Империя Масок

Глава 14

Бриала не знала, как долго они спали, но когда Фелассан все-таки растолкал её, эльфийке показалось, что смертельная усталость от тяжелого сражения и недостатка сна наконец покинула её.

Лёжа на жестких одеялах, добытых Фелассаном, она на мгновение притянула Селину поближе.

Проснувшись, Селина сначала напряглась, но потом вновь расслабилась.

Бриале это казалось странным. В Вал Руайо, когда Селина и Бриала спали вместе, эльфийка, просыпаясь, обычно обнаруживала, что её императрица уже сосредоточенно смотрит через окно на свою империю, просчитывая в уме все, что предстояло сделать в тот день. Может быть, Селина проспала всю ночь из-за полного истощения? Или, может, здесь, в этих древних эльфийских погребальных палатах, у Селины попросту не было империи, о которой нужно волноваться?

Бриала поцеловала Селину в шею, не обращая внимания на привкус застарелого пота.

— Хотела бы я приготовить тебе чай.

— Когда это закончится, — ответила Селина, перевернувшись лицом к Бриале и протирая заспанные глаза. — У меня будет новая кровать, рядом с которой старая покажется позорной. Шелковые простыни будут тоньше паутины, одеяла — сотканы лучшими мастерами Антивы, а перины и подушки будут набиты перьями, вырванными у демонов желания.

Бриала улыбнулась.

— Не уверена, что всё это будет удобным. Разве у демонов желания есть перья?

— Я пошлю за тем, у которого есть, — Селина поцеловала её, и, пусть короткий и лёгкий, но поцелуй не прошел бесследно — щеки Бриалы зарделись, а тело сладостно затрепетало.

Селина снова была с ней. Если бы не отсутствие чая и маленького ритуала с маской и побегом из комнаты, это было бы самое обычное утро. И, быть может, поэтому погребальная палата и казалась ей лучше дворца — сегодня их никто не увидит, кроме Мишеля и Фелассана, и Бриале не нужно было уходить тайком.

Ей всё ещё было больно при мысли о случившемся в Халамширале, но ведь те эльфы восстали. Селина поступила как должно. Будь Бриала там, ей, может, удалось бы убедить Селину принять иное решение, но ведь это она сама была той, кто ушёл.

В том, что Селина была вынуждена сделать то, что сделала, не было её вины, как и вины Бриалы в том, что она оставила Селину без нужных подсказок. Гаспар — вот кто был виноват. Он это сделал. Его надо винить.

Бриала заглушила сомнения в глубине сознания, напомнив себе, что ненависть к Селине будет как раз тем, чего добивается Гаспар. Она знала, что всегда будет нести в себе эту боль, боль от того, что не смогла тихо потушить восстание, не смогла спасти дураков, навлекших на себя императорское правосудие. Но она сможет простить Селину. Сможет.

И она больше никогда не оставит императрицу.

Эльфы по всему Орлею будут свободны. С помощью Селины Бриала могла этого достичь. Её императрица дарует её народу давным-давно заслуженную свободу.

Она застегнула свой доспех из драконьей кожи, морщась, когда доспехи задевали больные места.

— Что теперь, хагрен?

— Теперь — путешествие в другой мир, — сказал Фелассан. — И оно будет очень интересным, если мы, конечно, выживем.

— Твои слова не придают уверенности, — пробурчал Мишель, всё ещё облачаясь в броню.

Фелассан проигнорировал его.

— Эти зеркала бездействовали столетиями. Чтобы пробудить одно, потребуется очень могущественная магия. Я могу это сделать, но тогда вам придется тащить меня на себе весь день. Но вам, Императрица, должно быть проще.

Селина кивнула и вытащила на свет рубин из мешочка на груди. Она направилась к элувиану.

— Что я должна сделать, Фелассан?

— Понятия не имею.

— Не думаю, что нужно что-то делать, — сказала Бриала, всматриваясь в зеркало. — Это уже началось.

Когда Селина приблизилась к элувиану, серо-голубая стеклянная гладь пришла в движение. Поначалу казалось, что оно, как обычное зеркало, лишь поймало отблеск света, часть отражения Селины, но затем его поверхность заклубилась, стала вздыматься, словно грозовые тучи под сильным ветром.

Потом сжатый в руке Селины рубин резко вспыхнул, и элувиан откликнулся. Ожившая поверхность сначала засияла, а потом, словно облака скрыли пылающий закат, покрылась багровыми и пурпурными волнами.

— Любопытно, — Фелассан обошел Селину и ткнул пальцем в зеркальную гладь. От его прикосновения по зеркалу разбежались мерцающие лиловые круги, и он кивнул. — Что ж, палец всё ещё при мне. Это действительно может сработать.

Не раздумывая, он шагнул через зеркало и пропал. Со стороны казалось, что он прошёл сквозь сплошную завесу водопада. Бриала подскочила.

— Стой!

— Мы что, просто последуем за ним? — поинтересовался затянувший последний ремень своего доспеха Мишель, пристально посмотрев на остальных.

— По-видимому, — ответила Селина, сосредоточенно глядя на рубин в своей руке. — Бриа, ты и Мишель идете первыми. Вдруг когда я пройду, магия зеркала рассеется, и вы застрянете тут.

Бриала кивнула и слегка улыбнулась Селине.

— Тогда увидимся по ту сторону, — сказала она и шагнула вперед.

Несмотря на все усилия, подойдя к зеркалу, она напряглась. Затем, ободрённая присутствием Селины и Мишеля, эльфийка выпрямила спину и двинулась вперёд, наполовину уверенная, что сейчас попросту врежется в стекло и почувствует себя дурой. Она не врезалась в стекло.

