Игры в вечность

Интермедия Творцы иных миров

Шаг, еще шаг… звуки мерно падали в пустоту, словно капли воды в глубокий колодец. Вокруг не было ничего кроме узкой, извивающейся как ботиночный шнурок тропы, окруженной с двух сторон отвесными скалами. Тропа эта была протоптана еще до появления людей, и даже до выхода из Потока Первых. Дингир ясно помнил, как ступил на нее в тот самый день. Тропа ничуть не изменилась с тех пор, только теперь он идет в другую сторону.

Обогнав небольшую группу бородатых дикарей в грязных шкурах и свернув за угол, Дингир неожиданно для себя оказался на открытом пространстве. Впереди раскинулась черная безмолвная Река. Поток. Ее неспешные воды, гладкие словно зеркало, отражали далекий берег по-своему, так, что даже он чувствовал желание отвести глаза. Но дело было не в отражении, не в приглушенном мерцании непроницаемой воды и уж точно не тяжелом глубинном рокоте, просто Поток нельзя созерцать равнодушно – так уж устроен мир. И в этом мире Поток – главная, единственна сила, начало и конец всего, жизнь и смерть.

За спиной раздались странные звуки, выражающие то ли восторг, то ли проклятья – это дикари наконец выбрались с тропы. Пыхтя и разинув рты они уставились на Реку, начали нерешительно переминаться с ноги на ногу, но дальше идти пока не решались. Посмотрев на них Дингир со всей ясностью осознал, что если не поторопится, то вынужден будет торчать здесь еще долго.

– Эй, лодочник! – он помахал рукой и решительно зашагал к почерневшей посудине у самого берега.

– А, Нерожденный… – старик поднял на него ярко желтые, птичьи глаза и равнодушно ухмыльнулся, – на тот свет собрался?

Дингира отчетливо передернуло.

– Я пришел по делу, – сухо объявил он.

Разговор обещал быть долгим и, оглядевшись, Дингир уселся на белоснежный сухой песок у самой воды, где мелкие камешки шуршали под набегающей волной. Устроившись поудобнее и вытянув ноги, он с удовольствием почувствовал, что никакие лодочники не заставят его усомниться в завтрашнем дне.

– Ну, давай, выкладывай – старый демон выжидающе прищурил один глаз.

– Вообще-то мое дело касается Пакшаса, а не тебя.

– А от меня ты чего тогда хочешь?

– Мне нужно с ним связаться, а ты единственный, кто может в этом помочь.

– Ай, Нерожденный! – лодочник усмехнулся, хищно скаля несколько рядов острых зубов, – неужели такому, как ты, нужна помощь?

Дингир мысленно взвыл и приготовился к долгой, нудной беседе. Не хочется признавать, но…

– Да, нужна.

Демону это явно понравилось. Он прищурил уже оба глаза и едва ли не заурчал от удовольствия, словно сытый кот. Кот, правда, на вид был дворовым и облезлым, в дурацкой красной панамке, но зато с завидным самомнением. Дракон на борту лодки навострил уши, принюхиваясь.

– Э-э… М-м… – донеслось вдруг из-за спины.

Дингир обернулся. Там стояла кучка дикарей, неуверенно переводя взгляд то на него, то на лодочника. Дингира они явно не признали, иначе наверняка бы хлопнулись лбом об землю – этот обычай завел среди людей кажется Йокхарадж. Источником звуков являлся крупный вожак с болтающейся на поясе увесистой дубинкой. Он то открывал рот, то закрывал его, не в состоянии вспомнить позволяет ли закон вмешиваться в беседу.

– А, добрый день! – как ни в чем не бывало, поздоровался с вожаком лодочник, разом забыв про Нерожденного. – На ту сторону надо?

«А то куда же?» – подумал Дингир, но счел за благо промолчать.

– Угу – согласился вожак, и все дикари радостно закивали.

– Есть чем платить?

– Ы-ы, – вожак извлек из-за пазухи два мотка костяных бус.

– Так… Ну-ка посмотрим… – демон быстро отобрал у него предлагаемую плату и со знанием дела взвесил на руке, – Это за всех?

– Угу, – согласился дикарь.

– Не маловато?

Вожак нетерпеливо засопел раздувая ноздри, его, видимо, мало интересовало мнение демона, лишь бы отвез куда надо.

– Хорошо, – заключил тот, – проходите, садитесь. Только поаккуратнее, не поцарапайте мне лодку. А ты, – он повернулся к Дингиру, – подожди немного, у меня тут дела, сам понимаешь.

Дингир выразительно плюнул в сторону, но делать было нечего. Отвозить людей в Илар – прямая обязанность Уршанаби, этому не смог бы воспротивится даже Пакшас. Так что оставалось лишь сидеть и наблюдать, как покрикивая и жестикулируя старик рассаживает в лодке дикарей. Хорошо, что всех сразу решил переправить, а то ведь мог бы и по одному, с него станется. Маленькая на вид лодка оказалась на удивление вместительной, в нее влезли все десятеро, хоть им и пришлось поджать ноги и втянуть животы. Отдав последние распоряжения, демон взялся за длинный шест.

