Интрижка (СИ) - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Кристен Эшли (Глава 16 Увяз во все по уши) #16

Глава 16 Увяз во все по уши

Джонни

НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО, покормив лошадей и выпустив их пастись, Джонни вышел на заднее крыльцо и пристально посмотрел на Иззи и Адди, сидящих там на диванчике.

Адди вытянула длинные ноги, положив ступни на кофейный столик перед собой, на ней была полосатая майка и короткие пижамные шорты. Спутанная копна волос представляла собой привлекательный беспорядок. Глаза все еще были затуманены сном. Все это еще больше заставило Джонни убедиться, какой же Перри кретин. Она держала кружку кофе обеими руками, словно эликсир жизни.

На Иззи была его футболка поверх его же пижамных штанов, которые она обрезала до колен, ее волосы тоже были в привлекательном беспорядке, не имея отношения к тому, что она только что проснулась, причина была в другом.

Достаточно сказать, что пятая бутылка перешла в шестую, а затем и в седьмую, так что веселая ночь стала еще веселее.

После семи с половиной бутылок и того, как все ушли, Джонни пришлось снять с нее платье, и, поскольку Иззи была сильно навеселе, они, вероятно, вели себя не так тихо, как следовало бы.

Или, по крайней мере, это касалось Иззи.

С другой стороны, Адди, вероятно, была в полном отключке, так как Из тоже вырубилась после того, как он заставил ее кончить, она вернула ему услугу и сразу же уснула совершенно голой, даже не сходив в ванную.

Сейчас Из выглядела намного бодрее, чем ее сестра, вероятно, из-за привычки вставать рано, поэтому она держала Брукса на руках и кормила его из бутылочки.

Увидев ее такой милой, но основательно оттраханной и кормящей племянника из бутылочки, Джонни почувствовал, как земля ушла у него из-под ног, и он резко полетел вниз, но падение замедлилось, и он снова встал на ноги.

Без всякой тревоги. Просто Джонни впервые обратил на это внимание, хотя процесс протекал степенно уже несколько недель, он продолжал падать все быстрее и быстрее, все ниже и ниже, даже когда Иззи не было рядом.

Нет, никакой тревоги.

В такое падение он был счастлив пуститься.

— Хочешь, принесу тебе кофе? — спросила Иззи.

Конечно, она предложила бы ему кофе, даже сидя с сестрой и кормя племянника.

— Я могу взять сам, — ответил он, двигаясь к ней.

Он наклонился и поцеловал ее в макушку.

Затем заколебался, раздумывая, правильно ли поступает и как это будет воспринято, но потом решился.

Поэтому подошел к Адди и сделал то же самое.

Адди откинула голову назад, в ее голубых глазах, более темных, чем у сестры, и, как и во всем остальном, почти таких же красивых, читалось удивление.

— Долить еще кофе? — спросил он.

Она молча покачала головой.

Джонни повернулся к Из, бросил взгляд на кофейный столик, где стояла ее полная кружка.

Иззи одарила его милой улыбкой.

Он принял правильное решение.

Джонни зашел в дом, налил себе кофе и вернулся, увидев, что тем временем к ним присоединилась серая кошка, которая с закрытыми глазами лежала на животе между двумя женщинами, Адди перебирала пальцами ее шерстку на загривке, и кошечка громко мурлыкала.

Сабрина решила присоединиться к девочкам.

Джонни подошел к сетчатой двери, прислонился плечом к косяку и устремил взгляд во двор.

Стол был пустым, но оставался на месте вместе со стульями.

Сделав глоток кофе, он решил заняться этим в следующую очередь.

— Я знаю, что мешаю вам, — объявила Адди.

Джонни перевел взгляд на нее, как и Иззи.

Адди смотрела на Джонни.

Но вопрос задала Иззи.

— О чем ты?

— Я помню, как это бывает, начало чего-то совершенного, — сказала Адди, обращаясь теперь к кофейному столику. Она сделала глоток и повернулась к сестре. — Но мне, вроде как, нравится этот паренек. — Она кивнула на Брукса и слегка улыбнулась сестре. — Нравится проводить с ним время. Хреново признавать, что у меня был муж, а у него — отец, но мы все равно были предоставлены сами себе. Так было с Перри. Я не просто забочусь о сыне. Я люблю это делать.