По ощущениям это тоже напоминало проход сквозь брызги водопада, но как если бы водопад был создан из света. На мгновение на неё словно надавило холодом, а потом она как будто выскочила из мыльного пузыря и завершила начатый на той стороне шаг, щурясь на ослепительный свет.

— Мы не умерли! — объявил Фелассан и, помедлив, добавил: — Кажется.

Когда зрение прояснилось, Бриала обнаружила, что они стоят на тропе, камни которой были изрезаны теми же рунами, что украшали стены туннеля. Однако в отличие от туннельных рун, эти испускали мерцающее сияние. Свет казался белым, но стоило Бриале отвести взгляд, и он замерцал на краю зрения всеми цветами радуги. Тропа тянулась далеко вперёд. Позади эльфийки тропа заканчивалась возле элувиана, который здесь выглядел так же, как в погребальных покоях, разве что не был так диковинно украшен.

Кроме тропы разобрать окружение было сложно. Вроде бы земля была покрыта травой, но та была серой и тусклой, несмотря на исходящий от камней свет. Бриале показалось, что вдалеке она видит деревья, но они выглядели лишь размытыми очертаниями на горизонте.

— Что это за место? — спросила она Фелассана, который раскачивался на пятках.

— Знаешь, да'лен, я понятия не имею. Честно, — он наклонился и потрогал камень. — Это не Тень. Руны эльфийские... Я бы сказал, нашим предкам и впрямь удалось создать нечто вроде крошечного мирка между элувианами.

— Такое возможно?

— Похоже на то, — Фелассан сошёл с тропы и потянулся вниз к траве.

— Демон советовал этого не делать.

— Демоны много чего говорят, — Фелассан сосредоточил взгляд, и серая трава под его рукой наполнилась цветом, одинокий пышный пучок зелени посреди странно дымчатой поляны. — А мы, похоже, понравились этому маленькому миру.

Бриала собралась было попросить его пояснить свои слова, когда из элувиана показался сэр Мишель и ступил на тропу.

— Дыхание Создателя! — выругался он, тряся головой и спотыкаясь. Бриала протянула руку и поймала его под закованный в броню локоть, чтобы поддержать. Мгновением позже появилась Селина. Женщина застыла, затем схватилась за голову и с глухим стоном опустилась на колено.

— Фелассан, что не так? — им, похоже, пришлось намного хуже, чем ей. Селина вздрогнула, поморщилась, и при помощи Бриалы медленно поднялась на ноги.

— Полагаю, эти земли созданы для эльфов, — сказал Фелассан, пока Мишель скованно и неловко вставал, щурясь от яркого света. — А они не эльфы.

— Ваше Величество? — окликнул Мишель. — С вами всё в порядке?

Селина сделала глубокий вдох, прикрывая глаза от света.

— Переживу, — она задумчиво оглядела Бриалу. — Похоже, тебе здесь уютнее, Бриа.

— Похоже на то, — Бриала опустила глаза на сияющие руны. — Странно, но это так. Ты как, Мишель?

— Всё это кажется неправильным, — Мишель был напряжен, его рука дернулась, словно он хотел выхватить клинок. — Слышится какой-то шум, а свет от тех камней, кажется, начинает всё искажать, когда смотришь на него, — он потряс головой. — Я бы очень не хотел сражаться в таких условиях.

— И на этой радостной ноте давайте закончим, — сказал Фелассан. — Если люди готовы?

Селина кивнула, и они отправились в путь, пропустив Фелассана и Бриалу вперед. Тропа тянулась впереди, светлая и неизменная, сворачивая то в одну сторону, то в другую так незаметно, что им казалось, будто они всё время идут прямо.

— Потрясающе, — поделилась Бриала, стараясь поспевать за Фелассаном. — Никогда не думала, что увижу нечто подобное, предназначенное для нашего народа.

— Немного сложно принять это, — ответил Фелассан, — особенно когда почти каждый увиденный эльф — это слуга в одежде с чужого плеча или нищий из трущоб, — он покачал головой. — У нас была империя. Это было... Всё, что представляешь, слыша это слово. Понимаешь? Возьми самый богатый район Вал Руайо. Таким был наш народ.

Бриала улыбнулась этой мысли.

— Должно быть, было очень красиво, раз у них была сила сотворить мир между элувианами.

— Да, судя по тем крохам, что сохранились у долийцев, — Фелассан вздохнул. — Возьми богатейший район Вал Руайо, плюс магию, которая была ежедневной частью нашей жизни. Каждая фонтанная скульптура могла говорить с помощью рта, через который лилась вода. Каждая колонна сияла рунами, которые глупцы из Тевинтера срисовали, словно дети, копирующие буквы. Когда опускалась ночь, улицы освещались камнями вроде этих, достаточно яркими, чтобы видеть, куда ступаешь, но не такими, чтобы затмить свет звезд.

— Могу только представить.

— Правда? — Фелассан бросил на неё острый взгляд. — Правда, можешь? Тогда скажи мне, дален, кто в то время мыл полы?

Она моргнула.

— Ну... Если камни были заколдованы, тогда... Возможно, они очищались сами. Или у нашего народа были големы, как у гномов...

— Это была империя, — повторил Фелассан, и она вдруг услышала злость в его голосе. — Не Золотой Город. Не мирная загробная жизнь этого выдуманного людьми Создателя. Возьми богатейший район Вал Руайо и скажи мне, сколько дураков крысятся друг на друга на каждом балу? Сколько слуг было выпорото за неправильную сервировку столового серебра?

— Мы были аристократами.

Осознание этого поразило Бриалу. Она вспомнила поместье, где прошло детство Селины, личную библиотеку и тоненькую струйку крови, текущую по полу прямо туда, где она спряталась, когда её родители погибли по приказу Леди Мантильон.

