Именем любви

ОШИБКА В РАСЧЕТАХ

Розочки были алые и белые. На букетах из алых были белые ленты, из белых – алые. Возле места жениха и невесты стоял огромный розовый букетище, перетянутый золотой лентой.

Розочек было так много, что даже совершенно не страдающий аллергией человек должен был задохнуться от аромата. Однако не задыхался никто.

Ибо розочки были искусственные.

По мнению Шерри, искусственные цветы хороши на похоронах, но она это мнение благоразумно держала при себе.

Помимо розочек в наличии имелась ледяная русалка с удивленно-глуповатым и все более плаксивым – по мере таяния льда – выражением лица. Русалка сидела в миниатюрной копии фонтана Треви, а в бассейне означенного фонтана толпились бутылки шампанского. «Клико», не какая-то там шипучка…

Впрочем, учитывая совокупный капитал людей, прохаживающихся сейчас по большой гостиной отеля «Изящный салон», было бы глупо рассчитывать на дешевые напитки и закуски. Икра была черная, креветки – тигровые, омары внушали ужас своими размерами. Фрукты наводили на мысли о том, что места их произрастания находятся невдалеке от ядерного реактора или от полигона для испытания ядерного же оружия. Клубника размером с яблоко, яблоки – с дыню, дыни… дыни были порезаны кубиками и звездочками, облиты медом и составлены в небольшие пирамидки.

Шерри мельком взглянула в большое зеркало, висевшее на стене. В нем отразилась миниатюрная фея в развевающемся сине-зеленом шелке, с изумрудными сережками в изящных ушках. Каблуки она давно уже научилась носить, так что девять сантиметров ее совершенно не тяготили.

Шерри отошла в угол гостиной, мило улыбнувшись седовласому моржу с красным и обветренным лицом. Папаша Морган носил усы, которых ни один морж не постеснялся бы. Телосложения папаша Морган был великанского, комплекции – тучной. Тощая и маленькая мамаша Морган рядом с ним не просто терялась – становилась исчезающе малой величиной. Видимо, чтобы компенсировать это несоответствие, она и нацепила на себя сразу несколько гарнитуров из драгоценных камней. В результате получилось нечто напоминающее выброшенную на помойку рождественскую ель – ободранное, но блестящее деревце с остатками мишуры и голыми ветвями…

Младшая сестра великанши Элли пошла в мать – в том смысле, что была довольно миниатюрной и вполне миленькой. Вероятно, в молодые годы и мамаша Морган выглядела так же. Жаль, что Элли получилась в папу.

Дети, как справедливо отметил Джо Ладлоу, были вполне дееспособны. Двенадцатилетний Крис не видел никого и ничего, ожесточенно сражаясь с инопланетными монстрами на миниатюрном компьютере. Десятилетние близнецы – мальчик и девочка – под шумок уволокли вазу с клубникой и сосредоточенно пожирали ее – мягче не скажешь.

Шерри торопливо отвела взгляд от перепачканных и свирепых детских мордашек и переключилась на семейство Форд.

Папаша Форд стоял рядом с папашей Морганом, и Шерри подумала, что если случится немыслимое и оба разорятся, то вполне смогут зарабатывать в цирке. С номером «Толстый и Тонкий. Комические куплеты». Морган рокотал – Форд пищал. Морган был могуч и кряжист – Форд костляв и извилист, как старая виноградная лоза. Сходство Филипа с отцом бросалось в глаза, однако брезгливо оттопыренная губа досталась ему явно от матушки.

Лита Форд была крупной, яркой и целеустремленной дамой. В отличие от мамаши Морган она одевалась с большим шиком и вкусом, украшения подобрала идеально, а высотой каблуков не уступала Шерри, за что ее можно было только уважать – девчонке, по словам Джо, было под семьдесят. Впрочем, ее пластические хирурги тоже заслуживали похвалы. Единственное неудобство – Лита Форд вряд ли могла одновременно моргать и говорить. Рот или глаза приходилось держать широко открытыми, но по очереди. Это производило сногсшибательный эффект.

Кузина из Алабамы была очень похожа на Филипа, и ее пластические хирурги годились Литиным только в подмастерья. Кожа вокруг рта натянута слишком сильно, шрамы за ушами бросаются в глаза, а накачанные силиконом алые губы, от природы тонкие и бесцветные, смотрятся на унылом лице неуместно, словно цветок пиона посреди блюдца с простоквашей…

Старший сынок алабамской кузины нагло пожирал Шерри глазами, то и дело сглатывая слюни, но младшие дети вели себя вполне мило, разговаривали и смеялись с невысокой кругленькой дамой в собольем палантине и скромном черном платье от Диора, украшенном единственной жемчужной брошью. Шерри догадалась, что это и есть тетушка Форд, сестра папаши Форда. Дама эта, несмотря на патриархальный вид, вела довольно эксцентричный образ жизни, редактируя журнал о рок-музыке «Металл навсегда» и являясь бессменным председателем общественного фонда поддержки малых народов Америки.