— Конечно, любишь, — тихо ответила Иззи.

— Так что вы, ребята, должны делать то, что хотите. Выбираться из дома. Веселиться. Ночевать у Джонни. Я привыкла заботиться о Бруклине в одиночку, для меня такое не в новинку, просто, — ее губы дрогнули, — я нахожусь в другом месте.

— Теперь у тебя есть мы, — сказал Джонни, и глаза обеих женщин обратились к нему.

— Тебе не обязательно… — начала Адди.

Это не была Шандра и ее придурок брат.

Это была Иззи и ее сильная, умная, веселая, любящая сестра.

Поэтому он не дал ей закончить.

— Нет. Теперь у тебя есть мы, так что тебе не придется делать это в одиночку, — повторил он.

Адди покачала головой.

— Мне действительно стало бы легче, если бы вы, ребята, просто жили своей жизнью.

— Мы и будем, — сказал ей Джонни. — Мы уже живем, — подчеркнул он.

— Это не одно и то же, — настаивала Адди.

— Это жизнь, — сказал Джонни.

Она пристально посмотрела на него, прежде чем заявить:

— Хорошо. Я не против вашей помощи, только когда это уместно. Но если вы не пойдете в поход, потому что я на смене и кто-то должен присматривать за Бруксом, забудьте об этом. Детский сад работает по субботам, но Дианна сказала, что подключится, если мне понадобится, пока я не устроюсь. И я ценю, что вы предложили замолвить за меня словечко перед Марго, но я не очень хорошо ее знаю, и на данном этапе было бы не круто сваливать на нее моего ребенка.

Джонни собирался заметить то, что Марго не подумает об этом как о том, что на нее сваливают ребенка, но прежде чем успел, в разговор вступила Иззи.

— Что плохого в том, что какое-то время мы присмотрим за тобой?

Адди посмотрела на сестру, на ее лице читалась непоколебимость.

— Как тогда, когда ты разогревала для меня суп? — спросила она.

— Адди… — начала Иззи.

— Или когда помогала мне с докладом о «Зове предков»? — продолжила Адди (прим.: «Зов предков» — повесть американского писателя Джека Лондона).

— Это то, что… — попыталась снова Иззи.

— Или когда вы с мамой заставили меня остаться в доме, а сами хоронили нашего умершего кота?

Лицо Иззи опечалилось.

— Куколка…

— Будь со своим парнем и отправляйся в поход, Из, — приказала Адди.

— Мы можем…

Адди наклонилась к ней.

— Будь со своим парнем и отправляйся в поход, Из, — повторила она. — Я все понимаю. Я в порядке. Ты даешь нам крышу над головой. Ты же знаешь, как это ценно. Но когда мы здесь, мы дополняем твою жизнь, а не отнимаем ее у тебя.

— Ты никогда не отнимала ее, — возразила Иззи.

— Я отнимала ее у тебя с тех пор, как мама запихала нас посреди ночи в ту машину, и мы сбежали от отца, — парировала Адди.

Из закрыла рот.

Адди посмотрела на Брукса и снова на сестру.

— С ним не тяжело, — прошептала она.

— Нет, — прошептала Иззи в ответ.

— Я люблю тебя, Из, — снова прошептала Адди.

— Я тоже тебя люблю, Адди, — ответила Иззи.

— Будь со своим парнем, — настаивала Адди.

— Хорошо, — согласилась Иззи.

Джонни снова перевел взгляд на двор, поднял кружку и сделал глоток, чтобы смочить запершившее горло.

Когда он проглотил, а сестры больше ничего не сказали, он произнес:

— Я разбираю этот стол и уношу его со стульями, и если кто-нибудь из вас, женщин, хотя бы посмотрит так, будто собирается предложить помощь, я сверну вам шеи.

На мгновение воцарилась ошеломленная тишина.

А потом он услышал, как женщины разразились смехом.

***

— Мне нужны новые бокалы для вина, — пробормотала Иззи.

