Иоганн Гутенберг

Есть изобретения преждевременные. Они появляются на свет задолго до того, как возникает общественная потребность в них. Судьба таких открытий и их творцов печальна. Изобретение Иоганна Гутенберга было удивительно своевременным. Еще при жизни первооткрывателя оно начало победное шествие по странам Европы.

В 1465 г. типографский станок перевалил через Альпы и обосновался на итальянской земле. В 1468 г. открылась первая типография в Швейцарии, в 1470 г. — во Франции, в 1473 г. — в Бельгии и Венгрии, примерно тогда же — в Польше. В 1474 г. заработали печатные станы в Испании, в 1476 г. — в Чехословакии и Англии, в 1482 г. — в Австрии и Дании, год спустя — в Швеции. В 1483 г. южные славяне начали печатать книги глаголическим шрифтом. В 1491 г. возникла первая типография кирилловского шрифта в древнем польском городе Кракове. По стопам Гутенберга шли и великие восточнославянские просветители Франциск Скорина и Иван Федоров, уже в XVI в. начавшие книгопечатание в нашей стране.

Пожалуй, ни одно изобретение не внедрялось столь быстро и оперативно. Всего за 40 лет в 260 городах Европы было основано не менее 1100 типографий, которые до начала XVI в. выпустили в свет около 40 тыс. изданий общим тиражом в 10–12 млн экземпляров.

Изобретение Гутенберга сделало книгу дешевой, легкой в изготовлении, а следовательно, доступной. До этого ученые, по словам академика В. И. Вернадского, вынуждены были предпринимать «необычайные усилия… для того чтобы получить нужные сведения: далекие, нередко годами длящиеся путешествия, трудные отыскивания людей, имеющих рукописи или рецепты… Человеческая личность не имела никакой возможности предохранить, хотя бы несколько, свою мысль от исчезновения, распространить ее широко — urbi et orbi (городу и миру. — Е. Н.) — переждать неблагоприятное время и сохранить ее до лучших времен. Вечно и постоянно все создавалось и вновь разрушалось тлетворным влиянием всеразрушающего времени»^[543].

С изобретением книгопечатания все изменилось. Доступ к знаниям был облегчен, да и сами они — знания — стали демократичнее. Типографский стан создал условия для массового распространения произведений науки, литературы, искусства. Книга начала играть активную роль в истории общества, превратилась в мощное политическое и идеологическое оружие. Ее плодотворное воздействие отныне можно проследить в различных сферах человеческой деятельности.

«Книгопечатание явилось тем могучим орудием, — утверждает В. И. Вернадский, — которое охранило мысль личности, увеличило ее силу в сотни раз и позволило в конце концов сломить чуждое (феодальное. — Е. Н.) мировоззрение. Мы можем и должны начинать историю нашего научного мировоззрения с открытия книгопечатания» ^[544].

За пять с лишним столетий, прошедших со времени изобретения книгопечатания, оно неузнаваемо изменилось. Десятки и сотни новаторов совершенствовали дело рук и ума Иоганна Гутенберга. Мы считаем необходимым коротко рассказать об этих свершениях.

Техника воспроизведения иллюстраций

Гравированные на дереве иллюстрации в книге, отпечатанной с наборной формы, впервые появляются в 1461 г. Книга вышла из типографии Альбрехта Пфистера, бамбергского клирика, секретаря епископа Георга фон Шаумбурга. О Пфистере известно очень мало. Первое упоминание о нем относится к 1448 г. 3 сентября 1460 г. он назван в источниках секретарем епископа, а 13 апреля 1466 г. его уже не было в живых^[545]. Учился он, вне всякого сомнения, у Иоганна Гутенберга в пору печатания 36-строчпой Библии. Примерно за шесть лет самостоятельной работы он выпустил в свет девять книг, назвав свое имя лишь в двух из них.

Первая книга с иллюстрациями — «Богемский землепашец» чешского писателя Яна из Тепла (ум. 1414). В 24-листной брошюре — пять цельностраничных гравюр размером 140×220 мм. Технического новшества здесь на первый взгляд нет: гравюры имелись и в ксилографических книгах. Сложность, однако, состояла в том, чтобы сочетать текст, воспроизведенный с наборной формы, и иллюстрацию, оттиснутую с гравированной доски. В «Богемском землепашце» иллюстрации еще не связаны с текстом, да и печатались они с отдельной формы. Но уже в следующей своей книге — «Драгоценном камне» Ульриха Бонера, вышедшей в свет 14 февраля 1461 г., Пфистер вводит иллюстрации в текст. Небольшие (80×110 мм) и достаточно примитивные картинки впечатаны на страницы, на которых ранее уже был оттиснут текст^[546]. Лишь в следующей своей книге, изданной в мае 1462 г., Пфистер додумался печатать текст и иллюстрации одновременно. Для этого нужно было делать иллюстрационную и наборную форму одинаковой высоты или, как говорят полиграфисты, роста. В книге — она называется «Четыре истории» — 61 иллюстрация.

Отныне иллюстрация, воспроизведенная полиграфическим способом, прочно и навсегда входит в книгу. Если говорить о техническом совершенствовании книгопечатания, то в течение первых 300 лет существования типографского стана оно проявляет себя прежде всего в области иллюстрационных печатных форм.

Пфистер, а за ним и другие мастера гравировали на досках продольного распила с волокнами, идущими параллельно поверхности. Материал сопротивлялся режущему инструменту по-разному, в зависимости от направления штрихов вдоль или поперек волокон. Это с неизбежностью отражалось на качестве изображения. Техника оставалась прежней, но изобразительные возможности непрерывно совершенствовались. Предела совершенствованию, говорят, нет. И все же к такому пределу близки великолепные мастера, работавшие в конце XV — первой половине XVI в.: Альбрехт Дюрер (1471–1528), Ганс Гольбейн (1497–1543), Лукас Кранах (1472–1553).

Параллельно с ксилографией на протяжении XV в. развивается углубленная гравюра на металле. Напомним, что, как и в высокой печати, в этом случае разделение печатающих и пробельных элементов осуществляется механически. Разница заключается в том, что в высокой печати печатающие элементы возвышены, а в глубокой — углублены. Краску забивают в углубленные участки, тщательно удаляют ее с возвышенных пробельных участков, после чего получают оттиск.

В своем первом варианте, называемом резцовой гравюрой, углубленная гравюра бытовала в виде станкового метода графики, использовалась в изготовлении игральных карт. В книгу она проникает лишь в последней четверти XV в. Первый опыт был сделан англичанином Уильямом Кэкстоном (1422–1491) в бельгийском городе Брюгге. Напечатанное им здесь в 1475 г. «Собрание рассказов из „Истории Трои“» снабжено гравированным на металле титульным листом, наклеенным на одну из страниц книги. В конце 1476 г. Кэкстон вернулся на родину и стал английским первопечатником. В Брюгге его опыты продолжал Колар Мансиоп, выпустивший в 1476 г. новеллы Дж. Боккаччо с десятью гравюрами на меди, также наклеенными на страницы книги.

Гравированные на металле иллюстрации и текст, оттиснутый с типографской наборной формы, впервые попробовал отпечатать на одном листе флорентийский типограф Никколо ди Лоренцо. В 1477 г. он выпустил книгу сиенского епископа Антонио Беттини «Святая божья гора», иллюстрированную тремя гравюрами — две из них цельностраничные. Спустя три года ди Лоренцо использовал тот же способ для воспроизведения географических карт. Наиболее известное его издание — «Божественная комедия» Данте Алигьери с комментарием Кристофора Ландино^[547]. Эта нарядная книга, вышедшая 30 августа 1481 г., украшена гравюрами Баккио (Бартоломео) Бальдини (ок. 1436 — после 1480) по рисункам Сандро Боттичелли (1445–1510). Текст и иллюстрации печатались на различных станках. Типограф предполагал дать гравюру к каждой песни бессмертного произведения Данте, но полиграфические трудности заставили его отказаться от этого. Гравер изготовил лишь 19 досок. Однако в большинстве из сохранившихся экземпляров, в том числе и в московском, воспроизведено лишь по 2–3 гравюры.

