Игра с шакалами

Глава 15

Доктор Пол Джелкс поведал нам невероятную историю.

— Приехав в Египет, я сначала хотел лишь фотографировать гробницы, переводить иероглифы, надеясь заполнить некоторые пробелы в истории. Поскольку я трачу собственные деньги, то вести раскопки мне не по карману. Я решил довольствоваться обычной исследовательской работой. Однако спустя какое-то время мое внимание привлек интересный случай.

Как это бывает с любым иностранцем, оказавшемся здесь, меня тут же стали осаждать местные жители, предлагая обычные подделки предметов старины и рассказывая о тайных гробницах, разумеется, требуя за это немалые деньги. Собственно, мы все еще занимались устройством лагеря, когда они стали наседать на нас, причем у каждого вновь прибывшего имелось более фантастическое предложение, чем у предыдущего. Однако поскольку я профессиональный египтолог и раньше не раз уже сталкивался с подобным явлением, то не придавал значение всему, что мне предлагали. Так продолжалось до тех пор, пока не наступил один вечер.

Моего фотографа и инженера, Марка Спенсера, и меня однажды отвлекла от игры в карты старая женщина, которая пришла в лагерь, заявив, что хочет нам кое-что подарить. Мои арабские охранники собирались прогнать ее, но, услышав шум, я вышел из палатки. «Подарок», который она принесла, очень заинтересовал нас. В перевязанном веревкой коврике из тростника находилась часть свитка из сафьяна с иероглифами. Такого рода находка в моей практике встретилась впервые, и мне очень хотелось проверить, насколько искусна подделка.

Тщательно осмотрев свиток при свете лампы, мы увидели настолько отличную работу, что я поинтересовался у старой женщины, кто это сделал. Она туманно ответила, что это работа ангелов. Подозревая, что она не откроет истинное происхождение свитка, я спросил, сколько она просит за него.

И тут произошло самое удивительное — она собиралась не продавать свиток, а подарить его мне. Более того, она настаивала, чтобы я взял свиток, и отказалась принять даже один пиастр. Видя, что женщина чем-то напугана, я продолжал расспросы до тех пор, пока она, наконец, не сдалась и не призналась, что на свитке лежит проклятие. Это проклятие лежит и на ее семье и останется до тех пор, пока свиток не вернут туда, откуда он взялся.

Понимаете, терять мне было нечего, я мог лишь приобрести интересную подделку и, разумеется, оценить эту старую вещь по достоинству. Я взял у нее проклятый свиток, и женщина растворилась в ночи. — Пол Джелкс шумно выпил остатки чая. — Подумать только, свиток напоминал таблички Тель аль-Амарны [50].

— Продолжайте, пожалуйста, — сказал Ахмед.

— Так вот, я уже говорил, что прибыл сюда с небольшой группой и единственным намерением копировать похоронные тексты с гробниц. Поэтому я несколько дней не придавал свитку особого значения. И вот однажды ночью, когда Марк и все остальные уснули, я взял эту проклятую вещь и тщательно исследовал ее. Я был потрясен — она оказалась подлинной!

Я изучал свиток в течение долгих часов. Затем отправил его фрагмент в лондонскую лабораторию, чтобы установить его возраст. Сафьян и чернила были настоящими. Иероглифы были выведены три тысячи лет назад.

Джелкс умолк и вытер лоб. В палатке становилось очень жарко.

— Что и говорить, я испытал шок. Мистер Рашид, вы понимаете, какая редкость подобные свитки, а этот сам приплыл ко мне в руки. Он идеально сохранился, иероглифы легко читались, а текст представлял собой записки архитектора о строительстве царской гробницы.

— У вас сохранился этот свиток?

— Да. Я покажу его вам позже.

— Продолжайте.

— Само собой, я перевел свиток, и можете представить мое волнение, когда я понял, что читаю. В свитке содержалось подробное описание не только плана гробницы, но также указывалось точное место ее расположения. Самого факта, что свиток был подлинным и в нем указывалось место гробницы, было достаточно для того, чтобы решиться на смелый эксперимент. Я взял Марка и одного араба, и мы двинулись по описанному в свитке пути. И ночью, чтобы нас не заметили, мы стали рыть лопатами в указанном месте.

Мы все напряженно ждали, что Джелкс скажет дальше.

— И что?

— К утру мы откопали каменную ступеньку. Мистер Рашид, вы как специалист оцените исключительную важность этого! Вероятность того, что свиток попадет ко мне, была один к миллиону, и все-таки он нашел меня! Никто не знает, как он попал к этой старой женщине! Да и кого это интересует? По-видимому, свиток хранило не одно поколение, может, в течение многих столетий под глинобитной хижиной или еще где-нибудь, потому что считали его заговоренным или чем-то вроде этого.

