Их нежная возлюбленная

– Калли, дорогая. Ты не можешь покинуть меня, – его голос хрипел, незнакомое жжение раздражало глаза.

Он опустил веки. Черт возьми, он не мог позволить себе эту слабость.

– Будет лучше для тебя, если я уйду, – она была такой чертовски грустной.

Мужчина покачал головой, прижимая ее сильнее.

– Ты разрушишь меня, милая. На самом деле, я думаю, ты уже сделала это.

Калли обняла его, ее дыхание тепло отдавалось в шее. Он сжал ее крепче. Обычно Торп не выворачивался наизнанку, но он попытается, если хотя бы немного правды о его истинных чувствах удержит ее с ним.

– Больше всего мне будет не хватать тебя, – прошептала она.

Боже, это больно.

Может, он должен просто признаться, что знает, что она беглянка.

Торп быстро отмел эту идею. Если она собиралась сбежать сейчас, то его признание лишь ускорит её побег.

Он прижал ее крепче, принимая все, что делало ее уникальной Калли. Изящные изгибы ее тела, эти длинные ресницы на ее светлых щеках, ее пальцы впились в его рубашку, словно пытаясь успокоиться. В такой близости он мог почувствовать запах ее цитрусового шампуня и увидеть другой цвет волос, который она перекрасила, насколько он знал, чтобы замаскироваться. Ее фирменный розовый лак на миниатюрных пальчиках ног. И короткие вздрагивания ее тела, когда она плакала, рвали его сердце на части.

– Я не дам тебе повода скучать по мне, дорогая. Несомненно, я отказываюсь желать чего-то другого, пока у меня есть ты. – Он уже жалел об этих четырех годах. – Ложись на спину.

Она тихо ахнула, ее взгляд переместился на него. Калли сглотнула. Желание смешалось с отчаянием и отразилось на ее лице.

– Торп... Я не могу.

Он напрягся.

– Из-за Киркпатрика?

Калли кивнула.

– Ты сказала, что снимаешь его ошейник. Если ты уходишь отсюда, то очевидно, ты уходишь и от него.

– Я знаю, – слезы еще сильнее заволокли эти прекрасные глаза.

Если речь шла не о мнимой верности шотландцу, в чем еще она колебалась? Боль после его ухода два года назад? Боже, наверняка, из-за этого. Раскаяние поразило его.

– На этот раз я не уйду от тебя, не доставив тебе удовольствия. Я даю слово.

Калли уставилась на него, затаив дыхание. Торп наблюдал за ее лицом, тысячи мыслей пронзали ее голову. И он увидел секунду, когда она решила, что если она разорвет свою связь с Киркпатриком и убежит, то лучше будет с ним хоть раз, нежели так и не попробовав.

Грустно улыбнувшись, она поднялась с его колен и легла вдоль кровати. Торп повернулся к ней, она протянула руки к нему, словно сирена, голосу которой он понятия не имел, как сопротивляться.

С другой стороны, он получит от неё прощальный подарок. Сегодня она собиралась отдать всю себя. Свое тело. Свое сердце. Свою душу.

Ее ответ одинаково взволновал и разозлил его до глубины души. Девушка часто вела себя чертовски непредсказуемо. Прямо сейчас, ему нужно быть таким же.

Встав, Торп снял пиджак. Затем он снял запонки, положив их на тумбочку. Он кинул рубашку поверх пиджака у подножия кровати. Затем он проверил карманы своих брюк. То, что ему было нужно, все еще оставалось внутри. Вздохнув, он повернулся к Калли.

– Сними халат, дорогая. Раздвинь ноги.

Ее пальцы дрожали, когда она развязывала узел на талии. Изящно изогнувшись, она стянула его с тела, взяла шелк в руку и позволила ему растечься на полу. Торп никогда до конца не примет то, насколько Калли прекрасна, и внутреннюю реакцию, которую она вызывает у него каждый раз, когда он приближается к ней.

Калли медленно раздвинула бедра. Его сердце сжалось. Строго говоря, он должен уйти и оставить ее нетронутой, пока она официально не разорвет отношения с Шоном. Касаться чужой сабы не этично. Тот факт, что он подозревал Киркпатрика во лжи, не имел отношения к делу. Торп понял, что, возможно, он убеждает себя, что это смягчающие обстоятельства, потому что он так сильно хочет Калли. Но он не мог заставить себя волноваться об этом. Вероятно, это был его последний шанс убедить ее остаться. Если ему придется рискнуть своей репутацией в сообществе БДСМ, чтобы защитить ее от человека, который может ее убить или запереть в тюрьме, пусть будет так.

Ее обнаженная киска блестела перед ним, розовая, опухшая и дразнящая. Даже если бы Калли осталась в «Доминионе», эта возможность, вероятно, не представилась бы снова. Если бы она не была с Киркпатриком, она была бы с кем-то еще. Калли не собиралась проводить свою жизнь в одиночестве, и он не должен наказывать ее из-за того, что сам смирился с одиночеством.

Торп отказался бы принять это от нее сейчас, но он с удовольствием бы сам отдал всё.

Он опустился на кровать между ее ног. Она неотрывно смотрела на него, но он услышал ее вздох. Когда он накрыл ее бедро рукой, она вздрогнула. Затем Торп взял ее другое бедро в руку и притянул ее ближе, чтобы киска оказалась прямо напротив его губ.

– Торп, ты сказал…

– Я предложил, – исправил он, – ты не диктуешь условия, Калли.

– Я знаю, – она дрожала под его руками.

– Это проблема, дорогая?

Калли согнула колени, корчась, беспокойно подняла бедра.

– Ты делаешь мне больно.

Торп не мог не улыбнуться.

– Ты делаешь со мной то же самое. Расслабься.

– Конечно.

– Всегда поперёк, – упрекнул он ее. Но это было частью ее очарования.

Пока она не успела ответить, он зарылся ртом в ее киску и начал ласкать Калли так сильно, как мог. Он мечтал о ней. Аромат любимой женщины заставлял его желать ласкать её бесконечно долго из дня в день, целую вечность. Но тот момент, когда он коснулся ее языком, был словно наслаждение деликатесом, который он бесконечно хотел. Как сама Калли, ее киска была сладкой, терпкой и мягкой... лишь с каким-то намеком на что-то, что он не встречал ни у одной женщины. И сомневался, что еще встретит.

Ее мягкий вздох добрался сразу до его члена, он поднялся на локти, его пальцы раздвинули припухшие складочки. Он ударял ее твердый клитор нежными ритмичными движениями, сосредоточившись на возрастании ее потребности. Ее кожа стала розовой. Она хваталась за простыни дрожащими пальцами. Ее бедра двигались в ритм с его движениями. Ее вздохи превратились в стоны.

Оторвав от нее губы на мгновение, он щипнул ее за бедро и осторожно прикоснулся к набухшему клитору.

– Приятно, дорогая?

– Да, – Калли трепыхалась под ним. – Пожалуйста... еще.

Торп улыбнулся, желая доставить ей удовольствие. Он снова приник к ней, раздвигая языком ее сердцевину. В этот раз он не стал медленно ласкать ее плоть. Он схватил ее, впился в клитор, погружаясь глубже в удовольствие, безмолвно подводя ее к оргазму. Раз у него был шанс вкусить ее, он планировал подтолкнуть ее к самому краю, захватить власть, снова вдохнуть в нее эту силу, чтобы она никогда не забыла эту ночь.

Ее стоны участились, поднялись на октаву. Под его руками ее бедра дрожали. Тело напряглось. Ее пальцы проникли в его волосы и потянули. Дрожь прошла по его позвоночнику. Она была настоящей бестией, активной любовницей, которую он хотел бы снова и снова.

И если Торп не перестанет думать об этом, то сорвет штаны и выяснит сам. Оставаться в таком состоянии и заставлять ее чувствовать себя ценной было важнее, чем трахнуть.

Торп скользнул в нее двумя пальцами. Ох, черт, всегда ли она была такой тугой. Он неохотно отдавал должное Киркпатрику за то, что тот так долго продержался. Оказаться в маленькой изнемогающей киске Калли было одной из его любимых фантазий. Когда он был одинок и уставал от женщин, которые были в «Доминионе», потому что они прочитали какую-то чертову книгу, не имея ни малейшего представления о том, что на самом деле означало подчинение, он бежал в душ, дрочил и представлял ее.

Осторожно прощупывая Калли, он быстро понял, в каких местах она чувствительна. Податливое тело и умоляющие всхлипы выдавали ее.

Он начал двигаться старательнее, вкушая ее, словно сочный фрукт, трахая ее пальцами и языком, и желая во имя дьявола, подняться и взять ее.

– Торп!

Она просила у него разрешения. Ее голос был наполнен мольбой. Этого желала ее опухшая киска. Ее сжавшиеся пальцы. Ее пятки, утопающие в матрасе по бокам от него.

Блять, да. Он собирался заставить Калли разбиться на маленькие кусочки перед ним. И он собирался наслаждаться при виде нее – на этот раз для него и только для него одного.

Сжав пальцы внутри нее, Торп пробрался к ее телу, целуя и покусывая ее живот, нижнюю часть ее груди, соски, шею и пышные губы. Боже, он вечность не целовал ее и так сильно скучал. Он хотел утонуть в ней, взять ее, взволновать ее, удовлетворить ее.

Он хотел обладать ею.

Это, блять, невозможно.

У них есть здесь и сейчас. Завтра... он понятия не имел, что случится. Он всегда контролировал все вокруг себя. Но он не мог контролировать Калли и будущее. Этот факт раздражал его, как ничто другое.

Торп погружался все глубже в ее рот, пробираясь в ее пухлые губы, чтобы обвить языком ее и захватить каждый кусочек ее сладких стонов. Он сам застонал, прижимаясь телом к ней и медленно отрывая пальцы от ее киски, позволяя им парить над ее клитором, который нуждался в его ласках больше всего.

– Руки над головой, дорогая.

Калли подчинилась, даже на мгновение не остановившись.

– Пожалуйста, ты мне нужен...

Он был нужен ей, но не так, как она просила. Ей нужны ограничения, которые он однажды ей предоставил. Он остановился, потому что она обратилась к Киркпатрику. И он не боролся за нее. Теперь она стремилась покинуть его навсегда.

«Ты всего лишь получаешь то, что заслуживаешь».

Отбросив насмешливый голос, он сунул руку в карман и вытащил наручники, которые спрятал там. Прежде чем она поняла, что случится, он надел наручник на ее левое запястье, поднятое над головой. Другой наручник он с лязгом зацепил на металлическом каркасе спинки ее кровати.

– Что ты делаешь? – спросила она, дергаясь и хмурясь.

– Посмотри на меня, – он потребовал, касаясь ее клитора. – И не отворачивайся. Поняла?

– Да. – Ее голос дрожал. Тело извивалось. Глаза умоляли.

C твердым, как железо, членом, Торп вздохнул и впился в ее глаза.

– Прими удовольствие, которое я даю тебе как клятву, любимая. Если ты оставишь меня, я буду охотиться за тобой. Не найдется места, где ты спрячешься, где я не смогу тебя найти. Я никогда не перестану искать. Я никогда не сдамся. Я никогда не отпущу тебя, когда могу спасти тебя.

– Торп, не надо… Ты не можешь…

Он прервал ее, аккуратно касаясь ее клитора двумя пальцами, пощипывая обе стороны маленького бутона, а затем попеременно касаясь сверху.

– Нет, я могу. Я сказал смотреть на меня. Сейчас, – потребовал он, – кончай!

Ее глаза стали головокружительно синими, расширяющимися с каждым вздохом, подчеркнутым красным румянцем на щеках. Он не дал разрешения Калли, но она все равно закричала. Крик зазвучал в его ушах, отразился эхом от стен и, несомненно, прокатился по коридору. Это продолжалось и продолжалось, ее тело содрогалось, и клитор под его прикосновением превращался в комок, а затем снова и снова пульсировал.

Не отрываясь, он смотрел на Калли и мир исчез. Только она существовала.

Боже, она была ошеломляющей. Когда она сдалась, то сделала это полностью.

И знание, что он должен оставить ее сейчас, убивало его, потому что он не мог доверять себе, он мог раздеться и трахнуть ее.

Закрыв глаза, собрав волю, он поцеловал Калли в горячие щеки, провел губами по ее влажному лбу, а затем взял ее рот в последний бесконечный поцелуй. Он остался так, изо всех сил пытаясь выпить воздух. Мгновение, потом другое. Он лелеял каждую драгоценную, незаменимую секунду. Калли всхлипнула, и его грудь разбилась.

Торп разорвал поцелуй и прижался к ее лбу, вдыхая ее.

– Ты обещал, что не уйдешь, – сказала она сквозь слезы.

– Я сказал, что не уйду, прежде чем не доставлю тебе удовольствие. Ты не уйдешь от меня, любимая. Не заставляй меня показывать свою безжалостную сторону, – он слегка прикоснулся к ее глазам. Затем накинул на нее одеяло, нашел ее сумочку и вытянул оттуда ключи от машины. Положив их в карман, он надел рубашку, прикрепил запонки, взял пиджак и ее упакованные сумки.

– Черт возьми, Торп. Ты не можешь уговорить меня таким образом, а затем встать и уйти.

Он направился к двери.

– Я вернусь.

***

Как только Торп вышел, Киркпатрик показался из коридора, несясь к нему, как человек, готовый драться. Как, черт возьми, он прошел мимо Акселя?

– Какого черта ты делал с Калли? Я слышал ее крики на весь клуб.

– Думаешь, я причинил ей боль?

Лицо Шона вспыхнуло.

– Я думаю, ты всю ее облапал своими гребаными пальцами.

– Динь-динь-динь. Кто-то получает приз, – он отодвину Шона, намереваясь попасть в офис.

Киркпатрик ударил его в челюсть, затем последовал слева хук в живот. Торп не ожидал этого... но должен был догадаться.

Он согнулся пополам, и Шон воспользовался возможностью, чтобы ударить его о стену.

– Как ты смеешь трогать мою сабу? Я влюблен по уши в Калли. Я знаю, ты слышал мое признание. Я в этом убедился.

Торп уставился на своего нежелательного соперника, пытаясь оттолкнуть его. Киркпатрик не двигался с места. Ну, парень заигрался. Интересная заметка для дальнейшего использования... Но он не собирался говорить Шону, что Калли не может долго оставаться его сабой. То же самое можно сказать и о ее месте, даже если он хотел бы бросить это признание в лицо ублюдку.

