IMPERIUM

Глава 7

Давно так не уставал, мотаясь по дорогам. Учитывая, что я не собирался посещать всех баронов провинции, это изрядно выматывало. Четыре пятых всех богатств края были сосредоточены в руках пяти человек. И вот с ними надо было договариваться. За десять дней я успел посетить троих, включая Ма́ртенса. И назвать лёгкими эти встречи – язык не поворачивался. Взять, к примеру, братьев Богна́ров, Альберта и Брэнона. На их земле находились все значимые запасы отделочного камня и ценных пород мрамора. Братья были настолько скользкими, что спроси: «День сейчас или ночь?» – прямого ответа можно не ждать. Пришлось лишний раз и без особого толка прогуляться с ними по ближайшим карьерам. Железо нужно всегда и в любом количестве, а вот мрамор – товар специфический. Его даже вывозить не имело смысла, пока не появится покупатель. Поэтому добычу они остановили и договоров с торговой гильдией не нарушали. Зато я смог оценить, как живут в посёлках рядом с карьером. Оставшись без постоянной работы, люди пытались заниматься земледелием. Кто-то отправился в ближайший город, предлагая услуги каменщика. Сами же бароны, как мне показалось, жили по принципу: «Пока не наступила зима – всё хорошо, а потом посмотрим, как жить дальше».

Барон Лари, хозяин южных рубежей провинции. Этот оказался просто болваном. Мало того, что прикормил две сотни бандитов, так ещё и успел сговориться с Янда. Мы провели в поселении рядом с его поместьем два дня. Всё это время он ждал появления легионов Янда, которые должны были нас или убить, или прогнать с его земли. Я не понимаю, как можно было два дня не знать, что произошло буквально под боком. У него нет доверенных людей, кто должен сообщать такие новости? И только когда уже весь город начал говорить о том, что рогатые демоны сожрали легион Янда, он что-то заподозрил. Но к этому времени я уже был далеко. Всё, что мне надо, мы узнали. В землях Лари добывали глину и песок, из которых делали керамическую посуду. А ещё в этих краях изготавливали винные бочки. Местные мастера научились обжигать дубовые бочки десятью разными способами, из-за чего вино приобретало насыщенный вкус. Запасы глины и дерева у местных мастеров были колоссальными, но знающие люди объяснили, что этого всё равно мало. Если в этом году они не заготовят нужное количество качественного дуба, то рискуют остаться без работы, так как сырое дерево в производство качественных бочек не годилось. Поэтому им, в любом случае, придется заниматься незаконной вырубкой дубового леса.

Как итог, полезность моего путешествия по провинции стремилось к нулю. Я лишь объезжал владения, вручая баронам бумаги и напоминая, что неплохо бы вовремя платить поземельный налог. Намекал, что планирую открыть добычу всего и вся, да ещё и щедро платить за это. От Богна́ров я уезжал как раз в тот момент, когда появились слухи о южанах. Дескать, герцог Хаук нанял десять тысяч человек, чтобы они вырубили весь лес в провинции. А затем южане выкопают весь камень, выпьют воду из озёр и съедят посевы пшеницы. Всё как обычно бывает со слухами. Они ширились и трансформировались, пересказы становились всё более нелепыми и страшными. Жизнь свободного земельного крестьянина ограничена пятью десятками километров, которые он мог пройти пешком дня за три, неся с собой достаточно еды. Любые знания о том, что находилось за этой чертой, можно было почерпнуть только из рассказов заезжих торговцев или легионеров, которые за службу нередко пересекали Империю из конца в конец. И, естественно, любые новости и слухи воспринимались с большим интересом. Особенно те, что касались привычного уклада жизни. Лесорубы, шахтёры, добытчики камня, все те, кто зарабатывал на жизнь физическим трудом, ревностно относились к тому, что кто-то отберёт часть их работы. Этак, в порыве гнева, они могут доставить баронам немало проблем. Хорошо бы до бунта не дошло, подавлять который баронам физически нечем.

Отвлекусь и вспомню интересный случай. Когда-то давно, когда в эти земли ещё не пришла Империя, местным людом правили княжеские семьи. Хорошо правили, без перегибов. А потом случился неурожай. Зиму худо-бедно пережили, но следующее лето выдалось не теплее предыдущего, а дождей пролилось ещё меньше. И люди подумали, посмотрели, кто хорошо живёт. У кого в закромах ещё остался хлеб. Потом собрались и перебили князей, разграбив амбары и растащив казну. Только на этом всё не закончилось, так как край ждало ещё несколько холодных лет и неурожай. А когда тёмные годы закончились, внезапно выяснилось, что нет зерна, чтобы засеять поля. Нет скотины, чтобы их обрабатывать, и нет денег, чтобы купить всё это у соседей. Автор книги, где я это прочитал, писал, что земельный крестьянин думает, как переживёт эту зиму, а князь, хозяин земли, думает о том, как будет жить на следующую. Думаю, что это слишком предвзятое мнение, но зерно истины в нём есть.

Вернёмся к южанам и хозяевам земли. Объехав провинцию полукругом, мы приближались к Лужкам, небольшому торговому городу, стоявшему на Серой реке. Если идти дальше на запад, то дня через два можно попасть в земли асверов. Интересно, удивятся ли они моему внезапному появлению? И обидятся ли, если я не заеду, находясь так близко. Так вот, Лужки был городом-крепостью, принадлежавший барону Литтеру – тому самому родственнику Лоури, который в день смерти герцога ходил по его дому с женским колье на шее. И который громче всех кричал, наговаривая на асверов.

Клаудия, сидевшая напротив, отложила книгу, немного потянулась. Выглянув в окно и увидев большое подворье, оживилась. Чуть дальше показался причал, сколоченный из нескольких досок, а ещё через мгновенье мы выехали на широкий участок дороги, откуда открывался прекрасный вид на Серую реку.

– Подъезжаем, – ответил я на её вопросительный взгляд. – Город уже виден.

Я думал, что дорога утомит молодую девушку ещё раньше, чем меня, но как оказалось, ей это даже нравилось. Она много улыбалась, часто рассказывала о том, как проводила детство в этих краях, и делилась впечатлением обо всём, что находила забавным или интересным. Причём всё совершенно искренне. Говорила, как было бы замечательно, если мы исколесим всю провинцию и заглянём в каждый город или посёлок. Нет уж, я решил, что этот город будет последним, и как только я поговорю с бароном, на следующий же день поеду обратно.

Проездом в Лужках я был дважды. Всё, что можно увидеть в портовом провинциальном городе, на самом краю Империи, здесь было в полном объёме, и даже больше. Бедные кварталы, рыночная площадь, где промышляли карманники, портовая зона и склады, где следовало искать представителей гильдии воров. Даже городская стража, которую заботили исключительно поборы с жителей и торговцев, напоминала мне город, в котором я вырос. А так как город разросся из небольшой крепости, то барону не нужно было строить стену чтобы отгородиться от простого люда.

Название «Лужки» городу совершенно не подходило. Ещё при первом посещении хотелось назвать его «Помойным прудом». Дело в том, что город стоял на окраине болот, и лугов вокруг не наблюдалось вовсе. Бедные кварталы весной и поздней осенью утопали в чёрной жиже, когда болота разливались. Поэтому улицы между домами стелили из широких и толстых досок. И самым главным атрибутом города был запах помойного пруда. Как ещё крепость не рухнула в реку из-за постоянного подтопления?

Повозка остановилась, когда дорога повернула к городу.

– Побудь тут, – сказал я Клаудии, выходя наружу. – Что там?

– Странно, – сказала Ивейн, подъехавшая ближе.

У меня перед глазами промелькнула картинка жаркой саванны, посреди которой, в тени здоровенного кактуса, лежал наполовину разложившийся труп пятнистой гиены. Над телом роились мухи, а воздух вокруг заполнял неприятный запах разложения.

– Аш говорит, что в городе пахнет смертью и разложением, – сказал я. – Бальса?

– Ты точно хочешь туда попасть? – спросила она, разглядывая дома и улицы города.

– Если честно, то не очень. Но надо.

Я успокаивающе погладил по горячей шее подошедшую Аш.

– Отправь кого-нибудь проверить подворье, которое мы проехали пять минут назад, – сказал я. – Повозку оставим тут.

– Что-то случилось? – из окна выглянула Клаудия.

– Скоро узнаем.

