Империя Масок

Глава 12

Промокшая до нитки Селина наблюдала за шедшей под дождем по лагерю долийцев Бриалой. Бриала тоже была мокрой, но по виду её волос Селина предположила, что она искупалась где-то поблизости.

Стражи не предложили им одеяла, хотя сами спрятались от дождя под навесом. Несмотря на то, что большинство долийцев укрылось в фургонах или под возведенными над их имуществом навесами, Селину и сэра Мишеля бросили на милость стихии.

Лагерь затих ещё до того, как начался дождь. Возвращение Мишеля и известие, что лагерь был покорён магией призванного Хранителем демона, омрачили долийцев. Песни и болтовня стихли.

Упражнения воинов стали механическими и небрежными. И в этой тягостной тишине Селина узнала о долийцах больше, чем ожидала.

Их было меньше пятидесяти, поняла она, и, если только где-нибудь в лесу не носились дети и подростки, клану не суждено было вырасти в ближайшие годы. Да, это был лишь один из множества кланов, но судя по тому, что знала Селина, в целях безопасности встречи кланов происходили редко.

Во всем Орлее могла набраться всего лишь горстка долийских кланов.

Они и были армией повстанцев, которой боялся Гаспар, той тайной надеждой эльфов-трущобников. Подобная ноша — смесь надежды и страха — была слишком тяжела для столь малочисленного народа.

Дождь проник сквозь одежду Селины. Она свернулась рядом с сэром Мишелем, пытаясь сохранить столько тепла, сколько могла. Уже темнело, хотя из-за тумана определить точное время суток было сложно.

Бриала шла по лагерю так, словно ничего не чувствовала, шагая с грацией аристократки. Она даже не взглянула на стражей, пока они не преградили ей путь. Небрежно и высокомерно отмахнувшись от их вопросов и вызвав этим улыбку у Селины, эльфийка подошла к ней. Стражи, похоже, были не уверены, она гость или ещё один пленник. Они попереминались с ноги на ногу и вернулись под навес, откуда могли присматривать за ними, оставаясь сухими.

— Они не дали вам укрытия? — растерянно спросила Бриала.

— У них сейчас другие заботы, — сказал сэр Мишель.

Его слова были слегка неразборчивы из-за треснувшей губы и распухшей щеки, и Бриала вздрогнула, увидев, что случилось с его лицом.

Селина понизила голос и быстро рассказала о том, что Мишель узнал об элувианах. Она хорошо

обучила Бриалу. Когда Селина закончила с рассказом, Бриала кивала, сузив в темноте свои большие прекрасные глаза.

— Быстрое перемещение по Орлею. Засады там, где пожелаешь. Линии обеспечения, которые невозможно заметить, не то что разрушить. Демон сказал, что они заперты? — тихо говорила она, повернувшись лицом к Селине и спиной к стражам, на случай, если они попробуют прочитать её слова по губам.

— Не уверен, — ответил Мишель. — Он лишь сказал, что их нужно пробудить.

— Какими бы ни были детали, — заметила Селина, — что-то мешает долийцам воспользоваться ими.

— Демон может открыть элувианы, — сказал Мишель, — но долийцы не могут дать ему того, что он хочет.

Точнее, того, что оно хочет.

Его голос был твёрд, но Селина ощутила страх, скрывающийся за этой твердостью. Её защитник никогда не испугался бы противника из плоти и крови, но чудовище из-за Завесы было другое дело.

Его гордость была бы уязвлена, покажи она, что заметила его страх, поэтому Селина промолчала.

— А мы можем дать ему то, что оно хочет? — спросила Бриала.

Мишель молча кивнул, и Бриала, нахмурившись, задумалась. Капли дождя стекали по её лицу, словно слезы.

— Это может дать нам преимущество в глазах долийцев. Вместе с ними мы...

— Бриа, — мягко, без своей обычной властности, произнесла Селина, — долийцы никогда не согласятся сотрудничать с нами. Сегодня я поняла это с ясностью. Прямо сейчас они решают, отдать ли нас

Гаспару... или просто убить.

— Но они не... — голос Бриалы затих, и вместе с ним — пылкий аргумент в защиту долийцев, каким бы он ни был.

Селина догадалась, что Бриала провела с долийцами некоторое время и сама получила горький урок о том, как мало на самом деле они заботятся о её народе.

— Я разговаривала с Хранителем днём, — сказала Селина. — Я предложила помочь эльфам в эльфинажах. Он ответил, что предпочёл бы, чтобы мы все просто умерли.

На мгновение ей показалось, что Бриала возразит, но та сдержалась и молча кивнула.

— Мишель, — сказала Селина, — оставь нас на минуту.

Кивнув, он отполз к дальнему краю фургона, так далеко, как позволяли ему узы. Селина мгновенно почувствовала, как с той стороны, где он сидел, её окутал холод, и вопреки стараниям начала дрожать.

