Игра в Жизнь

Часть Третья. Глава 16

Приграничье. Дорога между 9 и 8 приграничными фортами.

Форт давно уже скрылся из виду. Сейчас с одной стороны простирались фермерские поля и выпасы, посадки фруктовых деревьев с фермами, виднеющимся вдалеке, разбавленными островками леса, в основном у самой дороги. С другой стороны, все ровно наоборот — редкие островки сельскохозяйственного назначения посреди моря деревьев, в некоторых местах еще не успели выкорчевать все пни на окраине расчищенного участка. Дримм как раз проходил мимо одной такой поляны, где мужчина с мальчиком, видимо отец с сыном, с помощью пары здоровенных волов корчевали подобные остатки, работа вовсю кипела, отец сзади подрубал корни, а сын тянул волов за собой за веревку, привязанную к кольцам в носах у животных. Здоровенный пень поддавался, но проигрывал достойно, видно было, что занимаются им уже давно и что придется потратить не меньше времени, чтобы окончательно выворотить его из земли. В отличии от окрестностей форта здесь уже не было никаких сомнений, именно дорога являлась границей между поселениями герцогства и лесом, робкие попытки передвинуть ее дальше в виде расчищенных участков с той стороны дороги только подтверждали это, как и такие же расчищенные, но уже ставшие зарастать молодыми деревьями поля и время от времени встречающиеся развалины ферм по обеим сторонам дороги.

Движение по дороге не сказать что было оживленным, но и пустынной ее нельзя было назвать, пара гонцов на лошадях, небольшой торговый караван едущий навстречу, охранники которого подозрительно оглядели его доспехи и оружие, уже несколько раз ему встретились крестьянские телеги, везущие разную сельхозпродукцию. Характерно что крестьяне почти всегда ездили по двое и всегда имели при себе на телегах готовое к бою оружие и не какие‑нибудь вилы, косы и топоры, а вполне себе серьезно выглядевшие боевые секиры, копья, луки и другое скорее воинское, чем крестьянское оружие. Видимо местное население по образу жизни было ближе к казакам или американским поселенцам на диком западе, впрочем население Великого леса было поопасней индейцев, а ведь из опасных народов, населявших его, Дримм встречался только с гоблиннами, были и не менее опасные вроде лесных орков, тролей и других менее известных, еще племена людей — дикарей, по своим привычкам мало отличающихся от вышеперечисленных, наконец различные монстры и дикие звери — так что местным не позавидуешь. Встречались конечно народы, вроде тех же квелья, кто хотел жить мирно, но о большинстве таких здесь даже не слышали, например, о тех же квелья в форте вообще не знали, что всего в нескольких днях пути от них живут такие.

К полудню он вышел к мосту через довольно бурную речку, где впоследствии произошла довольно неприятная и странная встреча. По обеим берегам моста располагался довольно крупный военный лагерь, видимо двигавшийся отряд встал на обед. Вооруженные силы, составлявшие его можно было четко разделить на две части: в знакомой по форту форме солдат герцогства и хорошо вооруженных, но недисциплинированных воинов, не имеющих единообразия в одежде. Не ожидая подвоха Дримм спокойно подошел к мосту, где его уже ждали трое солдат в форме герцогских войск, двое совсем молоденькие и один постарше седой, но еще крепкий дядька. Остальные, охранявшие мост солдаты, не обратили на него никакого внимания, их больше занимала как раз в этот момент проезжавшая по мосту телега, в которой сидела и стреляла глазками довольно симпатичная селянка, впрочем с ее стороны этим все и ограничивалось, как и со стороны солдат все ограничивалось голодными взглядами и перешептыванием, уж больно серьезно выглядели двое сидящих в телеге здоровенных мужиков, гораздо более представительных, чем молоденькие солдаты.

Встречающая его тройка тоже не проявляла какого‑то беспокойства, да и немудрено, вокруг полно солдат. Войска в герцогской форме — в основном пехота, другие почти все конные, но сейчас по большей части спешенные, кони пасутся неподалеку, воины почти все без доспехов.

— Стоять! — Старший тройки поднял руку.

Дримм остановился, ожидая продолжения. Интуиция молчала, никакого беспокойства он не испытывал.

