Императорская Академия

Глава 6

Могу поспорить, что, когда мы спустились на первый этаж, куратор пожалел о своём акте милосердия по отношению ко мне. Мама устроила самый настоящий спектакль, поглазеть на который сбежалась, наверное, вся Академия.

Само действие мы пропустили — мама уже чинно сидела в приёмной с прозрачной перегородкой, но учитывая, сколько вокруг собралось народа, можно было не сомневаться — скандал имел место.

Кетро, спустившийся вместе с нами, подошёл к стайке этернов-первокурсников, что-то им сказал и те взорвались громким хохотом, глядя на меня. Я поморщилась, вот обязательно ему было это делать?

Себастьян Сверр и компания старшекурсников стояли поодаль, всем видом показывая, что они слишком взрослые, чтобы интересоваться такими мелочами, как семейный скандал, но тем не менее оставались на месте событий и поглядывали в сторону поста охраны.

Куратор, узрев всю эту картину, недовольно приподнял светлую бровь и вопросил:

— Я что-то не припомню, чтобы назначал общий сбор в вестибюле! Все могут быть свободны.

Толпа зашевелилась и мгновенно поредела, остались лишь самые смелые: старшекурсники и этерны первого курса.

— Калерия, дорогая! — раздался вопль Николя, который радостно устремился навстречу мне, заключая в объятия, едва мы с куратором вошли в приёмную. Я покраснела до корней волос и нервно обернулась, глядя, как потешается надо мной Кетро и его компания. Даже Себастьян радостно ухмылялся, что мне особенно не понравилось. Высвобождаясь из объятий Николя, я услышала, как куратор представляется моей матери.

— Лорд Адриан Верлен, куратор Императорской Академии, чем могу быть полезен, миледи?

— Баронесса Катерина Перье, — раздался высокомерный голос моей родительницы. — Приехала забрать свою дочь, которая сбежала из дома против воли главы нашего рода — графа Вадена Фьери.

— К сожалению, я не могу позволить академистке Перье вернуться домой, — вежливо сообщил куратор.

— Вы не имеете права препятствовать возвращению академиста домой до момента принесения присяги, которая, как мне известно, состоится только сегодня вечером!

Голос матери звучал так уверенно, что не оставалось сомнений — они с дедом внимательнейшим образом изучили устав Императорской Академии.

— Видите ли, госпожа баронесса, ввиду того что ваша дочь — уникальный специалист, присяга была уже принесена.

— Но... У неё нет разрешения ни одного из членов нашей семьи! — почти взвизгнула мама, что означало следующее — у Катерины Перье кончались доводы, а значит, она скоро сдастся.

— Мисс Трент, — обратился куратор к Георгине. Секретарша постучала ногтями с ярким маникюром по поверхности сенсорного планшета и зачитала, очевидно, выдержку из устава академии:

— В исключительных случаях абитуриент может принести присягу Императорской Академии досрочно, а также быть зачисленным без предоставления разрешения одного из членов семьи. К таким случаям относится: отсутствие обоих родителей либо родственников вообще, исключительно-выдающиеся способности абитуриента и острая нехватка специалистов подобного рода в Академии, а также личный указ Императора Гехарии.

Мама начала стремительно бледнеть.

— Но у моей дочери нет исключительно-выдающихся способностей... она талантлива, но не настолько же.

— Вы правы, баронесса, — вежливо сообщил куратор. — Видите ли, в ходе вступительных испытаний ваша дочь одержала победу над наследником одной из Правящих семей. Род Алриат обратился к Императору с просьбой, чтобы тот в свою очередь запретил принимать абитуриентку Перье. Однако нынешний правитель Гехарии отличается проницательностью, и прекрасно знает, что травников — даже просто талантливых — сейчас остро не хватает. Поэтому издал личный указ о приёме Калерии Перье в Академию.

Я слушала куратора с открытым ртом. Несмотря на то, что несколько минут назад сама же умоляла сделать для меня исключение, почему-то в то, что он сказал про императора, сразу и безоговорочно поверила.