Джонни перевел взгляд с сериала, который они смотрели, лежа в его постели, на нее рядом с ним.

— И, возможно, поездка на северо-западное побережье, — продолжила она.

Он снова посмотрел на экран.

Они смотрели «Большую маленькую ложь». Забавное шоу. Своеобразное. Риз Уизерспун играла невероятно. И сюжет держал в напряжении.

Как Из пришла к мысли о бокалах для вина, он понятия не имел.

По крайней мере, было ясно откуда взялась идея про северо-западное побережье.

Джонни снова посмотрел на нее.

— О чем ты?

— Так, ерунда, — пробормотала она.

Он не оглянулся на экран, так как заметил, что весь этот обмен репликами произошел, когда она смотрела телевизор.

Сериал был великолепным.

Но дело было в другом.

Они лежали на подушках, Джонни на своей стороне кровати, Иззи на своей.

Он опирался спиной на изголовье кровати, вытянув ноги вперед, скрестив их в лодыжках, с бутылкой пива в руке, покоящейся на его животе.

Она лежала на боку, свернувшись в форме буквы S, слегка касаясь головой пуховой подушки, ее бокал с вином стоял на тумбочке позади нее.

И между ними пролегало огромное пространство.

После великолепной ночи и прекрасного утра Джонни почувствовал, что это огромное пространство начало расширяться, как только стол и стулья были убраны, они вместе позавтракали, затем Иззи приняла душ и спустилась вниз только для того, чтобы Адди, по сути, выставила их из дома.

Иззи собрала вещи для ночевки и следующего утра. Они запрыгнули в «Рейнджровер» и отправились на мельницу. Он показал ей, как водить квадроцикл, и они отправились кататься по окрестностям. Но после возвращения к позднему обеду, Иззи, казалась уставшей, поэтому он предложил ей вздремнуть.

Она подхватила идею с энтузиазмом, показавшимся ему тревожным.

Словно искала способ сбежать от него в его доме с одной комнатой.

Она спала крепко и долго, проснулась вялой, перекусила тем, что он приготовил для нее, будто никак не могла пробудиться от сна, и не очень хорошего, и когда они решили устроиться в его постели и посмотреть телевизор, она легла на другую сторону кровати. Даже лежа на боку лицом к нему, она не прижималась и не придвигалась ближе.

Она также не давала намеков, чтобы Джонни сделал это.

Сначала Джонни подумал, что она все еще не в себе или, может, перебирает в уме все, что узнала накануне о случившемся с сестрой.

Но, изучая, лежащую рядом с ним и смотрящую телевизор Иззи, он знал, что дело не в этом.

Но не знал, в чем, и его одолевало неприятное ощущение, крадущееся вверх по затылку, и оно ему чертовски не нравилось.

— В чем дело, spätzchen? — спросил он.

— Хм? — рассеянно пробормотала она.

— Ты в порядке?

Она подняла на него только глаза, не отрывая головы от подушки.

— Что?

— Ты в порядке? — повторил он.

— Конечно, — ответила она, снова переводя взгляд к телевизору.

— Не хочешь лечь поближе?

— Мне и так хорошо, — сказала она.

— А мне нет.

Она снова подняла на него глаза.

— Джонни, я смотрю сериал.

Нет, ему это чертовски не нравилось.

Тогда он поднял пульт дистанционного управления.

Нажал на паузу, и Иззи взглянула на экран, потом снова на него, теперь уже слегка нахмурившись.

— В чем дело? — снова спросил он.

— Я просто увлеклась сериалом. Он интересный, — солгала она.

Они никогда не смотрели телевизор вместе.

Может, она не любила обниматься.

И все же, она заснула на нем сверху, пока его сперма вытекала из нее.

Она любила обниматься.

— Детка…

— Сериал интересный. Я увлеклась. И, может, все еще немного страдаю от похмелья.

— Днем ты проспала два с половиной часа и выпила больше воды, чем команда НФЛ во время игры.

Она приподнялась на локте.

— Да, но я также выпила много вина накануне вечером.

— Это точно, — согласился он.

— Так что я все еще немного с похмелья.

