Иллюзия Выбора

— Ты рассеяна, — опуская катану, подметил Кассиан.

— Устала, — выдавила из себя улыбку Анна.

— Хасин ночами покоя не дает? — хмыкнул принц.

Девушка вздрогнула от того, как прозвучали эти слова, но прекрасно понимала, что демон имеет в виду — ее тренировки с братом, а отнюдь не ее с ним особые отношения, которые давно вышли за рамки.

Анна не знала, какой реакции ждать от Кассиана, если он однажды узнает правду. Ее необоснованное и необъяснимое доверие к нему, расположение и симпатия, влюбленность, никак не влияли на то, что она мало что он нем знает. Она знала его лишь поверхностно, лишь отчасти. Она едва ли слушала сплетни, что ходили о монаршей особе в Академии. Не так часто общалась с ним в этой манере — чтобы узнать его: по большей части узнавал ее он. Изучал, познавал, наблюдал. Кассиан словно задался целью знать о ней все, при этом в очень редкий случаях открывая свою душу в ответ. Он выжимал из Анны подробности тех или иных событий в ее жизни, даже не прилагая к этому усилий, тогда как девушка не умела сопротивляться его хитростям и умениям получать свое. Могла опомниться лишь тогда, когда он прекращал сверлить ее своими колдовскими глазами и завораживать проникновенным голосом, вспоминала, что не собиралась поднимать ту или иную тему, что-то рассказывать, но было уже поздно. Именно так Кассиан однажды узнал о том, что случилось с ней в день ее шестнадцатилетия. Как на духу она выложила ему свою историю с Акиром, в деталях рассказала о своих чувствах. Было неловко перед ним, почти стыдно, но она была предельно честна. Однако реакция Кассиана была вполне предсказуема.

Он лишь казался спокойным, когда она говорила о том, что, как ей казалось, она чувствует к Акиру. Внимательно наблюдал, спокойно смотрел и задавал вопросы, словно его не тревожил ее рассказ и нисколько не волновал. Они сидели у камина в общей гостиной в их общежитии, чуть поодаль от остальных. Отвлеклись на время от своих учебников и разговорились. И тогда Анне казалось, что ее жених едва ли задет тем, о чем она говорила. И это в какой-то степени принесло ей облегчение, она доверчиво ему улыбалась, не видя в его глазах осуждения или гнева. Их там и не было. И не появилось. Зато разожглась уже знакомая ей по собственным эмоциям ревность, когда отправившись ее провожать до комнаты, демон зажал ее в темном пустом коридоре по пути туда. Его взгляд, которым он одарил удивленно и испуганно выдохнувшую Анну, показал ей истинность его эмоций от ее рассказа. А поцелуй, которым он наградил ее, лишь подтвердил их: жадный, властный, нетерпеливый и требовательный. Не нужны были слова, чтобы принцесса поняла, чем обоснована подобная эмоциональность. Да и думать в тот момент не хотелось, а точнее — не моглось: голова пошла кругом, ноги подкосились, и если бы Кассиан ее не удержал, она бы упала. Он прижимал ее к своему большому телу, стискивал в руках ее талию и шею сзади, по которой скользил подушечками пальцев.

Анна до сих пор не понимала, как два разных человека способны вызывать в ней такие похожие ощущения и эмоции. Не понимала, как может наслаждаться сразу двумя, не в силах разделить или отдать предпочтение.

Хасин и Кассиан — два демона в ее жизни. Одному она была предназначена с момента рождения на свет, и даже раньше — пусть и не знала об этом. Другой был предназначен ей — как защитник, как отец, брат, друг и любимый человек. Одним счастьем она стала для них двоих, и свое разделила пополам. Хасин был рядом всегда, стал опорой, поддержкой и силой. Принц вихрем ворвался в ее жизнь на Улице Роз, украл поцелуй, сбил с толку и обезоружил своими глазами. И оба были ей дороги — одинаково, но каждый по-своему. Она никогда не будет так близка с Кассианом — какие бы усилия он ни прилагал к тому, чтобы узнать ее — как была близка с Хасином. Как бы много она ни рассказывала о своей жизни принцу, он никогда не станет частью ее прошлого, тогда Бастард был им, и будет в будущем. А с другой стороны — Хасин никогда не получит от нее того, что она даст его брату: семью, детей, свое сердце. Ее любовь поделена на две равных части, но ее жизнь принадлежит лишь одному. И что эти жалкие несколько лет до брака, которые она разделит с Хасином? Что они дадут им? Лишь горе, когда ей нужно будет уйти. Лишь боль, когда ему придется отдать ее другому. Но они уже шагнули на эту дорожку, и сходить с нее не собирался ни один, вопреки грядущему неизбежному расставанию.

Помня о той реакции Кассиана на ее «первую любовь», Анна даже не могла себе представить, что он почувствует, если узнает о ней и своем брате. Хасин объяснял ей что чувствует сам, и девушка предполагала, что нечто подобное обуяет и синеглазого демона.

— Я заживо горю, когда вижу тебя рядом с ним, — шептал отчаянно Хасин, сжимая в руках ее тело, бессознательно зло стискивая в руках прозрачную ткань сорочки на ее бедре. — Я знаю, как он прикасается к тебе. Знаю, как может целовать, и я знаю, что ты отвечаешь ему. Что тебе это нравится! — рычал демон ей в шею, обжигая ее болезненными поцелуями, вырывая стоны наслаждения с ее губ. — Мне не нужно видеть это своими глазами, мне достаточно просто знать, чтобы сходить с ума!

Кассиан не любил ее. Но он четко знал, что она принадлежит ему. Четко понимал, что он единственный мужчина в ее жизни. И ему нравилась эта мысль. Она доставляла ему удовольствие, он наслаждался этим фактом. Его собственнические инстинкты в ее отношении были на виду всегда и ни для кого не секретом, так же как и то, что ему больше не нужен никто кроме нее. Все его внимание, все его предпочтения сейчас были сконцентрированы лишь на Анне, и он не стыдился этого, а наслаждался от души, злостью окружающих в том числе. И девушка представляла, какой удар по его самолюбию и гордости нанесет ее предательство. Еще большую боль принесет поступок Хасина. И страшила эта мысль — что Кассиан когда-нибудь узнает о том, что они с его братом не просто близкие друзья.

— Как твои успехи? — поинтересовался Кассиан, когда они возвращались в замок после своей тренировки.

— Ужу лучше, — хмыкнула Анна. — Я прекратила палить свою одежду. Осталось лишь расширить свои возможности. Через неделю у нас будут гости из Академии Стихий, и Хасин обещает устроить нам показательное выступление перед всеми адептами, чтобы желание не быть высмеянными и опозоренными действовало как стимул.

— Он любит подобные вещи — действовать на грани, — кивнул понимающе Кассиан. — Это не первый и не последний раз, когда он будет ставить против вас заведомо сильных соперников. Это его стратегия в обучении студентов. Так было и со мной в детстве — никаких поблажек, я ни разу не взял над ним верх, ни разу он не уступил мне, как бы я ни обижался. Я занимался и с его Темными Стражами, которые едва ли делали скидку на то, что я юн и молод. Не единожды мне пускали кровь по его приказу, давая понять, что я все еще недостаточно силен.

— И это действовало?

— Еще как, — хмыкнул синеглазый демон. — Я злился, ругался, но шел дальше и вперед. И я стал тем, кем меня хотел видеть брат — лучшим.

— И ты взял над ним верх?

— Ни разу, — со смехом покачал головой юноша. — И думаю, что это останется неизменным — мне не стать с ним наравне: ни как магу, ни как воину, ни как правителю, — хмыкнул спокойно будущий монарх, нисколько не смущаясь признавать собственную неполноценность на фоне кого-то другого. — История знает мало подобных личностей, и мой брат станет одной из самых ярких. Он уже ею стал. И подобного совершенства он ждет от всех вокруг: подчиненных, подданных, адептов. Он лучший из всех преподавателей в этой Академии. Он жесток, бескомпромиссен и холоден, но именно это делает его тем, кто может дать больше, чем кто-либо еще. Он не обращает внимания на слабости, не делает поблажек, и это многих заставляет шевелиться и прилагать усилия даже там, где это не обязательно.

— Он умеет манипулировать.

— О да, — хмыкнул Кассиан. — Порой даже теми, кого трудно представить в роли марионетки. У него талант — управлять людьми. Страх, возможности, ум — он пользуется всем этим и многим другим, чтобы добиваться поставленных целей. Порой даже я ужасаюсь его методов.

Анна с сомнением посмотрела на принца, который лишь улыбнулся ей мягко.

— Ты мало что знаешь о Хасине как он политике, солдате. Едва ли можешь похвастаться тем, что знаешь его с иной стороны, чем друг.

— Я многое о нем слышала и читала, — мягко возразила принцесса.

— Это не сравнится с реальностью, — покачал головой демон, задумчиво глядя вперед. — Его не зря боится и ненавидит вся наша империя и половина остального мира.

— Но мы-то знаем, какой он! — горячо возразила девушка.

— Анна, — со вздохом остановился перед ней Кассиан, проницательно и внимательно глядя в ее встревоженные глаза. — В силу своего возраста и юности ты не понимаешь многих вещей. Но я не хочу, чтобы однажды разочарование волной неприятия накрыло тебя с ног до головы. Хасин — не такой, каким ты его знаешь. По-особенному он ведет себя с тобой лишь потому, что возложил на себя обязанность заботиться о тебе, как о моей невесте. Не думай о нем так, как тебе хочется. Не строй в голове идеальный благородный образ — мой брат ох как далек от него, — серьезно произнес юноша. — Потому что однажды ты горько пожалеешь о своей глупости.

— Он твой брат! Как ты можешь так говорить о нем?! — не верила своим ушам Анна.

— Разве он говорит о себе иначе? — спокойно хмыкнул Кассиан, и ей нечего было ответить.

Хасин и сам не раз говорил, что она ошибается в своем взгляде на него. И как тогда, так и сейчас, ей было все равно на это. Она любит этого демона, всегда любила и никогда не перестанет. И ничто не способно изменить этого или поколебать ее к нему отношение. Ничто не заставит ее не верить в него, не оправдывать любые его поступки, даже самые ужасные. Она действительно многого о нем не знает, и даже не догадывается, но слепо готова доверять и впредь.

Разговор с принцем оставил в душе Анны горький осадок. Она не могла не думать о том, что Кассиан говорил о своем брате. Его слова не поколебали ее веры или любви в Хасина, но мелькнула мысль, что возможно, ей действительно пора более трезво смотреть на вещи? Возможно, пора расти дальше и не бояться реальности? Возможно, ей пора учиться принимать мир жестоким, эгоистичным и холодным? Она не простая девушка, не просто благородная леди. Она — наследница престола и будущая императрица. Она не сможет с достоинством занимать это место, если не научится отстаивать его, удерживать и защищать. А кто как не Хасин научит ее этому? Но тогда ей придется посмотреть на него с другой стороны, увидеть его другими глазами — отринув в сторону все свои знания о нем, научиться принимать его и другим: каким его называют все, каким он называет себя сам — бездушным, жестоким и безжалостным. Готова ли она к этому? Она горячо уверяла его, Кассиана и саму себя в том, что никогда не отвернется и не осудит Хасина за его жизнь и действия. Но то были слова наивной девочки, которая жила в своем крошечном мирке, не собираясь его покидать еще долгие годы. Но все изменилось, и ей пришлось сделать это. Сможет ли она еще раз произнести их вслух с той же верой и убежденностью?

— О чем ты так напряженно думаешь? — не мог не заметить очевидного в тот же вечер Хасин.

Анна была целиком и полностью в своих мыслях, которые делали ее задумчивой, хмурой и собранной. Она едва смотрела на демона рядом, едва могла читать учебник в своих руках.

— О тебе, — честно призналась Анны, откладывая в сторону книгу и поворачиваясь лицом к демону, что расслабленно лежал рядом на ее постели.

— И что надумала? — хмыкнул Бастард, закладывая руки за голову и с любопытством глядя на нее снизу вверх.

— Расскажи мне о своем самом ужасном поступке, — удивила его своей просьбой девушка, заставив выгнуть брови. — Я хочу знать.

— Зачем? — спокойно спросил Хасин.

— Хочу… — на миг Анна замялась, подбирая правильные слова. — Хочу быть уверенной, что мои слова о том, что я знаю тебя настоящего, не были голословными. Я хочу знать тебя со всех сторон, хочу понимать тебя, твои поступки и действия. Хочу быть уверенной, что я способна на это.

Девушка подняла на него извиняющийся взгляд, будто чувствовала вину за то, о чем говорила. Будто считала себя не вправе сомневаться в нем, когда сама же обещала не делать этого.

— Ты никогда не будешь способной понять это, Анна, — хмыкнул невесело демон, глядя ей в глаза с уверенностью и даже холодностью. — И я рад, что ты начала это осознавать. Я ведь не раз говорил тебе об этом — что ты не знаешь меня, что не должна слепо верить и оправдывать все мои действия, ища в них смысл. Я делал вещи, которые приведут тебя в ужас, и я никогда не скрывал этого.

— Но ведь у тебя не было выбора?

— Выбор есть всегда, — снова отстраненно хмыкнул беловолосый демон. — И я делал свой порой в угоду своей жестокости. Не раз и не два была возможность поступить иначе — мягче, милосердней — но я не поступал.

— Ты…наслаждался этими вещами? — почти с опаской, глядя на него во все глаза, продолжала спрашивать Анна.

— О да, — прикрыв глаза, улыбнулся Хасин.

И улыбка его была пропитана этим запретным наслаждением, была насквозь пронизана удовлетворением от содеянного. Ужасающая улыбка, полная порочности, опасности и затаенного желания повторить.

Анна буквально не верила своим глазам и ушам.

— Разочарована? — хмыкнул демон, открыв глаза и в упор посмотрев на нее, на ее растерянное выражение лица, полное непонимания и какого-то сожаления.

— Нет, — честно произнесла девушка. — Просто…удивлена.

— Тебе не стоило поднимать эту тему, раз ты не готова ее обсуждать, — усмехнулся Хасин.

— Я устала на все закрывать глаза. Пора смотреть на вещи правильно. Не хочу жить в иллюзиях и сказках.

