Игры невидимок

Глава десятая «ГЛАЗА ДРАКОНА»

Стук в дверь показался оглушительнее грома. Сульг подскочил на тюфяке с бьющимся сердцем. Стук повторился, и норлок с облегчением понял, что только спросонья он показался ему громким.

Стучала старуха-служанка, будившая постояльцев: сам же вчера велел разбудить его с рассветом. Через дверь он крикнул старухе, что проснулся, и служанка удалилась, шаркая башмаками.

Норлок некоторое время лежал неподвижно, разглядывая нависающий над кроватью низкий дощатый потолок, и размышляя.

Он уснул по-настоящему, как человек, полностью провалившись в сон. Такое бывало нечасто, сон норлоков — нечто вроде дремы, сквозь которую они прекрасно слышат все, что происходит кругом. И только вымотавшись по-настоящему, испытав нервное потрясение или крайнюю усталость, удавалось заснуть вот так, как спят люди. Сульг вдохнул. В последний раз это было, кажется, после Кадгарской битвы — тогда он проспал почти целые сутки.

Вчера, когда Румита уехала, он решил переночевать в этом же трактире — двигаться дальше на ночь глядя не имело никакого смысла. Норлок подозвал мальчишку, спросил, есть ли в комнатах свободные места, и вытащил три монетки, оставленные ему Румитой. Слуга пренебрежительно скривился, глядя на мелочь: посетитель оказался небогат! Почесав в голове, он перекинул замызганное полотенце с одного плеча на другое и кивнул. Медяки тут же исчезли в его кармане.

Комната оказалась крошечной грязной каморкой под самой крышей, из обстановки обнаружился лишь старый тюфяк, набитый соломой, который валялся на полу у стены.

— Все комнаты у нас заняты караванщиками, — сообщил мальчишка. — За такие деньги — только вот это. И то считай что даром. За три монетки другого не жди!

Он поглядел на норлока и смягчился:

— Ладно уж. Могу воды горячей принести, если хотите умыться, бритву и зеркало. За это отдельная плата, конечно, полагается. — Юный пройдоха снова окинул норлока наметанным взглядом, понял, что выжать деньги из постояльца не удастся, и вздохнул. — Та кудрявая девушка, что вчера с вами была, дала два медяка. Будем, считать, что она заплатила за воду и бритву. — И он проворно застучал башмаками вниз по лестнице.

Потолок в каморке был такой низкий, что норлоку пришлось пригнуться. Он открыл окно и выглянул наружу — окно выходило на задний двор, заваленный кучами отбросов, в которых рылись тощие псы. Он поднял глаза выше — осенний рассвет только-только окрасил небо неярким желтым светом.

В памяти мгновенно всплыли события вчерашнего дня, и мысли сразу же понеслись к Румите, которая всю ночь тряслась в повозке, увозя с собой перстень «волков». Добралась ли она уже до Дайру? Если да, то сегодня к вечеру девушка будет в Шармише, а утром следующего дня — в Акриме. Путь неблизкий… Не передумает ли она по дороге? Сульг вспомнил упрямые глаза гадалки и усмехнулся.

Он встал и быстро оделся, поглядывая в окно, отыскал в кармане коробочку с зельем Тисса, вынул нож и воткнул в рассохшуюся раму. Осколок зеркала мальчишка-слуга унес вчера сразу же, как только постоялец побрился: зеркало стоило недешево, и хозяин им дорожил. Глядя в блестящую сталь, Сульг быстрым движением нанес зелье, скрывая татуировку «волка». Покончив с нехитрой маскировкой, норлок убрал коробочку в карман, сунул туда же кремни и трут, пристегнул меч, закрыв его полой плаща, и спустился вниз.

Постояльцы трактира повеселились вчера на славу. Сульг припомнил, что, засыпая, смутно слышал шум драки, вопли пьяных и грохот. С утра в зале было пусто и тихо, лишь мальчишка расставлял перевернутые стулья и столы, да старая служанка орудовала метлой, выгребая из углов груду обглоданных костей и черепки битой посуды. В кухонном очаге уже пылал огонь, хмурая не выспавшаяся повариха тащила котел с водой. Сульг расстался с последней монеткой, получив взамен несколько ломтей черствого хлеба и миску вчерашнего рагу. Мясо, застывшее в белых хлопьях жира, выглядело не очень аппетитно, но Сульг не обращал на это внимания — доводилось завтракать и похуже. Он сел на ступеньку заднего крыльца и принялся за еду, раздумывая о дальнейшем пути. Сейчас, когда с ним не было Румиты, норлок рассчитывал идти гораздо быстрее и к ночи добраться до следующей деревушки, совсем крохотной. Конечно, верхом это расстояние можно было проделать за несколько часов, но… Сульг поправил плащ, прикрывая рукоять меча. Денег на лошадь не было, как не было и возможности продать драгоценные «камни воина». Бродяга, торгующий такой редкостью, привлечет внимание и, уж конечно, надолго запомнится жителям деревни. Норлок подумал о золотом галеоне, который, скорее всего, уже перешел в чужие руки, и подавил вздох.

