Искра судьбы - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Тесса Хейл (ч. 3)

Вон встал с кровати, изучая мое лицо.

— Мы должны осмотреть твои раны.

Я сглотнула, увидев ярость, кипящую в этих льдисто-голубых глазах.

— Хорошо.

Энсон сел рядом со мной.

— Давай. Я сниму повязку. Я не хотел делать этого прошлой ночью, так как ты наконец-то отдохнула.

Он осторожно откинул большое покрывало. Его руки замерли, когда он опустил марлю.

— Что за чертовщина?

Я напряглась, садясь прямее.

— Что? Что случилось?

Холден и Вон в мгновение ока оказались рядом с Энсоном, Кин завис у них за спиной. Глаза Холдена расширились.

— Там ничего нет.

— Что ты имеешь в виду? — Я отодвинулась к краю кровати, а затем поспешила к большому зеркалу над туалетным столиком. Я изучала свою щеку в отражении. Единственное, что там было, — это две тонкие красные линии там, где были самые серьезные раны. Они были похожи на едва заметные кошачьи царапины.

Я пальцами медленно обвела линии. Не было никаких признаков шрамов или чего-то еще. Я повернулась лицом к парням.

— Ч-что происходит? Что со мной не так?

Взгляд Вона был жестким.

— С тобой все в порядке.

— Это ненормально.

Холден сделал шаг вперед, на его лице промелькнул намек на беспокойство.

— Мне кажется, я знаю, но…

— Если ты скажешь, что пока не можешь мне сказать, я тебя сильно ударю.

Кин подавился смехом.

— Она права, Ро заслуживает знать, что происходит.

Я выпрямилась.

— Спасибо. А теперь кто-нибудь, черт возьми, скажите мне.

— После школы, — сказал Холден. — Мы пойдем в лагерь, и все объясним. Но отец должен быть там. У нас нет выбора.

— Он прав, — сказал Лукас. — Мейсон должен быть тем, кто скажет тебе.

Я вглядывалась в лица перед собой, пытаясь уловить хоть какой-то намек. В голове проносились разные варианты, начиная от того, что я действительно инопланетянка, и заканчивая тем, что меня укусил радиоактивный паук, и я не осознавала этого. Я хотела сказать им, чтобы они отвезли меня к Мейсону прямо сейчас, но не хотела узнавать, что произойдет, если из школы позвонят маме, и она узнает, что я прогуляла.

— Я хочу, чтобы ты пообещал, что отвезешь меня сразу после школы. Больше никакой лжи и полуправды.

Холден кивнул.

— Даю тебе слово.

Я посмотрела на остальных парней.

— Мне нужно получить подтверждение в письменном виде или этого достаточно?

Энсон усмехнулся.

— Холден может быть кем угодно, но он всегда верен своему слову.

Холден бросил на Энсона свирепый взгляд.

— Ну и дела, спасибо.

Он пожал плечами.

— Может, ты и подлизывающийся золотой мальчик, но у тебя есть честь.

Холден шагнул к Энсону, но я схватила его сзади за рубашку и оттащила назад.

— Можем ли мы, пожалуйста, ради всего святого, снизить уровень тестостерона на один день?

Кин обнял меня за плечи.

— Думаю, это будет невозможно в обозримом будущем.

Отлично, просто отлично.

— 32-

— Что вы, ребята, делаете? — прошипела я, когда мы шли по коридору. Они окружили меня, будто были Секретной службой, а я — президентом. Энсон — с одной стороны, Кин — с другой. Холден шел впереди, а Лукас плелся сзади. Не было похоже, что мама собиралась выскочить из класса и швырнуть мне в голову еще один стакан.

Энсон послал мне дьявольскую ухмылку и обнял меня за плечи.

— О чем ты?

— Здесь нет убийц, которые пришли бы за мной.

Как только слова слетели с моих губ, я увидела мертвенно-бледный взгляд Сэйди. Он скользнул по руке Энсона. Здорово.

Она повернулась обратно к своей группке, украдкой перешептываясь.

— Это что-то новенькое, — пробормотал Кин.

— Что именно?

Он указал подбородком на копну каштановых волос в отряде сучек Сэйди. Жасмин.

— Не думал, что она с ними дружит.

Холден сжал челюсти.

— Да, не дружила.

Очевидно, я была общим врагом, объединявшим всех вместе. Просто великолепно.

Ребята все утро держались так близко, что я чуть не споткнулась о них. Если я уходила с урока, чтобы сходить в туалет, один из них следовал за мной. Когда я встала, чтобы взять диетическую колу на обед, Холден проводил меня. К тому времени, как я добралась до английского, я была готова взвыть.

— Встретимся здесь, сразу после занятий, — сказал Кин.

— Мне не нужна нянька, — огрызнулась я.

У него чуть расширились глаза.

— Я знаю это.

Я сделала глубокий вдох, медленно выдыхая.

— Тогда, пожалуйста, перестань парить в воздухе. Я ценю, что ты беспокоишься, но я в порядке.

Кин одарил меня застенчивой улыбкой.

— Слишком близко, да?

— Совсем чуть-чуть.

— Прости. Я скажу ребятам, чтобы они немного отстали.

Я быстро обняла его.

— Спасибо. Увидимся в конце дня.

Я поспешила занять свое место как раз в тот момент, когда учитель начал говорить. Обычно мне нравился английский, но сегодня я не могла сосредоточиться. Вместо того чтобы слушать лекцию учителя об «Эмме», я обнаружила, что мои мысли возвращаются к сегодняшнему дню. Нервы играли симфонию, скручивая внутренности в тугой узел, миллион возможностей проносился в голове.

Прозвенел звонок, заставив меня несколько раз моргнуть. Мне показалось, что я только что села. Я поспешила собрать учебник и блокнот и сунула их в сумку, не то чтобы я сегодня что-то записывала. Может быть, можно будет позаимствовать записи у одноклассников.

Когда я поспешила к двери, начался шепот. Я подняла глаза и обнаружила, что взгляды всех студентов в коридоре направлены в мою сторону. Тошнота охватила меня, когда мой взгляд заметался по сторонам.

— Думаешь, это правда? Она убила свою сестру? — прошептала девушка своей подруге.

Я вздрогнула от ее слов и заметила плакат, приклеенный скотчем к шкафчику. Я двинулась к нему прежде, чем смогла остановиться. Это была моя черно-белая фотография из школьного ежегодника, сделанная в предыдущей школе, но поперек нее большими красными буквами было нацарапано «УБИЙЦА».

Дрожащей рукой, я дотянулась до плаката и потянула вниз, но потом заметила еще один. Это была та же фотография, но на ней было написано «СЕСТРА-УБИЙЦА».

Желчь подступила к горлу. Плакат за плакатом тянулись вдоль коридора. На каждом из них написаны ужасные вещи. Я никогда не сорву их все.

— Роуэн! — крикнул Энсон.

Я не хотела, чтобы на меня больше смотрели. Он наверняка привлечет взгляды еще больше. Я поспешила по коридору, перейдя на бег, как только вырвалась из парадных дверей школы. Ветер жалил лицо, по которому без моего ведома текли слезы.

Я услышала крики позади себя, но не остановилась, только сильнее напрягла мышцы. Я побежала через парковку, ныряя в проулок рядом со школой, надеясь, что преследователь потеряет меня.

Сердце бешено колотилось в груди, когда я нырнула между домами. Звук двигателя заставил меня спрятаться за машиной. Я наблюдала, как мимо проехал «Рейндж Ровер» Энсона. Я подождала минуту, а затем поднялась. Прислушиваясь, я сосчитала до десяти, когда не услышала никаких других машин, вернулась на тротуар.

Я бродила по окрестностям, медленно направляясь к дому, но не чувствовала себя здесь как дома. Никогда. Именно этот пустой сосуд только напомнил мне о том, каким был мой дом раньше. Дом, который был полон смеха и любви. Этот был полон только ярости и горя.

В грудь резко разболелось, но я проигнорировала это. Напоминание о том, что ребята начали чувствоваться домом, а я только что сбежала от них.

Чувство вины кольнуло меня по коже, но я проигнорировала его и продолжила идти. Увидев их сейчас, я только бы сломалась. И я не хотела рисковать, заглядывая в их лица и видя там сомнение. Может быть, я заслуживала увидеть это. Разве это не я убила Лейси? Конечно, это был несчастный случай, невежественный олень выскочил на дорогу, но ее бы там не было, если бы не я. И все ради дурацкого концерта. Я бы вернула каждую секунду шоу, на котором была, каждую песню, которую слышала, если бы это означало, что я смогу вернуть ее.

Боль в груди усилилась, когда я добралась до дома. Я уставилась на серый дом. Я не могла заставить себя зайти внутрь. Я не хотела встречаться взглядом с матерью, не в таком состоянии, не после вчерашнего. Вместо этого я обогнула строение и направилась через задний двор к небольшой тропинке через лес.

Мне нужен был этот глоток умиротворения — рев воды, чтобы заглушить все, что крутилось в моем мозгу. Я уворачивалась от веток деревьев и корней, пока не добралась до ручья. Я соскользнула на поросшую мхом насыпь, позволяя успокаивающим запахам воды и сосен окутать меня.

Я подтянула ноги к груди и наблюдала за водоворотом, за калейдоскопом красок. Это было именно то, как я представляла себе свое горе — гневную смесь стольких вещей.

— Мне жаль, Лейс, — прошептала я ветру. — Ты никогда не узнаешь, насколько сильно.

Раздалось низкое рычание, и я замерла. Тонкие волоски на тыльной стороне рук встали дыбом, когда я медленно подняла глаза. Там, на противоположной стороне ручья, был волк.

Он был совсем не похож на волков из моего сна. У этого были оскалены зубы, и с них капала слюна. Цвет его шерсти тоже был другим — смесь коричневых оттенков.

Черт, черт, черт. Должна ли я замереть или убежать? Я никогда не тратила время на изучение волков, как обещала себе.

— Роуэн!

Глубокий, знакомый голос Вона прорезал лес. Он прорвался сквозь деревья как раз в тот момент, когда волк издал еще одно злобное рычание, его мускулы напряглись.

— Встань позади меня, — рявкнул Вон.

Я отползла назад.

— Ч-что ты собираешься делать? У тебя есть спрей от медведей или что-то в этом роде?

Вон не ответил и не посмотрел в мою сторону; вместо этого он сосредоточился на волке.

— Ты вторгся на территорию стаи Риджвудов. Уходи сейчас, и последствий не будет.

Бурый волк зарычал, скрежеща зубами на Вона.

— Не думаю, что он понимает по-английски, Вон.

Волк расхаживал взад-вперед по другой стороне ручья.

— Иди домой, Роуэн.

— Я не оставлю тебя здесь с бешеным волком и беззащитным.

— Роуэн, — прорычал он. — Уходи.

Волк остановился, переводя взгляд с Вона на меня и обратно. Затем напряг мускулы и прыгнул, перепрыгивая ручей.

Я закричала, и звук эхом отразился от деревьев вокруг нас.

— Вон, беги!

Он не побежал. Он неестественным движением мотнул головой в сторону, и затем на берегу ручья больше не стоял человек… там был волк. Тот самый черный волк с белым пятном на груди из моего сна.

Бурый волк бросился вперед.

— 33-

У меня перехватило дыхание, когда бурый волк вонзил зубы в бок Вона. Вон. Льдисто-голубые глаза были теми же самыми, но он больше не был мужчиной. Он был волком.

У меня участилось дыхание, когда два волка упали. Вон резанул когтями по груди другого волка, заставив тот взвыть. Вместо того чтобы отступить, волк снова бросился в атаку, отправив Вона в полет.

Когда Вон перекатился, волк повернул голову в мою сторону. Я могла поклясться, что при этом в его глазах мелькнул огонек. Я ползала назад, пока не ударилась спиной о дерево. Я лихорадочно шарила руками по земле в поисках чего-нибудь, чем можно защититься.

Ладонью я наткнулась на палку и ухватилась за нее, размахивая ею перед собой.

— Назад.

Волк издал низкое рычание, но оно оборвалось, когда Вон врезался в него, повалив на землю. Тот огрызнулся на моего черного волка, рычание рассекло воздух, когда он набросился на коричневого.

Бурый волк отказался подчиниться и вонзил зубы в плечо Вона. Я закричала, когда из раны закапала кровь. Я вскочила на ноги, крепче сжимая палку, и двинулась навстречу драке. Я не позволю Вону серьезно пострадать, и не потому, что он пыталась защитить меня.

Драка была сплошным хаосом, и попытаться найти лазейку, чтобы помочь, было почти невозможно. Но я взяла себя в руки и стала ждать. Бурый волк поднялся на задние лапы. Просвет для меня. Я взмахнула палкой изо всех сил, что были, и дерево треснуло, когда ударило волка по позвоночнику.

Он издал вопль, тяжело падая и отбиваясь ногами. Они угодили мне в живот, заставив меня врезаться в дерево как раз в тот момент, когда из леса донесся крик.

— Роуэн! — прокричал Энсон.

— Помогите Вону! — воскликнула я, мой голос сорвался.

Холден и Энсон вылетели из леса первыми, Лукас и Кин следовали за ними по пятам.

Холден оценил ситуацию, и в мгновение ока он исчез, а на его месте появилась золотой волк. Он зарычал, запрыгивая на спину бурому, когда тот снова попытался напасть на Вона.

Одежда Энсона разорвалась в клочья, когда он превратилась из человека в волка со смесью черного и серого меха. Он издал оглушительный вой.

Бурый волк повернул голову в его сторону, когда Вон и Холден окружили его. Он издал низкое рычание, а затем перепрыгнул через ручей и помчался через лес. Вона напряг мышцы, будто хотел последовать за ним, но Холден ткнул его, посылая что-то похожее на безмолвную команду.

— Не бей его, — закричала я, вскакивая на ноги. Мир вокруг меня немного расплылся, и рукой я потянулась к затылку. Очевидно, я ударилась о дерево сильнее, чем думала. — Он ранен.

Лукас и Кин подошли ко мне. Кин поддержал меня, взяв за руки.

— Где ты ударилась?

— Я в порядке, ранен Вон.

Паника исказила черты Кина, когда он повернулся лицом к брату. Дыхание Вона было затрудненным, его черный мех мерцал в предвечернем свете, а грудь поднималась и опускалась неровными движениями. Я начала двигаться вперед, не задумываясь. Мне нужно было добраться до него. Чтобы помочь.

Лукас схватил меня за руку.

— Ты не можешь.

Вон издал низкое рычание, а Холден и Энсон встали между мной и Воном.

— Прекрати. Он спас меня, и теперь ему больно, мы должны помочь. — Я попыталась протиснуться вперед, но Лукас твердо удерживал меня.

