Искупление

Ауттейк «Вечность»

Деревянная дверь синего цвета сотрясалась от настойчивого стука. Кармин стоял на верхней ступени лестницы в своем доме на Фелтон-драйв в Чикаго и смотрел вниз в тускло освещенное фойе. Входная дверь находилась во власти теней, однако лучей вечернего солнца еще было достаточно для того, чтобы он мог заметить дрожавшую от силы ударов дверь.

– Ты откроешь? – спросила Хейвен, выходя позади него из спальни. Кармин продолжал безмолвно смотреть на дверь, наблюдая за тем, как проворачивается ручка. Господи, они пытались практически вломиться в дом. Шумно вздохнув от отсутствия реакции со стороны Кармина, Хейвен проскользнула мимо него. – Ладно… я сама открою.

Преодолев лестницу по две ступени за раз, Хейвен остановилась в фойе, дабы отпереть полдюжины замков, на установке которых настоял Кармин. В этот момент из спальни выпорхнула еще одна фигура, которая протолкнулась мимо Кармина безо всякой деликатности, которая была так присуща Хейвен. Розовая, сияющая форма едва не сбила Кармина с ног. Пошатнувшись, он заметил, как размытая фигура бросилась вниз и скрылась из виду.

– Извинения приняты! – крикнул Кармин.

– Извини! – услышал он в ответ детский голос. Дверь черного входа открылась и вновь закрылась еще до того, как Хейвен успела бы отпереть входную дверь.

Наконец, открыв ее, Хейвен впустила в дом поток солнечного света, в лучах которого она практически засияла. Она начала было говорить и едва успела произнести слог, когда кто-то забежал в дом. Маленький футболист врезался прямо в нее, будто бы вообразив себя полузащитником, выполнявшим захват квотербека.

Пошатнувшись и отойдя на несколько шагов назад, Хейвен рассмеялась и, потянувшись к маленькому мальчику, обняла его.

– Винни! Кому я говорила о том, что нельзя налетать на людей? – послышался с крыльца громкий, резкий голос, узнав который Кармин поморщился. Через несколько секунд в фойе шагнула блондинка.

Тесс.

Зайдя в дом, она потянулась к своему сыну, однако Хейвен отвела его в сторону, уводя из зоны досягаемости его матери.

– О, все в порядке. Ему же всего пять лет.

В ответ Тесс только лишь закатила глаза, в то время как мальчик, выскользнув из объятий Хейвен, бросился к двери черного входа.

– Не бегай по дому, Винни!

– Ничего страшного, – сказала Хейвен, махнув в сторону выбежавшего во внутренний двор мальчика. – Нам не привыкать. К тому же, он ничего не испортил.

Кармин усмехнулся, наблюдая за тем, как Тесс пытается удержаться от ответа. Она терпеть не могла, когда кто-то оспаривал ее решения, но, вместе тем, она знала, что в этом доме слово Хейвен было законом. Ее все слушались – даже Кармин, который имел привычку никого не слушать.

Коррадо, вне всяких сомнений, подтвердил бы это. Кармину нравилось думать, что именно его неспособность следовать правилам уберегла его от жизни в хаосе. Коррадо знал, что это не для него, что долго он так не протянет.

Никогда еще Кармин не был так чертовски благодарен за то, что он потерпел неудачу в чем-то столь серьезном.

Несмотря на то, что Кармин привык никого не слушать, он слушал свою жену. По его мнению, дело было не столько в авторитете, сколько в вопросе уважения. После всего того, через что Хейвен прошла, живя в домах чужих людей, она заслуживала права контролировать то, что происходило в ее собственном доме. Поэтому, если она хотела выкрасить стены в розовый цвет и позволяла людям бегать по дому и верещать как банши, значит, так тому и быть.

Покачав головой, Тесс уступила и едва слышно пробормотала: «Настоящая тетя».

Хейвен улыбнулась, будто бы это звание льстило ей, и перевела взгляд на входную дверь, которая все еще была открыта. В фойе, широко улыбаясь, шагнул Доминик, который, казалось, был вне себя от радости. Он был одет во все черное, а на голове у него красовалась жуткая клоунская маска, вышедшая прямиком из экранизаций по романам Стивена Кинга.

– Twinkle toes, – воскликнул он. – Ты готова?

Хейвен энергично закивала.

– А ты?

– О, ты же знаешь, – ответил Доминик. – Я всегда готов.

Закатив глаза, Кармин спустился вниз по лестнице, не испытывая и десятой доли того энтузиазма, который исходил от Хейвен и Доминика. Услышав его шаги, все перевели взгляд на лестницу. Хейвен и Доминик улыбнулись, в то время как Тесс поприветствовала его с присущим ей «глаза б мои его не видели» выражением. В ответ он только лишь кивнул ей, воздерживаясь от своего традиционного саркастичного приветствия.

Веди себя хорошо, сказала Хейвен.

Эти слова предназначались младшему члену семьи ДеМарко, однако Кармин в любом случае старался к ней прислушиваться.

