Исцеление

Роман

Я заканчивал обход пациентов в клинике Святого Винсента и размышлял, не позвонить ли Саманте, когда доберусь до машины. Прошло уже несколько дней, и я соскучился по ней. Мне, конечно же, придется притвориться, что я встречаюсь с ней исключительно ради ее воссоединения с Майклом. Ей вовсе не нужно знать, что с тех пор, как я высадил ее возле дома в тот вечер, когда мы немного перегнули палку в лимузине, я могу думать только о встрече с ней.

— Доктор Роман, как приятно снова видеть вас, — раздался сбоку от меня женский голос, прерывая мои размышления.

Обернувшись, я столкнулся лицом к лицу с Дафной Рейнс, всемирно известным детским хирургом из Вашингтона, с которой я встречался несколько лет тому назад. Я тогда только перебрался в Штаты, был молод, а она была красива. Даже сейчас, она по-прежнему красива, но она не стоит и мизинца Саманты.

— Доктор Рейнс, какой сюрприз. Что привело тебя в Майами? — спросил я, отворачиваясь и отходя от двери в палату Тори.

— Молодой человек на третьем этаже нуждался в моих целительных прикосновениях. Но довольно о работе. А ты, Роман? — тихо спросила она и прильнула ко мне. — Нуждаешься в моих целительных прикосновениях?

Мы расстались, когда я понял, что у нас разные цели. Если вкратце: она хотела спать с разными людьми, я же предпочитаю быть единственным. Мне всегда было любопытно, что бы подумали родители детей, которых она лечила, если бы они узнали о ее тайном пристрастии к сексу.

Но, тем не менее, тогда я попался прямо в ее соблазнительную ловушку. Ночь за ночью я проводил с ней, до тех пор, пока мне не стало казаться, что я больше не могу ходить, что больше не хочу ходить. И вот она стоит передо мной, смотрит на меня и улыбается своими пухлыми губами, как мне известно, очень умелыми губами, но когда закрываю глаза, все что я вижу, это милая Саманта с ее огромными карими глазами.

— Думаю, я пас, — сказал я как можно вежливее.

Неожиданно сбоку от меня послышался громкий шум, и, обернувшись, я увидел женщину, о которой только что думал. Она смотрела на меня.

Она нахмурилась и наклонилась подобрать то, что уронила. Там были ракушки и конфеты — все эти вещи заставили меня улыбнуться. Ее лицо покраснело, и она что-то бормотала себе под нос.

Отойдя от Дафны, я опустился на колени, чтобы помочь ей все подобрать.

— Не надо. Я справлюсь, — отрезала она.

Я отдернул руку, как будто она ударила меня. Но затем все равно продолжил помогать ей.

— Я серьезно, доктор Блейк. Оставьте.

В ее голосе звучала злость, и она ни разу после нашей первой встречи не называла меня доктором Блейком. Слова, срывающиеся с ее сладких губ, были больше похожи на оскорбления.

— Саманта? — тихо спросил я. — Что случилось?

И тогда она посмотрела на меня. Пламя, сверкающее в ее глазах, обожгло меня прямо там, где я стоял на коленях. Она злится. Уверен, это из-за того, что я поцеловал ее, а затем исчез, но ее ответ оказался совершенно неожиданным.

— Просто возвращайся к своей подруге, — негодующе выдала она.

Я едва мог поверить этому. Саманта Олдридж ревнует. И хотя это было неправильно, я не мог не почувствовать себя счастливым из-за этого. Мои губы начали изгибаться в улыбке, и мне пришлось потрудиться и сохранить нейтральное выражение на лице.

Она встала и поправила пакеты в своих руках. Все это предназначалось для детей, и мое сердце растаяло. Когда я протянул руку, чтобы помочь ей, она снова отстранилась. В этот раз я не позволил ей. Схватил ее за локоть и заставил посмотреть мне в лицо. Она обвела взглядом коридор, не желая смотреть на меня. А я никогда не хотел ничего сильнее, чем чтобы она сейчас посмотрела на меня. Мне хотелось взглядом сказать ей, что она подумала неправильно.

— Спасибо, что приходишь проведать детей, — сказал я, пытаясь сменить тему разговора.