— Лукас прав, — сказал Кин, и в его голосе было столько боли. — Ты не можешь пойти к нему сейчас.

— Почему нет?

Вон, рыча, ударил лапой по земле.

Кин не сводил глаз с брата.

— Он становится диким. Он сейчас едва держится. — Кин сделал несколько шагов вперед, опускаясь так, чтобы оказаться лицом к лицу с Воном. Казалось, между ними происходил безмолвный разговор. Вон издал низкий скулеж, а затем убежал в лес.

— Но он ранен. Ему нужна медицинская помощь.

Лукас обнял меня.

— С ним все будет в порядке. Мы быстро выздоравливаем в волчьем обличье. Но ему нужно сбежать с дикой грани. Иначе он никогда не сможет перекинуться обратно.

У меня закружилась голова, и не только от полученного удара, но и от всего, что я увидела за последние пятнадцать минут. Волки передо мной были точно такими же, как те, из моего сна. Это было невозможно. Неужели я схожу с ума?

— Ро? — мягко спросил Лукас, приподнимая мою голову.

— Ч-что происходит?

Он обхватил мое лицо ладонями.

— Знаю, что это много, но мы не так хотели тебе рассказать.

— Т-ты волк? Оборотень?

Лукас чуть улыбнулся.

— Мы предпочитаем термин «перевертыш». Мы не обязаны превращаться с полной луной, как в преданиях об оборотнях. Мы можем меняться в любое время, когда захотим.

Я огляделась и зацепилась взглядом за золотого волка и того, что будто с проседью. Они держались на расстоянии, но были настороже, переводя взгляды с меня на лес и обратно.

— Вы все перевертыши? — пискнула я.

Лукас пристально посмотрел мне в глаза.

— Да. И ты тоже.

— 34-

Я больше не сказала ни слова. Не тогда, когда Лукас спросил, все ли у меня в порядке. Не тогда, когда они с Кином вывели меня из леса к внедорожнику Энсона. Не тогда, когда Холден и Энсон появились снова, полностью одетые в другую одежду, будто они и не были покрыты мехом тридцать минут назад.

— Ты можешь вести машину, чувак, — сказал Энсон Лукасу, забираясь на заднее сиденье. Не было ни малейшего колебания, когда он усадил меня к себе на колени. Он прижался носом к изгибу моей шеи, глубоко вдыхая. — Ты напугала меня до чертиков. Пожалуйста, никогда больше так не делай.

Я расслабилась в его объятиях. Каким бы безумным и запутанным ни был прошедший час, это не меняло того факта, что единственное место, где я по-настоящему чувствовала себя в безопасности, — это когда я была с одним из этих парней.

Холден сел на сиденье рядом со мной и Энсоном, а Кин залез на переднее.

— Мы можем поехать к тебе домой? — спросил Холден.

Энсон кивнул.

— У Макси на этой неделе выходной, потому что она навещает сестру. Там никого не будет.

— Хорошо. — Холден пристально посмотрел на меня. — Ты в порядке?

Я кивнула, уткнувшись в плечо Энсона.

Холден протянул руку, будто собирался провести ею по моей щеке, но затем остановился и опустил. С тех пор как мы столкнулись с Джаз на барбекю, между нами все было как-то неловко. Это было последнее, чего я хотела. Холден не виноват в том, что у него с ней что-то было. Она была ему другом, когда он в этом нуждался, и с моей стороны было нечестно наказывать его за это.

Я потянулась и взяла его за руку, переплетая наши пальцы вместе.

— Спасибо, что вы все пришли.

Глубокая синева его глаз, казалось, светилась.

— Мы всегда придем за тобой, Роуэн.

От его слов у меня обожгло горло.

— Не давай обещаний, которые не сможешь сдержать.

Его рука дернулась в моей, но взгляд не дрогнул.

— Нам через многое придется пройти. Не буду лгать тебе и говорить, что это будет легко. Но мы всегда будем рядом. Тебе никогда не придется в этом сомневаться.

Кин повернулся на сиденье и положил руку мне на колено.

— Он прав, Ро. Теперь ты застряла с нами.

Лукас усмехнулся, поймав мой взгляд в зеркале заднего вида.

— Надеюсь, ты не возражаешь против пяти балластов.

У меня был миллион вопросов, и я не знала, с чего начать.

Энсон потерся носом о мою шею, посылая искры по коже.

— Мы ответим на все вопросы. Давай сначала просто вернемся ко мне домой.

— Хорошо. — Я позволила себе расслабиться в его объятиях и, не успев опомниться, провалилась в сон.

* * *

Я свернулась калачиком на мускулистом теле. Конечно, было немягко, но каким-то образом мне все равно удавалось оставаться в самой уютной обстановке для сна, которую я когда-либо испытывала.

Грудная клетка подо мной заурчала от смеха.

— Ты наконец просыпаешься?

Я несколько раз моргнула, и лицо Энсона появилось перед глазами.

— Привет.

Он убрал волосы с моего лица.

— Привет. — Он поцеловал меня в висок, и мое сердце бешено заколотилось в груди.

— Она проснулась? — спросил Холден, входя в гостиную.

— Да, — проворчал Энсон, наклонилась и прошептал мне на ухо: — Провести с тобой время один на один будет непросто.

У меня перехватило дыхание.

— Ладно, Казанова, — сказал Кин, опуская руку на плечо Энсона.

Я выпрямилась, соскользнув с колен Энсона на диван, и встала между ним и Кином.

— Как Вон?

— Я в порядке, — проворчал Вон, входя в комнату, прищурено глядя на меня. — Тебе следовало послушаться меня и убежать. Тебя могли ранить или убить.

— Я не собиралась оставлять тебя.

Он шагнул вперед.

— Я могу сам о себе позаботиться. Ты явно не можешь этого сделать.

Энсон встал, встав между нами.

— Тебе нужно отступить, прямо сейчас. Последнее, что нужно Ро, — это чтобы кто-то кричал на нее.

Вон сжал челюсти.

— На нее нужно накричать, если она молится о том, чтобы пережить этот год.

Холден издал оглушительный свист.

— Давайте все сбавим обороты на ступеньку ниже.

Вошел Лукас, неся поднос, уставленный закусками.

— Давайте поедим. Голод только усугубляет ситуацию.

У меня в животе громко заурчало. Энсон повернулся, приподняв бровь.

— Это была ты?

Я прижала руки к животу, плотнее закутываясь в одеяло.

— Я не так уж много съела за обедом.

Лукас завернул мягкий крендель в салфетку и протянул его мне.

— Ешь.

— Я буду есть, если вы, ребята, будете рассказывать.

Они все посмотрели на Холдена.

Я подцепила крендель.

— Значит, ты здесь главный?

Он опустился на кофейный столик так, чтобы оказаться прямо напротив меня, в то время как Лукас опустился на стул, а Вон подошел поближе.

— Мой отец — альфа, и я второй в очереди.

— Альфа означает лидер, верно?

Холден кивнул.

— Коби — его бета или заместитель по команде. Сэм — его третий помощник в качестве главного силовика. Но когда я закончу учебу, я возьму на себя роль Коби, а она возьмет на себя роль Сэма.

— И вы все всегда были…

— Волками-перевертышами?

Я кивнула.

— Да. Мы такими родились. Волков-перевертышей создать невозможно. Тебя ведь удочерили, верно?

Я напряглась, откидываясь на подушки дивана.

— Да, но я не превращаюсь в волка, Холден.

Кин сжал мое колено.

— Изменение не срабатывает, если ты не находишься рядом с другими волками по крайней мере год. Это мера самозащиты.

— Но ты можешь ошибаться. Почему ты вообще думаешь, что я могу такой стать?

— Мы чувствуем твой запах, — объяснил Холден.

— Чувствуете мой запах? — пискнула я.

Он дернул гуами.

— Я почувствовал твой запах в тот первый день, когда увидел тебя в окне. Он был слабым, но определенно волчьим. Мы с папой знали, что должны выяснить, появилась ли в городе новая волчья семья, но это была только ты.

— Чем я пахну? — Я не могла удержаться от вопроса.

Пристальный взгляд Холдена встретился с моим.

— Поле после свежего весеннего дождя. И дом.

Все во мне сжалось, когда я вспомнила, как вошла в комнату Энсона и почувствовала запах дома.

— Ч-что это значит?

Энсон обвил меня рукой.

— Это значит, что ты наша.

— 35-

— Ваша? Как ваша? — Мое сердце бешено колотилось о ребра. Я могла поклясться, что чувствовала, как меня тянут в пяти разных направлениях, мягкие толчки исходили из моей груди.

Вон прекратил расхаживать по комнате.

— Я не связан с ней.

Маленькая надежда, за которую я цеплялась, рассыпалась у меня в руках.

Кин вскочил на ноги и направился к брату, толкая его в грудь.

— Что, черт возьми, с тобой не так? Знаю, ты напуган, но это не дает тебе права быть мудаком, не по отношению к Роуэн.

— Я не боюсь, — процедил Вон сквозь зубы.

— В самом деле? Потому что именно так это выглядит для меня. Никогда не думал, что мой брат может оказаться трусом.

Ноздри Вона раздулись, его пристальный взгляд метнулся ко мне. Затем он повернулся на пятках и вышел из комнаты. Через несколько секунд хлопнула входная дверь.

Я глубже вжалась в диван, когда плечи Кина поникли. Лукас встал, похлопал Кина по плечу и сжал его.

— Это не твоя вина. Он не готов. Но ты же знаешь, что он сможет продержаться не так долго.

Кин покачал головой.

— Я пытался поговорить с ним, но он отказывается слушать.

Я сглотнула, борясь с жжением в горле.

— Никто не должен заставлять Вона быть со мной, если он этого не хочет. — Я боролась со словом «быть». Что это вообще значило в данной ситуации?

Холден потянулся и взял меня за руку.

— Это то, чего он хочет. Это то, чего мы все хотим. Это предначертано судьбой.

— Предначертано?

Он одарил меня нежной улыбкой.

— Ты что-то почувствовала, когда впервые прикоснулась к каждому из нас?

У меня широко распахнулись глаза.

— Искру.

— И что-то еще? — подтолкнул Холден.

Я мысленно возвращалась к каждому моменту, когда испытывала это ощущение.

— С Воном это было почти больно, будто удар током. С Лукасом… я почувствовала тепло, я действительно не могу это объяснить. Когда мы с тобой соприкоснулись, я какое-то мгновение не могла пошевелиться. С появлением Кина весь остальной мир исчез. Что касается Энсона, я понятия не имею, потому что в моем мозгу произошло короткое замыкание.

Энсон усмехнулся и уткнулся носом мне в шею.

— Прости за это.

— Что все это значит? — спросила я Холдена.

— Это значит, что ты — наша пара.

— Пара? — Я изогнула губы, произнося это слово, пробуя, как оно звучит.

Он кивнул.

— Это случается не так часто, как раньше, но когда волчица особенно сильна, у нее несколько самцов, которые укрепят ее в ее даре.

— Я не всесильна, Холден. Я едва держусь на ногах.

Лукас и Кин сели по другую сторону от меня, рука Лукаса скользнула в мою.

— Ты могущественнее, чем думаешь. Волки вокруг тебя могут это почувствовать. У меня такое чувство, что именно поэтому тот волк напал сегодня. Он хотел сделать тебя своей.

— Сделать меня своей? — пискнула я. — Что это вообще значит?

Энсон крепче сжал мои плечи.

— Это значит, что мы будем с тобой в обозримом будущем.

У меня начала кружиться голова.

— Мы можем вернуться к началу? Ты думаешь, что я волк-перевертыш и ваша пара.

— Мы знаем это, Ро, — сказал Холден, сжимая мою руку. — Посмотри на меня. Можешь ли ты честно сказать мне, что ты этого не чувствуешь? Что у тебя не сжимается сердце, когда ты какое-то время не находишься рядом с кем-то из нас?

— К-как ты это узнал?

— Потому что мы тоже это чувствуем, — объяснил Холден.

— Только в десять раз хуже, — пробормотал Кин.

— Хуже? Почему ты мне не сказал? — Мне была ненавистна мысль о том, что кому-то из них может быть больно. Даже Вону, несмотря на его придурковатые наклонности.

Лукас выводил пальцем рисунок на моей ладони.

— Тебе нужно было время. В последнее время в твоей жизни произошло так много изменений, и это еще одно важное событие.

Я судорожно втянула воздух. В его словах был смысл. И если бы я не видела этого собственными глазами, то подумала бы, что они все сумасшедшие.

— Значит, мои биологические родители должны были быть волками-перевертышами?

Энсон поиграл прядью моих волос.

— Только один. Мой биологический отец — перевертыш, но мама полностью человек.

— Вы знаете, кто мои родители? — спросила я, обводя взглядом группу.

Холден покачал головой.

— Нет. Такие стаи есть по всему миру. Ты знаешь, где родилась?

— Нет, только то, что это было закрытое усыновление. — Я никогда не задавала много вопросов по этому поводу, потому что не хотела причинять боль своим родителям. Так вот, у меня было чувство, что они не дали бы мне ответов, даже если бы я спросила.

Холден сжал мою руку.

— Мы поговорим с моим отцом о том, чтобы проследить твою родословную.

У меня скрутило желудок. Была ли я готова к этому?

Лукас, должно быть, почувствовал мою панику, потому что потянул меня за другую руку.

— С этим спешить некуда. У тебя есть все время в мире.

— Спасибо, — прошептала я. — Это уже слишком.

— Знаешь, Кэсс была бы рада поговорить с тобой, если у тебя есть вопросы, которые ты не хочешь нам задавать. — Холден покраснел, когда говорил это.

— Как давно она узнала, что у нее три партнера? Мне любопытно, как это работает с волками, которые выросли в такой жизни.

Кин заерзал на диване, поворачиваясь ко мне лицом.

— Это было вскоре после того, как она переехала сюда. Она начала чувствовать притяжение, и когда прикоснулась к Риджу, Джеку и Куперу, они все поняли.

— Но откуда она узнала, что их было трое? Разве не могло быть больше?

Парни нервно переминались с ноги на ногу.

— Что?

Холден прочистил горло.

— Когда образуется первая связь, самка получает метку где-то на своем теле. Она обозначает количество партнеров, для которых она предназначена. Но редко бывает, чтобы их было больше трех.

— У кого еще в вашей стае есть пятеро?

— Ни у кого, — ответил Лукас.

Холден сел, выпустив мою руку.

— Раньше была только одна связь из пяти. Я никогда не слышал о связи в шесть человек. Никогда.

— 36-

Я туже намотала концы своих браслетов на палец.