Оставив повозку прямо посреди дороги с парой асверов, мы неспешно двинулись к городу. И чем ближе подъезжали, тем отчётливей ощущался запах разложения. Асверы повязали шейные платки на лицо, я же использовал одно из стандартных заклинаний, нейтрализующее смрад. Немного настораживала тишина, но пару раз в городе залаяли собаки. Первые тела мы заметили на въезде в город. Худощавый мужчина и упитанная женщина в коричневом платье и светлой косынке. Рядом лежало тело совсем маленькой девочки, которая всё ещё держала за руку женщину. Что-то подобное я видел, когда люди умирали мгновенно, но на заклинание Фракты это не походило.

– Дня четыре лежат, – сказал кто-то из асверов.

Дальше по улице виднелось ещё несколько тел.

– Магии я не чувствую. Давайте немного к реке спустимся, а потом к крепости повернём.

Пока мы шли к причалам, сошлись во мнении, что всё произошло рано утром, может сразу после рассвета. Людей на улице был немного. Кто-то спешил на рынок, кто-то к причалам. При этом на глаза попалось несколько собак и довольно много крыс. А вот птиц не было совсем. Ни кур, ни голубей, ни чаек у причалов, куда сваливали рыбу. Матросы на рыболовецкой посудине не успели подготовить снасти. Одно тело болталось в полуметре над водой, запутавшись в сетях.

– На реке, – сказала Вьера, показывая направление копьём.

Река в этом месте была довольно широкая. С противоположного берега в нашу сторону уверенно двигалась ве́сельная лодка.

– Не трогай, – послышался сзади голос Бальсы, обращающейся к высокому мужчине.

Рядом с ними лежало тело женщины и перевёрнутая корзинка. Среди рассыпанных и пожухших овощей нашёлся небольшой тряпичный кошель. Мужчина ловко разрезал его кончиком копья, рассыпав пару серебряных монет. Я подошёл, опустился на корточки рядом с монетами. От серебра едва ощутимо тянуло магией. Словно от опустошённого кристалла-накопителя. Я зажёг белое пламя, которое поглотило тряпичный мешочек, окончательно рассыпая десяток медных и две серебряные монеты. Ощущение остаточной магии исчезло. Встав, я посмотрел на Бальсу и остальных.

– В этом месте лучше ничего не трогать. Хотя… магия...

Я прошёл к стражнику, лежащему недалеко. Наклонился, протягивая ладонь. Стоя в двух шагах, я ничего не чувствовал, а протяни руку, и ладонь словно иголочками покалывает. Странная, едва уловимая магия чувствовалась в железе. Меня схватила за руку Вьера, не дав коснуться металлической бляхи на груди мужчины.

– Пожалуйста, – она умоляюще посмотрела на меня.

– Нехорошее предчувствие? – я посмотрел на неё, коротко улыбнулся, затем встал. – Думаю, в крепость лучше не ходить.

– Эй! – до нас донёсся крик со стороны реки. – На причале!

Через пару минут к причалу подплыл широкоплечий бородатый южанин. Он остановил лодку в паре шагов, легко борясь со слабым течением. Подплывать ближе он побоялся. Мне показалось, что я уловил запах костра и еловых веток. Хотя магия всё ещё заглушала посторонние запахи, скрывая вонь трупного разложения. Странно…

– Господин герцог, Вы меня помните?

– Помню, – улыбнулся я. Это был тот самый матрос с галеры Улафа, который носил с собой кожаное кольцо, и у которого криво срослись пальцы на руке. – Как ты тут оказался?

– На том берегу, – он показал на реку. – Капитан Улаф сказал, что Вы появитесь со дня на день. Мы были здесь два дня назад и… Пристать к берегу не решились. У Капитана старинный артефакт есть, спасающий от тёмной магии. И он сказал, что место это теперь проклятое. Оставил меня, чтобы я дождался и Вам всё рассказал.

– А почему не на этом берегу ждал? – спросил я. – На дороге у города мог бы встретить нас.

– Так ведь страшно, – как само собой разумеющееся, сказал он. – Через реку ни зло, ни мертвецы перейти не могут. А рядом с мёртвым городом я бы не остался даже за глоток вина из рога Гнира.

– Улаф что-нибудь ещё говорил?

– Сказал, что наши все дошли. Место для города хорошее подобрали, только леса там много. К осени поселение поставим.

Он посмотрел на мёртвый город за нашими спинами.

– Передай Улафу и Брану, чтобы ничего не боялись. Договор наш остаётся в силе, а с тёмной магией я разберусь. Обязательно заеду к вам в ближайшее время.

Южанин серьёзно кивнул, затем с силой налёг на вёсла, разворачивая лодку и направляясь к противоположному берегу. Я смотрел ему вслед с минуту, думая о небольшой странности. Стоило уходить из этого города как можно быстрее. Неожиданно навалилась тяжесть, а в глазах потемнело. Прямо передо мной выскочили доски, которыми в городе укрывали улицы возле причалов. Я со стуком приложился о них лбом. Чувство такое, словно нырнул в темноту и тут же вынырнул из неё. Секунда, и в нос ударил запах разложения, а свет дня стал ещё более ярким.

– Зараза, – протянул я, пытаясь сесть. Коснулся шишки на лбу, поморщился. Ослабил ворот сорочки, чтобы легче дышалось. Свежего воздуха не хватало.

Судя по тени от солнца, пролежал я так минут сорок. За это время почти ничего не изменилось. Всё так же блестела на солнце река. Разве что труп стражника, к которому я склонялся ранее, пропал. Как и асверы. Тихо выругавшись, неуверенной походкой, словно выпил лишнего, направился к выходу из города. В этом месте я почти не чувствовал присутствие Уги. Только где-то на самом краю сознания маячил её образ.

Со стороны выхода из города прекрасно просматривалась пустынная дорога. Минут пятнадцать я брёл вдоль дороги, ведущей на юг, миновал заброшенный хутор. И когда силы почти оставили, едва не свалился в высокую траву у дороги. Сбросил с себя куртку, затем сорочку. Тяжелее всего далось стянуть сапоги. Избавившись от одежды, прошёл немного дальше, к большому камню. Сев на него, я наконец смог запалить белый огонь, который поглотил меня целиком, яростно взметнувшись на пару метров. Помогло мало. Что-то мерзкое и неприятное копошилось где-то глубоко внутри, там, где сходились ключицы. Ещё минута, и белый огонь начал ощутимо обжигать кожу. Закрыв глаза, я представил огненного пса, который превращается в сгусток огня. Давящее ощущение внутри исчезло, возвращая телу привычную лёгкость. Даже дышать стало легче. А ещё вернулось чувство присутствия Великой матери.

– Помогите, да? – я вдохнул полной грудью сладкий, после мёртвого города, воздух. Пахло травой, какими-то цветами, дорожной пылью. – Ну, пойдём, посмотрим.

Одевшись, уже бодро зашагал к узкой, заросшей дороге, ведущей на запад к полоске леса. До него было километра два. Я почему-то думал, что Уга защищает меня от любой магии. В том числе от тёмной, которой были буквально пропитаны Лужки. Очень странной и неприятной магией. Большой вопрос, что мне теперь с этим делать? По-хорошему бы сжечь всё, залить белым пламенем, но где его взять в таких количествах? Накрыть Фрактой, но где найти два-три десятка магов, которые добровольно решатся потерять канал? Можно, конечно, оставить всё как есть, в надежде, что тёмная магия рассеется. Сама по себе она долго не продержится. Знать бы, сколько это «долго» – до холодов или пару лет?

Дойдя до леса, я свернул с дороги, двигаясь сначала вдоль опушки. Это был дубовый лес, не очень густой, но довольно тёмный, с толстыми, неровными стволами деревьев. Такое чувство, что деревья пустились в пляс и замерли в одно мгновенье. Немного углубившись в лес, я наткнулся на небольшой ручей и зашагал вдоль него. Звук бегущей воды смешивался с шелестом листьев и хрустом веток и старых желудей под ногами. Удивительное и живописное место.

– Стой! – послышался звонкий девичий голосок. – Тебе нельзя заходить в этот лес, человек. Возвращайся назад.

– Ты звала на помощь, юная охотница? – крикнул я на языке асверов.

Странно, я слышал её голос, но не мог сказать, где она. Девушка неплохо пряталась, к тому же скрывала своё присутствие. Слева послышался хруст веток, и из-за толстого дерева выскочила радостная девчонка в одежде охотников. Невысокая, стройная, лет четырнадцати. В руке лук, а на поясе нечто среднее между коротким мечом и охотничьим ножом. Увидев меня, она остановилась, а радость с её лица постепенно ушла. Она ожидала увидеть кого-то из сородичей, но никак не человека.

