Иль Аср. Перед закатом

Глава 17

Ухаживая за младенцем Азизы, я находила в этом занятии странное утешение. Малыш не знает о сложностях взрослой жизни, о проблемах и переживаниях, которые заполонили мою душу. Глядя на его безмятежное личико, я забываю обо всем, хотя бы на время.

Иногда мне кажется, что маленький Иса послан мне в утешение, чтобы я не сошла с ума от мыслей о сыне.

Я нежно держу его на руках, качая в такт колыбельной, которую когда-то пела моя мама.

- Спи, мой маленький, звёзды уже на небе, - напеваю я ему, и его глаза медленно закрываются, а я любуюсь его черными ресничками, бровками, нежной кожей и тонкими вьющимися волосиками. Такой красивый совсем как ангелочек.

Иногда, когда я рассказываю ему сказки, он смотрит на меня своими большими, любопытными глазами, словно пытаясь понять каждое слово.

- В далёком царстве, в тридевятом государстве... - начинаю я, и его взгляд становится вдумчивым, будто он понимает, что я ему рассказываю. Смотрит улыбается своим сладким ротиком с двумя нижними зубками.

Когда наступает время укладывать его спать, я осторожно кладу его в кроватку. Он иногда протягивает ко мне свои маленькие ручки, и моё сердце наполняется теплом. Я нежно беру его ручки в свои, целую их и шепчу:

- Спокойной ночи, малыш. Звёзды будут охранять твой сон.

С каждым днём я всё сильнее привязываюсь к этому младенцу. Его невинность и доверие напоминают мне о том, что в мире ещё осталось добро и чистота. Эти моменты, проведённые вместе, становятся для меня оазисом спокойствия в бурном море моих переживаний. Он не заменяет моего сына, но дарит мне надежду, что однажды я снова смогу обнять своего ребёнка так же, как обнимаю этого малыша.

Каждый день, проведённый с Исой, становился для меня всё более особенным. Я заботилась о нём, как о собственном ребёнке, и каждый новый синяк на его теле вызывал у меня беспокойство. Я утешала себя мыслью, что это всего лишь следы его неуклюжих попыток ползать или стоять, что он просто ударился о кроватку или об игрушки.

Но однажды произошло нечто, что словно разодрало мне сердце на куски. Я была в коридоре, когда услышала громкий плач младенца из комнаты Азизы. Я подошла к двери и замерла от ужаса: я увидела, как Азиза ударила малыша, схватила за ручки и швырнула его в кроватку.

Я не могла поверить своим глазам. Вбежав в комнату, я крикнула:

- Что ты делаешь?! - Азиза обернулась ко мне с яростью в глазах.

- Убирайся отсюда! Это не твоё дело! - закричала она на меня.

Но я не могла просто уйти и оставить ребенка в опасности. Он так сильно кричал, так заливался плачем.

- Ты что, ненормальная? Как ты могла ударить младенца? Что ты за мать! Он же такой маленький! - вырвалось у меня, и я сделала шаг к кроватке, чтобы схватить и утешить кричащего ребёнка. От его плача я сходила с ума, у меня кажется сердце раскалывалось.

В тот момент Азиза накинулась на меня. Я пыталась оттолкнуть её, чтобы добраться до младенца, но Азиза была сильнее. Она вдиралась мне в волосы, била меня ногами, толкала. Внутри меня клокотала адская ярость и я била ее в ответ. Никогда раньше со мной не происходило ничего подобного. Сейчас мне просто хотелось разодрать ее на части.

- Я убью тебя русская шлюха! – орала Азиза и рвала мои волосы, а я впивалась ногтями в ее перекошенное лицо, пытаясь оттолкнуть от себя.

- Ты…ты тварь, которая бьет ребенка! Тварь! Как ты могла?! Еще раз тронешь его и я сама тебя убью!