— Откуда и куда идешь, путник? Не имеешь ли ты отношения к мятежникам барона Дорма? Не видел ли ты больших воинских отрядов, не несущих цветов герцогства? —

Судя по скучающему виду солдата, подобные дежурные вопросы он уже задавал не один раз, а может быть и не один десяток раз. У молоденьких солдат, стоящих по обеим сторонам ветерана, глаза были совсем оловянные, казалось они вообще не видят ничего из происходящего вокруг и сейчас заснут или упадут в обморок.

— Из 9–ки в Крепкий. — Крепкий — название того города, где располагался речной порт, в котором Дримм собирался сесть на корабль, идущий за пределы герцогства. К сожалению, куда податься он еще не решил, его ошибка — забыл перед уходом из форта зайти к картографу и купить карт, вспомнил через несколько часов после выхода, но решил не возвращаться, дорога никуда не сворачивала, нужно было миновать два форта, и вот он уже у ворот нужного города.

— Не знаю никакого барона Дорна и вообще никого с таким именем. Других отрядов кроме вашего не видел и вообще, что происходит, служивый? За мной на дороге все спокойно, а тут вы прям как на войну собрались. — Действительно странная ситуация, в форте ни о каких боевых действиях ему не говорили, если бы что‑то было, Красавчик не преминул рассказать.

— Да мятеж у нас тут, фейри. — ответил солдат, определивший его расовую принадлежность. — Трое баронов из центральных областей скинулись и наняли убийцу для светлейшего герцога, но обосрались. Убийцу споймали, а двое подлецов уже все рассказывают герцогским магам, от них ничего не утаишь. Да вот незадача, третий, самый ловкий сумел таки собрать дружину и часть вассалов и ломанулся в пограничье, внезапностью взяли восьмой форт и хорошенько там порезвились. Теперь несколько таких как наш отрядов его ловят. А слушай‑ка, как там храм Мот, восстановили после пожара или все еще чинят? —

— Не знаю восстановили ли храм Мот, в 9–ке такого нет, а храм Оа прекрасно себя чувствует и функционирует, по крайней мере сегодня утром у Красавчика было похмелье, снимать его он отправился туда. — При упоминании этого прозвища боец встрепенулся.

— Ты знаешь Красавчика? Старый одноглазый козел еще жив? —

— А что ему сделается? Живее всех живых. Начальствует в казарме, пьет, но в меру, — тут Дримм вспомнил случай с пьяными песнями под окнами коменданта.

— Ну по большей части, — именно эта оговорка окончательно успокоила ветерана. Проверка с храмом была весьма неплохой, да и имя коменданта общежития и его характер мог знать только тот, кто жил в девятом форте. Бойцы мятежного барона ни того, ни другого знать не могли.

— А ну побольше ты давай рассказывай, парень, не межуйся, что там Красавчик успел отчебучить, помню его, ни дня спокойно прослужить не мог, чтоб чего не натворить, но солдат хороший был.

Дальше Дримм рассказал про случай с комендантом и про то, что в форте бывал набегами, сказал, что сам охотился в лесу — почти правда, не сказал только, что охотился он на гоблинов и про серебро ничего не рассказал. Может быть старый вояка и понял, что он был не до конца откровенен, но его это и не интересовало, больше занимали похождения Красавчика, да и видимо просто хотелось поболтать, отвлечься от рутины.

— А чего это бароны с убийцами связались, чем им так уж не угодил герцог? — Дримм тоже был не прочь узнать последние новости, все‑таки ему еще сколько‑то пилить по герцогству, да и Крепкий хоть и имеет особый статус торгового города, все же является частью герцогства, так что надо быть в курсе здешних дел — для жизни не помешает.

— Глашатеи ни че такого не сказали, мятежники мол и все, но люди говорят, — тут ветеран чуть понизил голос и как бы огляделся по сторонам, больше для вида и нагнетания интереса, — что поймали барончиков на контрабанде. Товары они возили на кораблях под чужими флагами, разгружали их на пристанях, тайно построенных в одном из баронств и продавали внутри герцогства, ни с кораблей, ни с товаров налогов не платили, а пристани воще запрещены, спокон веку только герцоги могут ими владеть, ну и в торговых городах имеются и все — остальное непорядок. Вона герцогские прознадчики видимо про то прознали, ну и бароны решили не дожидаться пока их вызовут в столицу на суд. Только зря это они затеяли, у герцога полно сыновей, внуков, да и правнуки в возраст входят, кто бы на его место не уселся, едино так же поступил бы, прижал бы баронов к ногтю. Если бы на суд явились, могло повезти, отделались бы штрафами, зубы конечно на полку положили, но жизнь и земли сохранили бы. Теперь же ищем последнего, герцог хочет казнить их всех троих разом, только потому двое зааристованых еще живы. Скоро споймаем. Долго в Великом лесу не посидишь, все дороги перекрыты, форты извещены, больше неожиданно их не взять, а если решиться барончик по Великому лесу куда‑то прогуляться, то скатертью дорога — все там и останутся. Одно плохо, не доверяю я этим баронским молодчикам, приданным для усиления, сплошные наемники без чести и совести, в мыслях одни деньги, сами все конные, а нас в дозоры гоняют, вроде как берегут силы для битвы, но навроде барон ихний, какой‑то там родственник герцогу, так что измены можно не опасаться, но все равно гонору у них многовато. — Было видно что старый солдат действительно возмущен поведением баронских дружинников и переживает за дело.

