Инсценированный реванш

ГЛАВА 6

Посреди ночи на рабочую почту приходит письмо.

Открыв жалюзи, я впускаю первые лучи солнца. С каждой секундой письмо представляется все загадочнее, a предположения по поводу адресата растут в геометрической прогрессии. Кто мой новый клиент? Кто в Ашлэнде хочет построить любовь?

Сообщение от: Стив Оверлэнд

Что? Я падаю на кровать, держа телефон над головой.

Бекка,

Как у тебя дела? У меня все хорошо, но я скучаю по Хаксли. Не могу перестать думать о ней и ненавижу себя за то, как между нами все закончилось. Это не то, что ты думаешь. Я хочу вернуть ее. Ты сможешь мне помочь?

Стив.

Да он, должно быть, шутит. Мне стоило бы посмеяться над этим нелепым предложением. Посылаю ему короткий, но емкий ответ.

Стив,

Без шансов.

Бекка.

Всю следующую неделю я ношусь по школе и общаюсь с теми, кто мог бы пролить свет на разрыв Бари и Джея. На физкультуре я бегу быстрее обычного, чтобы не отстать от ее подруг. Они потеют именно так, как и должны потеть девушки по представлению парней. Легкая испарина по линии роста их волос явно контрастирует с моим внешним видом а-ля «я только что приняла душ в одежде». Учитывая то, что именно подруга Бари наняла меня, чтобы я разорвала ее предыдущие отношения, я посчитала, будет логичным подозревать ее ближайшее окружение.

– Что такое виртуальный футбол? – спрашивает половина из них в ответ. Те же, кто оказывается в курсе, искренне желают Бари и Джею поскорее во всем разобраться. У меня отлично настроен детектор лжи, но никаких сигналов от ее подруг и членов команды так и не поступило.

Джей распечатал для меня список игроков в своей лиге. Только малая их часть учится в Ашлэнде. Я бегло допрашиваю всех участников, но они тоже, как мне кажется, расстроены произошедшим между Бари и Джеем. Мой рассказ вызывает на их лицах уныние, а некоторые даже выглядят испуганными, когда понимают, что кто-то смог вмешаться в ход игры их драгоценного виртуального футбола. Они не в силах поверить, что его возможно хакнуть, что такое зло вообще имеется в этом мире. Я не решилась рассказать им, что и Санта Клауса не существует.

Никогда бы не призналась в этом, но я растеряна. Я отлично плету интриги, но хакерство – это не мое. Полагать, что в школьных коридорах бродит человек, который обладает такими возможностями и не боится их использовать... Ашлэнд больше не кажется мне маленьким, так же как и я не чувствую себя уверенной. Но опять же, может быть, никто ничего и не взламывал. Может, этот человек уже знал пароль Джея.

Или Джей бросил Бари просто потому, что она болеет за «Ред Сокс», да и вообще постоянно чем-то недовольная.

Я обдумывала эти варианты перед, во время и после урока, слоняясь по коридору, как пьяная. Тот, кто это сделал, либо гениальный хакер, либо как-то связан с Джеем.

Я поинтересовалась у Квентина. Из всех, кого я знаю, он лучше всего разбирается в компьютерах, если к этому можно отнести то, что он как-то раз починил мне телефон. Он немного обиделся и сказал, что тем, кто обладает подобными знаниями в Ашлэнде, наплевать на такую мелочь, как школьные драмы.

– А что, если им заплатили? – спрашиваю я его.

– Они больше зарабатывают на онлайн-покере и взламывая сайты банков.

Верно подмечено. На память приходит то, что новый специалист по разрывам назвал Джея «Джейбай». Так его именовала только Бари. Как бы об этом узнал хакер?

А никак. Только тот, кто лично общается с Джеем и Бари, мог владеть этой информацией.

Я наблюдаю за тем, как Джей со своими друзьями идет по коридору, и составляю список потенциальных подозреваемых. Но проблема в том, что все его приятели очень милые парни. Я не вижу, чтобы кто-то из них захотел разбить пару своего товарища и его девушки.

– Она была такая классная, – говорит мне один из его друзей.

– То есть вам она нравилась?

– Да, – отвечает он, безразлично пожав плечами.

