Инспектор Вест начинает игру

Глава 17 Ночные прогулки

Все указывало на то, что убитый был репортером Клейтоном, а исчезнувший Рельф — тем человеком, который напал на Пила. Один из железнодорожников с узкоколейки видел, как он бежал с фабрики и вскочил на мотоцикл. Указанный адрес оказался домом, сдаваемым по-комнатно. Когда туда явилась полиция, Рельфа дома не оказалось.

Роджер распорядился, чтобы за домом установили наблюдение, а описание внешности Рельфа было разослано по всем полицейским участкам страны.

Тут за ним пришел Акерман с приятелем Рэнделла Вилсоном.

— Вторая встреча, — поздоровался Вилсон, — я очень огорчен случившимся. Это то же самое дело?

— Возможно, — ответил Роджер.

— Мы только что рассуждали на эту тему, — сказал Акерман. — Мистер Вилсон приехал посмотреть на условия хранения и упаковки наших товаров. Чтобы иметь более ясное представление, какого рода тара нам требуется.

— Мне приходится работать по заказу, полученному Рэнделлом, — объяснил Вилсон.

Роджер кивнул.

— Но вы не должны заставлять мистера Эммануэля себя долго ждать, — сказал Акерман.

Роджер еще не привык к перримановским привычкам называть членов своей семьи просто по имени, чтобы отличить одного от другого. В Вудхолле работали Эммануэль, Саймос и Мэтью. В Лондоне — Самуэль, Джозеф и целая плеяда более молодых представителей рода Перриманов с более современными именами. Мистер Эммануэль был патриархом в семье. Это он пятьдесят лет назад основал второстепенную фабрику пищевых концентратов. Он принял Роджера в небольшом уютном кабинете. У него были довольно длинные белоснежные волосы, которые пышными волнами обрамляли его лоб, большие усы, красные щеки и ясные голубые глаза.

Его страшно расстроило происшествие. Он хотел заверить полицию, что она может рассчитывать на всяческую поддержку со стороны администрации. Имя Перриманов пользовалось заслуженным уважением в стране. Подобный скандал, такая отвратительная история порочит это славное имя. Если в процессе расследования выяснитса, что к убийству причастен кто-то из штата их работников, то это будет особенно тяжким ударом для всей администрации.

Вежливый секретарь вывел Роджера из святая святых. Роджеру сказали, что приехал офицер из противопожарной службы и дожидается внизу около свалки. Он определил, что верхний слой накопившегося мусора в одном месте был снят и переброшен в другое место, в куче отбросов была вырыта яма, заполненная легковоспламеняющимся материалом. Как он считал, труп был положен сверху и охвачен пламенем.

Примерно через полчаса, когда труп был деформирован до неузнаваемости, его расчленили и закопали, присыпав сверху золой и пеплом.

— Что вы скажете про одежду?

— На нем не было ни пиджака, ни брюк, — без колебания ответил пожарник.

Перекопка кучи могла бы продлиться всю ночь и даже следующий день, но Роджер стремился покончить с этим делом как можно быстрее, причем у него на глазах.

Бригадир отдела доставки, оставшийся на фабрике после своего рабочего времени, был неиссякаемым источником информации. Он сказал Роджеру об одной вещи, которая не была упомянута в рапорте Пила. Два раза в неделю на фабрике практиковались так называемые «ночные прогулки». Это были рейсы средней протяженности, рассчитанные таким образом, чтобы товары доставлялись в магазины рано утром, если машина выедет после рабочего дня. В подобных «прогулках» участвовало около семидесяти машин.

Проводились они по понедельникам и четвергам.

Сегодня был четверг.

Большая часть машин была уже погружена. Шоферы собирались в половине девятого вместе со своими напарниками, получали путевые листы, накладные и отмечали рабочие карточки. Машины выезжали с интервалом в тридцать секунд. Так что все семьдесят покинули территорию фабрики за тридцать пять минут. Последняя машина прогрохотала мимо ворот в девять часов пять минут, когда на дворе уже было темцо. Вел ее долговязый веселый парень по имени Тим Холлвей, а его помощником был маленький шотландец.