— Были только мы. Не было людей, гномов, никакой другой расы, только эльфы. Каждое злодеяние, за которое ты ищешь возмездия для своих страдающих в эльфинажах сородичей, совершали эльфийские аристократы над эльфийскими слугами.

Бриала сглотнула.

— Зачем ты мне это говоришь?

— Твоя императрица, — сказал он. — Ты доверяешь ей. Ты веришь, что она освободит твой народ.

— Да, — без колебаний ответила Бриала.

— Тогда кто же будет чистить полы? — поинтересовался Фелассан и улыбнулся.

— Ты ей не доверяешь, потому что она человек.

— Нет, — Фелассан сделал паузу. — Ну ладно, да, но более того, я не доверяю ей, потому что она успешно правит империей. Такие не уступают власть. Даже если они мудры. Даже если это к лучшему в долгосрочной перспективе. Даже если отказ от этого в конечном итоге уничтожит всё.

Эти слова были слишком созвучны с голоском на задворках разума Бриалы. Она заглушила вновь возникшие опасения и посмотрела на Фелассана.

— Селина не такая.

— Разумеется, не такая, — сказал Фелассан и остановился.

Бриала тоже остановилась. Воздух вокруг неё всё ещё искрился успокаивающим радужным светом рун на тропе, и каждый вдох был чистым и свежим.

Она оглянулась и увидела, как оставшиеся далеко позади Селина и Мишель с трудом переставляют ноги и щурятся от света, который для них был слепящим.

Бриала не чувствовала усталости, несмотря на изматывающую нагрузку в последние несколько дней. Она и Фелассан шли неспешно, прогулочным шагом. Она могла в этом поклясться.

— К нам тропа более благосклонна, чем к ним.

— Действительно. Но даже с их скоростью мы за считанные часы покроем расстояние, на которое в обычно мире потребовались бы дни пути. Однако здешняя магия влияет на нас по-особому, так, как никогда не повлияет на них, — Фелассан понизил голос. — И если ты хочешь чего-то большего, чем просто мыть полы, тебе понадобится именно она, а не добрая воля твоей императрицы.

— Увидим, — сказала Бриала и улыбнулась Селине.

Мишель видел, как Бриала повернулась и улыбнулась Селине. Женщина рядом с ним вернула улыбку.

Императрица Мишеля выглядела уставшей, но улыбка её казалась искренней, несмотря на круги под глазами и всё ещё заживающий синяк на лбу. Она выглядела счастливой, невзирая на неудобства этого странного мира, по которому они с Мишелем шли вместе. Она была влюблена.

Он не осознавал, что Селина заметила его взгляд, пока женщина не сказала:

— Ты не одобряешь меня.

Бриала и Фелассан вновь ушли вперед. Казалось, они шагали не быстрее Селины и Мишеля, но каждый раз, когда Мишель поднимал на них взгляд, эльфы оказывались все дальше, превращаясь в тени на фоне пурпурного сияния камней. Он моргнул, посмотрел вверх и в сторону, стараясь избавиться от морока обманчивого света. Всё было не так плохо, если не смотреть на камни. Стоило ему посмотреть на них, и весь мир начинало качать, как корабль во время шторма.

— У меня нет права одобрять или не одобрять, Величество.

— Погоди, Мишель, — Селина ускорила шаг, так как эльфы успели отойти далеко, и Мишель поспешил нагнать её. — Ты можешь не опасаться кары за свое мнение. Вообще-то, это даже может отвлечь меня от этого проклятого света.

— У вас болит голова?

— Ужасно.

Мишель кивнул.

— Сознаюсь, я немного рад, что я в этом не один, хоть это и недостойно.

Они пошли дальше, и Мишель задумался.

Бриала и её лук, и её очевидно сделанная на заказ броня, и её сильверитовые кинжалы. Целая часть жизни императрицы, о которой он никогда не знал. Проводили ли они вместе каждую ночь? Тогда стражники её опочивальни разнесли бы слухи. Слуги никогда не умели хранить секреты.

Кроме этой Бриалы.

— Бриала показала себя способной, — сказал Мишель после короткой паузы.

— Она была моими глазами и ушами на протяжении большей части моего правления, — ответила Селина, и Мишель снова увидел тень нежной улыбки. — Она всегда была рядом, когда это было нужно.

— И вы пообещали освободить её народ, — добавил Мишель.

На этот раз Селина промолчала. Мишель поднял взгляд и увидел, что Бриала и Фелассан ждут их, тени, окруженные изменчивым светом, от которого болели его глаза.

— Она была нужна нам, — сказала Селина, слегка замедлив шаг. — А ей нужно было знать, что я забочусь об эльфах.

— После Халамширала.

— Да.

Селина ответила без промедления, но голос её был тих.

— Это было необходимо, Величество. Дворяне стали опасаться, что вы чрезмерно опекаете эльфов.

Селина вздохнула.

— Она была нужна нам, — повторила она. — Нужна мне, Мишель. Без её помощи мы бы погибли в том долийском лагере.

— Они отвлекли нескольких охранников, — сказал Мишель, глядя на свои сапоги. — Я бы и без них освободил вас, Величество.

— Тогда, возможно, мне нужно её доверие, мой защитник, — Селина потёрла глаза и скривилась. — У меня полно подлиз-ухажеров и интриганов, но она служит мне с самого детства. Она нужна мне.

— И когда вы вернетесь в Вал Руайо и соберете всю силу, чтобы разбить Гаспара...

— У нас будет элемент неожиданности, благодаря элувианам, — закончила Селина. — И мы получим эльфов-крестьян, которые будут знать, благодаря Бриале, что сражаются за свою свободу.