— Ты вроде правильный, хоть и фейри. Жрать хочешь? — получив утвердительный ответ, Дримм и правда проголодался, утром не завтракал, а уже за полдень. Ветеран махнул рукой солдатам на мосту, что все в порядке.

— Подойдешь к кашеварам в лагере, скажешь, что прислал Мокрый Барсук, просил накормить, если дашь им пару медяков совсем хорошо. Ну бывай, парень. — Отвернувшись старый воин не спеша двинулся к уже некоторое время ждущей крестьянской телеге полной клеток с гусями, возницы которой уже давно проявляли нетерпение.

Дримм поступил так как посоветовал старый солдат со столь странным прозвищем, впрочем в свою бытность службы встречал прозвища и похлеще, зачастую понять за что и что значит оное прозвище было невозможно, не зная всей истории его получения, бывало даже знание всех подробностей не помогало.

У костров, где орудовали кашевары, ему наложили приличную тарелку кулеша, дали сухарь и налили кружку напитка похожего на кисель, кисленький, но хорошо утоляющий жажду. Не стал жмотиться и отблагодарил за еду так как советовал Мокрый Барсук, при его деньгах не дело жалеть медяки. Когда он уже закончил с едой и собирался двинуться дальше к нему подошли двое солдат и сообщили, что его хотят видеть в палатке командиров.

Перед самой командирской палаткой к Дримму подошел ветеран и извинился, объяснил, что один из молодых, бывших тогда с ними на мосту, растрепал языком об охотнике — фейри, который знает все здешние окрестности, это дошло до командиров и последовал приказ — доставить оного охотника пред их ясны очи. Командирская палатка ничем не отличалась от остальных больших десятиместных солдатских палаток, только двое часовых у входа. Сопровождающие, сдав Дримма с рук на руки, растворились в лагере, один часовой зашел доложить, а второй остался снаружи присматривать за приведенным. Дримму все это не нравилось, но интуиция молчала, опасности он не чувствовал.

— Послушаем что скажут в палатке, — на всякий случай огляделся вокруг. — Да уж тут никаких вариантов, вокруг сотни солдат, наверное есть и маги, в случае чего не прорваться. — Вернувшийся часовой прервал невеселые мысли, и отогнув рукой полог, жестом пригласил его внутрь.

Внутри палатки находилось трое человек, расположившихся вокруг походного столика с несколькими бумагами, лежащими на нем, карт он не заметил.

— Ан нет четверо, — просто четвертый располагался в углу за еще меньшим раскладным столиком, и он единственный сидел, по письменным принадлежностям Дримм понял, что это скорей всего писарь или секретарь. Из троих присутствующих начальников, один был по — видимому офицером герцогской армии, очень напоминал коменданта 9–ого форта не внешностью, а какой‑то повадкой, манерой держаться, тот кто служил в армии поймет. Второй — классический маг, прям как с картинки, седобородый старик в мантии и с длинной белой бородой, только филина на плече не хватало, а так вылитый Мерлин из американского мультика про короля Артура, программисты или кто там у них в <Основе> отвечает за создание персонажей не сильно напряглись. Третий — тоже избитый типаж, но хоть не так явно как второй — сынок богатых и влиятельных родителей в одежде из дорогой ткани, весь увешен драгоценностями, а рукоять меча так густо утыкана каменьями, что было непонятно, как можно ее удержать в руке.

Не смотря на то, что разговор хотел начать вести офицер, даже открыл рот для этого, первым заговорил расфуфыренный, офицер не одернул его только скривился, как лимон проглотил.

