Имперец. Том 3 (СИ)

Глава 7

Императорский Московский Университет, Александр Мирный

Ноябрь начался с пафосного торжественного мероприятия, на которое я оказался внезапно приглашен.

— Отказ не принимается, — заявил Ермаков со свойственной сибирякам прямолинейностью, протягивая мне красивый белый конверт из плотной бумаги.

Под выжидающим взглядом Алексея я сломал сургучную печать с оттиском герба Ермаковых и выудил из конверта приглашение.

' Друг мой, Александр!

По случаю моего дня рождения приглашаю тебя на скромное семейное мероприятие с твоей дамой, проходящее седьмого ноября сего года по адресу…'

— А скромное семейное мероприятие — это меньше сотни гостей или больше? — негромко уточнил я, подняв взгляд на княжича.

Ермаков коротко усмехнулся:

— Все, что меньше пяти сотен, у аристократов будет скромным семейным мероприятием, — пояснил Алексей. — Но, думаю, ближе к двум сотням…

— Кхм, — я немного завис, пытаясь подобрать корректные слова. — А ты вообще уверен, что неблагородной парочке будет место на такой пафосной вечеринке? Не пойми меня неправильно, я-то к шпилькам равнодушен, но если твои важные гости зацепят Василису, мне ведь придется ровнять им лица.

— Александр, сразу видно, что ты бесконечно далек от политики, — с максимально серьезным выражением лица проговорил Ермаков. — Ты не просто какой-то там неблагородный, ты награжденный из рук государя за боевые заслуги! Это в наших имперских кругах ценится выше, чем титул некоторых левых.

— И чего тебе в простом баре не отмечается? — вздохнул я.

— Положение обязывает, — тоже как-то безрадостно вздохнул Ермаков, после чего отправился вручать приглашения дальше.

А у меня вот возник вопрос: что дарить людям, у которых есть все и даже немного больше?

В моем мире на таком уровне достатка в ходу были креативные подарки типа бутылки возраста именинника или газеты с датой выпуска дня рождения, какие-нибудь произведения искусства или памятные вещи. Например, ножка стула, который разбили о голову товарища при вашем знакомстве.

С Ермаковым у нас еще не было потрясающих историй, в искусстве я не разбирался, а притащить пузырь на светский раут мне показалось слишком экстравагантным. Круче только вынуть алюминиевую походную ложку из-за голенища за столом, чтобы эпатировать публику окончательно.

Так что я решил, что страдать на эту тему будет Корсакова. И чтобы делегировать ей эту задачу, мне потребовалось выловить ее в коридорах университета.

— Привет, — я поймал в объятия куда-то спешащую по своим делам девушку.

— Привет, — смущенно вспыхнула Василиса.

— Какие у тебя планы на вечер? — издалека начал я.

У девушки загорелись глаза, и она, полная восторга, затараторила:

— А ты свободен? Отлично! Я хочу показать тебе часть проекта. И еще материалы чистовой отделки для кухни. И, знаешь, мне кажется, что нужно немного сдвинуть дверной проем. Ой, а еще там Лобачевский готов отгрузить ребят, я их всех прособеседовала, пока ты был в Польше, но мне бы хотелось, чтобы ты их тоже посмотрел…

Пришлось прервать поток трудоголизма поцелуем. Корсакова успела еще что-то вставить про аренду, но я был убедителен.

— А что… Ты… Хотел?.. — с трудом переводя дыхание, вернулась Василиса к теме разговора.

Отстранившись, чтобы можно было вести беседу, но при этом и не выпуская девушку из объятий, я пояснил:

— Ермаков пригласил нас на свой день рождения. Будет пафосно, и нужно соответствовать. У тебя есть подходящее платье? — произнес я. — И еще не помешает придумать подходящий подарок…

Немного осоловелые от поцелуя глаза девушки мгновенно вспыхнули такой жаждой деятельности, что я понял — пощады не будет.

— Давай ты пройдешься по магазинам, а я поработаю? — миролюбиво предложил я, вкладывая банковскую карточку в девичью ладошку.

— Отважный витязь бежит перед лицом похода по магазинам? — деланно удивилась Василиса.

— Отступает, — поправил я. — Использует тактический отступательный прием.

Корсакова звонко рассмеялась.