Долговязый Тим не только выглядел веселым. Он был оптимистом по натуре. Сидящий рядом с ним Сэнди Мак-Кей, наоборот, был человеком мрачным и угрюмым. Они находились на спокойном участке дороги близ Вейзингтона, когда неожиданно в свете фар мелькнула тень человека, который поднял над головой руки и размахивал ими изо всех сил.

— Не надо рисковать, — быстро сказал Сэнди, — правилами запрещено кого-то подвозить, Длинный.

— Никто не может меня обвинить в том, что я отказался кого-нибудь подвезти, — весело сказал Тим, — ты что, хочешь, чтобы я его раздавил?

Он стал сбавлять скорость, и тут фары осветили человеческую фигуру, лежавшую беспорядочной грудой на дороге.

— Вот это да! Кого-то сшибли.

— Мне это совсем не нравится, — забубнил Сэнди. — Наверное, парня ограбили и…

Но было уже поздно. Тим затормозил машину как раз перед самым человеком, лежащим на дороге. Второй парень подбежал к кабине и рывком открыл дверцу.

— В чем дело, приятель?

— Ничего особенного, просто подними руки, дурень! — спокойно сказал человек.

В призрачном свете фар свирепо поблескивал его пистолет. Долговязый судорожно вздохнул, Сэнди выругался. «Жертва дорожной катастрофы» быстро вскочила на ноги, и Тиму и Сэнди пришлось поднять руки.

— Послушайте, ребята, — заговорил Тим совершенно искренне, — если вы будете заниматься подобными делами, это вас до добра не доведет!

«Жертва» открыла дверцу кабины со стороны Сэнди и велела ему вылезать. Долговязый тоже был вынужден спуститься на землю, и человек с пистолетом провел их к кузову машины. Скинули металлический засов и открыли двери. Водителей заставили влезть внутрь. Следом за ними забрался и вооруженный бандит. Он вынул карманный фонарик и повесил его на гвоздик внутри машины, а сам уселся на ящик с концентратом овсяной каши. Долговязый плюхнулся на ящик с беконом, а Сэнди упрямо стоял, качаясь на ухабах и лицо его все больше и больше хмурилось. Машина шла неровно. Один раз они так резко затормозили, что Сэнди упал на их врага и сильно стукнул его о стенку машины.

В ответ тот изо всех сил ударил Сэнди ногой в пах. Маленький шотландец вскрикнул и упал на какие-то коробки, увлекая за собой другие пакеты. Он еле поднялся, дыхание его стало болезненным и неровным.

Пистолет смотрел прямо на Долговязого.

— Без фокусов, — крикнул бандит.

Его лицо было измазано жирной краской, под носом торчали шутовские усы, а шляпа надвинута на самые глаза. Машину занесло сначала вправо, потом влево. Водитель свернул с центральной магистрали на какую-то проселочную дорогу. По ней они ехали довольно долго. Но вот машина замедлила ход и окончательно остановилась.

— А теперь выкладывайте! — скомандовал бандит. — Нам нужен бекон и консервированные фрукты. Варенье. Живо сносите все это к дверям!

Сэнди с ненавистью прохрипел:

— Чтоб я тебе стал помогать…

Бандит изо всей силы ударил его по лицу рукой и ручкой пистолета.

Дверь отворилась, в кузов влез второй. Он ловко опустил заднюю стенку у машины. Подчиняясь угрозам, Долговязый и Сэнди были вынуждены подтаскивать ящики с требуемыми продуктами. К бандитам присоединился откуда-то взявшийся третий.

Быстро и ловко все ящики были вынесены из машины и куда-то спрятаны.

Долговязый вытирал пот со лба. Машина казалась свалкой исковерканных ящиков, разорванных пакетов, весь пол был усыпан крупами и крахмалом. Бандиты уронили ящик с вареньем, половина банок разбилась. Густое красное варенье медленно расползалось по доскам, напоминая своим видом кровь.

