Игра в безумие

Глава XVI ПРОБЛЕМЫ УПРАВЛЯЮЩЕГО ПО КАДРАМ

В левом верхнем углу конверта красными чернилами было написано «Лично и конфиденциально». Имя и адрес написаны были голубыми чернилами изящным старомодным почерком. Хартфорд вскрыл конверт. Перечитал письмо дважды, второй раз сосредоточенно хмурясь. Потом вызвал Джой Линдли и минут десять ее расспрашивал. Когда ушла, надув губы, тихонько свистнул, — бесспорный признак веселого настроения.

Заседание, на котором должны были обсуждать проект Эстер Мейлиндин «Повышение эффективности труда и новый методический подход», было назначено на начало дня. Приглашены были и Эстер, и Поль. Эстер предложили объяснить некоторые положения, потом подошла очередь Поля. Встав, он выглядел удивительно стройным и элегантным. Бобу Лоусону вдруг захотелось, чтобы на нем так же сидел костюм.

— Полагаю, исследование весьма любопытно, — Поль огляделся с очаровательной улыбкой. — Я заявляю это, несмотря на то, что сам не принимал в нем никакого участия. Это идея мистера Хартфорда. В то же время должен сказать, что я не убежден, позволит ли проект достичь результатов, которые оправдали бы реорганизацию, из него вытекающую. Если как следует подумать, проект в конечном счете должен обеспечить сотрудникам лучшие возможности для реализации личной инициативы, а нам — возможность видеть в них людей, а не «винтики». Полагаю, на нашей фирме уже так и делается…

Раздалось согласное бормотание. Сэр Джорд Росс заметил:

— Мисс Мейлиндин в некоторых местах показывает, как новый методический подход может повысить эффективность, и приводит цифры, характеризующие ожидаемый рост производительности. Полагаете, она ошибается?

— Этого я не утверждаю. Это гипотетические числа, не более того.

Сэр Джордж одобрительно кивнул.

— Раз мы здесь обсуждаем проект, предлагающий на каждом участке работы формирование команд, которые будут учить людей, как надо работать, — ведь в конечном счете именно об этом идет речь — я готов с ним согласиться, но тогда, когда кто-то докажет мне, что до сих пор мы работали неэффективно. А в отчете меня в этом ничто не убедило.

Кто-то произнес:

— Точно, точно.

Сэр Джордж спросил:

— Мисс Мэйлиндин, вы хотите что-нибудь сказать?

Солнце блеснуло на дымчатых стеклах очков. В зале заседаний, несмотря на кондиционер, стояла жара.

— Полагаю, это неверный подход к проблеме. Дело не в том, что люди ленивы или не стараются работать как можно лучше. Речь идет о том, что совершенно иные методические подходы принесут гораздо лучшие результаты. Если в центре внимания работа как таковая, как это происходит и у нас, и не только у нас, каждый начальник руководит трудом своего коллектива авторитарно. Одних хвалит, других наказывает. Мой проект предполагает постепенный переход к системе, в котором центром тяжести будет сам сотрудник.

— Начальников уже не будет?

— Будут, конечно. Правда, руководители будут видеть содержание своей работы в том, чтобы сформировать эффективный производственный коллектив. Потом выбрать цель, которую этот коллектив должен достигнуть. И такой целью будет достижение высшей эффективности. Хороший производственный коллектив достигнет этого не большим количеством труда, но лучшей организацией и взаимодействием. И всем это пойдет на пользу — и фирме, и сотрудникам. — Сняв очки и продемонстрировав невинный взгляд, опять их надела. — Правда, это не произойдет со дня на день. Люди должны научиться брать на себя ответственность. Руководителям и сотрудникам, возможно, придется пройти курс обучения — тест-группы, курсы Джея Барнса Лоуренса и прочие.

— Мистер Вэйн?

— Звучит это неплохо. Но мне кажется, это только слова.

Лица сидевших за столом повернулись к нему. Лица молчаливые, размышляющие, нахмуренные. Прозвучала команда к атаке. Сэр Джордж спросил, есть ли еще вопросы. Отозвался Хартфорд, цедя слова по капле, словно через фильтр:

— Вы знакомы с основами нового методического подхода?

Вэйн ответил, что нет.

— Но, конечно, понимаете основные идеи, читали видных бихевиористов?

— Немного. — Удобный случай улыбнуться. — Я был слишком занят решением актуальных проблем нашего отдела, и на теорию мне оставалось слишком мало времени. Проблемы наши — здесь и сейчас.

