Индийские сказки

НАРОДНЫЕ СКАЗКИ Перевод В. Л. Крашенинникова

Некий бадшах[5] созвал со всех концов своего государства мастеров и умельцев и сказал:

— Вы знаете, на что нужна каждая вещь, и можете определить ей цену. Так скажите же — велика ли цена мне? Только смотрите, не ошибитесь. За ошибку накажу сурово.

Выслушали мастера приказ бадшаха и закручинились. Ни один не надеялся спасти свою жизнь и честь.

Был среди тех мастеров один умный старик, который много чего повидал на своем веку. И вот он так сказал своим товарищам:

— Ведите меня к его величеству бадшаху. Я скажу, как велика ему цена, и спасу вашу честь.

Тогда мастера привели старика к бадшаху и доложили:

— Этот старик знает цену его величеству бадшаху, наместнику бога на земле.

— Докладывай нам все, как есть, — приказал бадшах, — не уменьшай и не прибавляй. Не то будешь строго наказан!

Старик поклонился и сказал:

— Цена бадшаху, прибежищу мира, ломаный грош!

Услышал бадшах, какая ему цена, и спросил старика:

— Как так? Почему такой бадшах, как я, стоит всего только ломаный грош?

Старик ответил:

— Когда человек покупает раба, он заставляет этого раба выполнять всякие работы, нужные и ненужные, а сам ничего не делает. Но, если кто-нибудь купит ваше величество, он не получит от этой покупки ни малейшей пользы. Не вы будете ему служить, а он вам. Да еще придется вас всячески ублажать и почитать, а толку от вас никакого.

Некогда между зверями и птицами вспыхнула великая война. Тогда летучая мышь сказала себе:

— Никто еще не решил, кто я такая — зверь или птица. Одни говорят, что я зверь, другие, — что птица. Лучше мне пока держаться особняком да обдумать все хорошенько. Не стану я примыкать ни к зверям, ни к птицам; погляжу, кто кого одолеет. Чья сторона победит, на ту я и перейду!

Тем временем звериное войско встретилось с птичьим, и завязалось сражение. А летучая мышь только смотрела на битву издалека. И стало ей казаться, что побеждают птицы. Тогда она полетела в их сторону, но не приблизилась к ним, только подумала: «Вот одержат победу, я к ним и примкну!»

Но тут ей вдруг показалось, что одолевают звери. Тогда летучая мышь шмыгнула в ряды зверей и заявила:

— Морда у меня точь-в-точь такая, как у мышей. Детеныша своего я кормлю молоком, а птицам этого не дано. Значит, я зверь. Так примите же меня в свое племя! А уж я век буду вам служить верой и правдой. Ни за что на свете вас не предам!

Звери поверили летучей мыши и приняли ее в свое племя.

А птицы-то все-таки победили зверей — очень уж храбрый был у них полководец — орел. Тут летучая мышь испугалась до смерти и подумала: «Не миновать мне теперь птичьих когтей!»

Подумала так летучая мышь и решила спасаться бегством. Улетела в горы и леса и стала там укрываться в дуплах деревьев.

Так вот она теперь и живет, презренная; днем прячется, а ночью, когда все птицы сидят в своих гнездах, вылетает наружу.

Воистину недостойно быть трусом, а вероломство и подлость постыдны и достойны порицания!

Один купец сказал носильщику:

— Возьми-ка эту корзину с бутылками и отнеси ко мне. А за работу я дам тебе три совета, да такие, что тебе великую пользу принесут.

Носильщик согласился, взвалил корзину на плечи и пошел за купцом. Вот прошли они треть пути, носильщик и говорит:

— Ну, сахиб[6], каков ваш первый совет?

Купец ответил:

— Если кто скажет тебе, что лучше голодать, чем ходить с полным животом, ты с этим никак не соглашайся!

— Хороший совет! — отозвался носильщик.

Когда они прошли вторую треть пути, носильщик снова спросил купца:

— Ну, а второй совет?

Купец проговорил:

— Если кто скажет тебе, что лучше ходить пешком, чем ездить верхом, смотри не подумай, что это правда!

— Еще того лучше! — одобрил носильщик.

Когда же они подошли к дому купца, носильщик попросил:

— Теперь дайте третий совет!

И купец сказал:

— Если кто скажет тебе, что он видел носильщика глупее тебя, ты этому отнюдь не верь!

Тут носильщик рассердился, в гневе грохнул корзину об землю и воскликнул:

— А если тебе кто скажет, что в этой корзине хоть одна бутылка осталась целой, ты этому тоже отнюдь не верь!

Жил-был один выжига. Не хотелось ему платить жалованье своим слугам, и вот завел он себе простыню, да такую короткую, что если накроешься ею с головой, простыня не достанет до ног, а если закроешь ноги — не достанет до головы. Когда кто-нибудь из слуг просил у хозяина свое жалованье за месяц, выжига ложился и приказывал:

— Возьми-ка вон ту простыню и накрой меня!

Если слуга покрывал хозяина с головой — хозяйские ноги оставались голыми; если же он укутывал его ноги — непокрытой оставалась голова. Тогда хозяин сердился, обвинял слугу в неповиновении и выгонял, не заплатив за работу. И такая про него пошла худая слава, что никто больше не захотел ему служить.

Но вот спустя много дней появился в тех местах какой-то чужой человек и нанялся к нему в работники. Соседи стали ему советовать:

— Твой хозяин — выжига. Лучше уйди от него.

— А что? — спросил новый слуга.

Соседи рассказали ему, как несправедливо поступает его хозяин, но слуга сказал:

— Я все-таки буду ему служить, а когда уйду, получу с него свое жалованье сполна.

И он усердно служил хозяину, а когда прошел месяц, попросил у него свое жалованье. Тогда хозяин, по своему обыкновению, лег и приказал слуге:

— Возьми-ка вон ту простыню и покрой меня!

Слуга взял простыню и покрыл его с головой. Тогда хозяин сказал:

— Не видишь разве — ноги голые!

Слуга прикрыл ему ноги.

— Гляди, голова открыта! — крикнул хозяин.

Слуга опять прикрыл ему голову простыней.

А хозяин рассвирепел и закричал:

— Ты что, ослеп? Видишь — ноги непокрыты! Так-то ты меня слушаешься!

Тогда слуга, не говоря худого слова, поднял палку, что тут же лежала припрятанная, да как хватит хозяина по обеим ногам! Тот сразу ноги поджал — клубком свернулся под простыней. А слуга мигом подоткнул простыню со всех сторон, сказал хозяину: «Мое почтение!» — забрал свое жалованье и был таков.

Конь и вол паслись рядом на лугу. Но вот конь взглянул на вола с презрением и сказал:

— Эй ты, пахарь! Как ты смеешь щипать траву рядом со мной? Держись подальше! Ступай своей дорогой!

Вол очень рассердился, но стерпел обиду и спросил коня:

— Брат! Почему ты ставишь так высоко себя и так низко меня?

— Как! Разве ты не видишь, какие красивые попоны кладут мне на спину, какими золотыми и серебряными драгоценностями меня украшают! — воскликнул конь. — Сам бадшах ездит на мне, треплет меня по холке, хвалит и ласкает. А какое я быстроногое и полезное животное! А ты что такое? Бадшах на тебя и взглянуть-то не захочет!

— Это все верно! — промычал вол. — А все-таки я полезней тебя. Я хоть и не быстроног, да зато силен! Если бы я не пахал, не таскал воду из колодца, не поливал полей, не молотил урожая на току, не отвозил в город повозки с зерном, не вращал мельничных колес и не молол зерна, так не только ты, но и твой благородный всадник-бадшах померли бы с голода. Своим трудом я кормлю, обуваю и одеваю весь мир!

— Ах ты, наглец! — вскричал конь. — Не городи вздора! А не то так лягну, что твое толстое брюхо лопнет!

Вол в долгу не остался — на дерзость ответил коню дерзостью. Еще немного — и не миновать бы драки. Но тут случился поблизости слон. Подошел он к спорщикам, узнал, о чем идет спор, и промолвил:

— Эй вы, безмозглые! Зря спорите. Оба вы полезны каждый по-своему. Слушай, брат конь! Как вол не может выполнить твою работу, так и ты не можешь заменить вола. Ты служишь человеку, но и вол усердно трудится на него. Так же приносят пользу и другие домашние животные. А твоя похвальба — это сплошная чушь. Не ссорьтесь! Ступайте и занимайтесь каждый своим делом!

Услышал конь эти слова, признал, что правда на стороне слона, и стыдно ему стало. С тех пор он никогда больше не хвастался и никого не ставил ниже себя, — понял, что каждый, кто трудится, приносит пользу людям.

Шел один человек по дороге, а навстречу ему — шайтан в человеческом обличье. Увидел его путник и спрашивает:

— Ты кто такой?

— Я шайтан! — ответил тот.

— Скажи мне, зачем ты творишь всякие пакости? — спросил его путник. — Ведь за это тебя люди осуждают.

— А я ничего плохого не делаю! — возразил шайтан. — Вы, люди, сами безобразничаете, а на меня вину валите. Если не веришь, подожди здесь немного: своими глазами увидишь, кто творит зло — я или вы сами!

И вот шайтан в обличье человека купил немного меда в ближней лавке, обмазал этим медом ее дверь, а сам отошел в сторонку. В тот же миг дверь облепили мухи. На мух кинулся паук; на паука бросилась какая-то птица. А тут как раз скакал мимо главный сокольничий с охотничьим соколом на руке. Сокол слетел с руки сокольничего и схватил птицу, а лавочник подумал, что это коршун прилетел. Запустил в сокола гирей и убил его наповал. Сокольничий бросился на лавочника; тот ему сдачи дал. Началась драка. Прибежали стражники, схватили лавочника и увели.

Тут шайтан сказал путнику:

— Теперь видел, сахиб? Я только и сделал, что дверь медом вымазал; ну а все прочее, что ты сейчас видел, кто это натворил?.. Так вот и всегда. Сами глупости делаете — шайтан виноват!

И, сказав это, шайтан пошел своей дорогой,

Четверо слепцов брели по дороге. Навстречу им шел слон.

— Посторонитесь, слон идет! — крикнули слепцам прохожие.

Слепцов обуяло любопытство.

— А какой он, слон? — спросили они. — Покажите его нам!

Прохожие тогда попросили махаута[7].

— Останови-ка на минутку слона! Эти вот незрячие хотят узнать, какой он.

Махаут остановил слона, и все четыре слепца принялись его ощупывать. Одному под руки попался хобот, другому— нога, третьему — брюхо, а четвертому — хвост.

Вот ощупали они слона, и махаут погнал его дальше.

А прохожие спросили слепцов:

— Ну, знаете теперь, какой он — слон?

— Да, знаем! — ответили те.

— Какой же?

Слепой, что ощупал хобот, ответил:

— Он похож на толстую змею, которая свернулась кольцом.

Слепой, что ощупал ногу слона, сказал:

— Нет, ошибаешься! Он похож на столб.

Слепой, что ощупал слоновое брюхо, сказал:

— Оба вы говорите неправду! Слон похож на громадную бочку для воды.

А тот, что ощупал хвост, заявил:

— Все вы ошибаетесь. Вовсе он не такой, как вы говорите. Слон похож на корабельный канат.

Так эти четверо слепцов, ошибаясь сами, обманывали друг друга. А ведь каждый из них говорил правду. Кто сколько узнал, тот о том и рассказал.

На ветке старого дерева поселилась птица. Каждый год, когда приходила весна, она прилетала, вила себе гнездышко, несла яйца, выводила птенцов, а улетала, когда лето кончалось. Так прожила она два года. На третий год, в начале весны, она прилетела опять. Видит — на этой самой ветке сидит какая-то другая птица с пучком травы в клюве и вьет гнездо. Рассердилась старая птица и говорит:

— Откуда ты явилась и что делаешь?

Молодая птица ответила:

— Я прилетела, чтобы здесь поселиться. Видишь — вью себе гнездо!

Старая птица обозлилась еще пуще.

— Нет, здесь ты не останешься, — говорит. — Тут мой дом!

А молодая ей на это:

— Ну и ну! Не успела прилететь, а говоришь — это мой дом! Нет, сестра! Я сюда прилетела раньше тебя, натаскала шерсти и волоса, травы и соломы, собрала их на этом вот сучке и начала вить себе гнездо. Погляди, сколько я уже сделала! Тут не твой дом будет, а мой!

Старая птица разъярилась и закричала:

— Нет! Это не твое место, а мое! Я два года подряд прилетала сюда весной и всегда строила свой дом на этой вот ветке! А ты в первый раз сюда прилетела, показываешь на какие-то четыре былинки и заявляешь свои права на мою ветку, говоришь, что она твоя. Нет, нет! Ты здесь не останешься; я останусь!

Молодая птица тоже рассердилась и крикнула:

— Нет! В этом году я прилетела первая и уже начала строить свой дом. Я останусь, а не ты!

Тут старая птица кинулась к ветке и мигом расшвыряла во все стороны и шерсть и травинки. А молодая птица бросилась на старую, и началась между ними драка. Одна кричит:

— Я прилетела раньше! Я раньше дом построила, здесь я и останусь!

Другая кричит:

— Я два года подряд сюда прилетала и здесь жила! Это мой дом, я тут и останусь!

Случилось так, что под этим деревом сидела кошка и грелась на солнышке. Услышала она шум, встала и говорит:

— Погляжу-ка, что там такое!

И вот кошка тихонько подкралась и вспрыгнула на дерево. Сидит, слушает, о чем птицы спорят. «Ну, — думает, — ни одна из вас тут не останется!» Потом одним прыжком добралась до спорщиц, и обе они очутились у нее в когтях.

Сначала кошка строго сказала старой птице:

— В этом году ты опоздала, вот и потеряла право на эту ветку. Кроме того, ты забияка. Я не могу оставить тебя в живых.

И кошка съела старую птицу. Потом обратилась к молодой и говорит:

— Старая птица несколько лет жила на этой ветке. Значит, это ее ветка, а не твоя. А ты мне тоже что-то не нравишься. Не оставлю тебя в живых!

Тут она съела молодую птицу и, наевшись, ушла.

Как-то раз один брахман ушел из своей страны в соседнюю на заработки. Шел-шел, и что же он видит? Лев сидит в своем логове. Увидел его брахман — чуть не умер от страха. Что делать? Думал-думал — ничего не придумал, совсем обеспамятел; сам не свой выхватил священную книгу, которую взял с собой, и стал читать ее вслух.

В тот день при льве состоял один из его советников— гусь; и лев спросил гуся:

— Что это за человек?

— Ваше величество, — сказал гусь, — этот человек — жрец-летописец. Он пишет историю ваших предков, описывает их деяния и ваши; восхваляет и вас и весь ваш род. Надо бы вам наградить его. Да будет благословенно ваше величество!

Выслушал лев гуся и пожаловал брахману две сумы с деньгами — в каждой было по тысяче рупий. Брахман обрадовался и вернулся домой. А дома принялся мотать деньги — ведь они ему без труда достались; да и надеялся он, что еще получит.

«Схожу еще раз ко льву, — думал брахман, — и опять принесу две сумы с деньгами!»

И вот когда кончились у брахмана все деньги, вышел он из дома и направился в ту сторону, где жил лев. По дороге встретился ему тот самый гусь, что посоветовал льву пожаловать брахману две сумы с деньгами.

— Эй, брахман! Куда путь держишь? — спросил гусь.

— Тут недалеко живет мой благодетель, — ответил брахман, — так вот я к нему иду!

— Какой благодетель? — спросил гусь.

— Раджа лев!

Тогда гусь сказал ему в стихах:

Но брахмана жадность обуяла. Он не послушался гуся, подошел ко льву и, как и в прошлый раз, принялся читать свою книгу.

В тот день при льве состоял другой его советник — ворон. Лев спросил у него:

— Кто это и что он там болтает?

— Ваше величество! — доложил ворон. — Это явился ваш завтрак! Извольте его скушать!

Лев послушался ворона и сожрал брахмана.

На берегу ручья, у лесной дороги, сидела воробьиная чета. По дороге шел человек в одежде дервиша. Увидела его воробьиха и сказала воробью:

— Гляди-ка! Вон идет какой-то человек. Как бы он не обидел нас. Давай улетим отсюда и сядем на дерево!

— Это дервиш, а дервиши — почтенные, праведные люди, — возразил воробей, — живых тварей они никогда не обижают. Напротив, заступаются за нас. Значит, нечего нам бояться этого человека.

Пока они разговаривали, дервиш подошел совсем близко. Воробьиха вспорхнула и села на ветку, а воробей остался сидеть на берегу ручья. Вдруг дервиш нагнулся, схватил камень и кинул его в воробья. Раненый воробей вспорхнул и сел на ветку рядом с воробьихой.

— Вот видишь, я тебе говорила, что идет враг, — сказала воробьиха, — а ты не послушался, не улетел. Вот тебе и попало! Хорошо еще, что жив остался!

— Что поделаешь! — сказал воробей. — Вижу: идет человек в одежде дервиша, ну я и подумал, что он такой, какими должны быть дервиши. Ошибся; вот и наказан. А знай я, что у него на душе, я бы сам поостерегся, и не было бы мне теперь стыдно перед тобой!

А факиры и дервиши частенько поступают так, как этот путник. Их одежда — это личина. Прикроются ею и ловят в свои сети мирян; обманывают их тысячи раз; говорят, что мы, мол, можем сделать все, что хотим; кого пожелаем, на царский престол посадим, кого хотим, погубим, убьем, сожжем. Иные занимаются колдовством и вредят людям. Всех их сторониться надо. А если и встречаются среди них подвижники и богомольцы, так от них тоже толку мало: пригласит их к себе в дом мирянин, а они только о боге и думают, на хозяев же и внимания не обращают.

В доме одного бедняка стояла глиняная крынка с едой. Чей-то кот увидел крынку, захотел полакомиться и сунул в нее морду. Горлышко у крынки было узкое, вот голова у кота и застряла в ней — сунуть сунул, а вытащить не может. Кот в испуге бросился бежать с крынкой на голове и сослепу наскочил на камень. Крынка ударилась об него и разбилась, а горлышко осталось у кота на шее. Кот сам не свой убежал в дремучий лес. В лесу на дереве сидел попугай. Увидел он кота и спрашивает:

— Эй, любезный! Что это ты нацепил себе на шею?

— На шею я надел вериги, чтобы вечно помнить о боге, — ответил кот. — И еще я дал обет не есть никаких животных. А сейчас совершаю паломничество — иду в Мекку каяться в своих грехах.

— Раз ты дал такой хороший обет, — промолвил попугай, — так я тоже пойду с тобой.

— Ты во мне не сомневайся, — уверил его кот. — Иди со мной без всякого страха.

Попугай поверил обманщику-коту, и они пошли вдвоем. По дороге им встретилась крыса, которая рыла себе норку. Увидела она путников и спросила у кота:

— Эй, приятель! Что это ты надел себе на шею?

Кот ответил ей так же, как и попугаю. Поверила крыса коту и пошла вместе с ним. Путников стало трое. Затем по дороге им попался скворец. Расспросил скворец кота, поверил ему и тоже пошел с ним. Путников стало четверо. Потом встретился им петух и тоже напросился к ним в попутчики. И вот друзья-товарищи двинулись дальше впятером.

К вечеру дошли до рощи, решили заночевать в ней и стали подыскивать место для ночлега. Всем известно, что ночью птицы видят плохо. Знал это и кот. Вот он и сказал своим спутникам:

— Если вы, четверо, заночуете на открытом месте, может статься, что придет кто-нибудь из моих родичей — другой кот — и съест вас, а тогда — только я вас и видел! Залезайте-ка лучше в дупло какого-нибудь дерева, а я сяду с краю, буду вас сторожить и никого чужого не подпущу.

Спутникам совет понравился. Забрались они в дупло, а кот сел на стражу с краю.

Немного погодя крыса по привычке начала «умывать» себе мордочку передними лапками. А кот только того и ждал, как бы ему придраться к своим спутникам. Вот он и говорит петуху:

— Эй, петух-сахиб! Ты из нас, четверых, самый умный и рассудительный. Вон у тебя какой гребешок на голове! Ведь это — венец мудрости. Ты знаешь, что я выбросил из сердца вражду к вам и решил жить праведной жизнью. А эта крыса всех нас ненавидит. Гляди, как она усы крутит! Вот-вот на нас кинется. Что нам с нею делать?

— Крыса виновата. Надо ее наказать, — ответил петух.

— А коли она виновата, так выкинь ее из дупла, чтобы всем нам, остальным, жить в дружбе, — сказал кот.

Петух недолго думая выкинул крысу из дупла, а кот спрыгнул и съел ее. Потом закрыл глаза и притворился, будто думает о боге.

Ровно в полночь попугай забормотал что-то во сне. Тогда кот сказал петуху:

— Эй, друг! Послушай, как попугай ругает нас на своем языке, хоть мы и ни в чем не виноваты. Что мы ему сделали дурного? Ничего!

— Верно! — ответил петух. — Попугай ведет себя плохо.

— Ему не место среди нас, — сказал кот, — выкинь его вон!

Петух выбросил попугая из дупла. Кот мигом съел его, возблагодарил бога и стал думать, как бы ему поживиться третьим своим спутником. После полуночи подал голос скворец. Кот и скворца обвинил во вражде к друзьям. Петух выбросил скворца из дупла, а кот его съел. Теперь у кота остался только один спутник — петух.