Друзья жениха сгрудились вокруг столика с крепкими напитками, оттуда доносились взрывы хохота и беспрестанный гул.

Шерри почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд и обернулась. Лучше бы она этого не делала…

Подружка невесты, Софи Сейерс, напоминала мужчину до такой степени, что пышный бюст ее смотрелся совершенно непристойно. Кожаные брюки обтягивали мускулистые ляжки, мужская рубаха навыпуск была застегнута под самое горло, а оба уха украшали многочисленные сережки из дешевого металла. Лицо Софи Сейерс выражало брезгливое презрение ко всем окружающим, но глаза, устремленные на Шерри, горели живым интересом. Шерри подавила дрожь и холодно улыбнулась.

– Мисс Сейерс, если не ошибаюсь? Не желаете пройти к столу с напитками?

– Нет, дорогуша, благодарю. Вряд ли в этой комнате найдется кто-то, желающий чокнуться со мной за здоровье молодых. Вот умора начнется, когда дело дойдет до тостов! Ведь им придется меня выслушать, не так ли?

Шерри подпустила во взгляд еще больше льда.

– Вы собираетесь эпатировать их, мисс Сейерс? Напрасно.

– Вот как? Это ты меня по дружбе предупреждаешь, дорогуша… или по любви?

С этими словами Софи стремительно придвинулась к Шерри и быстро провела пальцами с коротко остриженными ногтями по щеке молодой женщины. Шерри спокойно отстранилась, а потом сама шагнула почти вплотную к подружке невесты. Голос ее упал практически до шепота^

– Вот что… дорогуша! Мне глубоко фиолетово, выгонят тебя отсюда взашей или будут терпеть твои непристойные выходки до конца вечера. Не думаю, что кто-то из собравшихся вообще обращает на тебя внимание. Посмотри на себя – и посмотри на них. Ты даже не насекомое – ты мусор у них под ногами. А совет только один: держись от меня подальше. Потому что я – не они. Я девочка деревенская, простая и незамысловатая. Будешь распускать руки, скажу своему парню.

– Ого!

– Ага. Думаю, он не станет церемониться, ведь ты же сама решила выступать в роли мужчины. А мужчин, которые пристают к чужим женщинам, обычно бьют. Больно и долго.

Софи мрачно посмотрела на спокойную и невозмутимую Шерри, потом сухо кивнула и отошла. Настроение у нее явно упало.

Шерри украдкой перевела дух. Если Китти узнает, Шерри здорово влетит. Главный администратор отеля может позволить себе очень немногое, когда дело касается гостей. Интересно, мисс Сейерс остается ночевать или нет? Если да, то надо будет прислать к ней в номер не горничную, а стюарда. Есть у них один парнишка, Билли. Служил в морской пехоте, откуда вынес крайне предвзятое отношение к представителям сексуальных меньшинств…

В этот момент грянул невидимый оркестр – музыканты сидели в соседней комнате, а звук транслировался через динамики – и двери распахнулись.

Филип Форд, мрачный и с еще более презрительным, чем по приезде, видом шел, недовольно придерживая за могучий локоть свою молодую жену. Черный фрак придавал новобрачному некоторое сходство с гробовщиком. Зато новобрачная сверкала – в полном смысле этого слова.

Золотая парча плотно обтягивала могучие бедра, круглый живот и пышную грудь. Золотистые туфли-балетки выглядели неестественно крошечными на пухлых и не слишком прямых ногах. Волосы Элли пыталась, видимо, уложить в прическу, но у нее получилось не слишком хорошо, и теперь соломенные пряди то и дело валились ей на глаза. Косметикой она почти не пользовалась, но губы решила накрасить, что ей удалось еще хуже, чем сооружение прически.

Кроме того, от Элли явственно попахивало виски, и потому общее впечатление, произведенное ею, наводило на мысли о похмельном утре – а не о свадебном вечере.

Шерри на миг встретилась с новобрачной глазами – и ей вдруг стало страшно жаль Элли Морган-Форд. Почти до слез.

В глазах Элли метались страх, отчаяние, робкая надежда, стыд – целая смесь чувств, ни одно из которых не могло придать ей уверенности в себе. Шерри вдруг поняла, что Элли прекрасно знает, как нелепо она выглядит. Знает – и мучается, потому что не умеет сама исправить собственные ошибки, а помогать ей никто не собирается, ни один человек, даже ее родная мать, даже младшая сестра! Бедная, нелепая, некрасивая невеста Элли, нелюбимая жена, нежеланная дочь… Одинокая.