Лоусон поднял голову и примирительно заметил:

— Если я правильно понял, ты не отрицаешь, что проект может иметь свои положительные стороны.

Поль с благодарностью воспользовался шансом:

— Конечно, нет. Проект содержит ряд серьезных мыслей. Проблемы я вижу только в его практическом воплощении в нынешней ситуации.

Дискуссия была окончена. Поль и Эстер спустились лифтом этажом ниже и молча разошлись по своим кабинетам.

Когда речь шла о повышении эффективности, да, собственно, и в большинстве других случаев, учитывались только мнения сэра Джорджа, Лоусона и Хартфорда. Остальные пытались угадать мнение крупных рыб и плыть в их фарватере. Теперь они ждали, что скажет Брайан Хартфорд. Проект «Повышение эффективности производства и новые методические подходы» был, как заметил Боб Лоусон, его коньком.

Хартфорд похлопал по отчету.

— Пожалуй, кое-что можно было изложить попроще, по цифры говорят сами за себя. Нужно бы попробовать.

Кто-то проворчал, что в словах Вэйна что-то есть, что в «Тимбэлс пластик» и до сих пор к сотрудникам относились по-человечески. Хартфорд отреагировал нетерпимо:

— Возражения Вэйна показывают, что он не понимает идеи проекта. Очень неудачно, что руководителем кадровой службы у нас человек, понятия не имеющий о научных методах.

Лоусон ненавязчиво, мягко заметил:

— Поль вырос на нашей фирме. Таких людей мы ценим. Ты недоволен его работой?

— Не сомневаюсь в его способности решать кадровые проблемы. Но если речь идет о новых подходах и развитии производства, он, по-моему, полный профан.

Схватка началась. Длилась она полчаса, внешне вполне в дружеском духе, и сэр Джордж участвовал в ней как нейтральный, но благосклонный рефери. Все знали, что ставка здесь больше, чем одобрение нового плана, что Вэйн — человек Лоусона, а Брайан Хартфорд проталкивает Эстер Мейлиндин. В конце концов решили, что проект опробуют в Роули. Последнее слово было за Хартфордом.

— Полагаю, Вэйну пошло бы на пользу пройти курс Джея Барнса Лоуренса. — Поняв, что никто не знает, о чем речь, продолжал: — Цель этого курса — помочь ведущим специалистам лучше осознать собственные потенциальные возможности и возможности других. На курсах их ставят перед определенными проблемами, они их будут решать и потом сами оценивать свои решения.

— Как в армии, где кандидаты на командные посты делают критический разбор учений, которые сами организовали? — спросил кто-то, и Хартфорд подтвердил.

После совещания Хартфорд остался за столом.

— Сегодня утром я получил по почте письмо, которое вам стоило бы увидеть.

И он достал письмо с пометкой «Лично и конфиденциально» на конверте.

Лоусон его прочитал.

— Что это за девушка, Джой Линдли?

— Помогает моей секретарше, мисс Попкин. Пока. Я распоряжусь перевести ее в другой отдел.

— Нужно ли это? Ведь она ничего не сделала.

— Ничего не сделала, — спокойно подтвердил Хартфорд. — Девушка, которая в курсе всего, что происходит в моей канцелярии, заводит шашни с нашим руководителем кадровой службы — девятнадцатилетняя девушка — а ты говоришь, что это ничего не значит. Довольно странное отношение.

— Может, она надеялась на небольшое индивидуальное повышение эффективности.

— Это абсолютно неуместное замечание.

— Да, извини. Но я думаю, Брайан, что ты делаешь из мухи слона. Не знаю, правда ли все это, что тут написано. Может, все это выдумки.

— Возможно. Поэтому, надеюсь, ты сам немедленно поговоришь с Вэйном.

Лоусон погладил свое брюшко, это его всегда успокаивало.

— А если правда, что ты предлагаешь?

Впервые Хартфорд почувствовал себя несколько неуверенно.

— Недопустимо, чтобы один из руководителей заводил роман с молодой девицей из нашего персонала.

— В письме не говорится прямо, что у них роман, только что они встречаются. Признаю, это глупо. Поговорю с Полем. Но что дальше?

— Если правда то, что написано о другом случае, нам придется всерьез подумать, может ли Вэйн вообще оставаться управляющим по кадрам.

— Понимаю. Потому ты и завел речь о курсах. Пошлем его туда, объявим, что не справился, и дадим под зад. Так ты это себе представляешь?

