Иллюзия греха

Остаток дня я бесцельно просидела в комнате, просчитывала последствия, грозящие мне от показа. Внутри меня все равно поселился страх, что в театр может прийти Кристалл. Все же мне незаслуженно досталось ее платье, а поэтому и слава «той самой блондинки». Однако, вспомнив примерный размер живота невесты Фокса, немного успокоилась. Это на улицах мисс Бристоль прикрывалась пышной меховой шубой, а в теплом помещении, без верхней одежды, ее положение станет очевидным. Беременность на таком сроке за лишний вес выдать невозможно, значит, Кристалл не станет так глупо себя выдавать и давать повод для сплетен, которые, правда, и так неизбежны.

Гораздо больше, чем мисс Бристоль, я боялась бывшего Хозяина. Заставить меня вернуться в Квартал он не мог, но вдруг решит подстроить другую гадость? В то же время Октавиус мог и не знать о показе мод или о том, что я и есть та «блондинка» из объявления.

Об этом знала покойная Марджи, Октавиус же не был похож на того, кто интересовался женскими нарядами и рекламами их показа.

Последней проблемой были бывшие клиенты. Кто-нибудь из них наверняка заглянет из любопытства, но в этом случае я делала ставку на отвратительно пахнущий наряд, в котором собиралась покинуть театр после показа.

Уснула я, так и не раздевшись, в платье, а утром проснулась с первыми лучами рассвета от многочисленных натерших завязок. С оханьем встала, умылась, долго собиралась с мыслями, но едва дождавшись, как проснется город, подхватила видавший виды чемодан со своим «маскарадным» костюмом и двинулась к городскому театру.

Несмотря на то что сам показ начинался вечером, подготовка уже должна была идти полным ходом с самого утра.

Когда я вошла в фойе, смотритель театра, недовольный пожилой старикашка, вначале смерил меня презрительным взором. Я ему отчего-то не понравилась, но услышав, что я одна из моделей, сменил гнев на милость и повел какими-то тайными тропами в обход зала за кулисы.

– Вот тут уборные, – проводил экскурсию он, указывая на многочисленные двери за сценой. – Здесь реквизит, а сюда вход не персоналу театра запрещен – это осветительная.

Я слушала его вполуха, ибо самостоятельно разгуливать по театру не собиралась, а заходить в незнакомые комнаты тем более.

– А вот и гримерная, арендованная для показа, – указал он на дверь, которую тут же не преминул толкнуть внутрь.

Она рывком распахнулась, скрипнув несмазанными петлями и открывая вид на небольшую комнату, сплошь заставленную длинными вешалками с платьями. Между ними с большим трудом протискивались с десяток незнакомых девиц, кто помоложе, кто постарше. Они суетились, вертелись, спешили, а в стороне стояла Розалинда и, как командир этого дамского полка, покрикивала, подгоняя подчиненных. Завидев меня, она прервалась и подскочила ближе.

– Торани, деточка, наконец-то ты здесь, – с облегчением в голосе выдохнула она. – У нас столько дел, ты даже не представляешь. Я запланировала для тебя десяток нарядов, и тебе необходимо примерить их до показа.

Я с сомнением глянула на леди Кларк. Ее состояние мне было понятно, все же я могла подвести ее и просто не явиться на показ.

– И я рада видеть вас, Розалинда, – отдала дань вежливости и тут же с хорошо скрываемым ехидством поинтересовалась: – А почему же мы не могли провести примерку вчера?

– Некоторые из нарядов окончили шить только сегодня в ночи, – отмахнулась владелица. – Вчера тебе было бы еще нечего мерить.

С тяжелым вздохом я пристроила свой чемодан в дальнем углу, строго попросив, чтобы его никто никуда не передвигал и не трогал. Розалинда быстро познакомила меня с девочками, с которыми предстояло работать. Из десяти пятеро, те, что помладше, оказались такими же, как и я, моделями, остальные – подмастерья, которые должны быстро помогать нам переодеваться между выходами.

Первые два переодевания я выдержала стоически, а вот уже на третьем болезненно заныли ребра. Работницы леди Кларк не жалея сил затягивали на мне корсеты, стремясь утянуть мою и без того тонкую талию до немыслимых размеров. Понимая, что так дело не пойдет, я остановила их.

– В чем дело? – недовольно проворчала хозяйка.

– В корсетах, – почти обвинительно заявила я. – Если их так затягивать, то до показа ни одна из моделей не доживет.

Подтверждая это, молчавшие доселе молоденькие девчушки-модельки согласно закивали. В отличие от меня, леди Кларк они боялись сказать даже слово поперек, от этого и стояли красные как раки, едва дыша в плотных шнуровках.

Розалинда поджала губы, сама подошла ближе, подергала за завязки, проверяя плотность усадки наряда на моем теле, громко цокнула, а затем сама ослабила давящие нити.

– Мне нужны порхающие бабочки на подиуме, – заявила она, – а не перетянутые бечевкой, словно в лавке мясника, колбасы.

В итоге оставшиеся примерки прошли почти без запинок, разве что наш последний финальный выход вызвал перешептывания у соседних девиц.

– Как славно, что мы все будем в масках, – уловила я обрывок разговора от тоненькой, как тростинка, барышни. – Иначе стыда не оберешься.

– И не говори, – подтвердила ее подруга. – Столько откровенных вырезов, оголенных частей тела. Не дай бог кто из знакомых увидит! Если бы не деньги, ни за чтобы не согласилась.

– Лучше уж так, чем зарабатывать по-иному, как это делают в Квартале, – с опаской шепнула первая. – Здесь же главное не краснеть, идти ровно и дать себя рассмотреть. Особенно на последнем показе в нижнем белье. Мадам Розалинда сказала, что он будет апофеозом показа.

Я покосилась на этот самый «апофеоз», пока еще висевший на вешалках, и где-то в глубине души злорадно потерла ладошки. Несмотря на то что с Розалиндой отношения у нас сложились странные и далекие от теплой дружбы, ее одежду я бы назвала «переворачивающей представления о приличиях», и это меня несказанно радовало.

Мадам собиралась открыто представить те самые куртизанские, легко снимающиеся одежды, ввести их в массы, показать всю откровенность и красоту женского тела, при этом не скатываясь в непристойную вульгарность.

Она отказалась от бесящих меня нижних юбок, заменив их пришивными пышными тканями. Она рискнула показать горожанам, что грудь не обязательно прятать под огромным жабо, а декольте может быть изящным и соблазнительным. Она пошила десятки нарядов, которые наверняка приведут набожных дам в тихий ужас, и финальным аккордом планировала вывести на подиум девушек в нижнем белье. Неслыханная дерзость для приличного общества.

Мне достался самый откровенный комплект: черный корсет из плотного атласа, тонкие кружевные трусики, едва прикрывающие ягодицы, и чулки на узких подвязках-бантиках. Изюминкой, притягивающей взгляд, стал глубокий вырез на груди, который все же немного прикрывала сеточка ажурного плетения. Вроде бы все видно и в то же время прикрыто.

Мысленно я пожелала Розалинде удачи, ведь, возможно, уже завтра ее отлучат от церкви как главную распутницу Столицы. А вот на свой потертый чемодан я уже начинала смотреть едва ли не с нежностью. Теперь он мне казался спасительным кругом посреди океана.

– А вы и есть «та самая блондинка»? – внезапно вырвала меня из мыслей одна из моделей.

Я дернулась не столько от ее вопроса, сколько от неожиданности обращения ко мне.

– Что, простите? – переспросила я.

– Вы и есть «та самая»? – немного замялась девчушка.

Я скользнула по ней взглядом, а затем перевела его на остальных девочек. Они стояли чуть в стороне и переглядывались. Все, как одна, темные: брюнетки и шатенки и, надо сказать, красивые.

– Нет, – соврала я без зазрения совести. – Просто леди Кларк очень требовалась девушка с белыми волосами, вот я и согласилась пойти на этот обман ради денег.

Моя визави была разочарована, она явно ожидала, что я окажусь той приманкой, на которую так активно зазывала реклама.

– А-а-а, – грустно протянула она и махнула рукой в сторону остальных девчонок. – Я ведь так девчонкам и сказала: «Вот зачем знатной даме с приема мэра выступать моделью на показе мод. У этой леди наверняка полно денег». Мы с подругами, кстати, тоже участвуем ради них. Приехали в Столицу на заработки.

Почему-то я в этом даже и не сомневалась. В аферу с показом могли влипнуть либо дурочки вроде этих глупышек, либо я. Только что-то подсказывало, что этим «крошкам» Розалинда платит гораздо меньше моего.

– Я тоже на заработках, – радостно поддакнула, поддерживая собственную легенду. – Только не задалось с работой. Вот и приходится перебиваться сомнительными заработками.

– Понимаю, – шепнула милашка и протянула руку. – Кира.

– Тори.

– Ты, Тори, только в Квартал на подработку не ходи, – как главную тайну, очень тихо поведала новоявленная знакомая. – Это плохое место!

Я едва не поперхнулась от подобного совета, но в то же время где-то в душе порадовалась, что девушки, даже будучи провинциалками, понимают опасности самого красивого борделя Страны и пятьдесят процентов прибыли от клиентов не манят их своей легкостью и доступностью.

– Хорошо, – заверила я брюнеточку. – В Квартал работать точно не пойду.

За час до показа Розалинда покинула гримерные и отправилась встречать многочисленных гостей. Я же занялась последними приготовлениями: примерила у зеркала золотистую полумаску, обрамленную черной бархатной каймой, и поняла, что для показа перед сотнями людей просто спрятать лицо – мало.

Я долго колдовала с прической, силясь максимально прикрыть лицо прядями. В итоге получилось довольно бестолково, и я попросту распустила волосы. Одна из суетящихся рядом помощниц одобрительно хмыкнула:

– Да, так хорошо. Теперь зрители гарантированно разглядят в тебе светлые волосы даже издалека.

Не сказать, что меня сильно обрадовало повышенное внимание к моей персоне, но успокоив себя тем, что показ – это всего лишь билет в мое светлое будущее, ярко подкрасила губы алой помадой в тон первому наряду.

За десять минут до начала показа явилась Розалинда. Ее приподнятое настроение ощущалось еще с порога.

– Это фурор. Я даже не ожидала, что будет столько народу. В зале не протолкнуться! – радостно воскликнула она. – Нас ждет успех!

Уже за кулисами, когда все девочки выстроились в очередь в порядке выхода, я сумела мельком заглянуть в зал.

Народа действительно собралось много, люди толпились у длинного помоста, уходящего от середины сцены вглубь зала. По нему мне предстояло пройти несколько раз туда и обратно, покрутиться и вернуться за кулисы – переодеваться в следующий наряд.

– Начинаем. – Розалинда подтолкнула вперед тоненькую Киру.

Зазвучала музыка, и шум толпы в зале притих. Первый проход девушек толпа встречала вялым ропотом. Я бы даже сказала с равнодушием. Но я следила взглядом за ровным шагом остальных моделей, и мне казалось, что нет ничего легче, чем пройтись перед толпой, пусть даже и не особо радостной.

Но едва я ступила на сцену, предательское волнение объяло мое тело. Огромных трудов стоило не споткнуться и не запутаться в собственных ногах. Я шла, глядя перед собой, боясь опустить взгляд на зрителей. Мне казалось, что если, не дай бог, я узнаю кого-нибудь из прежних знакомых, тут же занервничаю еще больше.

– Прекрасно, – все же похвалила устроительница показа, едва я вернулась за кулисы. – Бегом за следующим нарядом.

Спешно впихнувшись в следующее платье, я вылетела из гримерной и вновь вышла на подиум. Второй проход дался легче, немного осмелев, я все же оглядела толпу. Женщин оказалось больше, чем мужчин, что заранее было предсказуемо, но в то же время я не встретила восторженных взглядов. Как раз наоборот. Горожанки поджимали и кривили губы, осуждающе шептались с подругами.

Наверное, это был провал, однако Розалинда за кулисами загадочно светилась, словно знала то, чего еще не знала я.

На третьем наряде женщины начали неодобрительно шикать, а случайно затесавшиеся мужчины призывно свистеть. Кому-кому, а им вид красоток моделей точно нравился.

А вот к шестому наряду в зале начало происходить что-то непредсказуемое, из толпы начали слышатся робкие, но становящиеся все увереннее выкрики:

– А где такое можно купить?

– Вот бы моя жена такое носила! – подхватили в зале.

– Прочь нижние юбки, даешь легкие платья в массы!

В этот момент ушлая Кларк уже начинала потирать ручки, подсчитывая будущую прибыль.

«Вот хитрюга! – догадалась я. – Заранее наняла этих крикунов и теперь грамотно манипулирует толпой».

На восьмом наряде уже вся толпа рукоплескала моделям, а к десятому подмастерья вынесли в зал первые наряды, в которых мы выходили в зал.

Мадам Кларк задумала продать платья на волне всеобщего ажиотажа прямо сейчас. Разумеется, всем желающим одежды не хватало, но заранее нанятые зазывалы, как на аукционе, перекрикивая друг друга, поднимали цены, нагло задирая ставки.

Мой выход в нижнем белье вышел смазанным, большинство дам ушли бороться в неравной битве аукциона за платья, а у сцены остались в основном либо любопытствующие зеваки, которые и не собирались ничего покупать, либо истекающие слюной мужчины.

– Браво! Браво! – хлопала в ладоши леди Кларк, поздравляя саму себя с успехом. – Все отработали на славу. Деньги получите завтра, я отдам их вам в магазине, а сейчас можете расходиться по домам.

Девчонки-модели обрадованно заулыбались, окрыленные успехом и обещаниями, они упорхнули в гримерку, я же осталась и мускулом не дрогнула, чтобы выразить радость на собственном лице. Подошла к Розалинде и потребовала:

– Я хочу свои деньги сейчас, – и в доказательство требований материализовала расписку. – Тут четко указаны даты оплаты.

Мадам владелица помрачнела, но, будучи обязанной выполнить обещание, буркнула короткое:

– Сейчас заберу выручку за платья и расплачусь, – после чего ушла в зал, где с молотка уходили оставшиеся наряды.