– По причине, которую я не могу понять, у нее тоже есть к тебе чувства.

Он фыркнул.

– Не такие, видимо, раз она решила пойти к тебе после меня, черт возьми.

Как бы Торп не хотел позволить Киркпатрику поверить в худшее, он отказался дать Шону повод наказать Калли за собственные действия.

– Я не трахал ее.

– Но ты хотел, – Шон обвинял его.

– Само собой. Калли – красивая женщина. Как ты уже отметил, я забочусь о ней. Почему мы снова обсуждаем одно и то же?

– Потому что мое право знать абсолютно все, что ты сделал с ней, – он пригвоздил Торпа к стене.

Ублюдок ударил его так сильно, что он чуть не почувствовал тошноту. Но он отказывался показывать слабость.

– Убирайся или я арестую тебя за нападение, – чтобы выразить свою точку зрения, Торп наклонился и толкнул в плечо шотландца. Затем он вынул свой телефон, чтобы отправить Акселю сообщение, и набрал их код для «проблемы». – У меня нет времени на тебя, – сказал Торп. – Давай просто решим, что у Калли есть чувства к нам обоим, и она предложила нам одинаково попрощаться. Я привлек ее внимание, прояснил несколько вещей и оставил ее в наручниках на кровати в целости и сохранности. Я даже забрал ее ключи от машины, – он вытащил их из кармана и помахал ими перед лицом Шона.

Выражение лица шотландца поменялось на что-то между угрюмостью и неверием.

– Я хочу увидеть ее.

– Извини, но я все еще не уверен, что она этого хочет.

– А тебя? – Киркпатрик зубоскалил.

– Нет. Это единственная причина, по которой она не надела ошейник, когда ты приходил за ней. Если и когда я решу, что ты можешь увидеть ее, я дам тебе знать.

По сигналу Аксель ворвался в зал с парой своих парней. Шон вышел, качаясь, но каждый из охранников схватил его за руку.

Аксель только сунул руку в волосы Киркпатрика и дернул.

– Обоссался, а? Пошли, ублюдок.

Торп улыбнулся. Никто не обвинял Акселя в плохой актерской игре.

– Не звони мне. Я сам, – Торп крикнул, когда мужчины насильно поволокли кричащего и пытающегося вырваться Шону по клубу.

– Это еще не конец, – закричал Шон через плечо, все еще сражаясь с ними. – Она моя!

– Отвали, – пробормотал он себе под нос, затем снова вытащил телефон, направляясь к кабинету.

Оказавшись в кабинете, он взял паузу, чтобы наметить план действий. Ланс был в темнице. Отлично. Калли нужна забота, и он приложит все усилия, чтобы перехитрить и укротить сабу. Торп надеялся, что простое разжигание сексуального огня между ними может убедить ее остаться, но... это принятие желаемого за действительное. Было умнее, если бы он сам трахнул ее, так как это, вероятно, была его единственная возможность. К черту. Сейчас он должен перестать думать о ее промежности и действовать стратегически. Ланс не тронет ее. Он сильный, умный Дом – в его теле ни единой гетеросексуальной кости. Даже лучше.

Спустя пару минут вернулся Аксель, и он выглядел так, будто завтра у него будет синяк.

– Могу я предъявить обвинения в нападении?

Торп перевел взгляд на Дома.

– Нам здесь не нужны проблемы. Не лучше ли встретить его в темном переулке?

– Черт, да. Это приемлемо, босс?

Он пожал плечами.

– Развлекайся. Не попадайся. Но пока ты не ушел, ты мог бы попросить Ланса присмотреть за Калли?

Кивнув, Аксель ушел. Спустя пару минут, он привел Ланса.

Ланс остановился у двери Торпа.

– Ждем неприятности от нашей маленькой лисицы?

– Как обычно, – Торп слегка улыбнулся. – Мне нужно срочно позвонить, я ценю твою помощь.

– Всегда рад помочь.

Как только Ланс исчез, Аксель направился к темницам, Торп решился сделать то, что никогда не сделал бы в рабочие часы. Но в этом случае, он решил, что имеет право. Он налил себе крепкий скотч, плюхнулся на стул и выпил. Затем он снова нарушил свои правила – набрал клиента.

Логан Эджингтон ответил на звонок на третьем гудке, шум от телевизора был слышен на фоне, пока он его не убавил.

– Торп. Как дела, чувак? Поздновато для звонков.

– У меня особая ситуация. Мне нужна информация. Я бы хотел поговорить с твоей женой, если это не проблема.

Бывший морпех опешил на мгновение.

– Да. Мы смотрим фильм как раз. У Тары срок где-то через два месяца, и у нее бессоница. Если я не займу ее, то она будет «вставать» пол ночи, что будет сигналом для перемещения мебели без консультации со мной или просьбы о помощи.

– Хей, – он услышал протесты Тары на заднем фоне. – Близнецы бодрствуют ночью. Я не могу спать, когда меня пинают. Я извинилась.

– Да, после того, как я добавил еще одно нарушение в твой быстро растущий список после рождения этих детей. Ты их мучаешь, Вишенка, – когда его жена шумно вздохнула, Логан только рассмеялся. – Жена моего брата, Ката, отстала от нее на пять месяцев и все еще находится в состоянии постоянной усталости, поэтому она отказалась от ночи кино. Если ты сможешь занять мозг Тары прямо сейчас, ты будешь моим героем.

– Я определенно победитель, – Торп пообещал, – ты уверен, что ей сейчас это можно?

Логан усмехнулся.

– Ее лодыжки может и опухли, но с умом все в порядке. Держи.

После короткого шума, послышался голос Тары.

– Привет, Торп.

– Привет, моя сладкая. Извини, что так поздно, мне нужна твоя помощь.

– Что угодно. Только скажи.

– У тебя еще остались контакты в ФБР со времен работы аналитиком?

– Конечно, – она снова пошуршала в постели. – Не могу найти удобную позу. Извини. Секунду... Так. Что тебе нужно?

– Информация о кое-ком новом здесь в «Доминионе». Он потенциально может принести проблемы.

– Так ты ищешь что-нибудь про его нарушения, криминальное прошлое... что-то вроде этого?

– Точно, – Торп подтвердил. – Все, что найдешь, на самом деле. Не первую неделю я подозреваю, что на него найдется компромат. Его история лежит на поверхности, но выглядит слишком красивой. Я подозреваю, он не тот, за кого себя выдает, – он добавил, – он зацепился за Калли.

Тара заворчала.

– Ты звонишь мне из-за нее?

– Я знаю, она тебе не нравится.

– Эм, ну не то чтобы. Она хотела моего мужа.

– Нет, – он не хотел выдавать секреты Калли, но ему нужно было успокоить Тару, чтобы она ему помогла. – На самом деле, я думаю, она пыталась привлечь мое внимание своей грубостью и плохим поведением.

– Звучит, будто ей удалось.

Более чем.

– Она использовала Логана, чтобы добраться до меня, потому что знала, что он не промолчит о ее шалостях. Он был хорошей мишенью.

– Он и сейчас такой, – вздохнула Тара. – Хорошо, что за парень?

– Он зовет себя Шоном Киркпатриком. Я пришлю тебе фото сразу после разговора. Ничего особенного, просто меры безопасности. Я много о нем не знаю. Около 30 лет, говорит, что из Шотландии. Предположительно, он проектный менеджер на фрилансе, путешествует, чтобы заработать на жизнь, – но у него, черт возьми, был очень крутой левый хук для настольного жокея.

– Знаешь, где он учился? Когда приехал в Штаты?

– Извини, нет.

– Отправь мне фото. Я посмотрю, что получится сделать.

– Спасибо. Позвони мне, как только что-нибудь найдешь, не важно, днем или ночью. У меня мало времени. Я не доверяю этому ублюдку.

Тара засомневалась.

– Ты думаешь, он причинил ей вред?

Все его нутро кричало «нет». Несмотря на все недостатки Киркпатрика, он казался таким же яростным защитником Калли, как и сам Торп. Но сможет ли Шон забрать ее у него и похитить из «Доминиона»? Сто процентов.

– Скажем так: я не исключаю такой возможности.

– Хорошо. Дай мне пару часов. Посмотрим, что я нарою.

– Спасибо, – Торп улыбнулся в трубку. После разговора он почувствовал себя лучше.

Факты помогут ему решить, что делать дальше с Киркпатриком. Лично Торп надеялся, что найдется что-нибудь грязное, стоящее шантажа, чтобы получилось повесить это на голову Шона и заставить его уйти из жизни Калли.

Затем... он решит, что делать, как только заполучит ее полностью.

***

Шон ходил по стерильной корпоративной квартире, в которой он был вынужден зависать последние восемь месяцев. Бежевые стены сжимали, словно мусорный пресс, собирающийся выжать из него жизнь. У него были неотвеченные сообщения и босс, который хотел знать, что происходит.

Вздохнув, он глянул на телефон, в надежде, что Калли позвонит ему. У него было миллион вопросов, ему нужно было знать, о чем она думает. В основном, он хотел знать, что с ней все в порядке. И что этот сукин сын, Митчелл Торп, сделал с ней.

Пройдя к столику рядом с кроватью, он перебрал кучу папок и нашел ту, что искал. Вытянув её, он просмотрел информацию, которую он уже знал, от и до. Его заклятому врагу было тридцать девять лет. Жена развелась с ним и теперь вступила в повторный брак с двумя детьми. Он происходил из более высокого уровня в среднем классе. Хорошие школы в Коннектикуте. Яхт-клуб родителей. Выпускник Йельского университета, затем в возрасте двадцати лет работал биржевым маклером в Нью-Йорке. Владелец «Доминиона» за последнюю дюжину лет, проявляет интерес к БДСМ еще дольше. Но Шон не прочел в документах ничего, что подсказало бы ему, как взять над ним верх.

Он просчитался сегодня, оценивая свое желание к Калли превыше всего. У него было чувство, что, трахнув ее, он разбудил конкурента в Торпе. Мужчина не собирался проигрывать.

– Слишком плохо, мудак. Мне повезет дважды, – пробурчал он.

Бросив папку обратно на стол, он направился к входной двери и снова вернулся. Это заняло всего восемь шагов.

Сунув руку в карман, он вытащил телефон и набрал Калли. Сразу же ее голосовое приветствие прозвучало в ухо. Шон чертыхнулся. Либо его любимая не помнила, что нужно зарядить свой телефон... либо она его игнорировала.

Неважно, какова причина, он не мог позволить этой безмолвности между ними разрастаться дальше. Но он также не мог вернуться в «Доминион» сегодня. После того, как подбил Акселю правый глаз, он решил, что не только некоторое время не входит в список членов клуба, но ему лучше следить за тем, что происходит за его спиной. В обычное время Шон бы ворвался в клуб. Хоть это и сложно, но возможно. Вот только если его поймают, Торп вышвырнет его навсегда, и все, на что он потратил восемь месяцев, смоется в унитаз. Обстоятельства еще не требовали такого риска.

И все же, он должен найти способ убедиться, что с Калли все в порядке.

Единственным плюсом было то, что Торп помешал ей сбежать из «Доминиона» – по крайней мере, пока. Она собиралась. В этом Шон не сомневался. Он действительно не хотел отдать Торпу должное, но сейчас пришлось, так как мужчина приковал ее наручниками к собственной кровати и забрал ее ключи от машины. Шон знал, что он сам, вероятно, решил бы обсудить с ней и в первую очередь окутал бы ее любовью.

Теперь он задавался вопросом, будет ли эта тактика иметь обратный эффект

Ей нужна твердая рука.

Слова Торпа отозвались в его голове. Черт, хитрый ублюдок, должно быть, что-то знает.

Теперь, когда Шон принял это к сведению, он не позволит Торпу снова подорвать его план. Он здесь ради Калли. Он собирался остаться ради нее. И ни один человек, даже сам Хозяин Подземелья ему не помешает.

Вооруженный идеей перехитрить девушку, он подобрал ключи от машины и направился к двери. Менее, чем через час он снова будет с Калли.

Глава 5

Как только Торп вышел за дверь, Калли взбесилась. Он ушел от нее после того, как пообещал не делать этого. Он унизил ее – снова. Все то удовольствие, которое он ей подарил, все эти доводящие до дрожи слова о том, чтобы никогда не дать ей уйти… А потом – пуф! Встал и ушел.

Если бы он не занимал так много места в её сердце, она бы с радостью ударила его по голове. Как бы то ни было, она не знала, как снова будет смотреть Торпу в глаза, не будучи в полном ужасе от того, что бросилась на него. От того, что ему не составило труда оставить её обнаженной и готовой, ей стало еще хуже. Она устала от постоянной боли от его отказа.

А ещё был Шон. Он сказал, что любит ее – без колебаний, вслух, полный уверенности. Но он не собирался останавливаться, пока не узнает все ее секреты.

Определённо настало время покинуть «Доминион» как можно скорее.

Чувства, расцветающие в ее сердце к ее сексуальному Дому, были слишком большими, переливающимися через край, слишком подавляющими. Торп чувствовал себя также? Калли вздохнула. Заговорит ли с ней Шон когда-нибудь? Мысль о том, что он мог этого не сделать, рвала её грудь на части.

Как, черт возьми, она могла быть настолько глупой, чтобы влюбиться в двух мужчин, особенно когда они терпеть не могут друг друга?

Дерьмо, ее голова разболелась от всех этих мыслей.

Когда она ранее спросила Ланса, он сказал ей, что Шона насильно и на неопределенный срок вывели из заведения. Калли поморщилась. Она не была уверена, что все прошло гладко. И могла только предполагать, что сейчас творилось в его голове. Знал ли он, что Торп дал ей больше, чем просто порку? Было несложно представить, что ее услужливый начальник добровольно предоставил информацию Шону.

Каким-то образом – и скоро – ей придется поговорить с Шоном. Если она намеревалась отказаться от его ошейника, она должна набраться смелости сказать это ему в лицо. Это был ее долг, прежде чем навсегда покинуть его жизнь. Но у неё не было ни одной идеи с чего начать этот разговор. «Мне очень жаль, что я чуть не оседлала своего босса после секса с тобой». Она фыркнула. Гениальная идея.

Одеяло, которое Торп накинул на нее раньше, скрывало ее от Ланса – не то чтобы его это заботило. Нет, он стоял над ней, весь в коже и злорадно улыбался. Ему нравилось быть правой рукой Торпа. Он всегда говорил, что ей не хватает дисциплины. Поскольку он был большим сторонником телесных наказаний, она легко могла представить, что он имел в виду.