Следующие три четверти часа Дингир провел в изучении песка и камешков под ногами, а так же разглядывании неясных очертаний далекого берега. Это занятие было сродни медитации, но вызывало только раздражение.

– Эй, Нерожденный, – наконец окликнул его демон, подгребая к берегу, – не заснул еще?

– Да чтоб тебя… – отозвался Дингир.

Удивительным образом лодка сама вылезла из воды и ткнулась носом в песок. Можно было подумать, что она была единым целым с рекой, лодка эта не обращала внимание ни на течение, ни на скорость с которой демон работал шестом. То ли вода сама несла лодку в нужном направлении, то ли лодка жила каким-то своим умом – сказать сложно.

– Так на чем мы остановились?

– Мне нужен Пакшас.

– Нет, он тебе не нужен, – заявил лодочник.

Дингир тихо зашипел сквозь зубы, очень уж хотелось свернуть старому демону шею, а еще хотелось топнуть ногой и плаксиво потребовать: «а вот и нужен!», впрочем последнее желание Дингир уверенным пинком загнал подальше.

– Вон твой Фир сидит, – лодочник махнул рукой, так и не дождавшись ничего вразумительного от нервно шипящего бога.

– Что?!

Дингир охнул и весь подобрался, даже длинные ноги к себе подтянул.

– Откуда ты знаешь?

Было такое противное чувство, словно его вывернули наизнанку и сейчас с интересом любуются внутренностями, мило улыбаясь и довольно цокая языком. Откуда он знает? Он просто никак не мог знать, ведь Дингир никому не говорил.

– Глупый ты еще, Нерожденный, молодой еще… вот подрастешь, может и поумнеешь, – ухмыляясь, лодочник покачал головой.

– Знаешь, Уршанаби, иногда мне кажется, что я начинаю тебя бояться.

– Знаю, – он удовлетворенно поскреб свою редкую бородку, переглянулся с драконом на борту, кажется даже перемигнулся о чем-то своем. – Ну так что?

Дингир посмотрел наконец в ту сторону, куда показывал Уршанаби и с удивлением заметил маленькую скрюченную фигурку, прижавшуюся к большому валуну, шагах в ста от берега. Существо сидело неподвижно, съежившись в комок, но Дингиру показалось, что оно смотрит ему прямо в глаза.

– Это он?

– Слушай, Нерожденнй, перестань задавать глупые вопросы, – фыркнул демон. – Если не веришь, то иди и посмотри.

Дингир встал.

При ближайшем рассмотрении существо действительно оказалось Фиром, жалким подобием человека, изуродованным, скомканным творением, один вид которого вызывал отвращение. Само имя его означало ошибку, неудавшееся действие, другого имени для этого существа быть не могло. Да и зачем? Почти сразу после рождения его изгнали в Илар. Странно, что Фир все еще здесь.

– Встань, – скомандовал Дингир.

Единственный синий глаз Фира вспыхнул грозным огнем. Если бы лицо этого существа могло достоверно отразить эмоции, то сейчас оно выражало бы глубокое презрение. «Они тут все заодно» – устало подумал Дингир.

– Встань.

Фир слабо покачал головой и, кажется, усмехнулся.

– Встань! – Дингир начал потихоньку терять терпение.

– Зачем? – глухой булькающий голос Фира прозвучал едва ли не осуждающе.

– Ты знаешь кто я?

– Да, – спокойно ответил Фир, усаживаясь поудобнее, – Ты Имази Дингир, бог, один из Первых. Кажется самый первый, если конечно не считать Уршанаби, хотя он демон… – он на секунду замолчал, окидывая бога оценивающим взглядом. – Только мне незачем боятся тебя.

– Теперь я понимаю, почему Йокхарадж так обошелся с тобой.

– Я ему не понравился.

Дингир рассмеялся.

– Это мягко сказано! Йок вообще любит только послушные и красивые игрушки. Кстати скажи, ты с самого начала был такой урод?

– А как ты думаешь?

– Ну, я всегда знал, что у нашего Творца руки не из того места растут, но не до такой же степени! – пожал плечами Дингир.

– Совершенно верно.

– И это твой длинный язык довел тебя до такого состояния?

– Что-то вроде того.

– Я его понимаю.

– Еще бы! – Фир вызывающе выдвинул вперед нижнюю челюсть. Его воинственный настрой очень странно и в то же время эффектно сочетался с изуродованным перекошенным лицом. Фир наконец, шатаясь, поднялся с земли, но кривые, разной длинны ноги не позволяли ему стоять прямо. Сейчас он едва доставал Дингиру до плеча, но если бы когда-нибудь смог выпрямится, то стал бы на пол головы выше. Несмотря на свою помятость Фир выглядел весьма впечатляюще.

Дингир поморщился. Никто, кроме, пожалуй, лодочника, не позволял себе так с ним разговаривать. Не сложно догадаться, что Фир имел в виду. Причины, по которым этот человек ненавидит богов вполне справедливы, боги не дали ему ничего кроме жизни и тут же смерти. В этом Дингир ничуть не отличается от Йокхараджа, он, пожалуй, поступил бы так же. Но такое откровенное презрение! Даже не ненависть, а какое-то снисходительное отвращение. Фир смотрел на него как на раздавленную, но еще дергающуюся жабу. Ох, жаль что дальше Илара уже некуда.