– Как думаешь, кто-то из твоих друзей мог бы попытаться разрушить их отношения? – спрашиваю я.

– Как это когда-то делала ты?

Я вздыхаю. Да, мне все еще больно об этом слышать.

– Именно так.

– Нет. Она была классная. Какой стыд, что она болеет за «Ред Сокс», – говорит он.

– То есть, он поэтому ее бросил?

Он пытается подобрать слова, что является вполне обычным явлением для половины парней в школе.

– Не-е. Она ему нравилась. Думаю, его взбесило, то что произошло с аккаунтом. У Джея была великолепная линия защиты.

– Хорошо, хорошо.

Информация, которую я получаю, совершенно бесполезна. Вопросы остаются те же. Никогда мне не было так трудно получать ответы. Но я и никогда не встречала равного по силе соперника. Человека, который так удачно воспользовался элементом неожиданности.

***

Театральное искусство – один из бесполезных факультативов, который могут выбрать лишь выпускники. Это сорок пять минут просмотра телевизионных пьес и «анализа» их исполнения. Урок проходит в школьном зрительном зале, а это значит, что мы сидим в удобных креслах, в которых я засыпаю быстрее, чем в качалке. Мистеру Жимански – или просто мистеру Ж, потому что его имя невозможно произнести правильно с первого раза, – осталось до пенсии всего два года. Как вы понимаете, меньше всего его волнуем мы. Именно поэтому у меня вызывает шок – или, скорее, обиду – то, когда он заходит в класс, хлопает рукой по сцене и кричит: «Вы в аэропорту!».

Мы с одноклассниками обмениваемся взглядами и нервными улыбками.

– Всем встать, – говорит он голосом Зевса-громовержца, взмахнув руками, чтобы нам было понятнее. – Вы в аэропорту.

Наверное, некрасиво с моей стороны думать о том, что мистера Ж одолел старческий маразм, но res ipsa loquitor¹².

Он поправляет на животе вязаный жилет и с ухмылкой смотрит на нас – явный признак того, что его умственные способности в порядке. А потом так громко хлопает рукой по сцене, что я потрясенно выпрямляюсь.

– Чьи-то замечательные родители пожаловались директору по поводу моих методов обучения. Судя по всему, изучение великих шедевров театрального искусства и мастерства талантливейших актеров – это просто «просмотр каких-то фильмов».

Мистер Ж довольно вышагивает по сцене. Это его выступление года.

– Ну а так как учебный план теперь определяется не моим двадцативосьмилетним опытом, а чьими-то чересчур заботливыми родителями, то так тому и быть. Сегодня у нас будет занятие по импровизации. Вам всем придется создать образ, который вы и представите классу. Итак, – он поднимает руку, чтобы еще раз хлопнуть ей по подиуму, но, к нашему облегчению, не делает этого, – вы в аэропорту.

Мы встаем и начинаем бродить? как зомби, не зная с чего начать. Лоуренс Оливье в «Гамлете» никогда не был в аэропорту. Большинство из нас утыкается в телефоны, что я, в принципе, и делаю в таких местах.

– Что это? Это не театр! – говорит мистер Ж. Судя по всему, ни нам, ни ему не удастся насладиться выпускным годом. – Вы должны общаться друг с другом! Это длинная форма импровизации¹³. И я буду ставить вам оценки.

Лори Хендерсон падает на колени перед двумя парнями, сидящими в первом ряду, и с южным акцентом начинает рассказывать о своем умершем муже. (Интересно, чьи же это были родители). Я притворяюсь уборщицей и вожу вдоль прохода воображаемой метлой. Все-таки актерство – не сильная моя сторона. Мне больше по душе игра за кулисами.

Один из одноклассников, милый рыжеволосый Лео Гаррисон, с выражением паники на лице направляется ко мне, держа в руках мнимые чемоданы.

– Простите! Не подскажите, где находится выход номер 13? О нет, я опоздаю на самолет! А моя жена сейчас рожает восьмерню!

Мы стоим и неуклюже топчемся на месте. Именно мое отсутствие мастерства нас и подводит. Я глазами умоляю его продолжать, но он молчит.

– Я просто уборщица, – отвечаю я, сметая воображаемый мусор в воображаемый совок.