Шерри сдавило горло. Одиночество – о, это слово она понимала очень хорошо. С самого детства – и всю жизнь. Но Шерри была, по крайней мере, красива. Это давало преимущества, которых у Элли нет и быть не могло.

Элли тревожным и ищущим взглядом обвела собравшихся. Потом криво улыбнулась и фальшиво засмеялась:

– Не слышу криков «Ура!» и «Горько!» Почему никто не приветствует новобрачных?

Лита Форд приподняла фужер с шампанским и заметила с нескрываемой иронией:

– Ты буквально ошеломила нас, дорогая! К тебе трудно привыкнуть. Ты – ослепительна. Что ж, господа, за новобрачных! За союз Фордов и Морганов! За моего сына Филипа и его блистательную жену! Ура?

Все стали судорожно чокаться, а потом Лита приблизилась к Элли и протянула ей фужер. Шерри подалась вперед. Ей же нельзя вино! Эта дуреха страдает аллергией!..

Элли смущенно попятилась от свекрови, напоминая испуганную слониху.

– Нет, боюсь, что… мне не стоит… Филип, дорогой…

Филип нервно вырвал свою руку.

– Не стоит ломаться, милая, здесь все свои. Мы же не собираемся напиться, мы просто пьем за наш брак.

– Но я…

Лита всунула фужер в руки оторопевшей невестке.

– Иначе брак будет несчастным, дорогая. Ну выпей же. Ничего страшного от бокала шампанского не случится.

Элли огляделась по сторонам, пышная грудь прерывисто вздымалась под парчовым платьем. Шерри с ужасом увидела, как в глазах новобрачной заблестели слезы…

Впрочем, она справилась с собой. Выпила залпом шампанское и со стуком поставила пустой фужер на стол. Мамаша Морган неодобрительно поджала губки. Элли хотела что-то сказать, но пузырьки шампанского просились наружу, и она едва удержала некрасивую отрыжку. В группе друзей жениха засмеялись. Элли нахмурилась и выдвинула вперед нижнюю челюсть, вновь становясь громогласной и наглой девахой, какой Шерри впервые увидела ее утром.

– Что ж, за счастливый брак я выпила, а теперь пошли за стол. Ваша очередь отдуваться. Давайте желайте нам с Филипом счастья и прочей дребедени, а мы станем мило улыбаться и раскланиваться. Где Софи? Энди, дружок, поухаживай за подружкой невесты. Софи не дуйся, обещаю, что не стану кидать в тебя букетом, так что замуж за Энди тебе выходить не придется.

Сестра новобрачной произнесла вполголоса, но вполне отчетливо:

– Да уж, не стоит. Ты ведь можешь и зашибить букетом-то…

Элли бросила на сестрицу свирепый взгляд, но та немедленно ответила ей милой улыбкой. Шерри бочком пробралась на свое место. М-да, ну и гадючник. Кстати, а где наш факир? Где Джо Ладлоу, черт бы его побрал?

Через полчаса примерно стало ясно, что вечер, скорее всего, закончится катастрофой. Шерри стискивала под столом кулаки и невпопад улыбалась окончательно разомлевшему старшему сыну кузины из Алабамы. Парень о чем-то спрашивал – Шерри кивала. Подливал вина – пила залпом, не ощущая ни вкуса, ни хмеля…

Что-то странное творилось на свадебном ужине. Словно сговорившись, и Форды, и Морганы то и дело подсовывали новобрачной шампанское и заставляли выпить за счастливую семейную жизнь. В результате на Элли уже было страшно смотреть – помада окончательно размазалась, нос распух, глаза слезились. Теперь она все время смеялась – визгливым истерическим смехом, а левой рукой судорожно комкала крахмальную салфетку.

Потом Элли уронила вилку, полезла за ней под стол и едва не свалилась со стула. Филип напряженно смотрел в сторону. Младшая сестра невесты залилась веселым смехом.

– До чего ж ты все-таки грациозна, сестричка! Счастье еще, что не упал весь стол. Помнишь, как на Рождество…

– ЗАТКНИСЬ!!! Слышишь, ты уже достала меня, Сэмми! На ТВОЕЙ свадьбе я никого не развлекала рассказами о том, как тебя стошнило на Пасху, потому что ты обожралась булочек с кремом!

Бессердечные близнецы немедленно покатились со смеху, а покрасневшая от гнева Саманта вскочила со стула, едва не опрокинув его.

– Прекрати! Ты ведешь себя, как пьяный матрос! О, я догадываюсь, кто научил тебя так разговаривать!..