Один из бандитов все еще не выпускал пистолета из рук. Второй вскочил в кузов и без всякой видимой причины набросился на Сэнди и Долговязого с тяжелой дубинкой. Долговязый пытался запустить в него какой-то коробкой, но промахнулся. За это дубинка опустилась ему на висок. Парень упал. Второй удар пришелся ему по шее. Несчастный потерял сознание.

Не помня себя от ярости, Сэнди схватил банку с вареньем и швырнул ее в физиономию бандита. Сладкая липкая масса заклеила ему глаза, забилась в рот и уши.

Сэнди избивали уже и после того, как он перестал что-либо чувствовать. От неминуемой гибели его спасло то, что бандитам надо было торопиться.

Они подняли заднюю доску, заложили болт, закрыли дверь и побежали к небольшому грузовику, стоявшему перед перримановским. Водитель уже сидел за рулем. Мотор взревел, и через минуту грузовик скрылся во мраке.

В эту ночь еще одиннадцать других машин были ограблены почти таким же способом. Унесены были те же самые продукты.

Старший клерк контрольного бюро сидел за своим столом, разбираясь в бесконечных колонках цифр. Часы показывали четыре. Его помощник вычерчивал маршруты поездок на понедельник. Что за жизнь! Все одно и то же! Никаких событий, монотонная, однообразная рутина. Что за жизнь! Он бы…

Оглушительно зазвонил ближайший к нему телефон. Помощник поднял голову.

— Не беспокойтесь, я отвечу, — сказал старший клерк, у которого от цифр стало рябить в глазах. Он протянул руку к трубке.

— Контрольное бюро Перримана.

— Обождите, соединяю, — раздался голос телефонистки.

— Перси! — глухо зазвучал чей-то голос и старшему клерку передалось нервное напряжение говорившего.

— Кто говорит?

— Это Долговязый. Перси, слушай. На нас напали. Мак избит, не знаю, останется ли жив, бедняга. Я нахожусь в амбулатории. Послал за полицией. Я около Вейзингтона.

Весты привыкли подниматься рано, мальчикам было все равно, когда лег их отец и выспался ли он. Роджера разбудил звонкий голос Скуппи, распевавшего какую-то глупую считалку.

Роджер усмехнулся. Он посмотрел на Джанет, спавшую на соседней кровати, потому что Нелл Гудвин настояла на том, чтобы ее уложили в столовой. Похоже, что жена крепко спала. Роджер осторожно поднялся и спустился вниз. Он вскипятил чайник и приготовил мальчикам апельсиновый сок. На площадке появились заспанные мальчишки с всклокоченными головами.

— Оденьте-ка ваши тапочки, молодые люди, — притворно сердитым голосом заговорил Роджер, — а то я…

Зазвонил телефон, принося известие о ночных грабежах.

У бригадира отдела доставок Перримана был настолько убитый вид, что Роджеру даже жалко его стало. Но этот старый служака ни на секунду не прекратил работу. Он получил данные о всех ограблениях, которые точно совпадали с рапортами местной полиции, прочитанными Роджером в Ярде. Единственно серьезно пострадавшим был Сэнди Мак-Ней. У него оказался перелом ребра. Его положили в больницу. Повреждения головы были не особенно тяжелыми. Другим водителям и их напарникам тоже досталось, если они оказывали сопротивление.

Бригадир подводил итоги похищенных товаров.

— Ничего подобного мы еще ни разу не испытывали, — пожаловался он. — Это ужасно.

— Часто ли случались аналогичные неприятности в прошлом? — спросил Роджер.

Бригадир перечислил с десяток ограблений,

— Я бы хотел выяснить все до конца, — спокойно сказал Роджер. — Итак, составляется точный график поездок и рассылается по всем отделам. В графике указывается время нахождения всех машин в том или ином месте их маршрута, вычисленное заранее. Так?

Бригадир кивнул.

— И если человек раздобыл копию графика, он великолепно знает, где ему удобнее всего встретить машину. Когда составляются такие графики?

— В суббогу на понедельник, а в среду — на четверг. Вот вчерашний.