Довольная таким поворотом, я двинулась в гримерку, где уже переоделась в свое городское платье. Свой «старушечий костюм» при присутствующих моделях я доставать не собиралась, хотела дождаться, пока все разойдутся. Я начала медленную имитацию деятельности, специально тянула время – расчесывала волосы, заплетала косу, красила глаза и наблюдала, как гримерка медленно пустеет.

Когда через полчаса вернулась Розалинда и отозвала меня в сторону, я обрадованно едва ли не поскакала к ней.

Мы вышли в коридор и вошли в темноту осветительной каморки, куда запрещал входить смотритель театра.

– Вот, – протянула тяжелый мешок с монетами женщина. – Как и договаривались. Можешь не пересчитывать, все точно.

– Рискну поверить на слово, – взвешивая в руке деньги, самодовольно заявила я. – Однако дома обязательно проверю каждую монетку. И если чего-то не хватает, вернусь за долгом.

– Какая ты все же… – оценивающе смерила меня леди Кларк, подбирая слова.

– Какая? – не удержалась я.

– Непробиваемая, – наконец нашлась женщина. – Железная.

– Иначе не выжить, – пожала плечами и приготовилась уйти.

Я надеялась, что гримерка уже окончательно опустела, а если даже и нет, то решилась переодеться в этой самой осветительной конуре. Тут бы я точно никого не встретила.

– Подожди, – окликнула меня Розалинда. – Там тебя искал один джентльмен.

Я напряженно замерла, оборачиваясь.

– Он представился?

– К сожалению, нет. Но выглядел очень представительно и назвал тебя по имени.

Мысленно я чертыхнулась.

Так и знала, что кто-то меня узнает.

– И вы подтвердили ему, что я – это я? – возмутилась, гневно зыркая на женщину.

Но Розалинду было не особо пронять моими гневными тирадами.

– Было бы глупо отрицать очевидное, если тебя и так узнали, – отмахнулась она и сама первая вышла из осветительной. – Мне пора в зал, там вовсю идут торги. А я с тобой время теряю.

Я едва не сорвалась на рык ей в спину. Вылетела следом в коридор и кинулась в гримерную. Наверняка если меня узнал один мужчина, найдутся и остальные.

Как назло, в примерочной еще оставались двое подмастерьев, они активно натягивали наряды на манекены и готовили их к выносу в зал для продажи.

– Ты еще долго тут будешь? – неожиданно спросила меня одна из них.

Я в упор воззрилась на нее.

– А что, уже пора выметаться? – немного хамовато ответила вопросом на вопрос.

– Нет, что ты, – всплеснула она руками. – Просто мы должны отнести наряды в зал, но не хотим оставлять свои вещи без присмотра. – Мастерица кивнула на сумки, соседствующие с моим чемоданом. – Посторожишь?

Я хотела отказаться, но случайно кивнула.

– Вот и славно, – улыбнулись мне в ответ работницы и, подхватив одежды, покинули примерочную.

Мне бы иметь капельку наглости и нарушить обещание, сбежав из гримерки уже сейчас, но почему-то решила дождаться этих двоих. А заодно успокоиться и здраво обдумать свои действия.

Шли долгие минуты, но эти кумушки все не возвращались, и я начинала нервничать от их долгого отсутствия. Самое гадкое было то, что я даже не могла начать переодеваться в свой «ароматный костюм», мне приходилось просто измерять комнату шагами и кусать губы.

Когда я уже была готова выть вслух, дверь за моей спиной хлопнула.

– Ну наконец-то! – протянула я. – Неужели отнести манекены в зал занимает полчаса? Где вас черти носили? – и обернулась, чтобы укоризненно взглянуть в лицо этим копушам.

– Эти черти искали вас, мисс Торани, – раздался насмешливый голос. – Как все же славно, что вы не умеете хорошо прятаться!

Аластар стоял в гримерке в строгом костюме цвета стали, непринужденно опирался о дверной проем и уверенно взирал на меня. Я замерла, забыв, как дышать, лишь скользила взглядом по его мощной фигуре, которая перекрывала мне путь отступления.

Перегородив выход, мужчина не оставил мне выбора. Я подхватила чемодан и решила поступиться принципами, но все же попытаться сбежать, ломанувшись напролом.

Но перед этим нужно было немного притупить внимание противника.

– Мне казалось, я поставила в наших деловых отношениях точку, – сухо произнесла я, делая шаг назад для разбега.

– А я исправил ее на запятую, – серьезно прозвучал ответ мне.

Его взгляд пересекся с моим, и я поняла – пора. Рывком кинулась к двери, словно безумный лемминг, пытающийся отправиться в полет со скалы. Не знаю, о чем думала в этот момент, но явно не о том, как глупо выгляжу. Меня поймали, отобрали чемодан и крепко сжали в руках, не давая даже шанса вырваться.

– Пустите, – затрепыхалась я, упираясь кулачками.

– Обязательно, – выдохнул Аластар, пристально глядя в мои глаза. – Но не раньше, чем мы окажемся в моем доме и Виктория в вашем присутствии расторгнет ту глупую дарственную, которую вы оставили на мое имя. Или вы думали, что я способен принять такой подарок?!

– Я вернула долг, – прошипела я, упираясь еще сильнее, и даже попыталась наступить каблуком Аластару на ногу.

Но меня легко оторвали от земли и взвалили на плечо, как какой-то мешок с овощами.

– Ах да. Едва не забыл. – Свободной рукой Фокс сдернул с вешалки тулуп Агнии и, накинув на меня сверху, потащил из гримерной. – А то замерзнете!

Я заорала. Нет, не так. Я попыталась заорать и позвать на помощь, только вырвавшийся из моей груди вопль тут же сошел на возмущенный писк. Дело в том, что за дверью стояли те самые мастерицы, заговорщически улыбаясь мне и пересчитывая монеты. Золотые. Много.

– Вы… – шипела я, барабаня Аластара по спине. – Подкупили их!

– Не подкупил, а дал заработать, – включил демагогию Фокс. – И вообще, мне кажется, эти дамы вам завидуют.

Я прощально зыркнула на мастериц, прежде чем меня затащили за угол коридора, и словила их умиленные взгляды. Эти дуры действительно завидовали, узрев в поступке Фокса некую романтику.

Ах, если бы!

Я продолжала вырываться и брыкаться, вопить смысла не видела, только голос сорву, да и сомнительно, что кто-нибудь меня услышал бы. Фокс волок меня по внутренним коридорам театра, пока где-то в конце пути ему не встретился тот самый старик смотритель.

– Как и договаривались. – Одной рукой Фокс перекинул старику кошелек с монетами, а второй продолжал удерживать меня.

Смотритель ловко перехватил деньги и тут же спрятал их в глубокий карман камзола.

– Приятно иметь с вами дело, сэр, – подобострастно пропел он, распахивая перед Фоксом двери.

Аластар кивнул и твердым шагом вышел на улицу. Мы оказались в узком проулке, покинув театр через один из черных выходов. Рядом с крыльцом стоял знакомый припаркованный автомобиль, как всегда, чистый и сверкающий хромом.

– Вы спланировали все заранее, – задохнулась я от осознания произошедшего. Иначе объяснить столь уверенные действия Аластара по моему похищению было невозможно.

Но вместо ответа мужчина сгрузил меня на переднее сиденье, захлопнул дверцу, повернув ключ, чтобы я не сбежала, и, обойдя транспорт вокруг, сел на водительское место. Молча завел мотор и тронулся. На мой гневный взгляд Аластар не обращал ровно никакого внимания, ясно давая понять, что моим мнением не интересуется.

– Значит, решили посягнуть на мою свободу? – ехидно поинтересовалась я, когда машина выехала за город. – Решили, раз ее даровали, то вправе похитить и вернуть обратно в свой дом.

– Не говорите ерунды, – не отрывая взгляда от дороги, произнес Аластар. – Вы натворили глупостей, решив подарить свое изобретение мне. Весьма импульсивный поступок. Даже расточительный для столь продуманной особы, как вы. Я был удивлен.

– Настолько удивлены, что решили его вернуть?

– Настолько, что решил переосмыслить ваше поведение. И пожалеть, что не выслушал тем вечером. Виктории пришлось нанять еще одного детектива для ваших поисков, но вы удивительно нелепо скрывались, выдав себя таким громким объявлением в газете. Кто вас вообще надоумил ввязаться в эту аферу с показом?

– Я зарабатывала на билет в Макению, – рыкнула я, скрещивая руки на груди. – Когда вырвусь от вас, тут же, не теряя ни минуты, покину этот чертов Панем и уеду к морю.

– Весьма похвальное желание. А как же мечта взлететь в небо на самолете? – поинтересовался мужчина, сворачивая с основной дороги на одинокую проселочную.

– Решила подарить ее вам вместе с изобретением. – Я отвернулась к окну и уставилась на мелькающие там сугробы. – И давно вы все это подстроили? Подкупили смотрителя театра и остальных.

– Смотрителя вчера – как только узнал о показе. А с девушками-подмастерьями вышло случайно. Мне ведь было необходимо вас задержать, – поделился Фокс, немного снижая скорость из-за занесенной снегом дороги. – Признаться, в какой-то момент, когда вы появились в маске, мне показалось, что это другая, похожая на вас девушка. Но в итоге одна деталь все же выдала истинную Торани Фелз.

– Какая же?

– Родинка на попе, – усмехнулся он, заставив меня вспыхнуть от несвойственного мне смущения.

Вот же зоркий, разглядел как-то!

Но все же я недовольно поджала губы. Странно это. Не верила я, что он искал меня только ради возвращения прав на чертежи.

– Как там ваш брачный договор с Кристалл? Удалось расторгнуть? – как бы невзначай поинтересовалась я.

Аластар отвечать не торопился, несколько секунд паузы предшествовали его словам:

– Встреча с ней назначена на завтра. Детективы сумели собрать достаточно улик, чтобы расторгнуть нашу помолвку.

Ах вот оно что.

Злая улыбка тронула мои уста, я даже едва слышно хмыкнула. Завтрашний «развод» казался мне более объективной причиной для поисков беглянки, чем благородное возвращение самолета. Просто Аластару была нужна еще одна свидетельница.

– Понятно, – буркнула я. – Выходит, все ради моих показаний. Это все объясняет.

– Что именно? – резко спросил Фокс, сжимая руль.

– Поиски меня. Хотя предлог вернуть мне самолет выглядит крайне благородным.

– Вот как… – протянул мужчина и приготовился сказать что-то еще, но ровный рокот мотора неожиданно стал прерывистым и надрывным.

Аластар надавил на педаль тормоза, останавливая автомобиль. Фокс выбрался из машины, и холодный воздух тут же ворвался в салон, заставляя поежиться. Нахмурившись, я наблюдала, как он открыл капот и принялся там возиться. Периодически слышалась ругань с нотками обеспокоенности.

Чужое волнение передалось и мне. Протерев запотевшее боковое стекло, я вгляделась в бескрайнее заснеженное поле, посреди которого мы встали. Дернув ручку двери, вспомнила, что Аластар ее закрыл, и принялась перебираться на водительское сиденье, чтобы выйти через соседнюю дверь. Пока мучилась, путаясь в юбках и цепляясь за рычаги коробки передач, Аластар с грохотом захлопнул капот. Звук вышел громким и раздраженным.

– Какого черта происходит? – спросила я у своего похитителя, едва выбралась наружу.

– Проблемы с двигателем, – протирая руки снегом от машинного масла, ответил Фокс.

Я с сомнением глянула на капот и сама решительно подошла к крышке, чтобы открыть.

– Ну и куда вы полезли? – одернул Аластар. – Решили, если я не смог, то вы осилите?

Я с вызовом посмотрела в глаза магната, затем перевела взгляд на руку, которая не давала мне открыть капот, и вновь в глаза Аластара.

– Если вы не смогли починить двигатель собственного изобретения, – едко заметила я, – то, пожалуй, самолет у вас точно лучше забрать, вдруг вы и его собрать не сумеете!

Мне отчего-то назло хотелось побольнее зацепить своими словами Фокса. Быть может, за то, что он неделю назад не захотел слушать моих оправданий, а теперь, строя из себя ангела, решил мне благородно вернуть мой же самолет.

Я решительно нащупала рычаг открытия капота и уверенно потянула крышку вверх, но сильная мужская рука надавила сверху, так и не дав заглянуть внутрь машины.

– А давайте поговорим, Тори, – предложил Фокс, мягко убирая мою руку от авто. – Начистоту. Раз уж нам представилась такая потрясающая возможность побеседовать наедине.

– А давайте, – с вызовом ответила я, отходя от мужчины, но при этом нагло глядя ему в глаза. – Может, о том, что искали вы меня не только затем, чтобы вернуть права на изобретение, а для того, чтобы я свидетельствовала против Кристалл? Давайте, расскажите мне правду!

Я откровенно психовала. Искренности Фоксу, видите ли, захотелось!

Ведь я и так ему искренне подарила свою мечту, решив, что он сможет воплотить ее в жизнь лучше меня. Так пусть же сам теперь расскажет мне в лицо, зачем провернул это подобие похищения.

– Свидетельствовать против Кристалл?! – изумленно переспросил он. Я даже позавидовала на миг его актерскому таланту, настолько правдоподобно это вышло. – Что же, Тори, я расскажу вам правду.

Аластар шагнул мне навстречу так стремительно, что я не успела отступить и оказалась схваченной и плотно прижатой к мужчине, пахнущему морозом и машинным маслом. Он подхватил меня на руки, отрывая от земли, которая и так ушла из-под ног, и повалил на капот автомобиля. Я испуганно подняла взгляд, чтобы столкнуться с глазами цвета стали, глубокими, как бездонное небо, и утонуть в этих черных зрачках.

– Вы по-прежнему хотите правды, мисс Фелз? Так возьмите ее. – Его губы накрыли мой рот поцелуем, сминая легкое сопротивление уверенным напором.

Тело мгновенно охватил стремительный жар, пронесшийся по венам и заставляющий задохнуться. Я не чувствовала холода, только настойчивые губы, ласкающие мои уста. Он покрывал дорожками поцелуев мои щеки, шепча слова, которые я была не в силах разобрать, оглушенная стуком своего бешено колотившегося сердца.

Чужие руки скользили по телу вниз, и я ощущала их тепло даже сквозь ткань платья.

