Императорский отбор

Глава 9

Дым постепенно спускался на первый этаж. Я вдоль стеночки прошел в гостиную, когда внутрь вломился мордоворот с мосинкой наперевес. Без лишних раздумий я поднял револьвер и отправил солдата удачи в Вальхаллу, а вот его товарищи не спешили присоединиться к нему на вечном пиру. И отпрянули от входа, паля из винтовок куда попало.

– Карина!

Я бросился на кухню, пытаясь понять, где именно исчезла горничная. Щелчок и крик донеслись точно под спальней, и как вскоре выяснилось, там находилась кладовка со съестными припасами. Но внутри не нашлось ничего, кроме вяленого мяса, сыров и бочек с крупами. На всякий случай заглянул под крышку, но девушки и след простыл.

Простыл, простыл… Кроме кладовки должен быть и погреб или ледник для напитков и скоропортящихся продуктов. Водка, что подносили за трапезой, аж запотела от холода – значит, где-то здесь должно быть подземелье. Я опустился на колени и провел ладонью над засыпанным мукой и крошками полом и вскоре ощутил щекочущий кожу сквозняк.

Смахнув мусор, обнаружил заветный люк, куда и юркнул под треск выстрелов и яростные вопли. К счастью, дверь укрепили стальными скобами и снабдили замком и мощным засовом – то ли для того, чтобы челядь не воровала питье, то ли погреб оборудовали под бункер на случай внезапного нападения.

– Карина!

Прозвучавшее в полной темноте эхо несколько меня озадачило. Я, конечно, не летучая мышь, но судя по отраженным отзвукам, подземелье было огромным. Не просто подвал с полками, а по размеру не меньше самой усадьбы. Собравшись с мыслями, воззвал к свету, и ударивший из ладони тусклый луч осветил просторное помещение с винными шкафами вдоль стен.

Но и здесь не нашел горничную – куда, черт возьми, она запропастилась? Повторив прием со сквозняком, обнаружил еще один люк – куда более широкий и обложенный каменной плиткой для маскировки под пол. Еще недавно он был заперт на три замка, но чугунные язычки толщиною в указательный палец кто-то порвал, точно пластилин.

Напрягши остатки сил, отбросил тяжеленную крышку в сторону и спустился по приставной лестнице. Лаз вел в подземный туннель с кирпичными арками наподобие тех, которыми укрепляют подземные речки. Впереди виднелась стальная переборка с дверью, явно снятая с боевого корабля. Поворотное колесо срезали, а вместо него приладили замок, которому позавидовало бы банковское хранилище. Но и с этим препятствием играючи справились до меня, и дверь послушно качнулась на ладно смазанных петлях.

Едва открыл ее, как мне в грудь уставилось дуло револьвера. Я аж икнул с перепуга и мысленно попрощался с жизнью, и лишь потом заметил, что оружие закреплено на станине, а от нее тянется едва заметный тросик. Ловушка-самострел – стоило горничной открыть люк, как грянул выстрел – возможно, именно его и слышал ночью.

Худшие опасения подтвердились – у порога темнели кляксы засохшей крови. Несколько метров они падали частой капелью – очевидно, горничная шла сама, однако у следующей двери капли превратились в рваную бурую линию. Кто-то волоком затащил раненую вампиршу в соседнюю комнату и заперся на все замки и засовы. К счастью, путь преграждала не бронированная переборка, а дубовая.

Я отошел подальше, уложил ствол на сгиб левого локтя и навелся на петли, используя тонкий луч света как лазерный прицел. Пришлось разрядить барабан, но препятствие поддалось с первого же толчка. Со скрипом отодвинув доски плечом, я оказался в широком каменном мешке, сплошь заставленным неведомыми устройствами.

Больше всего они напоминали перегонный завод – медные баки, реторты и перегонные кубы переплетались змеевиками, проводами и гофрированными рукавами, вот только делали тут явно не самогон. На прозекторском столе посреди помещения лежала раздетая догола служанка, прикованная за руки, ноги и шею серебряными кандалами.

В рану на груди вставили трубку, в разрезанные вены на запястьях – иглы с длинными шлангами. Рядом с панелью управления, сплошь усеянной вентилями, тумблерами и рычагами, стоял Парамонов в замызганном фартуке, и намертво въевшаяся в ткань кровь четко давала понять, что Карина – далеко не первая жертва безумца.

