Игорь Колыванский

Интерлюдия вторая. Ложный след

Замыкающему неведома усталость от рутины. Раз за разом он проверял город в поисках помощника ведьмы. Всё безрезультатно. Лёгкие же дуновения присутствия не учитываются.

В очередной раз бродя по улицам, демонический маг вдруг ощутил более сильное чувство. Сомнений быть не могло – помощник был рядом. Где-то в эфире недавно отгремела буря – Замыкающий хорошо расслышал разлетевшееся эхо выброса. И рядом с ним чётко мелькнул нужный огонёк души.

Не прошло и пяти минут, как маг вывернул на аллею и скорым шагом двинулся в сторону гимназии. Повсюду люди, прокатываются экипажи, и в целом вершится городская жизнь. Яркая, звонкая и полная различных ароматов. Но как для неё демонический маг остаётся невидимым, так и для него, практически не существует чудного разнообразия.

Замыкающий впился всеми чувствами в окружающий мир, начал прочёсывать каждую пядь. Он испытывает глубокую уверенность в успехе. Не может быть, чтобы так заметно мелькнувший след не вывел бы на хозяина. Скоро свершится суд.

Минуло десять минут, а потом и второй десяток подошёл к концу. Изумлённый, в меру отпущенных возможностей, Замыкающий замер посреди площади перед главным зданием.

Цели поисков нет. Испарилась. Чёткий след вдруг оборвался. Замыкающий потратил очень много сил, до конца не веря в возможность такого, но это случилось. Помощник Синеглазой ведьмы вновь ускользнул. Теперь демоническим магом овладела блеклая тень досады и злости. Развернувшись, он пошёл прочь. Нужно восстановить силы.

***

Проводив Марину в гостиницу, я хотел переговорить с Иваном, но его ещё не было. В итоге, покинул тёплые и душистые объятья Удачи – надо побывать на месте трагедии.

По пути заглянул к цирюльнику – усы уже начали лезть в рот, да и рожа выглядит аккуратней, когда волосы местами убраны и ловко пострижены.

Для начала наведался в штаб обороны и патрулирования. Помещение каменное, приземистое, с бараками и казематами. В приёмной начальствующего сегодня оказалось накурено, что способствовало раскуриванию собственной трубки.

В камине жарко полыхает пламя и поэтому довольно жарко. Впрочем, я довольно быстро понял что к чему – маг постоянно мёрзнет.

Выслушав, он распорядился проводить к месту, но перед этим мы немного поговорили, познакомившись ближе.

Гостиница оказалась пошибом ниже, чем Удача; скорее ночлежка. Я о ней вообще не знал: в Чёрном районе города, с виду ничем не отличается от зданий рядом. По магическим ощущениям место очень гнилое. Хозяин безропотно провёл в повреждённую комнату, где хорошо видны множественные следы засохшей крови. Подступила тошнота, но не от вида, понятное дело, а от переполненности комнаты концентрированными переживаниями боли и ужаса перед смертью. Смесь душевных эманаций и отвратительных запахов. Проветрить никто не догадался.

Служивые предусмотрительно от посещения места убийства отказались, видать, наслышаны, а хозяин просто поспешил смыться.

Я пинком выбил ставню и высунулся наружу. Жадно наглотался воздуха и уже потом вернулся к осмотру.

Комнатушка тёмная, старая, с нависающим потолком. Не самое лучшее место для любовных утех, с одним безусловным плюсом – умеет хранить тайну. Учитывая состязание между супругами, выбор хорош.

По результатам разбирательств в убийстве, явных улик найдено не было. Косвенно же было сделано заключение, что магическая мощь убийцы должна быть выше Воя, примерно на уровне начинающего Гридя. Это при том, что форма применённой магии осталась невыясненной. Любая стихийная магия оставила бы следы. Сначала предполагался Воздух, но такое срисовывание вызвало бы множество очень громких звуков, а по заверению хозяина, сначала были только обычные охи-вздохи, потом треск, сотрясение дома и всё.