Бриала подвинулась ближе и обняла Селину.

— Селина, — прошептала она.

Её мокрые волосы прилипли к лицу, а туника и бриджи промокли и стали серыми. С торчащих кончиков острых ушей капала вода.

Она была самым прекрасным созданием, которое Селина когда-либо видела.

— Я знаю тебя, Бриа. Все то время, что мы были вместе, ты сражалась за свой народ. Ты отвернулась от меня из-за того, что я совершила в Халамширале, и, клянусь Создателем, я не могу тебя в этом винить, потому что и сама не горжусь тем, что принесла твоих людей в жертву моему конфликту с Гаспаром, — дрожа под холодным дождем, Селина посмотрела на фургоны. — Но это — не твой народ.

Бриала сжала её сильнее.

— Я знаю.

— Они не беспокоятся об эльфах в эльфинажах так, как ты. Как им следовало бы.

Селина почувствовала, как Бриала взрогнула.

— Я знаю. И если Мишель сможет убедить демона открыть элувианы, возможно, они, возможно, помогут нам, не смотря ни на что. Демон не станет помогать им.

Они нуждаются в нас.

— А мы в них?

Селина почувствовала, как Бриала замерла, а потом отстранилась. Она, не дрогнув, заглянула в глубину глаз Бриалы.

— Ты хочешь, чтобы мы предали их? — спросила эльфийка.

Селина ничего не смогла прочитать в её голосе.

— Предательство предполагает нарушение доверия. Они пленили нас, угрожали нам смертью и бросили здесь под дождем, — Селина позволила дрожи от холода пробраться в свой голос и увидела, как

Бриала отшатнулась от её слов. — Скажи мне, что они приняли тебя с распростертыми объятиями, словно давно потерянную сестру, и я ничего больше не скажу.

Бриала закрыла глаза.

— Скажи мне это, и я буду счастлива, зная, что моя возлюбленная нашла свой народ, пусть даже каждое мгновение без тебя моё сердце будет страдать от боли.

— И мое тоже, — прошептала Бриала.

— Тогда останься со мной, — Селина протянула свои связанные руки, коснулась изящной линии подбородка Бриалы, и глаза эльфийки распахнулись. — Помоги мне вернуться в Вал Руайо, и я отменю все законы, которые ограничивают свободу твоего народа, и дам тебе титул, — Селина улыбнулась. — Графиня Эльфов.

Бриала судорожно вдохнула.

— Ты не можешь этого сделать. Лорды...

— Лорды погрязли в своих склоках, распрях и играх на верность, я разделаюсь с теми, кто считают, что я должна заслужить их верность, но сами не предлагают ничего взамен. Твой народ заслуживает лучшего, — Селина посмотрела в глаза Бриале. — В Долах нет тех, кто мог бы сражаться за них, как того боятся наши лорды. Они — не эльфы Арлатана. Они орлесианцы. Они мои, — она обхватила плечо

Бриалы и мягко притянула её к себе.

— И ты — моя.

Их поцелуй был медленным, но неистовым, его силы хватило, чтобы разбудить чувства в губах, давно посиневших от холода. Селина почувствовала, как между ними разгорается пламя, когда руки Бриалы скользнули по её талии и накрыли её лицо, теперь теплое, несмотря на капли дождя, стекающие по щекам.

Она отстранилась и увидела, что Бриала тоже раскраснелась.

— Я найду Фелассана, — сказала эльфийка. — Когда мы отвлечем их, вы сможете освободиться и добраться до демона.

— Фелассану можно доверять?

— Думаю, что да, — сказала Бриала. — Я его уговорю.

Потом она поднялась и повернулась к стражам.

— Я должна поговорить с Фелассаном. Принесите им одеяло, глупцы, если не хотите, чтобы они умерли до того, как Хранитель с ними закончит!

Селина спрятала улыбку при виде того, с какой уверенностью Бриала отправилась прочь. С той самой уверенностью, которой эльфийка научилась в Вал Руайо.

Когда Бриала скрылась из виду, Селина повернулась к Мишелю:

— Ты слышал?

— Я думал, вы попросили оставить вас наедине, — ответил Мишель, уклоняясь от ответа, и вопросительно на неё посмотрел.

— Как ты себя чувствуешь?

Он вымученно улыбнулся.

— Я готов сражаться в любой понадобившийся вам момент, Величество.

— Сражаться и победить?

Он медленно повел плечами и немного поморщился.

— Было бы проще, если бы вы не приказали мне позволить их лидеру позвать на помощь союзника, — сказал он мрачно, — но я справлюсь.

Как в случае с демоном, её защитник нуждался в сохранении своей гордости. Она улыбнулась, позволяя ему это.

— Я могу отменить этот приказ, мой рыцарь.

