Именем любви

ПЕТЛЯ СУДЬБЫ

Шерри проснулась, когда солнце уже вовсю сияло над миром, и птицы орали в ветвях старого тополя, словно стараясь перекричать друг друга.

Она потянулась и улыбнулась солнечному зайчику, как старому знакомому. Раскинула руки, повернула голову…

Рядом с ней никого не оказалось.

Подушка была смята, постель еще хранила очертания второго тела, но самого тела в наличии не наблюдалось. Шерри посмотрела на дверь ванной. Она была открыта, в ванной было темно, вода не шумела.

Нигде – ни на полу, ни на стульях – не было видно ни одного предмета мужской одежды, хотя вчера ночью они с Джо – Шерри это прекрасно помнила – раздевались на ходу, расшвыривая тряпки по всей комнате. Вот лежат ее колготки, вон повисло на кресле многострадальное боди…

Шерри рывком села в постели, чувствуя, как по спине пополз противный холодок.

Потом она торопливо оделась, выбежала из номера и помчалась к номеру Джо.

Дверь была открыта, из-за нее доносилось деликатное жужжание пылесоса. Помертвевшая Шерри встала на пороге, судорожно стиснув руки…

Горничная вскинула на начальницу непонимающий взгляд.

– Доброе утро, мисс Гейнс. Вот… убираюсь.

– А мистер Ладлоу…

– Уже уехал.

– Как… уехал?

– Так он раненько совсем собрался и…

Не дослушав, Шерри бросилась вниз.

Портье проверил по компьютеру и журналу – все верно, Джозеф Л. Ладлоу выехал сегодня из отеля в пять тридцать утра. Нет, никаких записок и сообщений он не оставил. Да, мистер и миссис Форд тоже уехали, у них самолет восьмичасовой, так что они поднялись еще затемно. Вот они как раз оставили для мисс Гейнс и письмо, и цветы, и на словах просили передать, что…

Шерри не дослушала, повернулась и пошла в свой кабинет.

Это было очень похоже на кошмар, на повторение страшного сна, от которого она с трудом избавилась так недавно.

Джо Ладлоу снова бросил ее. Тихо уехал на рассвете. Только в первый раз до их встречи оставалось десять лет, а теперь, видимо, это навсегда.

Она пришла к себе, включила компьютер и начала работать.

Винсент Дельгадо с некоторым недоумением проследил, как Шерри Гейнс проходит мимо него, потом мимо Бет, не говоря ни слова, скрывается в своем кабинете… Винсент нахмурился еще сильнее. Где этот паразит?

Он стукнул в дверь и шагнул в комнату приемной матери, не дождавшись ответа. Китти недовольно посмотрела на него поверх очков.

– Что случилось? Ты же знаешь, до десяти я не человек.

– Ма, где Джо Ладлоу?

– А я почем знаю? Контракт с ним истек вчера ночью, так что он либо собирает вещички, либо уже собрал, и вообще – спроси свою подружку.

– Что-то мне подсказывает, что ее как раз об этом спрашивать не надо. Он ведь уехал, да? И ты знала с самого начала…

– Винс, таким крупным мужчинам, как ты, не к лицу капризы и истерики. Я отказываюсь беседовать в таком тоне.

– Извини, ма. И все-таки ответь – ты знала, что он уедет не попрощавшись?

– Я понимаю, у тебя специфика службы такая – все знать, во все совать свой нос… Винс, Джо Ладлоу тридцать лет. Он давно уже не маленький мальчик.

– Я сказал, что убью его, если он обидит Шерри…

– Ну и глупо! Ты понятия не имеешь, что там у них на самом деле. Ты придумал сопливый сказочный сценарий, по которому они встретились через десять лет и сразу стали жить-поживать да добра наживать. А ты подумал о том, что за эти десять лет они оба изменились? Что у каждого из них своя жизнь, с которой нельзя разобраться одним махом…

– Если он бросил Шерри…

– …То тому могут быть сотни причин. И он не обязан с ней жить, и ей этого никто не гарантировал.

– Ма, ты жестока.

– Да. Я жестока. И цинична. У меня была слишком земная профессия и слишком насыщенная биография. Я не верю в сказки, особенно – со счастливым концом. Как на самом деле жил принц – хорошо образованный и воспитанный молодой человек – с неграмотной замарашкой Золушкой? Девушкой ли вернулась от семи гномов Белоснежка? Как боролась со вшами и перхотью Рапунцель? Не стала ли деревенской шлюхой Красная Шапочка, с малолетства любившая бродить по лесу в одиночестве? О нет, я не верю в сказки со счастливым концом. И именно поэтому радуюсь куда больше других, если этот конец все же случается.

