Иосиф Трумпельдор. Гехолуц. Новый путь: Биография. Воспоминания. Статьи.

Александр Шульман. "Хорошо умереть за Родину!"

Жизнь Иосифа Трумпельдора

Хорошо умереть за Родину!" — эти слова Иосифа Трумпельдора знает каждый израильтянин. Человек-легенда, символ мужества и сионизма, Иосиф Трумпельдор широко известен в мире — его именем названы улицы и площади, кибуцы, спортивные клубы и общественные организации. "Завет Трумпельдора" — так в переводе с иврита звучит название сионистского военизированного молодежного движения "Бейтар", внесшего огромный вклад в создание государства Израиль и формирование его Вооруженных сил.

Впрочем, и сегодня дела и жизнь Трумпельдора остаются неведомы русской публике — в России не опубликованы до сих пор не только его литературное наследие, но и биография героя.

Во многих энциклопедиях мира статьи об Иосифе Трумпельдоре начинаются со слов: "Иосиф Зеевич (Владимирович) Трумпельдор (1880, Пятигорск — 1920, Тель-Хай) — еврейский политический и общественный деятель, российский военный, один из наиболее известных активистов сионистского движения. Организатор отрядов еврейской самообороны в поселениях еврейских репатриантов Палестины".

Владимир-Зеев Жаботинский, товарищ и единомышленник Трумпельдора, описал его так: "Вид у него был северянина, можно было принять и за шотландца или шведа. Рост выше среднего; тонкий, жесткие русые волосы коротко подстрижены, выбрит чисто, губы бледные, со спокойной улыбкой... Он был хорошо образован, большой начетчик в русской литературе — читал даже вещи, которых никто не читал, Потебню и т. п. — и помнил каждую прочитанную строчку. Был у него ясный и прямой рассудок; был мягкий и тихий юмор, помогавший ему тотчас отличать важную вещь от пустяка. Но и о важных вещах он умел говорить просто. Говорил он трезво, спокойно, без сентиментов и пафоса, и без крепких слов. В последнем отношении даже русская казарма не повлияла. От него я ни разу не слышал бранного слова, кроме разве одного: "шельма этакий". По-еврейски любимое выражение его было "эйн давар" — ничего, не беда, сойдет... В его комнате был совершенно девичий порядок, платье было вычищено: всё его обхождение было спокойно и учтиво; и он издавна был вегетарианец, социалист и ненавистник войны — только не из тех миролюбцев, которые прячут руки в карман и ждут, чтобы другие за них воевали".

За этими скупыми строками скрыта жизнь, похожая на авантюрный роман и посвященная идее возрождения Еврейского Государства. Попробуем шаг за шагом восстановить цепь событий жизни Иосифа Трумпельдора.

Глава 1. Сын кантониста

Иосиф Трумпельдор родился 21 ноября 1880 года в городе Пятигорск Терской области в семье отставного николаевского солдата из кантонистов фельдшера Владимира (Вульфа-Зеева) Самойловича Трумпельдора (1838-1916) и Федосьи (Фрейды) Трумпельдор (1840-1917).

Старому солдату выпало служить в русской армии при двух императорах и воевать за Россию. О службе в кантонистах, о войнах и былых боевых походах Владимир-Зеев Трумпельдор любил рассказывать в кругу семьи.

Воспоминания отца о детстве, проведенном в кантонистском батальоне, и об армейской службе, длившейся 25 лет, несомненно оказали влияние на Иосифа Трумпельдора и на выбор им жизненного пути.

Рассказы о трагической судьбе малолетних еврейских солдат-кантонистов из поколения в поколение передаются в семьях российских евреев. И в моей семье хранится память о прапрадеде, в возрасте восьми лет похищенном вербовщиками русской армии из родного литовского местечка и сданном в солдаты.

По указу царя Николая I от 26 августа 1827 года была установлена повышенная норма призыва в армию для евреев, которая была в три раза больше, чем для русских. Если у русских раз в два года брали в армию по семь рекрутов с тысячи человек, то у евреев стали брать по десять рекрутов с тысячи человек ежегодно. Во время войн нормы призыва евреев еще более увеличивались. Всего с 1827-го по 1914 год были призваны и прошли службу в Русской армии более 2 миллионов евреев.

В отличие от русских, евреев призывали в армию не с восемнадцати, а с двенадцати лет. Зачастую еврейских детей забирали в армию в возрасте и 8-9 лет. Малолетних евреев направляли в батальоны кантонистов "для приготовления к военной службе", где они проходили службу до 18-летнего возраста, а затем их переводили в солдаты, состоявшие на действительной воинской службе. Годы пребывания в кантонистах не засчитывали в армейский срок, а срок этот был в николаевской армии — двадцать пять бесконечных лет.

Еврейских детей, набранных в кантонисты, гнали в пешем строю вглубь России — на Волгу и в Сибирь, где их ждали кантонистские батальоны. Весь этот путь был усеян трупами. Герцен в "Былом и Думах" описал свою встречу на дороге в глубине России с колонной еврейских детей, которых гнали на службу в кантонистские батальоны.

Он приводит слова офицера, сопровождавшего колонну детей-кантонистов:

"Набрали ораву жиденят восьми-девятилетнего возраста. Сначала, было, их велели гнать в Пермь, да вышла перемена, гоним в Казань. Беда, да и только, треть осталась на дороге (и офицер показал пальцем в землю). Половина не доедет до назначения, — прибавил он... — Мрут как мухи... Привели малюток и построили в правильный фронт. Это было одно из самых ужасных зрелищ, которые я видал, — бедные, бедные дети! Мальчики двенадцати, тринадцати лет еще как-то держались, но малютки восьми, девяти лет... Ни одна черная кисть не вызовет такого ужаса на холст. Бледные, изнуренные, с испуганным видом, стояли они в неловких, толстых солдатских шинелях со стоячим воротником, обращая какой-то беспомощный, жалостный взгляд на гарнизонных солдат, грубо равнявших их; белые губы, синие круги под глазами показывали лихорадку или озноб. И эти больные дети без уходу, без ласки, обдуваемые ветром, который беспрепятственно дует с Ледовитого моря, шли в могилу".

Кантонистские батальоны по праву называли "детской каторгой". Кантонистский закон был такой: девять забей насмерть, десятого живым представь. Ну, и представляли...

В кантонистских батальонах пытками и голодом пытались склонить еврейских детей к крещению и разрыву всех связей с еврейским народом. Тем, кто крестился, давали русские имена и фамилии. Так что сегодня в России многие Ивановы, Петровы, Сидоровы и не догадываются, что когда-то их предками были религиозные евреи. Несмотря на жестокие пытки, сломить и принудить к крещению удавалось далеко не всех еврейских кантонистов. Многие из них с честью прошли кантонистский ад и остались евреями.

Всего в царствование Николая I этот мученический путь прошло не менее пятидесяти тысяч еврейских мальчиков.

Понятно, что выжить в кантонистских батальонах и остаться евреями могли только самые физически крепкие и морально стойкие еврейские ребята. Выйдя из кантонистского батальона в возрасте восемнадцати лет, они тянули солдатскую лямку еще целых 25 лет. При выходе в отставку николаевские солдаты-евреи получали как привилегию право жительства на всей территории Российской империи, тогда как всё остальное еврейское население России было заперто в гигантское гетто, носившее название "черты осёдлости".

Впрочем, и отставные солдаты становились жертвами антисемитизма русских властей: в 1891 году русские власти изгнали из Москвы тысячи отставных солдат-евреев, прослуживших в русской армии двадцать пять лет, и их семьи — евреям запрещено было жить в Москве.

Многолетняя тяжелая армейская служба формировала из кантонистов суровых воинов, твердых в своих моральных принципах, основанных на гордости за свое несломленное еврейство, личной преданности Государю Императору, русском имперском патриотизме.

Еврейские солдаты из кантонистов становились профессиональными военными, и многие их потомки из поколения в поколение служили в русской и советской армиях. Из истории советского времени можно вспомнить потомка еврейского кантониста — генерала армии Я.Г.Крейзера, которому во время Великой Отечественной войны в июле 1941 года первому из советских военачальников было присвоено звание Героя Советского Союза.

Примером воинской доблести может служить и Владимир-Зеев Трумпельдор. Выйдя из кантонистов в армию, он участвовал в обороне Севастополя во время Крымской войны 1854-1856 годов, многие годы служил военным фельдшером в Кавказской армии, участвовал в кровопролитных сражениях Кавказской войны, был в рядах русских войск, штурмом взявших аул Гуниб, где был пленен имам Шамиль. Как николаевский солдат, отслуживший двадцать пять лет в русской армии, он имел право после окончания службы выбрать для себя любое место жительства. Владимир-Зеев Трумпельдор избрал Пятигорск, где женился, обзавелся семьей...

Кроме Иосифа в семье были еще сыновья Самуил (р. 1870), Герман (р. 1872), Михаил (р. 1877), Александр (р. 1895) и дочери Софья (р. 1879), Любовь (р. 1887), Дора (р. 1890). В 1883 году всё большое семейство переехало в Ростов-на-Дону. Обосновались сначала в доме № 162 на Большой Садовой улице, затем в доме № 22 в Малом переулке (ныне угол пер. Чехова и ул. Станиславского).

В Ростове-на-Дону отец многие годы проработал фельдшером хирургического отделения и делопроизводителем Еврейской больницы. Семья Трумпельдор ничем не выделялась среди ростовских обывателей. И хотя в семье царила теплая атмосфера еврейского дома, между родителями возникали разногласия на почве воспитания детей: если Зеев-Владимир был твердым сторонником приобщения детей к ценностям еврейства и иудаизма, то мать, выросшая в ассимилированной семье и получившая образование в русской школе, стремилась оторвать детей от еврейства, полностью приняв образ жизни русского окружения. Влияние матери сыграло свою роль в том, что сестры Трумпельдора впоследствии крестились и навсегда утратили связи с еврейским народом.

Для мальчиков пример отца имел решающее значение в определении своих национальных и религиозных предпочтений. В семье отмечались еврейские праздники, в еде придерживались норм кашрута. По настоянию отца маленький Иосиф посещал хедер — еврейскую религиозную школу для мальчиков. В хедере дети учили Танах (Ветхий Завет), Талмуд, там произошло приобщение будущего героя к духовным ценностям еврейского народа. Еврейские герои древности — борцы за независимость Иудеи — братья Маккавеи, вождь еврейского восстания против римского владычества Бар Кохба запали в душу мальчика. Волей-неволей вставал вопрос: "Мы были свободной нацией в собственной стране. Так почему мы сегодня пребываем в чужеземной неволе?" Несомненно, именно тогда в душе Иосифа стала формироваться жажда еврейской свободы и независимости, приведшая его вскоре к сионизму.

Наряду с еврейским религиозным образованием, дети получали и светское образование. Иосиф с отличием заканчивает в Ростове-на-Дону городское училище и планирует продолжить учебу в реальном училище, однако сталкивается с запретами и ограничениями, обильно вводимыми русскими властями для своих еврейских граждан. Успешно выдержав приемные экзамены в реальное училище, он принят в него не был — пресловутая "процентная норма", ограничивающая число евреев тремя-пятью процентами от общего числа учащихся, закрывала евреям путь к получению образования. Одним из немногих учебных заведений, куда принимали евреев, была фельдшерская школа в Харькове, которую Иосиф Трумпельдор окончил в 1900 году, и начал работать в амбулатории при Еврейской больнице.

В юности Иосиф, как и вся демократическая русская молодежь того времени, был увлечен идеями толстовства. "Великий писатель земли русской" Лев Толстой проповедовал среди своих многочисленных последователей идеи жизни на земле, крестьянская коммуна рассматривалась им как идеал общественных отношений. На молодого Иосифа Трумпельдора огромное впечатление произвело знакомство с толстовцами, создавшими свои общины неподалеку от Ростова-на-Дону, в Новочеркасске и в станице Старочеркасской. Среди них можно отметить Василия Часовникова и Александру Гриневу, находившихся в личной переписке со Львом Толстым и активно пропагандировавших его идеи. Возможно, именно общение с ними привело Трумпельдора к толстовству, под их влиянием он уже в четырнадцать лет стал убежденным вегетарианцем и оставался им на протяжении всей жизни, отказался от курения и употребления спиртного, сделал для себя нормой физическое и духовное закаливание, ограничил себя в развлечениях и предметах роскоши.

Почти шестимиллионное российское еврейство пребывало в отчаянном положении — запертое в огромное гетто, носившее название "черты оседлости", в стране, где антисемитизм был государственной политикой царских властей, где многотомное русское "Законодательство о евреях" непрерывно пополнялось новыми законами и законодательными актами, лишавшими российских евреев элементарных гражданских прав — у евреев не было перспектив. Суть политики царского правительства в отношении евреев нашла отражение в известном заявлении обер-прокурора Синода К.П.Победоносцева: "Одна треть их вымрет, еще одна уедет из России, а остатки бесследно растворятся в среде окружающего населения".

Еврейская молодежь, лишенная будущего в России, искала путей выхода из тупика. Одни шли в революционные организации, считая, что спасением угнетаемого еврейского народа станет революция, которая разрушит антисемитские ограничения царских властей и принесет свободу и равноправие всем гражданам России, в том числе и евреям. Для других путеводной звездой становились идеи сионизма, декларировавшего, что только в своем государстве, воссозданном на исторической Родине — на Земле Израиля — еврейский народ обретет подлинную свободу и независимость как равный среди равных в семье народов.

Сионизм — национально-освободительное движение еврейского народа за возрождение национального государства на исторической Родине в Палестине, на рубеже XIX-XX веков решительно завоевывал сердца молодых российских евреев.

Идеи об исходе российского еврейства на свою историческую Родину родились в кружках еврейской интеллигенции после погромов 1881 года, ставших своего рода переломным рубежом для еврейского общества — до той поры многие искренне верили, что образование и освоение русской культуры позволят ассимилированным русским евреям войти в русское общество и постепенно получить гражданское равноправие. Погромы показали тщетность таких надежд.

Первым осознал новую реальность казалось бы полностью ассимилированный еврей военный врач Лев Пинскер, награжденный орденами за участие в обороне Севастополя во время Крымской войны. В 1882 году Пинскер опубликовал свою брошюру "Автоэмансипация". В ней Пинскер подчеркивал бедственное состояние еврейских масс и их униженное, ненормальное положение в странах рассеяния как всюду чуждой этнической группы, не поддающейся ассимиляции и не имеющей своей родины. Единственным решением этой проблемы Пинскер считал автоэмансипацию, то есть приобретение еврейским народом собственной территории на своей исторической Родине — в Палестине.

Уже в 1884 году сторонники Пинскера, называвшие себя "Ховевей Цион" (в переводе с иврита -"возлюбившие Сион") провели съезд в городе Катовице, на котором была сформулирована идея палестинофильского движения как возвращения евреев к сельскохозяйственному труду и создания в Палестине еврейской сельскохозяйственной базы.

Вдохновленные идеями палестинофильства, первые группы энтузиастов — российских студентов и гимназистов, объединились в организацию "БИЛУ". Это слово представляет собой аббревиатуру из начальных букв слов библейского стиха, что в переводе на русский означает: "Дом Иакова! Вставайте и пойдем!" (Исайя. 2: 5). Билуйцы отправились в Палестину, находившуюся тогда под турецким правлением, с целью создания там еврейских сельскохозяйственных поселений.

Российские палестинофилы предлагали практическое решение еврейского вопроса путем переселения в Палестину. Для осуществления этой цели требовалось создать для рассеянного по всему свету еврейского народа национальное политическое руководство, которое поведет народ к собственному независимому государству.

Первым идею создания национального политического руководства, способного реализовать надежды народа о своем государстве, провозгласил в своей книге "Еврейское государство", вышедшей в феврале 1896 года, австрийский журналист Теодор Герцль. Так возник политический сионизм.

Герцль считал возможным осуществить идеи сионизма мирными путями при поддержке цивилизованного мира. Будущее еврейское государство виделось ему как идеальная страна, построенная на общечеловеческих основах, гуманистических и социальных. Он мечтал о новом облике еврея — гордом и благородном.

Идеи Теодора Герцля о национальном возрождении немедленно получили широчайшую популярность во всех концах еврейского мира. Уже в августе 1897 года в Базеле под председательством Герцля состоялся Первый Сионистский конгресс, в котором приняли участие сотни делегатов со всех концов еврейского мира. Активнейшую роль на конгрессе играли российские сионисты, среди них был московский инженер Менахем Усышкин, которому предстояло сыграть важную роль в формировании сионистских убеждений Иосифа Трумпельдора.

После окончания конгресса Герцль записал в дневник: "В Базеле я основал еврейское государство".

Решения Сионистского конгресса горячо обсуждались во всех концах еврейского мира. Не был исключением и далекий провинциальный Ростов-на-Дону, где книгой "Еврейское государство" зачитывался юный Трумпельдор.

Толстовские рассуждения о крестьянской общине неожиданно пересеклись с идеями сионизма о возрождении еврейского государства. Юный Трумпельдор, как и многие молодые русские евреи, был увлечен идеей-мечтой о стране, где будут царить равноправие и свобода.

Глава 2. На русско-японской войне

Для юного Иосифа Трумпельдора не существовало конфликта между воспитанным в семье русским патриотизмом и надеждами на возрождение Еврейского государства, ведь одной из основ этики иудаизма является требование абсолютной преданности стране и государю, подданными которого являются евреи.

Сыну старого русского солдата армейская служба не была в тягость, а воспринималась как исполнение священного долга по защите, хоть и несправедливого к своим еврейским гражданам, русского Отечества.

В 1902 году Иосиф Трумпельдор был призван в армию на действительную службу. Отец напутствовал его словами, что на поле брани, также как и в личной жизни, он не посрамит ни отцовского имени, ни имени еврейства, ни имени русской армии.

Армейскую службу Иосиф Трумпельдор начал в 76-м Кубанском пехотном полку, дислоцированном в городе Тульчин Подольской губернии. В полку Трумпельдор отказался от привилегий, положенных ему как военфельдшеру — он проходит полный курс боевой подготовки солдата-пехотинца, что не раз пригодится ему в дальнейшей беспокойной жизни. Отличная физическая подготовка, готовность переносить тяготы солдатской службы, чувство товарищеской заботы об однополчанах — все эти качества Трумпельдора отмечаются командованием.