Зад все еще пульсировал. Ей не было нужно больше от парня, у которого чесалась ладонь от желания отшлепать кого-нибудь.

–Ты не должен стоять надо мной, знаешь? – отметила она.

Ланс пожал плечами, кожаный жилет скользнул по его худощавому мускулистому торсу.

– Мне нравится тебя бесить.

Ему всегда это нравилось. Практичный шутник и любитель дразнить, смех Ланса был заразителен. Иногда было забавно, когда он издевался над ней. Но не сегодня.

– Вау, спасибо. Полагаю, мне разрешено что-нибудь съесть.

Ланс жестом указал ей на дверь.

– Не стесняйся. Ты знаешь, где находится кухня.

Калли потянула за наручники, удерживающие ее на кровати, и послала ему вопросительное выражение лица.

– Вредина, вредина. Я возьму ключ у Торпа, – он улыбнулся ей. – Никуда не уходи.

– Ланс, клянусь, я брошу в тебя чем-нибудь, – она тяжело вздохнула.

– Попытайся. Хочешь угадать, что произойдет?

Кто-то хорошенько её отшлепает, возможно, сам Ланс. Она пас…

– Быстрее. Пожалуйста. Я действительно голодна, – соврала она.

Он пожалел ее и перестал дразнить.

– Ладно. Я сейчас вернусь, злючка.

Когда дверь за Лансом закрылась, она замерла в ожидании. Торп, похоже, решил отделить ее от Шона… но она не понимала. Это было не так, как если бы он действительно хотел ее. Зачем жаждать ее пребывания в «Доминионе», если он не собирался делать ее своей? Вероятно, потому что он наслаждался трахом её мозга. Причин уйти становилось всё больше.

Через несколько секунд появился Ланс с ключом и отстегнул ее.

– Торп сказал, что ты можешь свободно перемещаться по комнате. Не уходи и не общайся ни с кем. Ты можешь что-нибудь поесть, узнать нет ли чего-то, что срочно требует твоего внимания, и вернуться сюда. Поняла?

Калли сопротивлялась желанию закатить глаза.

– Конечно.

– Я буду наблюдать за тобой.

Она не сомневалась, что Ланс имел в виду именно это, особенно когда он вышел из ее комнаты, указывая пальцами на его глаза, затем на ее собственные.

– Я поняла! – она нетерпеливо вздохнула.

– Ты почти дерзишь, – предупредил он.

– Извини, – долгий гребаный день. – Просто я голодна.

– Я позволю тебе соскочить на этот раз. Не делай этого снова…

– Да, сэр, – пробормотала она, чтобы успокоить его, моргая ресницами. Вероятно, он упустит тонкости этого жеста, но на всякий случай.

Ланс рассмеялся, выходя из комнаты.

– О, Торп с тобой без дела не останется.

Как только она осталась одна, Калли потянулась к сумочке на полу, чтобы найти свой телефон. Она заколебалась. Что она собиралась сделать, просто позвонить Шону и извиниться? Может, лучше сделать это лицом к лицу. Как она разорвала их связь? Прямо классика… Что если он не захочет снова ее видеть? Или даже говорить с ней? Вскоре это даже не будет иметь значения. Она получит другой телефон в новом городе – другой номер с пустым списком контактов. Начнет всё заново в месте, где никого не знает. Зима приближалась. Феникс может подойти…

Она все еще пыталась решить, как поступить, когда взглянула на маленькое устройство в руке. Умер. Дерьмо, ей действительно нужно не забывать заряжать его хоть иногда.

Адски подавленная, она включила телефон, накинула халат и пошла в кабинет Торпа. Она попробовала ручку. Закрыто. И он не ответил ни на один из ее стуков или требований впустить. Правда, его могло не быть внутри, что не менее вероятно, Торп возможно избегал ее. Калли могла поставить деньги на последнее.

Она все еще планировала уехать из «Доминиона» не позднее завтрашнего дня, но у ублюдка были ключи от её машины и чемоданы. И часть ее сердца. Ей нужно достать хотя бы первые два и двигаться дальше.

Взволнованно покачав головой, она вышла в зал и прибралась после клиентов, вытерла после некоторых других. Она собрала грязные полотенца и положила их в прачечную, а затем заполнила кулеры свежими бутылками с водой. Она заполнила корзины свежими одеялами, чтобы Домы могли укутывать своих саб, после cессий. Обычный вечер пятницы…

Аксель впился в нее взглядом с другого конца холла, отсвечивая чем-то похожим на наливающийся синяк. Ей не нужно было спрашивать, как он его получил. Его рычание о её «Доме-ублюдке», когда он проходил мимо, сказало все.

Внезапно Ланс шагнул к ней с пренебрежительным взглядом.

– Пиццу привезли, злючка. Или я должен сказать Ваше Высочество?

– Пиццу? – она не заказывала её. На самом деле, она даже не думала о еде, как только Ланс позволил ей уйти.

Кто, черт возьми, мог вообразить, что она захочет еды, когда вся ее жизнь в хаосе? Не Торп. Он знал её лучше. Неужели кто-то решил пошутить над ней? Первый человек, которого она бы заподозрила, Ланс, выражал неодобрение, а не веселье.

– Да, и курьер стоит у задней двери, настаивая, чтобы передать ее лично тебе.

Это мог быть трюк. Что если это была какая-то полицейская уловка? Но зачем нужен доставщик пиццы, когда они могут войти со значками и оружием наперевес, а затем просто арестовать ее? Да, это был более вероятный сценарий. Это означало, что пиццу, вероятно, прислал кто-то, кто не мог открыто поговорить с ней.

Шон?

– Конечно. Дай мне свой кошелек.

Ланс вздохнул.

– Её оплатили. Я пытался, но он сказал, что ты дала ему кредитную карту по телефону.

Вероятно, это был Шон.

– Верно, – с готовностью согласилась она. – Я так голодна, что забыла. Еда. Пойду заберу её.

Покачав головой, Ланс ушел.

Калли побежала к задней двери. Конечно же, коробку пиццы в руке держал прыщавый подросток. Из картона доносились запахи базилика и орегано, он улыбнулся ей.

– Калли Уорд? – он оглядел ее с ног до головы оценивающим взглядом.

– Да, – сказала она осторожно, неуверенно притягивая края своей накидки ближе друг к другу, чтобы, черт побери, все было закрыто.

– Для вас. От друга, – он подмигнул.

Определенно, от Шона.

С глупой усмешкой она взяла коробку у мальчика, заметив, что одна сторона была немного тяжелее другой. Он отвернулся, не сказав ни слова, поэтому она закрыла заднюю дверь и направилась в комнату.

Запираясь в своем частном убежище, она подняла крышку. Внутри лежала полутеплая пицца, наполненная сыром, пепперони, ананасом и грибами. Ее любимая. Шон помнил. Несмотря на сложный день, это заставило ее улыбнуться.

Вторая половина коробки была другой историей. Кусок картона был отделен от пиццы кусочком белого прямоугольника, упакованного в термостойкую пленку. Она смотрела на это, моргнув несколько раз. Желтая записка сверху почти слилась с фоном, но как только она включила свет, то увидела, что левая половина гласила «Съешь меня» со стрелкой, указывающей на пиццу. Другая половина гласила «Открой меня».

Что это было, Алиса в стране чудес?

Калли поднесла кусок ко рту и откусила, удивляясь, обнаружив, что она была голоднее, чем себе представляла. Она застонала, когда аромат вспыхнул на ее языке. Так хорошо…

Но любопытство убивало.

Она вытащила пластиковую упаковку из другой половины коробки для пиццы. Сразу же, размер и вес сказали ей, что это был компьютер. Зачем он отправил его ей? У нее есть ноутбук. Он был старый, но работал.

Она вытащила устройство из промышленного пластика, защищающего его. Совершенно новое блестящее серебряное устройство со знакомым значком надгрызенного фрукта на передней панели. На нём была еще одна записка с надписью «Включи меня».

Это был его окольный способ отправить ей сообщение, несмотря на то, что Торп выгнал его из клуба?

Осторожно подтолкнув верхнюю крышку устройства, она открыла ее, потратив всего минуту, чтобы насладиться ее великолепием. Это должно было стоить ему целое состояние.

Пристально вглядываясь в машину, она нажала на кнопку, чтобы включить ее. Кто-то уже прошел процесс настройки и регистрации. Экран рабочего стола был с изображением цветка. Имя профиля соответствует ее собственному.

Еще одна записка на клавиатуре гласила «Три попытки»...

Она никогда не видела игривую сторону Шона, и ей это нравилось.

С улыбкой она закусила губу и задумалась. Что бы Шон использовал в качестве пароля. Она попробовала его имя. Операционная система не распознала это. Затем пришла в голову другая идея, и она набрала ее.

М–И–Л–А–Я.

Это сработало. Через несколько секунд она зашла. Знакомая программа интернет-чата попыталась загрузиться. Быстро, она ввела пароль клубного Wi-Fi. Секунду спустя программное обеспечение начало вызывать Шона. Он немедленно ответил, выглядя измотанным и взволнованным, галстук расслаблен, волосы спутаны, как будто он проводил по ним пальцами миллион раз.

– Калли, ты в порядке?

Она нервно сглотнула.

– Да. Конечно. Я…

Понятия не имею, что сказать.

– Ты ела пиццу? Я знаю тебя и держу пари, что ты не нашла время сегодня, чтобы перекусить.

Даже когда она справлялась со всем неправильно и ранила его чувства, Шон все равно ставил ее потребности на первое место. Слезы застыли у нее на глазах. Что она собиралась делать без него?

– Немного, но я поем. Пахнет превосходно. Я очень… беспокоюсь о тебе. Я видела фингал Акселя и…

Шон засмеялся, его зернистое изображение улыбалось на экране.

– Он выглядит намного хуже меня, милая. В этом я тебя уверяю.

Его утверждение удивило ее. Никто никогда не одерживал вверх над лучшим директором по безопасности Торпа. Он был охранником в течение многих лет. Как одному человеку, который был не таким большим, как Аксель, удалось навредить ему и выйти без единой царапины? Возможно, повезло?

– Рада это слышать. Я видела, как Аксель выбивал дерьмо из парней раньше, – она глубоко вздохнула, ее сознание разогналось. – Я не понимаю, почему Торп выгнал тебя. Если кто-то был виноват, то это я. Ты сказал кое-что прекрасное, а я запаниковала.

– Ты уж точно должна знать, насколько Торп ревнив.

Шон так неправильно понимал ситуацию.

– Нет, он просто обеспокоен.

– Потому что он хочет тебя. Но мне плевать на Торпа сейчас. Он не может разлучить нас надолго. Я найду путь к тебя, милая. Всегда буду находить, – он сделал паузу, пристально глядя на нее. – Хотел бы я прикоснуться к тебе сейчас и показать, насколько серьезными были слова, которые я сказал ранее.

Сердце Калли затрепетало. Шон действительно любил ее. Он не просто бросил слова в пылу страсти. Спустя почти семь месяцев, большинство из которых она была его сабой, его слова всё равно ошеломили её. Но разве она не переживала, что влюбилась в него всего несколько часов назад?

– Мне очень жаль, что я убежала, – пробормотала она. – Вы поразили меня.

– Ты не заботишься обо мне хоть немного? – он нахмурился, эта морщина между его голубыми глазами была глубокой и обеспокоенной.

Даже если она не сможет остаться и позволить расти расцветающей любви между ними, она будет честна с Шоном. Она не могла вынести мысли о том, чтобы причинить ему боль больше, чем она уже собиралась.

- Я забочусь о тебе. Настолько, что это иногда пугает меня.

- Прелесть. Я не сделаю тебе больно. Ты можешь отпустить руки и падать. Я поймаю.

Как чудесно это звучало. Калли положила руку на свои дрожащие губы. Ей хотелось остаться и делать то, что он хотел. Но это была глупая фантазия. Реальность состояла в том, что она уже слишком долго просуществовала в «Доминионе».

Ее сердце билось, и она хотела кричать о бесполезности своих чувств. Что бы сделал Шон, если бы она осталась и закон догнал ее? Или, боже упаси, если он когда-нибудь выяснит, кто она?

Поэтому она должна была оставаться сильной и делать то, что лучше для Шона и Торпа. Если бы они знали об опасности, которая таилась за каждым углом, они бы хотели помочь. Они могут даже настаивать на ее защите. Калли отказалась позволить им рисковать собой. Это ее проблема, ее крест. С ее дерьмом она справится сама.

– Я пытаюсь, – сказала она ему.

Но после сегодняшнего дня это должно прекратиться. К завтрашнему дню ей придется уйти из его жизни, подальше от «Доминиона», Торпа и Далласа – всего значимого для нее. Может, она поедет в Сиэтл? Частый дождь соответствовал ее настроению.

– Я знаю, – он послал ей ободряющую улыбку. – Скажи, что сделал ублюдок, когда оставил тебя в комнате?

Калли замерла, уверенная, что ее лицо выглядело ужасно в искусственном свете. Если она скажет ему правду, будут проблемы.

– Н-ничего особенного.

– Не лги мне, милая. Я ведь не глухой. Я слышал твои крики страсти, разносящиеся по коридорам.

Черт! Она хотела, чтобы видео не было включено. Вероятно, он мог видеть вину по ее лицу. Как она собиралась выбраться из этого, не доведя Шона до такой степени, чтобы он хотел убить Торпа?

– Что он сказал тебе?

Голубые глаза Шона сузились.

– Я ожидаю ответа от тебя. Правду. Я могу простить его, если это было добровольно. Но если он заставил тебя это сделать, я оторву ему голову.

Если она не сможет оправдать Торпа и убежит, то оставит этих мужчин один на один друг с другом. Плохая идея, учитывая напряжение между ними.

– Он целовал меня. Он… ласкал меня.

– И тебе понравилось. – Он скрипнул зубами, сжав челюсти. – Сними халат. Сейчас.

Она хотела отказаться, но предпочла бы принять гнев Шона на себя, чем заставить его выпустить его на Торпа.

Она встала и позволила шелку скользить по ее рукам, пока тот не растекся по полу.

– Встань ближе к камере, чтобы я мог рассмотреть тебя. И наклонись, чтобы я мог видеть грудь.

Калли шагнула вперед и сделала, как он приказал, позволив ему видеть себя.

– Где твой ошейник?

