Империя Рун. Том 2

Глава 20. Колокольный звон

Едва мы с Витати вышли из трактира и направились домой, в стороне конюшен послышался какой-то глухой хлопок. Еще не понимая, что происходит, мы с келандкой двинули в сторону ипподрома, а мимо нас уже пробежали несколько стражников, что бросились на зов сигнального колокола.

Чем ближе мы подходили к столь знакомому нам месту, тем понятнее становилось, что что-то произошло.

— Господин Рей! Госпожа Витати! — воскликнул один из конюхов, что дежурил сегодня вечером. — Беда случилась!

— Что такое? — деловито спросила Витати.

Я же заглядывал мужчине за плечо, пытаясь понять, почему вокруг одной из конюшен на десяток стойл толпится народ.

— Господина Магнуса, коновала нашего… Того! Убили! — воскликнул мужчина.

Мы с келандкой переглянулись. Я же только что разговаривал с магом! И выглядел он совершенно обычно! Да и кому придет в голову убивать целителя?!

Не говоря больше ни слова, мы с винефиком устремились вперед. Убийство мага — страшное дело, особенно, если этот маг служил Варналам. Первая моя мысль была проста и очевидна. Граф Умберт. Не имея возможности дотянуться до меня, во всяком случае, дотянуться прямо сейчас, отец убитого мной выродка решил ударить по доверенным слугам и людям в окружении барона. Тем более, отношения барона Варнала и графа Умберта и до бойни на дороге были далеки от дружеских…

Растолкав зевак и войдя в конюшню, мы увидели странное. Магнус лежал у одного из стойл с то ли пробитой, то ли взорванной чем-то головой, а у стены обнаружилось обезглавленное тело неизвестного мужчины. По одеждам я бы сказал, что он из наемников или вовсе, бандитов, о чем свидетельствовали крепкие руки и широкая спина. Лица неизвестного я не видел по причине того, что голова была отделена от тела и лежала чуть в стороне, на соломе.

— А я его знаю! Это еще тот душегуб! — воскликнул один из конюхов, тыча пальцем в обезглавленный труп. — Видал я его!

— Да свистишь!

— Говорю тебе, душегуб!

— И как он с господином магом справился? По голове приложил чем?

— А может и приложил!

— Тишина! — гаркнул десятник городской стражи, подходя к убитому магу. — Убили магика, так что это дело Башни!

Я же, показав жетон мага на груди, мягко скользнул к Магнусу, игнорируя косые взгляды.

Убить мага очень непросто, а целителя, даже жетонщика — сложно вдвойне. Этого можно добиться только если отсечь голову или… взорвать ее изнутри, как произошло здесь.

В нос ударил запах крови, но перевернув тело лицом вверх, я еще раз убедился, что передо мной лежит маг-коновал, с которым я еще часа полтора назад приятно выпивал за столом в трактире, дожидаясь Витати.

В груди резко похолодело. Магнус был хорошим человеком, многому меня научил. Но в первую очередь я был обязан магу тем, что выжил в императорском поместье прошлым летом — он и сам это сегодня вспоминал. Правда, маг посчитал, что чем-то меня подставил, а по всей видимости…

Мой взгляд зацепился за какую-то железную трубку в соломе. Подняв ее, я сразу же почуял почти забытую вонь. Такой запах исходил от сизых облаков, что поднимались после каждого залпа гурензийских рыкачей, тогда, когда нас атаковали на море. Он был столь странным, что спутать его с чем-либо другим было просто невозможно. Неужели вот эта вот трубка — это миниатюра корабельного орудия, снаряды которых я ловил на щиты?!

Понюхав еще раз трубку и окончательно убедившись в том, что пахнет она так же, как и воздух во время залпов на море, я посмотрел на бездыханное тело мага. Учитель рассказывал мне о гурензийских алхимиках, и о пушках, которыми нас атаковали. Очень дорогостоящее оружие, редкое, сложное. А это значит, тот, кто дал бандиту эту штуку — мне почему-то казалось, что Магнус успел утащить своего убийцу за собой в бездну — был крайне обеспечен. Скорее, даже очень богат.

Умберт. Больше некому.

Я опустился на колени рядом с телом мага и взял его за руку. Я так виноват! Так виноват! Прости, Магнус! Мои неосмотрительные поступки, мое убийство Дика Умберта, за которое я не понес наказания, в итоге вылилось вот в это…

К горлу подступил предательский ком, а чувство вины буквально вколачивало в землю. Магнус многому меня научил в плане целительства и общения с животными, многое рассказывал о лошадях, когда был трезв и работал, поддержал меня сегодня вечером. Он точно не заслуживал такой смерти.

