Исцеление любовью

2

Когда через двадцать минут она вышла из подъезда, неся свой легкий чемодан, ни его, ни машины не было. Клер судорожно вздохнула — больше чем когда бы то ни было девушка ощущала себя потерянной и брошенной.

Почему он не дождался ее? Потому что она назвала его чужим? Из-за ее бедности? Может быть, он ей не поверил? Она вспомнила весь их разговор. Конечно, она сама настаивала на независимости, отвергнув все предложения о помощи и согласившись только на то, чтобы он подвез ее. И все-таки сейчас она была почти в отчаянии — Тарквин казался надежным человеком, выполняющим все свои обещания. И все-таки он оставил ее. Что ж, ей надо собраться с силами и забыть, что накануне вечером в ее жизни появились добрые самаритяне из семьи Роскуро.

За углом была автобусная остановка, и Клер направилась к ней. Чемодан теперь казался вдвое тяжелее, будто в нем лежали все ее проблемы и сто фунтов одиночества.

Вдруг из-за поворота появилась знакомая машина, и девушка с невероятным облегчением вздохнула.

— У вас такой вид, будто вам бросили спасательный жилет. Что такое? Я же сказал, что подожду вас.

— Да, но я подумала…

— Я не знал, сколько вам понадобится времени, и отъехал, чтобы позвонить Никола. А теперь мы поедем назад в Каса Торре.

— Назад?

— Да, у Никола есть для вас предложение… Как все прошло?

— Ужасно.

— Надо было мне пойти с вами.

— Нет, я должна была выслушать это одна.

— И они действительно были рады избавиться от вас?

— Да, даже Бруно. Это больно. Но остальные ясно дали мне понять, что никогда не радовались моему появлению. Никто не помог собрать мне вещи, а Бруно даже не проводил до дверей.

— Вы слишком молоды, — сочувственно заметил Тарквин.

— Вы думаете это проще пережить, если ты старше?

— Нет, но чем раньше происходят такие разочарования, тем труднее потом человеку общаться с людьми. Юность делает из всего слишком решительные выводы. Вы собираетесь объявить войну семейным узам только потому, что вас оскорбила одна семья. Будь вы старше и мудрее, то знали бы, что вы не единственная девушка, которую предал любимый, и забыли бы об этой истории, вынеся из нее опыт на будущее. Есть семьи и семьи — все люди разные.

Клер молчала. С самого начала Тарквин относился к ней с необъяснимой симпатией, готов был помочь ей, но он не чувствовал ничего по отношению к ней — даже рассматривал ее, вынеся вердикт «хорошенькая», со спокойствием аналитика. А ей так хотелось, чтобы рядом было крепкое мужское плечо.

Больше они не возвращались к этой истории, и говорили всю дорогу о роде Роскуро. Тарквин рассказал, что его мать — старшая в семье, ее братья Паоло и Лючио увлекаются стариной. Первый составляет генеалогическое древо Роскуро, второй собирает старинное оружие. Клер узнала, что Роскуро владеют несколькими фабриками по производству керамических изделий, и Тарквин в совершенстве знает английский язык, потому что жил в Англии, занимаясь продажей их посуды. Когда они подъезжали к Каса Торре он показал девушке свою виллу — белое здание, обращенное лицом к долине.

— Внутри больше места, чем может показаться снаружи, — пояснил он. — По традиции здесь живут холостяки и вдовы Роскуро: когда старший сын женится, то его мать переезжает в этот дом. Мама любит строить планы, как она все переделает после моей свадьбы.

У Клер почему-то защемило сердце.

Никола Бернини уже ждала их в гостиной.

— Тарквин рассказал вам? — спросила она сразу.

Клер удивилась.

— Почему? — в свою очередь удивилась Никола. — Ведь это был его план. Он должен был вас подготовить. Хорошо, я расскажу все сама. Вы помните, я говорила, что комната, в которой вы ночевали, приготовлена для гостей?

— Да.