— К тому же, — тон куратора принял доверительный оттенок, и он кинул многозначительный взгляд в сторону Николя. — Баронесса, вы не можете не признать тот факт, что у чистокровной аристократки в столице гораздо больше перспектив, чем в провинции.

Слово «перспектив» Верлен произнёс с каким-то особым значением, и, кажется, попал в точку, потому что злой взгляд матери внезапно смягчился и в нём загорелся корыстный огонёк.

— Николя, подождите меня в такси, — покровительственно произнесла Катерина Перье. Николя не решился возражать, бросил на меня умоляющий взгляд и поплёлся к выходу.

— Лорд Верлен, могу я дать наставления дочери наедине? — обратилась мать к куратору.

— Конечно, баронесса. Моё почтение, — лорд Верлен кивнул дежурному охраннику, тот нажал кнопку и прозрачную перегородку скрыли опустившиеся панели с шумоизоляцией. После чего все вышли, плотно закрыли за собой дверь, оставляя нас с мамой наедине, и наконец-то представление для всех собравшихся в вестибюле было окончено.

— Кали, деточка, ты очень расстроила нас с дедушкой, — тон матери резко сменился с надменного на заботливый. — Мы так берегли тебя от этого... общества. Ты же сама видишь, тут эти этернийские лорды, надменные, презрительно относящиеся даже к дворянам, если те из провинции.

Этого я не могла отрицать.

— Ты права, мама, я заметила и сама. Но ты должна меня понять! Я всю жизнь жила взаперти, ни с кем не общалась, мне хочется увидеть мир. Здесь у меня уже появились друзья!

— Понимаю, ты умная и любознательная девочка, к тому же Николя — безусловно не предел мечтаний для молодой девушки, которой хочется романтики. Куратор верно подметил насчёт того, что в столице выбор женихов гораздо шире.

Ах, вот что подразумевалось под словом «перспективы»! Ну ясно... Быстро же наш куратор вычислил, за какие рычаги нужно дёргать, чтобы направить мою матушку в нужном направлении.

— Мама, я не...

— Дочка, послушай, я понимаю и поддерживаю твоё желание присмотреться к другим молодым людям, только помни о двух вещах...

— Никаких этернов и скромность до свадьбы, — перебила я мать, поскольку эти «две вещи» мне внушали с самого детства. Мама тяжело вздохнула, и, кажется, на её тёмно-карие глаза навернулись слёзы.

— Да! Калерия, помни, что аристократы относятся очень строго к... неопытности своих невест. Кроме треклятых этернов, нравы которых просто отвратительны.

— Помню, — раздражённо ответила я и мысленно добавила, что сама успела в этом убедиться, но вслух говорить не стала, разумеется.

Мама, конечно, говорила правильные вещи, заботилась обо мне, но выслушивать это было крайне стыдно и неприятно, особенно в стенах Академии.

— Мама, обещаю! Я буду присматриваться только к чистокровным антропитам из аристократии! — воскликнула, желая поскорее вернуться в свою спальню в общежитии.

Когда мы вышли из приёмной, вестибюль, к счастью, полностью опустел. Я проводила маму до выхода, обняла её на прощание.

— Чуть не забыла! — в моих руках оказался специальный чемоданчик для лекарств, по весу которого я сразу догадалась о содержимом. — Наверное потратила все свои ингредиенты на приготовление зелий для боя, а ты же помнишь, что нужно регулярно поддерживать эффект. Здесь всё необходимое... Я пришлю ещё телепорт-экспрессом через месяц. Будь, пожалуйста, осторожна.

— Хорошо, мама. Обещаю быть осторожной, — это обещание я давала искренне и собиралась сдержать.

— Кстати, — мама понизила голос до едва слышного шёпота. — Присмотрись к вашему куратору.

— Мама!

— Превосходный кандидат в мужья. Чистокровный аристократ, молод, не женат, и не зря он пошёл тебе навстречу и принял присягу раньше времени, — мама многозначительно улыбнулась, и до меня дошло, что снисходительность Адриана Верлена к моей скромной персоне, едва ли не единственная причина, по которой она согласилась оставить меня в Академии.

Мать чмокнула меня и поспешила в такси, где ждал Николя.

Я повернулась и чуть не завизжала от неожиданности.