Лео прикусывает губу и бросает взгляд на занятого мистера Ж. Он наблюдает за Лори, которая теперь плачет на плече у ничего непонимающего одноклассника.

– Ну, спасибо за помощь, – говорит он. Мы еще несколько секунд стоим, решая, должен ли он сказать что-то еще перед тем, как двинуться по своим делам.

Я решаю, что пора вернуться к своей метелке. Ученики начинают медленно выползать из своих «раковин» и общаться друг с другом. Я же стою в стороне, как положено настоящей уборщице, и думаю.

Мистер Ж, почесывая бороду, с интересом наблюдает за моими действиями. Я начинаю прихрамывать, чтобы придать своему образу большую глубину.

– Пообщайся с другими актерами, – спокойным голосом говорит он.

– Но я всего лишь уборщица.

– Давай, попробуй. Посмотрим, что ты сможешь придумать. Потому что сейчас это скучнейший моноспектакль. – С этими словами он направляется к парочке парней, притворяющихся ругающимися. А может, это все по-настоящему. Как бы то ни было, мистер Ж бежит к месту сего действия, а я начинаю искать партнера по сцене.

Лео сидит и что-то пишет в записной книжке. Уверена, это игра. Он единственный младшеклассник в классе. Благодаря этому, а также утонченным чертам лицам, все относятся к нему, как к младшему брату. Он попытался обыграть сцену в аэропорту со мной, теперь моя очередь делать ответный ход.

– Сэр, кажется, вы уронили это, – говорю я, протягивая ему что-то воображаемое. Скорее всего, портмоне. Я пока еще только учусь этому.

Он так быстро захлопывает записную книжку, что у меня сдувает волосы со лба.

– Спасибо.

– Знаете, в терминале так грязно. – Не могу я просто так болтать: ни в реальной жизни, ни в театральной.

– Ну, я мультимиллионер и я люблю вас и хочу на вас жениться, чтобы вам больше не пришлось заниматься этой грязной работой.

– А что насчет вашей жены и восьмерых детей, которые должны вот-вот появиться на свет?

– Я разведен.

– Я люблю тебя, о мой богатый муж! – восклицаю я, присаживаясь ему на колени. Вся эта ерунда с импровизацией может быть довольно забавной, особенно когда партнер чувствует себя неловко.

– Пожалуйста, слезь. Прости, я плохой актер, – говорит Лео. – Как думаешь, теперь так всегда будет на факультативе?

– Это все равно лучше, чем математика.

– Согласен. – Он пожимает плечами со столь уже привычным для меня обеспокоенным выражением на очаровательном, круглом лице.

– Над чем работаешь? – интересуюсь я, стуча пальцем по его записной книжке. Он, как будто нарочно, роняет ее на пол и задвигает ногами.

– Да ни над чем. Так, домашняя работа.

– Успешный брак нельзя построить на лжи.

– Ты со мной только из-за денег.

– Я не могу быть с тобой ради секса.

Он краснеет и смеется. Рыжеволосых вгоняет в краску что угодно. Я понимаю, что он хотел сказать что-то еще, по тому, как замешкался на секунду.

Мне стоит оставить все так, как есть. Только он как «младший братик», и я чувствую себя с ним очень комфортно. Разве не так это происходит? Вы встречаете кого-то и просто знаете, что станете друзьями, также как и птицы знают, что лететь нужно клином.

– Что с тобой? – спрашиваю я. – Ты в порядке?

Ему понадобилась около секунды, чтобы обдумать мой вопрос.

– Могу я спросить тебя кое о чем? – поерзав в кресле, говорит он. – Ты помогаешь людям найти друг друга.

– Это называется инженерия отношений.

– Как думаешь, ты сможешь помочь мне?

– Тебе кто-то нравится? – У меня мгновенно загораются глаза.

Лео кивает головой и жестом просит меня нагнуться.

– Доминик Салсано.

Он определенно ставит перед собой высокие цели. Доминик – секс-звезда школьной команды по футболу. У него черные струящиеся волосы, ярко-голубые глаза и тело, от которого невозможно отвести взгляд. А еще он, да простят меня дамы, стопроцентный гей.

– Тебе нравится он? Доминик? – изумленно восклицаю я. Кто бы ни хотел встречаться с Домиником Салсано?