Однако, именно эти качества Фира и привели Нерожденного сюда. Ни один Младший бог, не говоря уж о людях, не годился на придуманную Дингиром роль. Фир был идеальной кандидатурой, его только надо чуть-чуть подправить.

– Почему ты все еще на этом берегу?

Фир с шумом выпустил из легких воздух. Такая перемена темы ему не нравилась, как не нравилось и невозмутимое, почти улыбающееся лицо Дингира.

– Ну, так что же? – бог сложил на груди руки и, словно оценивая, склонил голову на бок. – Может лодочнику платить нечем? Так я с ним договорюсь.

– Не твое дело, – оскалив кривые зубы, прошипел Фир.

– Да нет, как раз мое.

– Что тебе от меня надо?

Фир словно нутром чувствовал, что что-то не так, уж очень довольный был у бога вид.

– Ты пойдешь со мной.

– Куда?

– Ну… – начал Дингир, выжидающе разглядывая Фира, – мы пойдем к лодке, сядем в нее все вместе, потом поплывем на середину Реки.

– Что?

Фир вздрогнул всем телом. Дингир чувствовал, что у него уже появилась смелая догадка, слишком смелая, и признать ее, даже для самого себя, этот колченогий человек пока не решается.

– Я рад, что ты остался на этом берегу, так у меня будет меньше проблем, – медленно говорил Дингир, – тем кто ступил на землю Илара уже нет дороги назад. Мне пришлось бы повозиться, чтобы вытащить тебя в этот мир. Даже Пакшасу пришлось дорого заплатить за свое возвращение, не будь он Первым, не знаю чем бы это кончилось.

Фир стоял очень тихо, не двигаясь и даже, кажется, перестав дышать. Дингир ждал.

– И что потом? – очень тихо спросил Фир.

– Потом? – Дингир оскалил зубы в улыбке, – потом мы с дедом кинем тебя в воду.

Фир судорожно сглотнул.

– Зачем?

– Да так. Ты боишься?

– Нет, – человек уверенно покачал головой, – я не боюсь, но я не понимаю.

– Если выплывешь, то поймешь. Идем.

Дингир встал и не оборачиваясь зашагал к лодке. Он слышал, как неуверенно переступает с ноги на ногу Фир, но был полностью уверен, что человек сделает правильный выбор. В любом случае терять Фиру уже нечего, а вот получить он может очень много. Если конечно пройдет испытание.

Не пройдя и пяти шагов Дингир услышал за спиной звуки, свидетельствующие о том, что Фир решил последовать за ним. Лодочник ждал их, ехидно потирая руки.

– Ну как, нашел то, что искал? Вот только почему ты решил, что я повезу тебя через Поток?

Дингир слышал, как Фир у него за спиной витиевато выругался и повернул назад. Если он уйдет, то тащить обратно придется только силой. Демон понимающе поднял бровь.

– Эй, – крикнул он Фиру, – ты куда собрался? А ну-ка оба полезайте в лодку.

Фир колебался пару мгновений, больше времени на размышление ему не понадобилось.

– Ну что, Имази, – лодочник дружески похлопал Дингира по плечу, – будем делать из него бога?

– Привет.

Дингир обернулся. За спиной оказалась зеленая лужайка и высокое, залитое солнцем небо. С тех пор, как они создали землю, Киури везде таскала эту лужайку за собой, бесцеремонно нарушая целостность величественных ландшафтов своими пестрыми цветами и порхающими бабочками.

Ее босые ножки с маленькими розовыми пальчиками по щиколотку утопали в мягкой траве.

– Привет, Ки. Проходи, садись, – приглашающими жестом Дингир сотворил на песке, рядом с собой, еще один плоский камень.

Киури с сомнением окинула взглядом дингирову пустыню и уселась на своей половине.

– Я не надолго, – сказала она, отказываясь от предложенного винограда. – Ты уже слышал про новую игрушку Йокхарджа?

– Неужели Йоку удалось наконец сотворить что-то достойное амбиций?

Брови Киури недоверчиво вздрогнули.

– Достойное?

– Угу. В меру разумное и не в меру послушное?

– Что ты этим хочешь сказать?

– Я хочу сказать – если он готов во всеуслышание признать свое детище, значит все прошло как надо. Полагаю, на этот раз он не обойдется с ним как с Фиром.

– С Фиром, – Киури презрительно сморщила носик, – это ужасное уродливое чудовище. Ему самое место в Иларе.

– Ты меня удивляешь, Ки.

Она уже была готова фыркнуть и обидеться, но отчего-то передумала, только нахмурилась.

– Ладно, Дин. Я все понимаю. Я вот что хотела сказать – ты знаешь, как Йокхарадж назвал свое творение? Киш Инкушур, Первый Человек! Забавно, ты не находишь?

Он покачал головой.

– К сожалению не нахожу. Во всяком случае – не слишком забавно.