Со временем появилось большое количество вариантов изготовления формы глубокой печати, причем каждый из них вносил что-то новое и особенное в характер оттиска. Видоизменением резцовой гравюры стал способ, именуемый «сухая игла», при котором гравируют не штихелем, а твердой и острой иглой или кусочком алмаза. Появился способ в начале XVI в., известны три гравюры в технике «сухая игла», исполненные Альбрехтом Дюрером.

Метод резцовой гравюры требует больших физических усилий. Значительно менее трудоемок способ, известный под названием «офорт» и состоявший в следующем. На поверхность металлической доски наносили кислотоупорный лак, на который осаждали слой копоти. Рисунок процарапывали в грунте иглой, обнажая металл. Затем доску обрабатывали смесью азотной и соляной кислот — «царской водкой», или, по-французски, «eau-forte», откуда и название способа. Кислоты протравливали и углубляли лишь те участки поверхности, на которых нарушен лаковый слой.

Первые опыты офорта были предприняты, по-видимому, в самом начале XVI в. в мастерской аугсбургского гравера Даниэля Хопфера (ок. 1470–1536). Первый датированный офорт относится к 1513 г., он выполнен швейцарским мастером Урсом Графом (ок. 1470–1527) ^[548].

Резцовая гравюра и офорт широко проникают в книгоиздание с середины XVI в. и господствуют здесь не менее 250 лет. И в эту пору появляются их различные видоизменения. Прежде всего это так называемый мягкий лак, изобретателем которого считают швейцарского живописца и офортиста Дитриха Мейера (1572–1658). Сущность способа остается прежней, изменяется лишь метод переноса изображения на доску. Грунт в этом случае смешивают с салом, благодаря чему он становится мягким и легко отстает от доски. Рисунок наносят твердым карандашом на бумажный лист, наложенный поверх грунта. В местах, по которым прошел карандаш, лак прилипает к обратной стороне листа и, когда лист снимают, удаляется с доски.

В резцовой гравюре и офорте мастер идет как бы от белого к черному, постепенно нанося на формную пластину элементы, впоследствии дающие оттиск. Возможен и другой случай — гравер начинает от сплошной черной плашки, постепенно воссоздавая пробельные непечатающие элементы. При этом поверхность доски обрабатывают специальным инструментом — качалкой, дугообразный край которой покрыт острыми зубцами. На пластине остаются мелкие углубления, равномерно распределенные по всей поверхности. Чтобы превратить доску в печатную форму, гравер сглаживает углубления шабером и гладилкой в тех участках, которые должны стать пробельными. Такой способ, получивший название «меццотинто», или черная манера, изобрел в 1643 г. уроженец Нидерландов Людвиг фон Зиген (1609–1676) Впоследствии черная манера была широко распространена в Англии.

В резцовой гравюре и офорте изображение моделируется линией, штрихом, в меццотинто — постепенным изменением интенсивности тона. Химический вариант черной манеры, именуемый «акватинта», был введен в практику в 1765 г. французом Жаном Батистом Лепренсом (1734–1781), долго жившим и работавшим в России.

Древнейшим способом многокрасочной иллюстрационной печати была цветная гравюра на дереве. Этот метод возник в Германии; его пионером применительно к воспроизведению орнаментики был Петер Шеффер. Широко использовал способ аугсбургский и венецианский типограф Эрхард Ратдольт (1487–1516). В 1506 г. Лукас Кранах предпринимает первые опыты в области цветной фигурной гравюры. Для каждой краски или тона гравировалась своя доска; на первых порах таких досок было от двух до четырех. Немецкие граверы изготовляли одну из досок для воспроизведения контура рисунка, и несколько других — для его расцвечивания.

Иной метод применялся в Италии, он стал известен под названием «кьяроскуро», что в переводе означает «светотень» ^[549]. Итальянские граверы моделировали изображение не штрихом, а тоном. Пионером кьяроскуро был венецианец Уго да Карпи (ок. 1450–1532)… 24 июля 1516 г. Венецианский сенат выдал ему привилегию на «новый способ печатать кьяроскуро, вещь новую и никогда до тех пор не исполнявшуюся».

Многокрасочные способы углубленной гравюры в силу чисто технических затруднений появились значительно позже — лишь в XVIII в. Первые опыты были предприняты в области цветного меццотинто, изобретателем которого считается француз Жак Кристоф Леблон (1667–1741). Он получал многокрасочное изображение путем последовательного воспроизведения на одном листе трех цветоделенных оттисков, для каждого из которых готовилась специальная доска. В технике цветной акватинты стал впервые работать уже известный нам Жан Батист Лепрепс.

Цветная углубленная гравюра использовалась во французском книгоиздании в последней четверти XVIII в.

Совершенствование печатного стана

По подсчетам чешского историка техники Рудольфа К. Нешверы (1920–1959), в музеях мира сохранился 61 деревянный печатный стан^[550]. Изучая конструкцию этих станов, рассматривая их схемы и изображения в книгах XVI–XVIII вв., исследователи проследили основные этапы совершенствования типографского стана^[551]. Реконструкция сводилась к механизации отдельных процессов, которые первоначально выполнялись вручную, а также к последовательной замене деревянных частей металлическими, что было вызвано стремлением увеличить производительность.

Выполненное из дерева нажимное устройство не могло обеспечить давления, необходимого для одновременного получения оттисков двух полос книги достаточно большого формата. Первый шаг в новом направлении сделал нюрнбергский типограф и механик Леонард Даннер, который в 1550 г. изготовил печатный стан с латунным винтом — шпинделем^[552]. Вскоре металлической стали делать и нажимную доску.

Амстердамский механик и типограф Виллем Янсзоон Блау (1571–1638), прославившийся превосходным изданием географических и навигационных атласов, усовершенствовал нажимную снасть печатного стана^[553]. Он заменил буксу металлической рамкой, подвижно установленной на винте и прикрепленной шнурами к нажимной плите. Рамка смягчала удар плиты о форму, что позволило улучшить качество печати. Для своей типографии Блау построил девять станов, назвав их именами девяти муз. С того времени станы с рамками стали именовать «голландскими», а станы с буксами — «английскими». Обе конструкции подробно описал Джозеф Моксон.

Решающих успехов добился словолитчик из Базеля Фридрих Вильгельм Гааз (1741–1800), который в 1772 г. построил типографский стан с основными узлами, выполненными из железа^[554]. Это позволило устранить массивные балки, служившие основой конструкции. Габариты стана существенно уменьшились, он стал компактным. Каменное основание, на котором устанавливался стан, устранило вибрацию, сделало печатный процесс более стабильным. Размеры нажимной доски несколько увеличились. Стан печатал две полосы достаточно большого формата за один прогон.

По пути Гааза во второй половине XVIII в. пошли многие типографы. Металлический стан, который, впрочем, почти ничем не отличался от старого деревянного, соорудил в 1778 г. парижский книгопечатник Франсуа Амбруаз Дидо (1730–1804). Стан был установлен в Королевской типографии в Париже; он сохранился до наших дней.

Широкой известностью в начале XIX в. пользовался цельнометаллический стан, сконструированный знаменитым английским ученым Чарльзом Стэнхоупом (1753–1816). Использованный им противовес позволил снизить усилие, затрачиваемое на подъем нажимной плиты^[555]. В 1800 г. стан был построен механиком Робертом Уолкером и установлен в одной из английских типографий.