Хлопнула дверь, на крыльце появился немолодой тощий мужчина с всклокоченными полуседыми волосами. Лицо у него было помятое, глаза налиты кровью. Он постоял, страдальчески морщась на тусклое солнце, подошел к бочке с водой, жадно напился, умылся и окунул в бочку голову.

— Лучше сдохнуть, чем так мучиться… — мрачно сообщил он, рухнув на ступеньку крыльца. Вода стекала с его волос и капала за шиворот. — Башка раскалывается! Перебрали малость вчера… — Он с трудом поднялся, исчез за дверью и вскоре вернулся с дымящейся кружкой чая.

— Перебрали, — повторил он. — С весны на пастбищах — ни тебе пива выпить, ни чего другого. Ну а как придешь в деревню, так и гуляешь по полной. А то ведь опять на пастбища… а там все развлечение — овец гонять.

Пастух уселся на нижнюю ступеньку неподалеку от Сульга, шумно дуя на чай.

— Старею, что ли? — бормотал он. — Выпить могу гораздо меньше, зато съесть гораздо больше! Но как переберешь малость, так и жрать утром не хочется. Хочется только помереть! Ненадолго…

Сульг понимающе усмехнулся: от пастуха несло крепким перегаром.

— Ты что, с караваном пришел? — спросил пастух, осторожно поднося ко рту кружку. Норлок кивнул. Он бросил собачонке кусочек хлеба, та подхватила его на лету и бросилась прочь.

— В Шармиш идете? — Пастух отхлебнул чай. — Да… был я там один раз, в молодости. Ух! — Он, забывшись, покрутил головой и тут же поморщился. — Башка гудит… Подрядили нас как-то овечьи шкуры туда отвезти, в Шармиш-то. Дня три мы там гуляли, недолго, конечно, но кое-чего успели. — Он снова отхлебнул из кружки. — Ходили в портовые кварталы. Ты-то там был? Такие красотки там, видал? Ну, те, что моряков обслуживают. Девчонки веселые, и уламывать их не приходится. — Пастух мечтательно вздохнул. — Чего они только не умеют! Такое вытворяют, сказать, так и не поверишь! — Он поставил кружку на ступеньку и взглянул на Сульга.

— Ты-то парень молодой. Слушай, что я тебе скажу. Не упускай возможностей. Понятно? Не упускай! А то потом в старости локти кусать будешь. Будешь думать, что ведь мог тогда, а… Я тоже по молодости дураком был. Перебирал: эта худовата, у этой грудь маленькая, а у той и вовсе — ноги колесом. А надо было не выбирать, надо было — всех! Всех, понял? — Он назидательно поднял палец с обкусанным грязным ногтем. — Тогда в старости будет о чем вспомнить! Уяснил?

Сульг кивнул.

— То-то! — Пастух потянулся за кружкой.

Во дворе послышались голоса — прибыли новые путники. Пастух отхлебнул чай, причмокивая.

— Еще кого-то принесло… — пробормотал он.

Сульг поставил на ступеньки тяжелую глиняную миску и приподнялся, рассматривая прибывших. Четверо мужчин в простых дорожных плащах, по крайней мере двое вооружены, как быстро определил норлок. Военная выправка, точные и четкие движения. Сульг перевел взгляд на остальных — по спине пополз холодок опасности. Это были те, кого он опасался больше всего, — маги. Еще сидя в седлах, они оглядели двор и мгновенно что-то учуяли. Норлок закусил губу. Неважно, что именно они засекли, меч Фиренца или зелье Тисса. Главное, что они оказались здесь. Скорее всего, всадники почтовой службы сообщили, что наткнулась по дороге на крестьянина, убившего вира. Последовал приказ осмотреть место происшествия, и если солдаты пошарили в кустах и обнаружили трупы еще нескольких вир, то все сомнения отпали тут же.

Деревень на этой заброшенной дороге раз-два — и обчелся, потому-то они так быстро и добрались до Ледяного пути…

Проклятье! Кто-нибудь в трактире сейчас обязательно вспомнит нового постояльца и расскажет, конечно же, что вместе с ним была девушка!

Сульг стиснул зубы, наблюдая, как один из прибывших подзывает к себе мальчишку-слугу.

