Инсомния 3

Глава 9. Когда-нибудь ты поймешь всю иронию этой ситуации

— Готов, обезьяна? — спросил Туман.

— К чему? — лениво спросил я, даже не попытавшись пережевать и проглотить булочку.

— Бескультурье, — деланно скривился тот. — К путешествию в Потерянный Храм. Сегодня я открою путь.

— А если не готов? — спросил я, скорее чтобы просто позлить его.

— Тогда подождем еще годик, до следующего Сближения.

— Оно сегодня?

— Проснулся. Собирай манатки, вечером за тобой приду.

— Обалдеть, — не обратил я внимания на последние слова.

Я уже год в этом мире прожил. В том смысле, что осознанно, а не под деревом. А такое чувство, что уже полжизни прошло. Академия, испытание, поход к кругу камней, затем путешествие через половину королевства, Краун и теперь вот Сумрачный Архипелаг.

Получается я взял пять рангов за год. Ранги своего сна я не считаю, тут все-таки считерил немного. Да, первые десять рангов берутся легче всего и прогресс будет уменьшаться. Но даже при таких темпах это мастер снов лет за пять-шесть.

И дело тут не только в том, что я из другого мира, хотя вообще не представляю, как это взаимосвязано и почему так работает. Кай, к примеру, пришел в академию уже на втором ранге. То есть у него четыре за два года. Ну, может не два, а меньше. Кто его знает, в какой момент он начал осваивать путь ловца снов?

Получается что? Во-первых, я — красавчик. И не только про внешность. Во-вторых, активная работа с эфиром куда эффективней сказывается на продвижении, чем штудирование учебников и отработка на тренировочных полигонах.

Если бы меня жизнь так не бросала рожей о наковальню, да молотом по заднице, вряд ли бы я достиг подобных результатов. Получается тут все как и в любом деле, практика дает больше, чем сухая теория. А значит, из этого следует и другой логичный вывод.

На более поздних этапах ловцы, обладающие хорошей теоретической базой, при прочих равных будут куда эффективнее. Практика практикой, но одно дело, когда ты знаешь, что надо делать, и совсем другое — понимать, что и для чего ты делаешь.

Можно и обезьяну научить молотком по гвоздям стучать, но хорошим плотником она от этого не станет. Пример так себе, но я вообще не силен в метафорах.

Ладно, порадовался и хватит. Надо готовиться к Сближению, и тут как раз вырисовывается та самая проблема отсутствия теоретической базы. К чему готовиться-то? Ладно, пойду поем, это никогда не бывает лишним.

После проверил все снаряжение, помедитировал, восполняя источник, сделал небольшую зарядку с растяжкой, которой уделил особое внимание. Битва показала, что у меня основная проблема кроется в закостенелых связках и сухожилиях. Мышцы просто не привыкли к таким вывертам, когда чуть ли не из положения лежа надо сделать сальто через голову. Я имею ввиду, через голову противника. Желательно при этом нанести в нее хотя бы два-три удара.

Звучит из разряда «дед опять забыл принять свои таблетки», только вот накинутый сон Лаэра говорил об обратном. Да и в этом мире я уже окончательно разучился удивляться чему-то. Сновидения наяву, черная слизь, превращающая людей в зомби-марионеток, двери-порталы, люди-порталы, порталы-порталы, летающие парусники, про ловцов в отдельности, с их способностями, вообще молчу.

Того же Йозефа Отец Сумрака насквозь мечами пронзил, кровищи было. А потом он такой, фокус-покус пацаны, и ни царапины. Кстати, до сих пор не знаю, как он это провернул.

Да на фоне многих ловцов, мои приколы с гравитацией вообще даже на средний уровень не тянут. Ну, подумаешь, чувак по потолку ходит, чего такого?

Я проверил все снаряжение по новой, хотя там и проверять-то особо нечего было. Пополнил припасы с кухни, никто не возмущался даже. Мало ли, сколько я там по этому Храму гулять буду?

— Собрался? — Туман возник прямо у меня за спиной. — Пописал, покакал? На дорожку присел?

— Это еще зачем?

— Не знаю, говорят, у вас так принято.