Киури встала и принялась бродить вдоль границы своих полей, нахохлившись сердитым воробьем.

– Я почему-то тоже, – сказала тихо, старательно смотря в сторону. – Знаешь, Дин… даже не знаю, как тебе сказать… а как же тогда наши люди? Если тот его – первый, то как же тогда наши, которых мы делали вместе? А?

– Да какие они люди? Тупые дикари.

– Дин! Прекрати!

– Хорошо, – усмехнулся Дингир, на этот раз без сарказма. – Знаешь, я решил послать к ним Фира. Думаю, нашим дикарям он придется по душе.

Киури бросила бродить, подошла и села рядом, поджав под себя ноги. Ей было интересно.

– Ты воскресил его? Как?

Дингир развел руками.

– Это оказалось не сложно, он так и не был в Иларе, не переправлялся через Поток.

– Как? – брови Киури поползли вверх.

– А вот так. Он не захотел.

– Не захотел? Но разве человек может?

Действительно, кто бы мог подумать, что человек способен остаться на этом берегу Потока, просто взять, и не пожелать отправляться в Илар. Если бы Дингир не видел своими глазами, он бы не поверил. Да и зачем человеку такое? Вечно шляться по берегу неприкаянной, неупокоенной тенью? Или Фир рассчитывал вернутся? Надо будет как-нибудь поговорить с ним на чистоту.

– Видимо может, – сказал он. – В этом все и дело, Ки. Из него выйдет хороший учитель, он может научить наших дикарей весьма интересным вещам.

Киури задумалась, тонкая морщинка пролегла между бровей.

– А Йокхарадж знает? – спросила она.

– О том что я послал его к людям? Скорее всего знает, ему полагается знать все. В ее глазах мелькнула тревога… или показалось?

– Боюсь, ему это не понравится, Дин.

– Боюсь, мне плевать, понравится ему или нет, – хмыкнул он.

Киури покачала головой.

– И тем не менее. Он этого так не оставит. Да пусть не оставляет, нам ли бояться.

– Вряд ли Йок попытается снова убить Фира, к тому же теперь это не так просто. У этого получеловека-полубога теперь достаточно знаний и сил, чтобы постоять за себя. Мне пришлось его многому научить. Думаю, сейчас Фир мало чем уступает Младшим. Но если уж будет уж совсем плохо, то мне придется ему помочь, я помогу.

– Я не о том, Дин… – Киури замялась, вздохнула, – не о страшилище твоем. Дело касается тебя.

Она смотрела на него своими голубыми бездонными глазами и, кажется, переживала. Если подумать, то было из-за чего переживать – кто знает, чем обернется… Дингир мягко улыбнулся и накрыл ладошку Киури своей рукой.

– Мы с Йоком – две слишком страшные силы, и напрямую вряд ли когда столкнемся. Как бы ему не хотелось, он все равно понимает, да и я понимаю тоже. Если дойдет нашей с ним драки – это может, так невзначай, угрохать весь мир. Победителя не будет. Он не станет рисковать. Если и будет война, то на поле людей. Мои человечки – против его. Посмотрим. Думаю, это будет весьма увлекательная игра.

Киш Инкушур сидел у самого края прозрачного озерца и болтал ногами в воде. Здесь у него не водилось особых занятий и он просто наслаждался миром. Около ног плавала стайка пузатых золотистых рыб, не без оснований ожидая получить лакомый кусочек – Киш иногда кормил их из рук. Одна большая рыбина подплыла совсем близко, нацеливаясь укусить человека за пятку, но он уже был готов, и быстрым движением выдернул ногу из воды. Рыбина проскочила мимо, разочарованно плеснув хвостом. Это было одним из любимых развлечений.

– Как рыбалка? – поинтересовался Дингир, возникая у него за спиной.

Мгновенно побледнев Киш подскочил на месте и тут же повалился на колени, трижды коснулся лбом земли.

– О, Господин! Да прибудет с Господином Великая Сила! – воскликнул он, не решаясь поднять глаза.

Дингир сморщился. Его изрядно утомляли порядки, заведенные Йокхараджем, возможно, они и годились для торжественных церемоний, но выслушивать такое при каждой встрече было выше его сил.

– Так значит, ты и есть новый Первый Человек? – Дингир подошел ближе, с интересом разглядывая йокхараджеву игрушку. – Ну-ка встань, я хочу на тебя посмотреть.

Киш нерешительно поднялся на ноги. Его обнаженное тело сжалось, словно ожидая удара. Дингиру пришло в голову, что внешне Киш очень похож на него самого: то же телосложение, рост, те же черты лица, те же глаза и волосы… Конечно, сходство не было абсолютным, но весьма заметным, пожалуй, издалека его можно было бы принять за Дингира. Вероятно, в этом был своеобразный юмор творца.

– Можешь называть меня Имази. И больше не падай на колени, меня это раздражает.

– Да, Господин, – смиренно согласился человек, трепеща, как осиновый лист.

Неужели вот это жалкое существо – как раз то, что Йокхарадж хотел получить? Впрочем, кто знает его цели, и кто знает, что из этого Инкушуна вырастет. Интересно, что за игры затевает…

– Дингир! – звучный властный голос шел, как ни странно, сверху.