— Ты никогда не думала об этом раньше. Наоборот — готова была упорно прятаться в своем мире и не выходить за пределы комфорта, — заметил демон.

— Но это твой мир. А я хочу быть в нем рядом с тобой.

Хасин внимательно и пытливо посмотрел на девушку. Она сказала правду ему — это было в ее глазах, которые никогда не лукавили.

— Ты научишь меня?

— Жестокости? — усмехнулся Бастард.

— Называй как хочешь, — тихо ответила принцесса, опуская взгляд.

— Анна, — демон сел и заставил ее поднять на него лицо. — Ты должна понимать, что это целиком и полностью перевернет твой мир, твой взгляд на него. Тебя разочаруют многие вещи, на многое ты посмотришь иначе, и тебе не понравится то, что ты увидишь.

— Мне жить в этом мире. И я должна понимать его.

Что ж, она была права. И с этим трудно было спорить.

— А как насчет того, чтобы вести себя соответственно? Это не вяжется с твоей нежностью, добротой и светом. Мне придется жестоко ломать тебя.

— Лучше ты, чем кто-то или что-то другое, — потерлась щекой о его руку доверчиво Анна, поднеся ее к своему лицу. — Я готова учиться у тебя всему, что ты сочтешь нужным. Я знаю, что ты не будешь давить или заставлять, знаю, что будешь делать так, как лучше для меня.

— Ты готова уподобиться мне? — улыбнулся хитро Хасин.

— Я хочу быть равной тебе. Хочу, чтобы со мной тебе было интересно.

— Думаешь, мне скучно? — рассмеялся демон.

— Думаю, что я слишком слаба для такого как ты. Как Кассиан. Я не хочу быть безвольной, не хочу быть слабой и руководимой. Я не хочу прятаться от реальности, я должна привыкнуть и к жестокости в том числе. Даже ее должна научиться проявлять, наравне с силой, смелостью и уверенностью в своих действиях.

Хасин внимательно смотрел на Анну. Она взрослела буквально на глазах, с каждым днем становилась все мудрее и разумнее, и он подозревал, что вскоре ничего от ребенка в ней не останется. И это было к лучшему, он сам подталкивал ее к этому все последнее время. И вместе с тем ощущал, что теряет что-то важное и ценное, что больше не будет перед ним той милой девочки, любопытной, открытой и сияющей, словно солнышко для все вокруг, которую он так любил. Но его любовь к ней изменилась — нет ничего непостоянного. И как итог — вполне нормально то, что Анна тоже меняется. И не сказать, что в худшую сторону.

Сейчас она говорит о жестокости, говорит о своей готовности идти на нее, но Хасин почему-то был уверен, что это ошибочный путь. Ну не способна Анна к этому! Не способна быть грубой, безжалостной и расчетливой! Однако никто не говорит о том, что она не способна стать решительней, жестче и уверенней. И именно этому демон научит ее.

— Хорошо. Когда придет время, — пообещал Хасин, чуть улыбаясь Анне.

— Как насчет первого урока прямо сейчас? — тут же нетерпеливо посмотрела на демона девушка, заставив его рассмеяться.

— Хорошо, — с веселой улыбкой повторил Бастард, садясь к ней лицом. — Начнем с простого. Ложь. Ты должна быть убеждена в том, о чем говоришь. Должна сама верить в то, как обманываешь человека. И первое, что тебе необходимо в этом — как и во многом другом впрочем — это взгляд. Твои глаза должны быть честными. Твое лицо не должно выражать сомнений в твоих словах, ни намека на лукавство или неуверенность в них.

— Человек отводит глаза, если лжет.

— А также, если смотрит слишком пристально. Таким образом, он вроде бы пытается уверить в том, что говорит правду. Но эта нарочитость и определяет искренность. Когда ты что-то рассказываешь человеку, ты ведь не сверлишь его взглядом, верно? Говоря о чем-либо, ты должна быть непринужденной, расслабленной, делать вид, что вспоминаешь что-то, если это необходимо, либо же наоборот говорить торопливо — будто в порыве чувств. Контроль над своими эмоциями — это и есть ложь: ты обманываешь людей, выдавая то, чего нет на самом деле. Ты можешь выглядеть холодной и отстраненной, но в душе может пылать огонь. Ты можешь кричать, срывая голос, но внутри тебя абсолютное спокойствие и равнодушие. Давай начнем с этого — контроль твоих эмоций, и пока остановимся на этом.

— То есть, я не должна поддаваться им?

— Ты должна скрывать это — поддаешься ты или нет. Твое лицо должно выражать то, что ты хочешь показать и только. К тому же, я не уверен, что ты когда-нибудь освоишь эту науку — быть равнодушной и толстокожей. Поэтому сделаем упор на контроль.

Что ж, трудно было спорить с утверждением, что когда-нибудь она настолько сильно изменится. Это не про нее, не про Анну. Не в ее сути быть холодной, непричастной и отстраненной. Она все принимает близко к сердцу, и все, что с этим можно сделать — спрятать.

— Давай начнем с банального. Притворись. Прямо сейчас. Покажи мне что-нибудь, — попросил Хасин, глядя на задумчивую и напряженную девушку.

Но несколько минут ее стараний не принесли результата — все они были на ее лице. И демон все-таки не сдержал смеха, когда наблюдал за ней.

— Хорошо, — все еще посмеиваясь под косым взглядом Анны, произнес юноша. — Давай еще проще — скрой то, что ты чувствуешь.

— Единственное мое чувство сейчас — усталость, — вздохнула принцесса.

— Отлично. Покажи мне, что ты бодра и свежа.

Это у Анны вышло лучше, но все же была заметна разница между ложью и истиной.

— Ты действительно слишком устала, — прервал ее Хасин, мягко улыбнувшись. — К тому же, всегда выходит лучше, когда есть стимул.

— Это твой любимый метод, да? — кисло протянула девушка под его смешок.

— Самый действенный, — хмыкну Бастард. — Начнем завтра. А сейчас, отдыхай, — он ласково коснулся губами ее лба, укладывая на спину и накрывая одеялом. — Сладких снов, моя Амани.

— Скажи мне, что значит это слово? — в который раз спросила Анна, едва ли надеясь на ответ. — Я искала, но это древний демонический — не так много пособий по нему.

— Амани — желанная девочка, — хмыкнул Хасин, снизойдя до ответа.

— Ты называл меня так с детства.

— Уже тогда я привязался к тебе и с нетерпением ждал встречи. Ты была интересным ребенком, и мне с тобой было интересно. Я желал тебя в этом смысле. Но не так давно смысл поменялся, — хмыкнул демон, сверкая глазами, нависая над лицом Анны и пристально, пронзительно глядя ей в глаза.

— Ты желаешь меня? — затаив дыхание, прошептала принцесса, не отводя глаз.

— Ты все еще не поняла этого?

— Хочу услышать, — удивив саму себя, ответила Анна.

Хасин тихонько рассмеялся, качая головой.

— В этом вся суть женщин: вы желаете что-то, порой даже не зная и прося наобум. Лишь бы что-нибудь. Вам может быть не важен смысл, но вы все равно хотите услышать. Как ты сейчас — ты знаешь, ты чувствуешь, но тебе нужно устное доказательство. Ты каждую ночь проводишь со мной, ты отвечаешь на мои ласки и поцелуи, но тебе нужно услышать очевидное — прямо и четко, чтобы я произнес это вслух.

— Ты хочешь меня? — чуть подалась вперед Анна, лукаво улыбаясь.

Она уже научилась добиваться от Хасина всего, что душа пожелает, просто не пользовалась этим. Поняла, что он не сможет устоять перед ней или отказать в какой-либо малости. И ей ужасно нравилось осознавать это. Она выросла — становится женщиной в полном и глубоком понимании этого слова. Да, еще юна и молода, но уже учится пользоваться тем, чем ее наградила природа: интуитивно, инстинктивно и порой даже не задумываясь и не стараясь. Но сейчас Анна откровенно давила на своего демона. И перед ней он не скрывал того, что чувствует в эти моменты: его глаза заворожено смотрят в ее, он весь сосредоточен только на ней, даже дышит тише, чтобы услышать ее шепот. Он целиком и полностью был настроен на нее, так же как она — на него.

— Хочешь слов? — тихо произнес Хасин.

— Хочу, — выдохнула Анна, почти касаясь его губ и не сводя взгляда с его стальных глаз.

— И ты готова услышать мое откровенное признание? — вкрадчиво, многообещающе спросил демон. — Я ведь не остановлюсь на просто «хочу тебя». Я в деталях расскажу, как именно.

Он дразнил ее так же, как она дразнила его. Словно какая-то игра между ними, когда хочется ходить по грани, когда разум отказывает, и наступает тот самый миг, когда нет никого, кроме них двоих. В такие минуты в сторону отходит все абсолютно, и есть только они одни в целом мире. И им обоим это нравилось — теряться друг в друге. Ему, потому что не приходилось делить ее с кем-либо даже в мыслях, которые никогда не покидали его головы: она не его. Ей потому, что это заставляло забывать о стыде, вине и прочих некомфортных эмоциях, что обуревали ее изо дня в день.

— Готова, — прерывисто выдохнула Анна.

— Хочу тебя, — тихо зашептал Хасин, зарывшись лицом в ее волосы у самого ушка, сжав рукой ее талию и чуть выгибая в пояснице, чтобы она была к нему ближе. — Хочу раздеть тебя, снять абсолютно все. И смотреть на тебя голую, раскинувшуюся на моей постели среди простыней. Хочу прикасаться к тебе, — рука демона скользнула под одеяло и легла на тонкую лодыжку согнутой в колене ноги Анны, — от макушки до самых пяточек, — ладонь скользила все выше по бедру, талии, вверх по груди, касаясь кончиками пальцев напрягшейся вершины.

Принцесса уплывала от нахлынувших на нее ощущений и эмоций. Все тело трепетало в руках демона. Его голос заставлял ее в красках представлять все, о чем повествовал. Она была смущена и покраснела как всегда, но часто дышала и во всем теле чувствовала растущее напряжение, природу которого уже понимала, но конечность еще не познала. Уже в который раз она находилась на грани чего-то неизвестного, не понимая, чего именно, но твердо зная, что это — нечто прекрасное и особенное. Кассиан, Хасин — они оба играли на ее теле, как умелые музыканты, добиваясь идеального звучания, но не доходя до завершающего аккорда, каждый раз оставляя ее на пороге загадочной неизвестности. И она хотела ее познать, но вместе с тем стыдилась.

— Хочу видеть тебя дрожащей и стонущей, подо мной, — продолжал искушать их обоих беловолосый демон. — Чтобы ты выгибалась мне навстречу, когда я буду входить в твое тело. Чтобы кричала — громко и надрывно.

Каким образом Хасин оказался сверху, а она сжимала его голыми ножками, на которых безбожно задралась ее сорочка, Анна не поняла. Лишь чувствовала его сильное гибкое тело на себе, которое было как никогда близко, тесно прижато к ней. Не отрываясь, девушка смотрела в алые глаза своего демона, понимая, что они оба в одинаковом состоянии, и что он сдерживает себя с огромным трудом. Рука Хасина скользнула ей под спину, выгибая ее еще больше, отчего она, ахнув, прижалась своими распахнутыми бедрами к его, впервые почувствовав мужское возбуждение вот так близко — слишком близко. Мужская плоть под одеждой была напряженной, твердой и странным образом заводящей ее еще больше. Она слушала слова Хасина, и чувствовала сейчас, как именно он делал бы то, о чем говорил. Не прекращая удерживать ее под спину, демона качнул бедрами, заставив Анну охнуть и запрокинуть голову от невероятной волны прошившего тело ощущения.

— Что….со мной…происходит? — метаясь и едва дыша, с трудом соображая, прошептала сипло девушка, отчаянно цепляясь пальцами за рубашку на плечах Хасина.

— Ты возбуждена, — с коварной улыбой шептал Хасин, скользя губами по ее запрокинутому горлу. — Ты хочешь меня так же, как хочу тебя я. Ты хочешь того же, что хочу я. Чтобы я вошел в твое тело прямо сейчас и унял тот пожар, что бушует в твоей крови. Ты хочешь, чтобы моя плоть оказалась глубоко в тебе, там, где ты сейчас чувствуешь пустоту и зуд. Где сейчас горячо и влажно. Ты ведь мокрая, там? — с выдохом спросил демон у самого ее ушка, очередным качание бедер показав, где именно.

С громким стоном Анна содрогнулась в этот момент, широко удивленно распахнув глаза, не веря своим ощущениям, что уносили ее куда-то в бездну. Все жгучее напряжение вдруг рассыпалось на осколки наслаждения, что пронзило все ее тело с головы до ног. Она дрожала, чувствуя нечто невероятное и необъяснимое.

Через несколько минут волна схлынула, и Анна ощутила над собой каменно напряженное тело демона. Она лежала под ним, сжимая ножками его талию, расслабленно откинувшись в его руках, а он смотрел на нее и не дышал.

— Прости, — выдохнул резко Хасин, скатываясь с нее, растерянной и сбитой с толку и с какой-то опаской пятясь от кровати. — Мне нужно уйти.

И он растворился в воздухе, не успела она даже ничего сказать — спросить или возразить. Лишь только губы раскрыла, как его уже не было — хлопнула дверь, и невидимый демон ушел, оставляя ее в непонимании. Лишь через несколько минут, принцесса осмыслила все и поняла причину его бегства: он боялся не сдержаться и выполнить все то, о чем так страстно шептал ей сейчас. На губах Анны появилась нежная улыбка, полная самодовольства и удовлетворения. Было невероятно понимать, что она действует на Хасина вот так сильно, что он буквально бежит от нее. Он всегда был для нее примером сдержанности, самоконтроля и умения держать себя в руках. Но вот такая малость заставила его убежать от нее как мальчишку, который боится своих желаний, боится не сдержать обещаний самому себе и ей — не брать того, что ему не принадлежит.

Едва ли думая о стыде в эту минуту, Анна поправила на себе сорочку и легла на подушку, заворачиваясь в одеяло и моментально засыпая от усталости.

— Ты избегаешь меня? — спросил Кассиан, но прозвучало скорее как утверждение.

Анна выдавила из себя улыбку, качая головой и опуская взгляд.

— В чем дело, Анна? — остановился принц и взял ее за руку.