Сейчас не время объяснять, что даже если бы она носила его, кусочек побрякушки не стал бы символом их долгих отношений. Она объяснит завтра. И как только она обретет новую личность, Шон станет только приятным воспоминанием. Он наверняка забудет ее.

– Я собиралась принять душ», – легкомысленно сказала она.

Его рот сжался в еще более твердую линию.

– Тогда все в порядке. Покажи мне свой живот и киску. Медленно.

Все ее тело покраснело, она отрегулировала крышку ноутбука, пока веб-камера не захватила нижнюю часть ее тела, и застыла на месте.

– Прекрасна, как всегда. Сядь и раздвинь ноги. – Как только она откинулась на кровати и раздвинула бедра, он застонал в благодарности. – Здесь Торп касался тебя?

– Да, – ее голос дрожал.

– Покажи мне, как.

– Вы хотите, чтобы я коснулась себя? – мысль о том, чтобы показать ее самоудовлетворение, была одновременно неудобной и вызывающей.

– Да. Я хочу видеть, как ты ласкаешь себя, и хочу, чтобы ты думала обо мне в этот раз.

От его собственнических слов и требовательного взгляда она вздрогнула.

– Хорошо, сэр.

– Молодец. Я провел месяцы, касаясь себя и думая о тебе, милая. Я хочу видеть, что ты делаешь то же самое для меня. Я хочу быть единственным, о ком ты думаешь, когда получаешь удовольствие.

Эти слова не должны были ее так сильно волновать, но изображение Шона с закрытыми глазами, напряженным телом, с его большой рукой, грубо раскачивающейся вверх и вниз по его члену, вызывало у нее боль.

Прикоснуться к себе было несложно. Сегодня она почувствовала больше удовольствия, чем за последние пять лет вместе взятых. Ни в коем случае она не должна быть снова готова к оргазму. Но после того, как грубый голос Шона вырвал такое злое предположение, жажда вспыхнула прямо под клитором.

– Давай, Калли, – отрезал он.

Она откинулась на локтях и согнула колени, вытянув шею, чтобы убедиться, что Шон все еще видел её киску в камере.

– Я вижу тебя, милая. Продолжай.

Его жесткий голос стал громче, шотландский акцент усилился. Она сглотнула от похоти, затем провела пальцами по животу, прямо между ног.

Требование Шона не дало желаемого эффекта. В тот момент, когда ее пальцы ласкали твердый, чувствительный клитор, Торп просочился в ее мысли. Воспоминания о его устах на ней, жадно пожирающих ее, затем скользящих по телу, требуя, чтобы она кончила, не были изгнаны. Словно за ней наблюдал Шон, требуя, чтобы Торп скользнул по ней пальцами и языком. Кожа горела. Желание возрастало. В идеальном мире она могла признать, что хочет их обоих – и отчаянно хочет, чтобы они желали ее.

Фантазия была совершенно нереальной, но она не могла удержаться от того, чтобы призвать здравый смысл и вывести ее из-под контроля.

Свободной рукой она дотронулась до сосков, представив, что пальцы Шона щипали чувствительные соцветия, его горячее дыхание опаляло её ухо, когда он сказал ей, что она выглядела соблазнительно, а Торп съел ее в исступлении и проглотил. Тогда они оба трахнут ее, Шон наполняет ее чувствительную киску, а Торп вбивается ей в задницу, пока…

Калли вскрикнула, когда оргазм накрыл ее. Она вздрогнула, спина выгнулась, пальцы выводили неистовые круги на пульсирующем бутоне между ногами.

– Прекрасно, – голос Шона звучал хрипло, прежде чем он застонал долго и громко от удовольствия.

Этот звук вернул ее на землю. Калли моргнула и села, затем потянулась к своей одежде, натягивая ее на грудь, все еще пытаясь отдышаться. Она чувствовала себя ужасным человеком. Шон любил ее. Она любила его, но не смогла изгнать Торпа из своих фантазий.

– Я не говорил, что ты можешь двигаться, тем более прикрывать себя. Я еще не закончил с тобой. Он выглядел более расслабленным, но она не назвала бы его счастливым.

Шон все это видел. Что там было прятать сейчас?

– Вернись в прежнее положение и не двигайся, пока я не скажу, – велел он грубо.

Закрыв глаза, Калли подчинилась Шону. Скорее всего, это будет последний раз, когда она испытывает подчинение. Даже если она иногда боролась с этим, всё равно жаждала этого. Она собиралась насладиться этими драгоценными моментами.

Откинувшись на локтях, она снова раздвинула ноги.

– Подвинься ближе.

Изображение с камеры должно быть одним крупным планом. Но она не спорила, просто подчинилась. Затем ждала.

– Вот так, да.

Шон долго молчал, и она почти чувствовала его взгляд. В ее фантазии он поднялся по ее телу с помощью поцелуев, а затем пронзил ее своим толстым членом, заставляя ее дыхание учащенно биться. Она вообразила, что Торп тоже нависает над ней, наблюдая, наклоняя голову над краем кровати, чтобы приласкать его эрекцию между ее губ и глубоко во рту, бормоча самым грязным, самым интимным шепотом, как сильно он надеется пронзить ее сзади.

– Я не вижу на тебе синяков, – голос Шона вырвал ее из чувственного сна.

Калли немного приподнялась и посмотрела на Шона между ее ног.

– Их нет, сэр. Торп не заставлял меня.

Факт, который заставил ее чувствовать себя еще более виноватой, но она не пыталась скрыться от правды.

– Сядь и посмотри на меня, – он молчал, пока она не сделала так, как он предлагал. – Оставь халат. Ты мне нравишься голой.

– Да сэр.

Он послал ей обнадеживающий кивок, сказав, что она ему понравилась.

– Калли, он, возможно, не заставил тебя, но ты расстроилась, и он воспользовался этим.

– На самом деле, нет, – она прикусила губу. – Шон, я должна быть честной. У меня тоже есть к нему чувства. Я не думаю, что они односторонние.

Черт, почему она не могла просто держать рот на замке? Или расстаться с ним и покончить с этим?

Лицо Шона окаменело.

– У него было четыре года, чтобы дать тебе то, что нужно. И он ничего не сделал. Он не твой мужчина. Не позволяй своей благодарности вести твоё сердце в неправильном направлении.

Это было совсем не так. Да, она была благодарна Торпу за многие вещи, но она бы влюбилась в него в любом случае. Какая-то невидимая нить привязала ее к нему, подтягивая в его сторону… хотя другая нить, казалось, связывала и подтягивала ее к Шону.

Хорошо, что она собиралась уйти. Она не могла выбрать между ними. И если бы она попыталась, то неизбежно потеряла бы другого навсегда.

– Я понимаю, о чём ты говоришь, – ответила она уклончиво. Уже завтра это не будет иметь значения.

– Хорошо. Я сделаю все возможное, чтобы обсудить с Торпом, возможность видеть тебя. Нам есть о чем поговорить, милая.

Он совершенно неправ. Всё почти закончено, и этот факт разбивал ее сердце на миллион кусочков. Если бы она сказала ему об этом сейчас, это только начало бы спор, в котором ни один из них не победит. В следующий раз, когда она увидит его, то просто попрощается.

– Я подумаю, что можно сделать с моей стороны.

– Отлично, – похвалил он. – Теперь заряди свой телефон.

– Я уже, – она улыбнулась. Иногда он знал ее слишком хорошо.

Шон одобрительно кивнул, его голубые глаза ласкали ее лицо сквозь экран.

– Съешь пиццу и поспи. Я планирую приехать за тобой завтра.

И к тому времени она будет готова освободить его и уйти.

***

Торп упал в кресло в четверть третьего, когда зазвонил его телефон. Члены клуба разошлись. Аксель всех выпроводил. Никаких признаков Киркпатрика не было, но Торп знал, что лучше не предполагать, а знать наверняка. Калли помогла с уборкой, а потом улеглась спать. Она была слишком тихой и не подняла на него глаз, когда он вернул содержимое ее чемоданов, без сумок.

Он планировал внимательно следить за ней. Одного отсутствия чемоданов будет недостаточно, чтобы удержать ее здесь, если она решит уйти.

При первом резком звуке Торп вздрогнул, а затем чуть не набросился на телефон. Он посмотрел на дисплей, улыбаясь знакомому номеру.

– Тара?

– Да.

– Это было быстро, – умная девушка всегда поражала его, но тем более сегодня. – Спасибо.

– Пока не благодари. У меня есть информация. Она предварительная, но… Я не думаю, что тебе понравится.

Торп напрягся. Он хотел быть неправым. Сукин сын.

– Рассказывай.

– История Шона Киркпатрика кажется обычной на первый взгляд, как ты и сказал. Но как только я начала копать, оказалось, что он нигде не появлялся, по крайней мере, под этим именем, до восьми месяцев назад. Я также не могу найти записи о том, что кто-то с таким именем и лицом стал гражданином США в последнее десятилетие. Первое его появление предполагается в штате Флорида в начале этого года.

– Он сказал Калли, что живет там сейчас. Он утверждает, что принадлежит клубу за пределами Майами. Его рекомендации проверены, но…

– Возможно, он заплатил кому-то за это.

– Точно, – согласился Торп.

– Почти сразу после создания компании крупная корпорация «Fortune 100» якобы заключила с ним сделку. Ты знаешь, как тяжело это получить?

– Чрезвычайно. Обычно нужно знать кого-то из верхушки.

– Или … быть близким к ним.

Торп умудрился улыбнуться ей, несмотря на мрачную ситуацию.

Тара продолжила.

– Он арендовал корпоративную квартиру в Далласе под названием своего ООО еще в апреле.

Тара скинула адрес, и он записал его. Новая часть города под офисы и без ночной жизни.

– Он подписал шестимесячный договор аренды. Когда наступил октябрь, он начал продлять его месяц за месяцем. Кроме этого, у Шона Киркпатрика есть одна относительно новая кредитная карта, нет банковского счета, нет иммиграционной визы, нет ипотеки, нет ссуды на покупку автомобиля, нет записей о браке или разводе, нет даты суда, нет записи об аресте, нет школьных документов… ничего. Он призрак.

Откинувшись на спинку стула, Торп вздохнул.

– Считаешь, то, что он скрыл свою личность, говорит о том, что он мошенник?

– Что у Калли есть, что он хотел бы украсть?

– Совершенно ничего.

На поверхности. Но за последнее десятилетие награда за голову Калли выросла до двух миллионов долларов. Что, если Шон Киркпатрик каким-то образом связал ее личность и сумел отследить ее здесь?

Торп похолодел. Он поклялся, что позаботится о Киркпатрике раз и навсегда.

– Я боялся, что ты скажешь это.

Тара вздохнула.

– Семь месяцев кажется ужасно большим сроком для преследователя, но на данный момент, я не уверен, исключу ли это. Честно говоря, я не знаю, что еще думать.

– У меня есть кое-какие мысли. Если ты узнаешь что-нибудь еще, дай мне знать, хорошо?

– Конечно. С этим человеком что-то определенно не так.

Как и подозревал Торп.

– Я ценю все, что ты сделала.

– Рада помочь. Знаешь, Калли никогда не станет моим лучшим другом…, но я беспокоюсь за нее.

Он крепко сжал телефон.

– Я тоже.

Они попрощались, и Торп не терял ни минуты. Он вышел из кабинета и пошел по коридору в комнату Калли, позволив себе открыть её ключом. Он заметил, что она спит в лунном свете, свернувшись калачиком в море пуховых одеял и мягких подушек. Одна обнаженная нога выглянула наружу, от ее гибкого бедра до маленьких розовых пальцев. Он никак не мог забыть ощущение лица между ее гладкими бедрами, но каким-то образом ему пришлось это сделать.

Торп повернулся и нашел частично съеденную пиццу в коробке на комоде. Когда, черт возьми, она это заказала? Неизвестно, но больше ничего не выглядело неуместным. Ее телефон лежал на тумбочке, заряжаясь, и он взял его, затем бросился обратно в свой кабинет.

Ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что ее паролем был его день рождения. И разве это не добавило вины в этот коктейль мучений? Он просмотрел ее недавние звонки и нашел тот, по которому она пропустила Шона сегодня. Попался!

Он коснулся экрана, и изображение изменилось на раздражающую рожу Шона при соединении вызова.

– Калли? – мужчина не казался дезориентированным ни в малейшей степени.

– Не совсем. Попробуй еще раз.

– Какого хрена ты хочешь, Торп? Ты у меня поперек горла со своими выходками. Ты не можешь отделить меня от Калли. Не имеешь права, и знаешь это.

О, он имел полное право, и он намеревался использовать это право в полной мере. Возможно, он не был ее отцом, ее мужем или ее Домом, но он был ее защитником. И, вероятно, единственным человеком в ее жизни, которому она могла доверять без вопросов.

Но приятная лекция Шона дала ему идею.

– Я немного подумал. Я знаю, что перешагнул границы, как владелец клуба. Так что я позволю тебе увидеть ее завтра. Здесь, в «Доминионе». В девять вечера. Другого предложения ты не получишь. Я предлагаю тебе принять это.

– Я буду там. И не пытайся меня обмануть. Тебе не понравится то, что происходит.

– Это угроза? – Торп чуть ли не облизал губы, надеясь, что шотландец даст ему то, во что он сможет погрузить зубы.

– Нет. Но я не думаю, что Калли будет счастлива с тобой. И ты не можешь смириться с мыслью, что она не может обращаться к тебе со всеми своими нуждами, не так ли?

Торп крепко сжал телефон. Подонок.

– Будь здесь в девять.

Не позволяя Шону ответить, он закончил разговор. Этот шотландец попал ему под кожу, и Торпу пришлось сопротивляться желанию выбросить телефон Калли. Вместо этого он глубоко выдохнул, затем встал, зашел в ее комнату и положил телефон туда, где нашел его.

Он не должен был смотреть на девушку, но она перевернулась во сне и теперь лежала на спине, ее невероятно длинные ресницы ласкали ее щеки, голова слегка наклонилась, обнажая грациозную линию ее горла. Бледные плечи мягко двигались с каждым вдохом. Одеяло едва покрывало ее грудь, и намека на округлость было достаточно, чтобы заставить его вспотеть.

Черт возьми, он должен выбираться отсюда. Он должен был прекратить одержимость. Держать ее в безопасности. Дать ей место, чтобы жить ее жизнью в мире. Это самое лучшее, что он мог ей предложить.