— Гостья прилетает завтра из Англии. Ей шестнадцать лет, ее зовут Эйрин Ландорс — она наша троюродная сестра, англичанка по отцу. Мама — тетя ее матери. У родителей Эйрин сложности, и они решили некоторое время пожить отдельно, а до весны девочка погостит у нас, пока они не решат — разводятся или сохраняют семью.

— Вот тут бы нам и можете помочь, — продолжил Тарквин.

— Я не смогу занимать девушку, — пояснила Никола, а ей нужна компаньонка. Вы англичанка, как и она, тоже молоды, на вас можно положиться. Может быть, вы поживете с нами, пока Эйрин гостит в Сан-Марино?

— Я вам очень благодарна, — наконец, ответила Клер, после того как Тарквин нетерпеливо переспросил «ну?» — Мне бы очень хотелось сказать «да», но я чувствую, что не должна этого делать. Вы знаете обо мне так мало.

— Но достаточно, — возразила Никола.

— Нет, — поспешила вставить Клер. — Я могу предоставить вам рекомендации из клиники, где я работала.

— Не волнуйтесь. Если понадобится, то мы спросим о рекомендациях, — успокоил ее Тарквин. — Но в целом вы согласны на такую работу? Если да, то назовите жалованье, которое вы хотели бы получать и мы обсудим все детали.

— Конечно, вы будете жить с нами, как член нашей семьи, — уточнила Никола.

— Хотя я думаю, — заметил Тарквин, — вам больше понравится, если мы заключим договор и соблюдем все формальности. Речь не идет о том, что мисс Йорк будет обедать в кухне с прислугой, но, уверен, нужно определить ее статус, чтобы она не чувствовала обязанной вести себя как член нашей семьи. У нее будут выходные и свободное время… — Он взглянул на часы. — Пойду поздороваюсь с мамой. Где она сейчас?

— На балконе в своей комнате, — ответила Никола. — Я пригласила на ланч Джакетту. Ты составишь нам компанию?

— Возможно. Я постараюсь.

— Не понимаю, что он имеет в виду! — заявила Никола, когда брат вышел. — Когда он позвонил мне с этой идеей, я сразу представила, что вы будете для Эйрин чем-то вроде сестры, а вовсе не гувернанткой или прислугой. Я думала, вы с братом обсудили все по дороге.

— Нет, — ответила Клер. — Он сказал, что у вас есть какое-то предложение для меня, вот и все.

— Да нет, это была его мысль. Он попросил меня обсудить ее с мамой, и мама согласна. Она рада, что вы англичанка, потому что Эйрин почти не говорит по-итальянски… И еще кое-что, — смущенно продолжила Никола. — Как у вас с деньгами, может быть…

Клер уверила ее, что ей хватит на первое время, и они обсудили все детали будущей работы. Клер выделили комнату в башенке рядом с той, в которой она провела ночь. Теперь две соседние спальни и ванная принадлежали двум молоденьким англичанкам.

Когда Клер поднялась к себе и стала разбирать вещи, она задумалась о том, что ей предстоит делать. «Компаньонка» — что это за роль? Подруга? Дуэнья? Сторожевая собака? Понравится ли эта мысль английскому подростку?

Разложив свои скромные вещи и переодевшись, Клер спустилась вниз. Никола встречала в вестибюле гостью. Та, бросив на Клер удивленно-неприязненный взгляд, быстро спросила по-итальянски, думая, что Клер не поймет, о чем идет речь:

— Эта ваша вчерашняя спасенная утопленница? Почему она еще здесь?

Никола рассмеявшись представила Клер Йорк своей подруге Джакетте Фьорре и рассказала про замечательную идею Тарквина.

— Тарквина? — удивилась Джакетта.

Она явно не обрадовалась.

— А сейчас нас примет мама, — сообщила Никола.

Слово было подобрано точно — синьора Роскуро держала себя так, что Клер не удивилась бы, если та употребляла бы королевское «мы», говоря о себе. Она была небольшого роста, но из-за величественной осанки и гордой посадки головы казалась высокой. Девушка сразу решила, что синьора правит в доме не менее властно, чем мамаша Кавур. Вскоре появился Тарквин, дядья Паоло и Лючио, которым Клер тоже представили, и они принялись за ланч.