— Нет-нет. Эльфы всем разболтают. А нам нужно поддерживать репутацию, — Мишель усмехнулся, потом посмотрел на стражей и понизил голос. — Когда начинаем?

Селина посмотрела на пелену дождя.

— Скорее всего, когда они начнут умирать.

Бриала покинула лагерь прежде, чем стражи решились бы задержать её. Её руки дрожали, а сердце стучало, словно у бегущего зайца.

Она пыталась не думать о эльфах, свободно и радостно гуляющих по рынку, о том, как шевалье прекращают свои карательные избиения тех, кто посмел проявить недовольство, как Церковь начинает посвящать в сан эльфиек. Однажды во время охоты Фелассан сказал ей, что мысли о еде мешают целиться. Она освободила свой разум и сосредоточилась на нынешней задаче.

За пределами лагеря Бриала подобрала свою броню из драконьей кожи и снова надела её, не обращая внимания на промокшую одежду и броню, впивающуюся в кожу в тех местах, где холод и дождь испортили ранее идеальную подгонку. Затем, готовая ко всему, она начала охоту.

Бриала нашла Фелассана, возвращающегося в лагерь из леса. Он использовал какую-то хитрую магию и лишь слегка промок, несмотря на дождь, который сейчас, в сумерках, лил как из ведра.

На мгновение она засомневалась, но потом подумала обо всём, что он сказал ещё до её разговора с Селиной, а память её никогда раньше не подводила. Если она ошибалась, её колчан был пуст, а сейчас ей отчаянно была нужна стрела. Ради неё самой и ради её императрицы.

Мысли о еде мешают целиться. Она подняла руку, и когда Фелассан, заметив её, кивнул, сказала:

— Мишеля похитил из лагеря демон, призванный Таленом. Весь клан Вирнен в ужасе.

Фелассан рассмеялся.

— Оптимизм клана Вирнен относительно силы охранных чар их Хранителя не может не восхищать.

— Они поступают неправильно.

— Вовсе нет, — пожал плечами Фелассан. — В отличие от магов Круга, долийцы не считают демонов злом, скорее — дикими животными, опасными при неосторожном обращении. Вот если бы ты сказала, что они поступают глупо...

— Они собираются убить Мишеля и Селину.

Фелассан наклонился и сорвал маленькое растение, листья которого поникли под дождем.

— В этой части леса растет маленький цветок. Если позволить ему расцвести и умереть своей смертью, он останется маленьким и непримечательным, но если его вырвать, на его месте вырастут десятки других, — он растер листья между пальцами. — Всегда любил теорию о том, что жизнь произрастает из насилия.

Бриала выгнула бровь.

— Это — тот цветок?

— Нет, это... — Фелассан присмотрелся, — чесоточная трава, вообще-то, — он уронил растение и потер руки о бриджи. — Тут нет никаких захватывающих метафор.

Бриала не была уверена, что поняла слова Фелассана. Долийцы — тот цветок, а Селина и Мишель — чесоточная трава, или наоборот? Капли дождя холодили её руки, с волос текло, и эльфийка решила, что ей всё равно. Ей надоело быть хорошей городской эльфийкой, которая терпеливо всё переносила, пытаясь научиться мудрости у старейшин.

Она видела своих старейшин. Они вызывали демонов и бросали её народ умирать.

— Я собираюсь вызволить Селину и Мишеля из плена долийцев, — сказала она, и Фелассан издал смешок. — И мне нужна твоя помощь.

— Я не удивлен, дален. Ты заметила мои милые валласлин? — он указал на своё лицо, которое по-прежнему оставалось почти сухим, несмотря на дождь.

— Однажды ты сказал мне, что татуировки на моем лице не сделают меня настоящим эльфом.

Он кашялнул.

— Я старался быть вежливым.

— Ой, прекрати, — фыркнула она. — Уже темнеет, и в отличии от тебя меня от дождя магия не защищает. Мы оба знаем, что ты мне поможешь.

Фелассан часто был эксцентричен, иногда глубокомыслен, но пугал он Бриалу очень редко.

Однако в тишине, последовавшей за её словами, Бриала ощутила в воздухе странную тяжесть, и, хотя Фелассан вежливо улыбался, татуировки вокруг его глаз не искривились от улыбки, как должны были бы, а руки замерли, одна — под плащом, где он носил свой посох. Он всё ещё опирался о дерево, но теперь сместил центр тяжести на другую ногу, едва заметным движением, которое позволило бы ему оттолкнуться от дерева для быстрого прыжка.

Только тот, кто провёл всю жизнь, учась наблюдать за людьми, кто знал характер и язык тела Фелассана после многих лет тренировок, понял бы, что эльф был готов убить, если это потребуется.

— И откуда, дален, в тебе такая уверенность? — спросил он таким же непринужденным и дружелюбным голосом.