Она открыла рот, чтобы ответить, но тут возле нас показалась Дафна. Я уже почти забыл, что она была где-то рядом.

— Вижу ты занят. Встретимся позже, — сказала она.

Ее слова прозвучали кокетливо, и я заскрежетал зубами. Зачем она сказала это так, словно между нами что-то есть? Но с другой стороны, почему меня заботит, что она сказала это именно таким образом?

Лицо Саманты покраснело, и она отвела взгляд, стараясь сделать вид, что не обращает внимания на разговор между мной и Дафной.

Я кивнул Дафне и подождал, пока она уйдет, прежде чем снова заговорить с Самантой.

— Мне нужно идти, — сказала она, отступая на шаг от меня.

Когда я остановил ее, положив ладонь ей на руку, она посмотрела поверх моего плеча.

— Саманта, — мягко позвал я. Я хотел сказать так много того, чего не имел права говорить, но вместо этого молчал. А затем ее темные глаза посмотрели на меня, и я почувствовал, что снова могу дышать. — Давай пойдем проведаем Тори.

Забрав у нее из рук несколько пакетов, я взял ее за локоть и повел в палату Тори.

Я, как обычно, осмотрел Тори и был очень рад, что ее состояние улучшилось. Она была в хорошем настроении и улыбалась Саманте, пока перебирала ракушки, которые та ей принесла.

Согрев мембрану стетоскопа своим дыханием, я прижал ее к груди Тори, придерживая за провод, чтобы лучше слышать. Переместив мембрану на спину, чтобы прослушать легкие, я обрадовался, что там не оказалось жидкости. По сравнению с ее состоянием через неделю после госпитализации из-за очень серьезного воспаления легких, это прогресс, ведь тогда в ее легких постоянно находилось немного жидкости.

— Дела, кажется, идут отлично, — сообщил я, вытаскивая наушники стетоскопа из ушей и вешая его на шею.

— А как же она? — спросила Тори, указывая на Саманту. — Ты должен проверить и ее сердце тоже.

— Ты совершенно права, Тори, — я улыбнулся Саманте. — Я, безусловно, должен проверить миссис Олдридж.

Посмеиваясь про себя, я взял стетоскоп и вставил наушники обратно в уши, блокируя все звуки в комнате вокруг меня. Когда я сделал шаг к Саманте, она выпрямила спину и улыбка пропала с ее лица. Мы смотрели друг на друга, когда я приложил мембрану к мягкой коже в том месте, где пуговички ее блузки были расстегнуты.

В ушах у меня раздался размеренный ритм биения ее сердца. Когда я слегка сместил мембрану, ее сердце пропустило удар, а затем ритм ускорился. Она тяжело дышала, в ее взгляде отчетливо читалась нервозность.

Я заставляю ее сердце биться чаще?

— Ты нервничаешь? — прошептал я.

Ее кожа покраснела, и она с трудом сглотнула. Ее сердце снова пропустило удар и забилось еще быстрее.

— Я заставляю тебя нервничать? — снова осторожно спросил я так, чтобы Тори не услышала.

Она кивнула и сделала глубокий вдох.

Мне понравилась ее реакция. Она в некотором смысле совпадала с моей. Кончиком пальца я убрал выбившуюся прядь ее волос, упавшую на стетоскоп. Она закрыла глаза и выдохнула, и я услышал, как ее сердцебиение ускорилось.

— Она в порядке? — громко задала вопрос Тори, возвращая меня к реальности.

Вытащив наушники, я снял стетоскоп с шеи и засунул его глубоко в карман своего халата.

— С ней все в порядке, — сказал я, пожирая Саманту глазами.

Десять минут спустя я попрощался с обеими девочками. Казалось, что стены комнаты сжимаются вокруг меня, а у меня было назначено еще несколько встреч до конца рабочего дня. Мне нужно было оставаться собранным.

Как только я сел в машину, я вытащил телефон и, пока мужество не покинуло меня, отправил ей сообщение.

Я: Ужин сегодня вечером в семь?

Она будет считать, что мы продолжаем исцеление. Ей не нужно знать, что ужин с ней скорее для меня, чем для нее.