— Хорошо, — согласилась она. — Но потом не жалуйся, что здесь кончились деньги!

И она помахала моей карточкой, обозначая, о чем идет речь.

— Я буду в полном восхищении, если ты потратишь весь баланс, — заверил я Корсакову и отпустил развлекаться.

Итак, работа…

Императорский Московский Университет, Василиса Корсакова

Если бы Василиса могла бегать по потолку, она бы сейчас с радостью и большим удовольствием это делала.

Выход в свет! На княжеский прием! В паре с мужчиной!

Это же почти то же самое, как заявить на весь свет «это моя женщина». Более значимым может быть только предложение о помолвке!

— Девочки, мне нужна ваша помощь, — жалобно произнесла Корсакова, поймав Демидову и Нарышкину после обеда.

Аристократки посмотрели на Василису с любопытством.

Корсакова большую часть времени училась и работала над каким-то там своим проектом, щедро спонсируемым Мирным, и ни одна из благородных подружек не имела ни малейшего представления, с чем же этой уникальной девушке нужна помощь.

— Мы заинтригованы, — приподняв бровь, проговорила Демидова.

— Очень заинтригованы, — согласилась с ней Нарышкина.

— Мне совершенно нечего надеть на день рождения Алексея! — призналась Василиса с ужасом.

— О-о-о, это ты по адресу, — протянула боярышня с видом настолько хищным, что Василисе даже стало немного не по себе.

— Рекомендую сразу приодеть и Алекса, а то с него станется явиться в университетской форме, — подсказала княжна как бы между прочим.

— И лучше в одной цветовой гамме, — подхватила ее мысль Мария. — Чтобы всем было видно, что этот мужчина уже занят.

— А это не будет неловко? — с сомнением спросила Василиса.

— Пф! — отмахнулась Нарышкина. — Скорее всего, он даже не заметит. Ты же знаешь этих мальчишек, они не замечают, во что одеваются!

— Да, настоящие мужчины на такие мелочи внимания не обращают, — согласилась Дарья. — А вот женщины…

— Идем, у нас куча работы, — Нарышкина подхватила Василису под локоток с одной стороны.

— Да, предлагаю начать с пассажа Морозовой, — Демидова подхватила Василису под локоток с другой стороны. — Там как раз открылся новый магазин французского белья.

— И платья из осенней коллекции, — добавила Мария.

— И платья, — согласилась Дарья.

«Кошмар, — подумала Корсакова. — Мне ведь действительно нечего надеть!»

Потому что еще парочка таких поцелуев, от которых подгибаются коленки, и она точно совершит какую-нибудь отчаянно-смелую глупость.

Или не глупость?

Москва, Княжеский особняк рода Ермаковых, Александр Мирный

Мой «Руссо-Балт» с ревом влетел на территорию и лихо затормозил у парадной лестницы, ведущей в особняк Ермаковых.

Их столичное поместье располагалось на юге Москвы и прилегало к Битцевскому лесу. Главный особняк в холодных серо-голубых цветах строгой архитектуры как бы напоминал, что тут у нас филиал Сибири. Глубокая осень и отсутствие снега в целом делали пейзаж унылым, но декораторы постаралась на славу — везде, куда хватало взгляда, деревья, кусты и прочие сезонные конструкции были украшены гирляндами с огоньками теплого желтого цвета.

По итогу создавалось впечатление, что заброшенную усадьбу графа Дракулы немного принарядили к детскому утреннику — тьма из окружающего леса была густой и недружелюбной. Но съезжавшийся на кутеж народ это не особенно заботило.

Василиса, проконсультировавшись со своими родовитыми подружками, и сама приоделась, и меня прибарахлила. Строгий темно-синий, почти черный костюм со всеми аксессуарами какого-то там «приличного» бренда гармонировал с ее платьем насыщенного синего цвета. Из украшений у девушки были лишь скромные сережки-гвоздики и подаренный мной кулон, удачно расположившийся в неглубоком декольте платья.

Короче, умная девчонка сделала все, чтобы любому постороннему стало ясно — мы парочка, и я занят, о-о-очень занят. И делалось это с такой милой детской непосредственностью: «Алекс, я подобрала тебе костюм, мне кажется, он будет соответствовать уровню приема…»

Иван, который при этом собирался на праздник под личиной Новикова, так печально и немного завистливо вздыхал, что я не выдержал:

— Тебе что, какую-то скучную прынцессу из Европы выписали, что ли?