В тот момент, когда он снова закрыл за собой дверь и снова запер ее, он побежал по коридору, чтобы посмотреть, ушел ли Аксель. Быстрый поворот ручки в комнату охраны, и Торп скользнул внутрь. Аксель был в бейсболке. Крупный, мощный, с горой мускулов, которые друг не боялся использовать по назначению. В настоящее время его глаза были прикованы к каналу безопасности. Кулаки сжаты.

– Что случилось?

– Калли получила пиццу сегодня.

– Я видел коробку в ее комнате.

– Она не платила за неё.

Торп нахмурился.

– И у Калли нет кредитных карт, чтобы оплатить заказ заранее.

– Именно.

Это Киркпатрик. Торп прошипел проклятье. Боже, когда этот ублюдок уже исчезнет?

– Не представляю, кто еще это мог быть.

– У меня есть план. Как вы относитесь к обыску его квартиры, скажем, в девять завтра вечером?

– За что?

– За что-нибудь. Все. Он плохо понимает, когда дело касается Калли. Я хочу знать всё.

Массивные плечи Акселя опустились.

– Вы не позволите мне испортить его жилище?

– Пока нет, но в зависимости от того, что ты найдешь, мы с тобой, может, будем портить ему лицо.

– Хорошо звучит, – Аксель широко улыбнулся.

– Согласен.

Лицо Акселя снова прояснилось.

– Не могу дождаться.

Торп чувствовал то же самое. Так или иначе, к завтрашнему вечеру он точно определился, кто такой Шон Киркпатрик и как навсегда вычеркнуть его из жизни Калли. Ему было все равно, как. Он должен это сделать.

Глава 6

Торп сделал все возможное, чтобы действовать так, будто не хотел убивать Шона Киркпатрика, или как его там на самом деле звали, когда самозванец вошел в «Доминион». Мужчина сунул что-то в карман брюк и поправил свою белоснежную рубашку. Достойный костюм и мокасины, но не дизайнерские. Его часы не были от Гуччи… но это был либо «Таймекс», либо… Что подкрепило мнение Торпа о том, что этот человек охотился за Калли не ради денег, потому что знал, что у нее их нет.

Он чертовски надеялся, что адрес, который откопала Тара, был реальным и что Аксель сработал быстро. Торп должен устранить этого человека, а затем найти в себе силы отступить от Калли, чтобы ее жизнь смогла вернуться к своему статусу-кво.

Шон увидел его в фойе рядом со стойкой администратора. Он послал своего секретаря на бессмысленное поручение, потому что не хотел, чтобы она находилась рядом с потенциальной опасностью.

Шотландец впился в него взглядом.

– Где Калли? Ты сказал, она будет здесь.

– В своей комнате, ждёт тебя. Но мы с тобой сначала утвердим несколько правил.

– Более жесткие правила? Я закончил играть по твоим, Торп. Ты полон решимости поверить в худшие из моих намерений, потому что испытываешь ревность к своему члену, и она плакала прошлой ночью. Если ты действительно заботишься о девушке, то отойдешь и позволишь мне сделать ее счастливой. Она смотрит на тебя. Ради нее нам с тобой нужно прекратить спорить.

От всей этой речи Торп сжался, но цель сегодняшней игры заключалось в том, чтобы молчать, а не делать что-либо, чтобы вызвать подозрение у ублюдка. Поэтому он просто улыбнулся.

– Я бы тоже не стал с тобой драться. Это расстраивает Калли, но буду честен: ты мне не нравишься. Тем не менее, если ты с ней поладишь, и она будет не против, я постараюсь принять тебя. Поэтому я разрешаю вам побыть наедине с ней в ее комнате. Я не буду перебивать.

– За закрытыми дверями?

Торп впился пальцами в бедра, чтобы не задушить Шона, и кивнул.

– Не заставляй меня сожалеть о моем доверии.

– Спасибо. Я пришел сегодня, намереваясь предложить перемирие в честь Калли, поэтому я рад, что ты согласен. Она потрясающая девушка с большим сердцем. Если ты позволишь ей делать выбор и будешь держаться на расстоянии, я дам ей все, что ей нужно. Даю тебе слово.

Шон протянул руку.

– Я с нетерпением жду, когда снова увижу ее улыбку, – Торпу не хотелось пожимать руку Шона, но у него не было выбора.

Торп понимал, что если бы не информация, которую Тара достала на Киркпатрика, то он действительно принял бы его речь за чистую монету и попытался вести себя вежливо – по крайней мере, когда Калли рядом. Но теперь этот вариант снят с рассмотрения.

Повисло неловкое молчание. Торп проигнорировал это, повернувшись спиной к Шону, и повел его в частный зал. Активируя ключи и пароли он, наконец, добрался до жилой части клуба и направился в конец зала.

Он указал на дверь Калли.

– Она ждет тебя.

А внутри Шона ждал подарок. Калли была одета в красное платье с глубоким декольте, подчеркивающее ее талию и миниатюрный рост, и в то же время открывая большую часть бедра. Подходящая помада и темные кудри оттеняли ее светлое лицо. Увидев ее десять минут назад, Торп хотел лишь одного: привязать ее к своей кровати, и сделать так, чтобы она кричала от удовольствия, пока он не осознал, что она снова надевает ошейник этого засранца. Когда он расспрашивал ее об этом, она хмурилась. Неужели изменила свое решение об уходе?

Киркпатрик постучал в ее дверь.

– Милая?

Калли открыла дверь и взгляд Торпа замер на ней. Было в её глазах что-то необычное. Грусть? Прежде чем Торп смог расшифровать выражение ее лица, она посмотрела на другого мужчину.

– Привет, Шон,– пробормотала Калли, покорно опуская взгляд, заставив его член встать. – Зайдёшь?

– Если позволишь, – шотландец вошел внутрь и закрыл за ними дверь.

Торп услышал звук закрывающегося замка. Он хотел вырвать у этого мужика внутренности.

Вместо этого он прислонился к стене в коридоре и затаил дыхание, пытаясь успокоить ярость. Надеюсь, часа через два или меньше, это дерьмо закончится, и этот самозванец исчезнет навсегда. Затем он выяснит, что беспокоит девушку, и исправит это.

Единственная причина, по которой он впустил Шона в комнату Калли, заключалась в том, что он мог сам открыть ее дверь за считанные секунды. Если нужно, можно призвать на помощь Акселя. На окнах были решетки, исключая побег, и в зале на всякий случай дежурили Зеб и Ланс, слушая и наблюдая. Весь его план был одной большой авантюрой.

Да, он предполагал, что Шон не обидит Калли, так как у него были месяцы на это, если бы он хотел. Зачем ему это делать сейчас, когда он загнан в угол без пути эвакуации? Но, несмотря на это, Торп не терял бдительности. Он должен быть уверен, что Калли в безопасности.

Торп подавил желание ударить по стене, развернулся на каблуках и направился по коридору, отправляя сообщение Акселю, чтобы поторапливался.

Когда Торп прошел мимо Ланса, тот положил в карман свой телефон и нахмурился.

– Следи за девушкой, а не за мной.

Ланс бросил на него проницательный взгляд.

– Я присмотрю за твоей девушкой. Признайся, она нужна тебе.

Торп потер лоб, чувствуя, что начинает болеть голова.

– Давайте сосредоточимся на том, чтобы обеспечить ее безопасность сегодня и избавиться от этого шотландского жеребца. Если мы справимся, я подумаю об этом. Возможно.

– Если ты не готов сделать Калли своей, почему бы не позволить ей быть счастливой с тем, кто обожает ее? – Ланс бросил вызов. – Тебе может не нравиться Шон Киркпатрик, но он влюблен в эту маленькую злючку.

– Ты не понимаешь, – Торпа раздражал этот разговор, но он осознавал, что чем меньше он рассказывает другим о Калли и ее секретах, тем лучше.

– Ты и сам не претендуешь на неё, и не хочешь, чтобы её взял кто-нибудь ещё. Да, этого я не понимаю. Ты видимо предпочитаешь, чтобы она была одинокой и несчастной.

Почему другой Дом поднял вопрос, вызывающий у Торпа чувство вины?

– Я не хочу, чтобы она была несчастна, – он прогонял мысль о том, что Калли останется одна, если он не сможет получить ее. И да, он знал, что это чертовски эгоистично. – Но она заслуживает лучшего.

Ланс пожал плечами.

– Не буду спорить. Просто не уверен, что он хуже, чем ты, который поощряет ее обожание, притом, что не собирается претендовать на нее.

Торп открыл рот, чтобы опровергнуть, но Ланс сказал, указывая в него пальцем:

– Эта сука Мелисса, твоя бывшая, высосала тебя, и ты боишься также попасть снова. Я понимаю это. Но включи свой гребаный мозг. Если Калли останется даже после того, как ты отверг ее, то может быть стоит рискнуть.

Слова Ланса звучали разумно, но Торп промолчал.

– Попробуй и ты удивишься. Ее сердце принадлежит тебе, – настаивал Ланс, насмешливо.

– Я подумаю.

И эта горькая пилюля заставила Торпа задохнуться.

Этот разговор его добил. Отстранившись, он ворвался в кабинет и попытался отвлечься в бумажной работе. Но сосредоточиться не получалось. Полуотвеченные электронные письма и отклоненные формы не могли заставить его забыть, что прямо сейчас Калли рядом с человеком, который не тот, за кого себя выдаёт. Шон может приказать ей раздеться. Возможно, она обнажает свое тело и душу для незнакомца со зловещими мотивами.

Блин! По логике вещей было разумно спрятать Калли и избавиться от Шона. Но Торп ненавидел этот план. Его нервы были на пределе, особенно после разговора с Лансом.

Он смотрел на часы, наблюдая за каждым их движением. Тридцать минут текли, как три дня. Наконец его мобильный телефон зазвонил. Вынув устройство из кармана, он увидел номер Акселя на дисплее и нажал кнопку, чтобы ответить.

– Слушаю.

– Я на месте, все в порядке. Мне пришлось перевернуть квартиру с ног на голову, чтобы найти что-нибудь, но… – Аксель замолчал. – Тебе лучше сесть. У меня плохие новости, босс. На самом деле чертовски плохие.

***

Калли дрожала, когда Шон приблизился.

– Я рада, что ты пришел.

– Хотя Торп чуть не выгнал меня, я не собирался говорить нет, милая. Я воспользуюсь любой возможностью увидеть тебя.

Ее губы изогнулись в полуулыбке и надеялась, что это будет похоже на улыбку. Зная, что это последние моменты, которые у нее были с Шоном, что она уже в последний раз видела Торпа, что завтра она будет в другом городе и никогда не увидит Далласа или людей, которые стали ее семьей… Калли фыркнула. Она не могла позволить себе эти слезы, и ее хныканье должно прекратиться.

– Ты в порядке? – спросил Шон, заботливо обнимая её за локоть.

– Я в порядке. Просто аллергия, – она заставила себя улыбнуться сильнее, но, похоже, это не сработало. Шон нахмурился еще больше.

Если бы он знал её лучше, то увидел бы, что что-то беспокоит ее. Она не хотела, чтобы ее последние воспоминания о нем были злыми или оскорбительными, поскольку он тщетно пытался выяснить причины ее подавленного настроения. У нее был план, ей нужно придерживаться его. Все было готово, включая запасной ключ от ее машины, так как Торп так и не вернул те, которые украл из ее сумочки. Аварийный пакет, который она оставила в Чикаго несколько лет назад, вместе с несколькими другими вещами, чтобы помочь ей замаскироваться, был уложен в багажнике ее машины. Деньги, которые она собирала годами, тоже были внутри. Она не взяла бы с собой ничего, даже телефон, наполненный фотографиями всего и всех, кого любила. Как бы она ни хотела, она не могла рисковать.

Вскоре после того, как Торп установил решетки на окна клуба, она ослабила их настолько, чтобы пролезть сквозь них, на случай если ей когда-нибудь понадобится уйти. Ранее сегодня она проверила их. Она едва смогла пролезть. Поэтому, даже если бы она хотела взять с собой что-то на память, это пришлось бы оставить.

Кроме того, лучше начинать с чистого листа. Она проходила через это достаточно раз, чтобы знать наверняка.

Калли повернулась к бокалам с вином, которые купила ранее в баре «Доминиона», и протянула ему тот, который она заказала заранее, с двумя таблетками. Они не причинят ему вреда, но должны его усыпить и дать ей время ускользнуть. У неё должен быть как минимум час или больше, прежде чем Торп обнаружит, что она сбежала.

Отказ от ее маленького седана и покупка другого будет ее главным приоритетом. Плохо, что завтра воскресенье. Большинство автосалонов в Техасе закрыты. Ей нужно где-то найти фирму по продаже подержанных авто и надеяться на лучшее. Но это позже. Она хотела насладиться последними минутами с Шоном. Перед ней простиралась зияющая пропасть всех ее пустых завтрашних дней, и ей придется с этим столкнуться достаточно скоро.

Вручая ему бокал вина, она взяла свой.

Он поднял его.

– Тост, милая. За новые начинания.

Она старалась не заплакать от этой иронии.

– За новые начинания.

Скоро она будет далеко-далеко.

Шон ласкал ее не только добротой. Преданность и голод были в его улыбке, и она позволила себе погреться в его взгляде на несколько драгоценных секунд. Если бы она была нормальной девочкой с нормальным прошлым, она отдала бы свое сердце этому мужчине и была бы так благодарна за то, чтобы он был в ее жизни. Как бы то ни было, она, вероятно, умрет одна в каком-то большом незнакомом городе. Кто бы ни нашел ее тело, он никогда не узнает, что она была Каллиндрой Хоу. Они увидят женщину с поддельным именем. Её похоронят, как нищую. И никто не придет на ее похороны, потому что никому нет до этого дела.

Боже, а казалось, что она хорошо справилась с депрессией. Ничего из этого не имело значения. Взять себя в руки. Двигаться дальше. Не плакать.

– За движение, – она чокнулась с его бокалом и сделала глоток, наблюдая, как Шон проглотил немного красного вина.

– Это сухое вино мне нравится.

Отличные новости. На самом деле вино было сладким, но таблетки имели горькое послевкусие, и она знала, что две таблетки изменят вкус вина.

– Я хочу выпить за новые начинания, потому что мы с Торпом достигли некоторого перемирия, – пояснил он.

– Замечательно!