– О, вот и ты, – старик обернулся и направил на меня кольт. – Подойди сюда, будь добр. Поработай помпой, пока я запущу этот прелестный агрегат. Я слишком слаб и стар, а проклятый насос постоянно заедает… Но это пустяки – сегодня я наконец-то заполучил главный ингредиент для своего эликсира. Сегодня я обрету вечную молодость и нечеловеческую силу. Сегодня я стану одним из них, – скрюченные пальцы скользнули по бледному животу. – А ты можешь присоединиться. А можешь умереть – выбор за тобой. Но сперва откачай эту чертову кровь, не то я прострелю тебе колени.

– Трофим?.. – девушка приоткрыла глаза и сжала кулаки – лицо исказила боль, а из-под браслетов вздымался тонкий дымок. – Беги отсюда… Беги и расскажи все Анхальтам…

– Заткнись! – Пантелей схватился за трубку и вогнал серебряный наконечник еще глубже. Вампирша рыкнула, изогнулась дугой и засучила ногами так, что затрясся весь стол.

– Отойди от нее, – прорычал, глядя исподлобья на мучителя.

– А то что? У тебя нет патронов – уж я-то грохот Искупителя ни с чем не спутаю. А своим фонариком ты тут никого не напугаешь. Иди и качай гребаную кровь – дважды повторять не буду!

– Да пошел ты…

Это было глупо – в сложившихся условиях лучше не нарываться, а наоборот – пойти на уступки, притупить внимание и напасть исподтишка. Но после всего пережитого и увиденного мне меньше всего хотелось сюсюкаться и строить из себя дипломата. И дерзость не осталась безнаказанной – грянул выстрел, и в плечо точно вонзился раскаленный штырь.

Я стиснул зубы и рухнул на колено, силясь исцелить рану или хотя бы ослабить боль, но, похоже, вся магия ушла на помощников злодея, а его самого не приголубил бы даже фонариком. Зато он не без удовольствия саданул мне рукоятью по голове и ткнул раскаленное дуло в висок, как клеймо.

– Пошел, свинья! Качай!

Ничего не оставалось, кроме как подойти к стоящему около пульта насосу и навалиться на рычаг. Машина гулко ухнула и послышался омерзительный чавкающий звук, будто великан всосал суп через соломинку. Трубки и шланги наполнились темной кровью, Карина облизнула пересохшие губы, тяжело и часто задышала и точно в страстном припадке повернула голову набок, разметав рыжие локоны по блестящей стали. Вот только вряд ли ей доставляла удовольствие медленно утекающая жизнь.

– Быстрее! – старик ткнул стволом под ребра.

– Качаю, как могу, – не сдержался, чтобы не огрызнуться. – Нечего было стрелять.

– Заткнись! – очередной тычок. – И смотри не рыпайся – я слежу за тобой, ничтожество.

Барин склонился над пультом, одной рукой колдуя над переключателями, а второй держа меня на мушке. Я же в это время внимательно изучал устройство – кровь из груди качалась напрямую в прорезиненный кожаный мешок на потолке – этакий главный распределитель, из которого уже подавалась в медный бак с иллюминатором на крышке. А вот трубки из вен сперва соединялись меж собой, а уж потом по широкому шлангу поступали в мешок.

– Вы это сами придумали? – спросил как бы невзначай, попутно ища способ выбраться из западни.

– Тебе-то что? – проворчал Пантелей. – Не мешай.

– Да просто интересно. Никогда не видел столь сложной машины. Она словно прибыла прямиком из будущего.

Мучитель крякнул и расплылся в самодовольной улыбке. Как и для любого маньяка, эго для него – самая чувствительная эрогенная зона. Достаточно добавить немного лести, и ублюдок сразу сменит гнев на милость. Многие считают, что голливудский прием, когда в финале злодей в подробностях выдает свои планы – глупое клише, однако оно не лишено под собой глубокого психологического базиса. Маньяк всегда хочет поделиться своим замыслом, потому что видит в нем искру столь необходимой гениальности.

– Если честно, это технология упыриных алхимиков. Я случайно нашел ее описание в барахле одного клирика – покупал револьвер, а скарб достался в подарок. Древний манускрипт едва удалось расшифровать – благо в нем достаточно рисунков и гравюр.

– Удивительно. Теперь я понимаю, почему вы решили стать одним из них. Однако ваш секретарь, как мне показалось, не разделял ваших стремлений.