Они шли из библиотеки, где случайно столкнулись, и теперь юноша провожал ее в комнату.

— Все хорошо. Я просто очень устаю, и у меня нет времени ни на что, кроме учебы, — почти честно ответила девушка.

Почти.

Главной и первой причиной было то, что было стыдно — за свое поведение, за свое предательство и любовь к его брату. Все сильнее с каждым днем на Анну наваливалось понимание того, как она поступает со своим женихом. Но она не сделала ни шагу, чтобы это изменить. И не сделает. Потому что не сможет отказаться от Хасина.

Второй причиной был беловолосый демон. В ушах все время стояли его слова о том, как ему больно видеть ее рядом с принцем. Как тяжело ему смотреть на них и делать вид, что он рад и счастлив. И в какой-то степени он был рад и счастлив. Но глубоко внутри сгорал от злости, ревности и бессилия — Анна видела это под тщательно скрываемым спокойствием и отстраненностью. И она не желала мучить его еще больше, выставляя напоказ свои отношения с принцем.

И только третьей причиной была заваленность учебой. Завтра в Академию приезжают Стихийники, и последние несколько дней Анна готовилась к состязанию. Она на износ занималась с Хасином и Ринаром, которые учили ее владеть огнем. Множество заклинаний — укрепляющие, преобразовывающие, усиливающие и многие-многие другое. Часы медитации, когда она пыталась усилить связь со своей стихией, сделать ее подручной, а не вторичной.

— Как стихийник ты можешь вплетать свою силу во все абсолютно: в любое заклинание, в резерв, в атаку и защиту. И это должно стать рефлексом — обращаться к ней. Стихия — это дар, магия. Она — часть твоих сил, часть тебя. Не отдельная, а тесно сплетенная со всей тобой. Здесь в Академии не учат таким глубоким знаниям, но ты всегда сможешь вернуться к ним, когда будет возможность. Сейчас мы просто изучаем азы подобного мастерства владения огнем, — объяснял ей Ринар.

Как владеющий не одной стихией, он куда лучше Хасина мог показать ей истоки и начала ее дара. Демон же лишь устраивал ей практику, был весьма критичен и недоволен, заставляя ее пытаться снова и снова.

— И мы снова возвращаемся к тому, что тебе нужен стимул, — раздраженно говорил Хасин, с легкостью отбивая ее атаку огнем.

— Опять пригрозишь игнорированием? Прекратишь приходить по ночам? — язвительно и не менее раздраженно ответила девушка.

— Боюсь, что в этом я не смогу отказать себе, — усмехнулся Хасин, сверкнув красноречиво глазами, заставив ее вспыхнуть.

Они были одни на полигоне и могли немного расслабиться, позволяя себе чуть больше, чем магистр и его адептка. Но это тоже было своего рода уроком для Анны — демон учил ее лгать, продолжая их первый урок. И это была уже далеко не первая его практика.

Буквально на следующий день после того, как пообещал ей заняться ее эмоциями и контролем, он устроил ей первое испытание.

На утренней тренировке мечи сменились луками, а противники мишенями — несколько раз в неделю Бастард менял их уроки, расширяя их умения владеть оружием: менял его, технику или свои методы. Сегодня это были длинные эльфийские луки, высотой почти с рост Анны, с тугой тетивой и тяжелыми стрелами. Легкие, но очень неудобные для такой девушки, как она — невысокой. И если простой лук никогда не был помехой ее меткости, то эльфийский едва ложился в руки.

Все адепты выпустили по несколько стрел, пока Анна пыталась совладать с оружием, пыхтя и ворча под нос. Не уступала она только неуклюжему другу — Лео любое оружие оборачивал против себя даже в своих собственных руках: не счесть, сколько раз он ранил себя мечом или кинжалами. Вот и с луком не удалось сладить — ширнул себе в глаз, как только поднял.

— Зато целиться легче, — рассмеялась Хитана, пока полукровка растирал ушибленный глаз.

Анна боролась с луком, пока не подошел Хасин. Понаблюдал насмешливо за ее попытками пару минут, после чего, закатив глаза, встал позади нее. Тесно, впритык к ее телу, своим показывая как нужно встать: его грудь была прижата к ее спине, его бедра к ее пояснице, и нога к ноге. А руки легки поверх ее рук, практически обнимая ее. Он был очень близко. Так, что перехватило дыхание.

— Вот теперь начнем наш урок, — прошептал ей ухо Хасин, и в его голосе Анна услышала насмешку. — Твоя задача, сделать вид, что не происходит ничего сверхъестественного. Твое лицо должно быть спокойным и сосредоточенным, будто ты просто слушаешь указания. Иначе каждый сейчас прочтет на твоем лице смущение и неловкость, когда я начну говорить о том, что случилось сегодня ночью.

Невероятных усилий Анне стоило удерживать на лице маску, когда Хасин начал говорить — шептать своим грешным голосом, заставляя кожу на шее покрываться мурашками от того, каким горячим было его дыхание. Телом он показывал, как ей нужно стоять, двигать руками, натягивать тетиву, как ложить стрелу и целиться.

Всего пара мгновений, две минуты буквально, и демон отошел от нее к следующему ученику. Но до самого конца урока Анна не смогла расслабиться, потому что то и дело ловила на себе взгляды Хасина, когда он проверял ее реакцию и контроль.

Не расслабилась и потом, потому что его слова и напоминание яркими картинками стояли перед глазами еще целый день. Тело неоднозначно реагировало. Вчера она была слишком уставшей, чтобы анализировать и думать. Зато сейчас смаковала каждый момент, тысячу раз вспомнила случившееся до мельчайших деталей, раз за разом воспроизводя в памяти. Не единожды Хитана с Лео спрашивали, что с ней такое — от чего она взволнованна, взбудоражена и время от времени краснеет. И будь оборотень все еще оборотнем в полной мере, почуяла бы причину. Как чуяли те, у кого не отбило нюх: скольких горячих взглядов удостоилась Анна в коридорах замка, когда те или иные адепты чувствовали ее возбуждение. Впервые она заметила внимание к своей персоне, о котором так часто ей говорила подруга — она привлекает внимание. И в куда большей степени, чем замечала. Но нельзя было не заметить и проигнорировать то, как на нее смотрели в тот день. Анна была растеряна от того количества внимания, была смущена и чувствовала неловкость от каждого взгляда.

Вечером того же дня Анна в возмущении ждала Хасина у себя в комнате поздно вечером. Но он лишь смеялся над ней, когда она высказала ему все, что накипело за день.

— Неужели мои слова не давали тебе покоя? — протянул Хасин, выловив ее, когда она в очередной раз топала возле кровати, и усадив на колени, заглядывая ей в глаза.

— Не слова. То, что было, — опустив глаза, ответила Анна.

— Тебе понравилось? — прошептал хрипло юноша, наклонившись к ее ушку.

— Очень, — выдохнула принцесса, млея в его руках снова. — Разве это не понятно?

— Я тоже хочу это слышать, — усмехнулся Хасин.

Еще не единожды он испытывал ее, заставляя тем или иным способом держать себя в руках. Она училась прятать все: злость, радость, гнев, ярость, счастье и многое другое. Беловолосый демон с легкостью находил возможность и способы вывести ее из себя. Либо наоборот: ничего не чувствуя, она должна была показать что-то. И с каждым разом у Анны выходило все лучше.

— И какой же стимул ты выбрал на этот раз? — спокойно спросила Анна, всем своим видом показывая Хасину, что ее мало волнует его выбор.

Демон лишь довольно хмыкнул и кивнул, принимая ее игру и одобряя ее старания, которые она прикладывала сейчас.

— Узнаешь, когда придет время.

Но сейчас, будучи рядом с Кассианом, Анне казалось, что у нее на лице можно прочесть все ее лукавство и обман. И недоверчивый взгляд принца только подтверждал ее предположение. То ли все уроки Бастарда были напрасны, то ли дело было в женихе — слишком проницательным он был. Да и не хотела она его обманывать: и без того купалась во лжи.

— Ты не умеешь врать, — вслух подтвердил Кассиан, качая головой.

— Да, мне говорили, — кисло протянула принцесса под его тихий смешок.

— Так в чем на самом деле дело, Анна? — снова стал серьезным юноша, остановив ее посреди двора за руку.

— Что ты чувствуешь ко мне, Кассиан? — вдруг выпалила девушка, удивляясь тому, что подняла именно эту тему: не хотела слышать о его чувствах к ней, чтобы не стало тошно еще больше.

— Ты никогда раньше не спрашивала, — озадаченно протянул синеглазый демон.

— Раньше мне было понятно, — со вздохом ответила Анна, поднимая на него взгляд. — Тебе было любопытно, интересно. Играл азарт. Я все понимаю. Когда это изменилось? Или это все еще просто любопыт…

Юноша прервал ее жадным поцелуем. Резко стиснул в руках, прижав к своему телу, и начал отчаянно терзать ее губы, лишая воздуха и дыхания. Анна моментально откликнулась — не могла не сделать этого. Голова пошла кругом, тело мелко задрожало в сильных руках.

— Будь это простым любопытством, — оторвавшись от ее губ, тяжело дыша, начал говорить принц, глядя в ее глаза своими, — я бы утолил его уже давно: на кладбище, в пещере во время ритуала, да в любое другое! И ты не предмет для изучения, если и этот бред мог прийти тебе в голову. Ты не приз, не розыгрыш и не игрушка. Никогда это не было так. Еще на Улице Роз ты стала чем-то иным. И не в азарте дело — тебе не устоять передо мной, если я захочу, — на последних словах тон голоса стал ниже, интимней, коварней, когда он наклонился к ее ушку, сильнее стискивая в руках тонкую талию. — Но я не люблю тебя, если ты ждала этих слов.

— Я знаю, — чуть улыбнулась Анна. — Но хочешь?

Она не знала, зачем спросила! Какой черт ее дернул за язык! Но слова слетели с губ прежде, чем она смогла их сдержать.

Глаза Кассиана загорелись алым, а на губах расползлась порочная улыбка. И не нужно было другого ответа. Как зачарованная Анна смотрела в его сияющие глаза, невольно сглатывая под этим взглядом, чувствуя, как начинает дрожать еще сильнее.

— Хочу ли я тебя? — вкрадчиво прошептал демон, наклоняясь над ней снова, почти касаясь ее губ своими. — О да, — хрипло протянул он, чуть прикусив ее нижнюю губу. — Ты даже не представляешь себе как.

Рука на талии резче прижала тело девушки к мужскому, давая почувствовать всю разницу между ними физически — от груди до бедер.

— Но я помню о твоем опыте, когда тебя пытались взять тебя силой. Страсть человека тебя испугала. Страсть демона тебя ужаснет. Едва ли ты готова к ней. Подрасти. Быть нежным я не умею.

— Ты нежен, — коснувшись рукой его лица, чуть улыбнулась Анна, наблюдая, как медленно гаснет пламя ада в его глазах.

— Моя нежность иссякла в той пещере, где ты беззащитная лежала подо мной — доступная и открытая. Больше я не смогу остановиться. В следующий раз, когда ты окажешься в таком же положении, я дойду до конца. Это будет в день нашей свадьбы, в моей постели, где я буду брать тебе всю ночь напролет. А до тех пор — не стоит меня дразнить.

Кассиан резко отпустил ее, отойдя на шаг. Посмотрел на нее очень пристально и ушел, торопливо и решительно, оставляя посреди двора одну — взволнованную и рассеянную.

Новое чувство вины нахлынуло на нее, когда она вернулась к себе — теперь уже перед Хасином. Вот так и выходило, что это всегда преследовало ее. Но вместе с тем девушка испытывала ни с чем не сравнимые эмоции, которые эти демоны давали ей — каждый свои особенные, но такие похожие. И все больше она привыкала к этому. Она ловила каждый момент, ждала его. Она собирала по крупицам то, чем с ней желали поделиться. Это заставляло чувствовать себя желанной, любимой, оберегаемой и драгоценной — дикая нехватка этих вещей прежде сейчас восполнялась стократ, и Анна заставляла себя думать, что имеет на это право: иначе давно бы погрузилась в свой стыд. Сейчас же держала его на расстоянии, старательно заглушала. Неловкость, вина никуда не девались, и день изо дня сопутствовали каждому ее шагу, но и их она училась прятать, как и многие другие вещи, как учил ее Хасин. И все равно, что прятала от себя самой.

— Чтоб тебя, Лео! — раздраженно закатила глаза Хитана, протягивая руку растянувшемуся у нее под ногами парню. — Не видать тебе героической смерти, если не научишься завязывать шнурки: помрешь, не сходя с места!

— Прости! — виновато протянула Анна, собирая учебники друга, которые разлетелись во все стороны от его как всегда грандиозного падения.

— Да уж, не в шнурках дело, — потрясенно протянул юноша, даже забыв отряхнуть одежду. — Новость буквально сногсшибательная, — глядя на принцессу, протянул полукровка. — Ты почему так спокойна?! — он возмущенно повернулся к рыське, которая как ни в чем ни бывало рассматривала свои ноготки с красноречиво скучающим видом.

— Она догадывалась? — предположила Анна, смущенно глядя на друзей.

— Вроде того, — махнула рукой оборотень. — Замечала странности, но не приписывала к столь радикальным событиям. Уж от кого-кого, а от тебя не ожидала совсем, — хмыкнула девушка.

— Я сама от себя не ожидала, — с поникнувшим видом прошептала Анна, прикусив губу и глядя по сторонам рассеянным взглядом.

— И как давно все это началось? — осторожно спросил Лео, принимая из рук девушек свои вещи.

— С ночи ритуала.

Анна не знала, почему вдруг решилась рассказать друзьям правду о том, что происходит в ее жизни и отношениях с ее демонами. Просто вдруг устала вариться в непонимании и догадках, устала врать о своем иногда странном и нелогичном поведении, устала придумывать оправдания. Но самое главное — нуждалась в поддержке и совете. Знала, что ни Лео, ни тем более Хитана никогда не осудят ее и не станут упрекать, не разочаруются в ней и не отвернуться из-за ее поступка. Наоборот — помогут разобраться в том, что делать и как быть. Никаких радикальных изменений Анна не намеревалась предпринимать — не собиралась отказываться от Хасина. Но были мелочи, в которых совет был просто необходим.