И тут на этот род случайно обрушились болезни. Причиной этого они посчитали таинственный свиток, который принадлежит ангелам. И они несут его ко мне, лишь бы сбыть его с рук поскорее.

Он налил себе еще чашку чаю и тут же залпом осушил ее.

— Тогда я послал за Вилбуром. Мне нужна была его помощь и деньги. Мы наняли больше людей. Им можно доверять, особенно когда речь идет о деньгах. Об астрономической сумме денег.

— Доктор Джелкс, насколько ценно то, что вы нашли на месте захоронения?

Тот наклонился вперед и прошептал:

— Ценнее сокровищ Тутанхамона!

Ахмед закрыл глаза.

— Слава Аллаху!

— Затем в Луксоре я встретил Адель. Она путешествовала с группой туристов. Боже, я сразу влюбился в нее. Я привез ее в лагерь, и она решила остаться. Вскоре мне пришлось рассказать ей о гробнице, и она пришла в неописуемый восторг.

— Это похоже на Адель.

— Лидия, мне жаль, что ее здесь нет. Вы проделали такой долгий путь.

Теперь я рассказала ему, что мне пришлось испытать, чтобы найти сестру — сперва Рим, потом Каир, — но я не упомянула о Джоне Тредвелле и Арнольде Росситере. Я боялась навредить Ахмеду, сболтнув лишнее.

— Подумать только! Вам пришлось так много пережить. Мне жаль, что она вас не встретила в Риме, особенно после того, как отправила вам шакала и позвонила.

— Доктор Джелкс, она была в гостинице «Резиденс Палас»?

— Зовите меня Полом, пожалуйста, поскольку мы скоро станем родственниками. Да, она останавливалась в этой гостинице, но я посоветовал зарегистрироваться под другим именем на тот случай, если кто-то следит за ней.

— Так вот почему ее имя не значилось в книге записей! Наверно, то же было и в гостинице «Шепард»? Теперь все понятно.

Я также предположила, что Росситеру, должно быть, каким-то образом удалось подслушать мой телефонный разговор.

Тут заговорил Ахмед:

— Доктор Джелкс, скажите, пожалуйста, как вы умудрились связаться с Арнольдом Росситером?

— Должен признаться, удача отвернулась от нас. Мы с Вилбуром хотели продать из гробницы лишь несколько предметов, чтобы покрыть расходы, а затем обратиться за разрешением провести раскопки и придать найденной гробнице статус законной находки. Как вы сказали, мистер Рашид, у нас тоже есть свои представления о порядочности. Нас, египтологов, интересует не денежное выражение сокровищ, а ценные исторические сведения, которые раскроет гробница. Когда я сказал Адели, что мы задумали, она сама вызвалась найти покупателя. Мистер Рашид, Адель непричастна ко всему этому. Вы должны мне поверить! Если бы я знал… В любом случае, ей это показалось безобидной шалостью. Я велел ей отправиться в Каир и, не привлекая внимания, найти того, кто купит небольшую коллекцию — ничего не говоря о месте захоронения. Однако Адель иногда не чувствует земли под ногами и не отличается большим прагматизмом. Похоже, кто-то на Хан аль-Халили посоветовал ей навестить в Риме Джона Тредвелла и сказал, что тот заплатит хорошие деньги.

Адель, полагая, что заключила для меня выгодную сделку, попалась в сети Арнольда Росситера. Джон Тредвелл сначала вел себя прилично, но, когда Адель отказалась предоставить ему больше информации, стал наглеть. Она нечаянно произнесла слово «гробница», и с этого все началось. Росситер ночью увез Адель из Рима в какую-то виллу на окраине Неаполя, где собирался учинить ей допрос, чтобы выяснить, где находится гробница. А если это не сработает, хотел держать ее в заложницах, требуя в качестве выкупа содержимое гробницы.

Однако Адель оказалась не такой глупой, как они считали, и сумела убежать в Рим, где Марк Спенсер, которого я послал за ней, нашел ее и привез в Каир. Там она собиралась дождаться вас, но случайно увидела Росситера в «Хилтоне» и испугалась. Адель почему-то была уверена, что вы в любом разыщете ее.

— К сожалению, — заметил Ахмед, — Росситер тоже.

— Да, я не ожидал, что все обернется столь скверно.

— Мистер Джелкс, ситуация очень тревожная. Один человек уже убит.

— Что?

— Убили Джона Тредвелла несколько дней назад.

— Но за что?

— Кто знает? Может быть, они повздорили и не могли прийти к согласию. Или у мистера Тредвелла, возможно, возникли собственные планы.

Я наблюдала за Ахмедом Рашидом. Когда он случайно повернулся и взглянул на меня, я тихо спросила:

— Откуда тебе известно, что Росситер находится здесь?

Его лицо стало непроницаемым.