Трумпельдору нравится армейская служба, к тому же в полку находится среди однополчан немало близких ему по духовным исканиям солдат. В свободное от службы время вместе с ними он организует своеобразный клуб по интересам — они осваивают гимназические курсы математики, химии, немецкого и французского языков. Полученные знания должны пригодиться им после службы в армии для сдачи экстерном экзаменов за курс гимназии, получения аттестата зрелости и поступления в университет.

Трумпельдора и в армии не оставляет пронзительное чувство своей принадлежности к еврейству. Тульчин был типичным еврейским местечком, где евреи составляли более половины его населения. Здесь Трумпельдор впервые встретился с российским еврейством, запертым в огромном гетто, носившем название "черты осёдлости", лишенном элементарных гражданских прав, преследуемым и унижаемым. Именно этих людей сионистам предстояло повести за собой на историческую Родину.

Размеренный порядок армейской службы был нарушен известием о начале русско-японской войны на Дальнем Востоке, где в Маньчжурии и Корее русская колониальная экспансия встретила жесткое противодействие Японии.

В ночь на 27 января 1904 года русская эскадра, стоявшая на внешнем рейде крепости Порт-Артур, была внезапно без объявления войны атакована японским флотом: 8 японских миноносцев провели торпедную атаку кораблей русского флота. В результате атаки были выведены из строя два лучших русских броненосца "Цесаревич" и "Ретвизан", а также бронепалубный крейсер "Паллада". 27 января 1904 года японская эскадра в составе шести крейсеров и восьми миноносцев вынудила к бою находившиеся в корейском порту Чемульпо бронепалубный крейсер "Варяг" и канонерку "Кореец". Получивший тяжелые повреждения "Варяг" был затоплен, а "Кореец" — взорван.

Известие о начале войны вызвало огромный патриотический подъем в России. В простом народе и в образованных кругах преобладали ура-патриотические настроения, все свято верили правительственной пропаганде, утверждавшей, что на Россию напал вероломный "косоглазый" враг и необходимо дать отпор агрессору.

В исходе войны никто не сомневался, русское общество было уверено в скорой победе могучей России над неведомо откуда взявшимися дикими азиатами-островитянами. Грядущий тотальный разгром России на этой колониальной войне, ставшей национальной катастрофой, предвидеть никто не хотел.

В России началась мобилизация: воинские эшелоны с мобилизованными солдатами один за другим шли через всю огромную страну по недавно построенной Транссибирской железнодорожной магистрали в одном направлении — на Дальний Восток. Российским евреям также предстояло заплатить свой кровавый оброк — на русско-японской войне в рядах русской армии сражалось более тридцати тысяч еврейских солдат. Новобранцы-евреи составляли более пяти процентов всех призванных на военную службу, в то время как по данным всеобщей переписи русские евреи составляли лишь 4,13 процента всего населения. В сибирских полках, которые первыми вступили в бой с японцами, процент евреев был еще выше ввиду того что, согласно инструкциям того времени, еврейские новобранцы из западных губерний направлялись обычно для прохождения службы в Сибирь.

Тысячи солдат и офицеров из воинских частей, дислоцированных в Европейской части России, буквально завалили командование рапортами с просьбой направить их в действующую армию на Дальнем Востоке.

Среди этих добровольцев был и Иосиф Трумпельдор.

Несколько отказов не остановили его. Наконец, его упорство было вознаграждено, его включают в состав группы из ста двадцати семи добровольцев, которым предстоит воевать на Дальнем Востоке.

Через всю страну, Сибирь, Дальний Восток идут воинские эшелоны по Транссибирской магистрали и недавно построенной Китайско-Восточной железной дороге. Станцией назначения команды Трумпельдора является Порт-Артур — город-крепость, военно-морская база Тихоокеанского флота России на Желтом море. Тогда еще никто не знал что именно за Порт-Артур развернутся самые кровопролитные сражения русско-японской войны.

Прибывшие в Порт-Артур добровольцы были распределены по воинским частям гарнизона крепости. Волей случая Трумпельдор получает назначение военфельдшером в 7-й батальон 27-го стрелкового Восточно-Сибирского полка. Именно в рядах этого полка Трумпельдору предстоит геройски сражаться в осажденном Порт-Артуре, заслужить самые высокие боевые награды и лишиться в бою левой руки. Отсюда начнется воинская слава "однорукого героя".

Трумпельдор продолжил службу в рядах весьма специфической воинской части — Восточно-Сибирские полки формировались из коренных сибиряков. Физически крепкие, приученные к лишениям и невзгодам таежной жизни, они были максимально готовы к воинской службе. В Восточно-Сибирских стрелковых полках обращали особое внимание на огневую подготовку своих солдат. Особенно это касалось частей, дислоцированных на Дальнем Востоке. Золотые или серебряные наградные часы "За отличную стрельбу" были не редкостью для сибирских стрелков, а каждый уважающий себя кадровый унтер-офицер считал получение такого именного приза для себя обязательным.

Понятно, что войти на равных в среду "омулятников" — так называли сибирских стрелков, и завоевать авторитет у этих суровых воинов для добровольцев из европейской части России, так называемых "российских", было делом нелегким.

Одним из немногих "российских", завоевавших уважение и доверие сибиряков своим мужеством и воинским мастерством, стал Иосиф Трумпельдор.

Вскоре после своего прихода в полк он начал добиваться перевода из лазарета, бывшего хоть и близким, но тылом, во фронтовое подразделение. Командование полка вскоре высоко оценило отличную физическую форму и боевую подготовку солдата-еврея, и Трумпельдор получил назначение в элитное подразделение — полковую охотничью команду.

Охотничьи команды — так в русской армии назывались подразделения для выполнения заданий, соединенных с особой опасностью и требовавших личной находчивости и мужества. Охотничьи команды являлись первоначально особенностью и гордостью именно Восточно-Сибирских стрелков. В каждом полку было 144 охотника. Охотничьи команды являлись самыми боеспособными частями полков, выполняли непростые задачи: разведка, взятие языка, начало тяжелой атаки, обеспечение отступления и выхода из боя полка и прочее.

Боевое крещение Иосиф принял 13 мая 1904 года. В этот день японская армия прорвала оборону русских на Цзиньчжоуском перешейке, преграждавшем подступы к Порт-Артуру. Вскоре Порт-Артур был блокирован японцами с моря, с суши, и началась многомесячная осада крепости. 25 июля 1904 года японская артиллерия провела первую бомбардировку города и порта.

Подразделения полка обороняли позиции на фланге линии обороны крепости в районе горы Угловая. Именно там развернулись наиболее ожесточенные бои, во многом определившие судьбу осажденной крепости.

В ходе боевых действий Трумпельдор не раз демонстрировал образцы мужества и солдатской смекалки. Как рассказывают очевидцы, однажды на позицию влетела японская граната. Оставалось несколько секунд до взрыва порохового погреба, солдаты бросились в укрытия. Только Трумпельдор не потерял самообладания — он хладнокровно оценил обстановку и, схватив гранату, успел выбросить ее на японскую сторону. Тем самым была спасена жизнь многих солдат.

Когда выбывали из строя офицеры, Трумпельдору приходилось неоднократно брать на себя командование подразделением и выводить своих солдат из самых критических ситуаций.

За отвагу Иосиф Трумпельдор был награжден Георгиевским крестом. Важно заметить, что полковое командование отметило таким образом образцовое выполнение Трумпельдором своего воинского долга, пойдя наперекор антисемитским законам, жестко ограничивавшим права еврейских солдат.

Шестого августа 1904 года японские войска пошли на первый штурм укреплений Порт-Артура. Штурм начался с массированного обстрела русских позиций, а затем японская пехота пошла в атаку. Тяжелые и кровопролитные рукопашные бои развернулись за ключевое русское укрепление гору Угловая, которую оборонял 27-й Восточно-Сибирский полк. Трумпельдор находился в самом пекле боя, неоднократно подымая своих солдат в штыковые атаки и рукопашные схватки. Тут воинское везение изменило ему: в ходе боя рядом с отважным воином разорвался японский снаряд, осколками Трумпельдору раздробило левую руку.

Тяжело раненный Иосиф с большой потерей крови был доставлен в госпиталь, где немедленно попал на операционный стол. Хирург ампутировал ему левую руку выше локтя. Придя в себя на госпитальной койке после наркоза, Трумпельдор осознал, что в двадцать четыре года стал инвалидом. Можно представить, какие тогда мысли одолевали его.

Однако очевидцы рассказывали, что, несмотря на невыносимую боль, Иосиф не издавал даже стона; наоборот, говорили об улыбке на лице и его словах: "Ничего, не стоит придавать особого значения моей ране — у меня осталась правая рука, и, как только восстановится здоровье, я вновь вернусь в строй. Мы, евреи, ни в чем не хуже других, и только в бою мы можем доказать, что не уступаем никому ни в мужестве, ни в солдатской стойкости".

Как только силы вернулись к Иосифу, он принялся осваивать жизнь с одной рукой. Требовалось научиться делать элементарные вещи — мыться, бриться, одевать одежду и обувь, заново овладеть огнестрельным и холодным оружием. Трумпельдор поставил перед собой казалось бы невыполнимую цель — с одной рукой вернуться в боевой строй.

В госпитале Трумпельдора навестил его друг Давид Белоцерковский: он шел, предполагая утешить и поддержать инвалида. Однако Трумпельдор с улыбкой выслушал его речи и сказал: "Я гораздо сильнее, чем Вы думаете. Хотите побороться со мной?" И, не дожидаясь ответа, обхватил массивного Белоцерковского правой рукой и повалил на землю.

Едва встав на ноги после ранения, он отказался от эвакуации в тыл и обратился к командованию с ходатайством о замене ему трехлинейной винтовки на револьвер и шашку, которые он сможет использовать "для защиты своей дорогой Родины". Просьба была удовлетворена, и в ноябре 1904 года Трумпельдор вновь оказался на передовой, продолжив образцово исполнять свой солдатский долг.

Подвиг еврейского воина был отмечен специальным приказом от 29 ноября 1904 года коменданта порт-артурской крепости генерала Смирнова. В приказе говорилось:

"Ефрейтор 7 роты Иосиф Трумпельдор, обращаясь в докладной записке от 24 числа к своему ротному командиру, пишет:

"У меня осталась одна рука; но эта одна — правая. А потому, желая по-прежнему делить с товарищами боевую жизнь, прошу ходатайства Вашего благородия о выдаче мне шашки и револьвера ".

Трумпельдор был прикомандирован к госпиталю, где он имел возможность быть избавленным от смертельной опасности и трудностей окопной жизни, но он пошел добровольцем на передовую линию фронта, где неоднократно показал чудеса храбрости...

Будучи тяжело раненным, Трумпельдор не пожелал воспользоваться законным правом обратиться в инвалида и, презирая опасность, вновь предложил свою полуискалеченную жизнь на борьбу с врагом. Трумпельдор приносит на благо Родины больше того, что требуется нашей присягой, и поступок его заслуживает быть вписанным золотыми буквами в историю полка.

Награждаю его Георгиевским крестом и произвожу в ст. унтер-офицеры.

Приказ этот прочесть по всем ротам, батареям и отдельным частям и побеседовать с солдатами по содержанию Приказа".

Трумпельдор вернулся в свой полк, где был назначен командиром взвода. И вновь бои.

За боевые заслуги и беспримерную храбрость в бою Иосиф Трумпельдор был последовательно награжден солдатскими Георгиевскими крестами всех четырех степеней, став полным Георгиевским кавалером. Подвиги еврейского солдата были отмечены и в русской прессе. В военном журнале "Разведчик" (№ 766), выходившем в Санкт-Петербурге, в июне 1905 года была опубликована статья об унтер-офицере Трумпельдоре, отличившемся при обороне Порт-Артура. Герой статьи в это время находился в японском плену...

Ситуация в осажденной крепости продолжала ухудшаться. В сентябре и октябре 1904 года японская армия провела очередные штурмы русских позиций. Несмотря на ожесточенное сопротивление русской армии, японцы постепенно захватывали оборонительные позиции русских, размещенные на высотах, контролировавших крепость и гавань, где стояли корабли русской эскадры.

Историк обороны Порт-Артура А.И.Сорокин пишет: "В крепости не хватало продовольствия, с наступлением зимы усилились холода, связь со страной отсутствовала, но порт-артурцы дрались с прежней энергией и упорством. Артиллеристы береговой и корабельной артиллерии били ежедневно по позициям врага, солдаты-охотники почти каждую ночь производили вылазки в неприятельские окопы; саперы вели контрминные работы, по ночам восстанавливали разрушения, причиненные артиллерийским огнем неприятеля, совершенствовали оборонительные сооружения. В гарнизоне совершенно иссякли запасы мяса, росло число заболевших цингой. На 14 ноября солонины, консервов и мяса оставалось только на одну выдачу. Правда, были лошади, но их берегли, ибо без лошадей крепость обойтись никак не могла, нужно было подвозить на позиции снаряды, патроны, питание и т.д. В связи с недостатком мясных продуктов крепостному интенданту был отдан приказ, который предписывал отпуск консервов для войск прекратить, имевшиеся запасы расходовать только для больных и раненых по полбанке на человека в день в течение пяти дней в неделю, остальные два дня выдавать по четверти фунта конины. Офицерам, находившимся на позиции, было приказано отпускать по полбанке консервов ежедневно; нижним чинам выдавать конское мясо четыре раза в неделю по четверти фунта на человека".

Руководитель обороны Порт-Артура генерал Стессель 29 декабря 1904 года отправил царю телеграмму, в которой говорилось: "Крепость продержится лишь несколько дней, у нас снарядов почти нет. Приму меры, чтобы не допустить резни на улицах. Цинга очень валит гарнизон. У меня под ружьем теперь 10-11 тысяч, и они нездоровые".

В ночь на 2 января Порт-Артур и его окрестности были охвачены сплошным пожаром. На рейде горел броненосец "Пересвет", в проходе на внешний рейд пылал пароход-буксир "Силач". Громадный костер представлял собой "минный городок". Много пожаров наблюдалось на Тигровом полуострове. За Золотой горой сжигался порох: время от времени там вздымались к небу огромные клубы ярко-розового дыма, озаряя многострадальный, израненный город. Всюду матросы и солдаты ломали приборы, сжигали заряды, бросали в воду и зарывали в землю снаряды.

Второго января 1905 года разразилась катастрофа — гарнизон крепости капитулировал. По свидетельству М.И.Лилье, очевидца событий, на улицах Порт-Артура начались погромы магазинов и складов, пьяные толпы русских солдат поджигали казармы и укрепления. Относительный порядок был наведен только вошедшими в город японскими войсками.

В соответствии с условиями капитуляции японцы отконвоировали сдавшиеся русские войска в город Дальний, откуда на пароходах русских пленных стали перевозить в Японию. Среди тысяч русских военнопленных был и унтер-офицер Иосиф Трумпельдор: он оказался в крупнейшем лагере для русских военнопленных в Хамадэре, вблизи города Осака.

Там было сосредоточено более двадцати тысяч русских военнопленных. Японцы вели себя очень цивилизованно, соблюдался военно-самурайский кодекс чести, японский плен для русских был очень мягким. Размещались военнопленные в бараках, причем японское командование стремилось сгруппировать военнопленных в бараках в соответствии с их вероисповеданием и национальностью. В лагере были выделены три зоны по 25 бараков в каждой — две для военнопленных-православных и одна зона для военнопленных других национальностей, в том числе евреев. Японские военные осуществляли только внешнюю охрану лагерей, внутри лагеря действовали органы самоуправления военнопленных, состоявшие из старших по званию фельдфебелей и унтер-офицеров.

Питание военнопленных осуществлялось по вполне сытным нормам. Так, ежедневное меню для солдат включало следующие продукты: на завтрак — хлеб, масло, чай, сахар; на обед — хлеб, масло, суп с мясом и овощами, чай, сахар; на ужин — хлеб, масло, вареная говядина, чай, сахар.

Через некоторое время японское командование разрешило русским военнопленным покидать лагерь и посещать окрестные населенные пункты. Правда, в этом случае военнопленные должны были дать четыре клятвы: не совершать побегов, не вступать в контакты с военнопленными из других лагерей, не посещать частные японские дома и не пользоваться услугами почты.

Трумпельдор пишет из плена родителям:

"20-ое января / 2 февраля 1905 г.

Хамадера

Дорогой папаша!

Хотя японские переводчики сильно заняты и просили поэтому нас писать письма по возможности кратче, но я уверен, что ради особенного случая они сделают исключение и будут любезны пропустить мое письмо, несмотря на его длину.

Помнишь, как-то в письме ты выражал уверенность, что на поле брани, также как и в личной жизни, я не посрамлю ни твоего имени, ни имени еврейства, ни имени русской армии. Между прочим ты высказал как-то желание, чтобы я удостоился награды — Знака Отличия Военного Ордена и производства в унтер-офицеры. Хотя для получения награды в большинстве случаев надо столько же недостойной настойчивости, сколько и положительных духовных качеств — а я настолько горд, что никогда не унизился до напоминаний и тонких намеков, — однако я унтер-офицер, имею Знак Отличия Воен. Ордена 4-ой степени и кроме того представлен еще к 3-ей и 2-ой степеням.

С гордостью могу сказать, что я добился этого, как честный человек, исключительно на поле брани. Я исполнил свой долг и моя совесть спокойна. Теперь я желаю только одного, чтобы Вы все там особенно мамаша и ты не особенно печалились, что при этом я потерял левую руку. 7/20 Августа 1904 г. в последний день 3-х дневного боя на Угловой горе крепости осколками снаряда мне раздробило руку — в кисти, локте и посреди этих двух мест. Через несколько часов рука была отрезана немного выше локтя, а через 100 дней я выписался из госпиталя, и, чувствуя себя совершенно здоровым и способным к боевой жизни, подал докладную с просьбою о выдаче мне шашки и револьвера.