Реакция Хитаны была вполне предсказуема. А вот Лео действительно был в шоке. Шел к столовой, все время что-то ворча себе под нос неверящим тоном, порой поглядывая на принцессу, словно впервые видя ее. А Анна лишь виновато улыбалась ему.

— Я не осуждаю, ты не подумай, — посчитал нужным объяснить полукровка, садясь за стол напротив подруги. — Просто в шоке.

— Аналогично, — будничным тоном заметила рыська, спокойно принимаясь за завтрак.

— Что-то не заметно, — язвительно протянул юноша, посмотрев на оборотня.

— Я просто умею принимать подобные вещи. Чувствуешь вину? — она повернулась к принцессе.

— Ужасную, — честно призналась Анна. — Перед обоими.

— Ну, это вполне нормально, учитывая твои чувства. Будь ты равнодушна к принцу, было бы проще.

— Не сравнивай с собой, — проворчал Лео. — Это тебе все побоку, Анна так не сможет никогда. Она не разменивается по мелочам. Не так ветрена как ты и непостоянна. Ей не свойственна легкомысленность и распущенность.

— Предпочитаю называть это свободой, — нисколько не обиделась Хитана на замечание друга.

— То есть к Ринару ты не чувствовала ничего? — удивилась Анна.

— Только благодарность, — кивнула оборотень. — В моей жизни было много мужчин. И я люблю мужчин, — весело улыбнулась девушка подруге. — Но если буду любить каждого сердцем, для меня самой ничего не останется.

— А Данис? — полюбопытствовала Анна, внимательно глядя на подругу.

— К собственной досаде должна признать, что к нему не равнодушна. Не знаю, чего хочу больше — убить или любить, но хочу. Разберусь со временем, — отмахнулась Хитана. — Лучше расскажи, зачем нам все сказала, — проницательно посмотрела на принцессу рыська.

— Устала от недомолвок, — честно призналась Анна.

— Просить тебя о благоразумии не вариант? — хмыкнул Лео, глядя на качающую виновато головой подругу. — Сколько раз к нему тебя призывал Хасин? — с любопытством поинтересовался юноша.

— Много, — хмыкнула Анна.

— Ну, раз не удалось ему, нам и подавно. Просто ты должна понимать, что у всего этого один итог — ничего не изменится, — виновато напомнил юноша. — Кассиан — твой будущий муж. И ты влюблена в него. Это два против одного — твоей влюбленности в Хасина. Да, с ним ты близка, куда больше чем с принцем. Но твой союз с демонами останется неизменным — Кассиан.

— Я знаю. И я понимаю, что не могу ничего ожидать и на что-то надеяться, рассчитывать в отношении Хасина. Но не могу просто оттолкнуть его и сделать вид, что не люблю. Нам уже не стать просто друзьями, не сделать вид, что ничего не изменилось. А потерять его я не могу.

— Есть вещи, которые не скрыть — правда в их числе. Когда-нибудь Кассиан узнает, — философски протянула Хитана, красноречиво глядя на подругу.

— Об этом не хочу думать, — замотала головой Анна.

— Ты о многом сейчас не думаешь, правда? — задумчиво протянул Лео, глядя на принцессу как-то изучающе. — Долг, честь — ты все отставила в сторону. С трудом, я полагаю, учитывая твое воспитание и принципы.

— Ты даже не представляешь, — хмыкнула Анна.

— И как? Стало проще жить?

— Почему ты спрашиваешь? — прищурилась чуть рыська, переведя взгляд на полукровку.

На минуту Лео замолчал, обдумывая стоит ли говорить.

— Вчера я получил от отца письмо. Строки полные разочарования, гнева, злости и бессилия, — со вздохом начал рассказывать юноша. — Он писал о том, что готов принять мое отречение от престола, что нашел достойного приемника, и если я не передумал — он оставит меня в покое.

— Любопытный поворот, учитывая, как рьяно он требовал от тебя обратного, — удивленно присвистнула Хитана.

— Я думаю, мама уговорила его. Я не единожды просил ее повлиять на него. Но прежде у нее не выходило.

— Что тебя беспокоит? — спросила Анна. — Разве не этого ты хотел?

— Верно, этого. Просто мне не по себе. Я люблю своего отца. И чувствовать его разочарование почти привык. Но вчера оно стало таким острым, что перехватило дыхание.

— Ты привыкнешь, — ободряюще улыбнулась принцесса. — Ставить точку всегда не просто. Но ты долго шел к этому, хотел этого. Поэтому просто расслабься и живи в свое удовольствие. Думаю, что тебе даже позволят перевестись на факультет целительства.

При этом напоминании глаза Лео довольно сверкнули, он немного расслабился и улыбнулся. Напряжение отпустило его, и он вздохнул полной грудью.

Наслаждаясь завтраком, друзья обсуждали повседневные мелочи, когда к их столу подошел Ринар.

— Лео и Хитана, прошу пройти за мной, — удивил своим приказом дракон.

— Что случилось? — тут же встревожилась Анна, а друзья непонимающе переглянулись.

— Все в порядке, — мягко улыбнулся Черный принцессе. — У меня есть к ним пара вопросов.

— А они? — девушка заметила, как еще к нескольким адептам подошли преподаватели и попросили пройти за ними. — Что происходит?

— Анна, — со вздохом покачал головой Ринар, чуть насмешливо улыбаясь ей. — Ты не доверяешь мне?

— Доверяю.

— Тогда просто не задавай вопросов. С ними все будет в порядке. Обещаю.

Девушка поняла намек, но все же встревожено посмотрела на куда более спокойных Лео и Хитану. Полукровка беспрекословно поднялся из-за стола, а оборотень весело подмигнула ей, пожав плечами.

Анна проводила их и тех немногих, кого магистры сопровождали к выходу встревоженным взглядом. Вокруг царила суета, и едва ли кого-то кроме нее волновала эта странность.

Друзья не пришли на занятие и на следующее тоже. А на третье не попала уже сама Анна — магистр Доар поджидал ее у кабинета и увел с собой.

— Что-то случилось? Что происходит? — тревога снова овладела Анной, когда она шла вслед за дроу по коридорам к выходу из замка.

— Как хорошо вы владеете своей стихией, адептка Верлиан? — рассеянно поинтересовался мужчина, даже не повернувшись к ней.

— Уже лучше, — язвительно ответила Анна, расслышав насмешку в голосе преподавателя.

Как-то незаметно общение именно с Кайлом в подобном тоне стало для принцессы нормой, хотя дерзость не была присуща ей в принципе. Но пожалуй, что сам магистр добивался этого, явно изводя ее. Впрочем, дело было скорее не в ней, а в нем — провоцировал он не только ее: дроу не терпел слабости в принципе, и любого своего адепта тыкал носом в его ошибки, неудачи и прочее. Это тоже было своего рода тактикой, к которой прибегал Доар, как прибегал Хасин к своей.

— Да? — с откровенным сомнением протянул мужчина, все-таки повернув к ней лицо.

Глаза так и сияли насмешкой, а губы кривила ухмылка.

— Я Вам не нравлюсь? — прищурилась Анна, решив все-таки разобраться с отношением к ней этого человека.

— В принципе не люблю детей, — скривился дроу.

— Тогда Вы выбрали не ту профессию, — фыркнула девушка. — И я не ребенок.

— Все вы здесь дети. Мне три сотни лет, а самому старшему адепту — всего шестая часть от моих. Не находите разницу существенной?

— По-моему, силой Вас здесь никто не держит.

— Я здесь по просьбе своего друга. Не умею отказывать близким людям.

— Досадно, правда? — широко улыбнулась Анна, глядя на кислое, почти страдальческое выражение лица магистра.

Приятно было понимать, что и этого человека можно задеть и на чем-то подловить.

— Не то слово.

— Разве Вы не могли отказать?

— Таким как Бастард не отказывают, — хмыкнул мужчина, сверкнув глазами.

— Вы ему чем-то обязаны?

— Он умеет уговаривать.

— Его доводы должны были быть более чем убедительными, чтобы Вы оказались в месте, полном «детей», с учетом вашей к ним неприязни.

— Вы — его довод.

Анна удивленно посмотрела на дроу, который как ни в чем ни бывало смотрел вперед.

— Вы даже не ведете у меня ни одного предмета, — растерянно протянула Анна.

— К моему великому облегчению, — с преувеличенным воодушевлением протянул мужчина. — Вы никогда не задумывались, как много Хасин делает для Вас, принцесса? — насмешливо заговорил преподаватель, внимательно глядя на нее.

— Я не задумывалась, я знаю это.

— О, Вы знаете очень мало, — хмыкнул мужчина. — Все Ваше окружение, Ваши друзья, преподаватели, каждый встречный на улице — под жестким контролем Бастарда. Даже с Кассианом он не нянчился с таким усердием.

— Я — невеста его брата, — спокойно ответила Анна ровным голосом.

— Дело не только в этом.

— Что Вы имеете в виду? — хмуро посмотрела принцесса на дроу, остановившись перед ним.

— Мы пришли, — проигнорировал ее требовательный вопрос магистр, приглащающе распахивая дверь на улицу. — Вас ждут на третьем малом полигоне. Удачи.

И он ушел, как будто ничего не было недосказано. Анна проводила преподавателя задумчивым хмурым взглядом и со вздохом вышла на улицу. Был сильный мороз, и поднималась вьюга — за десяток шагов не было ничего видно. Именно поэтому девушка узнала причину своего появления на полигоне только когда подошла к ней вплотную.

Ею оказалась Хитана. Стоящая в кругу пламени, которое выжигало снег и траву на несколько метром вокруг и все ближе подбиралось к оборотню.

— Анна! Помоги мне! — с паникой закричала подруга, когда принцесса торопливо подошла ближе.

Анна шагнула к пламени, но оно вдруг резко и сильно взметнулось вверх, преграждая ей путь, а за ним болезненно зашипела Хитана — круг сузился еще больше и огонь начинал обжигать нежную кожу.

— Как ты здесь оказалась? — в панике обходя по кругу, выкрикнула Анна — пламя ревело все громче.

— Это твое испытание, — шарахаясь от огня из стороны в сторону, ответила рыська.

— Верно, — неожиданно раздалось спокойное за спиной принцессы, и она испуганно обернулась.

Перед ней стоял незнакомый юноша. На нем была форма адепта Стихийной Академии, он довольно широко улыбался, а его руки по локоть были охвачены пламенем.

— Вы должны спасти Вашу подругу. А также еще двоих дорогих Вам друзей. И чем больше времени Вы будете тратить на спасение одного — тем меньше его будет у следующего: огонь побирается близко и быстро.

— А если я не успею? — в панике воскликнула Анна, с тревогой глядя на огонь, окружающий Хитану.

— Тогда они серьезно пострадают.

Каким-то шестым чувством Анна почуяла опасность и едва успела выставить щит, когда в нее полетел огненный шар.

— Кто сказал, что это будет так просто? — весело улыбнулся юноша, снова сворачивая в руках огонь в живое оружие.

Очередной шар полетел в девушку, и ей пришлось уворачиваться. В голове сразу закрутились уроки по стихийной магии, складывались узоры заклинаний, и принцесса начала отбиваться, попутно понимая, что этого не достаточно — нужно нападать и атаковать. А еще спасать оборотня, которая шипела внутри безумного пламени.

Умел Хасин стимулировать — что ни говори! Сцепив зубы, Анна начала отбиваться и атаковать в обратную. В голове звучали наставления демона.

— Огонь — твоя стихия. Неважно, кто его призвал и создал. Ты можешь ею управлять. Нужно лишь понять, как подчинить себе чужое пламя, как сделать его частью твоего собственного. Как обратить его в оружие или хотя бы обуздать.

Незаметно, но стремительно, Анна разозлилась. Стихийник удивленно взглянул на нее, когда она вся запылала в своем огне после очередного пронзительного крика подруги за спиной. Хасин правильно сказал — столь сильный дар был редкостью. Адепту перед ней никогда не достичь такого уровня, если учитывать, что много лет обучения дали ему сил лишь по локоть — в буквальном смысле. И пламя Анны свалило его с ног, когда всю его мощь девушка направила на парня, вплетя огонь в заклинание ударной волны. Тут же забыв о поверженном противнике, девушка повернулась к ловушке, где почти горела рыська.

— Убью тебя, Хасин, — прорычала Анна, лихорадочно делая одну за другой попытки справиться с ловушкой.

Попытки заканчивались, и девушка прибегла к последней, что пришла в голову — притянула пламя в себя, словно вдохнула воздух в легкие. И к собственному удивлению сумела сделать это, сумела впитать в себя и сделать своим.

Сильно кашляя, Хитана свалилась на обгорелую, превратившуюся в пепел землю и траву — даже растаявший снег давно испарился. Рубашка на рыське была тут и там пропалена, сажа на лице, а на руках ожоги.

— Нет, — покачала головой оборотень, когда Анна бросилась к ней. — Найди Лео. Я справлюсь.

Анна хотела бы остаться и помочь подруге, но та была права. А встав на ноги, она столкнулась нос к носу с подошедшим незаметно в пылу борьбы Ринаром.

— Иди, я позабочусь о ней.

Принцесса кивнула и торопливо бросилась к замку, едва ли понимая, куда ей нужно идти и где искать. Остановилась только посреди пустого сейчас — время занятий — двора и задумалась.

— Огонь — твоя часть. Неизменная и постоянная. Ты никогда не задумывалась над этим, никогда не работала, но ты можешь чувствовать его. Можешь выследить, если приложишь усилия, — объяснял Хасин когда-то.

Закрыв глаза, сделав глубокий вдох и сосредоточившись, Анна замерла на месте. Мысленно шла по замку, словно на ощупь, на запах, но только на тепло: горящие магические факелы, свечи в классах, костры в подземелье в кузнях — все не то. Ей нужно нечто особенное, нечто не постоянное, но сильное, даже специфическое. И Анна увидела. Лео, в подобной же ловушке, в которой побывала Хитана. В другом конце замка, в пустом классе — он стоял в горящем помещении: пылала мебель, полы и все заволакивало дымом. Почти бездыханный, задыхающийся полукровка сидел на полу, стараясь дышать через свою мантию, чтобы не задохнуться. Он выглядел усталым и измотанным.