Своеобразным качественным скачком стало предложение американца Джорджа Клаймера (1754–1834), который коренным образом реконструировал нажимную снасть, неизменную с гутенберговских времен. Он отказался от винта, заменив его хитроумной системой рычагов. Построенный Клаймером в 1817 г. печатный стан «Колумбия» получил широкое распространение; один такой стан был в 1818 г. подарен русскому императору, за что последний наградил изобретателя 6000 руб.^[556] Там, где требовались сравнительно невысокие тиражи и хорошее качество печати, «Колумбия» успешно конкурировала с появившейся вскоре печатной машиной. Производили этот стан еще в начале XX в.

Для воспроизведения углубленных гравюр с самых первых шагов использовался стан совершенно иной конструкции. Чтобы перенести красочный слой с формы глубокой печати на бумагу, требуется значительно большее удельное давление, чем для изготовления оттиска с формы высокой печати. С помощью деревянной доски получить такое давление не удавалось. Тогда-то неизвестный нам по имени изобретатель пришел к мысли о передаче давления по линии, а не по плоскости, как в обычном типографском стане. Конструктивно эта мысль была оформлена в виде двух вальцов из букового или грушевого дерева, между которыми пропускалась доска, несущая гравированную пластину с наложенным поверх нее бумажным листом (поверх последнего накладывали кусок войлока). Первое описание стана глубокой печати и первое его изображение появилось в книге Витторио Цонка в 1607 г. Более подробно стан и технология печатного процесса описаны в «Руководстве по гравированию» французского художника Абраама Босса (1605–1678); книга эта увидела свет в Париже в 1645 г.^[557]

Деревянный стан глубокой печати, построенный в 1714 г., сохранился в Музее Плантена в Антверпене ^[558]. В XVIII в. деревянные вальцы были заменены железными цилиндрами. В дальнейшем начали строить цельнометаллические станы. Сам же принцип передачи давления по линии был положен в основу конструкции плоскопечатной машины, речь о которой пойдет ниже.

Совершенствование наборного и словолитного процессов

В первое столетие после изобретения Иоганна Гутенберга принцип печати с наборной, составленной из отдельных литер формы был распространен на различные языковые системы и алфавиты. Трудной проблемой оказалось воспроизведение нотных текстов. Ноты есть уже в Псалтыри 1457 г. Фуста и Шеффера. Но полиграфически здесь воспроизведены лишь линейки, сами нотные знаки вписаны от руки. В дальнейшем ноты стали печатать ксилографическим способом. Важным усовершенствованием явилось создание нотного набора, первооткрывателем которого был венецианский типограф Оттавиано деи Петруччи (1466–1539), получивший в 1498 г. привилегию на исключительное право использования способа^[559]. Первая книга с набранным нотным текстом вышла в свет в 1501 г. Метод Петруччи был двухпрогонным: сначала печатались линии, а по ним, уже во второй прогон, нотные знаки. Однопрогонный способ воспроизведения нотного текста был разработан в 1754 г. лейпцигским издателем Иоганном Готлобом Имануилом Брайткопфом (1719–1794)^[560].

Вплоть до середины XVIII в. какой-либо стандартизации в области типографских шрифтов не существовало — каждый словолитчик и типограф изготовлял шрифты в своих, присущих лишь этой мастерской размерах. Смешивать шрифты, полученные от разных словолитчиков, в рамках одного издания было нельзя.

Еще Вануччо Бирингуччо, автор изданной в 1540 г. в Венеции «Пиротехники» — одного из первых в истории техники трудов по литейному и пушечному делу, писал, что все литеры шрифта следует отливать на одну высоту — рост. Но словолитчики не следовали этой рекомендации. Проблема была решена с появлением так называемой типометрии — типографской системы мер.

Первые шаги были сделаны парижским словолитчиком Пьером Симоном Фурнье (1712–1768), положившим в основу системы так называемый типографский пункт, равный ¹/₈₆₄ королевского фута, или 0,375 мм. Систему свою Фурнье изложил в двухтомном «Руководстве по типографике», содержащем и всевозможные образцы шрифтов^[561]. «Руководство» увидело свет в Париже в 1764–1766 гг., по сама система была разработана Фурпье раньше, еще в 1737 г., о чем свидетельствует короткое описание, вплетенное в книгу «Образцы типографских шрифтов» (Париж, 1742)^[562].

Величину типографского пункта по отношению к королевскому футу Фурнье подсчитал неточно. Его поправил Франсуа Амбруаз Дидо, система которого используется в полиграфии вплоть до сегодняшнего дня. В ее основе лежит пункт, равный 0,3759 мм. 12 пунктов составляют одно цицеро, а четыре цицеро — один квадрат. В Англии и США действует другая система, пункт которой равен 0,3514 мм.

Фурнье усовершенствовал и наборный инструментарий. Он сконструировал и первый типометр, позволявший производить обмеры литер, строк и полос наборного текста.

Изобретения, о которых идет речь, появились в период упадка феодализма и зарождения капиталистических отношений. Они на первых порах способствовали превращению ремесленного полиграфического предприятия в хорошо развитую мануфактуру. В дальнейшем они заложили предпосылки для создания полиграфической машинной техники.

Торцовая ксилография и литография

В XVIII в. основным методом иллюстрирования книги была углубленная гравюра, имевшая при всех своих положительных качествах два серьезных недостатка — трудоемкость изготовления и невозможность одновременного печатания с текстом с наборной формы. Изобразительные возможности ксилографии не шли ни в какое сравнение с углубленной гравюрой, в силу чего этот старый метод применялся лишь для воспроизведения орнаментики.

Возродил ксилографию англичанин Томас Бьюик (1753–1828), который впервые стал гравировать на досках поперечного распила, моделируя объемы белым штрихом^[563]. Доски мастер составлял из сравнительно небольших брусочков, подбирая их таким образом, чтобы направление волокон древесины согласовалось. Шедевры Т. Бьюика — иллюстрированные издания «Всеобщая история четвероногих» (Лондон, 1790) и «История английских птиц» (Лондон, 1797–1804). В этих книгах иллюстрация вторгается в текст, становится его необходимой составной частью. Вскоре торцовая ксилография Т. Бьюика занимает господствующее место в иллюстрировании книги, проникает в журнал и газету. Господство продолжается до 80-х годов XIX в., когда в книгопечатание властно входят фотомеханические способы репродуцирования.

Своеобразной революцией в полиграфии явилось появление нового принципа формирования изображения. В основе всех полиграфических способов, известных со времен Иоганна Гутенберга, а частично существовавших и до него, лежало механическое разделение в пространстве печатающих и пробельных участков формы. В самом конце XVIII в. появился способ, основанный на химическом разделении печатающих и пробельных элементов. Будучи соответствующим образом обработаны, первые из них хорошо воспринимали жирную краску, вторые же — отталкивали ее. Способ получил наименование литографии (от греч. «литое» — «камень»), ибо первоначально изображение формировалось на специально подготовленных каменных плитах. Изобрел литографию немецкий новатор Алоиз Зенефельдер (1771–1834)^[564]. Он сконструировал первый литографский станок и написал учебник по литографии^[565]. Вследствие своей простоты и дешевизны новый репродукционный процесс вскоре же получил широкое распространение; его именовали «гравюрой для бедных».

Печатные машины

Анализируя пути проникновения машины в производство, К. Маркс подчеркнул, что «всякое развитое машинное устройство состоит из трех существенно различных частей: машины-двигателя, передаточного механизма, наконец, машины-орудия, или рабочей машины»^[566]. Промышленная революция, начавшаяся в Европе в конце XVIII в., исходит не от двигателя и не от передачи, но от механизма, непосредственно осуществляющего производственные операции.