Из прилагаемого при сем приказа ты видишь, что этот простой товарищеский поступок вызвал у Командира 27-го В.-С. с. полка Полковника Петруши чересчур лестный отзыв. Произведенный в унтер-офицеры, я получил взвод и надеялся до конца постоять со своими молодцами за землю, облитую нашей кровью. Но прошел только один, хотя и тяжелый месяц, крепость была сдана, и мы сложили оружие.

Еще раз прошу не печалиться о руке; во-первых, печалью делу не поможешь, а во-вторых, есть много таких, которые потеряли правые и даже обе руки, да и то живут. Я же со своей правой, которой между прочим пишу это письмо, надеюсь устроиться так, что и двурукие будут, пожалуй, завидовать.

Обращаются с нами японцы отлично. Погода наша Апрельская. Дешевизна удивительная. Скучно правда, но... дождемся и лучших дней.

Крепко целую тебя, мамашу, Фриду (он уже наверное вырос и стал сионистом), Любу, Дору и других наших. Сердечный привет знакомым. Жду ответа скорого и наиподробнейшего.

Любящий тебя сын Ося.

Мой адрес: Япония. Осака фу Хамадера. Помещение военнопленных. Иосифу Трумпельдору Н 14276

(The Pinhas Lavon Institute for Labor Movement Research)".

Военнопленный № 14276 унтер-офицер Трумпельдор впервые оказался в чисто еврейском окружении — в еврейской части лагеря Хамадера были сосредоточены сотни евреев-военнопленных. Именно в японском плену Трумпельдор обрел подлиную веру в реальность сионистской мечты.

Он был признанным лидером и многое сделал для облегчения жизни своих товарищей по плену. Он представлял еврейских военнопленных перед японским командованием, издавал и редактировал газету "Дер идише лебен" (Еврейская Жизнь), руководил им же созданным сионистским объединением "Бней-Цион ха-швуим бе-Япан" (Сыны Сиона, пребывающие в Японии), учредил в плену синагогу, библиотеку, театральный кружок, маце-пекарню, кассу взаимопомощи.

Особое внимание Трумпельдор уделял вопросам образования военнопленных. Вынужденное безделье толкало людей к пьянству, азартным играм, дракам и разгулу. Нужно было увлечь военнопленных новыми знаниями, которые могли бы им быть полезны после возвращения из плена.

Школа — вот что было решением этих проблем. В лагере Иосиф создает сеть начальных школ, в которых преподаются чтение, письмо, арифметика, история и география, основы агрономии и ведения сельского хозяйства. В роли учителей выступают Трумпельдор и его новые коллеги из числа пленных офицеров.

Если первоначально такие школы были созданы только в еврейской части лагеря, то затем они открылись и для военнопленных других национальностей. Всего в таких школах обучалось до двух с половиной тысяч человек.

Трумпельдор помогал военнопленным овладеть различными ремеслами. С этой целью он обратился к японскому командованию с просьбой приобрести необходимый инструмент. В итоге в лагере появились кустарные мастерские, в которых военнопленные изготавливали различные изделия, полезные как самим военнопленным, так и окружающему японскому населению.

Планы возрождения еврейского государства не оставляли Трумпельдора и в плену. По его инициативе среди еврейских военнопленных создается сионистская организация, вскоре объединившая сто двадцать пять человек. Целью сионистов из числа военнопленных было изучение еврейского наследия и подготовка к будущей репатриации в Эрец Исраэль, где предстояло создавать еврейские поселения. Трумпельдор загорелся идеей создания сионистских групп, которые еще до репатриации жили бы на принципах коммуны и совместно осваивали бы сельскохозяйственное производство. Предполагалось, что каждая такая коммуна, прошедшая предварительную подготовку и оснащенная необходимыми сельскохозяйственными орудиями, по прибытии в Эрец Исраэль станет ядром нового еврейского поселения. Эти идеи Трумпельдора прошли успешную проверку в реальных условиях Эрец Исраэль и сегодня не потеряли своей актуальности. Таким образом в течение десятилетий были созданы сотни населенных пунктов в Израиле.

"Квуца" — так на иврите называется коммуна первопоселенцев. Иосиф выбрал из своих товарищей по плену тринадцать единомышленников, с которыми ему предстояло готовиться к репатриации. Вместе с ними он осваивал крестьянское хозяйство. Для членов квуцы важным было также овладение методами обороны своего поселения — ведь в Эрец Исраэль предстояло также и защищать свои дома от налетов арабских банд.

Трумпельдор поддерживал неразрывную связь между группой энтузиастов в далеком японском плену с сионистским движением в России. С этой целью он вел переписку с лидером российских сионистов Менахемом Усышкиным, обсуждая с ним перспективы создания из военнопленных группы для организованного поселения в Эрец Исраэль.

Не забывал Иосиф и о самообразовании, изучал японский и китайский языки: в последние месяцы плена объяснялся уже без переводчика.

В 1905 году ситуация в России получила драматическое развитие. После поражения в русско-японской войне общественность требовала проведения немедленных социально-политических реформ. Отказ русских властей от каких-либо положительных решений в этом направлении также стал одной из причин начала Первой русской революции 1905-1907 годов. Вся Россия была охвачена стачками и забастовками, во многих промышленных центрах стали создаваться Советы рабочих депутатов. Земские собрания, городские думы, профессиональная интеллигенция, образовавшая целый ряд всевозможных союзов, отдельные общественные деятели обсуждали вопросы о привлечении населения к законодательной деятельности. Составлялись резолюции, петиции, адреса, записки, проекты государственного преобразования.

Под общественным давлением царские власти были вынуждены 17 октября 1905 года опубликовать Манифест, провозгласивший свободу слова, собраний и союзов, неприкосновенность личности и содержащий обещание созвать Государственную Думу с законодательными правами. Этот документ был с ликованием встречен демократическими кругами населения. Многие называли его "первой русской конституцией". Но Николай II и его правительство не собирались выполнять данных обещаний. Уже в день опубликования Манифеста 17 октября 1905 года во многих городах были разогнаны полицией и расстреляны войсками мирные митинги и демонстрации, начались черносотенные погромы.

Октябрьские погромы 1905 года — одна из кровавых страниц в истории еврейского народа. С 18 по 29 октября 1905 года в Российской империи произошло 690 погромов в 660 городах, местечках, деревнях и селах. Во время октябрьских погромов 1905 года было убито примерно от 3,5 до 4 тысяч человек и около 10 тысяч ранено.

Погромы октября 1905 года происходили практически на всей территории империи, где только жило еврейское население. Многие еврейские семьи во время октябрьских погромов потеряли всё свое, долгим и кропотливым трудом накопленное, имущество и оказались без всяких средств к существованию. Октябрьские погромы были позором для России и мерилом ее варварства, ибо не может считаться культурным государство, которое допускает и поощряет насилие одной части населения над другой! Октябрьские погромы 1905 года стали первыми массовыми политическими погромами в истории еврейского народа.

Слухи о революционных переменах в России дошли и до лагерей военнопленных в Японии. Немедленно масса русских военнопленных разделилась на различные партии, немало сторонников нашлось у русских черносотенцев и антисемитов. Участились случаи нападения на военнопленных-евреев, были желающие организовать еврейские погромы и в лагерях военнопленных. Иосиф Трумпельдор, чей авторитет был высок не только среди евреев, но и русских, успешно боролся с погромными настроениями.

Острую дискуссию среди еврейских военнопленных вызвало сообщение, что царь якобы планирует даровать еврейским солдатам, геройски сражавшимся при обороне Порт-Артура, право жительства на всей территории империи. Тем самым вместо равноправия всего еврейского населения России, царские власти обещали даровать гражданские права только относительно небольшой группе избранных евреев. Трумпельдор резко выступил против этого плана. Он ясно заявил, что равноправие должно быть для всех евреев и никто не должен пользоваться какими-либо привилегиями в этом вопросе.

Существует красивая легенда о том, что до японского императора дошли сведения о русском военнопленном, герое обороны Порт-Артура, столь много делающем для своих товарищей по плену. Он пожелал встретиться с ним. Прямо из лагеря для военнопленных Трумпельдор был доставлен в императорский дворец в Токио.

В русском мундире с Георгиевскими крестами на груди унтер-офицер Иосиф Трумпельдор был представлен японским генералом императору. В ходе беседы Микадо спросил, за какие подвиги Трумпельдор был удостоен столь высоких наград. Услышав краткий рассказ Иосифа, Микадо спросил, почему столь доблестный воин не был произведен в офицеры. Ответ Трумпельдора, что в России евреям запрещено присваивать офицерские звания, поверг японского императора в изумление. Он сказал, что по-своему отметит его воинский подвиг и образцовое поведение в плену: император дарует ему специально изготовленную руку-протез, на которой золотыми буквами была сделана надпись: "Эту руку жалует японский император герою Трумпельдору за его полезную деятельность во время плена".

Девятого августа 1905 года в Портсмуте (США) при посредничестве президента Теодора Рузвельта начались мирные переговоры между Россией и Японией. Мирный договор был подписан 23 августа (5 сентября) 1905 года. Одним из его условий стало возвращение русских военнопленных на родину.

Трумпельдор оказался в одной из первых групп русских военнопленных, возвращавшихся в Россию. Провожать его пришли тысячи товарищей по плену, самых разных национальностей. Перед отъездом японский генерал вручил ему запечатанный пакет, адресованный командующему русскими войсками на Дальнем Востоке генералу Линевичу. Прибыв в Харбин, Иосиф передал пакет в штаб. Как выяснилось, в письме японское командование выражало восхищение воинским подвигом Трумпельдора, его образцовым поведением в плену и просило русское командование достойно наградить храброго и преданного своей стране русского воина.

Вскоре генерал Линевич пригласил Иосифа в свою ставку. На плацу были выстроены в парадном строю полки. Генерал Линевич вместе с Трумпельдором обошел войска и произнес краткую речь, в которой рассказал о подвиге воина, его деятельности в плену и сообщил, что вскоре Трумпельдор будет лично представлен государю императору. В ответ над плацем прогремело троекратное "Ура!".

Издававшаяся в Ростове газета "Приазовский край" 5 апреля 1906 года сообщала читателям: "С Дальнего Востока вернулся в Ростов один из настоящих героев русско-японской войны Иосиф Трумпельдор. Ростовец по рождению, сын фельдшера местной еврейской больницы, прослуживший верой и правдой родине в рядах войск, Трумпельдор был скромным зубным врачом, пока не был призван на действительную службу... Здесь молодой нижний чин совершает ряд подвигов. В одном из сражений Трумпельдор теряет руку. Искалеченный, он остается в строю. Героизм молодого ростовца обратил на себя внимание. Трумпельдор удостаивается ряда наград (между прочим, был удостоен производства в первый офицерский чин). Он также имеет все четыре георгиевских креста".

Встреча с Родиной произвела самое удручающее впечатление на еврейского солдата, сражавшегося за Россию: недавно прокатившаяся по всей России волна еврейских погромов тяжело ударила по ростовским евреям, еще не оправившимся от кровавого погрома, организованного местными черносотенцами в октябрьские дни 1905 года.

Ростовские евреи, как и евреи всего юга России, испытали три волны еврейских погромов (1881-1884, 1905-1906 и 1918-1920). Из них погромы в октябре 1905 года вызвали больше всего жертв. По числу убитых (176 человек) и раненых (около 500 избитых и изувеченных) он оказался одним из самых крупных еврейских погромов в России начала XX века. Городские власти не предпринимали никаких мер для прекращения продолжавшегося три дня погрома.

Во главе ростовских погромщиков стояли городской голова Е.Н.Хмельницкий, гласный городской Думы присяжный поверенный В.К.Севастьянов (впоследствии председатель Ростовского-на-Дону отделения Союза 17 октября), коллежский секретарь М.И. Кирьянов (в будущем председатель Ростовского-на-Дону отделения Союза Русского народа) и купец В.К. Чириков.

Когда утром 19 октября в Ростове начался поголовный еврейский погром, городской полицмейстер А.М. Прокопович бросил конных казаков против немногочисленных еврейско-русских дружин и групп самообороны, организованных членами еврейской социалистической партии "Поалей Цион" (Рабочие Сиона), студентами и рабочими Владикавказских железнодорожных мастерских.

Попытки немногочисленных бойцов еврейской самообороны остановить толпы погромщиков и спасти свои семьи были жестоко подавлены полицией и войсками, принявшими участие в погроме.

После расстрелов участников самообороны погром продолжился уже под охраной войск, полиции и казаков. Полицмейстер, "сидя в фаэтоне с револьвером в руках, кричал: "Жиды, сдавайтесь сию минуту, иначе всех вас сейчас перестреляем!"

Погромщиками было разграблено 514 еврейских лавок, две паровые мельницы, пять угольных складов, восемь частных квартир. В результате 25-и поджогов сгорело 311 строений.

Вернувшийся с войны Трумпельдор застал еврейскую общину своего родного города еще не пришедшей в себя после резни. Он предстал перед родителями, пережившими погром, с заколотым рукавом шинели вместо руки. Теперь предстояло начинать новую жизнь, но участь инвалида совсем не прельщала молодого воина, полного идей и планов по возрождению Еврейского государства.

Как пишет внучатая племянница Трумпельдора Софья Миндлин, через месяц после возвращения с войны Трумпельдор получил извещение из Петербурга: "Канцелярия Его Величества просит явиться для представления императору Николаю Второму".

По приезде в Петербург Трумпельдора в числе других Георгиевских кавалеров повезли в Царское Село. В приемный зал вошли император и императрица и стали обходить героев. Когда флигель-адъютант подвел монаршью чету к месту, где стоял Трумпельдор, на столик возле него положили два офицерских погона. Обращаясь к Трумпельдору, Николай Второй произнес: "Благодарю за службу и поздравляю с производством в первый офицерский чин". Осмотрев надпись на протезе, сделанную японским императором, царь предложил герою выбрать род дальнейшей деятельности, в том числе и возможность поступления в Военно-Медицинскую Академию, закрытую для евреев. Трумпельдор ответил, что хотел бы получить образование в Петербургском университете на юридическом факультете. Царь пожелал ему успехов.

Трумпельдор стал третьим евреем, которому в России, как исключение из правил, было присвоено офицерское звание. До него в офицеры были произведены лишь корнет барон Гинцбург в 1877 году и капитан Герцль Цам в 1876 году.

Глава 3. В Санкт-Петербургском Императорском университете

Учеба становится главной целью Трумпельдора в первые годы после возвращения с войны. Университетское образование будет доступным для него лишь после получения свидетельства об окончании гимназии, и молодой офицер решает самостоятельно освоить гимназический курс, чтобы сдать экстерном на аттестат зрелости.

Двадцатишестилетнему демобилизованному офицеру пришлось вновь вернуться за парту. Он уезжает в Санкт-Петербург, где становится одним из тысяч студентов-разночинцев, приехавших в столицу из провинции осваивать науку и живущих на "медные гроши". Вместе с другом он снимает комнату, в которую, кроме стола, с трудом умещается кровать, на которой можно спать по очереди, укрывшись кавказской буркой, привезенной из дома. Из еды доступны лишь щи да каша, да и то не каждый день. Из развлечений Иосиф только однажды позволил себе посетить спектакль Александринского театра, где ставили комедию А.Н. Островского. Впрочем, отличное здоровье и армейская закалка сделали его почти не чувствительным к тяготам петербургской жизни.

При таком напряженном образе жизни мысли о сионизме, о возрождении Еврейского государства всё равно не оставляют Трумпельдора. Даже присвоение ему звания подпоручика запаса он рассматривает как шаг в пути на Родину, где, наверняка, пригодятся его воинские и командирские навыки.

В письмах к родным Иосиф уже в то время излагает свои идеи, близкие по духу программным документам русских социалистов-революционеров (эсеров), по созданию Еврейского государства, которое должно строиться на основах полного равенства и сотрудничества еврейских рабочих. В фокусе интересов Трумпельдора оказываются различные аспекты будущей жизни еврейских поселенцев. Так, в письме к сестре, Иосиф излагает свои взгляды по женской эмансипации: "Только в Финляндии, Австралии и в сионистском мире женщина имеет равные права. Действительно свободным полноправным гражданином может быть только сын свободных и равных граждан. Я надеюсь увидеть женщин в качестве членов еврейского парламента в Палестине..."

Создание еврейских сел в Стране Израиля, в которых будут жить организованные коммуны поселенцев, владеющие современными методами ведения сельского хозяйства и способные защитить себя от враждебных сил — такой видится Трумпельдору главная задача сионизма. Надо отметить, что его идеи по еврейскому освоению Страны Израиля были во многом созвучны планам молодых российских сионистов, уже поселившихся в то время в далекой Палестине.

В начале 1907 года Трумпельдор закончил 2-ю гимназию в Санкт-Петербурге, успешно сдав экзамены экстерном за весь гимназический курс, и получил столь необходимый аттестат зрелости. Он поступает в Санкт-Петербургский университет на юридический факультет, где сочетает учебу с занятиями на сельскохозяйственных курсах.

Его награды открыли ему путь к карьере, недоступной для большинства евреев в России. Как Георгиевскому кавалеру ему была назначена государственная пенсия в шесть рублей, что заметно улучшило его материальное положение. Впрочем, и здесь проявлялось полное бескорыстие Иосифа — он помогал нуждающимся студентам, давал бесплатные уроки для петербургских рабочих. Учась в университете, он начал работать в конторе адвоката М.М.Персица, где успешно проявил себя в качестве перспективного юриста.

В годы учебы в университете Трумпельдор глубоко вникает в социальные и экономические проблемы современной ему России. По своим взглядам он близок к российским социал-демократам, особенно к эсерам, однако и позиции буржуазной кадетской партии, выступавшей за мирную трансформацию России в демократическую страну западноевропейского типа, также вызывают его интерес. Идеи социализма, с которыми он знакомится на университетских лекциях крупнейшего русского "легального марксиста" той поры М.И. Туган-Барановского, искренне волнуют его.

Трумпельдора по-прежнему привлекало к себе толстовство. В 1910 году Иосиф принимает участие в студенческой демонстрации по случаю смерти своего духовного наставника Льва Толстого, его арестовывает полиция, но он быстро выходит на свободу — статус Георгиевского кавалера надежно защищает его.