За столом завязался общий разговор по-итальянски, и так как девушка не все понимала и в беседе не участвовала, она принялась разглядывать новых знакомых. Особенно ее интересовали Никола и Джакетта. Если одна была типичной романской красавицей, то вторую можно было бы назвать «кузиной из провинции». Джакетта была более смуглой, ее челка, падавшая на янтарные кошачьи глаза, отливала синевой, а руки в браслетах и кольцах ни минуты не были в покое. Губы у нее были пухлыми и чувственными, но улыбка была холодной. Чьей же она была подругой — Тарквина или Никола? — вот что занимало Клер, но пока она не получила ответа на свой вопрос.

После ланча Клер отправилась на прогулку по городу. Она купила путеводитель и уселась на площади Гарибальди, чтобы прочитать его и решить, куда идти сначала. Когда она была в Сан-Марино с Бруно (это воспоминание, как ни странно, не вызывало в ней боли), на этой площади гудел космополитичный базар, сейчас все было тихо, только легкий южный ветерок шуршал сухой листвой. Все прохожие были жителями Сан-Марино, а каменные стены дышали историей.

Она вернулась в Каса усталая, но довольная. В доме было так тихо, будто все вымерли. Клер оставалось только подняться к себе в комнату, когда в холле ее внимание привлекла деревянная панель, заключенная в рамку. Это оказалось генеалогическое дерево, выписанное аккуратным старинным шрифтом. Первым было имя Джулио Роскуро и рядом стояла дата одиннадцатого века, а последним был назван Тарквин, родившийся тридцать два года назад. Между ними двумя умещалась лаконичная, но емкая история рода. Шаги в вестибюле раздались в тот момент, когда она читала имена предков Роскуро — Джузеппе, Симон, Матео.

— Работа дяди Паоло, — сообщил Тарквин, увиден, чем она занимается. — У многих санмаринских семей долгие истории, но наша особенная гордость в том, что мы всегда умираем там, где родились.

— Но все-таки некоторые Роскуро женились на иностранках, — заметила Клер, показав ему несколько иностранных имен.

— Верно, — он усмехнулся. — Но мы всегда привозили жен сюда, а не уезжали к ним.

— Здесь только главная мужская линия — ни дочерей, ни младших сыновей, — продолжила Клер. — И древо обрывается на вас. Что если вы не женитесь или родите одних девочек?

— Это будет скверно, но это не случалось ни с одним из старших сыновей Роскуро.

Он взял ее за руку.

— Смотрите: видите звезды у некоторых из имен. Клер поближе наклонилась к рисунку, их лица почти касались друг друга щеками.

— Эти люди служили капитанами-регентами. Вы знаете, что нашей страной управляют два капитана — они главы парламента?

— Да! — Клер вспомнила путеводитель. — Их избирают вдвоем и каждый служит по шесть месяцев. И вы были капитаном-регентом?

— Да. Вы приехали вовремя: в октябре будут избирать новых капитанов-регентов. Это такой же большой праздник, как и день независимости, который грядет во вторник, когда дядя Лючио покажет свое искусство.

— Как интересно! — воскликнула Клер.

Они стояли так близко, что ее голова вдруг прижалась к его груди.

В эту минуту вошли Никола и Джакетта. Клер тут же отстранилась от Тарквина, но Джакетта уже неодобрительно прищурилась.

— Мы были у моего портного, — сообщила она. — А как вы провели день?

— Я осматривала город, — ответила Клер, — а Тарквин сослался на дела.

— И мы вам верим, не правда ли? — усмехнулась Джакетта, подмигивая Никола, а потом вдруг заторопилась. — Мне пора. Я ведь зашла только на ланч! Ты отвезешь меня домой, Тарквин? Сможешь прервать ваш захватывающий урок истории? Или обучение зашло слишком далеко?

Тарквин пошел проводить гостью, ничего не ответив на ее вопрос.

На следующий день в аэропорту Тарквин и Клер снова оказались вдвоем. Встав напротив выхода из таможни, они рассматривали пассажиров, прилетевших из Англии.