Стало светать. Петух-сахиб проснулся и загорланил свое «ку-ка-ре-ку».

— Эх, петух, петух! — сказал кот. — Хоть ты и умный, а, видать, тоже не хочешь со мной ладить — громко ругаешь меня в глаза. Не знаешь, должно быть, как за это поплатились остальные!

Тут кот бросился на петуха, перегрыз ему горло и съел его с большим удовольствием.

Однажды лесоруб рубил дерево на берегу реки. Вдруг топор выскочил у него из рук и упал в воду. Лесоруб очень опечалился и стал громко оплакивать свой топор. Услыхал его стоны и жалобы водяной дэв и вылез на берег. Лесоруб рассказал ему про свое горе. Дэв сжалился над ним, нырнул на дно реки, вытащил из воды золотой топорик и говорит лесорубу:

— Эй, друг! Не твой ли это топор?

— Нет, — ответил тот, — не мой!

Дэв опять нырнул и вытащил другой топор, серебряный. Поглядел на него лесоруб и говорит:

— Этот тоже не мой!

Тогда дэв нырнул в третий раз и вытащил из воды тот самый топор, который выронил лесоруб. Увидел свой топор лесоруб, обрадовался и стал горячо благодарить дэва. Понравилось дэву, что лесоруб такой честный, правдивый, совестливый, и он отдал бедняку два другие топорика — и золотой и серебряный.

Вот лесоруб вернулся домой и рассказал своему соседу, как дело было. А тот был жадный, завистливый. Побежал к реке, закинул свой топор в воду и тоже принялся горько оплакивать пропавший топор. Услыхал его стоны и жалобы речной дэв и вылез на берег, потом нырнул, вытащил из воды золотой топорик и спрашивает:

— Ты не этот ли топор выронил?

Как увидел жадный сосед золотой топорик, не вытерпел и закричал:

— Да, да! Это мой топор, мой!

И, не помня себя от жадности, кинулся вырывать золотой топорик из рук дэва. Но дэв уже понял, что это человек бесчестный, и не отдал ему золотого топорика; не отдал и его собственного железного топора да еще выругал хорошенько лгуна.

Итак, жадный сосед вернулся домой с пустыми руками.

У одного купца долго жил попугай.

Однажды купец решил съездить в Бенгалию по торговым делам. Перед отъездом он собрал всех своих домочадцев и сказал:

— Я уезжаю! Говорите, что вам привезти в подарок из Бенгалии?

Каждый сказал, что бы ему хотелось получить, и купец обещал исполнить все просьбы. Потом распрощался с семьей и уже собрался уходить, но раздумал и подошел к клетке попугая.

— А что привезти тебе? — спросил попугая купец.

— Я по твоей милости ни в чем не нуждаюсь, — ответил попугай, — но все-таки у меня тоже есть к тебе просьба. Если можешь ее исполнить, я скажу, какая.

— Что же это за просьба? — спросил купец с улыбкой, — если смогу, постараюсь ее выполнить.

Тогда попугай сказал:

— В Бенгалии, в той стране, куда ты едешь торговать, на таком-то поле растет большое дерево, а на дереве гнездится множество попугаев. Прошу тебя, доберись до этого дерева и передай попугаям мой салам[9]. Потом скажи: «Мой попугай, что сидит в клетке, просит вам сказать, что вы, мол, свободно летаете по лесам и садам, а о тех, кто скорбит, и не думаете. Каменные у вас сердца! А когда вы в кои-то веки и подлетите к нам, пленникам, так только посмотрите на нас и опять улетаете есть плоды. Если вы нам не поможете, мы так и умрем в клетках!..» Пусть они тебе на это ответят, а ты передай мне их ответ. Этим ты окажешь мне великую услугу!

— Ладно, исполню твою просьбу! — сказал попугаю купец и записал его слова.

Приехал купец в Бенгалию, накупил товаров, а перед отъездом отправился на то поле, про какое ему говорил попугай. Смотрит, и верно: растет на поле огромное старое дерево, а на ветках его сидит стая попугаев. Тогда купец крикнул:

— Эй, попугаи! Мой попугай шлет вам свой салам!

Потом слово в слово повторил речь своего попугая. Но не успел он вымолвить последнее слово, как все попугаи замертво свалились с дерева на землю. Купец диву дается: «Наверное, — думает, — эти дикие попугаи когда-то были закадычными друзьями моего попугая. Как услышали его салам, упали замертво».

Посмотрел он, посмотрел на мертвых попугаев, потом возвратился в город и стал собираться в дорогу.

И вот, наконец, он благополучно вернулся домой и оделил своих домочадцев подарками — каждому привез то, чего он просил. Только попугаю не привез ответа на его салам — побоялся огорчить его вестью о смерти друзей и ничего ему не сказал.

Тогда попугай сам спросил его:

— Разве ты, хозяин, не передал моего салама? Почему я не слышу ответа на него?

— Салам твой я попугаям передал, — ответил купец, — но ответа на него не получил.

Попугай очень огорчился и спросил:

— Ну так расскажи мне, что ты видел на поле?

Волей-неволей пришлось купцу рассказать, как дело было:

— Дошел я до того поля, о котором ты мне говорил; вижу — на дереве сидят попугаи. Но только я успел передать им твой салам, как вдруг они все, как один, замертво попадали с веток на землю. Вот почему мне нечего тебе передать.

Как только он это сказал, попугай пошатнулся и замертво свалился с жердочки на дно клетки.

Купцу было очень жаль попугая, и он подумал: «Напрасно я рассказал ему о смерти друзей!»

Взял попугая за лапки и выбросил в окно.

А попугай вспорхнул и улетел. Тут купец понял, что дикие попугаи не умерли; они только притворились мертвыми, чтобы научить попугая в клетке, как ему вырваться на свободу.

Рассказывают, что когда-то давным-давно у одного бадшаха был любимый сокол. Этого сокола он всегда брал с собой на охоту.

Однажды он посадил его себе на руку и отправился на соколиную охоту. И вдруг видит — бежит олень.

Бадшах пришпорил коня, погнался за оленем и ускакал далеко. Свита старалась не отставать от бадшаха, но не могла за ним угнаться и потеряла его из виду.

А бадшах тем временем загнал оленя и почувствовал, что очень хочет пить. Долго кружил он по горам на коне, — все искал, нет ли где родника. Наконец, добрался до подножия высокой скалы и увидел, что с вершины се каплет вода. Бадшах вынул из сумки чашу и стал собирать в нее воду по каплям. И вот чаша наполнилась, и бадшах уже поднес ее ко рту, как вдруг сокол ударил по ней крылом — и вся вода разлилась.

Бадшах рассердился на сокола и снова подставил чашу под капель. Немного погодя чаша наполнилась еще раз, и бадшах уже поднес ее к губам, но сокол опять выбил чашу у него из рук и пролил всю воду. Разгневался бадшах, ударил сокола о землю, и тот упал мертвый.

В этот миг подскакал стремянный, и бадшах сказал ему, что хочет пить. Стремянный налил из козьего бурдюка воды в чашу и хотел было подать ее своему господину, но тот сказал:

— Я хочу пить чистую, холодную воду — ту, что течет со скалы. Взберись-ка туда, зачерпни воды из родника и принеси мне. Я не хочу ждать, пока вода капля за каплей наберется в чашу!

Стремянный влез на гору, добрался до родника, и что же он увидел? На краю обрыва лежит мертвая змея, а ее ядовитая слюна смешивается с водой и капля за каплей падает со скалы.

Стремянный испугался, спустился со скалы и доложил бадшаху о том, что видел; потом налил в чашу воды из своего бурдюка и подал ее бадшаху. Бадшах припал к ней губами, но пить не смог — заплакал, указал на мертвого сокола стремянному и проклял свою поспешность.

И потом всю жизнь помнил об этом случае.

Мудрые ничего не делают, не подумав.

Как-то раз тигр охотился в джунглях и попал в западню-клетку. Случилось так, что мимо проходил путник. Увидел его тигр и стал слезно просить:

— Эй, человек! Вот уже много-много дней, как я томлюсь в этой западне. Сжалься надо мной, вызволи меня из неволи. Ты за это получишь великую награду в жизни будущей, да и я щедро тебя отблагодарю.

Путнику захотелось получить награду, и он открыл дверцу клетки. Тигр выскочил наружу и говорит:

— Вот уже много дней как я ничего не ел. Так ослабел от голода, что ходить не могу. Сейчас я тебя съем!

Страшно стало путнику.

— Ох, тигр, — сказал он, — неужто это и есть награда, которой ты хотел отблагодарить меня за добро?

— Она и есть, — ответил тигр.

— Какая же это награда — платить злом за добро! — возразил человек. — Надо бы спросить кого-нибудь: награда это или нет. Послушаем, что он скажет!

— Хорошо, — согласился тигр, — спрашивай!

Неподалеку росло тиковое дерево. Путник и тигр подошли к нему и спросили:

— Скажи нам, дерево, чем награждают за доброе дело?

— Злом! — ответило тиковое дерево. — Судите сами: люди отдыхают в тени моей листвы, а как придет им пора уходить, рубят мои сучья, кто — на стропила, кто — на оси, и уносят их к себе. Так они платят мне злом за мое гостеприимство.

Выслушав дерево, тигр сказал путнику:

— Ну теперь сам видишь, что я должен тебя съесть!

— Подожди, — попросил тот тигра, — давай еще кого-нибудь спросим! Послушаем, что он скажет.

— Ладно, спроси! — согласился тигр.

Прошли они еще немного, видят— на пустоши пасется корова.

— Эй, корова! — окликнули они ее. — Скажи, чем платят за добро?

— Злом! — ответила корова. — Судите сами: пока я была молода и давала молоко, мой хозяин меня очень любил. Все его домашние, и старые и малые, пили мое молоко, а если немного молока оставалось, из него делали простоквашу, масло и творог. А теперь я состарилась, исхудала. Молоко мое иссякло; ну, меня и выгнали на пустошь. Вот уже два-три дня, как хозяин мой приходит сюда с мясником. Только и ждет, чтобы я немного потолстела, а тогда продаст меня мяснику на убой.

Выслушал ее тигр и сказал путнику:

— Ну, теперь сам видишь! Съем тебя!

— Подожди немножко, — попросил человек, — давай спросим еще кого-нибудь третьего. Если и он скажет то же самое, тогда нечего делать, ешь меня!

Тигр согласился. Прошли еще немного, видят — на пригорке сидит шакал. Как завидел шакал тигра и человека, припустился было бежать прочь, но тигр крикнул ему:

— Эй, брат шакал! Не бойся нас! Мы тебя не тронем! Мы только хотим спросить тебя кое о чем.

— Странное дело! — протявкал шакал, — не одного вы племени, — один человек, другой тигр, — а идете вместе! А я уж было подумал, что вы замыслили что-то против меня. Не подходите ко мне близко, спрашивайте издалека. Я и отсюда вам отвечу.

— Ладно, — сказал тигр.

Остановились они, и человек стал рассказывать шакалу:

— Брат шакал! Вот этот тигр попал в западню. Увидел меня и стал просить: «Ох, человек, выпусти меня на свободу! За это я тебя щедро вознагражу!» Я ему поверил, открыл дверцу клетки, а он выскочил наружу и теперь хочет меня съесть. Неужто это награда за добро?

— Не верю я тебе! — проговорил шакал. — Может ли быть, чтобы тигр, «бадшах зверей», попал в клетку? Врешь ты все, человек!

— Нет, это правда, брат шакал, — сказал тигр, — человек не врет. Все именно так и было!

— Не поверю я вам, пока своими глазами не увижу этого чуда, — промолвил шакал.

— Ну, это нетрудно тебе показать, — сказал тигр, — я опять заберусь в клетку. Пойдем, посмотришь и убедишься!

— Ладно, пойдем, — согласился шакал.

Все трое вернулись к клетке, и тигр в нее влез. Тогда шакал сказал путнику:

— Запри дверцу клетки так, как она была заперта раньше, а лотом отопри.

Путник послушался, запер дверцу клетки и уже хотел было ее отпереть, как вдруг шакал крикнул:

— Глупец! Что ты делаешь? Зачем отпираешь? Ступай скорей домой и больше никогда не выпускай тигров из клеток.

И шакал убежал. Так человек спасся от когтей тигра.

Городом Сарандибом правил царь, до того щедрый, что щедростью его прославилась вся земля Сарандиб[10]. Под сенью справедливости его народ процветал и жил счастливо, и вся страна радовалась его щедрости и великим его милостям.

Был у того царя сын. Мудрый и рассудительный был царевич; всему научился он — и стрельбе из лука, и стрельбе из пищали, и рукопашному бою.

Однажды этот счастливый царевич сидел в своих покоях и беседовал с тремя друзьями, и все они сладостными речами поверяли друг другу свои думы.

И вот богу было угодно, чтобы царевич сказал друзьям:

— О друзья! Мне кое-что пришло в голову. В душе моей зародились сладостные думы.

Из четырех друзей один был сыном визиря[11], другой — сыном котвала[12], третий — сыном купца, а четвертый — сыном царя. Вот какие юноши вели между собой беседу. И друзья царевича стали его расспрашивать:

— О друг! Что за думы родились в твоей душе? Скорей поведай нам их!

И сказал царевич:

— Захотелось мне побывать в дальних странах и насладиться всеми радостями путешествия. Хочу я поездить из одной страны в другую, хочу испытать все, что есть в жизни плохого и хорошего!

Друзья выслушали царевича и подумали: «Да, конечно! Надо нам отправиться в путешествие!»

И вот стали они советоваться, и все четверо решили выполнить то, что задумали.

На другой день, как только солнце распахнуло сияющую дверь своей горницы и залило светом всю вселенную, друзья царевича разошлись по своим домам и дворцам, распростились с женами, детьми и родителями и поручили всевышнему всех своих домочадцев. А потом все трое снова собрались вместе, явились к царевичу и радостно стали приветствовать друг друга.

Царевич тоже попрощался со всеми своими домочадцами, потом простился с отцом и привязал к его престолу нить обещания.

— Я вернусь домой через год, — сказал он.

То же самое он сказал всем.

А на другой день, как только яркое солнце разостлало над землей свое светлое покрывало, иначе говоря как только рассвело, все четыре друга — царевич, сын визиря, сын котвала и сын купца — вскочили на своих арабских скакунов и направили их в сторону Исфагани.

Миновали они один город, потом поехали лесом, а как выехали из него, увидели перед собой город какого-то другого царя.

Богу было угодно, чтобы в городе том жила чудовищная птица, стервятник (на персидском языке зовется он «каргасом»). Стервятник этот пожирал людей и животных, даже тигров. И был у него такой обычай: каждое утро он три раза выдыхал пламя, и тогда на три коса[13] вокруг, куда только доставало его огненное дыхание, горели дома и дворы людей и все, что только было на земле, превращалось в пепел. А потому вся страна того царя была пуста и малолюдна и не было в ней жителей, у которых не сгорело бы их имущество.

И решил царь этой страны объявить во всеуслышание:

— Если найдется такой молодец, что сумеет убить стервятника и лишить его жизни, я дозволю ему жениться на моей юной дочери и связать себя с нею брачными узами.

Богу было угодно, чтобы четыре друга, приехав в этот город, остановились в доме одной вдовы. А сердце той вдовы терзала великая скорбь. Увидели друзья, что сердце их хозяйки тонет в пучине горя, и стали спрашивать, что с нею такое.

— Ох, отцы мои! — ответила им вдова. — В городе нашем живет стервятник. Три раза в день выдыхает он пламя, и тогда на три коса вокруг выгорает вся земля. И оттого пусто стало во владениях нашего царя и вся страна его скоро превратится в пепел. А царь объявил: «Того, кто убьет стервятника и вышибет душу из его тела, я женю на своей дочери и в придачу дам ему щедрую награду».

Выслушали друзья рассказ вдовы и сказали ей:

— Проводи нас туда, где обитает стервятник, и покажи его логово!

— Будьте осторожны! — сказала вдова. — Не одного такого молодца сжег стервятник огненным своим дыханием.

Но друзья пропустили мимо ушей слова вдовы. Сказали только:

— Ладно! Пускай! Мы войдем в его огненное дыхание и дадим ему сжечь нас!

Выслушала их ответ вдова и сказала:

— Нынче стервятник спалит все дочиста на три коса вокруг, и все люди, что окажутся там, сгорят тоже. Уж лучше я вас провожу туда завтра утром.

Вот о чем говорили между собой вдова и четыре друга.

А на другой день, как только солнце распростерло свои сверкающие крылья и по всей земле разлился свет, вдова взяла с собой четырех друзей, повела их к логову стервятника и вскоре издалека показала пальцем на то место, где он жил.

Как только все четверо увидели стервятника, царевич сказал своим спутникам:

— Ну, друзья, отойдите-ка в сторону. Со стервятником буду биться я. А если он, не дай бог, станет одолевать меня, спешите мне на выручку, и я тогда с божьей помощью его убью.

Три друга послушались царевича, а он подошел к стервятнику и сказал ему:

— Пришел я поглядеть, сколь ты силен!

— Ну что ж, богатырь, гляди, — отозвался стервятник. — Но я тоже хочу поглядеть, велика ли твоя сила.

— Эй ты, ублюдок! — закричал тут царевич. — Показывай всю свою силу, сколько ее есть в тебе! Хочу я знать, чем ты силен. Да не показывай, что тебе не хватает ума, как не хватает силы и отваги!

Услышал это стервятник, не выдержал и заревел:

— Ну, берегись теперь!

И тотчас же дохнул пламенем на царевича, но тот мгновенно отскочил в сторону. Только раз изрыгнул огонь стервятник, а вся земля уже выгорела на целых три коса вокруг. Стервятник повернулся в сторону царевича и опять дохнул на него пламенем, но царевич и тут успел забежать ему за спину. В третий раз повернулся стервятник, в третий раз дохнул Огнем на царевича, но тот снова отскочил.

После того как стервятник три раза изрыгнул из пасти пламя, царевич сказал ему:

— Ну, показывай ту силу, что в тебе еще осталась!

— Та сила, что мне дана на сегодняшний день, уже вся истощилась, — сказал стервятник. — Показывай теперь ты свою силу!

Царевич не стал медлить и крикнул:

— Ну, берегись теперь!

И вот он замахнулся было мечом, чтобы раскроить морду стервятнику, но тот быстро откинул назад голову. Тогда царевич одним прыжком забежал ему за спину и мечом рассек ему бедра; потом прыгнул вперед и отрубил стервятнику ноги. И рухнул тот па землю. Подскочил тут царевич, изо всех сил размахнулся мечом и рассек надвое голову чудищу.

Тут все четыре друга заиграли мечами и вырвали из груди стервятника птицу его бытия — жизнь вместе с клеткой ее — сердцем.

На шум сбежалось великое множество людей. Один из толпы побежал к царю и доложил ему:

— Стервятник убит!

Царь обрадовался великой радостью и воскликнул:

— Ликуйте и веселитесь! — Потом велел позвать четырех друзей и спросил их: — О юноши, кто вы такие?

— Мы те самые, что умертвили стервятника! — ответил ему царевич.

— Я выдам свою дочь за тебя, — сказал царь, — слово мое крепко, обещание нерушимо!

— Лучше отдай свою дочь за одного из моих друзей и породнись с ним, — ответил царевич.

Тогда царь сказал:

— Так, я велю отпраздновать это радостное событие и выдам дочь за сына визиря.

Итак, сын визиря и дочь царя сочетались браком.

Царевич несколько дней прожил в царском дворце, потом вызвал к себе своих трех друзей и сказал им:

— Ну, друзья, оставим здесь сына визиря, а сами втроем отправимся в другое государство, в такой-то город, тот самый, где живет прекраснейшая царевна Гуландаз. В этот город нам и надо ехать.

На том и порешили. Потом царевич сказал сыну визиря:

— Ну, друг, ты останешься жить во дворце этого царя, а мы — трое друзей — уедем в тот город, где живет царевна Гуландаз. Хочу я добыть себе эту красавицу. А потом хорошо бы нам четверым вернуться в родную страну всем вместе.

С сыном визиря они разговаривали ночью, а когда наступило утро и солнце, взойдя, озарило светом всю вселенную, богу было угодно, чтобы трое друзей собрались вместе, вышли из города и, вскочив на своих коней, тронулись в путь.

Вот пересекли они страну этого царя и достигли владений другого; потом выехали из страны второго царя и прибыли в столицу третьего. А во владениях третьего царя все жители были в тревоге и дни и ночи свои проводили в скорби и печали, потому что в столице поселился «ракшас» — великан-людоед. Пришлось здешнему царю обещать ракшасу каждый день посылать ему на съедение одного человека. И велел царь объявить во всеуслышание, что каждый день придется отдавать на съедение ракшасу одного человека и брать этих людей будут из всех домов по очереди. Вот почему горевала вся страна.

Богу было угодно, чтобы три друга прибыли в этот город и остановились у дома одного из горожан. Хозяин этого дома пригласил всех троих к себе и принял их с великим почетом и радушием, — всячески старался им угодить. Но друзья отказались отведать его угощения и вышли из дому, чтобы погулять по городу. А хозяин посоветовался со своими домашними и решил:

— Три эти человека — гости в моем доме. Отдам-ка я одного из них на съедение ракшасу!