Я сжал уже остывшую ладонь убитого, как мои пальцы нащупали на кисти, под рубашкой, старое украшение, которое всегда носил Магнус. Его деревянные четки, нанизанные на крепкую нитку и сейчас обернутые вокруг кисти в два оборота и затянутые небольшим узелком, как браслет. Маг говорил, что они позволяют ему расслабиться после тяжелого дня, да и всегда есть чем занять руки, если выдалась свободная минутка и хочется подумать. Борясь с тем, чтобы не расплакаться прямо тут, у всех на виду, я аккуратно снял простенькое украшение с руки мага и, перебросив пару костяшек на нитке, совсем как Магнус, надел его на запястье. Четки легли туда, где раньше носил амулетик Эо, который не пережил событий в районе мастеровых и рассыпался в пыль от потока белой магии. А новый скрутить у меня все не доходили руки. Значит, теперь я буду носить эти четки, чтобы не забывать ни Магнуса, ни того, во что могут вылиться мои действия.

Все остальное было как в тумане. Вот, внутрь вломились еще стражники, которые вытолкали всех посторонних, в том числе и меня с Витати, наружу, а еще через полчаса появились стражи Устава, а следом за ними — Трибунальный Истигатор Неро. Весь отряд проследовал внутрь конюшни, а уже через пять минут Неро вышел наружу, оставив поисковые дела своим людям.

Окинув значительно поредевшую толпу взглядом, мой покровитель зацепился за нас с Витати взглядом и подошел ближе.

— Приветствую, — деловито сказал Неро. — Мне сообщили, что на конюшнях убили мага.

— Все так, господин Неро, — кивнул я магу, что сейчас сосредоточенно всматривался куда-то вдаль, будто бы размышляя.

— Странно все это, кому могла понадобиться смерть тихого пьяницы? — протянул истигатор. — Одно радует, коновал сумел утащить убийцу за собой, тут никаких сомнений.

Мы с Витати согласно кивнули. Я уже поделился с келандкой мыслью о том, что бандит использовал гурензийский самострел, но Магнус успел закончить атакующую печать и забрать своего убийцу за собой.

— Там точно не было никого третьего? — внезапно спросила Витати, не моргая глядя на Трибунального Истигатора.

— Абсолютно, — поделился Неро. — Я лично колдовал поисковые печати и никакого постороннего следа обнаружено не было. Но я бы попросил вас быть осторожнее, особенно, во время службы во дворце…

— Я уже не в гвардии, — сказал я Неро.

— Вот как?! — удивился маг. — Что случилось?

— Принцесса освободила меня от службы… — пряча взгляд, ответил я магу. — Так что вам с госпожой Виолой больше не придется тревожится, что я натворю дел на Замковой горе…

Неро покачал головой, после чего похлопал меня по плечу.

— Оно и к лучшему, Рей, оно и к лучшему. Осиор всегда был против того, чтобы ты служил аристократам. Ты и твои братья по учению — будущее Круга!

Витати не удержалась и едва заметно фыркнула, что не укрылось от истигатора. Неро холодно улыбнулся келандке, но ничего не сказал. Об отношении винефика к Кругу и печатной магии даже говорить не надо было — все и так понятно.

— Мне сказали, ты подходил к телу мага, Рей. Может, нашел что-нибудь странное? Кроме гурензийского самострела? Какие-нибудь предметы?

— Нет, господин Неро, ничего такого, — помотал я головой. — Я не видел никаких амулетов или чего подобного, кроме той странной вещицы с рукоятью. Самострела, как вы сказали.

— Понятно. Ладно, идите домой, — сказал Неро, — а я распоряжусь, чтобы на императорских конюшнях и у Варналов подежурили кто-нибудь из братьев Трибунала. Может, у коновала были и свои враги, но если это опять дворянские распри…

Трибунальный Истигатор многозначительно замолк. Мы же с Витати раскланялись с истигатором, после чего пошли домой. Неро был прав — нечего там более торчать. Мы и вовсе задержались, потому что я хотел перекинуться парой слов с Истигатором, надеясь, что он явится на такое серьезное происшествие лично. И не прогадал.