Слуги и Самир прибежали на шум драки, и ситуация мгновенно вышла из-под контроля. Я пыталась кричать, объяснить, что пыталась защитить младенца, но мои слова тонули в хаосе. Слуги, руководствуясь криками Азизы о том, что я напала на неё, без раздумий схватили меня и потащили в подвал.

Сопротивляться было бесполезно; они были сильнее меня. Сердце колотилось от страха и недоумения, как всё так быстро перевернулось. А еще было жутко оставлять ребенка с этой сумасшедшей. Что еще она могла ему сделать от злости.

Они буквально утащили меня в подвал, грубо толкнули внутрь тёмной, сырой комнаты и захлопнули за мной дверь на замок. Звук щелчка замка в тишине подвала звучал как приговор.

Азиза, оставшись наверху, продолжала кричать, настаивая на своей версии событий. Её голос доносился даже сквозь толщу стен, наполняя моё временное убежище её обвинениями и гневом.

- Эта женщина напала на меня! Она опасна! Она ненормальная! Она исцарапала мне лицо!

Если бы я могла я б с нее кожу содрала. Тварь! Как оградить от нее Ису? Кто послушает меня?

Сидя в полной темноте подвала, я пыталась собрать свои мысли. Страх и тревога за младенца смешивались с обидой и отчаянием. Периодически я стучала в дверь, но мне никто не открывал.

Я должна сказать Ахмаду, он должен узнать, что творила Азиза. Узнать, что она бьет ребенка! Как мне выбраться отсюда?

Я начала ощупывать стены в поисках возможного выхода или хотя бы способа привлечь внимание.

Тишина подвала нарушилась, когда дверь медленно открылась, и в проёме показалась Алена. Её появление было для меня неожиданностью, и я на мгновение забыла о своём отчаянии.

- Сестра! – воскликнула я и хотела броситься к ней, но она отшатнулась, показывая мне всем видом, чтоб я не приближалась.

- Я помогу тебе уйти, пока Ахмад отсутствует, - говорит она, подходя ко мне ближе.

- Я не могу уйти, - отвечаю я, чувствуя, как внутри меня снова нарастает эта тоскливая щемящая боль, от которой немеют кончики пальцев. - Я дождусь возвращения Ахмада и расскажу ему всё о том, что Азиза делает со своим ребёнком.

Алена смотрит на меня таким взглядом, какого я никогда у нее раньше не видела. Так как будто мы с ней чужие, враги.

- Я сама с этим разберусь. В конце концов, я в этом доме хозяйка и жена Ахмада, - говорит она твёрдо. - У тебя есть шанс выбраться отсюда. Если тебе нужны деньги, я дам их тебе. Только уходи!

- А мой сын? - спрашиваю я, чувствуя, как голос дрожит - Вернёшь ли ты мне моего сына? Я здесь только ради него! Только ради того, чтобы Ахмад нашел его! Я говорила тебе об этом. Если я сбегу никто не станет искать ребенка!

- Твой ребёнок давно пропал, Вика. Если ты не идиотка, то должна понимать, что спустя девять месяцев найти пропавшего ребёнка нет шансов...Ты губишь меня и моего живого ребенка ради своего пропавшего! Эгоистка ты! Подлая и лицемерная! Жаль, что я раньше не знала какая ты…она права!

- Кто она?

- Мама Самида! Она тебя увидела насквозь!

Её слова поражают меня, как удар. Я сжимаю кулаки, пытаясь сдержать слёзы.

- Как я могу уйти, не зная, что стало с моим сыном? Как я могу жить дальше, осознавая, что потеряла самое дорогое, что у меня было и никто его не найдет? Пусть даже его тело! А ты…ты все забыла? Забыла кем мы были друг для друга. Чему нас учила мама? Забыла как я любила тебя?

Стоя у двери, Алена обернулась ко мне снова, и в её глазах я увидела ненависть, которую раньше никогда не замечала.