«Я никогда не слышал о связи в шесть человек. Никогда.»

Слова Холдена эхом отдавались в моей в голове, пока мы ехали к комплексу.

Холден накрыл мою руку своей, останавливая мои движения.

— Все будет хорошо. Обещаю.

Я переплела свои пальцы с его.

— Ты этого не знаешь.

— Он знает, — сказал Энсон с водительского сиденья. — Мы сделаем так, чтобы это было так.

Мои губы дрогнули, когда я встретилась взглядом с Лукасом в зеркале заднего вида. Никто никогда не обвинил бы Энсона в недостатке уверенности.

Холден прочистил горло.

— Думаю, нам пока следует держать эту часть разговора при себе.

Вдоль моей грудины загорелся ожог. Секрет. Холден хотел, чтобы я им была. Почему? Потому что я не была воспитана в стае? Потому что его отец хотел, чтобы он был с Жасмин? Я вытащила руку из хватки Холдена.

— Какого черта, Хол? — рявкнул Кин с другой стороны от меня.

Холден заерзал на сиденье, поворачиваясь ко мне и снова беря меня за руку.

— Ро, я хочу кричать с крыш, что ты наша, а мы твои, но как только разойдется слух, что у тебя пятеро партнеров, у тебя на спине будет нарисована мишень. Это очень много для всего сразу. Я хочу дать тебе шанс привыкнуть к тому, что ты перевертыш. Тогда мы сможем рассказать об этом всему миру.

Энсон свернул на грунтовую дорогу, которая вела к комплексу.

— В его словах есть смысл.

Взгляд Холдена устремился в окно, на его челюсти задергалась мускул.

— Я также не хочу, чтобы мой отец вмешивался в это.

— Ребята, вы этого хотите? — Мой голос был таким тихим, что я сама едва его слышала, но четыре пары глаз устремились на меня, когда Энсон съехал на обочину.

Лукас повернулся на сиденье.

— Я никогда ничего так сильно не хотел. Ты — подарок судьбы. Более удивительный, чем я когда-либо думал, что это возможно.

— Ты понимаешь меня лучше, чем кто-либо когда-либо, — добавил Энсон. — И это только начало.

Кин обхватил мое бедро рукой.

— С тобой есть связь, которой я никогда раньше не испытывал. Но Энсон прав. Мы только начинаем. Потребуется время, чтобы разобраться в нашей динамике. Но ни на секунду не сомневайся, что мы хотим тебя.

Я посмотрела в темно-синие глаза Холдена.

— И чего же ты хочешь?

— Тебя. — Его слова были гортанными, будто вырывались изнутри. Он обхватил мое лицо руками, придвигаясь так, что наши губы оказались так близко, что я почти чувствовала их. — Я никогда никого не хотел так сильно, как хочу тебя.

Его губы коснулись моих, легчайшее из прикосновений. Жар затопил меня. Нервные окончания, о существовании которых я и не подозревала, пробудились к жизни. Зарычав, Холден углубил поцелуй, его язык переплелся с моим. Внизу моего живота нарастал жар. Я хотела большего, раствориться в нем и никогда не подниматься на воздух.

Кто-то кашлянул, и я несколько раз моргнула, когда Холден отстранился, прикрыв глаза. Кин не отпускал мою ногу, и я чувствовала на себе взгляды всех присутствующих. Я покраснела. Я ожидала увидеть ревность или гнев, когда смотрела на других парней. Вместо этого я увидела самодовольные улыбки.

Я закрыла лицо руками.

— Это слишком странно.

Лукас усмехнулся.

— Не волнуйся. Ты привыкнешь к этому.

Кин провел большим пальцем взад-вперед по моему бедру.

— Это было горячо.

— Кин! — Его имя прозвучало наполовину со смехом, наполовину с визгом.

Он пожал плечами.

— Что? Это правда.

— Он прав, Ро, — сказал Энсон, выезжая обратно на дорогу. — Я думал, ты вспыхнешь прямо здесь.

На лице Холдена появилась самодовольная улыбка, когда он откинулся на спинку сиденья.

Я свирепо посмотрела на него.

— Тебе не обязательно выглядеть таким самодовольным.

Он наклонился вперед и запечатлел поцелуй на моем лбу.

— Не самодовольным, а довольным. Никогда не думал, что буду чувствовать такое умиротворение после всего, через что мы прошли сегодня.

От его слов по мне пробежала дрожь ужаса.

— Ты знаешь, кто был этот волк?

Кин крепче сжал мою ногу, когда ворота на территорию открылись.

— Нет. Мы никогда раньше его не видели.

— Его запах тоже не был знакомым, — добавил Холден.

— Он может вернуться?

Холден придвинулся ближе.

— Не волнуйся. Ты будешь в безопасности. По крайней мере, двое из нас всегда будут с тобой вне школы.

— Но больше не ходи в лес за домом, — сказал Лукас, поворачиваясь на сиденье, чтобы пригвоздить меня взглядом.

— Поверь мне, у меня нет никакого желания делать это в ближайшее время. — Но мне нужно было побыть одной. Я хотела этого прямо тогда. Время осмыслить события последних двадцати четырех часов и попытаться осмыслить совершенно новое существование.

Лукас потянулся назад и положил руку мне на колено.

— Сделай глубокий вдох. Все в порядке.

Мне хотелось бы перенять хоть немного уверенности Лукаса.

Энсон затормозил перед сторожкой. Он даже не успел припарковать внедорожник, как Мейсон уже сбегал по ступенькам крыльца, Коби и Сэм следовали за ним по бокам.

— С ней все в порядке?

Холден выбрался из внедорожника, и я неохотно последовала за ним, хотя энергия, волнами исходившая от Мейсона, вызывала у меня желание спрятаться в багажнике.

— Я же говорил тебе, что с ней все в порядке, папа.

Мейсон прищурился, глядя на сына.

— Помни, кто здесь главный.

Холден опустил голову.

— Извините, сэр.

Мейсон кивнул и перевел взгляд на меня.

— Ты не пострадала?

Я сглотнула, когда Кин взял меня за руку, а за нашими спинами появились Энсон и Лукас.

— Просто небольшая шишка на голове.

Мейсон заскрежетал челюстями.

— Этого никогда не должно было случиться.

— Патрули что-нибудь нашли? — спросил Холден.

Мейсон кивнул Сэму, как бы давая ему разрешение отвечать.

— Мы проследили за запахом до проселочной дороги, которая ведет к шоссе. Должно быть, там его ждала машина, потому что его след исчез. — Жесткий взгляд Сэма смягчился, когда он перевел его на меня. — Мне так жаль, что это случилось, Роуэн. Обычно на нашу территорию не вторгаются незнакомые волки.

— Кто-то, проходивший мимо, должно быть, учуял ее запах, — сказал Энсон, придвигаясь ближе ко мне.

Мейсон внимательно изучал меня.

— Мы все чувствуем в тебе силу. Некоторых это пугает. Это взъерошит шерсть других, вызывая у них желание бросить вызов. И некоторые, возможно, захотят получить эту власть для себя.

Я не могла сдержать легкой дрожи, пробежавшей по телу. Лукас подошел ближе и, взяв меня за другую руку, сжал ее.

Коби посмотрела на меня свысока.

— Возможно, ты немного преувеличиваешь, Мейсон. Она еще даже не перекинулась. Насколько нам известно, она может быть скрытой.

— Скрытой?

Коби закатила глаза.

— Пустышкой. Перевертышем, который никогда не узнает, каково это — бегать волком.

Энсон издал низкое рычание.

— Не разговаривай с ней в таком тоне.

Поза Коби изменилась, она расправила плечи.

— Помни, кто здесь доминирует, щенок.

Энсон ухмыльнулся, но в его улыбке было что-то звериное.

— Ты уверена в этом, бета?

Что-то промелькнуло в глазах Коби так быстро, что я чуть не упустила это. Сомнение. Она не была уверена, что сможет выстоять против Энсона.

— Хватит, — рявкнул Мейсон. — Вы оба ведете себя как малыши. Прямо сейчас нам нужно единство и поприветствовать Роуэн в ее новой семье. Ее нужно принять в семью и защищать до тех пор, пока она не сможет защищать себя сама.

Семья. У меня защемило в груди от этой мысли. Я хотела этого и в то же время была в ужасе. Напоминание о том, что моя собственная семья разбилась вдребезги, заставило меня потянуться за телефоном в кармане. Никаких текстовых сообщений. Если бы из школы позвонили родителям и сказали, что я ушла на весь день, моим родителям было бы все равно.

Лукас крепче сжал мою руку, и по мне разлилось успокаивающее тепло. Я посмотрела на него.

— Что это было?

Он смущенно улыбнулся.

— Мой дар. Я — эмпат, могу облегчать сильные эмоции тех, кто мне близок.

Я посмотрела на людей вокруг меня.

— У вас у всех есть дары?

Мейсон покачал головой.

— Не каждого волка. Но наша стая была благословлена довольно многими. Как и друзья, которых ты, похоже, завела. — В тоне Мейсона послышалось подозрение, и я повернулась, чтобы изучить парней вокруг меня.

— Я могу оградить себя от оскорбительных даров, а иногда и Вона тоже, — сказал Кин.

Холден заскрежетал челюстями.

— Я могу контролировать физические движения других людей на короткое время, замораживая их на месте. Но мы можем использовать дары только в человеческом обличье, а не когда мы волки.

Интересно. Я повернулась к Энсону.

— А у тебя?

Он одарил меня дерзкой ухмылкой.

— Сила.

— А что насчет Вона? — тихо спросила я.

На мгновение все замолчали, а затем заговорил Кин.

— Его дар — боль. Он может причинить ее физическим прикосновением, когда его эмоции обострены.

Я сразу поняла, что Вон не рассматривал это как дар. Он рассматривал это как проклятие. Мое сердце болело за этого задумчивого ублюдка.

— Мы подозреваем, что у тебя тоже будет дар, и будет довольно интересно посмотреть, какой именно, — сказал Мейсон, возвращая мое внимание к себе.

— Ты думаешь, у меня есть дар? Я даже не перекинулась.

— Я действительно думаю, что, возможно, знаю, какой, — вмешался Лукас.

Я резко повернула голову в его сторону.

— Да?

Он скользнул рукой по моей щеке в том месте, где еще вчера были порезы.

— Исцеление.

— 37-

Коби шумно втянула в себя воздух.

— Чушь собачья.

Пристальный взгляд Лукаса стал жестче на ней.

— Она исцелила себя за одну ночь и избавила меня от головной боли.

Коби покачала головой.

— Тебе все мерещится. В нашей стае веками не было настоящего целителя.

Сэм посмотрел на меня не с сомнением или насмешкой, а с любопытством.

— Просто расслабься, Коби. Какими бы талантами ни обладала Роуэн, со временем они дадут о себе знать. Но, несмотря ни на что, теперь она одна из нас.

Мейсон бросил на Коби обвиняющий взгляд.

— Он прав, и тебе не мешало бы помнить об этом.

Коби сухо кивнула.

— Я собираюсь присоединиться к патрулям.

Мейсон кивнул, что она свободна, а затем посмотрел на Сэма.

— Свяжись с силовиками и доложи через час.

Сэм опустил голову.

— Конечно.

— Давайте зайдем внутрь и поговорим, — сказал Мейсон.

Мы поднялись по лестнице и вошли в сторожку. Было на удивление тихо, но была середина дня. Мейсон провел нас в большую секцию перед камином. Ребята усадили меня посередине — Холден и Кин с одной стороны, а Энсон и Лукас с другой.

Мейсона сжал губы в тонкую линию, пока изучал нас.

— Расскажи мне подробнее об этом исцелении.

Лукас рассказал Мейсону о порезе на моем лице, умолчав, что он был от стакана, который бросила моя мать.

— А до этого мы занимались, и у меня разболелась голову. — Он взглянул на меня. — У меня могут быть плохие воспоминания, если вокруг меня слишком много эмоций.

Я подумала обо всех тех повышенных эмоциях, которым подвергла его, и поморщилась. Лукас потянулся через Энсона и сжал мою руку.

— Все в порядке. Я могу с этим справиться. Но помнишь, как ты гладила меня по голове, когда мы были у Энсона?

— Да…

— Ты забрала мою боль. Она не просто уменьшилась, а полностью исчезла.

Мейсон изучал меня.

— Было бы замечательно, если бы это было так, но мы не можем знать наверняка.

— Нет, можем. — Энсон двигался так быстро, что у меня едва был шанс увидеть, что происходит. Он вытащил перочинный нож и провел лезвием по ладони. Появилась лужица крови.

— Энсон! — Я инстинктивно накрыла его рану руками, желая унять боль, ненавидя то, что ему больно.

Он посмотрел мне в глаза.

— Все в порядке. Я доверяю тебе, и нам нужно знать.

Мое сердце бешено колотилось о ребра.

— Я… я не… у меня нет ни малейшего представления о том, что делать.

— Протяни руку, — предложил Лукас. — Закрой глаза и почувствуй его боль. В целительском даре всегда есть доля сочувствия. У тебя возникнет инстинкт залечить рану.

Я позволила глазам закрыться и попыталась сделать то, что велел Лукас. Сначала все, что я чувствовала, — мое бешено колотящееся сердце. Я сделала несколько медленных, глубоких вдохов и попробовала снова. В тишине я могла слышать четыре сердца, будто они бились бок о бок с моим. Я чувствовала, что пятое находится дальше, и мне было больно, когда я попыталась подтянуть его поближе. Вон, поняла я, и слезы защипали глаза.

Я сосредоточилась на четырех, которые казались мне ближе. Какая-то энергия текла между всеми нами. Одна нить запульсировала, и когда я сосредоточилась на ней, то почувствовал красный жар боли, зеркальное отражение пореза на моей собственной ладони. Мои руки покалывало, когда я думала о том, как плоть снова срастается воедино, о том, как в Энсона проникает золотистый свет.

Через мгновение чьи-то руки опустились мне на плечи.

— Хватит, Ро.

Голос Холдена вывел меня из транса, и я поняла, что теперь он стоит у меня за спиной.

Я посмотрела на Энсона.

— Сработало?

Он медленно вытащил свою руку из моей, поднимая ее так, чтобы все мы могли видеть. Там ничего не было. Ни шрама, ни свидетельств того, что когда-либо там была рана.

— Не могу в это поверить, — тихо сказал Мейсон. — Такое исцеление еще до того, как она превратилась? — Он перевел взгляд на меня, в нем чувствовалась почти легкая настороженность.

Холден впился большими пальцами в мои плечи, массируя их.

— Она потрясающая.

Кин обхватил рукой мое бедро.

— Она действительно такая.

— К-как?