— Ты тот бродяга охотник, про которого говорят, правда знаешь окрестности? Я нанимаю тебя на службу, если покажешь себя хорошо, будешь получать золотой в неделю, а пока посмотрю на тебя в деле, — не терпящим возражений тоном сразу сразу с места в карьер выдал мажор.

— Ну что, капитан, как думаете, где мятежники и как они поступят? — уже забыв о нем увешанный драгоценностями наглец обратился к офицеру.

— Я бы хотел лично поймать мерзавца, мой дядя оценит наши старания и меня, ну и вас ждет награда, капитан, мы можем упустить эту возможность и на него наткнется какой‑нибудь другой отряд. Тогда кроме неудовольствия моего дяди вас ждет и мой гнев, капитан! —

— Не надо запугивать меня, барон, сделать дело я хочу не меньше вашего! Не думаю, что выследить и захватить барона Дорма будет так легко, как вам кажется, он опытный воин, его люди тоже, и они преданны ему. —

Про Дримма уже похоже все забыли, офицер и барон вели между собой разговор, как будто его уже здесь нет. Барончик угрожал офицеру и стращал его разными карами, требуя от него активных действий, капитан вроде бы соглашался, но находил массу причин не нестись незнамо куда, сломя голову, седобородый маг за все время не проронил ни слова. —

— Кхм! — кашлянул Дримм, привлекая к себе внимание.

— Ты еще здесь, как там тебя? Можешь идти, тебя позовут когда понадобишься, — недовольным тоном приказал ему барончик, явно раздраженный тем, что его прерывают.

— Меня зовут Дримм, на счет службы, я не собираюсь пока ни к кому наниматься, иду своей дорогой. — Обалдевшая рожа расфуфыренного барончика, доставила ему истинное удовольствие, судя по всему не только ему одному, но маг и капитан тут же попытались стереть это с лица. А в это время с франтом происходили удивительные метаморфозы, он покраснел, потом побелел, снова покраснел, руки лихорадочно теребили рукоятку меча.

— Да ты знаешь, мерзавец, кто я? Кто мой дядя? — в отличии от ожиданий Дримма оскорбленный аристократ не заорал, а зашипел как змея.

— Не знаю и знать не хочу, а только я вольный фейри и никаких обязательств ни перед тобой, ни перед твоим дядей не имею, — спокойно ответил Дримм, может быть и следовало ответить помягче, но пренебрежение и уверенность титулованного мерзавца почти что вывели его из себя, все‑таки за время жизни в лесу с квелья привык считать, что он представляет из себя что‑то, гордится своим воинским умением, достижениями в магии и ремеслах, а здесь его сразу попытались опустить, как говориться ниже плинтуса, на уровень бессловесного быдла.

— Двоюродный дядя этого молодого человека — герцог, владетель всех здешних земель, прояви уважение, — впервые подал голос маг.

— Мое почтение герцогу, против него я ничего не имею, но я не являюсь его подданным, и также как я сказал ничем ему не обязан. Законов я не нарушал, и насколько мне известно в здешних краях нельзя привлекать к воинской службе иностранцев, тем более насильно, — Дримм старался говорить спокойно и игнорируя все еще не могущего отойти от шока аристократа, обращался к капитану.

— Тебя фейри Дримм никто и не привлекает, барон Ангер предложил тебе службу, ты отказался, армия герцогства тут не причем, — успокаивающим тоном сказал офицер, косясь на аристократа. Тот открывал и закрывал рот, явно не зная что сказать.

— Ты пожалеешь о том, что сделал, мерзкий выродок, гоблинское дерьмо, не будь я барон Ангер Ворд! Скоро пожалеешь! — наконец высказавшись, аристократ выбежал из шатра, на ходу пытаясь надеть на перекошенное лицо прежнюю маску высокомерия — получалось плохо.

— Лучше тебе побыстрее уйти, фейри, и не останавливаться пока не покинешь герцогство, или хотя бы не придешь в какой‑нибудь город, барон не тот человек, который может простить обиду, — сказал с неодобрением качавший головой маг.

— Дааа, влип ты, охотник, лучше бы согласился на предложение, но я рад, что хоть кто‑то поставил его на место. Иди‑ка с богом, путник, и пусть с тобой пребудет благословение Оа. — Капитан повелительно махнул рукой, позвал часового и приказал отвести Дримма к границе лагеря, и проследить, что бы по дороге с ним ничего не случилось.

