Инферно

Глава 22

Ангелина в который раз набирала номер лучшей подруги. Родители Нины Ткачук заявили в полицию о пропаже девушки сразу после Дня Рождения. Девушка не выходила на связь, пропала со всех радаров. Ангелина со скорбью и дрожью в сердце ежедневно листала криминальную хронику, но никак не могла найти официальные сведения…

Что же случилось с хорошей девочкой Ниной…Неужели она стала очередной жертвой городского маньяка?!

Ранее. События после Дня Рождения Ангелины.

Нина Ткачук.

Ладная брюнетка на веселе выпорхнула из "Греха" и полетела в сторону тонированной Тойоты. В груди билось радостное возбуждение.

Нет. Не от встречи с водителем. Его-то она ненавидела всеми фибрами своей души, в особенности за то, что этот жирный урод делал с ее телом. Девушку радовало другое.

Его обещания. Благодаря влиятельному любовнику она планировала добиться многого в столице. Выбиться из среднего класса, в котором ее сдерживало положение родителей — простых преподавателей с нищинским окладом.

Нина считала себя умной девочкой. Кроме того прагматичной и целеустремленной. Ей уже удалось добиться перевода на бюджет и повышенной стипендии. А все благодаря преподавателям, которые тянули за уши ее оценки и повышали баллы на экзаменах до отличного результата.

Спасибо водителю Тойоты…

— Здравствуйте, Степан Самуилович, — кокетливо проговорила девушка, усаживая попку в коротеньком платьице на переднее сиденье.

Грузный мужчина далеко за сорок, с округлой лысиной в обрамлении вьющихся редких волос, обернулся к девчонке и в его по свинячьи маленьких глазах загорелось пламя похоти. Степан просканировал и худые коленки и тоненькие бедра, которые Нина стыдливо свела вместе под тяжестью его взгляда.

Корсетное черное платье подчеркивало соблазнительные изгибы молодой сочной фигуры девушки. Грудь призывно выпирала покатыми полушариями в декольте платья. Финишем осмотра похотливого развратника стали алые губы малышки. Толстяк невольно облизнулся, зависнув на персиковом лице молоденькой студентки.

Хотелось эту сучку извалять в своих грязных фантазиях. Воплотить с ней все греховные замыслы, которые он не мог провернуть дома с женой.

С Ниной Ткачук можно было все. И вдалбливать ее тонкий стан в матрас своим членом, желательно через тугую задницу. И кончать ей в рот, забившись в молоденькое не растраханное горло, пока его сперма не пойдет у малышки через нос. И, конечно, издеваться самыми замысловатыми способами, вгоняя в ее розовую щель дополнительные вибраторы.

Нина послушная. Нина его купленная шлюха. С Ниной можно все!

Ведь девчонка зависит от его милости и подачек, а значит, желает угодить любимому ректору.

Степан Самуилович старался не смотреть студентке в глаза. Только в них он мог разглядеть истину. Ненависть и отвращение к нему, жирному борову — извращенцу. Осознание этого сразу остужало пыл Степана. Член итак последние годы вставал с трудом и нуждался в более извращенном сексе. Так что заморачиваться о том, что чувствует его очередная глупая кукла он не желал.

— Нина — Нина, Ниночка, — потянул он слащаво, уже мысленно имея малышку и выдумывая ей новые пытки.

— Вы извините, что я так задержалась. У подруги был День Рождения, — сглотнув ком отвращения от пошлых интонаций ректора, виновато проговорила девушка.

Убедила свою головушку, что весь этот кошмар просто игра. Она талантливая актриса. Необходимо отснять еще пару постельных эпизодов и падкий на студенток мудак, заинтересуется другой жертвой. А ее оставит в покое. Зато повышенная стипендия и красный диплом будут для нее лучшей наградой. Оскаром за главную роль.

— Сегодня прокатимся, детка. Хочу познакомить тебя с моим товарищем, — снова лизнув губы, проворковал развратник.

Нина заметно напряглась на последних словах ректора.

Одно дело трахаться с вялым толстяком за диплом и плюшки в виде денег на карту после секса. А совсем другое, если этот хлыщ решил подложить ее под всех своих дружков.

— Я…я сегодня не могу. Родители уже звонили, нервничают. Вы лучше отвезите меня домой, — с дрожью в голосе проговорила Нина, и нервным движением заправила выбившуюся прядку за ушко.

Степан придавил педаль газа в пол. Расстегнул натянутую на животе пуговицу пиджака.