Он протянул Роджеру, сложенную вчетверо розовую синьку, оказавшуюся величиной с его полстола. На ней были напечатаны названия магазинов, находящихся в радиусе ста миль от Лондона, отдельно — в двухстах милях. Под каждым магазином были напечатаны «Регулярные еженедельные поставки», а чернилами были помечены «Особые заказы». На обратной стороне графика были обозначены номера машин, которым поручались поездки, и вычисленное время прибытия в определенные пункты всего маршрута, охватывающего несколько магазинов.

Роджер посмотрел на типографские данные. Там значилось: «Напечатано компанией «Тактос». лит. Лондон, СЗ».

— У кого имеются копии? — спросил Роджер.

— В отделе торговли, на центральном складе, в Управлении, в секретариате, в лондонской главной конторе, а два экземпляра остаются здесь, в отделе доставки. Вот поэтому мы работали вчера вечером.

— Выходит, что списки и постоянные заказы печатаются сразу в нескольких экземплярах, а всякие детали вносятся чернилами? — уточнил Роджер.

— Да. — Бригадир взглянул на полку, где лежали стопками папки для бумаг и стояли разные справочники. Он достал несколько подшивок, быстро перебрал их, потом с недоумением посмотрел на Роджера.

— Второй экземпляр пропал.

— Когда вы его видели в последний раз?

— Вчера, не знаю точно когда. Они всегда лежат на этой полке.

— Скажите, Рельф когда-нибудь заходил в контору?

— Да, подметать. Я видел, как он вытирал пыль с полок и привел бумаги в такое хаотическое состояние, что я сказал ему пару теплых слов. Говорю вам, я никогда не доверял этому типу.

— Могло бы отделение покупок в Лондоне ознакомиться с графиком до того, как он попадет в отдел доставок?

— Не в готовом виде, напечатанная синька попадет в Лондон позднее. Впрочем, графики печатают как раз в Лондоне.

— Так что содержание графика им известно?

— Да. При желании и мистер Самуэль и мистер Армстронг могут посмотреть на график, как и любой из боссов.

— Кто-нибудь когда-нибудь приходит сюда проверять эти документы?

Бригадир потер нос.

— Изредка, но только не из Лондона. Понимаете, графики не особенно интересуют лондонское отделение. Графики у нас появились недавно, всего семь месяцев назад. До этого у нас была обыкновенная книга учета. Конечно, составлять по книгам маршрутный лист так, чтобы ничего не забыть, было ужасно трудно. Ко мне приходил парень из чертежной, просиживал по полдня.

— Симпатяга, — добавил он другим тоном, — мы с ним много толковали о футболе. Он, так же, как и я, болеет за Фулхэм.

— Вот как, — небрежным тоном заметил Роджер, — мне случается там тоже бывать. Ну, а теперь я хотел бы взять для образца один из этих графиков. Старый или даже неиспользованный, все равно.

В этот день опросили всех шоферов и их напарников, заставили описать нападающих. Результаты были ничтожными, потому что большинство бандитов были в масках, или же загримированы.

Рельф так и не вернулся к себе на квартиру, но полиции узнала, где он проводил время, с кем дружил. Выяснилось, что он был второй из братьев Рельф.

Очевидно, общий план только сейчас начал претворяться в жизнь. Убийство Рэнделла привлекло к нему внимание. Хищения продовольственных товаров в огромных размерах. Но воры должны были предусмотреть возможность сбыта наворованного. Найти перекупщиков, и тогда задача будет наполовину решена.

Небольшое количество бекона было обнаружено в одной лавчонке. Химики Перримана без колебания заявили, что бэкон был изготовлен на фабрике Перримана. То же самое было сказано и в отношении консервов, хотя с них были содраны бумажные наклейки.

На протяжении суток большая часть товаров, похищенных во время ночного налета на машины, была обнаружена в небольших магазинчиках в разных концах страны. Их хозяева готовы были покупать по дешевке все, не задавая лишних вопросов. Кое-что попало в ресторанчики и кафе. Товары Перримана были найдены даже в Карлайле, а на юге в Вупермаусе и Брайтоне.