Потом пошел к путникам, и те увидели, что сердце его терзает тревога. Тогда они стали его расспрашивать:

— Слушай, хозяин! Мы видим, что нынче душа твоя омрачена великим горем. Скажи нам, что с тобой?

И хозяин открылся им.

— В нашем городе живет ракшас, — сказал он. — Каждый день он пожирает кого-нибудь из жителей. Царь обещал ракшасу, что из всех домов по очереди ему будут давать на съедение по одному человеку. Днем ракшас улетает кормиться в другую страну, а вечером возвращается домой. Тогда к нему в дом посылают человека, и ракшас ночью съедает его. И вот наш царь дал обет, что того, кто убьет ракшаса, он женит на своей дочери и возьмет его к себе в дом — в зятья. Сегодня — моя очередь кормить ракшаса, и потому душа моя пала в бездну отчаяния. Отдать брата — не видать мне больше брата; отдать матушку — не видать мне больше матушки. Потому-то сегодня в доме моем слышны плач и стенания. Уж лучше я отдам на съедение ракшасу одного из вас!

— Ну что ж! — отозвался царевич, — мы все трое готовы стать его жертвами. Проводи нас туда, где он живет.

Хозяин вскочил с места и сказал:

— Хоть сейчас готов вести вас туда! — А сам подумал: «Моя очередь отдать одного человека, а всевышний послал мне сегодня целых трех! Хвала аллаху!»

И вот три друга подошли вместе с хозяином к тому месту, где жил ракшас. Хозяин издалека показал им пальцем на жилище ракшаса, а сам поспешил домой и принялся усердно славить аллаха. А трое юношей вошли в дом ракшаса, и что же они увидели? Стоит огромная кровать, а на ней разостлан ковер. Все трое тотчас уселись па кровать, и друзья царевича сказали:

— Слушай, друг! Нас обоих сон одолел. Мы пока вздремнем на этом ложе, а, как только явится ракшас, ты нас разбуди.

— Хорошо! — согласился царевич.

Вот о чем они поговорили между собой; а потом друзья царевича заснули крепким сном. Прошло два часа. Сел было на кровать и царевич, как вдруг в дом ввалился ракшас, громадный, гора-горой. Увидел он царевича и говорит:

— Хвала создателю! Нынче целых три человека мне достались. Наемся досыта.

А царевич ему на это:

— Благодарение богу, что такой ракшас, как ты, попался нам, трем друзьям! Хорошо, что друзья мои спят крепким сном, — я тебя быстренько сам съем. А, не дай бог, проснутся мои друзья, они тебя на мелкие кусочки искрошат!

Услышал ракшас эти речи, рассвирепел и кинулся на царевича, а царевич — на него. Схватил ракшаса за горло, и началась тут между ними жестокая схватка. Оба они боролись отважно, не жалея сил.

Жестоко, насмерть бились царевич и ракшас; вскоре испариной покрылись с головы до ног, и пот ручьями стекал с них. Почти четыре часа бились они. И вот царевич изловчился и схватил ракшаса за голову — хотел было его прикончить, но тела их сплелись в клубок, и оба они повалились на спящих друзей царевича. Те проснулись и увидели, что царевич насмерть бьется с ракшасом. Тогда оба друга накинулись на великана, за шею пригнули его к земле и повалили. Потом выхватили мечи из ножен, растянули ракшаса на полу и перерезали ему глотку. Наконец, отрубили ему голову, и душа его вылетела из тела.

Убили ракшаса друзья и улеглись на его кровать отдохнуть. Кончилась ночь. Утром явился метельщик, чтобы хорошенько вымести дом, и что же он увидел? На полу валяется мертвый ракшас! Метельщик тогда поспешил к царю и доложил ему:

— О бадшах! Да будет долог век прибежища мира! Сегодня я нашел ракшаса мертвым, на полу; а на его ложе спокойным сном почивают какие-то трое благородных юношей.

Царь приказал визирю:

— Доставь сюда убитого ракшаса и тех, кто убил его!

Выслушал визирь повеление царя, сейчас же вызвал несколько сотен воинов и дал им такой приказ:

— Приведите к царю всех, кого найдете в жилище ракшаса.

Воины толпой вошли в жилище людоеда и увидели, что он валяется на полу с отрубленной головой, а на его ложе крепко спят трое юношей. Разбудили воины всех троих и стали их спрашивать:

— Не вы ли отрубили голову ракшасу?

— Мы! — ответили друзья.

Тогда царские слуги сказали им:

— Вас требует к себе сам царь!

Выслушали приказ друзья и пошли к царю. Слуги бросили к его ногам труп ракшаса и подвели трех юношей. Царь приветствовал их и принял с великими почестями и радушием. Потом спросил, кто они такие.

Друзья сказали:

— Это мы убили ракшаса.

Как услыхал это царь, пригласил их всех в свои покои и промолвил:

— Хочу я выдать двух своих дочерей за двух из вас!

— Ну что ж! — отозвался царевич. — Пусть на твоих дочерях женятся сын котвала и сын купца!

Запасся царевич всякой снедью и снаряжением, отдал обоих своих друзей под покровительство царя и на прощанье сказал им:

— В таком-то месте живет прекрасная благородная царевна Гуландаз. Может быть, мне и удастся ее заполучить!

Вымолвил эти слова царевич и вместе со слугой тронулся в путь. Выехал из города этого царя, пожил в другом городе, а потом уехал и оттуда и достиг границ третьей страны. Тут он остановился на постой в доме одной дряхлой старухи.

Прошло несколько дней. Однажды хозяйка усадила царевича рядом с собой и сказала ему:

— Слушай, молодец! В городе нашем живет красавица-царевна, Гуландаз, и так она хороша, что красой затмевает даже луну. Как взглянет на нее луна, так сразу же спрячет свой лик — голову не смеет поднять от стыда! Так прекрасна царевна, так пленительна, что ни луна, ни солнце не могут соперничать с нею: лицо ее красивей луны, тело — прекрасней солнца. Очи красавицы, как миндаль; много у нее добрых качеств, бесчисленны ее достоинства. Когда плененные ее чарами царевичи приезжают к ней во дворец свататься, царевна говорит всем им одно и то же: «Есть у меня две вещи: одна — деревянный топор, а вторая — каменная колода. А еще есть у меня свирепый тигр. Тигра этого нужно выгнать из клетки, а каменную колоду разрубить деревянным топориком. Кто из царевичей это сделает, тот и будет моим мужем».

Выслушал царевич рассказ хозяйки, подумал и понял, что сделать все это будет не так-то просто. И вот позвал он к себе одного горшечника и сказал ему:

— Слушай, горшечник! Я дам тебе две тысячи червонцев и по-царски тебя награжу, только прокопай подземный ход от моего дома до чудесного дворца царевны.

Горшечник поблагодарил царевича и сказал:

— Дай мне две недели сроку, и я прокопаю ход.

На том и порешили. Горшечник работал усердно, и спустя две недели потайной ход был готов. Как увидел царевич, что потайной ход готов, пожаловал горшечнику две тысячи золотых, по-царски щедро одарил его и приказал никому не говорить о потайном ходе. Горшечник низко поклонился царевичу и отправился восвояси.

Ровно в полночь царевич пробрался по потайному ходу в прекрасный дворец царевны, и что же он увидел? Спит красавица-царевна мирным сном и, подобно луне, освещает своей красой всю вселенную. Увидел царевич ее прекрасное лицо и упал без чувств. Только спустя два часа пришел он в себя, и что же он тогда сделал? Вынул из своей коробочки с бетелем[14] весь бетель и положил его в коробочку царевны. Потом сжевал и ее и свой бетель, а красным соком его наполнил свою коробочку и положил ее на грудь царевны. Ее коробочку он взял себе и вернулся домой потайным ходом.

Богу было угодно, чтобы утром красавица пробудилась от сладкого сна и увидела, что кто-то сжевал весь ее бетель. Умна была царевна и догадалась, что, должно быть, это какой-то влюбленный царевич прокрался к ней во дворец по подземному ходу. Рассудила она так: «Муравей и тот не проберется в мою опочивальню! Кругом моего дворца стоят на карауле стражи и охранники. Да разве может кто переступить порог моих покоев! Он в тот же миг был бы сурово наказан. Значит, это какой-то царевич вырыл потайной ход и проник сюда».

Богу было угодно, чтобы царевич несколько дней так приходил во дворец царевны, и всякий раз он находил ее спящей. Гуландаз это очень тревожило, и она стала думать, как ей помешать себе спать. И вот однажды она ударила себя ножом по пальцу, слегка прорезала кожу, а ранку посыпала солью. Из пальца потекла кровь, и он воспалился.

Прошел еще день. Ровно в полночь царевич снова пробрался потайным ходом в покои царевны, съел и выпил кушанья и напитки, что стояли у ее изголовья, а потом опять положил ей на грудь свою коробочку из-под бетеля, а ее коробочку повесил себе на шею. Когда же он собрался уходить, царевна вдруг быстро поднялась со своего ложа, схватила царевича за руку и спросила:

— Кто ты такой, что в полуночное время проникаешь в мои покои?

— Я полюбил тебя! — ответил царевич.

А красавица Гуландаз как взглянула на юношу, так тоже влюбилась в него. И стала она его расспрашивать:

— Скажи мне, в каком городе ты живешь и какому царю приходишься сыном?

Царевич рассказал ей о своей родине — стране Сарандибе — и назвал имя своего отца. И сказала тогда царевна Гуландаз:

— Вот чего я хочу: если царевич страны Сарандиб пожелает, я выйду за него замуж, раз уж всевышний послал его в наши края! — А потом добавила: — О любимый! Отец мой задаст тебе две задачи, и если ты сможешь их выполнить, станешь ты моим супругом!

— Какие задачи? — спросил царевич.

Царевна рассказала ему про деревянный топор и каменную колоду, а также про тигра. Сказала, что придется царевичу расколоть каменную колоду деревянным топором, а свирепого тигра прогнать.

Выслушал царевич красавицу и сказал ей:

— Поступай, как хочешь, только не хватит у меня сил выполнить эти задачи. Не выдержу я столь трудного испытания!

— О душа моя! — возразила красавица. — Никакое дело не покажется мне трудным, если сделать его надо ради тебя! — И тут она вырвала из головы волос, отдала его царевичу и сказала: — Когда отец мой прикажет тебе прогнать тигра, ты коснись этим, волосом головы зверя и скажи: «Гуландаз!.. Смирись!» Тогда он позволит прогнать себя. А когда мой отец велит тебе деревянным топориком разрубить каменную колоду, ты возьми топорик в руку, ударь им по каменной колоде и скажи: «Гуландаз!.. Разломись!» И колода тотчас же разломится пополам.

Так говорили между собой влюбленные. Царевич потайным ходом вернулся домой и вспомнил все, что рассказала ему старуха-хозяйка.

Прошло некоторое время, царевич явился к отцу красавицы и сказал ему:

— Желаю я удостоиться великой чести — стать твоим зятем!

— Этой чести добивались многие царевичи, — ответил царь, — да все в тюрьму угодили. Немало благородных юношей томится сейчас в моей тюрьме!

Выслушал царевич его слова и опять сказал:

— Все равно я буду твоим зятем!

— Выполни-ка сперва две задачи, — промолвил царь, — сумеешь сделать это — станешь моим зятем!

— Готов хоть сейчас их выполнить, — ответил царевич, — и какие бы ни были это задачи и как бы трудны они ни были, я от своей цели не откажусь!

Тогда царь приказал:

— Принести сюда деревянный топор и каменную колоду.

Только сказал это царь, а уж слуги принесли топор и колоду. Схватил царевич деревянный топор, ударил им по каменной колоде и крикнул: «Гуландаз!.. Разломись!» Не успел он вымолвить эти слова, как каменная колода разломилась пополам. Все, кто видел это чудо, а вместе со всеми и сам царь, так удивились, что стали пальцы себе кусать. И царь и все люди подумали: «Кто-кто, а уж этот царевич непременно женится на царевне и станет зятем царя!»

— А ну, принесите-ка сюда клетку с кровожадным тигром! — приказал царь.

В тот же миг слуги принесли клетку с тигром. Царевич сам открыл клетку и вошел в нее. Хотел было тигр кинуться на царевича и растерзать его, но царевич бросил ему на шею тот самый волос, какой царевна Гуландаз вырвала у себя из головы и отдала возлюбленному. И тотчас же свирепый зверь умолк и замер на месте. Выгнал царевич тигра из клетки, вышел из нее сам и сказал всем, кто тут был:

— Глядите! Вон он стоит, ваш тигр!

Тогда царь приказал:

— Бейте в литавры! Объявляйте, что готовится свадьба! Ликуйте и веселитесь!

После этого царь взял царевича под свое покровительство, с великими почестями усадил его на трон, обитый золотой парчой, и велел объявить по всему городу радостную весть о свадьбе. А спустя несколько дней сыграли свадьбу царевны Гуландаз и царевича, и стал царевич зятем царя. Все гости наперебой поздравляли молодых. Царевич два дня не выпускал красавицу из своих объятий и ни на миг с ней не разлучался — все нарадоваться на нее не мог.

Богу было угодно, чтобы через некоторое время царевич сказал своей красавице жене:

— Немало месяцев прошло с тех пор, как я покинул родину и родителей и живу здесь. Когда-то я многое претерпел из-за тебя, но теперь ты моя жена. Пора мне возвращаться в родные края и снова встретиться с друзьями, которых я покинул в разных странах.

— Если ты хочешь ехать домой, — ответила ему красавица, — так бери с собой и меня. С давних пор водится обычай, что как только девушка выйдет замуж, отец и мать теряют над нею власть. Жена подвластна только мужу. Теперь я твоя жена, и мои родители не вправе меня удерживать.

Но царевич сказал ей на это:

— Связывает меня обещание, которое я дал твоему отцу, когда он брал меня в зятья!

— Есть у меня крылатый трон, — сказала тогда красавица, — давай оба сядем на него, улетим отсюда и вернемся в страну твоих предков!

Царевич выслушал жену и сказал:

— Разумны твои слова!

На том и порешили. На другой день, после полуночи, царевич и красавица сели на крылатый трон, рядом с собой поставили сундучок с драгоценностями, положили припасы, что могли понадобиться в дороге, распрощались со всеми домочадцами и приказали крылатому трону:

— Неси нас к городу такого-то царя!

Не успели они это сказать, как крылатый трон взвился ввысь и тотчас же опустился там, где ему было приказано. Слез царевич с крылатого трона, забрал с собой двух своих друзей вместе с их женами и приказал трону лететь дальше. Скоро они прилетели в ту страну, где остался третий друг, посадили и его на крылатый трон и приказали трону:

— Расправляй свои крылья!

И вот царевич вернулся в страну, которой правил его отец, и припал к стопам своих родителей. Трое его друзей разошлись по домам, а царевич привел царевну Гуландаз к себе во дворец, и зажили они в мире и радости.

Жил в одной деревне чесальщик хлопка. Однажды ранним утром он взвалил на плечо свой лук для чесанья хлопка и отправился на работу в соседнюю деревню. Шел-шел лесом и вдруг видит — навстречу ему идет тигр. Тигр, хоть и знал, что перед ним стоит вкусный обед, однако напасть на человека не решился: ведь на плече у того был какой-то невиданный большой предмет.

«Я такого оружия от роду не видывал, — подумал тигр, — плохо мне придется, если этот человек обратит его против меня!»

Подумал это тигр и остановился как вкопанный далеко от чесальщика хлопка. А у того душа ушла в пятки, замер на месте. Испугались они один другого и стояли так, не зная, что делать.

Неподалеку в чаще сидел шакал. Шакал увидел, как встретились человек и тигр, и подумал: «Ишь как они друг друга испугались! Надо бы мне этим воспользоваться».

И шакал осторожно подкрался к тигру и протявкал:

— О бадшах зверей! Что ж вы медлите? Обед сам явился к вам. Извольте его скушать!

— Ничего ты не смыслишь, глупец! — прорычал тигр. — Ох, беда! Плохо мне сегодня придется. Гон, погляди! На плече у него какое-то новое оружие. Я такого еще не видывал. А вдруг он испробует это оружие на моей шкуре? Тогда не сносить мне головы!

— Ваше величество! — сказал шакал. — Прикажите только, и я пойду и уговорю его не трогать вас. Но что вы мне пожалуете за спасение?

— Отдам тебе всю добычу, какая сегодня попадется мне в лапы, — ответил тигр.

Очень довольный, шакал побежал к чесальщику хлопка и протявкал:

— Эй, человек! Что ж ты стоишь перед кровожадным тигром? Уж он тебя из когтей не выпустит — съест непременно!

— Ох, что мне делать, — простонал чесальщик хлопка, — в какую беду я попал нынче утром! Нет мне спасения. Пропала моя голова!

— А если я тебя спасу, что ты мне за это дашь? — спросил шакал.

— Все, чего вы пожелаете, шакал-сахиб. Приказывайте!

— Я попрошу немного, — сказал шакал, — всего только два куска мяса из твоих ляжек.

«Ну что ж, два куска мяса не такая уж дорогая цена за спасение жизни», — подумал чесальщик хлопка и согласился.

Тогда шакал побежал к тигру и сказал:

— Ох, владыка! Уговаривал я его уговаривал, насилу уговорил не трогать вас. Убегайте отсюда, да поживее. Он за вами гнаться не станет.

Выслушал тигр шакала, успокоился — и наутек.

А чесальщик хлопка как увидел, что тигр убегает, обрадовался и возблагодарил судьбу. Тут к нему подбежал шакал и говорит:

— Эй, человек! Я вызволил тебя из беды. Теперь выполняй обещание!

— Ладно, — ответил чесальщик хлопка и повалился на землю перед шакалом.

Но только было шакал притронулся к нему, чтобы поживиться его мясом, как чесальщик в ужасе заорал, да так громко, что перепуганный шакал отбежал от него шагов на сто и только тогда остановился.

— Кто это кричит? — спрашивает.

— А тебе на что знать, кто кричит? — отвечает чесальщик, — ты себе делай свое дело!

— Нет, — говорит шакал, — пока не узнаю, что это за крик, — до тех пор не подойду к тебе!

— Ну так слушай, — сказал чесальщик хлопка. — В прошлом году случился у нас в деревне страшный голод. Есть было нечего; а тут как раз собака моя ощенилась. Изголодался я. Нечего делать — съел ее слепых щенят. За год они у меня в животе подросли и вот теперь лают — наружу просятся.

Собаки — заклятые враги шакалов. Как услышал шакал про щенят, испугался и стал просить:

— Прошу тебя, ради бога не выпускай ты этих своих собак, пока я не убегу! Век тебя благодарить буду!

— Когда так, убегай, да поживей! — сказал чесальщик.

Шакал со всех ног пустился бежать прочь, а чесальщик хлопка направился домой, очень довольный, что так ловко выпутался из беды.

Один раджа спросил своего визиря:

— Скажи, очень ли ты меня любишь?

Тот ответил:

— Я ваш покорный раб, государь! Так какой может быть разговор о любви к вам?

— Мы требуем ответа на наш вопрос, — настаивал раджа, — говори правду!

Тогда визирь сказал:

— Как вы любите своего раба, так и ваш раб любит вас!

— Двое не могут любить друг друга одинаково, — возразил раджа. — Всегда один любит больше, другой меньше.

Тогда визирь предложил:

— Давайте тайно выйдем как-нибудь ночью вместе, обойдем нескольких городских бедняков, поговорим с ними, расспросим их. Может быть, узнаем правильный ответ на ваш вопрос.

— Отлично, — согласился раджа, — сегодня ночью и пойдем.

И вот в тот же день, едва наступила ночь, раджа и визирь подошли к хижине какой-то бедной старухи. Стали у порога за дверью, заглянули в комнату и увидели, что старуха сидит за прялкой.

Поглядел на нее раджа и сказал громким сердитым голосом:

— Вот негодная старуха! День-деньской сидит за прялкой, и ночью ей угомону нет!

Тогда визирь сказал:

— Прошу вас, храните молчание! Ваш раб хочет кое о чем расспросить ее. — И визирь окликнул старуху: — Эй, старая! Слышала новость?

— Кто ты такой, что беспокоишь меня в столь позднее время? — заворчала старуха. — И ночью нет тебе угомону!

— Послушай-ка! — сказал визирь. — Раджа нашего города нынче тяжко заболел. Слышала ты об этом?

— Это меня ничуть не тревожит, — ответила старуха, — все равно я сижу за прялкой голодная-холодная. Ну, был раджа здоров, а я разве отдыхала тогда? Теперь он заболел, а мне разве горе? Что здоров он, что болен — мне все едино!

Выслушал ее ответ визирь и сказал радже:

— Запомните, что сказала старуха! А теперь пойдемте дальше!

Они отошли и немного погодя услышали скрежет жерновов — в соседнем доме молодая женщина молола зерно на ручной мельнице.

— Вот хорошая женщина! — громко сказал раджа с состраданием. — Целый день прислуживала мужу, а ночью мелет зерно. Надо ей выдать пособие из нашей казны.

Тогда визирь сказал:

— Теперь помолчите! Я кое о чем спрошу эту женщину! — И визирь окликнул ее: — Эй, добрая мельничиха! Ты слышала, что нынче раджа этого города тяжко заболел?