Чтобы получить красочный оттиск, необходимо нанести краску на печатную форму, наложить на нее лист и создать давление между листом и формой. Последняя из этих операций была механизирована еще на станке Иоганна Гутенберга, содержавшем в себе некоторые элементы машины. Рабочий-тередорщик действовал здесь лишь как двигательная сила. Орудия такого типа, говорил К. Маркс, «прежде всего вызывают применение животных, воды, ветра как двигательных сил. Отчасти в мануфактурный период, в единичных же случаях уже задолго до него, эти орудия развиваются в машины, но они не революционизируют способа производства»^[567].

Машина, применение которой положило начало промышленной революции, заменяет рабочего, действующего одновременно только одним орудием, таким механизмом, который на протяжении цикла оперирует несколькими орудиями, причем последние получают движение от общего привода. Печатная машина появляется лишь тогда, когда наряду с операцией создания давления было механизировано и нанесение краски.

Изобрел печатную машину немецкий механик Фридрих Кениг (1774–1833)^[568]. В 1803 г. он построил механизированный печатный стан, нажимная доска которого самостоятельно опускалась на форму, предварительно накатанную краской с помощью вращающихся кожаных валиков. Машина была громоздка, обладала низкой производительностью. Рациональное решение проблемы подсказал Кенигу стан глубокой печати. Идея создания печатной машины с плоской формной и цилиндрической давящей поверхностями была сформулирована впервые в патенте, полученном англичанином Уильямом Никольсоиом (1753–1815) в 1790 г.^[569] Предложение это осуществлено не было, и Ф. Кениг, скорее всего, о нем не знал. 30 октября 1811 г. немецкий изобретатель получил в Англии патент на машину с плоской формой, двигающейся возвратно-поступательно, и с давящим цилиндром; такие машины впоследствии назвали плоскопечатными^[570]. К декабрю 1812 г. она была готова и установлена в одной из лондонских типографий. Производительность машины составляла 800 оттисков в час.

Во второй половине 1814 г. Ф. Кениг соорудил плоскопечатную машину с двумя цилиндрами и двумя накладными столами для — подачи бумажных листов. Она была установлена в типографии лондонской газеты «Таймс». 29 ноября 1814 г. подписчики получили номер газеты, который, как о том говорилось в редакционной статье, впервые в истории был оттиснут с помощью «механического аппарата». Эта машина уже печатала до 1100 оттисков в час. В 1816 г. Ф. Кениг построил машину, снабженную остроумным приспособлением для переворачивания листа после нанесения оттиска, а также вторым печатным аппаратом для запечатывания оборотной стороны листа.

Изобретатель продолжал совершенствовать свое детище. В его первых устройствах давящий цилиндр останавливался на время обратного хода талера с печатной формой. Машины такого типа в настоящее время называются стопцилиндровыми. В 1818 г. Ф. Кениг изготовил для лондонской типографии Ф. Тейлора печатающее устройство другого типа — с непрерывно вращающимся цилиндром. Таково было начало широко распространенных вплоть до самого последнего времени двухоборотных плоскопечатных машин.

Изобретение печатной машины и ее внедрение в производство создали предпосылки для возникновения полиграфического машиностроения. «…Машинное производство, — утверждал К. Маркс, — первоначально возникло на не соответствующей ему материальной основе. На известной ступени развития оно должно произвести переворот в самой этой основе… и создать для себя новый базис, соответствующий его собственному способу производства». И далее К. Маркс прямо указывает: «Мануфактура не могла бы создать таких машин, как, например, современный типографский станок» ^[571].

Первый завод полиграфического машиностроения был создан в 1817 г. Ф. Кенигом и его другом Андреа Ф. Бауером (1783–1860) в помещении монастыря Оберцель близ Вюрцбурга. Так возникла существующая поныне фирма «Шнельпрессенфабрик Кениг унд Бауер А. Г.». К 1873 г. фирма изготовила 2000 печатных машин. Отметим, что 393 из них были поставлены в Россию^[572]. Собственное производство печатных машин было организовано в России в 1828–1829 гг. на Александровской мануфактуре в Петербурге, однако выпущено было всего несколько штук ^[573].

Изобретение Ф. Кенига совершенствовалось в разных направлениях. Эдвард Каупер в 1818 г. снабжает машину раскатной плитой, жестко связанной с талером, а Огастес Эппльгет в 1823 г. размещает раскатные валики под некоторым углом по направлению к движению плиты — все это позволило улучшить качество оттисков. В 1824 г. Дэвид Нэпир изобретает захваты для транспортировки листов. Он же конструирует так называемую однооборотную плоскопечатную машину.

Постепенно совершенствовалась система привода талера. В первых аппаратах Кенига для этой цели использовался цевочный механизм. А. Бауер в 1840 г. построил плоскопечатную машину, привод талера которой осуществлялся планетарным зубчатым механизмом. Впоследствии для этой цели был применен кривошипно-шатунный механизм, шатун которой связан с тележкой, перемещавшейся по рельсам (так называемый механизм железнодорожного хода).

При возвратно-поступательном движении талера ограничена возможность повышения производительности плоскопечатной машины. Со временем эта производительность перестала устраивать типографов в связи со значительным ростом тиражности газет и журналов. Так возникли предпосылки для появления ротационных печатных машин, в которых как давящая, так и формная поверхности были уже цилиндричны. Ротационный принцип позволил осуществить построение печатного автомата непрерывного действия:

Принципиальная схема ротации была описана еще в 1790 г. в патенте У. Никольсона. В 1813 г. англичане Ричард Макензи Бэкон и Брайан Донкин получили английский патент № 3757 на ротацию, формный цилиндр которой был выполнен в виде четырехгранника с установленным на его плоскостях шрифтом ^[574]. Самое трудное в этом случае было закрепить шрифт так, чтобы он не выпадал из формы при вращении четырехгранника. Проблему позволила решить стереотипия.

Стереотипом, в самом общем случае, именуют вторичную цельную печатную форму, изготовленную тем или иным способом и представляющую собой точную копию первичной наборной формы, составленной из шрифта и иллюстрационных клише. Начало стереотипии восходит к первым годам XVIII в.; оно связано с именем лютеранского проповедника Иоганна Мюллера (ум. 1710), жившего в Голландии. В 1708–1709 гг. он напечатал в Лейдене несколько молитвенников и Новый завет с латинским и сирийским текстами. Все они были оттиснуты с металлических стереотипов, обладавших большей тиражеустойчивостью, чем обычная наборная форма. Мюллер снимал с наборной формы гипсовую копию — матрицу, в которую затем заливал типографский сплав. Один из сделанных указанным путем стереотипов поныне хранится в Британском музее ^[575]. В 1718 г. этим же способом была напечатана голландская Библия.

Опыты гипсового матрицирования продолжил шотландский ювелир Уильям Гед (ум. 1749). В 1739 г. он напечатал в Эдинбурге со стереотипов «О заговоре Катилины» и «Югуртинскую войну» Кая Саллюстия.

Гипсовое матрицирование отличалось серьезными недостатками. Стереотипы значительно лучшего качества удалось получить с матриц, изготовленных из папье-маше — легко поддающейся формовке массы, основу которой составляет бумага. Изобрел и опробовал бумажное матрицирование лионский наборщик Клод Жену в 1829 г.

Использовать стереотип в качестве формы для ротационной печатной машины додумался впервые англичанин Эдвард Каупер в 1816 г.^[576] Плоский стереотип, полученный еще с гипсовых матриц, он с помощью несложного приспособления изгибал и натягивал на формный цилиндр. Машину Каупера установили в типографии Государственного банка и печатали на ней бумажные деньги.