— Не могу ответить на этот вопрос, — задумчиво произнес Мейсон. — Но было бы полезно узнать, кто твои биологические родители.

— Такие дары передаются по наследству?

Мейсон кивнул.

— Могут. Иногда они представляют собой слияние того и другого, проявляющееся по-разному. В других случаях дары могут передаваться через поколение или вообще исчезать. У нас с Холденом общий дар — контроль.

— Мое удочерение было закрытым, так что я не знаю, как мы узнаем, кто мои родители.

— У нас есть способы, — заверил меня Мейсон.

Мое дыхание участилось. Я не была уверена, что готова к этому. Сталкиваться с людьми, которые были готовы меня просто выбросить. У меня уже была одна семья, которая отвергла меня, и я не нуждалась в напоминании о второй.

Холден продолжал сжимать мои плечи, снимая самое сильное напряжение.

— Папа, дай ей время. Этого уже много.

В глазах Мейсона появилась жесткий блеск.

— Холден…

Его имя прозвучало предупреждением, и руки Холдена упали с моих плеч.

— Я знаю, что ты — альфа. Уважаю это, но Роуэн — моя… — Он запнулся. — Она моя подруга. Я знаю, через что она прошла за последние несколько месяцев, и мы только что подарили ей совершенно другую жизнь. Тебе нужно отступить.

В последних словах Холдена послышалась легкая вибрация. Мейсон сжал челюсти, но наклонил голову в сторону сына.

— Я дам ей немного времени, но не слишком много.

У меня опустились плечи от облегчения как раз в тот момент, когда в кармане зазвонил телефон. Я вытащила его, вглядываясь в экран.

Мама: Где ты? Ты должна была быть дома несколько часов назад. Ты забыла, что наказана?

Дерьмо.

Я: Я работаю над групповым проектом для школы.

Я покусывала ноготь на большом пальце, ожидая ответа. Энсон запустил руку мне в волосы, массируя затылок.

Мама: Ты не получала на это разрешения. Немедленно возвращайся домой.

Я выдохнула, отбросив волосы с лица.

— Мне нужно вернуться домой.

Напряжение в комнате усилилось, когда взгляды четырех пар глаз впились в меня.

— Ты туда не вернешься, — прорычал Энсон.

— У меня нет выбора. Мне семнадцать. Я должна делать то, что она говорит. — Желудок скрутило, когда перед мысленным взором промелькнуло искаженное яростью лицо матери. Может быть, я могу запереться в своей комнате и забаррикадировать дверь.

— Что все это значит? — спросил Мейсон хрипло.

Холден взглянул на меня, и я послала ему умоляющий взгляд.

— Мама Роуэн не самая лучшая. Она была довольно жестока с ней с тех пор, как умерла сестра Роуэн.

Выражение лица Мейсона смягчилось.

— Мне так жаль. Горе иногда приводит людей в уныние. Если тебе нужно где-нибудь остановиться…

— Спасибо, но мне действительно пора домой. Просьба остаться здесь только ухудшит ситуацию.

Мейсон внимательно изучал меня.

— Ты скажешь мне, если все станет слишком плохо? Есть вещи, которые мы можем сделать.

Если только у него не было способности отрезвить мою маму и вывести ее из состояния, полного ненависти, или похитить меня, я не была уверена, что он смог бы помочь. Но я оценила это предложение.

— Спасибо.

Я посмотрела на Энсона.

— Можешь отвезти меня домой?

Мускул на его челюсти дернулся.

— Конечно.

Я знала, что это было последнее, что он хотел сделать, но в конце концов мне придется предстать перед расстрельной командой.

— 38-

Энсон затормозил перед моим домом.

— Ты уверена, что хочешь этого?

Я положила свой рюкзак на колени.

— У меня нет другого выбора.

— Ненавижу это, — проворчал Лукас с заднего сиденья.

Кин и Холден остались на территории, чтобы помочь с патрулированием, и Мейсон сказал мне, что волки будут всю ночь обходить лес за моим домом. Но я испугалась не того волка, который напал сегодня утром. Я боялась монстра в моем собственном доме.

— Я пойду прямо в свою комнату и не буду вступать в перепалку, — заверила я их.

Энсон повернулся ко мне лицом.

— Позвони мне, как только окажешься в своей комнате. Я подожду в конце квартала, пока мы не убедимся, что с тобой все в порядке.

— Вы не обязаны…

Он смерил меня пристальным взглядом.

— Либо так, либо я иду с тобой внутрь.

Почему-то я не думала, что мама воспримет это хорошо.

Лукас наклонился вперед.

— Я смогу почувствовать, если что-нибудь случится.

Я удивилась:

— Серьезно?

Он застенчиво улыбнулся мне.

— Ты — моя пара. С первого раза, когда мы прикоснулись друг к другу, я могу почувствовать, расстроена ли ты или счастлива.

— Вот как ты узнал, что нужно прийти после того, как мама меня порезала.

Весь юмор исчез с его лица.

— Я не знал, что случилось, но чувствовал, что тебе было больно. И ты не отвечала на звонки…

Я наклонилась к Лукасу, прижавшись своим лбом к его.

— Мне жаль, Люк. Я не хотела тебя беспокоить.

— Это не твоя вина.

Неохотно я отстранилась.

— Мне пора идти. Не хочу, чтобы она злилась еще больше, чем сейчас.

Энсон быстро обнял меня, его тепло проникло в мышцы.

— Позвони нам, если почувствуешь, что что-то не так.

— Или если просто захочешь с кем-нибудь поговорить, — добавил Лукас.

— Так и сделаю. Спасибо. — Я выскользнула из внедорожника прежде, чем у меня появилась шанс пересмотреть свое решение. Когда я шла по дорожке к входной двери, у меня что-то резко сжалось в груди, и я потерла грудину, пытаясь унять острую боль. Это не помогло.

Я вытащила ключи и отперла дверь. Я тихо закрыла ее за собой, но недостаточно тихо.

— Роуэн, — рявкнула мать, ее голос донесся из кухни. — Иди сюда, сейчас же.

Я сглотнула и двинулась на звук. Она прислонилась к столешнице, рядом с ней стояла бутылка какого-то безымянного напитка и полупустой стакан.

— Кто это тебя высадил?

— Моя группа по истории.

Они прищурено посмотрела на меня.

— Два мальчика?

— На самом деле в группе трое.

Она фыркнула.

— Я должна была знать, что ты превратишься в шлюху при первом же удобном случае.

Я резко втянула воздух от ее слов.

— Они — моя учебная группа. — И многое другое. Они были всем. Но я не могла сказать об этом матери.

— Уверена, ты так много учишься. Ты трахалась с ними по очереди, когда прогуливала школу сегодня?

Мой пульс участился, пока я искала любое оправдание.

— У меня… у меня была мигрень. Холден предложил отвезти меня к себе домой, чтобы я могла отдохнуть. Его отец был там все это время. Потом мы работали над нашим проектом, когда я почувствовала себя лучше. — Я должна была надеяться, что Мейсон прикроет меня, если мама позвонит ему.

Она усмехнулась.

— Ты всегда была дерьмовой лгуньей, Роуэн. Я позвонила твоему отцу, чтобы сообщить ему, сколько неприятностей у тебя было в последнее время. Он думает, что ты так себя ведешь из-за горя. Но я знаю правду. Тебе никогда не было дела до Лейси. — Ее голос дрогнул на имени Лейси. — Тебя даже не волнует, что ты убила ее.

Слова мамы ранили сильнее, чем могло бы ранить любое стекло.

— Я этого не делала, — прошептала я.

— Что ты сказала?

— Я не убивала ее. — На этот раз мои слова прозвучали громче, голос окреп.

Мама оттолкнулась от тола, ее шаги были неуверенными.

— С таким же успехом ты могла бы вонзить ей нож в сердце.

Слезы жгли глаза, но я не позволяла им пролиться.

— Твой отец ищет программы лечения, на которые можно было бы тебя отправить. Те, что для таких же преступников, как ты. Это недостаточное наказание, но уже кое-что.

Легкие сдавило, и я не могла вдохнуть ни капли воздуха.

— Убирайся с глаз моих долой!

Она толкнула меня в плечи, и я, спотыкаясь, отступила на несколько шагов. Это было все, что было нужно. Я взбежала по лестнице, захлопнула дверь и придвинула к ней письменный стол. Это ее не остановит, но, по крайней мере, я буду предупреждена, если она попытается войти. Я дрожала, когда изо всех сил пыталась дышать.

У меня зазвонил телефон. Мне потребовалось несколько попыток, чтобы вытащить его из кармана. Пальцы дрожали, когда я провела большим пальцем по экрану, чтобы ответить, но не смогла выдавить приветствие.

На другом конце провода раздался голос Лукаса.

— Ро, что случилось? Где ты?

— В к-к-комнате. — Я едва слышала свои хриплые слова.

— Я иду.

— 39-

У меня не хватило духу сказать что-нибудь еще, но Лукас уже повесил трубку. Я просто стояла там, в голове все кружилось, а легкие горели. Я едва заметила, как открылось окно, а затем Лукас оказался передо мной, обхватив руками мое лицо.

— Выпусти это, — настаивал он.

Чувства накатили волной, и Лукас издал ворчание. Боль и страх. Абсолютное отчаяние. Вместе с этим пришли слова, все те ужасные вещи, которые говорила моя мама.

Он привлек меня в свои объятия.

— Мы не позволим им забрать тебя. Обещаю.

— Ты не можешь их остановить. Мне нет восемнадцати. — Я никогда так сильно не желала, чтобы день рождения наступил раньше. Это означало бы, что я могу уехать, остаться у Энсона, где угодно, только не здесь.

— Пойдем.

— Я не могу.

Карие глаза Лукаса вспыхнули золотом.

— Ты можешь и сделаешь это. Мы вернем тебя завтра, но ты не проведешь здесь ночь без защиты.

Я не хотела оставаться здесь одна. Я хотела быть в единственном месте, где чувствовала себя в безопасности. Со своими парнями.

— Как? Мама на кухне.

— Мы вылезем в окно. Напомни мне поблагодарить предыдущих владельцев за установку решетки. Облегчает залезание.

Я судорожно вздохнула.

— Хорошо.

Лукас потянул меня к окну.

— Я пойду первым, а потом подстрахую тебя, когда ты будешь спускаться.

Я наблюдала, как он перебирался по перекладинам решетки, словно это была лестница, но когда выбралась наружу, расстояние до земли показалось невероятно большим.

— Я не позволю тебе упасть, — прошептал Лукас, и его слова подхватил легкий ветерок.

Я сглотнула и начала спускаться вниз. Я сосредоточилась только на следующем шаге, изо всех сил стараясь не обращать внимания на сорокафутовый обрыв. Не успела я опомниться, как теплые руки обхватили меня за талию, снимая с решетки.

Лукас взял меня за руку и потащил через лужайку вниз по улице. Мы побежали трусцой к внедорожнику Энсона. Я поспешила забраться внутрь, Лукас последовал за мной.

— Вперед, — приказал Лукас.

Тот отъехал от обочины.

— Что, черт возьми, произошло?

Лукас притянул меня к себе на колени, и я уткнулась ему в грудь.

— Сучья мамаша Ро пытается отослать ее прочь.

Низкое рычание, наполнившее внедорожник, заставило меня подпрыгнуть, но Лукас только крепче прижал меня к себе.

— Этого никогда не случится, — процедил Энсон сквозь зубы.

— Нет, этого не произойдет, — согласился Лукас.

Я слишком устала, чтобы спорить, указывать на то, как мало у меня было сил во всем этом. У меня не было доказательств того, что мать превратилась в жестокую сволочь, и у меня, как у несовершеннолетней, не было никаких прав. Я прижалась к Лукасу, впитывая его комфорт и тот прилив энергии, который принадлежал только ему.

Энсон остановился перед своим домом, не потрудившись заехать в гараж. Я сползла с колен Лукаса и выбралась из внедорожника. Как только ногами коснулась гравия, меня охватила пронизывающая до костей усталость.

Передо мной возник Энсон.

— Ро?

— Это уже слишком.

Выражение его лица смягчилось.

— Знаю, детка. — Не говоря больше ни слова, он подхватил меня на руки и направился внутрь.

Я не протестовала, когда он отнес меня наверх и положил на стойку в своей ванной.

— Дать тебе спортивные штаны или мои боксеры для сна? — спросил он так, будто мы делали это миллион раз раньше.

Я подумала о том, как мне было жарко, когда я проснулась вчера.

— Боксеры, пожалуйста.

Он исчез на мгновение, а затем появился снова с футболкой и черных боксерах.

— Я буду снаружи, если понадоблюсь.

— Спасибо, — прохрипела я.

Он закрыл дверь, и я соскользнула со стойки. Мои движения были роботизированными, когда я снимала с себя одежду и надевала боксеры и футболку. Все это время слова матери эхом звучали у меня в голове. Они гремели вокруг, будто мяч, сделанный из лезвий бритвы, разрывая все, к чему прикасались.

— Ро, ты в порядке? — Из-за двери ванной донесся голос Лукаса.

Конечно, он тоже мог чувствовать эту боль.

— Выйду через секунду.

Я включила воду настолько холодную, насколько смогла, и плеснула себе в лицо, пытаясь избавиться от насмешливого тона мамы. Я насухо вытерла лицо и уставилась на свое отражение. Я не могла не заметить, что незнакомка смотрит на меня в ответ. Слишком многое изменилось за последние несколько дней. Но не все к худшему. У меня был шанс на прекрасную жизнь с людьми, которые действительно заботились обо мне. Я не позволю своим родителям отнять это у меня.

Я открыла дверь ванной и обнаружила ожидающих меня Лукаса и Энсона. Губы Лукаса едва заметно изогнулись.

— Ты нашла своего безумца.

— Во всяком случае, немного. Они не могут забрать это у меня. Они не смогут забрать вас у меня.

— Чертовски верно, — сказал Энсон, притягивая меня в свои объятия и прижимаясь губами к моему виску.

— Но сначала мне нужно поспать.

Он усмехнулась.

— Спи, мы справимся. — Он опустил меня на землю. — Ты не против, если мы с Лукасом поспим с тобой?

Я покраснела, но кивнула.

— Я никогда не чувствую себя в большей безопасности, чем когда я с кем-то из вас.

Лукас коснулся губами моих волос.

— Так и должно быть. — Он сжал мою талию. — Ложись в постель.

Я забралась на большую кровать, которая, должно быть, была калифорнийского размера king-size, и забралась под одеяло. Я удивленно смотрела, когда Энсон стянул с себя рубашку, выставив напоказ акры золотистой кожи. У меня перехватило дыхание, когда его пальцы потянулись к джинсам, расстегивая их.