– Привет, – я показал ей пустые ладони. – Меня зовут Берси, ты, возможно, слышала моё имя от старших.

– Слышала, – недоверчиво сказала она. – Только Берси далеко, а ты здесь.

– Необычное замечание, я где-то далеко и одновременно тут, – улыбнулся я, отметив, что проклятия у неё нет. – Ты из какого рода? Степняки? Угадал? Знаешь бабушку Сому?

Взгляд девушки стал ещё более подозрительный.

– Хорошо, давай так. Я дам тебе почувствовать Великую мать. Только она сейчас сердится и это не очень приятно. Готова?

Она медленно кивнула, переместив руку к охотничьему ножу на поясе. Я на это и внимания не обратил. Её право быть недоверчивой, раз уж она так хочет. В свою очередь, всего на секунду я ослабил контроль, делая присутствие Уги ощутимым не только для меня. Девчонка широко распахнула глаза и испуганно шагнула назад. Споткнувшись, она плюхнулась на пятую точку и попыталась отползти подальше.

– Вот так, – закивал я. – Сегодня она особенно сердита. И на меня в том числе. Всё, ты на меня больше с ножом прыгать не хочешь? Я подойду?

Девчонка быстро закивала, потом отрицательно замотала головой.

– Тебя как зовут? Что тут делаешь? Зачем на помощь звала? Нет у меня вина крепкого с собой, чтобы тебя напоить. Давай, соберись и возьми себя в руки. Не такая уж она и страшная, Великая мать. Хотя сегодня называть её по имени я не буду.

Я подошёл к девушке, протянул руку. Она осторожно взялась за неё, вставая с земли.

– Аса моё имя, – сказала она. – Мы тут охотимся.

– Мы?

– Наставница Кая и наша группа, – она сделала жест, показывая куда-то за спину. – Они заболели. Все.

Идти пришлось минут пять. Девушка со странным именем Аса легко ориентировалась в лесу, пару раз свернув, мы вышли к ещё одному ручью. Чуть дальше, вверх по его течению, находился небольшой лагерь. Несколько пологих навесов из веток, стоявших полукругом. В центре место для костра, обложенное камнями. Пару камней поставили так, чтобы на них можно было установить закопчённый котелок. Вода в котелке недавно закипала, и кто-то добавил в неё немного белоцвета, листьев медвежьей мяты и маленькие янтарные ягодки. Самое простое лекарство от простуды и лихорадки.

Отряд асверов состоял из старшей пары и десяти молодых парней и девушек. Аса пробежала к котелку, проверяя, заварились ли травы. Перехватила котелок куском жёсткой кожи чтобы не обжечься и убрала с горячих камней. Я прошёл к навесу, под которым лежали старшие. И женщина, и мужчина лет тридцати. От них ощутимо тянуло теплом. Дышали они с трудом. Я коснулся лба женщины, поморщился. Сбросил одеяла, которыми их укрыли.

– Аса, отпусти котелок, он сейчас нам не поможет. Лучше помоги мне. Снимай со всех куртки и рубашки. И скажи мне, зачем вы в Лужки ходили? Вчера это было?

– Наставница ходила, – отозвалась Аса. – Вчера на рассвете. Там что-то странное произошло. Она сказала, что надо уходить как можно дальше, но ей стало плохо. Мы только сюда дошли, хотели носилки для неё сделать. А потом все слегли с лихорадкой.

Мне удалось стянуть жёсткую куртку с женщины. Проклятье в нижней части живота можно было удалить и так, но меня беспокоило ещё одно, сидевшее в ямочке между ключицами. Что-то непонятное, больше напоминающее сажу. В вырезе исподней рубашки виднелся край полоски ткани, которой женщина перевязала грудь. Не знаю, какое из двух проклятий пыталось убить асверов, но было видно, что они не переносили друг друга. Но раз с Асой всё в порядке, я решил разобраться сначала с тем, которое сейчас недовольно сучило чёрными жгутиками-щупальцами.

Минут через сорок мы с Асой сидели у костра, распивая тот отвар, что она приготовила для больных. Она поделилась со мной вяленым мясом и сухарями. Как выяснилось, с охотой отряду не везло, поэтому наставница и планировала зайти в город чтобы купить хлеба и свежей рыбы. Асверы в Лужках не были такими уж и редкими гостями, просто предпочитали не тратить деньги, если можно было обойтись тем, что водилось в соседних лесах.

– Они поправятся? – наконец задала она этот вопрос.

– Поправятся, – задумчиво ответил я, добавив про себя: «если я придумаю, как убрать Чёрную сажу». – Понять бы ещё как она вас заразила…

– Кто? – не поняла девушка.

– Часто вы тут охотитесь?

– Тут диких кабанов много, – она пригубила горячий отвар. – Обычно.

В желудке у неё заурчало. Я протянул ей кусочек мяса. По-моему, мясо и сухари, что она дала мне, были всем запасом еды отряда. Может у них такой способ тренировки? Мол, ничего не поймаешь на охоте – будешь ходить голодным. Хочешь кушать – шевелись.

– Ешь, – я толкнул её в плечо. – Я не сильно голоден. А тем, кто пилюли для воинов ест, нужно больше мяса. А то они сожгут тебя изнутри. Желудок сам себя переваривать начнёт, а потом и до кишок доберётся. Как эти травяные шарики выглядели? Большие сине-зелёные или маленькие бурые?

– Никаких пилюль я не ела, – она взяла сразу две полоски мяса, положила в рот и принялась усердно жевать. – И слово какое дурацкое – «пилюля»…

– Пойду посмотрю полегчало ли твоим друзьям, – я встал, похлопал её по плечу, применяя заклинание противоядия. Оно должно было нейтрализовать остатки трав, которыми она себя напичкала, боясь, что сляжет последней и не сможет помочь другим.

Мне показалось, что отряд не сам дошёл до этого места. Скорее всего, Аса их сюда перенесла, так как навесов и одеял было ровно одиннадцать. То есть для себя она спальное место не соорудила.

Температура у больных если и упала, то я этого не заметил. Дыхание по-прежнему было тяжёлым. Я пытался применить белый огонь, но стоило стереть чёрную сажу, как она проявлялась вновь.

– Аса, куртку снимай, – сказал я, вернувшись к костру. Осмотрелся, подвинул немного чайник. – Подойдёт.

Девушка стянула куртку, вопросительно посмотрела на меня.

– Подыграй мне, – я сел рядом, беря её за руку. – В нужный момент скажешь «спасите» или «помогите». Понятно?

Она пару раз моргнула и неуверенно кивнула.

– Знобит? Нехорошо, – я коснулся тыльной стороной ладони её лба. – Пора. Смотри вверх, подбородок направо поверни.

Обняв её за плечи, я наклонился, касаясь губами шеи девушки. В этот самый момент на полянку вбежала Диана. Следом за ней влетела Вьера, и последней – запыхавшаяся и тяжело дышавшая Ивейн. Застав нас в такой необычной позе, они даже не нашли, что сказать.

– Помогите, – слабым голоском пропела Аса, заметив эту троицу.

– Берси?! Ты это чего? – в голосе Ивейн звучала тревога.

– О, свежая кровь, – я оторвался от шеи Асы, делая вид, что вытираю губы. – Как кстати.

– Спасите, – ещё раз протянула Аса, теперь уже совсем слабым голосом.

– Ну, – я посмотрел на тяжело дышащую от долгого бега троицу, – что стоите? Видите, девушке плохо. Помогайте. Вьера, воды набери из ручья. Диана, нужно ещё одно одеяло, и посмотри куда её можно положить. Ивейн, а ты раздевайся.

– Чего?! – возмутилась та. – Знаешь, у тебя такие шутки, за которые обычно больно бьют.

– Это просто ты зануда, – сказал я. Вьера уже подхватила котелок и большую флягу, стоявшую неподалеку, и убежала к ручью. – Далеко уехали, прежде чем морок развеялся?

– Я не зануда, – сердито сказала Ивейн, подходя и помогая мне положить Асу.

– Коричневая, – выдохнула Аса, – пилю…ля…

– Бурая, если быть точнее, – сказал я. – Отдыхай, поспи. Как проснёшься, почувствуешь себя полностью здоровой.

Ивейн отцепила ремень с ножнами от её пояса.