— Потому что они — не твой клан, — сказала она. — И ты с десяток раз проговорился, что тебе на них наплевать, что ты совсем на них не похож.

Продолжая улыбаться, Фелассан медленно и непринужденно оттолкнулся от дерева, и, наклонив голову, с интересом посмотрел на Бриалу, начав обходить её со стороны.

— Продолжай.

Бриала не стала поворачиваться вслед за ним. Спина чесалась между лопатками, но она не показала страха. Он сам научил её этому. Вместо этого она согнула руку и подняла один палец.

— Во-первых, ты впадаешь в транс, чтобы проникнуть в мир снов. Я думала, что все долийцы так делают, но я видела спящих эльфов в лагере.

— Только сомниари впадают в транс, — сказал Фелассан из-за её спины. — И только маги являются сомниари. Не все долийцы — маги.

— Да, — на секунду Бриале показалось, что дождь остановился.

Потом она поняла, что он прекратился только вокруг неё. Фелассан был достаточно близко, чтобы окружающая его магия, коснулась и её.

— Во-вторых, ты не смотришь на статуи в честь эльфийских богов, когда проходишь мимо них.

Большинство членов клана кланяются или кивают, но они все смотрят на них, когда проходят мимо...

Все, кроме тебя.

— Ты не убедила меня, дален, — дыхание Фелассана коснулось её уха.

— Мне и не нужно тебя убеждать. Ополчится ли на тебя клан Вирнен, если я расскажу им о своих подозрениях? Как долийцы поступают со шпионами?

— Насколько я помню, — сказал он, — они тратят несколько лет на споры, а потом...

— В-третьих, — она подняла ещё один палец, — ты только что назвал долийцев "они", а не "мы". И такое случается часто.

На мгновение все звуки вокруг неё стихли, ни дождя, ни шелеста деревьев, ни звука её собственного сердцебиения.

Потом Фелассан покачал головой и рассмеялся.

— Проклятие, действительно назвал, не так ли? — сказал он, встав перед ней.

Дождь обрушился на Бриалу, шокирующе холодный, но долгожданный.

— Не вини меня, хагрен, — сказала она, улыбаясь. — Ты сам меня научил. Когда обжигаешь пальцы в огне, который сам же и разжег, кроме себя винить некого.

— Я его не разжигал, — сказал Фелассан, отмахнувшись от её слов. — Я увидел огонь, который уже ярко пылал... И выгорел бы, если за ним не следили. Я просто предложил свои услуги.

Бриала поняла, что он попался, но была вынуждена давить дальше.

— Твой клан знает больше, чем этот?

Фелассан вздохнул.

— Грустно, не правда ли?

— Грустно, и весьма неправдоподобно, — Бриала наклонила голову, специально подражая языку тела Фелассана. — Да долиец ли ты вообще?

Фелассан снова шагнул вперед, так, что его лицо оказалось в нескольких дюймах от неё, и весь её мир уменьшился до его глаз и татуировок вокруг них.

— Чего ты хочешь, дален — ответа на этот вопрос... Или моей помощи?

На неё всё ещё капал дождь, и Бриала думала, что поэтому она в безопасности, что Фелассан не готовит заклинание, чтобы убить её, если она даст неправильный ответ. Но потом она поняла, что если и есть кто-то достаточно искусный, достаточно хладнокровный, чтобы ничем не выдать себя, замышляя убийство — то это её учитель.

И словно услышав её мысли, он тихо сказал:

— Это был не риторический вопрос.

Она сглотнула.

— Я хочу твоей помощи, хагрен.

— Хорошо.

И, сказав это, он обнял её.

— И так как я знаю, что ты гадаешь, тот цветок — это ты. А теперь... — Он шагнул назад, и на его лице появилась хищная, но знакомая и безопасная для Бриалы улыбка, — ... Давай-ка выкорчуем немного чесоточной травы.

Солнце давно зашло, но дождь продолжался. Лагерь долийцев погрузился в сырость и тени. Сами долийцы по большей части скрылись в своих фургонах, а те, что остались снаружи, занимались своими делами с неохотой и проклинали дождь, шагая в патруле или отправляясь за едой в другой фургон.

Сэр Мишель наблюдал за всем этим — за стражами, огнями в фургонах, за всем.

Стражи дали Мишелю и Селине одеяла. Тонкая ткань промокла за считанные минуты, заключив Мишеля в холодные объятия. Селина попыталась соорудить из своего небольшой тент, чтобы укрыться от дождя.

Мишель закутался в своё. Связывая его, стражи были удивлены и рассержены, и это сделало их неаккуратными. Под одеялом он методично работал над узлами и ждал возможности отвлечь их внимание.

Он не стал придумывать план, потому что слабо представлял, что намерены сделать Бриала и Фелассан, а планы, основанные на такой неполной информации, могли только помешать делу. Шевалье знал, когда стоит предугадывать, а когда просто реагировать, полагаться на инстинкты, отточенные годами тренировок.