— Чертополох тебя раздери, ты, что, подслушивал?!

Илрэмиэль Кетро стоял за огромной мраморной колонной, прислонившись плечом к белоснежному камню.

— Перье, — голос этерна был невыносимым: такой тягучий как мёд, приторно-сладкий голос, в котором явственно слышалось презрение и насмешка. — Как же я счастлив, что приложил руку к твоей присяге, в прямом смысле этого слова. Определённо, ты сделаешь обучение нашего курса в Академии очень, очень весёлым. Во всяком случае, сегодняшнее представление мне безумно понравилось!

— Я тебе, Кетро, не клоун, чтобы сделать обучение весёлым! — прошипела я, злясь на Кетро и на себя, и на мать и вообще...

— Позволь с тобой не согласиться. — Он медленно отделился от колонны и встал на расстоянии шага от меня. — Что в чемодане?

Вопрос был задан довольно требовательным тоном, кроме того, злые изумрудно-зелёные глаза этерна начинали светиться золотистым...

— Прости, но тебя это не касается, — я сделала два шага в сторону, чтобы пройти мимо него, но сильная рука дёрнула чемодан на себя, вырвав его из моей руки.

Чемодан оказался на полу, а я прижата к мраморной колонне.

— Кетро, ты сдурел?! — возмутилась я, тщетно осматривая пустой вестибюль на предмет того, кого можно было бы попросить вмешаться. Этерн держал меня за плечи, взгляд становился всё более опасным.

— Признавайся, девчонка, какое зелье ты применила на мне?

— Что?

— Какие зелья ты применяла во время вступительного боя со мной? — мелодично-презрительный голос этерна превратился в шипение, зелёные глаза неотвратимо приближались, полыхая золотистым сиянием.

— Я тебе уже говорила! Простое зелье иллюзии! Остальные на тебя не подействовали, тебе все перечислять?!

— Лучше сам посмотрю, — он приподнял мой подбородок, вынуждая смотреть прямо в глаза, вселявшие ужас. Сейчас он меня просто спалит или...

— Нет! — воскликнула я, дёрнувшись, но безуспешно. Руки этерна были словно отлиты из стали, он всего одной рукой прижимал меня к колонне, второй держал за подбородок, заставляя неотрывно смотреть ему в глаза.

— Не имеешь права! — взвизгнула я, и внезапно мир изменился. Изумрудные глаза из смертельно-опасных стали глубокими, бездонными, и я словно полетела в эту зелёную бездну, все мои мышцы расслабились, я перестала сопротивляться. Летела и летела в изумрудную бесконечность, пока не увидела первое воспоминание, которое без сомнений искал Кетро в моём сознании — наш бой. Как наяву я ощутила чувство беспомощности перед наследником рода Кетро, затем всплыла моя паника в момент, когда стало понятно: магические зелья на этерна не действуют! Я заново пережила весь спектр эмоций и мыслей, которые вызывал у меня Илрэмиэль Кетро: страх, неприязнь, раздражение. Затем мимо стали проноситься названия зелий — сначала только тех, которые использовала во время вступительных боёв, затем все, какие я когда-либо варила, потом зелья, которые незаконно меняла и продавала... и тут моё сознание нашло силы остановить вторжение этерна.

— Стоп! — оттолкнула со всей силы, но он уже не прижимал к колонне и легко отступил на один шаг. На лице Илрэмиэля Кетро играла очень-очень довольная улыбка.

— Вот значит, как... ты очень плохая, девочка, Перье. Нарушать закон, да ещё так бесстыдно, — и он поцокал языком, погрозив при этом пальцем, словно нашкодившей школьнице.

— Тем не менее, Кетро, — спокойно ответила я. — Направленного зелья я не создавала.

Я испытала огромное удовольствие, видя, как самодовольство надменного аристократического лица сменяется растерянностью и досадой.

— Зато я удостоверился в том, что закон ты нарушала.

— Как и ты. Только что. — Ответила я, спокойно встречая зелёный взгляд и ощущая, как на моих губах играет довольная усмешка. — Насильственное проникновение в сознание, да это почти то же самое, что хотел сделать твой дружок Алриат.