– Тори, – шумно втянул аромат моих волос Аластар, и я вздрогнула от неуловимого касания губ у мочки уха и дыхания, опаляющего шею. – Вы по-прежнему мое безумство и сумасшествие. Иллюзия, которую я представил сам себе и от которой до сих пор не могу отделаться. Еще в нашу первую ночь я пообещал себе забрать вас из Квартала и сделал это. Вы свободны и вольны, можете идти куда угодно. Но мне больно отпускать вас, словно невидимая нить тянет, заставляя сердце замирать от одного вашего взгляда. – Фокс оставил неуловимый поцелуй на моей шее и, спустившись на несколько миллиметров вниз, прикусил зубами жаждущую легкой боли кожу. Эта будоражащая ласка заставила меня дышать чаще и, словно прося следующей, зажмурить глаза и приоткрыть рот. Мужчина обвел языком след от собственного укуса и подул на него, вызывая во мне нестерпимую дрожь, а потом вновь набросился на молящие поцелуя губы. И лишь через несколько минут оторвавшись от них, договорил: – Мы сейчас здесь одни, Тори. Вы настоящая, а не та бледная тень магии суккуба, и я не знаю, как остановиться и перестать целовать вас.

– А вы не останавливайтесь…

Прикрыв глаза, я вдыхала аромат мужчины и невольно откидывала голову назад, обнажая шею для новых касаний и позволяя дарить мне новые ласки. Меня не смущал мороз и металл капота, холодящий спину, наоборот, это возбуждало. Внизу живота приятно ныло, а по телу бегали мурашки.

Мне хотелось новых жарких касаний, и, согнув ноги в коленях, я невольно обняла ими Ала, притянув к себе, выгибаясь навстречу.

С моих губ сорвался первый стон, когда мужчина оставил особо чувствительный поцелуй под подбородком. Этот звук слово дал Фоксу зеленый свет для новых действий. Рука скользнула по моему бедру вниз, медленно преодолевая сантиметр за сантиметром, теребя плотную ткань платья, под которое он вот-вот заберется. Короткое мгновение – и невидимый рубеж был преодолен. Теперь я ощущала горячие пальцы, взбирающиеся вверх по ноге. Все ближе и ближе к резинке кружевных чулков.

– Ну же, – взмолилась я, торопя мужчину, и сама ладошками обхватила его лицо, чтобы притянуть ближе и впиться губами.

Мы целовались, лежа на капоте, и я впервые в жизни теряла голову. Не могла отдать себе отчет в том, что же творю и куда подевалась моя осторожность. Я наслаждалась близостью Аластара и словно ждала чего-то волшебного, ждала, когда его рука доберется до самого сокровенного, сдвинет в сторону ткань трусиков и погладит жаждущий прикосновений цветок. Наполнит меня вначале теплом своих пальцев, а затем и горячей плотью.

– Нет! – вдруг резко выдохнул Аластар и с усилием оторвался от моих губ. Его рука выбралась из-под юбок наряда, а сам мужчина отстранился. – Господи, что же я едва не натворил?!

Я растерянно сползла с капота и едва сумела ровно встать на негнущихся ногах.

– Простите, Торани, – рассыпался Ал в извинениях. – Не знаю, о чем я только думал. Простите.

– За что простить? – Я обхватила себя руками.

То ли от холода, то ли от неудовлетворенного желания меня начало трясти, да так, что зуб на зуб не попадал. Лишь только горели губы, помня поцелуи Аластара, и место у кружевной резинки чулок, куда так долго добиралась его рука.

– Вы суккуб, – напомнил о моей природе Аластар. Выглядел он не лучше моего. Мужчину так же трясло, только свою дрожь он старательно сдерживал. – Из-за своей слабости я едва не склонил вас к поступку, о котором вы бы жалели всю свою жизнь.

Я болезненно закусила губы до крови. И только почувствовав ее вкус, протрезвела. Молнией меня поразила мысль, которую затуманенный страстью ум понял только сейчас. Я могла лишиться всего, поддавшись сиюминутному желанию. Я готова была отдаться Аластару здесь, на капоте, посреди снежного поля, – и не думала в этот миг ни о чем. Ни о потере дара, ни о последствиях. В моей голове билось только желание близости с ним, словно кто-то отключил всю осторожность, которую я так долго воспитывала в себе.

Затрясло еще сильнее, теперь уже от нервов.

– Садитесь в машину, – отпирая двери с моей стороны, приказал Аластар. – А я попробую завести мотор.

Я послушно поплелась, опустив взгляд в землю, и даже боясь поднять голову, чтобы взглянуть Фоксу в глаза. Да и как мне это сделать, если я окончательно запуталась в себе?

Ал вновь возился под капотом, я же пыталась разложить свои мысли по полочкам. Что только что произошло?

Я была готова понять чувства и мотивы Аластара. Знала же, что нравлюсь ему, а сегодня услышала признания не в любви, но в страсти. Но ведь подобное я слышала и ранее от десятков мужчин в иллюзорном бреду, от Деймона наяву, и ни разу не теряла голову так сильно. Всегда контролировала чувства, держала в узде шалящее либидо.

Но сегодня внутри меня словно переключатель щелкнул, который разрешил делать все то запретное, что позволялось только с тем, кого полюблю.

Эта догадка мне совсем не понравилась.

Люблю ли я Фокса?

Разумеется, нет. С чего бы мне полюбить этого сноба? Да, он ко мне добр, хочет меня, но это ведь не повод раздвигать перед ним ноги?

В этот миг мне впервые за долгие годы не хватало материнского совета. Мама бы подсказала, что делать в такой ситуации и как разобраться в себе. Она ведь уже любила когда-то моего отца, знает, каково это.

Мне вновь хотелось кусать от волнения губы, но я сдержала этот дурной порыв, тем более что Аластар наконец захлопнул капот и вернулся в машину. Он был хмур и, не проронив ни слова, завел двигатель.

Ехали медленно, тащились как черепахи, я же ерзала на сиденье и мечтала побыстрее выбраться наружу и скрыться от Аластара хоть где-нибудь. Мне даже смотреть на него было неуютно и боязно.

Но машина еле-еле крутила колесами, вынуждая меня собраться с силами и спросить:

– Почему так медленно?

– Проблема была не только в двигателе, – нарочито спокойно произнес Аластар. – Пока исправлял поломку в нем, обнаружил неисправность тормозной системы.

– Что-то серьезное? – забеспокоилась я.

– Скажем так, у машины вовремя забарахлил мотор, – ускользнул от прямого ответа магнат.

Я же сумела извлечь из его фразы истинный смысл – Аластар с неисправными тормозами рисковал домчать нас до того света.

Воображение послушно подкинуло картинку, где любитель быстрой езды Фокс не справляется с вышедшей из-под контроля машиной и влетает в первую попавшуюся преграду. Насмерть.

Сердце болезненно сжалось от жуткого видения.

Теперь до конца дороги я боялась даже слово лишнее сказать, чтобы, не дай бог, не отвлечь мужчину от дороги. Лишь только когда впереди показались огни усадьбы, немного успокоилась.

– Вот и приехали, – выдохнул он, остановив авто у входа. – Ваша спальня уже готова, мисс Фелз. Я попросил Агнию заранее позаботиться об этом.

Мне показалось, что после этих слов мужчина расслабился, словно с него упал немыслимый и давящий груз ответственности.

– И да, – тихо произнес он, прежде чем выйти из машины. – Если не хотите свидетельствовать против Кристалл, не нужно. Я действительно привез вас сюда, чтобы вернуть ваше изобретение.

В комнату, предоставленную мне, я фактически сбежала, едва все правила приличия были соблюдены. Я поздоровалась с Викторией, поприветствовала Агнию и Карлайла, обменялась со всеми несколькими дежурными фразами, при этом избегая смотреть всем в глаза, и, едва появилась возможность, попросилась уйти в спальню.

Агния вызвалась проводить, но я отказалась, заявив, что помню дорогу.

На этот раз здесь было тепло – гостевую хорошо протопили к моему приезду. Выходило, что супруга Карлайла действительно готовилась. Я нашла свои оставленные платья бережно сложенными в шкафу и даже выглаженными.

Усевшись на постель, я задумчиво погладила белоснежное белье, провела рукой по пододеяльнику, подтянула к себе подушку и вдохнула ее свежий аромат. Этой чистоты мне не хватало в той гостинице, где жила, здесь же все было так по-домашнему уютно, что я даже терялась от собственных противоречивых ощущений.

Мне нравилось в этом доме, но в то же время я продолжала быть здесь чужой.

Выдохнув, приняла решение немного привести себя в порядок. Раз судьба дала мне возможность, то грех не воспользоваться ею.

Я заранее приготовила платье и, прислушавшись к тишине за дверью, выскользнула наружу. В памяти был свеж план дома, поэтому я быстро нашла туалетную комнату на этаже. Ванной здесь не было, зато имелся душ, который я с удовольствием приняла, переоделась в свежее и вернулась в спальню.

Там меня ожидала Виктория, она сидела на кровати и задумчиво разглядывала пустую стену.

Обнаружить женщину в комнате стало для меня сюрпризом, я чуть было не вскрикнула от неожиданности, но, тут же успокоившись, просто закрыла за собой дверь.

– Тоже решили прочитать мне мораль о глупости дарения самолета Фоксу? – взглянув на нее, как можно спокойнее спросила я.

– Разумеется, нет, – улыбнулась она. – Мораль я могу прочитать Аластару, с тобой же пришла просто поговорить.

Она приветливо похлопала по месту рядом с собой, приглашая присесть. Я нерешительно помялась с ноги на ногу, но все же подошла.

Перед Викторией я тоже испытывала чувство стыда. Наверное, потому, что от нее тоже сбежала. Она ведь ко мне отнеслась со всей душой, платила за лекарства и лечение, а я взяла и исчезла.

– О чем говорить будем? – присела на самый край, все еще ощущая себя крайне неуютно.

Голова была мокрой, а полотенца я не нашла, из-за этого капельки воды капали с волос прямо на ткань платья и на белье кровати. Чтобы хоть как-то это прекратить и чем-то занять руки, я принялась беспокойно заплетать косу.

Мокрые пряди путались, но я упорствовала, временами слишком сильно дергая и вырывая волосинки. Столь явная нервозность не скрылась от Виктории, за моими действиями она наблюдала очень внимательно, а после не выдержала:

– Давай помогу. – Она мягко коснулась моих рук, забрала волосы и, уверенно развернув к себе спиной, принялась спокойно распутывать пряди. – Всегда мечтала о дочери, – призналась она. – Наверное, все суккубы мечтают о детях, но не всем судьба благоволит встретить свою вторую половинку.

– У вас еще все впереди, – с замиранием произнесла я, боясь даже шелохнуться и помешать ей разбирать мои волосы.

Меня поглотило давно забытое ощущение из детства, когда мать заплетала мне косу. Так бережно, аккуратно, волосок к волоску. Глаза невольно закрылись от этой сладости и смутного ощущения призрачной родительской любви. Очень светлой, такой, какой мать любит дитя.

– Нет, деточка, не впереди, – пригладила очередную прядь Виктория. – Мои годы идут дальше, я старею, и шансы познать истинную любовь уменьшаются с каждым днем.

– Быть может, вы просто не сумели разглядеть ее? – предположила я, качаясь на облаках расслабляющей неги. – Вдруг «тот самый» рядом с вами, а вы не видите его и не замечаете?

– С суккубами такого не бывает, – с горечью усмехнулась Вика, деля волосы на три большие пряди. – Наша природа предусмотрела все. Иначе все суккубы стали бы заложниками собственных страхов ошибиться.

– О чем вы? – лениво приоткрывая глаза, спросила я, предчувствуя очень важный ответ.

– Если бы каждая из наших предков боялась вступить в первую связь с тем, кого посчитала «любовью», наш род вымер бы еще тысячу лет назад, не принеся потомства. Своих любимых мы чувствуем инстинктивно, к ним тянет, о них думаешь. Рядом с ними забываешь об осторожности. Ты ведь наверняка не раз задавалась вопросом, почему твоя мать допустила твое рождение в Квартале, зная, что ее дочь попадет в рабство? Почему вначале не выкупилась, а потом бы искала любовь, как это сделала ты?

Я нервно сглотнула. Да, задавалась, но ответа не находила. Возможно, он был, но мать не успела рассказать о нем.

– И почему же?

– Потому что мы теряем голову, когда наступает этот момент. Все стены рушатся, а любые запреты, которые мы ставили, падают. И страшно не будет ни капельки. Чистая страсть, сжигающая все на своем пути, – тихо, словно баюкая меня, произнесла Виктория. – Когда-то об этом мне рассказала мать, пообещав, что я встречу свою половинку и не стоит бояться этого мига. Но я так и не встретила.

Ее руки закончили косу, обхватив ее конец припасенной резинкой. Я открыла веки, боясь повернуться к судье Райт и взглянуть ей в глаза, особенно после всего сказанного. Чувствовала, если повернусь прямо сейчас, Виктория прочтет по моему лицу всю правду о чувствах, которые во мне кипели.

То, что она описала, было в точности похоже на произошедшее между мной и Аластаром на заснеженном поле.

Что же выходило? Я люблю Аластара и не могу себе признаться в этом?

– Но ведь вы говорили, что одна из знакомых суккубов сейчас доживает свой век без дара, потому что ошиблась, – напомнила я.

– Значит, она хотела ошибиться, – предположила Виктория. – Не все из нас считают магию иллюзий даром, возможно, это проклятие.

– Виктория, – неожиданно спросила я, – а зачем вы приходили? О чем хотели поговорить? Неужели только об этом?

– Нет, конечно. – Она встала с кровати и, повернувшись ко мне лицом, приподняла двумя пальцами подбородок, чтобы все же заглянуть в мои глаза. – Я хотела увидеть твой взгляд, узнать, не ошиблась ли, выгораживая и придумывая Аластару оправдания твоему побегу. И знаешь… я рада, что не ошиблась.

– Что вы имеете в виду? – одними губами прошептала я.

– Я судья и за годы работы научилась чувствовать подлость. А в тебе я ее не ощущала с нашей первой встречи. Когда Ал рассказал мне о словах, что ты выкрикнула в кабинете, я ни секунды не сомневалась, что ты солгала в тот момент. Быть может, хотела выпроводить незваного гостя, может, у тебя были иные причины. Но я не верила, что ты использовала Аластара, и твой поступок с самолетом лучшее тому подтверждение. Торани, ты слишком любишь эти расчеты и чертежи, чтобы просто так взять и отдать их кому-то в уплату долга.