Ни в лагере, ни по дороге из него ничего не произошло, но почему‑то Дримма не оставляла уверенность, что так просто отделаться не удастся, и у этой истории будет продолжение, подобные племяннички и сыночки никогда не прощали ни настоящих, ни мнимых обид, отличаясь в таких делах на редкость хорошей памятью. Дорога после лагеря разительно изменилась, за час навстречу ему не попалось ни одного путника, тракт опустел, ни сельских жителей, ни торговцев, видимо и те и другие были обеспокоены намечающимися боевыми действиями и пережидали. Фермеры у себя дома, а торговцы за стенами фортов и городов. За то время пока шел, успел просмотреть пару системных сообщений, пришедших ему: в одном он уведомлялся? что его репутация с домом Вордов упала до параметра''ненависть'', в другом — что он отказался от получения задания ''проводник ''. Через час пути увидел за спиной клубы пыли, которые быстро приближались по дороге, кстати дорога все еще была пустынна, что и привлекло его внимание. Интуиция подала голос, а прислушиваться к ней здесь он уже научился. Чуть свернул с дороги, подошел к одиноко растущему раскидистому дереву, сложил обе сумки у его корней, проверил как выходят нож и меч из ножен и на всякий случай положил в карман гранату.

— Все‑таки надо будет купить нормальную разгрузку под гранаты или если таких нет, то заказать портному. — Ко времени когда он закончил все свои нехитрые приготовления и встал так, что за спиной у него в нескольких шагах было дерево. Клубы дорожной пыли оформились в четырех всадников, во весь опор скачущих по дороге. На мгновение показалось, что они так и проскачут дальше, но нет, повернув лошадей они замедляясь двинулись в его сторону.

Никогда прежде не видел этих конкретных всадников, но чьи это люди догадаться было нетрудно. Все таки барончик решил рассчитаться, за как ему казалось нанесенное оскорбление, но сделать это прелюдно не мог, поэтому послал доверенных подонков сделать грязное дело, такой типаж был ему знаком по прежней жизни — ничего нового.

— Интересно сразу его станут убивать или сперва поболтают, покичатся своей силой перед, как им кажется, обреченной жертвой, и правда, что сможет противопоставить четырем доспешным всадникам пеший одиночка. — Только вот этот одиночка четыре месяца лазил по Великому лесу, про который старые солдаты говорят, что крупный отряд, ушедший вглубь не имеет шансов вернуться, и по Гоблинским горам, где всегда приходилось драться одному против многих, да и оружие у него было гораздо лучше, чем себе могли представить окружающие, глядя на его скромную одежду. Особых модельных изысков в форте не продавалось — удобные крепкие вещи, сапоги подарок квелья, тоже не блистали каким‑то внешним видом. В общем, небогатый воин, возможно наемник, со средним оружием и подготовкой, ничего особенного на первый взгляд, да и на второй тоже, а что он еще и маг, если и разглядели войсковые волшебники, то ни с кем не поделились, иначе бы прислали больше людей, или бы один из четверых сам был бы магом.

Тем временем конные приближались. Крепкие молодые парни в доспехах, кажется то, что на них надето называется полу — латы, шлемы не надеты, болтаются у седла, доспехов на конях нет, у всадников ни копий, ни щитов, никакого‑то метательного оружия, только кинжалы и мечи, пристегнутые к поясу. По мере приближения всадники расходились, один как скакал так и продолжил скакать прямо, на его лице присутствовала широкая добродушная улыбка, ни дать ни взять встретил давно не виденного друга и спешит обнять; второй заворачивал налево, перекрывая путь к возможному бегству, последние двое — направо с аналогичной целью.

Никаких разговоров не было. Передний всадник со все той же доброй улыбкой, вытащил меч из ножен и пришпорил коня, отводя руку для удара. В него первого и полетело огненное копье, вернее в морду его коня. Вокруг всадника и лошади на мгновение возник купол, похожий на мыльный пузырь — магическая защита, но цели свой заклинание все же достигло, ослепленный вспышкой от столкновения двух заклинаний защитного и атакующего, конь встал на дыбы, а всаднику было не до атаки, все силы уходили, чтобы удержаться на испуганном животном. Дримм резко сжал кулаки и будто кого‑то бил, выбросил руки к земле, активируя заклинание, мгновенно из земли полезли десятки корней, атаковав всех четырех всадников. Тому на взбесившемся коне еще повезло, его конь хоть и вставал на дыбы, но не несся во весь опор, как остальные трое, из них двое вылетели из седел, запнувшихся и перевернувшихся коней, а третий на свою беду все‑таки удержался в седле и теперь его, придавленного тушей, опутывало вместе с конем. Дрим не стоял на месте, подскочив к весельчаку на взбесившемся скакуне, бросил в зазор между туловищем коня и извивающимися корнями взведенную гранату и тут же бросился к как раз встающему с земли левому всаднику, на ходу наложив на себя воздушный щит. Взрыв произошел, когда он уже рубился с хорошо встретившим его, несмотря на последствия падения, левым.