— Только бы у нее хватило ума не геройствовать, — пробормотал норлок, наблюдая, как мальчишка машет рукой в сторону дороги на Дайру. — Не делай глупостей, гадалка Румита. — Он говорил так, словно девушка могла слышать его. — Не вздумай запираться. Выкладывай все, что знаешь. Тогда твоя смерть будет быстрой.

— В старости-то развлекаться только с бутылкой придется! — говорил пастух, продолжая беседу. — Потому что ни на что другое уже…

Он поставил кружку, повернулся к своему собеседнику, и брови его поползли вверх: на крыльце никого не было.

Сульг пошевелился, чтобы размять уставшую спину, и снова поглядел на солнце. Оно наполовину скрылось за деревьями, освещая косыми закатными лучами пологую гору и десяток хижин, прилепившихся у подножия.

Это была последняя деревушка на земле Доршаты: несколько жалких лачуг, осевших от старости. Дальше тянулись лишь огромные пустые каменистые равнины, на которых свистел ветер, да вдали подпирали небо горы с белыми снеговыми шапками на вершинах.

Люди в деревне кормились лишь тем, что давала скудная земля, да дважды в год, во время прибытия караванов, ездили в Терке — продать или выменять нужные товары. Вся жизнь их была подчинена этому событию, год здесь отсчитывали по приходу караванов.

Сульг догадывался, каким событием будет в захолустье появление нового человека, и не собирался попадаться кому-либо на глаза. Потому-то он терпеливо ждал, пока солнцe полностью скроется за горизонтом. А оно не торопилось. Казалось, огненный шар зацепился пылающим краем за верхушку высокого дерева на невысоком холме, да так и повис. Норлок хмуро разглядывал окрестность и дорогу, ведущую в деревню. Вокруг ни души, но осторожность требовала дождаться темноты, прежде чем пробираться на вершину холма.

Вскоре он заметил облако пыли: в деревню брело небольшое стадо коз. Козий сыр, что делали здешние крестьяне, соленый, с острым приятным вкусом, можно было сушить, поэтому караванщики охотно покупали его в дорогу. Иной раз сыровары добавляли в сыры ароматные травы и изюм, но, помнится, Тирк, весьма консервативный в своих предпочтениях, такого нововведения не одобрял.

Сульг снова осторожно пошевелился, разминая затекшие ноги.

Да, последний раз он был здесь с Тирком и Азахом спустя несколько недель после окончания войны с Кадгаром. Положение норлоков тогда казалось прочным, но предусмотрительный Тирк настоял, чтобы по всей Доршате было сделано несколько небольших тайников с оружием и деньгами — «на всякий случай», как туманно он выразился. Всего тайников было десять, ни на одной карте их не отмечали, так что знали об их существовании очень немногие. Жителям деревни и в голову не могло прийти, что один тайник находится здесь, под корнями огромного высохшего вяза, торчащего на фоне вечернего неба, как грозящий кому-то черный перст.

Кроме денег и оружия в тайниках оставляли еще по две фляги с вином: за годы оно, конечно же, превратилось в уксус, зато деньги будут нелишними. Сульг мгновение колебался, не появиться ли все же утром в деревне, чтобы купить коня, но тут же отказался от этой мысли: вряд ли тут есть верховые лошади. Кроме того, если лазутчики Ордена Невидимых нагрянут сюда, жители, конечно же, опишут путника, и опознать норлока будет нетрудно.

Когда сумерки перешли в непроглядную темноту, Сульг счел возможным покинуть свое убежище в кустах. Он перемахнул через дорогу так быстро и бесшумно, что дремлющая у колодца пегая собака лишь слабо шевельнула ухом, заслышав осторожные шаги. У подножия невысокого пологого холма норлок остановился, прислушиваясь, бегом поднялся на вершину и снова прислушался: сонная тишина укрывала мир, лишь иногда внизу, в деревушке, взлаивали собаки. Ветер доносил запах дыма очагов, шелестел сухой травой.

Старое дерево, обожженное грозой, чернело впереди. Сульг подошел к толстому сухому стволу, сделал еще шаг, и вдруг сердце его тревожно стукнуло: рядом находился кто-то чужой! Норлок скользнул назад, и тут же чья-то ладонь запечатала ему рот, а другая крепко стиснула запястье, лишив возможности воспользоваться оружием. Пытаясь освободиться, Сульг упал на землю и вместе с невидимым противником покатился по траве. Но внезапно он прекратил сопротивление, плечи его затряслись в беззвучном смехе. Нападавший быстро вскочил на ноги и протянул Великому норлоку руку.

— Дождешься, прирежу как-нибудь, — пообещал Сульг. Он поднялся, отряхиваясь от сухой травы. — Я должен был догадаться, что ты сам сюда явишься!

Начальник тайной стражи засмеялся, блеснув в темноте зубами.