— И потеряете господ, которые правили ими, — без обиняков сказал Мишель. — Я буду сражаться за вас, пока не вытечет из моих вен последняя капля крови, Ваше Величество, но сколько лордов перейдут на сторону Гаспара, чтобы сохранить власть над эльфами?

— Несколько, — Селина, не ускоряя шаг, наклонилась к Мишелю поближе. — Возможно, эльфы получат свободу, как только мы разберемся с Гаспаром. Можно распространить эту информацию среди эльфов — шёпотом. Дворянам не обязательно слышать об этом.

— Вы думаете, она согласится на это?

— Почему бы и нет, Мишель?

— Величество... — он помолчал. — Это...

— Говори свободно.

— Вы сказали, что Бриала нужна вам. Я могу лишь догадываться, чувствует ли она то же самое, — он хотел было указать на вероятность того, что Бриала использует Селину, но это почти наверняка ничего не изменит и только разгневает императрицу. — Поэтому, хоть вам и нужна она сама, вам стоит ублажать её обещаниями и намеками, как если бы она была одной из аристократов, которых вы стремитесь держать довольными.

Селина вздохнула. На мгновение из императрицы она превратилась в обычную с трудом шагающую рядом с ним женщину, пытающуюся отыскать свой путь во тьме.

— Мне всегда приходится делать этот выбор, защитник.

— В этом скверном месте мои глаза горят от боли, Величество, но для неё это — воплотившаяся в жизнь мечта об эльфийском величии. Неужели вы ожидаете, что, покинув эти земли, она вновь наденет маску служанки?

— Да, — Селина говорила уверенно, но всё равно прищурилась, вглядываясь в идущих далеко впереди Бриалу и Фелассана. — Бриала помогала мне в Игре на протяжении многих лет, Мишель. Я сомневаюсь, что заколдованная тропа сможет изменить это.

Мишель вспомнил одного мальчика из трущоб Монфора. После смерти матери Мишеля они сбежали вместе с несколькими ребятами. Это была жалкая банда, но он и тот мальчик боролись изо всех сил, чтобы обезопасить своих людей.

В день, когда его нашёл Граф Бревин, Мишель обнаружил своего друга побитым другой бандой. Вооружившись одной лишь палкой, Мишель бросился на старших мальчишек, чтобы спасти друга.

Граф Бревин заметил это и впечатлился. Он подозвал Мишеля из своей кареты и бросил ему мешочек, набитый монетами, чтобы убедить в своих добрых намерениях.

Мишель забрался в карету.

Его товарищ, едва поднявшийся на ноги, непонимающе уставился на него, но Мишель небрежно отмахнулся от него.

Больше он своего друга не видел. Теперь Мишель даже не помнил его имени.

—Величество, когда люди получают шанс на новую жизнь, новую власть... — Мишель снова опустил глаза на свои сапоги, спасаясь от режущего глаза света камней. — Они делают всё, чтобы сохранить его.

— Селина! Мишель! — Мишель поднял взгляд на взволнованный крик Бриалы. Она и Фелассан стояли неподалёку. Мишель был готов поклясться Создателем, что еще недавно тропа была пуста на мили вперед, но теперь она упиралась в ещё одно волшебное зеркало.

Эльфы ждали, когда Селина и Мишель нагонят их. Мишеля раздражал их расслабленный и спокойный вид, как будто они оба наслаждались приятной прогулкой в парке, а не торчали в неприятном мире, который уже наградил его головной болью от морочащих глаза огней и неприятным звоном в ушах.

Когда они приблизились, поверхность зеркала вспыхнула, так же как и в первой комнате, и алый свет прочертил линии сквозь тучи на его поверхности.

— Жду не дождусь, когда мы наконец выберемся отсюда, — пробурчала Селина, и Мишель усмехнулся помимо воли.

Он шагнул через зеркало без колебания, обойдя Бриалу и Фелассана. Странная покалывающая энергия прокатилась по его коже, потом пропала, и вместе с ней исчезла вся боль. Воздух был холодным, а комната — темной, пахло камнем и пылью, но это было нормально, никакой непонятной магии, мучившей его на эльфийской тропе.

Единственный свет в комнате исходил от элувиана, откуда вышли Бриала и Фелассан, когда Мишель обернулся. Спустя мгновение за ними последовала Селина.

— О, обыденность, — сказал Фелассан и поднял свой посох. Вспыхнул свет, и их взорам открылась оставшаяся часть комнаты.

Это было большое круглое помещение, сопоставимое по размерам с тронным залом в Вал Руайо, заполненное выставленными ряд за рядом саркофагами. Потолочные руны поймали свет посоха Фелассана и мягко засияли, не причиняя при этом никакой боли, в отличие от тех, что остались на тропе.

А вдоль стен огромной круглой комнаты располагалось множество элувианов.

— Это центральная палата? — спросил Мишель. Если один из этих элувианов ведёт в Вал Руайо, они могли добраться до дворца ещё до заката... Хотя это означало ещё одну прогулку по проклятой тропе.

А ещё это значило, что его императрица должна будет решить, как поступить с Бриалой, но это её личное дело.

— Не совсем, — ответил Фелассан. — Хотя теперь у нас, по крайней мере, есть выбор. Каждый элувиан связан с другим тропой, и один из них может вести к палате, где возможно пробудить все элувианы.

Селина состроила рожицу.

— Но с этим камнем, который дал нам демон, мы и так можем пробудить любой, что нам нужен. Разве мы не можем просто использовать его, чтобы добраться до Вал Руайо?

— Конечно, — Фелассан широким жестом обвёл всю комнату. — Который из этих отправит тебя туда?