— А тебе откуда знать? — напрягся я.

— Действительно, — усмехнулся Туман. — Пошли.

— В Храм?

— Во двор.

Мы вышли из особняка. Удивительно, но шестерых, которые Семеро, не было. Зато Талер стоял рядом с заплечным мешком, не знаю уж, что там у него. Это я по Крауну со всеми вещами таскался, благо пожитков у меня не много.

А вот его взяли с голым задом и мелочевкой в карманах.

— Ты остаешься тут, обезьяна, — резко произнес Туман Талеру.

— Надолго? Я думал, мы с Лаэром…

— Не думай, тебе вредно. Посидишь в особняке. Или можешь вернуться в Краун.

— Как? — на лице Талера отобразилась тень надежды.

— Вплавь, как все, — Туман махнул в сторону, видимо, указывая направление.

— Эй, братишка, — обратился ко мне Талер. — Ты там аккуратней будь.

— Не парься.

— Может ну его, а? Чего ты вообще там забыл?

— Не знаю, — я честно развел руками. — Но чую, что должен туда попасть. Не знаю почему, но это очень важно.

— Может, у тебя чуйка сломалась?

— Нет, — похлопал я его по плечу. — Она только недавно починилась, это точно. Идем?

— Уже пришли, — произнес Туман.

— Вот сейчас совсем грустно стало, — вздохнул я. Очередные непонятки.

— Что ты знаешь о дарах крови, обезьяна?

— Знаю, что у меня есть дар начистить кое-кому рожу ржавой кочергой, если он еще раз назовет меня обезьяной. Надоедает, не кажется?

Туман посмотрел прямо мне в глаза, а я напрягся, готовый ответить за слова. Кочерга-то все еще заткнута за пояс.

— Обез… — начал Туман, но внезапно замолк, словно что-то вспомнил. — Высшие дары, слышал про них?

— Да. Взор Гипноса и Вещие сны.

— И все? — усмехнулся Туман. — Ну же, включи мозги. Хочешь, чтобы я перестал называть тебя обезьяной? Докажи, что достоин.

— Есть еще какой-то дар? — решил я подыграть. — Третий высший дар? Устойчиво, когда тройственно, ну да. Значит, это что-то сильное и скорей всего я об этом должен был что-то слышать или читать. Но я читал, и везде даров было два.

— Что противоречит логике мира снов, — важно кивнул Туман.

— У снов нет логики, — вставил Талер.

— А вот ты до скончания веков останешься обезьяной, обезьяна.

— У снов есть логика, — кивнул я своим мыслям. — Просто она никак не связана с явью. Правило тройственности не имеет исключений, как я понял. Но даров всегда упоминается два. Значит, третий дар либо секретный, либо давно потерянный, либо…

— Ну? — Туман улыбался от уха до уха.

— Либо настолько страшен, что считается не даром, а проклятьем, — сделал я вывод.

— И какой итог? — Туман красовался, подводя меня к мысли.

— Ты владеешь третьим даром? Потому ты можешь как-то провести меня в Потерянный Храм? Ты — лунатик?

— Ну вот, — разочарованно вздохнул Туман. — Все испортил. Но ладно, близко было. Будем считать, что ты эволюционировал наполовину. Будешь… Что у нас там на промежуточном этапе было между обезьяной и человеком?

— Все знают, что люди произошли от драконов, — вставил Талер. — При чем тут обезьяны вообще?

— Гипнос Вечноспящий, — закатил глаза Туман. — Какой же ты тупой. Еще скажи, что земля круглая. Ладно, отклонились от темы. Лунатики — это тоже высший дар. Но это дефектный дар, мутация, ошибка. Они не контролируют свою кровь. Плюс невероятная сила, как побочный эффект. Такие как я же, наоборот, являемся высшей точкой эволюции ловцов.

— Твой дар крови — спесь? — изогнул я бровь.

— Смейся, смейся, — оскалился Туман. — Посмотрим, как ты будешь смеяться через минуту.

С этими словами он пошел вперед, остановившись посреди аккуратной лужайки. Так и замер, уставившись в небо.

— Ты вообще понял о чем он? — спросил я Талера.