Если они не будут как кость в горле друг у друга, когда она сбежит, тогда, возможно, никто их них не сядет в тюрьму за убийство другого. Торп обнаружит, что она ушла, и ему должно быть очевидно, что Шон не помогал ей сбежать. Возможно, он будет злиться, что Шон не смог ее остановить, но и винить его будет не за что. Каждый из них будет искать ее какое-то время. По отдельности, конечно. Они не настолько любили друг друга, чтобы делать это вместе. Но, в конце концов, они сдадутся. Их жизнь будет двигаться дальше. А ей на всю жизнь запомнятся несколько событий: смерть ее матери вскоре после того, как ей исполнилось шесть лет; убийство ее семьи десять лет спустя; и день, когда она оставила двух замечательных мужчин, которых любила.

– В любом случае, начало положено, – Шон пожал плечами. – Не могу сказать, что мне нравится тот факт, что ты работаешь на него и живешь под его крышей. Я знаю, что у тебя к нему чувства, точно так же, как я знаю, что он хочет, чтобы ты была в его постели. – Он пристально посмотрел на нее. – Я люблю тебя, Калли. Ты говоришь, что тоже испытываешь ко мне чувства. Но для того, чтобы у нас всё получилось, тебе придётся выбирать.

О, она выбрала. Теперь ей просто нужно было собраться с силами и выполнить свой план. И не терять решимости, не оглядываться назад.

– Я знаю. Я много думала об этом, – Калли выпила вина для храбрости, надеясь, что Шон поступит так же.

– И что же ты решила? – спросил он, затем сделал еще один здоровый глоток, прежде чем поставить свой бокал на комод и сосредоточиться на ней.

Нет! Ему нужно выпить больше. Но когда он схватил ее за плечи и потянул ближе, она поняла, что вино было последним, о чем он думал. Теперь она могла только молиться, чтобы он принял достаточно лекарства.

Калли поставила свой бокал рядом с его, затем посмотрела в его такое знакомое лицо, стараясь запомнить каждую чёрточку. Вскоре от него или Торпа не останется ничего, кроме воспоминаний.

– Я тоже тебя люблю, – прошептала она.

Это была единственная правда, которую она могла ему сказать. Теперь она должна отпустить его.

Приблизившись, она прижалась к широкой груди Шона, чувствуя мерный стук его сердца, и прижалась губами к его.

Шон какое-то время хозяйничал у нее во рту, его язык был хищным, а губы – собственническими. Затем он отстранился, тяжело дыша и уставившись, пронзая ее душу.

– У меня ощущение, что я полжизни ждал, чтобы услышать эти слова. Пойдём со мной.

Его мягкое требование шокировало ее.

– Куда?

– Я серьезно. Мы никогда не видели друг друга за пределами этого клуба.

– Я здесь живу.

– Мы найдем новое место, подходящее нам двоим.

Она уставилась на него.

– Я-я работаю здесь.

– Тебе не нужна эта работа, милая. Я буду содержать тебя.

Она молча смотрела в ошеломлении. Он заботился о ней так сильно? Ее сердце разбилось, и она покачала головой.

– Калли, выслушай меня. Мы не можем по-настоящему быть вместе, если Торп всегда будет на нашем пути. Нам нужно быть наедине, только мы вдвоем.

– Я… – предложение было заманчивым, в некотором смысле. Может, она могла бы начать все сначала с Шоном. Может, он согласится переехать куда-нибудь еще и… Укрывать женщину, разыскиваемую за убийство? Спрятать ее, зная, что может рухнуть вся его жизнь? Он уже задавал слишком много вопросов. Шон не был тупым, у него не займет много времени понять, что к чему.

– Я не могу…

Она не могла разбить ему сердце. Его чувства были достаточно искренними, чтобы он попытался искать её, когда она исчезнет.

Разочарование мелькнуло на его лице. Он сжал кулаки.

– Разве ты не понимаешь? Пока он диктует условия, мы не можем быть вместе. Мы не можем расти.

Если бы она не бежала от своего прошлого и не была влюблена в человека, от которого Шон пытался её оторвать, то Калли могла бы согласиться. Но сейчас она не могла позволить себе такую роскошь.

– Я подумаю об этом. Мне просто нужно время. Это действительно внезапно.

Он вздохнул.

– Все в порядке. Я размышлял об этом уже несколько недель, и я готов забрать тебя к себе, но… Я постараюсь быть терпеливым.

– Спасибо, – она провела рукой по его ресницам. Это было неправильно, но она ласкала его плечи, обхватила пальцами затылок. Под ее руками он чувствовался таким реальным.

– Ты моя, знай это, – заявил он сильным, грубым и настойчивым тоном. – Я не сдамся.

Так не должно быть, но его заявление заставило ее сердце затрепетать.

– Черт, я не могу этого вынести. Я хочу тебя, милая. Хочу пометить тебя, как свою. Разденься для меня.

Калли старалась не терять себя. Чем больше она сейчас отдаст Шону, тем больнее будет потом. Она уже чувствовала себя так чертовски близко к разрушению, что едва могла удержаться. Но она не могла отрицать, что хотела прикоснуться к нему в последний раз.

Если бы она могла сказать ему правду, то могла бы дать ему часть себя. Сейчас же ей пришлось быстро отвлекать его.

Сняв платье, она положила его на кровать. За ней последовало кружевное белье цвета шампань, и низкий стон из горла Шона отозвался эхом от стен. Затем она сбросила туфли и скатала медленно чулки, дразня его каждым движением. Калли уставилась на него через плечо, осторожно шевеля бедрами.

– Ты моя сирена, – он провел ладонями по ее бедру. – Каждый раз, когда я рядом с тобой, то забываю все, что должен делать. Я могу думать только о том, чтобы сделать тебя моей.

Калли точно знала, что он имел в виду, потому что он часто нарушал ее лучшие намерения.

Посылая ему легкую улыбку, она заставила себя не отвлекаться. Поэтому она в последний раз поцеловала его в губы, а затем грациозно опустилась на колени.

– Что ты делаешь? – спросил он, глядя на нее, его глаза горели.

Ее взгляд поднялся вверх по его бедрам и задержался на здоровой выпуклости у его молнии. Она закусила губу и заставила себя смотреть ему прямо в глаза.

– Позволь мне служить тебе.

Шон резко вздохнул.

– Калли…

Она не ждала, пока он откажется или прикажет ей изменить курс. Она расстегнула его брюки, затем опустила его молнию с шипением, пульсирующим в тишине. Не говоря ни слова, он стянул пиджак и рубашку, бросив их на пол и не отрывая взгляда от нее.

После того, как она стянула штаны с его бедер, они упали рядом. Он откинул туфли и вышел из брюк.

– Я не должен позволять тебе контролировать это, – сказал он хрипло. Но это не остановило его. – Но я накажу тебя позже.

Обычно она говорила что-то дерзкое в ответ. Но сегодня её не хватило даже на одну шутку.

Вместо этого она посмотрела на него с любовью в глазах.

– Я хочу доставить тебе удовольствие сейчас.

Намек на неодобрение покинул его лицо, и он ласкал макушку ее головы.

– Я сегодня не очень хорошо говорю «нет», милая.

Ответная улыбка, которую она послала ему, мелькнула на ее губах.

– Знай, что я тебе очень благодарна.

Прежде чем он успел что-то сказать, Калли спустила его темные боксеры вниз по ногам, обнажив толстый длинный член. При воспоминании об их прошлой близости внизу живота начал завязываться узел. В последний раз… По крайней мере, было радостно осознавать, что его последние воспоминания о ней будут приятными.

– Отсоси мне, – сказал он.

– Да, сэр, – пробормотала она и наклонилась вперед, чтобы взять его между губ.

Скользящим движением языка она провела вверх по его члену, по головке, затем стала ритмично погружаться, пока он не скользнул пальцами в ее волосы и не застонал.

Калли закрыла глаза и погрузилась в свои ощущения, принимая его всё глубже. Она сильно сосала, вкладывая всю любовь и решимость в каждый проход своих губ и скручивая языком его твердую плоть.

– Хм, – он немного покачнулся на ногах. – Так хорошо, что у меня кружится голова.

Она удвоила свои усилия, чувствуя, что он, такой горячий и мощный, становится все толще. Длинннее. Он крепко сжал ее волосы и потянул. Легкое покалывание от боли возбудило ее, как и мускусный запах его кожи, в сочетании с мужским запахом между ног. Обхватив его тяжелые яички, чувствуя, как они постепенно сжимаются на ее ладони, она полностью отдалась этому удовольствию и позволила своим дрожащим пальцам скользить вверх и вниз по его длине, пока его дыхание становилось всё громче. И наконец, он застонал вслух.

– Калли…

Она почувствовала, как он взорвался на ее языке, и ощутила вкус его удовлетворения, и двигалась быстрее, лаская его своим языком в последний раз. Ее сердце забилось сильнее, когда его член пульсировал. Он схватил ее за волосы, затем издал хриплый крик удовлетворения.

Его горячее семя вспыхнуло на ее языке, соленое и густое. Калли глотала его, царапая ногтями его бёдра, удовлетворяя его потребности.

Почему этот момент не может продолжаться вечно? Почему она не может свернуться калачиком с ним на кровати, наблюдая, как он спит удовлетворённый, и думать о том, что они будут делать завтра?

Потому что она никогда больше не сможет быть Каллиндрой Хоу. Она даже не может жить реальной жизнью.

Медленно она провела губами по всей длине Шона, глядя сквозь ресницы на его раскрасневшееся лицо. Его грудь тяжело вздымалась. Глаза были прикрыты, на лице читалось удовлетворение.

– О, прекрасно... – его голос звучал низко и слабо. Он пошатнулся.

Калли подпрыгнула, чтобы удержать его, затем опустила его кровать. Он откинулся назад, положив голову на подушку, его дыхание выровнялось.

Ее время с ним почти закончилось.

– Я люблю тебя, – выдохнул он.

Она склонилась над ним, упиваясь его сильными, расслабленными чертами лица, твердыми губами, твердой челюстью. Обхватила его лицо ладонями. Такой красивый мужчина...

И он никогда по-настоящему не узнает, как сильно она любила его в ответ. Поскольку он почти уснул, то не вспомнил бы сейчас ничего из того, что она сказала.

Ему будет больно от её внезапного отъезда. Калли ласкала его лицо, текли слезы. Она должна уйти прямо сейчас, надев темную одежду, чтобы не отсвечивать, но мысль о том, чтобы добровольно оторваться от этой кровати – от него – разрывала ей грудь и разбивала сердце.

– Так устал ... – он нахмурился.

– Я знаю. Мне жаль, – Калли хотела оставить для него частичку себя. Может, тогда она сможет найти силы двигаться дальше, зная, что сделала все возможное, чтобы облегчить его боль.

У нее в голове мелькнула мысль, и она вскочила, отчаянно копаясь в его брюках, пока не нашла телефон. Затем она встряхнула Шона.

– Что?

Калли сунула телефон в руки.

– Разблокируй его для меня. Мне нужно позвонить. Мой мобильник умер.

– Я же говорил. Заряди его, – он боролся, чтобы посмотреть на экран и нажать на код.

С третьей попытки он, наконец, справился. Телефон щелкнул. Его рука упала, и он глубоко уснул.

И это было все. Ее последние слова для него были бредом. Она хотела оставить ему запись на его телефоне, сказать правду о своих чувствах.

Пока она просматривала его приложения в поисках места, где можно оставить ему видеообращение, она нахмурилась, когда наткнулась на свою фотографию. Но не сегодняшнюю. Это была фотография из ежегодника, которую она сделала на втором курсе, как раз перед тем, как убийство ее семьи заставило ее бежать из Чикаго и от всех, кого она когда-либо знала.

Шон знал ее настоящую личность. Эта мысль пронзила ее мозг. Он знал. Ее пальцы онемели. Она уронила телефон.

Каждое слово, которое он когда-либо произносил ей, было ложью.

О Боже.

С испуганным вздохом Калли отскочила от него и упала на пол. Она нащупала его штаны. Был ли он копом? Убийцей? Частным детективом? В его брюках ничего не нашлось – ни водительских прав, ни кошелька, ни значка. Она ползла по ковру, пока не добралась до его пальто. Дважды пройдясь по нему руками, она столкнулась с твердым, холодным комком. Сложив ткань, она нашла внутренний карман и заглянула вниз. Оружие.

Калли сдержала вопль. Ее сердце билось в быстром неровном ритме. Её накрывало леденящим ужасом.

Он знал, кто она такая, и у него был пистолет. Его просьба, чтобы она ушла с ним? Вероятно, он хотел убить ее, как только выманил бы от Торпа и из «Доминиона». Кто бы ни стрелял в ее отца и сестру, он искал её, чтобы закончить работу, но никогда не появлялся рядом с ней. На этот раз он нашел ее слабость – ее чертовски глупое сердце.

Шон Киркпатрик, прекрасный шотландец, в которого она тупо влюбилась, собирался убить ее. Она сдержала слезы предательства и убежала.

***

Торп закончил разговор с Акселем, ошеломленно моргая. Холод пробежал по его телу.

Калли...

Она была заперта в своей комнате с этим сукиным сыном.

Несясь вниз по лестнице, он завернул за угол, одновременно вызывая охрану и хватая Ланса, который все ещё стоял на страже в прихожей.

– Какого черта? – спросил другой Дом.

Как только Аксель поднял трубку телефона, Торп прорычал:

– Комната Калли. Сейчас. Она в опасности.

Если же это окажется недоразумением или ошибкой, он побеспокоится о последствиях своего вторжения позже.

Ланс выругался.

– Что случилось?

У Торпа было ужасное предчувствие. Господи, ну почему он этого не предвидел?

– Шон Киркпатрик – лживый ублюдок. Всё, что он рассказал нам о себе, неправда. И он здесь, чтобы забрать Калли.

– Черт побери! – Ланс побежал быстрее.

Они оказались у ее двери одновременно с охранниками. Торп заколотил в дверь, чувствуя, как от приступа паники сердце громко застучало в ушах.

– Калли!

Нет ответа.

Нет, нет, нет... с ней ничего не могло случиться. Пожалуйста, пусть она спит или в душе, или даже её рот занят членом Киркпатрика. Он не мог смириться с ее уходом.

Чертовски потрясающее время, чтобы признаться, как сильно он ее любит.

Торп достал из кармана ключ. Его руки дрожали, когда он открывал замок. В отчаянии он повернул ручку. Он не мог двигаться достаточно быстро, добраться до нее достаточно быстро.

В тот же миг он увидел помятую постель, на которой спал обнаженный Киркпатрик. Белье Калли валялось на полу. Ее платье было брошено рядом. Ее сумочка и телефон лежали на комоде. Но окно было открыто… и женщины, которую он любил, нигде не было видно.