Бегло глянул на свою студентку. Совсем не по доброму.

— Ох, Ниночка. Ты еще совсем ребенок, — с лицимерной ухмылкой сказал он и демонстративно потер член, что начал подавать признаки жизни. Да, Нина малышка для него. Запретный плод для педофила. Жаль, что ей уже девятнадцать. Старовата…

— Хочу-нехочу. Кто ж тебя спрашивает, девочка?! Из нас двоих взрослый и умный ректор — я. А значит, если тебе нравится жить в лучшей комнате общежития и получать повышенную стипендию, то логичнее и правильнее слушать старших.

Степан потянулся к сжатым кулачкам девочки и перехватил ее руку. Бухнул ее на свою ширинку, заставляя наглаживать его мерзкие яйца всю дорогу.

Нина не отдернула руку, не желая злить и разочаровывать важного человека. Покорно перебирала дрожащими пальчиками по ткани брюк в паху мужчины.

— Я вот тебе говорю, Ниночка, а ты, глупенькая, не слышишь. Говорю-говорю, а ты точно дура деревенская, игнорируешь мои слова и напрашиваешься на наказание, — закатывая глаза от порочного удовольствия, говорил ректор.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Тряхнул волосами и внимательнее уставился на дорогу. Девочка продолжала наглаживать ширинку, замаливая свою провинность.

— В большом городе, как в джунглях. Действуют животные законы и выживают сильнейшие хищники. И если я тебе предлагаю свое покровительство, то ты, мелкая дуреха, должна радоваться и сильнее сжимать мой член… Сильнее! — повторил ублюдок громче. Нина вздрогнув, сомкнула пальчики на выпирающем небольшом стволе, — К тому же я собираюсь тебя познакомить с очень важным человеком. Петр Васильевич Шрайвер ведущий хирург "Медеи". В этой частной клинике тебе потом будут оказывать любые услуги. А прайс там заоблачный. Вот подвернешь ты случайно ножку или заболеешь гриппом, а скорая из "Медеи" приедет за семь минут. И лечение окажет на стационаре не хуже, чем в лучших Израильских клиниках.

Нина смотрела удивленно и ошарашенно, не забывая натирать противный ей член, пока только через одежду.

— Но я молода. Болеть пока не собираюсь, Степан Самуилович, — попыталась жалобно возразить девушка.

На светофоре ректор обернулся к ней и свел седоватые брови к переносице.

— Это пока, девочка. Но время и болезни беспощадны. И в твоих же интересах заранее обзавестись нужными знакомствами.

С этими словами ректор повернул руль, въезжая в поворот. Авто плавно вырулило на стоянку за клиникой.

С выдохом сожаления Степан убрал руку студентки с ширинки и вышел из машины.

Нина, как тупая беспечная овца, последовала за этим грузным боровом.

Степан подхватил девушку на улице и притянул к себе, бессовестно сжимая круглую попку под коротким платьем. Схватил лапой ее личико в капкан и противно засосал губами ее рот, пронизывая девушку еще и мягким языком.

Нина сдержала позыв рвоты от мерзкого вкуса поцелуя. Замаскировала свою брезгливость очаровательной улыбкой. А глазки от греха подальше спрятала в асфальт. Слишком явно в зрачках читались ее истинные эмоции.

Странная парочка вошла в клинику через черный ход. Степан вел девушку следом, удерживая ее ладошку в своей потной руке.

Нина едва успевала перебирать ножками на высоких острых шпильках.

Ректор довел девушку до двери с секретным кодом и красным глазком камеры, достал телефон и набрал друга.

— Петя, мы на месте. Впускай, — коротко отчеканил он.

Подмигнул Нине и подтолкнул девушку в приоткрывшуюся автоматически дверь.

Лестница вниз освещалась галлогенновыми лампами. Подвал "Медеи" напоминал высокотехнологичный бункер. Нина с открытым ртом осматривала длинный коридор с несколькими дверьми. Светодиодные экраны над ними мигали красной надписью: "Не входить!"

— Степан Самуилович, здесь никого нет, — с тревогой в голосе оглянулась девушка.

Чувство, что она канарейка, и ее заперли в подвальной клетке с голодным котом, навевало панический страх.

— Ниночка, здесь есть я. И Петр Васильевич. Тебе, девочка, нас двоих хватит. Не беспокойся, — ректор сильнее потянул девушку к дальней двери.