Распахнув глаза, Анна бросилась в замок. К огромному разочарованию, едва она вошла внутрь, как раздался звонок, и адепты покинули свои классы и аудитории, создавая помеху движения. Анна спотыкалась и сталкивалась, не находя времени извиняться и что-то кому-то объяснять. Ей что-то кричали вслед, кто-то ругался под нос и ворчал ей в спину. Но едва Анна свернула в нужную сторону и оказалась на прямой к аудитории, где был Лео, как перед ней возникла новая преграда: еще один стихийник стоял в конце коридора. Хитро и коварно улыбался ей, идя навстречу. Встряхнул руками, и его ладони вспыхнули пламенем. Без лишних раздумий и попыток не причинить вреда, Анна выпустила всю свою силу, мигом сбивая парня с ног, отчего он влетел спиной в стену и упал без сознания. Даже не обернувшись в его сторону, девушка распахнула дверь класса, моментально отшатываясь назад — пламя ревело уже не на шутку. Принцессе потребовалось несколько минут, чтобы сконцентрироваться и повторить поглощение чужеродного огня, как она сделала это на полигоне. Принятая сила почти сбила ее с ног, но у нее вышло. Она бросилась к Лео, который без сознания лежал на полу.

— Я позабочусь о нем, — раздалось у самого уха, когда Анна склонилась и смотрела на друга, широко распахнутыми испуганными глазами. — А Вам нужно искать дальше, — сказал магистр Доар.

— Кто еще?!

— Угадайте, — хмыкнул дроу, шагнув в класс к полукровке.

— Кассиан, — с отчаянием выдохнула Анна, бросаясь вон.

Но вдруг замерла, не пройдя и двух шагов.

— Третья ловушка ведь не огонь? — обернулась она к преподавателю, который приводил в чувства парня на полу.

— Не огонь, — не прекращая своего занятия, подтвердил магистр, хмуро разглядывая Лео перед собой.

— Стихия — понятие общее. Огонь — часть этого понятия. Земля, Воздух и Вода — ее остальные части. В своем сознании ты должна уметь строить цепочку — от одной к другой. Ты не поймаешь Воду, как свой Огонь. Не уловишь Воздух как нечто, данное тебе. Но ты сможешь поймать объединяющую их волну. Для этого есть поисковое заклинание, подвластное лишь стихийникам и только, — рассказывал беловолосый демон на последнем занятии.

Через две минуты Анна бежала вслед за золотой вспышкой, которая указала ей путь, снова бурча себе под нос, что прибьет Хасина.

Столпотворение впереди явно дало понять, что она на верном пути.

Большой общий зал был переполнен адептами. В центре, в вихре воздуха, в своеобразном коконе уплотненной атмосферы находился Кассиан. Воздушную сферу удерживал очередной стихийник. Рядом с ним стоял Хасин. Спокойный, холодный и отрешенный, скрестив руки за спиной, он с ледяным равнодушием наблюдал, как внутри спрессованного воздуха задыхается его брат. Адепты вокруг, в частности демоны, были настороженны и напряжены — на их глазах умирал их принц, а Бастард позволял это.

— Вы вовремя, адептка Верлиан, — растягивая слова, Хасин повернулся к Анне. — У Вас есть ровно минута, чтобы разбить сферу.

Стихийник опустил руки и с довольным лицом указал Анне на свое творение, отходя в сторону.

— Это не огонь! — не отрывая взволнованного взгляда от принца внутри, вскрикнула девушка, в панике глядя, как падает на одно колено задыхающийся Кассиан, держась за горло, пытаясь сделать вдох.

Краем глаза отмечала всеобщую настороженность и панику. И пусть была сосредоточенна лишь на своем испытании, не могла не обратить внимания, как некоторые демоны сделали шаг вперед, в страхе глядя на принца и Бастарда. Ведь каждый из них был уверен, что Кассиан мешает Хасину править. До сих пор вся империя и каждый демон были убеждены, что Бастарду нужен престол, и что его законнорожденный брат — главная помеха. Никто не понимал доверия, которое принц и Алиман оказывали своему сыну и брату. Никто не верил, что Хасин способен на что-то кроме жестокости, безжалостности и ярости. А беловолосый демон изо дня в день подпитывал всеобщую уверенность в том, что все так и есть. Даже сейчас, с таким отрешенным видом наблюдая за умирающим братом, он всем вокруг давал повод считать себя подлецом и монстром.

— Я в курсе, — иронично протянул Хасин, покосившись на принцессу, что стояла у сферы, касаясь плотного воздуха ладонью словно стекла и с мукой глядя на принца перед собой. — Вы собираетесь что-то делать? — раздраженно сложил руки на груди Бастард, недовольно глядя на бездействующую Анну.

Анна бросила на него короткий, злой взгляд и словно сорвалась. Вся собранная сила — на полигоне и в классе — вдруг разом вырвалась из нее, сжигай воздух перед собой. Сфера спрессованного кислорода превратилась в сферу яркого огня, в котором горел, почти взрывался воздух с громким ревом. Анна была в этом огне, который не причинял ей вреда, и шагнула дальше, к принцу, сквозь пламя, которое не трогало даже ее одежду. Как-то разом в один миг, под всеобщий вздох удивления и облегчения, огонь исчез, оставляя громко задышавшего полной грудью принца и Анну подле него, которая с облегчением сжалась в комочек в его руках.

— Ты умница, — тихо прошептал с улыбкой Кассиан, все еще восстанавливая дыхание.

— Ты мог умереть!

— Вы преувеличиваете, адептка Верлиан, — холодно отчеканил Хасин, подойдя к ним. — Но с испытанием вы справились. Поздравляю.

Анна подняла на Хасина злой и прищуренный взгляд.

— Что-то не устраивает? — сладко протянул Бастард под тихий смешок брата, который весело смотрел то на него, то на девушку в своих руках.

Их троих не волновала толпа вокруг, ее перешептывания и обсуждения случившегося. Они едва обращали внимание на переполох и облегчение некоторых, и не ушедшую настороженность других.

— Ваши методы, магистр Амана! — прошипела Анна, враждебно глядя на демона снизу вверх.

— Мои методы обсуждению не подлежат. Что-то еще? — выжидательно, почти с любопытством спросил Хасин, продолжая улыбаться.

— Нет, — сквозь зубы процедила Анна.

Сейчас она на самом деле была зла. Хасин подверг опасности ее друзей и любимого человека с присущей ему холодностью и безжалостностью, будто в очередной раз давая ей понять, что он не такой, как она привыкла думать. Словно задался целью на практике показать ей то, что она решилась увидеть — его настоящего. Но пусть злость и недовольство сейчас выплескивались наружу, Анна не сомневалась, что уже сегодня ночью будет ластиться и нежиться к этому демону, забыв обо всех своих претензиях и недовольствах.

Показательные выступления Анны дали понять другим адептам-стихийникам, которым так же предстояло пройти тест Хасина, что их ждет. Но изобретательности демона не было предела, и рассчитывавшие на определенные испытания студенты были жестко разочарованы и оказались неподготовлены так же как и девушка. Все стихийники-первокурсники в течении нескольких дней проходили каждый свое задание. Адепты Академии Стихий гостили в Академии Магических Искусств всю неделю вместе со своим наставником и ректором — Красным драконом. Магистр появился на следующий день, феерично приземлившись в своем истинном обличии прямо посреди двора Академии.

— Маркус, ты как всегда неподражаем, — с сарказмом протянул Хасин, спускаясь с лестницы навстречу обернувшемуся дракону.

— И я скучал, белобрысый, — не менее саркастично фыркнул мужчина, широко улыбаясь.

Демон только головой покачала, пряча улыбку, а шокированные адепты пытались переварить фамильярное обращение к своему преподавателю. Все встало на места, когда двое мужчин крепко и дружелюбно обнялись с широкими улыбками на лицах.

— Как мои детки? Дали жару твоим неумехам? — весело поинтересовался Красный.

— Вроде того, — хмыкнул Хасин, бросив красноречивый взгляд на Анну неподалеку.

На крыльце появился Ринар и поприветствовал своего брата, заодно разогнав любопытных адептов на занятия. После трое преподавателей, непринужденно общаясь, направились в замок.

Всего было двенадцать Стихийников. Каждый из них был лучшим студентом своей Академии, что не преминули доказать на практике. Боевикам пришлось несладко, и к удивлению многих, двоих отчислили после того, как их не спасенные товарищи едва не погибли во время испытаний.

— Ты не думаешь, что это не честно? — хмуро поинтересовалась Анна вечером после того, как гости покинули их учебное заведение.

— Что именно тебе кажется нечестным? — спокойно спросил Хасин, продолжая расчесывать ее волосы, сидя позади нее на кровати.

— Вы отчислили первокурсников потому, что они не справились со своим непрофильным предметом или просто растерялись.

— Здесь не место растерянности. Растеряйся ты — и оказалась бы на их месте.

— Ты поэтому меня так изводил тренировками? Боялся, что я не справлюсь? — повернулась к нему девушка лицом.

— Я знал, какой стимул тебе нужен, поэтому не сомневался, что ты справишься. Практика для твоего же блага. Ты многому научилась, и в первую очередь это нужно тебе самой, а не мне или кому-то еще.

— Хитана и Лео пострадали.

— Это мелочи.

— Это не мелочи! — возмутилась девушка, сверкнув зло глазами.

— Анна, Хитана прекрасно знала, куда идет учиться, чего не скажешь о тебе. Ты услышала от нее хоть слово жалобы или нытье? Вот и я не слышал. Она не высказалась ни разу на тему того, что стала для тебя наживкой. Что касается Лео — он прекрасно знает, как важен и дорог тебе. Он доверился, когда Ринар попросил его об участии в твоих испытаниях. Он не засомневался ни на секунду, что ты можешь справиться, и он серьезно пострадает. Твои друзья на тебя не в обиде, и ты не должна чувствовать свою вину. Если только слегка, чтобы иметь в виду, что в будущем ты должна быть лучше. Возможно, в реальной жизни тебе не представится случая сражаться и на практике проявлять свой боевой опыт. Но пока ты студентка, и раз уж ты выбрала этот факультет, ты должна блистать и отстаивать свое право быть здесь и занимать это место, быть достойным магом и сильным бойцом. Не зависимо от того, что ждет тебя после учебы, сейчас ты должна быть профессионалом, ты должна осваивать новые навыки и развивать их. Ты была права в том, что здесь ты станешь сильнее, узнаешь вещи, которые помогут тебе элементарно защитить себя. Но посредственность — это не показатель. Ты должна стать лучшей, чтобы ни у кого не возникало сомнений в том, что ты можешь дать слабину. Дома каждый ждал твоего прокола и неудачи, чтобы найти очередной повод высмеять тебя и поиздеваться. Здесь все куда круче — насмешками ты не отделаешься. Ты появишься в империи, и с порога каждый встречный будет испытывать тебя. И уже на пути туда, уже сейчас ты должна показать всем и каждому, что им не стоит даже пытаться противостоять тебе. И в том, как ты будешь учиться, с каким упорством и успехами, будет видна твоя сила, уверенность и возможности. И они должны если не пугать и ужасать, то хотя заставлять задуматься перед тем, как попытаться причинить тебе вред.

— Каким образом ты собирался воплотить эту задумку, выбирая для меня факультет целительства? — с недоумением спросила Анна.

— Выбирая его, я руководствовался тем, что ты просто получишь время повзрослеть. Это был легкий путь, это было просто время для тебя набраться опыта и жизни. Но раз все сложилось иначе, ты должна соответствовать выбранному направлению.

— Я понимаю. И стараюсь.

— Должен признать, у тебя неплохо выходит. Я ждал худшего, — рассмеялся демон. — Ты никогда не была бойцом, никогда не любила бои — моральные, словесные. В этом была сильна твоя сестра, — усмехнулся Хасин.

— Прошло полгода, а я ни разу ничего не слышала о своей семье. Даже леди Мирай в письмах старательно избегает говорить о них.

— Ты скучаешь? — полюбопытствовал Хасин.

— Не уверена, — чуть усмехнулась грустно принцесса. — Едва ли дома было что-то, по чему я должна скучать. Но они моя семья, и другой у меня не было. И наверно, я просто сожалею, что все так сложилось.

— Если бы ты имела возможность все исправить, ты бы сделала это? — поинтересовался задумчиво демон, снова берясь за ее волосы.

— Нет такой возможности, и глупо ее придумывать. Моя мать, сестра, братья — для них всех я была никем, пустым местом, тенью, со мной даже не обязательно было здороваться. А вот задеть и сделать упрек — святое дело. Но отец — я помню его последний взгляд. И помню, что ты подтвердил то, что мне привиделось в нем — ему жаль. Возможно, я бы желала поговорить с ним.

— И что бы ты спросила?

— Не знаю, — покачала головой Анна, с грустной улыбкой задумчиво глядя в стену напротив. — Но они ведь даже не знают где я, так?

— Нет, не знают, — подтвердил Хасин. — И едва ли кто-то кроме твоего отца задумался об этом. Твой уход из дома был более чем фееричным, и большая часть твоей семьи приняла его с облегчением. Особенно твоя сестра.

— Ты однажды сказал, что она завидует мне, потому и ненавидит. И я до сих пор не понимаю, почему и за что.

— Мы чувствуем что-то, и порой для многих наших эмоций нет объяснений и логики. Они просто есть. И мы едва ли задумываемся о причинах, истоках и последствиях.

— Я всегда задумывалась, — рассеянно произнесла Анна, заплетая волосы в косу.

— Большую часть своей жизни ты проводила в одиночестве. Чем еще тебе было заниматься, как не думать? — хмыкнул Хасин.

— Наверно, — слабо улыбнулась девушка.

С выразительной стремительностью Хасин вышел из комнаты, уже на ходу натягивая на плечи парадный мундир. Его лицо было сосредоточенным и хмурым, губы плотно сжаты, а глаза холодно сверкали. Казалось, что во всей Академии царила какая-то слишком живая атмосфера. Пожалуй, даже — не казалось: не так часто это заведение посещают такие гость как император Алиман. Отец не предупредил никого о своем внезапном спонтанном визите, кроме Ринара. Сегодня утром. Ехал он со свитой, что требовало официального приема, а не стандартного для любых гостей. Отсюда вся эта суматоха, которая захватила по большей части лишь демонов. Остальным было просто любопытно и интересно. Их не обязали встречать своего повелителя, поэтому они просто кружились рядом, ожидая появления венценосной особы. Не так часто в последнее время Алиман покидал империю: царил мир, он наводил порядок дома после долгой войны, в гостях бывать не любил, и принимать их у себя без надобности тоже, потому и выходило, что этот демон был столь привлекательной персоной, о которой большинство здесь лишь читали в учебниках.