— Надеюсь, что нет. Но если понял, то этот тип куда опасней, чем может показаться.

— Хоть ты-то можешь нормально объяснить о чем речь?

— О дремлющих, братишка. Повернутые на всю голову ублюдки, но я раньше таких не встречал. Да их вообще мало кто встречал.

— Они что-то вроде лунатиков?

— Да. Тоже зависли между мирами. Им тоже не нужно засыпать, чтобы попасть в калейдоскоп, они могут одновременно находиться и тут, и там.

— И что в этом такого?

— Они оперируют не эфиром. Помнишь сон с демонами, в котором ты был?

— Ну?

— Тебе надо заснуть, сходить в этот сон, найти там ящера, да не простого, а сновидение. Победить его, отбиваясь от агрессивной среды. Затем оплести эфиром, выдернуть из сна, приснить наяву, заключить договор, и только после этого ты сможешь призвать его. Понимаешь?

— Ну, — кивнул я. — К чему ты клонишь?

— Дремлющие живут в обоих мирах сразу. У них нет своего сна, чтобы накинуть. Они слились с ним в единое целое. Они — живой сон самих себя в физическом теле. И им не нужно работать со сновидениями, они взаимодействуют сразу со снами. По щелчку пальцев этот тип может призвать сюда не ящерицу, а весь сон. Выжженные пустоши, разломы с магмой, лавовые гейзеры, небо, затянутое пеплом. Весь сон, Лаэр. Включая всех его обитателей.

— Ладно, — кивнул я, не веря ни одному слову. Даже по меркам этого мира, слова Талера звучали безумно.

— Не веришь, — вздохнул он. — Но придется. Конечно, тут все от силы дремлющего зависит. Но их дрема может быть очень масштабной и опасной. Ведь ты находишься наяву, потому все призванные твари тоже воздействуют более… Натурально, что ли. А представь, что способен натворить поехавший лунатик? Говорят, они призывают кошмары один за другим. И те еще долго потом не тают.

— Это же сколько эфира нужно иметь, чтобы…

— Ты меня не слушаешь, — перебил Талер. — Дрема — это не сновидения. Тут эфир не нужен. Они как бы размывают границу между сном и явью, отчего сон и проявляется в реальности. Если такой как он, — Талер кивнул в сторону Тумана, — получит доступ к опасному кошмару, то сможет наворотить бед.

— И много таких по миру бродит?

— Без понятия, — Талер пожал плечами. — Не та сила, о которой стоит орать на каждом перекрестке. Сам понимаешь, будь ты хоть магистром-дремлющим. Игла с Нуллской Хмарью, одна царапина и нет тебя. Уж я-то знаю, бессмертных тут нет. У короля-бога раньше был советник по делам мира снов. Вроде как единственный публично известный дремлющий последних веков.

— И что с ним стало? Умер с королем-богом?

— Нет, раньше. Его Отец Сумрака убил. То ли советник пытался остановить Катаклизм, да не получилось. То ли наоборот, они сцепились и Отец Сумрака призвал Катаклизм, чтобы убить дремлющего. Тут много разных версий, но кто же теперь знает. А спросить не у кого.

— Так вон же его сын стоит, — усмехнулся я. — Пойди да спроси.

— Ну уж нет, — поежился Талер от одной только мысли. — Лаэр, я звезд с неба не хватаю. Мастер снов, это сильно, но в нашем мире есть рыбы куда крупнее, готовые сожрать таких, как я.

— Ага, понятно. Эй, Туман. А правда, что твой батя грохнул советника короля-бога и из-за этого случился катаклизм?

Талер бочком отодвинулся от меня подальше. Туман же обернулся и с удивлением посмотрел на меня. А затем рассмеялся так громко, что весь особняк должен был проснуться.

— Это настолько глупо, — произнес Туман, вытирая выступившие слезы, — что даже забавно.

— Не вижу ничего забавного, — скривился я.

— Вот это и есть самое забавное, ведь это именно ты спрашиваешь у меня, а не наоборот, — снова рассмеялся Туман. — Возможно, когда-нибудь ты поймешь всю иронию этой ситуации. Или не поймешь, не важно. Началось. Сближение. Кстати, если ты умеешь открывать внутренний взор, то сейчас самое время.