Следующие дни прошли относительно тихо и спокойно. Я засел за книги и амулеты, отвлекаясь только на еду, и тренировки с Витати. Видеться с Торисом мне категорически не хотелось, да и сам баронет был пока на дежурствах и не докучал мне. Но прятаться от друга вечно я не мог. Так что на третий день после убийства Магнуса я увидел младшего Варнала на ипподроме, как раз когда мы с Витати отрабатывали бой на мечах.

— Ладно, сегодня хватит, — внезапно сказала келандка, первой увидев Ториса, — у тебя вон, дела пришли.

Я оглянулся и понял, о чем говорила дочь Келанда. По лицу Ториса было видно, что мне предстоит непростой и долгий разговор с баронетом.

«Главное, опять по мордасам не получить», — подумал я, подходя к баронету.

— Завтракал? — спросил баронет вместо приветствия.

Я только отрицательно мотнул головой, после чего Торис предложил мне ополоснуться и пойти куда-нибудь поесть. Где и поговорим. Само собой, ноги вынесли нас к любимому заведению, что сейчас радовало открытыми дверьми, запахом свежего хлеба и относительной прохладой зала.

— Мне сказали, ты куртку сдал и расчет получил, — хмуро сказал Торис после того, как сделал заказ. — А я-то надеялся, что вместе служить будем…

— Я тоже надеялся, — сказал я, принимая у разносчицы кружку прохладного, только из погреба, эля, — но вот видишь, как повернулось…

— Парни сказали, вы серьезно повздорили. Ну, с… — Торис замялся, не зная, как правильнее в этой ситуации назвать принцессу.

— С Отавией? — помог я другу. — Да, было дело.

— И что там случилось? — спросил Варнал.

Я внимательно посмотрел на Ториса и решил, что в этот раз я не буду его держать в неведении, ведь еще лопнет. Хватит, намолчался как самый умный.

— Случилось, что должно было, — пожал я плечами, — меня упрекнули в самоуправстве, я ответил… Слово за слово…

Вспоминая ругань, что мы устроили с Отавией, в груди опять начало щемить. Но уже не так сильно, как когда я сдавал Легеру куртку и получал он него серебро в расчет жалования… Уже не так сильно.

— Понятно, — кивнул Торис. — Вместо тебя теперь другой магик, напыщенный весь из себя такой, важный. Неприятный тип.

Судя по описанию, это был один из старших колдунов и подчиненных Легера.

— Не ссорься с ним, — посоветовал я Торису. — Маги обычно злопамятны.

— Ну ты-то вроде нет, — удивился друг.

— Ты точно в этом уверен? — ответил я баронету, пряча улыбку за кружкой эля.

Торис сначала не понял этой маленькой шуточки, а позже — рассмеялся и ткнул меня кулаком в плечо.

— Ладно, все с тобой понятно! Не видать тебе простого мужского счастья! Что с дочерью кухарки, что с целой принцессой! Может это ты дурак, а не девушки плохие? — подколол меня Торис.

— То что я дурак, я даже не спорю, — отмахнулся я. — Вот только другие платят…

Мы оба сразу же вспомнили Магнуса. Тело мага сожгли вчера, как того требовали традиции Башни. В отличие от простого народа континента, колдуны не желали превращаться в мертвяков, что ищут горячей крови, так что каждый умерший член Круга без вариантов отправлялся на погребальный костер, как это было принято и в моей родной Лаолисе.

— Не знаю, кто так невзлюбил старину Магнуса, но справедливости ради стоит сказать, что ему и так недолго оставалось. С учетом того, сколько он пил, — поднял брови Торис. — Да и погиб он в бою, по сути. По мне достойная смерть. Лучше, чем пуская слюни и гадя под себя.

Слова Ториса звучали грубо, но смысл в них был. Как и сказал господин Неро, коновал успел сотворить печать Фео и забрать за собой бандита. Так что да, пусть Магнус и был пьяницей, что прожигал свой талант, меняя печати на выпивку, но погиб он как настоящий боевой маг.

— Я дежурю завтра и послезавтра, — Торис перевел разговор на другую тему, — а потом можно сходить в город. Как раз начнется самое интересное.

Тут я был согласен с баронетом. Из-за приближения официальных празднований юбилея правления Форлорна Девятого воздух в Шамограде был прямо таки наполнен всеобщим предвкушением. Кое-где развешивали флажки в цветах императорского дома, трактирщики сколачивали специальные широкие столы и лавки для народных гуляний, без конца подвозили новые и новые бочки с пивом, сидром и вином. Короче, работа кипела, город был похож на огромный муравейник, а ушлые дельцы только потирали руки, предвкушая грядущие прибыли.

