвечает на приведенную в его письме цитату из стихотворения Исэ: «Пусть людская молва// Оплетает. Морские травы // Срезает рыбак. // Коль сердца стремятся друг к другу, // Что нам за дело до мира?»

111. Принц Ацумити

Продолжая спор о том, кто больше любит и кто должен прийти первым, принц нарочно переосмысливает стихотворение Идзуми Сикибу так, чтобы ее аргументы обернулись против нее самой, при этом, по обыкновению своему, не упуская случая намекнуть на ее сердечное непостоянство.

112. Принц Ацумити

Опять характерное для принца стихотворение, прямо и непосредственно выражающее чувства.

113. Идзуми Сикибу

Идзуми хочет сказать, что сомнения и ревность неотделимы от любви. Стихотворение лишено словесной игры, оно прямо и непосредственно выражает чувства.

114. Идзуми Сикибу

В слове «симогарэ» («блекнуть», «увядать») звучит еще и глагол «кару» («отдаляться друг от друга»). Тоскливо, когда блекнут травы от инея, и так же тоскливо, когда мы далеко друг от друга. В словах «акикадзэ» («осенний ветер») заключен намек на возможное охлаждение принца («аку», «акиру» — «охладевать», «пресыщаться»). Слово «отодзурэ» помимо значения «шелест» имеет значение «посещать». Таким образом Идзуми Сикибу хочет сказать принцу следующее: «Мне было так тоскливо из-за того, что тебя не было рядом, а ведь раньше ты заходил ко мне даже тогда, когда был довольно равнодушен». Слова «оги но отодзурэ» («шелест мисканта») должны, напомнив принцу стихотворение 49, заставить его понять, что она ждет и зовет его.

115. Принц Ацумити

Принц подхватывает слово «кару» («блекнуть от инея» и «отдаляться»), использованное Идзуми Сикибу (таким образом давая ей понять, что ее намек понят), но придает ему другой смысл: Идзуми Сикибу имела в виду, что от нее отдалился принц, а он, желая уязвить ее, намекает на то, что она растеряла всех своих поклонников. Впрочем, он тут же утешает ее, говоря, что уж он-то, разумеется, останется с ней. Никак прямо не откликаясь на слова «оги но отодзурэ» («шелест мисканта» / «посещение»), принц вместе с тем вводит косвенно связанное с этим «шелестом» слово «буря» («араси»). Как бывало и раньше, слово «араси» выступает в роли какэкотоба, совмещая значения «буря» и «нет» («нет человека, который спросит…»), «араси» («буря») и «карэ» (в значении «увядание») — сезонные слова, относящиеся к зиме.

116. Идзуми Сикибу

«Вчера» — то есть в тот день, который они провели вместе с принцем.

117. Принц Ацумити

Принц поправляет Идзуми Сикибу, говоря, что на самом деле они провели вместе не один день, а два, и намекает на то, что, если она решится переехать к нему, они будут всегда вместе.

118. Идзуми Сикибу

Вечер в японской поэзии всегда связан с томительным ожиданием любовного свидания. Начало этому было положено еще в «Манъёсю», 2373: «Сказать мне, когда я люблю? — // Не бывает, чтоб я не любил. // Но начнет вечереть — // И от страшной тоски// Я спасенья не знаю тогда…» (перевод А. Е. Глускиной). Идзуми Сикибу знает, что ее ожидание напрасно, и от этого ей особенно тоскливо.

119. Принц Ацумити

В словах «хито ни масарэру» («печалишься больше других») таится намек на особенную тонкость чувств Идзуми Сикибу. Нельзя не заметить, что к концу «Дневника» стихотворные послания как принца Ацумити, так и Идзуми Сикибу делаются менее сложными с точки зрения использованных поэтических приемов, зато все более откровенными и страстными.

120. Идзуми Сикибу

Слово «окинагара» выступает в роли какэкотоба, совмещая два значения «ложиться» (об инее) и «бодрствовать». Похоже, что принц так и не навестил ее прошлой ночью. Слово «масарэру»(«превосходящий») взято из стихотворения принца.

121. Принц Ацумити

Этим стихотворением принц хочет убедить Идзуми Сикибу в силе своей любви и одновременно просит ее переехать в его дом.