Сумка с его доспехами и украденная кожаная броня Селины лежали возле фургона предводителя долийских воинов под полотняным тентом, который защищал их от дождя. Там же находилось и его оружие.

Он видел трех стражей, и все они могли добраться до Мишеля раньше, чем он — до своего меча. Он вывернул руку и дёрнул кисть из петли, скользкая от дождя кожа отозвалась болью, а потом он освободился и приготовился к любой выходке Фелассана.

Ливень, казалось, на мгновение неуверенно приостановился. Это было единственным предупреждением, прежде чем на окраину лагеря с небес обрушилась грандиозная молния и взорвала тишину. Один заряд расколол дерево на краю лагеря, Мишель даже не успел услышать треск падающего дерева, как от грома так тряхнуло повозки, что у него лязгнули зубы.

— Мишель? — спросила Селина, когда долийцы закричали и куда-то побежали. Мишель увидел, как на другой стороне лагеря Хранитель выпрыгнул из фургона и побежал к лесу, а его посох горел в темноте, как красный уголь.

Еще одна молния рухнула с неба, и один из огромных фургонов вспыхнул.

Кто-то внутри закричал.

— Одну секунду, Величество.

Три стража, а у Мишеля ни доспеха, ни оружия, не считая разве что одеяла.

Он поднялся, держа одеяло перед собой, и зашагал в их сторону.

Стражи смотрели на пылающий фургон и не замечали его, пока он не подошёл вплотную. Потом первый страж обернулся, увидел его и повернулся, чтобы поднять тревогу.

Мишель швырнул ему мокрое одеяло в лицо, пнул в колено, перекинул одеяло ему на затылок и ударил стража коленом в закрытое лицо.

Оставалось двое, и пусть он и двигался быстро, долийцы были хорошо обучены, и они уже оборачивались, выхватывая мечи.

Мишель позволил первому стражу упасть, и выставил перед собой одеяло как щит.

Шевалье предпочитают сражаться в броне. Владение броней было знаком богатства и благородного происхождения, и, несмотря на шутки бардов, тренированный воин мог передвигаться в тяжелом доспехе быстро и изящно, если, конечно, доспех был хорошо подогнан.

Однако любая группа, которая желала сохранить репутацию величайших воинов в Тедасе, должна была быть готова встретиться с противниками, предпочитающими другие стили.

Такими, как, например, дуэлянты Антивы и Ривейна, которые сражались легкими клинками и часто не использовали никакой брони, кроме своих плащей.

Страж справа сделал в его сторону выпад. Мишель крутанул одеяло, поймал им клинок, ударил локтем в лицо стража, перехватил его меч и перерезал эльфу горло, шагнув в сторону.

Страж слева побледнел, а потом закричал и атаковал, рубанув сверху. Мишель пригнулся, махнул одеялом так, чтобы он промелькнуло перед лицом стража, а потом ударил сквозь него, пробив броню из железной коры и пришпилив стража к фургону.

Мишель высвободил меч из плоти, брони и одеяла, а потом отбросил одеяло в сторону. Он взял меч мертвого стража в левую руку, подошёл к Селине и разрезал её путы.

— Императрица, если вы направитесь к тропинке, я догоню вас через минуту, — он указал на фургон предводителя. — Мне нужно вернуть наше снаряжение.

— Иди с Создателем, сэр Мишель, — сказала Селина, поднимаясь.

Мишель кивнул и направился к фургону сквозь ливень и грохочущие молнии, мимо дымящих и гаснувших от дождя костров, к тому месту, где ждало его снаряжение. Его запястья горели из-за ссадин, которые он получил, разрывая путы, а губа и рёбра все еще были покрыты синяками из-за побоев долийцев, но он был более чем готов.

Он был вежлив. Он сдержал оскорбления, как и просил его Фелассан. В ответ долийцы напали на него, оскорбили его и подвергли отвратительной демонической магии.

Сэр Мишель де Шевин был готов показать долийцам, на что способен орлесианский шевалье.

Когда он приблизился к фургону, из-за него выступил воин, темный силуэт на фоне бьющего изнутри света свечей, и Мишель без колебаний пронзил эльфа насквозь. Когда он упал, из фургона раздался крик другого эльфа. Выпрыгивая наружу, тот успел сделать две быстрых выпада, но Мишель их парировал.

Это был тот воин, который тренировал детей. Несмотря на то, что в пелене дождя он был просто темной фигурой, Мишель узнал его по манере движения. Эльф атаковал умело, нанося сильные быстрые удары, которые Мишель в сумерках едва мог разглядеть.

Потом эльфийский воин нанес удар, и Мишель шагнул в сторону. Воин шагнул следом за ним, и его нога заскользила по грязи, как и в тот раз, когда Мишель видел его утром.