Мне показалось странным, что магов не заинтересовал особый привкус свершённого колдовства. Может они его просто не ощущают? Пусть, беда и случилась много дней назад, я хорошо чувствую тонкую ауру. Как и много чего ещё, чем полна комната.

Доски в три пальца толщиной. Чтобы такие переломить надо очень постараться. Я представил, как поступил бы сам на месте убийцы, сразу сделав поправку, что искусством рукопашного боя не владею.

Ворвался бы в комнату и атаковал. Либо же зашёл тайно, хитрым образом отодвинув щеколду. Тогда бы парочка вообще не успела что-либо сделать.

Говорят, женщина была простушкой, поэтому стража сделала логичный вывод – убить хотели дворянина. Я бы поспорил, но это если не будет никаких зацепок в пользу первой версии. Сейчас всё выглядит более чем странно. Из маловероятного – убитую любил некий могущественный маг, который не мог по понятным ему причинам просто вызвать убитого на дуэль, либо запугать, и вот отследил того, кто старательно избегал слежки и убил именно в этой гостинице. Наверняка, лишь одной из нескольких.

Все действительно сильные одарённые – известные личности. От Гридя и выше, не больше сотни на весь Петергоф. И все они стихийники. Единственное, это клановое особое умение. Может оно?

Замучавшись думать, я уселся на не запачканный кровью стул и полез за трубкой. Сквозняка мало, надо дымком вонь приглушить.

Видимо придётся опираться на этот особый душок. Некую магию, какой ещё не встречал. Тут дело даже не в форме – с ней примерно понятно, а именно характер незнаком. Как было когда-то с некромантией, только сейчас я чую не её.

Сосредоточился. Всё земное отступило, мир окрасился токами эфира. Увы, не так красиво, как в дикой природе, город губит живую структуру, делая её искусственной. Чуть изменив спектр, я вгляделся в остатки присутствия, что похожи на ароматы духов. Можно разобрать даже не одарённых, но чувствую всё же стихийников в основном. Привычно много стихий Воздуха и Воды, поменьше Огня и Земли. Из всей массы выделяется только неизвестный, представляющийся белым и зыбким.

Вдруг я понял, что и в соседней комнате он есть. Сбросив покой медитации, поспешил туда. Дверь закрыта, я настойчиво постучал. Шум сообщил, что там постояльцы. Я добавил в дверь ногой.

– Чо нада, *мат*?!

– Стража, откройте!

– Кто-кто?

– Поручик Игорь Колыванский, стражник.

Щеколда глухо щёлкнула, тяжёлая дверь отворилась, чем затушила огонь свечи в руках пожилого мужчины. Обычный человек, в застиранной рубахе и портках, в глубине завозился кто-то ещё.

Я заново запалил ему свечу и вошёл. Бросил наотмашь:

– На меня не обращайте внимание. Я на минутку.

Чувства не подвели. Убийца, ну или вернее подозреваемый, был тут. И не один раз.

Мужчина с женщиной что-то сказали, но я даже не стал слушать – понятное, в общем-то, ворчание. Теперь надо переговорить с хозяином.

Его долго не удавалось найти. Успел куда-то смыться, а замещающий сын божился, что совершенно ничего не знает. В итоге, я отыскал мерзавца в питейной за углом, попробовал расспросить, но быстро понял, что тут нужен будет Иван.

Не прошло и тридцати минут, как мы встретились в Удаче. После чудовищной вони, я позвал брата в баню. Растянувшись на полках, завели разговор.

– Хорошо, брат. Что нужно у него узнать?

– Там произошло убийство. Двойное. Если получится, то надо вспомнить, кто ночевал в тот же день в соседней комнате. Той, что идёт до.

– Шансы маленькие, – почесал он шрам на лице. – Ты же понимаешь, какие это места. Все наоборот стараются забыть, что видели или слышали.

Я кивнул и поднялся подлить на камни. В парилке светло – спасают часы.

– А если деньгами отблагодарить?

– Нет, тут работает кое-что другое – если тот, кого ищут угрожает поступками существованию порядка – выдадут. Это негласное правило известно всем. Хочешь пользоваться преимуществами чёрных районов – уважай местные порядки.