- Я никогда не прощу тебе того, что ты мешаешь моему браку, - сказала она мне, и стиснула челюсти. Я больше не видела в ней сестру, которую любила и знала раньше. Это была другая….не Алена. Она стала такой же как вся эта семейка.

- Я ищу своего сына! И если это помешает твоему браку, то мне очень жаль! Мой сын дороже всего для меня! - начала я, но она перебила меня жестом руки.

- Ты могла выбрать любой другой путь, но ты выбрала именно этот. Ты знала, что Ахмад мой муж, и всё равно… ты спала с ним! Может быть это способ вернуть сына? - продолжила она, и в её голосе чувствовалась боль. - Ты поставила меня в такое положение, где я должна выбирать между тобой и своим мужем, между семьей и собственной сестрой.

- А ты заставляешь меня выбирать между тобой и моим ребенком!

- Которого может быть уже нет! Лучше уходи!

- Есть! Мой мальчик жив! Я знаю! Я чувствую! И я никуда не уйду!

- Ты мне не сестра!

- Я это переживу!

Она с грохотом закрыла дверь подвала, и кто-то снаружи повернул ключ. А я бросилась на топчан и закрыла лицо руками.

Господи! Ты же видишь, как мне больно, как мне тяжело! Помоги мне! Помоги найти моего малыша! Мамочка! Родная! Помоги! Ты все знаешь, ты все видишь и чувствуешь! Защити меня! Спаси!

Я выбил на хрен дверь ногой в этот гребаный сарай. Захлопывая изнутри и глядя на сучку, которая снова что-то устроила. А вообще кому я на хрен вру. Я шел к ней, бежал к ней, потому что адски ее хотел, потому что все эти дни я думал только о ней. Ни о чем другом не мог. На куски раздирало от сумасшествия. Как будто подсадила меня на свой яд. Только с ней мог по настоящему, только с ней оргазмы такие, что нахрен сносит. Думать ни о чем не могу.

Несколько шагов сделал навстречу и, обхватив пальцами подбородок, смотрел в затуманенные от слез глаза. Чувствуя, как внутри все рвёт. Одна за другой рвутся цепи…Внутри беснуется зверь, переворачивая вверх дном всё вокруг, осатаневший, озлобленный, не желающий играть - только драть на части свою добычу. К ней бежал, к ней ехал. Думал только о ней.

Рывком дернуть в стороны блузку, разрывая ее на части, открывая глазам обнажённую грудь...Маааааать её ...с такими острыми сосками...

Жадно губами к одному, посасывая, чувствуя, как каждое движение губ заставляет дергаться член. Прикусить, не сдержавшись и ударив по стене позади нее кулаком, когда её вкус взорвался на моём языке ярким фейерверком.

Развернул Вику к себе спиной задирая на поясницу юбку и толкая к стене. Коленом раздвинуть стройные ноги, оттянув назад за волосы ее голову и заставляя выгнуться тем самым.

- Ждала меня? Сказали звала! - прижимаясь эрекцией к упругим ягодицам.

- Звала! – отвечает с придыханием и у меня темнеет перед глазами. Когда все изменилось? Когда отталкивать перестала? О Аллах! Я ведь сдохнуть мог только за эту ее отзывчивость.

Содрав с плеч остатки блузки, впиться в молочную кожу зубами, застонав от блаженства и дикого голода по ее плоти. Сдирая с нее трусики, запихивая ей в рот, цепляя зубами мочку уха.

- Пожалеешь, что звала!

Отрицательно качает головой, и я сатанею еще больше.

Зашипев расстегнуть молнию на брюках, чтобы наконец прижаться головкой члена к ее горячему лону.

- Разорву на хрен…слышишь? Разорву тебя!

Обхватив её за грудь, насадить на свои пальцы одним движением, зарычав ей в ухо, чтобы в следующую минуту вцепиться зубами в плечо. И едва не захлебнуться мощнейшим выбросом дикой похоти, вспыхнувшей под кожей.