У Нины подкосились ноги, когда она рассмотрела помещение, открывшееся ей. Это была стерильная операционная с металлическим столом и прожекторами, направленными на него. Несколько этажерок по бокам были завалены опасными хирургическими инструментами — скальпелями, пилками для костей, дробильными молотками и суднами со шприцами.

— Зачем я здесь?! — похолодев от ужаса, спросила девушка. Морозная испарина сжала виски, а сердечко бедняжки казалось перестало удерживать свой ритм. Замирало и падало ниже в грудную клетку.

— Какие люди! Степан…красавица…рад вас видеть в моей приемной Гиппократа, — неожиданный возглас привлек внимание девушки. Она вздрогнула и обернулась на звук голоса с заграничным акцентом. Коренастый мужик в халате и белом чепце вошел следом за Ниной с ректором в операционную.

Зрачки хирурга напоминали зимнее озеро, скованное льдом беспринципности и жестокости. Его лицо вроде улыбалось и даже губы растянулись до складок на щеках. А вот глаза…могильник! Мертвенная пустота и обещание безжалостной казни.

Нина резко выдернула руку из влажной лапы ректора и отшагнула на шаг подальше.

Наивная овца слишком поздно поняла, что попал на ритуал жертвоприношения. И главная роль уготована ей! Только Оскар дадут максимум посмертно…

— Это Нина, моя студентка, — широким жестом Степан Самуилович указал на девушку. Та боязно обняла руками плечи, когда пристальное внимание опасных мужчин обратилось на ее хрупкую фигурку.

— Нина только по работе или можно сначала развлечься? — тише спросил хирург, потирая руки привычным жестом, будто на них была капля антисептика.

Ректор усмехнулся шире, а для Нины обреченнее:

— Обижаете, Петр Васильевич. Такой симпатичный экземпляр я неспроста нам привел. К тому же Нина послушная девочка. Лучшая студентка на потоке, очень старательная и исполнительная, — мерзкий мужик в который раз лизнул свои толстые губы.

— Я…мне пора домой, — пискнула Нина и зашагала к выходу, громко цокая каблуками по глянцевому кафелю.



Запах медицинских препаратов и порочные взгляды мужчин заставили ее совершить тщедушную попытку к бегству.

Шрайвер сделал резкий выпад в ее сторону и подхватил девчонку поперек талии, прижимая к себе спиной. Склонился к ее затылку и шумно втянул запах волос.

От этого у девушки вырвался истошный крик

— Пустите, нет. Нет!

Ректор подешел к ней спереди и с силой сжал лицо пальцами.

— Ты что ж творишь, сучка?! Решила меня опозорить перед важным человеком?! — взревел он, а свиные глазки налились яростной кровью, — Будешь визжать, я быстро тебя спущу с небес на землю и исключу из университета. А трахнем мы тебя сейчас в любом случае. Только тебе решать как это будет. Ласково и с огоньком. Или жестко и с ударами по глупой морде. Ну же, Ниночка, ты вроде умная девочка.

Извращенцы притирались к бедняжке все ближе. Опутывали своими лапами, как пауки сетями липкой паутины.

Нина трепыхалась недолго. Против здоровых бугаев ее силенок не хватило бы избежать плачевной участи.

Слезы сами посыпались соленым градом, когда ректор подхватил подол платья и потащил его наверх. Следом за ним последовали и бюстик с кружевными трусиками. Нина Ткаченко оказалась полностью обнаженной между двумя мерзавцами. Иностранный светило медицины, оказался настоящим мудаком и сразу распахнул халат, высвобождая полувялый член и утыкаясь им в бедро девчонки.

— Петр Васильевич, с Ниной можно и поиграть. Она покорная и в нашем распоряжении на сегодняшнюю ночь, — кивнул на хирургический стол ректор.

— Чудесная новость, Степан Самуилович. Вот умеете вы поднять настроение товарищу. Ну что ж, Ниночка, взбирайся на подиум. Сегодня у тебя дебют. Зал будет полон, двое зрителей для тебя аншлаг, — с адским блеском в глазах скомандовал хирург, — Продолжим шоу?!

— Пожалуйста, пожалуйста, — захлебываясь слезами, молила девушка.

Ее легко подхватили две пары рук и поставили на четвереньки на холодный металл столешницы.

— О, вид потрясающий. Вы только гляньте, Петр Васильевич. За что я люблю свое место работы, так это за яркое освещение, — врач шлепнул девочку ладонью по голой промежности. Нина взвизгнула и попыталась слезть со стола.

Ректор схватил ее за волосы и вывернул заплаканное лицо.