Иосиф активно работает в сионистских кружках петербургских студентов, делает переводы работ лидеров сионизма Теодора Герцля и Макса Нордау, публикует в еврейских изданиях статьи по насущным проблемам российского еврейства и сионизма. А еще продолжает интенсивно готовить себя к тяжелому крестьянскому труду в Палестине. Вместе с товарищами он отправляется к своему другу М. Цинману в его образцовое многоотраслевое сельскохозяйственное имение в Черниговской губернии, чтобы обучиться крестьянским профессиям. Местные крестьяне поражались, как этот однорукий парень лихо управляется с плугом и косой...

На рубеже 1900-х и 1910-х годов в России усиливается процесс лишения еврейского населения элементарных человеческих прав. На российских евреев, еще не оправившихся от массовых убийств во время погромов 1905-1906 годов, обрушивается новый поток введенных правительством запретов и ограничений, затрагивающих все стороны жизни. Антисемитизм является государственной политикой в России, российское еврейство всячески преследуется и дискриминируется. Русские националисты открыто призывают к геноциду еврейского народа. В черносотенных газетах идет планомерное разжигание ненависти к евреям. В центральном органе Союза русского народа — газете "Русское знамя" — открыто публикуются призывы: "Правительство обязано признать евреев народом, столь же опасным для человечества, сколь опасны волки, скорпионы, гадюки, пауки ядовитые и прочая тварь, подлежащая истреблению за свое хищничество по отношению к людям и уничтожение которых поощряется законом... Жидов надо поставить искусственно в такие условия, чтобы они постоянно вымирали: вот в чем состоит ныне обязанность правительства и лучших людей страны".

Известный монархист и антисемит Василий Шульгин впоследствии писал, что "идеи Гитлера были за много лет раньше взлелеяны в блистательном Санкт-Петербурге, в газете, именовавшей себя „Русское знамя”".

Сфабрикованное русскими властями "дело Бейлиса", начавшееся в 1911 году, в котором искусственно были оживлены чудовищные средневековые юдофобские мифы, ясно показало, что еврейский народ объявлен врагом русского народа и православной церкви.

В связи с ростом антисемитизма, дискриминацией и погромами продолжается исход еврейского народа из России. Всего за предреволюционные годы страна лишилась почти двух с половиной миллионов своих еврейских граждан, нашедших свободу и равноправие в США, Великобритании, Аргентине и других странах, где принимали российских евреев.

Для Трумпельдора и его единомышленников только сионизм и создание еврейского государства в Эрец Исраэль, в котором обездоленные массы российского еврейства смогут обрести свободу и равноправие, являлось единственным решением еврейского вопроса. Новые веяния в России, в мире, сионистском движении Иосиф горячо обсуждает в сионистских студенческих кружках. Из петербургских студентов-сионистов он создает группу единомышленников, с которой предполагает отправиться в Палестину и создать там сельскохозяйственное поселение, в котором будут реализованы идеи толстовства и социализма.

Вновь и вновь он возвращается к своей идее коммун (квуцот) молодых пионеров, которым предстоит стать ядром еврейского поселенчества и основой будущего Еврейского государства. Трумпельдор развивает свою идею строительства Еврейского государства на основе коммун. Идея приобретает всё новые детали и подробности. Квуца должна представлять из себя социалистическую коммуну единомышленников, в которой будут воплощены идеи равноправия и социальной справедливости.

Первым шагом в создании квуцы станет подготовка добровольцев на учебных сельскохозяйственных фермах, которые предстоит создать еще в России. За время совместной учебы должна сформироваться группа единомышленников, которым предстоит затем отправиться в Палестину и создать там новое еврейское поселение. Квуца должна быть оснащена современными сельскохозяйственным инвентарем и машинами и использовать самые эффективные методы земледелия. Средства производства находятся в коллективном владении всех членов квуцы, распределение продуктов питания, одежды и прочих предметов личного потребления должно осуществляться в соответствии с потребностями каждого коммунара. Успешное ведение сельского хозяйства станет основой экономической независимости квуцы-коммуны.

Образование членов квуцы должно осуществляться в национальном духе и включать в себя овладение ивритом, изучение еврейской истории и еврейского культурного наследия. Особое внимание уделялось овладению возрожденным языком — ивритом, который необходимо было выучить и сделать родным для каждого еврея, мечтающего о возрождении Страны Израиля. Иврит должен стать официальным и обязательным языком общения и ведения документации.

Эти взгляды Трумпельдора нашли поддержку у сионистов-единомышленников, и не только среди петербургских студентов, но и в Киеве, в городах и местечках черты еврейской оседлости. Одним из первых к Иосифу присоединился его старый товарищ по русско-японской войне и плену Давид Белоцерковский. Из городка Ромны Полтавской губернии Трумпельдору написал учащийся местного реального училища Григорий-Цви Шац.

Именно в Ромнах и прошла первая встреча единомышленников Трумпельдора по созданию коммуны-квуцы. 24 августа 1911 года там собрались семь молодых сионистов, студентов и учащихся гимназий, которым предстояло создать первую коммуну-квуцу. Среди них было пять парней и две девушки. Центром этой "конференции" был Трумпельдор, взявший на себя написание учредительных документов и ведение финансовых дел будущей коммуны. В создании коммуны нашли воплощение его наработки.

Первоначально Иосиф считал, что малые коммуны-квуцы, состав которых не превышает нескольких десятков человек, станут основной ячейкой будущего еврейского государства, заменив собой семью. Впрочем, от столь радикальной идеи Трумпельдор вскоре отказался, признав ее нереальность. Более жизненной, на его взгляд, была идея больших коммун, с сотнями членов, в которых бы сохранялись традиционные семейные ценности, основанные на законах иудаизма. На встрече в Ромнах Иосиф определил основные опасности, угрожающие единству членов квуцы — это проблемы, связанные с отсутствием товарищеских отношений между членами коммуны, и малое число женщин, примкнувших к коммуне.

Четырехдневная встреча в Ромнах закончилась общим решением участников примкнуть к Трумпельдору в предстоящем переселении на Святую Землю, где все были готовы посвятить свою жизнь сельскохозяйственному труду. Вскоре после конференции первым на Землю Израиля отправился юный последователь Трумпельдора девятнадцатилетний студент Цви-Григорий Шац, чья судьба типична для пионеров сионизма: он работал в еврейских сельскохозяйственных коммунах, во время мировой войны сражался в рядах Еврейского легиона и погиб в схватке с арабами в 1921 году.

С чувством глубокого удовлетворения Трумпельдор возвращается в Петербург. Он писал впоследствии: "С удовольствием я вспоминаю дни, проведенные в Ромнах. Действительно, это были замечательные дни. Небольшая группа людей, которые, возможно, еще слабы духовно и физически, которые не до конца понимают цели, к которым они стремятся — однако, собралась и сказала с гордостью "Мы"!"

В 1912 году Трумпельдор успешно заканчивает университет. Новоиспеченного юриста ждут заманчивые предложения работы в Петербурге и в родном Ростове. Однако Трумпельдор предан идеям сионизма и, вместо высокооплачиваемой работы в России, выбирает крестьянский труд в далекой Палестине. Уже в сентябре 1912 года Трумпельдор отправляется в Палестину, где планирует присоединиться к группе пионеров.

Глава 4. В Стране Израиля

Сентябрьским утром 1912 года Трумпельдор сошел по трапу корабля в палестинском порту Яффа, бывшем тогда "воротами" для всех волн еврейских переселенцев на историческую Родину. Легко представить, какие высокие чувства испытывал он, делая первые шаги по священной для каждого еврея земле.

Страна Израиля, или на иврите — Эрец Исраэль, переименованная чужеземными захватчиками в Палестину, на протяжении тысячелетий всегда была местом притяжения еврейского народа. Именно здесь почти четыре тысячи лет назад зародился еврейский народ, именно здесь происходили все события еврейской истории, воплощенные в Книге Книг — Библии. Здесь возникали и гибли под ударами захватчиков еврейские государства, здесь совершали свои подвиги цари Израильские — Соломон и Давид, здесь были созданы Ветхий Завет и Новый Завет, здесь возникла иудейская религия, ставшая колыбелью для христианства и ислама.

Связь еврейского народа со Страной Израиля — беспримерный феномен в истории человечества. Библейское предание начинает жизнеописание родоначальника еврейского народа словами: "И сказал Господь Аврааму: пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего в землю, которую Я укажу тебе”, то есть в Землю Израиля, обетованную Богом потомкам Авраама.

Еврейские племена обосновались в Эрец Исраэль примерно в XV-XIII веках до н. э. Территория была поделена на двенадцать наделов — по числу колен Израилевых. Вместе колена Израилевы составляли племенной союз, в основе которого лежала общая религиозная вера. Период 1200-1025 годов до н. э. известен под названием эпохи Судей. Судьей называли вождя племени или клана, который выступал в качестве командующего в войне с внешним врагом, угрожавшим племени (колену) или группе племен.

Эпоха Судей — время политической консолидации еврейских племен под руководством Саула, первого царя Израиля (1025— 1004 года до н. э.). Три тысячи лет назад потомки царя Израиля Саула — царь Давид и царь Соломон, в ходе успешных войн значительно расширили границы Израильского царства, при них был заложен столичный град Иерусалим, отстроен Первый Храм, служивший для отправления культа Бога Израиля. Население Земли Израиля в эпоху Первого Храма было достаточно многочисленным и достигало двух миллионов человек.

После кончины царя Соломона израильская империя раскололась на два царства — северное, получившее название Израиль, и южное, названное Иудеей. Эти еврейские царства существовали почти триста лет, пока Израильское царство не было покорено Ассирией и его население не было угнано захватчиками в Месопотамию. Спустя сто пятьдесят лет, в 587 году до н. э., под ударами Навуходоносора пало Иудейское царство, был разрушен Храм, и Земля Израиля оказалась под властью Вавилона. Но уже через пятьдесят лет, в 538 году до н. э. евреи, угнанные в Вавилон и Месопотамию, возвращаются на Родину, где приступают к восстановлению Второго Храма. На двести лет Иудея становится провинцией персидской империи, находясь под управлением еврейских наместников.

В 332 году до н. э. Земля Израиля была завоевана Александром Македонским, и тысячу лет вплоть до мусульманского завоевания (VII в. н. э.) страна была частью эллинистическо-римского мира.

Александр Македонский признал евреев нацией, пользующейся широкой внутренней автономией в пределах своей территории, центром которой являлся Иерусалим.

Автономная Иудея управлялась советом старейшин, во главе которого стоял первосвященник. В исключительных случаях и для решений конституционного порядка созывалось народное собрание (так называемый Великий собор), в котором участвовало всё мужское население Иудеи.

Но мирное сосуществование иудаизма с эллинизмом было прервано в эпоху правления селевкидского царя Антиоха Епифана, ревностного сторонника политики эллинизации. Попытки греков навязать свои языческие культы и гонения на иудаизм вызвали ожесточенное сопротивление евреев. Последней каплей, переполнившей чашу терпения евреев, стало осквернение Иерусалимского храма, нареченного святилищем Зевса Олимпийского. В ответ вспыхнуло восстание евреев, возглавленное Маттитьяху, священником из рода Хасмонеев, и его сыновьями, среди которых особо прославился Иуда Маккавей. В 142 году до н. э. в итоге двадцатипятилетней упорной войны Иудея после более чем 440-летнего перерыва вновь обрела независимость.

Впрочем, уже в I веке до н. э. Иудея была покорена Римом, и власть в Стране Израиля перешла к ставленнику Рима — царю Ироду, который с необыкновенной роскошью отстроил Второй Храм. Высшим органом еврейской автономии был Синедрион — верховный суд в Иерусалиме, религиозные постановления которого в области религии признавались римскими властями.

В 6 году н. э. Иудея была превращена в римскую провинцию, что послужило стимулом к возникновению идеологии, рассматривающей любую чужеземную власть как зло, борьба с которым является религиозным долгом всякого еврея. В религиозную заповедь возводилась борьба за политическую свободу Израиля, готовность жертвовать собой ради священной цели и призыв к восстанию. В подчинении римскому императору усматривался грех, равный идолопоклонству.

В 66 году Великое восстание, называемое Иудейской Войной, вспыхнуло в Иерусалиме, где был уничтожен римский гарнизон. Восстание быстро распространилось во все концы Земли Израиля. На его подавление могущественный Рим бросил легионы, объединенные в корпус во главе с Цестием Галлом, однако повстанцы атаковали римлян и полностью уничтожили корпус Галла.

Восстание в Иудее, превратившееся в реальную угрозу римскому владычеству в одной из важнейших областей империи, побудило императора Нерона отправить на подавление мятежа одного из опытнейших военачальников империи Веспасиана во главе отборных легионов. В 67 году римский экспедиционный корпус, насчитывавший 60 тысяч человек, вторгся в Страну Израиля.

Весной 70 года римское войско во главе с Титом Флавием, сыном Веспасиана, ставшим к тому времени императором, осадило Иерусалим. Осада продолжалась около пяти месяцев, когда римлянам удалось сломить сопротивление евреев и ворваться в город. Кровь рекой текла по улицам, римляне сожгли Храм, однако рукопашные бои в Иерусалиме продолжались еще месяц. Последний оплот евреев, крепость Масада, пала только в 73 году, когда все защитники крепости предпочли покончить собой, но не сдаться врагу. Во время Иудейской Войны погибла половина еврейского населения Страны Израиля.

"Дух Масады", символизирующий непреклонную волю еврейского народа к свободе и готовность отдать свои жизни ради этой высокой цели — стал через почти две тысячи лет символом сионизма.

Через шесть десятков лет, в 132 году, вспыхнуло новое еврейское восстание против римской оккупации, во главе которого встал Шимон Бар Кохба. Восставшими был полностью уничтожен 22-й римский легион. На подавление восстания римский император Адриан бросил армию в составе двенадцати легионов, которую возглавил Юлий Север, специально отозванный из Британии. Силы были неравны, через три года ожесточенной войны пала последняя твердыня евреев — родина Бах Кохбы — город Бейтар. Римляне жестоко расправились с непокорными евреями: погибло 580 тысяч человек — две трети всех евреев мира на тот момент, сотни тысяч евреев были насильно выселены римлянами из Страны Израиля, что положило начало еврейской диаспоре.

По приказу римского императора Адриана Иерусалим был распахан и на его месте было построено римское поселение Элия Капитолина, куда вход евреям был закрыт. Император Адриан не остановился на этом — он приказал переименовать Страну Израиля в Палестину, дабы стереть память об Иудейском царстве.

Однако, евреи из поколения в поколение продолжали на протяжении сотен лет жить в Стране Израиля, символизируя непрерывное еврейское присутствие в своей стране.

На протяжении столетий Страна Израиля оставалась под оккупацией чужеземцев. Одних оккупантов сменяли другие: в 325 году власть перешла Византии, которую в VII веке ненадолго сменили персы; в 636 году — к арабским династиям. Их, в свою очередь, в 1099 году сменили крестоносцы, которые оставались у власти около двухсот лет, уступив ее в 1260 году мамлюкам. В 1516 году Страна Израиля оказалась под властью Османской турецкой империи, правление которой продолжалось четыреста лет, вплоть до начала XX века.

На протяжении всех этих почти двух тысяч лет еврейский народ никогда не порывал связи со своей Родиной. Поколения евреев стремились на Святую Землю. Три раза в день верующие евреи молили Бога, чтобы Он вернул еврейский народ на родную землю. Наиболее почитаемый из всех еврейских ритуалов пасхальный "седер" заканчивается призывом: "На следующий год — в Иерусалиме". Часто повторяемый 137-й псалом содержит всем хорошо известную клятву:

Если я забуду тебя, о Иерусалим,

Пусть отсохнет моя правая рука,

Пусть язык мой прилипнет к гортани моей,

Если не поставлю Иерусалим во главу веселия моего!

Сионизм, возникший в XIX веке в еврейской диаспоре, был выражением вековых чаяний еврейского народа о возвращении на родную землю. Сионизм стал мощным национально-освободительным движением, поставившим своей целью восстановление Еврейского государства на Родине Еврейского народа — в Стране Израиля.

Для Трумпельдора и его товарищей, сошедших с корабля на палестинский берег в сентябре 1912 года, слова о возвращении еврейского народа в Страну Израиля были не лозунгом, а руководством к действию. Им предстояло примкнуть к еврейским поселенцам, уже обосновавшимся к тому времени в Святой Земле.

Репатриацию российских сионистов-социалистов в Страну Израиля, так называемую "Вторую алию", открыла гомельская группа, прибывшая в страну в январе 1904 года. Во главе этой группы (14 человек) стоял Йехезкель Ханкин, руководивший отрядом еврейской самообороны во время гомельского погрома. Переселение гомельцев в Страну не было прямым следствием погромов. Еще в 1902 году они решили ехать в Эрец Исраэль и начали к этому готовиться. Но когда распространилась весть о кишиневском погроме, они отложили отъезд ради организации самообороны, понимая, что после Кишинева наступит черед других городов.

В своей декларации, опубликованной в ноябрьском номере ежемесячника "Еврейская жизнь" за 1904 год, участники группы Хан-кина писали:

"...Национальное возрождение еврейского народа невозможно, если евреи не освоят труд, весь, — даже самый тяжелый. Еврейский народ добьется национального и нравственного права на Палестину не деньгами, а своим трудом, жизнью. Лишь в труде залог нашего успеха; только наша воля к труду, только наша самоотверженность могут исправить дело, и нельзя это откладывать, иначе можно упустить неповторимые возможности; ведь, если верить преданию, задержи евреи свой исход из Египта на одно мгновение, они никогда бы оттуда не вышли.

...Скажут, что это утопия, что это невероятно. Но не надо забывать, что "невероятен" весь сионизм. И не только сионизм, но и любое освободительное движение вначале кажется утопией. Если бы отцы наши во времена Хасмонеев строили планы на основе точного расчета, если бы они руководствовались исключительно реалистической политикой и здравым смыслом, то руки бы у них наверняка опустились, и еврейский народ оказался бы обреченным на уничтожение.

...Возрождающемуся Сиону не нужны евреи вне Эрец-Исраэль. Только тех следует принимать с раскрытыми объятиями, кто готов работать, предан, способен все вынести и претерпеть. Это подлинный национальный труд, достойный называться сионизмом. Только он имеет право так называться".