— Хотел ускользнуть из Доршаты незамеченным? Зря. Как только я понял, в какую сторону ты двигаешься, стало ясно, где тебя поджидать: у тайника. Рано или поздно появишься!

Сульг хмыкнул:

— Ясно. Румита все же добралась до Шармиша? Хорошо. Не сильно я на это надеялся.

Тирк бросил на землю плащ из грубой и толстой шерсти — такие обычно носили в дороге небогатые купцы — и уселся. Сульг сел напротив.

— Добралась. Оставь тайник в покое, одежду и еду я привез.

Тирк подтянул поближе седельную сумку, расстегнул ремни и принялся выкладывать свертки с провизией, Сульг, не дожидаясь приглашения, развернул первый попавшийся — там оказался пирог с мясом — и сразу же откусил половину.

— Печенкой чую, опять ты в какое-то дерьмо вляпался, — хладнокровно говорил начальник тайной стражи, аккуратно раскладывая на промасленной бумаге хлеб, куски копченого мяса, сыр и фрукты. — Причем по самые уши, а? И куда тебя несет с таким упорством? Рассказывай! Можешь же ты одновременно есть и говорить? Или с голоду помираешь?

Он выложил еду, заглянул в другую сумку и вытащил бутылку вина.

— Вроде того, — отозвался Сульг с набитым ртом. — Долго здесь дожидался? Как ты раньше меня тут оказался?

— Пару часов. Ты же шел пешком, в обход оживленных трактов, заброшенной дорогой. А мы напрямик ехали, почти без остановок, и меняли лошадей на каждой станции. Через реку переправились на пароме, выиграли почти полдня.

— Кто это — мы? — поинтересовался Сульг. Не переставая жевать, он отрезал кусок мяса, отломил хлеб. Тирк откупорил бутылку и осторожно поставил в траву.

— Я — купец, который едет, чтобы встретить северный караван в Терке, — пояснил он. — А люди моего положения, сам знаешь, без охраны не ездят. Взял с собой кое-кого. Мы, конечно, старались не привлекать особого внимания, когда сюда ехали. — добавил начальник тайной стражи. — Небольшой маскарад: форменные плащи в сумке у Решта, переоденемся, когда будем подъезжать к Доршате.

Сульг кивнул, только сейчас заметив, что Тирк тоже скрыл татуировку «волка» на лице.

— Понятно. Больших трудов стоило пробраться сюда незамеченным? — спросил Великий норлок с набитым ртом.

— Не более чем убедить Азаха остаться в Доршате в то время, как затевается какая-то заварушка.

Сульг прекратил жевать.

— А что Азах? — с любопытством спросил он.

— Он в бешенстве! — довольным голосом сообщил начальник тайной стражи. — Несчастные «волчата» боятся попадаться на глаза! Но в конце концов до него дошло, что мы не можем оставить Доршату все разом, и он немного успокоился. Правда, когда я уезжал, он буркнул что-то вроде того, что «этот идиот, конечно, опять куда-то крупно вляпался». Обрати внимание: слово «идиот» явно было сказани про тебя!

Сульг хмыкнул, отломил кусочек влажного козьего сыра и отправил в рот.

— Хватит жрать, — приказал Тирк. — Рассказывай! Что это зa история с вирами? Что произошло в Брере? И откуда взялась девица? Это ж та самая гадалка? Я ее узнал.

— Ну да. Встретил ее в городе. — Сульг снова потянулся за сыром. — Нужно было как-то дать знать в Доршату, что я жив. Кроме нее, сделать это было некому.

— Ясно. — Тирк покрутил в пальцах яблоко и усмехнулся. — Когда эта красотка явилась в Акриме к Брену и предъявила твой перстень, думаю, старика чуть удар не хватил! Во всяком случае, когда он привел ее ко мне, вид у него был именно такой.

Сульг засмеялся:

— Да уж, представляю… — Утолив первый голод, он ел медленнее. — Я сказал, что нужно делать, но кто бы ей поверил? Пришлось дать печать «волков».

Он сделал глоток из горлышка бутылки и задумался.

— Она уехала в Дайру вечером. А утром в деревню нагрянул патруль… и маги Ордена. Я опасался, что ее поймали… Кто-то мог видеть, как гадалка выходила из города вместе с норлоком, или узнать мой галеон, когда она его продавала. — Сульг снова отхлебнул из бутылки и пожал плечами: — Пришлось отдать галеон. Нужно было, чтобы она быстрее добралась до Акрима, денег у нее не густо, ну и…

Тирк кивнул. Старинная монета давно погибшей Северной Империи хранилась у Сульга многие годы — со времен скитаний по Ашуре.

— Надеюсь, за него дали хорошую цену, — философски добавил Великий норлок. — Ладно, что уж теперь…

— Погоди-ка. — Тирк отложил недоеденное яблоко и полез в карман куртки. — Тут у меня кое-что есть.