— Мисс Харрис…

— Да какое это имеет значение! — воскликнул Пол. — Если этот мерзавец здесь, тогда нам лучше отправиться к гробнице. Надеюсь на бога, что я не погубил величайшее открытие в истории археологии!

Он быстро встал, за ним последовал Эймс.

— Если честно, я рад, что все закончилось. Эти дела не для меня. Мистер Рашид, не хотите сейчас посмотреть гробницу?

— Очень хочу, спасибо.

Я встала и пошла за ними, будто во сне. Стояла духота, свет горел тускло. Когда Ахмед коснулся моей руки, непроизвольно отдернула ее.

Что-то меня настораживало, но я никак не могла понять что. Дурные предчувствия не покидали меня.

— Знаете, Долина царей, возможно, самое легендарное место на земле, — рассказывал Пол Джелкс, пока мы тряслись в «лендровере» по грунтовым дорогам. Марк Спенсер сидел за рулем, Пол — рядом с ним. Я уселась на заднем сиденье между доктором Эймсом и Ахмедом Рашидом. — Веками Долина царей была излюбленным романтическим местом. Греки и римляне первыми начали писать и рисовать на стенах в общественных местах, а средневековые монахи устраивали жилища в заброшенных гробницах. Век Просвещения дал нам философов, а викторианские археологи считали это место чем-то вроде Диснейленда. Однако только наш век принес величайшие открытия, а сколько их еще предстоит сделать!

Я закрыла глаза и откашлялась. В машине было душно и нестерпимо пахло потом. Мне хотелось остаться в лагере и дождаться Адели, но Ахмед почему-то считал, что будет лучше, если я поеду с ним. Это меня не слишком обрадовало.

— Тысячелетиями древние египтяне строили гробницы, а над ними или рядом устанавливали погребальные часовни, чтобы душа могла легко перенестись туда, — продолжал Пол. — Однако часовни в то же время указывали путь к месту гробниц. Поскольку часовня должна была находиться при гробнице, то последние почти всегда находили, а потом грабили.

При фараонах восемнадцатой династии стали проводить захоронения не на восточной, а этой стороне горы, где покоятся Хатшепсут и династия Рамсесов. С часовнями было покончено. После этого гробницы стало не так-то легко обнаружить.

Я не поняла, кому он это рассказывает, ибо Марк Спенсер, Вилбур Эймс и Ахмед Рашид все это знали, а я почти не слушала. Тем не менее, он не умолкал.

— К сожалению, даже это не помогло, поскольку сложные лабиринты и ловушки не помешали ворам разграбить гробницы дочиста, так что после фараонов двадцатой династии здесь больше уже никого не хоронили. Много гробниц находятся в Долине царей и почти все из них оказались пустыми, за исключением этой и Тутанхамона.

Ветер уносил его голос. Я чувствовала опустошенность и странное безразличие. Мы вторглись в пространство, где царила вечность, где остановилось время, где то, что было вчерашним днем, продолжало оставаться сегодняшним и будет неизменным завтра. В общем, вторглись в вечность…

От пыли не было спасения, жара становилась невыносимой. «Лендровер» включил привод на четыре колеса и начал взбираться по крутой тропе.

— Разумеется, мистер Рашид, — сказал Пол, повернувшись к нам, — днем я сюда приезжаю впервые. Мы всегда работали ночью.

Я понятия не имела, куда мы едем, но мне хотелось, чтобы все поскорее закончилось. Оглянувшись назад, я увидела исчезавшую долину, входы в гробницы, подобные маленьким черным углублениям, становились все меньше, удаляясь от нас.

— Лидия, вон та вершина в форме пирамиды самая высокая среди Фивейских гор и называется Западным пиком. Считается, что там жила страшная богиня-змея Меритсегер [51], или «Любящая молчание». Окружающие нас горы священны и полны тайн.

Мне эти горы казались бесплодными и бесконечными. Под палящим солнцем у крутых зазубренных скал лежали только кучи камней, не было видно ни травинки. Когда машина подскочила на куске бревна и понеслась вниз, я вскрикнула.

— Держись, Лидия. Здесь очень неровная местность, и, скорее всего, по этой причине царь Тетеф выбрал себе такое место упокоения. Здесь нет высохших русел рек или горных проходов. Чтобы добраться сюда, надо быть опытным альпинистом и отчаянным человеком.

— Одному господу известно, как им удавалось строить пирамиды, — добавил Марк.

— Верно. Египтяне были изобретательны. Когда дело касалось жизни после смерти, они не жалели сил. Задачей номер один было скрыть гробницу. Даже гробницу Тутанхамона, столь остроумно спрятанную под гробницей другого царя, было суждено найти лишь волею случая. Но эта гробница, гробница Тетефа, так и не была найдена на протяжении тысячи лет. Вот почему Тетеф оказался одним из немногих счастливчиков — его гробницы не коснулись руки грабителей. Он уцелел вместе со своим имуществом.