— Похмелье означает, что ты не можешь придвинуться ближе и посмотреть сериал со мной?

— Я смотрю его с тобой.

— Между нами расстояние три фута.

Она посмотрела на кровать, потом снова на него, когда он продолжил:

— Ты волнуешься о сестре?

— Немного, — ответила она. — В основном, испытываю облегчение. Перри всегда был неудачником. Мне ненавистно то, как она, наконец, поняла это, но я рада, что эта часть ее жизни подошла к концу, и она может начать все сначала, без того, чтобы он тянул ее за собой.

Этому он поверил.

— Ты беспокоишься о деньгах, которые ей потребуются, чтобы отделаться от этого парня? — продолжил он расспрашивать.

Она покачала головой.

— Мы всегда находили способ достать денег.

Да, он мог бы поспорить, что так оно и было.

— Так в чем же дело? — напирал он.

— Ни в чем, Джонни. Я просто немного болею с похмелья и увлеклась сериалом.

— Из, мы говорим. Таков уговор, помнишь?

— Это твой уговор, — ответила она.

Брови Джонни сошлись вместе.

— Что?

Она снова перевела взгляд на телевизор.

— Ничего.

— Иззи, — прорычал он.

Ее глаза метнулись к нему, и она приподнялась на кровати, опираясь на руку.

— Ладно, я знаю, какой ты парень, может, тебе стоит узнать, какая я женщина, — заявила она.

— Просвети меня, — призвал он.

— Иногда мне нужно пространство, чтобы разобраться в своих мыслях.

— Должно ли это пространство быть физическим?

— Я… — Она посмотрела между нами и снова на него. — Что?

— Разве ты не можешь разбираться в своих мыслях, свернувшись калачиком возле меня?

— Я… я… — Она замолчала, будто не знала ответа на этот вопрос.

Джонни затронул еще один интересующий его момент.

— Что ты имела в виду, сказав «твой уговор»?

— Что? — спросила она, начиная выглядеть запаниковавшей.

— Ты сказала, что это мой уговор, чтобы мы говорили. Что ты имела в виду?

— Я имела в виду, что, э-э…

— Выкладывай, — надавил он.

— Попридержи лошадей! — рявкнула она, паника прошла, Иззи начала выходить из себя.

Джонни захлопнул рот и уставился на нее.

Единственные разы, которые он мог вспомнить, чтобы она огрызалась на него, это когда она взбесилась прямо перед тем, как он ее трахнул в конюшне, и когда она слегка разозлилась на балконе при упоминании Шандры.

Это просто было ей не присуще.

Но, может, следовало бы.

Может, ей следует чувствовать себя свободной, чтобы время от времени злиться, перестать держать себя в руках, перестать сносить удары и наносить их самой.

И, может, сейчас самое время показать ей, что с ним безопасно вести себя подобным образом.

— Ты сам мог бы прижаться ко мне, — сердито заметила она.

— Тебе бы это понравилось?

— Я… не знаю. — Но, подумав, она ответила: — Нет.

— Итак, тебе нужно пространство, чтобы разобраться в мыслях, оно должно быть физическим, но не могла бы ты рассказать мне, о чем ты думаешь?

— Чтобы разобраться в своих мыслях, мне нужно держать их при себе, так что, нет.

— У тебя когда-нибудь был тот, кто помог бы разобраться в них?

— Конечно. Мама. Адди. Дианна.

— Мужчина, — уточнил он.

— Какая разница?

— Из…

— Она моя сестра, понимаешь, — внезапно выпалила она.

Джонни снова закрыл рот.

Иззи этого не сделала.

— Вчера, когда ты спросил, не планировала ли Адди с самого начала приехать сюда и остаться со мной, и я сказала тебе «нет», но она пробудет со мной некоторое время, ты выглядел недовольным.

Джонни отставил пиво в сторону, повернулся к ней и попробовал снова:

— Из…

Она прервала его.

— Она моя сестра. Мы с тобой… нам хорошо. То, что у нас есть. Это ново, но это хорошо. И присматривать за ней — это не привычка. Мы семья. Я нужна ей. Поэтому мне нужно быть с ней рядом. Для меня она сделала бы то же самое.