— Приблизительно. Полагаю, что его успехи на курсах будут не из лучших. Если в письме правда, он, по-моему, совсем не годится для своей должности.

— Надеюсь, Брайан, тебе самому никогда не придется рассчитывать на снисходительность.

— Я бы никогда на нее и не рассчитывал.

Лоусон встал. Большой и грозный, он навис над Хартфордом.

— Я не допущу, чтобы человеку пришлось уйти с фирмы только потому, что какие-то святоши суют свой нос куда не надо. Личная жизнь Поля — это его дело.

— Если это может вызвать скандал, это наше дело, не так ли? Тебе же ясно, что на письмо нужно ответить.

Оставшись один, Лоусон перечитал письмо снова, и раздражение его еще выросло. Почему, черт возьми, люди не могут вести себя разумно? В Англии сегодня человек может делать почти все, что вздумается, но зачем заниматься этим подобным образом?

Отменив условленный визит к доктору Уинстенли, на обед он съел омлет и ничего не пил. Потом вызвал Поля.

Явился Поль, моложавый, элегантный, немного расстроенный.

— Прости, Боб, если я сегодня слишком ополчился на проект. Что решили?

— Что? Сформируем пробную бригаду на заводе в Роули и посмотрим, что получится.

— Отлично, — обрадовался Поль. — Хорошая идея.

— Еще кое-что. Ты знаешь некую Джой Линдли? Из канцелярии Брайана Хартфорда?

Поль перебросил ногу на ногу, из-под брюк виден был кусочек однотонного шелкового носка.

— Да, знаю.

— У тебя с ней роман?

Нога вернулась на место. Поль выглядел удивленным, но не испуганным.

— Разумеется, нет. Как-то вечером я пригласил ее выпить, вот и все.

— Это было глупо с твоей стороны. Брайан переводит ее в другой отдел. — Лоусон помолчал. — Девятнадцатилетняя девушка с нашей фирмы, Поль, юная девушка, а ты ходишь с ней по барам.

— Я объясню, как это произошло. — Начал рассказывать, как она по ошибке послала ему циркуляр, потом ухмыльнулся: — Проверял на практике принципы методики Эстер, ее теорию о стимулировании сотрудников.

Лоусон не улыбался.

— Ты знаешь некую Монику Фаулер? — К своему неудовольствию заметил, как содрогнулся Поль. — Пришло письмо от ее отца. Ее мать — сестра отца Джой. Когда Джой начала дома рассказывать о тебе, они поняли, о ком речь. И послали письмо Брайану Хартфорду.

Теперь Поль Вэйн побледнел. Лицо его задергалось в тике. Поднял руку, снова опустил ее.

— Это правда — то, что в письме? Лучше прочитай его. — Подав письмо, заметил: — Я не знал, что ты работал в молодежном клубе. — И тут же осознал неуместность своего замечания.

— Мне казалось… я всегда понимал молодежь, пытался помочь… — Огорченный, Поль оторвался от письма. — По большей части тут выдумки. С Моникой у меня ничего не было.

Боб Лоусон чувствовал, как у него внутри что-то натягивается и натягивается и вот-вот лопнет и взорвется от ненависти.

— Скажи мне, что здесь неправда. Девушке было тринадцать. Хорошая баскетболистка, играла за команду клуба. Ты был их тренером. Она призналась родителям, что ты ее часто целовал и тискал, несколько раз раздевался перед ней, хотел, чтобы она брала твой пенис, и она слушалась, потому что тебя боялась.

— Да ничего она не боялась. Была согласна на все. И все преувеличено.

— Ей было тринадцать. Ты что, не знал, чем это грозит?

В ответ — безвольный и беспомощный жест.

— И далее тут сказано, что никакая компенсация невозможна. Сколько они из тебя вытянули?

— Двести фунтов. — И едва слышно: — Но все равно написали Элис.

— Ты что, не понимаешь… — начал Лоусон и вдруг замолчал. Вести себя глупо он полагал недопустимым, а Поль повел себя крайне глупо. Взглянул на его голову, опять склоненную над листом, словно избегая взгляда, и ему в голову пришло еще кое-что. — Это было четыре года назад. Сколько еще было подобных случаев? Таких, с малолетними девочками?

— Только один. Давний. Ее родители оказались весьма понимающими…

— Но такое могло случиться снова. Когда угодно.

— Нет. Я с этим покончил. Из молодежного клуба я ушел. С молоденькими девушками дел больше не имею. — И ядовито добавил: — А Джой Линдли уже девятнадцать.