В 1845 г. были отлиты полуцилиндрические стереотипы, которые применяются в ротационной печатной технике вплоть до сегодняшнего дня. Однако первые ротации конструировались для обычных наборных форм. Одним из первых изобретателей ротационных машин, внедренных в производство, был англичанин Огастес Эппльгет (1787–1871). Он занимался усовершенствованиями в стереотипии, получив первый патент в этой области еще в 1818 г., затем вместе с Э. Каупером строил плоскопечатные машины, одна из которых, установленная в типографии газеты «Таймс» в 1827 г., имела четыре цилиндра и давала до 5000 оттисков в час. Для той же типографии Эппльгет в 1848 г. соорудил ротацию, основу которой составлял большой формный цилиндр с закрепленными на нем шрифтом и клише^[577]. В отличие от современных машин ось цилиндра размещена вертикально. Вокруг формного цилиндра Эппльгет установил восемь меньших по диаметру печатных цилиндров, бумажные листы к которым подавали восемь рабочих. Машина печатала до 12 000 оттисков в час.

Значительный шаг вперед в совершенствовании полиграфического оборудования вообще и печатных машин в частности сделала всемирно известная фирма, основанная в США англичанином Робертом Хоэ (1784–1833). Предпринимательской, но и изобретательской деятельностью с успехом занимались его сын Ричард и особенно внук Роберт-младший.

В 1846 г. фирма «Р. Хоэ» начала сооружать ротации, которые именовались «молниеносными» или «револьверными». В Англии машины установили в типографиях газет «Таймс» и «Дейли Ньюс». Здесь их образно называли «мамонтами». Наборная форма была закреплена на большом, горизонтально установленном цилиндре диаметром около 1,5 м. Вокруг формного цилиндра размещалось 10 печатных. Около них на платформах, закрепленных на разной высоте, стояли рабочие-накладчики, подававшие бумажные листы в машину. Габариты «мамонта» 10,5×3,6×5,4 м, производительность доходила до 25 000 оттисков в час ^[578].

Подлинную революцию в печатной технике совершила машина, запатентованная в 1865 г. американцем Уильямом Баллоком (1813–1867). Она печатала с полуцилиндрических стереотипов на бумажном полотне, сматываемом с рулона. Ротация была значительно компактнее, чем «мамонт» Р. Хоэ. Ее установили в типографии газеты «Филадельфиан Инквайер», где она печатала 10 000 экземпляров восьмистраничных номеров в час. В 1869 г. изобретатель Уолтер Скотт снабдил машину Баллока фальцевальным аппаратом.

Говоря о механизации печатных процессов, происходившей во второй и третьей четвертях XIX в., необходимо упомянуть и о тигельных печатных машинах. Снабженные плоскими формной и давящей поверхностями, они на первых порах были не больше чем механизированными типографскими станами. Как известно, механизировать стан пытался еще Фридрих Кениг, который впоследствии пошел более рациональным путем. Между тем тигельные машины, значительно уступая плоскопечатным и ротационным в производительности, позволяли добиться более высокого качества печати, что особенно сказывалось при изготовлении малотиражной и малоформатной продукции.

Одну из первых тигельных печатных машин соорудил в Бостоне в 1830 г. американец Айзек Адам. Форма здесь была установлена вертикально, а давящей поверхности (тиглю) сообщалось качательное движение. В дальнейшем появилось немало разновидностей тигельных машин, причем конструировали их преимущественно изобретатели из США: Дж. Гордон, Д. М. Галли, Д. Гольдинг. Отсюда и то название, под которым эти машины известны в нашей старой литературе, — «американки».

Внедрение печатных машин в производство послужило базой промышленной революции в полиграфии.

Фотомеханические способы репродуцирования

Промышленная революция в корне изменила и стародавние методы воспроизведения иллюстраций в печатных книгах. В XIX в. были созданы многочисленные фотомеханические способы репродуцирования, в основе которых лежит фотография — искусство получать с помощью химического действия света стойкие изображения предметов и явлений реально существующей жизни.

Фотография в современном понимании этого слова представляет собой комплекс открытий и технических усовершенствований, сделанных на протяжении многих десятилетий. Говоря о ее изобретателях, чаще всего называют три имени. Жозеф Нисефор Ньепс (1765–1833) сфотографировал в 1824 г. вид, открывающийся из окна его лаборатории, получив позитивное изображение на пластине, покрытой светочувствительным слоем сирийского асфальта. К 1839 г. Луи Жак Манде Дагер (1787–1851) завершил создание практичного фотографического процесса с использованием йодированных серебряных пластин; процесс получил название дагеротипии. Наконец англичанин Уильям Генри Фокс Тальбот (1800–1877) ввел в практику фотографии негативно-позитивный процесс, позволивший получать сколь угодно большое количество копий первоначально изготовленного снимка ^[579].

В фотографии видели соперницу книгопечатания, но она стала лучшей помощницей типографского станка. Фотография, как и полиграфия, это — процесс множественного воспроизведения отпечатков. Но краска в этом процессе не участвует. Конкурировать с книгопечатанием фотография не может, ибо фотографические отпечатки во много раз дороже полиграфических, да и скоростей таких, как на печатной машине, добиться не удается. Смысл использования фотографии в книгопечатании состоит в рационализации процессов изготовления сначала иллюстрационных, а затем и текстовых форм.

Первоначально пытались превратить в печатную форму сам дагеротип. Для этого использовали гальванотехнику — электролитический метод нанесения металлических покрытий и воспроизведения в металле копий рельефных поверхностей. Изобрел гальванотехнику в 1836 г. российский академик Борис Семенович Якоби (1801–1874) ^[580]. Он же впервые получил электролитические копии дагеротипов. Гальванопластика и дагеротипия положены в основу многочисленных полиграфических репродукционных процессов, таких, например, как гальванография, изобретение которой связывают с именем профессора Мюнхенского университета Франца фон Кобелля (1803–1875).

Попутно отметим, что гальванотехника применялась в полиграфии и для увеличения тиражеустойчивости печатных форм путем покрытия их твердым металлическим слоем, а также для изготовления гальваностереотипных копий оригинальных форм. Первые гальвано изготовила еще в 1839 г. петербургская Экспедиция заготовления государственных бумаг. Здесь же Евгений Иванович Клейн разработал электролитический способ железнения печатных форм ^[581].

Важный этап в истории фотомеханики связан с весьма примечательным открытием, сделанным в 1839 г. шотландцем Манго Понтоном (1801–1880), который установил, что раствор хромовокислого калия обладает светочувствительностью. У. Тальбот смешал хромовокислый калий с желатиной, покрыл этим составом пластину и проэкспонировал ее. На освещенных местах желатина задубилась — потеряла способность набухать и растворяться в воде. Это примечательное свойство хромированных коллоидов впоследствии было положено в основу растровой глубокой печати, фотолитографии, фототипии, гелиогравюры и многих других фотомеханических способов репродуцирования.

В 1855 г. французский фотограф Альфонс Луи Пуатевен (1819–1882) установил, что проэкспонированный и проявленный водой слой хромированного коллоида ведет себя подобно литографской печатной форме — набухшие участки его не воспринимают краски. Пуатевен покрыл литографский камень хромированной желатиной, проэкспонировал на этот слой изображение, проявил его и покрыл краской. Свой способ он назвал фотолитографией. Легко заметить, что литографский камень в этом случае участия в процессе не принимал — он использовался лишь в качестве подложки. Подлинная фотолитография описана в анонимном издании «Фотография, или Искусство снимать совершенно сходно с природою в продолжении нескольких минут и в желаемом цвете изображения, портреты и ландшафты на металлы, бумагу, стекло и камень». Книга вышла в Москве в 1855 г.; некоторые историки считают, что ее автором был первый русский фотограф Алексей Федорович Греков (около 1800 — после 1855) ^[582]. Один из разделов называется «Фотолитография, или Фотография на камне». Здесь описан способ фотографического перевода изображения на литографский камень с помощью светочувствительных солей окиси железа.

