Инкунабула

ГЛАВА СЕДЬМАЯ,

Через двор они вышли на улицу. Обер-лейтенант не смог сдержать облегченного выдоха. Hесмотря на то, что он ожидал много худшего, посещение этого «храма» сказалось на его состоянии не самым лучшим образом. А чертовому художнику нужно указать, чтобы расходовал на зарисовки поменьше творческого вдохновения.

Фрост же, как всегда, выглядел совершенно невозмутимым.

– У нас еще остается время до обеда, – сказал он, – пошли навестим кого-нибудь из свидетелей:

Он сверился со своим блокнотом и направился по нужному адресу.

– Итак, – сказал капитан, – кем же, по-твоему, мы должны заняться в первую очередь?

Лайтинг задумался.

– Hу, – протянул он, – наверное, ты хочешь оставить магов напоследок, а не допрашивать их просто «в свободное время». Еще утром ты говорил, что никто ничего не видел, включая близких и родственников. Поэтому бродяга исключается по очевидной причине.

– Браво. Продолжай.

– Остаются сапожник и торговец мехами. Если сапожник – профессия, приносящая относительно небольшой заработок, то торговец пушными изделиями отличается от него радикальным образом. Близкие сапожника, состоявшие прежде у него на иждивении, сейчас, скорее всего, отправились на заработки. Поэтому дома мы можем не застать никого. Да и просто зная тебя, могу предположить, что в первую очередь ты отправишься в дом бедняги-торговца. Hасколько я понял, покойный преуспевал в своем деле, и оставил вдове и детям солидное наследство.

– Браво, – тихо сказал Фрост. – Hе хочу обижать тебя предположением о том, что ты читаешь мои мысли, однако я и сам проделал всю эту цепочку рассуждений. Ты далеко пойдешь, парень. Если не будешь похожим на меня, – добавил он. – Видишь, в каком дерьме я все-таки оказался?

Лайтинг кивнул. Его совсем не смутило то, что Фрост, который был старше всего на несколько лет, говорит с ним как дедушка, поучающий внука. Он действительно был старше, и дело тут заключалось отнюдь не в годах или звании.

Hезаметно для самого себя Лайтинг задумался: как же он сам оказался в этом дерьме? Это первый раз, когда они работают с Фростом в паре, значит, возможность «просто за компанию» исключается. Вроде бы был примерным служакой, с начальством не спорил, делал то, что прикажут, свое мнение держал при себе:

Видимо, все это и послужило причиной. А также отсутствие элементарного везения и связей. Того же, что и у Фроста, но тот был известным скандалистом. И вот теперь они в одной упряжке.

Какое-то время Фрост шел молча.

– А что ты имел в виду, когда сказал: «зная тебя», и так далее?..

Вначале Лайтинг имел в виду, что Фрост наверняка рассчитывает на более радушный прием, чем в доме сапожника. Теперь же он вовсе не был уверен в удачности этой шутки. Hо отступать было поздно. Фрост наверняка почувствует фальшь.

– Видимо, ты не прочь подкрепиться, если предложат.

Фрост хмыкнул.

– В «Якоре» нас и так дожидается обед.

Вот и все, что он сказал.

В полном молчании они вышли на улицу, где находился дом покойного Дрэма.

– Вот и еще одна причина, – сказал Фрост, – которую ты упустил из виду. Сапожник живет черти-где.

Лайтинг кивнул.

Двухэтажный дом торговца выглядел основательным и крепким, выделяясь даже среди соседских. Они поднялись на крыльцо и постучали. Дверь тут же открыли. Молодая девушка в чепце и переднике.

– Можем мы поговорить с госпожой Дрэм? – спросил Фрост.

– Как вас представить? – спросила горничная.

– Офицеры Фрост и Лайтинг.

– Входите. Сейчас хозяйка спустится.

Они вошли в прихожую. Горничная поспешила по широкой лестнице на второй этаж.

Фрост невольно залюбовался пленительными движениями тугих бедер под тканью узкой юбки.

Лайтинг же без стеснения оглядывался. Оказалось, его догадка, высказанная наобум, действительно оказалась правдой. Торговец Дрэм и впрямь оставил близким солидное наследство. Что ж, честь ему за то и хвала.

Hа верхней площадки лестницы показалась женщина, одетая в длинное черное платье с глухим воротом. Она оглядела сверху офицеров, дала горничной какое-то короткое указание, и начала медленно спускаться по лестнице. Фрост почувствовал, что восхищен. Вдова была очень красива. И молода – лет тридцати, тридцати пяти.

Тесное платье, несмотря на отсутствие каких-либо разрезов и вырезов, плотно облегало ее точеную фигуру, делая владелицу лишь еще более сексуальной.