Кетро нахмурил лоб и сжал губы. Потом вдруг ухмыльнулся.

— Ты права. Только его отец — приближённый к власти, а мой — и есть власть. Так что лучше не ссорься со мной, маленькая баронесса.

Этерн задрал рукав белоснежной рубашки и активировал переносной телепортатор! То есть... Такой есть только у куратора, на случай крайней необходимости, а рядовому академисту-то зачем? Насладившись моим недоумением, он телепортнулся, оставив в воздухе лишь тающую голубоватую дымку.

* * *

Розовые лучи заката проникали сквозь окно и окрашивали белые стены в нежные оттенки, делая холодную комнату общежития по-девичьи уютной. На мгновение я перестала смешивать ингредиенты из чемоданчика, который оставила мама и рассеянно уставилась в окно.

— Стоит ли это делать? — спросила я себя, но ответа на вопрос, который крутился в голове уже пару часов, всё не находился.

Стоит ли пойти и поблагодарить куратора за его помощь? Скорее всего, он презрительно посмотрит, но мучиться от сомнений всё же хуже.

Я решительно поднялась, подошла к зеркалу. Придирчиво осмотрела своё отражение, поменяла линзы. В принципе они полностью растворятся только во время ночного сна, но рисковать не хочется. Цвет волос ещё достаточно свежий, можно идти.

Покинула комнату и отправилась в кабинет куратора, для чего необходимо было пройти через гостиную общежития к бронированной двери, за которой начинались белые мраморные коридоры Императорской Академии, ведущие к лифтовой площадке второго этажа. Тут имелось три лифта с телепортационной системой, которой первокурсником строго запрещалось пользоваться, и три обыкновенных механических лифта.

Нажала кнопку, которая обозначала доставку прямо к дверям приёмной куратора, и только тогда подумала, что, возможно, лорда Верлена уже нет на месте. Рабочий день, в принципе, закончен, скоро ужин. Кураторам тоже необходимо личное время. Но лифт уже нёс меня на огромной скорости на седьмой этаж и вправо. Двери открылись с лёгким перезвоном и механический голос произнёс: «Вы прибыли к месту назначения».

Приёмная куратора начиналась за двустворчатыми деревянными дверями, покрытыми лаком, позолотой и тончайшей этернийской резьбой, которые легко открылись, едва я потянула за ручку. Открыто... Секретарши не было, что совершенно не удивило. Георгина Трент отнюдь не походила на чрезмерно ответственного сотрудника.

У двери в кабинет лорда Верлена, сделанной из совсем другого вида древесины — валенского дуба, я остановилась и нерешительно постучалась

— Войдите, — раздался бесстрастный ответ. Я вошла и остановилась.

— Чем обязан, госпожа Перье? — поинтересовался куратор. Он стоял у окна, сцепив руки за спиной, и даже не обернулся, чтобы посмотреть на вошедшего.

— Как вы догадались, что это я, лорд Верлен?

— Умею видеть не только глазами, — коротко ответил он, а я совершенно не поняла, что он под этим подразумевает. — Итак?

— Я пришла поблагодарить вас.

— Что ж, — он повернулся и ледяные голубые глаза вцепились в моё лицо. Что-то в благородном лорде, который не сделал ничего плохого, меня беспокоило. Я начинала ощущать совершенно беспочвенный дискомфорт в его присутствии. — Благодарите.

— Благодарю вас, лорд Верлен, за то, что пошли навстречу и помогли мне остаться в Академии.

— Честно говоря, я до сих пор сомневаюсь в своём решении, — проговорил он, продолжая разглядывать меня.

Я задержала дыхание.

— Сомневаюсь, что вам здесь место, госпожа Перье. Кажется, вы совершенно не осознаёте всю опасность обучения в Императорской Академии.

— Вы абсолютно правы, лорд Верлен, — согласилась я, и ледяной взгляд стал удивлённым. — Я действительно не совсем понимаю, куда приехала и что меня здесь ждёт. Подозреваю, что мои способности слишком скромны по сравнению с умениями остальных учащихся, но... Понимаете, лучше попасть в неизвестность, грозящую опасностями, чем жить по чужим инструкциям, каждый день сомневаясь и жалея, что не рискнула поступить иначе!