На следующий день после событий на свалке все газеты только и писали, что об ограблении машин с продуктами, а с десяток провинциальных ежедневных газет, объединяемых одним издательством, вышли с умопомрачительными заголовками на первых страницах, которые буквально сообщали следующее:

«Похитители продуктов убили репортера «Эхо». Расследование полиции ничего не дало».

Роджер читал «Эхо», сидя за своим столом в Ярде. Статья сводилась к следующему:

«Полиция и данная газета предполагают, что труп, обнаруженный в куче отбросов на фабрике Перримана в Будхолле, является телом известного репортера из «Эхо» Томаса Клейтона, чьи сенсационные сообщения, освещающие всяческие преступления, любят и ценят все читающие. Труп был изуродован и полусожжен. «Эхо» уверено, что расследование Клейтона привело его к Перриману и что он уже раньше располагал данными о серии преступлений, которые предполагалось осуществить на дорогах Лондона.

В этом отношении Клейтон опередил полицию. «Эхо» не собирается обвинять полицию в бездействии. Задачи Скотланд-Ярда огромны, в целом он с ними великолепно справляется. Но в данном преступлении, одном из целого ряда, имеются тревожащие нас особенности. Было совершено нападение на двенадцать продуктовых машин. В ограблении участвовало, самое меньшее, тридцать шесть человек. Ни один из них не задержан. Насколько нам известно, почти ничего из похищенных продуктов не было найдено. Подобный размах преступления является сенсационным, успехи же полиции ничтожными. Все дело не стоило бы выеденного яйца, если бы не баснословные цены на продукты питания.»

Поэтому «Эхо» требовало создать правительственную комиссию для урегулирования цен на пищевые продукты и расследовать деятельность монополий, системы закупок и сбыта. Заканчивалась статья следующими словами:

«Мы снова повторяем правительству, что настоящая политика в области продуктов питания создает не только трудности для миллионов тружеников, но также порождает преступления».

Эдди Дэй поднял голову от каких-то бумаг.

— Они чуточку горячатся, не правда ли? — спросил он у Роджера.

— Их нельзя винить, хотя заявлять с такой уверенностью, что это труп Томми Клейтона — преждевременно.

— Пусть осталось это только доказать, — фыркнул Эдди.

— Да, доказательства всегда бывают кстати, — усмехнулся Роджер и тут же позвонил полицейскому врачу, который первым осматривал полуобгоревший труп.

— Говорит Вест. Есть какие-нибудь новости в отношении тела, найденного на свалке. Или вы и думать о нем забыли.

— Сарказм тут не уместен, — проворчал полицейский хирург, — короче говоря, мы разыскали дантиста Клейтона и он сегодня к нам приходил. Даже еще не успел уйти. Хотите с ним поговорить?

— Да, пожалуйста. Я сейчас же направляюсь к вам.

Роджер с невольным удивлением наблюдал, как несчастный дантист возится во рту обожженной головы, на которую было и без того страшно смотреть, что-то разглядывает через лупу, освещает полость рта сильным электрическим фонариком. Нет, честное слово, это было куда противнее, чем любое вскрытие!

— Это кто угодно, только не Клейтон, — заявил с уверенностью врач. — Начать с того, что я никогда не ставлю таких пломб, да они и не на тех зубах. Клейтон, возможно, действительно мертв, но это — не он.

— Огромное вам спасибо, — поблагодарил его Роджер.

— Теперь надо найти того дантиста, который ставил данные пломбы, и тогда уже можно установить и личность жертвы.

Вернувшись в свой кабинет, Роджер прежде всего позвонил в «Эхо» и посоветовал им прекратить писать статьи о том, что найден труп Клейтона. После этого связался с миссис Клейтон.

Не успел он положить трубку, как телефон зазвонил. На линии был суперинтендант Ист-Эндского дивизиона, немногословный, но толковый офицер.

— Вест?

— Да.