Перекатывая соски между пальцами, насаживать Вику на сво руку, ритмично толкаясь в горячее, мать её, такое тугое влагалище, которым как бархатом обхватила сильно и в то же время нежно.

Неспособный оторваться от её кожи,спускаться укусами по ее спине, заставляя выгибатсья её сильнее. Зверея и срываясь.

Под звуки шлепков моей ладони о ее ягодицы и её тихого мычания, Обхватив ладонями ее подборок, приподнимая голову ещё выше, чтобы вбиваться в нее словно оголтелый. Пока на руку не потекла ее влага.

Я кажется слышала его голос, его шаги. Не просто ждала, а жаждала. А когда увидела бледного, сумасшедшего с горящими глазами поняла, что сейчас будет. Зачем пришел и сама ощутила, как все тело содрогнулось от жажды. Привлек к себе испепеляя своими черными глазами, невыносимыми, такими страстными, голодными, больными.

От треска матери возбуждение нарастает не спадает оно набирает обороты желанием отдаться власти его зверя. Орать от боли и удовольствия.

Вбирает в горячий рот соски, а я смотрю на его лицо на втянутые щеки когда жадно сосет кончик груди и кусая его вздрагивает всем телом от удовольствия заставляя меня взвиться от боли... и все и возбуждение набирает обороты скачками вверх по спирали на высоту где в животное уже превращусь я. В животное жаждущее даже смерти в его руках. Когда все изменилось? Когда все стало с ним по-другому? Когда он стал моим воздухом, моим наркотиком?

Чувствовать его член ягодицами и от невыносимого возбужджения и нетерпения вертеть задом, ожидая толчка, зафиксированная выгнутая с болью на коже головы от натяжения волос... и я люблю эту боль, как самка любит клыки в своей холке.

Ощутив во рту кружево, замычать двигаясь сильнее потираясь о его эрекцию, закатывая глаза. И первый толчок пальцев внутри и искры из глаз фейерверком бешеными точками с воем с мммммммммм протяжным и короткими в такт каждому удару пальцев сзади. Делая возбуждение невыносимым приближая те оргазмы, от которых потом болит каждый нерв и это было в его власти дать мне их или не дать. Только Ахмад решает, что будет – боль или наслаждение.

И я знаю, насколько важна для него боль…Но во мне многое изменилось, я готова ему дать что угодно. А еще…еще мне хорошо с ним. Я хочу его звериных ласк, я хочу всего что он может взять.

Желания зверя, который живет внутри него, всегда непредсказуемы, но он дал мне нечто страшнее боли - это нескончаемый ожог неутоленного желания, это жажда кончить и новое болезненное возбуждение от которого теряется рассудок.

И на меня накатывает но уже не остро и изыскано, а грубо больно и очень мощно. Оргазм взрыв. Оргазм убийца от которого трясет все тело, бьет током, и я ударюсь лбом о стену, закатив глаза и дергаясь в конвульсиях, стискивая его умелые, длинные пальцы быстрыми сокращениями, мотая головой из стороны в сторону.

Ощущая собственную влагу на внутренней стороне бедер и звуки его толчков внутри мокрой плоти.

И ни хрена мне не лучше...накрывает тут же еще раз но уже сильнее и выгибая назад, мне кажется я сейчас умру сокращаясь беспрерывно, чувствуя как пальцы другой руки давят соски продлевая мою агонию. Пока со слезами не отпускает на мгновения облегчения и они градом катятся по щекам.

"люблю тебяяяяя" протяжным стоном...

От ее признания рвет на части. Можно сколько угодно драть ее, можно трахать до потери пульса самыми изощренными методами или же наоборот быстро жестко просто чтобы утолить голод....ничего и никогда так не подействует, как её ЛЮБЛЮ мне. Словно каждая буква вспарывает кожу подобно острому кончику плети.