Левый дружинник рубился даже слишком хорошо, время уходило, а достать противника не получалось, наоборот удары воина становились все увереннее, Дримму приходилось все трудней и трудней, все больше сил уходило на защиту, чем на атаки, когда же неожиданно умелый фехтовальщик левой рукой достал короткий меч, стало ясно, что нужно менять тактику, и быстро. В глаза противника ударил рой мошек, а в грудь огненное копье, рой помог Дримму гораздо больше, огненное заклинание лишь заставило почернеть нагрудник, мошки же лишили противника зрения и отвлекли. Пока он левой рукой с коротким мечом пытался тереть глаза, а правой с основным бешено гонял воздух в попытке отогнать врага, Дримм упав на землю со всей силы рубанул его по левой ноге и тут же откатился. Вовремя! Через мгновение после удара вражеский меч вошел в землю, там где должен был лежать Дримм. Все еще ослепленный мошками воин оперся на меч, его левая нога, отрубленная выше колена, несколько мгновений постояла прямо, а затем стала заваливаться набок. Извернувшись не вставая с земли фейри чиркнул кончиком клинка по пальцам правой руки сжимавшей меч — больше баронскому дружиннику ничего не держать этой рукой. Вскочив на ноги Дримм, нанес удар, метя в голову. Удар был отбит правым коротким мечом все еще несмотря на увечье сопротивляющегося противника, но отбить удар левой руки в столь замечательной боевой перчатке, добытой когда‑то в пещере великана, не смог. Сложенные лодочкой бронзовые пальцы пробили гортань и вошли в рот, сжав руку в кулак вырвал нижнею челюсть вместе с языком, напоследок отрубил левую руку, так и не выпустившую меч. Отвернувшись от еще живого, но уже мертвого противника, бросился назад.

Пробежал мимо первого, тот уже не улыбался, а тяжело полз куда‑то в сторону дороги, вместо нижней половины туловища за ним тянулись ошметки — все что осталось от нижней половины тела, и красная полоса от сильно текущей крови. Пробегая мимо Дримм легонько ткнул его в затылок мечом и устремился дальше.

Все происходило в очень быстром темпе, но Дримм как раз и привык к такому, а вот его несостоявшиеся убийцы похоже нет. Пока он расправлялся с первыми двумя, забравшие вправо все возились с корнями, опутавшими одного из них, и даже поначалу не обратили внимания на подбегавшего к ним противника. Впрочем когда все же заметили — среагировали молниеносно. Один из них взмахнув рукой метнул нож, а второй — даже заклинание, Дримм не понял какое, просто сорвавшийся с ладони не до конца освободившегося от корней воина блестящий шарик разбился о воздушный щит, следом прилетел нож пробивший, но не уничтоживший защиту ткнул его в плечо, пробил кольчугу, но в тело не вошел. Одновременно с ними Дримм метнул огненный шар, врезавшись в метателя ножа он взорвался, разбросав противников по сторонам. Свободный от корней перекувырнувшись через голову, тут же вскочил, в лицо ему ударил порыв ветра, вынудив рефлекторно закрыть глаза, через пол — мгновения он еще шире их распахнул ища противника, но Дримм в глубоком кувырке уже катился мимо, со всей силы используя массу тела, помноженную на скорость движения, рубанув его ниже живота. Вскочив понял, что получилось прорубить доспехи, баронский дружинник стоял на коленях, выронив меч и прижав руки к области пояса, головой уткнулся в землю и мычал, подскочив с маху опустил меч ему на затылок. Развернулся ища глазами последнего. А у последнего баронского дружинника дела были совсем плохи, после взрыва огненного шара тот видимо на какое‑то время был оглушен, упал тоже неудачно, лицом вниз, за эти несколько секунд пока он занимался третьим, корни плотно опутали воина, не позволяя ему шевелиться, прижимая лицом к земле и не давали принять более удобное положение, чтобы вырваться — так он и умер, чувствуя приближающеюся смерть, но неспособный ничего сделать.