Мы ехали по узкому ущелью, которое было немногим шире самой машины, и вдруг остановились.

— Вы хотите сказать, что царь все еще покоится в гробнице? — спросила я.

— Да. Нам потребовалась не одна неделя, чтобы открыть последнюю дверь, но его тело мы нашли несколько дней тому назад.

Мы застряли в узком проходе между двух гор, напоминавшем букву V. Перед нами возвышалась наклонная песчаная стена. Я не могла представить, как здесь можно найти вход.

— Однако мы нашли, — сказал Пол, как будто прочитав мои мысли. — Точно следуя указаниям свитка, стали копать в нужном месте.

— Где же этот вход? — спросила я, щурясь, ибо солнце светило прямо в глаза.

— Идите за мной.

Нам пришлось двигаться цепочкой вслед за Джелксом, горячий песок доходил до лодыжек и набивался в ботинки.

На стыке стен из песка и узким дном ущелья Пол опустился на колени и стал разбрасывать землю. Через считанные секунды он расчистил широкую деревянную дверь, идеально скрытую под песком и незаметную даже с близкого расстояния. Тогда Джелкс поднял эту «дверь», наскоро сколоченную из деревянных ящиков, и перед нами открылся туннель из ступенек, ведущих в глубь горного склона.

— Осторожно, Лидия. Эти ступеньки страшно неровные. У меня есть фонарь.

Трое из нас начали спускаться вниз, Марк и доктор Эймс остались на месте. Пока мы спускались под землю, меня охватило чувство тревоги и страха перед неизведанным.

— Мистер Рашид, вы сейчас увидите то, что три тысячи лет было скрыто от человеческого взора. В отличие от гробницы Тутанхамона, которую, судя по оставшимся следам, пытались разграбить, эта уцелела и выглядит точно как в тот день, когда жрецы запечатали ее.

— Никогда не подумал бы… — начал Ахмед, но не договорил.

В нос ударил отвратительный запах. Свет от фонаря Пола скользил по стенам и выхватывал рисунки фантастических существ и таинственные надписи.

— Конечно, здесь не очень чисто, — раздался его голос. — Мы не смогли навести здесь должный порядок. Мы выбросили всю грязь наружу, чтобы использовать ее в качестве маскировочного средства. Теперь вы увидите, — он пересек помещение, — что планировка здесь совсем простая. Тетеф был так уверен, что это убежище никогда не найдут, что не утруждал себя сооружением замысловатых люков и ловушек, какие обнаружены в местах других захоронений. Должно быть, он полагал, что сложные люки не понадобятся, если гробницу хорошо спрятать, так что он первым указал предкам на ошибки, которые те совершали. У него все получилось.

Мы спускались по наклонному проходу, бесконечно уходящему в темноту. Когда мы прошли около половины пути, Джелкс остановился и прислушивался. — Вам не послышалось, что кто-то звал меня?

— Нет.

— Странно, я мог бы поклясться… — Он передал фонарь Ахмеду. — Идите вперед. Я вернусь назад узнать, что им нужно. Думаю, долго не задержусь. — И он начал торопливо подниматься по скату.

Я взглянула на Ахмеда, фонарь едва освещал его лицо. Он стоял очень близко ко мне.

— Я пойду за тобой, Лидия.

Я пошла вперед.

Мы вошли в помещение, заполненное древними сокровищами. Кровати в форме львов, рулоны льняных и шелковых тканей, кувшины с благовониями, чемоданы из черного дерева, наполненные драгоценностями, мумия кошки. Все происходящее казалось таким нереальным, что я просто не могла поверить своим глазам.

— Смотри, Лидия! — вдруг сказал Ахмед.

Я быстро обернулась. Свет фонаря выхватил квадратную деревянную коробку с дырками на поверхности, сбоку стояли фигурки для игры.

— Вот откуда шакал! Он из этого комплекта!

Я присела на корточки и с близкого расстояния рассмотрела фигурки, затем улыбнулась Ахмеду.

— Не хочешь взглянуть на царя? — спросил он.

— Что? — Я с трудом встала. Похоже, здесь очень мало кислорода. — Нет… мне не очень хочется.

— Ты ведь не хочешь сказать, что испугалась мумии, а? — Ахмед взял меня за руку.

— Конечно, нет.

— Фараон там, внутри. Лидия, подобной чести удостаиваются очень немногие — увидеть царя таким, каким он был при жизни. Нанесем ему визит?

Мы осторожно ступали среди хрупких сокровищ и приблизились к еще одной двери. Она была встроена в стене — узкая, не менее пяти футов толщиной. Рядом лежал огромный квадратный камень, на котором остались следы, свидетельствовавшие о том, что ею передвигали и обтесывали.