Кровать позади меня прогнулась, и тело Лукаса изогнулось вокруг моего. Я чувствовала твердые бугры мышц спиной, его кожу, мягкую и теплую, с вкраплениями волос. Он обвил рукой мою талию, притягивая меня ближе к себе.

— Я держу тебя, — прошептал он.

Эти слова было такими простыми, но от них у меня защипало в носу и в глазах.

— Знаю. — Я доверял ему. Доверяла им всем так, как никогда не думала, что смогу доверять снова.

Энсон откинул одеяло и лег рядом с нами. Он убрал волосы с моего лица, пальцами скользнув вниз к моей шее. Мои нервные окончания ожили, когда я почувствовала, как энергия Энсона и Лукаса течет через меня.

Энсон придвинулся ближе, его губы замерли совсем рядом с моими, спрашивая молчаливого разрешения. Я сократила дистанцию. Его губы были мягче, чем я когда-либо могла себе представить. Его язык дразнил мой, вызывая боль внизу живота.

Лукас чертил круги на моем животе, и я чувствовала, как он твердеет у меня за спиной. Я выгнулась навстречу ему, когда Энсон завладел моим ртом.

Лукас издал низкий стон.

— Боже, Роуэн. Все в тебе кажется идеальным.

Энсон отстранился, прикрыв глаза.

— Я хотел сделать это с тех пор, как впервые увидел тебя.

Губы Лукаса скользнули вниз по моей шее, его рука двинулась ниже.

— Чего ты хочешь, Ро?

Я позволила глазам закрыться, погружаясь в ощущение его пальцев.

— Я хочу чувствовать.

— Мы можем заставить тебя чувствовать, — сказал Энсон хрипло.

Он потянул за подол моей рубашки, снимая ее через голову. Прохладный воздух коснулся моей обнаженной груди, соски напряглись. Энсон большим пальцем провел по пику, описывая круги.

— Такая чертовски красивая.

Мое нутро напряглось.

— Лукас, — пробормотала я.

Он прошелся губами по мочке моего уха.

— Нужны мои пальцы?

— Да.

Он нырнул рукой в мои боксеры, пока Энсон продолжал исследовать мою грудь. Он покрутил мой сосок между пальцами, и я застонала.

Пальцы Лукаса скользнули вниз по моему центру, два пальца скользнули внутрь меня.

— Черт возьми, ты чувствуешься потрясающе.

Глаза Энсона вспыхнули, зеленый цвет блеснул в слабом освещении комнаты.

— Скажи мне.

Пальцы Лукаса начали двигаться, входя и выходя, ленивыми поглаживаниями.

— Такая тугая и влажная. Не могу себе представить, каково это — быть внутри тебя.

Я издала стон, еще сильнее выгибаясь навстречу ему.

— Еще? — спросил Лукас.

— Еще, — выпалила я на одном дыхании.

Третий палец вошел в меня, когда Лукас большим пальцем обвел мой клитор.

Я резко втянула воздух, когда Энсон губами прижался к моему соску. Острое ощущение передалось прямо в тот комок нервов, когда Лукас гладил его. Его пальцы внутри меня сжались, коснувшись места, о существовании которого я и не подозревала.

Я проникла глубже внутрь себя, потянув за ту нить, которую Лукас и Энсон сплетали своими заботами. Лукас надавил на мой клитор, когда зубы Энсона задели мой сосок. Я сломалась, казалось, все внутри меня разлетелось вдребезги. И я знала, что когда мы снова будем вместе, я уже никогда не буду прежней.

— 40-

Я снова проснулась от жара. Я прижималась грудью к спине Лукаса, а Энсон обнимал меня сзади. Я только хотела поглубже погрузиться в это ощущение.

Губы Энсона скользнули по моему плечу.

— Доброе утро.

— Ммммммм, — проворчала я.

Он усмехнулся.

— Ты не очень-то жаворонок, да?

— Сначала мне нужно как минимум две диетические колы.

— Ш-ш-ш, — пробормотал Лукас. — Мне снился действительно хороший сон.

Энсон губами скользнул вверх по моей шее.

— Почти уверен, что этот сон был реальностью, чувак.

Лукас повернулся к нам, ухмыляясь.

— Думаю, так оно и было.

Мой телефон, лежащий на прикроватной тумбочке, издал серию звуковых сигналов. Желудок сжался. Я надеялась, что мама все еще отсыпается с похмелья, но она, должно быть, поняла, что я ушла.

— Можешь передать?

Энсон поджал губы, но кивнул, протянул руку и схватил мой телефон. Я взяла его, просматривая сообщения.

Папа: Где ты?

Папа: У тебя есть тридцать минут, чтобы добраться домой, или тебе не понравятся последствия.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо.

— Мне нужно идти. — Я подползла к краю кровати, едва вспомнив, что на мне нет рубашки. Я взяла свою одежду из ванной Энсона.

— Можешь одолжить мне рубашку?

Я не хотела надевать бордовую блузку третий день подряд и оставила себе боксерские трусы. Я застегнула лифчик и натянула джинсы.

Появился Энсон, протягивая мне футболку с надписью «Кловердейл Лакросс».

— Это была твоя мама?

Я покачала головой.

— Папа.

Лукас присоединился к нам, натянув рубашку и джинсы.

— Это хорошо или плохо?

Я прикусила нижнюю губу.

— Честно говоря, не знаю время от времени. Думаю, хорошо. Он будет держать маму в узде. Я просто не знаю, серьезно ли он пытался отослать меня прочь.

— Этого не произойдет, — процедил Энсон.

Лукас обнял меня и положил подбородок мне на макушку.

— Мы будем держаться поблизости, пока ты не позвонишь нам и не дашь знать, что происходит.

Я вцепилась руками в его рубашку.

— Спасибо.

Я слышала, как Энсон на заднем плане ходил вокруг, пока готовился, но я просто оставалась на месте, позволяя успокаивающей энергии Лукаса течь через меня.

Я откинула голову назад так, что мой подбородок уперся ему в грудину.

— Тебя истощает, когда ты это делаешь?

Он провел рукой вверх и вниз по моей спине.

— Не такие маленькие струйки энергии, как эта. Но если кто-то действительно расстроен или зол, это может дорого обойтись.

Я запечатлела поцелуй на его груди.

— Мне жаль.

— А мне нет. Иметь возможность помочь тем, кто мне небезразличен, стоит того.

Я притянула его ближе к себе.

— У тебя доброе сердце.

Он слегка покраснел.

Энсон прочистил горло.

— Идем. Последнее, чего мы хотим, чтобы отец Ро разозлился еще больше.

В его словах был смысл. Мы поспешили вниз по лестнице и направились к «Роверу». Энсон добрался в два раза быстрее обычного, в то время как Лукас позвонил Холдену, чтобы проинформировать его о ситуации.

Энсон затормозил перед моим домом.

— Хочешь, я пойду с тобой? Помогу тебе объяснить?

— Не думаю, что это хорошая идея. — Напоминать отцу, что я только что провела ночь с двумя парнями, когда он уже был зол? Плохой ход.

Лукас наклонился вперед и запечатлел поцелуй на моих губах.

— Постарайся не забывать оставлять себя открытой для меня. Я смогу лучше тебя читать, если ты не будешь возводить стены.

— Хорошо.

Энсон поцеловал меня в лоб.

— Позвони нам, как только закончишь с ними разговаривать.

— Позвоню. — Я открыла дверцу и выскользнула наружу прежде, чем успела попросить Энсона отвезти меня подальше. Я плелась по дорожке перед домом, мне казалось, что мои ноги весят тонну.

Входная дверь открылась прежде, чем моя нога коснулась первой ступеньки. Отец свирепо посмотрел на меня.

— Ты правда думаешь, что мне это нужно вдобавок ко всему остальному, с чем я имею дело? Твоя мать ужасно волновалась за тебя всю ночь.

Она появилась позади него, вне поля его зрения, но я заметила, как дернулись ее губы. Она не волновалась. Она была вне себя от радости, что нашлись доказательства, подтверждающие ее рассказ.

— В мои намерения не входило заставлять кого-либо волноваться, но мама была пьяна прошлой ночью, и я боялась, что она швырнет мне в голову еще один стакан.

Краска отхлынула от лица мамы.

— Ты видишь, через что она заставляет меня проходить, Брюс? Эта оскорбительная ложь.

На лице отца промелькнуло сомнение, но затем оно снова стало жестким.

— Иди внутрь. Где ты была прошлой ночью?

— Я осталась у друга. — Это не совсем было ложью. Но я не думала, что отец был готов к правде. Что у меня было пять парней и, по-видимому, я превращусь в волка где-то в следующем году. Мне пришлось бороться со смешком, чтобы не засмеяться. Волк. Пятеро парней. Это все еще не укладывалось у меня в голове. И все же это казалось правильным.

— Она оставалась с мальчиками, — процедила сквозь зубы моя мать. — Роуэн спит с кем попало. Она, вероятно, забеременеет, и тогда нам придется растить другого ребенка, который не будет нашим.

Ее слова ранили не так глубоко, как обычно. Может быть, потому, что теперь у меня была система поддержки, команда. Мои ребята прикроют спину, несмотря ни на что, и ее жестокость не произвела на меня почти такого же впечатления, когда я держалась за это знание.

— Синтия, — отрезал отец. — Это неуместно.

Мама поплотнее запахнула халат.

— Тебя здесь не было. Ты не представляешь, через что она заставила меня пройти.

Мой папа ущипнул себя за переносицу.

— Ты оставалась с мальчиками прошлой ночью, Роуэн? Не поставив в известность свою мать или меня?

Я встретила его пристальный взгляд в упор.

— Ты не отвечаешь на мои звонки или сообщения, так как, по-твоему, я должна была сообщить тебе об этом?

— Не смей мне перечить. Я здесь родитель.

— Тогда веди себя соответственно! Или оставь меня, черт возьми, в покое. — Меня тошнило от этого дурацкого оправдания. — Тебя никогда здесь не бывает. Мама разваливается на части и превращается в кого-то, кого я даже не узнаю. Ты даже не потрудился позвонить мне на день рождения Лейси. Ты не можешь одну секунду играть роль отца, а потом исчезать на несколько недель подряд.

По горлу отца поползла краснота.

— Ты права. Тебе явно нужна более строгая дисциплина. Дай мне свой телефон.

— Что?

Он протянул мне руку.

— Я сказал, дай мне свой телефон.

— Мне он нужен. — Это был мой спасательный круг. Если я не позвоню Лукасу и Энсону, они запаникуют.

— Тебе следовало подумать об этом до того, как ты улизнула. Здесь все скоро изменится. На данный момент ты наказана. Иди в свою комнату. Либо так, либо мы отправим тебя в ту программу, которую твоя мать нашла в Монтане.

У меня перехватило горло, но я вытащила телефон из кармана и вложила его в руку отца. Глаза горели.

— Может быть, тебе стоит подумать о том, что я говорю правду.

Его глаза вспыхнули.

— Твоя мать никогда бы никоим образом не причинила тебе вреда. Она любит тебя.

Мама поплотнее запахнула халат, отвращение наполнило ее глаза.

Я не сводила взгляда с отца.

— Ей следовало бы.

— 41-

Я задрожала, в сотый раз выглянув в окно. Папа, очевидно, снял решетку еще до того, как я добралась домой. Я изучала дерево на нашем переднем дворе, но оно было слишком далеко для прыжка. Я вздрогнула, в груди заныло. Со мной что-то было не так. Может быть, грипп? Мир вокруг меня поплыл, и я, спотыкаясь, вернулась к кровати, сворачиваясь калачиком.

Все болело. Я натянула одеяло одной рукой, когда желудок скрутило, а боль в груди усилилась. Я сосредоточилась на том, чтобы попытаться разрушить стены, о которых говорил Лукас. Я посылала ему безмолвное сообщение за безмолвным сообщением, хотя и не была уверена, что он получал их. Папа сообщил мне, что сигнализация будет включена всю ночь, и он сменил код.

У меня свело живот, и я закричала. Раздался стук в дверь. Я не могла вымолвить ни слова, когда боль пронзила меня насквозь.

Папа просунул голову внутрь.

— Ты что, сердишься?

— Мне больно, — процедила я сквозь зубы.

Он вошел в комнату, изучая мое скрюченное тело, провел рукой по моему лбу, и даже это нежное прикосновение причинило боль.

— Ты немного теплая и липкая.

— Мне нужно позвонить Лукасу. — Я знала, что Лукас мог помочь. По крайней мере, он мог почувствовать, что со мной не так.

Легкое сочувствие на лице отца исчезло.

— Если ты больна, последнее, что тебе нужно делать, — это заражать своего парня.

— Пожалуйста, папа.

— Нет, и это окончательно. Я принесу тебе лекарство от гриппа и апельсиновый сок.

Тело неудержимо сотрясала дрожь, лихорадка или что-то еще, я не была уверена. В груди больше не было боли, мне казалось, что содержимое грудной клетки разрывается на части. Я всхлипнула в подушку, когда зрение прояснилось.

Внизу раздался звонок в дверь, но я едва расслышала его, казалось, на мгновение все стихло. Приглушенные голоса стали слышнее.

— Здравствуйте, мистер Колдуэлл. Я Холден. Мы встречались несколько недель назад? Я надеялся, что смогу поговорить с Роуэн всего минутку. Речь идет о школьном проекте. Это важно.

— К сожалению, Роуэн больна. Также она наказана. Таким образом, любые визиты невозможны.

— Больна? — Голос Холдена дрогнул на этом слове.

— Да, что-то вроде гриппа, — ответил мой отец.

— Мне просто нужно увидеть ее на минутку. У меня отличная иммунная система, так что я не волнуюсь.

— Я сказал, что, боюсь, это невозможно. Тебе придется уйти.

Еще один всхлип сорвался с моих губ. Он был так близко. Что-то подсказывало мне, что мне просто нужно добраться до Холдена. Если бы я могла добраться до него, все было бы хорошо.

На лестнице послышались шаги, и появилась моя мама.

— Где твой второй телефон? Я знаю, ты звонила этому мальчику.

— Я этого не делала, — прохрипела я.

— Чушь собачья. — Она начала выдвигать ящики и выбрасывать вещи на пол.

Еще один спазм, исходящий из груди, сотряс мое тело. Что бы это ни было, мне казалось, что это может убить меня. Я попыталась сосредоточиться на образе Лукаса, на том, какой ощущалась его успокаивающая энергия. Мне просто нужно было достучаться до него. Я могла поклясться, что чувствовала, как щупальца этой энергии просто вырываются у меня из рук.

— Что ты делаешь? — спросил папа, входя в мою комнату со стаканом сока в руке.