– Ма…

– Уйди с глаз моих. Ты отвечаешь за безопасность – вот и отвечай. Пригляди за девочкой. Она может наделать глупостей – а может поступить разумно и мудро. И не торопись осуждать своего старинного дружка, пока не убедишься точно, что он подлец и вертопрах. Все, иди.

Винсент осторожно прикрыл за собой дверь.

Три дня Шерри сидела в своем кабинете и работала. Спала тоже здесь, на диванчике. Подниматься в номер, где они с Джо провели несколько ночей вместе, было невыносимо.

Она запретила себе думать об отъезде Джо – иначе сошла бы с ума. Она просто работала. Сводила отчеты, расписывала суммы, составляла планы…

В четверг она вызвала к себе Бетти Беркли и три часа вводила ее в курс дела. Когда Бет пыталась ее о чем-то спросить, переводила разговор на другое.

Вечером она поднялась к себе в номер, приняла душ, высушила волосы и достала с высокого шкафа большой старинный чемодан…

Утром в пятницу из дверей отеля «Изящный салон»…

…вышла очень хорошенькая и очень печальная молодая женщина с буйной черной гривой волос. Женщина крепко сжимала ручку старинного деревянного чемодана, способного украсить собой экспозицию любого краеведческого музея.

Шерилин Гейнс пребывала в печали. Час назад, после холодного прощания с Китти Шарк, она поднялась к себе в комнату, взяла свой старый чемодан и, провожаемая недоуменными взглядами охранников, портье и горничных, покинула отель, бывший для нее родным домом последние десять лет.

И вот теперь Шерилин Гейнс, двадцати восьми лет, белая, незамужняя, находилась посреди главной площади городка Сарасота, штат Техас.

Она шла – медленно переставляя ноги и разглядывая старинные здания.

Денег достаточно, только некуда пойти, вот что плохо. В остальном же – не дождутся! Ни Китти Шарк, ни мерзавец Джо Ладлоу.

Она уедет подальше, отличненько снимет квартиру, подыщет работу, а со временем – о, со временем найдется немало прекрасных мужчин, ничем не напоминающих проклятого Джо Ладлоу. Прекрасные мужчины будут штабелями укладываться к ее ногам и буквально в ближайшем будущем завалят ее подарками, в том числе и шубами, и платьями, и жемчужными ожерельями…

Шерилин Гейнс когда-то была очень большой фантазеркой. И практически ничего не знала тогда про жизнь в больших – и малых – городах. Жаль, что теперь она сильно поумнела…

Большой автомобиль догнал ее и поехал чуть сзади. Шерри мрачно подумала, что надо бы отшить нахала поскорее…

Автомобиль остановился, и через мгновение гигант в строгом костюме заслонил Шерри дорогу.

– Винс… Напугал. Ты как здесь?

– Катаюсь. Куда путь держишь?

– На автовокзал. Только давай ты ничего говорить не будешь?

– А я и не собираюсь. Давай чемодан. Подвезу.

Через двадцать минут, когда за окном пошли палисадники и симпатичные коттеджи пригорода, Шерри возмущенно фыркнула:

– Винс, я все равно уеду, это глупо…

– Уедешь. Обязательно уедешь. Но для начала поживешь у нас. Хелен приготовила тебе комнату на втором этаже, я наконец-то вычистил бассейн. Поживешь несколько дней, разошлешь резюме, найдешь квартиру – и уедешь.

– Винс…

– Вишенка, не стоит воевать со всем миром. Когда с тобой что-то случается, не спрашивай «За что мне это?». Спроси «Для чего?». Возможно, небеса подают тебе сигнал, а возможно, это просто передышка в пути. И уж в любом случае – не отказывайся от помощи друзей.

– Винс… спасибо.

– Не за что, Шерри. И не реви.

– Это так… солнечный зайчик…

Лондон, Центр

Тот же день

Джо Ладлоу топнул ногой и заскрипел зубами, искренне сожалея о том, что «Изя-солнышко», сэр Айзек Бломберг, уже достиг того возраста, когда на него ни при каких обстоятельствах нельзя поднимать руку. А также скоросшиватель, дырокол, пресс-папье и вообще – ничего.