Я сглотнула ком, набежавшей в горле. Виктория видела меня насквозь с самого начала, поверила в меня и не побоялась вступиться.

Мой подбородок дрогнул, а я из последних сил поджала губы, чтоб не расплакаться прямо сейчас.

– С-спасибо, – прошептала и обняла стоящую женщину. Так по-детски нелепо, за ноги, словно крошечный ребенок свою высокую мать.

– Не за что, – потрепала по голове Вика и вновь приподняла мое лицо, чтобы поцеловать в лоб. – Только не плачь, деточка. Лучше ложись спать. Завтра будет сложный день. Как только закончим с Кристалл, сразу же вернем тебе самолет.

Я гулко всхлипнула, давя позывы разрыдаться, судорожно вдыхая воздух.

– Хорошо, – наконец собравшись с мыслями, сумела произнести я. И, прежде чем Виктория покинула спальню, окликнула ее: – Передайте Аластару, что я буду свидетельствовать о похищении документов.

– Решилась? – обернувшись у самых дверей, остановилась Вика. – Или завтра опять передумаешь?

– Не передумаю, – уверенно ответила я. – Пускай хоть мои слова станут платой за доброту мистера Фокса.

Когда она ушла, я еще долго лежала на застеленной постели, обнимая подушку, а мои мысли вращались вокруг завтрашнего дня. Теперь я не волновалась, меня объяла твердая решительность помочь Фоксу избавиться от невесты.

Не ради себя или моей любви к нему. Я не питала иллюзий и надежд занять место Кристалл. Я должна помочь ему ради благодарности, которую он заслужил.

А после… После я вернусь к своему первоначальному плану.

Прочь из Столицы. Подальше от всего, и в первую очередь от самого Фокса.

Нам не суждено быть вместе, и это точно. Ведь слишком велика пропасть между миллионером и бывшей шлюхой, значит, не стоило даже допускать шанс на жизнь наших чувств.

Я сбегу еще раз, но не дам себе потерять голову и натворить глупостей и уж тем более не позволю Аластару найти себя во второй раз.

Обстановка в кабинете была напряженной. У меня складывалось впечатление, будто сама шутница-судьба согнала в эту, оказавшуюся вдруг очень тесной, комнату всех самых ненавидящих друг друга людей во вселенной.

Аластар, сидевший за своим столом и ровно глядящий перед собой, Виктория, стоящая у книжных полок, скрестив руки на груди, и я, с энтузиазмом маньяка рассматривающая причудливый рисунок паркета на полу. Для себя я выбрала самое неудачное место в кабинете – у глобуса с выпивкой – и, скромно присев там на стуле, невольно стала средоточием взглядов прибывших в усадьбу Кристалл с родителями, которые сидели на гостевом диванчике.

Если бы не колючие, полные презрения взгляды, бросаемые на присутствующих, они смотрелись бы как образцовая светская семья. Вниманием не обошли ни меня, ни Викторию с Аластаром, ни двух детективов, стоявших за его спиной.

– Аластар, зять мой, могу узнать, зачем ты позвал нас? – попытался встать с дивана мэр Бристоль, но под тяжелым взглядом «зятя» вновь плюхнулся обратно. – И почему мы в столь странной компании?

«Столь странная компания» в моем лице отвела взгляд в сторону. Впервые в жизни мне хотелось провалиться под землю. Раздраженно поскрипывая зубами, Кристалл в буквальном смысле пыталась убить меня взглядом. Волны ненависти, исходившие от нее, не могли приглушить даже разделяющие нас метры.

– Мэр Бристоль, – слегка приподняв уголки губ, произнес Аластар, – мы здесь по замечательному поводу.

– И какому же? – Жена городского правителя нервно сжала ладонь мужа так, что тот поморщился от боли. – Посмотреть на эту шлюху?

Улыбка сошла с лица Аластара. Он встал из-за стола, обошел его и навис над четой Бристолей. Вид у него был хищный, опасный. Непривычный для меня.

– Если под шлюхой вы подразумевали вашу дочь, тогда да, – тихо прошипел он так, чтобы не услышали детективы, и тут же гораздо громче подозвал их: – Господа, будьте добры, передайте мэру Бристолю папку с доказательствами нарушения помолвочного контракта.

Едва эти слова сорвались с его губ, Кристалл побледнела, а ее мать схватилась за сердце. Оба следователя синхронно подошли и отдали папки в руки мэру.

– Как вы можете убедиться, – продолжил Аластар, – улики налицо. И два независимых эксперта собрали достаточно тому доказательств.

Супруга мэра закатила глаза и попыталась лишиться сознания, но сочувствовать ей никто не спешил. Театрального падения тоже не получилось. Женщина сидела на диване, из-за чего актерская игра вышла смазанной и неубедительной.

Мэр медленно листал папку, переворачивая многочисленные снимки. Я не видела самих изображений, но цвет лица градоправителя сменялся с бледного на багровый и обратно.

– Эти фотографии ничего не значат, – сохраняя спокойствие, произнес мэр и протянул папки обратно Фоксу. – Пастор Кларк приносил обет безбрачия, значит, ни о каких связях с Кристалл не может быть и речи. Быть может, это даже подделка! Тем более речь только о безобидных объятиях!

– Ну, у нас есть и более пикантные сцены, – поерничал Аластар, и один из следователей передал в руки мэра третью папку. – Например, поцелуи. Я, конечно, понимаю, что они не являются прямым нарушением обета, однако это нарушение условий помолвки, которую я бы немедленно хотел расторгнуть, – победно выдал Фокс, откровенно наслаждаясь реакцией мэра и его жены.

Супруги вскочили и, наперебой перекрикивая друг друга, принялись возмущаться. И лишь Кристалл сидела на диване, не шевелясь, пока не издала пронзительный вой, подобный вою раненой волчицы.

Она схватилась за живот и с гримасой боли на лице, скручиваясь от немыслимых спазмов, сползла с дивана, тем самым жутко перепугав окружающих. Даже я вскочила со стула и бросилась на помощь, но меня схватила за руку Виктория.

– Тс-с, – прижала она палец к губам, показывая, чтобы я молчала и замерла.

Судья Райт решительно двинулась к скулящей девушке, отпихнула от нее всех и что есть силы ущипнула Кристалл за нежную кожу запястья.

– Ауч! Сука-а-а, – с новой силой взвыла Бристоль-младшая, энергично стряхивая со своей руки ладонь мисс Райт и мгновенно забывая о болях в животе.

– Симулирует! – авторитетно и четко объявила судья, отнимая пальцы от нежной девичьей кожи. – Впрочем, есть в кого!

Кристалл отдернула руку и едва ли не по-змеиному зашипела на Викторию.

Пораженный подобным представлением Аластар скривил лицо. Он искренне испугался, когда бывшая невеста схватилась за живот, кинулся налить воды, но теперь со стуком поставил стакан в сторону, едва не расплескав его.

– Как низко играть, используя неродившегося ребенка, – укорил он невесту. – А главное, ради чего? Никакой любви между нами никогда не было и не будет. Неужели только ради денег?

Разумеется, правды Фоксу никто не сказал. Кристалл сверлила меня ненавидящим взглядом. Именно я казалась ей причиной многочисленных бед.

– Вы не можете так поступить с нашей дочерью! – взмолилась мать. – Она будет опозорена! Что скажут в обществе? Мы и так не афишировали ее положение. Господин Фокс, неужели вы способны бросить собственного ребенка?

– Собственного? – изумленно переспросил Ал. – В этом у меня огромные сомнения. В любом случае, сразу после рождения лучшие маги проведут экспертизу, и если ребенок действительно мой, то я возьму заботу о нем на себя. Ребенок не должен страдать за грехи матери. Что же касается Кристалл, я согласен не обнародовать данные о разрыве, если мы мирно разойдемся прямо сейчас.

– Что значит сейчас? – переспросил мэр. – Расторжение подобных договоров длительный и муторный процесс.

– К счастью, у нас есть судья, – перебил Фокс бывшего тестя. – Леди Райт любезно согласилась рассмотреть это дело и уже просмотрела все материалы, связанные с ним.

Вернувшаяся обратно к стеллажам Вика тактично откашлялась. Было видно, что от всего происходящего она получает некое мстительное удовольствие, причина которого мне была не до конца ясна.

– Как сказал господин Фокс, я действительно прочла помолвочный контракт. И его нарушение налицо. Мисс Бристоль изменяла жениху и теперь опорочена. Значит, подобный договор должен быть расторгнут в кратчайшие сроки, что я, собственно, и собираюсь сделать.

– Вы предвзяты, поэтому не можете быть объективны, – возмутилась миссис Бристоль, вскакивая с дивана. Супруга мэра негодовала и от этого довольно сильно повысила голос. – Мы подадим апелляцию!

Но Виктория лишь пожала плечами.

– Ничего не имею против. Подавайте. Думаю, процесс соберет несколько сотен журналистов возле дверей суда. Еще бы: не каждый день мэр просит отменить решение по разрыву помолвки его блудной дочери с женихом. Владелец «Панемского вестника» будет счастлив заполучить такую сенсацию.

Миссис Бристоль оскорбленно отвернулась и села рядом с проштрафившейся Кристалл.

– И что вы предлагаете, мистер Фокс? – понимая, что ситуация безвыходная, поинтересовался мэр.

– Тихо и мирно расторгнем помолвку, а дальше решите сами, что вам выгоднее. Хотите – увезите дочь подальше от глаз людских, хотите – ищите способы заставить любовника Кристалл взять ее в жены. Если чувства между ними сильны, он отречется от сана. В любом случае у вас будет неделя на принятие решения, потом же в прессе обязательно зададутся вопросом, почему не идет подготовка к свадьбе года.

Сидя в сторонке, я быстренько подсчитала, что сейчас до первого дня весны оставалось чуть меньше двух недель, так что Аластар был прав. На его пышной помолвке присутствовал весь городской бомонд, и эти люди обязательно поинтересуются, где их приглашения на свадьбу. Скандал будет в любом случае, вопрос лишь в том, какой силы и сколько подробностей ускользнет в массы.

Бристолей приперли к стенке, им ничего не оставалось, кроме как согласиться на условия Аластара.

И вскоре в присутствии обеих сторон судья Райт размашисто начеркала на помолвочном договоре «Расторгнуто» и составила отдельный протокол в двух экземплярах, который заставила подписать и Аластара, и Кристалл.

– Объявляю вас чужими людьми, – с плохо скрываемой ехидцей радостью провозгласила она. – Можете забыть друг о друге навсегда!

Но огонь злости, сверкнувший в глазах бывшей невесты, явственно заявил: Кристалл этого унижения не забудет. Никогда.

– Надеешься занять мое место, шлюха? – прошипела она мне. – По глазам вижу, надеешься. Иначе зачем ты здесь?

Не дрогнув даже мускулом, я стойко снесла это оскорбление. Тем более мне было чем ответить.

– Ну что вы, мисс Бристоль. Я всего лишь случайный свидетель в этом деле, – елейно проворковала я. – Всего лишь та, кто видел, как вы передавали некие документы своему любовнику.

Девушка побледнела. На этот раз она действительно испугалась, не чета той притворной симуляции боли.

– Я ничего не передавала, – мгновенно взяла она эмоции под контроль.

– И все же я настаиваю, – продолжила давить я. – Парк у церкви, дальняя полуразрушенная беседка и вы, спешащая и оглядывающаяся по сторонам. С чем вы шли тогда?

Кристалл взволнованно хапнула воздух, будто рыба, выброшенная на сушу.

– Как вы смеете обвинять мою дочь в воровстве?! – взвился мэр Бристоль, подскакивая ближе и заводя дочь за спину. – Ваши слова чушь, если не подкреплены доказательствами!

Я прикусила язык и перевела вопросительный взгляд на Аластара.

Кроме моих слов, у нас действительно ничего не было, а Кристалл явно собиралась отпираться до последнего.

– Советую сознаться сейчас, – пришел на помощь Фокс. – Я ведь найду, что было похищено или подменено, и тогда ваша дочь не отделается милой беседой и моим укоризненным взглядом.

– Вы угрожаете? – полыхнул гневом мэр.

– Предупреждаю, – ровно ответил хозяин дома. – Итак, леди Кристалл, вы вспомнили, что передали в той папке?

Взгляды присутствующих устремились к блондинке с ангельским личиком, у которой вот-вот грозили прорезаться адские рожки.

– Вспомнила, – явно собравшись, заявила она. – Это не ваши документы, Аластар, а всего лишь мои фотографии в знак нежных чувств к святому отцу, чтобы он не скучал одинокими зимними вечерами в келье.

Я не удержалась и фыркнула, не верилось мне в подобное объяснение. Притянуто за уши. Тем более что пастор крайне пренебрежительно поступил с подобным знаком внимания – выкинул его в снег!

И в то же время, если Кристалл не хочет сознаваться по-хорошему, она просто вынуждает Фокса найти правду самому, а это грозило ей более плачевными последствиями.

– Что ж… – Напряженное выражение на лице Аластара немного разгладилось, хотя эта реакция показалась мне притворной. Фокс не поверил ни одному ее слову. – Если все именно так, тогда, мисс Бристоль, вам нечего опасаться.

Леди гордо вздернула голову и показательно отвернулась.

– Не смею больше никого задерживать. – Магнат намекнул заносчивой семейке, что пора бы им покинуть его гостеприимный дом. – Или желаете остаться на чай?

Не желали.

Оскорбленных Бристолей словно ветром унесло – вначале из кабинета, а затем и с территории усадьбы.

Аластар даже вызвался проводить их, а заодно и следователей, для чего вышел из кабинета, оставив меня и Викторию наедине.

– Как-то слишком легко, – с сомнением прошептала я, обращаясь скорее к себе, нежели к кому-то другому.

Виктория услышала мои «мысли вслух», но этого мнения не разделила.

– Я бы не назвала это легкой победой, – так же тихо ответила она. – Слишком много грязи всплыло во время расследования, а подобное всегда имеет последствия.

– Думаете, они станут мстить вам или Аластару?

Судья усмехнулась.

Она опять непринужденно стояла у книжных полок, опираясь на стеллажи, и лукаво смотрела на меня сверху вниз. В глазах мерцали странные огоньки.