— Ой, фу! — отмахнувшись, поморщился наследник престола. — Нет, конечно! Европейцы там все меж собой сто раз переженились, оттого такие дохлые и с присвистом. Не говоря уже о внешности, которую никто бы не пожелал своему ребенку.

— А чего тогда так страдаешь? — спросил я.

— Завидую, — просто ответил цесаревич. — Ты сам ее выбрал, а мой брак будет строго политическим.

— Ну, это же не значит, что он обязан быть при этом и несчастливым. Посмотри на Меншикова и Нарышкину. Она, конечно, кровушки ему попьет еще, но в целом, думается мне, они будут вполне счастливы, — попытался я утешить своего соседа по комнате.

Но я, конечно, немного лукавил. Просто говорить о здоровых отношениях, когда у тебя за плечами брак и трое поставленных на ноги детей. С таким опытом любой девичий каприз типа сочетающейся одежды кажется очаровательным, а не бесячим.

Я обошел машину и подал девушке руку, помогая встать с пассажирского сиденья. Сказал прислуге забрать из багажника подарок, кинул парковщику ключ и, предложив даме локоть, повел Корсакову вверх по лестнице.

— А что мы дарим? — негромко уточнил я, пока мы шли к стоящему в дверях Алексею, лично приветствовавшему гостей на собственном дне рождения.

— Картину, — спокойно ответила Василиса. — Я когда-то искала подарок для партнеров отца и нашла одного очень талантливого художника-пейзажиста. Он выставлялся в Третьяковке, Париже, Лондоне… Дарья сказала, что для кабинета Алексея пейзаж его родины будет уместен.

— Ты — золото, — искренне произнес я, накрыв ладонью тонкие пальцы девушки на своем локте.

— Спасибо, — чуть покраснела девушка, опуская взгляд.

Алексей Ермаков, наблюдавший за нами от дверей, широко улыбнулся:

— Александр, Василиса, рад вас приветствовать на своем торжестве!

— Спасибо за приглашение, — я крепко пожал ему руку, и мы проследовали в здание.

Москва, Княжеский особняк рода Ермаковых

— Михаил Олегович, как я рад тебя видеть! — боярин Нарышкин крепко пожал лапищу Ермакову-старшему, прежде чем присоединиться к уже сидящим за столом. — Ты так редко выбираешься в наши края, что это просто неприлично!

Молодежь внизу уже давно отплясывала. А вот старшее поколение после ужина уединилось в отдельной комнате на втором этаже и, раскуривая сигару-другую, предавалось тому, что у них получалось лучше всего — беседе и работе.

— У твоего сына много друзей. Это вселяет оптимизм в мысли о будущем нашей партии, — отсалютовал Нахимов-старший пузатым бокалом с коньяком.

— Пока члены Свободной фракции жрут сами себя, мы лишь укрепляем позиции, — подытожил Ермаков. — На том и стоим.

— Да! — вторили ему присутствующие, поднимая свои напитки.

— Может, самое время и нам откусить от Свободной фракции? — спросил кто-то. — Пока они заняты внутренней борьбой, воспользуемся моментом.

— Да это все мышиная возня, — с легким пренебрежением отмахнулся Нахимов. — Несмотря на то, как выглядит эта ситуация со стороны, на самом деле Меншиков крепко держит власть. Более того, его пацан тоже отбил свое право на лидерство. Хотя на месте Максимилиана я бы взял юную ячейку фракции в ежовые рукавицы.

И он сжал кулак, визуализируя свои слова.

— Там у каждого свои мотивы, — усмехнулся Ермаков. — В отличие от нас у них нет общей цели сохранить Россию и возвысить ее. Каждый тянет одеяло на себя и работает в общей связке лишь до тех пор, пока это выгодно лично ему и его роду. И конфликт Меншикова с Темниковым это наглядно демонстрирует — сколько детишек переметнулось, стоило наследнику Свободной фракции получить пустяковое ранение?

— А знаете, что мне больше всего нравится, господа? Среди наших сторонников особенно позитивно выглядит наличие юных неблагородных. Видел пару детей промышленников, просто каких-то юношей без чинов и званий, — заметил Юсупов. — Новое поколение имперцев будет сильным, это прекрасно.

