Игра в косынку. Практикум

Слово автору. Пора дней рождений (от слякоти до серебристой пыли)

С сентября начиналась пора дней рождений и Марго с Анечкой страдали от избытка спиртного, сигарет, воздушных шариков и салатов оливье.

Бледные, дрожащие, утром они заставляли друг друга съесть по йогурту, сгребали телефоны случайных знакомых в сумки и долго отмокали в ванной. Днем они обедали, маячили в окне, приплясывая под музыку, льющуюся из радио, а потом обзванивали всех именинников и сердечно поздравляли их. Вечером они ходили по дням рождениям, изрядно набирались, а к ночи устраивали дебош. На следующий день все повторялось по новой. Раз в неделю они позволяли себе пару выходных. Никто не был против.

Насколько я помню, Марго с Анечкой водили множество знакомств, и все их за что-то любили. Девочки приносили массу новых анекдотов, травили совершенно неправдоподобные байки, самозабвенно врали и приукрашивали. Гости слушали их и улыбались. Им казалось, что они участвуют в чем-то грандиозном. Я сама выкурила не одну пачку под дурацкие рассказки девочек, в голове шумело, звякала посуда, люди в дальних комнатах тихо переговаривались, а время плыло куда-то, и переваливало далеко за полночь.

В этой сплошной череде осенних дней рождений все-таки намечалась небольшая брешь, иначе некоторые из нас просто не дожили бы до следующего года. Брешь эта длилась около недели, и в это время каждый из нас старался поправить здоровье и сделать так, чтобы начальство оставило мысли о твоем скорейшем увольнении. Тем же занимались и Марго с Анечкой. Тогда это и случилось.

Время близилось к полуночи, когда Марго позвонила Анечке и брякнула:

— Какого хрена?

— Я курю, — хрипло ответила Анечка.

— Хочешь радости и веселья? — поинтересовалась Марго.

— Не уверена, — прошептала Анечка с опаской.

— Значит, в твоем сердце нет места ликованию? — скучно протянула Марго.

— Почему? — Анечка глубоко задумалась, — место-то конечно, есть, только его очень немного.

— Расширяй свою натуру!

— Конечно-конечно, — буркнула Анечка, — расширяй свою печень…

— Мы идем в приличное место, — возмутилась Марго, — на день рождения к Гоге.

— Круто, — порадовалась Анечка, — кто это?

— Тебе не по фигу?

— Не знаю… А с чего ты решила, что это приличное место?

— Жопой чую, — пропела Марго, — встречаемся через 20 минут.

— Ладно, — пожала плечами Анечка, но из трубки уже лились короткие гудки. Их эхо тихо расползалось по комнате, плыло, огибая мебель в ее квартире, к открытому окну, мешаясь с голосами и гулким стуком каблуков. Весь вечер шел дождь, а теперь воцарилась мокрая тишина, лишь фонари лили свой желтый свет на мокрые тротуары.

Анечка вытянула шею и тоскливо прислушалась. Где-то далеко играла музыка, и из окна веяло влажным ветром. Кисти большого желтого абажура, накрывающего ее полутемную комнату, тихо покачивались.

Анечка со вздохом принялась искать в этом теплом полумраке парадно-выходное платье, копалась в куче вещей, сваленных на стуле, вздыхала и мурлыкала что-то себе под нос.

Колготки, платье, духи, тушь для ресниц, долгий, пронзительный взгляд в зеркало, сухие розы, чьи-то фотографии, гребень для волос, пара презервативов, мурлыканье кошки, не принятый телефонный звонок, тихий шепот, танец с плюшевым медведем — нелепое кружение босиком по ажурному ковру, сигареты, кольца на тонких пальцах и ключи от дома — вот те двадцать минут для Анечки.

Марго ждала Анечку на автобусной остановке, ежилась от промозглой слякоти и равнодушным взглядом провожала проносящиеся мимо машины. Жухлые листья безвольно раскинулись на мокрой мостовой, а в лужах маячили желтые пятна фонарного света. Снова начал накрапывать дождь. Марго заметила Анечку издалека, запахнула наглухо пальто и двинулась ей навстречу. Анечка засмеялась себе в воротник, повернулась к Марго спиной и подняла руку навстречу машинам, голосуя.