На первый взгляд оно никак не связано с предыдущим, однако принц, умело использовав прозвучавшую в стихотворении Идзуми Сикибу жалобу, противопоставляет ее одиночеству свое собственное (на которое намекают слова «варэ хитори» — «я один»). Таким образом он дает женщине понять, что догадался о скрытом смысле ее стихотворения и одновременно в завуалированной форме упрекает ее за нежелание ответить ему взаимностью, ведь одинок он потому, что она отказывается переехать к нему, а причина у ее отказа может быть только одна — она недостаточно его любит.

122. Идзуми Сикибу

Повтор «омоу омои ва», который применил в своем стихотворении принц, поддержан повторами «кими ва кими, варэ ва варэ». Ухватившись за то, что принц разделил слова «варэ» («я») и «кими» («ты»), Идзуми Сикибу использует это как доказательство его холодности и этой холодности противопоставляет свою пылкость.

123. Идзуми Сикибу

Слова «тама-но о» («драгоценная нить», «ожерелье») в японской поэзии традиционно символизируют жизнь. В слове «таэру» («рваться» и «прекращаться») скрывается намек на то, что принц перестал к ней приходить. Слова «таэру» и «ёри» (совпадающее по звучанию с глаголом «ёру» — «скручиваться») — ассоциативно связаны с сочетанием «тама-но о» («драгоценная нить»). «Когда ты перестал ко мне ходить, я хотела умереть. Но теперь, когда ты снова нежен со мной, мне жаль умирать» — вот что хочет сказать принцу Идзуми Сикибу.

124. Принц Ацумити

Посчитав стихотворение Идзуми Сикибу неблагоприятным — дурно желать смерти, — принц берет ее же образы, но толкует их уже в благоприятном смысле, противопоставляя слову «таэру»(«рваться») слово «мусубу» («связывать»), которое тоже является энго к сочетанию «тама-но о».

125. Принц Ацумити

Начиная свое стихотворение словами «ками ё ёри» («начиная с века богов»), принц в который раз доказывает свое умение чутко реагировать на изменения, происходящие в окружающем мире. Такое начало весьма уместно для первого послания, написанного на одиннадцатую луну, потому что именно в это время боги, проведшие всю десятую луну в Идзумо, возвращаются на свои места (см. коммент. к стих. 99), и в столице проводится много синтоистских праздников и церемоний. Слово «фуру» выступает в роли какэкотоба, совмещая значения «выпадать» (о снеге) и «старый», «привычный», «спокон веков имеющийся», в последнем значении оно ассоциативно связано с «ками ё» («век богов»).

126. Идзуми Сикибу

В стихотворении Идзуми Сикибу та же игра слов, что и в стихотворении принца: «фуру» — «идти» о снеге (в этом значении слово является энго к «юки» — «снег») и одновременно «коротать дни», «стареть». Слово «мэдзурасики» («необычный», «редкостный»), употребленное принцем в утвердительной форме и относящееся к «снегу», Идзуми Сикибу поставила в отрицательную форму и отнесла к себе: «снег редкостно прекрасен», а во мне нет ничего «редкостного».

127. Идзуми Сикибу

Опорной в этом стихотворении является фраза «фумицукурураму мити», которая значит одновременно «путь (способ) сочинения китайских стихов» и «путь, по которому ты ходишь (направляясь ко мне)». В стихотворении Идзуми Сикибу есть два момента, весьма смелых для женщины того времени. Во-первых, она сама решительно и откровенно говорит о своем желании отправиться к принцу («юкаму» — «пойду»). Во-вторых, она не скрывает своего интереса к китайской поэзии, что тоже было не совсем прилично для благородной дамы эпохи Хэйан. Однако, судя по следующей реплике принца, такая смелость пришлась ему по душе. К тому же используя глагол «куру» («приходить») в немного непривычной для японской поэзии вежливой форме «кимасу» («кимасадзу»), Идзуми Сикибу, возможно, хочет напомнить принцу стихотворение Неизвестного автора из антологии «Кокинвакасю», 982: «вага и о ва// ми ва но ямамото// коисику ва// тобураи кимасэ // суги татэру кадо» («У Мива-горы // Я живу. И если ты любишь, // Ко мне поспеши. // Мой дом узнаешь, увидев // Криптомерию у ворот») и таким образом намекнуть на то, что ждет его. Судя по ответному стихотворению принца, намек был понят.