Метод А. Пуатевена был впоследствии положен в основу высококачественного репродукционного процесса — фототипии, изобретателями которого считают мюнхенского фотографа Йозефа Альберта (1825–1886) и чешского ученого-фототехника Якуба Гусника (1837–1916)^[583].

В фототипии печатающей поверхностью является сам хроможелатиновый рельеф. Иллюстрационную форму можно получить и снимая копию этого рельефа. Соответствующий способ вошел в историю книгопечатания под названием гелиографии. Получивший наиболее широкую известность гелиографический метод был разработан в середине 60-х годов XIX в. Георгием Николаевичем Скамони (1835–1907) ^[584], техническим экспертом петербургской Экспедиции заготовления государственных бумаг. Скамони интересовался и фотомеханическим микрорепродуцированием^[585]. Эти труды впоследствии, уже в XX в., выросли в перспективную отрасль микропринтирования.

Третье, по времени самое позднее направление в попытках использовать свойство хромированной желатины задубливаться на свету состояло в получении печатной формы путем травления металлической пластины через частично задубленный слой коллоида. Чешский художник Карел Клич (1841–1926) положил этот метод в основу нового способа изготовления формы глубокой печати — гелиогравюры; первые опыты были предприняты в 1879 г.^[586]

Репродукционные процессы, о которых шла речь выше, связаны с изготовлением форм плоской или глубокой печати. Но ни гелиогравюру, ни фототипию нельзя печатать одновременно с текстом, воспроизведенным с наборной типографской формы. Задача состояла в том, чтобы разработать фотомеханический репродукционный метод, позволявший получать иллюстрационную форму высокой печати. Острую нужду в таких формах испытывала иллюстрированная периодика, которая во второй половине XIX в. переживала период бурного роста.

В марте 1850 г. француз Фирмен Жилло (1820–1872) получил патент на способ, первоначально называвшийся жиллотажем, а затем цинкографией. Он переводил красочное изображение с литографского камня на цинковую пластину, которую затем погружал в ванночку с азотной кислотой. Это был как бы офорт наоборот, печатающие элементы выходили не углубленными, но возвышенными. Г. Н. Скамони упростил способ, осуществив фотографический перенос изображения на цинк. Так появилась фотоцинкография. В промышленную практику она вошла в 70-х годах XIX в.

Поиски в области штриховой фотоцинкографии подготовили почву для первых опытов репродуцирования полутоновых оригиналов — произведений живописи, фотографий. Чтобы изготовить форму высокой печати для передачи таких оригиналов, их нужно предварительно разложить на микроштрих, одинаковый по интенсивности тона, но различный по величине. Для этой цели предназначено специальное приспособление — растр. Фотографический способ изготовления сетчатого растра был предложен в 60-х годах XIX в. известным фототехником Львом Викентьевичем Варнерке (1837–1900).

Над созданием фотомеханического метода репродуцирования полутоновых оригиналов с использованием растра работали многие изобретатели в разных странах. В России такими опытами занимался картограф Степан Дмитриевич Лаптев (ум. 1904), в США — Фредерик Айвс. Решающих успехов добился мюнхенский гравер Георг Мейзенбах (1841–1912), способ которого получил название автотипии^[587]. Первую автотипию Мейзенбах получил 2 августа 1881 г., используя растр в виде системы нарисованных на прозрачном листе бумаги параллельных линий. В дальнейшем он начал гравировать такие линии на стекле. Экспонирование изображения при этом приходилось осуществлять в два приема, поворачивая растр на 90°. В 1896 г. фотограф из Филадельфии Макс Леви взял два растра Мейзенбаха, разместил их так, чтобы линии пересекались под прямым углом, и склеил между собой канадским бальзамом. Такие растры позволили воспроизводить изображения с разрешающей способностью до 3000 точек на один сантиметр. На протяжении почти 70 лет автотипия оставалась господствующим способом репродуцирования полутоновых изображений в газетах и журналах.

Наборные машины

«Современный наборщик работает совершенно таким же образом, как работали его предшественники много веков тому назад. Само собою разумеется, что в наш век, век пара и электричества, такая работа должна казаться крайне медленной»^[588]. Эти слова написаны в 1896 г. Промышленная революция, которая восторжествовала в печатных цехах типографий, в наборных и брошюровочно-переплетных цехах только-только начиналась.

Правда, первое известие о механизации наборного процесса относится еще к 1783 г. Сохранилось оно в Архиве Академии наук СССР^[589]. Речь идет о сооруженной в Петербурге, но кем — неизвестно, машины, которая непосредственно изготовляла матрицу текстовой формы.

Широкие исследовательские и конструкторские поиски в области механического набора начались в XIX в. Первый патент на наборную машину был выдан 24 марта 1822 г. англичанину Уильяму Черчу^[590]. С каждым годом все большее количество изобретателей увлекалось волнующей, но, казалось, недостижимой проблемой механизации набора. С 1822 по 1860 г. в Англии было выдано 57 патентов на наборные машины^[591]. Большинство из них, однако, осталось на бумаге и в металле осуществлено не было. Первой машиной, работавшей в типографии, стал «Пианотип», запатентованный в 1840 г. Джеймсом Хедденом Янгом и Адриеном Делькамбром. Имеются сведения, что действительным изобретателем этого аппарата был Генри Бессемер (1813–1898), прославивший свое имя созданием известного способа получения стали.

Некоторое распространение получила машина Тимоти Эльдена (1819–1858), над которой изобретатель начал работать 19 лет от роду и трудился до последнего дня. Более широко была известна машина Роберта Гэттерслея, защищенная патентом в 1857 г.^[592] Она имела производительность до 7500 знаков в час и применялась в полиграфии вплоть до начала первой мировой войны. Сравнительно большой успех выпал на долю аппарата Карла Кастенбайна. Его детище с успехом работало в типографии газеты «Таймс», а также на полиграфических предприятиях Дании, Германии, Австро-Венгрии, США, Италии.

Машины Черча, Гэттерслея, Кастенбайна и многих других новаторов составляли текстовую печатную форму из отдельных литер, предварительно заложенных в магазин аппарата. Это было самым простым решением проблемы механизации набора. Почти все они действовали в паре с разборными устройствами, да и вообще были сложны и дорогостоящи. Вместе с тем в этих машинах были отработаны отдельные узлы (клавиатура, магазины и др.), которые в дальнейшем на протяжении многих лет верой и правдой служили делу механизации. В этой связи нужно сказать и о первых автоматических наборных машинах, управляемых с помощью перфорированной ленты. Помянутый принцип программирования применительно к наборному процессу был впервые описан в патенте англичанина Данкена Маккензи, выданном 5 августа 1848 г.^[593]

Первую действующую автоматическую наборную машину построил в 1867 г. русский изобретатель Петр Петрович Княгининский (1839-около 1877). Его «Автомат-наборщик», защищенный патентами во многих странах мира, успешно работал в 1870 г. на Всероссийской мануфактурной выставке в Петербурге^[594]. Близкие по конструкции машины в 70-х годах XIX в. активно эксплуатировал английский издатель Александр Мэкки, основатель популярной газеты «Манчестер Гардиан».

Следующим этапом в развитии наборной техники были так называемые матрицевыбивальные машины. Наибольшей популярностью среди них пользовался «Стереограф» разностороннего изобретателя Иосифа Николаевича Ливчака (1839–1914), установленный в 1875 г. в типографии газеты «Виленский вестник», а в дальнейшем работавший в Варшаве ^[595].