Селина вздохнула, а Фелассан улыбнулся:

— А, вот видишь. Имшаэль сказал, что рубин приведет к центральной комнате. Без него придется вслепую бродить по этим тропам довольно долго, и хорошо, если не окажешься где-нибудь в сердце Тевинтера.

Селина раздраженно кивнула.

— Я знаю. Для некоторых из нас тропы довольно неприятны. Прости мне минутное желание сократить количество переходов, — женщина достала камень из мешочка на груди и сжала его в руке. — Думаю, нам нужно пройти через... Вон тот, — указала она, указав на одно из зеркал в дальней стене комнаты. — Только сперва немного отдохнем, — добавила она и улыбнулась Мишелю.

— Я не возражаю против нескольких минут покоя, прежде чем мы снова вернёмся в тот мир, Величество, — он покачал головой, и нечто тусклое и неясное на полу привлекло его внимание. — Похоже, кому-то на тропе пришлось ещё хуже.

Остальные проследили за его взглядом и увидели древние останки лежащего на полу скелета в тонких шелках, которые время превратило в лохмотья. Некоторые тела покоились рядом с другими, старые кости перемешались, как будто эльфы сжимали друг друга в объятиях перед смертью, пытаясь согреться. Другие лежали отдельно, свернувшись, словно дети.

— Никакого оружия, — отметил он через минуту, с любопытством наклонившись над одним из тел.

— Будь осторожен, — сказала Бриала. Она присела, тщательно вглядываясь в землю и осторожно проводя пальцами по камням, и Мишель понял, что она ищет ловушки.

Спокойно сидящий на краю саркофага Фелассан ответил Мишелю:

— Это слуги, а не стражи. Когда элувианы погрузились в сон, они оказались заперты здесь. Обрати внимание, из этой комнаты нет обычного выхода.

— Это... — Бриала, спохватившись, вернулась к осмотру пола. — ...Трагично, — закончила она спустя мгновение и воткнула нож в щель между двух камней. — Думаю, я нашла главную точку ловушки этой комнаты.

— Мне интересно, как они здесь оказались, — сказал Фелассан. — Может, элувианы не засыпали все разом? И эти несчастные убегали, надеясь попасть в комнату с выходом наружу, только чтобы закончить... Вот так.

Что-то в странном тоне эльфа было не так. Мишель быстро глянул на него. Глаза Фелассана смотрели в никуда через комнату, а пальцы выстукивали на саркофаге неровный ритм. Мишель вспомнил то чувство, когда долийские эльфы входили в свой транс, когда они освободили его и забыли про него, когда он ушел.

— Фелассан...

— Можете представить? — спросила Бриала, её пальцы двигались, пока нож был воткнут в щель между камнями. — Застрявшие здесь, сознающие, что осуждены на смерть... Ради чего? — её голос тоже звучал неестественно. — Ради гордости и чести дворян, которые запечатали их здесь?

— Уверена, дворянам на поверхности пришлось тоже не сладко, — осторожно произнесла Селина.

—Величество, погодите, — Мишель почувствовал, как по шее побежали мурашки.

Казалось, Бриала не слышит никого из них. Её голос стал резким.

— Они играли в свои игры, пока слуги истекали кровью и умирали за них. Спрятавшиеся здесь, ждущие, что будут найдены, окруженные трупами, которые одеты лучше, чем они!

— Их последние минуты, — тихо продолжил Фелассан. — Были наполнены голодом и гневом.

Кости на полу начали двигаться, подергиваясь и подпрыгивая.

— Величество, трупы, — Мишель вышел вперёд и резко ударил Фелассана ладонью по лицу. Когда эльф заморгал и затряс головой, Мишель повернулся и ударил по щеке Бриалу.

— Вижу их, мой рыцарь, — Селина достала кинжалы. — Предложения?

В Академии в основном учили сражаться с противниками из плоти и крови, облаченными в броню, но шевалье не были бы так знамениты, если бы не были подготовлены к схватке и с необычными противниками. Мишель изучал техники борьбы с магами, принятые у храмовников, и тактику сражения с порождениями тьмы Серых Стражей.

А во время суровых испытаний в покинутых подземельях дрожащий под своей бронёй Мишель научился драться с мертвецами.

Их были десятки. Казалось, все несчастные погибшие эльфийские слуги собрались в этом зале. Они волочили ноги, древние кости скрипели и сталкивались со стуком, изодранные лохмотья расползались. Пустые глазницы их черепов светились холодным светом.

— Хотя бы не вооружены, — сказала Селина, медленно поворачиваясь по кругу. Они были окружены.

— Нет, — Голос Бриалы срывался, но она снова была собой. — Взгляните на их руки, на зубы.

Кости вытягивались и деформировались, руки заканчивались изогнутыми грубыми когтями, а рты скалились кривыми клыками.

— Фелассан! — позвал Мишель, приготовив меч и поднимая щит. — Можешь воспользоваться магией?

Фелассан вскочил на один из саркофагов и поднял посох, но не как магический инструмент, а как простое оружие ближнего боя.

— Конечно, — ответил он. — Но это непременно ослабит Завесу, и в этой комнате появится ещё больше таких тварей.

— Тогда держись подальше.

Трупы, наконец поднявшиеся на ноги, потащились вперёд с когтями наготове. Хотя у них не осталось глоток, из клыкастых ртов всё же доносилось зловещее хищное шипение. Мишель оценил расположение врагов и союзников и пришёл в движение.

— Бриала, забирайся к нему повыше. Поливай стрелами задние ряды. Ваше Величество, прикрывайте фланг.

Не дожидаясь их реакции, Мишель поднял щит и бросился вперёд.