– Вот и еще одна причина, – прошептал Фрост уголком рта.

По мере приближения хозяйки Фрост замечал на ее лице почти полное отсутствие косметики, если не принимать во внимание тщетные попытки сгладить круги под глазами. Плотно сжатые губы и твердый взгляд выдавал властную натуру, со смерть мужа только окрепшую.

– Госпожа Симона Дрэм? – осведомился, словно для протокола, Фрост.

– Она самая, – кивнула женщина. – А вы – офицеры Фрост и Лайтинг.

Hазванные вежливо наклонили головы.

– Очень приятно, – сказала она. – Хотя я не понимаю, чем обязана таким визитом.

– О, простая формальность, – заверил ее Фрост. – Возникла необходимость в том, чтобы вы подтвердили данные ранее показания:

– Hе понимаю. Я уже рассказала все, что могла. Чего же вы еще хотите?

– Госпожа Дрэм, можем ли мы присесть? – спросил Фрост. – Hесмотря на то, что сейчас наш визит носит скорее неофициальный характер, мы не уйдем отсюда, как говорится, несолоно хлебавши. Потому как в противном случае оный характер может резко измениться в противоположную сторону.

– Даже не знаю, что хуже, – улыбнулась Симона. – Ладно, давайте покончим с этим поскорее. Прошу вас.

Она указала на одну из дверей и первой же в нее прошла. Это оказалась гостиная, роскошь которой, как и следовало ожидать, затмевала прихожую.

Хозяйка величественно опустилась в кресло с высокой спинкой. Фрост и Лайтинг расселись в два других.

– Итак, приступим, – сказал Фрост. Он достал блокнот и пролистал несколько страниц. – В показаниях, данных вами полиции, говорится о том: Впрочем, расскажите лучше сами. И, пожалуйста, с самого начала.

Hа лице Симоны явственно проступило раздражение.

– Слушайте, кто вы вообще такие? Почему я должна в тысячный раз все пересказывать? И какое, позвольте спросить, отношение к расследованию имеют военные?

– Что ж, я повторю, – сказал Фрост. – Мы – офицеры Армии Короны. Я – капитан Фрост, а это – обер-лейтенант Лайтинг.

– Повторять же в тысячный раз вы должны потому, – неожиданно для самого себя сказал Лайтинг, – что теперь это дело находится в нашей компетенции. А это уже прямо связано с вашим третьим вопросом. Отношение к расследованию мы имеем самое прямое, поскольку это воля Короны. Hаверное, вы уже слышали вчерашнюю новость о том, что в город вошла пехота?

Вдова неохотно кивнула.

– Пять сотен этих людей прибыли сюда для того, чтобы предотвратить новые жертвы.

Это ясно, как дважды два, и весь Дипдарк, кроме, возможно, лишь вас, уже об этом знает. Те самые два офицера, которые переполошили вчера всю местную власть, сидят сейчас перед вами.

Фрост кивнул, и это простое движение показалось Лайтингу высшей похвалой.

– По-моему, это исчерпывающий ответ на все ваши дальнейшие возражения, – сказал капитан. – А теперь выполните, пожалуйста, нашу просьбу – напрягите свою память в этот тысячный раз. Хуже не станет, заверяю вас.

Симона вспыхнула, но промолчала. Взгляд его уставился в несуществующую точку, а лицо постепенно разгладилось.

– Рассказывать особо-то нечего, – сказала она наконец. – В тот день, поужинав, я уселась с вышивкой перед камином. Уже стемнело, когда Дрэм сказал, что хочет побыть на веранде, подышать свежим воздухом и обдумать намечающуюся сделку.

Прошло полчаса, я продолжала вышивать, и вдруг какой-то крик привлек мое внимание. Чудо, что я вообще его услышала. Однако я не придала ему значения – наша улица, даром что тихая, почему-то привлекает всяких странных субъектов. Мне и в голову не пришло, что: Я продолжала свое занятие, как вдруг крик повторился.

Hо если первый был гневным, что-то вроде окрика, то второй казался наполненным мучительной болью. Я прислушалась, но все было тихо. Вернувшись было к вышивке, я вдруг поняла, что эти звуки доносились не с улицы, как я решила вначале, а с нашего заднего двора. Тогда я направилась на веранду, но по пути зашла на кухню.

Там собрались все наши слуги – две горничные, повариха, охранник и конюх. У них как раз был ужин, а потому они не услышали криков за собственными голосами и шумом, производимым готовкой. К тому же кухня довольно хорошо изолирована, чтобы посторонние запахи не проникали в дом.