– Далеко уехали, – ответила Ивейн. – Пока Клаудия, заполошная, орать не начала, когда ты в повозке в труп превратился. Илина всю дорогу ворчала, что идти в город было плохой идеей, так как пахло от тебя… точнее от трупа… плохо, в общем.

Рядом с ручьём показалась Аш. Её терзал какой-то вопрос, но она не хотела мешать. Уже догадываюсь какой это был вопрос. Не думал, что и на неё морок действует.

– Нет, он меня доведёт, – проворчал я. Сейчас нельзя было злиться или сильно ругаться, так как если я разозлюсь, то Уга возьмёт надо мной контроль, и во что всё это выльется, я сказать не берусь. Вот успокоится она, начну злиться я.

– Кто? – спросила Ивейн, очень напомнив Асу.

– Один зловредный одноглазый бог. Я ему второй глаз вырву и натяну… куда надо. Да, ставь котелок сразу на огонь. И беги к дороге – мне нужны будут Илина, Бальса и одна опытная пара, которую можно будет послать в сторону Холодного мыса, предупредить других.

Вьера кивнула и убежала в обратном направлении. Диана сломала пару веток и подбросила их на угли, разводя огонь.

– В том городе мы все подцепили какую-то дрянь, от которой даже асверы, – я показал на навесы, – падают с лихорадкой.

– Я ничего такого не чувствую, – Ивейн задумалась, прислушиваясь к себе.

– И мне нужно понять, где находится эта тёмная магия на ваших телах. Поэтому снимай куртку, будем её искать. Что? Думаешь лучше ворочать больных людей, которые тебе ответить ничего не могут?

– Ну, если это очередная шутка, – она показала мне кулак. Встала и принялась расшнуровывать куртку.

В итоге, проклятие я так и не нашёл. И только когда целиком обжёг Ивейн в белом пламени, тёмная магия исчезла. Затем пришлось таким же образом обжигать всех остальных, потратив столько сил, что я едва мог стоять на ногах. И когда я уже думал, что всё закончилось, прибежал посыльный из группы Бальсы, про которую я и забыл. Он только и сказал, что Клаудии Лоури внезапно стало плохо, и она вот-вот умрёт.

* * *

Отряд асверов под руководством наставницы Кайи, дубовый лес близ города Лужки, вечер

Проснувшись, Кайя резко села, отчего закружилась голова, и её качнуло. Крепкая рука Ми́хи, её напарника, легла женщине на плечо, не дав упасть.

– Не вставай так резко, – тихо сказал он. – У тебя ещё жар.

Кайя хотела спросить где они, но увидела знакомые камни костра старой стоянки, до которой они немного не дошли. Одного взгляда на навесы из веток хватило, чтобы понять, кто из учениц их поставил. А посмотрев вниз, она только сейчас осознала, что обнажена. Михи отрицательно покачал головой, как бы говоря, что это не он раздел её. Он протянул ей небольшой пожелтевший лист бумаги, сложенный пополам. «Тщательней следи за травами тен’хкец – они не для детей,» – три кривые строчки были выведены кусочком угля.

– Голова раскалывается, – пожаловалась Кайя и поморщилась, но не от боли, а от того, что из-за состояния позволила себе опустится до жалоб. Посмотрела на навесы, но, слава Великой матери, воспитанники спали и не слышали.

– Здесь лекарства, – сказал Михи, протянув ей флягу. – Проспишь до утра, так обещали Ут’ше.

– Нас нашёл старший род? – удивилась она, не спеша принимать лекарство.

– Когда я очнулся, они ушли на запад. Спешили передать старейшинам весть о том, чтобы никто не ходил в проклятый город. Оставили еды и лекарство. Я напоил всех, ты последняя. Я покараулю до утра.

– Постой, – она отодвинула его руку. – Что они сказали?

– Если дословно, то: «Он сказал, если хотите благодарить, то только её», – передразнил он чей-то голос, показав на молодую девушку, лежавшую рядом с Кайей под навесом. – Её напоили румяным корнем, и к утру она будет чувствовать себя лучше других. Завтра всё у неё узнаешь, пей.

Кайя выдохнула, таким образом показывая недовольство и всё, что думает о произошедшем. Затем сделала пару глотков, чувствуя знакомый вкус целебных трав. И она могла поклясться чем угодно на свете, что старший род ни за что бы не стал делиться с ними редкими травами. От этого вопросов стало только больше, но рука Михи вернула её обратно в горизонтальное положение. Чтобы ей было спокойней, он положил рядом её меч и широкий охотничий нож.

Стоило сказать, чтобы он разбудил её ночью, сменить на посту, но она слишком хорошо знала напарника. Последней мыслью перед тем, как провалиться в сон, было: «Упрямые мужчины и дети, которые не слушают, когда им говорят не брать…»

Михи поправил одеяло, сделал пару глотков из фляги с лекарственными травами и пошёл к костру. Проглотив маленький шарик с травами тен’хкец, он не уснёт до утра, даже если очень сильно этого захочет. Его чувства обострились, и если в пределах пятисот шагов кто-то появится, он об этом узнает сразу. Помимо этого, ушла усталость и лёгкая лихорадка, отступила на второй план головная боль. Он немного жалел, что таких трав в потайном кармане куртки Кайи больше не осталось. Старейшины выделили им всего две порции и вряд ли обрадуются, что они употребили обе. Он обернулся, бросив короткий взгляд на навес, криво улыбнулся и уселся на землю рядом с костром. Курица, которую он целиком запекал в углях, должна была уже приготовиться. До утра еды ему хватит. Ему тоже было интересно что произошло, откуда в этих местах взялся старший род, и кто тот, кого они называли «он». Жизнь научила Михи терпению, поэтому он выкинул из головы посторонние мысли и принялся разгребать угли. У боевых трав было одно неприятное свойство – после их употребления очень хотелось есть. Как-то раз ему доводилось перетерпеть чувство голода от этих трав, когда желудок сводило от боли, и повторять подобный опыт он не хотел. А ещё он думал о том, что неплохо было бы брать с собой неприкосновенный запас еды именно на этот случай. Чтобы дети, скушавшие по глупости эти травы, смогли хотя бы нормально поесть. А то с методами воспитания Кайи это превратится в определённое истязание.

Молодая девушка, о которой думал Михи, говоря «дети», мирно спала под навесом позади него. Ей снился Берси – странный мужчина, с которым она познакомилась днём. Она видела людей раньше, и в порту поселения у Холодного мыса, и рядом с Лужками. Но ни у кого из людей не было клыков. А ещё никто из них не мог похвастаться золотым цветом глаз.

* * *

– Признаюсь, магия иногда бывает полезной, – голос Илины вырвал меня из глубокой задумчивости.

– Прости, что? – я посмотрел на неё, затем кивнул и вернулся к Клаудии. – Ах, да… да, бывает.

Илина имела в виду заклинание, удалившее трупный запах из повозки. Мы второй день спешно ехали на восток, практически не останавливаясь по пути. Лишь дважды заезжали в небольшие посёлки чтобы предупредить о гиблом месте, в которое превратились Лужки. Я всё это время думал о том, как вытащить тёмную магию из Клаудии. Так усердно думал, что мне это даже приснилось. Что это за магия, я разобрался довольно быстро. Стоило только проверить каналы молодой девушки, как всё стало понятно. Это была магическая пиявка. Одна из самых неприятных её разновидностей, которую нельзя извлечь, не убив жертву. Я читал о них в прошлом году, посещая закрытую секцию библиотеки.

Илина протянула мне свежую мокрую тряпочку, которую я положил на лоб девушки. Магия не помогала сбить температуру, и если я не придумаю, как убрать пиявку, к вечеру Клаудия сгорит. Пиявка засела у неё в одном из каналов, закупорив его. И чем дольше я тянул с принятием решения, тем хуже становилось молодой девушке.

Из моей ладони вынырнул белый жгутик, проплыл по воздуху и нырнул в тело Клаудии. Найти закрытый канал было несложно. Я чувствовал, как жгутик упирается во что-то.

– Тебе ведь нравится эта вкусная магия, – тихо сказал я. – Как бы тебя подцепить?..

Из ладони вынырнули ещё два жгутика. Только они не пошли в канал, а обошли его стороной. Единственное, до чего я додумался, так это обрезать канал в двух местах, за пиявкой и перед ней. И если повезёт, я смогу вытянуть её как рыбак на удочку.