Еще один призыв к еврейской молодежи прозвучал в воззвании Иосифа Виткина, уже жившего в Палестине: "Братья, силы наши слабы, а цель намного возвышеннее нас. Но именно поэтому нам нельзя сидеть сложа руки, если мы хотим живой жизни; именно поэтому мы должны собрать все силы и отдаться нашей задаче с безудержной любовью, с безграничной самоотверженностью и бесконечным терпением! Не дай нам Бог обманывать себя и народ, козыряя его именем и говоря, что путь короток и легок... Мы должны смотреть в будущее без страха, даже если убедимся, что путь этот труден и чрезвычайно долог... мы должны следовать по этому пути, не оглядываясь назад. Нам следует, наконец, признать, что мосты за нами сожжены и нет у нас спасения и убежища, нет во всём мире!!! <...> Для завоевания нашей страны мы должны отчаянно трудиться и бороться, как раненый зверь борется за свою жизнь! <...> Спешите, герои Израиля, возродите времена билуйцев с мужеством и размахом, иначе еще немного, и мы погибнем!"

Призыв пионеров сионизма вызвал отклик у молодых сионистов из разных уголков России — в Палестине возникла организация еврейских сельскохозяйственных рабочих, и там же было заложено первое еврейское поселение коммунистического типа, получившее название Дгания. Именно в Дгании прошли проверку методы коллективного хозяйствования и социального устройства общины равноправных рабочих, воплотившиеся затем в мощном кибуцном движении.

В 1906 году в Палестине поселенцы из России создали сионистские социал-демократические партии — "Поалей Цион" (Рабочие Сиона) и "а-Поэль а-Цаир" (Молодой рабочий).

Ведущий лозунг членов "а-Поэль а-Цаир" состоял в завоевании труда для еврейского рабочего. Члены "Поалей Цион" решили взять дело охраны еврейских хозяйств в еврейские руки. Группа участников самообороны из России, примыкавших к "Поалей Цион", основала в 1907 году организацию по охране и обороне под названием "Бар-Гиора" (в честь вождя восстания против римлян в конце эпохи Второго храма), которая в 1909 году была переименована в "а-Шомер" (Страж).

Жизнь еврейских поселенцев в Палестине больше всего напоминала освоение американцами Дикого Запада. Так же, как американцы осваивали новые земли, отбивая атаки индейцев, еврейские поселенцы столкнулись с непаханной сотни лет пустыней, тяжелым климатом, болезнями, недостатком воды. К этим трудностям добавлялись нападения на еврейские поселения шаек арабов-кочевников, поджигавших посевы и похищавших сельхозинвентарь. Непростые взаимоотношения с арабами-кочевниками нередко приводили к стычкам с ними, в которых еврейские поселенцы теряли своих товарищей.

Турецкие власти, под чьим управлением находилась тогда Палестина, также всячески препятствовали еврейскому социалистическому переселенчеству. Турки опасались, что прибытие новых эмигрантов из России создаст новый очаг национальных проблем в Оттоманской империи, что может привести к отторжению Палестины от империи, а сами сионисты, бывшие в большинстве своем российскими гражданами, рассматривались турками в качестве агентов России, враждебной Турции.

Все эти препятствия не останавливали еврейских первопоселенцев. Трумпельдор начал свою жизнь в Стране Израиля с того, что примкнул к крестьянам сельскохозяйственной фермы Мигдаль, чьи угодья раскинулись в Нижней Галилее недалеко от Тивериадского озера.

Земли под ферму Мигдаль были приобретены Всемирной Сионистской организацией в 1909 году. Уже в следующем году на обретенной целинной земле была основана ферма, на которой первоначально работало двенадцать еврейских крестьян — десять мужчин и две женщины. Ферма специализировалась на полеводстве, выращивании люцерны и хлопка, был там построен и питомник. Поселенцам предстояло не только поднять непаханую целину, но и построить систему искусственного орошения. Работы было много, потому число работников фермы быстро выросло до шестидесяти человек. Среди них был и Трумпельдор с группой своих единомышленников. Впрочем, в коллективе фермы Мигдаль не всё было гладко: из-за конфликтов группа Трумпельдора распалась, и каждый пошел своим путем.

Трумпельдор перебирается в расположенную неподалеку сельскохозяйственную коммуну Дгания. Она была первым кибуцем — кооперативным сельскохозяйственным поселением социалистического типа, в котором были разработаны принципы равного распределения труда и коллективного обеспечения материальных нужд ее членов. Дгания была центром социалистического кибуцного движения, в ней формировались группы энтузиастов, основавших десятки новых кибуцев по всей стране. Это был смелый социальный эксперимент, не имеющий аналогов в мировой истории. В Израиле Дганию по праву называют "матерью всех кибуцев".

В Дгании Трумпельдор увидел воплощение своих идей о коллективе сионистов-единомышленников, в котором на практике были реализованы такие социалистические принципы как общность имущества и равенство в труде и потреблении. В кибуце Иосиф, что называется, пришелся ко двору. Он с радостью занимался крестьянским трудом — пахотой, косьбой, работал на строительстве хозяйственных помещений, на молочной ферме, в птичнике, питомнике, занимался ремонтом сельскохозяйственных орудий.

В Дгании, как и во всех еврейских поселениях в Стране Израиля, серьезной проблемой, способной поставить под угрозу само выживание поселений, были постоянные нападения арабов с целью грабежа, а зачастую — и просто вредительства. Такие стычки нередко заканчивались гибелью поселенцев от арабских ножей и пуль. Было ясно, что поселенцам придется не только поднимать сотни лет непаханную целину, но и защищать свои поселения от нападений арабов. Трумпельдор, чей военный опыт весьма пригодился, примкнул к сторожевому отряду еврейских поселенцев. "Винтовка и плуг" были символами еврейского поселенческого движения в Стране Израиля.

Благодаря авторитету и уважению, завоеванному среди поселенцев, Иосиф был избран делегатом 11-го Сионистского конгресса, который прошел со 2 по 9 сентября 1913 года в Вене — столице Австро-Венгрии. Целью Трумпельдора и других делегатов из Страны Израиля было донести до конгресса и руководства Всемирной Сионистской организации планы поселенцев Страны Израиля по дальнейшему освоению родной земли. Конгресс проходил в "Konzerthaus", одном из крупнейших залов австрийской столицы. Среди 540 делегатов конгресса участники из Страны Израиля отличались от чопорных господ в смокингах своим загаром и крестьянским обликом.

В центре обсуждений был доклад доктора Руппин, главы представительства Всемирной Сионистской организации в Палестине, о поселенческой деятельности в Стране Израиля. Содержание его поучительной лекции и его ответы выступавшим в прениях покорили сердца слушателей. Перед присутствующими встала картина систематической, плодотворной работы, руководство которой находится в надежных руках. Руппин отверг доводы "политиков" об убыточности поселенческой работы: нельзя подходить к национальному предприятию с коммерческими мерками. Имеются вещи чрезвычайно прибыльные в коммерческом смысле и не имеющие никакой ценности с точки зрения национальной; и бывают предприятия, не дающие коммерческого дохода, а подчас и убыточные, однако чрезвычайно ценные именно с этой стороны. Поэтому так важны расходы по найму рабочих разных профессий, необходимых для поселенческой деятельности. В частности, Руппин сказал: "Мы примирились с фактом, что нам придется добиваться нашей цели не с помощью "чартера" — разрешения турецких властей, а путем практической работы в Эрец Исраэль".

После завершение конгресса Трумпельдор отправился в Россию, где встречался со своими друзьями и единомышленниками. Выступая в кружках российских сионистов, Трумпельдор рассказывал о своем опыте поселенческой жизни в Стране Израиля и призывал к скорейшему переселению на историческую Родину.

В декабре 1913 года Трумпельдор вернулся в Страну Израиля. Он остановился в приморском городе Яффо, где планировал продолжить свою учебу. Однако вести о гибели в схватке с арабами его друга Моше Барского, молодого сиониста из Дгании, и убийствах евреев в соседних поселениях Кинерет и Седжера вновь заставили его взяться за оружие. Трумпельдор возвращается в Дганию, где берет на себя охрану еврейского поселения.

Турецкая жандармерия, в ведении которой находилась охрана правопорядка на территории Палестины, не препятствовала нападениям арабских банд на евреев, однако стремилась жестоко подавить еврейские охранные формирования. В таких условиях еврейским бойцам приходилось проявлять чудеса изворотливости, чтобы не только защитить свои поселения от нападений арабов, но и не вступить в прямой конфликт с турецкими властями. Всадник на коне, с маузером в руке, объезжающий еврейские поселения, поля и фермы, всегда готовый отразить вместе со своими товарищами нападение арабов - таким запомнили Трумпельдора его современники.

Глава 5. На полях Галлиполи

Начавшаяся в августе 1914 года Первая Мировая война разрушила все планы еврейского освоения Святой Земли. Османская империя, под чьим управлением находилась тогда Земля Израиля, объявила о своем присоединении к блоку Центральных держав в составе Германии и Австро-Венгрии, противостоявшему союзу Великобритании, Франции и России. Официально Османская империя вступила в войну 30 октября 1914 года, начав ее обстрелом черноморских портов России.

Для еврейского населения Страны Израиля, большинство которого были российскими гражданами, наступили трудные времена — с началом войны они неожиданно превратились в граждан враждебного Османской империи государства, с которым турки находились в состоянии войны. Ситуация обострилась после назначения наместником Палестины турецкого генерала Джамаль-паши, известного своей крайней жестокостью по отношению к национальным меньшинствам, населявшим Турцию. В декабре 1914 года в Яффе турецкие власти арестовали 700 евреев - иностранных подданных и депортировали их в Египет. Этот акт турецких властей спровоцировал массовый исход евреев — граждан враждебных Турции стран, продолжавшийся весь 1915 год. Страну тогда покинуло более 11 тысяч евреев, оказавшихся в лагерях беженцев в Египте, находившемся под властью союзной России Великобритании. В самой Палестине турки запретили всякую сионистскую деятельность и прибегли к жестоким репрессиям против еврейского населения.

Впрочем, как альтернативу турецкие власти стали предлагать еврейским поселенцам отказаться от российского гражданства и вступить в турецкую армию. Часть их приняла предложение турок и была мобилизована в армию. Среди них был и Моше Черток, в будущем — первый министр иностранных дел Израиля, ставший офицером турецкой армии.

Для Иосифа Трумпельдора, как русского офицера и гражданина, так же как и для многих еврейских поселенцев, такое предложение было абсолютно неприемлемым. Он отказался от сотрудничества с турецкими властями и оказался среди тысяч еврейских поселенцев, осевших в лагерях беженцев в египетском городе Александрия. Трумпельдор и его единомышленники полагали, что в итоге Мировой войны Османская империя может уйти в прошлое, что сразу откроет перспективы для создания Еврейского государства в Стране Израиля. Евреи должны были прийти к ожидаемой победе не как пассивные наблюдатели сражений Мировой войны, а как активные ее участники, чтобы впоследствии на равных с державами-победительницами решать вопросы будущего мироустройства.

"Народы обретают свободу на поле боя. Без "Еврейских батальонов" сионизм невозможен", — говорил Владимир-Зеев Жаботинский, сионистский лидер и друг Иосифа Трумпельдора. Этим двум людям предстояло сыграть решающую роль в создании еврейских национальных воинских формирований — первой еврейской армии после повстанческой армии Бар Кохбы, сражавшейся за два тысячелетия до этого с легионами Римской империи.

Оказавшись в декабре 1914 года в Александрии, Трумпельдор сразу наладил контакты с высланными еврейскими поселенцами, среди которых было много его друзей по охранным формированиям "а-Шомер" (Страж). Им было ясно, что бессмысленное сидение в лагере беженцев не отвечает интересам сионизма.

Положение Иосифа выгодно отличалось от других беженцев, запертых в бараки лагеря "Мафруз". Сразу по приезду в Александрию его нашел тамошний русский консул Петров, сообщивший ему, что как русский офицер Трумпельдор может получать положенную ему пенсию ежемесячно в консульстве.

Через русского консула на Трумпельдора вышел Владимир-Зеев Жаботинский, оказавшийся в Александрии в качестве корреспондента газеты "Русские Ведомости". Жаботинский первым предложил руководству Всемирной Сионистской организации подумать об организации еврейского воинского формирования в составе британских войск, действовавших на Ближнем Востоке.

Вскоре состоялась встреча Жаботинского и Трумпельдора. Иосиф немедленно поддержал инициативу своего нового единомышленника. Эта встреча положила начало сотрудничеству этих двух замечательных людей и лидеров. Так зародилась идея Еврейского Легиона.

На собрании высланных еврейских поселенцев в бараке лагеря "Мафруз" было принято историческое решение о создании еврейского полка, которому предстояло сражаться за освобождение Земли Израиля от турецкого владычества.

Теперь предстояло заручиться поддержкой британского командования, под начало которого должен был встать еврейский полк.

С этой целью еврейская делегация, в составе которой были Трумпельдор и Жаботинский, 5 марта 1915 года встретилась с командующим британскими войсками в Египте генералом Максвеллом. Здесь их ждало полное разочарование — британский генерал, уважительно глянув на Георгиевские кресты Трумпельдора, тем не менее отказался принять еврейскую воинскую часть в вверенные ему войска. Генерал объяснил это тем, что на службу Его Величеству могут быть приняты только британские подданные.

Как альтернативу Максвелл предложил сформировать из еврейских добровольцев военно-транспортную часть, которую предполагалось использовать на фронте против Турции. Такое предложение британцев было неожиданным и вызвало сомнения у членов еврейской делегации. Только Трумпельдор решительно поддержал идею еврейского военно-транспортного отряда: "Окопы или транспорт — большого различия тут нет. И те, и те — солдаты, и без тех и без других нельзя обойтись; да и опасность часто одна и та же".

На возражение, что тем самым откладывается освобождение Страны Израиля, Иосиф ответил: "И это не так существенно, рассуждая по-солдатски. Чтобы освободить Палестину, надо разбить турок. А где их бить, с юга или с севера, это уж технический вопрос. Каждый фронт ведет к Сиону".

Не откладывая дела в долгий ящик, Трумпельдор вместе с британским полковником Джоном Генри Паттерсоном приступил к формированию еврейского военно-транспортного отряда, получившего название Сионского транспортного корпуса. Уже в конце марта главный раввин Александрии Рафаэль Делла Пергола принял присягу у 650 еврейских добровольцев, записавшихся в Сионский корпус. Над солдатским строем реяло знамя Сионского корпуса с шестиконечной Звездой Давида, такие же эмблемы украшали солдатские мундиры.

Полковник Джон Генри Паттерсон, ирландец, профессиональный военный, глубоко понимавший цели еврейского национально-освободительного движении, был назначен командиром Сионского корпуса. Впоследствии полковник Паттерсон опубликовал книгу "С сионистами в Галлиполи", где дал высокую оценку мужеству еврейских солдат. Трумпельдор, получивший к тому времени звание капитана британской армии, стал его заместителем.

После пятнадцати дней интенсивной боевой подготовки в британском военном лагере Сионский корпус в составе 650 еврейских бойцов отплыл на кораблях из Александрии. На набережной при огромном стечении народа состоялись торжественные проводы. Корабли с военнослужащими Сионского корпуса взяли курс на греческий остров Лемнос. Там корпус был включен в состав ударной войсковой группы, которая готовилась к вторжению на полуостров Галлиполи.

Целью Дарданелльской операции было овладеть проливами Дарданеллы и Босфор, взять Константинополь и принудить Турцию выйти из войны на стороне Германии. Сражение за Галлиполи — одно из самых трагических событий Первой мировой войны. Оно продолжалось девять месяцев и обернулось катастрофой для британской армии. Число потерь превысило 200 тысяч убитыми и ранеными.

Инициатором операции выступил морской министр Великобритании Уинстон Черчилль. Планировалось силами десанта захватить Галлипольский полуостров и укрепиться в Дарданеллах в целях обеспечения прорыва флота в Мраморное море, а затем ударом с суши и моря овладеть Константинополем.

25 апреля 1915 года началась высадка британского десанта под командованием генерала Я.Гамильтона на южной оконечности полуострова Галлиполи у мысов Кабатепе и Кумкале и в заливе Сарос. Турки оказывали упорное сопротивление, в результате силам десанта удалось овладеть лишь небольшими плацдармами, потеряв за первые два дня до 18 тысяч человек. Чтобы расширить плацдарм, английское командование решило произвести высадку второго десанта. Доведя в начале августа состав войск до 12 дивизий и высадив в ночь на 7 августа новый десант в бухте Сувла, союзные войска перешли в наступление. Однако турецкие войска отразили и это наступление. Потерпев поражение, британское командование в январе 1916 года эвакуировало остатки своих войск с захваченных ранее плацдармов.

Еврейский Сионский корпус был в составе десантных сил, высаженных первыми 25 апреля. Трумпельдор как профессиональный военный во всём подавал пример подчиненным, демонстрируя образцы храбрости и исполнения офицерского долга. Полковник Паттерсон позднее писал, что тот "преображался под огнем противника, и чем жарче становилось, тем больше это ему нравилось".

Трумпельдор и в этом оказался прав: для транспорта и для траншей опасность была одной и той же. Вся занятая англичанами площадь равнялась всего нескольким квадратным верстам: с вершины Ачи-Баба турецкие пушки засыпали картечью всё это пространство — от передних окопов до лагеря еврейского транспорта. Воинам Еврейского корпуса под огнем приходилось каждую ночь вести своих лошадей, нагруженных амуницией, хлебом и консервами, к передовым траншеям и обратно. Они потеряли убитыми и ранеными пропорционально не меньше, чем остальные полки Галлиполийского корпуса. Полковник Паттерсон вследствие ранения вернулся в Англию. Сионский корпус возглавил капитан Трумпельдор. Он считал обязательным для себя и того же требовал от бойцов: "Чтобы мы при любых обстоятельствах не осрамили доброго имени нашего народа и вели себя так, чтобы никто ни в чем не мог упрекнуть евреев".