Глава 7

Два часа спустя Торп не сомневался, что Калли ушла уже давно. Вместе с машиной исчез озорной смех, голубые глаза и половина его сердца.

Проведя руками по волосам, он подумал, что поседеет преждевременно, так как беспокойство о Калли ускоряет этот процесс. Теперь Киркпатрик был его единственной надеждой на ответы. До сих пор он не мог встряхнуть этого ублюдка. Тем временем Торп обыскал каждый дюйм ее шкафа и каждый из ящиков. Он особо ничего не нашел.

Бутылочки снотворного, которое он заставил доктора назначить ей этим летом, не касались ни разу. Он ругал ее, заставляя принять его и положить конец бессоннице. Упрямая девушка отказалась. Но вдруг, две таблетки исчезли. Зато было вино на комоде и Киркпатрик, все еще развалившийся в ее постели. Торпу не нужно было гадать, что случилось. Проклятье.

Вернулся Аксель, и, судя по хмурому лицу, поиски в любимых местах Калли не увенчались успехом. Он не мог позвонить ей на мобильный или отследить. Она оставила его здесь. Довольно иронично, что с полным зарядом. Она бросила свое красное кружевное платье. Оно все еще пахло ею. Она оставила всю одежду, кроме той, что была на ней. Также были оставлены открытки и подарки за последние четыре года, которые были тщательно упакованы, как будто каждая вещь была заветным подарком. И она сняла ошейник Шона, оставив его в центре тумбочки рядом с ним, чтобы тот увидел его сразу же, как только проснется.

Торп точно знал, кто был виноват во внезапном уходе Калли. Она была… что ж, может, не особо счастлива, но удовлетворена за последние четыре года. Киркпатрик вошел в ее жизнь, перевернул ее упорядоченный мир с ног на голову, и в конечном итоге, отпугнул ее. А она, словно дикий ветер, вылетела в дверь. Только Калли и Бог знали, где она, черт побери.

Думала ли она, что осталась теперь одна, раз он не был рядом с ней и не держал ее за руку?

– Ничего? – спросил Аксель.

– Nada¹*. Я посмотрел всюду. Ребята охватили каждый сантиметр этого места. Маленькая шалунья выползла из окна – каким-то образом ей удалось избежать каждой из камер видеонаблюдения на стоянке по дороге к своей машине. Единственные снимки показывают, что она была в черном и выехала со стоянки около трех часов назад.

Какого черта тщательный план ушел коту под хвост? Что именно сделал Киркпатрик, что так напугало ее и заставило сбежать внезапно? Торп был намерен получить ответы.

– Я найду ее.

– Я знаю, что ты будешь стараться изо всех сил, – Аксель скрестил мускулистые руки на массивной груди. – Я просто не знаю, откуда начать.

– У меня есть пара идей, нужно их обдумать. А пока ты можешь достать мне поддельные паспорта? Когда я найду Калли, то увезу ее из страны. И позабочусь о ней.

Аксель присвистнул.

– Одни только документы обойдутся в небольшое состояние.

– Не важно. Ты сможешь это устроить или нет?

– Да. Но у тебя бизнес. Как, черт возьми, ты собираешься его вести из… Эль-Сальвадора или куда тебя занесет?

– Ты когда-то говорил, что хочешь выкупить мою долю. Вот он твой шанс.

Глава службы безопасности поднял огромные руки в успокаивающем жесте.

– Ты говоришь о том, чтобы бросить все, над чем ты работал чуть ли не всё последнее десятилетие, ради девушки, которую ты даже не тра...

– Не. Заканчивай. Это. Предложение. У нее нет никого, на кого она может положиться. Я хочу изменить это.

– Если тебя поймают, то упекут в тюрьму вместе с ней.

Шок холодком прошелся по позвоночнику. Аксель знает о Калли.

Торп прищурился и грозно зарычал на парня.

– На что ты намекаешь?

– Эй…вау. Ни на что, мужик. Сегодня после прочтения документов Киркпатрика, стало ясно, кто такая Калли. У меня просто вырвалось. Но я думал, что ты тоже знаешь. – После резкого кивка Торпа, Аксель продолжил. – Теперь ее поведение понятно. Как давно ты в курсе?

– Почти два года, – с той роковой декабрьской ночи, когда он, наконец, увидел пулевую рану, высеченную шрамом на ее левом бедре, что подтвердило все худшие опасения.

– Тебе лучше не думать о большой награде за ее голову.

Аксель выглядел почти уязвленным.

– Мысль, что Калли стреляла в кого-то, тем более свою семью, особенно ради денег, нелепа. Я бы никогда не ударил кого-либо в спину за баксы.

– Я надеюсь, ты не шутишь со мной. Я бы не хотел покончить с тобой и избавляться от трупа на дне озера посреди глуши.

Аксель фыркнул.

– Я не дам тебе причины подстроить мою смерть. А что ты думаешь о его судьбе?

Торп проследил за взглядом мужчины к Шону, все еще лежащем в отключке.

– Я рассматриваю варианты, но ничего не исключаю.

– Если ты ничего с ним не сделаешь, он разболтает.

– Ты прав. Я должен навсегда убрать его из жизни Калли. Ей нужно знать, что она в безопасности, не важно, куда мы пойдем.

– Ты любишь ее?

Он полагал, что Аксель был единственным, кто до сих пор не догадался.

– Я удивлен, что Ланс не рассказал тебе об этом. Он явно удивлен. А Ксандер просто жалеет меня.

Нахождение в комнате Калли, которую покинула сама женщина, убивало его. Ее присутствие чувствовалось во всём, и ее запах еще витал в воздухе. Торп вышагивал, боль проникала в грудь. Каждое мгновение ощущалось словно пытка, и было тяжело дышать. Как он мог закрыть глаза и спать, не зная, куда она ушла? Как он сможет встретить завтра без мысли, что она в безопасности?

– Ничего хорошего нет в любви, если все катится к чертям. – Аксель тяжело вздохнул.

Торп знал, что у него своя история, но он должен сосредоточиться сейчас на Калли.

– Ты мне поможешь?

– Разумеется. Ты вытащил меня из стольких переделок, что и не сосчитать. Если я тебе нужен, я не отступлю. Просто дай мне несколько дней, чтобы привести документы в порядок. Сосредоточься на ее поиске.

– Да. Вопрос в том, с чего начать.

– Что ж, здесь мы вряд ли можем подать на нее в розыск...

– Нет. И есть человек, что видел ее в последний раз, когда она сбежала, – Торп указал пальцем.

Они оба уставились сверху вниз на Шона.

– Я сделаю кофе. Удачи проснувшейся Спящей красавице, – Аксель произнес, растягивая слова.

Кивнув, Торп сел на край кровати.

– Пока ты не ушел, уточни еще раз у своих парней… вдруг у них есть что-нибудь новое.

– Окей, – Аксель побрел к двери и остановился. – Я не сдамся. Мы сделаем все возможное.

Будет нелегко. Калли пряталась годами. Она научилась, как избежать закона, как хорошо себя скрыть, как связаться с людьми, что были не в ладах с властями.

Но она не знала, как убежать от парня, намеревавшегося бороться и отдать все, чтобы вернуть ее назад. Она скоро знает, что он никогда не сдастся.

Со злобной усмешкой он сильно толкнул Шона. Мужчина заворчал, зашевелил языком во рту, затем перевернулся и снова захрапел.

Торп глядел на него с раздражением. Это дерьмо довольно долго продолжается. Он должен был послушать свою интуицию сразу же, как только Киркпатрик вошел в клуб, и выгнать его прочь.

Вздохнув, Торп подтащил Шона к краю кровати и перекинул мужчину через плечо в стиле пожарных. Ублюдок зарычал и дернулся, наполовину проснувшись и взмахнув рукой.

Добравшись до маленькой ванной Калли, Торп бросил мужчину в пустую ванну. Голова Шона опустилась на фарфор с легким ударом.

– Останется шрам, – Аксель стоял в дверях изучающим взглядом.

– Упс, – Торп улыбнулся сдавленно и открыл вентиль. – Разве ты не занят?

– Уже сделано. Я вернулся. Здесь интереснее, – Аксель рассмеялся, снова глянув на Шона. – Если ты собираешься облить его холодной водой, то осторожнее. Я был медиком в армии. Он может впасть в шок. Я видел, как это произошло однажды после того, как несколько идиотов выпили слишком много текилы в отпуске, а затем попытались разбудить друг друга.

– Ну, этот мне нужен только на пару минут. Потом... – Торп пожал плечами.

– У тебя действительно есть темная сторона, босс, – Аксель улыбнулся. – Мне нравится.

– Я стараюсь ей не светить, – Торп открыл кран, и, посмеиваясь, начал обливать Шона холодной водой.

Тот проснулся, разбрызгивая воду, вытирая глаза и щурясь.

– Что за херня! Ты с ума сошел?

Так, так. Как интересно. Никакого шотландского акцента... Леопард наконец показал свои пятна.

– Не совсем, – Торп зарычал, затем взял за мокрые волосы Шона.

– Убери свои чертовы руки от меня.

И акцент вернулся. Торп закатил глаза.

– Не прикидывайся. Я знаю, что ты не шотландец. И я знаю, что ты не путешествующий бизнесмен.

Шон дёрнулся.

– Я понятия не имею, о чем ты говоришь. Я из Эдинбурга. Я переехал во Флориду несколько лет назад…

– Заткнись, блять.

– Я бы делал то, что он говорит, – сказал Аксель. – Он в плохом настроении.

Взгляд голубых глаз Шона прошел по комнате.

– Где Калли?

– Что ж, это как раз то, что я хотел спросить у тебя, так как ты последний человек, который видел ее перед тем, как она сбежала.

***

С проклятием Шон вырвался из жесткой хватки Торпа и встал, выключив ледяной душ. Он стряхнул лишнюю воду, как собака, усмехнувшись, когда Торп и Аксель запротестовали. Тогда они стали еще злее.

Что ж, черт. Двое против одного, а он голый. Шансы малы. Как Торп узнал, что он не шотландский бизнесмен? Что еще ему известно?

Позже. Его вялый мозг только начал обрабатывать заявление Торпа.

Сердце замерло, затем начало биться словно чертов перфоратор.

– Сбежала? – в его голосе звучала смешинка, словно он отказывался ломать оболочку, даже если паника нарастала внутри. – Как ты позволил ей ускользнуть от тебя?

Торп закатил глаза.

– Я объясню значение фразы «песенка спета», когда Калли благополучно вернется домой. Я спрашиваю, как она ускользнула от тебя. Все-таки, это ты был с ней в одной комнате.

Шон тщательно взвешивал слова, пытаясь восстановить вечер в памяти, затем включил Киркпатрика, что играл в течение нескольких месяцев.

– Девочка, должно быть, напоила меня вином. Я мало что помню. Потом она...

Он выдохнул. Та часть, где Калли взяла его член и отсосала ему начисто, с таким печальным выражением в глазах, принадлежала только им.

– Что?

– Это касается меня и Калли, конфиденциально между Хозяином и его сабой.

Аксель протянул руку за дверь, затем вытащил обратно, держа ошейник Калли на пальце.

– Я не думаю, что она все еще твоя саба. Она сняла это, прежде чем выскользнула из окна.

Увидев ошейник Калли, сверкающий в руках Акселя, Шон поразился, словно упал под тяжестью гигантского дерева. Он отступил назад. Сукин сын, он должен был прислушаться к своему инстинкту и подтолкнуть Калли к ответам. Он знал, что что-то беспокоит ее.

Шон схватил ошейник и сжал в руке, затем бросил сердитый взгляд на Торпа.

– Что ты с ней сделал?

– Ничего, что я мог бы ненавидеть сильнее фальшивого акцента, – пробормотал владелец клуба на качка из службы безопасности. – Я признаю, что меня долго обманывали, но сейчас это лишь заставляет меня стиснуть зубы. – Наконец мужчина снова посмотрел на него. – Что, черт возьми, за вопрос?

– Ты должен объяснить мне, что ты сделал такого, что расстроило мою красавицу. Она была расстроена с прошлой ночи, когда ты видел нас вместе в темнице. Ночью она держалась на грани.

– Ты хочешь сказать, это я виноват, что она сбежала?

– Именно. Я понятия не имею, что ей нравится в тебе, но она сама позволяет себе это. Ты обрати внимание на прошлую ночь, когда бедная девушка запуталась.

– Ты ляпнул ей, что любишь ее, да? Хочешь сказать, ее слезы тогда были фальшивыми?

Аксель встал между ними.

– Ребят, это не поможет нам найти Калли.

Правда, и он должен сдержаться. Он вложил чуть ли не год работы в нее... и, без сомнения, свое сердце.

– Я поговорю с остальными сотрудниками, опрошу некоторых из членов клуба, которые были на стоянке, и сделаю пару телефонных звонков. А вы двое, держите себя в чертовых руках, – потребовал Аксель, затем вышел за дверь, качая головой.

Когда мужчина исчез, Шон вернулся к проблеме.

– Калли не сказала мне ни слова об уходе. Мы выпили вина, немного поговорили и легли на кровать. Это последнее, что я помню.

– Не думаешь, что она догадалась, что ты федерал?

Кровь Шона застыла в жилах.

– Федерал? Ты конченый ублюдок. Я говорил...

– Птичка пропела мне, что в ФБР достаточно файлов обо мне и всех остальных, кто часто посещает клуб в моём доме. И, конечно, каждый известный факт о «крошечной» Калли.

Черт, Торп точно знал, кто он. И кто она, тоже. Хорошая новость была в том, что Торп защищал девушку. Плохая новость заключалась в том, что теперь все может измениться, когда он осознает, что все это время испытывал чувства к беглянке и укрывал его.

Если Торп навредил ей, Шон поклянется убить его.

Перебравшись через край ванны, он вцепился в лицо Торпа и, несмотря на свою наготу, толкнул раздражающего мудака в стену.

– Я должен был арестовать тебя, ублюдок.

Нет смысла подделывать акцент. Торп пересек черту, вторгшись в территорию федерального агента. Но Шон знал, что ему тоже следует надрать себе задницу. Он должен был хранить информацию более тщательно. Он должен использовать какой-нибудь высокотехнологичный способ скрыть эту информацию. Но его воспитывали бабушка и дедушка. Высокие технологии не были его коньком. Убеждённый, что никто в «Доминионе» не видел его прикрытия, он позволил себе расслабиться. И теперь за это приходится расплачиваться.