Я и сам был не прочь спустить денег. Понятно, что в эти дни пиво и вино будет дороже, но не для этого ли я пахал столько месяцев, не разгибаясь, над амулетами?! Мы с Витати и так держались молодцом — не залазили в деньги учителя, я делал свои накопления, винефик — свои. Жили мы относительно скромно, так что можно будет и гульнуть вслед за всей прочей столицей.

— Я думаю, еще с парнями встретиться. Которые башенные.

— Гипперт и компания? — уточнил Торис. — Можно! Можно! Мне он понравился, пусть и щеголеват с виду, не по статусу, но парень вроде приятный.

— Там все такие, — ответил я. — Ну, кроме Ронни, но он у нас игрок, любит ставки делать.

— Помню, ты рассказывал. Ну, кто-то пьет, кто-то по девкам больше, а кто-то как Ронни, — выдал Торис очередную мудрость.

Было видно влияние на баронета старших товарищей по гвардии. Мой друг, будто бы губка, впитывал все, что находилось вокруг. Со мной он был спокоен и осмотрителен, с братом — серьезен и собран, а вот со служивыми — немного распущен и грубоват. Таков уж Торис Варнал.

Разошлись мы с баронетом спокойно. Я отправился к себе — заканчивать с амулетами, которые понесу завтра на большой рынок за западными воротами, а у баронета и так дел хватало. Он теперь был императорским гвардейцем.

На следующее утро, прихватив готовые изделия, я отправился по делам. У Витати на сегодня я взял отгул — плечо ныло сильнее обычного, и хоть винефик каждый раз закатывала глаза при упоминании травмы, но от занятий она меня освободила. Винефик считала, что отметина, оставленная Копьем Света, не так страшна, какой я ее считал, и что мои боли идут из головы, а не от руки. Короче, все сводилось к тому, что мне нужно меньше думать и больше тренироваться — в этом была вся Витати.

Если Шамоград был похож на огромный муравейник, то рынки Шамограда — на муравейник, который знатно разворошили палкой. Крики, ругань и толчея в эти дни превышали все разумные пределы, а грузчики с носильщиками выглядели просто изможденными от бесконечной череды заказов. У меня даже промелькнуло пару мыслей, а сколько нынче они берут за свою работу? Водоносы в Нипсе постоянно задирали цены, стоило пришвартоваться новому кораблю, а тут ситуацию можно было бы сравнивать с прибытием целой флотилии. Сколько нынче стоит доставить к трактиру полудюжину пузатых бочек эля, что умещаются в кузов телеги? А дюжину мелких бочонков с вином? А ведь самые ценные напитки вовсе перевозились в крепких глиняных кувшинах — бочка в деле созревания этих напитков была едва ли не более ценной, чем само вино — сколько брали за такие грузы?

Пока я мысленно считал головокружительные прибыли разнорабочих всех категорий и мастей, что обретались на рынках по всему Шамограду, ноги несли меня к знакомым лоткам. Сегодня был важный день, сегодня я должен был заглянуть к своим старым клиентам, которые оставили крупный заказ, и отдать первую партию амулетов. Среди покупателей был и мой старый знакомец купец Амир, с которым я познакомился, когда только приехал в Шамоград с учителем.

На эти дела у меня ушло не менее четырех часов — вдвое больше, нежели бы я занимался этим в обычный день. Толчея была просто ужасная, а сесть и перекусить где-нибудь, либо же спрятаться от полуденного зноя, было просто негде. На секунду мне даже показалось, что я все еще в Нипсе, а события последних двух лет — просто горячечный бред, что настиг меня под палящим южным солнцем.

Так что едва я сумел выйти за пределы рынка и подошел к городским воротам, то сразу же направился в свой любимый трактир в верхнем городе. Можно уже начинать празднования! Закажу дорогой вырезки, хорошего вина, сыра, да вкусно, от души, поем! А может, привезли свежей рыбы… Я долгие месяцы избегал даров моря, ибо наелся их во всех видах во время бродяжничества, но со временем свинина, говядина, дичь и просто птица приелись и начало хотеться чего-нибудь привычного. А рыбу, выловленную у побережья, в Шамоград частенько привозили еще живой, благо тут до моря было два дня на веслах. Нет, не все шамоградцы лакомились свежей морской рыбой — в основном в городе торговали речным уловом, что делали выше по течению но вот в ресторанах и хороших трактирах Замковой горы или Пяти холмов можно было найти и морские лакомства первой свежести.