А я что? Я умел. Пусть и без медитации на это требовалось много времени, но ведь и правда, раз в год такое случается. Интересно же.

Мне потребовалось минут десять, чтобы наконец погрузиться в трансовое состояние, а стоя это делать было сложновато. Сквозь прикрытые веки я наконец смог разглядеть эфирные потоки, разлитые вокруг.

В этом плане остров Косы ничем не отличался от остального мира, уже проверял. Чуть больше течет через землю и через растения с деревьями. В воздухе более размыто. Единственное отличие, на этом острове весь эфир имел странный землянисто-зеленый оттенок.

Но при поглощении и наполнении своего источника я не ощутил никакой разницы. Не знаю, может это нормально, что эфир меняет цвет, а следовательно и структуру, от местности к местности.

Но вот сейчас все начало происходить и я увидел, что такое Сближение на самом деле. Эфирные потоки поначалу особо не изменились, просто стали более насыщенными и потекли быстрее.

Постепенно мир вокруг меня становился ярче, будто бы ты находишься в центре северного сияния. Это продолжалось минут пять, пока пространство вокруг не стало одним сплошным эфирным планом. Интересно, здесь какое-то место силы или так по всему миру?

Жаль, я не научился внутреннему взору раньше, мог бы посмотреть, как это выглядит в том кругу камней.

Сейчас же это был сплошной поток, сотканный из множества мелких. И вот в нем начали прорисовываться образы один за другим. Повсюду, со всех сторон. Что-то размытое, непонятное, но узнаваемое на уровне ощущений.

Фигуры, картины, эмоции. Они появлялись на мгновение, когда потоки становились чуть ярче, складываясь в узоры. И тут же распадались, перетекая в новые. Это происходило повсюду, одновременно. Настолько, что сливалось в один сплошной узор, состоящий из множества постоянно меняющихся осколков.

Кажется, только сейчас, глядя на эту чудеснейшую и необычную картину, я начал понимать, почему мир снов называют калейдоскопом. Бесконечность во всем ее многообразии проносилась перед моим внутренним взором.

А затем одна картина привлекла мое внимание. Она появилась из ниоткуда, как и прочие, но не распалась. Наоборот, начала наливаться силой, становиться четче, увеличиваясь в размерах, не желая растворяться.

И тогда я открыл глаза.

В небе надо мной парил гигантский Храм из белого камня. С массивными колоннами, фресками и горгульями, взирающими на меня сверху. Чем-то он напоминал древнегреческие. Если бы только греки были великанами.

Храм медленно плыл в небе, опускаясь ниже. И я понял, что вижу верхушки деревьев сквозь белый камень. Очень странное сюрреалистичное зрелище. То есть Храм был полупрозрачным и я видел все, что за ним, но не видел то, что внутри.

А когда он опустился, частично накрыв деревья, мой мозг вообще сорвало. Деревья стоят, покачиваются на ветру прямо внутри храма, хотя стены непроницаемы.

Я потряс головой, сбрасывая наваждение. Лучше в это не всматриваться, а то можно и глаза сломать. Туман поставил Храм прямо перед лужайкой, чтобы далеко не ходить. И вот тут я видел, что траву примяло тяжелыми ступенями.

— Как-то это все невозможно выглядит, — проворчал я себе под нос. — И мне надо туда подняться?

— В чем проблема? — усмехнулся Туман.

— В том, что это сон наяву? — произнес я с сарказмом. — Я должен забраться внутрь целого здания, которого как бы и нет?

— То есть жить в приснившемся городе нормально, а по ступенькам подняться уже нет? — с иронией произнес Туман.

— В приснившемся… Что?

Много мозгов не нужно было, чтобы понять о чем речь. Академия не настоящая?

— Это не обычный сон, — стал серьезным Туман. — Его нет ни в калейдоскопе, ни наяву. Он построен между этими двумя мирами и только там он может существовать. А дверь открывается лишь в ночь сближения.

— А в академию постоянно открыта, — удивился я.