Ответ от нее пришел, когда я уже вернулся в клинику и просматривал карточки пациентов. Вытащив телефон из кармана, я улыбнулся.

Саманта: Назови место и я буду там.

И вот я сижу напротив нее и заказываю ужин. Не знаю, что вынудило меня пригласить ее на свидание, но меня тянет к ней, и еще я очарован ее реакцией на меня и другую женщину. Из-за этого я чувствую что-то, что не в силах описать. Ненавижу это ощущение.

Ужин это же просто ужин. Ничего серьезного. Кому есть дело до того, что взглядом я слежу за тем, как она подносит вилку ко рту и кладет кусочек себе в рот, что мое тело реагирует на то, как ее губы обхватывают вилку, и что жует она так, словно еда — это сплошное наслаждение. Приятно наблюдать за женщиной, которая ест, не ограничивая себя, а не съедает три кусочка, оставляя все блюдо портиться на тарелке.

Нет. У Саманты Олдридж здоровый аппетит и, кажется, когда дело касается ее, и у меня тоже.

Сделав глоток вина, она облизнула губы. Она не знает, что делает. Совершенно не замечает, что соблазняет меня, но именно это происходит. Если бы Саманта только знала, какая она соблазнительная и красивая. Именно в этом заключался мой план — показать ей то, что вижу я. То, что, я уверен, также видят и другие мужчины. Как только у нее получится понять это, все окажется на поверхности и Майкл тоже заметит это.

Я хочу ее, но я, правда, также хочу помочь ей. Если Майкл тот, кто сделает ее счастливой, тогда я сделаю все, что в моих силах, чтобы она получила его.

— Итак, расскажи мне, Роман, — она промокнула свои пухлые губы салфеткой, — каким будет следующий этап проекта «Саманта»?

Улыбаясь, я сделал глоток вина и поставил бокал обратно на стол. Я не понимал, как близко находились наши руки, пока случайно не зацепил костяшками пальцев ее кисть.

— Уверена, что не хочешь дождаться пока мы окажемся в уединении моего кабинета?

Это прозвучало сексуально. Я не планировал, чтобы мои слова прозвучали таким образом, но, очевидно, она поняла их именно так, потому что мило покраснела.

— Я хотел сказать, что…

Она прервала меня.

— Я поняла, что ты имеешь в виду, — она улыбнулась мне с противоположной стороны стола, отвела взгляд и сосредоточила свое внимание на ножке винного бокала.

— Ты должна чувствовать себя сексуальной, — выпалил я. К черту мой долбаный рот. Очевидно, сегодня он живет своей собственной жизнью.

— Прости, что? — переспросила она, краснея еще сильнее.

— Я хотел сказать, что тебе необходимо надевать то, в чем ты будешь чувствовать себя привлекательной, — я поперхнулся словами и сделал огромный глоток вина, прежде чем закончил свою мысль. — То, как женщина ощущает себя, обычно отражается в ее глазах. Когда она чувствует себя привлекательной, это заметно всему миру. Уверенность, Саманта, самый сексуальный аксессуар, который может надевать женщина. Когда чувствуешь себя уверенно, это заметно всем окружающим.

Боже, помоги мне. Она придет ко мне в клинику и будет при этом выглядеть так же аппетитно, как еда, лежащая передо мной на тарелке, и я захочу ее съесть. Мне пришло в голову, что я ведь мучаю себя. Как обычная встреча с пациентом могла вылиться во что-то выше моего понимания. Меня влечет к этой женщине так сильно, как не влекло ни к кому уже очень долгое время. И я собираюсь усложнить все еще больше. Каламбур.

— Ладно, я выясню это, — ответила она с улыбкой.

И еще я кое-что понял о себе — мне нравится вызывать улыбку на ее лице. Каждый раз, когда она улыбается, я словно получаю заряд энергии на целый день. От этого я чувствую себя сильнее, мужественнее. Приятное чувство.

Мы закончили ужин, я оплатил счет, мы вышли из ресторана и каждый неловко пошел своей дорогой.

Когда я приехал в клинику на следующий день, у меня было назначено еще три встречи. Я постарался уделить каждому пациенту необходимое внимание, но, тем не менее, мысленно постоянно возвращался к Саманте и тому, что она наденет, когда приедет сюда.