— Лидия, не трогай этот камень, он соединен со спусковым механизмом, который возвращает его на прежнее место. А теперь иди вперед.

Ахмед держал фонарь, освещая маленькое помещение, я шла следом за лучом света. Увидев саркофаг из гранита, я спросила:

— Что это?

В это мгновение свет вдруг погас, и я услышала странный звук, напоминавший свист.

Обернувшись, я поняла, что двери больше не видно. Я также не смогла разглядеть стену. И даже свою руку, поднесенную к лицу.

Ахмед задвинул камень на прежнее место.

— Что это, — ничего не понимая, сказала я, протянула руки и двинулась вперед. Я толкнула камень. Естественно, тот не сдвинулся с места. — Ахмед? Ахмед! — Я прижалась лицом к неровной стене. — Ну, выпусти же меня! Помогите! Хоть кто-нибудь!

Я орала что было сил, понимая, что это бесполезно. Дверь была такой мощной, что никто не смог бы выбраться.

Я обернулась и прижалась к стене. Стояла кромешная темнота. На меня надвигался страх и оцепенение.

— О боже, — заскулила я. — Боже!

Я села на пол и поджала под себя ноги. Пыталась сдерживать плач, но слезы непроизвольно покатились из глаз, и я громко и отчаянно зарыдала.

Одна-единственная мысль билась в сознании: Ахмед Рашид замуровал меня в этой гробнице.

Спустя некоторое время я перестала плакать и почувствовала, что мое горе вытесняется злостью. Значит, он все-таки заодно с Росситером! Возможно, он даже не государственный служащий или же он им был, но оказался жуликом! И где Адель? Неужели вчера вечером Ахмед вместе с толстяком «позаботились» о ней?

На моем языке вертелись всевозможные бранные слова. Возмущению не было предела — меня уже дважды обвели вокруг пальца. Я пришла в бешенство от того, что так до смешного глупо сама попала в ловушку.

Но что делать?

И как же Ахмед все объяснит Полу Джелксу?

Пол Джелкс. Я уставилась в темноту. Слова Пола эхом отдавались в моих ушах: «Нам потребовалась не одна неделя, чтобы открыть последнюю дверь».

Какая же я дура, что сказала Ахмеду, будто никто, в том числе доктор Келлерман, не знает, где я нахожусь. А Пол Джелкс боится оказаться за решеткой, так что ему придется действовать по указке Рашида.

Как я разозлилась! И испугалась… Мрак подавлял, душил словно одеялом. Мрак пугал меня. Но я была не в полном одиночестве. Фараон Тетеф находился рядом со мной. Ничего себе компания.

Очнувшись, я не могла определить, как долго была в забытьи. Казалось, я скоро потеряю рассудок. Я ударилась в истерику, перенапряглась и упала в обморок. Теперь, если я хотела прожить хоть какое-то время, нужно вести себя очень тихо и пореже дышать.

Тут я вспомнила того, кто рядом со мной находился в гробнице. Фараон Тетеф. Его тело находитесь в нескольких футах. Мумия, столетиями безмолвно пролежавшая в безмятежном сне, находилась рядом, но я не видела ее. Может быть, фараон рассердился, что я явилась сюда без приглашения? Неужели я оскорбила его древний обычай, гласивший, что место вечного покоя неприкосновенно? Какую кару мог этот древний фараон, которого так грубо вырвали из безмятежного царства мертвых, наслать на меня за преступления, которые я не совершала?

«Возьми себя в руки!» — мысленно воскликнула я.

Я отчаянно пыталась сдержать бежавшие по моим щекам слезы.

Говорят, перед глазами умирающего проносится вся его жизнь. Теперь я сама убедилась в этом. События всей моей жизни мелькали, как в калейдоскопе.

Я стала медсестрой, посвятила себя спасению жизней и прежде ни к кому по-настоящему не испытывала чувства любви. Убитая смертью родителей и брата, я не удержала сестру, замкнув сердце перед миром, полным любви и надежд. Доктору Келлерману не удалось подобрать ключи к нему, Джон Тредвелл лишь смог разбудить в нем нежность. И только араб со странными, красивыми глазами сумел широко распахнуть мое сердце навстречу страсти и любви.

А теперь он же меня предал.

Трудно сказать, открыты у меня были глаза или закрыты, ибо я все равно ничего не видела. Я лежала на спине и думала о древнем Тетефе, лежавшем в своем саркофаге. Что ж, вероятно, рука грабителя не касалась его три тысячи лет, но теперь ему покой лишь только снится. В конце концов, фараона нашли для того, чтобы украсть у него бессмертие.

Я была уверена, что страдать мне осталось недолго, и по иронии судьбы мне не хотелось умирать лишь по одной причине.