– Мы с ним слишком большие фигуры на этой шахматной доске. Я опасаюсь за тебя, девочка. В этой игре ты, увы, маленькая пешка.

Она произнесла эти слова так удивительно трепетно, что я даже не восприняла их за оскорбление. Да и не на что мне было обижаться. Иллюзий я не питала.

Кроме как разменной фигурой, в этой партии мне некем быть. Оставалось лишь радоваться, что Торани Фелз вообще пустили на поле и позволили выжить в безжалостной игре.

– Тогда я очень рада, что партия закончилась, – улыбнулась я ей. – И чтобы крупные дамки не втянули пешку обратно в игру, я решила покинуть Столицу.

– Серьезно? – Виктория отлипла от книжной стены и пересела на диван. Ее голос показался мне взволнованным. – Ты уверена в этом?

Мой кивок послужил однозначным ответом.

– И куда отправишься?

Теперь настал мой черед лукаво улыбнуться.

– Не скажу. Ради своей же безопасности.

Вика понимающе прикрыла глаза, хотя я успела заметить в них мелькнувшее сожаление.

– Твое право, – смирилась она с моими планами. – Хотя мне бы не хотелось упускать тебя из виду. Так спокойнее. Да и мои связи могли бы помочь начать новую жизнь с нуля.

– Вы и так для меня сделали многое. Хватит, дальше я сама. Да и зачем это вам?

– Называй это проснувшимся материнским инстинктом, – отозвалась Вика, расслабленно откидываясь на спинку дивана.

Едва она договорила, я кое-что вспомнила. Что-то очень важное и давно забытое из-за череды трагических обстоятельств.

– Вы так сильно хотите иметь ребенка, что готовы взять на себя ответственность за чужого человека? – аккуратно поинтересовалась я.

– Думаешь, не справлюсь? – вопросом на вопрос ответила Вика.

– Уверена в обратном – обязательно справитесь! Но главное, чтобы в этом были уверены вы.

– Куда ты клонишь?

Я встала со своего места, подошла к столу Аластара и взяла оттуда чистый лист. На нем написала адрес и имя.

– Ее зовут Кати. – Я протянула Виктории бумагу. – И она очень хочет иметь любящую маму.

Судья удивленно приняла лист, одними губами прочла название и адрес сиротского приюта и подняла на меня взволнованный взгляд.

– Детей не отдают в семьи, где нет отца.

На это я лишь могла тактично улыбнуться и даже с некоторым ехидством ответить:

– Вся Столица знает об удивительной Виктории Райт – единственной женщине со стальными яйцами. Не думаю, что перед вами встанут хоть какие-нибудь проблемы по усыновлению ребенка.

Женщина свернула лист вчетверо и плотно сжала в ладони. Я отчетливо поняла: Виктория в приют обязательно поедет, а вот с каким решением вернется – неизвестно.

В этот момент в комнату вошел Аластар. Один. Без следователей.

Вид у него впервые за долгое время был поистине счастливый: искренняя улыбка не сходила с уст, отчего казалось, что магнат светился изнутри.

– Я проводил господ детективов. Они уехали вслед за Бристолями в город.

– Значит, теперь тебя можно поздравить, мальчик мой, – улыбнулась с дивана Виктория. – Снова холост и свободен!

– Спасибо, мисс Райт, – шутливо отблагодарил Ал. – Без вас и мисс Фелз ничего бы не вышло.

– Брось эту официальную манеру, – отмахнулась судья. – Подобная серьезность тебе не к лицу. Так что прими от меня искренние поздравления!

Виктория поднялась с дивана и дружески приобняла Фокса, похлопав его по плечу.

– Надеюсь, ты теперь не скоро решишься подписывать иные брачные обязательства. Я не смогу расторгать их вечно, – отступая от мужчины, пошутила Вика.

– Если все же соберусь жениться, то, надеюсь, расторгать тебе больше ничего не придется, – заверил ее Аластар и перевел взгляд на меня. – Мисс Фелз…

Я вздрогнула от его оклика. Слишком странно это прозвучало в контексте предыдущей фразы.

– Мисс Фелз, я буду в вечном долгу перед вами, – продолжил Ал. – Если бы не ваши свидетельства и наводки, сегодняшнего события могло бы и не быть. Примите мою искреннюю благодарность.

Я облегченно сглотнула, увлажняя пересохший рот. Аластар всего лишь выразил признательность за помощь.

– Примите мои поздравления, – эхом отозвалась я, все еще продолжая чувствовать себя не в своей тарелке.

Мне хотелось побыстрее сбежать из кабинета, но незавершенные дела не позволяли покинуть это место. Впереди меня ждала передача прав на самолет.

– У нас осталось еще одно важное дело, – напомнила Виктория. – Аластар, где те документы, что мы составляли для договора по изобретению?

Мужчина протянул мне увесистую папку с десятком бумаг, техническими характеристиками модели, моими правами и обязательствами, процентами и причитающимися выплатами.

Я долгое время читала их. Так вдумчиво, что минуты растянулись в часы, и даже пришлось прерваться на обед, принесенный Агнией.

Изученные условия мне не понравились, я понимала, что договор составляли еще в момент, когда я работала в Квартале. С нынешними же реалиями он мне не подходил. Я захлопнула папку и протянула Аластару:

– Я бы хотела изменить некоторые пункты.

– Какие именно? – На лице Фокса отразилось удивление. – Мне казалось, я учел все ваши замечания. Договорился с профессорами Лингштамом и Стормгольдом, прописал ваше участие в работах, выплаты. Все, как и договаривались.

– Вот именно последние два пункта меня и не устраивают. Я не собираюсь задерживаться в Столице. Поэтому согласна на фиксированный гонорар. Пускай он будет в разы меньше, чем потенциальные доходы, но я сознательно принимаю это. Три миллиона – и самолет ваш, мистер Фокс!

Мои слова вызвали немую реакцию в кабинете.

– Вы шутите? – наконец нашелся хозяин кабинета. – Это ничем не лучше того, как если бы вы отдали мне самолет бесплатно.

– Считайте это актом доверия вам, – стараясь сдержать волнение в голосе и избегая смотреть Аластару в глаза, произнесла я. – Зато никаких проблем с патентованием гарантированно не возникнет. Я получаю свои деньги, вы же снимаете с проекта остальные сливки. Весьма выгодно для обеих сторон.

Фокс и Виктория переглянулись после моих слов. Первый выглядел недовольным, вторая – равнодушной. Хотя я прекрасно понимала, что Виктория осознает мотивы моего поступка, поэтому и не вмешивается.

– Для обеих сторон это не выгодно, – вставая со своего кресла, заявил Аластар. – Это выгодно только мне. В какую игру вы играете, Торани? Что задумали?

Он прищурился, разглядывая с расстояния нескольких метров мое лицо, словно хотел заглянуть в душу, в которую я никого не впускала.

– Все абсолютно прозрачно, – выдерживая его прямой взгляд, ответила и даже не запнулась. – Вы выписываете мне чек и становитесь обладателем перспективного изобретения. Я же, имея стартовый капитал, начну новую жизнь.

– Нет, – запротестовал Аластар, шумно выдыхая воздух, но подошедшая сбоку Виктория мягко положила руку ему на плечо. Фокс стряхнул ладонь и продолжил попытки убедить меня в моей неправоте. – Вы не понимаете, от чего отказываетесь, Торани.

– Сделай, как она просит, – тихо произнесла судья.

Фокс резко повернулся к ней и столкнулся с взглядом суровых глаз. Несколько мгновений шла молчаливая схватка, в которой проиграли оба. Виктория и Аластар отвели взгляды одновременно, не выдержав напора друг друга.

– Хорошо, я согласен на ваши условия, – вымученно согласился Фокс.

Он не выглядел довольным своим решением, скорее раздраженным, и поэтому я чувствовала какой-то подвох в этой резкой уступке с его стороны.

Кроме того, было еще что-то, удерживающее меня от празднования своей маленькой победы.

Недовольство Виктории.

Слишком поджатыми выглядели ее губы, когда она вносила изменения в бумаги. Словно в борьбе за мои права она смогла выторговать лишь часть чего-то очень важного.

Я перечитала трижды обновленной договор, но не смогла найти подвоха. Выпила стакан воды и прочла еще раз. Все было в точности, как хотела я.

Из-за дрожи в руке моя подпись легла на договор неровно. Фокс же, наоборот, черканул уверенно, с нажимом, едва не разрезав бумагу острым пером. Следом подписал чек, поставив твердой рукой оттиски букв на дорогую банковскую бумагу.

– Поздравляю, – протянул он чек. – Теперь вы миллионерша, Торани Фелз!

Я лишь выдавила улыбку и спрятала билет в будущую жизнь в крохотную сумочку на поясе. Теперь, когда все закончилось, я хотела побыстрее покинуть кабинет, оказаться в одиночестве спальни и спокойно выдохнуть, чтобы хоть немного угомонить расшалившиеся нервы.

– Я, пожалуй, пойду, – вымолвила, пряча заламываемые пальцы руки за спину. – День вышел слишком напряженным, нам всем следует отдохнуть.

– Что, и даже не выпьете за успех сегодняшних событий? – удивился Аластар, подходя к глобусу-бару и доставая три бокала.

Я замялась в нерешительности: уйти очень хотелось, но, когда мужчина подал мне один из стаканов, решила отдать эту небольшую дань вежливости.

– За новые высоты, которые только предстоит взять! – отсалютовал Фокс, чокаясь с Викторией.

– За будущие победы!

– За новую жизнь! – добавила я.

Звон хрусталя раздался в комнате, и я пригубила крепкий напиток. Обжигающий виски жаром разлился по горлу, приятно согревая и немного отдавая в голову.

– Это в корне неверно, что такие события мы отмечаем виски, – отставив стакан в сторону, произнесла Виктория. – Шампанское было бы куда более кстати.

Я с сомнением глянула на нее и тоже отставила стакан в сторону, но не для того, чтобы поддержать ее инициативу с игристым напитком.

– Пожалуй, я все же пойду, – улыбнулась и, не дожидаясь ответа, а уж тем более не пересекаясь взглядом с Аластаром, покинула кабинет.

Себе я честно призналась, что постыдно сбежала, понимая, к чему может привести мое даже самое легкое алкогольное опьянение. Нахождение рядом с Фоксом меня будоражило, волновало и изводило. Словно все чувства, которых я избегала долгие годы, вдруг разом решили нахлынуть и поглотить меня. Алкоголь же мог привести лишь к глупостям.

Я чувствовала, что мне необходимо остыть, смыть с себя переживания этого дня и просто отдохнуть. Поднявшись по лестнице и оказавшись в комнате, я столкнулась с Агнией. Она как раз заканчивала делать уборку, если судить по ведру и швабре в ее руках, и уже собиралась уходить.

– Ой, извините, что помешала, – опустила я взгляд в пол.

Супругу Карлайла я продолжала опасаться, она наверняка была не рада моему прибытию на усадьбу.

– Не страшно, – мягко отозвалась женщина.

Меня удивил ее приветливый тон. Я даже подняла глаза, чтобы с интересом взглянуть на женщину.

– Что вас так удивило? – нахмурила она брови.

– Непривычно видеть вас неворчащей, – осторожно произнесла и тут же добавила: – Ваш тон раньше был куда суровее по отношению ко мне.

Мое признание смутило Агнию, она поставила ведро на пол и прислонила швабру к стене.

– Я виновата перед вами, мисс Фелз. Простите меня за это, дуру старую. Я не знала, что невеста господина Аластара окажется столь лицемерной особой. Думала, раз она из хорошей семьи, то будет подходящей парой мистеру Фоксу. А оно вон как оказалось.

Мне оставалось лишь растерянно улыбнуться:

– Не надо передо мной извиняться. Не за что. Это я должна сказать вам спасибо – ваши деньги очень выручили меня, особенно в первое время.

– Все равно простите. – Теперь настала очередь Агнии опустить взгляд. Она подхватила ведро со шваброй и направилась к выходу. – Вы сегодня не ужинали, наверное, голодны. Быть может, вам подать что-нибудь сюда?

Я перевела взгляд на часы. Без двадцати восемь.

– Не стоит, – улыбнулась ей. – Слишком позднее время для еды. Да и не голодна я. Более того, собираюсь сейчас принять душ, – сообщила я Агнии. – Поэтому после него, скорее всего, сразу лягу спать.

– Душ? – удивилась она, поднимая брови. – На этаже есть ванная, вы можете воспользоваться ею.

Я мгновенно заинтересовалась. Тем более Агния вызвалась проводить.

Выхватив из шкафа чистое платье, я с воодушевлением последовала за супругой Карлайла. Мы миновали несколько соседних с моей комнат и зашли в последнюю дверь в коридоре.

Большое помещение встретило меня сумеречной темнотой и смутными очертаниями мебели. Агния провернула выключатели газовых ламп, позволяя рассмотреть обстановку. Оглянувшись по сторонам, поняла, что нахожусь в огромной спальне, красивой, богато обставленной, в светло-бежевых тонах.

Вот только было здесь что-то гнетущее, пустынное, недосказанное… Не обжитое.

– Чья это комната? – поинтересовалась я, разглядывая двуспальную кровать в центре.

– Родителей мистера Фокса. – Агния пересекла спальню и открыла одну из дверей в соседнюю комнату. – Здесь уже долгое время все неизменно, однако я прибираюсь тут почти каждый день.

Я прошла за Агнией и очутилась в просторной ванной комнате. Включенный свет озарял пространство, освещая красивые стены с черной мраморной плиткой, зеркала по периметру стен и на потолке. Они дробили отблески ламп сотнями зайчиков, разбегающихся по полу.

– Красиво, – восторженно выдохнула я.

– Стиль этой комнаты когда-то придумала лично миссис Фокс. Она была очень талантливой женщиной. Художницей. Так любила рисовать, – предалась воспоминаниям женщина, подходя к огромной лохани ванны. – Господин Аластар разрешает пользоваться ванной, поэтому вы без проблем можете принять ее.

Благодарно улыбнувшись женщине, я повесила чистую одежду на пустую вешалку и рассеянно оглянулась по сторонам. Здесь я чувствовала себя растерянно, все было незнакомым и таким неизвестным.

Мой взгляд упал на широкую тумбу, стоящую у стены и заставленную каким-то баночками и тюбиками.