Кажется, я слишком увлеклась, отвечая честно, потому что в глазах предательски повлажнело. Внезапно куратор улыбнулся. Жуткой улыбкой, при которой изогнулись уголки тонкого аристократического рта, а глаза остались такими же холодными, как были до этого.

— Я понимаю, о чём вы говорите, госпожа Перье. Любой, кто происходит из семьи аристократов, сможет вас понять. Именно поэтому, я и пошёл навстречу... Честно говоря, меня восхищает ваш поступок: сбежать из дома, выйти на поле боя, сразиться с этернами, не побоявшись их гнева, мести... а вы их действительно разозлили, Калерия. И даже после этого вы не сбежали, хотя приезд матери предоставил благоприятную возможность.

Я растерялась, не зная, что ответить. Куратора восхищает мой поступок? По большей части моя смелость объясняется неосведомлённостью о внешнем мире. Я не думала, что этерны такие обидчивые... Глупость сотворила в общем. Много-много глупостей.

— В любом случае, — продолжил куратор, делая пару шагов ко мне. — Я желаю вам успехов, госпожа Перье. Надеюсь, вы не пожалеете о принятом решении.

Он осторожно пожал мне руку, пожал как равной, проявил жест высшего уважения и только одно это помогло мне сдержать дикое желание вырвать руку из ледяной ладони.

— Благодарю, лорд Верлен, — улыбнулась я через силу, мягко высвобождая руку, хотя большего всего на свете хотелось просто вырвать её и бежать прочь.

Он кивнул, а я вышла и только в лифте позволила себе начать остервенело растирать руку. Что это вообще такое? Руку неприятно холодило и покалывало, словно меня ударило ледяным током. Что за реакция у меня на лорда Верлена?

* * *

Бурж, родовое поместье графа Фьери

Катерина Перье отпустила водителя кивком головы, едва он занёс небольшую дорожную сумку и поставил её на пол в спальне хозяйки.

Женщина сняла брючный костюм, аккуратно повесила его в шкаф. Прежде чем набросить махровый халат посмотрела на себя в огромном старинном зеркале. Она всё ещё была хороша собой: стройные ноги, тонкая талия, ни единой морщинки на лице. Золотистые каштановые волосы струились по плечам мягкими волнами. Она резким движением запахнула халат, завязав потуже пояс.

Любая другая женщина испытала бы удовлетворение, увидев в зеркале, что несмотря на сорокалетний возраст, она всё ещё выглядит немногим старше своей уже взрослой дочери. На Катерину же отражение в зеркале навевало тоску. Она могла бы блистать при императорском дворе Лланарэ, жить в столице, посещать всевозможные мероприятия под руку с красавцем-мужем, могла бы гордиться тем, что дочь поступила в Императорскую Академию!

Катерина должна была гордиться, Калерия выросла настолько умной, сильной и смелой, как...

— Как и её отец, — прошептала женщина, прикусывая до боли губы, и быстро стирая непрошенную слезу.

Вместо счастливой жизни она была вынуждена прятаться от людей, скрывать дочь и её происхождение. Жить в мрачном родовом замке, носить потёртые джинсы (для чего наряжаться, когда никто не увидит) и ломать пальцы, выращивая травы в саду. С тех пор, как Калерия выросла и перестала требовать столько внимания матери, сколько это необходимо детям до определённого возраста, Катерина Перье решительно не знала, чем себя занять и тосковала об упущенных возможностях.

Для поездки в столицу, ей пришлось привести себя в порядок, надеть лучший костюм, и там, глядя на свою смелую и уверенную в себе дочь, она лишь острее ощутила боль несбывшихся надежд.

— Ну как она там? — спросил отец, входя в комнату.

— Выглядит уверенной, — вздохнула женщина, усаживаясь в кресло. — Конечно, Николя она даже не заметила. В Императорской Академии столько блистательных молодых людей, я бы на её месте тоже ни на секунду не пожалела о том, что избежала свадьбы с таким тюфяком.

— Думаешь, она сбежала именно поэтому? — спросил граф Фьери, усаживаясь напротив дочери.