— Я же сказал тебе вчера, что все в порядке.

— Да, но сначала выглядел из-за этого расстроенным.

— Потому что у нас все ново, и это хорошо, и я хочу большего.

Здесь крылось нечто большее. Джонни просто не хотел приносить это в свою постель, когда там была Иззи.

— Это прекрасно, но ты был там. Перри показал себя не просто неудачником, он показал себя полным мудаком. Адди будет матерью-одиночкой в незнакомом городе, теперь уже по-настоящему. Я тоже хочу этого большего. Ты должен это понимать. Мне невыносимо было слышать, как Адди говорит, что мешает нам. Но это правда, и мне ненавистны те чувства, что она испытывает, и ненавистно, как ты чувствуешь себя, а я мечусь между вами, не давая лучшего ни одному из вас.

Пришло время закрыть этот вопрос, и был только один способ сделать это.

Ему это не нравилось.

Но другого варианта не было.

— Шандра бросила меня из-за своего брата.

На это Иззи закрыла рот.

— Я не могу сказать почему, но скажу, что то, что я не пошел в полицию, чтобы рассказать о том дерьме, которое он натворил, делает меня соучастником постфактум. Так что, поскольку я не хотел бы оказаться в тюрьме, было бы хорошо, если бы ты никому ничего не говорила, включая Адди.

Теперь ее глаза округлились.

Джонни не унимался.

— Вся ситуация — полный пи*дец. Так что она приняла совершенно идиотское решение. Ей нельзя было связываться со своим братцем. Но она чувствовала, что кто-то должен заботиться о нем, и она была всем, кто у него остался. Поэтому выбрала его и бросила меня.

— Я… не знаю, что сказать, — прошептала она.

— Здесь нечего говорить. Сначала я злился. Был ранен и взбешен. Мне не потребовалось много времени, чтобы определиться с чувствами, и закончилось все тем, что я перестал злиться, и осталась лишь боль. Между ними существовала крепкая связь. Так и должно быть с такими родителями, как у них. Кровные узы и чувство долга не позволили Шандре найти в себе силы, чтобы разорвать эту связь, даже если ее действия несли в себе опасность и были совершенно глупыми. И она ушла.

— Адди не преступница в бегах.

— Я знаю. И да, ты видела мою реакцию на то, что я оказался в другой ситуации в эпицентре событий с сестрой моей женщины, которая настолько хороша, просто невероятна, и это кажется правильным, и я знаю, у нас есть будущее, и я хочу его. Но тогда я не лгал тебе, Элиза. Я понимаю разницу, и меня это устраивает. При этом я не чувствую себя менее раздосадованным, когда не могу трахнуть тебя как следует у тебя дома, и не могу услышать звуки, которые ты издаешь, которые мне чертовски нравятся, когда я прикасаюсь к тебе. Что ты не чувствуешь себя полностью свободной, чтобы быть со мной, когда захочешь, и тебя тянет в другую сторону. Я знаю, это эгоистично, но все в порядке. Я хочу тебя всю. В данный момент это невозможно. Но я хочу этого, поэтому возьму то, что могу получить.

— Мне нравится, что ты хочешь всего этого, и я тоже хочу, — тихо поделилась Иззи. — Только не могу дать это сейчас. Или, по крайней мере, не думала, что согу, пока Адди не поговорила с нами этим утром.

— И этим утром я понял, где я в данной ситуации. С тобой. С ней. С Бруксом. Если я хочу исследовать это с тобой, то должен быть полностью готов. Не сдерживаться, как мог бы в начале нормальных обстоятельств без всякой драмы, прощупывая почву, видя, как далеко хочу зайти. Речь больше не о том, чтобы опираться на то, что у нас есть. Теперь речь идет о жизни, о том, чтобы научиться иметь все, что можно иметь вместе. И я полностью согласен. С тобой идет она. Брукс. Дианна. Чарли. Со мной идет Тоби. Марго. Дэйв. Бен и Кейт, и кто бы то ни был еще.

Она держалась очень спокойно, пристально глядя на него, но он еще не совсем закончил.