— Она каким-то образом связывается с этими мальчиками. У нее, должно быть, где-то здесь спрятан телефон. — Мама вытащила всю мою одежду из шкафа и бросила ее на пол.

Я плотнее свернулась в клубок. Мне просто нужно было, чтобы все замолчали. Черные точки плясали по краям зрения. Я хотела погрузиться в эту тьму и позволить ей поглотить меня целиком.

— Роуэн? — Голос папы звучал все дальше. Он снова коснулся рукой моего лба, и я отстранилась. Это было похоже на прикосновение наждачной бумаги к коже. — Думаю, нам, возможно, придется отвезти ее в больницу. Она вся горит.

Мама усмехнулась.

— Она притворяется. Пытается заставить тебя пожалеть ее.

— Что на тебя нашло, Синтия?

Мама начала стаскивать книги с полок и бросать их в растущую стопку.

— Я вижу ее такой, какая она есть.

В дверь снова позвонили.

— Открой дверь, — приказал отец.

— Я занята. Ты можешь это сделать, — парировала мама.

Раздалась стук, и папа, разинув рот, уставилась на маму.

— Эй? — Снизу донесся низкий голос. Мейсон. Что-то во мне успокаивалось от осознания его присутствия, но этого было недостаточно. Мои внутренности разрывались на части.

Мама напряглась.

— Кто-то только что вошел сам? — Она бросила на меня полный ненависти взгляд. — И таких людей ты приглашаешь в нашу жизнь?

Папа вышел из комнаты.

— Кто это?

— Я приношу извинения за вторжение, — сказал Мейсон, его голос стал ближе. — Но мой сын беспокоится о Роуэн. Я подумал, что стоит заглянуть и убедиться, что все в порядке.

— Убирайся! — взревела мать. — Это не твой дом, и Роуэн тебя не касается.

— Синтия! — закричал отец, его голос звучал ошеломленно и потрясенно.

Еще один приступ боли пронзил меня, и я вскрикнула. Я не могла сдержаться, как ни старалась.

На лестнице послышались шаги, только это не мог быть только один человек. Их было больше.

— Что вы здесь делаете? — взвизгнула мама. — Брюс, звони в полицию.

Прохладные руки обхватили мое лицо, и на ощупь они не были похожи на наждачную бумагу.

— Роуэн, — хрипло произнес Холден.

— Ей нужен контакт кожа к коже, — сказал Лукас, его руки скользнули мне под футболку и прижались к спине.

Я всхлипнула, когда Холден прижался своим лбом к моему.

— Что, черт возьми, вы с ней сделали? — рявкнул он.

— М-мы ничего не делали. — В голосе отца послышались нотки страха. — Она больна, как я уже говорил. А теперь я хотел бы знать, что вы здесь делаете.

Я едва разглядела Мейсона, когда он шагнул вперед.

— Ваша жена жестоко обращалась с Роуэн. Пришло время вам защитить свою дочь.

Раздался пронзительный крик, и мама налетела на Мейсона.

— 42-

Краем глаза я увидела, как папа схватил маму за талию как раз перед тем, как ее ногти коснулись лица Мейсона. Мейсон даже не моргнул.

— Синтия! — Папа оттащил ее от Мейсона, когда она попыталась освободиться. — Что, черт возьми, с тобой не так?

— Убери их всех отсюда! — Ее пристальный взгляд метнулся ко мне, и я почувствовала, как ненависть волнами исходит от нее. — Она убийца! Она убила моего ребенка!

Папа напрягся, когда мама разразилась слезами, обмякла и рухнула на пол.

Холден потерся носом о мое лицо.

— Ты в порядке. Ты с нами.

Больше не было ощущения, что содержимое моей груди разрывается на части, но боль все еще терзала тело.

— Больно, — пробормотала я.

— Знаю. Мне очень жаль.

Лукас выводил круги у меня на спине.

— Пройдет немного времени, и все уляжется. — Его голос был напряженным, и я знала, что он пытался вынести как можно больше боли.

— Не надо, Люк, — прошептала я. — Не хочу, чтобы тебе было больно.

Он придвинулся еще ближе.

— Для тебя я сделаю все, что угодно.

Глаза обожгло, когда несколько слезинок выскользнули наружу.

Мейсон прочистил горло.

— Вашей жене нужна серьезная медицинская помощь.

Папин взгляд устремился на Мейсона, становясь жестче.

— Вы не знаете мою жену. — Он наклонился, чтобы помочь маме подняться на ноги, будто, взяв ее на руки, все стало бы хорошо и щеголевато.

— Нет, но я знаю вашу дочь и знаю, что Синтия заставила ее пройти через ад. Мне следовало вмешаться раньше, но, честно говоря, я не знал, что это перешло в физическую форму. Я думал, Роуэн справится с этим, пока не закончит школу. Очевидно, что это не так.

Папа выпятил грудь.

— Моя жена скорбит. Возможно, она сказала то, чего не имела в виду, но она никогда бы не причинила вред Роуэн.

Лукас вскочил на ноги.

— Она запустила стаканом в голову Роуэн. Она могла убить ее.

Как только руки Лукаса оторвались от моей кожи, боль усилилась, и я не смогла сдержать вырвавшийся стон. Лукас пробормотал проклятие и поспешил обратно ко мне, снова прижимаясь кожей к коже.

— Прости, Ро. Я здесь.

— Ваша жена нуждается в медицинском вмешательстве, стационарном лечении. Я могу порекомендовать несколько мест в Сиэтле, и Роуэн может пожить у нас, пока Синтия получает необходимую помощь.

— Моей жене не нужна больница. Ей нужно время. Вот и все.

Мама пошатнулась на ногах, но сделала два шага в мою сторону.

— Это должна была быть ты. Я бы все отдала за то, чтобы ты лежала в земле, а не моя прекрасная Лейси.

Глаза Мейсона вспыхнули.

— Это не горе. Это болезнь.

Тень вины промелькнула на лице отца.

— Синтия, иди в нашу комнату. Тебе нужно прилечь.

Она резко повернулась к нему, едва не потеряв равновесие.

— Ты! Тебе даже все равно. Лейси мертва, а тебе на это наплевать. Ты заставляешь меня оставаться в этом доме с этой девчонкой. Ты никогда не возвращаешься домой. Ты, наверное, трахаешься со своей секретаршей. Мне даже все равно. Я просто хочу вернуть Лейси.

На челюсти отца дрогнул мускул, и он взял ее за руку.

— Тебе нужно пойти со мной.

Она вырвала свою руку из его хватки.

— Не прикасайся ко мне. Ты хотел еще одного ребенка. Ты не мог быть счастлив только с Лейси. Ты хотел большего. Что ж, твое большее убило нашего ребенка.

Она выбежала из комнаты, и мгновение спустя внизу хлопнула дверь. Все молчали. Лукас и Холден все еще гладили меня, пытаясь унять самую сильную мою боль.

Папа вздернул подбородок.

— Я приношу извинения…

— Не извиняйтесь. Окажите вашей жене необходимую помощь и дайте Роуэн время на выздоровление. Позвольте ей побыть с нами, пока Синтия будет проходить лечение.

Папа повернулся ко мне, его взгляд упал на руки Лукаса и Холдена, лежащие на мне. В этих прикосновениях не было ничего неуместного, но я знала, что они должны были казаться ему странными.

— Ты не хочешь пойти погостить у Мейсона и Холдена ненадолго? Только до тех пор, пока я не устрою маму?

— Да, — прохрипела я. Он говорил так, будто маме можно было сделать укол, и к концу недели она придет в норму. Этого не случится. Если ей можно помочь, это займет много времени.

— Хорошо. — Он снова повернулась к Мейсону. — Спасибо… Я не знаю…

— Вам не обязательно ничего говорить. Я знаю, каково это — потерять того, кого любишь. Жизнь может на какое-то время перевернуться с ног на голову. Теперь ваша работа — исправить это.

Папа отрывисто кивнул.

— Я так и сделаю. Я позабочусь, чтобы у Роуэн была кредитная карточка для оплаты расходов и для покупки продуктов или чего-то еще.

Мейсон отмахнулся от него.

— Не беспокойтесь об этом.

— Нет, я хочу покрыть ее расходы.

— Хорошо, — согласился Мейсон. — Почему бы вам не пойти посидеть немного с Синтией? Мальчики могут помочь Роуэн дойти до машины. Я запишу для вас адреса этих лечебных центров и пришлю кого-нибудь забрать вещи Роуэн.

— Спасибо. — Папа двинулся ко мне, и я почувствовала, как напряглись Холден и Лукас. — Мне жаль, Роуэн. Я не знал, насколько все плохо.

Конечно, он не знал. Он слишком беспокоился о себе и заглушал собственное горе.

— Просто помоги ей, папа.

— Помогу и напишу или позвоню, чтобы держать тебя в курсе.

— Хорошо. — Я повернулась к Холдену. Я не хотела слышать обещаний отца. Те, которые, скорее всего, никогда не будут выполнены. Я всего лишь хотела выбраться отсюда. Почувствовать себя в безопасности.

— Позвони, если тебе что-нибудь понадобится, — сказал папа.

Я не ответила и, в конце концов, услышала его удаляющиеся шаги.

— Давайте поторопимся, пока он не передумал, — быстро сказал Мейсон.

Холден просунул руки под меня.

— Я собираюсь поднять тебя, хорошо?

Я кивнула.

Холден поднял меня, и когда руки Лукаса соскользнули, боль снова усилилась. Я прикусила губу, чтобы не закричать.

Холден прижался губами к моему лбу, вынося меня из комнаты и спускаясь по лестнице.

— Просто держись за меня, Ро.

Лукас побежал вперед, открывая входную дверь.

Трое массивных парней расхаживали по дорожке. Как только они заметили нас, то бросились вперед.

— Что, черт возьми, произошло? — рявкнул Энсон, рукой потянувшись к моей щеке.

Я почти вздохнула, когда его кожа соприкоснулась с моей, и увидела такое же облегчение на его лице. На самом деле, все парни выглядели немного грубовато. Бледные, с темными кругами вокруг глаз.

— Нам нужно отвести ее к внедорожнику, — сказал Холден.

Вон появился в поле зрения. Он протянул руку, будто хотел дотронуться до меня, но остановился.

— Ты в порядке? — Слова были неровными, будто выдавливаться у него из горла.

— Со мной все будет в хорошо. — Я подняла руку, прижимая ее к его шее.

— Не надо, — прорычал Вон.

— Ты не причинишь мне вреда. — Теперь я знала, что многое из того, что сдерживало Вона, было вызвано страхом, но в ту секунду, когда я соприкоснулась с ним, моя боль еще больше ослабла.

Напряжение еще больше спало, и на лице Вона появилось выражение удивления.

— Давай отнесем ее в машину. Ей нужно отдохнуть, — сказал Кин.

— Кин, — тихо сказала я.

Он придвинулся ближе, наклоняя голову и касаясь своими губами моих.

— Мне так жаль, Ро.

— Это не твоя вина.

Он сжал челюсти.

— Может быть, и нет, но мы должны были быть здесь, чтобы остановить это.

— 43-

Я глубоко вздохнула, откидываясь на подушки на кровати Холдена. В комнате чувствовался привкус сосны, как и от самого Холдена. И, как и в комнате Энсона, здесь пахло домом. Не домом, который обозначался четырьмя стенами, а домом, который находился в душе. Мир и безопасность, и я начинала верить… в любовь.

Вон потянул за один из огромных носков, которые я надела. Одолжила вместе с парой спортивных штанов Холдена и футболкой. Большими пальцами он впился в свод моей стопы, и я издала тихий стон. У него дрогнули губы.

Энсон придвинулся ближе с одной стороны от меня, переплетая наши пальцы вместе.

— Ты издаешь такие звуки, будто это пытка.

— Прости? — Я произнесла это так, словно это был вопрос, и Кин рассмеялся, рисуя невидимые узоры на моем предплечье.

— Не слушай Энсона. Он явно слабак.

— Нет, просто у меня стояк с тех пор, как я впервые увидел ее, и это начинает причинять боль.

Лукас подавился смехом.

— Мне не нужны такие подробности, чувак. — Он приподнял штанину моих спортивных штанов и начал массировать икру. — Как ты себя сейчас чувствуешь?

— Так намного лучше. — Это не было ложью, самая сильная боль прошла. Теперь мне больше казалось, что я переболела эпическим случаем гриппа. Мышцы болели, а в горле першило, но с этим можно было справиться.

В дверях появился Холден с подносом в руках.

— Это должно помочь еще больше.

Кин встал, расчищая место на ночном столике для подноса.

— У нас есть куриный суп, свежий хлеб и немного апельсинового сока. Если все пройдет нормально, я принесу тебе что-нибудь поприличнее.

Запахи супа и свежего хлеба ударили мне в нос, и в животе заурчало.

— Пахнет потрясающе.

Холден схватил с подноса кухонное полотенце и расстелил его у меня на коленях.

— Вот. — Он осторожно протянул мне миску и ложку. — Просто дай мне знать, если захочешь хлеба или сока.

— Знаешь, я могла бы поесть внизу. Я не умираю.

В комнате воцарилась тишина, и мой взгляд скользнул по парням.

— Нет ведь? — В голосе прозвучала нотка паники.

Хватка Лукаса на моей икре усилилась.

— Не умираешь.

Вон отпустил мою ногу, садясь.

— Но могла бы. Это то, чего он тебе не говорит.

— Что? — Я инстинктивно посмотрела на Холдена. Он был тем, у кого, казалось, всегда было больше всего информации, возможно, потому, что он был сыном альфы.

Холден уставился на Вона.

— Тебе не нужно забивать ей голову этим дерьмом.

— Она заслуживает знать правду. Процесс сближения начался, хотим мы этого или нет.

— О чем он говорит, Холден?

Холден потер рукой подбородок.

— Обычно так не бывает. Когда есть настоящая связь пар, ты можешь чувствовать себя больным, если слишком долго не вместе, но это было по-другому. Мы чувствовали, как иссякают твои жизненные силы.

Ложка, которую я держала, звякнула о миску, и я поставила ее себе на колени.

— Почему это было по-другому?

— Мы не знаем, — ответил Холден. — Но отец проводит кое-какие исследования, пытаясь выяснить это. Возможно, это потому, что ты такая сильная.

— Я сейчас не чувствую себя очень сильной.

Энсон провел губами по моему виску.

— Так и есть. — Он взял ложку и наполнил ее супом. — И чтобы так продолжалось и дальше, тебе нужно есть. — Он подул на бульон и поднес его к моим губам.