Воин мог заслужить уважение, расправившись с бандитами, победив другого воина в официальном поединке, и даже поймав огромное животное. Все эти противники живые, и битва с ними — это сражение с их отчаянным стремлением выжить.

Но битва с трупами и порождениями тьмы была бойней. В ней не было ни чести, ни славы, только мрачная гордость от осознания того, что в мире стало на одного монстра меньше.

Мишель отшвырнул одного мертвеца щитом, мечом разбил череп другому, врезался плечом в третьего, который попытался уклониться. Он подступил, поднял щит, чтобы отразить атаку острых, словно кинжалы, когтей, и расколол плечо трупа.

Враги не отступали, даже когда он сразил третьего, затем четвёртого. Это было просто, так же просто, как пробежка от рассвета до заката в полной броне. Если ему хватит выдержки и силы, чтобы не дать им задавить его числом, он сотрёт их всех в порошок. Но стоит споткнуться от усталости или страха, и он погибнет.

Блок, шаг, удар, шаг. Дыхание в груди спёрло. Повсюду вокруг него шипели и рычали трупы. Когти цеплялись за края его щита. Клинок становился тяжелее, и появилось искушение позволить мертвецам навалиться на щит, чтобы потом обратить их силу против них самих.

Мишель как-то раз видел, как его приятель, тоже проходивщий обучение, поддался такому искушению — подумал, что резкий толчок компенсирует его секундную передышку. Трупы разорвали ему горло мгновение спустя.

Он рывком высвободил свой щит из их хватки, отбросил трупы назад и раздробил ещё один череп всё тем же проклятым Создателем ударом. Блок, шаг, удар, шаг.

Краем глаза он видел, как Селина рубила орду кинжалами. Железо или сталь ничего не могли бы сделать с костяным врагом, но сильверитовые клинки Селины срезали когти трупов, оставляя следы пламени, заставляющие бледно-жёлтые кости чернеть. Пока она уничтожила лишь нескольких, но этого было достаточно для прикрытия фланга Мишеля.

Позади них черепа раскалывались, словно глиняные вазы, когда Бриала выпускала стрелу за стрелой. Как и простые действия Мишеля, это было не более чем тренировкой.

Блок, шаг, удар, шаг. Мишель споткнулся о сломанную кость руки, вернул равновесие и широко взмахнул клинком, так, что отшвырнул ближайших мертвецов назад прежде, чем они успели схватить его. Небрежно, слишком небрежно. Его старые учителя сняли бы с него шкуру за подобное. Усталость, ленивые, замедленные шаги ведут к ошибке. Длинный меч, благородный клинок из сияющего сильверита, казался тяжелее каменного молота, и на задворках разума, как и всегда во время продолжительных тренировок, появился тихий шепот.

Просто вложи больше в каждый удар, и отдыхай, пока клинок вонзается в плоть.

Отбрось щит и перехвати меч обеими руками. С двумя руками будет намного легче.

Или ещё лучше — просто беги. Беги до тех пор, пока не совершишь ошибку, которая тебя погубит. Пока не сорвёшься и не докажешь им, что ты всего лишь подделка. Обычный мальчишка из трущоб.

— Я, — прорычал он сквозь стиснутые зубы, — сэр Мишель де Шевин.

Блок, шаг, удар, шаг.

— Я — сэр Мишель де Шевин.

Раскололся очередной череп. Три скелета заскрежетали когтями по его броне, и он раздробил их руки в пыль ударом щита, отпихнул их назад, а сам встал в правильную стойку, несмотря на то, что ноги у него горели и нещадно болела спина.

— Я — сэр Мишель де Шевин!

Мимо его лица просвистела стрела и воткнулась в череп трупа, и он поставил блок, сделал шаг, ударил и шагнул к следующей цели, а затем вдруг обнаружил, что огромная погребальная комната перед ним завалена раскиданными конечностями и разбитыми костями.

Он сделал судорожный глубокий вдох и, неожиданно для себя самого, расхохотался, прислонившись к

саркофагу. Он не знал, сколько всего трупов поднялось и пало, но мрачный голос у него в голове ошибался. Его старые учителя могли бы им гордиться.

И тут позади раздался голос.

— Ты, без сомнения, сэр Мишель де Шевин, — сказал Великий Герцог Гаспар, — А я жду не дождусь отмщения за гибель моего барда.

Селина похолодела, когда обернулась и увидела Великого Герцога

Гаспар вышел из того же элувиана, что и они. Зеркало всё ещё мерцало и переливалось, и Селина не могла понять, был ли виной тому её рубин или Гаспар каким-то образом заключил собственную сделку с демоном.

Он стоял у стены, вместе с Лордом Ремашем и молодой женщиной в одеянии из серого атласа, которая сжимала в руке мягко светящийся белым посох. За их спинами из элувиана выходили солдаты.

Противники явно имели большое численное преимущество. Мишель, несмотря на то, что старался держаться гордо и прямо, был измотан.

Действовать нужно было немедля. Если войдут все солдаты Гаспара, шансов не останется вовсе.

Она открыла было рот, чтобы приказать вступить в бой, но её внимание привлекло едва уловимое движение Бриалы, которая чуть заметно покачала головой

— Великий Герцог Гаспар, — спокойно произнесла Селина, — вы продолжаете меня удивлять. Хотя вы могли бы прибыть на несколько минут раньше и предложить нам свою помощь.

— С мертвецами? — ухмыльнулся Гаспар. — Я был бы обязан помочь, если бы вы попросили меня об этом. Так что хорошо, что я опоздал.

