Инквизиция и кошка 2: кровавая жатва

Глава 18. Кровопийцы

Похоже, книгу мне действительно лучше переписать себе. Причём непременно кровью, потому что знания, написанные частичкой автора, имеют свойство намертво оставаться в памяти. Но много ли я сделаю за пару часов?

Не давало покоя послание Солаи. События наконец начали собираться в единое целое, больше того — у меня нашлось решение. Лёгким оно не будет, но если сделать всё правильно, я получу жирное преимущество. Или умру. Но ведь кто не рискует, тот гибнет в безвестности?

Бросила тоскливый взгляд на корзинки, которые сегодня не кормила. Юнг говорил, что им не нужна пища, но я отчётливо чувствовала вину, будто детей с голоду оставила умирать.

— Простите меня, сладенькие, — вслух обратилась к магическим ёмкостям я. — Столовая закрыта и мясо я уже не достану. Если вас устроят сладости…

Раздалось синхронное «мяу», иначе как одобрение я это расценить не могла. Достала брусок щербета, сделала пару пассов, чтобы нарезать лакомство тонкими пластинами, разложила на два блюдца и начала кормить каждую с ладони. Сладкие кусочки исчезали почти мгновенно: шершавые языки слизывали их, оставляя на ладони ощущение лёгких ссадин. Писать-то я после их трапезы смогу??! Или лечить придётся?

Когда последний щербет исчез где-то в бездонном нутре, у меня перед глазами появилась чёткая картинка: будто я делаю глубокие надрезы себе на запястьях и пою кровью питомцев.

— Ну это уже чересчур! Паразиты вы пушистые…

Ответ пришёл незамедлительно: раздалось настолько жалобное мяуканье, что чувство стыда чуть не прибило меня на месте. Вот как можно отказать этим хитрым, разумным животинкам?

Всё равно мне надо заполнить чернильницу. Небольшой, острый, больше похожий на ритуальный нож легко скользнул по руке. Я непроизвольно всхлипнула: всё-таки тело не обманешь, оно подсознательно ожидает боли. Кровь резвым ручейком заструилась, утекая в склянку. После того, как нужное количество для письма стекло, я наложила простое заклинание но то, чтобы рута не сворачивалась и резанула вторую руку. Чертовы кровопийцы!

Твари приняли содержимое и тут же в унисон замурлыкали, а я, залечив порезы, уселась за стол и стала переписывать текст с тоненькой книжицы.

Получалось споро: я перешла рубеж половины написанного, когда что-то толкнуло взглянуть на часы. Прошло чуть больше сорока минут. На окне сидела белая пушистая тень и громко мурлыкала. У двери обосновалась костлявая и тоже тарахтела как идеально работающий кристалл движения на ткацкой фабрике.

— Подошли бы ближе, я что-то подзамёрзла, — пробурчала я и снова уткнулась в тетрадь.

Я плохо понимала, что происходило. Но, похоже, эти существа решили отплатить добром за добро. Нужно пользоваться ситуацией.

Я закончила ровно тогда, когда с блокнота полностью исчез текст. Игнорируя обязательный вечерний душ, я завалилась на кровать и, полностью довольная собой, отключилась от этого мира.

В снах жила полная пустота, будто я просто закрыла глаза, а потом разлепила их всего через несколько секунд. Голова раскалывалась, болели пальцы, не иначе как от вчерашней неимоверной нагрузки. Сколько я просидела, переписывая тексты? Часов восемь-одиннадцать? Надо отдать должное корзинкам: время они удержали немалое.

Занятия должны были вот-вот начаться, но у меня было ещё одно небольшое дельце: вернуть книгу старику-библиотекарю и кое о чём его порасспросить.

Занырнув под прохладные струи воды, я с минуту постояла под ними, приходя в себя, выбежала в комнату, на ходу вытираясь большим махровым полотнищем, отхлебнула пару глотков вчерашнего холодного и поэтому не очень вкусного кофе, наспех оделась и понеслась в хранилище знаний. Обгоняя учеников, спешащих по аудиториям, я натолкнулась на Лирин, мою первую соперницу на арене. Дитя небесного охотника и человеческой женщины, она опустила взгляд в пол и извинилась. Та ещё тихоня, до поры до времени. Я ещё не просматривала запись её боёв, но как-то же она перешла на второй курс. Пробормотав короткое «прости», я побежала дальше, не утруждая себя любезностями.

Ворвавшись в Синюю библиотеку вихрем из шерсти и когтей, тут же направилась к старику: на положенном месте за столиком, заваленном фолиантами, его не оказалось, значит, он находился где-то между рядами изумительно пахнущих книг. Так даже лучше, свидетели среди студентов мне не нужны.

Найдя хранителя, я поздоровалась и попросила отойти в самый дельний угол. Библиотекарь неразборчиво что-то пробормотал себе под нос и повёл меня к той самой полке, откуда в своё время появился блокнот.

— Возьмите, — Протянула я тонкую рукопись в кожаной обложке.

— Ты уже всё переписала? — вскинул седые брови старик. — Быстро. Ты знаешь, что «Петлёй времени» пользоваться в стенах школы запрещено?

— Я не использовала «Петлю», — призналась я, но решила умолчать о том, что это сделали за меня питомцы. — Но я ученица мастера Аарона, неужели вы уверены, что он будет преподавать магию бездарностям?

— Тс-с-с-с-с! — чуть не бросился на меня хранитель, приказывая замолчать. Затем он достал из кармана небольшой стеклянный пузырь и раскрошил его меж пальцев. «Сфера молчания», ага.

— У нас тридцать секунд.

— Как он передал весточку?

— Тридцать лет назад он сказал мне за кружкой пива, что в школу обязательно попадёт его воспитанница. И добавил, что если вокруг неё совершенно неприкрыто начнёт кружить инквизиция, передать тебе эту книгу.

— Он не мог знать, что я артефактор! Меня тогда в этом мире даже не существовало!

— Некоторым сильным магам доступны линии вероятности событий. Я всего лишь пешка, Рийзе.

— Что вы о нём знаете? — спросила я, не надеясь получить вразумительного ответа.

— Ищи его следы в инквизиции. Больше ничего не могу сказать. Время вышло.

С окружающего пространства будто сняли плотную пелену, хранитель вырвал у меня из рук блокнот и спрятал в шкаф.

— Сожалею, но больше у меня для тебя ничего нет, — он картинно покачал головой и пошел вдоль своих излюбленных стеллажей, оставив меня в гордом одиночестве.

Итак. Рукопись — это подлог или всё же привет от учителя?