Бог-Создатель парил высоко над землей в окружении облаков и слепящем ареоле света.

– Привет, Йок, – Дингиру пришлось задрать голову, – слезай оттуда, а то у меня шея заболит на тебя смотреть.

– Почему ты не сказал мне, что хочешь зайти, – Йокхарадж проигнорировал предложение и даже прибавил яркости своему свечению, – я бы сам тебе все показал.

– В следующий раз я обязательно так и сделаю. Мне не хотелось тебя беспокоить.

– Ну, что ты, какое беспокойство! Я был бы только рад.

Дингир ухмыльнулся. Он хорошо представлял какое «удовольствие» доставляет Йокхараджу своим появлением, и конечно, для того было бы спокойнее, если бы он появлялся здесь только под личным присмотром.

Впрочем, на сегодня экскурсию можно считать законченной. Он увидел то что хотел, а злоупотреблять гостеприимством пока не стоило. Посмотрим, что выйдет из этих человечков, и что еще выйдет из тех дикарей. Посмотрим… Спешить некуда, у них впереди целая вечность. Уже собрался уходить.

– Подожди, – Йокхарадж вдруг сбросил все божественное величие, и просто, по-человечески, стоял рядом. – Все же зря ты послал к людям Фира, не стоило…

– Я как-нибудь разберусь сам, – фыркнул Дингир.

– Смотри, будь осторожен.

Ледяные иголки ветра налетали стаями, хищно вонзались в кожу, словно голодные волки. Был конец осени. Снег еще не спешил укрыть собой землю, но лужи уже потихоньку затягивала хрустящая корочка льда. Дингир поежился и закутался в плащ по самые уши. Толку от этого оказалось маловато… и как тут люди живут? Дикари…

Около небольшой, но добротно сработанной хижины, сидел человек. Лохматая борода и такая же лохматая медвежья шкура, голые руки черны от загара, глубоко посаженные глаза сверкают сурово и насторожено. Этот точно в ноги падать не будет.

– Добрый день, – вежливо поздоровался Дингир.

Человек глянул на него из-под косматых бровей, и слегка качнулся вперед, изображая поклон.

– Да будет у тебя всегда Большая Сила, Хранитель, – с достоинством ответил он, медленно и старательно выговаривая слова.

Неплохо, совсем не плохо. За последние пару сотен лет речь этих дикарей заметно изменилась, став осмысленной и членораздельной, если так пойдет и дальше, скоро они научатся складывать стихи… Дингир усмехнулся – человек, сидевший перед хижиной, меньше всего походил на поэта. Конечно, на все нужно время, но Фир оказался хорошим учителем, все еще будет.

Немного удивительно было слышать свое имя – Имази, – в переводе на местный язык. Он как-то всегда считал неприкосновенными такие вещи… Впрочем правильно, пусть лучше понимаю что говорят, чем бездумно заучивают диковинные слова. Дингир подошел ближе.

– Мне нужен Фир, ты знаешь где он?

Человек нахмурился и почти оскорблено дернул подбородком, отвел в сторону взгляд. Переходить сразу к делу здесь было не принято.

– Учитель занят, – нехотя ответил он.

– Где он?

– Там, – человек неопределенно махнул рукой в сторону гор.

– Хорошо, – согласился Дингир, – а не знаешь ли ты, чем он там делает?

Человек окинул Дингира оценивающим взглядом.

– У него дела.

Логично, подумал Дингир, Фир занят делами, чем же еще. Такой разговор ни к чему не приведет. Надо что-то придумать – идти напролом и действовать силой пока не хотелось.

– Могу я узнать, как тебя зовут, достойнейший?

Человек глянул на него с подозрением, приосанился, огладил лапищей косматую бороду.

– Я Дамари Шаар, Бегущий Медведь, – поведал он. – Мой род идет от самого Аркина, Летящего Орла, большого вождя, пришедшего на эту землю в те времена, когда деревья и животные еще не знали имен. Аркин спустился с высокой горы в долину и увидел людей, и остался с ними жить. Аркин научил людей разводить огонь и строить дома, Аркин…

Дингир переминался с ноги на ногу, терпеливо слушая рассказ о деяниях великого предка, а так же о деяниях других предков, менее великих, но не менее почитаемых. Когда наконец дошли до деда, отца шаарова отца, Дингир вздохнул с облегчением – уже скоро. О себе Большой Медведь рассказывать не стал. Вместо этого пригласил в дом, обещая накормить вяленым мясом и козьим сыром.

Отказываться Дингир не стал. Несмотря ни на что, этот косматый медведь начинал ему нравится. То ли своей непосредственность и легкостью в обращении с богом, то ли суровым чувством собственного достоинства, которое требовало, даже от Дингира, обращения как равного с равным.

– Заходи, – сказал Медведь, – садись.

В доме было тесно, темно, прохладно, но на удивление чисто. Дингир осторожно пробрался к корявому столу, стараясь не натыкаться ни на что по дороге. Хозяин немного помялся у входа, словно раздумывая, потом явно не удержался, громко щелкнул пальцами. Р-раз! Длинная лучинка вспыхнула у стены.