– Значит шанс есть, – заключил я.

– Ты чего ввязался в это? – лениво приподнял он бровь. Мы порядком разомлели.

– Марина попросила.

Помолчали.

– Убийства происходят постоянно, – заключил брат. – Это наверняка самое обычное.

– И да, и нет. Мне удалось кое-чего почуять.

Мы поспешили выйти, разбежались по короткому пирсу и нырнули в тёмные воды Невы. Шумно наплескавшись, выбрались обратно. Дальше, как водится, угостились чаем и снова в парилку.

– Подумалось тут, – продолжает тему брат, – что если взялся ты, то тогда там точно не чисто. Кончится всё большой дракой и кровью.

– Ну, не обязательно же, – гыгыкнул я.

– Ну-ну…

Ничего конкретного хозяин ночлежки вспомнить не смог. Довольно ожидаемый ответ, но Иван заверил меня, что тот старался. Удивительный момент – лица или ещё каких черт он не помнил, а вот, что периодически один и тот же человек приходит ночевать – да. Странное положение дел, какая-то выборочная память.

В ту же ночь мне пришло видение. Быстрое и смутное, похожее на росчерк кисти. Тот странный маг на площади перед гимназией и магический дух на месте убийства – они похожи. Это чувство я вынес из сна. Оказавшись же в явном мире уверенности убавилось, как всегда бывает, если просто спишь, а не медитируешь. Сны испаряются из головы туманом на солнце.

Собирались позавтракать вместе, но Ивану надо было срочно отбыть для решения какого-то спора. От помощи отказался, так что, в итоге, мы с Мариной сели за стол в своём номере. Катерина не шибко любит общение, поэтому осталась у себя.

– Давай в Санкт-Питербург съездим? – предложил я.

Марина сидит в нижнем белье и даже форточку приоткрыла – так жарко. Отбросив увлажнившуюся прядку со лба, отвечает:

– Можно. А что там?

– Хочу навестить Снежану, пока нет её родни.

– О-о! – хитро глянула она. – Проведать или отведать?

– Всё вместе, – рассмеялся я.

– Езжай один, Котик. Снежана мне понравилась, тем более – о Боги! дочь самого Александрова, но вам лучше наедине время провести.

– Почему это? – удивился я.

– Поверь моему чутью. Я знаю.

– Ладно. Тогда, может…– потянулся я к поясу. Выудил несколько серебряных и одну золотую монету. – Возьми, чтобы не скучно было.

– А вот это ты правильно, – загорелись её глаза. – Можно потратить?

– До последнего медяка.

– За безумства и кутёж! – подхватила она кружку с мёдом.

– За них, родимых!

Домчали быстро. Половину пути я провёл в экипаже, а оставшуюся проболтал с Иннокентием. Он дивится, мол, чего это белая кость не чурается чёрной, но я только рукой махнул. Не забыл и про обещание угостить табаком. Он остановил коней, попросил привстать и выудил из сундука под сидением увесистый мешок махорки. Остаток пути я смолил её и едва не давился – такая оказалась крепкая.

Санкт-Питербург ещё более грандиозный, чем даже Петергоф. И уж точно выше Колывани. Камень здесь – основной строительный материал. Строгость геометрии во всём, а архитектурные изыски, словно капли снисходительности со стороны Императора. Пока ехали, Иннокентий поведал о трудностях строительства. Небольшие крепости в дельте Нивы существовали давно. Не раз они переходили из рук в руки, даже не свеев с русскими, сколько племенных образований. Но вот, в последней войне, Российской Империи удалось отвоевать оба берега и залив. Дабы уже основательно закрепиться, Император велел строить большой город. С портом и мастерскими, театрами и соборами, будет возведена ещё одна гимназия. Уже высится множество домов, как под жильё, так и для служебных дел.

И всё на почве, что отказывалась держать даже ступню – кругом вода. По приказу были стянуты сотни магов и прежде чем упала первая капля пота строителя, здесь всё было выжжено, подчинено воле и направлено строго по отведённым каналам.