— Я говорю тебе все это не потому, что, обжегшись из-за Шандры, все еще зализываю свои раны. Здесь и сейчас, в этом разговоре, поскольку я уже увяз во все по уши, речь идет о том, что я показал тебе честную реакцию на что-то, ты ее пропустила через себя и не поделилась своими чувствами. Я выглядел расстроенным, потому что это меня расстроило. Жизнь слишком часто наносит удары. Но, в конце концов, вы с Адди и Бруксом — родня, и ты всегда будешь рядом с ними, и я бы не хотел, чтобы было иначе. И мне выпала честь пройти этот пусть вместе с тобой.

— Джонни, — прошептала Иззи, теперь в ее глазах стояло удивление, как и в глазах ее сестры этим утром.

Только это зрелище было намного слаще.

И все же.

— Теперь объясни про «твой уговор», — потребовал Джонни.

Удивление начало отступать, вместо него снова накатывала паника.

— Это твой уговор, и, как я уже сказала, иногда мне нужно пространство, чтобы разобраться во всем, — объяснила она.

— Так ты думаешь, что если не говорить со мной об этом, продолжая одной вариться в своих мыслях, все закончится хорошо?

— Да, — не задумываясь, ответила она.

Совершенно неправдоподобно.

— Хочешь сказать, что решила бы все сама, — уточнил он с явным скептицизмом.

— Я хочу сказать, что, в конце концов, поговорила бы с тобой, когда была бы готова.

— Уверена? — настаивал он.

— С чего бы мне не быть уверенной?

— Детка, женщины изводят себя мыслями.

— Они не изводят себя, а пытаются разобраться.

— Разные слова, но одно и то же значение, — ответил он.

— Неправда.

— Значит, зная, что у тебя что-то на уме, я должен держать рот на замке, хотя вижу, что тебя что-то беспокоит, и теряться в догадках, что это может быть или как это может повлиять на меня, на нас, и ждать, когда ты мне об этом расскажешь?

— Прозвучало не слишком хорошо, — пробормотала она.

— Потому что так и есть, Элиза.

— Неправда.

— Ты только что набросилась на меня.

— Ты слишком напирал.

— Чтобы мы, бл*ть, могли пройти через это и насладиться гребаным сериалом без того, чтобы некий груз давил на нас обоих.

— Я не такая, — парировала она. — Я бы поговорила с тобой. В конце концов, я всегда делюсь своими мыслями, и когда я это делаю, все заканчивается хорошо.

— И ты можешь меня в этом заверить.

— Конечно.

— Ты уверена? — настаивал он.

— Да!

Она снова сорвалась, ее лицо исказилось.

Это выглядело мило.

Но Джонни все равно на это не купился.

— А что, если разбор мыслей пойдет не по-моему, и я не смогу иметь права голоса в этом? — спросил он.

— Все будет по-твоему, — резко ответила она

— Ну, конечно.

— Будет, — выпалила она.

— И я должен в это поверить? — недоверчиво спросил он.

— Да! — снова огрызнулась она.

— Почему? — настаивал он.

— Потому что я влюбляюсь в тебя!

Джонни замер.

В отличие от Иззи.

— Ты — лучшее, что когда-либо со мной случалось, и я не дура. Я не собираюсь все портить, расстраиваясь из-за чего-то и позволяя этому копиться во мне и сводить с ума, прежде чем поговорю с тобой об этом. В смысле… да.

Да?

У Джонни не было времени вдаваться в абсолютную прелесть этого «да».

Он придвинулся к ней, повернулся на бок, соскользнул вниз, обнял ее за талию и притянул к себе.

Затем поцеловал.

Перевернувшись на спину, притянул к себе, желая, чтобы она навалилась на него всем весом, пригвоздила его к кровати.

Иззи захныкала ему в рот, и этот звук, как всегда, устремился к его члену, и Джонни снова перевернул их, оказавшись на ней сверху, придавливая собой настолько сильно, насколько, по его мнению, она могла выдержать, будто хотел оставить в матрасе вмятину в форме ее тела, которая никогда не исчезнет.

Поцелуй начался глубоким и диким и продолжился в том же духе, пока они срывали друг с друга одежду, поглощали плоть друг друга любым способом, которым могли до нее добраться.