— Ну так иди и поставь защитный купол тридцатого ранга, — скривился Туман, видимо, приняв мои слова на свой счет. — Если найдешь второй такой артефакт. Тогда и сможешь ходить сюда, как к себе домой.

— Какие мы ранимые, — похлопал я его по плечу, отчего Туман скривился еще больше.

— Вали уже. Я не смогу держать вход всю ночь.

— Сколько у меня времени? — спросил я, прежде чем приблизиться.

— Больше, чем ты можешь себе представить, — усмехнулся Туман.

И что-то мне эта его ухмылка совсем не понравилась. Но какое-то шестое чувство тянуло меня вверх по этим высоким ступеням. Что-то там было. Интуиция, после обретения второго сна, начала работать куда лучше.

А может это просто память Неуязвимого как-то откликается во мне.

Чисто ради эксперимента пнул ступеньку. Как и ожидалось, нога прошла насквозь, отчего камень поплыл волнами в разные стороны. Значит, Талер прав. Туман не манипулирует эфиром. А чтобы воплотить целый Храм, потребуется прорва эфира. Другое дело создать лишь визуальную часть.

Я накинул на себя сон и поставил ногу на ступень. Не сказал бы, что чувствую камень, скорее что-то упругое. Но ходить можно.

Начал подниматься к огромному провалу входа. Ступени были высокими, так что приходилось задирать ноги. Благо, не высоко было. А еще заметил, что ступени за спиной тают. То ли из-за того, что я по ним ходил, то ли Туман не видит смысла их оставлять. По его лицу видно, что дремлющий не на прогулку вышел и все это дается ему с большим трудом.

— Эй, не обезьяна, — окликнул меня Туман, когда я уже миновал ряд высоких колонн.

— Чего тебе? — вздохнул я, глядя на Тумана прямо сквозь прозрачный пол.

Вернее не прозрачный, но я все равно видел одновременно и каменные плиты и лужайку под ними.

— Семеро не особо щедры на детали. Их кредо — если ты сдохнешь, значит, страж счел тебя недостойным.

— Что? Какой еще нахрен страж? Почему ты только сейчас говоришь об этом?

— Потому что мне нравится смотреть на твою нервную рожу, — расхохотался Туман. — Мой тебе совет, лучше не снимай оковы.

Я хотел что-то сказать, но внезапно пол стал каменным. Как это сложно объяснить-то. Короче говоря, я больше не мог видеть сквозь него. Обернулся, но ни лужайки, ни особняка больше не было. Не знаю, что он сделал, но Храм больше не был на острове. Я что, в этом междумирье? Или как это назвать?

Посмотрел на черноту провала и вздохнул. Рядом проплыл Врум, покачивая крыльями. Он так меня подбадривает. А еще скат проявился до полного воплощения и это без моего участия. Тут действительно много эфира.

Да что там, весь храм соткан из эфира, я же сам видел. Или нет? Он проявился эфиром, а так-то выглядит настоящим. Я потрогал стену, попинал пол. Вполне каменные и даже холодные. Слишком холодные, но как настоящие. Никакой больше резиновой упругости.

Аккуратно развеял накинутый сон, готовый в любой момент изменить вектор гравитации. Но ничего не произошло, пол остался полом, а я никуда не провалился.

— Ну, раз уж пришли, не торчать же теперь на пороге?

— Врум-врум.

И я пошел вперед, сквозь неестественную темноту прохода. Обычно ловцу темнота не страшна. Можно накинуть сон и никогда ни во что не врежешься, потому что инстинктивно начнешь чувствовать пространство вокруг.

Кастер рассказывал, что магистры могут таким образом сканировать местность на двадцать метров вокруг себя, а Шепчущие тем и опасны для ловцов, потому что умеют этих сканеров избегать.

Моих навыков хватало только на то, чтобы лбом стены не таранить. Но в этом месте мне даже сон накидывать не требовалось, ведь в каком-то смысле весь Потерянный Храм и был сном. Так что я точно понимал, что ближайшие метров тридцать будет прямой широкий коридор без ответвлений.