– Красиво! – похвалил Дингир. Ну надо же, чему Фир их учит!

Впрочем, у йокхараджевых человечков он видел что-то подобное, те тоже способны на такие пиротехнические чудеса. Был однажды на священной церемонии – бритоголовые жрецы в белых одеждах долго молились, гремели какими-то волшебными колотушками, плясали вокруг алтаря, выли в священном экстазе.

– Молодцы! Хвалю! – сказал тогда Йокхарадж с небес, вот так же щелкнул пальцами. И, о чудо! На алтаре вспыхнул огонь.

Жрецы возликовали и воздели к небу холеные руки. Бог сотворил для них чудо… они сотворили чудо, с помощью бога.

Интересно, этот Медведь тоже имеет какой-то особый статус в деревне? У Фира вроде нет жрецов. И ведь разумно как, удобно, никаких завываний и плясок – щелкнул пальцами, и готово.

Медведь явно смутился, даже, кажется, покраснел сквозь густые заросли бороды.

– Ты эта… ты только Учителю не говори, – тихонько попросил он.

Смешно! Не говорить. Можно подумать, Фир не знает. Можно подумать, не он сейчас зажег этот огонь… Или не он? Дингир с интересом разглядывал человека… нет, вряд ли сами… как? Медведь, похоже, уже жалел о содеянном.

– Учитель ругается. Не разрешает, – пробубнил он, опуская глаза.

Дингир не выдержал, рассмеялся. Ну и народ тут, все бы поперек делать! Фир вырастил их под стать себе, истинно – его дети! Даже чудеса поперек божественной воли, исподтишка. Покрасоваться Медведю захотелось? Поразить гостя? Большой ребенок, право слово.

– Не скажу, – довольно ухмыляясь, пообещал Дингир.

Разве можно обижать этих людей? Не скажет, конечно не скажет, поиграет с ним в эту игру.

Хозяин коротко кивнул и шустро выставил на стол кучу еды. И Дингир бросил думать о чудесах.

Они еще долго сидели, ели и просто разговаривали о разном – охоте, деревенской жизни, разных незамысловатых премудростях и погоде. День прошел незаметно, и вечер накрыл землю черным крылом.

– Оставайся на ночь, Хранитель, уже поздно, – гостеприимно предложил хозяин, – а утром я сам провожу тебя.

Дингир кивнул.

– Орел! – усмехнулся он, удобно усаживаясь на циновке, – ну и детей ты тут наплодил!

– У меня никогда не было своих детей, – сухо возразил Фир.

Дингир пожал плечами.

– Они считают тебя своим отцом. Все в тебя! Тут не поспоришь.

– Я многому научил их, это их право.

Фир сидел напротив, не спеша прихлебывая густое кисловатое пиво собственного производства, и смотрел в окно. Он ничуть не изменился с тех пор, такой же помятый, перекошенный, и все такой же огонь горит в глазах. Сейчас Фир без труда мог бы исправить свой вид, но отчего-то не хотел. Говорил – это помогает помнить.

– Ну, как у вас тут дела? – поинтересовался Дингир, – а то я что-то давно не наведывался к людям.

– Да, нормально дела, – Фир едва заметно сморщился, словно не пиво, а слова отдавали кислятиной. – Все тут…

Он хотел было сказать что-то еще, но дернулся, запнулся, устало вздохнул.

– Опять они! Дети…

– Что? – не понял Дингир.

– Да как тебе сказать… Вон, посмотри.

Он махнул рукой за окно, и Дингир послушно обернулся. Мимо дома, по тропинке, скакала невысокая босоногая девчушка, лет десяти, а за ней, мерно покачиваясь, плыла по воздуху вязанка хвороста.

– Развлекаешься, Орел?

Дингир весело улыбнулся, проводил девчушку взглядом. Да, смешно, чего только не придумают! Эта и не скрывается, хотя Учитель наверняка и на нее ругается за подобные чудеса. Только зачем ругаться? Да и как они могут поперек его воли? Странно, пожалуй… Фир задумчиво скреб ногтем стол.

– Да какие тут развлечения, – угрюмо сказал он. – Иногда мне кажется, я зря взялся их учить…

Дингир нахмурился, еще плохо осознавая, в чем дело.

– Зря? У тебя же прекрасно выходит.

– Слишком прекрасно, – буркнул тот, – Дин, ты не понимаешь, это не я по их просьбе, это они сами… жрецы Йокхараджа обращаются к нему, и он творит для них чудеса. Они просят, он делает. А мои делают сами, ни кого не прося. Это не я. Это они, понимаешь. Я научил, и они делают. В этом-то все и дело.

– То есть как сами? – не поверил Дингир.

– А вот так. Для этого не обязательно нырять в Поток.

Синий глаз Фира полыхнул жарким огнем, и снова почудилось, как тогда – раздражение и презрение во взгляде. Нет, только почудилось, по искореженному лицу скользнуло лишь сожаление и тоска. Стало как-то не по себе.

– Ты хочешь сказать, Орел, что люди обладают силой?

– А ты, Дин, хочешь сказать, что ты не знал?