К тому времени, когда его рот оказался между ее ног, она была такой влажной, а Джонни таким готовым, что все, что он мог сделать, это сильно пососать ее клитор, прежде чем накинуться на нее, взяв в руку член и скользнув внутрь.

— Джонни, — выдохнула она, когда он наполнил ее.

Он толкнулся, уставившись на эту Иззи, его дикого, сексуального котенка, на ее порозовевшие щеки, затуманенные страстью глаза, припухшие губки.

Она подняла руки над головой, согнула колени и широко развела ноги в стороны…

Бл*ть.

Его Иззи.

Открытая для него. Покачивающая бедрами навстречу его толчкам. Трепетавшая, когда она их принимала. С разметавшимися по всей кровати волосами. Ее тело принадлежало ему, чтобы делать все, что он хотел.

Она полностью доверяла ему в этом.

И никому другому.

Она никогда не давала этого никому другому.

И это было у него с самого начала.

Джонни издал звук, который издавал только с ней, и вышел, отодвинулся в сторону, перевернул ее на живот и снова вошел. Подтянув вверх одну ее ногу, подталкивая к себе, скользя руками по внешней стороне ее рук, удерживая их у нее над головой, обхватив пальцами ее предплечья, наблюдая за ней, прижавшейся щекой к одеялу, приоткрывшей опухшие губы, учащенно дышавшей, с покрасневшим лицом, Джонни вновь толкнулся в нее, вдавливая в кровать.

Связанный с ней.

Покрывавший сверху.

Он давал ей то, что отражалось у нее на лице, в то же время, являясь ее щитом от жизненных проблем, одеялом, чтобы согревать ее, укрытием, чтобы защищать.

Ему было это подвластно, о чем он поделится с ней позже, когда его член не будет внутри нее.

Но Иззи откинула голову назад, тесно прижалась виском к его челюсти и дрожащим голосом прошептала:

— Джонни.

И он понял, что она уже все знает.

Что ему не нужно говорить ни слова.

Но он должен был сказать ей кое-что еще.

Джонни скользнул рукой вниз по нежной коже ее руки, по боку, по талии и бедру, а затем между бедер.

Коснулся клитора, нажал, перекатил, она ахнула, и Джонни сказал ей на ухо:

— Я тоже влюбляюсь в тебя.

Она вскрикнула, ее киска плотно сжалась вокруг его члена, тело содрогнулось под ним, задница сильно прижалась к его паху. Это было настолько интенсивно, настолько приятно, что он не мог объезжать ее во время оргазма, поэтому уткнулся лицом ей в шею, вошел глубоко и, застонав, выстрелил в свою Иззи.

Когда он вернулся в комнату из того места, куда его увела Иззи, то сильнее прижался лицом к ее шее и держал ее ногу согнутой, пока нежно и сосредоточенно трахал, запоминая каждый дюйм внутри нее, выходя из шелковистой влажности невероятно медленно, пока внутри не оставался лишь кончик, а затем также медленно погружаясь обратно.

Он чувствовал ее дыхание в своих волосах, ее уютное и податливое тело под собой. Его рука поднялась от ее бедер к груди, обхватывая ее.

Он услышал, как ее ладонь двинулась по одеялу и накрыла его руку.

Наконец, Джонни погрузился в нее и остался там, обводя губами линию ее шеи.

Она дернулась, отведя голову в сторону, будто хотела отстраниться от него.

Он начал приподниматься, но она произнесла нежно, но настойчиво:

— Не надо. Мне просто щекотно. Твоя борода. Но мне нравится.

Он провел бородой по ее шее.

Иззи задрожала под ним.

И именно тогда он понял.

Это было оно.

Все, что у него когда-либо будет.

Иззи.

Ее тело. Ее киска. Ее волосы. Ее шея. Ее груди. Ее запах. Ее вкус.

Ее живот, который увеличится, когда он посеет семя в ее лоно.

Ее кожа, которая с годами покроется морщинами.

Ее волосы, которые, в конце концов, поседеют.

Он будет оплакивать ее, когда ее не станет, и для него не будет другой женщины.