Мужество не оставляет Иосифа ни под турецким обстрелом, ни под огнем башенных орудий германского линкора "Гебен", обрушившего шквальный огонь своих артиллерийских батарей на узкую полоску земли, на которой закрепились еврейские бойцы. Офицер на коне, с заколотым рукавом кителя, появлялся на самых трудных участках, вдохновляя своих бойцов. Британские солдаты на форпостах хорошо знали однорукого воина и джентльмена, умело управлявшего лошадью, снайперски стрелявшего из маузера, не слезавшего с коня под огнем и картечью. Железная воля выручала Трумпельдора в разных обстоятельствах: будучи раненным, он отказался от помощи и сам добрался до лазарета. Врачи удалили застрявшую пулю без наркоза, мужественный еврей не издал ни одного стона.

Находясь под постоянным обстрелом неприятеля, солдаты Сионского корпуса во главе со своим командиром не забывали о своем еврействе. В лагере была установлена палатка-синагога, в корпусе неукоснительно соблюдался шаббат, было налажено кошерное питание, что, впрочем, было не существенным для Трумпельдора — убежденного вегетарианца.

Особо торжественно была отмечена годовщина смерти основателя сионизма Теодора Герцля 2 июля 1915 года. В этот день весь личный состав Корпуса был выстроен поротно. Трумпельдор обратился к солдатам с речью, в которой рассказал о деятельности отца политического сионизма. Особо подчеркнул, что создание еврейского корпуса является воплощением в жизнь идей Герцля. Затем была зачитана молитва памяти Герцля и погибших солдат.

В заключение торжественного построения весь личный состав спел еврейский национальный гимн "а-Тиква" (Надежда). Завершением торжеств стал спортивный праздник: солдаты соревновались во французской борьбе, в беге в мешках, были устроены гонки на лошадях.

Трумпельдор завел "Книгу Почета", куда записывались подвиги солдат Сионского корпуса, и "Книгу наказаний", где регистрировались нарушения дисциплины и воинских обязанностей. Каждый день на утреннем построении личного состава корпуса Трумпельдор зачитывал свежие записи из этих книг.

Боевые действия Сионского Корпуса получили широкую известность, о еврейских солдатах писали в мировой прессе, многие обращались с просьбой принять их в качестве добровольцев. Трумпельдор отправился в опасный путь в Александрию (в море британские корабли постоянно подвергались атакам германских подводных лодок). Из Александрии он вернулся с пополнением из двухсот добровольцев.

Генерал сэр Ян Гамильтон, командующий британскими войсками в Галлиполи, воздал должное солдатам Сионского корпуса. По его словам, "они работали со своими навьюченными конями спокойно под сильным огнем, проявляя при этом еще высшую форму храбрости, чем та, которая нужна солдатам в передовых окопах".

В конце 1915 года, когда стало ясно, что британцы потерпели поражение в Галлиполи и началась эвакуация войск, Сионский корпус был одним из последних подразделений, покинувших поле сражения. Бойцы корпуса на кораблях прибыли в Александрию. Капитан Трумпельдор, обращаясь к своим бойцам, произнес прощальные слова: "Мы закончили свою работу и можем сказать, что сделали ее хорошо. Нам нет причин стыдиться".

Сионский Корпус под командованием Трумпельдора еще несколько месяцев оставался в Александрии, пока 26 мая 1916 года британское командование не расформировало его. 150 бойцов Сионского корпуса были зачислены в Британскую армию.

В Галлиполи, а затем в Александрии Трумпельдор находился в постоянной переписке со своим другом Жаботинским, который в то время упорно пробивал в Лондоне в британском правительстве и верховном командовании идею создания Еврейского Легиона — воинского соединения под сионистским флагом и со своими знаками различия, которое должно было участвовать в освобождении Земли Израиля. Несмотря на различные сложности, эта идея уже была близка к воплощению.

Глава 6. Еврейский Легион

После расформирования Сионского корпуса в мае 1916 года Трумпельдор еще несколько месяцев оставался в Александрии. Он не терял надежду сформировать из своих обстрелянных бойцов еврейскую регулярную воинскую часть, которая бы в составе британских войск участвовала в войне на Ближневосточном театре военных действий и в освобождении Земли Израиля от турецкого владычества.

Бои на Ближневосточном театре военных действий, непосредственно охватывавшем Палестину, вел Египетский экспедиционный корпус британской армии. Во главе британских сил стоял генерал Арчибальд Маррей, оказавший за год до этого поддержку Трумпельдору в формировании Сионского корпуса. В 1916 году Британия вела тяжелые и кровопролитные бои в Европе, и на ближневосточном участке фронта царило затишье. Британские войска на Синайском полуострове вели позиционные бои с турками, не предпринимая активных действий. Фронт стабилизировался в районе Рафиаха, буквально в преддверии Палестины.

Британское командование сочло инициативу Трумпельдора несвоевременной, предложив ему только мобилизовать в британскую армию часть бойцов Сионского корпуса. Для Трумпельдора такое предложение было неприемлемым, ведь его целью как сиониста было формирование отдельного еврейского воинского соединения, готового к вторжению в Землю Израиля.

Теперь оставалась надежда на Жаботинского, уже более года пробивавшего идею Еврейского Легиона в британских коридорах власти. К тому времени Жаботинскому удалось заручиться поддержкой своих планов у влиятельных британских чиновников в правительстве Великобритании и в Военном министерстве, и он настоятельно добивался приезда Трумпельдора в Лондон: предполагалось, что боевой опыт офицера окажет самое благоприятное впечатление на британскую общественность и британских военных, заинтересованных в формирование еврейского воинского соединения.

В сентябре 1916 года Иосиф оставил Александрию и на корабле отправился в Лондон. Морской путь был долог и опасен из-за "волчьих стай" германских подводных лодок, атаковавших караваны судов союзных держав в Средиземном море и Атлантике. Вслед за ним в Англию прибыли и 150 бывших бойцов Сионского Корпуса, мобилизованных теперь в британскую армию. Трумпельдор и Жаботинский надеялись, что эти обстрелянные воины станут костяком будущего Еврейского Легиона, сержантами и наставниками новобранцев. Была задача сохранить их в составе одного подразделения и не дать разбросать по различным воинским частям.

Найти решение проблемы помог старый друг Трумпельдора и Жаботинского полковник Паттерсон, в свое время командовавший Сионским корпусом. С его помощью удалось связаться с капитаном Эмери, служившим в секретариате премьер-министра Великобритании Дэвида Ллойд Джорджа, и решение было найдено: из прибывших солдат была сформирована отдельная рота в 20-м Лондонском полку, расквартированном неподалеку от Лондона в Винчестере.

Почти несколько месяцев шла канцелярская переписка о Еврейском Легионе между военным министерством, министерством иностранных дел, секретариатом Ллойд Джорджа, русским посольством, которое возглавлял граф Бенкендорф. Граф искренне поддерживал сионистов в деле создания воинской части. Лидеры сионистского движения получили серьезную поддержку от русского посольства в Великобритании, ведь Еврейский Легион предполагалось пополнить в первую очередь новобранцами из числа евреев-эмигрантов из России, имевших российское гражданство. Большое их число, бежавших от погромов в России, в то время компактно проживало в рабочем лондонском районе Уайтчепель.

Связи с русским посольством заметно окрепли, когда после Февральской революции в России на пост русского посла был назначен Владимир Дмитриевич Набоков, чья искренняя поддержка сионизма была хорошо известна.⁵ Русские власти положительно отнеслись к тому, что воинская часть, сформированная из российских граждан, будет сражаться в рядах британской армии против общего врага.

Одной из задач Трумпельдора и Жаботинского было заручиться поддержкой уайтчепельских евреев в формировании Еврейского Легиона. Среди них было сильно влияние социалистов и анархистов, ведших антивоенную пропаганду. На многочисленных собраниях и встречах Жаботинскому и Трумпельдору удалось переломить пацифистские настроения, и уайтчепельские евреи дали Еврейскому Легиону тысячи прекрасных солдат.

В январе 1917 года Трумпельдора настигло тяжелое известие из России от брата Самуила: оказалось, что полгода назад умер их отец, Вульф-Зеев Трумпельдор. Сообщение это долго искало Иосифа и стало тяжелым испытанием для него — он не мог себе простить, что в час кончины отца его не было рядом. Между тем дело создания Еврейского Легиона, несмотря на все проблемы, успешно продвигалось. Уже и авторитетнейшая британская газета "Таймс" в своей передовице поддержала формирование еврейского полка, после чего даже самые убежденные скептики примирились с мыслью — сионистская идея близка к воплощению. Чтобы подать пример, Владимир-Зеев Жаботинский, известнейший журналист и сионистский лидер, добровольно вступил в качестве рядового в британскую армию.

Наконец, в июне 1917 года состоялась принципиально важная встреча Жаботинского и Трумпельдора с военным министром Великобритании лордом Дарби, на котором было принято решение о создании Еврейского Легиона. Владимир-Зеев так описал эту историческую встречу с военным министром лордом Дерби:

"Я находился в отпуску в Лондоне, жил там на старой своей квартире в Челси, и туда мне раз доставили от руки написанное письмо генерала Вудворда, бывшего тогда директором организационного отдела при военном министерстве. Генерал просил меня пожаловать в министерство сегодня же в 2 часа на свидание с министром лордом Дарби. По первому слову письма — сэр — и по всему его содержанию я понял одно: ни генералу, ни министру неведомо, что "сэр " этот состоит теперь рядовым одного из пехотных батальонов британской армии.

Мы устроили с Трумпельдором военный совет. Как тут быть? Увидев на мне солдатскую фуражку, не испугаются ли министр и генерал такой беспримерной неслыханности, как политическое совещание между главой военного министерства и рядовым пехотинцем? Я готов был просить Трумпельдора заменить меня, но он не доверял своему английскому красноречию.

В конце концов мы решили ехать вдвоем. Ровно в два часа, у дверей кабинета директора организации в военном министерстве, я передал ординарцу генерала Вудворда наши визитные карточки. Нас сейчас же пригласили войти. Я собрался с духом, выпятил грудь, маршем вступил в кабинет, как полагается, с фуражкой на голове, вытянулся, отдал честь и представил Трумпельдора и себя.

Должен сделать генералу комплимент: хотя лицо его выразило совершенно гомерическую степень изумления, на словах этого он не показал. Он сказал: "Oh, yes... я доложу министру", — и вышел, не глядя на нас. Зато у министра он просидел больше пяти минут. Трумпельдор подмигнул и пробормотал:

— У них тоже военный совет.

Наконец вышел из того кабинета секретарь и пригласил нас в кабинет. Тут уже я, слава Богу, мог снять фуражку: лорд Дарби — штатский, стоять навытяжку необязательно.

Министр оказался высоким, широким барином, в теле, классического, хотя в жизни теперь очень редкого, джонбулевского типа, с полнокровным лицом; говорил он с акцентом, который в Англии называют помещичьим, т. е. произносил окончание "ng" просто как "п" — speakin', antin'. У простонародия это считается недостатком, но для лорда это, говорят, шик. Впрочем, очень милый, веселый и приветливый господин.

Мы уселись; генерал сидел в углу и молчал.

— Премьер-министр поручил мне, — сказал лорд Дарби, — расспросить вас о подробностях вашего плана еврейской боевой единицы.

Я рассказал: слава Богу, знал эту премудрость уже наизусть и со сна мог бы ее изложить без запинки.

— I see, — ответил министр. — Теперь другой вопрос. Считаете ли вы, что создание такого контингента послужит серьезным толчком к большому притоку волонтеров?

Ответил ему Трумпельдор с настоящей солдатской точностью:

— Если это просто будет полк из евреев — пожалуй. Если это будет полк для Палестины — тогда очень. А если вместе с этим появится правительственная декларация в пользу сионизма — тогда чрезвычайно.

Лорд Дарби мило улыбнулся и сказал:

— Я — только военный министр.

Трумпельдор мило улыбнулся и сказал:

— Я только отвечаю на ваш вопрос.

— I see. Теперь третий вопрос: я слышал, что в 20-м Лондонском батальоне есть группа солдат-сионистов, из бывших чинов Zion Mule Corps.

— Так точно, 16-й взвод, — сказал я, — там я и служу; а капитан Трумпельдор командовал ими в Галлиполи.

Министр и генерал переглянулись и тут только присмотрелись к солдатскому обличаю Трумпельдора и к его неподвижной левой руке; потом Дарби слегка наклонил голову в знак молчаливого признания, а генерал еще больше выпрямился на своем стуле в углу.

— Что же, по-вашему, полезнее, — продолжал министр, — сделать из этого взвода группу инструкторов для будущего еврейского полка или послать их в распоряжение сэра Арчибальда Маррэя в качестве проводников для предстоящих операций на юге Палестины?

(В то время английские войска уже перешли Синайскую пустыню; генерал Маррэй (Murrey), тогдашний главнокомандующий египетской армией, стоял недалеко от Газы.) Трумпельдор сказал:

— Насколько я знаю своих бывших солдат, в проводники они вряд ли годятся. Генерал Маррэй легко найдет гораздо лучших знатоков страны. А для роли инструкторов они вполне подходят.

— Но ведь в Галлиполи они служили в транспорте, — вмешался генерал, — а полк предполагается пехотный.

— Полковник Паунол, — сказал я, — очень доволен их успехами в строю, в службе и в штыковом бою; а кроме того, все вместе они говорят на четырнадцати языках, и это понадобится.

— В жизни не предполагал, — рассмеялся министр, — что есть на свете целых четырнадцать языков.

Рассмеялся и Трумпельдор. Мне при генерале смеяться не полагалось, и я доложил очень серьезно:

— Так точно, милорд, есть — а чтобы сговориться с евреями, и этого недостаточно.

— Ладно, — сказал министр. — Очень вам благодарен, господа. Относительно имени нового полка, полковой кокарды и всего прочего сговорится с вами генерал Геддес, директор отдела вербовки. Он вас вызовет.

Мы откланялись и ушли".

По предложению Трумпельдора и Жаботинского командиром Еврейского Легиона был назначен старый и испытанный сторонник сионизма и еврейских военных формирований британский полковник Джон Генри Паттерсон, первый командир Сионского корпуса. На совещании у начальника отдела вербовки Военного министерства генерала Геддеса был решен вопрос о форме будущих еврейских солдат. Сошлись на том, что воинская форма будет стандартная британская, только вместо фуражки — колониальная шляпа, вроде как у бойскаутов. Кокарда — семисвечник ("менора") с еврейской надписью "Кадима", что в переводе с иврита значит и "вперед", и "на восток".

В качестве базы для формирования Еврейского Легиона британское командование определило 38-й, 39-й и 40-й полки Королевских Фузилеров, которые немедленно стали пополняться сотнями еврейских добровольцев, прибывавшими со всех концов света.

Командиром 39-го полка был назначен австралийский полковник Элиезер Марголин, ранее бывший еврейским поселенцем в Палестине. Бойцы Еврейского Легиона с гордостью носили знамена и знаки различия, подчеркивавшие еврейский характер этого воинского соединения.

Второго февраля 1918 года первый еврейский батальон с привинченными штыками промаршировал по главным улицам Лондона. На крыльце городской мэрии среди пышной свиты стоял в своих средневековых одеждах лорд-мэр и принимал салют еврейского батальона. Из Сити батальон направился в еврейский район Уайтчепел, откуда были призваны многие солдаты Еврейского Легиона. Там батальонные колонны приветствовал генерал-адъютант сэр Невилл Мак-Риди со своим штабом и десятки тысяч народу на улицах, в окнах, на крышах. Бело-голубые сионистские флаги висели над каждым домом, женщины плакали на улицах от радости, старые бородачи кивали сивыми бородами и бормотали молитву "Благословен Давший нам дожить до сего дня..."

В составе британского корпуса под командованием генерала Алленби Еврейский Легион участвовал в сражениях на Ближнем Востоке и в 1918 году был в числе освободителей Земли Израиля от турецкого владычества. Еврейские воины сражались в битве при Мегиддо, считающейся одной из последних и решительных побед над Османской империей. Генерал-майор Чейтор, командир конной дивизии, в рядах которой Еврейский Легион продолжил свой боевой путь, впоследствии сказал о действиях еврейских войск: "Форсируя реку Иордан, вы в немалой степени помогли достижению большой победы, одержанной в Дамаске".

Впрочем, к тому времени Трумпельдор был далеко от Земли Израиля. Окрыленный успехом создания Еврейского Легиона в Великобритании, он загорелся идеей создать значительно более многочисленный Еврейский Корпус в России, куда он и отправился летом 1917 года.

Глава 7. Снова в России

В феврале 1917 года император Николай II отрекся от престола, и власть в России перешла к Временному правительству. Одним из первых актов новой демократической власти стала отмена всех антисемитских законов и ограничений, веками лишавших шестимиллионное российское еврейство элементарных человеческих прав.

Равноправие распространилось и на армию — в годы войны в русскую армию были призваны 600 тысяч евреев: они должны были умирать за Россию, однако им было запрещено присваивать офицерские звания. Отныне двери юнкерских военных училищ открылись и для евреев. Уже в начале июня 1917 года в Константиновском военном училище в Киеве был произведен в офицеры 131 еврей. В Одесском юнкерском училище летом 1917 года офицерские звания получили 160 евреев-юнкеров.

Трумпельдор, успешно создавший Еврейский Легион в Великобритании, загорелся идеей сформировать из еврейских солдат и офицеров русской армии 100-тысячный Еврейский экспедиционный корпус, который, действуя в составе Кавказского фронта и наступая через Турцию, освободит Землю Израиля от османского владычества. Еврейские вооруженные силы в составе британской и русской армии, освободившие Землю Израиля, заложат основы будущего еврейского государства.

Ситуация благоприятствовала такому развитию событий. К началу 1917 года Русский Кавказский фронт под командованием генерала Юденича нанес серьезные поражения туркам и вышел на линию Трапезунд-Эрзинджан в Восточной Турции, достигнув северных районов Месопотамии.

Впрочем, к концу 1916 года война на Кавказском фронте уже носила в основном позиционный характер в силу измотанности противоборствующих сторон и отсутствия необходимых резервов. Ввод в бой на стороне русских стотысячного Еврейского экспедиционного корпуса, вооруженного и экипированного не на деньги подорванного войной русского бюджета, а на средства западных союзников, мог переломить сложившуюся ситуацию и ускорить победу над Турцией. С такими планами Иосиф Трумпельдор рассчитывал получить поддержку русского правительства и военных.