Я не думала, что смогу проглотить, не тогда, когда вокруг нас кружилось так много неизвестных. Но когда вкуснейший суп коснулся моего языка, в животе снова заурчало. Я взяла ложку у Энсона и продолжила есть. Проглотив сок и хлеб, я почувствовала себя другим человеком.

Холден улыбнулся и взял миску с моих колен.

— Чувствуешь себя лучше?

Я кивнула.

— Спасибо вам за все это. Это было потрясающе.

— В любое время.

Холден устроился на кровати так, чтобы быть еще ближе, его тепло проникало в меня. Все мои ребята сгрудились вокруг меня. Вон в изножье кровати, больше не прикасаясь ко мне, но близко. Кин держал одну из моих ног у себя на коленях. Лукас продолжал массировать другую мою икру. Энсон переплел мои пальцы со своими.

Я никогда не чувствовала себя более умиротворенной, чем в этот момент. Я понятия не имела, что должно было произойти, но я знала, что я не одинока.

— Хочешь спать? — спросил Лукас.

Я покачала головой.

— Пока нет. — Я хотела впитать это чувство, сохранить его в своих мышцах и сухожилиях, чтобы никогда не забыть.

— Тогда фильм? — предположил Кин.

— Фильм звучит идеально.

Энсон выпрямился, чтобы посмотреть на меня сверху вниз.

— Пожалуйста, не заставляй меня смотреть какой-то слащавый праздник рыданий.

Губы Вона дрогнули.

— Боишься пролить несколько слезинок?

— Не, чувак. Я просто не хочу превращаться в жилетку.

Я толкнула его в грудь.

— Я не собираюсь пускать на тебя сопли.

— Ты говоришь это сейчас…

— Думаю, нам нужно повеселиться, — оборвала я Энсона, прежде чем он смог еще больше насолить мне.

— Забавно, звучит идеально, — сказал Холден, вставая с кровати. Он подошел к развлекательной консоли и схватил пульт дистанционного управления.

Пока мы спорили о том, какой фильм посмотреть, я не могла не поразиться тому, насколько нормальным это казалось. Страх сжал сердце. Эта нормальность была такой прекрасной, в которую я могла так легко погрузиться. Но с чем я останусь, если это все развалится?

— 44-

Я попыталась перевернуться, но не смогла пошевелиться. На мгновение меня охватила паника, а затем в нос ударил запах дома. Я снова расслабилась, отодвигаясь в объятия Кина. Он уткнулся носом в мою шею, глубоко вдыхая. Моя рука лежала на Лукасе передо мной, ладонь была под его футболкой.

Энсон застонал где-то у меня за спиной.

— Откуда у меня такой стояк?

— Прошлой ночью тебе пришлось спать рядом с Ро, — ответил Кин.

Неужели это действительно было только прошлой ночью? Кровь вскипела при напоминании о том, как я оживала под прикосновениями Энсона и Лукаса.

Лукас перевернулся и быстро поцеловал меня в губы.

— Доброе утро.

Я поднесла руку ко рту.

— Доброе утро.

Он ухмыльнулся еще шире.

— Меня не волнует твое утреннее дыхание.

— Ну, а мня волнует.

Кин крепче прижал меня к себе.

— Вы двое можете идти. Мы с Роуэн вернемся ко сну.

Я оглядела комнату. Холдена и Вона нигде не было видно. Часы на прикроватной тумбочке показывали 10:30, и я села.

— Не могу поверить, что мы так долго спали.

Лукас соскочил с кровати и взял сумку, стоявшую у двери.

— Кэсс вчера ходила с Риджем за твоими вещами. Все самое необходимое — здесь.

Я спустила ноги с кровати и встала.

— Спасибо. Я просто собираюсь… — Я указала на ванную.

Лукас махнул мне. Я прошаркала в ванную, закрывая и запирая дверь. Я быстро приняла душ и собралась. Мышцы были немного напряжены, но боли не осталось.

Порывшись в сумке, я выбрала джинсы и простую футболку, надеясь, что они подойдут ко всему, что принесет день. Я достала телефон из сумки и проверила сообщения. Вчера вечером пришло письмо от отца.

Папа: Утром я отвезу твою маму на стационарное лечение от острого горя. Я останусь в городской квартире, чтобы быть рядом, если ей понадоблюсь.

Если он ей понадобится. Что, если он был нужен мне? Предполагалось, что я — его дочь, но я догадалась, что больше даже ею не являлась. Мои пальцы зависли над сенсорным экраном.

Я: Надеюсь, с ней все в порядке.

Это была вся правда, которую я могла ему сказать. Я не хотела, чтобы мама тонула в горе и ненависти до конца своих дней, но я также не могла отрицать всю ту боль, которую они оба причинили. Я сунула телефон обратно в сумку и открыла дверь.

Спальня была пуста, и я на мгновение остановилась, прислушиваясь. Из коридора доносились негромкие голоса. Я положила сумку в изножье кровати Холдена и направилась к выходу.

Я двинулась по коридору к лестнице, голоса становились громче. Добравшись до лестничной площадки, я услышала, как чья-то рука шлепнула по какой-то поверхности.

— Мне наплевать. Ты должен был сказать мне в тот момент, когда понял, что она — твоя пара.

Голос Мейсона эхом разнесся по помещению.

— Прости. Я просто хотел дать нам время разобраться во всем этом и убедиться, что мы правы. Я никогда раньше не слышал, чтобы у кого-то было пять пар, — сказал Холден.

Мейсон издал рычание, от которого тонкие волоски у меня на руках встали дыбом.

— Я мог бы помочь тебе сориентироваться в этом процессе, если бы знал. Тогда нам не пришлось бы иметь дело с той неразберихой, которая была вчера. Ты знаешь, что было бы, если бы Роуэн умерла? Вероятно, вы бы все тоже.

— Что? — Единственное слово вырвалось прежде, чем я смогла остановиться, спускаясь по последней ступеньке.

Шесть пар глаз повернулись ко мне.

— Она двигается как долбаный ниндзя, — пробормотал Кин.

Я хмуро посмотрела на него.

— Тебе не пришлось бы беспокоиться об этом, если бы ты не говорил обо мне за моей спиной. — Мой взгляд обратилась к Мейсону. — Что вы имеете в виду, говоря, что они могли умереть?

Мейсон провел рукой по волосам, подергивая их за кончики.

— Ваши узы крепче, чем все, что я когда-либо видел, даже без скрепления. Вы уже сильно влияете друг на друга.

— Вы хотите сказать, что они заболели тогда же, когда и я?

— Это и их дар становится сильнее, когда они находятся в длительном контакте с тобой. Как правило, это происходит только после того, как вы связаны узами.

Я оглядела комнату, ненадолго останавливаясь на каждом из них. Я совсем остановилась, когда подошла к Вону. Внутри него шла война. Гнев и страх, по-видимому, доминировали.

— Я не могу этого сделать. Я не хочу причинять тебе боль, — тихо сказал он.

— Ты этого не сделал. Ни разу.

— А как насчет того, когда я впервые прикоснулся к тебе? Я видел боль на твоем лице.

— Это ничего не значило. — Я сделала шаг к нему, но Вон поднял руку, отступая назад.

— Ты не знаешь. Я и раньше убивал людей. Я не сделаю этого с тобой. — Он повернулся на пятках и вышел через задние двери сторожки.

Тянущее ощущение в груди вернулось, но это было нечто гораздо большее. Сердце разрывалось из-за Вона. Тяжесть, которую он нес, и ненависть к себе, которую я видела, пронизывали его насквозь, ясно как божий день.

Кин придвинулся поближе ко мне.

— Дай ему время, Ро. Ему нужно обдумать это. Он доберется.

Я толкнула Кина в бок, когда он обнял меня одной рукой.

— Знаю, не хочу давить, но и не хочу, чтобы ему было так больно. Он думает, что он плохой, хотя на самом деле это совсем не так.

Дрожь пробежала по телу Кина.

— Надеюсь, ты сможешь заставить его понять это. Я пытался последние девять лет.

Я уткнулась носом в шею Кина, как это часто делали со мной парни. Ощущение было невероятно успокаивающим, и я хотела передать Кину часть этой уверенности. Он прижалась губами к моей макушке в знак благодарности.

Я посмотрела на остальных парней и Мейсона.

— Вы продолжаете говорить об укреплении связи. Как это происходит?

Холден переступил с ноги на ногу.

— Это зависит от обстоятельств. Иногда эмоционально, иногда физически. Это по-разному для каждого партнера в узах.

Я покраснела, когда Холден упомянул о чем-то физическом, вызвавшем связь. Именно этого я и хотела — поговорить о сексе в присутствии отца одного из моих парней. Я усилием воли заставила свой голос звучать ровно.

— И там есть отметина, верно? Вот как мы узнаем, что это началось?

— Метка появится, когда ты свяжешь себя с первым партнером, — объяснил Энсон. Он послал мне дерзкую ухмылку. — Можешь соединиться со мной в любое время, когда захочешь.

Лукас отвесил ему подзатыльник.

— Заткнись.

— Эй, я просто говорю, что хочу.

Холден придвинулся ближе, проводя рукой по моей челюсти к задней части шеи.

— Это произойдет, когда придет время. Обычно после того, как ты первый раз изменишься, а это произойдет не раньше, чем через девять месяцев, по крайней мере. — Он прикоснулся своими губами к моим. — Но ничто из этого не меняет того, что ты наша, а мы твои.

— Вы, должно быть, блядь, издеваетесь надо мной.

Замечательно, здесь была Жасмин.

— 45-

Жасмин издала рычание из глубины горла. Дерьмо. Она собиралась перекинуться? Внезапно меня поразил тот факт, что я почти ничего не знала об этом мире. Могла ли Жасмин напасть просто так, ради забавы? У меня точно не было средств, чтобы защититься.

Холден и Кин придвинулись еще ближе, расположив свои тела так, чтобы они были между мной и Жасмин. Я почувствовала жар у себя за спиной и поняла, что Лукас и Энсон были там.

Жасмин усмехнулась.

— Вы действительно ожидаете, что я поверю, что у нее четыре партнера?

— Пять, — как ни в чем не бывало констатировал Энсон.

Что-то изменилось во взгляде Жасмин, почти беспокойство.

— Чушь собачья.

Коби появилась позади дочери и положила руку ей на плечо.

— Сделай вдох. Мы разберемся с этим.

Холден вздернул подбородок, его глаза заблестели.

— Тут и выяснять-то нечего. Роуэн — наша родственная душа, и ее будут уважать как таковую.

В словах Холдена была какая-то струйка энергии, которую я иногда ощущала от Мейсона. Коби, казалось, боролась с какой-то невидимой силой, прежде чем ее голова опустилась. Она глянула на Мейсона.

— Ты не можешь искренне верить, что это правда.

Мейсон выпрямился во весь рост, его взгляд был оценивающим.

— Я видел это своими собственными глазами.

— В таком возрасте можно ошибиться в таких вещах. Их гормоны вовсю бушуют.

Кин издал низкое рычание.

— Не оскорбляй нас.

Коби зарычала в ответ.

— Закрой свой рот, щенок.

Холден отошел от меня и направился к Коби.

— С меня хватит твоего неуважения. Ты жаждешь власти, и всегда жаждала. Все в тебе отчаянное и притягательное.

Коби стиснула зубы.

— Я все еще бета-версия этой стаи. Ты проявишь ко мне хоть немного уважения.

— Ненадолго. И ты забываешь, что я сильнее тебя. — Его глаза засветились, и Коби застыла на месте с широко раскрытыми глазами. Холден придвинулся так, что оказался всего в нескольких шагах от нее. — Я мог бы выпотрошить тебя на месте, но не делаю этого, потому что у меня больше чести, чем у тебя.

Блеск в его глазах угас, и Коби отшатнулась. Она повернулась к Мейсону.

— Ты позволишь ему так обращаться со мной? Твоим заместитель по командованию?

— Холден — будущий альфа этой стаи. Я никогда не помешаю ему поставить кого-то на место за проявление неуважения к его обязательствам.

— Она не его пара! — воскликнула Жасмин, подходя к Холдену и хватая его за руку. — Это ты и я. Именно так всегда и должно было быть.

Я не смогла сдержать рычание, застрявшее в глубине горла при виде руки Жасмин на Холдене.

Он вырвал свою руку из ее хватки.

— Это предначертано судьбой. Нам с тобой никогда не суждено было быть вместе. Мы даже больше не друзья. Ты давным-давно перестала по-настоящему слушать меня, слишком увлечеклась властолюбивыми планами своей мамы на будущее. Тебе на меня наплевать. Ты заботишься только о том, чтобы быть Луной в этой стае.

Она отшатнулась, будто Холден дал ей пощечину.

— Это неправда.

— Действительно подумай, Джаз. Ты вообще меня знаешь?

— Конечно, знаю. Я знаю тебя лучше, чем кто-либо другой.

Он прищурился, глядя на нее.

— Тогда почему ты делаешь мою жизнь в десять раз сложнее, чем она должна быть прямо сейчас? Почему ты причиняешь боль человеку, который мне больше всего дорог? Я просил тебя сделать так, чтобы Роуэн чувствовала себя желанной гостьей. Вместо этого я учуял твой запах на всех этих уродливых плакатах в школе. Объединяться с Сэйди и ее командой должно быть ниже твоего достоинства.

Жасмин покраснела, отводя взгляд.

Казалось, что с плакатами была целая жизнь назад, и они были такими неважными, учитывая все, что я узнала недавно. Но осознание того, что Жасмин хотела причинить мне как можно больше боли, я не забуду. Она знала, что моя жизнь вот-вот перевернется, когда я узнаю, что я — перевертыш, она знала, что мне уже было больно от потери сестры, и она только хотела усилить мою боль.

Я двинулась вперед, направляясь к ней.

— Я ничего тебе не сделала.

Ее глаза вспыхнули.

— Ты украла его. Появилась со всем этим номером «раненой птицы», и, конечно же, Холден влез. Он прирожденный защитник.

— Начнем с того, что он никогда не был твоим. — Несмотря на то, как мало я знала об этом новом мире, я знала, что это правда. Холден и Джаз даже никогда не были вместе. Они были друзьями. Но это не была настоящая дружба, если она вела себя подобным образом, когда он нашел человека, для которого был предназначен.

Она сжала челюсти и посмотрела в лицо Холдену.

— Ты серьезно собираешься отказаться от всего, что у нас было ради нее? — Ее бравада немного поутихла, на глаза навернулись слезы. — Ты был единственным, кто был рядом со мной, когда мой отец сбежал. Ты научил меня драться и защищаться, чтобы я не была слабым звеном в стае. Чтобы я могла быть достойна могущественной пары. Не делай этого, Хол.