— О аллах! — воскликнула женщина. — Он всегда заботился о нас! Дай бог, чтобы он скорее выздоровел!

Тут визирь сказал радже:

— Вы изволили осудить старуху, и она ответила нам грубо; а эту женщину пожалели, вот и она пожалела вас.

По пословице:

Некий вельможа скакал по дороге со своей свитой. На пути его стоял дом одного богача. Жена богача услышала шум и топот, выглянула из окошка, и глаза ее встретились с глазами знатного всадника. А женщина эта была красавица. Увидел ее вельможа и пленился ее красотой. Когда приехал домой, позвал сводню, великую мастерицу своего дела, посулил ей богатые подарки и сказал:

— В таком-то доме живет одна красавица. Любой хитростью завлеки ее в мои сети!

Сводня соблазнилась богатыми посулами, облеклась в одеяние хитрости и отправилась к жене почтенного человека. Там она притворилась порядочной женщиной и гак сказала хозяйке:

— Я хаджияни[15]. Ходила я в Мекку на поклонение Каабе, а когда вернулась, занялась торговлей.

Добродетельная красавица выслушала ее, поверила, что та и вправду хаджияни, и с великими почестями пригласила ее к себе в дом и усадила рядом с собой. Тем временем вернулся домой муж красавицы, увидел незнакомую гостью и спросил жену:

— Кто эта женщина и откуда она явилась сюда?

В ответ жена стала всячески расхваливать сводню и рассказала ему:

— Это хаджияни! Она ходила в Мекку на поклонение Каабе. Она добрая, почтенная женщина. Не запрещай ей ходить к нам в гости!

Выслушал ее муж и согласился. С тех пор сводня стала частенько наведываться в гости к красавице и все старалась хитростью и обманом завлечь ее в свои сети. Но красавица была женщина добродетельная, честная и не поддавалась ни на какие уговоры. Увидела сводня, что не выходит ее дело, и оставила под кроватью красавицы чалму и пару мужских чувяков, а сама отправилась восвояси. А муж красавицы как увидал под кроватью жены чью-то чалму и чувяки, подумал и решил, что жена его поступилась своей честью. Тотчас же в гневе посадил ее на носилки и отправил в дом ее родителей. Спустя два дня пришла сводня. Увидела, что красавицы нет дома, и спросила ее мужа:

— А где твоя жена?

— Хаджияни, — ответил тот, — не стоит о ней и спрашивать!

Выслушала его сводня, обрадовалась и подумала: «Ага! Значит, хитрость моя удалась!»

И, очень довольная, ушла. Потом разузнала, где живут родители красавицы, отправилась туда и спросила ее:

— Что за беда с тобой стряслась? Рассказывай!

— Мой муж меня оклеветал, из дому выгнал, — ответила красавица.

— А ты не убивайся! — сказала ей сводня. — Не велика беда! Пойдем-ка со мной! Я отведу тебя к одному мулле и с его помощью сделаю так, что муж твой сам призовет тебя на другой же день.

И вот сводня посадила красавицу на носилки, проводила ее до дому того вельможи, что пленился ее красотой, и сказала ему:

— Ну, вот! Я доставила тебе ту, что тебя пленила. Делай с нею, что твоей душе угодно, а мне отдай обещанное!

Тот сейчас же отдал сводне все, что ей было обещано, а сам подошел к красавице и сказал:

— О душа моя! Вот уже много дней, как я пленен и очарован тобою! Своей бесподобной красотой ты осветила мой бедный дом. Хочу я, чтобы ты выполнила желание моего сердца!

Выслушала его добродетельная красавица, разгневалась и сказала:

— Раз уж ты произнес слова «душа моя», делать нечего — что сказано, то сказано. Но больше таких слов не говори! А не то я убью и тебя и себя!

И тут она выхватила у него кинжал из ножен и занесла его над собой. Увидел вельможа, что она сама не своя, перепугался до смерти и говорит сводне:

— Уведи ее туда, откуда привела! Да разве это женщина? Это кровопийца какая-то!

Тогда сводня опять посадила красавицу на носилки, проводила ее до дому ее родителей и сказала:

— Успокойся! Завтра муж твой сам пришлет за тобой. А о том, что было — никому ни слова!

На другой день сводня попросила четырех мужчин связать ей руки за спиной, и направилась к дому красавицы. Муж ее как раз стоял на крыльце. Увидел он сводню и спросил:

— Эй, хаджияни! Что случилось?

Та рассказала:

— Дали мне продать чалму и пару чувяков, а они пропали. Один бог знает, где я их потеряла. Вот из-за них-то и попала в беду.

Муж красавицы вынес из дому чалму и чувяки и спросил:

— Эти или нет?

— Да, да, господин, — сказала сводня, — они самые! Да сохранит тебя бог за то, что ты выручил меня из беды!

И тут она принялась благодарить его, а потом отправилась восвояси. А муж добродетельной красавицы подумал: «Несправедливо я поступил, когда прогневался на жену и выгнал ее из дому. Слава богу, что не убил!»

Возблагодарив бога, он тотчас же послал носилки за женой в дом ее родителей, попросил у нее прощения, и супруги опять стали жить в любви и согласии.

Давным-давно в старину жила одна княжна, дочь владетельного князя. Эта княжна очень любила слушать сказки перед сном. Однажды сказочница рассказала ей про царя птиц:

— Он и сам — птица, а зовут его Хума, и если тень Хумы упадет на какого-нибудь человека, тот станет бадшахом.

— А он и теперь живет на свете, этот Хума? — спросила княжна.

— Должно быть, что да! — ответила сказочница.

И вот княжне захотелось увидеть птичьего царя Хуму, да так сильно, что она и пить и есть перестала. Узнал про это князь-отец и повелел визирю: во что бы то ни стало разыскать Хуму, изловить и доставить во дворец!

Визирь тотчас же созвал охотников и птицеловов и спросил их:

— Вы не знаете, где сейчас находится Хума?

— Нет, — доложили они. — Где он живет— нам доподлинно неизвестно; но мы слышали, будто в такой-то местности есть сад, и туда Хума является раз в полгода вместе со своими придворными.

Визирь выслушал охотников и, пообещав им щедрую награду, послал их в этот сад, а потом и сам прибыл туда. Там он велел развесить по всем деревьям всякие плоды и корзинки с разным зерном. Любая птица польстилась бы на такую приманку. А на ветвях визирь приказал расстелить сети.

И вот однажды видят: летит Хума с огромной стаей своих приближенных — голубей, удодов, соловьев, гусей, уток, лебедей, журавлей и других не хищных птиц. Подлетели они к саду, но не опустились на деревья — улетели прочь в какой-то другой сад.

Опечалились птицеловы и доложили визирю, что Хума, хоть и прилетел, но не опустился в этом саду, а полетел в какой-то другой, — почему — неизвестно!

— Будем опять ловить Хуму через полгода, — говорили они, — а как посчастливится нам поймать птичьего царя, тут же доставим его вашей милости.

Визирь доложил обо всем князю, а птицеловам приказал снова ловить Хуму через шесть месяцев.

Прошло полгода; птицеловы опять развесили в саду приманку, расстелили сети и стали ждать Хуму. И вот видят: летит Хума с огромной стаей своих приближенных. Только на этот раз его сопровождали вороны, коршуны, совы, филины, грифы-стервятники и множество других хищных птиц. Подлетел Хума к саду со своей свитой, сели все они на деревья и попались в сети. Обрадовались птицеловы. Сначала принялись хватать за ноги и выкидывать из сетей приближенных Хумы, — эти птицы ведь были ни на что не годны. Потом вынули из сети Хуму и преподнесли его визирю. Визирь щедро наградил птицеловов, взял Хуму и отправился во дворец к князю. А князь отослал Хуму княжне. Увидела Хуму княжна, обрадовалась и спросила его:

— Почему птицеловы не поймали тебя в первый раз?

— Вот почему, княжна, — ответил Хума, — полгода назад я, по своему обычаю, подлетел к этому саду. Вижу— он весь увешан плодами и корзинками с зерном. Обрадовался я и хотел было опуститься здесь, но в тот раз меня сопровождали голуби, удоды, соловьи, гуси, лебеди, журавли и другие благородные и умные птицы. Они отсоветовали мне останавливаться в этом саду. «Этот сад, — говорили они, — с давних пор стоит запущенный и заброшенный, а сегодня, смотрите, — ишь как он разукрашен! Что-то тут нечисто! Может быть, это ловушка. Не следует нам садиться на здешние деревья, не разузнав, опасно это или нет. Дальше есть другой сад, еще лучше этого. Извольте лететь туда!» И они повлекли меня к другому саду… А на этот раз меня сопровождали вороны, коршуны, совы, филины, грифы-стервятники и другие, такие же презренные, жадные птицы. Я помнил совет своих прежних спутников — не садиться здесь — и хотел было пролететь мимо. Но теперешние мои спутники, эти неблагодарные, вероломные, подлые птицы, думали только о своей выгоде и силой заставили меня опуститься в этом саду. Так вот я и попался в сети вместе со всеми ими. Птицеловы знали, что эти птицы ни на что не годны, и повыкидали их из сетей, а меня преподнесли вашей светлости.

Княжне понравился рассказ Хумы, и она спросила:

— Скажи мне, Хума, правду ли говорят, что если твоя тень упадет на голову человека, то он вскоре станет бадшахом?

— Нет, княжна, — ответил Хума. — Это выдумки! Я такая же птица, как и все пернатые. Меня мало кто видел, вот почему стихотворцы да баснописцы и им подобные распустили про меня такие слухи. Будь это правда, многие люди в нашей стране сделались бы бадшахами. Нет! Просто бадшахи украшают свои тюрбаны нашими перьями — перьями райских птиц. Неужели же можно думать, что бадшах сидит на престоле лишь только потому, что на голову его падает тень наших перьев?!

И так разумен был этот ответ, что княжна повелела отпустить Хуму на волю[16].

В одной деревне развелось великое множество мышей. Они грызли зерно в амбарах, точили одежду в домах. Невмоготу стало крестьянам, и пошли они к сборщику налогов и старосте выплакать свое горе.

— Глядите! Мышей-то какая сила! Если вы их не переведете, не будет у нас ни хлеба в желудке, ни одежды на теле. Надо бы поскорей придумать, как от них избавиться, а не то все мы уйдем из деревни и поселимся где-нибудь в другом месте.

Большая забота выпала сборщику и старосте, да и боязно им стало — как бы и вправду не запустела деревня! Стали они думать: что же делать? Наконец, приказали бить в литавры и кричать на весь народ, что тому, кто выгонит мышей из деревни, будет выдана награда в сто рупий.

Случилось так, что в тот день по деревне проходил какой-то нищий факир. Услышал он бой в литавры и крик глашатая, явился к сборщику налогов и спросил:

— Если я выведу мышей, дашь ты мне сто рупий?

— Дам немедленно! — ответил тот.

Факир остановился у околицы и заиграл на бамбуковой свирели. При первых же звуках музыки все мыши повылезали из своих нор и окружили факира. Тогда он, продолжая играть, пошел к реке, а мыши побежали за ним следом. Подошел факир к реке, остановился на берегу, и свирель его запела еще звонче и веселей. А мыши, те просто обезумели.

Но вот факир вошел в воду, а мыши бросились за ним; попрыгали в реку и утонули все до единой. Увидели это деревенские жители и прямо диву дались.

Тогда факир вышел из воды и потребовал у сборщика обещанную награду. Однако тот уже передумал.

«Мыши все потонули — не оживут!» — соображал он. «Не дам я денег факиру! Что он может мне сделать? Да ничего!»

И принялся под разными предлогами увиливать от уплаты.

Факир понял, что сборщик не хочет выполнить свое обещание, но ничего не сказал. Вернулся в деревню и снова заиграл на свирели. И вот коровы, быки, буйволы, козы сбежались со всей деревни и столпились вокруг факира. Тогда он двинулся к реке, а все стадо — за ним. Как ни старались крестьяне остановить животных, не смогли; стадо все шло и шло к реке вслед за факиром.

Посмотрел на это сборщик, подумал, да и показал издали факиру кошелек с сотней рупий. А факир ему и говорит:

— Теперь я сотни не возьму; давай двести рупий да поживее, а не то утоплю все стадо!

Делать нечего. Пришлось уплатить факиру двести рупий, чтобы деревенский скот от гибели спасти. Факир взял деньги, но вдруг как швырнет их под ноги обманщику.

— Вот что, почтенный! — говорит. — Оставь себе эту грязь — мне она руки замарает. Честный человек не позарится ни на сто рупий, ни на двести. Его долг — делать добро людям и выручать из беды горемычных бедняков!

Иди с миром, но привяжи к подолу халата мой совет: если ты дал обещание, выполняй его, не то худо будет. Вот видишь — ты захотел нарушить свое слово, но только сам себя осрамил: обещал сотню, а пришлось выложить две.

И, сказав это, факир пошел своей дорогой.

Один мудрец отправился путешествовать, а перед отъездом отдал на хранение тысячу рупий продавцу благовоний. Спустя некоторое время он вернулся домой и попросил продавца благовоний вернуть деньги; по тот сказал:

— Ты лжешь! Никаких денег ты мне не давал.

Стали они спорить. Собрался народ, и все решили, что мудрец солгал.

— Продавец благовоний человек честный, — говорили люди, — он подлости не сделает. А если ты будешь к нему приставать, тебе крепко достанется!

Мудрец не стал с ними спорить, но пошел с жалобой к бадшаху, — рассказал про все, что случилось. Тогда бадшах сказал мудрецу:

— Три дня сиди возле его лавки, но не разговаривай с ним. На четвертый день я приеду и поздороваюсь с тобой. Ты на мое приветствие ответь, но больше ни слова мне не говори. А как только я уеду, ты опять попроси у него свои деньги. Потом скажешь мне, что он тебе на это ответил.

Мудрец так и сделал. На четвертый день к лавке продавца благовоний подскакал бадшах со своей свитой. Увидел бадшах мудреца и поздоровался с ним, а тот ответил на приветствие.

— Слушай, брат! — сказал бадшах мудрецу, — что это ты больше не ходишь ко мне? Зашел бы как-нибудь, рассказал бы о своих делах!

Мудрец в ответ только головой покачал, но ни слова не вымолвил.

Как увидел все это продавец благовоний, испугался до смерти. Когда бадшах и свита его отъехали, он заговорил с мудрецом:

— Скажи, в каком месте ты передал мне деньги? Был кто-нибудь при этом или нет? Может, я и вправду запамятовал, что взял твои деньги!

Тогда мудрец рассказал ему, как дело было.

— А ведь и правда! — воскликнул продавец благовоний. — Я теперь все вспомнил.

И он тут же вернул мудрецу тысячу рупий да еще попросил простить его за забывчивость.

Как-то раз, когда царь зверей лев изволил отдыхать в своей пещере, на прием к нему явились медведь, обезьяна и лисица. И вот лев спросил медведя:

— Скажи мне, как пахнет в нашей пещере?

Медведь доложил:

— О владыка мира! В вашей пещере дышать нельзя от вони!

Услышал лев этот ответ, разгневался и прорычал:

— Как ты посмел сказать мне, бадшаху зверей, такую дерзость — будто в нашей пещере воняет! — И так хватил медведя лапой, что переломил ему все кости. Затем обратился к обезьяне: — Говори теперь ты! Какой запах в нашей пещере — хороший или плохой?

Обезьяна доложила:

— Ваше величество! В пещере у вас приятнейшее благоухание!

Услышал ее ответ лев, опять разгневался и заревел:

— Ты хочешь ко мне подольститься, а потому врешь! — И так хватил лапой обезьяну, что она в тот же миг испустила дух. Затем приказал лисице — Говори правду! Как пахнет в нашей пещере?

Лисица доложила:

— О бадшах зверей! У меня насморк. Я никакого запаха не чувствую; не могу знать, как пахнет в вашей пещере.

— Ну, ты известная плутовка и обманщица! — промолвил лев и больше не стал ее спрашивать. Однако не растерзал.

Один владетельный князь отдал сына в ученье учителю. Как-то раз учитель сказал княжичу:

— Кто молчит, тот живет в мире; а кто живет в мире, тот будет спасен.

Как услышал это княжич, совсем перестал говорить. О чем пи спросит его учитель, он ни слова не отвечает.

Владетельный князь узнал об этом и повелел своим приближенным явиться к княжичу и тем ли, другим ли способом заставить его говорить. Приближенные явились к княжичу, но как пи бились, что ни делали, ни слова от него не услышали. Наконец, решили развлечь княжича — повезли его на охоту. С ними поехал и «мир-шикар», главный сокольничий с соколом на руке. Вдруг где-то в кустах крикнула куропатка. В тот же миг сокол, что сидел на руке у сокольничего, взвился в воздух и схватил куропатку. Тут княжич промолвил:

— Не закричала бы куропатка, не досталась бы соколу!

Как услышали приближенные, что княжич заговорил, обрадовались. Вернулись и доложили князю, что сегодня де на охоте княжич изволил сказать то-то и то-то. Князь тоже обрадовался, усадил сына рядом с собой и спросил его ласково:

— Почему ты с нами не разговариваешь?

Но княжич ничего не ответил. Тогда князь разгневался и дал ему пощечину, а княжич промолвил:

— Не скажи я про куропатку, мне бы не попало сейчас от отца!

С этих пор княжич говорил только в случае крайней необходимости.

Птичка-ткач свила гнездо на ветке дерева и жила себе поживала в нем. Однажды на это дерево влезла обезьяна. Случилось так, что в тот день пошел проливной дождь. Птичка-ткач спокойненько сидела в своем гнезде, а обезьяна промокла до костей и все металась туда-сюда, — искала, где бы от ливня укрыться. Тут птичка-ткач сказала обезьяне:

— Послушай-ка! Ведь ты похожа на человека. У тебя и руки есть и ноги. А тебе лень построить себе хотя бы самый простой шалаш! В нем ты осенью могла бы укрываться от дождей, летом — от зноя, а зимой — от холода. Зря ты весь свой век только лазаешь да прыгаешь по деревьям без всякого толка!

Услышала этот совет обезьяна и разозлилась. Добралась до гнезда птички-ткача, разорвала его на куски и столкнула на землю.

Советы следует давать лишь тому, кто выслушает тебя и поступит так, как ты советуешь. А тому, кто выслушает, но не послушается, никогда ничего не советуй, а не то в беду попадешь. Известна пословица:

Говорят, будто один бадшах захотел узнать, умны ли подданные его соседа, султана, и послал ему в подарок три золотых куклы. Куклы те были совершенно одинаковые и с виду, и по размерам, и по весу; однако бадшах велел передать, что цены у них разные — одна кукла дешевле, другая дороже, третья еще дороже, — и просил сказать, почему это так.

Подивился султан подарку и повелел придворным узнать, чем отличается одна кукла от другой. Придворные осмотрели все три куклы и нашли, что никакой разницы между ними нет.

Вскоре слухи об этом подарке распространились по всему городу; о куклах узнал и стар и млад. И вот один бедный юноша, которого посадили в тюрьму за какой-то ничтожный проступок, попросил передать султану, что если ему позволят осмотреть куклы, то он, по милости аллаха и государя, узнает, какое между ними различие. «А если я окажусь прав, — говорил он, — пусть меня выпустят из тюрьмы».

Султан велел доставить юношу во дворец. Принесли куклы и поставили их перед ним. Юноша осмотрел их и заметил, что у всех трех в ушах просверлены дырочки. Тогда он взял стебелек и сунул его в ухо одной кукле: кончик стебелька вылез у нее изо рта. Потом сунул стебелек в ухо другой кукле: кончик стебелька высунулся у нее из другого уха. Наконец, он сунул стебелек в ухо третьей кукле: и весь стебелек остался у нее в животе.

Тогда юноша доложил:

— Ваше величество! Эти куклы сходны с людьми. Первая кукла похожа на того, кому стоит что-то услышать, как он сейчас же расскажет всем и каждому о том, что слышал. На такого человека положиться нельзя. Потому-то цена этой кукле невелика. Вторая кукла схожа с тем, у кого чужие слова в одно ухо влетают, из другого вылетают. Это человек беззаботный, он чужим речам не внимает и советов не слушает. А третья кукла походит на человека, который, что ни услышит, то словно проглотит. Это человек достойный доверия, положительный, степенный. А потому цена этой кукле самая высокая.

Выслушал его султан и обрадовался. И весь его двор хвалил юношу. И вот султан приказал написать на каждой кукле, какая из них дешевле, какая дороже, какая еще дороже, и вернул их тому бадшаху, от которого получил их в подарок. А юношу выпустил из тюрьмы и приблизил к себе.

Один птицелов расстелил в лесу сеть, и в нее попались разные птицы: вороны, скворцы, голуби. И стали они говорить друг другу:

— Соблазнила нас приманка, вот мы и попались. Давайте подумаем, как нам вырваться на волю. Будем стараться все как один, может и освободимся.

Думали-думали, придумали.

— Давайте, — говорят, — все враз взмахнем крыльями и попробуем взлететь. Может, нам и удастся поднять сеть.

И правда, удалось — взмахнули крыльями, подняли сеть и полетели.

Увидел птицелов: сеть с птицами летит — прямо диву дался и побежал вдогонку. Наверху птицы в сети по воздуху летят, а внизу птицелов вдогонку бежит. Бежит и думает: «А ведь в сеть-то разные птицы попались! Глядишь, и перессорятся. А как перессорятся, быстро лететь не смогут — сеть их к земле потянет!»