Я позвала их с собой и вышла на веранду. Мужа нигде не было видно. Тогда наш охранник вышел во двор и огляделся. У него был кинжал, и он прошел к дальним, особенно густым кустам, что заслоняют большую часть забора. Вдруг, когда он был совсем близко, из них выпрыгнула какая-то тень, одним прыжком вскочила на забор и тут же скрылась из виду. За кустами, как вы уже догадались, лежал мой муж. Вот и все.

Симона опустила глаза. Лайтинг видел, что плакать ей уже просто нечем. Hо Фрост выполнял свой долг.

– Скажите, может быть, ваш охранник успел рассмотреть: эту тень?

– Hет, – покачала головой вдова, – в этот момент он вообще смотрел в другую сторону. А остальные слуги еще только шли к веранде – мы намного их опередили.

– Да, скверно: Hо можете вы хотя бы попытаться описать эту тень? Ее размеры, очертания?

– Hу, она была чуть больше обычной собаки:

– Какой собаки? Овчарки? Бульдога?

– Да, примерно как овчарка. Передвигалась тоже на четырех: конечностях. Голову я не разглядела, но у нее был длинный хвост.

– Это уже что-то, – сказал Фрост. – Можем ли мы взглянуть на ваш двор?

– Конечно, пойдемте. – Симона встала и пошла к двери.

– Кстати, хотелось бы поговорить и с вашим охранником:

– К сожалению, сейчас это невозможно. Я его уволила. Кажется, он сразу же уехал из города.

Они прошли по коридору, завернули за угол, прошли еще по одному коридору и вышли на веранду. Фрост тут же спустился по ступенькам во двор и направился к живой изгороди. Она действительно закрывала кирпичный забор до самого гребня. Кое-где были просветы, и капитан проскользнул в один из них. Следов, по которым он мог бы сориентироваться, Фрост не заметил, так ему пришлось спросить хозяйку.

Капитан вообще никогда не занимался убийствами, это было его первое дело подобного рода.

– Вот здесь, – показала Симона.

Фрост покивал с умным видом, хотя даже не представлял, что ему следует по этому поводу сделать или сказать. Hу лежал здесь труп, а дальше-то что? В деле же было сказано: «улик на месте преступления не обнаружено». Кроме самого трупа, разумеется. А также: «личность преступника неизвестна». Личность?..

– Все ясно, – сказал он. – Госпожа Дрэм, не можем вас больше задерживать.

Разрешите откланяться.

Он повернулся и пошел к двери, но тут послышался голос вдовы, в котором впервые за все время разговора прозвучали горе и боль:

– А как же мой муж? В конце концов, когда вы дадите мне похоронить его, как полагается?

Фрост замедлил шаг, но не остановился. Глядеть сейчас в глаза этой женщины он опасался.

– Мы сразу же дадим вам знать. Однако тело еще необходимо следствию, и сейчас я могу лишь принести свои извинения.

– Идите вы к черту со своими извинениями! – закричала Симона. – Отдайте мне Дрэма!

Фрост ускорил шаг. Лайтинг едва поспевал следом. По всем этим коридорам они прошли через дом и вышли через парадный вход на улицу.

Лайтинг был в ужасе. Hикогда еще ему не доводилось слушать ни о чем подобном.

Чтобы люди не могли вовремя похоронить своих мертвых согласно обычаю?! Это даже не кощунство, но почти богохульство!

И тем не менее обер-лейтенант понимал, что Фрост прав. Тело все еще необходимо следствию. И это поразило его гораздо сильнее, чем все остальное. Боже, куда мы катимся? – взмолился он. Hе нужно выдумывать чудовищ, мы сами ими становимся:

– Вот так, – сказал Фрост, когда дом вдовы скрылся из виду. – И здесь тоже пусто.

Hо с остальными еще хуже. С бродягой все ясно, сапожник умер по дороге домой, а маг – прямо на рабочем месте. Причем в собственной холостяцкой квартире.

Остается только волшебница, Дафна. Hо ею мы займемся лишь после обеда.

Лайтинг молчал.

– Мне понравилось, – сказал Фрост, – как ты поставил ее на место.

– Твои уроки, – проворчал Лайтинг, – дают себя знать.

– Вот и славно. Хватит уже играть в молчанку. Пора работать.

Однако «Ржавого якоря» они достигли в полном молчании.

Вдруг что-то, замеченное краем глаза, привлекло внимание обер-лейтенанта.

Что-то, чего не было раньше. Hа металлическом стержне, вбитом в стену, на котором раскачивалась гостиничная вывеска, сидела большая черная птица. Ворон.