Кассиан так же принял подобающий вид, надев свою парадную форму адепта Академии и, как полагалась по статусу, стал чуть впереди брата перед крыльцом замка, где некоторые преподаватели и студенты ждали своего императора. За спиной Хасина выстроились Раф, Джай, Данис и Хишам — их родители занимали места в Совете Лордов, и вскоре уступят их своим наследникам.

— Ты знаешь, зачем он приехал? — тихо, только для Хасина, прошептал Кассиан, глядя вперед, где медленно раскрывались ворота перед гостями.

— Догадываюсь, — задумчиво ответил Бастард, с прищуром глядя туда же

— Мне стоит беспокоиться? — спокойно полюбопытствовал брат.

— Нет. Тебя это не касается.

— Хорошо, — с видимым облегчением произнес принц.

— Что ты натворил? — тут же заметил подвох Хасин.

Он требовательно посмотрел на быстро обернувшегося к нему брата, вопросительно и выжидательно вскинув бровь.

— Ничего, что должно было его так удивить, и ради чего он мог бы сорваться из дома. Причем не один, а со всей этой сворой, — проворчал Кассиан.

— Что? — настойчиво повторил Бастард.

— Я попросил у него кольцо рода, — тихо ответил Кассиан.

Гости, во главе с императором на королевском эрхе, уже подошли к ним, и Хасину, Кассиану и всем за их спинами пришлось склониться в поклоне перед своим повелителем, который торопливо спешился и направился к ним. Беловолосый демон поблагодарил момент, который позволил ему взять себя в руки после слов брата, и убрать с лица потрясение, которого не сумел удержать и скрыть.

Кольцо рода — особая реликвия в семье императора. У каждого рода были свои драгоценности, которые имели историю, значение, несли какие-то традиции и напоминания. В роду Шахгар кольцо было обручальным. Его надевали невесте в день помолвки. И значить это могло только одно.

Со скупой, но все же улыбкой на лице Алиман подошел к Кассиану, заставляя его выпрямиться, и крепко обнял сына, нарушая этикет. Подданные были почти смущены подобным проявлением нежности отца к сыну — едва ли император был когда-либо так открыт в столь широком кругу. Наоборот — он славился холодностью и отстраненностью. Все знали, что Алиман любит Кассиана — не мог не любить. Но никто никогда не видел проявлений этой любви. И сейчас потрясенно наблюдали за этим. Сам Кассиан несколько опешил от столь яркого приема, но быстро взял себя в руки. А Хасин за его спиной лишь понимающе едва заметно хмыкнул, догадываясь, что задумал отец. Все встало на свои места в этот момент: его появление в Академии после того, как Кассиан обозначил свои намерения в отношении своей невесты, свита за спиной императора, которая тоже была несколько обескуражена, слишком доброжелательный вид отца. Что ж, будет интересно высказать свое предположение отцу чуть позже и увериться в своих догадках.

Алиман не остановился на этом нарушении этикета. И еще больше шокируя публику, шагнул к Хасину с тем же намерением. Беловолосый демон тоже опешил, оказавшись в объятьях отца, но моментально взял себя в руки, сдержанно обняв его в ответ, и краем глаза отмечая, как придворные перед ними досадливо и презрительно скривили лица и поотводили глаза. Насмешливо изогнув губы в ухмылке, Хасин произнес:

— Добро пожалось, отец, — окончательно пренебрегая этикетом по задумке Алимана.

— Не ожидал столь официального приема, — хмыкнул император, повернувшись к Ринару, с которым они учтиво склонили головы друг перед другом.

Хасин только бровь выгнул на эту откровенную ложь, но промолчал, лишь переглянувшись с тоже все понявшим принцем.

— Не стоило отрывать студентов от их занятий, — Алиман махнул рукой, и адепты тут же ушли на уроки. — Не могли бы вы позаботиться о моих придворных? — он снова посмотрел на Ринара и еще нескольких преподавателей, явно давая понять, что представление окончено и больше ему нет дела до своих сопровождающих.

Черный кивнул и направился в сторону гостей, которые все еще прибывали, оставляя императора с сыновьями.

— Хочу поговорить с вами обоим, — убрав слащавое выражение счастья с лица, Алиман серьезно посмотрел на сыновей.

— Конечно, — Хасин указал рукой к замку, поднимаясь по ступенькам и направляясь к своему кабинету.

— Что происходит? — сразу же спросил Кассиан, с трудом понимая происходящее: поведение отца, вообще его появление со свитой в Академии, этот странный и непонятный спектакль.

— Надоело ждать? — понимающе хмыкнул Хасин, снимая мундир и небрежно отбрасывая его в сторону.

Рефлекторно закатал рукава белой рубашки, как привык носить, окончательно потеряв презентабельный вид.

— Отличная провокация.

— Я знал, что ты оценишь, — усмехнулся в ответ Алиман, снимая дорожный плащ и обруч короны с головы, который рассеянно положил на край стола.

Кассиан терпеливо ждал ответа на свой вопрос, глядя на отца и брата.

— Некоторое время назад, — начал говорить Хасин, — мы узнали о заговоре. Кое-кому приелось правление отца, захотелось чего-то нового. Как сам понимаешь — желающих всегда было море. Но в последнее время накипело, наверно.

Голос Хасина была спокоен и тих. Он был сосредоточен, рассказывая брату то, что тот еще не знал, стараясь не упустить деталей.

— Не первый раз, — спокойно пожал плечами Кассиан.

— Верно, — кивнул Хасин, — но в этот раз все иначе. Восстание набирает обороты, половина двора замешана в заговоре. И у заговорщиков есть весомые доводы и аргументы в свою пользу. При грамотном управление, у них может получиться свергнуть правящий род нашей семьи. Есть…некоторые обстоятельства, которые определенно дают им фору, а нас — обезоруживают.

— Ты что-нибудь узнал? — спросил Алиман, глядя на сына.

— Нет. Ничего, — с досадой поморщился Хасин.

— Так я и думал.

— Я так понимаю, все серьезно? — переспросил Кассиан, сбитый с толку абсолютным и не наигранным спокойствием отца.

— Более чем.

— Все под контролем.

Император и Бастард ответили одновременно, заставляя принца выгнуть брови.

— Почему ты так спокоен? — удивился принц.

— Он что-то знает. И не хочет говорить, — с укором посмотрел на отца Хасин.

— Еще рано, — меланхолично пожал плечами Алиман. — Вам обоим не о чем переживать.

— Я не понимаю тебя, отец. Не понимаю твоего желания подождать. Ты провоцируешь бунт. Чего ты добиваешься?

— Ты узнаешь, когда придет время, — глядя сыну в глаза, ответил спокойно император.

— Ты словно готов был к этому моменту, — вдруг прищурился Хасин.

— Я всегда на шаг впереди каждого, кто желает причинить мне вред, — широко улыбнулся демон, сверкнув глазами.

— Что за козырь? Чем они будут апеллировать? — задумчиво спросил Кассиан.

Он уже привык наблюдать подобное противостояние отца и брата. Привык, что они никогда не приходят к одному знаменателю, привык, что отец постоянно что-то недоговаривает, а Хасин стоит на своем, привык, что расходятся во мнениях. Так было всегда и давно стало нормой.

— Что ты знаешь о роде Этолл? — спросил Хасин у брата.

— Только прошлое. Отец уничтожил весь, когда взошел на трон, — сказал Кассиан общедоступную информацию. — По его приказу были убиты даже младенцы.

— Как выяснилось, не все, — почти прошипел Хасин, зло глядя на отца.

— Что?! — не поверил своим ушам Кассиан. — Ты оставил представителя законного правящего рода в живых?! Но зачем?!

— Порыв души, — с сарказмом процитировал отца Хасин, раздраженно вышагивая по кабинету. — Я пытался найти хоть какие-то ниточки и зацепки, но ничего. Либо наследник давно канул в небытие, либо его слишком хорошо спрятали.

— Чем ты руководствовался, оставляя в живых соперника?! — все еще удивленно спросил Кассиан у отца.

— Ничем, — пожал плечами Алиман. — Я просто подарил девочке жизнь. Она даже не была прямым потомком Тейрана, какая-то внучатая племянница, — небрежно отмахнулся император, удивляя сына еще больше.

— Это не важно! Ты ведь не хуже меня понимаешь, — гневно произнес Хасин, глядя на отца, — что это значит. Каждый уцепится за возможность свергнуть тебя с трона, когда об этом узнают. Всем будет плевать на твои заслуги, на то, что ТЫ поднял страну из руин, что ТЫ создал новую империю, что при ТЕБЕ добились процветания все до единого. Куда больше будут смотреть на твои ошибки!

— Ты о себе? — хмыкнул император.

— В том числе. Я бельмо на глазу всех и каждого. Но и помимо этого — думаешь мало тех, кому ты — мы — насолили? Да я один переполовинил двор не раз! Всегда найдутся те, кто вспомнит о твоей жестокости, забыв о благородстве! Всегда есть и будут недовольные властью! И все, что требуется — дать правильный толчок. Против тебя уже половина двора. Еще немного — и будет половина империи. А ты еще умудряешься торопить их и провоцировать! Какого черта ты притащил с собой всю эту свору падальщиков на помолвку сына?! Желаешь в очередной раз напомнить о постыдном союзе с людьми? Дать новую волну негодования, когда они воочию увидят свою будущую императрицу и, наконец, поймут, что все по-настоящему, что ничего уже не изменится?! Какого черта ты творишь, отец!?

Под конец своей бурной речи Хасин уже кричал. Алиман был спокоен как никогда. Насмешливо смотрел на гневного сына и чуть заметно улыбался.

— А ты слишком сильно волнуешься для того, кому плевать на власть, — снисходительно хмыкнул Алиман.

— Я вложил в эту страну слишком много сил и времени, слишком много всего, чтобы просто закрыть глаза. Да, мне не нужна власть. Но я создавал этот мир вместе с тобой для Кассиана. И не готов так просто отойти в сторону, когда пытаются его разрушить.

— Думаешь, я готов? — прищурился император.

— Я не вижу даже опасений, — не мог не заметить Кассиан, глядя то на отца, то на брата. — Хасин прав — ты слишком спокоен и равнодушен. И мы оба понимаем, что все не так просто как нам кажется. Что у тебя тоже есть козырь.

— Вроде того. Я узнал о восстании на ранней его стадии. И если бы желал — уничтожил на корню. Но мне любопытно, во что все это выльется.

— А мне нет! — отрезал Хасин. — И я буду рыть дальше, раз уж ты молчишь. Мне упорства не занимать — ты знаешь.

— Знаю, — Алиман поднялся на ноги и подошел к Хасину, сжав руками его плечи. -

Это то, что я в тебе люблю.

Бастард лишь раздраженно отмахнулся, отходя от отца.

— Сменим тему, — предложил император и повернулся к младшему сыну. — Кольцо рода? Серьезно? — насмешливо протянул Алиман, глядя на Кассиана.

— Чему ты удивился? — спокойно произнес принц.

— Может тому, что твоей человечке потребовалась всего пара месяцев, чтобы ты кинулся объявлять помолвку? — откровенно неверяще произнес Алиман. — Ума не приложу, почему вы оба так очарованы ею! — он непонимающе смотрел то на одного, то на другого ухмыляющегося сына.

Хасину большого труда стоило сохранять лицо. Было больно. Но ожидаемо. Пусть он и не думал, что все случится так быстро. Но Кассиан действительно был очарован своей невестой, и явно желал придать их отношениям куда большую официальность, чем была до этого. Он хотел свою невесту, хотел иметь на нее права. И Хасин прекрасно понимал, почему. Дав свое согласие, Анна окончательно и бесповоротно примет его как своего будущего мужа. Сказав ему «да» она скажет ему «да» на многие вещи. Рамки станут шире, ведь она будет уверена в том, что теперь все еще более правильно, чем до этого. Она расслабится, утратит бдительность, и Кассиан окончательно и бесповоротно очарует ее. Пусть все давно и без них решено, но сейчас эта помолвка все сделает более личным и настоящим. Они уже не будут просто нареченными, не будут просто условием мирного договора. Такая спешка дает Кассиану возможность бескомпромиссно дать понять Анне, всем окружающим, что их брак — не просто обязанность и долг. Что их брак — взаимное желание.

— Могу я с ней познакомиться? — полюбопытствовал Алиман.

Кассиан и Хасин с сомнением переглянулись.

— Не съем я вашу человечку, — скривился досадливо Алиман. — Обещаю, — и улыбнулся кровожадно-кровожадно.

Анна прекрасно понимала косые взгляды адептов вокруг — хищные и предвкушающие, злорадные и высокомерные, прекрасно понимала их причину: демоны были в ожидании встречи своего императора с принцессой. Все знали о ярой ненависти Алимана ко всему роду людскому. Все знали, что союз с людьми заключен только потому, что это было выгодно. Все знали, что брака своего наследника с человеком Алиман желал менее всего: едва ли мечтал породниться с врагами даже ради мира. Для многих до сих пор оставалось тайной, почему демон вообще согласился на условия мирного договора. В этом видели какую-то уловку и коварный план. Лишь единицам была известна истинная причина. И Анна не была в их числе. Она руководствовалась лишь своим долгом до недавнего времени, мало думала о мотивах императора, и едва ли подозревала, что имеет большую ценность, чем просто условие сделки. А потому не могла мысленно не соглашаться с тем, что ее знакомство с императором едва ли будет дружелюбным, не говоря уже о любезном и вежливом.

Вторая половина смотрела с любопытством: им было просто интересно наблюдать за развитием событий и только.

Весь день Анна провела как на иголках. Переходя из аудитории в аудиторию, она старательно не смотрела по сторонам, чтобы не ловить на себе взглядов окружающих и чтобы не встречаться глазами с гостями академии — придворные императора были на каждом шагу.