Селина отступила назад, простое предусмотрительное действие; теперь между ней и Гаспаром располагался саркофаг, а Бриала попадала в поле зрения. Эльфийка наложила стрелу на лук, подняла оружие, но тетивы не натянула. Когда Селина взглянула на неё, Бриала ударила по луку мизинцем. Не обученный искусству барда принял бы это за обычный нервный жест неопытного бойца.

Для бардов движение Бриалы означало: "Заставь их приблизиться".

Селина не знала, каковы намерения Бриалы, но этот жест, подразумевающий наличие плана, — всё, что у неё было.

— Неужели ты не проявишь благоразумие, Гаспар? Сколько жизней ты выбросил в этой нелепой борьбе за власть? Сколько ещё погибнет из-за твоего отказа продолжать Игру?

— Игра, — ответил Гаспар, — не моя. А насчет того, сколько ещё... — он пожал плечами, улыбаясь. Достаточно. Но моих людей погибнет меньше.

Он был слишком самоуверен. Необходимо выбить его из колеи.

— А если я приму твоё предложение женитьбы?

Улыбка Гаспара увяла.

— Я предлагал от чистого сердца, Селина. Ты же сейчас пытаешься вовлечь меня в одну из своих игр. Я не смогу одолеть тебя в словесных баталиях. Никогда не мог, — за ним собиралось всё больше солдат, и он шагнул ближе.

Селина бросила взгляд на Бриалу, и та просигналила "пока рано"

— Если ты такого невысокого мнения о своем красноречии, — заметила она, — то, возможно, найдешь престол Орлея не таким комфортным, как думаешь. Ты сам себя дуришь. Только грубые вояки думают, что империю можно сохранить, лишь размахивая мечом, — она перевела взгляд на человека рядом с Гаспаром. — Герцог Ремаш, видящий себя следующим Великим Герцогом, несмотря на то, что никогда не был шевалье. И... Юная леди Лиенн де Монсиммар, — догадалась она по фамильным символам на одежде девушки, — которая верит, что Гаспар защитит отступницу, когда Круг станет служить ему. Будущая элита империи, — Селина холодно улыбнулась, — съёжилась у дверей, пока императрица и её защитник сражались с мертвецами.

— Да, Селина, это называется тактикой, — вздохнул Гаспар. Селина отметила, что Ремаш был задет её колкостью, тогда как Лиенн лишь равнодушно пожала плечами. — Это то, чему меня учили шевалье, пока ты угождала Церкви и обменивалась намёками с придворными. Кстати, получилось? Помешала храмовникам и магам втянуть нашу славную империю в войну?

— Ты сделал этот вопрос несколько неактуальным, когда сам втянул нашу славную империю в войну, — Селина покачала головой и во время этого движения увидела, как Бриала чуть заметно сдвинула одну ногу. Она указывала на свой кинжал, по-прежнему воткнутый в пластину на полу, которая приводила в действие древние ловушки в комнате. Теперь Селина поняла.

— А когда ещё больше наших земель отойдет Ферелдену или Неварре, — добавила она, — ты, без сомнения, будешь клясться, что это не твоя вина, свирепствуя из-за поражения в битвах, которые тебе не стоило было начинать.

Гаспар сверкнул глазами.

— Но эту битву я выиграю, Селина, — заявил он и снова сделал шаг вперёд, пока в комнате становилось все больше прошедших сквозь зеркало солдат. — Лучники, приготовиться. Если ваша бывшая императрица пожелает принести мне клятву верности, пусть живёт, — через зеркало перешагнула последняя фигура. К удивлению Селины, это была молодая эльфийская целительница из долийского лагеря. — Зеркало?

— Закрылось за нами, — ответила эльфийка и одарила Селину неприветливым взглядом. — Но если ты получишь камень, который сейчас у неё, я смогу активировать любой элувиан, который нам нужен.

— Через минуту он будет твой. Селина? — он улыбнулся, она промолчала, тогда Гаспар, не отводя от неё глаз, сказал: — Солдаты, если она и её люди настолько глупы, что собираются драться, убейте их на месте, — затем он перевёл взгляд на Бриалу. — По крайней мере, ты будешь погребена вместе со своим народом.

— Помнишь, что ты сказал мне, когда я сидела в тюремном возке, Гаспар? — спросила Бриала, медленно спускаясь с саркофага.

Гаспар выгнул бровь.

— Что ты симпатичнее меня?

Спрыгнув, Бриала выдернула свой кинжал.

— Нет. Ты сказал, что я опасна.

Перекатившись за саркофаг, пока мимо свистели стрелы, Бриала сделала один-единственный выстрел.

Это был слабый выстрел из полунатянутого лука, который никогда бы не пробил броню или кость.

Однако его было достаточно, чтобы надавить на напольную плиту возле Гаспара.

Воздух взорвался ослепительным и оглушающим пламенем. Селину швырнуло на землю, в ушах у неё зазвенело, а пламя дугой охватило пятачок, где она стояла. Ошеломленно пытаясь восстановить дыхание, она поняла, что это не взрыв заставил её упасть. Это Мишель защищал её собственным телом. Он перекатился в сторону, спокойно поднимаясь на ноги, но Селина заметила, что его броня дымится.

Там, где стояли Гаспар и его люди, пол почернел, и большинство солдат превратились в обуглившиеся тела, новые трупы в компанию к старым. Сам Гаспар в обожженной и дымящейся, как и у Мишеля, броне был уже на ногах, лицо мрачнее тучи. Ремаш стоял на коленях в нескольких ярдах поодаль и откашливался, Лиенн лежала без движения на полу, а целительница, защищённая ореолом потрескивающей магической энергии, с любопытством смотрела на неё.

Элувиан, через который они пришли, был исчерчен паутинной сетью трещин, а поверхность его была туманно-серой и безжизненной.