— Мне кажется, мы можем схватить вашего Рельфа. В старом пакгаузе близ доков. Мы искали краденые товары. Нам сообщили, что видели, как этот парень вошел в складские помещения вечером того дня, когда было совершено нападение на Пила. Приехал на мотоцикле. За рулем сидел другой. Приедете?

— Еще бы! Что-нибудь уже предприняли?

— Пакгауз окружили. Как вы считаете, помощник комиссара разрешит взять оружие?

— Я разрешаю, — ответил Роджер.

Через полчаса он приехал в доки в компании двух сержантов и трех детективов-офицеров. Все они были вооружены, а Роджер захватил лишний пистолет для суперинтенданта, массивного бледнолицего человека, который ожидал прибытия ярдовской машины на углу узкого переулка, спускающегося к самым докам. Когда Роджер вышел из машины, он увидел, что здесь собралось человек пять из дивизиона.

— Пока ничего. Никто туда не входил и не выходил. — Суперинтендант ткнул пальцем в неряшливо одетого человека с нечесаными волосами, который с жалким видом стоял между двух полицейских в форме. — Это он донес.

Роджер подошел к человеку.

Неприятный тип: нечистая кожа, не хватает передних зубов, слезящиеся глаза. Он знал Рельфа весьма поверхностно, так же, как и его брата, помогал ему в гараже. Он видел человека, в котором признал Рельфа, в тот самый вечер. Он приехал на мотоцикле и вошел в пакгауз. Второй человек вышел из этого самого склада и уехал на машине. Пакгауз считался пустым, но он частенько замечал, как после наступления темноты в него входили и выходили какие-то люди.

— Где этот пакгауз? — спросил Роджер.

— Отсюда его не видно. Пока мы только перекрыли подходы, — объяснил суперинтендант. — А за пакгаузом ведем постоянное наблюдение из окон соседнего склада резиновых изделий.

Через пять минут ходьбы они очутились возле огромного серого строения, стоящего неподалеку от доков. Отсюда можно было видеть верхушки разгружаемых пароходов, слышать гудки сирен, стук моторов и визг лебедок.

Снаружи, возле серого склада, стоял странный запах, не похожий на запах резины, а нечто иное, более сильное и удушливое. Внутри от пола до потолка лежали груды резиновых изделий. Дивизионная полиция договорилась с администрацией, и Роджер, суперинтендант и один из сержантов, Коукер, вошли в склад, где грузчики развозили на тележках те же самые резиновые товары. Лифт доставил их на пятый этаж, самый последний этаж здания. Помещения здесь оказались полупустыми. Лишь кое-где лежала резина, но зато было порядочно всякого хлама. Перед окном была устроена «наблюдательная площадка» из каких-то досок. Роджер поднялся на нее и взглянул на расположенный по соседству старый пакгауз. Он находился всего в нескольких ярдах от этого здания и по сравнению с ним казался обыкновенным сараем. Окна в нем почернели от копоти, часть крыши провисла. Он казался заброшенным и давно необитаемым. По обе стороны от него виднелись глубокие воронки от бомб, поросшие крапивой и заваленные каким-то ржавым железом.

— Что собой представляет здешняя крыша? — спросил Роджер.

— Часть ее в полном порядке, — ответил суперинтендант, — так во всяком случае утверждает районный пожарник. Хотите проникнуть внутрь сверху? Если хотите знать мое мнение, нам следует дождаться темноты.

— Тогда у них тоже будет больше возможности ускользнуть, — вздохнул Роджер. Но строго говоря, здесь хозяином был суперинтендант. Роджеру не хотелось вмешиваться. — Если вы хотите, я обойдусь только своими людьми.

— Этого еще не хватало! Я сам ломаю себе голову, разумно ли медлить. И, пожалуйста, не церемоньтесь со мной, Вест. Скажите, чего вы ждете от меня, я все охотно выполню.

— Спасибо. Направьте отделение к главному входу, а второе — к запасному. Я со своими ребятами займусь крышей. Только нам нужна какая-нибудь крепкая лестница, чтобы добраться туда.

— Устроим, — пообещал суперинтендант.