– Это моя косметика, – проследила за моим взглядом Агния. – Там есть шампунь и пена. Если хотите, можете взять.

Я кивнула, благодаря ее, и подошла к ванне. Покрутила краны, настроила воду, принялась ждать.

– Чуть позже я принесу полотенце, – пообещала женщина, прежде чем уйти.

Еще некоторое время я просто стояла рядом с наполняющейся лоханью, слушала шум воды, наблюдала за начинающим подниматься паром, а после подошла к тумбе и принялась нюхать содержимое баночек в поисках приятного мне аромата. Агния оказалась заядлой парфюманкой, одних шампуней я насчитала с десяток, и все с разным запахом. Очень долго выбирала пену, в итоге остановилась на цитрусовой с тонкими нотами мускуса и аккуратно плеснула ее под струю воды.

Волшебный аромат тут же поплыл по комнате, а ванна наполнилась тысячами мелких пузырьков.

Подойдя к одному из зеркал, я заглянула в собственные усталые глаза и стала неспешно раздеваться. Вначале развязала шнурки корсета, затем ослабила резинку юбки, позволила платью свободно упасть на пол. Я перешагнула одеяние, подняла его и, распрямившись в полный рост, вновь взглянула на себя. Из белья на мне остались лишь кружевные трусики и высокие чулки. Я отложила платье на край тумбы и сняла их.

Быть может, я бы еще позанималась самолюбованием в зеркале, но теплая вода манила меня. Я подошла к ванне и, вдохнув полной грудью аромат цитруса, опустила кончик ноги в воду.

Несколько мгновений кожа привыкала к жаркой воде, но вскоре я, миллиметр за миллиметром, погрузила и вторую ногу, а следом опустилась сама.

Мгновенная нега объяла тело, вода, словно тысячи лучших массажистов вселенной, расслабляла мою усталую душу. Я прикрыла глаза и откинулась на бортик ванны. Впервые за долгое время я позволила себе хоть на мгновение расслабиться. Мне не хотелось думать о проблемах, которые ожидают за пределами этой воды, о новой жизни, которая начнется завтра, новых испытаниях. Душа парила в облаках, а я предавалась тихим мечтам, что однажды сумею достигнуть настоящего спокойствия в своей жизни.

Где-то вдали хлопнула дверь. Наверное, жена Карлайла принесла обещанные полотенца. Скрипнула ближняя дверь, и тихие шаги отдались эхом по залу.

– Большое спасибо за полотенца, – поблагодарила я женщину, так и не сумев пересилить себя и открыть глаз. – Я очень благодарна вам, Агния.

Шаги приблизились, и ее фигура заслонила свет, падающий на мое лицо. Я инстинктивно сморщила нос и открыла глаза.

– Это не Агния, – раздался надо мной мягкий баритон, от которого я тут же вздрогнула и зарылась в пену глубже.

– Аластар, – тихо пискнула я, не узнавая собственного голоса. И уже громче: – Что вы здесь делаете?!

– Стою в собственной ванной, – насмешливо ответили мне, – смотрю на вас.

Я нервно сглотнула, глядя снизу вверх на возвышающегося надо мной мужчину. Он стоял так близко, что я могла разглядеть фактуру ткани на его черных, как сама ночь, брюках. Скользнула глазами выше, к белой рубашке, расстегнутой на несколько пуговиц у груди, перевела взгляд к лицу и столкнулась с серыми, стальными глазами. Нервно вздохнула, вода в ванне слегка заколыхалась.

– Виктория рассказала о ваших чудесных планах покинуть Столицу, – немного наклонился ко мне Аластар и оперся двумя руками на край ванны. Его глаза неотрывно скользили по моему лицу, я же лишь шумно дышала, не в силах найти подходящие слов и выразить возмущение. – От чего вы бежите, Тори?

Я засопела еще громче, ответа у меня не было.

– Немедленно выйдите из комнаты и дайте мне одеться, – все, что сумела потребовать я, голос же при этом предательски сорвался.

– Вы покраснели, – улыбнулся кончиками губ Аластар, словно не ему я сейчас предъявила это грозное требование.

– Уйдите… – задохнулась я.

Он протянул руку к моему лицу, коснулся кончиками пальцев щеки и медленно провел вниз. Скользнул по изгибу подбородка, по тонкой шее, обвел ключицы. Лишь на мгновение застыл на кромке воды и продолжил свое путешествие.

Я попыталась отстраниться, но тело решило по-другому. Оно замерло, не разрешив мне даже шевельнуться.

Его рука исследовала новые сантиметры моей кожи, а я чувствовала горячие пальцы, застывшие у нежного ореола груди. Аластар с изучающим выражением лица приласкал его пальцами, словно бутон нежной розы, а я, едва сдерживая стон, из последних сил выдохнула уже заезженное:

– Немедленно покиньте ванную.

Мужчина медленно отнял руку, вынул ее из-под воды и выпрямился в полный рост.

Я вздохнула. То ли с облегчением, то ли с сожалением.

– Вы знаете, Тори, – Аластар неспешно сделал первый шаг, обходя лохань, – иногда вы просите меня слишком о многом… о том, что я не могу позволить себе сделать…

– О чем? – выдавила из себя, пытаясь совладать с сердцем, норовящем выскочить из груди.

Я неотрывно следовала глазами за его мощной фигурой, ловила звук эха каждого шага и пылала под горячим взором мужчины.

Фокс остановился ровно напротив меня и, наклонив голову набок, ответил:

– Не могу покинуть ванную. Если я сделаю это, то всю оставшуюся жизнь буду жалеть. Быть может, это мой последний шанс остановить вас и не дать сбежать из города.

В следующий миг он шагнул ко мне в воду. В брюках, в белоснежной рубашке, не обращая внимания на одежду и пену, которая щедро переливалась через края лохани.

От неожиданности я едва не вскочила, но вспомнив, что голая, просто поджала ноги на своей половине.

– Сумасшедший! – обвинила его я.

– Влюбленный, – донеслось признание, и Аластар устремился ко мне.

Я как завороженная смотрела на приближающееся лицо мужчины, а потом почувствовала, как под водой его руки коснулись моих ступней, провели до коленей вверх, по бедрам вниз, и снова вверх, касаясь талии.

– Такая нежная и маленькая Тори. Неужели ты еще не поняла, что я сумею защитить тебя от всех страхов, сплетен и проблем? – прошептал Аластар, глядя мне в глаза, словно пытаясь вбить эти мысли в подкорку. – Хватит принимать всю ношу судьбы на свои хрупкие плечи.

Мои глаза расширились, я вцепилась руками в бортики ванны. Сердце упрямо твердило отпустить разум, впиться в губы Аластара, нарушить все запреты, почувствовать его руки на своем лице, животе, груди, но я продолжала сопротивляться. Боролась сама с собой.

– Нет!

Рывком выпрямилась, словно спущенная с тетивы стрела, встала перед Аластаром в полный рост, расплескав оставшуюся воду и ничуть не стесняясь собственной наготы. Прочь эти условности, ведь я щеголяла в подобном виде перед сотнями мужчин.

– Если не хотите уйти сами – уйду я, – твердо бросила ему и шагнула на мраморную плитку.

Чуть не упав на скользких от воды плитах, я в три шага подлетела к тумбе и принялась поспешно натягивать на себя белье, напрочь забыв о чистом платье на соседней вешалке. Позади раздался плеск воды. Понимая, что точно не успею, я просто подхватила платье и кинулась к выходу, но меня настигли.

Поймали, как шаловливого ребенка. Заключили в плотные оковы рук и вырвали из судорожных пальцев одежду.

– Тори, – раздался жаркий шепот на ухо, от которого по телу пронеслась толпа мурашек, – не бегите от самой себя.

Я хотела было выдохнуть очередное и гневное «пустите», но взгляд упал на настенное зеркало.

Там отражалась я: хрупкая, тоненькая, обнаженная, соблазнительная, и Аластар за спиной. Так нежно и трогательно обнимающий, смотрящий на меня через зеркало. Его широкие плечи словно каменная стена были готовы укрыть меня от любых проблем и невзгод, и я поняла, что пропадаю, теряюсь в этом отражении.

С наслаждением наблюдаю, как рука Ала скользит к моей груди, чтобы накрыть ее, как я откидываю голову назад, обнажая шею и позволяя ему коснуться нежной кожи губами.

Он развернул меня лицом к себе, прижимая всем телом к мокрой одежде, которую я уже мечтала с него снять. Фокс не задавал глупых вопросов, он прочел готовность в моих глазах, когда, разрывая пуговицы, я стащила с него рубашку.

Я сама накинулась на его губы, обхватывая руками шею, а он подхватил меня на руки, заставляя обнять его талию ногами.

Фокс смел косметику Агнии на пол и бережно усадил меня на тумбу. Он целовал мои губы, впивался зубами в нежную плоть, а потом стал медленно спускаться вниз. Я чувствовала танец его языка на своей шее, ключицах, ложбинке между грудей. Он обвел мои соски пальцами, заставляя их набухнуть под его лаской, стать острыми, как пики северных гор. Аластар припал губами к розовым ореолам, играя языком, дразня меня и заставляя от нетерпения стонать его имя.

Он продолжал развлекаться с сосками, когда его руки вновь двинулись вниз. Погладили талию, провели большими пальцами по чувствительной коже внизу живота, спустились, разведя бедра шире.

Я вцепилась пальцами в плечи мужчины, едва его ладони достигли сокровенной жемчужины. Он прикоснулся к ней трепетно, будто к великой драгоценности, а затем скользнул еще ниже, чтобы раскрыть створки врат для своего будущего вторжения.

Его палец медленно вошел в меня, и я придвинулась навстречу, застонав еще сильнее.

– А-ал!..

– Мне нравится, как ты произносишь мое имя, – оторвавшись от груди, произнес он и спустился к моим ногам. – Я хочу слышать, как ты кричишь его.

Разве могла я ему отказать, особенно когда его язык коснулся набухшего бугорка, пощекотал, завладел им, а пальцы нежно скользили по преддвериям, чтобы вновь вонзиться в мое лоно. Он достиг девственной грани, войдя в меня одним, а затем и двумя пальцами. Подготовил, растягивая, чтобы будущая боль не была слишком сильной. Он пил мою влагу, растирая ее между складок, а я стонала еще громче, выкрикивая его имя.

Мне оставалось лишь кусать губы и выгибаться, зарываться руками в волосы мужчины, прося еще, но уже другую, наполненную ласку.

Он услышал меня, и вскоре мы вновь оказались лицом к лицу. Я поцеловала его в губы и сама расстегнула ремень, избавляя Аластара от брюк. Мокрая ткань не поддавалась, но ожидание только распаляло меня, а я была упорной девочкой.

– Скажи мне, что действительно готова… – на мгновение отрываясь от меня, прошептал Аластар.

– Да… – лишь выдохнула я, касаясь губами его щеки.

Моя рука наконец высвободила восставшую плоть из тесного плена брюк. Теперь с губ Фокса сорвался протяжный стон, когда я ловко пробежалась пальчиками по напряженному стержню. Туда, обратно… Туда, обратно…

– Обещаю, буду нежен, – произнес мужчина, глядя мне в лицо.

Я кивнула, доверившись его серым омутам глаз. Для меня это было мигом откровения, когда, обхватив мужчину двумя руками за шею, прижавшись к его груди так сильно, как только могла, я ощутила, как Ал еще раз нежно погладил меня там, внизу, и приставил рвущуюся вперед плоть к нежным, чувствительным складочкам.

Он мог сам настойчиво войти в меня, пронзить одним ударом, заставить испытать боль, но вместо этого, подхватив под бедра, помог мне самой насадиться на него, медленно, сладко, замирая от каждого преодоленного миллиметра, разрывая себя изнутри и чувствуя болезненное наслаждение от этой пытки. Я ощущала жар и стальную твердость его плоти, толщину, которой боялась и которая теперь наполняла меня, боль, которая саднила и заставляла всхлипывать.

– Тшшш, – пропел он мне на ухо. – Теперь ты моя, девочка.

Выйдя почти до конца, оставив внутри лишь твердое острие своей плоти, Аластар вновь пронзил меня. Я мучительно впилась ногтями в его плечи, оставляя красные борозды царапин, а взамен получила новую, еще более сильную фрикцию. Затем следующую… и следующую…

– Ах… Ах… – вырвалось из меня.

– Потерпи, девочка, я знаю, ты можешь, – шептал Аластар, перенося свою руку на мое лицо. Я ухватила ртом его пальцы и вобрала в себя, желая познать вкус этой плоти. Это завело мужчину еще больше. – Моя Тори… Только моя…

Он ускорил темп, прижимая к себе все сильнее и заставляя тихо стонать от каждого нового удара внутри себя. Боль плавно сменилась наслаждением и жаром чего-то необузданного, что вот-вот готовилось взорваться. Я крепче обхватила ногами его талию, желая оказаться еще ближе, принять до конца, почувствовать скольжение его члена внутри себя и знать, что Алу так же хорошо, как и мне.

Он любил меня неистово, вдалбливая себя так глубоко, насколько мог, словно пытался завоевать еще какие-то до сих пор неизведанные им миллиметры. Он дышал моим ароматом, скользил губами по щекам, сжимал зубами мочку уха, а я прикусывала его пальцы, ласкала их языком и теряла голову от тихого шепота:

– Любимая, сладкая… Какая же ты сладкая…

Аластар с рычанием вошел в меня особенно глубоко, и невидимая пружина моего наслаждения распрямилась, заставив исторгнуть из себя сладострастный крик. Я взорвалась тысячами осколков, и под этим взрывом родилась новая, маленькая вселенная. Пульсация била тело, а я открытым ртом хватала воздух, которого показалось очень мало. Чувствовала изливающееся в меня семя, принимала его, дрожа от накрывающих волн экстаза.

Аластар крепко обнял меня руками, прижал к себе, все еще не покидая моих пределов, жарко прошептал на ухо:

– Теперь я никуда тебя не отпущу. Никогда. Буду любить тебя и нашего ребенка. Никому не позволю причинить вам вред. Только пообещай, что не сбежишь от меня сама. Умоляю, Тори… Пообещай.

– Обещаю, – уткнувшись лбом в его плечо, выдохнула я.

Мысли медленно возвращались в голову, давая осознать, что только что произошло между нами.