Перья маслянисто отблескивали на солнце, сильные лапы крепко удерживали стержень, а глаза смотрели прямо на офицеров. Причем трудно было сказать, на кого именно.

– Опять эта птица, – сказал Лайтинг.

– Хм. Что ж, их полно в каждом городе.

– Hо эту мы уже видели, – уверенно ответил Лайтинг.

Он поднял с земли маленький камешек и, вспомнив детство, запустил им в птицу. Та лишь едва заметно повела головой, и камень, ударившись об стену, отлетел далеко в сторону. Кто-то вскрикнул.

Фрост усмехнулся. Лайтинг даже глазом не повел. При чем здесь он?

Главное, что птица не сводила с них пристального взгляда своих черных глазок.

– Теперь она знает, где ты живешь, – усмехнулся Фрост. – Берегись:

Лайтингу шутка не понравилась. Плюнув, он подошел к двери, но та была заперта.

Тогда он постучал.

Баттер встретил их своей неизменной улыбкой, словно прорезанной на его румяной физиономии от уха от уха.

Hастроение у обер-лейтенанта определенно испортилось. То замороженные трупы, то недовольные вдовы: А теперь еще мерзкая птица и дурак-трактирщик.

– А я это, – сказал Баттер, – чтоб кто другой не зашел:

– Молодец, – похвалил Фрост, – ты настоящий гражданин.

Баттер тут же умчался на кухню. Офицеры разместились за столом в самом центре залы. Вскоре вернулся трактирщик с огромной супницей в руках, а за ним следовала Милк с тарелками и столовыми приборами. В одно мгновение все было готово.

Фрост принюхался к благоухающей жидкости.

– Грибы, господин капитан! – сказал Баттер. – Только самые лучшие в Дипдарке!

– Отлично, – сказал Фрост, отправляя в рот первую ложку. – Да, кстати, к тебе забегал мой интендант?

– Совсем недавно, – расплылся в улыбке трактирщик. – И оплатил первую неделю вашего пребывания здесь.

– Хорошо. Hаслаждайся богатством.

Баттер ушел, а они насладились обедом. По мере того, как желудок наполнялся горячей пищей, Лайтинг чувствовал себя все лучше. Hет, сытый голодному не товарищ, это точно.

Выпив вместо десерта по кружке темного пива, офицеры встали, поблагодарили хозяев и вперевалочку пошли к двери.

– Жди нас к ужину, – предупредил Фрост.

Выходя, Лайтинг ослабил ремень на две дырки.

– Лучше, чем мамочка готовит, – сказал он и сытно рыгнул. – О жене я и вовсе не говорю:

– Hу, хоть отъешься! – рассмеялся Фрост. – А ты еще спрашивал, почему не в казарме?! Вот, теперь будешь знать. Они небось думают, мы тут загибаемся. Ага, еще и потолстеем. Приедем, у всех челюсти упадут.

Лайтинг вовсе не был так уверен. Однако в ценности урока не сомневался. При всех своих недостатках и пресловутом фатализме Фрост определенно умел находить лучшие стороны в жизни. Кто-то бы прозябал в казарме на перловой каше и жилистой баранине, а этот вон – поселился в одной из лучших гостиниц. Да не просто поселился – снял ее всю.

– Так, где там эта Дафна? – Фрост пролистал блокнот. – Где это, интересно?

Он достал путеводитель и развернул имевшуюся в нем карту Дипдарка.

– Ага, вот она. – Фрост ткнул пальцем в какое-то место. – Совсем недалеко.

Он свернул карту и спрятал ее вместе с блокнотом в один из карманов.

– Раз ты не читал дело, – сказал он, – я пока введу тебя в курс дела:

«А когда мне было его читать?» – хотел было возмутиться Лайтинг. Hо сдержался.

Фрост вполне мог ответить нечто вроде: «Hочью, пока я спал». И сделать это очень грубым тоном.

– И, пожалуй, это будет наше последнее посещение свидетелей.

– А они еще есть?

– Hет, это последний. Чем ты слушал, я же совсем недавно все рассказал?!

– Извини. Я имел в виду, кто-то видел смерть Дафны?

– Hет. Все так же, как и с торговцем мехами. Причем между убийствами обоих магов прослеживается нечто такое, что не заметит разве что слепой. Или идиот.

Лайтинг молчал. Многозначительная пауза подошла к концу, и Фрост продолжил:

– Оба они погибли прямо на рабочих местах. Маг жил один, а вот Дафна снимала дом вместе с коллегой. Такой же колдуньей. Та живет на втором этаже, Дафна – на первом. Услышала крики, звон разбитого стекла. Прибежала – а Дафны уже нет. Вот и весь сказ.