— Думаю, это стало последней каплей.

— Да уж... как говорили древние земляне: сколько волка ни корми — всё равно в лес смотрит.

— Отец! — воскликнула Катерина.

— Что «отец»? — передразнил граф свою дочь. — Ты знаешь, что я прав. Во всём виновата треклятая этернийская кровь, Катерина! Никаким воспитанием не вытравить эту их самоуверенность.

— Калерия — милая девочка, — тихо произнесла Катерина.

— Только не говори, что не замечала в ней отцовских замашек! Ты не думала, где эта милая девочка взяла деньги на поездку, а, Катерина? С моего счёта она не потратила ни единого койна. Для телепортации нужен билет, специальный костюм и хотя бы одна небольшая сумка, чтобы взять необходимые вещи. Так вот откуда наша милая девочка могла взять деньги, если все её деньги — это мои деньги?

— Не знаю, — ответила Катерина. В глубине души она знала, что граф прав, только это понимание вызывало в ней не праведный гнев, а восхищение. Именно такое чувство она испытала, когда в первый раз увидела этерна из древнего могущественного рода, именно поэтому влюбилась в отца своей дочери.

— Не знаешь? А я знаю! Я допросил прислугу! Наша повариха Валенсия призналась, что помогала Калерии находить клиентов. Милая девочка варила на заказ «слегка» изменённые зелья.

— Что?!

— Именно! Истинная дочь своего отца, — пробурчал граф Фьери. — Тот тоже трактует законы, как хочет.

— Что же нам сделать? Я не знаю, как её вернуть...

— Может быть, возвращать и не обязательно, — слегка успокаиваясь произнёс граф.

— Я не понимаю тебя, отец, — устало сказала Катерина.

— Видишь ли... я совершил ошибку, попытавшись выдать Калерию за местного тюфяка. Конечно, умная и талантливая девушка, в жилах которой течёт этернийская кровь, никогда не смогла бы смириться с участью жены такого простого парня, как Николя. Поэтому я разослал брачное предложение лордам-правителям антропийских герцогств. У каждого есть совершеннолетние неженатые сыновья.

Катерина подняла взгляд на отца.

— Мы, конечно, не простолюдины, но ты думаешь, что герцоги заинтересуются дочерью какого-то никому не известного барона Перье?

— Не заинтересуются, — спокойно ответил граф. — Но я уверен, что они сильно заинтересуются внучкой графа Фьери и единственной наследницей Фармацевтического завода.

— Хм... а ты знаешь, ведь Адриан Верлен является куратором курса Калерии в Академии. Мне показалось, она ему нравится, — задумчиво произнесла женщина, воскрешая в памяти образ молодого лорда и наследника Северного герцогства.

— Честно говоря, именно на него я и надеюсь, — хмыкнул граф.

— Хотя он довольной сдержанный молодой человек и, я слышала, отказывал отцу много раз, когда тот пытался его женить.

— Посмотрим, — улыбнулся Ваден Фьери. — Сможет ли он отказаться от Калерии, всё-таки в её жилах течёт этернийская кровь, а люди этернам не отказывают, как ты знаешь. Притяжение этой расы слишком велико.

В голосе отца Катерина услышала и насмешку, и укор одновременно. Как много раз она уже слышала их!

— Отец, когда же ты забудешь?

— Никогда.

— Мне неприятны твои намёки, а ты знаешь, что я ни в чём не виновата. Мы уже заключили помолвку и...

— Надо было ждать до свадьбы, как я тебя учил! — граф поднялся с кресла и повысил голос. — Этерны — непостоянны! Об этом тебя также предупреждали сотни раз.

— Заключение брака для них также мало что значит, — добавила Катерина печально. — Они легко женятся множество раз и также легко разводятся, если жена надоела или не смогла родить наследников.

— Именно поэтому я всегда придерживался культа чистокровности, который гласит, что браки нужно заключать только с представителем собственной расы! Однако... кто меня слушал? Никто! Не знаю, за что меня наказали Древние боги, но надеюсь, они помогут мне хотя бы устроить судьбу Калерии лучшим образом.

— Да будет так.