– Нет. Думаю, я люблю его.

– Любишь? – шепотом недоверчиво спрашиваю я.

– Наверное. Весь прошедший год я ходил за ним по коридорам, сидел напротив него в классе, наблюдал, как он играет в футбол, посещал, как и Доминик, собрания «Альянса геев и гетеросексуалов¹⁴». У меня такое ощущение, что я знаю его, невзирая на то, что за всю жизнь перекинулся с ним всего лишь тридцатью одним словом.

Мне так и хочется закатить глаза. Лео говорит в точности так же, как и Вал в начале своих влюбленностей. Только на его лице написана твердая уверенность в своих словах. Никаких подмигиваний и шуточек в конце. Он так убежден в этом, что я просто не могу смеяться над ним. Может, и правда вполне реально влюбиться в парня, даже ни разу толком не поговорив с ним?

– Уверен, ты отличный специалист, но это же Доминик Салсано. Безумно очаровательный. Невероятно популярный. Крутой гей. Крутые геи не встречаются с ботаниками. Ты не ботаник. Ты очаровательный, неотразимый гей.

– Я для него пустое место. Когда он приходит на собрания «АГГ», то даже не смотрит в мою сторону, только если я пробормочу что-нибудь тупое. Он даже не знает, как меня зовут и, скорее всего, думает, что я гетеросексуал. – Лео накрывает голову руками. – Моя жизнь похожа на песни Тейлор Свифт.

Он откидывается в кресле, измученный безнадежной тоской по Доминику. Мне еще не случалось сталкиваться с безответной любовью. Зачем страдать по кому-то и при этом сидеть, сложа руки? Мой отец всегда говорит, что цели должны быть достижимыми; иначе, это просто желания. А джинов, чтобы их исполнить, пока не завезли. Такое ощущение, что большинство людей предпочитает завести драму, чем парня, лишь бы сделать свою жизнь хоть чуточку интереснее.

– Ты хочешь встречаться с Домиником?

– Да.

– Я могу тебе в этом помочь.

– Можешь или попытаешься?

– У меня отличный послужной список, так что, смогу.

Сексуальные парни предпочитают встречаться с себе подобными. Но Лео такой очаровательный, именно это и будет нашим козырем. Я не стану пытаться переписать истины, которым уже сотни лет, но если подойти к ситуации правильно и проконтролировать ее, то возможно все. Лео и Доминик будут восхитительно смотреться вместе. Большой, крутой выпускник и его возлюбленный второкурсник. Я прямо представляю себе эту сцену.

– Уверен, есть тысяча других парней, которых он определенно предпочтет мне. Нельзя просто снять с меня очки и ожидать, что я превращусь в «горячего» красавчика. Он не заинтересуется мной.

– У тебя куча хороших качеств. К тому же, я отличный стратег.

– Ой! Может быть, это поможет. – Он протягивает руку под сиденье и достает свою потрепанную записную книжку.

Я мгновенно прикрываю рот рукой. Даже и не знаю, на что похожа моя реакция. Наверное, что-то среднее между резким вздохом и гоготом. Чтобы это не было, мои пальцы удержали рвущиеся на волю звуки. На страницах записной книжки оказались четко прорисованные наброски... Доминика Салсано.

Доминик слушает учителя в классе. Мечтает. Спит на уроке. Выступает на каком-то собрании. Играет в футбол в идеально сидящей на нем форме. Лео похож на папарацци из семнадцатого века.

Мне становится неловко. Пять минут назад мы с Лео были едва знакомы, а теперь я так много о нем знаю.

Но я не могу сказать ему об этом. Поэтому просто улыбаюсь. Я сама вынудила его признаться в своих тайных чувствах и теперь должна поддерживать его.

Кстати, Лео хорошо рисует.

– О, они такие красивые, – говорю я.

– Может, они смогут нам помочь?

Да ни в жизнь. Ни в коем разе. Это не слащавая сказочка, в которой Доминик будет сражен чем-то подобным. Если кто-нибудь увидит записную книжку Лео, его нарекут придурком с зачатками серийного убийцы. Такие сплетни преследуют тебя всю жизнь. Я быстро закрываю записную книжку.