– Во-первых, я ничего ему не сказал. Во-вторых, он догматик и дурак, а я смотрю в будущее. Просто представь мир, где каждый станет вампиром. И обретет вечную жизнь, могущество и власть!

– Не сочтите за грубость, – сделал вид, что навалился на рычаг – только бы не утихали скрип и скрежет, – но если все короли, то никто не король.

Помещик сухо рассмеялся, точно ворон закаркал.

– Вот уж действительно – молодой и горячий. Под всеми я подразумеваю высшее сословие: дворян, аристократов. А холопы и чернь продолжат гнить, как и прежде. Мы начнем разводить их как скот, чтобы вечно пить кровь. Вот – истинная справедливость. А пока нами заправляют пришлые упыри, мы и сами хуже скота.

– Знаете, а ваши слова не лишены мудрости и смысла.

– Еще бы! Если ты это понял, то и другие поймут. Я стану первым обращенным, соберу собственную бессмертную рать и навсегда изгоню Анхальтов из России. Пред тобой – будущий император, малыш. Может, стоит загодя выбрать верную сторону?

– А что тут выбирать? Укусите меня сразу, как станете носферату, и я стану вашим верным помощником.

– Хе-хе… это мне по нраву. Но сперва присягнешь на верность, а уж потом получишь мое благословение. А до тех пор надо выкачать кровь. Поднажми, малыш, осталось немного.

Старик так расслабился, что положил револьвер на пульт и с головой ушел в работу. Решение пришло само собой. Убедившись, что кровавый граф целиком и полностью поглощен настройкой аппарата, я тайком вынул иглу из вены и вставил себе в рану на плече. Потянулся к связке трубок, вытащил из шланга и подключил к насосу таким образом, чтобы моя собственная кровь прямотоком поступала в тело Карины.

Возможно, я нарушил с десяток суровых законов, но так и так висел на волоске от смерти. Всем телом навалился на рычаг, чувствуя, как сердце замедляется, а голова идет кругом. Всего парой движений перегнал около полулитра и приготовился качать до предела, как вдруг раздался резкий перезвон.

Один за другим лопнули серебряные кандалы, и обнаженная красавица с перекошенным лицом прыгнула прямо на потолок. Свесилась оттуда, точно нетопырь, с шипением обнажила клыки и разъяренным тигром прыгнула на обидчика. Парамонов заверещал, потянулся к револьверу, но бестия в падении одним взмахом отсекла ему руку по плечо, а вторым снесла половину башки.

– Тьфу, блин, – сплюнул желчь, потому что в желудке уже ничего не осталось. – Могла бы просто шею свернуть.

Вместо благодарности девушка схватила меня за плечо (к счастью, здоровое) и швырнула к стене. Не успел я очухаться и отогнать звезды от глаз, как вампирша тисками сжала горло и приподняла над землей. Казалось, в девушке не осталось ничего человеческого – глаза полыхали огнем, а прелестное прежде личико исказил лютый звериный оскал. Она высунула язык и потянулась к ране, как запойный алкаш – к бутылке, на полпути остановилась и нашла более соблазнительную цель. Ничуть не церемонясь, схватила за волосы и наклонила голову вбок, подставив под укус бешено пульсирующую сонную артерию.

– Карина, что ты делаешь? – в ужасе пробормотал, не в силах пошевелиться. – Это я – Трофим! Все закончилось, успокойся.

Она склонилась еще ниже, и я бы нашел ее щекочущее дыхание возбуждающим, если бы в кожу не уперлись острые клыки. Вряд ли обезумевшая горничная станет соблюдать этикет и оставит две аккуратные ранки, как в гребаных «Сумерках». Скорее всего, вырвет кусок мяса вместе с гортанью и трахеей, и моя реинкарнация в этом прекрасном мире подойдет к концу.

– Карина! – голос сорвался на отчаянный фальцет. – Все хорошо! Тебе ничто не угрожает!

Служанка с рычанием отпрянула и будто Голлум на корточках метнулась к пульту, схватила револьвер и подбежала ко мне. Ее корчило так, точно за контроль над телом боролись две личности, и пока что моя благоразумная спутница побеждала, но долго вряд ли продержится. Снова прижав меня к стене, она всунула мне в руку пистолет, схватила за ствол и ткнула дульным срезом себе промеж глаз.

– Жми… – процедила сквозь стиснутые зубы. – Быстрее…

– Ты издеваешься?!