Бой был закончен, но отдыхать не было времени, оправдываться перед местным правосудием за убийство баронских дружинников не было никакого желания, да если честно, он не особо и верил в это правосудие — племянник здешнего правителя, барон, против безродного бродяги фейри — расклад уж очень явно не в его пользу. Может быть на такой случай и предусмотрены какие‑то особые условия именно для игроков, а может быть и нет, узнавать на своей шкуре так это, или нет он не собирался.

В темпе, пока что на дороге никого, но это может быстро измениться, стаскал трупы за дерево и побросал друг на друга, доспехи снимать не стал, единственно взял шлемы, с которыми ненужно было возиться, на скорую руку обыскал тела, забрал кошельки, кое- какие амулеты и все что выглядело ценным, подобрал все оружие. За двух из убитых воинов выпала особая награда: зелье бычьей силы, подобное тем что у него уже было, но с более длительным эффектом, и стальной меч со средними бонусами к точности и силе удара. Собственный меч Дримма был гораздо лучше, да и меч убитого воина, за которого выпала эта награда тоже, но все‑таки это оружие стоило гораздо больше, чем обычный стальной меч без бонусов, так что взял и его, благо в сумке места хватит на тысячу таких мечей и еще останется. Седельных сумок на лошадях не было, дружинники шли налегке, лошадь, под которой взорвалась граната, разорвало на куски, самые крупные из которых Дримм стаскал в общую кучу тел, одна из рухнувших из‑за корней сломала шею, а вот две другие — только ноги и их пришлось дорезать, что оказалось неожиданно тяжело. Тут ситуация поменялась кардинально, в отличие от ситуации с ранеными гоблинами, именно человек — Дримм настоял на том, чтобы прикончить раненых животных, фейри — Дримм же наоборот хотел вылечить и отпустить коняшек, но подчинился человеку. Стащив в одну кучу все от чего хотел избавится Дримм наложил заклинание болотной трясины, пока незаметно, но почва под телами начала изменяться с каждой минутой. Еще немного прибрался на месте схватки, с помощью науки квелья заметая следы, не забывая оглядывать дорогу, вдалеке показалось пыльное облако.

— Ну вот кто‑то едет! — Кинул взгляд на кучу трупов, они медленно, но верно погружались в образовавшуюся под ними жижу, через несколько минут совсем погрузятся, через пару часов исчезнет сама трясина, и никаких следов не останется.

Пока шел к дороге по привычке заклинанием затер за собой следы и двинулся по дороге как ни в чем не бывало. По пути просмотрел кошельки убитых дружинников.

— Неплохая вещь, не как у него по сути небольшой мешочек, а полноценное изделие из кожи с тремя отделениями для меди, серебра и золота. Надо и себе такой же завести. — А вот содержимое разочаровало, глядя на доспехи и оружие он думал, что и денег у них немало — ошибся, только у одного в отделении для золота оказалась пара монет, у остальных и того не было, много меди и гораздо меньше серебра.

Через полчаса его догнал торговый караван, вернее несколько караванов, объединившихся из‑за известных событий. Так с караваном и дошел до восьмого форта, его персона не вызвала никакого внимания, таких как он путников, для безопасности идущих вместе с караваном, было немало. Несмотря на то что дело уже было к вечеру, не стал здесь задерживаться. Мест в казармах не было, как вобщем и самих казарм, форт сильно пострадал — ни укрепления, а здание внутри, видимо при отступлении мятежники все подожгли. Карт здесь не купить, какие уж тут карты, ни поесть, ни поспать, солдаты отряда подобному тому, что он встретил ранее, разбили палатки прямо на пепелище, не слишком гигиенично, зато внутри стен — таких же мыслей придерживались его попутчики по каравану, останавливаясь здесь на ночлег. Дримм же решил поступить по другому, судя по карте Великого леса, из восьмерки до Крепкого, по дороге нужно было дать крюка, огибая часть леса, он же решил идти напрямую и привычно заночевать в лесу, еще одна причина, если барон Ворд отправит узнать о судьбе своих людей, искать их будут на дороге и здесь в форте, а так он и с дороги уйдет, и сильно оторвется от возможной погони.