– Знаешь, что? Когда вы повстречаетесь какое-то время... долгое время, тогда ты можешь преподнести их Доминику в качестве... подарка на годовщину. Но пока давай оставим это в тайне. Просто запри в шкафчике и забудь о ней.

– Хорошо, – кивает головой Лео, соглашаясь с моим планом.

– Почему бы тебе не убрать ее в рюкзак? Прямо сейчас.

– Я и Доминик, – произносит Лео, как только его записная книжка оказывается в сумке.

– Волнуешься?

– Не знаю.

Он барабанит пальцами по подлокотнику кресла. Его неуверенность вызывает во мне еще больший интерес. Я люблю сложные задачки и чем больше общаюсь с Лео, тем больше он мне нравится. Значит, если близкое знакомство с Домиником сделает его счастливым, то я помогу ему.

– Все, что ты видишь – это его внешняя оболочка. За ней, он такой же, как ты и я. У него такие же желания, потребности, интересы.

– Его невозможно прочитать, – качает головой он, обдумав полученную информацию.

– Я могу помочь тебе прочитать его.

– Он недосягаем.

– Я могу помочь тебе достичь его.

– И непробиваем...

– Я могу помочь тебе... С этим, думаю, ты справишься и сам.

– Забудь обо всем, Бекка, – решительно говорит он. Все те признаки интереса, которые украшали его лицо до этого, исчезли. Из-за страха, неуверенности.

– Чего ты боишься больше: того, что он скажет «нет» или «да»?

По проходу поднимается Лори. С решительностью дебютантки на первом балу она вламывается на нашу вечеринку.

– Привет! Извините, но ваше лицо кажется мне знакомым.

– Мне многие так говорят, – отвечаю я.

Она вздыхает и делает вид, что достает что-то – может, свечку? – из своего кармана. Лори переводит взгляд со свечки на меня. Наверное, это все же фотография. На ее лице появляются самые настоящие слезы.

– Я наконец-то нашла тебя.

– Что?

– Мама сказала, что отдала тебя в приют во время войны. Все эти годы я искала тебя...

– Какой войны? – Мы с Лео недоуменно смотрим друг на друга. – Какой сейчас год?

Лори игнорирует вопрос, продолжая свой мелодраматичный монолог. «Золотой Глобус», не меньше.

– И вот ты здесь, из всех мест! Упала мне на колени в аэропорту. Сестра!

Она крепко обнимает меня.

– Что за хрень ты курила? – шепчу я ей в ухо.

– Не будь такой скучной, Бекка. Это импровизация. Поддержи меня. Будет весело!

Лори подмигивает мне и прижимает руки к лицу, чрезмерно радуясь воссоединению.

Я же хотела просто смотреть фильмы!

– Сестра! – говорит она. – Расскажи мне о своей жизни! Чем ты занималась эти двадцать лет?

– О, нет! – Лео вскакивает со своего места и с выражением ужаса на лице показывает за спину Лори. – Пожар! Коктейльные салфетки! Они загорелись!

– О Боже! Пожар! Как же моя кушетка! – кричит Лори, вцепившись пальцами в свои волосы.

– Ты не моя сестра! – говорю я и толкаю ее в воображаемый огонь.

Она встает.

– Это импровизация. Ты не можешь так поступать!

Она ищет взглядом мистера Ж, но его лицо непреклонно.

– Соблюдай правила, Лори. Ты горишь.

Она снова падает на пол и начинает кричать, выбрасывая перед собой руки.

– Кто-нибудь, помогите мне! Сэр! – Она пытается дотянуться до стоящего рядом со мной Лео.

– Я согласен, – говорит он, крепко прижимая рюкзак к груди.

– Правда?

Он кивает.

– Кто-нибудь! Пожалуйста! У меня есть семья!

Я ничего не могу с собой поделать и просто обнимаю его. Он осторожно кладет руку мне на талию, и это кажется таким естественным.

– Ради моих малышей... Пэтти, Генри, Чарльза и Х-Х-Хелен. Им нужна м-м-мамочка... Дети, я вижу белый свет. Он такой теплый. Кто-нибудь, пожалуйста, вытащите меня из огня.

– Спасибо, Бекка, – говорит Лео. – Ты хороший человек.

– Мое лицо! Моя кожа! Она горит! Кто-нибудь, пожалуйста, помогите мне!