Толком не населённый, Санкт-Питербург походит на овеянный веками храм. Безлюдный, но пронизанный святостью. Не просто так носящий приставку “санкт”.

Несколько раз мы спросили совета, куда ехать. И вот оказались перед настоящим домом-красавцем – невообразимо огромным, с двумя крыльями и высоченной парадной частью. Это истинная резиденция рода Александровых. Неужели на всё это здание одна Снежана?

Довольно скоро я получил ответ. В дверях показалась фигура девушки, затем, выбрав правое крыло двойной лестницы, она заспешила навстречу, оттуда прикрикнув на стражника, что нас задержал. Двора и сада нет, есть прямоугольная площадка, зажатая между вынесенными частями дома.

Цок-цок-цок! Звонче конского застучали её каблучки. Я спрыгнул с облучка и встретил на середине, возле огромной статуи женщины из розового мрамора.

– Как неожиданно, Игорь! – пышно дыша, выдохнула она. Я залюбовался на трепет ресниц и ход прекрасной груди.

– Говорил же, что соскучился.

Я поцеловал руку и мы пошли в дом, Снежана не выдержала и прижалась боком, а я ответил, обхватив за талию, поверх голубого платья.

– Я поражён вашей резиденцией.

– Ненавижу её, – в сердцах бросила она. – Я как принцесса в заточении. Никого, кроме прислуги. Вчера одну отлупила уже.

– О, ты и так можешь? – сыграл я бровью и заглянул в янтарные глаза.

– Ну-у, просто мне было скучно, а она такая настырная. Госпожа то, госпожа это…– передразнила Снежана. – Я как схватила за волосы, как задрала подол и ремешком отстегала. Крику было…

– Я удивлён.

Она поймала мой косой взгляд и говорит:

– Да уже всё, я загладила вину. Подарила ей брошь и кольцо.

– А она?

– Сначала с горя рыдала, а потом от счастья.

Мы рассмеялись. С высоты величественного крыльца я оглядел мощёную площадку, крылья дома и всю архитектурную красоту, с душой вложенную строителями.

– Глазам не верю…

– Я могу попросить и папа подарит его нам на свадьбу, – как бы между прочим, отметила девушка.

– Этот дом? – неверяще переспросил я.

Она рассмеялась.

– А что такого?

– Не представляю даже, сколько такой может стоить.

– Мы находимся в самой престижной части города, Игорь, – чуть приподняв голову, заявила Снежана. – Кто попало тут ни построить, ни купить дом не может. Так что важны даже не деньги, а статус в Империи.

– Меня убьют только из зависти, – усмехнулся я.

– Великие Боги! – возвела она очи горе. – Какой же ты неотёсанный и грубый.

– Главное, что без заноз, – взял я её холёное личико в ладонь, – ошкуренный и гладкий.

Голубая кровушка ударила Снежане в голову. Часто задышав и очень привлекательно украсившись румянцем, она не нашлась, что сказать.

– Моя принцесса, – склонился я, – не изволите ли распорядиться, пройти нам в место для уединённой беседы?

– Изволю, – прошептала она, но не сдвинулась с места. Я подхватил ручку и пошёл навстречу услужливо открытой двери.

Конечно мы хотим сперва утолить жажду интимного общения. Пусть я и не стяжал себя всё это время, но Снежана прекрасна и от того желанна. Её кожа и тело мягкие, лаская их, невозможно насытится. Как если бы то было нежнейшее тесто.

Очень трепетная, порой хватает одного касания, чтобы с уст сорвался лепесток стона. Безумная отзывчивость Снежаны, смывает всякую аристократическую спесь. Она не сопротивляется силе страсти, не старается как-то выглядеть и потому очень нравится мне. Весь этот фамильный пафос толщиной всего в ноготь, а под ним живёт мягкая девичья суть. Снежана напоминает мне ягоду чернику: терпкую, сочную и запашистую.

Потому и не спешу скорей закончить. Всю осыпаю поцелуями, ласкаю руками и впитываю образ юного молочного тела. Наслаждаюсь ей, как самым изысканным десертом.