128. Принц Ацумити

Начиная почти с цитаты из вышеупомянутого (см. коммент. к стих. 127) стихотворения Неизвестного автора из «Кокинвакасю» (в стихотворении из «Кокинвакасю»: «вага иова» — «моя хижина», «тобураи кимасэ» — «загляни-приди», у принца: «вага ядо ни» — «в мое жилище», «тадзунэтэ кимасэ» — «наведайся-приди»), принц хочет показать, что понял намек Идзуми Сикибу. На ее заключительное двустишие, в котором и содержится главное «сообщение», то есть в котором она по существу соглашается переехать к нему («фумицукуруран мити о сирабая» — «мне хотелось бы узнать пути поэзии / и путь, по которому ты ходишь»), принц откликается, используя ее же слова — «фумицукуру мити мо осиэн» — «путь сочинения стихов/путь, по которому хожу, покажу тебе», таким образом подтверждая приглашение переехать в его дом.

129. Идзуми Сикибу

Идзуми Сикибу взяла за основу стихотворение Неизвестного автора из антологии «Кокинвакасю», 761: «акацуки но// сиги но ханэгаки// момохагаки// кими га кону ё ва // варэ дзо кадзу ка ку» («На рассвете// Бекасы, нахохлившись, перья свои // Беспрерывно ерошат, // Я же всю ночь на ложе мечусь, // Когда ты ко мне не приходишь»). Птица «сиги», о которой говорится в стихотворении Неизвестного автора, это общее название для птиц семейства бекасовых; как правило, живут такие птицы у воды. В хэйанских усадьбах всегда бывали пруды, поэтому образ женщины, которая в тщетном ожидании любовника не спит до рассвета, прислушиваясь, как в утренней тишине на пруду шебаршат птицы, весьма распространен. — «Оки» — «выпадать» (об инее) и одновременно «бодрствовать». В словах «утро встречала без сна» скрывается подкрепленная цитатой из «Кокинвакасю» жалоба на то, что принц давно уже не бывал у нее.

130. Идзуми Сикибу

Перечисляя все возможные осадки — дождь, снег, иней, — Идзуми Сикибу подчеркивает как собственные страдания, так и бессердечность принца, который несмотря на столь неблагоприятные для ее жизни обстоятельства и не думает приезжать. В словах «асасимо» («утренний иней») скрывается слово «асаси» — «мелкий» (о чувствах), упрек, на который принц не мог не обратить внимания.

131. Принц Ацумити

Идзуми Сикибу

Трехстишие принца и двустишие Идзуми Сикибу вместе составляют пятистишие. Принц хочет утешить ее, говоря, что все, сказанное им ночью, не следует принимать всерьез, она же отвечает, что даже если это и так, ей все равно горько.

132. Идзуми Сикибу

Идзуми Сикибу имеет в виду ту ночь, когда принц сообщил ей о своем желании стать монахом.

133. Идзуми Сикибу

Это стихотворение свидетельствует о том, что Идзуми Сикибу восприняла слова принца о желании принять постриг за измену их любовной клятве. «Неверно все в мире» и «неверно все в отношениях между мужчиной и женщиной» — слово «ё», как уже упоминалось выше, значит как «мир», так и «отношения между мужчиной и женщиной», «любовная связь».

134. Принц Ацумити

Скорее всего принц взял за основу известное стихотворение Аривара Нарихира из антологии «Кокинвакасю», 644: «нэнуру ё но // юмэ о хаканами // мадоромэба // ия хакана нимо// наримасару кана» («Сон этой ночи,// Когда мы вдвоем уснули, // Так был мимолетен. // Заснул, уловить пытаясь его,// Но нет, лишь быстрей он развеялся…»). Таким образом принц дает Идзуми Сикибу понять, что слова, сказанные им прошлой ночью, случайны, их не следует принимать всерьез.

135. Принц Ацумити

Говоря о сосне Сумиёси, принц имеет в виду стихотворение Неизвестного автора из антологии «Кокинвакасю», 905: «варэ митэ мо// хисасикунарину// Суминоэ но// киси но химэмацу// ику ё хэнураму» («Даже с тех пор,// Как я тебя видел, минуло // Немало лет, // Сколько веков на брегу Суминоуэ // Ты стоишь, о принцесса Сосна?»). Сосны Суминоуэ (или Сумиёси), так же как и сосны Такасаго, воспетые в японской поэзии сосны-супруги (они имеют по два ствола, выросшие из единого корня, причем стволы представляют собой сосны разного вида, один ствол «красной» сосны, другой — «черной»). Сосны символизируют верных супругов, доживших вместе до глубокой старости. К тому же в слове «сумиёси» (буквально «удобный для житья») скрывается намек на благополучную, стабильную совместную жизнь, супружество. Заимствовав из стихотворения Идзуми Сикибу слово «садамэнаки» («неустойчивый», «неверный», «зыбкий»), принц относит его не конкретно к их отношениям (как это сделала Идзуми Сикибу), а к человеческой жизни вообще. Слово «мацу», помимо значения «сосна», имеет еще и значение «ждать», поэтому всегда в японской поэзии ассоциируется с ожиданием. Стихотворение принца не является исключением, он дает женщине понять, что ждет (и хочет, чтобы ждала она), когда она переедет, и они смогут жить в одном доме как супруги.