Он разжал пальцы, тускло блеснуло золото, и прохладная цепочка скользнула в ладонь Сульга.

— Держи. Она его не продала. Просила вернуть тебе.

Мгновение Сульг разглядывал талисман, не веря своим глазам, затем молча надел цепочку на шею и убрал галеон под куртку. Начальник тайной стражи протянул перстень с печатью «волков».

— Она отправилась в Доршату, — безразличным голосом сказал Тирк. — Можешь навестить ее, когда вернешься. Ну и хватит об этом. Переходи к делу. Что произошло в Брере?

От Сульга не укрылось, что приятель, похоже, уже знал многое о том, что случилось: не иначе как успел потолковать с Румитой и вытрясти из гадалки все, что ей было известно. Он видел, как Тирк мгновенно связывает воедино обрывки сведений, добавляет то, что услышал, к тому, о чем лишь догадывался, и составляет единую картину происшедшего.

— Попался ты на примитивнейшую уловку! — подытожил Тирк. — Когда в толпе народа тебя отрезали от остальных. Повезло, что удалось выкрутиться и встретить эту скинху!

Сульг повел плечом:

— Повезло… Кому-то было нужно, чтобы я завернул в этот город — и моя лошадь захромала! Кто-то догадывался, что у меня есть вещь с магией дракона — и в городе появились два вира! Их, конечно, заманили в город при помощи магии, каким-то заклятием, незадолго до того, как я туда попал, а потом…

Он задумчиво покусал ноготь большого пальца.

— Они почуяли меч Фиренца и словно обезумели! Румита говорила, что они напали на нас по дороге? Виры чуют магию гораздо острее, чем люди-чародеи. А уж волшебство драконов — и подавно!

Он покачал головой.

— А как только я спрыгнул с коня, толпа хлынула вперед, и вот уже Айши с Тальмом неизвестно где, а меня чуть не размазали по булыжникам! На площади была страшная давка, несколько человек затоптали.

Сульг отщипнул кусок пирога.

— Хорошо придумано, ничего не скажешь! А дальше уже как из-под земли появляются патрули Белого Дворца и заявляют во всеуслышание, что виры перевоплотились, что их нужно убить во избежание паники! И город мгновенно оказывается блокированным: виры подпадают под государственный Указ об уничтожении оборотней!

— Грамотно сделано, — заметил Тирк. — Всегда уважал профессионалов…

— И я, как глупец, послушно сделал все, что задумал кто-то другой! — не слушая его. с досадой продолжал Сульг. — Потом, конечно, разобрались бы, казнили солдат, но дело-то было бы сделано… Догадываюсь, кто к этому руку приложил! Но кое-чего и Хевден не мог предвидеть — старуху-скинху и Румиту.

Тирк бросил огрызок яблока в траву и хмыкнул.

— И Фелису, скорее всего, кто-то из его ищеек выследил…

Начальник тайной стражи на мгновение задумался, припоминая.

— Фелису? Та очаровательная… э-э-э… девушка, что заглядывала к тебе иной раз по вечерам? — деликатно поинтересовался он. — Хорошенькая… только мои охранные заклятия всякий раз почему-то просто срывало, когда она проходила мимо. И магия защиты, когда эта красотка появлялась у нас в Сером Замке, не видела ее. Точнее, видела НЕ человека.

— Она и есть не человек. Фелиса — демон, вернее, была им. Ее уничтожили, это ее браслет ты нашел в проулке.

Тирк откинулся на траву и прищурил глаза:

— Так я и думал! Хагин, садовник, говорил, что через заднюю калитку проходила девушка в синем плаще, она показала пропуск с твоей печатью. Потом произошла очень сильная вспышка чужой магии в проулке, совсем рядом с Замком. Когда я обнаружил следы крови единорога — буквально пару капель! — то сразу об этой красавице и вспомнил! Почему ее уничтожили? Кого-то захотел узнать, что такого интересного содержится в письмах?

Сульг кивнул.

— Думаешь, она знала? — осторожно спросил начальник тайной стражи после паузы.

— Хозяин Фелисы скреплял конверт собственной магической печатью. Но… все дело в проклятом любопытстве демонов! Эти твари больше всего на свете любят чужие секреты и тайны! Они прямо-таки их с ума сводят! Подозреваю теперь, что Фелиса ухитрялась читать письма, не распечатывая конверта — то-то в последнее время у нее был такой хитрый вид! Если так, то знала она много. Это ее хозяин по моей просьбе пытался отыскать амулет, — пояснил он.

Тирк насторожился:

— Она рассказала?! Как думаешь?

— Не сомневаюсь. — Сульг хмуро сдвинул брови.