Решено! Сегодня — рыбный день, если повезет! А нет — значит закажу вырезку…

Деньги буквально жали мне карман. За амулеты я получил сегодня полторы дюжины полновесных — огромная выручка, а ведь мне предстояло еще забрать изделия у Ронни и ребят, которые я тоже перепродам под своей грамотой… А если выгорит, то можно попробовать поговорить с господином Суржи или кем-нибудь из других ювелиров, расширить дело…

Только избавившись от службы во дворце, я понял, как на меня давили обязанности гвардейца, сколько сил и энергии они у меня отнимали! Теперь же, оказавшись свободным, я с удовольствием строил планы. Учеба, амулеты, тренировки. Встречи с Торисом и парнями из башни, посиделки в трактирах и, чем бездна не шутит, может даже походы на бойцовские ямы и петушиные бои.

Передо мной наконец-то открылась жизнь! Настоящая, бьющая ключом жизнь, а не это унылое бдение под закрытой дверью в ожидании, что соизволят позвать помочь…

Рыбы в трактире не оказалось. Управ был почти готов послать кого-нибудь купить, если я соизволю обождать лишние полчаса, но я решил, что переплачивать вдвое за привычное, в общем-то, блюдо, не стоит. Ограничился, как и планировал, первосортной вырезкой, под которое взял отличного гоунского и выдержанного вашимшанского сыру. В вине я ничего не смыслил, но половой с удовольствием подсказал, что обычно берут купцы или дворяне, что заглядывают в сей ресторан, так что я доверился подсказке опытного человека. Гоунское, значит гоунское! Не все же давиться сидром и пивом…

Впрочем, кружечку грушевого сидра я все же взял, так, промочить пересохшее на жаре горло и просто освежиться. Тем более надо было скоротать время, пока готовится еда и накрывают на стол. В отличие от заведений попроще, где похлебку, каши или рагу наваливали из общего котла, как и мясо — с общего вертела, тут, в верхнем городе, старались готовить свежее и строго под заказ. С одной стороны — приходилось долго ждать, а с другой — блюдо всегда было очень свежим и очень вкусным.

Но едва я успел приступить к еде, как за мой стол подсел какой-то крупный мужчина. Северянин и купец, судя по всему, из Кибашама.

— Не помешаю? — спросил незнакомец.

Я от удивления даже оглянулся, думая, что мужчина ошибся столом. Но нет, он смотрел прямо на меня, улыбался и ждал моей реакции.

— Да, для тебя, Рей, много времени прошло, — улыбнулся кибашамец в густую бороду. — Ну, для тебя целая жизнь наверное пронеслась. Твоя наставница, Витати, сказала, что я могу найти тебя тут.

— Простите? Господин, а вы… — начал я, а потом меня озарило.

— Вот! Говорю же, много времени прошло, — усмехнулся северянин, протягивая руку через стол, — здравствуй, ученик господина Осиора.

— Господин Вейхоль! — воскликнул я, едва не вскакивая со своего места и пожимая руку купца. — Рад вас вновь увидеть!

— Я тоже, Рей, я тоже, — ответил кибашамец. — Всегда приятно встретиться с приличным человеком на югах.

— Какими судьбами? — спросил я. — Приехали торговать?

— И это тоже, — важно кивнул купец, — и это тоже. Но есть еще кое-что.

Мужчина потянулся к поясной сумке, которая была популярна у северян, и вытащил на свет плотный конверт, перехваченный тесьмой, дабы листы не рассыпались.

— Вот, — мужчина положил конверт на стол и подтолкнул в мою сторону. — Один наш общий знакомец, по Нипсу, просил передать.

Я посмотрел на конверт так, будто бы передо мной положили самую великую ценность в мире, посмотрел жадно, но с недоверием.

— Неужели?.. — робко спросил я.

Вейхоль же только подтолкнул бумаги ко мне, жестом показывая, чтобы я их убрал со стола. Я быстро сграбастал письмо от учителя — а это было, несомненно, оно — и спрятал за пазухой.

— Правильно, — кивнул купец. — Откроешь дома, в тишине…

— Как он? — перебил я купца. — Что с ним?