Всего лишь ЛЮБЛЮ...а мне оно сильнее любого выстрела, равноденственно атомному взрыву, после которого ни хрена вообще не остается. Кажется, в крошево зубы стёр, пока она кончала, сжимая меня мышцами. И это реально больно. На физическом уровне больно. Потому что поджимаются яйца от желания кончить, и член в нетерпении подрагивает. Выжидая...и дождавшись, срывается.

Резко к себе развернул Вику, легко отталкивая на топчан. Так чтобы она опрокинулась на спину. Подтянул к себе за ноги, становясь на колени между её ног, разведенных в стороны. И подогнуть их в коленях , приподнимая за бедра.

Такая блестящая...такая влажная после оргазма. Губами припасть к мокрым складкам, зарычав в самое лоно, когда Вика обессиленно откинула голову. И резко встав, склониться к её лицу, жадно следя за каждой остывающей после наслаждения эмоцией.

Отстранившись, чтобы смотреть на бурно вздымающуюся грудь с покусанными красными сосками, на нежную кожу живота и груди.

Языком проведя дорожку до самого подбородка, толкнуться членом в ее мокрую узкую дырочку.

Чувствуя, как начинает вскипать кровь от мысли, что возьму ее сегодня до одури. До остервенения.

Поправив пальцами торчащие складки кружева у нее во рту, ворваться одним движением, открывая рот вместо Вики. С особым наслаждением впуская в себя её боль, взорвавшуюся на дне голубых глаз. Потому что резко и глубоко. Потому что мой член уродливый и мать его огромный…И он растягивает ее так сильно, что ее глаза округляются.

Выгнулась, одновременно впиваясь ногятми в мои запястья, в попытке оттолкнуть. А я остановился, давая себе и ей время....себе-чтобы слегка успокоиться и не разорвать её на части, а ей - чтобы успокоиться....и блядь всё же проиграть. Потому что больше пары секунд не выдержал. Глубокими и быстрыми толчками, кусая собственные губы, чтобы не закричать от дикого удовольствия. Удерживая ладонями за бедра, не позволяя освободиться. Врываться в сладкое маленькое отверстие, глядя сквозь марево наслаждения, как колышется её грудь с острыми сосками. Сжал ладонью намеренно сильно, сжимая пальцы так, чтобы снова выгибалась от боли, продолжая мычать. В глазах её слезы которые проливаются на щеки прозрачной влагой.

А меня ведёт. Ведёт от взгляда на нее, от запаха её наслаждения, ее боли и пота. Меня ведёт так, что адски больно сдерживаться дальше.

Резко прижать ее колени к груди, чтобы войти ещё глубже, меняя угол проникновения, и заорав вместо нее. Вбиваясь со всей мощью, сдерживаясь и понимая что еще немного и всё.

Но вдруг ощутить, как мой член цепко сдавливает судорога ее оргазма, как она выгибается и закатывает глаза, как начинает биться в моих руках, обескураживая…сводя с ума своим наслаждением. Со мной. Мать вашу! Со мной!

Пьяная после оргазма, слабая как поломанная кукла, готовая орать чтоб ее доломали, потому что ломка по нему невыносимая. Я хочу смотреть на него, когда берет меня, смотреть на его лицо, ослепительно красивое и искаженное гримасой страсти и похоти, на зверя вспарывающего эти черту и рвущегося наружу. Раскрывает для себя, обездвиживая, приковывая как распятую бабочку. Сладкое скольжение языка по мокрой плоти заставляя взвиться и податься бедрами навстречу.