Несколько последних дней я думала о любви к двум абсолютно разным мужчинам. О любви к доктору Келлерману и Ахмеду Рашиду. Я понимала: выбор все равно придется сделать.

Однако теперь, в последние минуты жизни, странным образом все прояснилось. Сердце подсказало мне, кого мне больше всего жаль покинуть.

Я представила его стоящим перед собой и даже сумела улыбнуться. Даже в последние минуты жизни я думала о нем.

Из полуобморочного состояния меня вывел какой-то звук. Затем еще один. Какой-то звон. Кто-то скреб землю. Разгребал ее.

Кто-то хотел проникнуть сюда!

Я пыталась закричать, но не хватало сил. Я лежала и ждала, когда эти звуки станут громче. Вдруг темноту прорезал тонкий луч света. Затем послышались голоса. Раздался страшный грохот, и посыпались камни. Стало светлее.

Кто-то опустился на колени и взял меня на руки.

— Лидия, — прозвучал тихий голос.

— Быстрее, — сказал Пол Джелкс. — Уходим. Ей не хватает воздуха.

Я почувствовала, как две сильные руки поднимают меня и выносят через дверь. В соседнем помещении пахло дымом от взрыва динамита. Меня торопливо уносили вверх по скату. Свет резал глаза. Солнечный свет.

— Слава Аллаху, ты жива!

— Сколько…

— Лидия, ты провела там три часа.

— Три…

Я закрыла глаза. Ахмед бережно положил меня на землю, и я почувствовала, что в моем теле снова пробуждается жизнь.

— Бедняжка! Должен сказать, вы попали в самый ад, — посочувствовал Пол Джелкс. — Ну, ну, все уже позади. Мы отвезем вас в лагерь.

Я отняла руку от лица и увидела, что Ахмед смотрит на меня.

— Что там случилось? Эта дверь…

— Здесь появился Арнольд Росситер.

— Росситер!

— Лидия, он выследил нас, а его люди держали Марка и доктора Эймса под дулом пистолета. Затем он велел им вызвать Пола. Потом он захлопнул за тобой дверь и приставил пистолет к моей груди.

— Скорее, — торопил Джелкс. — Возвращаемся в лагерь. Она пережила такой удар.

— Со мной все в порядке, — слабым еще голосом сказала я.

Пока мы шли к машине, Ахмед поддерживал меня и помог устроиться на заднем сиденье. Когда «лендровер» со скрипом преодолевал склон, я заметила трех мужчин в форме, охранявших вход в гробницу.

— Кто эти люди? — удивленно спросила я. — И как ты…

Ахмед тихо рассмеялся и с нежностью посмотрел на меня.

— Это Карл Швейцер спас нас всех.

— Что…

— Лидия, ты его не за того приняла. Я сам только вчера вечером узнал, кто он такой. Он искал не Пола Джелкса, а Росситера.

— Ничего не понимаю.

— Карл Швейцер работает в музее Западного Берлина и много месяцев ищет Арнольда Росситера в связи с кражей ряда шедевров. Он подумал, что ты в сговоре с Росситером, потому что видел тебя вместе с Джоном Тредвеллом, одним из подручных Росситера.

— Как это нелепо! Боже, надеюсь, мне не грозят неприятности из-за того, что я его ударила.

Ахмед широко улыбнулся.

— Интересно, что Швейцер был не меньше удивлен, увидев тебя в лавке Хури, чем ты его. Он расспрашивал хозяина лавки, пытаясь узнать, где может быть Росситер, как вдруг зашла туда ты. Для него это была полная неожиданность.

А если ты заодно с Росситером, как он полагал, то зачем тебе ходить по лавкам и пытаться сбыть этого шакала? Швейцер в этом не видел никакого смысла, но все равно собирался задержать тебя.

— Но он убил Джона Тредвелла.

— Нет, скорее всего, это дело рук Росситера. Карл Швейцер оставил Джона в живых, он лишь потом узнал об убийстве.

— Должно быть, я упустила Росситера за какие-го секунды…

— А в Золотом доме он шел за тобой следом, но не он ударил тебя. Это сделал кто-то другой, один из людей Росситера.

— Я этому не верю.

— Уверяю тебя, это правда. Когда я вчера вечером разговаривал с ним, он показал мне…

— Вчера вечером! Ахмед, почему ты ничего не сказал мне?

— Ты меня не спрашивала.

Я удивленно смотрела на него и вдруг почувствовала усталость. Моя голова опустилась Ахмеду на плечо, глаза на мгновение закрылись.

Когда он взял меня за подбородок и начал целовать, это не удивило меня. Я обняла его за шею и стала отвечать на поцелуи, забыв о том, что в машине еще кто-то есть. Он держал меня крепко, словно боясь потерять. На мгновение мы забыли обо всем.