– Я… – Дингир задумался, а знал ли он? – да, наверное знал, просто никогда не принимал всерьез.

– Вот теперь принимай, – Фир сердито насупился. – Знаешь, иногда мне кажется – лучше б я остался в Иларе. Иногда кажется, что Йокхарадж прав – люди должны быть тихие и послушные, им нельзя позволять самим…

Замолчал, поджав губы, и долго хмурился, ковыряя край стола. Потом отхлебнул из кружки, безразлично, не чувствуя вкуса.

– Да, они как дети, Дин. Дети, которым в руки попала огромная сила. Они еще не понимают, играются с ней, словно с ядовитой змеей. Я хотел научить их нескольким полезным пустякам, не более – как развести костер из сырых дров, как очистить воду, как улучшить всходы ячменя… Они оказались хорошими учениками. Слишком хорошими. Наверно, я такой же ребенок, как и они, я не понимал… А недавно я видел, как они охотятся… – Фир с усилием оттер ладонью бледное лицо. – И, не приведите небеса, увидеть, как они будут воевать!

– Мои человечки, против его, – вздохнул Дингир, – я так долго ждал этого дня, все хотел посмотреть, кто окажется лучше… и вот этот день пришел, а я почему-то не рад. Все не так.

Теперь люди собирают войска, один народ, против другого. Это давний спор, еще от начала времен, даже не спор людей, спор богов. Скоро на поле встретятся бритоголовые жрецы Йокхараджа, и своевольные орлята Аркина.

Жрецы умны и могущественны, они умеют обращаться к своему богу, и Йокхарадж честно помогает им, иногда даже честнее, чем они просят. Они просят, и он проливает огненный дождь на головы врагов, они просят – и он убивает. Орлята Аркина убивают сами, никого не прося. Великие маги, земля дрожит от их поступи… Сила людей встанет против силы бога.

Дингир мерил шагами комнату, от стены до стены, не находя себе места. Фир молча наблюдал за ним, и синий газ Парящего-в-Небесах сверкал жгучим огнем, прожигая насквозь.

– Ты ведь не станешь им помогать? – спросил он.

Дингир замер на месте, болезненно сморщился.

– Нет, Орел, не стану. Моя сила, против силы Йока – слишком опасная игра, если такие силы схлестнуться – может рухнуть мир. Я не стану помогать. Йок избрал правильный для себя путь, он умен, он понимал, что я не смогу вмешаться.

– Тогда Йокхарадж победит. От наших с тобой людей не останется следа. Не похоже было, что это его беспокоит. Его беспокоит другое.

– Знаешь, Орел, – Дингир поджал губы, собираясь с духом, – больше всего я боюсь, что Йок проиграет. А потом твои орлята, на радостях, примутся делить мир… и я даже не хочу думать, что будет тогда.

Фир угрюмо кивнул, отвернулся.

– Я тоже этого боюсь. Я пытался научить их ответственности, честно пытался… но сила слишком кружит голову. Они не готовы, слишком рано… Дин… ты видел того мальчика?

– Яси? Да, видел однажды.

Фир покачал головой.

– Значит давно не видел. Или не понял. Сходи, посмотри еще… несчастный мальчик, если б я мог… И знаешь что, – Фир отчетливо скрипнул зубами, глядя Дингиру прямо в глаза, – знаешь, убей его, пока не поздно.

– Если сможешь, – тихо добавил он. Мальчик лежал на кошме, безвольно раскинув руки.

Да, совсем еще мальчик, худой угловатый подросток, бледный, даже скорее серый, осунувшийся в край, с ввалившимися глазами, сальные волосы липнут ко лбу, капелька слюны в уголке приоткрытого рта… И это он – главная страшная сила? Это его так боится Йокхарадж? Дингир подошел, постоял рядом.

Да, похоже мальчик спит давно… ему не дают просыпаться, тщательно поят дурманящими отварами. Его боятся, и не только Йок. Свои тоже боятся. Несчастный мальчик. Интересно, долго ли он так протянет? В забытьи. Дингир опустился рядом на колени, протянул руку.

– Не трогай его, – сказал кто-то.

Едва не подпрыгнул от неожиданности, обернулся, – в дальнем углу сидел маленький сухонький старичок, сразу и не заметил…

– Не буди его.

– Ничего страшного, – усмехнулся Думузи, – мне можно.

– Не стоит, – старичок покачал головой, – ты уверен, что сможешь его удержать?

– Я?

Это было даже смешно. Что тут сомневаться?

– Ты, Имази, – спокойно сказал старичок. – Ты уверен?

Хотел было сказать – «уверен», и вдруг передумал. Кто знает? Вдруг стало не по себе, аж мороз по коже.

Ведь не спроста этот мальчик считается основной силой в надвигающейся войне. Он один стоит тысяч магов, этих могучих орлят. Даже Йок боится его, боится взаправду. Этот мальчик умеет творить чудеса, да такие, что и у богов волосы встают дыбом.

– Что в нем такого? – спросил Дингир, скорее самого себя.