Строил матрицевыбивальные машины и немецкий новатор Отмар Мергенталер (1854–1899), работавший в США. В 1886 г. он сделал решающий шаг в механизации наборного процесса, запатентовав машину, которая сначала набирала в строки матрицы отдельных шрифтовых знаков, выключала эти строки, а затем отливала по ним цельные блоки текстового набора^[596]. Машина эта, широко известная под фирменным наименованием «Линотип», была первым наборным аппаратом, получившим массовое распространение в полиграфической промышленности различных стран. Уже в 1904 г. в мире работало 10 тысяч линотипов, а к 1954 г., когда отмечалось столетие со дня рождения изобретателя, их было уже 100 тыс. Промышленное изготовление строкоотливных наборных машин было прекращено лишь в 1976 г. в связи с успехами фотографического набора^[597].

Значительно менее, чем «Линотип», был распространен «Типограф» — строкоотливная наборная машина, изобретенная в США в 80-х годах XIX в. Дж. Р. Роджерсом. «Типограф» серийно выпускался в Германии вплоть до второй мировой войны.

Американский конструктор Тольберт Ланстон (1844–1913) использовал принцип предварительного программирования набора с помощью перфорированной ленты для управления буквоотливной машиной. Изобретенный им в 1897 г. комплект из двух машин получил наименование «Монотип». Монотипу суждено было занять второе место (после линотипа) в парке наборных машин XX в.^[598]

Брошюровочно-переплетные машины

Дольше всего ручной труд удерживался в брошюровочно-переплетных цехах. Но и здесь во второй половине XIX в. появляются первые машины.

Отпечатанные листы необходимо сфальцевать таким образом, чтобы получить тетрадку — основу будущего книжного блока. Операция эта долго осуществлялась вручную, пока в 1851 г. американцы Цирус и Эдвин Чемберы не изобрели фальцевальной машины. Ее основой был тупой и широкий нож, который сгибал лежащий на столе лист и проталкивал его в щель, за которой были помещены вращающиеся валики, выглаживавшие сгиб. Лист на первых порах подавал специальный рабочий. Но в 1907 г. лейпцигская фирма «А. Гутберлет» выпустила на рынок автоматическую фальцевальную машину, снабженную самонакладом и листоприемным устройством.

Производительность ножевой фальцевальной машины была невысока. Увеличить скорости фальцевания помогло изобретение немецкого инженера Георга Шписса, который в 1923 г. построил первую кассетную фальцевальную машину.

После того как тетради сфальцованы, их нужно подобрать таким образом, чтобы они составили книжный блок. Идею листоподборочной машины выдвинул впервые в 60-х годах XIX в. вологодский чиновник Александр Львович Четверухин^[599]. Первые действующие машины появились намного позднее.

Отдельные тетради блока нужно скрепить друг с другом. Со времен Гутенберга, а может быть, и раньше операцию шитья блока производили на примитивном швальном станке. Немецкий изобретатель Гуго Бремер в 1879 г. сконструировал машину, скреплявшую тетради проволочными скобами. Но при этом качество блока было низким, скобы со временем ржавели и разрушали бумагу. В 1883 г. фирма «Братья Бремер» выпустила на рынок первую ниткошвейную машину. В дальнейшем, уже в середине XX в., в типографиях появились ниткошвейные автоматы, снабженные тетрадными самонакладами и всевозможными контрольно-управляющими устройствами.

Среди разнообразных операций переплетного мастерства немаловажное место занимает разрезка листов и обрезка блоков. Первый патент на бумагорезальную машину был выдан англичанину Эдварду Коуперу еще в 1813 г. В дальнейшем в этой области трудились англичанин Олдхем, французы Тироль и Массикво, немец Шперлинг. Практичную одноножевую машину построил в 1858 г. в Лейпциге Карл Краузе. Он же в 1877 г. начал изготовлять трехножевые машины для обрезки блоков.

Уже в XX в. были изобретены крышкоделательные, книговставочные и другие переплетные машины^[600].

Глубокая ракельная печать и офсет

В самом конце прошлого века появились новые печатные процессы, получившие широкое распространение уже в наши дни и существенно потеснившие высокую печать.

Изобретенная Карелом Кличем гелиогравюра была ручным процессом. Пытаясь механизировать операцию удаления краски с пробельных участков формы, Клич пришел к созданию глубокой ракельной печати. Он спроецировал на поверхность покрытой светочувствительным слоем формной пластины, помимо изображения оригинала, также и негативный сетчатый растр с непрозрачными точками и прозрачной системой перекрещивающихся линий. После соответствующей обработки на поверхности формной пластины возникла совокупность ячеек различной глубины, отделенных одна от другой решеткой пробельных участков. Пластину закатывали краской, а затем снимали ее с непечатающих участков ракельным ножом, опорной поверхностью для которого служила помянутая решетка.

Первую машину ракельной глубокой печати К. Клич построил в Англии в 1890 г. Для распространения нового способа много сделали немецкие инженеры Эдуард Мертенс (1860–1919) и Эрнст Рольффс (1859–1939) ^[601]. Мертенс в 1900 г. запатентовал рациональный способ переноса изображения на формный цилиндр с помощью пигментной бумаги. Сам же растрированный цилиндр и способ его очувствления разработал Рольффс.

По проекту Мертенса в 1910 г. была сооружена рулонная ротация глубокой печати. 1 апреля 1910 г. на ней отпечатали пасхальный номер газеты «Фрайбургер Цайтунг» с текстом, воспроизведенным с набора, и иллюстрациями — с формы глубокой печати. В 1914 г. английский еженедельник «Иллюстрейтид Лондон Ньюс» целиком перешел на способ глубокой печати.

Основные этапы на пути совершенствования машинной техники глубокой печати знаменовали ротации «Каскад лити» (1925 г.), «Дюрер» (1.928 г.), «Рембрандт» (1935 г.) и «Гольбейн» (1949 г.), сконструированные немецким инженером Карлом Шюнеманом.

Прототип второго нового печатного процесса — офсета — восходит к 1880 г., когда француз Вуарен использовал резиновый цилиндр для передачи красочного изображения с формы плоской печати на грубые сорта бумаги. Аналогичный принцип дал хорошие результаты и при печати на жести. Опыты Вуарена были забыты. Идею эту возродили к жизни в начале XX в. американец Айра Рубел (ум. 1908) и работавший в США немец Каспар Герман (1871–1934). Сущность их способа, получившего название офсетной печати, состояла в том, что красочное изображение переносится с формного цилиндра через промежуточный эластичный цилиндр на бумагу, прижимаемую к эластичной поверхности печатным цилиндром. В 1905 г. фирма «Поттер Принтинг Пресс» построила по проекту А. Рубела ротационную машину офсетной печати. В Европе первая листовая офсетная ротация была сооружена в 1907 г. фирмой «К. Г. Редер» по проекту К. Германа. Тот же изобретатель год спустя сконструировал рулонную офсетную ротацию с двумя формными и двумя офсетными цилиндрами, между которыми пропускается бумажное полотно^[602]. Определенные этапы в становлении машинной офсетной печатной техники знаменовали листовые одно- и двухкрасочные машины «Роланд» (1911 г.), «Планета» (1923 г.), «Планета-Квинта» (1926 г.), «Планета-Терция» (1928 г.).

Попутно упомянем и о своеобразном варианте офсета — печати не с двумя, как в офсете, а с тремя переносами красочного изображения. По имени изобретателя Ивана Ивановича Орлова (1861–1928) способ назван «орловской печатью». Он по сей день используется для воспроизведения ценных государственных бумаг, и прежде всего кредитных, казначейских и банковских билетов ^[603].