Он покрутил в руках бутылку, жидкость булькнула.

— Проклятье! Но выследить демона не так-то легко, — заметил Тирк.

— Вот именно. Но кто-то знал, что она ко мне приходит, кто-то догадался, что она — демон, и кто-то подстерег ее в проулке. И этот «кто-то» вполне может быть из Серого Замки. Займись этим, — велел он.

Тирк задумчиво кивнул..

— Теперь и Невидимые знают, где находится амулет… Хитрый лис этот переписчик! Он, конечно, не доверяет магам Аркаба, хочет иметь защиту против них, — продолжил Сульг. — Будь я проклят, если понимаю, каким образом он угадал, что я заверну в Брер?! Ведь никто не знал, что гнедой вдруг захромает!

Глаза начальника тайной стражи блеснули:

— Ну, захромал-то он не случайно! Я проверил — кто-то обвязал копыто жеребца шелковой ниткой.

— Проверил?!

Тирк прищурил глаза, словно кошка.

— Слушай внимательно.,- Он поднял указательный палец. — Айши и Тальм здесь, внизу. В деревушке. Я отыскал их в Брере.

— Как это? — недоверчиво спросил Великий норлок. — Проклятье! Хорошо, что обошлось, я боялся, что народ их в клочки растерзает, все же видели, что эти двое были со мной. Да и патрули Белого Дворца…

— Пока рядом с тобой находился Айши, все было в порядке. Когда он тебя упустил, понятное дело, был вне себя от ярости. Сначала он искал тебя в Брере, а когда понял, что тебя там уж нет, связался со мной.

— Связался? Каким образом? Разве ты был не в Доршате?

Тирк довольно засмеялся.

— Неважно, каким образом, — ответил он уклончиво. — Тебе необязательно знать, сколько денег из казны Серого Замка уходит на оплату нужных заклинаний. Советник по финансам, подписывая платежные бумаги, каждый раз рвет на себе волосы! Проклятые чародеи из Лутаки ценят свой труд недешево! У Айши был амулет как раз для таких непредвиденных случаев. К сожалению, силы заклинаний хватает только на один вызов!

Сульг покачал головой.

— Я выехал в Брер, — продолжал Тирк. — Ехал не по тракту, а другими путями, так можно добраться гораздо быстрей.

— Понятно, — пробормотал Сульг. — И что с гнедым? Я же проверял его копыто и…

— Не сомневаюсь, что проверял. Непонятно только, где были твои мысли в тот момент? Почему тебе не пришло в голову использовать магию? Нитка была невидимой, — пояснил Тирк.

Сульг помрачнел:

— Хочешь сказать, это сделал кто-то из своих?

Тирк пожал плечами:

— Необязательно. Вы же останавливались на постоялом дворе? Ну так кто угодно мог сделать это. Возможно, за вами следили: надо ж было убедиться, что ты завернул в Брер? Ладно, слушай дальше. Я распорядился, чтобы Айши и твой вестовой ждали меня неподалеку от города. Айши рассказал, что произошло, и я решил, что раз уж тебе удалось выскользнуть, ты, конечно же, попытаешься добраться до Акрима — он гораздо ближе, чем Доршата. Туда мы и отправились, а навстречу уже летел Брен, и вид у него был такой, словно его любимый грифон вдруг начал изъясняться человеческим языком!

Тирк отхлебнул из бутылки и продолжил:

— Ну в Доршате пока что все спокойно. Если не считать того, что наши тайны уплыли к Хевдену, и он пытается убить тебя чужими руками… Впрочем, это такие мелочи, о которых и говорить не стоит, сам понимаешь! В Белом Дворце начинается игра, смена власти редко происходит спокойно. Два претендента на трон Наместника…

Сульг насторожился: — Два?

— «Золотая» Бретта начала борьбу. Я говорил, что это произойдет. С таким характером на обочине не стоят! Она умна, хитра и расчетлива, и как только ее отец отправится к предкам…

— Она замужем. И Сайрас не принадлежит к линии Наместников. Бретта не может претендовать на трон.

— Держу пари, с ее мужем вскоре что-нибудь произойдет. — Тирк многозначительно помахал бутылкой. — Слушай новость: я встречался с ней недавно. У нее глаза — как лезвия кинжалов, спрятанные в кружевах веера. Видел ее веер?

Сульг кивнул:

— Такие штучки привозят с Берегов Восточного Ветра. Не удивлюсь, если узнаю, что она прекрасно умеет с ним управляться! Имей в виду — она хотела встретиться с тобой. Но я сказал, что ты в отъезде, так что красотке пришлось стиснуть зубки и говорить со мной. Видимо, она до последней минуты надеялась, что ты все-таки явишься: вырез на ее платье предназначался явно не для моих глаз!