— Степан… не надо, мне больно, — взвизгнула девушка, когда к промежности прикоснулся ледяной металл скальпеля.

Паника завладела сознанием жертвы. Брызжа слюной, ректор прошипел ей на ушко:

— Не дергайся, Ниночка. Петр Васильевич профессиональный хирург. Будь послушной, чтоб он случайно не вспорол тебя, по привычке.

Нина замерла, как мраморное изваяние. Сумасшедший хирург водил скальпелем плашмя по полушариям ее попы. Очертил изогнутую линию позвоночника и задержался у лебединой шее.

— Умница. Видишь, мы еще даже не начали, а ты уже усвоила первое правило нашей игры. Грандиозной и масштабной. Нина, ты знаешь что такое "Инферно"? — с садистким азартом спросил Шрайвер. Отголоски его немецкого акцента делали слова рычащими. Гребанный извращенец приставил затвердевший член к промежности девушки.

Громко захрипел в предвкушении, провел головкой по сухим половым губам. Удерживая лезвие скальпеля в опасной близости от яремной вены бедняжки, толкнулся бедрами вперед.

Нина заскулила сквозь зубы, когда тернистая дубина начала вспарывать неподготовленное лоно.

Боясь пошевелиться, чтоб не порезать себе горло, она лишь сжала пальчики в кулаки и поджала сильнее бедра.

Первые толчки были ужасными. Врач смачно сплюнул на ствол члена. Пошло легче и быстрее.

Степан Самуилович с вожделением наблюдал насилие над рыдающей малышкой. Нетерпеливо приспустил штаны, высвобождая свой кривой отросток.

— Сдавай зачет, студентка, — сипло прозвучал его голос. Он уперся влажным членом Нине в щеку. Болезненно выворачивая ее голову, заставил открыть рот и впустить в себя второй член. Девушка давилась от приступов тошноты. Кашляла и хрипела, пока развратные ублюдки делали свое черное дело…

Стоила ли ее мечта — стать независимой и состоятельной, того, что делали похотливые кобели с ней дальше?!

Хрусталь мечты и наивной надежды взорвался миллиардом кривых осколков и ранил малышку во всех интимных местах.

В ту ночь бедняжке пояснили доходчиво через какие унижения лежит путь к успеху в столице.

Спустя несколько часов извращенных пыток Нина лежала свернувшись в позе эмбриона. Она больше не плакала и не стонала. Смотрела стеклянными глазами в одну точку. На идеально белоснежной стене операционной она заметила розетку и сконцентрировалась на ней.

Гулкая тишина в голове оглушала. От радостной девчонки, что думала беспечно жить за счет богатого престарелого спонсора, осталась выпотрошенная оболочка жертвы беспощадного насилия.

По хромированным ножкам операционного стола стекала и капала на кафель сперма с прожилками алой крови.

А Нина пыталась понять, есть ли в ее теле место, не пульсирующее адской болью после всего того, что с ней вытворяли и что в нее засовывали.



Петр Васильевич вытер спиртовой салфеткой рукоять молотка, которая побывала перед его членом в заднице девушки, отложил ненужный более инструмент на полочку.

Степан Самуилович поправлял одежду и с довольной свинской рожей мысленно гордился собой. Давно он не кончал за секс дважды. Нина была определенно хороша. Жаль, что придется с малышкой сегодня попрощаться навеки.

— Так вот, Нина Ткачук, мы ведь не договорили, — откашлявшись, произнес Шрайвер, застегивая белый халат и натягивая латексные перчатки, — Я расскажу тебе сказку, моя послушная девочка. Тебе предстоит стать принцессой в грандиозном сюжете. Великий Судья устраивает игры, на которых мечтает побывать каждый. И мы со Степаном Самуиловичем не исключение. Оказаться в числе избранных — большая честь. Тебе повезло, Ниночка, ты наш входной билет на "Инферно"!

Нина даже не вздрогнула, когда в плечо ее укусила игла шприца с наркотиком. Благодатно закатила зрачки под веки, надеясь потеряться в лабиринтах забытья навсегда. Чтоб ее сознание не возвращалось в истерзанное тело, а память очистилась от мрачных картин насилия.

В этот раз ее мольба была услышана. Нина закрыла потухшие глаза навеки. Последние слова, что девушка услышала перед смертью были:

— Степан Самуилович, будьте другом, позовите из ординаторской медсестру, когда будете выходить. Пусть подготовит контейнеры для органов…