В июне 1917 года Трумпельдор вернулся в Россию, где его восторженно встретили российские сионисты. Для них Трумпельдор был легендарной личностью — его жизнь и военная карьера, участие в войнах, успехи в создании еврейских воинских формирований стали примером беззаветного служения сионизму и еврейскому народу. Современник писал, что Иосиф Трумпельдор похож на скалу с Галилейских гор, материализовавшуюся в образе человека.

В Петрограде прошли митинги и собрания, превратившиеся в чествования однорукого героя. На встрече с еврейскими скаутами из организации "Агудат Маккаби" (Союз Маккавеев) тронутый приемом Трумпельдор заявил: "Друзья! Вам предстоит учиться, чтобы сражаться и проливать кровь за Землю Израиля".

Вскоре после приезда друг Иосифа инженер Петр Рутенберг, также недавно вернувшийся из эмиграции и назначенный заместителем губернского комиссара Петрограда, помог ему встретиться с министрами Временного правительства.

Рутенберг, находясь в эмиграции в США, немало содействовал организации Еврейского Легиона. Будучи вместе со своим другом Борисом Савинковым одним из лидеров Боевой организации эсеров, в 1905 году он участвовал в убийстве полицейского провокатора — попа Гапона. В октябре 1917 года Рутенберг стал помощником уполномоченного правительства по "водворению порядка в Петрограде". В дни октябрьской революции он предлагал арестовать и казнить В.Ленина и Л.Троцкого.

Летом 1917 года старый друг Рутенберга по боевой организации эсеров, Борис Савинков был назначен управляющим военным министерством и товарищем военного министра. Военным министром был сам премьер А.Керенский. Скорее всего, именно знакомства Петра Рутенберга позволили Трумпельдору быстро завязать связи в русском правительстве.

Вскоре состоялись встречи Трумпельдора с военным министром А.Керенским и его заместителем Б.Савинковым. Планы георгиевского кавалера встретили самую благожелательную реакцию новых русских властей. После этих встреч Иосиф утвердился в мысли, что на создание Еврейского экспедиционного корпуса потребуется не более двух-трех месяцев.

28 июня 1917 года он пишет своим друзьям: "Очень может быть, через месяц получим разрешение, а там через два или три — уже на фронте, и знамена русской революции, красные, и знамена еврейского возрождения, бело-голубые, — будут развеваться над нашими головами".

Вместе со своими многочисленными единомышленниками Трумпельдор приступает к созданию Всероссийского союза евреев-воинов, которому предстоит стать своего рода штабом по формированию Еврейского корпуса.

Вместе с тем, события в России развиваются стремительно: в августе-сентябре 1917 года вспыхивает контрреволюционный мятеж генерала Корнилова, казаки идут на Петроград с целью свержения Временного правительства. Для отражения мятежа русские власти ищут верных офицеров. По рекомендации Виктора

Чернова, вождя эсеров и в то время одного из министров Временного правительства, кандидатура Трумпельдора рассматривается оборонной комиссией: герой произвел на всех ее членов сильное впечатление, и ему немедленно дали большую роту добровольцев. С нею Трумпельдор почти первым, в шесть утра, выступил против Корнилова. Оперативность Иосифа и успех этого его шага вызвали общее восхищение.

Развал русской армии и бегство с фронта миллионов солдат стали причиной новой волны еврейских погромов. Бегущие с фронта дезертиры убивали евреев, грабили еврейское имущество. По предложению Трумпельдора евреи-фронтовики приступили к созданию отрядов еврейской самообороны, способных дать отпор погромщикам.

С 10 по 15 октября 1917 года в Киеве под председательством Иосифа Трумпельдора прошел Учредительный 1-й Съезд представителей Союзов евреев-воинов, где было принято решение о создании Всеобщей федерации еврейских солдат в России и Всероссийской еврейской самообороны, объединившей отряды самообороны евреев в Москве, Петрограде, Киеве, Одессе и других городах. Председателем Всероссийского Союза евреев-воинов был избран прапорщик Иосиф Гоголь. Съезд отметил, что еврейская самооборона — единственно эффективная мера в деле спасения жизни евреев. По предложению участников съезда было решено создать пост "комиссара по делам еврейских солдат", который должен был работать в тесном контакте с русским Военным министерством. На этот пост был избран Трумпельдор.

В декабре 1917 года однорукий герой получил разрешение на формирование первого батальона еврейской самообороны, получившего название 1-го сводного еврейского отряда, в составе почти тысячи бойцов. Такие батальоны предполагалось создать во всех местах проживания евреев в России с целью защиты от кровавых беспорядков, что должно было пресечь в зародыше любые погромы.

В то время казалось, что создание Еврейского государства на Земле Израиля близко как никогда. Взрыв энтузиазма и надежд мирового еврейства вызвала Декларация министра иностранных дел Великобритании лорда Бальфура, опубликованная в ноябре 1917 года и означавшая признание прав еврейского народа на свое государство.

Декларация, оформленная как письмо лорда Бальфура лидеру британских сионистов лорду Ротшильду, гласила:

"Министерство иностранных дел, 2 ноября 1917 года.

Дорогой лорд Ротшильд!

С большим удовольствием передаю Вам от имени Правительства Его Величества нижеследующую декларацию о симпатии к еврейско-сионистским чаяниям, внесенную в кабинет и утвержденную им:

"Правительство Его Величества благожелательно относится к основанию национального очага еврейского народа в Палестине и сделает всё от него зависящее, чтобы облегчить осуществление этой цели, исходя из ясного понимания, что не будет предпринято ничего такого, что может нанести ущерб гражданским либо религиозным правам нееврейских общин, существующих в Палестине, либо правам и статусу, которым пользуются евреи в любой другой стране".

Я буду Вам признателен, если Вы доведете до сведения Сионистской федерации данную декларацию.

Преданный Вам Артур Джеймс Бальфур".

Это была величайшая победа политического сионизма. Принципы Декларации Бальфура были одобрены правительствами союзных держав. Страна Израиля под названием Палестина вновь появилась на политической карте мира, а ее еврейское население — ядро национального очага еврейского народа — стало играть важную роль на международной арене.

Весть о Декларации Бальфура достигла России уже в первые дни большевистского переворота. Центральный Комитет сионистов России опубликовал пламенное заявление, в котором торжественно сообщал о великом историческом событии и призывал евреев к усиленной сионистской деятельности. Русская общественность также придавала Декларации большое политическое значение, и в русской демократической печати, еще не ликвидированной большевиками, появились благожелательные отклики на это событие.

У еврейского населения во всех концах России и на Украине Декларация вызвала мощный сионистский подъем. Еврейские массы были охвачены радостью и неописуемым энтузиазмом. В Москве и Петрограде состоялись большие митинги и демонстрации, то же самое и в провинциальных городах. На митинге сионистов в Петроградском народном доме публика восторженно встретила великого русского певца Федора Шаляпина, спевшего на иврите песню "а-Тиква" (Надежда) — сионистский гимн, ставший впоследствии гимном возрожденного государства Израиля. На улицы Одессы с флагами и песнями вышло около 150 тысяч человек, и шествия продолжались весь день.

Однако большевистский переворот в октябре 1917 года нанес тяжелейший удар по планам сионизма в России. Большевики всегда считали сионизм своим врагом, и уже в январе 1918-го началась активная пропагандистская и запретительная кампания, направленная на ликвидацию сионистских организаций и воинских формирований. Трумпельдор отказался подчиниться воле большевиков, и тогда большевики расформировали все еврейские воинские части, организация еврейской самообороны была объявлена вне закона.

По иронии судьбы евреи были в числе последних защитников русской демократии: 19 ноября 1917 года газета "Еврейская неделя", выходившая в Петрограде, в статье об октябрьских боях в Москве писала, что 29 октября при осаде отрядами большевиков Владимирского юнкерского училища и телефонной станции среди погибших было 35 евреев-юнкеров: "Почти все убитые юнкера — бывшие студенты Психоневрологического института и Петроградского университета. Синагога при кладбище с трудом могла вместить родных погибших юношей. Некоторые тела были настолько обезображены, что обряд омовения удалось совершить с большим трудом. Похоронены юнкера на Преображенском кладбище вблизи синагоги".

Вскоре в Петрограде большевиками был арестован Трумпельдор. Из заключения он вышел, подписав заявление об отказе от политической деятельности. В Киеве украинские власти запретили деятельность Союза еврейских воинов. Гайдамаки 20 января 1918 года совершили налет на штаб-квартиру Всероссийского Союза евреев-воинов в Киеве. В схватке с гайдамаками были убиты глава Союза евреев-воинов И.Гоголь и его заместитель Боярский.

Начавшаяся Гражданская война в России поставила под угрозу само существование российского еврейства — многочисленные силы русских, украинских, белорусских националистов и черносотенцев осуществляли планомерный геноцид еврейского народа. По различным оценкам, погибло не менее двухсот тысяч евреев; около трехсот тысяч детей остались сиротами; более чем в семистах городах, местечках и деревнях вся или почти вся еврейская собственность была разграблена или уничтожена.

Столь широкие масштабы убийств и разрушений, а также тот факт, что во многих местах погромщикам (петлюровцам, деникинцам, многочисленным бандам украинских, белорусских и русских националистов) в течение длительного времени принадлежала вся полнота власти, сближают погромы периода Гражданской войны с нацистским геноцидом. Особый характер этих погромов был подчеркнут в меморандуме еврейских общин, представленном генералу А.И.Деникину: "Во всех местах... произошло и сейчас происходит более или менее окончательное уничтожение еврейского населения".

Трумпельдору было ясно, что ситуация в России изменилась кардинально, и теперь необходимо думать не о формировании Еврейского корпуса, а о спасении и переправке в Страну Израиля еврейской молодежи, готовой стать строителями будущего еврейского государства.

Свои взгляды на халуцианское движение Трумпельдор изложил на встрече с Жаботинским еще в 1916 году. Жаботинский писал:

"Летом 1916 года он (Трумпельдор. — А.Ш.) развил передо мной простой и величественный замысел "халуцианства".

— Халуц значит "авангард", — сказал я. — В каком смысле авангард? Рабочие?

— Нет, это гораздо шире. Конечно, нужны и рабочие, но это не то. Нам понадобятся люди, готовые служить "за всё". Всё, чего потребует Палестина.

У рабочего есть свои рабочие интересы, у солдат свой esprit de corps; у доктора, инженера и всяких прочих — свои навыки, что ли. Но нам нужно создать поколение, у которого не было бы ни интересов, ни привычек. Просто кусок железа. Гибкого — но железа. Металл, из которого можно выковать всё, что только понадобится для национальной машины. Не хватает колеса? Я — колесо. Гвоздя, винта, блока? Берите меня. Надо рыть землю? Рою. Надо стрелять, идти в солдаты? Иду. Полиция? Врачи? Юристы? Учителя? Водоносы? Пожалуйста, я за всё. У меня нет лица, нет психологии, нет чувств, даже нет имени: я — чистая идея служения, готов на всё, ни с чем не связан; знаю только один императив: строить.

— Таких людей нет, — сказал я.

— Будут".

В конце марта 1918 года Иосиф сообщает друзьям, что он занимается налаживанием самообороны и начинает работать в "а-Халуц" (Авангард), организации групп сельскохозяйственных рабочих, которые в этом году будут трудиться в окрестностях Петрограда. В то время в разных местах России уже существовали группы еврейской молодежи, в основном, учащейся, которые намеревались при первой возможности уехать в Страну Израиля и готовили себя к физическому труду, главным образом, сельскохозяйственному, ибо "если труд не будет наш, то и Страна будет не нашей".

Начало халуцианского движения в России относится к 1916 году. После февраля 1917 года во многих местах начали стихийно организовываться группы молодежи, жаждавшей уехать в Страну Израиля и сыграть там роль пионеров-первопроходцев будущей массовой еврейской репатриации. Группы эти возникали независимо друг от друга.

В начале 1918 года была создана организация "а-Халуц" в Минске. На конференциях сионистских организаций и групп "а-Халуца" в июле и сентябре 1918 года было решено, что "а-Халуц" будет беспартийным сионистским движением, ряды которого будут открыты для молодых людей, достигших 18-летнего возраста, признающих иврит своим национальным языком и готовящихся к поселению в Стране Израиля. По своим политическим взглядам "а-Халуц" был одной из первых организаций социалистического сионизма, близких к русским эсерам.

Признанным лидером быстро развивавшегося движения "а-Халуц" вскоре стал Иосиф Трумпельдор. Петроградское отделение "а-Халуц", возглавляемое Трумпельдором, основало временное бюро для связи с халуцианскими группами в окрестностях города и на периферии страны. Под руководством этого бюро на севере России возникли отделения и рабочие бригады.

В октябре 1918 года отдельной брошюрой на русском языке вышла статья Трумпельдора "Гехолуц", его сущность и ближайшие задачи", ставшая программным документом для молодых российских сионистов. В ней автор дает краткий обзор истории Первой и Второй алии в Страну Израиля, а затем переходит к актуальным вопросам. Он подчеркивает необходимость массовой и организованной алии (репатриации) рабочих людей и говорит, что в организации "а-Халуц" есть место для всех, кто хочет работать в Стране Израиля руками или головою, признает трудовой характер этой организации и готов трудиться, не эксплуатируя труд ближнего.

Трумпельдор говорит о халуцим-рабочих и халуцим-солдатах, необходимых для самообороны. Однако военные отряды должны формироваться из тех же рабочих, чтобы избежать опасности заражения милитаристским духом. Он также подчеркивал насущную необходимость национализации земель в Палестине. Брошюра сыграла важную роль в становлении и сплочении движения.

Напутствием для халуцим стали слова Трумпельдора: "Ты отправляешься в Страну Израиля не для духовного очищения, не для удовлетворения своих желаний, а ради самой страны, ради всего еврейского народа. Ибо с возрождением страны народ воспрянет и освободится от вечных унижений".

Первая конференция движения "а-Халуц" собралась в Петрограде 6 января 1919 года. В ней участвовали представители двадцати трех групп "а-Халуца", в том числе из Центральной России и Белоруссии. Конференция открылась выступлением Трумпельдора: он говорил об актуальных задачах "а-Халуц", об открытии представительства движения по всей России и призвал к созданию "военного а-Халуца" численностью в десять тысяч человек, который сменит британский гарнизон на Земле Израиля.

Конференция проходила три дня и в ночь на 9 января завершилась принятием резолюций.

По вопросу о сущности движения постановили:

1) "а-Халуц" является трудовым, надпартийным объединением товарищей, решивших ехать в Страну Израиля для самостоятельной трудовой жизни без эксплуатации чужого труда;

2) "а-Халуц" объединяет и подготавливает своих членов, переправляет в Страну и устраивает на работу;

3) цель "а-Халуца" — создание в Эрец Исраэль государственного национального центра в полном соответствии с политическими, национальными и общественно-экономическими интересами еврейских трудящихся;

4) конференция признает верховные полномочия Всемирного сионистского конгресса и постановляет, что "а-Халуц" обязан подчиняться его решениям и указаниям;

5) "а-Халуц" признает иврит в качестве национального языка в Эрец Исраэль.

В резолюциях подчеркивалась также необходимость национализации земли в Стране. Предполагалось создать по всей России центры сельскохозяйственной и военной подготовки, по окончанию которой организованные молодежные группы отправлялись в Эрец Исраэль.

Конференция избрала Трумпельдора председателем движения.

В мае 1919 года Трумпельдор уезжает в Крым, в Симферополь, куда фактически переносится штаб-квартира движения "а-Халуц". Проездом через Минск, ввиду имевшихся признаков при

ближающегося погрома, он организовал местную молодежь для самообороны. На всём своем пути Трумпельдор встречается в городах и местечках с еврейской молодежью, сколачивая группы самообороны и организуя ячейки "а-Халуца".

Выбор Крыма был неслучаен — там активно действовали многочисленные сионистские организации, оттуда шел наиболее короткий маршрут в Палестину. В Крыму Трумпельдор планировал организовать сельскохозяйственные фермы для подготовки еврейской молодежи к сельскохозяйственному труду после переезда на Землю Израиля, куда прибывали молодые сионисты со всей России. Главный центр "а-Халуц" в Крыму был создан на станции Джанкой, куда собрались несколько сот халуцим, руководимых Трумпельдором.

Занимаясь переправкой своих "пионеров" морским путем, Трумпельдор лично вел переговоры и с белыми, и с красными властями. И, видимо, успешно, раз умудрился при этом остаться в живых. 16 августа 1919 года он и сам по поручению Центра российского "а-Халуца" отплыл из Ялты в оккупированный войсками Антанты Константинополь, где пробыл три месяца. Под Константинополем он организовал перевалочный пункт для переселенцев — ферму "Новый Путь" ("Месила Хадаша"), ставшую центром подготовки для пятидесяти халуцим из России, направлявшихся в сельскохозяйственные поселения в Стране Израиля, и Информационное бюро для поддержания связи между Эрец Исраэль и халуцианским движением в России.

Во время остановки в Константинополе к Трумпельдору присоединяются самые разные люди, вдохновленные его примером и его планами. Молодые халуцим, отправляясь в опасный путь, на утлых рыбацких лодках пересекали Черное море, с риском для жизни переходили через границы.

Среди тех, кто оказался в плену обаяния личности Трумпельдора, был Глеб Баевский, выпускник Морского корпуса и Морской академии, потомственный морской офицер и дворянин. Революция застала его старшим офицером крейсера "Аврора". Баевский участвовал в Гражданской войне в России и после разгрома белого движения оказался в эмиграции. Встреча с Иосифом Трумпельдором в Константинополе перевернула его жизнь — Глеб проникся идеями сионизма и примкнул к еврейским халуцим, отправлявшимся в Эрец Исраэль.

Он прибыл в Страну Израиля в 1920 году и стал здесь одним из пионеров еврейского флота. Баевский, после перехода в еврейство получивший имя Арье, присоединился к боевой организации сионистов-ревизионистов "Бейтар", где был сторонником самых решительных действий против арабских банд и британских властей. В тридцатые годы он стал заместителем командира школы морских офицеров, созданной Бейтаром.