Сульг хмыкнул.

— Жаль, ты не видел, какие слюни пускал Решт! — продолжал Тирк. — Она пыталась торговаться: сообщила, что Луберт, если придет к власти, собирается развязать в Доршате гражданскую войну и уничтожить норлоков. У нее есть какие-то сведения относительно этого.

— А взамен хотела поддержки? — Сульг покусал губы. — Наше дело — сторона до тех пор, пока это не коснется нас лично. Пусть убивают друг друга сами. Но Луберт амбициозен и наверняка попытается выжить норлоков из Доршаты. Говорила она что-нибудь про Орден? Знает, кто такой Хевден?

Тирк отрицательно мотнул головой:

— Если и знает, мне она этого не сказала.

— Интересно, на кого Орден сделал ставку в предстоящей борьбе: на Луберта или на Бретту? Думаю, на Луберта. Иначе Бретта не стала бы искать нашей помощи, — продолжал Сульг. — Шансы у нее невелики, кто ее поддержит, кроме лордов северных провинций? Разве что держит какой-то козырь в запасе? — Он отхлебнул вино и осторожно поставил бутылку в траву. — Встречусь с ней, когда вернусь, — решил он. — Если что-то важное — обсудим с Магистром… он — политический Советник, в конце концов, — и с Советником по финансам. — Сульг задумался. — Ладно… Важно, чтобы ты находился сейчас в Доршате безотлучно и наблюдал за всем, что происходит. События начинают развиваться как-то уж очень быстро… — проговорил он. — И эти упорные слухи о войне магов… Все боятся Аркаба, кроме, может быть, Хевдена и его Ордена Невидимых. И если аркабские маги развяжут войну, а Белый Дворец поднимет в Доршате мятеж против норлоков… нам не выстоять. Мы все сгинем в этом огне. — Он пошарил в траве, отыскивая бутылку с вином. — А если до амулета суона Невидимые доберутся раньше, чем мы… чужая магия уничтожит нас так же, как когда-то вир.

Начальник тайной стражи потянулся к сумке, достал еще одну бутылку и зубами вытащил пробку.

— Знаешь, в свое время мы должны были вступиться за них, — задумчиво проговорил Сульг после паузы. — Нельзя было позволить людям расправиться с оборотнями. Но мы были заняты тем, чтобы зубами удержаться за землю Доршаты… предпочли не видеть чужой беды. Остались в стороне. А теперь сами на месте вир. — Он сделал глоток и вытер губы ладонью. — Придется нам расплачиваться за собственную трусость.

Тирк вопросительно посмотрел на приятеля.

— Амулет на границе Голодных земель, — продолжал тот. — Я собирался вернуться в Доршату, отобрать несколько надежных норлоков, с которыми можно было бы отправиться за амулетом — мы говорили об этом, Но времени почти не осталось. Фелиса уничтожена, сведения о том, где он находится, известны Ордену Невидимых, и…

— Потому-то и пробираешься не в Доршату, а к Мглистому краю? — недоверчиво спросил Тирк. — Ты что же, собирался отправиться на поиски амулета один? А Голодные земли? Это территория ктухов-звездочетов, они в клочки растерзают любого, кто к ним сунется! Пройти через горы, пешком, без припасов и снаряжения? — Он отхлебнул из бутылки. — Ты в своем уме?

— В тайнике есть деньги, в деревне можно купить лошадь, одежду и провизию. Понятное дело, я не собирался делать это в такой спешке, но…

Тирк подумал, потом снова приложился к бутылке.

— Можешь не продолжать, — сказал начальник тайной стражи, помахивая бутылкой. — Я понял. План, что и говорить, отличный! Допустим, ты проберешься туда. И что дальше? Я слышал, амулет находится внутри чудовища, суона. Собираешься погибнуть геройской смертью или уговоришь суона, чтоб он выплюнул амулет? Думаешь, твоего красноречия на это хватит? — Тирк отшвырнул пустую бутылку в кусты и подтянул к себе сумку, в которой что-то звякнуло. — С чего это тебе захотелось свести счеты с жизнью таким странным способом?

Сульг вынул зачарованный клинок и провел по нему рукой, делая видимым.

— Гляди.

— Ну? — сердито спросил Тирк, зубами вытаскивая пробку. — Меч Фиренца. Что дальше?

— Вот эти камни называются «глаза дракона». — Сульг провел пальцем по зеленым камням в серебряной рукояти, изображавшей голову дракона. — Помнишь, как появился этот меч? В Ашуре этот меч ранил меня, и если бы не Фиренц, яд сделал бы свое дело. Фиренц забрал клинок, снял с него прежние заклятия и наложил свои собственные — чары дракона. Меч может многое, но главная силa — в этих камнях. «Глаза дракона» способны остановить чудовище. Само собой, это относится только к чудовищам, наделенным магией. А суон и есть порождение древней магии!