Фотонаборные машины

Появление новых способов печати поставило перед изобретателями вопрос о рационализации наборного процесса. При воспроизведении текста с помощью этих способов отпадает нужда в металлическом наборе, рассчитанном на большие тиражи и высокое удельное давление. Решение задачи было найдено с появлением фотонаборных машин.

Идею фотографического набора выдвинули в 1894–1895 гг. венгр Ено Порцхольт и англичанин Уильям Фриз-Грин (1855–1921). Первую действующую машину построил в 1895–1896 гг. Виктор Афанасьевич Гассиев (1879–1962) ^[604]. В XX в. было сконструировано и построено большое количество различных фотонаборных машин, но в производство они были широко внедрены лишь после второй мировой войны ^[605].

Первые получившие распространение фотонаборные машины строились на базе строко- и буквоотливной техники. В 1946 г. американская фирма «Интертайп» выпустила опытный образец машины «Фотосеттер». Серийное производство их началось в 1951 г. В 50-60-х годах они пользовались определенной популярностью, но преимущественно в США и Канаде. В Европе более широкое применение нашла машина «Монофото», опытный образец которой был продемонстрирован в 1954 г. В основу конструкции этого аппарата положен «Монотип» Т. Ланстона с заменой отливных узлов фотографическими. К 31 марта 1970 г. в Европе работало 289 машин «Монофото» — примерно 30 % всего европейского парка фотонаборной техники^[606].

«Фотосеттер» и «Монофото» — машины с оптикомеханическим выбором знака. Отбор знака и вывод его на оптическую ось осуществлялись в принципе теми же методами, что и отбор матрицы и транспортировка ее к отливному устройству в машинах так называемого горячего набора. Более высокую производительность имеют машины с электронно-оптико-механическим выбором знака. Основой для создания таких машин послужило изобретение французов Рене Хигонне и Луи Мойру. В качестве знаконосителя здесь применен непрерывно вращающийся матричный диск, причем отбор знака и точное фиксирование его прохождения мимо объектива фотографического устройства осуществлялись средствами электроники. Первый опытный образец под названием «Люмитайп» был продемонстрирован в 1949 г. В дальнейшем машина выпускалась под наименованием «Фотон». К началу 1960 г. было продано 88 «Фотонов», в основном в США. В 1965 г. на рынке появилась модернизированная модель «Фотон 713», в которой литерный диск заменен барабаном.

Успех «Фотонов» побудил фирмы наборного машиностроения заняться исследовательскими поисками в области фотонаборных машин с непрерывно вращающимися дисками или барабанами. В 1964 г. фирма «Гаррис-Интертайп» впервые экспонировала машину «Фототроник», а в 1969 г. фирма «Монотайп» — машину «Монофото 600».

Параллельно с совершенствованием фотонаборных машин с подвижными литероносителями велись исследовательские поиски в области машин, в которых литероносители неподвижны. Занималась этим преимущественно фирма «Мергенталер Линотайп», все еще продолжавшая изготовлять линотипы. В 1954 г. фирма продемонстрировала фотонаборную машину «Линофильм», управляемую перфорированной лентой, а четыре года спустя начала их серийный выпуск. В 1964 г. на смену этой машине пришел высокоскоростной бесклавиатурный аппарат «Линофильм-Квик», программу для которого готовил электронный печатно-программирующий аппарат «Лино-Квик».

Базой научно-технической революции многих отраслей народного хозяйства в послевоенные годы стали электронные вычислительные машины (ЭВМ). Использовать их в наборной технике впервые предложили Г. Бальфур, А. Бланшар и Ф. Реймонд в 1954 г. В июле 1961 г. М. Барпет в Массачусетском технологическом институте изготовил на ЭВМ программу для управления машиной «Фотон». В Англии аналогичные опыты применительно к машине «Монофото» проводил К. Дункан.

В начальный период считали, что задача ЭВМ в наборной технике — осуществить автоматическое строкоделение, а затем и грамматически правильный перенос слов с одновременной выключкой строки. В дальнейшем их стали использовать и для корректуры текста. Но наиболее перспективным направлением в этой области стало использование запоминающих блоков ЭВМ в качестве своеобразных литероносителей, емкость которых практически неограниченна. Это создало предпосылки для их применения в фотонаборных машинах с электронно-лучевыми трубками (ЭЛТ). Первые опыты воспроизведения штриховых знаков на экране ЭЛТ были предприняты еще в 1938 г. инженером ленинградского завода «Светлана» И. П. Полевым. Однако прошло около 10 лет, прежде чем эту идею связали с задачами наборной техники. Заявка на первую фотонаборную машину с ЭЛТ была подана фирмой «Мергенталер Линотайп» в 1948 г., а спустя четыре года американский инженер Джозеф Т. Макнейни создал фотонаборную машину с ЭЛТ, воспроизводящей знак без развертки. На базе этого предложения сконструировано наборно-печатающее устройство «Карактрон», широко использовавшееся в устройствах для знаковой индикации.

Другое решение вопроса состояло в проецировании комплекта шрифтовых знаков на фотокатод ЭЛТ, осуществляющий отбор необходимого знака и его воспроизведение на экране. Этот принцип положен в основу машины «Линотрон 1010», которую фирма «Мергенталер Линотайп» начала изготовлять в 1966 г. Ее максимальная производительность до 10 000 знаков в секунду.

В мае 1966 г. западногерманская фирма «Р. Хелл» экспонировала фотонаборную машину «Дигисет», конструкторы которой впервые отказались от вещественного литероносителя с визуально воспринимаемыми знаками. Отныне в наборной технике начинает использоваться принцип предварительного цифрового кодирования конфигурации знаков с использованием в качестве запоминающих устройств сначала магнитных лент, а затем и магнитных дисков.

Новейшие поиски в области фотонаборных машин связаны с лазерным экспонированием знаков, представленным, например, в системе «Линотрон 101», выпущенной в 1983 г.

Встречая XX век, человечество одновременно отмечало 500-летие со дня рождения Иоганна Гутенберга. Книгопечатание к этому времени превратилось в широко развитую и в высокой степени механизированную отрасль промышленности.

Недалеко уже 600-летие со дня рождения великого изобретателя. За последние 80–90 лет полиграфическая техника сделала поистине впечатляющие успехи.

XVIII в. стал в книгопечатании периодом перехода от машин, механизирующих отдельные производственные операции, к автоматическим системам машин. Были созданы автоматизированные линии в брошюровочнопереплетных цехах. Изобретатели выдвинули проекты полностью автоматизированных типографий.

В последнее время появились портативные системы для совокупной переработки текстовой и иллюстрационной информации^[607], в основе которых лежит микрокомпьютерная и микропроцессорная техника. Тенденция миниатюризации, крепнущая от года к году, а также значительное снижение стоимости электронных устройств уже сегодня сделали такие системы портативными и дешевыми. Они становятся доступными для личного употребления. В процессе самой первой перепечатки рукописи одновременно с машинописным оригиналом создается программа, записанная на магнитных дисках. По данным Американской ассоциации издателей, в 1984 г. 60 % авторов применяли персональные микрокомпьютеры при подготовке рукописей, 75 % авторов предпочитают сдавать рукопись в издательство в виде магнитных дисков^[608]. Авторская и редакторская правки вносятся непосредственно в программу На наших глазах возникает принципиальное новое электронное книгоиздание.

Тенденции, которые заметны уже сегодня, позволяют говорить о грядущем отмирании формных процессов. Программа, изготовленная совместными усилиями автора и издательства, может управлять так называемой переменной печатной формой, непосредственно изготовляющей красочные оттиски.

Научно-техническая революция в полиграфии, современниками которой мы являемся, — закономерный результат многовекового развития книгопечатания, у истоков которого стоит великое изобретение Иоганна Гутенберга.