– Спасибо, – Торп сплюнул. – Этот акцент ужасно меня бесил.

– У моего дедушки был примерно такой акцент. Я тестировал его в Шотландии, в его родном городе. Отъебись. – Он затопал по мокрой плитке, повертелся, и наткнулся на полотенце Калли на вешалке. Оно было еще влажное. И, черт возьми, конечно, оно пахло ею. Шон чуть не ослаб в коленях. Он должен поверить, что скоро снова почувствует запах ее кожи. Она не могла исчезнуть навсегда в одно мгновение.

– Что ж, явится ли, наконец, настоящий Шон? – зарычал Торп. – Или же это и есть твое имя?

– Я не должен отвечать, – Шон обернул полотенце вокруг талии, все еще нежно сжимая ее ошейник.

– Должен, если ты заинтересован в поисках Калли, – Торп скрестил руки, и швы его пиджака изо всех сил пытались вместить его бицепсы. – Потому что я не собираюсь рассказывать тебе, что я знаю, пока ты не скажешь.

По наблюдениям в клубе он быстро понял, что Митчелл Торп спрятался за обликом вежливости, но под всем этим он мог быть безжалостным, когда что-то или кто-то угрожал тем, кого он ценил.

– Спецагент Шон Маккензи. Я всецело заинтересован в поисках Калли. Она не просто субьект расследования для меня. – Он прочистил горло. – Я люблю ее.

– Не то, чтобы я тебе верю, – Торп замолчал, – и у меня миллион вопросов к тебе, но это подождет, пока мы не придумаем, куда могла поехать Калли.

– Довольно справедливо.

– Она не намекнула, куда собирается?

– Как я и сказал, она не дала ни одного знака, что собирается уйти. Я подозревал, но... Можем вернуться в спальню, чтобы я оделся? Тебе же не нравится видеть меня голым, так?

– Черт, нет, – Торп двинулся к двери.

Шон легким шагом зашел в комнату Калли, хмуро глядя на окно.

– Она вылезла в окно с решеткой?

Торп кивнул, выглядя при этом одновременно раздосадованным и странно гордым за Калли.

– Я осмотрел с помощью фонарика ту часть, где она ослабила прутья в углу. Похоже, что она сделала это давно, чтобы убедиться, что у нее есть выход.

– Видимо, у нее всегда был план.

– Да. Как бы она еще умудрилась ускользать от вас так долго?

Шон кивнул и нашел вещи в том беспорядке, что устроил Торп, пока обыскивал комнату. Повесив ошейник Калли на ночник, он поклялся, что снова наденет его на шею Калли, когда-нибудь, как угодно – по-настоящему. Он натянул трусы.

– Я изучил ее характер. Что я могу сказать, она приехала совсем недавно из Оклахома-Сити. Не думаю, что она туда вернется. Ты, наверняка, посмотрел на записи с камеры. Она уехала на своей машине?

Торп опешил.

– Да, но не думаю, что она много на ней проедет.

– Согласен. Это помеха. Она не хотела бы рисковать тем, что мы наложим на нее ориентировку, или тем, что будет арестована первым чрезмерно усердным полицейским, который пробьет ее номерные знаки.

– Верно, – Владелец клуба больше ничего не добавил. Очевидно, он и пальцем о палец не ударит, чтобы помочь.

– Хотел бы послушать свою интуицию и прикрепить GPS-трекер к ее машине.

– У тебя нет другого способа отследить ее? – Когда Шон покачал головой, Торп разочарованно вздохнул. – Ты что, шутишь? Ты знал, кто она такая. Ты знал, что она в любой момент может сбежать.

– Я подцепил девайсы к ее ошейнику и к сумочке. Она очень кстати сняла первое и оставила вторую. Если бы я собирался играть в игру бессмысленных обвинений, я бы спросил, почему ты не проверил решетки на ее окнах, чтобы убедиться в их безопасности. В конце концов, ты тоже знал, что она беглянка.

– Отъебись.

– Сейчас нет Акселя рядом, чтобы рассудить нас. Может, составим список мест, где можем найти Калли или просто будем драться?

Торп сжал кулаки, выглядя взбесившимся.

– Мы найдем ее.

– Хорошо. У меня есть пара идей. С приходом зимы она не двинется ни на север, ни на северо-восток, – вслух подумал Шон.

– Что заставляет тебя так думать?

– Не принимай меня за идиота, – Он ощетинился. – Калли не нравится холод. И за последние девять лет мы следили за ней в восьми штатах. Нам часто оставалась буквально пара дней, а иногда и часов, чтобы поймать ее, – Шон не мог не восхищаться ее силой воли, пока надевал рубашку. – Но она всегда идет туда, где тепло. Представь, мы знали, что она была в Техасе. Мы даже подозревали, что она в Далласе, но не могли ее прижать.

Торп тяжело сглотнул.

– Как вы нашли ее?

– Мы получили доступ к программному обеспечению для распознавания лиц, когда ты отправил ее в свой банк, чтобы внести депозит в конце января. Бюро понадобилось несколько недель, чтобы идентифицировать ее, а затем еще шесть недель, чтобы я понаблюдал за этим местом, за вами, за другими и за ней, чтобы мы могли решить, как поступить.

Торп закрыл глаза, и Шон мог догадаться, что тот сейчас проклинает свою задницу.

– Я не мог представить, что простое поручение подвергнет ее такому риску.

– Не вини себя. Это могла быть простая камера на светофоре или пешеходном переходе.

Но лицо Торпа говорило, что он чувствовал свою ответственность и что если он когда-нибудь найдет Калли, то больше не совершит эту ошибку. Шон поставил бы каждую копейку на своем счету на то, что мужчина уже планировал увезти ее из страны, куда-нибудь к югу от США, вне досягаемости ФБР.

Он рассматривал своего заклятого врага в надежде, что ему не придется задерживать или ранить Торпа. Это просто пустая трата времени и потеря временного союзника.

– Значит, у тебя нет идей, куда могла бы пойти Калли? – бросил вызов Шон, желая узнать, будет ли Торп вести себя хорошо. Очевидно, у парня были мысли. Пришло время узнать, готов ли он ими поделиться.

– На самом деле, нет. Единственная вещь, на которую я когда–либо мог рассчитывать с Калли, была непредсказуемость. Может быть, во Флориду. Если бы она хотела уехать из страны, сделать это из Кис куда проще.

Шон стукнул кулаком по стене рядом с головой Торпа.

– Брехня! Чем дольше ты играешь в эту глупую игру со мной, тем дальше она убегает. Она не поедет во Флориду, потому что думает, что мой дом и бизнес там.

– Черт. Видимо, я не могу обвинять тебя в том, что ты тупой.

Шон фыркнул.

– Ты обосновался во Флориде? – Торп говорил почти с надеждой.

– Именно, в Далласе, – он болезненно усмехнулся.

– Что ж, разве мне не повезло?

– Эй, мы не должны особо нравиться друг другу. Но прямо сейчас, мы должны работать вместе, чтобы найти ее. Каждую минуту...

– Она все дальше. Я знаю это, мудак, – Торп раздраженно выдохнул и провел рукой по волосам.

– Слушай, веришь ты мне или нет, мои чувства к Калли настоящие. Я более чем заинтересован, чтобы она не попала в тюрьму, особенно за преступление, которое не совершала.

Это ударило по ушам Торпа.

– Ты знал, что она не виновна?

– Конечно. Но разве сейчас это так важно?

– Почему ФБР хочет ее поймать? Убийство не совсем в их юрисдикции.

– Наконец-то ты начал думать. Я спрашивал себя об этом снова и снова. У меня нет ответа, и, прежде чем ты усомнишься в моих словах, послушай. У меня нет времени или сил лгать тебе, чувак. Мне сообщили о фальшивых документах.

– Калли не украла бы чьи-то документы, – Торп нахмурился.

– Она подделывала документы, иногда при пересечении границы, затем бросала их и машину, и начинала заново.

Торп глядел на него, будто тот сошел с ума.

– И это причина для ФБР отправлять агента под прикрытием на несколько месяцев?

– Именно. Из этого мне тоже ничего не понятно. И они рассматривают это дело так, будто оно жизненно важно для национальной безопасности.

– Что? В этом нет ни черта сраного смысла.

– Что еще более бессмысленно, так это то, что моя обязанность – просто следить за ней и найти что-нибудь, что она могла украсть у отца.

– Не арестовать ее? – Торп напрягся, балансируя будто на острии ножа, в ожидании ответа.

Часть Шона хотела заставить владельца клуба извиваться от беспокойства, но у них просто не было на это времени.

– По крайней мере, пока. Если бы они действительно верили, что она нарушила закон, то она уже давно была бы за решеткой. Не складывается как-то. Что–то было в Дании. Можешь представить любой сюжет, но точно произошло что–то грязное. И я хочу сделать все, чтобы защитить ее.

– Это относится к нам обоим, – скрестив руки, Торп сглотнул. – Хорошо. Она мне что-то говорила про Лос-Анджелес вчера.

Тело Шона напряглось.

– Она знает кого-нибудь там?

– Больше нет. Ксандер переехал в Луизиану. А это не так близко.

Пожав плечами, Шон задумался о предложении.

– Это хоть что-то. У них довольно тепло зимой. Далеко отсюда. Большой город, в котором она может потеряться.

– Возможно.

Торп выглядел так, как будто был чертовски напуган. Это беспокоило и Шона. Что если он не сможет найти ее там? И если вообще сможет?

– Она точно отправится на запад. Где мой чертов телефон? – Шон пошарил в карманах, затем оглядел пол и кровать. Наконец, он нашел его и схватил в руки. Как только набрал код, картинка, что появилась на экране, заставила его покрыться холодным потом.

– Я знаю, почему Калли сбежала. Черт, она усыпила меня и узнала, что мне известно, кто она.

Он показал Торпу изображение, где была она в подростковом возрасте, с бодрой улыбкой и этими голубыми глазами, в которых он мог утонуть.

Торп сотряс воздух ругательствами.

– Это могло быть причиной.

– Я напугал ее, – сказал Шон с сожалением.

– Не сомневаюсь. Если думаешь, что она уехала на запад, я найду ее.

– Ты? – Шон потряс головой. – Это моя работа. Тебе нужно остаться здесь.

– Не нужно. Я поеду с тобой, чтобы найти Калли и убедиться, что ты не увезешь ее куда-нибудь.

– Тебе нужно остаться здесь и вести себя так, будто все нормально.

– Как? – Торп сердито спросил, глядя на Шона так, будто у него и мысли не было отступить. – Мой мир перевернулся. Все, кто знает меня, чертовски хорошо понимают, что я не отпущу эту девушку просто так.

– Может быть, но ты с ума сошел, если думаешь, что ФБР не следит и за тобой. Они не слишком часто видят Калли за пределами «Доминиона». Но ты... каждый раз, когда ты летел куда-нибудь или даже брал такси, с тех пор, как мы нашли ее, следили и отмечали, на всякий случай, если ты уедешь, это признак того, что она бросится за тобой.

– Кто-то в клубе доносил, что мы с ней близки?

Шон быстро заверил его, качнув головой.

– До того, как я присоединился, я не мог ни с кем поговорить, но ФБР об этом догадывалось. Она никогда не оставалась в одном месте даже половину этого времени, поэтому мы должны были предположить, что она привязалась к кому-то здесь. Ты казался самым логичным выбором. Как только я вошел в дверь, я понял, что она оставалась здесь из-за тебя.

Он не сказал Торпу, что знал, что Калли согласилась принять его ошейник, чтобы посмотреть будет ли все равно Торпу. Если сам ублюдок не догадывался, что она влюблена в него, что ж, он не станет его осведомлять об этом. В этой истории, если Торп не сделал её своей до сих пор, он потерял свой шанс.

– Как насчет такого, – Торп выпрямился. – Ты остаешься здесь и ведешь себя «нормально». Я беру чью-нибудь тачку и направляюсь на запад, раз уж они следят за моей. Я найду Калли.

– Конечно, найдешь. Пока вы разрабатываете какой-то план, по которому вы намерены прошерстить всю страну в ее поисках, пройдет время и вы больше не увидетесь. Я обещаю, что не позволю этому случиться. Я поставлю перед вами препятствия, я буду вмешиваться, укрою беглянку – что угодно, чтобы вас остановить. Я также буду следить за Акселем за то, что он пробрался в мою квартиру и подделал федеральные улики. Вы оба попадете в тюрьму. И прежде чем сказать мне, что Аксель ни при чем, заткнись и избавь меня от своей лжи.

– Тогда мы по разные стороны баррикад. Ты хочешь найти ее. Я тоже хочу. Ты мне втираешь про то, что «две головы лучше, чем одна», а потом предлагаешь оставить меня здесь, пока ищешь Калли? – Торп покачал головой. – Сейчас мне плевать, если ты попытаешься аррестовать меня. Я забочусь только о том, чтобы вернуть ее в целости и сохранности. Я не сомневаюсь, что она сбежала от беспринципных людей в прошлом, которые смотрели на нее и не видели ничего, кроме награды в два миллиона долларов. – Торп зло взглянул на него. – Если она на самом деле не разыскивается за преступление, то откуда такая цена за ее поимку?

– Я не знаю. У нее нет другой родни, которая заплатила бы столько, так что это еще одна загадка, которая для меня не имеет смысла. Но если дядя Сэм выложил столько денег, значит, она, как бы то ни было, ценна. Кто-то знает это и знает почему. Люди, которые более опасны, чем охотники за миллионами.

Торп стоял в абсолютной тишине.

– Кто-то, кто убил ее семью?

– Я так думаю. К тому же, они стреляли в нее в ночь, когда она сбежала. Если они тогда хотели ее убить, то почему прекратили пытаться ее убить потом?

– Ты прав. Иисусе…

– Судя по тем файлам, к которым у меня есть доступ, за последние девять лет ей удалось ускользнуть от нескольких хорошо оплачиваемых киллеров. Кто-то хочет ее заткнуть. Как бы я хотел знать причину. Я бы выследил этих придурков, чтобы защитить ее.

– Мы не можем тут просто стоять. Все намного хуже, чем я предполагал, – Торп не казался тем, кто мог бы умолять, но сейчас он был близок к этому. – Двое лучше одного. Ты знаешь больше о ее прошлом, но я знаю ее саму. Я знаю, кто она теперь. Я лучше угадаю, куда она могла бы пойти, что бы сделала и почему.