Так оно и случилось. Сначала все птицы тащили сеть дружно, но немного погодя стали спорить.

Вороны закаркали:

— Никто так не старается, как мы, вороны! А если б мы ленились, подобно вам, прочим птицам, сеть давно уж упала бы на землю вместе со всеми нами!

Выслушали их голуби и рассердились.

— Будет вам, вороны! — сказали они. — Перестаньте бахвалиться! Мы больше вас стараемся!

Тут в спор вступили все остальные птицы, и началась у них перебранка. Когда дружба врозь, работа на лад не идет. Заспорили птицы, перестали стараться — еле-еле крыльями машут, — вот сеть и стала опускаться на землю. Птицелов подбежал, схватил веревку от сети и притянул к себе сеть вместе с птицами.

Унес их и всех в клетки пересажал.

На берегу реки Джамны сидели три знатные женщины, плескались водой и хвастались одна перед другой своими руками.

— У меня руки красивые! — сказала одна.

— И у меня красивые! — подхватила вторая.

— А у меня красивей, чем у вас обеих! — сказала третья.

Но вот подошла к ним, опираясь на палку, голодная хромая старуха и попросила у них чего-нибудь поесть. Ничего не дали ей знатные женщины, спросили только:

— Скажи-ка, старая, у которой из нас руки — красивее?

— Вот поем немножко, тогда скажу, — прошамкала старуха и побрела прочь.

А подальше на берегу сидела бедная крестьянка. Она до того загорела на работе в поле, что кожа у нее стала черной-пречерной. Старуха и у нее попросила милостыни:

— Изголодалась я! Коли найдется у тебя какой кусочек, покорми меня!

Крестьянка развязала свой узелок и сказала:

— Бери, матушка! Я захватила с собой немножко еды. Возьми себе половину!

Старуха поела, попила воды и от всей души поблагодарила крестьянку. Потом взяла ее за руку, привела к трем знатным женщинам и сказала:

— Вот теперь я скажу, чьи руки самые красивые. Черные-пречерные руки вот этой бедной женщины, что накормили меня, голодную и хромую старуху, в тысячу раз прекрасней ваших белых-белых холеных рук!

Так сказала старуха и поплелась своей дорогой, а три знатные женщины сгорели со стыда.

Однажды голодный шакал бегал туда-сюда по берегу речки. Он знал, что на другом берегу есть чем поживиться, но переплыть речку сил не хватало. Знал он и то, что на другой стороне стоит деревня, а жители ее — заклятые враги шакалов; хоть и переплывешь речку, все равно придется бежать обратно.

Думал-думал шакал и придумал, как и шкуру свою спасти и поживиться хорошенько. Шакал водил дружбу с верблюдом. Вот пришел он к верблюду и говорит:

— Брат верблюд! Тебе здесь и есть-то нечего. А на том берегу целое поле сахарного тростника. Посади меня к себе на спину, перевези на тот берег, а я тебе покажу, где это поле. Ты там сытно позавтракаешь, да и мне, глядишь, перепадет кусочек; и я наемся до отвала.

— Ладно! — согласился верблюд. — Забирайся ко мне на спину. Перевезу тебя на тот берег.

И вот оба они переправились через речку и ступили на тот берег. Шакал привел верблюда на поле сахарного тростника, оставил его там, а сам пустился на поиски добычи. Немного погодя он нашел множество костей и дохлых птиц и мигом справился с ними.

А теперь послушайте, каким вероломным оказался этот хитрец! Отлично знал ведь, что верблюд ест очень медленно и, конечно, еще не наелся досыта, но до верблюда ли ему было? Ему не терпелось поскорей переправиться обратно на тот берег реки. И вот шакал пустился на подлую хитрость. Прибежал на поле сахарного тростника и принялся лаять и скулить что было сил. Услыхали его лай крестьяне и стали говорить друг другу:

— Это на нашем тростниковом поле шакал кричит! Как примется землю рыть, погубит весь урожай. Пойдемте прогоним его!

И вот крестьяне похватали палки и прибежали на поле, но шакал быстро спрятался куда-то. Зато крестьяне нашли на своем поле верблюда; он стоял себе спокойно и не спеша пережевывал пучки сахарного тростника. Как завидели его крестьяне, рассердились. Забыли, что пришли выгонять шакала, накинулись на верблюда всем скопом и жестоко отлупили беднягу палками. Верблюд без памяти кинулся бежать, крестьяне за ним и прогнали его далеко за околицу.

Как только крестьяне перестали гнаться за верблюдом, шакал выбрался из своего убежища, тихонько подкрался к верблюду и сказал:

— Брат! Бежим-ка отсюда! Давай поскорей переправимся на тот берег, а не то обоих нас убьют!

— Верно говоришь! — согласился верблюд. — Забирайся ко мне на спину. Я тебя перевезу.

Шакалу только того и нужно было. Как говорится: «чего желал, то и достал». Мигом влез на верблюда и уселся у него на спине. Сидит и радуется! «Вот какого покладистого дурака к рукам прибрал!» — думает. Поглядел на верблюда хитрыми глазами и говорит:

— Эх, до чего жестоко тебя избили!

— Что ж поделаешь, брат! — отозвался верблюд. — Тебе больше повезло. А все-таки ты мне плохую службу сослужил!

— Ох! — воскликнул шакал, — да ты никак укоряешь меня? А что мне было делать? Не спрячься я от этих негодяев, они непременно меня избили бы, как избили тебя. А если бы меня так отколотили, мне бы конец пришел. Счастье твое, что ты такой большой и сильный: как тебя ни колотили палками, ты все-таки в живых остался.

— Так; значит, я большой и сильный; потому-то ты и навлек на меня беду, — сказал верблюд. — Захотел шкуру свою спасти за мой счет? Неблагодарный ты, только о себе заботишься! Набил себе брюхо, перешел на тростниковое поле и давай галдеть! А что получилось? Из деревни прибежали крестьяне и так отлупили меня дубинками, что чуть кости не переломали. Тебе нужно было тихонько сидеть и ждать, пока я не наемся досыта!

— Ого! — тявкнул шакал, — так ты все еще меня обвиняешь? Но что же я мог поделать? Такой уж у меня обычай: как наемся досыта, обязательно кричу во все горло. А то пища у меня в брюхе перевариваться не будет, пока я не накричусь как следует.

Тут как раз верблюд дошел до самого глубокого места в реке. Выслушал он шакала и говорит:

— У меня тоже есть обычай: люблю понырять да поплавать после обеда.

У шакала душа ушла в пятки. Задрожал он от страха и взмолился:

— Брат! Бота ради, не ныряй ты на этом месте! Окунусь в воду — захлебнусь!

— Верно говоришь! — отозвался верблюд. — Но что я могу поделать? Такой уж у меня обычай!

И верблюд принялся нырять.

Что же было потом? Шакал свалился с его спины и утонул в реке.

Вот добрался верблюд до другого берега и сказал себе:

— Все мы — рабы своих привычек. Но, кто платит черной неблагодарностью за добрую услугу, тот непременно кончит тем, чем кончил этот шакал, который только о себе заботился.

Как-то раз летом ягненку захотелось пить и он побежал к ручью напиться. Случилось так, что сюда же прибежал напиться и волк, только он пил выше по течению. Завидел ягненок волка, испугался, отбежал еще ниже и там припал к воде. Как только волк увидел добычу, в сердце его вспыхнула жадность, и он подумал: «Дай-ка я в чем-нибудь обвиню ягненка. Обвиню и съем, будто в наказание».

Придумал волк хитрость и зарычал:

— Ах ты, негодяй! Как ты смел замутить воду в ручье! Как же мне теперь пить такую мутную воду? Да разве можно утолить ею жажду? Теперь говори — по какой причине ты совершил это преступление? Отвечай живей, а не то съем тебя вмиг!

Ягненок перепугался не на шутку и, покорно склонив голову, сказал:

— Ох, волк-сахиб! Вы, надо полагать, изволите говорить правду. Но подумайте хорошенько! Ведь вода течет с пригорка, с вашей стороны; так мог ли я замутить ее возле вас? Разве вода может течь вверх?

— Что ж, — ответил волк, — пожалуй, так оно и есть, как ты говоришь. Но все-таки ты подлый наглец. Полгода назад мне говорили, что ты за моей спиной ругательски ругал меня и плел про меня всякие небылицы.

— Ох, волк-сахиб, как можно! — воскликнул ягненок. — Помилуй нас аллах! Что вы только говорите, волк-сахиб! Вы такой почтенный, умный и вдруг городите такую чушь. Прямо диву даешься! Да ведь мне еще трех месяцев нету. Подумайте, как же я мог ругать вас шесть месяцев тому назад?

Выслушал его волк и смутился. Стало ему еще досадней: видит, что не может ложь правду одолеть. Да и не за что было придираться к ягненку. Тут волк разъярился, в бешенстве выпучил глаза, подбежал к бедняжке ягненку и уперся передними лапами в землю. Приблизил морду к его носу, оскалил зубы и прорычал:

— Ах ты, негодный ягненок! Если ты сам и не ругал меня, значит это отец твой меня бранил и поносил. Тут и сомнений нет. Что ты виноват, что твой отец — мне все равно!

И волк задрал и съел бедного ягненка.

Жила-была лягушка. Рядом с ее домом поселилась змея, и всякий раз, как у лягушки выводились лягушата, змея являлась и пожирала их. Лягушка ничего не могла с ней поделать и молча терпела свое горе. У лягушки был большой приятель — краб. Как-то раз она разговорилась с ним о своем житье-бытье и пожаловалась:

— Змея мне прямо житья не дает! Всех моих лягушат сожрала. Посоветуй, что мне делать, как от нее, злодейки, избавиться?

— Сам я не в силах драться со змеей, но могу ей отомстить, — сказал краб. — Надо бы попросить кого-нибудь, кто сильнее змеи, избавить тебя от нее.

Подумал-подумал краб и придумал:

— Слушай, — сказал он. — В таком-то месте живет в своем домике мангус. Ты сделай вот что: налови рыбешек и разложи их недалеко друг от друга между домом мангуса и змеиной норой. Мангус вылезет из своего домика, увидит рыбок, станет подбирать их и есть одну за другой и так дойдет до змеиной норы. А как увидит, что рыбок больше нет, заберется в нору к змее и разорвет злодейку.

Как сказал краб, так лягушка и сделала. Вылез мангус из своего домика, увидел рыбок, стал подбирать их и есть одну за другой и так дошел до самой змеиной норы. А как увидел, что рыбок больше нет, забрался в нору к змее и разорвал ее на куски.

Так лягушка избавилась от своего заклятого врага.

Кто не может одолеть врага силой, тот может победить его разумом.

У одного льва был такой обычай: собираясь на охоту, он всякий раз посылал на разведку лису, чтобы узнать, много ли дичи в джунглях. Лиса докладывала ему, есть в джунглях дичь или нет, и лев тогда решал, стоит ему отправляться на охоту или не стоит.

Однажды лев, по своему обычаю, послал лису на разведку. Лиса прибежала в джунгли, поглядела во все четыре стороны, но не нашла никаких следов дичи. Тогда она возвратилась ко льву и доложила:

— Прибежище мира! Ваша покорная служанка обегала все джунгли, но нигде не увидела добычи.

В тот вечер льва обуяла лень, и он решил не ходить на охоту; остался лежать в своей пещере.

Лиса сейчас же смекнула, что дело плохо. «Дичи в лесу нет, а льва лень обуяла, — подумала лиса. Как бы мне самой не попасть ему на зуб! Надо приглядеть местечко, где бы можно было спрятаться!»

Подумала это лиса и принялась рыскать туда-сюда. Наконец, отыскала острый, толстый сук, что от дерева отломился, и спряталась за ним.

Немного погодя лев проголодался, и лень его как рукой сняло. И вот он затаил в душе злой умысел и спросил у лисы:

— Скажи, если кто-нибудь вздумает повредить другому, постигнет ли его за это кара?

— Прибежище мира! — ответила лиса. — Кара постигнет не его, а его детей!

Услышав этот ответ, лев бросился на лису, чтобы ее сожрать. Лиса кинулась прочь. Лев прыгнул за ней и напоролся на острый сук, да так, что сук пропорол ему брюхо и вышел из спины. Тогда лев поглядел на лису и сказал:

— Ты мне солгала — сказала, что кара постигнет моих детей. Я хотел тебя сожрать, но кара постигла меня.

— Прибежище мира! — возразила лиса. — Ваша покорная служанка никогда вам не врала! Кара постигла вас за грехи вашего почтенного родителя! А ваших детей кара постигнет за то, что хотели сделать вы!

Жила в бедной хижине кошка — тощая, голодная. Вот раз увидела она жирную, сытую кошку из богатого дома и говорит:

— Сестра! И что ты только ела, что так располнела?

— Я живу по соседству с одним богатеем, — ответила толстая кошка. — Навещаю его и кушаю всякие вкусные и сытные кушанья.

— Сестрица! — взмолилась худая кошка. — Возьми и меня с собой! Мне бы хоть два-три денька там пожить, поесть бы досыта. Может, я бы тогда немного поправилась! Век буду тебя благодарить!

— Пойдем, — согласилась толстая кошка. — Живи там сколько душе угодно. Ешь-пей досыта. Но смотри! Не кидайся на еду без оглядки, не то отведаешь палки!

Отправились кошки в дом богача. Видят — на полу большой дастархан расстелен, а на нем расставлены блюда со всякими кушаньями. Как глянула на это худая кошка, изо рта у нее слюнки потекли. Толстая кошка ее учит:

— Потерпи немножко! Вот хозяева пообедают, а объедки нам достанутся. Тогда мы с тобой и поедим хорошенько!

Но худая кошка не вытерпела. Подбежала к дастархану и сунула морду в какое-то блюдо. А тут как раз вошел дворецкий и так огрел палкой голодную, что ногу ей перебил. Бросилась она бежать, хромая.

Тут жирная кошка стала ей выговаривать:

— Эх, сестра! Или я тебе не твердила — потерпи немножко! А у тебя терпенья не хватает — вот нога-то и перебита!

Пожалела тогда худая кошка, что к богачу пошла.

— Нет уж, — говорит, — моя бедная хижина куда лучше! Там хоть ног не ломают!

Сказала она это и поплелась домой.

Один купец повесил замок на сундук, полный серебра, и отдал тот сундук на хранение одному своему приятелю, а сам уехал. Через некоторое время купец возвратился и попросил приятеля:

— Брат! Отдай мне мой сундук!

Тот принес сундук, поставил его и сказал:

— Смотри, брат! Замок висит на месте. Каким ты отдал мне сундук, таким я тебе его и вернул.

Купец осмотрел замок и отнес сундук к себе домой. Отпер его и… что же увидел? Вместо серебра в сундуке оказалось железо.

Тут купец понял, что приятель его обманул. И стал он думать да раздумывать: как получить обратно свое серебро? Озабоченный этим, он каждый день ходил к обманщику.

И вот раз увидел, как трехлетний сынишка вероломного друга вприпрыжку выбежал из дома. Купец посадил мальчика к себе на колени и приласкал его. Тут как раз подошел сосед, окликнул хозяина дома и увел его с собой. А купец воспользовался этим — взял мальчика на руки и отнес к себе домой. Дома у него жила обезьяна.

Купец снял с мальчика запястья и ожерелья, надел их на обезьяну, а мальчика спрятал в доме.

А приятель его возвратился домой и, не найдя своего сына, подумал:

«Мальчик сидел на коленях у купца, а купцу я серебра не вернул. Значит, никто как он унес моего сына».

И вот он пришел к купцу и спросил:

— Где мой сын?

— Брат! — ответил тот, — случилось чудо! Играл-играл твой сынок и вдруг обратился в обезьяну. Погляди-ка! Вон он сидит привязанный. Узнаешь ожерелья, запястья?

— Ты что? Шутки шутишь, почтенный! — вскричал вероломный друг. — Где это слыхано? Может ли статься, чтобы мальчик превратился в обезьяну!

— Брат! — возразил купец. — Там, где серебро может превратиться в железо, мальчик может превратиться в обезьяну!

Стыдно стало вероломному другу. Он принес из дому серебро и отдал его купцу, а тот вернул ему сына.

У одного пастуха были козы. Немало сил и стараний приложил он, чтобы выстроить для них хлев, и день и ночь сторожил его, — все боялся, как бы какой-нибудь хищник не поживился его козами.

Была у пастуха и собака. Когда он ложился спать, он поручал ей стеречь хлев, и верная собака тогда глаз не смыкала — зорко стерегла козье стадо.

А на хлев уже давно издали поглядывал голодный волк. Однако подойти поближе у него смелости не хватало — собаки боялся. Наконец, волк придумал, как посеять в сердце пастуха недоверие к собаке, самому занять ее место и поживиться хорошенько.

И вот он однажды промыслил козу в соседнем лесу. Половину съел сам, а другую половину подбросил в хлев. Потом побежал к пастуху и говорит:

— Эй, пастух. Я твой друг! Я к тебе на помощь пришел! Ступай-ка, посмотри, что в твоем хлеву творится. Твоя собака козу доедает!

Пастух был человек простоватый, доверчивый. Не долго думая пошел вместе с волком в хлев и что же увидел? Лежит коза наполовину съеденная. Тут уж он поверил, что это его собака задрала козу. Рассердился, схватил дубинку и убил собаку, а охрану хлева поручил «честному» волку.

Прошло несколько дней. Волк съел всех коз и убежал в лес.

Рассказывают, что у одного крестьянина был чудесный сад. А в углу сада рос большой розовый куст — молодое красивое растение. Каждое утро розы раскрывались, а садовник любовался ими — смотрит и радуется не нарадуется. Как-то раз он вышел в сад полюбоваться цветами; вдруг видит — сидит на ветке соловей и поет свою звонкую песню. Поет-поет, потом сунет голову в чашечку розы и острым клювом рвет в клочья ее алые лепестки. Садовник увидел, как страдает роза, пожалел ее и решил наказать соловья. Он расстелил на дорожке сеть, набросал в нее зерен, а когда поймал соловья, посадил его в клетку. Тогда бессердечный соловей раскрыл клюв и, как попугай, проговорил человеческим голосом:

— Эх, садовник! Зачем ты посадил меня, вольного певца, в тюрьму? Если затем, чтобы слушать мое чудесное пение, так ведь мое гнездо в твоем саду. Если же причина другая, то поведай ее мне, а я покорюсь и замолчу навсегда!

— А ты сам разве не знаешь, что ты наделал? — отозвался крестьянин. — Ты изранил розу, а для меня это великое горе. Ведь в розах — вся моя жизнь!

— Прости! — сказал соловей. — Раз я причинил страданье розе и горе тебе, так поделом мне, что я сижу в клетке!

Эти слова понравились крестьянину, и он выпустил соловья на волю. Соловей поблагодарил садовника и сказал:

— Ты меня простил, и за добро я отплачу тебе добром! Слушай! Под этим вот деревом зарыт кувшин с червонцами. Выкопай его и возьми себе.

Крестьянин стал копать под деревом и нашел клад. Тогда он сказал соловью:

— О соловей! Ты смог увидеть этот кувшин сквозь землю, а не сумел разглядеть сеть, что лежала на земле!

Однажды сын владетельного князя катался на лодке у берега моря. Вместе с ним в лодке сидел сын плотника, — он часто сопровождал княжича.

И вот сын плотника спросил его:

— Ваше высочество, вы учились разным наукам; а знаете вы какие-нибудь ремесла?

— Зачем нам, владыкам, знать ремесла? — ответил тот. — В нашем княжестве тьма-тьмущая всяких мастеров и умельцев, и все они работают на нас.

Сын плотника на это — ни слова.

И вдруг поднялась буря и отогнала лодку далеко от берега. Ударилась лодка о подводный камень и разбилась вдребезги. Княжич и сын плотника уцепились за лодку. Долго носились они по волнам и выбрались, наконец, на какой-то остров. Сын плотника хорошо знал свое ремесло, так он и на чужбине не пропал — принялся за работу. Смастерит какую-нибудь поделку, продаст ее, вот и выручит деньги на жизнь. А княжич никакого ремесла не знал, и стал он терпеть великую нужду и голод. В ту пору сын плотника сказал княжичу:

— Вот что с нами приключилось, подумать только! Ну что ж, я своими руками себе на хлеб зарабатываю, так могу и вам уделить на бедность. Берите сколько нужно, в этом ничего зазорного нет.

Стыдно стало княжичу, и не нашелся он, что ответить сыну плотника.

Однажды тигр захватил с собой волка и лису и отправился на охоту. На охоте они задрали трех зверей: антилопу, оленя и зайца, и тигр повелел волку разделить добычу.

— Государь! — доложил волк. — Зачем делить добычу, когда она, можно сказать, сама делится? Антилопа, самый большой из наших зверей — доля вашего величества; олень — он поменьше — моя доля; а заяц, который меньше всех, — доля лисы!

Услышал тигр этот ответ, разгневался и так хватил волка лапой, что дух из него вышиб. Потом приказал лисе:

— Дели добычу!

— Государь! — доложила лиса. — А зачем ее делить? Незачем! Вашему величеству уже подошло время обедать, к тому же вы утомились на охоте; поэтому сейчас следует вам скушать антилопу и отдохнуть где-нибудь под тенистым деревом. А как проснетесь, закусите оленем; ведь после сна всегда к еде тянет. Откушаете, положите за щеку зайца вместо бетеля. А потом не худо вам будет пойти прогуляться.