Быстро прыгнув вперёд, Мишель врезался в воина и блокируя клинки. Эльф пошатнулся, теряя равновесие, и Мишель рубанул левым клинком понизу, рассекая мышцы и кость. Быстрым, коротким тычком Мишель ударил рукоятью своего правого меча в лицо воина, задушив крик эльфа, а потом шагнул назад и милосердно прикончил его, перерубив горло чистым ударом.

Мишель подождал, но из повозки больше никто не появился, а эльфы в лагере беспорядочно бегали, пытаясь потушить пожар. Никто ещё его не заметил.

На всякий случай он проверил, в порядке ли его щит и меч, а потом, не обращая внимания на мокрую одежду, быстро и не тратя лишнего времени облачился в доспехи. Закончив, он схватил броню и оружие Селины и двинулся сквозь долийский лагерь.

Мишель миновал последний фургон и уже почти добрался до тропы, когда слева ударила вспышка синего света. Едва заметив её, Мишель нырнул в сторону, но все же получил удар в рёбра - парализующий холод, который жалил даже сквозь доспех. Он уронил броню Селины и повернулся назад, туда, откуда явилась вспышка.

Ученица Хранителя, эльфийская девушка, помогавшая Селине, стояла, направив на него свой светящийся посох, и капли дождя, превращаясь в градины, со стуком падали на землю вокруг нее.

Освещенное мерцающим белым сиянием посоха, её лицо было искаженно гримасой страха и ярости.

Закричав, Мишель поднял щит и меч и бросился на неё. Она вздрогнула, посмотрела вниз, на свой посох, а потом снова на него, и швырнула еще один шар потрескивающей холодной энергии. На этот раз Мишель поймал его щитом, и металл заскрежетал, протестуя против неестественного мороза.

Мишель почти добрался до неё, когда с тропы, справа, раздался крик, и он еле успел развернуться, чтобы отразить мощный удар. Он поймал клинок щитом, но не успел контратаковать, так как облачённая в броню фигура врезалась в него и отшвырнула назад.

— Хорошо, — сказал предводитель воинов, пока Мишель восстанавливал равновесие. — Ты надел свои доспехи. Я хочу увидеть шемленского шевалье в его зените.

— Он снова атаковал, и Мишель, приняв удар на щит, отшатнулся назад, когда эльф пнул его в колено.

— За оскорбление, которое ты нанес моей императрице, — сказал Мишель, — я приговариваю тебя к смерти.

Он сделал выпад, и эльф отбил его щитом. На этот раз Мишель предугадал пинок и с силой опустил щит вниз, ударив предводителя в ногу металлической кромкой.

Тот сделал высокий выпад, воспользовавшись тем, что Мишель опустил меч, и рыцарю пришлось парировать. Потом, когда щит эльфа ударил его в бок, он крутанулся.

— А как насчет оскорбления, которое я нанес тебе, шемлен?

Мишель начал было отвечать, но целительница швырнула в него очередной шар морозного воздуха, который проскользнул мимо его щита, и холод вонзился шипами в его бок, выбив из груди дыхание. Он отшатнулся, задыхаясь.

— Мирис, побереги силы, — крикнул ей воин. — Я с ним разберусь.

Он шагнул вперёд, отбил в сторону щит Мишеля и атаковал. Меч скользнул по броне Мишеля, потом зацепился и скользнул чуть ниже его ребер.

И на ничтожно краткий миг, как и предполагал Мишель, эльф остановился, чтобы полюбоваться своим ударом.

— Нет, не разберешься.

Клинок Мишеля рассек правую руку воина с внутренней стороны. Задохнувшись от боли, тот выронил меч, и Мишель ударил эльфа щитом в лицо, отбросил его щит в сторону и нанёс жестокий рубящий удар, который пробил броню и сломал эльфу ключицу. Мужчина упал на землю в агонии.

— Ты ничем не оскорбил меня, когда назвал шемленом, остроухий, — последний удар Мишеля пробил броню эльфа из железной коры и точно пронзил его сердце. — И я позволил тебе участвовать в бою с союзником, как и приказала мне моя императрица.

Мишель продолжал двигаться, не обращая внимания на жгучую боль под рёбрами, пока эльф умирал в судорогах. Он изучил разные типы боли во время тренировок. Эта могла убить его всего несколько дней назад, но сейчас он не собирался позволить ей замедлить его.

Развернувшись, он ударил щитом в посох целительницы, и залп, который она готовила, улетел в деревья, оставив после себя след из градин. Меч Мишеля опустился и выбил посох из её рук.

— Пожалуйста, — взмолилась девушка, пятясь назад, — пожалуйста, не надо.

— Ты бы меня убила, — Мишель поднял меч.

Она закрыла глаза.

— Там, в лагере, ты убил мужчину, которого я любила.