И в бездну кровавого марева с первым же толчком в дичайший ад его пиршества и моей агонии. От боли сволит судорогой все тело и вмосто крика слышу его гортанный вопль похоти. И я готова улыбаться потому что это мой триумф. Это его зависимость от моей боли. Его кайф, который он получает со мной. Инстинктивно пытаясь избавиться от боли, дергаясь под ним и усиливая свои страдания. А он начинает толчки, и я вижу это звериное выражение лица. Все его не остановить, он хочет боли и жести, он хочет крови, криков и агонии. От меня хочет. И я даю ему их выгибаясь всем телом. Сжимает истерзаные соски, а меня подбрасывает как от ударов током. А он продлевает усиливает страдания, выходя полностью и разрывая снова мощными толчками...а меня начинает накрывать по новой...оно поднимается от низа живота вверх с каждым рывком...только от взгляда на его лицо и от мощных движений бедрами...мне видно, как поджимается его живот и напрягаются мышцы на руках, как запрокидывает голову и рычит орет воет, не сдерживаясь одаривая меня своими хриплыми стонами. И я мычу, закатывая глаза напрягаясь всем телом и истекая потом. На самом глубоком толчке члена меня срывает снова... раздирая на ошметки новой волной наслаждения. Подбрасывая, выгибая назад, заставляя закатить глаза и сжать его сильными мощными сокращениями, спазмами внизу живота. Скрюченными пальцами повести по его груди все еще сокращаясь и дергаясь в оргазме. Глядя пьяными глазами на его затуманенные глаза.

Всё. Она перехватила поводок. Ииии...а по хрен! Мне хотелось только ещё раз услышать её крик оргазма, чтобы сорваться вслед за ней. Словно околдованный ведьмой не сметь отвести взгляда, жадно поглощая каждое двиджение тонких пальцев и в то же время сатанея от надвигающегося наслаждения. Пока ее не срывает. Пока не заходится, не выгибается с громким мычанием навстречу волне удовольствия, сжимая меня тааак сильно, что член отчаянно начинает пульсировать, а яйца поджимаются с такой адской мощью, что мне приходится вонзиться ногтями в кровать,...а затем резким движением...одним и так глубоко, заставив ее выгнться снова. Алчно глядя на заплаканное лицо, на колыхающуюся грудь. Судорогами дьявольского оргазма. Атомного взрыва вспарывающего кожу изнутри. И на миллионы атомов ядовитого удовольствия. Громким рычанием. Оглушительным воплем из букв ее имени. Изливаясь в нее. Содрогаясь в ярчайшем оргазме. Пока вдруг не прекращается воздух в комнате не становится нечем дышать. Рухнул на нее, утыкаясь носом в мокрые волосы, жадно вдыхая свой запах на ней.

Не глядя на Вику, но повернув к ней лицо так, чтобы касаться губами уха, проводить пальцами по влажным волосам, прислушиваясь к неровному дыханию.

- Кус эмммм эмммак!

Какое-то время сжимать ее руками, наслаждаясь запахом нежной кожи. Потом приподнять голову, покидая ее тело, отворачиваясь, чтобы поправить одежду.

- За что здесь? От тебя услышать хочу!

Пока что не могу на нее смотреть, потому что хочется к себе прижать, потому что хочется губы ее целовать…Я нарочно закрыл ей рот…чтоб не касаться, чтоб не любить ее…а просто трахать. Но хрена с два это работает.

- Азиза ударила малыша…- ее голос срывается, и я судорожно глотаю воздух. – она бьет его до синяков. Я не могла не заступиться. Она набросилась на меня…Как можно бить собственного ребенка, Ахмад, как?

Я не обернулся к ней. Только ощутил, как внутри всколыхнулась ярость. Рывком открыл дверь и не оборачиваясь сказал.

- Ты свободна. Пока иди к себе. Я разберусь.

- Что будет с малышом…Ахмад…она его покалечит!

- Я сказал, что разберусь!

- Ахмад!

Остановился, чувствуя, как дрожит рука, сжимающая ручку двери.

- Я так скучаю по тебе, Ахмад…По нам…

Решительно вышел и хлопнул дверью. Совсем скоро у меня будут хоть какие-то ответы. Самир близок к разгадке. И тогда я буду принимать решения.