Машина остановилась. Я подняла голову и выглянула в окно. Через облако оседавшей пыли я разглядела лагерь Пола Джелкса и очертания нескольких человек. Большинство из них были одеты в форму.

Ахмед помог мне выйти. Я спрыгнула на песок, едва удержавшись на ногах, и уставилась на мужчин, стоявших в нескольких футах от меня.

Одним из них был Росситер (ну конечно, тот самый американский турист на Муски), а вторым — Карл Швейцер. Когда я увидела его перевязанное плечо и подвязанную правую руку, мне вдруг страшно захотелось расхохотаться.

Мы с Ахмедом подошли к ним. Он что-то тихо сказал одному полицейскому. Тот кивнул.

Шум со скрипом приближавшейся машины заставил меня обернуться. Подъезжал другой «лендровер» с четырьмя пассажирами.

Предполагая, кто может оказаться в этой машине, я испытала волнение. Шагнула навстречу машине, затаив дыхание. Дверцы машины распахнулись. Вышли двое полицейских и молодая женщина в брюках цвета хаки. Она оглядела лица присутствующих и, заметив меня, вдруг с криком устремилась ко мне:

— Лидди!

Мы крепко обнялись, бормоча что-то невнятное и обливаясь слезами. Затем Адель, не отпуская моих рук, отступила, чтобы разглядеть меня. С ее лица не сходила улыбка.

— Ах, Лидди, Лидди, — повторяла она снова и снова, качая головой. — Кто бы мoг подумать? Здесь, посреди пустыни? Боже мой, боже мой.

Я улыбнулась ей, смахивая ресницами слезы. Первое волнение от встречи улеглось, и я заметила, как сильно изменилась Адель. Под глазами появились темные круги, щеки впали, волосы сильно стянуты в узел. Нет, годы не могли так изменить Адель. На ее лице отразилось нечто большее, чем годы: в нем была жестокость и агрессия.

Адель вскинула голову и оглядела собравшихся. Ее взгляд остановился, и я услышала, как сестра равнодушно сказала:

— Привет, Арнольд.

Ахмед обратился к офицеру, который вел «лендровер» Адели. Они недолго о чем-то переговорили, потом Ахмед повернулся ко мне и сказал:

— Они задержали твою сестру в аэропорту Луксора, Она собиралась улететь.

— Собиралась улететь! — повторила я в изумлении.

Адель криво усмехнулась Ахмеду.

— Несколько дней назад я заметила, как двое ваших агентов сфотографировали меня. Я понимала, что скоро вы арестуете меня. Вчера вечером я отправилась в Луксор, воспользовавшись обычным предлогом, что хочу провести ночь в гостинице, а там я кое-что проверила. Когда я заметила эту жирную гадину… — она кивком указала на Швейцера, — то поняла, что настало время.

— Куда ты собиралась улетать? — спросила я, совершенно сбитая с толку.

— Куда угодно, дорогая сестра. Подальше от этой забытой богом страны.

Я не могла поверить своим ушам. Неужели это Адель? Как она могла так измениться? А самое непонятное — почему она так изменилась?

Раздался голос Ахмеда:

— Скажите нам, пожалуйста, почему вы собирались покинуть Луксор?

Адель перевела взгляд с него на меня, затем с Пола Джелкса на Швейцера и наконец на Росситера. От волнения ее глаза быстро забегали, она напряженно думала, что ответить. Вокруг нас гулял ветер, поднимая тонкую пелену сухого песка, и обдавал им наши лица, тоскливо и глухо завывая, со свистом проносясь над безбрежной пустыней.

— Я отвечу, почему бы и нет! — дерзко ответила она. — Чего я добьюсь, если стану молчать? Вы хотите знать, почему я собиралась покинуть Луксор? Я вам объясню. — Наконец ее взгляд остановился на мне. — Я хотела скрыться от полиции.

— Но почему? Джелкс ведь не совершил большого преступления, Адель…

Сестра скривила губы в усмешке.

— Я это делала не из-за Джелкса! Ах, Лидди, я ведь не так глупа. Ты хочешь сказать, что и в самом деле ничего не понимаешь? Ты до сих пор ни о чем не догадываешься?

Я покачала головой.

Адель перевела взгляд и посмотрела на человека, за которого собиралась выйти замуж.

— Пол, я тебя обманула, — заявила она.

Джелкс смотрел на нее, ничего не понимая. Никто из присутствующих не сдвинулся с места и не проронил ни слова.

— Я пошла на это ради денег, Пол, — продолжала Адель, — вот и все. В Риме мне встретился Арнольд Росситер и сделал предложение, от которого я не смогла отказаться. Во всяком случае, мы на какое-то время стали компаньонами.

Веря и все же не веря словам, которые произнесла Адель, я вымолвила:

— Зачем же ты тогда звонила мне?