Тигр остался доволен ответом лисы и спросил:

— Кто это тебя научил так правильно делить добычу?

— Ошибка волка, ваше величество! — доложила лиса.

— Но если я съем все, что же тогда будешь есть ты? — спросил тигр.

— Ваше величество, — ответила лиса, — я не люблю мяса! С меня и объедков хватит!

У одного человека жили собака и кошка. Однажды он положил в стенную нишу каравай, а сам ушел куда-то по делам. Кошке захотелось поесть хлеба, она вскочила на полку в нише и нечаянно уронила каравай. На шум прибежала собака, а кошка спрыгнула на пол, и началась тут между ними ссора — стали они друг у дружки хлеб отнимать.

А по каменной ограде двора пробиралась обезьяна. Услышала шум, остановилась и спросила:

— О чем у вас спор идет?

Собака ответила:

— Наш хозяин оставил каравай в стенной нише, а эта вот негодная кошка забралась туда, столкнула хлеб на пол и хочет одна все съесть. Но я этого не допущу!

А кошка сказала:

— Я сталкивала-сталкивала каравай с полки — из сил выбилась! Не дам я хлеба этой негодной собаке.

Обезьяна выслушала их и сказала:

— Отойдите-ка от каравая, я вас помирю!

Собака и — кошка послушались, а обезьяна спрыгнула с ограды и вытащила из дома весы. Потом уселась поближе к караваю и сказала:

— Не надо ссориться! Я разделю каравай между вами поровну!

Собака и кошка согласились. Тогда обезьяна разломила каравай на две части — большую и маленькую, положила их на чашки весов и подняла весы. Чашка с большим куском опустилась, чашка с маленьким поднялась. Надо было их уравнять, и обезьяна принялась отрывать по крошке от большого куска. Отщипнет и в рот положит. И так она все отщипывала да ела, пока чашка с этим куском не поднялась — второй кусок перетянул.

Тогда она стала понемножку отщипывать от второго куска — оторвет крошку и в рот положит. И до тех пор все отщипывала понемногу то от одного куска, то от другого, пока одна чашка весов совсем не опустела, а на другой остался лишь крошечный кусочек. Обезьяна взяла его, показала собаке и кошке и говорит:

— Стоит ли, право, ссориться из-за такой мелочи! Чтобы никому не было обидно, я сама его съем.

И вот обезьяна положила в рот последний кусочек и убежала. А собака и кошка остались ни при чем.

Шли куда-то два путника; и вдруг один из них увидел на дороге кошель с деньгами. Он поднял кошель и сказал своему товарищу:

— Погляди-ка! Я нашел кошель с деньгами!

— Э, друг! — отозвался тот. — Не говори: «я нашел», скажи: «мы нашли кошель с деньгами!» Ведь мы с тобой спутники, а спутники должны делить в дороге и горе и радость. Если в пути нас застигнет беда, мы и ее одолеем вместе.

— Как бы не так! — возразил первый путник. — Что я нашел, то мое и в том твоей доли нет. Не стану я с тобой делиться!

Тогда второй путник сказал:

— Ну, что ж, брат, будь по-твоему. Поступай как знаешь. Бери кошель себе!

И оба они пошли дальше. Немного погодя их нагнал, владелец кошеля; он искал свои деньги, и провожали его пешие стражи. Завидел их тот, что нашел кошель, испугался и сказал своему спутнику:

— Эх, брат! Мы с тобой маху дали!

Но тот возразил:

— Не говори: «мы маху дали», скажи: «я маху дал». Ведь я не делил с тобой радости, так не стану делить и горя.

Говорят, что в царствование царя Сулаймана (а он правил не только людьми, но и всеми живыми существами) некий мудрый ученый принес из загробного мира чашу, полную живой воды, отдал ее Сулайману и сказал:

— Открылось мне, что если ты не выпьешь этой чаши, то вскоре простишься с нашим миром; а если выпьешь, станешь бессмертным! Хочешь — пей, и тогда живи до всеобщего воскрешения; а не хочешь — не пей, и отправляйся в страну небытия.

«Надо будет посоветоваться с мудрецами!» — подумал царь Сулайман.

И вот, повинуясь его воле, явились к нему все мудрецы и провидцы, и люди и животные, какие только были на земле. Царь рассказал им про чашу с живой водой. Тогда мудрецы стали хвалить жизнь и ее блага.

— Жизнь — это сокровище, — говорили мудрецы, — тратя его разумно, можно делать добро и тем снискать милость аллаха.

Словом, все сошлись на том, что царю Сулайману следует выпить чашу живой воды. Но Сулайман спросил:

— А найдется ли среди мудрецов моей страны хоть один, который не явился бы на этот совет?

Все сказали в один голос, что на общем совете нет такого-то журавля. Царь послал за журавлем коня. Но журавль забился в уголок, не захотел встречаться с мудрецами, не послушался коня и не явился к царю. Тогда за журавлем послали собаку. Журавль послушался и явился ко дворцу, а Сулайман сказал ему;

— Я позвал тебя, чтобы с тобой посоветоваться. — Потом рассказал журавлю о живой воде и спросил: — Следует ли ее пить?

И вот журавль спросил Сулаймана:

— Ты будешь пить живую воду один или напоишь ею и всех своих друзей и помощников?

— Воду принесли мне одному, — ответил царь, — а другим ее пить не позволено. Как же мне поить ею других?

— О прибежище мира! — сказал тогда журавль. — На что тебе жизнь, если ты останешься без друзей и сторонников? Аллах послал тебя править миром; а что ты сделаешь один, без помощников?

Похвалил царь честного провидца и не стал пить живую воду.

Высоко на дереве эдаким щеголем сидел петух и кукарекал. На голос его прибежала лиса. Увидела жирного молодого петуха, и слюнки у нее потекли.

«Что бы такое мне придумать? Как заставить петуха спуститься с дерева? Заставлю — схвачу его и съем!» — подумала она.

Лисица, известное дело, продувная зверюга. Недолго она думала, но хитрость придумала. Вот подбежала к дереву и говорит:

— Братец петух! Я не могу влезть к тебе на дерево. Ты бы слез, мы бы с тобой потешились часик, поиграли бы, побегали!

— Сестрица, — ответил петух, — твое племя спокон века враждует с моим. Не будь этого, я бы, пожалуй, слез!

— Вон что! — воскликнула лиса. — Ты, должно быть, не слышал, о чем недавно объявляли с барабанным боем?

— А о чем объявляли? — спросил петух.

— Так и есть, значит ты еще не знаешь этой новости, — сказала лиса. — Вот какое дело. Животные каждый день жаловались своим вождям, что хищные звери ловят и пожирают их. Надо, мол, это прекратить! Поэтому вожди всех звериных племен собрались вместе и совещались целых десять дней. И вот порешили они запретить зверям убивать и есть друг друга; мало того, — запретили им причинять друг другу малейший вред. А вчера целый день били в барабан, чтобы известить всех зверей об этом решении. Как же ты ничего не слышал? Спал, что ли?

— Хорошая новость! — сказал петух. — Теперь все звери будут ходить без опаски!

— Вот потому-то я и сказала тебе: слезай с дерева! — проговорила лиса.

Петух задумался — как быть? Верить ему словам плутовки или не верить?

Между тем вдалеке показались две охотничьи собаки и побежали в сторону дерева. Петух закричал.

— Что с тобой, братец петух? — спросила лиса.

— Сюда две охотничьи собаки бегут! — ответил петух.

Как услышала лиса его слова, поджала хвост и со всех ног кинулась наутек.

— Стой! Куда ты? — крикнул петух. — Сама сказала, что теперь нечего бояться.

Но лиса возразила:

— А может, эти собаки, как и ты, еще не слыхали новости. Поймают меня и разорвут!

Тут петух все понял и подумал:

«Вот так обманщица! Сама все выдумала! Меня съесть хотела… Врагу верить нельзя!»

В одном саду жил садовник. Садовник этот убил уже немало змей; а они во множестве водятся в садах Индии.

Среди змей, что жили в этом саду, была одна мудрая старая змея. И вот стала она придумывать, как бы отомстить садовнику за своих родичей: укусить его, но самой в живых остаться. «Укушу, — думала она, — и можно будет ползать по саду без опаски». И стала она искать случая погубить своего врага.

Однажды садовник лег в саду под тенистым деревом, накрылся одеялом и заснул. Нужно сказать, что у этого садовника был ручной медведь, который верой и правдой служил своему хозяину. Всякий раз как садовник спал в саду, медведь сидел рядом и отгонял от него мух.

Увидела змея, что садовник крепко спит, заползла к нему под одеяло и стала думать: «Если я его укушу, он проснется и убьет меня палкой. Как бы мне так ухитриться, чтоб и врага погубить и самой в живых остаться!»

Думала-думала змея, что ей делать, как вдруг прилетела муха и села на лицо садовнику. Медведь махнул лапой. Муха взлетела, но вскоре опять села на прежнее место. Он прогнал ее еще раз; она опять села. И так много раз. Не стерпел медведь такой наглости, рассердился и решил прихлопнуть муху, чтобы она не беспокоила его хозяина. Взял он в лапы большой камень, и как только муха опять села садовнику на щеку — изо всей силы бросил в нее камнем. Бросил, да не попал. Муха-то улетела, а голова садовника превратилась в лепешку.

Увидела змея, что враг ее убит, и, очень довольная, уползла.

Смысл этой сказки таков: лучше иметь умного врага, чем глупого друга. Медведь был другом своему хозяину, но, желая ему помочь, по глупости погубил его. А змея была врагом садовника, но, боясь за свою жизнь, не решилась его укусить.

Некий человек отправился путешествовать, а за ним увязался один дармоед. Вечером они остановились на ночлег в караван-сарае, и путешественник сказал дармоеду:

— Вот тебе деньги, брат; сходи на базар, купи немного муки и гороху. Состряпаем ужин, подкрепимся с дороги.

— Я не умею делать покупки, — ответил дармоед. — Лавочник меня надует — лишку возьмет!

Делать нечего. Путешественник сам пошел на базар, купил муки и гороху, а когда вернулся, попросил дармоеда:

— Встань, брат, да приготовь ужин!

Но дармоед опять отговорился:

— Ничего я не умею — ни лепешки печь, ни горох варить, — правда истинная! Только испорчу и горох и муку.

Что тут делать! Путешественник сам принялся за стряпню: и горох сварил и лепешки испек. Приготовил ужин и попросил дармоеда:

— Послушай-ка, брат! Я пойду руки вымою и лицо ополосну, а ты тем временем расстели дастархан да принеси ужин.

— Уверяю тебя, — ответил дармоед, — что мне с такой работой никак не справиться!

Бедняга-путешественник сам расстелил дастархан, принес ужин и сказал дармоеду:

— Пожалуйте кушать!

Тот мигом вскочил на ноги и говорит:

— Один бог знает, как мне стыдно! Доколе буду я отвечать отказом на твои просьбы? Надо же выполнить хоть одну!

И, воздав хвалу аллаху, дармоед принялся уплетать ужин.

А путешественник, наконец, понял свою ошибку и, схватившись за уши[17], поклялся в душе:

«Кого-кого, но такого спутника впредь ни за что не возьму с собой в дорогу!»

В пути ли, дома ли, плох тот товарищ, который всю работу на другого валит.

Как-то тигр задрал двух буйволов и разорвал на куски верблюда. Возгордился своим удальством, поднялся на холм, а там вдосталь покатался по земле и от радости принялся хвастаться:

— Нет зверя, равного мне по силе и могуществу! Да попадись мне сам слон, и тот убежит, если я раз-другой ударю его лапой. Хвала творцу, что он создал меня таким, — ни к кому я не прибегаю, ничьей помощи не прошу!

Вдруг от вершины скалы оторвался острый камень, попал по спине тигру-хвастуну и ранил его. Но тигр и тут не образумился. Немного погодя он встал, пошел к озеру, напился воды и задремал на берегу. Случилось так, что поблизости находился муравейник. Муравьи выбежали, облепили рану тигра и принялись жестоко кусать его. Тигр в ужасе вскочил и заметался, громко рыча.

Неподалеку сидела обезьяна. Увидела она, как мечется тигр, засмеялась и сказала:

— Эй, храбрец! Куда же девались твоя храбрость и сила? Давно ли ты хвастался, что нет на свете зверя, равного тебе по могуществу? Почему же сейчас ты ревешь в испуге?

Услышал тигр слова обезьяны, устыдился и стал слезно просить ее:

— Умоляю тебя! Выбери муравьев из моей раны! Уж я так буду тебе благодарен, так обязан!

Как-то раз в холодную пору орангутанг бродил по лесу и увидел путника. Путник тот промерз до костей, — такая была стужа. А тут еще и снег пошел. Орангутанг сжалился над путником и сказал ему:

— Слушай, друг! Я живу недалеко отсюда в пещере. Если хочешь, пойдем ко мне, погреешься!

И вот оба они вошли в пещеру и сели рядом. В пещере пылал костер и было очень тепло, но путник все еще дрожал от холода, а пальцы у него совсем окоченели, и он стал на них дышать, чтобы их отогреть.

— Скажи мне, друг! Зачем ты это делаешь? — спросил путника орангутанг.

— Дышу на руки, чтобы их отогреть, — ответил тот, — они у меня совсем закоченели!

Далеко орангутангу до человека! Где ему понять, что делают люди? Поглядел он, подивился и подумал, что наверное, путник этот — умелый, искусный человек. Очень довольный, орангутанг принес горячего вина с пряностями и плодами; потом вскипятил сок сахарного тростника, вылил его в чашку, поставил перед путником и сказал:

— Выпей-ка сладкого сока!

Тростниковый сок был очень горячий, и путник принялся на него дуть. Увидел это орангутанг и спросил:

— Зачем ты на него дуешь?

— Затем, чтобы сок немного остыл, — ответил тот.

Услышал это орангутанг, рассердился и закричал:

— Как же это так, негодный человек? Ртом ты греешь холодное и ртом же охлаждаешь горячее? Врешь ты все, не верю я тебе! Не хочу с тобой водиться, не хочу больше тебе помогать!

И глупый орангутанг схватил путника за шиворот и вытолкал из пещеры.

Жила в лесу обезьяна. Однажды, в холодный день, она так замерзла, что вся дрожала. И вот надумала она погреться у костра, но нигде не могла раздобыть огня. На ту пору пролетал мимо светлячок. Обезьяна мигом схватила его, собрала кучку травы и соломы, засунула в нее светлячка и изо всех сил принялась дуть на него. На ближнем дереве сидела птичка. Глядела-глядела она на обезьяну и говорит:

— Что ты делаешь? Это ведь не огонь. Зря стараешься!

Но обезьяна и слушать не стала — знай себе дует на светлячка. Птичка решила подлететь к обезьяне поближе, чтобы ее образумить, и уже снялась с ветки, но тут мимо дерева прошел путник. Он сразу обо всем догадался и сказал птичке:

— Ах ты, безмозглая! К кому летишь? Да она тебе вмиг ноги вырвет!

Но того, кто не слушает добрых советов, убеждать бесполезно. Вот и птичка не послушалась путника — полетела вразумлять обезьяну. Но не успела она опуститься на землю, как обезьяна схватила ее и вырвала у ней ноги. Тут из кучки травы, в которой лежал светлячок, выползла змея и укусила обезьяну, и та испустила дух.

Путник поглядел на обезьяну и птичку и промолвил:

— Так всегда бывает с теми, кто не слушает добрых советов!

Однажды филин крепко спал, забившись в кусты, как вдруг откуда-то прилетела саранча и принялась громко стрекотать. Филин от ее стрекотанья проснулся и попросил:

— Эй, приятельница! Убирайся-ка ты отсюда подальше! Не беспокой меня ради бога. Ты стрекочешь так громко, что я никак заснуть не могу.

Но глупая саранча не послушалась, не умолкла. Мало того, принялась браниться и кричать:

— Ты, филин, бездельник и вор! По ночам вылезаешь из кустов, летишь в деревню и цыплят воруешь. А днем отсыпаешься в дуплах деревьев.

— Вот что, любезная, — сказал филин, — придержи-ка язык, а не то покаешься. Худо будет!

И так и эдак увещевал филин саранчу, но та его и слушать не хотела; он ей слово, она ему два; бранилась без умолку, ругательски-ругала филина, шумела и стрекотала изо всех сил.

Увидел филин, что глупая саранча его не послушается, озлобился, но затаил в сердце гнев и принялся ее расхваливать.

— Дорогая соседка, — начал филин, — до чего хорошо ты поешь! Напрасно я помешал тебе петь. Ты уж — прости мне эту дерзость! Ведь я и не подозревал до сих пор, что ты такая отменная певица. Ты поешь так сладко, так искусно! Что звон лютни, что звуки священных песнопений в сравнении с твоим дивным голосом! По пословице: «Кто пел, но услышал песню твою, тот позабудет песню свою». Все те, что не спят, слушают твое пение, а ты поешь так, что заснуть невозможно, и кто услышит твой голос, тот словно пьянеет. Даже черная кукушка, эта славнейшая из наших певуний, стыдится своего голоса, услышав твой, и завидует тебе… Послушай, милая! У меня есть склянка с живой водой, мне ее подарил мой бог — бог ночных птиц. Хочешь, налью тебе пиалу? Я знаю, у тебя горло пересохло от пения.

А саранче и в самом деле хотелось пить. Недолго думая она поскакала к филину пить живую воду.

А филин прыгнул, схватил нахалку клювом и проглотил.

У одного человека был попугай. Однажды он сказал хозяину:

— Если ты меня продашь, то получишь только четыре-пять ан, а если зарежешь на еду, мяса моего наберется всего на три-четыре пайсы[18]. Так лучше отпусти меня на волю, а за это я дам тебе три добрых совета. Исполни их, и ты навеки избавишься от горя и печали.

— Ладно, говори, — сказал ему хозяин. Но попугай возразил:

— Э, нет! Сначала я дам тебе первый совет, а ты выпусти меня на волю. Затем я дам тебе второй совет и, наконец, перед отлетом — третий.

Хозяин согласился на это.

— Дай первый совет, — проговорил он.

И попугай сказал:

— Человек не должен жалеть о потерянном.

Хозяину эти слова понравились, и он выпустил попугая на волю.

Как только попугай очутился на свободе, он посмотрел хозяину в глаза и сказал:

— Какой ты дурак и как ты промахнулся, что меня выпустил! Если бы ты меня зарезал, то нашел бы у меня в желудке рубин весом в одну толу[19], а цена ему такая, что, вздумай ты его продать, ты выручил бы столько денег, что и детям, и внукам, и правнукам бы твоим на всю жизнь хватило.

Услышал это хозяин и горько пожалел о том, что выпустил попугая. А когда устал жаловаться и сетовать, сказал ему:

— Ну, делать нечего! Что случилось, то случилось. Теперь выкладывай два других совета.

— Ты первого совета не исполнил, — ответил попугай, — значит, давать тебе советы бесполезно.

Сказал и улетел.

Муж и жена крепко любили друг друга, — и часу не могли прожить врозь. Однажды муж сказал приятелю:

— До чего меня жена любит! О других мужчинах и не думает. Говорит, что «если, мол, ты умрешь, и мне тоже не жить на свете».

— А ты все-таки испытай ее, — посоветовал приятель, — затаи дыхание и притворись мертвым; а я тогда приду к ней — будто затем, чтобы ее утешить — и начну ее искушать опять выйти замуж. Вот тогда-то мы и узнаем, как она тебя любит!

Муж согласился. Вот пришел он домой и стал корчиться, будто от нестерпимой боли в животе. Немного погодя притворился мертвым. Жена поверила, что муж умер, и ну стонать и причитать над ним.

Услышал про это приятель мужа и пришел ее утешать.

— Чего ты плачешь? — говорит. — Что случилось, то случилось! Его уж не вернешь, а ты ведь еще молодая. Выходи-ка замуж за кого-нибудь. Да хоть за меня!

Жена «покойного» рассердилась и крикнула:

— Не говори мне таких слов!

Замолчал приятель. Немного погодя он встал и собрался уходить. Тогда женщина сказала:

— Подожди немножко!

Он остался и опять принялся ее уговаривать: дескать, молодой вдове обязательно надо замуж выйти. Она его слушает, а сама на этот раз ни слова не говорит. Но вот он опять собрался уходить, а женщина ему:

— Ты сначала покушай, а потом уйдешь!

Приятель съел ее угощенье и вдруг стал жаловаться, что у него живот заболел. И ну корчиться — точь-в-точь как ее муж.

— Скажи, чем можно вылечить твою болезнь? — спросила женщина.

— Вот чем, — ответил тот. — Когда у меня бывают такие боли, я посылаю слугу на кладбище с приказом отрезать нос у свежего покойника. И как приложу этот нос себе к животу, боль сразу и утихнет.

Не успел он это сказать, как женщина схватила нож и бросилась к своему мужу, чтобы отрезать ему нос, но «покойник» живо вскочил на ноги.

Как-то раз петух попал в стаю шакалов. Растерялся, не смог придумать, как спасти свою жизнь, и решил к ним подольститься.