– Не уверен, не делай, – сказала Илина.

Я не ответил, стиснув зубы. Пытаться контролировать сразу три нити – задача не из легких.

– Может лучше остановиться, и… молчу, молчу, – она пересела, положила руки на плечи Клаудии.

Я одновременно перерезал ниточку канала в двух местах, оставляя пиявку внутри. Клаудия выгнулась дугой, но Илина легко удержала её. Я же потянул пиявку на себя, маня за белой ниткой. Она поддалась и даже пошла наверх, но в последний момент что-то почувствовала и остановилась. Пиявка как будто поняла, что тело не умерло вместе с каналом.

– Не уйдёшь! – прорычал я. Из ладони вытянулось ещё три белых нити и нырнули в тело Клаудии. Это как ловить скользкого угря на ощупь, голыми руками в мутной воде. Несколько секунд мы боролись, но мне удалось оплести пиявку и вырвать её из тела. Она вспыхнула в воздухе белым пламенем, слизнувшим часть занавески с окна.

Я облегчённо выдохнул, пытаясь унять дрожь в руках. «Главное – не злиться. Всё обошлось, и слава Великой матери, – повторял я про себя. – Никто бы лучше не сделал, так что надо успокоиться и думать о насущных проблемах, которые гораздо важнее. Да, да, важней».

– Может, хватит уже? – сказала Илина. – Если это поможет, я могу тебе врезать. Мы все, – она слегка качнула головой в сторону двери повозки, как бы говоря обо всех, кто ехал рядом, – восхищены твоей смелостью, выдержкой и безграничной силой воли. Но скажи, зачем ты это делаешь? Хочешь что-то доказать? И если собираешься не спать вторую ночь подряд, тогда смени облик. А то смотреть тошно, – это она вспомнила мои слова.

Я мог бы возразить, найдя десяток аргументов. Но спорить и что-то доказывать нет сил. Помню, когда Уга была в добром расположении духа. Для этого мне требовалось убить того, кто посмел поднять руку на её дочерей. Что нужно сделать сейчас, чтобы она вновь стала доброй? Как же с ними тяжело…

* * *

Поселение асверов у холодного мыса, час после полудня

Сидя на низенькой лавочке рядом с шатром, старая Вейга наслаждалась тёплым солнцем. Полчаса назад она закончила разбирать письма и, прежде чем писать ответы, нужно основательно подумать. Вейга никогда не любила спешку. Ещё в то время, когда она молодой девчонкой попала в гильдию в Витории, наставница вколачивала в неё привычку сначала думать, а потом делать. И за всю долгую жизнь только трижды у неё не было времени подумать перед принятием решения. И это в полной мере доказывало правоту наставницы.

Вейга вытянула ноги и помассировала колени. Берси советовал ей больше двигаться, разрабатывая суставы. Магия неплохо помогла, и ноющая боль, часто не дававшая нормально выспаться, почти полностью ушла. Не желая, чтобы боль возвращалась, пожилая женщина предпочитала немного походить перед обедом. Со стороны центра посёлка, приподняв подол платья, к шатру бежала одна из старейшин. Вейга только покачала головой, думая о том, как некоторые не берегут колени и торопятся, когда это совершенно не нужно.

– Великая мать, Великая мать!.. – выпалила немолодая женщина, подбежав к шатру и тяжело дыша.

– Что «Великая мать»? – спокойно спросила Вейга.

– Случилось что-то ужасное!

– Не кричи, – чуть-чуть повысила голос она. – Ничего плохого не случилось. Просто Великая мать сердится. Опять Берси натворил что-то такое, что в голову нормальному человеку просто не придёт.

– Но как… тут… – старейшина не могла найти слов, чтобы описать нахлынувшие на неё чувства.

Посёлок, тем временем, оживал. Асверы выходили из шатров, глядя на восток. Кто-то даже с оружием в руках. Даже дети, игравшие под присмотром старших, выглядели встревоженными.

– Всё в порядке. Ступай, успокой всех.

Вейга проводила её взглядом, покачала головой. Она получила отчёт о том, что сделал Берси на границе земель Лоури. Неужто он не мог поступить иначе? Почему нельзя было сделать всё так, как люди делают не одну сотню лет? Ответ на вопрос, что теперь будет – совсем прост. Люди и маги в столице сначала испугаются, потом задумаются, а затем испугаются ещё сильнее. Срочное письмо с голубем Рикарде она уже отправила, поэтому не переживала.

То же самое время, гильдия асверов, Витория

В кабинет Рикарды Адан решительно вошла Сильвия, старшая в отряде Ут‘ше, появившаяся в гильдии совсем недавно. С ней приехали четырнадцать пар опытных воинов и десять пар перспективной молодёжи. По задумке старейшин, это должно было укрепить силы асверов в столице и немного наладить отношения со старшим родом. Рикарда же смотрела на это несколько иначе. Во-первых, вместе с ними в гильдию приехала почти сотня асверов из трёх рыбацких поселков старшего рода. И, в отсутствии Берси, исцелить их от проклятия было крайне проблематично. Процесс шёл медленно, а в гильдии рыбаки и пастухи только мешались. И без них было довольно тесно. Кое-кого из мастеровых она приставила к делу, но толку от этого выходило немного.

– Я с отрядом уезжаю на восток, – с порога заявила Сильвия. Она была совсем немногим моложе Рикарды и мнила себя исключительным командиром. Спала и видела, как сменит на посту старейшину Исану, даже не догадываясь, какие цели преследовала та, отправив Сильвию в столицу.

– Не держу никого из вас, – спокойно сказала Рикарда. – Но учтите: единожды сбежавшие из гильдии, не смогут вернуться обратно. Никогда. Исключение делается только для тех, кто отказался от имени.

На минуту повисло молчание. Сильвия не сразу поняла, что имела в виду Рикарда. Она даже нахмурилась, но озарение не приходило. Глава гильдии, в свою очередь, терпеливо смотрела на неё, раздумывая, есть ли у той хотя бы призрачный шанс командовать чем-то большим, чем дюжиной пар.

– Раз вы нарушаете данное слово, – Рикарда решила помочь ей сберечь немного времени, – уводи уже всех Ут’ше. У гильдии и без вас достаточно хлопот. Я детей в город одних не боюсь выпускать, а вас без присмотра нельзя оставить дольше, чем на десять минут.

– Старший род никогда не отказывался от своих слов, – немного рассердилась Сильвия. От неё ощутимо потянуло угрозой и давлением.

– Так куда вы собрались? – проигнорировала её Рикарда.

– Ты не чувствуешь и не видишь, что происходит? – женщина широким жестом показала за спину.

– Сядь, – сказала Рикарда, взглядом показывая на стул перед её столом. – Сядь!

Естественно, Рикарда чувствовала, что происходит. И не только то, что Великая мать сердилась на своих дочерей и одного упрямого мужчину. Она контролировала шесть пар старших наставников, которые организовывали и успокаивали молодежь. Многие впервые в жизни сталкивались с присутствием Великой матери, тем более, когда её эмоции были настолько яркими, что их почувствовали все, даже те, с кого ещё не успели снять проклятие. Правда, последние в меньшей степени, но всё же. Рикарда лишь краем сознания прикоснулась к Великой матери, подхватывая частичку её недовольства. На секунду ей показалось, что воздух вокруг потяжелел и немного потемнел. Уга на долю секунды обратила на неё свой взор, прочла мысли и намерения, словно открытую книгу, и одобрительно кивнула.

В кабинет заглянула встревоженная Хальма, решившая проверить, не собралась ли начальница убивать гостью, настолько яростными и пугающими были её намерения. Сильвия же сидела на стуле в центре комнаты, положив руки на колени, как примерная ученица перед строгой наставницей.

– Старшая в гильдии я. И пока вы находитесь здесь, будете делать то, что я вам говорю, – Рикарда сцепила руки, чтобы скрыть дрожь. Подумала о вредном мальчишке, которому подобное давалось легко. – Если я решу, что вы должны куда-то поехать, ты об этом узнаешь первой. И будешь делать то, что скажут. А если не хочешь, проваливай к великому морю и не возвращайся. Тебе всё понятно? – давление в эмоциональном плане стало сильнее. Сильвия быстро закивала, показывая, что ей всё понятно. – Тогда иди, успокой своих подчинённых, а затем выдели две пары закрыть выход из подвала. Если его обитательницы пойдут наверх, зови меня.

Сильвия вскочила и поспешила покинуть кабинет. Хальма придержала для неё дверь.