— Потому что наши отношения испортились. Росситер стал грубо обращаться со мной, и я испугалась. Не могла же я бежать к Полу после того, что задумала обманом завладеть сокровищами гробницы. Мне нужен был союзник. Человек, которому я могла бы доверять. Лидия, ты осталась моей единственной надеждой. Я не могла сказать об этом по телефону, но подумала, что ты, возможно, прилетишь в Рим, если послать тебе фигурку шакала, и тогда с твоей помощью мне удастся выпутаться из этой переделки. Похоже, я просчиталась.

— Но в Каире…

— Да, я знала, что ты в Каире. Боже мой, Лидди, когда я увидела тебя вместе с Джоном Тредвеллом в ресторане гостиницы «Шепард», то не поверила своим глазам. Я могла лишь подумать, что Росситер и тебя купил. Тогда конец моим надеждам выбраться из этой переделки. К тому же я была в шоке, увидев Тредвелла в Каире. Я не думала, что ему хватит наглости заявиться в Египет, при его-то известности в полиции. Но вот он здесь, правая рука Росситера, и к тому же вместе с моей сестрой. Я не знала, что предпринять. Поэтому воспользовалась случаем и застала его одного. Видишь, я боялась, что он может все рассказать Полу, и мне не видать сокровищ гробницы.

— Ты пошла к Джону?

— Я не только пошла к нему. Лидди, Джон угрожал мне. Он стал издеваться надо мной. И я убила его.

— Ты…

— Чуть позже я вернулась в гостиницу «Шепард», но тебя там уже не было. Ты исчезла, и никто не знал, где тебя искать. Теперь я осталась совсем одна и боялась всего. Пол остался моей единственной надеждой. Я сразу вернулась в лагерь и рассказала ему, что Росситер угрожал мне. — Адель улыбнулась Полу Джелксу. — Извини, любимый. Я тебя использовала с самого начала. Меня интересовали только деньги.

Наконец Пол Джелкс заговорил, его голос звучал беспристрастно, будто издалека.

— Если бы ты вышла за меня замуж, у тебя были бы деньги и все, чего бы тебе ни захотелось.

— Да уж! — воскликнула она с неожиданной горечью. — И прожила бы остаток жизни в какой-нибудь забытой богом пустыне. Неужели ты и в самом деле считаешь, что я любила тебя? Сначала я относилась к тебе лишь как новой игрушке, которой можно позабавиться. Я уже собралась бросить тебя, как ты рассказал мне о гробнице.

— Адель… — прошептала я.

— Да, Пол, ты говорил, что эта гробница принесет несметные богатства и славу, и я призналась тебе в любви, чтобы не упустить эти сокровища. И тут ты добавил, что потребуются годы, чтобы полностью раскопать гробницу, а деньги будут уже потом. Так вот, мне не нужно было это «потом». Когда ты велел мне взять шакала и попытаться найти покупателя, в моей голове созрел план. В Риме случай свел меня с Росситером, предложившим мне половину выручки после того, как будет продано содержимое гробницы. Сначала все шло гладко, затем Росситер стал наглеть.

Адель прошла мимо меня, словно не видя, приблизилась к Росситеру и неожиданно плюнула в него.

— Ты дурак! — завопила она. — Если бы ты ухаживал за мной и правильно вел себя, я бы привела тебя сюда в нужное время. Я тогда не стала бы звонить Лидди, мы сумели бы избавиться от Джелкса, и гробница была бы в нашем распоряжении! — Адель вдруг набросилась на Росситера с кулаками: — Ты все провалил, никчемный…

Полицейские тут же схватили сестру, оттащили oт Росситера и надели на нее наручники.

— Они отвезут ее в Каир… — сказал Ахмед.

Полицейские повели Адель к машине. Двигатель громко взревел, нарушив тишину пустыни. Я продолжала стоять, храня полное молчание.

Потом полицейские увезли Арнольда Росситера и Пола Джелкса, Карла Швейцера и остальных мужчин из группы Джелкса. Когда все машины растворились в облаках песка, мы с Ахмедом остались в опустевшем лагере. Становилось холодно. Надвигались сумерки.

— Они отвезут Адель в Каир, — снова повторил Ахмед. — Ее будут судить. Но я не могу сказать…

— Я знаю, — прервала я его глухим голосом. — Сестра виновна в убийстве человека, в обмане других и в преступлениях против египетского правительства. Что я могу сказать? Она моя сестра. Адель по телефону умоляла меня приехать и помочь ей. Как бы там ни было, она заслуживает, чтобы я находилась рядом с ней. Если бы я не отправилась на ее поиски, то не встретила бы тебя. Не могу этого представить! Я ждала тебя всю жизнь…

Ахмед обнял меня, и я поняла, что у меня есть и другие, более веские причины, чтобы остаться в Египте.

Тут я услышала, как он тихо прошептал:

— Если на то воля Аллаха…