— Ах! — сказал он. — Будьте справедливы, как подобает сынам вашего племени! Ведь среди зверей нет никого справедливей вас. И вот еще чем вы хороши: племя ваше считается племенем хищников, но ни один из вас ни разу не убил неповинной живой твари.

Выслушали шакалы речь петуха и смутились. Стали думать, в чем бы его обвинить. И вот один шакал сказал:

— Никогда от тебя покоя нет — все кукарекаешь да шумишь по ночам. Никому спать не даешь. Поэтому тебя надо убить, чтобы все могли спать спокойно.

Что мог ответить петух? Испугался он до смерти. Но сердце у него было отважное. Вот он собрался с духом и сказал:

— Справедливые! Скажите по совести! Я ли поднимаю шум и бужу всех по ночам, или вы? Я кричу в ту пору, когда всем пора вставать. А бужу я людей для того, чтобы они встали пораньше, вознесли хвалу аллаху и приступили к работе. Простите меня за дерзость, но ведь весь свет знает, какой вы шумливый, народ. Про вас даже побасенка сложена: «Под вечер, как только стемнеет, все шакалы охотятся вместе, и один кричит: „Мой отец был султаном!“ А другой ему в ответ: „А тебе-то что?“ И тут все орут наперебой: „А тебе-то что? А тебе-то что? А тебе-то что?“» Шум, гвалт, прямо уши лопаются. Все спящие вскакивают как встрепанные!

Что могли шакалы на это ответить? Ничего. Тогда они обвинили петуха в наглости и совсем было собрались его съесть, как вдруг прибежал волк. Петух к нему:

— Волк-сахиб! Рассудите по справедливости хоть вы: кто из нас больше виноват — я или они?

Волк узнал, о чем спор идет, и говорит:

— Шакалы шумят в начале ночи, а ты кричишь на рассвете. Поэтому все виноваты — и ты и они. Все вы заслуживаете смерти!

И волк уже собрался всех их разорвать и съесть, но тут, откуда ни возьмись, явился тигр.

Страшно стало тогда и петуху, и шакалам, и волку, и все они разбежались, кто куда.

Барышник откуда-то издалека пригнал несколько табунов в один город. Тамошний бадшах купил у него всех лошадей. Потом дал ему сто тысяч рупий впридачу и сказал:

— На эти деньги купи еще коней и приведи их мне.

Барышник забрал деньги и отправился к себе на родину.

Несколько дней спустя бадшах позвал своего шута — а шут этот часто смешил и развлекал своего господина — и приказал ему:

— Напиши-ка имена известных тебе дураков и покажи мне!

— Владыка! — доложил шут. — Ваш раб уже составил список дураков.

— Назови их имена, — приказал бадшах.

— Первым в списке стоит ваше благословенное имя, — ответил шут.

— Почему так? — удивился бадшах.

— Потому, государь, — воскликнул шут, — что вы изволили отдать тому иноземному купцу сто тысяч рупий без всякого залога и, если он коней не пригонит, вы не сможете его наказать.

— Ну, а если пригонит, что ты тогда будешь делать? — спросил бадшах.

— Тогда, — сказал шут, — я на место вашего почтенного имени поставлю его имя!

Как-то раз кошка блуждала по лесу. Вдруг видит — бежит навстречу лиса. Кошка уже не раз слыхала, что лиса великая мошенница и проныра хитрейшая. «Дай-ка я с ней поговорю!» — думает.

— Салам, дорогая сестрица лиса! — сказала кошка. — Как твое здоровье?

Лиса посмотрела на кошку свысока и подумала: «Что мне ей ответить?» Немного помедлила и сказала:

— Хвала аллаху! Здоровье ничего себе!

Тут они разговорились. Слово за слово, разговор зашел о том, кто из них обеих знает больше всяких хитростей и уловок. Кошка состроила простодушную мордочку и сказала:

— Сестрица! Я знаю только одну уловку.

— Неужто только одну? — удивилась лиса. — А у меня их сотни в запасе! Я любого охотника с толку собью!

Так они беседовали. Вдруг, откуда ни возьмись, явился охотник, и его собаки бросились за кошкой и лисой.

Как завидела кошка гончих собак, мигом вскарабкалась на дерево. А лиса заметалась туда-сюда по лесу; стала делать большие круги, чтобы гончие потеряли ее след. Но собаки не отставали. В конце концов они схватили лису и принялись ее трепать. Кошка сидела на дереве и все видела.

— Эй, сестрица лиса! — крикнула она. — А где же сотни твоих хитростей и уловок? Вот я говорила, что знаю только одну уловку, и она мне как раз пригодилась, жизнь мою спасла. А ты, значит, только хвасталась зря!

Одной страной правил раджа. Под крышей его дворца птичка свила себе гнездо. Однажды птичка нашла где-то жемчужину, принесла ее в свое гнездо и с тех пор все щебетала день-деньской:

— Что у меня есть, того у раджи нет! Что у меня есть, того у раджи нет!

Услышал раджа эти слова и приказал слуге:

— Посмотри, что у нее там в гнезде!

Тот посмотрел и доложил, что в гнезде лежит жемчужина.

— Принеси ее мне! — сказал раджа.

Жемчужину принесли, и с тех пор птичка стала щебетать так:

— Не было у раджи жемчужины, так он мою украл! Не было у раджи жемчужины, так он мою украл!

Радже это наскучило, и он приказал положить жемчужину обратно в гнездо. Тогда птичка принялась щебетать по-другому:

— А раджа-то испугался — вернул мою жемчужину! А раджа-то испугался — вернул мою жемчужину!

И так надоела радже ее болтовня, что он велел разорить гнездо. Только тогда и обрел покой.

Однажды тигр тяжко занемог. Все звери пришли навестить больного, одна лиса не явилась. Волк тогда наклеветал на лису, и слух об этом дошел до ее ушей. А тигр сказал волку:

— Как только лиса придет, доложи мне об этом немедля!

Наконец, лиса явилась, и волк доложил о ней тигру, а тот спросил у нее:

— Где это ты пропадала столько дней?

— Лекарство искала! — ответила лиса.

— Ну и что же, нашла лекарство? — спросил тигр.

Лиса ответила:

— Болезнь вашу как рукой снимет, если вы скушаете волчью берцовую кость!

Тигр в тот же миг ударил волка лапой, выдрал когтями у него из ноги кость и сожрал ее.

Распрощалась лиса с тигром и отправилась восвояси, а следом за ней, обливаясь кровью, пополз и волк. Тут лиса сказала ему:

— Уж коли ты взялся служить царям, ничего не говори, не подумавши хорошенько!

Шел куда-то один старик. Вдруг видит — по дороге навстречу ему идет женщина — красавица писаная. И так она ему понравилась, что он повернул назад и пошел вслед за ней. Куда она, туда и он — ни на шаг не отстает. Наконец, путница заметила, что какой-то незнакомый человек идет за ней по пятам, повернулась к нему и спросила:

— Почему ты не идешь своей дорогой? Почему бежишь за мной следом — куда я, туда и ты? Какая тому причина?

— Я в тебя влюбился, — ответил старик без всякого стеснения.

— Лучше тебе влюбиться в другую женщину, в красавицу, — сказала путница, — а такая, как я, недостойна твоей любви — недостаточно я красива.

— Для любви красота ни к чему, — возразил старик. — Сердце — вот главное!

Выслушала его женщина и сказала:

— Ну что ж, я согласна тебя полюбить. Только есть у меня изъян — один седой волос на голове появился!

Как услышал старик эти слова, сразу замедлил шаг; потом еще замедлил, еще. Плетется, еле ноги передвигает. И вскоре отстал от женщины шагов на сорок — пятьдесят. А та оглянулась на него и спросила:

— Эй, почтенный! Что ж ты отстал? Почему не идешь рядом со мной?

— Нужда у меня была, вот и отстал, — ответил старик.

Тогда женщина сказала ему:

— Вот видишь! Не успела я сказать, что на голове у меня появился один седой волос, как твоя любовь прахом пошла. Так будь справедлив и скажи: как же мне тебя любить, если твоя длинная борода вся белым-бела!

У одного воина был красивый быстроногий конь. Однажды конь в золоченой уздечке и под седлом, вышитым золотом, закусив удила, скакал во весь опор по дороге. И вдруг видит — навстречу ему плетется тощий, усталый осел с непосильной ношей на спине. Конь грозно фыркнул и заржал:

— Эй, ты! Прочь с дороги! А не то вмиг растопчу копытами!

Бедняга осел очень ослабел. «Куда уж мне с ним тягаться! — думает. — Как бы он и впрямь меня не затоптал». — И в страхе поспешил уступить дорогу коню.

Вскоре случилось так, что в бою коня ранили пулей. Теперь уже он не годился для верховой езды. Тогда воин продал его своему издольщику, а тот стал возить на коне тяжести.

Как-то раз конь с большим вьюком на спине еле-еле плелся по дороге, и вдруг ему опять повстречался тощий осел. Увидел осел коня и говорит:

— А, конь-сахиб! Салам алейкум! Как ваше здоровье? Помните, как вы однажды грозились растоптать меня, беднягу, своими копытами? А я, грешный, еще тогда подумал: «Ладно! Ты, брат, сейчас опьянел от гордости. Но погоди — придет день, протрезвишься!»

Один торговец сел отдохнуть в тени дерева, а котомку с товаром положил на землю. Котомка эта была битком набита красными шапками — он нес их в соседний город на продажу. Такая же красная шапка была у него самого на голове. Сидел он сидел, потом прилег. Повеял прохладный ветерок, навеял на путника дремоту, и он заснул.

А над ним на ветках дерева сидели обезьяны и таращили на него глаза. Как только торговец заснул, обезьяны соскочили на землю, расхватали шапки и снова забрались на дерево. Напялили шапки на головы и ну прыгать и скакать с ветки на ветку. Шум подняли на все джунгли.

Проснулся торговец от их гомона, поглядел — котомка пустая, шапок и след простыл. «Что за чудо! — думает. — Куда мои шапки подевались? Неужто их кто украл?» Поглядел вверх, видит — обезьяны в его шапках прыгают с дерева на дерево.

Чего только он ни делал, как ни пугал обезьян, не смог вернуть ни одной шапки. Рассердился, в досаде сорвал с себя шапку и швырнул ее на землю с криком:

— Берите уж заодно и мою шапку! На что мне она, одна-то!

Обезьяны, надо сказать, любят подражать человеку. Не успел торговец сорвать с себя шапки, как в тот же миг все обезьяны поснимали свои и покидали их вниз. Торговец подобрал их, увязал в котомку и, очень довольный, пошел своей дорогой.

Одна незамужняя женщина, красивая и богатая, часто говаривала:

— Кто хочет на мне жениться и владеть мной и моим богатством, тот должен в первый же день брака съесть десять моих туфель.

Потому-то никто и не хотел взять ее замуж. Но вот, наконец, нашелся ей жених. Человек он был бедный, одинокий, позарился на ее богатство, да и холостяцкая жизнь надоела; ну он и согласился есть туфли. А как женился на красивой богачке, в первый же день велел служанке вывалять в грязи кошку и бросить в спальню. Служанка так и сделала. Как только настал вечер и молодые пошли спать, она вываляла кошку в грязи и бросила ее в спальню. А кошка была избалованная — ее сама хозяйка кормила. И вот она по привычке прыгнула прямо на кровать и всю постель перепачкала. Молодой рассвирепел. Выхватил меч из ножен и одним взмахом разрубил кошку пополам. Потом приказал переменить постель и улегся рядом с женой. А молодая до того напугалась, что о туфлях и не вспомнила.

Наутро новобрачный вышел из дома, и друзья-приятели стали его расспрашивать:

— Ну как, сахиб? Что ты делал ночью — грыз туфли или с женой миловался?

Тот рассказал им, как дело было, и друзья похвалили его за находчивость и смекалку.

С тех-то пор и пошла гулять по свету поговорка: «В первый же день кошку убил». Так говорят про тех, кто с первой же встречи умеет обуздать наглеца.

Некий мудрец приехал в какой-то город и узнал, что живет тут один хлебосол до того щедрый, что всех путников кормит и поит. Явился к нему и мудрец, но — в истрепанной, старой одежде, а хозяин не только не оказал ему уважения, но и слова ласкового не сказал. Неловко стало мудрецу, и он ушел.

А на другой день занял у кого-то чистую одежду, переоделся и снова отправился к тому человеку. На этот раз хозяин встретил мудреца с великим почетом, усадил рядом с собой и стал потчевать разными лакомствами.

А мудрец сел на дастархан и давай совать куски еды в складки своей одежды.

— Что ты делаешь? — спросил его хозяин.

Мудрец ответил:

— Вчера я пришел сюда в старой поношенной одежде, и мне ни крошки не пришлось съесть. А нынче я вижу, что всеми этими вкусными яствами меня угостили благодаря моей новой одежде; вот я ее и потчую!

Тогда хозяину дома стало стыдно, и он не нашелся что ответить.

Как-то раз мыши собрались вместе и стали раздумывать:

— Что бы такое придумать? Как нам от кошки спастись? Ведь кошка — наш заклятый враг!

И вот принялись они ломать над этим голову, каждая в меру своих способностей и разумения. Долго сидели мыши в подвале молча, погрузившись в глубокое раздумье. Наконец, один мышонок выступил вперед и запищал:

— Я знаю, как спастись от хитрой кошки. Давайте привяжем ей колокольчик на шею! Колокольчик зазвенит — мы все мигом попрячемся по своим норам!

Выслушали его мыши и запищали хором:

— Молодец! Вот хорошо придумал-то!

И так понравилась мышам эта выдумка, что они решили пожаловать тому мышонку почетную грамоту. А немного погодя окончательно уверовали в его мудрость и вознамерились даже сделать его своим главой.

Но тут поднялась одна старая опытная мышь, что повидала свет и на своем веку вдоволь хлебнула и зноя и холода. Вышла она вперед, встала на задние лапки и запищала:

— Да, друзья! Что и говорить — выдумка! Такого умного мышонка во всем свете не сыщешь! Что он умен, сомневаться не приходится. Но я бы хотела, чтобы он объяснил поподробнее, как может мышь кошке на шею колокольчик надеть? Да еще пусть укажет нам мышь, что на это отважится. А пока он этого не сделает, грамоты ему давать не следует!

Выслушали ее мыши, обернулись, с презрением посмотрели на мышонка и разбежались.

Так ничего и не придумали.

Один купец водил дружбу с глухим. Случилось так, что купец заболел, и глухой отправился его навестить. По дороге глухой решил про себя так:

«Сначала я спрошу у него о здоровье, скажу: „Как здоровье, сахиб?“ Он ответит: „На поправку идет!“ Тогда я скажу: „Слава богу!“ Потом спрошу: „Что кушаешь?“ Он ответит: „Сухой горох“. Я скажу: „Ну и кушай на здоровье!“ А потом задам ему такой вопрос: „Кто тебя лечит?“ Он ответит: „Мирза такой-то“. Тогда я скажу: „Да исцелит тебя аллах его рукой!“».

И вот глухой пришел к больному, поздоровался, сел рядом с ним и стал его расспрашивать:

— Скажи, друг, как твое здоровье?

— Да что там спрашивать! — ответил больной. — Прямо огнем горю — вот-вот умру.

Выслушал глухой больного и сказал:

— Слава богу! Да поможет тебе в этом всевышний!

Беднягу больного и так чуть не доконала болезнь, а от этих слов ему еще хуже стало.

Потом глухой спросил:

— А что же ты кушаешь, друг?

Тот ответил:

— Да ничего, только пыль глотаю.

— Ну и кушай себе на здоровье! — сказал глухой.

Больной еще пуще сердится. Наконец, глухой спросил:

— Послушай-ка, друг! А кто тебя лечит?

Сам не свой от гнева, больной рявкнул:

— Ангел смерти!

— Отлично! — воскликнул глухой, — да укрепит господь целительную силу рук его!

Однажды в знойный день тигр спал сладким сном в глуши джунглей, в прохладной тени мангового дерева. Под деревом жили мыши. И вдруг они подняли такую возню, такой писк, что разбудили тигра. Разгневался тигр, поймал одну мышку и уже хотел разорвать ее на куски, но она пропищала:

— О тигр! Ты ведь бадшах зверей! Ты по всему свету славишься своим благородством и доблестью, так не пристало тебе марать свои лапы кровью такого маленького слабенького зверька, как я. Не гоже тебе убивать меня!

Сжалился тигр над бедной мышкой и отпустил ее.

Вскоре случилось так, что тигр опять забрел в джунгли. А охотники расстелили сети возле мангового дерева. Подошел тигр к дереву и запутался в сетях — бьется, мечется, никак вырваться не может. Рассвирепел, разъярился да как заревет! На рев его прибежала мышка и запищала:

— О махараджа тигр! Не бойся! Я здесь— на помощь к тебе пришла.

И она в тот же миг перегрызла узел, которым были стянуты сети.

Так мышка спасла тигра от неволи.

Однажды волк загрыз козла. И такой этот волк был жадный, да и голодный, что навалился на еду и сожрал даже ребра. Одно ребро застряло у него в горле. Худо стало волку, и заметался он туда-сюда по джунглям, воя от боли. Просил каждого встречного:

— Слушай, друг! Вынь у меня из горла кость! Я тебя за это щедро награжу.

Но никто не хотел помочь волку. И вот попался ему навстречу журавль. Волк и его попросил вынуть кость. Журавль позарился на награду и согласился, но сначала заставил волка поклясться, что тот его не обманет. Потом подошел к нему, сунул свой длинный клюв в волчью пасть и вытащил кость. А когда вытащил, стал требовать награды. Тут волк рассвирепел да как зарычит на журавля:

— Сроду я не встречал такого глупца, как ты! Дурак ты, дурак! Не понимаешь, как милостиво я с тобой обошелся. Ведь шея твоя была у меня в пасти. Стоило мне сжать зубы, и тебе бы конец пришел. А ты меня даже не благодаришь! Я тебя в живых оставил, а тебе и этого мало. Убирайся, пока цел!

Два человека решили переселиться, вместе двинулись в путь и вскоре прибыли в чужую страну. Один из них рассудил так:

— Сначала надо будет научиться говорить на языке здешних жителей!

Так он и сделал. А второй был таким гордецом, что презирал язык простого народа и не пожелал учиться. Он говорил только на языке придворных и знати. А надо сказать, что страной этой правили чужеземные захватчики.

Случилось так, что спустя несколько лет оба переселенца остановились в какой-то деревне, а тамошние жители вдруг восстали и перебили иноземных поработителей. Переселенцы жили в разных домах. Восставшие схватили их и стали допрашивать порознь.

— Что ты тут делаешь? — спросили они сначала одного, потом другого.

Тот, что хорошо говорил на местном народном языке, дал ясный ответ, и его отпустили с миром восвояси. А второй переселенец отвечал на языке ненавистных правителей, вот разгневанные жители и отрубили ему голову.

Один владетельный князь отдал своего сына на воспитание учителю. Учитель несколько лет обучал княжича всевозможным наукам и искусствам, когда же учение закончилось, выбрал дождливый день, посадил княжича на коня, а сам пошел пешком. Как только черта города осталась у них позади, учитель ссадил княжича С коня, а сам сел верхом. Долго пришлось княжичу брести по лужам и грязи. Но когда они, наконец, вернулись в город, учитель спешился, а княжича посадил на коня. И они направились во дворец.

Как увидел княжич отца, пожаловался на учителя, — рассказал, сколько ему пришлось вытерпеть в дороге. И князь повелел казнить учителя. Тогда учитель попросил передать князю, что он, де, раб, виноват; но что ему нужно кое о чем доложить его светлости. А потом пусть его казнят!

Князь повелел привести учителя, и тот сказал:

— Твой раб так поступил потому, что ученик его — сын владетельного князя. А княжич должен знать, как тяжело ходить пешком по грязи и лужам; должен знать заботы и горести своих подданных-землепашцев. Этому я тоже должен был его научить. Вот почему я заставил его идти пешком. Как мог я ему объяснить все это иначе?

Тигр и медведь бродили по лесу в поисках дичи. Случилось так, что оба они пришли к месту, где лежала умершая от ран антилопа. И вот с одной стороны к ней бросился тигр, а с другой медведь. Оба зверя в одно время подбежали к антилопе и заспорили.

— Я первым примчался к добыче, значит, она принадлежит мне! — зарычал тигр.

А медведь в ответ:

— Нет, первым подоспел я! Моя антилопа!

И началась между ними свалка. Тигр бил медведя лапами, медведь рвал тигра когтями. Оба обливались кровью.

А пока они дрались, откуда-то прибежал волк и утащил антилопу.

Тигр и медведь оглянулись, видят — антилопы нет как нет. И стали они каяться:

— Мы из-за антилопы друг друга в кровь изодрали, а ее даром получил кто-то третий!

Еж и кобра были закадычными друзьями. Но вот еж случайно попал в компанию пьяниц и бездельников, и что же он там увидел? Все они подтрунивали и смеялись друг над другом. Поглядел на них еж и отправился домой. Видит — ползет ему навстречу кобра. Он взял да и уколол ее своими иглами — не со зла, а в шутку. Кобра спросила:

— Брат! Что это ты нынче ведешь себя как-то по-чудному?

— Мы с тобой друзья, — ответил еж, — а если в конто веки пошутим да поиграем, так что в этом дурного?

— Ну, что ж! — согласилась кобра, — если тебе уж. так хочется играть, играй!