— За императрицу! — вскричал Мишель и бросился на Гаспара. Гаспар поднял свой щит. Два шевалье столкнулись, загремев сталью, Мишель навалился, оттесняя Гаспара назад, пока тот неистово защищался от яростного нападения.

Видимо, время для разговоров прошло, и Селина со своей стороны была готова убивать.

Один из людей Гаспара с трудом поднимался на ноги, и Селина, не долго думая, рванулась вперед, пнула его под колено и перерезала ему горло. Другой воин, сильно обожжённый, но в сознании, вытащил свой меч, но ему в глотку вонзилась стрела, и он безмолвно рухнул.

— Как сказал сэр Мишель, за императрицу, — Бриала накладывала вторую стрелу, и Селина быстро улыбнулась ей.

Затем она повернулась к Ремашу, тот уже поднимался на ноги.

— А, Герцог Ремаш, — Селина сделала выпад, уклонилась от его неуклюжего удара и раскроила ему скулу. — Вам стоит подумать о карьере драматурга.

— Мишель.

Холодная ненависть в прозвучавшем голосе заставила Селину обернуться, и она увидела эльфийскую целительницу, поднимающую свой посох.

Вокруг девушки заплясала энергия, завихрились огни, и Селина, чувствуя подкатившую тошноту, увидела, как к близлежащим телам мертвецов потянулись усики света. От трупов донеслось шипение магии, а эльфийская целительница словно засветилась изнутри.

— Бриала, эльфийка! — Селина нырнула прочь от Ремаша и бросилась было на целительницу, но Ремаш встал между ними. Кровь заливала его щеку, он ощерился и широко замахнулся на Селину, заставив её отойти назад.

Ударив своим щитом по щиту Мишеля, Гаспар оттолкнул своего противника и занес меч сверху. С невероятной скоростью Мишель отбил атаку и ответил ударом снизу, который задел ногу Гаспара, и тот споткнулся. Гаспар успел закрыться щитом от последовавшего сверху удара мечом, но пошатнулся и вскрикнул, когда щит Мишеля врезался в его щит.

— Мишель, — снова произнесла эльфийская целительница голосом, отразившимся от стен комнаты, и на этот раз Мишель услышал её. — Надо было меня убить.

Она подняла руки вверх, словно собирала воздух в чашу.

В воздухе что-то завибрировало, и вокруг защитника Селины замерцала магия. Шевалье начал было отбиваться, когда, словно искрящийся дым, она окутала его, но попытки Мишеля были тщетны. Он попытался бороться с мощью магии, и Селина услышала ноющий скрип сминающейся брони.

Ремаш оцепенело уставился на сокрушающую Мишеля силу, словно зачарованный. Селина стрелой пронеслась мимо него.

— Бриала! — завопила она и кинулась на эльфийскую целительницу, по-прежнему окружённую мерцающим воплощением силы, которую она вытягивала из мёртвых тел в комнате.

Кинжалы Селины ударились о мерцающий барьер колдовской силы на расстоянии ладони от горла эльфийской волшебницы. Мгновением позже о тот же барьер разбилась стрела Бриалы.

Эльфийка не удостоила их и взглядом. Её глаза были устремлены только на Мишеля, который уже упал на одно колено, напрягая все силы, чтобы противостоять разрушительной мощи её магии.

— Ты убил мой народ! — прокричала она, и Мишель застонал. — Ты убил всех, кого я любила!

— О, прелестно, теперь мы демонстрируем наши тайные магические таланты, — воскликнул Фелассан, принимая вертикальное положение. Плащ эльфа еще дымился. — Можно, я буду следующим?

Его посох завибрировал от наполнившей его силы, когда эльф быстро повернулся кругом, и волна магии, от которой зарябил воздух, взрывом пронеслась через комнату.

Волна окатила Селину, и палата погрузилась во тьму.

На одно ужасающее мгновение она решила, что ослепла, но затем разглядела элувианы, мерцающие вдоль стен, за исключением того, который треснул. Она также увидела бледное сияние вокруг коленопреклоненного Мишеля — призрачный свет колеблющейся и распадающейся пустоты, словно рисунок мелом под дождём.

Селина поняла, что именно сделал Фелассан. Он рассеял всю магию вокруг себя.

Эльфийская целительница закричала, и Селина увидела, как она корчится от боли, окруженная собственными усиками магии. Всё её колдовство, защитный барьер и вся сила, которую она вытянула из ближайших трупов, шипели на её коже. Посох упал на пол, его цвет сменился на тускло-красный.

Посох Фелассана полыхнул и исторг ещё один сноп света, заливший комнату тем же мягким сиянием, как и прежде. Эльфийская целительница лежала на земле, дрожа, все остальные на мгновение остолбенели. Ремаш прижимал ладонь к окровавленному лицу. Бриала взирала на Фелассана с благоговейным ужасом, и даже Гаспар выглядел неуверенным в своих дальнейших действиях, он сделал несколько шагов назад и с поднятым щитом переводил взгляд с одного присутствующего на другого. Мишель всё ещё стоял на коленях, бледный и мокрый от пота, его броня была повреждена и помята призрачной силой, едва не выбившей из него дух.

К удивлению Селины, сам Фелассан выглядел скорее обеспокоенным, нежели ликующим.

— Рассеивание может оказать довольно неприятный эффект на того, кто окружает себя чрезмерно мощной магией, — происзнес он в наступившей тишине. — Могу я попросить всех присутствующих здесь магов воздержаться от использования своих эффектных заклинаний в комнате, где Завеса так тонка? Вдруг что-нибудь решит через неё прорваться.

Словно в ответ, раздался глухой скрежет камней — это открылись крышки трех самых больших саркофагов в комнате.