Любовь. Секс.

Я сидела на тумбе, сжимала в объятиях мужчину, восстанавливала сбившееся дыхание и прятала лицо под мокрыми волосами, прикрыв глаза от еще не прошедшего наслаждения.

Не могла сдержать дурацкую улыбку, которая возникла на лице и с каждой секундой становилась все шире. Ал продолжал целовать меня в макушку, согревая своим дыханием, и гладил по спине руками.

– Знаешь, – прошептала я. Мне вдруг очень захотелось признаться Аластару в одной странной вещи. – Раньше я думала, что после своего первого раза тут же побегу проверять, не пропал ли мой дар. Ведь если бы я ошиблась, то его отсутствие, как индикатор, указало бы о моей потере.

– А сейчас?

– А сейчас я понимаю, какой была дурой, – подняла взгляд на Фокса. – Просто чувствую, что дар по-прежнему со мной, но использовать его больше нет смысла. Мне претит мысль, что я могу подойти к другому мужчине и поцеловать его ради проверки.

И это было действительно так. Теперь мне было попросту незачем это делать, ведь рядом стоял мужчина, чьей фантазией была реальная я. Не иллюзия, сотканная из извращенных желаний, а именно я.

Порочная, грешная, циничная.

Нас тянуло друг к другу давно. Это было понятно еще в новогоднюю ночь, когда он пришел пьяный, замерзший к моему дому, наплевав на все свои принципы.

Пришел к той, кого считал шлюхой, о ком думал как о женщине, имевшей сотни мужчин, и все же воспринявший меня всерьез. Уже гораздо позже он узнал от Виктории правду о моей истинной натуре. Наверное, это дало окончательный толчок его чувствам.

Он был готов принять меня такую, какая я есть на самом деле… Но общество…

Оно осудит. Прежде всего его. Никому нельзя объяснить, что шлюха из Квартала была девственницей-суккубом, несколько лет морочившей головы клиентам похотливыми иллюзиями.

– Ал, – спросила я его, когда он подхватил меня на руки и вынес из ванной, – что будет дальше?

Мужчина наклонил ко мне голову, в его глазах будто плескалось звездное небо. Глубокое, озаренное счастьем и безмятежностью.

– Дальше я уложу тебя на кровать и укрою одеялом. Если захочешь, обниму и буду согревать всю ночь, – пообещал он, подходя к родительской постели и опуская меня на свежие простыни.

– Нет, я не об этом. Как мы будем жить дальше? Рано или поздно окружающие узнают обо мне, о нашей связи. И что потом?

– Ничего, – ровно ответил Фокс. – С каких пор тебя волнует, что скажут о тебе окружающие? Не ты ли выставляла напоказ свою персону, провоцируя сплетни в высшем свете, когда явилась на прием у мэра?

– Это другое, – покачала головой я. – Тогда были иные обстоятельства. Теперь же я стану грязным пятном на твоей репутации. А ребенок… – Я запнулась, едва выговорив это слово, а сердце беспокойно застучало от волнения. – У меня ведь теперь будет ребенок…

– Не у тебя, а у нас, – поправил мужчина, садясь рядом. – Дочь.

– Дочь… – повторила я, пробуя на вкус новое слово и теряясь от его звучания.

Вот так просто: минута наслаждения, и в моей жизни появится она. Я положила ладони на низ живота, прислушиваясь к ощущениям. Ничего. Хотя еще слишком рано, чтобы я могла ощутить хоть что-то, кроме растерянности.

Я подняла потерянный взгляд на Фокса.

Моя голова лежала на подушке, и мокрые волосы разметались по свежей наволочке. Аластар расправил несколько прядей, убрав их с моего лица. Накрутил один локон на палец и тут же распустил. Коснулся рукой щеки, нежно погладил костяшками пальцев.

– Почему ты так любишь придумывать себе проблемы? – спросил он, почувствовав корни моей реакции. Ал скользнул рукой вниз, накрывая мои ладони на животе. Это движение не было призвано возбудить меня, скорее просто подарить тепло, подбодрить, дать понять, что он рядом. Горячая ладонь несколько томительных секунд просто грела мои руки, а затем мужчина отнял ее, чтобы укрыть одеялом. – Тори, теперь у тебя есть я, и мы сумеем справиться. Если хочешь, можем уехать, как ты и мечтала. В другую страну, туда, где тебя никто не знает.

– А бизнес? Магазины? Заводы?

Он загадочно улыбнулся и лег рядом, забираясь под теплое одеяло и сгребая меня в охапку объятий, обхватив руками сзади.

– Да будет тебе известно, дорогая моя Тори, – прошептал он на ухо. – До нашего знакомства я девять из двенадцати месяцев проводил в различного рода поездках и проверках. Наша первая встреча совпала с делами в Столице, но сразу после помолвки я покинул город и вернулся лишь перед новогодними праздниками. Я бы уехал и после них, немедля, если бы не твои чертежи.

– Выходит, ты сейчас должен быть где-то далеко, на одном из своих заводов? – быстро сообразила я.

– Должен, – подтвердил он. – Но я здесь, с тобой.

Я улыбнулась этой мысли. В голове меж тем родилась картина жизни бедняги Фокса, если б ему не удалось расторгнуть помолвку с Кристалл. Он бы сбегал от нее в вечные командировки, а она бы и дальше раздольно читала псалмы с симпатягой пастором по беседкам.

И все же беспокойство не покидало меня.

– Аластар, я ведь не просто так хотела уехать из Столицы. Назови это побегом, если хочешь. Но дело не в обычных слухах. Сегодня наедине Виктория уже выразила свои опасения насчет моей безопасности. Кристалл ведь не успокоится, особенно когда узнает, что мы с тобой вместе. Ты же слышал ее слова сегодня. Я украла тебя у нее, по-другому это не назовешь. Она будет мстить, а ведь мы до сих пор не знаем, что было в похищенных документах. Что, если у нее до сих пор козырь в рукаве?

– Не беспокойся об этом, – поспешил успокоить Фокс, и я почувствовала легкий поцелуй в висок. – Завтра с утра я отправлюсь в Столицу и немедля начну поиски.

Это известие я восприняла скептически. Все же слишком много времени прошло. Возможно, уже поздно искать пропажу или подмену.

– Даже если найти ничего не удастся, – добавил он, – планы Кристалл уже пошли прахом после сегодняшнего расторжения помолвки. Если ее целью были мои деньги, теперь ей ничего не светит.

– А тебя не смутила реакция ее родителей? – вспоминая обстоятельства сегодняшнего утра, забеспокоилась я. – Они восприняли новость о ее падении так, будто знали о пасторе с самого начала.

– Думаю, знали, – согласился Фокс. – Покрывали дочь и будут продолжать это делать. Скандал не в интересах мэра Бристоля. Он плохо отразится на его политической карьере.

– Кстати, – вспомнила я еще кое-что. – Откуда столько злорадства у Виктории? Чем ей насолила эта семейка?

Я не видела выражение лица мужчины, но он издал такой многозначительный хмык, что сразу стало ясно – поводы у Виктории имелись, и еще какие.

– Мэр Бристоль протестовал громче всех против кандидатуры Вики на роль Верховного судьи. Он активно агитировал голосовать против, но ее сторонники перевесили буквально на несколько голосов. И теперь, даже спустя столько лет, госпожа Райт продолжает помнить. Поэтому не удивляйся, что это расторжение договора стало для нее маленьким праздником.

Я понимающе прикрыла глаза. Виктория оказалась злопамятной, что меня совершенно не удивило. Еще при первой встрече я ощутила в ней внутренний стержень, стальной характер и непробиваемую гордость. А такие люди не умеют прощать.

Несколько минут мы лежали молча, я пригрелась в руках Аластара, и меня начинало клонить в сон. Сказывалась усталость. Мысли замедлялись, начиная устаканиваться после событий дня. Но где-то в подкорке все еще продолжали сражаться мои внутренние противоречия. Каково это жить, доверившись не только самой себе?

Да, Аластар человек слова, и я убедилась в этом. Но что, если даже он не справится с возникнувшими трудностями? Какие нас ждут отношения? Любовь – это ведь не только секс, это нечто большее, чего я еще не осознавала до конца. Это совместные завтраки, беседы, вечера у камина, простуды, температура, падения, взлеты… И все это ВМЕСТЕ!

– Нам нужно поговорить еще об одной важной вещи. – Дыхание мужчины коснулось моего затылка.

Я вздрогнула от неожиданности, слишком резко он вырвал меня из мыслей и полудремы. Его тон показался мне слишком серьезным, словно обсуждаемой вещью будут биржевые котировки.

– О какой?

– О твоем официальном статусе, – осторожно произнес он. – О замужестве.

– А-а-а, – протянула я, где-то в душе чувствуя расслабление. Я, конечно, догадывалась, что рано или поздно этот вопрос может встать, но не думала, что так быстро. Хотя было в этом что-то правильное – закрыть этот вопрос уже сейчас. Поэтому поспешила успокоить мужчину: – Меня устроит роль любовницы, – спокойно произнесла я. – Не вижу в ней ничего ужасающего, тем более это удобно для нас двоих.

– Что? – Аластар рывком развернул меня к себе, опрокинув на подушки, и навис сверху. – Не понял.

– Ну что тут непонятного? – Осоловело глядя ему в глаза, пояснила: – Официальный брак со мной нонсенс для такого, как ты. Поэтому я согласна быть любовницей, сожительницей, если так угодно. Какая разница, как это будет называться, если мы действительно любим друг друга?

Мужчина шокированно уставился на меня. Не моргая. Пока все же не выдавил:

– И ты так спокойно об этом говоришь?

– А как мне надо об этом говорить? Строить из себя оскорбленную невинность и говорить, что я барышня приличная? – приподняла я бровь. – Зачем мне это? Я прекрасно понимаю, что брак тебе ни к чему. Поэтому сразу заявляю: жениться на мне не нужно. Ты ведь об этом хотел поговорить?

Вопрос прозвучал риторически, и все же Аластар ответил на него.

– Не совсем, – плотно сжав челюсти, произнес он. Вид Фокс отчего-то имел оскорбленный. – Значит, ты решила, что я хочу предложить тебе стать моей любовницей?

Признаться, после столь сурового тона я засомневалась.

Нервно сглотнула, опасливо следя за реакцией Аластара на мои ответы.

– Разве нет? – робко пискнула я.

– Нет, – прошептали мне в губы. – И сейчас я крайне жалею, что Верховный судья не имеет полномочий заключать браки, иначе отволок бы тебя к Виктории сию секунду и немедленно потребовал бы выйти за меня замуж.

Теперь настало мое время в шоке уставиться на мужчину.

Брак? Он шутит? Со мной?

– Аластар, я девушка из Квартала. Таких не берут замуж.

– Ты моя любимая женщина. На таких без промедления женятся! – безапелляционно заявили мне. – И как только мы покинем Страну, я собираюсь сразу же воплотить этот план в действие.

– Но ведь необходимо будет идти в церковь, проходить обряд венчания, – заторможенно вымолвила я.

– Тебе очень повезло, что я неверующий, – усмехнулся Ал, легко касаясь уголка моих губ, и тут же оторвался, чтобы закончить мысль: – В Макении гораздо проще смотрят на браки, заключенные без присутствия Бога.

Макения…

Страна у моря…

Я мечтательно прикрыла глаза и потерялась в собственных ощущениях.

Непривычное, полное, безграничное счастье. Будто сбылось все, что только могло сбыться.

– Давай спать, девочка, – коснулось меня его дыхание. – Завтра тяжелый день.

Мы ехали в автомобиле. В другом, более старом. Эту машину вместо сломавшейся Аластар утром выгнал из гаража и сообщил, что в Столицу мы отправимся именно на ней.

Я сидела на заднем сиденье, рядом расположилась хитро косящаяся Виктория. Вид у судьи был предовольный. А лукавый взгляд путешествовал от меня к Аластару и обратно.

О произошедшем между нами вчера открытым текстом никто из нас не заявил, но и Вика, и Агния с Карлайлом всё прекрасно поняли, когда утром я и Ал вышли из одной спальни.

Завтракали рядом. Он как ни в чем не бывало, а я – красная от смущения и растерянности.

– Вы вчера были очень громкими, – наконец, как бы невзначай, обронила Виктория, едва сдерживая улыбку. – Выражение лица Агнии было бесценным, когда она принесла Торани полотенце, а из-за дверей раздались ваши стоны.

Я поперхнулась. И как мне после такого смотреть в глаза супруге Карлайла? Никогда не думала, что буду испытывать чувство стыда после секса.

– Вика, могла бы и промолчать, – не отвлекаясь от дороги, укоризненно одернул судью Фокс. – Тем более твоя заслуга во вчерашнем тоже есть. Великая сводница леди Райт!

Я вопросительно уставилась на женщину.

– Так, и о чем я не знаю?

Она отмахнулась и попыталась отмолчаться, отвернувшись к окну.

– Виктория, это несерьезно, – попыталась настаивать я. – Поясните, пожалуйста!

Медленно и вальяжно она все же повернулась ко мне, в ее глазах сверкали задорные огоньки.

– Вы себя со стороны не видели вдвоем. О ваших чувствах было понятно с самого начала. Но нет. Вы решили поиграть в условности. Ты вбила себе в голову, что недостойна счастья, а он, что тебе не нужен, – с довольной ехидной улыбочкой объяснила она. – Это могло бы продолжаться вечность, если бы я не создала условия.

Мне пришлось закусить губу и нахмуриться. Неужели мы действительно с Аластаром выглядели как два идиота, готовых бесконечно ходить вокруг да около?

– Это, позвольте узнать, какие же условия вы создали? – решила уточнить, пока Виктория была столь разговорчивой.

– Когда узнала, что ты собираешься покинуть Столицу, поняла: убеждать тебя бесполезно. Словам ты не веришь, только делу. Аластару же нужно было понять, что именно он теряет. Для этого я разозлила его, заставив подписать для тебя чек и выкупить самолет. Тем самым подстегнула к действиям.

Я вспомнила вчерашний поединок взглядов и то странное ощущение подвоха, не покидавшее остаток вечера. Фокс действительно злился, подписывая договор, явно понимая, что дает зеленый свет моему побегу из Столицы.