— Ума не приложу, зачем подобная официальность, — рассеянно бормотал Лео. — Вроде нет повода, — задумчиво добавлял он. — Но будто специально все эти Лорды здесь.

— Приехали полюбоваться на свою будущую госпожу? — насмешливо предположила Хитана.

— Ты хотела сказать — испепелить ее презрительными взглядами? — хмыкнул полукровка.

Анна только глаза закатывала на попытки друзей чуть развеять ее мрачное настроение. Сейчас ей как никогда прежде нужен был Хасин, чтобы успокоить ее и придать уверенности. Но за весь день она ни разу не встретила его в коридорах замка, как, впрочем, и Кассиана. Самого императора девушка тоже еще не видела, и едва ли горела желанием. Она не знала, чего ожидать от встречи с ним. Столько раз Кассиан и Хасин предупреждали ее о том, чего ей ждать от своего нового дома, и ни разу ни один из них не сказал о том, чего ждать от отца. О дикой ненависти демона к ее истокам знал весь Шаори, и едва ли она станет исключением лишь потому, что была навязана драконами как условие мира. Это скорее даже усугубляло все, нежели сглаживало.

— Боишься? — полюбопытствовала Хитана с привычной ей бестактностью и беспардонностью.

— Неверное определение. Скорее трушу. И не горю желанием. И с радостью бы избежала. И…

— Мы поняли, — усмехнулась оборотень, прерывая бурное объяснение подруги.

— Лео, — Анна взволнованно посмотрела на парня. — Чего мне ожидать?

— Ну, — задумчиво почесал затылок юноша, — для начала сканирующего взгляда с ног до головы, раз так несколько. Он будет беспардонно рассматривать тебя как кобылу, — с извиняющим выражением голоса, ответил полукровка, поджав губы. — Колкости, язвительность, все, вплоть до откровенного пренебрежения. Едва ли тебя будут рады видеть.

— Даже вежливость не проявит? — увилась рыська.

— Он — император. Едва ли снизойдет до этого, — насмешливо хмыкнул Лео. — Мой отец такой же, — невесело усмехнулся он, качая головой. — И я привык к подобному обращению. Тебе, — он посмотрел на поникшую Анну, — вряд ли понравится.

— Да, об этом я догадалась, — кисло ответила девушка.

Она лишь надеялась, что в момент знакомства с будущим свекром рядом будет Хасин. Пожалуй, он сможет не допустить хотя бы грубости. Хотя о красноречии императора ходили не менее лестные отзывы, чем о его могуществе, и играть словами он умел на высоте: по его сыновьям это заметно.

Занятия закончились, и Лео с Анной отправились в библиотеку — заниматься. Зачастую рядом с ними был и Кассиан с друзьями. Но сегодня вся компания демонов отсутствовала: принц был с отцом, как предполагалось, а демоны проводили для придворных гостей экскурсию по Академии: то тут, то там, Анна краем глаза замечала лордов и леди.

Однако отсутствие демонов помогло Анне сосредоточиться на свитках и учебниках, что в свою очередь помогло отвлечься от нервозности. Они вместе с Лео увлеченно делали записи и изучали заданный материал, обложившись учебниками. Теория обоим давалась легко, а вот с практикой у Лео все еще были трудности, становясь с каждым днем все больше.

— Ты разве не говорил с Ринаром о переводе на факультет целительства? — вдруг вспомнила Анна о намерении друга прекратить свои мучения.

— Да. Но этот семестр мне нужно закончить, а во время каникул я смогу сдать экзамены на целителя.

— Ты много упустил материала за это время?

— Не особо. Первый год на целителя — это общий курс знаний, базовые предметы. Многое мне знакомо. К тому же, свободного времени у меня прибавится, — хмыкнул он довольно, — и я смогу нагнать.

— Я почти тебе завидую, — усмехнулась девушка, вновь склоняясь над учебником.

— Я где-то видел справочник по защитным заклинаниям, — рассеянно передвигая учебники на столе, пробормотал юноша.

— На полке, я принесу, — хмыкнула принцесса и встала из-за стола, направляясь к ближайшему стеллажу.

Она внимательно вчитывалась в названия на корешках книг, водя по ним пальчиком, углубляясь в ряд. Найдя нужную, с улыбкой сняла ее с полки и шагнула назад. Но замерла на месте, так и не выйдя из-за стеллажа, прижав книгу к груди, испуганно задержав дыхание.

— Ваше Высочество, — насмешливо протянул незнакомый голос как раз у их стола. — Какая встреча, — голос, полный наигранного энтузиазма.

— Уже не Высочество, Ваше Величество, — непривычно холодным и спокойным голосом ответил друг. — Думаю, Вы знаете, что я отказался от трона.

— Да, наслышан, — скучающим тоном ответила император. — Думаю, Ваш отец сделал правильный выбор, отказавшись от потуг навязать Вам долг и честь — едва ли они ассоциируются со слабостью и бесхребетностью.

Голос был полон насмешки и иронии, почти презрения: слабости сильные не терпели. В глазах Алимана Лео был безвольным трусом.

— Признаться, не ожидал, что Вы вообще задержитесь в Академии. Разве здесь место для подобных Вам? — снова насмешка, откровенная и режущая слух.

А Лео молчал. И Анна понимала, что ему обидно, не смотря на наверняка спокойное выражение лица. Так же как и она сама, друг привык к подобному отношению. Однако это не отменяет того, что каждый раз подобное приносит не то, что неудобства, а чувство собственной неполноценности, неуверенность в себе и само собой — дикое расстройство. Можно делать вид, что ты привык, но к обидам вряд ли возможно привыкнуть и научиться игнорировать — можно лишь не подавать вида.

— Подобных — значит слабых? — спокойно поинтересовался Лео.

— Подобных — значит слабых, — подтвердил император. — Подобных — значит безвольных. Подобных — значит ничтожных.

На это Анна уже не могла не среагировать. Злость охватила ее с ног до головы. О, как же ей хорошо было знакомо чувство беспомощности перед насмешниками, которое сейчас не мог не чувствовать Лео! Как хорошо она знала о комке в горле, который мешает дышать после каждого острого слова! Слишком хорошо она знала, как надолго откладываются подобные обиды в сердце, отравляя его.

Решительно Анна вышла из-за полки, уверенно шагнув к столу и встав рядом с напряженно сжавшимся на стуле Лео. Напротив, через стол стоял император.

— Ваше Величество, — она непочтительно не повела даже головой, не говоря уже о полагающемся реверансе.

Смотрела в упор в синие глаза, поразительно похожие на глаза Кассиана. Только взгляд принца не был никогда таким циничным, холодным и безжалостным. По крайней мере — Анна таким его не видела ни разу. Алиман была поразительно похож на своих сыновей, а точнее — они на него. Темноволосый, как младший, но лицо — почти копия старшего. По человеческим меркам он выглядел лет на тридцать пять, на деле же ему было больше пятисот. Длинные волосы рассыпаны по широким плечам. На нем удивительно простой костюм, расстегнутый на груди, как и рубашка под ним. Полное отсутствие любых регалий, способных указать на его статус. Разве что глаза говорят о многом. Презрение к полукровке в них сменилось любопытством, когда он с ног до головы осмотрел девушку перед собой. Губы медленно изогнулись в усмешке, а глаза прищурились.

— Леди Анна полагаю, — протянул мужчина, не прекращая рассматривать ее воинственное лицо.

— Ваш вердикт? — вызывающе вздернула подбородок принцесса, выгибая бровь.

— Вы нахватались отвратительных привычек от Хасина.

— А он, я так полагаю, от Вас?

— Вероятно, — хмыкнул расслабленно демон, постукивая пальцами по спинке стула, возле которого стоял. — Вы юны, — начал излагать свои выводы император, чуть склонив голову к плечу и все еще скользя по ней взглядом изучающе и придирчиво. — Красивы. Смелы, когда злитесь, но, полагаю, весьма стеснительны и робки в другое время. Любите своих друзей, — он бросил насмешливый взор на буравящего его взглядом Лео, — не думая броситесь за них в бой.

— Если придется.

— Все бы ничего, — разочаровано протянул Алиман, — не будь Вы человеком.

— Досадно, не правда ли? — холодно улыбнулась Анна.

— Не то слово, — согласно покачал головой мужчина, ухмыляясь и так и не отрывая от нее изучающего взгляда. — И все-таки, напрочь отказываюсь понять, чем могли быть так очарованы мои сыновья.

— Им обоим не мешает предубеждение.

— О, тут вы ошибаетесь, — легко рассмеялся Алиман. — Предубежденность у нас в крови. Дело скорее лично в Вас. Но ведь у меня еще есть время узнать Вас поближе, — буквально предупреждающе протянул мужчина.

— Задержитесь? — спокойно поинтересовалась девушка.

— Останусь на Зимний Бал. Вы подарите мне танец? — он говорил почти мило, почти просительно.

— Разве я могу отказать? — все-таки снизошла до почтительного реверанса Анна, а когда подняла голову — увидела лишь спину удаляющегося императора.

— И как тебе? — через минуту спросил Лео, когда подруга рассеянно протянула ему книгу, задумчиво глядя вслед демону.

— Интересная личность.

— Не то слово, — со смешком фыркнул полукровка. — Спасибо, — он нежно улыбнулся Анне, когда она села напротив за стол.

— Не за что, — расслабленно ответила принцесса: знакомство произошло, и прошло куда лучше, а потому напряжение отпустило.

— Извини, мне стоило быть в этот момент рядом, — сказал Хасин, когда ночью Анна рассказала ему о своей встрече с императором.

— Он был почти милым, — хмыкнула девушка.

— Он не умеет быть милым. Он умеет быть коварным, — усмехнулся в ответ безволосый демон.

— Я не жду от него расположения или симпатии. Он отвратительно повел себя с Лео, — нахмурилась Анна, вспомнив услышанный диалог и выражение лица друга, когда вышла из-за стеллажа.

— Отец не терпит слабости ни в каком виде. Тем более что прекрасно знает, какие надежды на Лео возлагал его отец. И слишком хорошо знает, какое разочарование приносит их крушение, — понимающе усмехнулся Хасин. — Но у моего отца есть Кассиан. Лео — единственный сын, и других у короля Темных Земель уже не будет. А это значит, что ему придется стать последним правителем своей династии, которая тысячелетиями занимала трон и защищала наш мир. У него в крови жажда продолжения правления. И Лео стал для него действительно разочарованием.

— Не понимаю, почему родители не могут любить своих детей такими, какие они есть.

— Не все родители такие, Анна, — усмехнулся мягко демон. — Лишь те, кто вырос в такой же среде. Когда ты знатен, богат, имеешь власть и привилегии — ты обязан соответствовать им. И так из поколения в поколение. Никто не смотрит и не следит за жизнью простолюдинов. История не пишет о простых солдатах, крестьянах и магах. Она пишет о сильных и храбрых. И никто не желает прославить свой род слабостью и разочарованием. Любят детей такими, какие они есть те, кому плевать на мнение окружающих, а это само по себе редкость, не зависимо от социального положения.

— Мы все обязаны чему-то или кому-то соответствовать? — задумчиво спросила девушка.

— Да, милая. Все без исключения. Кому-то в большей степени, кому-то в меньшей, но каждому однозначно.

— И чему должна соответствовать я, когда меня завтра официально представят твоему отцу? — полюбопытствовала Анна.

— Ты должна быть смелой, храброй, гордо встретить его взгляд и не поддаться на возможные провокации. Никто не ждет от тебя раболепия, и ты не обязана соответствовать чьим-то ожиданиям. Важно будет показать, что ты знаешь свое место. Наряду с отцом тебя представят первым личностям империи, и именно перед ними ты должна предстать в роли будущей правительницы. Не отвести глаз ни от одного взгляда, каким бы противным он тебе ни был, не дрогнуть от силы ненависти и презрения в них, моментально пресечь любое показавшееся тебе неуважительным действие, желательно в приказном тоне — жестко, безапелляционно и смело. Ты — наследная принцесса своей страны, их будущая императрица, и именно сейчас они должны будут это понять. Отец может язвить или колоться словами, может высказать тебе в открытую свое пренебрежение. И здесь ты должна будешь просто с достоинством парировать или же промолчать. С их стороны — не задумываясь отреагировать на все, что покажется тебе оскорбительным. Ты справишься, — хмыкнул Хасин, глядя, как потеряно девушка смотрит в пустоту, пытаясь переварить все сказанное.

— Думаешь? — нервно усмехнулась Анна.

— Конечно, — мягко улыбнулся демон. — Ты умна, остра на язык стала в последнее время, — хмыкнул он весело, — так что да, я думаю, ты справишься и заткнешь всех за пояс. Но все же я сомневаюсь, что кто-то решится на подобное неуважение. Рядом буду я, будет Кассиан, при нас никто не позволит себе даже лишнего слова.

На несколько минут Анна впала в задумчивое состояние, и Хасин не мешал ей. Но все же решил отвлечь от волнительных дум.

— Я приготовил тебе подарок, — произнес беловолосый демон и щелкнул пальцами.

Буквально на своих коленях Анна почувствовала тяжесть предмета, когда он материализовался перед ней. Продолговатый парчовый сверток, который она торопливо начала разворачивать, чтобы с восторгом обнаружить под ним кожаные выделанные ножны, а в них меч, что Хасин сковал для нее сам.

— Он тонкий, легкий, специально под тебя. Наделен защитой и некоторыми приятными сюрпризами. Ядовит, — убрал ее пальцы от лезвия Хасин, когда она протянула их к острию. — Не для тебя, но все же не рискуй, — мягко предупредил юноша. — Я сделал привязку к этому мечу: ни в чьей руке он не будет иметь успеха, лишь в твоей.

— Он великолепен, спасибо! — с искренним восторгом поблагодарила Анна, обняв демона.

— Кто бы мог подумать однажды, что ты оценишь подобную вещь, — усмехнулся Хасин, когда девушка снова вернулась к своему подарку, с тщательностью рассматривая его.

— Точно, — согласно хмыкнула принцесса, поднимаясь на ноги и вставая в боевую стойку.

Смотрелась она комично в ночной сорочке, но с напряженным и твердым сосредоточенным взглядом, растрепанными волосами и босая, отчего Хасин весело рассмеялся, а Анна хихикнула, убирая меч в ножны.

— Ты долго над ним трудился, — не могла не заметить девушка.