Позже уже устроившись на ночлег он все обдумывал, что произошло за этот день. С неудовольствием вынужден был признать, что действовал не лучшим образом, как до боя так и вовремя его, единственные удовлетворительные действия были после. Разложил все по пунктам, стараясь проанализировать.

Первая его ошибка то, что он слишком разболтался с ветераном на мосту, мог бы и сам сообразить, что войскам в незнакомой местности понадобятся проводники, солдаты местных фортов не годятся, дальше крайних к Великому лесу ферм они не ходят, да и до них редко добираются. Значит кто годится? Правильно охотники. Великий лес довольно опасное место, поэтому их не много — каждый будет буквально на вес золота.

Вторая ошибка — не сдержался в разговоре с герцогским племянником, нужно было найти какие‑нибудь другие слова при отказе, что‑то выдумать, но ни в коем случае не показывать свое истинное отношение к этой персоне. Мог ведь что‑то придумать, но просто не захотел. Можно было бы списать все на выверты фейрийского сознания, но не перед самим собой, старый майор внутри него был совершенно солидарен с недавно появившемся фейри — до сих пор лицо барончика, понявшего что его не во что не ставят, было приятно вспомнить.

Третья его ошибка, что не предусмотрел, не додумал, того что оскорбленный мерзавец задумал отомстить. Ошибка не в том, что он вообще вступил в бой, бегать он в любом случае не собирался, а в том что плохо подготовился: место выбрал буквально за несколько минут до атаки, не поставил магический щит заранее, ставил его в процессе боя, наконец не выпил не одного зелья, хотя в сумке их навалом, как говориться на любой вкус.

Четвертая в том, что недооценил противников, не предусмотрел, что у них будут свои аналоги магических щитов, что сами они могут оказаться слабенькими, но магами, а если бы не слабенькими, или был бы мощный атакующий амулет, почему‑то подумал, что все местные маги будут выглядеть как тот старик в палатке командиров, не сообразил, что он сам не очень по внешнему виду похож на мага, да и мог вспомнить форт — тамошний маг тоже не имел каких‑то особых примет.

Недооценил их фехтовальное мастерство, тот воин почти что его реально сделал, если бы не магия, нашинковал бы только так. Боевая магия, на которую он возлагал столько надежд, во всех случаях применения нанесла лишь косвенный урон, а казалась бы бесполезная в схватке магия квелья, помогла ему победить.

Конечно и барон и его воины тоже как и он наделали кучу ошибок. Тут и то, что на них не было шлемов, в конечном счете практически всех он убил ударом в голову или лицо, и то что они совершили туже ошибку, что и он, не узнав в нем мага. Дримму конечно повезло, не известно чего здесь больше, реальной удачи или игровой, но результат налицо — он жив, а его враги нет.

Кстати, за дружинников дали довольно много очков, скоро будет очередной уровень. Из герцогства надо валить по — любому, такие люди как этот барон злопамятны, сейчас он вряд ли сможет отвлечь большие силы, но как только его служба закончиться, тут же ринется искать своих людей и Дримма. Вобщем‑то Дримм и так собирался покинуть герцогство, но надо ускориться и поменьше светиться, по крайней мере пока он не покинет пределы этой страны.

— Завтра дойти до города, сесть на корабль, идущий за границу, да чуть не забыл, нужно будет зайти к местному картографу и купить набор карт, наверное в большом торговом городе выбор побольше, чем в небольшом приграничном форте, — с этой мыслью и заснул.

Снилась ему сегодняшняя схватка, но с некоторыми отличиями от того, что произошло в реальности — во сне он не только убил своих врагов, а еще и выпил их жизнь вместе с кровью, потом насадил их головы на палки, как предупреждение и издевку и на вылеченных конях, с гиканьем и свистом, как ветер, помчался по дороге. Затем началась полная фантасмагория, откуда‑то взялись еще фейри и много, вместо дня стала ночь, впереди и по бокам несущейся кавалькады фейри, бежали гигантские псы с горящими глазами, и всякий встретившийся на пути становился добычей этой безумной охоты, не имеющей конца. Проснувшись посреди ночи, некоторое время не понимал, кто он и где он. Какое‑то время фейри лежал, прислушиваясь к ночным звукам, испытывая непонятные чувства, но через несколько секунд это состояние прошло и Дримм вновь осознал себя, после выдул первую же попавшуюся бутыль вина и остаток ночи проспал спокойно.