Через четверть часа с одной крыши на другую были переброшены крепкие лестницы. Полицейские для страховки обвязались вокруг талии веревками. Время приближалось к пяти часам, светило яркое солнце, хотя с юга медленно наползали тяжелые тучи.

Роджер первым вступил на лестницу.

Он задержался на крыше пакгауза, которая была совершенно плоской, в тех местах, где не была разрушена. В одном конце зияла огромная дыра, но вторая половина выглядела прочной. Именно на этой половине виднелась застекленная полоса, отгороженная перилами: верхний свет в одном из Складских помещений. Рамы были закрыты.

Туда-то Роджер и направился.

Он подошел к стеклам, очень осторожно опустился на одно колено и заглянул внутрь. Все, что он увидел, это узенькую железную лестницу, ведущую в какой-то коридор. Роджер отступил. Один из его парней бесшумно приподнял раму. Роджер начал спускаться вниз первым.

Лестница была покрыта толстым слоем пыли. Когда Роджер встал на находящийся внизу бетонный пол, поднялось целое облако. Ему неудержимо захотелось чихнуть. Он зажал себе нос, но находящиеся внизу люди не учли такой возможности и зачихали. Надо было хотя бы обвязать лица носовыми платками. Роджер замер, внимательно прислушиваясь к тому, что творилось внизу. Вроде бы все было спокойно. Тогда он подал знак остальным, что можно продолжать спуск.

Коридорчик привел к дверной коробке, но сама дверь отсутствовала. Дальше начиналась деревянная лестница. Они старались ступать как можно легче, опасаясь, что ступеньки начнут скрипеть. Изобилие пыли и паутины убедило их в том, что на верхние этажи никто давно не поднимался.

Если приятели Рельфа и использовали данное помещение, то только в пределах первого этажа.

Лестница окончилась огромным помещением с выбитыми стеклами и мышиным запахом. Следующая площадка была точной копией первой. На первом этаже было гораздо чище. Некоторые места были сравнительно недавно подметены, в углах стыдливо притаились кучи сору.

— Теперь мы куда-то пришли, — прошептал Роджер. Он опустил руку в карман, прикосновение к пистолету вселяло уверенность. Ему показалось, что он услышал какой-то шум, но полной уверенности у него не было. Входная дверь пакгауза была заперта, свет проникал через окно, расположенное над самой дверью. Роджер стал прокрадываться по лестнице вниз, пять человек двигались за ним гуськом.

Внизу находился подвал, скорее всего погреба. Пол рассказал Роджеру много интересного. Люди ходили и выходили из склада очень даже часто. На пыльном полу ясно отпечаталась проторенная ими дорожка. Роджер подошел к большой двери, в одной половине которой была сделана меньшая дверка. На ней виднелся замок с кнопкой, хорошо смазанный и без всяких следов пыли. Когда Роджер нажал на кнопку, барабан в замке легко повернулся.

От маленькой дверцы вниз, в подвал, вели жирные следы: где отпечатался каблук, где носок. Очевидно, где-то снаружи было пролито масло, и люди, входящие в пакгауз, наступали на него каждый раз, когда подходили к порогу.

— Один из вас, пусть станет у дверей, — распорядился Вест. Детектив-офицер остался, остальные повернули к подвалу. Роджер услышал шаги, отчетливо раздававшиеся на каменных ступенях внизу, и почти сразу появился человек: небольшой парень с квадратными плечами в полосатом свитере и шарфе, завязанном наподобие галстука, с массой жирных черных волос. Полицейские не успели спрятаться, и парень увидел их еще до того, как поднялся на верхнюю площадку. У него отвисла челюсть, глаза буквально полезли на лоб. Он остолбенел.

— Ни с места! — прошипел Роджер. — Ни звука! — Парень стоял с оторопелым видом. Один из сержантов приблизился к нему на несколько шагов, но в этот момент откуда-то сверху донесся громкий голос:

— В чем дело, Перси?

Перси как-то по-кроличьи пискнул и неожиданно кубарем скатился вниз, прежде чем его успели задержать.