— Одного из стражей? — Мишель подумал, не был ли им самый юный, тот, чей меч он взял после того, как перерезал горло владельцу. — Он бы тоже меня убил. И ты — отступница. Маг, не подчиняющийся Кругу.

Девушка открыла глаза. По ее лицу текли капли дождя. Мишель не мог понять, плачет ли она.

— Я беззащитна, шемлен. Где твоя честь шевалье?

— Вот она, — сказал Мишель и опустил меч.

Он проверил свой бок. Броню можно было починить, однако до тех пор сильный выпад мог за неё зацепиться. Раны болели. Его наставники посоветовали бы ему снять броню и обработать раны, но они также сказали бы ему, что долг превыше всего. Он был нужен его императрице.

Мишель пошел на компромисс, выполнив несколько упражнений Проверки Лезвия — серии растяжек, которые опытный боец мог использовать, чтобы найти порванные мышцы или поврежденные сухожилия, от которых его болевая переносимость уже отмахнулась, посчитав незначительными. Закончив, он решил, что бок подождет. Рана будет кровоточить, но предводитель не задел никаких важных органов своим предсмертным ударом.

Он нашёл императрицу на тропе, ведущей к кругу демона. Селина вышла из тени под деревьями, и только её бледная кожа остановила его руку, готовую отразить очередную атаку.

— Императрица, — с облегчением сказал он. — Ваши броня и оружие.

— Спасибо, Мишель, — Селина вытянула руки, и Мишель быстро облачил её в броню и застегнул пряжки.

Он почти закончил, когда из-за деревьев вышли Бриала и Фелассан. Фелассан тяжело опирался на свой посох, а Бриала держала в руках лук.

— Проблемы? — спросила она.

— Ничего неожиданного, — Мишель закончил одевать Селину в броню и встал. — А у вас?

— Мы скрылись от нескольких разведчиков, — сказала Бриала, — а Фелассан усложнил жизнь их Хранителю.

— Тогда поспешим, — сказала Селина.

Мишель повёл отряд вниз по склону холма. Он шёл в темноте, почти не видя тропы из-за дождя и мрака, но ноги будто сами знали дорогу.

В маленькой впадине у подножия холма камни сияли от переполнявшей их магии. Свет был настолько ярким, что Мишелю пришлось прищуриться. А внутри каменного круга, где как на сцене, стоял демон в своем чёрном плаще, на землю не падало ни одной капли дождя.

— Сэр Мишель, — сказал он, с ухмылкой глядя, как шевалье спускается во впадину. — Да к тому же с друзьями. Кто-то из них для нашего... — он помолчал, а потом деликатно закончил: — ... соглашения?

— Имшаэль, — произнес Фелассан.

Его голос прозвучал так, как будто маг был впечатлен.

— Привет, Медленная Стрела, — улыбнулся демон. — Давно не виделись. Как поживаешь?

— Так и этак.

— Я хочу, чтобы ты пробудил элувианы, — сказал Мишель.

Имшаэль моргнул.

— Это не то, что я...

— Пробуди элувианы, — сказал Мишель и поднял меч, — или я разобью руны на камне. Утром ты выдал, что это повредит тебе.

— Ну, есть вред, а есть... — Имшаэль замолк. — Зачем тебе элувианы?

— Я бы посоветовала тебе делать, что он говорит, демон, — сказала Селина из-за спины Мишеля.

— Дух! — раздраженно воскликнул Имшаэль. — Сколько раз мне говорить, что... Ладно, ладно! Ты хочешь элувианы, — он с любопытством посмотрел на Мишеля. — А, это для твоей императрицы, чтобы она могла тайком рассылать убийц по всей империи и перерезать сухожилия ничего не подозревающему

Гаспару. И ты дашь мне то, что я хочу?

Не колеблясь, Мишель поднял руку, все еще красную от крови из-за раны, которую он получил, сражаясь с эльфом.

— Я сделаю то, что должен.

Имшаэль прищурился, а потом улыбнулся.

— Пойдёт. Договорились.

Он прижал ладони друг к другу, и меж его пальцев зажглись красные кольца. Когда он развел ладони, между ними оказался рубин размером с детский кулак.

— Ключ-камень, — сказал он. — Он пробудит ближайшее к тебе зеркало.

Когда пройдешь сквозь него, держись дороги, и найдешь путь к перекрестку. Оттуда ключ-камень поведет тебя. Он укажет дорогу к залу, где находится пьедестал, которому не хватает подобного камня. Помести на него камень, скажи что угодно, и все элувианы проснутся, готовые к использованию, — он улыбнулся. — Но использовать их смогут только те, кто произнесет ту же самую фразу. Старая магия. Пропускает благородных стражей, не дает пройти грабителям могил.

— И это всё? — спросила Селина.

Имшаэль улыбнулся.

— Всё. О, вы, возможно, встретите небольшие проблемы на пути к центральному залу, но я уверен, что для Императрицы Орлея они не преграда.