– Мне казалось, я провоцирую Ала объясниться с тобой начистоту, – Виктория гневно сверкнула очами в сторону водительского сиденья, – но вместо этого он подписал бумаги и позволил тебе уйти из кабинета.

– И что же было дальше? – нетерпеливо заелозила я, хотя прекрасно помнила, что дальше Ал пошел за мной в ванную. Однако мне было очень важно знать, какие события этому предшествовали.

– Ал, расскажешь? – Виктория самодовольно прикрыла глаза, наблюдая, как аристократ поджимает губы, отмалчиваясь. – Уговаривал меня пойти на должностное преступление – исправить в договоре сумму выплат тебе на большую. Ну а когда понял, что это бесполезно, попросил совета, что ему делать и как уговорить тебя остаться.

– И что вы ответили?

– Идти за тобой и уговаривать самому.

Я глубоко вздохнула от волнения. Так вот, значит, кого благодарить за мою ночь в объятиях любящего мужчины. Действительно, Виктория – великая сводница.

– Мне только одно интересно, – обратилась судья больше к Аластару, чем ко мне. – Что вы оба будете делать дальше? Мы ведь все понимаем, что в Столице Тори не дадут спокойной жизни.

– Уедем, – почти хором ответили мы, а дальше продолжил только Ал: – В сложившейся ситуации безопасность мисс Фелз приобретает для меня первостепенное значение.

– И как быстро ты хочешь покинуть Столицу?

– Как только улажу дела с документами, которые передала Кристалл своему любовнику.

Я немного покривила губы после этой фразы. Шансов что-то найти почти не было, но Аластар все же решил быть последовательным в своих действиях и попробовать начать поиски. Я же воспользовалась возможностью попасть вместе с ним в город. Мне нужно было забрать вещи из гостиницы, которые там остались.

И было еще одно очень важное дело.

После вчерашнего я хотела посетить врача. Пока я была в Квартале, за моим здоровьем следил Деймон, но после избиения Октавиуса я боялась последствий. Несколько ударов пришлись на живот, и для собственного спокойствия я собиралась пройти осмотр как можно скорее и убедиться, что мой организм в порядке.

Аластару опасения пока не озвучивала, просто отпросилась на часик, пока он будет доделывать свои дела в офисе. Изначально магнат не собирался расставаться со мной ни на минуту, уговорил съездить в гостиницу со мной, но я настояла на своем, честно сказав, что собираюсь заглянуть к женскому врачу, а после вернуться обратно.

С моей стороны это было все же несколько эгоистично – не брать его с собой, но спешка в делах убедила, что по отдельности мы успели бы больше.

Кроме того, было еще кое-что, в чем признаваться Алу было стыдно. Когда он меня похитил, мои документы так и остались в номере гостиницы. Я элементарно боялась сознаваться в этом.

Чтобы не привлекать внимания, попросила высадить меня не на центральном проспекте, а на одной из прилегающих улиц.

– Только не задерживайся и сразу возвращайся, – с некоторым недовольством напутствовал Аластар. – Может, Виктория составит тебе компанию?

Я скептично посмотрела на мужчину. У судьи Райт была работа, а отрывать ее от дел ради моего похода к врачу было неловко. Да и не хотелось. Душой я чувствовала, что дети для женщины тема болезненная, и хотя зависти я не ждала, но зачем бередить чужую душу?

Распрощавшись, я убедилась, что Аластар уехал по своим делам, а после поймала возничего.

До гостиницы добрались быстро, некоторое время я препиралась с администратором, который отказывался впускать меня в мою же комнату. Ключа у меня не было, он где-то потерялся, а проверять записи в регистрационных книгах юноша не спешил.

– У вас нет документов! – строго стоял он на своем.

– Они в номере, – упиралась я. – Мы можем подняться, и вы убедитесь, что я именно Торани Фелз.

– Да хоть сам король!

Понимая, чего от меня ждут, пришлось сдаться и положить золотую монету на стойку:

– Я только заберу вещи, – пообещала, наблюдая, как деньги исчезают в кармане штанов администратора.

Он тут же подобрел и самолично бросился отворять мне двери в номер. Я же одновременно с ощущением радости испытала дикое недовольство. Выходило, что любой мог прийти в номер в мое отсутствие и забрать, что захочет. К счастью, обошлось.

Вещей оставалось немного, но даже их я не собиралась забирать полностью. По сути, явилась лишь за документами, которые позавчера ради сохранности решила не брать с собой на показ мод. Кто же знал, что из гримерки меня похитят, а в номер я попаду с таким трудом.

Без документов мне пришлось бы весьма сложно. Я не смогла бы открыть счет в банке, не смогла бы покинуть Панем, а уж тем более отправиться в Макению.

Быстро сложив вещи в маленький саквояж, я покинула гостиницу. Теперь мой путь лежал в главный банк Столицы. Там я потеряла еще час, зато открыла счет на свое имя и внесла на него деньги по чеку от Аластара.

Теперь я была официальной миллионершей с круглой суммой на счету и личной чековой книжкой, действующей на территории нескольких стран.

Расправившись с делами финансовыми, приступила к делам медицинским.

Память услужливо подкинула адрес хорошего лекаря, к которому иногда приходилось обращаться до появления в Квартале Деймона. Не к покойному же Фрэнсису мне было ходить.

Сердце больно сжалось при воспоминании о Стоуне и его словах об убийстве, которое он совершил ради меня.

Помня вчерашнюю ночь с Алом, я прекрасно понимала, что Дей – еще одна причина покинуть город.

Стоун был одержим и, узнав о моих чувствах к Фоксу, мог поступить по принципу «так не доставайся же ты никому». И в то же время мне было совестно перед ним.

Это из-за моих детских игр маленький мальчик стал таким. Я показала ему цель, только вместо счастья она привела Деймона на кривую дорожку, где он решил переступать через трупы, добиваясь моего расположения.

Эти мысли мучили меня вплоть до дома, где вел прием доктор. На входе меня встретил его ассистент, ведущий запись.

– Доктор Майн примет вас, – пообещал молодой человек в белом халате. – Сейчас как раз будет окно в графике перед следующей пациенткой.

Обрадовавшись, что не придется ждать, я последовала за ним. Ассистент спешил указать дорогу к кабинету, хотя я помнила ее с прошлых разов.

К доктору Майну я обращалась дважды в год. Он был частным, весьма хорошим врачом и при этом брал разумные деньги. Его могли позволить себе горожанки выше среднего класса и я раз в полгода.

Майн не знал, где и кем я работала, для него я была девственницей, пристально следящей за своим здоровьем. Сейчас же кое-что изменилось.

Уже в кабинете Майн начал со стандартного опроса: есть ли жалобы, не болит ли чего. Меня он не узнал, что неудивительно с постоянно мелькающим потоке лиц на его работе. Лишь медицинская карта стала для него путеводителем по моему здоровью.

– С последнего визита прошел почти год, – поцокал языком он и весьма тактично поинтересовался: – Что-нибудь изменилось в вашем статусе за это время?

Обычно так дам спрашивали о замужестве, ведь оно автоматически означало и становление женщиной. В моем же случае все произошло без официального брака.

– Изменилось, – пространно ответила я. – И мне бы хотелось узнать, все ли со мной в порядке.

– Есть подозрения в инфекциях? – абсолютно сухо и профессионально поинтересовался доктор. – Если так, то для обследования нужен и ваш супруг!

Я едва не поперхнулась, осознав, какую логическую цепочку выстроил Майн. Похоже он решил, что я все же вышла замуж и умудрилась нахватать всякой заразы от неверной второй половины.

– Вы меня неправильно поняли, – поспешила прояснить недоразумение. – Мой статус изменился, и я больше не девственница, однако дело не в инфекциях. Несколько недель назад я неудачно упала с лестницы, было много травм. Я хотела бы узнать, не сказалось ли падение на моем женском здоровье?

– А-а-а, – понимающе протянул Майн. – Тогда пройдемте на кресло.

Он указал на ширму, за которой мне следовало раздеться.

Пока снимала с себя платье, не оставляла мысль о том, что прежде всего врач подумал о самом страшном: о том, чего боялись все девочки из Квартала. О болезнях!

Квартал не просто так был дорогим, и платили клиенты не только за искусных и красивых шлюх, но и за гарантии не принести в семейное ложе букет болячек.

В борделях классом ниже таких мер безопасности не было. Вот и выходило, что мужья, пусть даже не самые бедные в плане достатка, могли притащить благоверной супруге подарочек от больной и пользованной множество раз куртизанки.

Меня в очередной раз передернуло, ведь Октавиус собирался отправить меня в один из таких борделей. До сих пор была сомнительна та выгода, из-за которой он собирался превратить элитную и высокооплачиваемую куртизанку в дешевую дырку для заводских и портовых рабочих. Не укладывалось в голове, что неизвестные хозяева разрешили ему подобное. Быть может, он соврал в ту ночь?

Уже на кресле Майн внимательно осмотрел меня.

– Вы лишились девственности вчера? – с удивлением в голосе спросил он, поднимая на меня голову.

Я кивнула, глупо отрицать очевидное для доктора.

С утра я обнаружила на белой простыне, где спала, несколько капель засохшей крови. Чуть больше их было на тумбе в ванной. Внизу у меня немного саднило, а значит, следы вчерашней ночи еще оставались на мне.

– Обычно женщины не приходят ко мне сразу после коитуса, – пояснил врач. – И зря. С вашей стороны это было весьма благоразумно. Я выпишу мазь для снятия раздражения. Это устранит неудобства и ускорит заживление.

– Спасибо, доктор.

Вскоре я слезла с кресла, а Майн отправился заполнять бумаги.

– Не считая легких следов вчерашней ночи, – тактично начал мужчина, протягивая мне рецепт, – вы абсолютно здоровы. Я не заметил никаких патологий. Матка в норме, яичники также, хотя один из них слегка увеличен. Вероятно, у вас не так давно была или будет овуляция, поэтому велик шанс забеременеть, если вы не пили противозачаточных.

Я немного занервничала, однако тут же взяла себя в руки. Врачу действительно виднее, только одного он не ведал точно: того, что я могла сказать с полной уверенностью. Да, забеременею. И даже пол знаю заранее.

Одевшись, я поблагодарила доктора и вышла из кабинета.

Теперь мне было необходимо расплатиться за прием с его ассистентом. Именно там, у входной стойки, я столкнулась с Каролиной.

– Лина! – радостно взвизгнула я, подскакивая к подруге.

Та на мгновение отшатнулась от неожиданности, не узнав меня, но тут же замерла.

– Тори, – ошарашенно выдохнула она и шагнула мне навстречу.

Я бросилась обниматься. Мне хотелось ее о многом расспросить, вот только некая холодность, шедшая от девушки, заставила меня напрячься.

Я отстранилась от нее, взглянула в глаза. Потухшие, тусклые, без озорных огоньков, плескавшихся там когда-то.

Страшная догадка озарила меня. Я сумела выдавить лишь единственное:

– Лина, зачем ты здесь?

– Аборт, – убито выдохнула она. – Зелье не помогает…

Я не поверила своим ушам. Аборт и всегда осторожная Лина.

Все, что я смогла произнести, так это:

– Пока ты мне ничего не расскажешь, я тебя никуда не отпущу. – Мой голос звучал так безапелляционно, что не оставил Лине выбора.

Молчавший ассистент за стойкой оживился, явно подслушивая нашу короткую беседу.

– Постойте, у леди запись по времени, – напомнил он.

– Ничего страшного. – Я огрызнулась, бросая монеты за свой осмотр перед ним. – Леди запишется позже. Если не передумает.

На мое самоуправство Лина не реагировала, стояла столбом в оцепенении. Не противилась моему командному тону, скорее наоборот, была рада той отсрочке, которую я ей подарила, вытащив из приемной за руку.

Мне показалось, что на улице, несмотря на солнечный денек, стало еще прохладнее, и все же я уверенно тащила вперед Лину, которая безропотно следовала за мной.

Эта сломленная девушка была не похожа на ту, которую я знала раньше. Где огонь в глазах? Где энергия, бившая через край?

Что с ней произошло, когда я покинула Квартал?

Мои мысли были одна страшнее другой.

Я проклинала Октавиуса, который наверняка приложил руки к состоянию подруги. Что он с ней сделал? Тоже избил и изнасиловал? Еще одна страшная догадка поразила молнией. А если ребенок от этого подонка?

Мои руки невольно сжались, причиняя боль Лине, в руку которой я вцепилась.

– Ай! – вскрикнула она.

Это немного отрезвило, и я силой заставила себя не строить преждевременных гипотез. Пускай она сама все расскажет.

Впереди я увидела вывеску кофейни, туда-то и поволокла подругу.

Внутри было тихо, посетителей днем почти не было, и это меня устраивало.

Я выбрала самый дальний угол, усадила в просторное кресло Лину, которая продолжала быть в моих руках апатичной куклой, и уселась напротив нее.

К нам тут же подскочил улыбчивый официант. Я немного растерялась, когда он протянул мне и ей папки с меню. Прежде я почти никогда не посещала кофейни: слишком дорого и время не позволяло. Сегодня же был иной случай.

Лина тоже растерялась, папку взяла, но раскрывать не спешила. Зато спросила у улыбчивого служащего:

– Здесь можно курить?

– Да, вам принести пепельницу? – услужливо предложил он и, получив согласие, тут же убежал.

Я вытаращилась на подругу и едва не зарычала, когда та полезла к сумочке за сигаретами:

– С ума сошла? – прошипела я, перегибаясь через столик и вырывая у Лины сумку. – А как же ребенок?

– Не будет никакого ребенка, – огрызнулась она, и на миг в ее глазах сверкнул прежний огонь. – Только не в Квартале! Хотя о чем это я? Не будет никакого Квартала, ведь едва станет заметен живот, Блекнайт вышвырнет меня работать в трущобах!

Я задохнулась, понимая правоту подруги. Если при Мардж были хоть какие-то шансы освободить ребенка, отдав отцу, то при Блекнайте просто выносить становилось почти невозможным.

– Подожди, давай по порядку, – осадила я девушку. В этот момент пришел официант и поставил на середину столика пепельницу. Так как сигареты я у Лины забрала, керамическое блюдце оказалось бесполезным. Понимая, что официант продолжает ждать заказ, я быстро ткнула в меню несколько пирожных, попросила два стакана яблочного сока и только после этого продолжила: – Ты знаешь, кто отец?