– Думаешь, стоит подождать? – спросила Хальма.

– Не знаю, можно ли совершить ещё большую глупость, чем он уже совершил. И если он умудрился рассердить Великую мать, чем ты хочешь ему помочь? Лучше скажи, почему все внезапно захотели бросить насущные дела и мчаться к нему на помощь?

– Ну… – Хальма задумалась.

– Вот и я не понимаю, – сказала Рикарда. – А ещё хорошо бы знать, как долго она будет злиться…

* * *

Берси Хок, раннее утро, окрестности городка Морра

Всю ночь меня преследовал необычный сон. В кромешной тьме я видел дерево с раскидистой кроной, ветки которого спускались почти до земли. Дерево было усеяно светлячками, немного разгонявшими мрак. Высокая и красивая белая лошадь тянула ветки дерева, срывая с них листочки, и с аппетитом жевала их. Рядом мирно спал жеребёнок вороной масти. Вокруг царили тишина и покой. Под самым деревом, на каменной, наполовину вросшей в землю скамейке, сидела асвер. Обычное серое платье, широкий ремешок, подчеркивающий талию. Она сидела спиной к дороге, а поза говорила о том, что женщина сердится. Я всё шёл и шёл к этому дереву, но оно не приближалось ни на шаг. На какой-то миг мне показалось, что я слышу шёпот голосов и фырканье лошади. А ещё я был уверен, что сбежал откуда-то, чтобы попасть сюда.

Проснулся. Сегодня не самым последним. Судя по звукам, доносившимся снаружи палатки, асверы только просыпались. При этом солнце встало, как минимум, час назад. Обычно к этому времени мы уже заканчивали завтракать и готовились ехать дальше. Я чуть-чуть повернул голову, уткнувшись щекой в рог. Илина заворочалась во сне, пытаясь удобнее устроиться рядом, затем разлепила один глаз.

– Что, сонная страна, проспали? – спросил я.

Илина вздохнула и села с таким видом, словно её разбудили в два часа ночи. Зевнула, сверкнув клыками. Первый раз видел её такой сонной. Я потянулся и повалил её на себя.

– Поспим до обеда?

– Ты спи, а я завтрак приготовлю, – она подавила зевоту.

– У тебя такой вид, что если ты закроешь глаза, то уснешь прямо на ходу.

– Не только вид, – она повернулась и довольно ловко уселась на меня верхом. Потянулась, схватила меня за щеку, сдвинув верхнюю губу. – Как у подростка на двенадцатую осень.

– Почему осень, а не, к примеру, лето?

– Потому, что больше всего клыки вырастают за весну и лето. А осенью и зимой почти не растут, – она упёрла кулачки в бока и строго посмотрела на меня. – Говори, чем рассердил Великую мать?

– Она говорила, чтобы мы не ходили в тот город, – сдался я без боя. – Я не послушал и не заметил, когда её присутствие исчезло. Она думала, те магические пиявки, одну из которых я вчера вытащил из Клаудии, убьют меня.

– Ты же целитель, почему не заметил, что в городе полно опасной магии?

– Хороший вопрос, – я бы развёл руками, но из подобного положения сделать это было трудно. – А ещё Уга считает меня слишком беспечным. По её мнению, я должен ещё много сделать, прежде чем умереть. Да, ты права, в городе много всего произошло, в чём не только моя вина. Спасибо, что просили за меня.

Илина покачала головой, ущипнула за бок и ушла одеваться. Точнее, переместилась в другой угол просторной палатки, к сундуку с вещами. Асверы полночи молились, просили Угу сменить гнев на милость. Но рассвет они проспали вовсе не из-за этого. Надо будет у Бальсы спросить, бодрствовали ли караульные, а то может не зря я назвал их с утра сонной страной.

Пока асверы готовили завтрак, я вышел из палатки, потрепал по голове крепко спящую Аш и направился к противоположному краю лагеря. Палатку для Клаудии ставили всегда как можно дальше от меня. Наверняка Илина настояла. Спорить с ней по этому поводу было себе дороже. Даже знаю, какой у неё будет крайний аргумент. Дескать, я хожу во сне и могу случайно забраться в другую палатку. А коварная девушка воспользуется ситуаций. Ага, когда рядом десяток авсеров, которые очень чутко спят. Представляю себе, что должно произойти, чтобы такое случилось.

– Клаудия, – я постучал пальцами по натянутой ткани. – Как ты себя чувствуешь? Я войду?

Подождав минуту, я вошёл. Поднимающееся солнце как раз осветило один край палатки, легко проникая сквозь светлую ткань. Клаудия сидела рядом с сундуком, на который поставила небольшое серебряное зеркальце. Она молча смотрела на своё отражение, спустив платье и оголив плечи. Даже со спины было прекрасно видно серое пятно на молочной коже, переходящее с ключицы на шею. С другой стороны оно спускалось вниз, почти до груди.

Я подсел немного ближе. Клаудия вздохнула, обернулась, подцепила большим пальцем волосы, сдвигая их назад. С правой стороны, широкой дугой от виска, над ухом и почти до затылка волос не было. Длинными золотыми локонами они лежали у неё на коленях. Её губы задрожали, а на глазах появились слёзы. Быстро подсев ещё ближе, я притянул её к себе и крепко обнял.

– Всё хорошо. Всё будет хорошо, – тихо сказал я, погладил её по голове. Ох, давно у меня на душе не было так паршиво. Всё смешалось: и злость на себя, и чувство бессилия. – Я обязательно найду способ свести это серое пятнышко с кожи. И волосы вновь будут расти. К концу года. Даже если мне потребуется перетряхнуть всю библиотеку академии. Не плачь, Солнышко.

Клаудия нашла в себе силы, взяв себя в руки минут через десять. Задавила желание плакать, спрятав его глубоко внутри. Умудрилась смутиться, когда поняла, что платье держалось на ней только потому, что она прижимала его к груди. Вчера вечером, когда она пришла в себя, я рассказал ей и о магической пиявке, и о том, что она потеряла канал. Часть грязной магической силы разлилась по её телу, приведя к таким вот неприятным последствиям. Я больше всего боялся, что она потеряет зрение или, что ещё хуже, это может серьёзно сказаться на здоровье. Мужчина, не раздумывая, выберет вариант потерять часть волос, вместо того, чтобы лишиться почки. А вот женщины... они такие странные существа, что многие бы выбрали оставаться внешне красивыми.

До города Моора и поместья Лоури оставалось всего полдня пути, поэтому мы особо не торопились. Асверы тайком зевали и умывались холодной водой, чтобы привести себя в чувство. Даже лошади в отряде, и те выглядели сонными. Аш единственная из всех выглядела бодрой, легко бежав рядом и даже умудрившись пару раз отлучиться, чтобы посмотреть что-то интересное на её взгляд. В сам город мы заезжать не стали, обойдя немного южней. Часа через два после полудня выехали прямо к поместью. Во дворе у главного дома было шумно, суетились люди, толкались телеги. Судя по добротной одежде, барон прислал сюда какую-то мастеровую гильдию. Когда мы почти подъехали, пара крепких мужчин выгружала из телеги длинный комод из резного красного дерева с золотой отделкой.

– Смотри, – я показал Клаудии на группу богато одетых господ, издалека наблюдающих за работой. – Барон Лари, собственной персоной. Да ещё и с супругой.

Барнат Лари, тот самый барон, который едва не перешёл на сторону Янда. Я встречался с ним всего два раза за несколько дней, находясь в его родном городе, и тут он сам приехал сюда, да ещё и притащил семью. Ему было лет сорок на вид, короткие тёмные волосы, надменный вид и очень жадный взгляд. Рядом с ним стояла красивая женщина в богатом дорожном платье. Для путешествия по пыльным дорогам благородные дамы обычно выбирали платья с длинными рукавами, воротом до самого подбородка и пышными юбками серых и кремовых оттенков. С другой стороны от барона стоял невысокий молодой человек, лет девятнадцати. Строгий чёрный наряд, осанка, словно он черенок от лопаты проглотил.

– Успели раньше нас, – хмыкнул я, показывая на пару дорогих повозок, стоявших без лошадей. Пара наёмников топталась у конюшен. Ещё четверо охраняли въезд на территорию поместья. За ними отдельно следил кто-то из асверов.