— Ну, насчет сильного не знаю, — хмыкнул Лобачевский. — Господин Мирный принес мне прекрасный проект буквально на блюдечке с голубой каемочкой. Сейчас мои ребята немного с ними потрудятся, и мы выкатим просто революционный проект. Тебе, Вить, понравится. Можно будет подслушивать и подсматривать, не вставая с дивана.

Владелец «Неевклида» довольно посмеялся, но остальные почему-то его оптимизма не разделяли.

— Мирный, да? — медленно проговорил Юсупов. — Алмаз рассказывал про него. Сильный боец, огромный потенциал, смог отжать теневой бизнес и сделать его белым.

— Сила в нашей отрасли не нужна, нужны мозги, — отмахнулся боярин Лобачевский.

— Ты бы, Илюша, не торопился с выводами, — усмехнулся князь Демидов. — Мои человечки рассказывают, что мальчишка неглупый. Все может получиться совсем не так, как ты думаешь.

— А с чего это твои «человечки» стали им интересоваться? — искренне удивился Лобачевский.

— Я интересуюсь каждым, кто появляется в окружении моей дочери, — пожал плечами уральский князь. — Безопасность превыше всего, ты же знаешь.

— Нет, ну мальчишка действительно что-то там пытается в документах прописать, — согласился Лобачевский. — Но мы же с вами знаем цену этим бумажкам.

Нахимов недовольно цокнул:

— Я бы тебе, Илюха, настоятельно не рекомендовал, — произнес он, после чего опрокинул бокал и поставил его на столешницу. — Пацан моего Кирилла из затяжной депрессии каким-то чудом выдернул. Так что, знаешь, думаю, мне не понравится, если ты захочешь его обдурить.

— Да вы чего? — возмутился Лобачевский. — Это ж сирота без образования и влияния! Ну что он со своим проектом сделает? Поиграет и выкинет! А я сразу запущу на широкие мощности!

— И поругаешься с сыном, — заметил боярин Трубецкой. — А я-то думал, что это только у левых сейчас модно обострять проблемы отцов и детей, нет?

Илья Алексеевич недовольно замолчал, и все присутствующие понимали, что он остался при своем мнении. Никому не хотелось скандалить из-за безродного пацана, будучи гостями на чужом празднике. Но при этом каждый размышлял, как бы помочь мальчишке при случае. Все-таки Александр Мирный действительно сумел о себе заявить, обзавестись кое-какой репутацией.

И тут слово взял Нарышкин.

— Илюха, все ты правильно говоришь, — сказал он. — Молодо-зелено, прогорит и потеряет деньги. А ты-то мужчина с огромным опытом, ты-то сразу сделаешь красиво и прибыльно.

Лобачевский важно закивал, но, как оказалось, боярин Нарышкин еще свою речь не закончил.

— Только вот какое дело, Илюха, — продолжил он. — Марат правильно сказал, что пацан отжал один небольшой бизнес и сделал его из теневого чистеньким-чистеньким, беленьким-беленьким. Еще и дурь молодецкую придумал там на ринге выбивать между нашими юными горячими головами. И угадай с одного раза, с кем партнерствует господин Мирный? М?

Лобачевский вдруг понял, что ему начинает стремительно плохеть.

— И вот какая штука получается, Илюха, — перейдя к основной части разговора, добавил Нарышкин. — Ты хочешь моего партнера, честного парня, между прочим, трижды награжденного за разного рода активные действия верноподданного Российской империи обдурить. Вот скажи, Илюх, у тебя давно проверок не было, что ли? Я что-то думаю, что давно. Мои ребята, может быть, заедут к тебе в офис прямо сейчас да полистают твои бумажки интересные, м?

Илья Алексеевич нервно сглотнул.

— Мы поняли друг друга? — с нажимом произнес Нарышкин.

— В-вполне, — вяло отозвался Лобачевский.

— Вот и славно, — подытожил беседу Ермаков, которому хотелось просто и без изысков втащить этому хитровыделанному интеллектуалу. — Витя, ты лучше расскажи, когда свадьба века? Мы тут ставки думаем начать делать, убежит из-под венца твоя дочурка или нет?

Гости дружно рассмеялись, заминая неприятный момент.

Неприятный, но очень важный для всей фракции.