Двенадцатого октября 1919 года Иосиф Трумпельдор вместе с группой халуцим отплывает из Константинополя в Бейрут, откуда на машине отправляется в Яффо. Он намеревается остаться в Палестине всего на два месяца, чтобы подготовить места приема халуцим, и затем вернуться в Россию для продолжения работы в "а-Халуце". Однако обстоятельства, связанные с тяжелой ситуацией, сложившейся в Стране Израиля из-за конфликтов различных сионистских групп, вынуждают Трумпельдора изменить первоначальные планы.

Глава 8. Последний бой Трумпельдора

В конце 1919 года Трумпельдор во главе очередной группы еврейской молодежи отправляется из Константинополя в Эрец Исраэль. Это уже не та страна, которую он оставил в 1914 году — англичане изгнали турок, и Великобритания получила мандат на управление Палестиной от Лиги Наций. Своей декларацией Бальфура Великобритания обещала создание "еврейского очага" в Эрец Исраэль, правда, не разъясняя смысл, который она вкладывала в это понятие.

В Эрец Исраэль полным ходом шло восстановление сионистского строительства, прерванного мировой войной. Иосифа встретило новое поколение сионистов, воспринимавших его как национального лидера.

Первоначально Трумпельдор планировал пробыть на Земле Израиля всего несколько месяцев — необходимо было выяснить возможности для приема в стране тысяч халуцим из России, готовых немедленно отправиться в далекий и опасный путь. Промедления тут не должно было быть: из России доходили чудовищные известия о кровавой резне, там шел настоящий геноцид еврейского народа.

С этой целью Иосиф Трумпельдор объездил всю страну, посещая уже существующие еврейские поселения и выбирая места для основания новых. Планы национального героя по массовому приезду халуцим из России уже вскоре начали воплощаться в жизнь: еврейское население Страны Израиля увеличилось с 55 тысяч в 1919 году до 108 тысяч человек в 1925-м, а число еврейских сельскохозяйственных поселений за эти годы возросло с сорока четырех до ста. Свое отношение к еврейскому заселению Страны Израиля Трумпельдор выразил словами: "Не меч, а мир несем мы в Страну Израиля. Только исключительные обстоятельства вынудят нас перековать орала на мечи".

Однако обстоятельства, связанные с острой политической борьбой различных партийных группировок в сионистском движении Страны Израиля, заставили его пересмотреть свои планы. Политическая жизнь страны была полна споров и словесных сражений. Партии создавались, объединялись и распадались. Пролетарская революция в России выделила из "левых Поалей Цион" ядро будущей Компартии Палестины. Набирал силу новый лидер социалистического сионизма Бен-Гурион. Жаботинский формировал круг ревизионистских идей.

Острый характер приобрел спор о самообороне еврейского населения Страны Израиля. Лидер организации "а-Шомер" (Страж) Исраэль Шохат добивался независимого положения, он хотел превратить свою организацию в профессиональную армию. Для Бен-Гуриона самостоятельность военной организации была неприемлема, он требовал, чтобы силы самообороны были полностью подчинены политическому руководству. Организация "а-Шомер" была социалистической, она подчинилась "требованиям идеологии", не понимая, что на самом деле это были требования аппарата. Эти споры задерживали формирование еврейских военных формирований, столь необходимых из-за непрерывных нападений арабов.

Иосиф Трумпельдор выступил против расчленения сил по различным политическим группировкам, он настаивал на создании объединенного рабочего движения, которое могло бы с максимальной эффективностью решать все задачи — политические, военные и социальные. Он обратился к противоборствующим сторонам с призывом: "У всех нас есть общая великая национальная задача. Поэтому давайте работать рука об руку". Идеи Трумпельдора показали свою истинность — со временем было создана Всеобщая федерация еврейских трудящихся в Стране Израиля ("Гистадрут"), активно действующая в Израиле и сегодня, разнородные военные формирования слились в организацию "Хагана" (Оборона) — предшественницу Армии Обороны Израиля.

Однако Трумпельдор, увы, не дождался воплощения своих планов... Он уже готовился к отъезду, когда пришли известия о тяжелейшем положении немногочисленных еврейских поселений, расположенных в самой удаленной части Земли Израиля — в Верхней Галилее. Там, в дикой горной стране на стыке границ Палестины, Ливана и Сирии, ставшей источником пограничного конфликта между Великобританией и Францией, вспыхнуло восстание бедуинских племен.

В 1916 году между Великобританией и Францией было заключено соглашение о разделе азиатских владений Османской империи, так называемое соглашение "Сайкс-Пико" (по именам подготовивших его — английского дипломата М.Сайкса и французского дипломата Ф.Жорж-Пико). Спустя месяц после окончания военных действий французский премьер-министр Ж.Клемансо, полностью поглощенный проблемой Германии и равнодушный к проблемам Ближнего Востока, дал согласие на установление британского господства над всей территорией Земли Израиля "от Дана до Беер-Шевы" в обмен на поддержку Англией французского мандата на внутреннюю часть Сирии.

В соответствии с этим соглашением после Первой мировой войны, в 1918 году, англичане заняли всю территорию Земли Израиля, однако отступили из Верхней Галилеи на севере согласно договору с Францией. Французы не держали здесь постоянных воинских частей, но проводили патрульные акции. Реально в этом районе власть перешла к арабам и бедуинам, которых поддерживали и подстрекали англичане, стремившиеся подорвать французский оккупационный режим.

"Галилейский палец" — так называется этот северный пограничный район Страны Израиля, за который в конце 1919 года развернулись ожесточенные столкновения. Для будущего еврейского государства это была территория первостепенной важности: здесь, на такой маленькой территории, не достигающей и одного процента площади Страны Израиля, находится примерно пятьдесят процентов всех водных ресурсов страны. В недалеком будущем, после создания государства Израиль в 1948 году, по линиям раздела между британскими и французскими владениями пройдут границы еврейского государства.

В этом брошенном тогда на произвол судьбы краю находились четыре еврейских поселения: Метула с двумястами жителями, Кфар-Гилади и Тель-Хай — в каждом по семнадцать человек, и Хамра, в котором насчитывалось всего четырнадцать жителей. В сложные отношения французов и англичан они не вмешивались, отношения с арабским окружением были прохладными, но спокойными.

И хотя арабы убеждали евреев сохранять нейтралитет в борьбе арабов с французами, обещая им мир, своего слова они не сдержали. С начала осени 1919 года обещанный арабами нейтралитет по отношению к еврейским поселенцам был нарушен. Евреи отказались выполнить требование арабов поднять их флаги в своих поселениях. Усилились нападения бедуинов на работающих в поле поселенцев, шайки бедуинов блокировали дороги с целью грабежа обозов с грузами для поселенцев.

Двенадцатого декабря 1919 года арабы напали на поселение Тель-Хай. Один из бойцов, оборонявших поселение, был убит. 1 января 1920 года было оставлено поселение Хамара, созданное лишь в октябре 1919 года. Оно было отрезано от остальных поселений, в нем не было даже каменных построек. Через два дня поселение Хамара было сожжено арабами. Через короткое время была эвакуирована Метула.

Четыре месяца поселенцы удерживали позиции, тщетно взывая о помощи. Мнение еврейских лидеров разделилось — Жаботинский предлагал эвакуировать поселенцев, Бен-Гурион медлил с решением. В отличие от них, Трумпельдор как офицер с большим боевым опытом, понимал что в галилейской глуши решается вопрос жизни и смерти еврейских поселений и поселенцев, его товарищей и единомышленников, окруженных арабскими бандами. Для него вопросом чести было встать рядом с ними в это трудное время, именно там мог пригодиться его боевой опыт. Трумпельдору была также ясна стратегическая ценность территорий, удерживаемых поселенцами: "Галилейский палец" должен был обязательно включен в границы будущего еврейского государства. Потому, когда в декабре 1919 года один из руководителей еврейской самообороны "а-Шомер" Исраэль Шохат попросил Иосифа организовать оборону Галилеи, тот немедленно согласился.

Трумпельдор решает отложить свой отъезд в Россию и отправиться на помощь блокированным поселениям во главе небольшого отряда еврейских бойцов. Первого января 1920 года он прибыл в Тель-Хай и возглавил оборону еврейских поселений. 25 февраля во главе еврейского отряда атаковал Метулу и выбил оттуда арабов. 28 февраля он задержался в Кфар-Гилади для распределения боевого снаряжения и продовольствия, доставленных с юга страны. В Кфар-Гилади у двадцати трех взрослых жителей имелось восемнадцать винтовок, а в Тель-Хае у восемнадцати человек — шестнадцать винтовок. На каждую винтовку приходилось по сотне патронов.

Связь между еврейскими поселениями Кфар-Гилади и Тель-Хай, ввиду постоянной угрозы нападения бедуинов, зачастую поддерживалась посредством собак-почтальонов. Боевое охранение о появлении бедуинских шаек сообщало специальными сигналами-выстрелами из оружия: три выстрела — всё в порядке, четыре — бедуины в непосредственной близости, два выстрела — опасная ситуация, и, наконец, один выстрел означал нападение.

Утро 28 февраля выдалось теплым и солнечным. Иосиф Трумпельдор с друзьями заканчивал завтрак в Кфар-Гилади, когда появился посыльный из Тель-Хая с вестью, что бедуины окружили их поселение и требуют впустить их внутрь для поисков будто бы спрятавшихся там французских военнослужащих. Иосиф с еще несколькими бойцами немедленно отправился в Тель-Хай.

Выяснилось, что в Тель-Хае (в переводе с иврита — "Холм жизни") еврейские бойцы закрепились в двухэтажном доме, огороженном каменным забором. Этот дом и подворье были осаждены сотнями вооруженных конных и пеших бандитов во главе с вождем бедуинского племени Камалем Эфенди. Свое вторжение он объяснил тем, что евреи якобы прячут французских офицеров за стенами своего поселения. Трумпельдору было ясно, что у него и его бойцов, среди которых были девушки, шансов отбить нападение столь превосходящих сил врага мало, потому стоит вступить в переговоры с главарем бедуинов.

Оказавшись на месте, Иосиф начал переговоры с Камалем Эфенди, главой осаждавших.

— Мы только проверим, и, если французов у вас нет, — уйдем с миром, — заявил Камаль Эфенди.

В конце концов, стороны пришли к соглашению о том, что вожаку бедуинов и его нескольким телохранителям будет позволено войти на территорию поселения.

Камаль Эфенди вместе с Трумпельдором и четырьмя бедуинами, вооруженными ружьями и гранатами, начали подниматься на чердак. Пятый бедуин со своим пулеметом устроился в одной из комнат на втором этаже. Оставшиеся бедуины разместились на подворье. Еврейские бойцы с оружием в руках заняли свои боевые посты.

Одним из еврейских бойцов была восемнадцатилетняя Двора Драхлер, стоявшая с маузером в руках. Для дикаря-бедуина вид девушки с оружием в руках был чем-то необъяснимым, и он неожиданно попытался вырвать оружие из ее рук. В напряженной тишине раздался крик Дворы Драхлер:

— Трумпельдор! У меня отбирают пистолет!

Услышав крики, Иосиф выскочил во двор и одним выстрелом пристрелил налетчика-бедуина. Затем он дал команду "Огонь!"

Между бедуинами и защитниками Тель-Хая началась перестрелка. Бедуины бросили гранату, от взрыва которой погибли четверо еврейских бойцов. Взрыв гранаты стал сигналом к атаке для тех бедуинов, которые расположились вокруг дома. Они устремились к открытым воротам поселения. Трумпельдору было ясно, что необходимо отсечь бандитов, находившихся в доме. Он бросился закрывать ворота и в этот момент был смертельно ранен в живот. Теряя сознание, он успел передать командование одному из своих бойцов, члену организации "а-Шомер" Шнеерсону, который и возглавил оборону Тель-Хая.

Ожесточенный бой шел семь часов. В ходе его погибли шесть еврейских бойцов, а двое, включая Трумпельдора, были тяжело ранены. Иосифа, получившего ранения в плечо и живот, перенесли в одну из комнат поселения. Там его положили на кровать, и он попросил, чтобы кто-нибудь засунул обратно в его живот выпадавшие кишки. Когда таких не нашлось, произнес: "Ничего, вымойте мне руку, и я покажу вам, как это делается". После чего — самостоятельно проделал эту операцию...

Находившиеся в комнате покрыли его живот полотенцем и покинули помещение, чтобы занять свои боевые посты и вновь продолжить неравный бой, отражая атаки бедуинов.

Бой шел весь день. Лишь к вечеру, когда у бедуинов кончились боеприпасы и они отступили, унося своих раненых и убитых, воюющими сторонами было достигнуто временное соглашение о прекращении огня. Всё это время Трумпельдор находился в помещении, куда его отнесли товарищи. Очевидцы событий отмечали, что он не стонал и не жаловался, а наоборот, пытался всячески подбодрить защитников поселения.

После ухода бедуинов в Тель-Хай пробилось подкрепление из Кфар-Гилади. Они увидели следы жестокого боя, и только тогда открылась вся трагедия происшедшего. Среди прибывших был и единственный врач — доктор Герн, один из организаторов еврейских батальонов. Товарищи забрали убитых и раненых, подожгли Тель-Хай и отступили в Кфар-Гилади.

На полдороге доктор Герн, почуяв неладное, наклонился над лежавшим на телеге Трумпельдором. И спросил: "Как ты себя чувствуешь, Иосиф?" Последние слова, сказанные Трумпельдором перед смертью, по свидетельству доктора Гари, были: "Ничего, за Израиль стоит умереть". Это высказывание превратилось в символ, и писатель Йосеф Хаим Бренер сформулировал известное высказывание так: "Прекрасно умереть за нашу страну".

Вместе с Иосифом Трумпельдором в бою за Тель-Хай погибли Двора Драхлер, Беньямин Монтер, Сара Чижик, Зеэв Сараф, Яаков Токер, Шнеор Шапошник и Аарон Сар. Все погибшие во время обороны Тель-Хая были похоронены в Кфар-Гилади; в 1934 году останки погибших были перенесены на расположенное между Тель-Хаем и Кфар-Гилади кладбище, где они и были захоронены в братской могиле.

Последний бой Трумпельдора за Тель-Хай повлиял на определение границ будущего государства Израиль. Упорная оборона еврейскими бойцами пограничных поселений укрепила готовность англичан добиваться изменения границы британского и французского мандатов, предусмотренной соглашением Сайкса-Пико от 1916 года и относившей к Ливану значительную часть Галилеи.

В сентябре 1919 года Ллойд-Джордж и Клемансо подтвердили это соглашение, а в декабре 1920 года, когда евреи доказали готовность бороться за остававшиеся на французской территории поселения (Метула, Кфар-Гилади, Тель-Хай), была установлена другая линия границы, включившая Галилейский выступ в пределы британского мандата на Палестину. Готовность сражаться за Тель-Хай не была единственным или важнейшим фактором, повлиявшим на позицию великих держав, но она, безусловно, была в числе определяющих факторов, несмотря на вынужденное отступление. Еврейское поселение в Тель-Хай, защищая которое погиб Иосиф Трумпельдор и его товарищи, было восстановлено и отстроено уже в следующем 1921 году. По отвоеванным рубежам после создания Израиля прошла граница еврейского государства.

Вооруженное еврейское участие в определении границ Земли Израиля доказало, что воля сражающегося народа не является пренебрежимо малой величиной, даже когда мир делят между собой великие державы.

Оборона Тель-Хая стала символом стойкости духа героического поколения защитников Страны Израиля, а отважный однорукий герой Иосиф Трумпельдор — человеком-легендой, символом бесстрашия и мужества, преданности идеалам сионизма.

Жизнь и смерть Трумпельдора оказали значительное влияние на формирование идеологии сионизма и государства Израиль.

Для нынешнего поколения израильтян по-прежнему остается в силе его завет: не отступать, не оставлять врагу ни одного еврейского поселения. Слова Трумпельдора "Мы должны стоять на страже чести нашего народа и защищать до последней капли крови каждую пядь нашей земли, пропитанную потом и кровью еврейских рабочих" являются клятвой для каждого сиониста.

В 1934 году на месте захоронения защитников Тель-Хая, на кладбище в Кфар-Гилади, был установлен памятник работы скульптора А.Мельникова. Он изображает рычащего льва, а на постаменте высечены имена погибших в том неравном бою. С противоположной стороны памятника можно прочесть фразу, которую перед смертью произнес герой Порт-Артура и Тель-Хая: "Хорошо умереть за Родину". Эти слова на иврите в Израиле знает каждый.

Сложилась традиция — каждый год 1 марта, в день гибели защитников Тель-Хая, проводить торжественную церемонию в их память. В этот день тысячи людей — учащиеся школ, участники молодежных движений, подразделения Израильской Армии — поднимаются к могиле павших, чтобы поклониться ей и символу, который она олицетворяет. Представители самых разных политических течений в Израиле и в сионизме чтут Иосифа Трумпельдора как своего учителя и предтечу.

Тель-Авив, 2011 г.

При написании книги использованы многочисленные письменные и устные источники, из которых необходимо отметить:

Белоцерковский Д. Жизнь Иосифа Трумпельдора: Воспоминания. Рубинштейн Р. Трумпельдор в дни революции. — Берлин, 1924.

Жаботинский, Владимир (Зеев). Слово о полку. — Иерусалим: Библиотека-Алия, 1985.

Ласков, Шуламит. Трумпельдор, повесть о его жизни. — Иерусалим: Оцаат Кетер, 1995; на иврите.

Лилье М.И. Дневник осады Порт-Артура. — М.: Центрполиграф, 2002. Маор, Ицхак. Сионистское движение в России. — Иерусалим:

Библиотека-Алия, 1977.

Israel Zvi Runner. Josef Trumpeldor. Verlag Josef Belf. — Wien, 1936.

Воспоминания внучатой племянницы И.Трумпельдора —

Софьи Миндлин. http://www.kovcheg-kavkaz.ru/issue_23_189.html

Сообщение и семейный архив правнучатой племянницы

И.Трумпельдора — Ирины Алексеевой (С.-Петербург, 2011).