— Я даже не знаю, кого мы ждем, — заметил Тарквин. — Известно только, что девушка будет одна.

Они ждали и ждали, но никто из выходящих не был похож на Эйрин Ландорс. Когда поток людей иссяк, Тарквин заглянул за стеклянную перегородку, и вернулся с неутешительной новостью, что все вышли.

— Да, если только… — Клер смотрела на парня с девушкой, которые вышли вместе и теперь о чем-то болтали, громко смеясь. У молодого человека были светлые волосы и редкая бородка, он был одет в обычную для его поколения униформу — потертые джинсы и футболку.

Девушка клонилась к полу под тяжестью рюкзаки. Темные волосы были коротко подстрижены. На ней была серая рубашка с закатанными рукавами, короткая юбка, пестрые гольфы и грубые сандалеты. Это не могла быть Эйрин. Но в зале ожидания больше никого не осталось.

Тарквин проследил за взглядом Клер.

— Нет! Она не могла приехать так из Англии, да и тому же не стала бы болтать с первым встречным.

— Почему бы и нет, — покачала головой Клер. — Теперь так принято.

— Мисс Ландорс? — решился спросить Тарквин.

— Это я, — тут же откликнулась девушка. — А вы кто?

— Тарквин Роскуро. Ваш кузен.

— Ах да! И вы говорите по-английски? Слава богу! А это кто? — спросила она, показывая на Клер.

— Это мисс Йорк — она тоже англичанка и мы пригласили ее пожить с нами, пока вы гостите в Сан-Марино.

— Вот здорово! — обрадовалась Эйрин. — Ну, значит мы все знакомы. А это Фрэнк.

— Ваш друг? — ледяным тоном спросил Тарквин, оглядывая парня.

— И да и нет. Мы познакомились в самолете. Он приехал, чтобы работать у своего дяди в Римини.

Фрэнку явно было неуютно под суровым взглядом Тарквина и он поспешил проститься.

— Вы напугали его, — упрекнула Эйрин Тарквина. — Но ничего — мы обменялись адресами.

— А как его фамилия? — строго спросил синьор Роскуро.

— Не знаю, — хихикнула девочка.

— Очень умно — дать адрес и не спросить фамилию, — сухо прокомментировал Тарквин.

— Ну и что? У меня же тоже есть его телефон. Эй! Что вы собираетесь делать? — удивилась она, когда Тарквин взялся за ее рюкзак. — Он же сбалансирован.

— Снимайте, — приказал он. — В нашей стране женщины не носят тяжести, когда мужчина идет с пустыми руками.

— Ну ладно, — она сбросила огромный рюкзак который Тарквин легко взял одной рукой и понес к машине. Девушки немного отстали от него, и Эйрин быстро зашептала Клер: — Он всегда такой строгий? С тобой было то же самое?

Эйрин понравился вид Сан-Марино, но ее расстроило, что там нет пляжа.

— Все ездят в Римини, — пояснил Тарквин, — Это всего двадцать километров. Можно взять машину или поехать на автобусе. К тому же летний сезон уже кончился.

— А чем же еще можно заниматься на вершине этой сахарной горы? — спросила Эйрин разочарованно.

— А это, — отозвался Тарквин, — вы решите сами. Мисс Йорк здесь всего два дня, так что для научала вы можете осмотреть достопримечательности.

— Господи! — воскликнула Эйрин, когда они оказались возле Каса Торре, — Я видала тюрьмы, которые выглядели веселее. Неужели мне придется провести здесь всю зиму?

Нахмурившись, она повернулась к Клер.

— Как мы это выдержим, а?

Но Клер, глядя на те же могучие серые стены, на которых играл нежный отблеск осеннего солнца, вспоминала, как здесь к ней были добры.

— Вам понравится, — успокоила она девушку. — Как и мне. Здесь спокойно, как в орлином гнезде.

— Спокойно! — сморщилась Эйрин. — Кому нужен покой?!

«Похоже, что мне», — к собственному удивлению, мысленно ответила Клер, но промолчала.