Все это выглядело настолько смешно… Но Лоусону было не до смеха.

— Послушай, Поль, половина четырнадцатилетних девиц сегодня наверняка пользуется противозачаточными средствами. Откуда я знаю, может, Моника была шлюшкой, а ее родителям нужно было только вытянуть из тебя деньги. Мне все равно, что ты делаешь и с кем. Не в этом дело. Речь идет о том, что я не дам втянуть фирму в скандал, если можно его избежать. Не буду подвергать риску все предприятие только потому, что ты не можешь оставить в покое молоденьких девушек.

— Все не так, ты не понимаешь. — Лицо Поля дергалось в тике. — Что ты собираешься делать?

Лоусон уклончиво ответил, что подумает, и позднее в тот же день имел разговор с Брайаном Хартфордом. Как и ожидал, Хартфорд заявил, что им будет лучше без управляющего по кадрам, который пристает к молоденьким девушкам. Поймал себя на том, что защищает Поля, и сам удивился почему. Конечно, Поль чем-то очень привлекал его. Но Лоусон решал подобные проблемы, игнорируя их эмоциональную сторону и занявшись какой-нибудь практической деятельностью. Прекрасно понимал, что придется пойти на уступки Хартфорду. Согласился, чтобы Поля отправили на курсы Джея Барнса Лоуренса, что бы они собой ни представляли. Будущее Поля будет зависеть от полученного им отзыва. Из того, как у Хартфорда вспыхнули глаза, ясно было — тот нисколько не сомневается в исходе дела, но если это значило, что Полю выпала роль жертвенного агнца, Боб Лоусон чувствовал, что ничего лучшего тот и не заслуживает. Потом он написал мистеру Фаулеру строгое письмо, в котором сообщал, что фирма осведомлена о давнишнем инциденте и убеждена, что отношение Поля Вэйна к мисс Линдли — чисто дружеское.

Салли Лоусон провела вечер в квартире Памелы на Кинг Кросс. Квартирка была жалкая, но Пэм утверждала, что Кинг Кросс в ближайшем будущем станет престижным кварталом. Салли нервничала после разговора с полицией. Заявила, что снова пойдет в полицию и расскажет им все.

— Поступай как хочешь, только это глупость. — Пэм обернулась к ней от салата, который как раз перемешивала. — Что ты им скажешь? Знаешь, что она написала какому-то мужчине, но не знаешь, ответил ли он. Только вляпаешься, и ради чего? У меня есть идея получше. Мы напишем ему.

Свою мысль она развивала за холодной курицей с салатом.

— Ведь мне он написал, да? Но мы решили, что он псих, и забросили это дело.

— Письмо еще у тебя?

— Я его порвала, — сказала Памела с набитым салатом ртом. — Но почему бы не написать, извиниться, что не ответила раньше, предложить встретиться? Можем пойти вместе.

— А что будет потом?

— Если он мужик ничего, позабавимся. А если старик, скажем, лет шестьдесят — семьдесят, все равно можно позабавиться. Я всегда хотела знать, как это с таким старикашкой…

— Ну, если это тип, который…

— Разумеется, милочка, мы начнем с того, что скажем ему: «Вы, конечно, знаете нашу приятельницу Луизу Олбрайт» и проследим, как он отреагирует. Если почувствуем, что замешан в каком-то свинстве, тут же сообщим в полицию.

— Пэм, я не знаю. Я не перестаю о ней думать.

Пэм отнесла тарелки.

— Ну, не хнычь. Ты же говорила, она зануда, к тому же я ее никогда не видела, так что не жди, что я выплачу все глаза.

— Вдруг что-то случится…

— Пойдем вместе, что может случиться? Ручаюсь, он тут ни при чем, но все равно ему скажу: «Знаем, знаем мы все ваши штучки!» Ну, не сиди ты с таким несчастным видом и помоги мне убрать это безобразие. Через полчаса заявятся Фредди с Адрианом.

Позже Салли позвонила домой и сообщила матери, что переночует у Памелы. Ее родители Памелу знали. Та закончила хорошую школу, отец служил в министерстве иностранных дел. Боб и Валери ничего против нее не имели. Фредди с Адрианом тоже ночевали у Памелы. Адриан работал в коммерческом банке, Фредди только что открыл новый модный салон. Утром все пили апельсиновый сок и черный кофе. Так Салли впервые испытала жизнь, которую собралась вести, переехав к Памеле. Под настроением того вечера с восторгом согласилась с тем, чтобы Памела написала письмо.