— Держится, все в порядке, — уклончиво ответил Вейхоль. — Он попросил меня об услуге — я ему помог. Об этой, в том числе. Единственное, что могу сказать прямо, Рей, не затягивай с чтением. Заканчивай обед и иди домой. Винефик тебя уже там ждет. Уговор был отдать тебе в руки, пришлось вот так…

Послание Вейхоля было вполне понятным. Нечего тут торчать — надо бежать домой.

— Но поешь спокойно, закончи дела, — продолжил купец. — Не стоит поднимать шумиху. А сейчас скажи громко, что принял чертежи и сделаешь амулеты. Ты ведь делаешь амулеты на заказ? Так?

— Так, — кивнул я.

— Тогда делай, как говорю, ну и повторяй, — тихо и серьезно сказал Вейхоль, после чего воскликнул, — вас очень рекомендовали, господин маг! Очень! И уверен, по чертежам все получится отлично! И камни я вам предоставлю, если возьметесь!

— Конечно, господин Вейхоль! — воскликнул я. — Отлично, что вы пришли по рекомендации господина Амира! Он мой давешний клиент! Один из важнейших!

— Молодец, — шепнул Вейхоль, а после продолжил уже громче, — тогда давайте отобедаем! Не против?

— Что вы, господин Вейхоль! Такой заказ! — продолжил я гримасничать.

— Не перегибай, — одернул меня купец. — Эй! Половой! Давай, расскажи, что вы сегодня подаете? Что заказал господин маг? О? Правда? Со знанием дела подошел! Еще кувшинчик гоунского, да поживее! И мне тоже вырезки, давайте!

Последующий час был самым долгим в моей жизни. Послание учителя буквально прожигало мне ребра, но мне приходилось сидеть и смаковать великолепное мясо с соленьями на гарнир, потягивать вино и трепаться с купцом об амулетах и грядущих праздниках. Но я понимал, зачем это было нужно.

По глазам Вейхоля я понял, что учитель в великой беде. Не стал бы он просить помощи у купца, с которым однажды пусть и провернул серьезное, важное дело, и уважение которого заслужил. Не из таких людей был Осиор. И если Вейхоль откликнулся и лично привез послание учителя, значит в нем содержится что-то такое, за что можно потерять голову. В прямом смысле. Так что сейчас мы изо всех сил водили за нос тех, кто мог следить за мной или купцом, прикидываясь клиентом и мастером, что принял богатый заказ.

То, что я кручу амулеты, в том числе и подарочные, для купцов, не знал только ленивый. Кибашамцы же вообще были народом интересным, северяне больше доверяли рекомендациям, чем ярким вывескам. Так что в том, что по совету знакомца Вейхоль пришел с заказом ко мне, не было ничего необычного. Да и богатый обед как нельзя кстати вписывался в картину того, что мы вели с купцом деловую беседу.

Наконец, с едой было покончено, мы с господином Вейхолем раскланялись. Купец отправился дальше по своим делам, я же двинул домой, где меня дожидалась Витати.

Не сорваться на бег было сейчас самым сложным. Я чувствовал, как конверт с посланием учителя уже стал прилипать к потной коже — так я нервничал — но даже тронуть его я боялся. Это просто чертежи и наброски будущего амулета, что ляжет на шею жены-северянки купца, с которым мы только что обедали… Только и всего…

Уже подходя к городским воротам, я услышал далекий звон колоколов. Сначала один удар, другой, после чего греметь стали все пожарные и сигнальные башни Шамограда, хотя никакого дыма или прочего бедствия видно не было.

Я сначала не понял, что происходит, но по лицам людей вокруг стало ясно, что в город пришла беда.

— А что происходит? — спросил я у знакомого стражника, мимо которого я постоянно заходил в город. — Я просто родом не отсюда… Что это значит? Этот звон?

Бой в колокола же все не прекращался, казалось, только нарастая. Мужчина, бешеным взглядом посмотрел на меня, как на умалишенного, а вместо стражника ответил его десятник, который уже стаскивал с головы шлем и смотрел куда-то в сторону Замковой горы.

— Горе, господин маг, великое горе, — ответил служака, а по его щеке покатилась скупая слеза, скрывшись где-то в пышных усах. — Так в колокола бьют только в одном случае.

— В каком?! — не выдержал я.

— Государь наш, Император Форлорн Девятый, — всхлипнул десятник, — наш император умер, господин маг.