Тирк взглянул на зеленые глаза серебряного дракона, слабо мерцающие в темноте, и покачал головой.

Сульг убрал зачарованный меч.

— Считаешь затею глупой?

Начальник тайной стражи подумал.

— Скажем так: у меня большие сомнения, — сдержанно проговорил он.

— У меня тоже.

— А как ты собираешься пройти через земли гоблинов? Забыл, как они к тебе относятся? Если они узнают, что через их земли идет норлок… я уж не говорю о том, что будет, если они догадаются, что этот норлок — ты! Путешествие за амулетом получится на редкость коротким, а?

— Обойду их стороной. — Сульг нахмурил брови. — Люди Ордена, наверное, уже несутся к границам Мглистой земли. Надо их опередить, другого выхода нет. Придумай, как объяснить мое отсутствие в Доршате. Говори, что я в Акриме или в Ратиле… это никого не удивит, все знают, что перед зимой я часто езжу в дальние гарнизоны.

Тирк взболтал остатки вина.

— Ладно. Спорить с тобой бесполезно. Надеюсь, что ты не погибнешь в пути, не попадешь в лапы гоблинов, а чудовище сдохнет само, когда узнает о твоем приближении. — Он вздохнул и допил вино. — Мне пора возвращаться. К утру мы должны быть у реки, чтоб не опоздать на паром. Айши и Тальм дожидаются возле деревни, у старого колодца. Возьмешь обоих?

Сульг кивнул.

— Я предпочел бы видеть вместо вестового кого-нибудь другого, но… ладно. — Тирк принялся быстро убирать остатки трапезы. — Со мной Решт, можешь взять и его. - Он вопросительно посмотрел на друга, тот отрицательно мотнул головой:

— Двоих вполне достаточно.

— Хорошо. В деревне я купил тебе лошадь у караванщиков. Твой жеребец остался в Брере, позже распоряжусь, чтобы его доставили в Акрим. Пусть стоит в конюшне гарнизона, потом заберешь. — Тирк вытащил из сумки сверток и бросил в траву.

— Держи. Одежда на первый случай. А это браслет демоницы и прочее барахло из твоей седельной сумки.

— Все, кроме одежды, увези назад. — Сульг быстро развернул пакет и вытащил плащ. В другом свертке обнаружила куртка и рубаха. — Браслет забери тоже, мне придется вернуть его хозяину Фелисы.

— Еда в сумке у Айши, деньги у Тальма. Имей в виду, тебе придется поторопиться: «золотая» Бретта горит желанием с тобой встретиться, а ждать она, похоже, не любит, — не удержался Тирк. — Того и гляди, возьмет Серый Замок штурмом!

…Через минуту на холме уже никого не было.

В стеклянной колбе песочных часов текла струйка белого мелкого песка. В комнате царила такая тишина, что старому шагриту казалось, будто он слышит тихое шуршание, с которым безвозвратно уходит время, превращаясь в песок.

Что ж, он прожил долгую жизнь, и если остаток ее придется провести в темницах Драконьих скал, значит, так тому и быть.

За дверью, в пустом гулком коридоре послышались быстрые шаги. Закиф поднял голову и с беспокойством приглушался: кто-то направлялся к его покоям. Скрипнула лверь, сердце старого шагрита замерло — он узнал эти шаги.

За всю свою жизнь Закифу ни разу не доводилось ви-деть брата в таком состоянии.

— Так вот как ты используешь мою откровенность? — произнес Хевден. Голос его подрагивал, чувствовалось — брат с трудом сдерживается. Хевден стоял перед креслом, в котором сидел шагрит, и тот видел, что он вне себя от ярости. — Пытаешься передать норлокам наш разговор? Сведения, которыми я делюсь с тобой? Это предательство, брат, вот что это такое. Ты предаешь не Белый Дворец, ты предаешь меня. — Хевден умолк на мгновение, но тут же заговорил снова: — Я не ожидал, что ты так подставишь этого мальчишку… Рутиса. Впредь будь осторожен, любой обман рано или поздно раскрывается. В следующий раз я не смогу помочь тебе.

По спине старого шагрита пробежал холодок.

— Что с Рутисом?

Хевден бросил на стол шагрита скомканную тряпку, покрытую бурыми пятнами.

Закиф поднял взгляд на брата: прозрачные глаза главы Ордена Невидимых были холодны как лед.

— Пусть его смерть останется на твоей совести… брат. — Помолчав мгновение, Хевден добавил: — Подумай над этим.

Он кивнул на стол, где валялась куртка Рутиса, испачканная в крови, повернулся и вышел.

Шагрит бессильно откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.