– Он верит, что он всемогущ, – вздохнул старик, – верит на столько, что действительно может все. Он слишком рано научился творить чудеса, и он твердо знает как это делать… Но он ребенок, для него это только игра… он не понимает и не пытается сдерживать свою силу, рвущуюся наружу. Ради забавы он способен перевернуть весь мир и сжечь дотла. Однажды так почти случилось…

Дингир осторожно поднялся на ноги.

Его человечки проиграют эту войну, и он не станет им помогать, просто уйдет в сторону и будет смотреть. Он даже готов встать на сторону Йокхараджа, если понадобится. Слишком страшно становится, когда люди вдруг получают такое. Может быть потом, не сейчас… Пожалуй, ты прав, Орел.

Две огненные стены сошлись у быстрой Сайтонги, схлестнулись, вскинулись пенной волной. Много дней и ночей хлестала буря, и молнии прорезали огненными сполохами небеса. Боги и люди. Люди против богов… что могут люди…

Выжженные поля на много-много миль вокруг. Земля еще долго будет помнить ту битву.

– Все мы дети Великого Орла Парящего-в-Небесах, так или иначе.

Тисовый посох звякнул крошечными бубенчиками. Тихо крякнув, старик поднялся на ноги, одернул рясу, и ковыляя подошел к маленькой масленой лампадке у стены. Щелкнул огнивом, затеплив фитилек. И желтые блики побежали по морщинистому лицу, мазнули золотом по седым волосам, огоньками вспыхнули в глубине синих глаз.

– Я-то слышал, вы тут умеете зажигать огонь одним взглядом, – разочарованно хмыкнул Ирген.

Старик лишь усмехнулся.

– А я слышал, ты мастерски владеешь мечом, мой мальчик? Возьми его, да поди, нарежь хлеба к столу.

Ирген хотел было возмутиться, но вдруг понял, засмеялся, грозя пальцем святому отцу.

Ему было далеко за сорок, огромный, могучий капитан королевских гвардейцев, но рядом с седым монахом он действительно выглядел мальчишкой. Про старого Ханека ходило много легенд, говорили даже, что именно он, а не кто-то другой, был настоятелем в обители Парящего Орла еще при Гаркене Рыжем, почти двести лет тому назад. Были и такие, которые утверждали, что именно Ханек сам основал Орден в незапамятные времена, что он бессмертный, великий чародей… а может быть даже и сам Парящий Орел. Ирген с подозрением покосился… Кто его разберет. Впрочем, жизнь чародей вел весьма скромную… тихую жизнь.

– Вот-вот, – говорил между тем чародей, и старческие губы расплывались в улыбке, – зачем резать хлеб боевым мечом, когда есть обычный кухонный нож? Зачем зажигать огонь с помощью великой силы, когда есть простое огниво?

Внимательно прищурив глаза, Ирген откинулся на спинку кресла. Как бы там ни было, он пришел сюда не наставления выслушивать. Ему они ни к чему.

– Я пришел от имени короля, отец, – сказал он.

Старик тяжело вздохнул.

– Я знаю, мой мальчик, – сказал он, – я знаю. Король вежливо просит нас убраться подальше от столицы со своей ересью. Куда-нибудь в глушь. Да, я все понимаю.

Он был совсем старый, этот Ханек, этот чародей, Парящий Орел, а сейчас казался еще старше – сморщенный, усталый, почти жалкий. Что он может? Даже огонь и то… Чудеса? Церковь не любит, когда чудеса творятся за ее спиной, да еще и не именем Творца, а неизвестно как, бесовской силой.

Впрочем, не больно-то много чудес они натворили в последнее время. Только людям головы морочат, отваживают от истины… Гнать их…

– Я рад, что понимаешь, – ухмыльнулся Ирген. – Мне даже поручено передать тебе денег из казны, в награду за благоразумие. А ведь знаешь, – он довольно потер руки, – у меня есть приказ на твой арест, на тот случай, если станешь сопротивляться. Ты ведь не станешь?

– Я не стану, – он покачал головой.

И синие глаза Ханека вдруг полыхнули таким огнем, что даже Иргену стало не по себе. Он вдруг отчетливо осознал – если старик захочет, если решит воспротивиться, то одним взглядом испепелит его на месте, и никто не поможет, просто не успеет. Да даже если и успеет… Ведь не зря церковь так боится Орла этого, совсем не зря. Если бы не боялась – не денег бы давали, а сразу на костер, за ересь, за то, что не чтят как должно Святого Творца. У них, видите ли, свой бог, какой-то Хранитель… Пока еще Орден Парящего слишком силен, но ничего! К счастью, они давно отказались от войны, ушли в тень.

– Людям слишком опасно сражаться с богами, – грустно сказал старик.

– Ведьма! Ведьма!

Стайка мальчишек, весело подпрыгивая на ходу, неслась мимо. Ирген изловчился, подцепил одного за шиворот, поставил перед собой.

– Что там? – строго спросил он.

Мальчишка ничуть не смутился, и без всякого страха принялся разглядывать суровое лицо незнакомого дядьки.

– Там ведьма! – радостно сообщил он, закончив осмотр, – и сейчас ее убивать будут!

Ирген весело хмыкнул.