Когда повозка остановилась, я вышел, подал руку Клаудии. Всё-таки есть у этой молодой девушки стержень внутри. После утренней слабости ни словом, ни видом не показала тех чувств, что бушевали у неё внутри. Сделав не очень удачную, на мой взгляд, причёску, за день ни разу не прикоснулась к волосам. Даже когда я не смотрел, читая книгу, разглядывала пейзаж за окном, думая о чем-то отстранённом. Не потому, что не переживала, а потому, что знала о моей особенности читать намерения.

– Спасибо, – она легко улыбнулась. – Я схожу, посмотрю вернули ли мебель в спальни. Мама должна была подобрать для вас гостевые комнаты, – она погрозила мне пальцем. – Никаких больше ночёвок под открытым небом.

– Уговорила. Нет, нет, я не подумал о том, чтобы разводить костёр и ставить палатки в большом бальном зале, – я улыбнулся. – Вон, видишь мужчину асвера, который хмурит брови? Да, он на нас посмотрел. Скажешь ему, какие комнаты выбрала, он принесёт туда твои и наши вещи.

– Договорились, – она кивнула и, слегка приподняв подол платья, пошла в сторону дома.

Ингар, мужчина асвер, о котором мы говорили, поймав мой строгий взгляд, особым знаком показал, что всё сделает.

– Герцог Хок! – ко мне спешил барон Лари, нервно косясь на асверов. – Вы так быстро уехали, что, нерасторопный, я не успел поговорить с Вами.

Подойдя, он отвесил уважительный поклон. Его супруга, догнав мужа, одарила меня улыбкой, поклонившись, чуть разведя подолы платья.

– Господин герцог, – вторил отцу наследник рода Лари.

– Я бы и рад погостить у вас, но слишком много дел, – ответил я. – Провинция в тяжёлом состоянии. Война на пороге, чёрный мор, бандиты на дорогах.

– Бандиты, ох, сколько этих злодеев не выводи, из лесов не вытравишь, – закивал барон. Да, определённо мы с ним встречались, когда умер Геррих Лоури. Вроде бы он даже что-то требовал для себя от умирающего старика. – В Ваше отсутствие я хотел поговорить с уважаемой Эстефанией, но вокруг такой беспорядок. Тем более Филипп, он занимает всё её внимание. Старый… кхм, – он едва сдержался от оскорблений в адрес барона Мартенса.

– Не уверен, сможем ли мы организовать большой ужин, но поговорить о делах мы сможем только после него. Или же завтра.

– Филипп уже побеспокоился об ужине. Он ещё с утра знал, что сегодня Вы приезжаете. Герцог, Вы всё правильно сказали – в провинции есть проблемы, и я, как верный подданный Империи, обязан помочь Вам в их решении.

– Похвальное рвение, – согласился я, сохраняя нейтрально прохладное выражение лица. Барон, кстати, понял, что я сделал это намерено, пряча истинную эмоцию. Что могу сказать, он, конечно, болван, но наблюдательный.

– После ужина, – понятливо кивнул он.

В доме меня встретила Эстефания в очень неожиданной компании. Я бы сказал в совершенно неожиданной. Рядом с ней, высокий и кряжистый словно медведь, стоял Бруну Фартария.

– С возвращением, Берси, – Эстефания склонила голову как подобает благородной хозяйке, встречая высокородного гостя. Но вот с фамильярностью она переборщила. Бруну на это едва заметно улыбнулся.

– Спасибо, что принимаете меня, – кивнул я в ответ. – Бруну, не ожидал. Действительно, не ожидал.

– Берси! – он шагнул навстречу, крепко пожав мне руку, затем улыбнулся и обнял, похлопав по спину. – Везучий… чуть не сказал демон.

– Забываю тебе сказать, – я покрутил плечом, – что эти твои дружеские объятия могут убить неподготовленного и слабого телом человека.

– Я знаю, – его улыбка стала ещё шире. – Рауль пообещал превратить меня во что-нибудь маленькое и мерзкое, если я полезу к нему обниматься.

– Эстефания, – обратился я к ней. – Мы пообедали ещё по пути, поэтому до ужина мы с генералом попьём чаю в какой-нибудь небольшой и тихой гостиной.

Мимо нас как раз пронесли пару низеньких и длинных сундуков, которые можно было использовать как лавку. Со стороны левого коридора слышалась приглушенная брань и звуки передвигаемой мебели.

– Я провожу, – мягко сказала она, показывая на лестницу, – и распоряжусь подать чай. Мне удалось найти несколько человек, служивших Герриху, так что дом потихоньку оживает.

Эстефания провела нас в небольшую комнату в конце коридора на втором этаже. Широкие окна, одно из которых было немного приоткрыто, выходили в сад. Из мебели в комнату успели принести пару кресел и круглый чайный столик, смотревшийся не к месту.

– Что-то случилось в столице, пока я тут навожу порядок? – спросил я, проходя к окну и выглядывая на улицу. Внизу один из наёмников улепётывал от Аш, которая решила полежать в теньке под деревьями.

– Случилось, – пробасил он. – Я бы даже сказал «произошло», – это он добавил многозначительно. – Если серьёзно, то ты пришёл ко мне домой за помощью и ушёл, не получив её. Мог бы подождать ещё два дня, пока я добирался до столицы. Элли... женщина, что им вообще можно доверить, кроме спальни? – он шумно выдохнул. – Раз она была не способна решить такую маленькую проблему, придётся мне этим заняться. Собрать войска для провинции – не такая уж и трудная задача, как кажется. Гораздо сложнее всё организовать. Ты уже решил, сколько готов тратить на это в год? Сто тысяч, двести?

– Сколько?! – я оглянулся, удивлённо посмотрел на него. Прошёл к столику, сел.

– Начнём с простого. Зачем тебе легион? – серьёзно спросил он. – Это дорогое, непомерно, астрономически дорогое удовольствие содержать полноценный легион. Оружие, доспехи, продовольствие, жалованье легионерам и офицерам, конница, – он поморщился. – Последние реформы армии сильно поспособствовали тому, что Герцоги всё неохотнее содержат легионы, предпочитая им простых наёмников.

– Я не в курсе этой «последней» реформы. Что там было?

– Существует три типа легионов: передовые номерные, постоянные номерные и войска, собранные в провинции для обеспечения её безопасности. Последним уже не присваиваются номера и не выдаются штандарты. Передовые находятся на полном содержании Империи, всё, что я перечислил выше, обходится казне очень дорого. Им выделяют лучшее оружие и доспехи, они не жалеют в бою магов. Но они сторицей окупают все вложенные деньги, расширяя территорию Империи. Они грабят и разоряют княжества и королевства. Караванами вывозят в столицу золото.

– Вторые, – продолжил Бруно, – номерные легионы, находящиеся в провинциях, граничащих с внешним врагом. К примеру, у герцога Янда таких легионов было три. Один ты… разбил недавно. Их содержание оплачивает Империя, но только выплачивая жалование легионерам и офицерам. Всё остальное ложится на плечи провинции. И это, поверь мне, тоже дорого. Зато эти легионы могут сдерживать вторгшегося на нашу территорию врага и сами участвовать в больших битвах, когда передовые легионы не способны продавить защиту соседних королевств. Твой тесть, герцог Блэс, хороший тому пример.

– И, наконец, последние – войска, собранные для обеспечения безопасности провинции. На самом деле, герцоги используют их в своих личных целях. Для решения торговых споров с соседями, для того, чтобы разорить и разграбить город, стоящий на границе провинции. Вспомни, с чего началось противостояние Кортезе и Крус. Император в подобное не вмешивается, пока соблюдаются определённые правила. Во-первых, ты не должен покушаться на центральную власть или символы этой власти, в лице Герцога, естественно. Грабить его можешь, убивать не смей. Во-вторых, нельзя использовать магов в городах. Иначе тебя могут объявить мятежником. Ну и последнее, ты не должен мешать Империи, срывая поставки продовольствия и самого необходимого для того, чтобы она могла вести внешнюю войну.

В комнату заглянула женщина средних лет в одежде прислуги с подносом. Нам достался пузатый фарфоровый чайник, несколько изящных чашек с серебряными ложечками, вазочка с мёдом и десерт в виде сладкой выпечки. Так же быстро, как и появилась, женщина удалилась, осторожно прикрыв за собой дверь. Бруну налил себе чаю, бросив туда ложечку мёда, и оставил, давая напитку немного остыть. Я уже примерно понял, что он хотел сказать, но решил пока промолчать.