Я увидела, как решимость Холдена немного пошатнулась, и это сокрушило что-то глубоко внутри меня.

— Я не пытаюсь причинить тебе боль, Джаз. Но я предназначен для Роуэн.

Он не сказал, что любит меня или хочет быть со мной, но что он создан для меня. Было ли это всем, чем я была для Холдена? Долгом?

Слезы потекли по щекам Жасмин.

— Я не могу стоять и смотреть на это.

Она повернулась и выбежала из домика.

Коби уставилась на меня.

— Надеюсь, ты счастлива. Тебе было недостаточно того, что ты разрушила свою семью? Теперь ты должна прийти и уничтожить нашу?

Я почувствовала себя так, словно мне дали пощечину.

Холден двинулся за Коби, когда она последовала за дочерью, но Мейсон схватил его за плечо.

— Отпусти ее, сынок.

Холден перевел сердитый взгляд на отца.

— Ей нельзя позволять так разговаривать с Роуэн.

— Она больше не будет. Я сделаю ей выговор позже. Но сейчас пусть она утешит дочь.

Чья-то рука скользнула в мою, и я сразу же почувствовала ту теплую, успокаивающую энергию, которой был Лукас.

— Я в порядке. Она должна высказывать свое мнение, — сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно и ровно.

— Нет, не должна, — сказал Энсон, подходя ко мне и проводя рукой по моей пояснице. — Это неуважение, и оно недопустимо. Если это произойдет, другие члены стаи могут подумать, что это нормально, тогда она нацелятся на тебя.

Желудок сжался.

— Почему они захотят нацелиться на меня?

Кин бросил на меня сочувственный взгляд.

— Многие люди хотят быть на вершине. И им может не понравиться, что новая девушка пришла и заняла это место.

— 46-

— Ты здесь!

Маленькая фигурка врезалась в меня, заключая в объятия, и я не смогла сдержать смеха, который так и рвалась из меня.

— Криспин, я скучала по тебе.

Он запрокинул голову, широко улыбаясь мне.

— Я тоже скучал по тебе. Папа сказал, что ты пробудешь здесь какое-то время.

Я взглянул на Сэма, когда он вошел в сторожку.

— Так и есть. Привет, Сэм.

— Привет, Роуэн. Малыш был на седьмом небе от счастья, когда я сказал ему, что ты здесь.

— Я не малыш, — проворчал Криспин.

Сэм сжал губы, чтобы удержаться от ухмылки.

— Большой парень, извини.

Криспин вложил свою руку в мою.

— Мы сегодня завтракаем с тобой, но больше никто не придет.

Я вопросительно посмотрела на Сэма.

Он послал мне ободряющую улыбку.

— Мейсон не хотел ошеломлять тебя с ходу и думаю, что были некоторые вещи, о которых он хотел поговорить.

Я подавила стон, который хотел вырваться наружу. Что еще должно было ввести меня в заблуждение?

— Завтрак готов, — крикнул Кин, высунув голову из обеденной зоны. Он кивнул Сэму и Криспину.

— Привет, ребята.

Мы направились туда, где пахло восхитительным пиршеством. У меня заурчало в животе. После сцены с Жасмин у меня вчера не было особого аппетита. Я провела большую часть дня, делая наброски на задней веранде, в то время как Холден прятался с отцом, а остальные ребята работали над домашним заданием.

Мне нужно было погрузиться в рисование пастелью на бумаге, осмысливая события последних нескольких дней. Ребята, казалось, почувствовали это, держась поближе, но давая мне пространство на некоторое время погрузиться в свои мысли. Я не нашла никаких реальных ответов, но почувствовала себя немного менее возбужденной.

Одна из задних дверей сторожки открылась, и появился Вон. Криспин встал между мной и Воном, как будто мог защитить меня. Губы Вона дрогнули.

— Доброе утро, Криспин.

— Мне нравится Ро, и я не хочу, чтобы ты причинял ей боль.

Мое сердце заколотилось в груди. В заботе Криспина обо мне было тепло, а в том, с чем Вон сталкивалась ежедневно, — боль. Я обошла Криспина и направилась прямо к Вону, обхватил его руками за талию, я притянула его ближе в объятиях.

— Вон не причинит мне вреда.

Вон застыл на мгновение, а затем его руки медленно обвились вокруг меня. Я могла поклясться, что моя душа вздохнула, почувствовав себя каким-то образом менее напряженной. Вон сжал мою талию.

— Ты не можешь быть так уверена. Возможно, я не всегда контролирую ситуацию.

— Я доверяю тебе, — прошептала я.

— А не должна.

Кто-то откашлялся, и Вон опустил руки, отступая от меня. Мейсон одарил нас натянутой улыбкой.

— Пожалуйста, иди поешь. Нам есть что обсудить.

От его слов у меня пропал аппетит. Я обмотала концы своих браслетов вокруг пальца, перекрывая кровообращение.

Вон положил ладонь мне на поясницу.

— Все будет хорошо.

Я медленно втянула воздух и кивнула, двигаясь вперед. Обеденная зона находилась по другую сторону камина. Вокруг было расставлено по меньшей мере двадцать столиков, и меня кольнуло чувство вины из-за того, что я, вероятно, отстранила стаю от их обычной традиции завтракать.

Пристальный взгляд Кина остановился на мне и его брате, и он улыбнулся.

— Джейс приготовил печенье с подливкой. Ро, это лучшее, что ты когда-либо пробовала.

Мы с Воном сели рядом с Кином. Сэм и Криспин сели по одну сторону от Мейсона, а Холден и Лукас — по другую. Энсон вышел из кухни и, подмигнув, поставил передо мной диетическую колу.

От этого простого жеста у меня защипало в глазах.

— Спасибо.

Он наклонился и быстро поцеловал меня.

— Я должен позаботиться о своей девочке. — Вон издал негромкое рычание, но Энсон только закатил глаза. — Нашей девочке, ты знаешь, что я имею в виду.

Блюдо с едой было передано по кругу, но Кин обслужил меня прежде, чем я успела взять его у него.

— Поверь мне, тебе понадобятся секунды.

Я откусила маленький кусочек и чуть не застонала, вкус был невероятный.

— Потрясающе.

— Я же говорил тебе, — сказал он.

Мейсон поставил кофейную кружку на стол.

— Прежде чем ты отправишься сегодня в школу, я бы хотел взять образец крови, чтобы провести несколько тестов.

Все притихли, и я положила вилку на тарелку.

— Какого рода?

— Самый главный — твоя родословная. Большинство наших наборов хранятся в базе данных, аналогично тому, как работает тестирование ДНК человека.

— Папа, ты сказал, что дашь ей время, — возразил Холден.

Он послал сыну умоляющий взгляд.

— Это время истекло. Нам нужна вся информация, которую мы сможем получить о Роуэне. Это для того, чтобы помочь ей. Знание того, откуда она родом, и, надеюсь, разговор с ее биологическими родителями помогут в этом.

Холден открыл рот, чтобы возразить, но я заговорила сама.

— Все в порядке. Теперь мы можем сделать анализ крови.

Откладывать это означало только то, что это будет висеть у меня над головой. Лучше покончить с этим поскорее. Но мысль о том, что я наконец узнаю, кто мои родители, почему они отказались от меня, заставила мой желудок проделать серию акробатических трюков.

Мейсон улыбнулся мне, но улыбка не коснулась глаз.

— Спасибо тебе, Роуэн.

Различные разговоры возобновились, и Вон придвинул тарелку поближе ко мне.

— Ешь.

Я хмуро посмотрела на него.

— Дай мне секунду, хорошо?

— Я слышал, как урчит у тебя в животе, и Кин сказал, что ты вчера почти ничего не ела.

— Когда он тебе это сказал? — Я бросила свирепый взгляд в сторону Кина.

— Только что, — ответил Вон. Заметив мой озадаченный взгляд, Вон постучал себя по виску. — У всех членов стаи есть ментальная связь. Мы можем говорить со стаей в целом или с конкретными членами. У тебя тоже так будет, как только ты перекинешься и станешь официальным членом стаи.

У меня отвисла челюсть.

— Почему вы, ребята, всегда скрываете от меня что-то классное?

Вон усмехнулся.

— Там, откуда это взялось, есть еще много чего.

Впервые во мне пробежала струйка возбуждения. Я собиралась превратиться в волка. И кто знал, какими способностями я буду обладать.

Лукас подмигнул мне с другого конца стола.

— Не могу дождаться, когда побегаю с тобой в твоем волчьем обличье.

Приятная дрожь пробежала у меня по спине от его слов.

— Могу я увидеть тебя в твоем волчьем обличье? — Я видела Холдена, Энсона и Вона, но не Кина и Лукаса. И я хотела получить шанс по-настоящему разглядеть их, когда на нас не нападали.

У Лукаса загорелись глаза.

— После школы.

Я кивнула и сделала еще глоток диетической колы. Я заставила себя съесть еще немного этого вкусного блюда, хотя мой желудок все еще катался на американских горках. Когда я, наконец, отодвинула тарелку в сторону, Сэм встал.

— Я возьму набор, и мы сможем взять у тебя кровь в гостиной.

— Ты знаешь, как это делается? — пискнула я.

Он улыбнулась мне.

— Не волнуйся, я сертифицированный врач скорой помощи. У меня было уколов по самые уши.

— Люк, сядь рядом с ней и держи ее за руку, чтобы не было больно, — приказал Энсон.

Я хмуро посмотрела на него.

— Ты не заставишь Лукаса терпеть мою боль, пока у меня берут кровь.

Лукас отодвинулся от стола и встал.

— Я хочу это сделать.

Я поднялась на ноги, но протянула руку, чтобы остановить его.

— Нет. Я могу справиться с этим. — Затем я взглянула на Криспина. — Ты ведь будешь держать меня за руку, правда?

Криспин выпятил грудь.

— Конечно.

Вон усмехнулся, качая головой, но остальные ребята уставились на девятилетнего мальчика.

Мы с Криспином прошли в гостиную и уселись на диван. Криспин крепко держал меня за руку.

— Не волнуйся, у папы это хорошо получается.

— Спасибо, большой парень.

Я закатала рукав, пока Сэм доставал кое-что из аптечки. Он обмотал мне руку бинтом и провел спиртовым тампоном по сгибу локтя.

— Только маленькую капельку.

Я закрыла глаза, и Криспин сжал мою руку, но я почти ничего не почувствовала. Минуту спустя Сэм прижал ватный тампон к моей руке.

— Готово.

Я резко распахнула глаза.

— И это все?

Сэм рассмеялся.

— Неплохо, правда?

— Совсем не плохо.

Но когда я посмотрела на флакон с темно-красной жидкостью, то не могла не задуматься, способен ли этот маленький контейнер снова перевернуть мою жизнь с ног на голову.

— 47-

— Как думаете, мы могли бы сегодня прогулять? — спросила я, когда мы заехали на школьную парковку.

Сегодня мы отказались от двух машин, и все погрузили в «Рейндж Ровер» Энсона. Я видела, как головы поворачивались в сторону внедорожника, пока мы пробирались сквозь лабиринт машин.

Энсон бросил на меня дьявольский взгляд в зеркало заднего вида.

— Мы могли бы пойти ко мне домой и…

Холден отвесил ему подзатыльник.

— Последнее, что нам нужно, это чтобы из школы позвонили отцу Роуэн и сказали ему, что ее она прогуливает.

Я не слышала ни звука от отца после того единственного текстового сообщения. Никаких «как дела?» Никаких «Мне жаль». Ничего.

Энсон заехал на свое обычное парковочное место.

— Отлично. Мы можем хотя бы вернуться ко мне после школы?

Холден покачал головой.

— Отец хочет, чтобы мы вернулись в лагерь.

Кин застонал.

— Мейсон снял запрет на посещение лоджа после завтрака, так что ты знаешь, люди будут ползать повсюду, желая взглянуть на Ро.

Желудок сделал здоровое сальто, когда я заерзала на сиденье. Лукас переплел свои пальцы с моими, его тепло разлилось по мне.

— Не волнуйся, мы можем спрятаться в комнате Холдена, если понадобится.

— Или пойти в нашу с Воном хижину, — предложил Кин.

— Я не могу прятаться вечно, — тихо сказала я.

Лукас провел большим пальцем вперед-назад по моей руке.

— Нет, но тебе не нужно слишком сильно напрягаться сразу. — Он поморщился. — Но мои родители и младшая сестра действительно хотят с тобой познакомиться.

Родители. Я привыкла к тому, что так мало у кого из парней были родители, что почти забыла, что у Лукаса они были.

— Конечно, они хотят. — Желудок скрутило. Что, если я не была той, кого они хотели для своего сына? Что, если им не понравится тот факт, что у меня еще четверо парней, кроме него?

Лукас наклонился, уткнувшись носом мне в шею.

— Они полюбят тебя.

— Я бы предпочла, чтобы они не ненавидели меня.

Холден повернулся и посмотрел мне в глаза.

— Родители Люка — самые милые люди на свете. У тебя не будет с ними никаких проблем.

— А как насчет остальной стаи? — пробормотала я.

Энсон заглушил двигатель и повернулся на сиденье.

— Я не совсем Мистер Популярность, когда дело касается стаи. Вместе мы можем быть белой вороной.

Холден хмуро посмотрел на Энсона.

— Ты не паршивая овца, и Роуэн тоже.

Энсон пожал плечами.

— Меня также не совсем встречают с распростертыми объятиями. Я просто хочу, чтобы Ро знала, что она не одинока, если почувствует, что к ней относятся холодно.

Я подалась вперед, обхватив Энсона за руку и прижавшись лбом к его лбу.

— Ты тоже не одинок. Никогда больше.

Благодаря самоуверенности Энсона я забыла, каким изолированным он часто чувствовал себя.

Энсон глубоко вдохнул, уткнувшись лицом мне в шею.

— Правда, черт возьми, жаль, что мы сейчас на школьной парковке.

Я не могла сдержать смеха, который так и рвался из меня наружу. Я отпустила руку Энсона и обхватила его лицо ладонями, наклоняясь для медленного поцелуя.

— Черт возьми, — пробормотал Кин. — Это будет долгий день.

Я отпустила Энсона и откинулась назад, прижимаясь губами к шее Кина.

— У тебя все получится.

Он обнял меня одной рукой и поцеловал в макушку.

— Едва ли.

— От того, что мы сидим здесь, легче не станет, — сказал Холден, открывая дверцу машины.

Я вздохнула и перегнулась через Кина, открывая и нашу дверь.

— Пойдем.

Кин выскользнул наружу, затем я, и Лукас даже последовал за нами, вместо того чтобы выйти со своей стороны. Я оглянулась на него, вопросительно приподняв бровь.