136. Принц Ацумити

Принц полностью цитирует стихотворение Неизвестного автора из «Кокинвакасю», 695. Гвоздика-ямато («ямато надэсико» — «японская гвоздика») очень часто в японской поэзии символизирует любимую.

137. Идзуми Сикибу

Принц процитировал полностью стихотворение из «Кокинвакасю», а Идзуми Сикибу отвечает ему стихотворением из лирической повести X века «Исэ-моногатари» (в русском переводе дан 71, см. Исэ-моногатари / Пер. с яп. Н. И. Конрада. М.: Наука, 1979). Подхватив начало стихотворения принца «ана коиси» («ах, как люблю»), Идзуми Сикибу использует его для того, чтобы упрекнуть принца. «Тихаябуру» — слово-зачин (макура-котоба) к «ками» («боги»). Использование в любовной переписке произведений других поэтов вместо собственных встречается довольно редко. Поражает мастерство, с каким подобраны эти два стихотворения: и в том и в другом встречается слово «коиси» («любить», «тосковать»), к тому же строка «има мо митэсига» («хочу увидеть снова прямо сейчас») первого стихотворения перекликается со строкой «китэ мо миёкаси» («попробуй тогда прийти») второго. (Хотел бы прийти — пришел, а раз не приходишь, то значит и не хочешь, и не любишь.)

138. Принц Ацумити

Воспользовавшись тем, что процитированное Идзуми Сикибу стихотворение сочинено жрицей из синтоистского святилища Исэ, принц в своем ответном стихотворении пару «святилище Исэ — боги» заменяет парой «дорога Ооми (ведущая в буддийский храм Исияма) — учение Будды». Так же, как в стихотворениях 54, 57, 58, географическое название «ооми» (или в старой орфографии «ауми») выполняет роль какэкотоба, имея одновременно значение «дорога встреч». Под «монашьей циновкой» («нори-но мусиро», буквально «циновка Учения, Закона») подразумевается циновка, на которой сидят, свершая буддийские обряды. Принц хочет сказать, что, хотя боги и не запрещают им встречаться, существует еще и запрет Будды. К тому же его стихотворение скорее всего связано с одним из очень популярных тогда в среде хэйанской аристократии эпизодов из сутры Лотоса, где говорится о том, как, не дослушав объяснения будды Шакья-Муни о сущности истинного просветления, многие его ученики поднялись со своих мест («со своих “монашьих циновок”») и удалились. «Когда (Почитаемый в Мирах) произнес эти слова, (присутствующие) на собрании пять тысяч бхикшу, упасак и упасик поднялись со (своих) мест, поклонились Будде и удалились. Почему? Корни греха (в них) были глубоки, а самодовольство велико. Они думали, что обрели то, чего (на самом деле) еще не обрели, и думали, что имеют свидетельство тому, чему свидетельства еще не было» (см. Сутра о Цветке Лотоса чудесной дхармы / Пер. с яп. А. Н. Игнатовича. М.: Ладомир, 1998. С. 102). Этот же эпизод упоминает и Сэй-Сёнагон в «Записках у изголовья» (см. Записки у изголовья/ Пер. с яп. В. Н. Марковой. М.: Художественная литература, 1975. С. 60).

139. Идзуми Сикибу

Идзуми Сикибу снова заявляет о своей готовности сделать первый шаг и отправиться к возлюбленному, что, как уже говорилось, наверняка расценивалось в те времена как большая смелость. Строка «сусумитэ икаму» («сама пойду к тебе») противостоит слову «татану» («не встану», «не покину») из стихотворения принца. Таким образом Идзуми Сикибу дает понять, что не прочь переехать к принцу. (В последнее время принц не особенно часто ей о том напоминает, и, возможно, она надеется, что, получив такое послание, он станет вести себя активнее.) В заключительном двустишии заключен двойной смысл — его можно понимать иносказательно («постарайся расширить свои знания в Учении») и прямо («пошире разложи циновку, чтобы и я могла на ней поместиться»).