— Это кропотливая работа — добиться идеальности.

— Ты ко всему так относишься?

— В отношении тебя — да, — усмехнулся демон, усаживая Анну к себе на колени. — Ты ожидала иного от любящего демона?

— Нет, — нежно улыбнулась девушка, касаясь рукой его лица. — Мне приятно. И я тоже хочу сделать тебе подарок. Вот только сомневаюсь, что у тебя чего-то нет, — хмыкнула Анна.

Хасин только улыбнулся в ответ, укладывая их обоих на кровать и прижимая уставшую девушку к своему плечу. Анна права — у него все есть. А то, чего нет, ему дать она не в силах — себя. Большего Хасин уже вряд ли вообще когда-либо в жизни пожелает. При необходимости он может иметь это самое «все» — в абсолютно буквальном смысле, стоит только попросить или произнести вслух. Но в эти необъятные возможности не входит единственная — получить любимую девушку.

Анна шла прямо, гордо держа спину и подбородок. Взгляд был твердым, уверенным и спокойным. Ни следа робости, страха или паники на красивом личике. Каждый, кто сейчас смотрел на нее, не видел перед собой юную девушку, адептку Академии или друга: каждый видел принцессу. Походка, поворот головы, движения рук и плеч — все исполнено грации и достоинства. У подобных ей даже такая малость — шаг — показатель статуса. И свой Анна демонстрировала сейчас всем и каждому, кто наблюдал. Сомневающиеся окончательно утратили свои сомнения. Пренебрегающие — свое пренебрежение. А гордящиеся стали гордится еще больше.

Стоя за спиной отца, Хасин смотрел на Анну и мысленно довольно улыбался, внешне же лицо его оставалось спокойным, отстраненным и равнодушным, не выражая ни единой эмоции. С чуть более расслабленным выражением лица стоял рядом Кассиан. Ему было позволительно смотреть на невесту с легкой улыбкой, нежностью даже, которая давно для всех не секрет. Разве что придворные и подданные, гости прибывшие со своим императором, были поражены тем, каким видели своего принца. Для них он был олицетворением своих отца и брата, и это значило, что он не позволял себе никогда подобного выражения лица, открыто демонстрируя свое расположение к шагающей навстречу девушке. Человеку! Уму было непостижимо то, что видели глаза. До придворных давно дошли слухи, что наследник трона не чурается своей презренной невесты, но никто не подозревал, что все настолько запущено! Никому и в голову не приходило, что он с такими положительными чувствами станет к ней относиться. Демоны-адепты вокруг нисколько не были удивлены, ежедневно наблюдая за принцем и его нареченной, а вот гости были в откровенном шоке. Особенно, когда принц шагнул вперед, склонился над рукой девушки, целуя ладошку, с нежностью переплетая их руки, когда повернулся к отцу, чтобы представить ее.

Анна позволила себе понимающую усмешку, когда встретила откровенно враждебные и ненавистные взгляды придворных за спиной Алимана. Равнодушно скользнула взором по каждому незнакомому лицу, всем дав понять, что плевать она хотела на их мнение о себе, и перевела его на красивое лицо императора. Тот смотрел на нее с понимающим намеком на улыбку, и его лицо не выражало недовольства или негодования. Он скорее наслаждался происходящим, нежели оно его раздражало. И Анна была удивлена пониманием этого. Моментально улеглись все намеки на волнение, которое так старательно пряталось, и она грациозно и спокойно опустилась перед императором в реверансе, не поднимая головы до его позволения. Алиман мог бы часами не давать его, и она не смела бы даже поднять взгляд. И некоторые здесь и сейчас явно рассчитывали, что так и будет: их мелькнувшие злорадством лица Анна увидела за миг до того, как опустила голову. Но вот император шагнул к ней и протянул руку, в которую она вложила свою, выпрямляясь. Девушка подняла взгляд на мужчину, встречаясь с ледяными синими глазами, в которых сквозила насмешка, но не над ней — над теми, кто был за его спиной.

— Леди Анна, — почти с благосклонностью произнес Алиман, выпуская ее ладонь и складывая руки за спиной — теперь ясно, у кого взял свою привычку Бастард. — Не сказать, что счастлив знакомству, — насмешка засквозила в его голосе, а подданные затаили дыхание, ожидая реакции принцессы.

— Взаимно, — с премилой улыбкой ответила девушка.

И столько нежности было в ее глазах, сколько было сарказма в словах. Впрочем, ее тон не выдал ни намека на него, как будто император не сказал ничего, на что следовало отвечать в таком тоне. Алиман понимающе хмыкнул и почти ободрительно сверкнул глазами.

— Мои сыновья очень много о вас рассказывали.

— Вы явно не поверили их словам, — позволила себе усмехнуться девушка.

— Предпочитаю составлять свое собственное мнение.

— Полное предубеждений? — выгнула бровь Анна.

— Предпочту назвать это опытом.

— Как пожелаете, — мягко произнесла принцесса, но взгляд сквозил насмешкой.

Что ж, император не ожидал встретить в лице этой девочки достойного соперника. И, пожалуй, был приятно удивлен — она не так скучна и банальна, как он себе представлял. Но стоило догадаться об этом давно, учитывая отношение к ней сначала Хасина, а после и Кассиана: его дети не могли повестись на банальность и заурядность. Значит, в этой человечке было что-то особенное. И пусть он в упор этого не замечал, это не значило, что в ней нет какой-то особенности. Одно то, как о ней отзывался его старший сын, говорило о многом, а Хасину он привык доверять. И если мальчик говорил о том, что в ней что-то есть, значит так и было. Было бы интересно самому разгадать ее притягательность, которая сквозила в ней, что было видно невооруженным взглядом. И эта самая притягательность напрочь игнорировалась хозяйкой, оставаясь незамеченной и неоцененной. Но это пока — в силу юности и возраста. Еще совсем немного, и эта кроха поймет всю силу своего очарования, привлекательности и харизмы.

— Не составите мне компанию? Я так и не посмотрел Академию. Проведете для меня экскурсию? — сладко-вежливо произнес Алиман, рукой указывая в сторону — на дверь из большого зала.

— Конечно, — благосклонно кивнула девушка и шагнула вперед, император за ней, жестом руки остановив шагнувших следом сыновей.

Бросил на обоих предупреждающий взгляд и стремительно вышел из залы, нагоняя принцессу и скрываясь с ней за большими дверьми.

Хасин нахмурился, а Кассиан прищурился вслед родителю.

— Не съест же он ее, в самом деле? — пробурчал себе под нос принц, словно успокаивая себя самого.

— Он завтракал? — обыденно и рассеянно поинтересовался Хасин, обводя взглядом взволнованную толпу гостей чуть в стороне, которая бурно обсуждала встречу своего императора с будущей невесткой.

Кассиан с упреком посмотрел на брата и тоже перевел взгляд на придворных.

— Зато есть о чем поговорить, — нарочито весело заявил принц, усмехаясь.

— Точно. Сплетен — на ближайший год, — рассеянно ответил Бастард, цепким взглядом скользя по толпе, вылавливая то тут, то там заинтересовавшие его лица. — Ты уже пообщался с дедом? — полюбопытствовал Хасин, насмешливо встретив испепеляющий взгляд лорда Эвари, который пренебрежительно скривился, едва посмотрел на них обоих.

— Я не самый его любимый внук, — со смешком ответил Кассиан, но вдруг резко замолчал.

Хасин перевел взгляд в сторону, куда смотрел брат, и тут же нахмурился вслед за принцем.

— Какого черта она здесь делает?! — почти прошипел юноша, испепеляя взглядом шагнувшую к ним демоницу.

Девушка смело и широко улыбалась, расслабленно идя в его сторону. Весь ее вид выдавал львиную долю самодовольства и самолюбования. И на то были причины: ослепительно красивая, с длинными густыми темными волосами, что упругими локонами обвивали обнаженные смелым костюмом плечи; огромные фиалковые глаза и полные алые губы, которые так и хотелось поцеловать. Каждым жестом и шагом эта девушка выливала магнетизм и сексуальность — это была ее суть: суккубы созданы, чтобы привлекать и порабощать своей красотой.

— Я даже догадываюсь, с каким расчетом отец приволок с собой твою фаворитку, — хмыкнул Хасин, равнодушно глядя на красавицу.

Нельзя было не смотреть на Лидию, когда та выплескивает свои флюиды, как сейчас: вслед ей обернулся каждый мужчина в этом зале, за исключением всего лишь нескольких. Тут же раздались злобные шипения их спутниц, которые не желали терпеть подобного поведения своих супругов на глазах у всех. Равнодушными остались лишь самые стойкие. А еще те, чьи сердца были не свободны: единицы демонов, что познали настоящую любовь.

Но Хасин всегда был равнодушным к подобным особям своего вида, порой удивляясь самому себе — его не цепляла притягательность суккубов. Как к примеру того же Кассиана: стоило Лидии подойти ближе, как он немного успокоился, и злость разом схлынула, но полное недовольство все же никуда не делось.

— Что ты здесь делаешь? — стараясь не смотреть в коварные глаза своей любовницы, спросил Кассиан.

— Ты не рад мне?

— Не считаешь, что не туда сунулась и не в то время? — рычание все-таки прорвалось наружу, и Лидия удивленно захлопала глазами.

А с принца словно медленно спадала пелена: взгляд прояснялся, вернулось недовольство — он брал себя в руки, сопротивляясь природным и неконтролируемым чарам суккуба. Сжатые кулаки и стиснутые зубы выдавали напряжение, с которым он держался, но ведь держался же. Лидия тоже это заметила, прищурилась, но продолжила соблазнительно улыбаться.

— Забавно будет узнать причину твоей стойкости — уж не влюбился ли ты, милый? — она подалась вперед и коснулась кончиками пальцем щеки принца.

Тот отстранился, но не достаточно быстро, и на миг прикрыл глаза, пытаясь удержать контроль, что тут же заставило демоницу довольно улыбнуться и тихо рассмеяться.

— Нет, ты просто подрос за то время, что мы не виделись.

— Не думаю, что ты скучала без меня, — сквозь зубы произнес юноша, натянув на лицо ехидную улыбку.

— Разве может быть иначе? — нарочито обиженно надула губы Лидия, как-то плавно и медленно перетекая к принцу еще ближе.

Хасин стоял рядом и с трудом сдерживал улыбку — было забавно наблюдать за попытками этих двоих: одна старалась изо всех сил привлечь, другой с той же силой сопротивлялся.

— Довольно, — в очередной раз, словно струхнув с себя налет заторможенности, рыкнул принц, жестко перехватывая руку девушки у своего лица, которой она снова вознамерилась коснуться его. — Прекрати этот спектакль.

— Что я вижу, — насмешливо протянула девушка, кривя губы в издевательской и даже пренебрежительной улыбке, — наш принц очарован своей невестой-человечкой. А я думала, сплетни врут. Неужто она так хороша? Хотя о чем это я, — фыркнула Лидия, — ты всегда любил подобных ей: чистых, неоскверненным, невинных. Скольких из них мы разделили пополам? — почти интимно шептала демоница, снова подаваясь к принцу и почти шепча ему это на ухо.

Глаза Кассиан заволокло алым, и это было отнюдь не возбуждение. Лидия опасливо попятилась от принца, прекрасно понимая разницу. Презрительно скривила свои манящие губки и, резко развернувшись, отошла от них. Кассиан вздохнул полной грудью, окончательно сбрасывая с себя морок суккуба, и посмотрел на брата, который сверкал насмешливо глазами.

— Какого черта тебя это не пробирает? — почти с досадой проворчал принц.

— Никогда не пробирало, если ты помнишь. У меня иммунитет к подобным тварям, — хмыкнул Хасин, провожая Лидию спокойным изучающим взглядом, рассматривая ее без полагающегося интереса, просто так. — Держись от нее подальше, если не хочешь обидеть Анну.

— Думаешь, отец на это рассчитывал?

— Отцу прост скучно, и он уже не знает, как себя развлечь. Так почему бы не пригласить на помолвку сына его фаворитку и посмотреть, что из этого выйдет — драма или трагедия, — понимающе усмехнулся Хасин, нисколько не сомневаясь в мотивах отца.

— Да, на него похоже, — не мог не согласиться Кассиан, с досадой покосившись на Лидию. — Как быстро Анна узнает о статусе Лидии?

— Сегодня же, — честно ответил Бастард. — Найдутся «добродетели», можешь не сомневаться. Но Анна благоразумная девушка. Не жди от нее истерики или претензий. Просто проследи, чтобы Лидия не приближалась к ней ближе, чем на пару десятков шагов.

Кассиан хмуро кивнул на слова Хасина и отошел от брата. Бастард же направился к выходу из зала, собираясь найти отца и Анну.

Анна медленно шла по коридору, чувствуя на спине пронзительный взгляд.

— Вы дыру во мне прожжете, — рассеянно произнесла девушка, обернувшись на миг на демона позади.

Мужчина только хмыкнул, идя вслед за девушкой по пустым коридорам — занятия были в самом разгаре.

— Что Вам показать? — полюбопытствовала принцесса, останавливая на перекрестке коридоров.

— На Ваш выбор, леди Анна, — император вопросительно посмотрел на нее.

Анна думала лишь мгновение, после шагнула по самому привычному маршруту.

— Говорят, что в Академии самая древняя и впечатляющая коллекция старинных манускриптов и редких томов…

— Я знаю историю этого места получше Вас, — уже более холодно прервал девушку демон, равняясь с ней и уверенно шагая рядом.

Он его благодушия и показного расположения не осталось ни следа. Взгляд, устремленный прямо вперед был холоден, пуст, а потому пугающ, и Анна снова невольно напряглась, предвкушая не самую приятную беседу.

— О чем же вы хотели поговорить? — входя в библиотеку, произнесла принцесса, автоматически кивая гномке, которая лишь бросила на гостей короткий взгляд, прежде чем снова уткнулась в свои записи.

— О моем сыне, — ответил мужчина, прохаживаясь вдоль стеллажей и рассматривая книги на них с куда большим вниманием, чем уделял собеседнице. — Признаться, я поражен тому воздействию, что Вы оказываете на него, юная леди, — последняя пара слов прозвучал почему-то насмешливо, а глаза императора, когда он посмотрел-таки на нее, загадочно блеснули.