Он крутанул рубин меж пальцев, потом положил его на землю, сделал шаг назад и приглашающе махнул рукой.

— Итак, он ваш... Как только я получу то, чего хочу.

— По рукам, — сказал Мишель.

Рыкнув, он ударил рукоятью меча в сияющие руны на ближайшем камне.

— Эй! — метнувшись к рубину, закричал Имшаэль. — Мы заключили сделку! Ты сделал выбор!

Мишель снова ударил рукоятью, вложив в удар все свои силы, и руна мигнула, замерцала и погасла.

По всему кругу камни взорвались и разлетелись околками, словно битое стекло.

Он издал чудовищный вопль и рухнул на колени, схватившись за грудь. Воздух вокруг него трещал и светился красным, тело Имшаэля перекручивалось и дробилось, словно отражение в пруду, искаженное рябью от брошенного в воду камня.

— Ты закончил? — спросил Фелассан, закатывая глаза.

С тихим раскатом грома красный свет погас, а Имшаэль поднялся на ноги.

От его колен на траве остались следы.

— Спасибо, да, думаю, что закончил, — сказал Имшаэль и вышел из круга.

Мишель почувствовал, как по его шеё пробежали мурашки, и сжал зубы.

— Ты должен был умереть.

Имшаэль окинул взглядом самого себя, а потом посмотрел на Мишеля.

— Ты, должно быть, сильно разочарован.

— На самом деле, елгар'арла, ловушка духов, связывала его, — сказал Фелассан. — Для сведения, это те камни, которые ты сломал.

Мишель повернулся к Фелассану с дрожащими руками.

— Ты знал?

— И позволил ему вырваться на свободу? — спросила Бриала.

— Ну, подумайте об альтернативе, — сказал Имшаэль, шагая к ним.

Воздух вокруг Мишеля как будто замер, и он рухнул на колени, задыхаясь. Бриала и Селина упали рядом с ним, и только Фелассан остался стоять.

— Если бы ты выполнил условия сделки, я бы забрал твоё тело. Селина потеряла бы своего защитника, и ваша маленькая весёлая компания, возможно, не смогла бы пережить путешествие по элувианам. А так все получили то, что хотели.

Мишель с трудом поднялся на ноги.

— Но ты сказал...

Имшаэль приподнял бровь.

— Да, я сказал, что тебе стоит забыть про элувианы, и ты мог думать только о них. Я сказал, что тебе стоит выполнить условия сделки и не трогать камни, и ты вернулся и уничтожил их, — он улыбнулся и подошёл ближе. — Ты сделал в точности противоположное тому, что я просил, сэр Мишель де Шевин. И теперь своими абсолютно предсказуемыми выборами ты отпустил де... духа... разгуливать по твоей империи.

Мишель поднял меч, но Имшаэль бросил на него один лишь взгляд. Воздух вокруг Мишеля снова загустел, и меч выпал из его ослабевших пальцев.

— Ближайший элувиан? — спросил Фелассан.

— В нескольких сотнях ярдов в ту сторону, между тремя квадратными камнями, — указал Имшаэль. — Не пропустите. Не забудьте ключ-камень.

— Благодарю, — кивнул Фелассан. — Развлекайся.

— Так и сделаю, — Имшаэль поправил плащ и направился к лагерю долийцев.

С минуту все четверо на поляне молчали. Воздух снова наполнил лёгкие Мишеля, и он, несколько раз судорожно вдохнув, поднялся на ноги.

Демон был вежлив, болтал, шутил, но все же он был демоном. И Мишель выпустил его в мир. Он закашлялся, пытаясь прогнать из головы память о удушающей хватке, сжавшей его лёгкие.

— Можем ли мы что-нибудь сделать? — спросила Селина, всё ещё стоя на коленях.

— Конечно, — Фелассан указал в направлении, куда ушел Имшаэль. — Иди и догони его. И посмотри, чем это обернется.

Селина посмотрела на эльфа, и тот вздохнул.

— Пока что он думает только о долийцах. Если мы помешаем ему, он проверит, кто из нас будет кричать громче всех, когда с нас станут сдирать кожу.

— Мы это заслужили, — Мишель посмотрел вниз, чувствуя боль в пальцах, сжимающих меч. — Мы должны убить его, отправить обратно в Тень или...

— Или вернуть Орлей, — закончила Бриала.

Селина, пошатываясь, поднялась на ноги и направилась к кругу камней. Кашляя, она подняла рубин и выпрямилась, словно камень в руках наполнил её силой. Когда Мишель встретил её взгляд, ему показалось, что лицо Селины высечено из мрамора.

— Мы вернем Орлей, — сказала она. — Идем. Пусть долийцы сами разбираются с демоном, которого призвали.

Они покинули поляну и вернулись в темноту и дождь.