140. Принц Ацумити

В стихотворении использован прием «митатэ» (уподобления одного другому); снег, упавший на ветки деревьев, видится поэту расцветшими цветами. Уподобление снега цветущим сливам и наоборот встречается в японской классической поэзии очень часто, его использовали уже поэты «Манъёсю». В основе стихотворения принца лежит скорее всего известное стихотворение Ки-но Цураюки из антологии «Кокинвакасю» 9: «касумитати// кономэмохару но// юкифурэба// хана наки сато мо// хана дзо сарикэру» («Стелется дымка, //На деревьях набухли почки, //Ив снегопад// Цветы падают с веток// Даже в том саду, где их нет…»).

141. Идзуми Сикибу

Идзуми Сикибу использует тот же самый прием «митатэ», что и принц, ее стихотворение тоже связано с вышепроцитированным стихотворением Ки-но Цураюки из «Кокинвакасю».

142. Принц Ацумити

Опорной в стихотворении принца является строка «мэ мо авадэ», завершающая первое трехстишие. Во-первых, в ней заключен двойной смысл: «не смыкая глаз» и «не встречаясь с женой». Во-вторых, эта строка, скорее всего, связана со стихотворением Идзуми Сикибу, которое она послала принцу в самом начале их любви (см. стих. 17), намекая на свое желание стать его женой. Тогда, как известно, принц проигнорировал ее намек, затем в стихотворении 89 выразил готовность считать ее своей «тайной» женой и только теперь употребляет слово «мэ» («жена») без каких бы то ни было оговорок. Глагол «акэру» (в сочетании «aкэдзосиникэру») помимо «рассвело» значит еще и «открывать», в этом втором значении оно ассоциативно связано со словом «мэ» («глаза»). Кроме того, принц явно хочет напомнить Идзуми Сикибу стихотворение Неизвестного автора из антологии «Кокинвакасю», 689: «самусирони//коромокатасици //коё имо я// варэ о мацураму// удзи но хасибимэ» («Неужели опять, // Одно лишь платье на ложе // Постелив, ты прождешь// Меня всю ночь до рассвета,// О дева с моста Удзи?»).

143. Идзуми Сикибу

В стихотворениях того времени очень часто, говоря о зимней ночи, упоминали «заледеневшие (от замерзших слез) рукава». Идзуми Сикибу идет дальше, заявляя, что у нее «заледенели глаза». Весьма смелый для того времени образ, призванный символизировать высшую степень любовной тоски.

144. Идзуми Сикибу

Слово «курэтакэ» (буквально «китайский бамбук») — является поэтическим зачином (макура-котоба) к слову «ёё» («века»). Посылая принцу это стихотворение, Идзуми Сикибу рассчитывает заставить его переменить свое решение и не принимать постриг. В словах «история давняя» таится намек на историю их любви. Идзуми Сикибу скорее всего взяла за основу длинное стихотворение Мибу Тадаминэ из антологии «Кокинвакасю», 1003, в котором есть такие строки: «курэтакэ-но // ёё но фуругото // накарисэба // икахо-но нума-но// икани ситэ // омоу кокоро о // нобаэмаси» («Когда б не они,// Эти истории давние,// Хранящие память //О бамбуковой чаще веков,// Как мы смогли бы // Поведать другим наши чувства, // Бескрайние, как озера Икахо»). Вводя в свое стихотворение образ бамбука как символа вечности, неизменности, Идзуми Сикибу хотела свести на нет дурные последствия от столь неблагоприятной для разговора темы, как принятие пострига.

145. Принц Ацумити

На этот раз «курэтакэ» используется как слово-зачин (макура-котоба) к «фуси» («коленце»). Если Идзуми Сикибу противопоставляла образ бамбука теме принятия пострига, принц, наоборот, связывает его с горестным миром («уки фуси сигэки ё», буквально «мир, в котором несчастий так же много, как коленцев бамбука»), таким образом подтверждая свое желание уйти из мира. Возможно, принц хотел напомнить Идзуми Сикибу стихотворение Неизвестного автора из антологии «Кокинвакасю», 958: «ё ни фурэба// кото но ха сигэки// курэтакэ но// укифуси гото ни // угуису дзо наку» («Дни коротаем //В мире — бамбуковой чаще, // Листья горестных слов // Шелестят, а на каждом коленце // Плачет-поет соловей»).