Бесшумно, словно индеец, удрав из отеля в понедельник утром, Джо направился в ювелирную лавку на окраине Сарасоты. Присмотрел роскошное кольцо изумительной работы, старинное, темное, с крупным, загадочно мерцающим изумрудом…

Для оплаты требовались наличные, и Джо в нетерпении метался у банка, но открытие этого заведения ничем ему не помогло. Счет – скажем прямо, весьма немаленький – на карточке оказался заблокированным.

Джо, ругаясь самыми непотребными словами, стал звонить в Лондон, в свой головной офис. К его немалому удивлению, ответил сам сэр Айзек. Он был благостен и невозмутим.

– Что вы так кричите, я вас умоляю? Ну да, знаю, все знаю…

– Ничего вы не знаете, я сам только что узнал… у меня…

– У вас заблокирован счет, верно? Так это я его и заблокировал.

– Что?!

– Джозеф, голубчик, а что делать, если это единственная возможность вернуть вас в Лондон? Я позвонил Китти, она сказала, что вы влюблены и беспечны, как молодой барашек. У меня тут лежит такое дело, которое не может ждать, когда вы там перестанете изображать барашка. Это дело на миллион, а возможно, и на два, и для этого дела мне нужны вы…

– Сэр!

– Тихо! Не говорите того, о чем потом пожалеете. Я вас не в кабалу загоняю, просто вы мне нужны срочно. Разделаетесь с делами – вернетесь.

– Поклянитесь!

– Чтоб я сдох!

– Хорошо. Но я буду очень, очень стремителен…

Вот так и случилось, что в понедельник утром Джо Ладлоу был вынужден срочно покинуть Штаты и вылететь в Лондон, не предупредив об этом никого из заинтересованных лиц…

Он совершил почти невозможное – и уже в четверг вечером явился к сэру Айзеку с докладом, но старый лис плохо себя чувствовал и попросил перенести визит на завтра. Итог – утро пятницы, Шерри уже прокляла его всеми возможными проклятиями, Винс заряжает последний из ста восемнадцати кольтов, чтобы застрелить вероломного друга, а Джо Ладлоу сидит в кабинете сэра Айзека и ждет, когда этот старый гриб дочитает последний документ.

– Что ж, мой молодой друг…

– Сэр, я уже пойду, а? У меня самолет…

– Сперва закончим с делами. Я вас ожидаю в понедельник…

– Сэр, имейте совесть, я женюсь!

– Поздравляю, хотя с чем тут поздравлять… И тем не менее, в понедельник…

Порыв ветра, стук двери. «Изя-солнышко» недоуменно поднял глаза. Кабинет был пуст. Джо Ладлоу сбежал.

Он купил кольцо прямо по дороге из аэропорта, помыл свой золотистый «ягуар» и подкатил к высокому крыльцу отеля «Изящный салон Китти Шарк», Сарасота, штат Техас, когда пятница уже подходила к концу.

Джо выскочил из машины и птицей взлетел по высоким ступеням. Сердце у него билось так, словно хотело выпрыгнуть из груди.

За стойкой администратора сидела Бет Беркли. Она лишь на мгновение вскинула свои голубые очи, после чего равнодушно отвернулась. Джо несколько опешил, но потом решил, что это такая игра, и заворковал, интимно склонившись над Бет:

– Девушка, а давайте с вами познакомимся, а? Я хотел бы заказать в вашем отеле номер…

– Мест нет.

– Плачу двойной тариф, мне не жалко. Лишь бы горничная была брюнетка с зелеными глазами.

– Мест нет.

– Девушка, девушка, а что вы делаете сегодня вечером?

– Охрана!

В следующий момент Джо Ладлоу был поднят в воздух, пронесен через весь холл и аккуратно выкинут на крыльцо. Едва удержавшись на ногах, он попытался сунуться обратно, но тут перед ним возникла знакомая и крайне широкоплечая фигура.

Голос Винсента Дельгадо пророкотал зловеще:

– Выбирай, оторвать тебе голову сразу или предварительно вырвать ноги?!

– Кабан, ты не пугай меня уж так-то! Совершенно не за что ни отрывать, ни вырывать, ни зарывать. А вот твоих сотрудников следует наказать… ну хорошо, пожурить. Поставить им на вид. Я иду к своей невесте, никого не трогаю – нет, бросаются, выносят, кидают, пугают…

– Шерри уехала, Ладлоу.

Винсент Дельгадо даже испугался – так смертельно и страшно побледнело лицо весельчака Джо Ладлоу.

– Винс! Скажи, что это глупая шутка!

– Нет. Она уволилась из отеля, сдала дела и уехала. Скажи, пожалуйста, а каким местом ты думал, когда удирал ранним утречком, не сказав ей ни слова?