– Император Вильям Старший своим указом лишил права сборища наёмников получать штандарты легионов. Понимаешь почему? Забрать существующие нельзя, но проще не выдавать новые. Получается, что ты можешь сформировать полноценный легион, но это будет дорого. Да и бессмысленно, по большей части. С одной стороны провинции у тебя асверы, с другой – Блэс, с третьей – центральная часть Империи. Лишь Янда может доставить тебе проблемы. Но Вильям, – Бруну улыбнулся, – подсуетился, и войска, стоявшие в старой крепости на границе между вашими провинциями, выросли до полноценного Имперского легиона.

– Ещё раз спрошу, зачем тебе легион? – он отпил чаю, посмаковал приятный терпкий вкус.

– И во сколько мне обойдётся содержание войск для обеспечения безопасности на дорогах и в городах?

– Сущие копейки. Тысячи полторы человек более чем достаточно. С годовой платой в двадцать золотых монет.

– А не мало? В передовых легиона получают раз в десять больше.

– Во-первых, там тоже не всё просто. В передовых частях легионеры за свой счёт покупают палатки, тёплые одеяла, некоторые части доспеха, скидываются, чтобы обустроить быт. Если легионера повысят до центуриона, то он за свои деньги должен купить доспех и всю атрибутику офицера, а это бывает дороже годового жалования. Что касается тех войск, что мы соберём в провинции, то они найдут способ заработать. Торговцы, пользующиеся дорогами, будут платить им, чтобы тракты, мосты и переправы оставались безопасными. Бароны будут доплачивать чтобы получить влияние и сэкономить на личной дружине в городах. Дорого обойдётся только логистика. Берси, крупные войны выигрывают не огромные войска и прославленные легионы, а логисты. На моём счету пять или шесть сорванных наступлений только по той причине, что вовремя не подвезли продовольствие. Один раз мы потеряли обоз с башенными щитами и почти три месяца торчали посреди голой пустоши, ожидая, пока доставят новые. Наш враг тогда обладал неплохими отрядами лучников, как конных, так и пеших.

– Что я предлагаю, – подвёл он черту. – Для начала займём стоянку легиона, который принадлежал Лоури. Соберём полторы-две тысячи наёмников, половину из которых придётся брать с опытом службы в легионе. Даже если отправить к каждому городу по полторы сотни человек, это уже сделает дороги безопасными и снимет напряжённость среди местного населения. На себя я возьму подбор старших офицеров и составление карты логистики. Есть у меня связи в столице, и за месяц можно будет полностью укомплектовать легион доспехами и оружием. На тебя ляжет самое сложное – достать золото. Лучше тысяч десять-пятнадцать монет. Этого должно хватить до зимы, и ещё столько же надо будет весной. Можно и меньше, но тогда весь процесс затянется.

– Пятнадцать тысяч у меня есть, – сказал я. – Наверное. Десять – это точно… надо с Бристл поговорить. А ещё легат Энрико Ска́ла обещал собрать для меня всё оружие и доспехи с разгромленного легиона. Можно сэкономить на этом.

– Да, будет неплохо.

– Бруно, я благодарен тебе за помощь, но тебя не потеряют? В том смысле, что у тебя ведь три легиона в подчинении. А на пороге война. Вон, Крус планирует вторгнуться к своему соседу. Вас же туда хотели перебросить?

– Так я ж в отставке, – он даже удивился. – Меня призвали на службу чтобы сбросить в море иноземцев. С чем мы успешно справились.

– Хорошо хоть заплатили?

– Нормально, – улыбнулся он. – Выдали три годовых жалованья легата.

Я мог ошибаться, но легатам на передовой платили примерно две тысячи золотых в год. Там всё зависело от количества сражений и объёма награбленного.

– Решено, – подытожил я. – Рассчитываю на тебя. Только золото будет дней через десять. Пока его из столицы привезут.

– Лучше потряси баронов, – посоветовал он. – Пусть платят. Им это нужнее, чем тебе.

– Время бежит, – я посмотрел в окно. – Мне до ужина надо составить послание и отправить его в столицу. У меня тут кое-что произошло в Лужках. И раз ты решил во всё это влезть, я тебе расскажу.

Час спустя я шёл за служанкой по направлению к своей комнате, чтобы переодеться к ужину. Бруну выслушал меня очень внимательно, уточняя мелкие детали и нюансы. Это его сильно взволновало и обеспокоило. Простые люди, далёкие от магии, когда слышали, что с её помощью уничтожили целый город, бледнели прямо на глазах. Бруну был крепче духом, да и повидал всякое, поэтому оставался более спокойным, но практически заставил меня прямо в гостиной написать послание лично Императору, заверив его печатью герцога. И лишь убедившись, что письмо точно попадёт к адресату через асверов, успокоился.

Войдя в просторную гостевую спальню, я устало вздохнул. Сюда успели принести большую кровать, изящный комод и туалетный столик с треснувшим зеркалом. Даже занавески на окна вернули. Моё внимание привлекли два пузатых глиняных кувшина, стоявших у стеночки. В них обычно хранили масло, запечатывая узкое горлышко. Синими и зелеными красками на кувшинах изображались листья и тонкие побеги с продолговатыми плодами.

Подойдя к кувшинам, я заглянул в горлышко, подсветив белым огоньком. Внутри тускло блеснули золотые монеты. Приподнял один. Килограмм десять, не меньше. Выходит на пару кувшинов примерно двадцать кило, то есть шесть-семь тысяч золотых монет. Вряд ли бы туда стали сыпать серебро.

– Что ж, подход засчитан, – хмыкнул я. Оказывается, взятки – это очень даже приятно.

Пройдя к туалетному столику, немного отодвинул его от стены. Позади, в небольшой нише под зеркалом, лежал короткий чёрный жезл. Тот, кто его создавал, старался придать артефакту как можно более зловещий вид. На нём были выгравированы и черепа, и всполохи тёмного огня и какие-то непонятные, но жутковатые руны. Проведя по жезлу пальцем, придвинул туалетный столик обратно к стене. Накинул на него покрывало с кровати. Не люблю смотреться в треснувшие зеркала. Да уж, второй подарок мне понравился существенно меньше.

В комнату вошла Бальса, огляделась, закрыла за собой дверь.

– Мне нужно, чтобы вы доставили в столицу письмо, – сказал я на языке асверов. – Можете отдать его Рикарде, а она передаст Императору. Есть только одна проблема. Девять из десяти, что по пути на вас нападут и попытаются это письмо забрать. Возможно, применят какой-нибудь страшный артефакт, опасный в том числе и для асверов. Есть идеи, как это сделать?

– Я могу отправить Грозу, – сказала она, имея в виду одну из подчиненных. – Людям будет сложно её выследить.

– Боюсь, они смогут почувствовать магию в этом письме. Печать герцога светится, как полная луна в безоблачную ночь. Нет, так просто сделать это не получится. Отправить Аш? – спросил я сам у себя.

– Не нужно, – сказала Бальса. – Они смогут позаботиться о себе. У людей не получится застать Грозу врасплох.

– Решено, – согласился я. – Только скажи им, чтобы были готовы к любым неприятностям. Пусть пришлют голубя, когда доберутся до столицы. И кое-что передадут на словах Рикарде.

Когда Бальса ушла, я прошёл по комнате, думая о том, как всё странно складывается. Выглянул в окно. Жаль, что отсюда нельзя увидеть площадку перед главным входом в дом. Держа в руках жезл целителя, я чувствовал страх, сковывающий людей. Как минимум пять человек едва ли не панически боялись меня. Ещё с десяток людей боялись не так сильно, но если я это мог уловить, значит, данная эмоция сейчас доминировала над другими.

– И кто ты, смельчак, решивший поиграть со мной в эти игры? – пробормотал я, говоря на языке асверов, оглядывая комнату. – Я ведь найду тебя, и твой одноглазый бог не поможет. Тебе жаль, что ты не владеешь этим языком? Ну-ну.

Я с улыбкой посмотрел на балку над дверью. Я не видел, но знал, что там пряталась тоненькая синяя ниточка магии, ведущая к артефакту, способному проникнуть сквозь любую защиту и подслушать разговор. В этом случае могло помочь только заклинание, продемонстрированное Грэсией. Жаль, я тогда не настоял, чтобы она научила меня.

Внутри меня тихо клокотала злость. Попадись мне этот недоброжелатель прямо сейчас, я бы задушил его голыми руками, раздавив горло. Он был близко и недосягаемо далеко. Главное, не спугнуть…