Или он покинет эту землю первым, зная, что она сделает то же самое.

Это была она.

Его жизнь.

Простая.

И невероятно чертовски красивая.

Джонни сделал решающий шаг, дико трахая Иззи в своей постели.

Но он подумал, что это было уместно, учитывая, что именно так все и началось.

Он прикусил ее за мочку, поцеловал и тихо спросил:

— Хочешь в ванную?

Она не произнесла ни слова, лишь кивнула.

Он поцеловал ее в шею. В плечо. Вышел из нее, развернул, притягивая к себе, и завладел ее ртом в глубоком поцелуе.

Когда он закончил, Иззи посмотрела ему в глаза, лениво моргнув, а когда ее веки снова поднялись, ее глаза улыбались.

— Сейчас вернусь, — прошептала она.

Он кивнул.

Она встала, а он наблюдал, как она ходит голая, обыскивая пол.

Найдя то, что, как он знал, она искала, Иззи наклонилась, подняла его футболку, выпрямилась и, натягивая ее через голову, направилась в коридор.

Она не стала заморачиваться с трусиками.

Рейнджер последовал за ней в ванную.

Джонни ухмыльнулся.

Они оставили Демпси и Вихря с Адди и Бруксом, потому что Иззи хотела, чтобы сестра была дома под защитой.

Так что сейчас здесь был один Рейнджер.

И от Джонни не ускользнуло, что даже в его отсутствие Рейнджер всегда был его собакой. Казалось, он не скорбел и даже не был сбит с толку тем, что Шандры больше нет в его жизни.

Он был дома.

Тем не менее, будучи полностью Джонни, его пес не сблизился с Иззи. Ему нравилось внимание, которое она ему оказывала. Он был собакой. Такова его сущность.

Но он никогда никуда не следовал за ней, оставив при этом Джонни.

Теперь он был в ванной с женщиной Джонни.

Все еще ухмыляясь, Джонни встал с кровати, нашел свои боксеры, джинсы, натянул их, а затем подошел к бокалу Иззи.

Взяв его, отнес на кухню, достал из холодильника бутылку, выдернул пробку и наполнил бокал.

Он взял себе еще пива и, вернувшись к кровати, поставил бокал с вином на тумбочку рядом со своей бутылкой.

Он как раз располагался на кровати, когда Иззи и Рейнджер вернулись.

Она подошла прямо к нему. Переползла через него, прижалась бедром к его бедру и рухнула сверху, тесно прижавшись.

Он скользнул рукой по ее бедру, задрал футболку и обхватил голую задницу, затем нашел пульт и нажал «воспроизвести».

Рейнджер опустил голову на край кровати.

Джонни убрал пульт на тумбочку, потянулся к псу и потрепал его за ушами.

В тот момент, где ему показалось, что они ничего не пропустят в сюжете, он пробормотал:

— Если тебе требуется пространство, детка, бери его.

Она толкнулась глубже в него, наклонила голову и поцеловала его грудь, затем потерлась щекой и пробормотала:

— Спасибо, милый.

— Воспользовавшись им, чувствуй себя в безопасности. Но просто к сведению, если тебе нужно выговориться, даже если ты на меня злишься, и нам нужно что-то решить, выскажи мне все. Я рядом. Я выслушаю. Будешь ли ты разговаривать со мной, огрызаться или кричать. Я выслушаю. И мы во всем разберемся.

На это она его не поцеловала.

Она повернула голову и уткнулась в него лицом, как сонная кошка или новорожденный малыш.

Сердце Джонни сжалось, а затем еще сильнее, когда она прижалась щекой к его груди и прошептала:

— Хорошо, häschen.

Она запомнила.

Запомнила, как бабушка называла его.

И вернула ему это прозвище.

Он смотрел на экран телевизора и ничего не видел, просто пытался вспомнить, как дышать.

Когда Рейнджер лизнул его запястье, голос вернулся к Джонни, и он пробормотал:

— Так, парень. Лежать.

Без промедления Рейнджер с собачьим стоном соскользнул вниз с края кровати и исчез.

— Хочешь вина? — спросил Джонни у Из.