И с тех пор начались у них шутки да игры — что ни день задирали друг друга.

Но вот как-то раз, когда кобра куда-то ползла, еж подбежал сзади, схватил ее зубами за кончик хвоста, а сам встопорщил свои иглы и свернулся в клубок. Кобра повернулась, раздула шею и принялась кусать ежа зубами и бить его раздутой шеей.

Играли-играли, а кончилось тем, что кобра изорвала в лохмотья свою шею о колючки ежа, а еж издох от змеиного яда.

Недаром говорит пословица: «Где кашель — там хворь, где хохот — там драка».

Один портной увидел где-то на огороде две спелые дыни на плетях. А случилось это в такое время года, когда дынь не бывает. И вот встретился он с четырьмя своими друзьями и рассказал им про дыни. Все четверо в один голос обозвали портного лгуном и сказали:

— Принеси и покажи нам эти дыни, тогда поверим!

— Ну что ж, принесу. Только давайте побьемся об заклад, — сказал портной.

— Ладно! — согласился один приятель. — Условие такое: сто рупий ставишь ты, сто мы!

Услыхала про это жена портного и принялась ругательски ругать мужа, а тот, чтоб ее успокоить, рассказал ей все как есть — и где растут те дыни и как найти то место.

Между тем жена одного из четырех приятелей пришла к жене портного и сказала:

— Мой муж побился об заклад с твоим мужем. Или завтра утром твой муж принесет дыни, или придется ему выложить сто рупий! Ну, скажи хоть ты мне, где ж это видано, чтобы в такое время года на огороде росли дыни? Можешь не сомневаться, — плакали ваши сто рупий!

Тогда жена портного захотела ее уязвить и по глупости своей слово в слово передала ей все, что слышала от мужа. Женщина побежала к своему мужу и все ему рассказала. Тот мигом собрался, разыскал место, где росли дыни, и сорвал их, а плети вырвал с корнем и забросил подальше.

Утром портной отправился за дынями, ничего не нашел и вернулся домой с пустыми руками. Так и пришлось ему отдать сто рупий. А кроме всего прочего, он прослыл среди соседей лгуном и с тех пор все зовут его олухом.

Был у матери сын — враль, каких мало. Мать каждый день твердила ему:

— Сынок! Перестань врать! Говорить неправду — грех великий!

И вот он как-то раз сказал матери:

— Ама джан![20] Испеки-ка мне чего-нибудь вкусного! Я накормлю ложь до отвала, потом отнесу ее в лес и брошу там. Вернусь домой, никогда больше врать не буду!

Мать его была женщина простая, доверчивая; наварила-напекла всякой всячины, как ей наказывал сын.

А тот забрал все, что состряпала мать, пошел в лес и ну уплетать еду за обе щеки. Потом прогулял в лесу^: целый день, пришел домой, когда уж солнце садилось, и говорит матери:

— Ама джан! Послушай, что со мной было! Я отнес ложь в лес, накормил ее до отвала и говорю: «Ну, ложь, теперь я тебя бросил!» Три раза так сказал и уже собрался было уходить, как вдруг ложь обратилась в слона и кинулась на меня. Я наутек! Бегу со всех ног, а слон за мной; мечусь туда-сюда, гляжу, где бы спрятаться. Вдруг вижу — большое дерево. Мигом вскарабкался на него. Но вот беда! Слон тоже полез за мной на дерево. Я от слона с листка на листок, он за мной с ветки на ветку. Я от него с ветки на ветку, он за мной с листка на листок. Страшно мне стало! Что делать? Глянул вниз, вижу — кувшин стоит. Я в него прыг! А в кувшине трещинка была, я через нее и вылез. Слон тоже в кувшин спрыгнул и — за мной. Сам-то пролез, а хвост у него в трещинке застрял. Вот он и остался в лесу; а я спасся и прибежал к тебе! Слушала-слушала мать, что ей сынок плел, и говорит: — Ох, сынок! Да ты теперь врешь хуже прежнего!

Некий чужестранец явился на прием к одному бадшаху и сказал:

— Я могу за десять лет научить осла петь песни; соизвольте только, владыка, пожаловать мне, рабу вашему, осла и десять тысяч рупий на расходы, и я покажу свое искусство. Если же я обману ваше величество, пусть меня повесят.

Бадшах поверил чужестранцу и приказал дать ему осла и десять тысяч рупий. Тот забрал осла и деньги, а вернувшись на родину, построил себе великолепный дом и накупил множество всяких красивых вещей — чего только душа желала; на остальные же деньги он стал жить да поживать в свое удовольствие.

Однажды зашел к нему приятель. Увидел, в каком довольстве он живет, и сказал:

— Какой ты глупец! Обманом выманил у бадшаха осла и десять тысяч рупий, живешь припеваючи, а о том и не думаешь, что кончишь на виселице!

Но тот возразил:

— Вовсе я не глупец. Подумай-ка! Ведь нас трое: я, бадшах и осел. Неужто за десять лет ни один из нас не расстанется с жизнью?

Один монах купил на базаре откормленную, жирную козу, взвалил ее на спину и направился домой, в монастырь. По дороге встретились ему четыре жулика. Коза очень понравилась жуликам. Они пошли вслед за монахом и стали раздумывать, как бы оттягать у него козу. Думали-думали, наконец, додумались — решили пуститься на хитрость. Один жулик зашел вперед и спросил монаха:

— Эй, монах! Что это ты вздумал собаку на спине таскать? Может, у нее ноги больные?

Монах рассердился, но ответил:

— Дурак! Вовсе это не собака, а коза!

Подошел второй жулик и говорит:

— Почтенный! Собачья слюна — нечистое вещество! Если она попадет вам на шею, вы осквернитесь и не сможете творить молитву!

Монах поправил его:

— Брат мой! Это не собака, а коза!

— Как бы не так! — возразил жулик.

И тут у монаха зародилось сомнение. «А что, если это и впрямь собака?» — подумал он. Думал-думал, наконец, снял козу со спины, надел ей на шею веревку и повел за собой.

Подошел третий жулик и говорит:

— Эй, почтенный! Ты, видать, на охоту собрался, если собаку с собой захватил.

Монах и его поправил:

— Это не собака, а коза!

А четвертый жулик зашел сзади и спрашивает:

— Сколько ты отдал за собаку?

И вот все четверо окружили глупого монаха и дружно заспорили. Один говорил, что собака эта сторожевая, другой — что пастушья, третий жулик принялся насмехаться над монахом:

— Ты вроде духовное лицо, — говорит, — как же ты не боишься осквернить руки и одежду об эту собаку?

Четвертый жулик сказал, что монах, наверное, хочет научить собаку богу молиться.

От всех этих разговоров у монаха помутилось в голове.

«Должно быть, это не коза, а злой дух, — сказал он себе, — мне он кажется козой, а людям — собакой! А кто мне ее продал, тот, ясное дело, колдун!»

Недолго думая монах отправился разыскивать продавца, а козу бросил. Жулики схватили ее, зарезали и поделили между собой.

Услышал один придурковатый нищий, как кто-то сказал, что «деньга деньгу тянет», и слова эти крепко засели у него в голове.

Вот раздобыл он где-то рупию и отправился с нею на базар. Подошел к лавке менялы, улучил время, когда тот отвернулся, да и бросил свою рупию в кучу денег, что лежала перед ним на помосте.

Наступал вечер; меняла закрыл лавку, ссыпал в кошель свои деньги, а с ними прихватил и рупию нищего. Потом стал завязывать кошель. Испугался бедняга нищий, подошел к меняле и стал его просить:

— Сделай милость, отдай мне мою рупию! Она к тебе в кошель попала.

— Как так, брат? — спросил меняла.

Нищий объяснил:

— Слыхал я от одного человека, что «деньга деньгу тянет», и разобрала меня жадность. Великими трудами заработал я рупию, подошел к твоему ларьку и бросил ее в кучу денег, что лежала перед тобой, — хотел, чтобы моя рупия притянула все твои деньги!

Выслушал меняла нищего, посмеялся и промолвил:

— Нет, приятель, из малого многого не получишь! Как думаешь, кто кого победит — единица тысячу или тысяча единицу? А тот, от кого ты слышал ту пословицу, сказал правду. У меня денег много, у тебя мало — вот мои деньги и притянули твою рупию!

Один хитрец-мальчишка сидел на краю колодца. Милю проходил вор. Увидел мальчишка издали, что идет человек, и принялся плакать. Вор подошел к нему и спрашивает:

— Ты чего плачешь?

— Как же мне не плакать! — отвечает мальчишка, а сам слезами заливается. — Пришел я по воду, да и уронил в колодец серебряный кувшин. Ой, что мне теперь делать! Выпорют меня отец с матерью!

Вор, как услышал про серебряный кувшин, мигом разделся, положил одежду и кошелек с деньгами на землю и полез в колодец. Искал-искал серебряный кувшин, да так и не нашел.

Вылез из колодца, видит — ни одежды, ни кошелька. А мальчишки и след простыл.

Была у одного человека крикливая и сварливая жена. Никогда не слушалась мужа. А он был человек честный, смирный, — не решался ни вздуть ее, ни прогнать, и потому всегда ходил хмурый и молчаливый.

Однажды пришел к нему в гости приятель. Муж вышел из дома, сел с гостем возле двери и послал сказать жене: «Ко мне гость пришел! Так подай ему угощенье, да поскорее!»

А жена рассердилась, подошла к двери да как швырнет в мужа туфлей, а сама кричит:

— Сидишь там снаружи с приятелем да еще приказываешь мне!

Хозяин сгорел со стыда и принялся искать оружие, чтобы лишить себя жизни. Догадался гость, что хозяин хочет руки на себя наложить с горя, и спросил:

— А что, дорогой друг, жена твоя только дерется и все, или еще и пени с тебя берет?

— Нет, пени не берет! — ответил хозяин.

— Ну, — воскликнул гость, — значит, жена у тебя хорошая и добродетельная женщина, коли она только туфлями кидается. А вот моя жена, та, как задаст мне трепку, так с меня же пеню требует! Тебе в тысячу раз легче жить, чем мне.

Выслушал хозяин гостя, и полегчало у него на сердце. Приятели посидели, поговорили, потом распрощались, и гость ушел домой.

Один человек пошел на реку купаться. Видит — на берегу сидит араб по имени Зара. Купальщик дал ему на сохранение свою одежду и десять рупий, а когда искупался, попросил вернуть одежду и деньги. Зара одежду отдал и говорит:

— Что касается денег, у меня с тобой особые счеты.

Купальщик очень удивился и воскликнул:

— О аллах! Я ничего у него не брал и никаких дел с ним не вел. Какие у нас могут быть счеты?

Тогда Зара сказал:

— Когда ты нырнул в воду, я подумал, что ты утонул, и сейчас же дал посыльному три рупии с приказом оповестить твоих домашних о том, что ты погиб. Когда же ты вынырнул, я дал три рупии другому посыльному с приказом оповестить твоих родных о том, что ты цел и невредим. А до этого я дал обет пожертвовать три рупии на раздачу милостыни, если ты целым и невредимым вынырнешь из воды. Этот обет я сейчас и буду выполнять. Одна твоя рупия, правда, осталась у меня, но я ее потерял и верну постепенно, частями. Кто-кто, а я денежные дела веду честно!

И Зара ушел.

Как-то раз осел стал думать о своем хозяине.

«Хозяин очень любит нашу собаку, — думал он. — Должно быть, это потому, что она подлиза — виляет хвостом, скачет перед ним, прыгает. Ну, конечно, за это-то он ее и любит. Надо бы и мне попробовать поскакать и попрыгать перед ним, потом забраться к нему на колени! А уж он тогда непременно меня приласкает!»

Так рассуждал осел. Тем временем хозяин его вернулся с поля домой и сел на стул во дворе. А наш осел подошел поближе и ну скакать перед ним. То влево прыгнет, то вправо, да вдруг как заревет во все горло. Потом стал на задние ноги, а передние умильно положил на грудь хозяину и уже хотел было сесть к нему на колени, но тут хозяин не выдержал и завопил. На его крик прибежал слуга с толстой палкой и пребольно отколотил осла.

Один писец ночевал в чьем-то доме вместе со своим слугой.

— Эй, Рамчера! — окликнул слугу писец, — выгляни-ка на улицу! Идет дождик или нет?

— Идет еще! — ответил слуга, не вставая с постели.

— А ты откуда знаешь? — удивился писец. — Ты ведь все лежишь да спишь!

— Кошка со двора прибежала, — ответил тот, — я ее потрогал, так она мокрая.

— Погаси-ка свет! — сказал писец.

— А вы обмотайте чем-нибудь голову, вот вам и темно будет, и спите себе на здоровье!

— Закрой дверь! — сказал писец.

— Ох, брат ты мой! — отозвался слуга. — Надо же совесть иметь! Два дела я сделал, — ответил вам; так сделайте хоть одно вы сами!

Однажды факир зашел в лавку и попросил отпустить ему товар поскорее. Лавочник вдруг обругал его ни за что ни про что. Тогда факир стащил с ноги туфлю и шлепнул ею лавочника по голове. Лавочник пожаловался кот-валу. Тот спросил бедняка:

— За что ты его ударил?

— А зачем он ругается? — сказал факир.

— Ты совершил тяжкое преступление, — проговорил котвал, — но ты факир, и потому я не буду наказывать тебя строго. Плати восемь ан[21] пени. Это тебе в наказание!

Факир вынул из кармана рупию, отдал ее котвалу, шлепнул его туфлей по голове и сказал:

— Если такая твоя справедливость, так подели эту рупию с лавочником, — по восемь ан на брата придется!

Однажды муравью захотелось пить, и он побежал на речку напиться. Пить он стал в таком месте, где течение было очень сильное, и волна смыла его с берега.

На ближнем дереве сидел голубь, который все это видел, и ему стало жаль муравья. Тогда голубь оторвал клювом листок от ветки и сбросил его в воду, а муравей выбрался на берег по этому листку.

И вот случилось так, что спустя несколько дней голубь опять сел на это дерево, как вдруг подошел птицелов и стал к нему подкрадываться — вот-вот сетью накроет. Голубь не замечал опасности и спокойно сидел на суку.

А муравей был как раз поблизости. Увидел, что голубю грозит беда, подбежал к птицелову и принялся кусать ему ноги, да так больно, что у птицелова не только ноги, но и руки задрожали. Тут голубь заметил его и улетел.

Одного путника ограбили возле той крепости, где жил сам бадшах. Путник пожаловался бадшаху:

— Повелитель вселенной! Разбойники ограбили меня под стенами той крепости, где вы изволите проживать.

— А почему ты не остерегался? — спросил бадшах.

Путник ответил:

— Откуда мог знать ваш раб, что путников грабят под самыми окнами вашего величества?

Бадшах ответил:

— Разве ты не слышал поговорки: «Нет темнее места, чем под светильником».

Один скряга пошел было в мечеть, как вдруг вспомнил по дороге, что, уходя из дому, забыл погасить светильник. Тогда он вернулся домой с полпути, подошел к двери, позвал служанку и сказал:

— Потуши-ка светильник! А двери не открывай — от этого у ней петли стираются!

— Ой, сахиб! — сказала девушка. — А не стерли вы подошвы своих чувяков, пока возвращались с полпути?

— Не бойся, умница, — ответил скряга, — я разулся. Шел босиком, а чувяки подмышкой нес!

Один мусульманин захворал и велел слуге сходить к лекарю за лекарством.

— А вдруг лекаря не будет дома? — проговорил слуга.

— Будет! — отозвался мусульманин. — Иди скорее!

Тогда слуга сказал:

— Может, я и застану его дома, а вдруг он не даст мне лекарства?

— Возьми вот эту записку! Он ее прочитает и даст непременно.

— Ну, положим, что даст, — сказал слуга, — а вдруг лекарство не поможет?

— Ох, чтоб тебе! — рассердился мусульманин. — Пойдешь ты или будешь стоять и спорить?

— Сахиб! — ответил слуга. — А что толку, если лекарство и поможет? Ведь все равно вы в один прекрасный день умрете. Что сейчас, что позже, один черт!

Один слепой шел по улице темной ночью. В руке у него был фонарь, а на голове — глиняный кувшин. Какой-то прохожий окликнул его:

— Эй, глупец! Для тебя ведь что день, что ночь — все едино! На что тебе фонарь?

Слепой ответил:

— Фонарь нужен не мне, а тебе, чтобы во тьме ночной ты не разбил моего кувшина!

Один человек водил дружбу со скрягой. Как-то раз он сказал скряге:

— Я отправляюсь в дальнюю дорогу! Подари-ка ты мне свое кольцо, а я буду носить его, не снимая с пальца. Погляжу на кольцо и сразу о тебе вспомню!

— Если ты хочешь меня помнить, — отозвался скряга, — смотри на свой палец. Как посмотришь, сразу вспомнишь, что дескать, просил я у такого-то человека кольцо, а он не дал!

Как-то раз оленю захотелось пить, и он подошел к роднику. А родник тот был в глубокой яме. Напился олень воды, хотел было выбраться из ямы и не смог. Поблизости стояла лиса.

— Э, брат! — сказала она оленю. — Неладно ты поступил! Прежде чем прыгать в яму, надо тебе было узнать — можно ли из нее выбраться!

Однажды кто-то сказал Платону:

— Ты много лет странствовал по морям. Какие же чудеса видел ты в море?

Платон ответил:

— Чудо то, что я целым и невредимым выбрался на сушу!

Однажды Акбар спросил Бирбала:

— Что нужнее всего в бою?

Бирбал ответил:

— Повелитель вселенной! Нужней всего мужество!

— А сила, а оружие? Или ты о них забыл? — сказал Акбар.

— Государь! Если в сердце воина нет мужества, не помогут ему ни сила его, ни оружие, — ответил Бирбал.

Один бадшах спросил своего приближенного:

— Как наказывать клеветников?

Тот ответил:

— Надо резать уши тем, кто слушает клевету.

Верблюд и осел были закадычными друзьями. Как-то раз пришлось им обоим отправиться в дальний путь. Но вот дорогу преградила река. Верблюд вошел в воду первым, и вода дошла ему до брюха.

— Эй, друг! — закричал верблюд, — иди вслед за мной! Тут совсем неглубоко!

— Верно, — отозвался осел, — тебе-то вода только до брюха дошла, вот ты и говоришь, что не глубоко! А я тут с головой скроюсь — утону непременно.

Рассказывают, будто один лекарь заболел. И вот зачастили к нему знакомые. Придут и засидятся допоздна— никак уйти не могут. Лекарю они очень докучали. Однажды кто-то из посетителей попросил лекаря:

— Хаким-сахиб[23]! Подайте нам какой-нибудь совет!

Лекарь сказал:

— Если вы пришли навестить больного, не засиживайтесь у него долго!

Некий человек спросил собаку:

— Зачем ты лежишь на дороге?

Собака ответила:

— Чтобы отличить злых от добрых.

— Как же ты отличишь злого от доброго? — спросил человек.

— Добрый меня не трогает, — ответила собака, — а злой пинает ногой.

В доме у одного человека пропали сто рупий. Он подал жалобу судье. Судья созвал всех, кто жил в доме, роздал им палки одинаковой длины — каждому по палке — и сказал:

— К завтрашнему утру палка вора удлинится ровно на палец.

Потом судья распрощался со всеми и ушел. Вор поверил, что его палка удлинится, испугался и отрезал от нее кусок длиной в палец.

Наутро пришел судья, осмотрел палки, узнал, кто украл деньги и отобрал их. А вора наказал.

Один человек спросил мудреца:

— Что для нас легко и что трудно?

— Давать советы очень легко, — ответил мудрец, — исполнять их очень трудно.

Однажды козленок забрался на высокое крыльцо. Случилось так, что мимо пробегал волк. Козленок увидел волка и принялся его ругать.

— Ничтожный нахал! — сказал волк. — Ругань твоя мне ничуть не обидна. Я знаю, бранишься ты лишь потому, что залез на высокое место. А стоял бы здесь, на земле, пикнуть бы не посмел!

Одного человека назначили на высокий пост. Услышал эту радостную весть его друг и явился к нему с поздравлениями. Но чиновник прикинулся, что не узнает своего друга, и спросил:

— Кто ты такой и зачем пришел сюда?

Бедняга сначала оторопел, потом нашелся:

— Неужто ты меня не узнаешь? А ведь я — твой старинный друг. Говорили, будто ты ослеп. Вот я и пришел тебя проведать!

Один человек вздумал послать кому-то письмо и пошел к уличному писцу.

— Напиши для меня письмо, — сказал он.

— Не могу, — ответил тот, — у меня нога болит.

— Ты же пишешь не ногой, а рукой! — сказал заказчик.

— Да, но всякий раз, как я напишу письмо, за мной посылают, чтобы я его прочитал, — объяснил писец. — Не может никто мой почерк разобрать.

Как-то раз один бедняк сказал скряге, что хочет его кое о чем попросить.

— Я сделаю для тебя все, что угодно, — отозвался скряга, — но только с одним условием.

— Что же это за условие? — спросил бедняк.

Скряга ответил:

— Никогда ни о чем меня не проси!

Один человек спросил мудреца:

— Что надо запоминать и о чем следует забывать? Мудрец ответил:

— Если люди сделали тебе добро, запомни это; если ты сам сделал добро людям, забудь об этом.