Странное чувство, к которому очень тяжело привыкнуть. Одно дело знать что-то, и совсем другое — просто понимать. Я иду в сплошной темноте, даже носа своего не вижу. Но при этом я понимаю, что иду по коридору, хоть никогда раньше в нем не был.

И этот проход начал казаться мне бесконечным, как внезапно закончился. Я вошел в большой зал с высоким потолком. И стоило мне переступить порог, как помещение залило светом. В стенах повсюду были ниши со статуями.

Они изображали людей, стоящих на коленях. В вытянутых руках те держали какие-то чаши, словно преподносили их кому-то. И вот в этих чашах внезапно вспыхнуло пламя. Во всех сразу. А таких статуй от пола до потолка в три ряда было, так что зал моментально заплясал оранжевыми оттенками.

Только вот странный, пробирающий до костей холод, никуда не делся. Я его чувствовал и понимал, что этот холод какой-то не естественный.

А все мое внимание привлекла стена напротив. Она была украшена какими-то фресками, но их смысл ускользал от сознания. А вот в центре была ниша с алтарем. Я подошел ближе и увидел небольшое углубление, в котором лежала аккуратно сложенная красная лента.

На стене висел посох, окованный сталью и инкрустированный драгоценными камнями. Судя по всему, эфирное оружие. Подойдя ближе, заметил и вязь рун на древке, правда не узнал ни одного знакомого символа.

Впрочем это нормально, я пока в рунах не особо разбираюсь. Потому что если бы узнал, значит это что-то взрывающееся.

— Его звали Умэйя, — раздался низкий утробный голос за спиной. Никакой угрозы или опасности я не почувствовал, потому и резких движений делать не стал. — Он был одним из них, но ушел первым. Это его оружие. Вальку, Арамон и Сарадин, Амазару, Узеру и Циру. И Умэйя.

— Так вот почему их шестеро. Седьмой погиб.

— Да, — произнес Голос, приближаясь. Будто он вышел из того же коридора, что и я. — Я убил его.

Голос произнес это равнодушно, словно говорил о чем-то незначительном. Я медленно обернулся и посмотрел на говорящего.

Огромная фигура отдаленно напоминала человека, если бы тот был облачен в шипастый угловатый доспех, с накинутым поверх балахоном. Существо стояло в темном проходе, так что я не мог разглядеть деталей, лишь общие очертания.

— Ты страж Храма? — спросил я очевидное.

— Да, — произнесло оно утробным голосом. — Я храню останки и память Семерых и их господина.

— Не думал, что они кому-то служат.

— Они всегда кому-то служат. Такова их природа. Раньше они служили своему богу. А когда того не стало, стали служить тем, кого вы называете Неспящими.

— Я слышал они не в ладах.

— Да. Эти семеро — особенные. Предали сначала своего божка, затем господ, переметнувшись к новому покровителю. А теперь я стерегу его останки. А зачем ты пришел в мою обитель?

— Не знаю, — честно ответил я.

— Чего ты здесь ищешь?

— Ответов, наверное, — я вновь посмотрел на посох, висящий в нише. — Вальку сказал, что в Храме я стану сильней.

— Вот как, — в голосе послышалась усмешка. — Это вряд ли. Тут ничего нет, кроме погребальных алтарей.

— Тогда я ошибся и просто уйду, — пожал я плечами.

— Это тоже вряд ли, — голос откровенно насмехался уже. — Проход закрыт, так что мы с тобой теперь оба здесь заперты. И если честно, то я не ел уже много лет.

И в этот момент в груди возникло то самое чувство, которого не было. Ощущение явной угрозы.

Я вновь обернулся на стража, который наконец пересек порог зала. Пламя из чаш наконец осветило его, а я понял, что меня так напрягало. Огонь в чашах был слишком ярким и ведь я его уже видел. Это было не обычное пламя, а демоническое.

И страж вовсе не был облачен в доспехи, он сам был доспехом. Угловатым, широким, с множеством шипов. Над головой торчало два изогнутых рога, а лицо больше напоминало костяную маску.

Даже простеньких карикатур, которыми вдоволь украшают книги этого мира, хватало, чтобы узнать местного хозяина. Передо мной стоял самый настоящий демон и почему-то от него веяло тем самым пробирающим холодом.