– Я за кольцом поехал, дурья голова! К твоему дедугану, в ювелирную лавку. А сэр Айзек заблокировал мою карточку и срочно вызвал меня в Лондон…

– …Который находится, как всем известно, в местах настолько диких и отдаленных, что ни позвонить, ни по имейлу написать никак невозможно!

Джо покаянно повесил голову.

– Да, дурака я свалял. Если честно, я думал, что быстренько вернусь обратно, но когда вся тамошняя бодяга закрутилась… знаешь, мне показалось, что так будет лучше. Что уж лучше Шерри чуть-чуть побесится и побьет посуду – а потом я неожиданно паду перед ней на колени, чем я буду звонить, говорить, что срочные дела, то-се…

– Она не бесится, Джо. Она почти все время молчит и смотрит в стенку.

– Так ты знаешь, где она?!

– Естественно. Она у меня дома.

– Вот сейчас как дам…

– Промахнешься. И учти, что больше я тебе в игры играть не позволю. Если ты приехал с чем-то конкретным…

Джо снисходительно похлопал Винсена Дельгадо по плечу.

– Ты даже не представляешь, до чего конкретны все мои планы! И самый первый, он же самый главный, вопрос: где в Сарасоте можно достать приличного белого коня?

Хелен выглянула в окошко и немного неестественным голосом произнесла:

– Сегодня будет гроза. Шерри, ты не срежешь розочки?

– Потом…

– Жаль будет, если они намокнут. Пропадет такая красота.

– Хорошо. Сейчас.

Бледная и осунувшаяся Шерри взяла со стола ножницы и побрела в сад. Едва она скрылась за дверью, Хелен стала вести себя и вовсе удивительно. Младшего сынишку она крепким тумаком отправила наверх, а сама высунулась в окно и начала энергично гримасничать, обратив лицо к живой изгороди…

Шерри срезала розы, пока не уколола палец. Эта соломинка оказалась последней, она бросила срезанные цветы на скамейку и расплакалась. Злые, горячие слезы текли по щекам, она никак не могла их унять, всхлипывала, пыталась вытереть – и оттого почти ничего не видела.

В ушах у нее шумит, что ли? Стук какой-то…

Она подняла голову за мгновение до того, как перед ней остановился белый красавец-конь, и чьи-то могучие руки обхватили ее, вознесли в небеса, перекинули через седло – и мир запрыгал, колотя несчастную Шерри по ребрам и сливаясь в одно яркое цветастое пятно перед ее испуганным взором…

Они спешились на широком лугу позади поселка, и Шерри, слегка покачиваясь на подгибающихся ногах, кинулась на Джо Ладлоу с кулаками.

– Ненавижу! Ненавижу тебя, проклятый Ладлоу! Ты сбежал! Ты опять меня бросил! Я из-за тебя чуть с ума не сошла, а ты еще и посмел везти меня через весь поселок кверху задницей…

– Погоди, не дерись! Я хотел, чтоб как в Средние века. Тогда невест регулярно похищали именно таким способом…

– Ты сам так проедься!

– Признаю, недоработочка. Дурацкий метод. То есть жениху хорошо, легко и разговаривать о дороге не надо, но невесте, конечно, неудобно.

– И при чем здесь женихи и невесты, я вообще не понимаю!

– Ой! Забыл. Мне все казалось, я уже говорил… Ты выйдешь за меня замуж?

– Мне надо подумать!

– Только попробуй… в смысле думай быстрее.

– Хорошо. Тогда – да.

– Правда?

– Честное слово. Джо…

– Тихо. Время подарочков. Закрой глаза и вытяни руку.

Шерри ощутила, как что-то тяжелое и холодное охватило ее безымянный палец.

Она осторожно открыла один глаз – и тихонько ахнула от восхищения.

Тяжелое, темное золото оправы, глубокая океанская зелень изумруда. Резные веточки узора. Листья, стебли, усики – переплетаются вокруг крупного камня неправильной формы и великолепной огранки.

Джо кашлянул.

– Я хотел под цвет глаз… Шерри? Я тебя очень люблю. Я жить без тебя не могу. Я прошу тебя быть моей женой и… и чтобы навсегда. Вот.

Изумруды глаз полыхнули ярче любого драгоценного камня. Шерри Гейнс обвила руками шею любимого и заглянула в перепуганные глаза цвета растопленного шоколада.

– Я люблю тебя, Джо. Я буду с тобой всегда, потому что быть без тебя – значит не быть вовсе. Я люблю тебя…

В ту ночь над Сарасотой был звездопад.