Софи Сейерс со стуком отставила тарелку и язвительно поинтересовалась в полный голос:

– Элли, признайся, в детстве сестричке от тебя часто попадало? Видать, ее хорошенькая попка запомнила немало обид…

– Прекратите, мисс! Вы в приличном обществе!

– О да! Это видно невооруженным глазом. Элли, детка, позволь и мне сказать тост. Я хочу выпить за твоего жениха… пардон, уже за супруга. Дорогой Филип…

Филипа явственно передернуло, но он заставил себя светски улыбнуться и выжидающе уставился на Софи. Та поднялась, слегка качнувшись, и продолжила:

– …дорогой Филип, я благодарна тебе от всей души. Нет, не за нашу малютку Элли – как ты собираешься осчастливить ее, мне неведомо, да и неохота знать, – но за меня саму. Признаюсь вам, меня время от времени посещали грустные мысли…

Папаша Форд проблеял неприятным фальцетом:

– Мисс Сейерс, нас совершенно не волнуют ваши личные переживания, потрудитесь держать себя в рамках, здесь дети…

– …мысли о том, что, возможно, я погорячилась и зря отказалась от мужчин. Разве не классно выйти замуж за приятного мужичка, заниматься с ним любовью на законных основаниях, родить ему пару-тройку, как вы правильно заметили, детей? – Софи сделала большой глоток и посмотрела на покрасневшую и растерянную Элли в упор. – И вот сегодня, глядя на твоего мужа, Элли, я окончательно поняла: нет! Не классно. Лучше сдохнуть, лучше всю жизнь прожить в одиночестве, чем вот так, как ты, выйти неизвестно за что, повинуясь решению папаши-самодура. Прощай, Элли, и будь счастлива по мере возможности. Я бы рекомендовала для этого виски – и хороший вибратор.

С этими словами Софи залпом допила свой бокал и вышла, громко стуча тяжелыми башмаками, а за столом разразился ад кромешный.

Никто, конечно, не визжал и не кричал, но все говорили одновременно и очень разборчиво. Чаще и лучше других было слышно Литу Форд и сестричку Саманту. Шерри сидела, словно окаменев. Щеки у нее пылали, будто кто-то надавал ей пощечин. На Элли и Филипа она старалась не смотреть.

– …Кто додумался пустить эту страшную бабищу на свадьбу? Разве мало всех этих публикаций в таблоидах?!..

– …Элли всегда мне завидовала, а уж когда я вышла замуж в двадцать лет…

– …Предупредить охрану отеля…

– …Дал бы ей денег, а то завтра по милости моей непутевой дочки мы опять будем во всех газетах…

– …Я весила сто тридцать фунтов, а Элли – двести десять, вот вам и разница…

– …Бедняжка, мой мальчик! Я знала, что ничем хорошим это не кончится!..

– …Мужайся, друг, медовый месяц пролетит быстро…

– …Элли, дорогая, тебе стоит быть более разборчивой в выборе знакомых…

Шерри почувствовала, что сейчас завизжит. Она словно в тумане видела красное, распухшее лицо Элли, злые слезы в ее глазах… разъяренного, какого-то неестественно вытянувшегося Филипа рядом с ней…

И в этот момент распахнулись двери.

Ослепительный красавец блондин в безупречном фраке влетел в гостиную, пал на одно колено перед оторопевшей новобрачной и протянул ей огромный и шикарный букет из белых лилий и клематисов, украшенный метелками цветущего овса.

Что он делает?! – пронеслось в голове у Шерри. Ей же нельзя живые цветы, особенно цветущий овес, особенно лилии с их едкой пыльцой…

Элли просияла, вскочила и протянула к Джо Ладлоу руки.

– Джо! Как мило! Ты все-таки пришел!

Она судорожно схватила букет и прижала его к груди. Через пару секунд из глаз у Элли хлынули слезы, она раскашлялась, стала слепо шарить по столу в поисках салфетки… На пол полетели фужеры и рюмки, поехала скатерть. Шерри вскочила. До нее донесся презрительный голосок сестрицы Саманты:

– …Даже из собственной свадьбы ухитрилась сделать посмешище…

А потом Филип вдруг выкрикнул неестественно ломким, страдающим голосом:

– Господи, да уведите же ее кто-нибудь, помогите! Как же вам не стыдно…

Элли закрыла лицо руками и кинулась вон, за ней побежал Филип, за ним – Джо Ладлоу.

Шерри действовала четко и профессионально. Звонком вызвала невозмутимых официантов, проследила, чтобы в гостиной навели порядок, дала знак музыкантам, чтобы играли что-нибудь легкое, вышла в коридор и переговорила с охраной, послала Бетти разузнать о планах мисс Софи Сейерс – и лишь после этого поспешно направилась к номеру новобрачных Филипа и Элли Форд…