– Жми!

Ее пасть раскрылась, как у кобры, и костяные иглы ринулись к моей шее. И все же девушка сумела на последней секунде восстановить контроль и подставить под укус левую руку, и клыки на всю длину с хрустом вошли в предплечье.

– Жми!! – на глазах бедняги выступили слезы, но явно не от боли – уверен, любые муки Карина перенесла бы с мимикой каменной статуи. Нет, это были слезы отчаяния и страха из-за того, что близкий человек может погибнуть по ее вине. И несмотря на то, что нас практически ничто не связывало, горничная предпочла исполнить долг до конца и пожертвовать собой, лишь бы спасти претендента на трон. – Там серебро. Жми!

– Не буду, – убрал пальцы с рукоятки и посмотрел спутнице прямо в глаза.

– Тогда сожги меня! – она освободила свою руку, схватила мою и прижала ладонь к ране на груди. – Испепели! Я долго не выдержу!

– Нет, выдержишь, – спокойно произнес. – Старайся, как хочешь, потому что убивать тебя я не буду.

– Тогда умрем оба! – лицо вновь исказила злоба, когти заострились, а губы задрожали и приподнялись, как у рычащей собаки.

– Держись, – я с трудом освободил руку, шагнул вперед и прижал девушку к себе. – Ты сильная. Я в тебя верю.

Несколько секунд Карина стояла неподвижно, словно оцепенев, да и я держался немногим лучше – в голове гудело, мотор тарахтел изо всех сил, а в онемевшие конечности точно налили бетона. Моя судьба решалась прямо здесь и сейчас, как в долбаном игровом автомате, где вместо ягод и цифр крутится барабан с двумя словами: «да» и «нет». И все же в душе теплилась надежда – я верил, что девушка справится и подчинит проснувшегося зверя. И я не прогадал.

Служанка внезапно обмякла и сползла на колени, дрожа как в лихорадке. Я сел рядом, обнимая за плечи и поглаживая по волосам.

– Не делайте так больше, – наконец прошептала подруга. – Никогда.

– У меня не было выбора.

– Выбор есть всегда. Если это повторится – вы умрете. Как умерли все в моей деревне.

– О чем это ты?

Карина не ответила. Встала, выпустила когти и крикнула так, что дрогнули стены. А затем набросилась на машину и принялась рвать медные чаны и баки, как фольгу. Бешеной кошкой прыгая от емкости к емкости, она уничтожала все на своем пути, пока аппарат не превратился в груду искореженного металла. Напоследок служанка опрокинула стол и замерла посреди погрома, опустив плечи и тяжело дыша.

– Полегчало? – спросил с беззлобной усмешкой.

– Не совсем, – она обернулась и хищно оскалилась. – Снаружи полно ублюдков, которые выписали себе смертные приговоры.

Карина прошла мимо, одним ударом снесла дверь и точно марвеловский Росомаха направилась вдоль коридора, оставляя за собой глубокие царапины на стенах.

– Не хочешь одеться? – бросил вдогонку.

– Зачем? Одежда только мешает.

Когда я, хромая и покачиваясь, выбрался на свет божий, все уже закончилось. Стены выглядели так, словно их забросали шарами с красной краской, а посреди двора вперемешку валялись треснутые винтовки, обломки сабель и куски человеческих тел. Невинные не пострадали – убили только наемников, а Карина, сплошь заляпанная кровью, стояла под навесом и смотрела на горизонт, не обращая внимания на объятую пламенем крышу. К усадьбе приближалась целая кавалькада карет, оставляя за собой густые пыльные столбы. Каждая несла в себе десант вампирской гвардии, а та, в свою очередь, несла неминуемые проблемы – в первую очередь, для нас.

– Ну и влипли же мы, ваше сиятельство, – горничная обреченно выдохнула.

– Старый хрыч сам виноват, – встал рядом и оперся на стену, чтобы не упасть.

– Безусловно. Но теперь вместо отбора придется ходить на допросы и помогать в расследовании.

– Да и насрать, простите мой французский. Я лично попрошу его величество пристроить этих крестьян в более надежные и добрые руки.

– Трофим Александрович…

– Что?

– Это же не французский.

Хотел уже объяснить, в чем прикол, но скосил взгляд и увидел ехидную, но в то же время теплую улыбку.

– Я знаю. Спасибо за все, что вы сделали. Я никогда этого не забуду.