– Какой ты довольный, – саркастично сказал Доминик, шлепнув Кармина по руке, когда тот молча прошел мимо. – Что сегодня послужило причиной столь прекрасного расположения духа?

Включившаяся в беседу Тесс лишила Кармина возможности ответить.

– Трезвость. Я думала, что он был невыносим, когда пил. Но теперь у него не настроение, а постоянный менструальный синдром.

Кармин открыл рот, намереваясь ответить на ее колкость, однако Хейвен опередила его.

– Не будем об этом. У нас один из тех дней.

Один из тех дней.

Хейвен не стала ничего пояснять, но все и без того понимали, что она имела в виду. Наступил один из тех дней, когда сон Кармина был заполнен кошмарами, а часы бодрствования были ничем не лучше ночных. Он ощущал оцепенение, чувство вины, напряженность. Прошло уже несколько лет, однако воспоминания о пережитом по-прежнему преследовали его, неожиданно появляясь словно из ниоткуда.

По словам доктора, он страдал от посттравматического стрессового расстройства. Наблюдение за смертью родителя серьезно травмирует психику. Кармин имел несчастье пережить это дважды. Став свидетелем гибели своей матери, он замкнулся в себе, стал мало восприимчив, и во всем винил себя. Что же до взрослого возраста…

Порой трезвость была поистине чудовищной идеей.

После того, как в фойе вновь воцарилась беседа, Кармин отошел в сторону и направился на задний двор, куда убежали дети. Выйдя на свежий воздух, он сразу же заметил своего племянника, который сам с собой играл в футбол. Винсент. Нелегкое ему выпало бремя. Кармин задумался о том, как мальчик отнесется к своему имени, когда вырастет и поймет, что его дедушка был не только доктором небольшого городка.

Пройдя вперед, Кармин поймал мяч, когда мальчик бросил его назад между ног. Взяв мяч в ладонь, Кармин прижал пальцы ко швам и обхватил коричневую поношенную кожу, ощущая при этом странное чувство легкости. С момента его последней игры минуло уже несколько лет, однако ощущения были поразительно знакомыми, словно он сел на старый велосипед.

Выпрямившись, Винни развернулся к Кармину.

– Дядя Кармин, ты можешь бросить мяч?

Кармин рассмеялся.

– Думаю, да.

Глаза Винни засветились от предвкушения. Вытянув руки, он ожидал броска, в то время как Кармин замахнулся. Он бросил мяч, наблюдая за тем, как он проделал идеальную спираль по двору. Винни попытался поймать мяч, и уже было сделал это, однако в последний момент мяч выскользнул из его рук и приземлился в траву. Мальчик моментально подхватил мяч с земли и бросил его, приложив для этого максимум усилий. Бросок был слабым, однако мяч все же долетел до Кармина. Ему не пришлось даже двигаться с места для того, чтобы поймать его.

– Вау! – воскликнул Винни с удивлением. – Круто!

Кармин улыбнулся и пожал плечами, после чего сделал очередной бросок. Спустя несколько минут их игру прервал громкий визг, прокатившийся по двору. Рефлекторно осмотревшись по сторонам в поисках источника звука, Кармин заметил маленькую розовую форму, повисшую на ветке дерева. Уму не постижимо.

– Слезай оттуда, пока ничего не сломала, – сказал Кармин, ловя мяч, который бросил Винни. – Сломаешь себе что-нибудь, и потом твоя мама сломает что-нибудь мне.

Маленькая девочка без споров послушалась его и, отпустив ветку, приземлилась попой на землю. Кармин поморщился, бросая мяч Винни, в то время как девочка вскочила с земли как ни в чем не бывало и побежала к ним. Ее платье было перепачкано в грязи и уже порвано, подобранная под наряд принцессы тиара бесследно исчезла. Волосы девочки, которые Хейвен завивала и укладывала всю первую половину дня, были растрепаны, взъерошены и спутаны.

Чего еще можно было ожидать от ребенка с его генами? У девочки попросту не было шансов. Сумасбродство было в ее ДНК. Уже в три года она была маленьким ураганом – бесстрашным и смелым. Она не была плохим ребенком. Вовсе нет. Но она обладала духом, который было невозможно сломить; свободолюбием, которое невозможно было укротить. Девочка была волевой и энергичной.

И Кармину это чертовски нравилось.

Вопрос детей беспокоил его, но куда больше его беспокоило то, что у них будет дочь. Дочери ужасали его. Мальчики разбивали сердца без сожалений. Им было наплевать на то, кто и кому приходился дочерью. Кармин знал это, поскольку сам когда-то был таким. Он боялся того, что судьба воздаст ему по заслугам и заставит его дочь расплачиваться за его грехи. Он сам на протяжении своей жизни расплачивался за бесчисленные грехи отца. Ему не хотелось, чтобы с его дочерью случилась та же история.

Но она? Маура Миранда ДеМарко?

Его опасения были напрасными.

Парням придется опасаться ее.

– О, мне! – завизжала Маура, подпрыгивая. Ее босые ноги были грязными после бега по траве. – Мне! Мне! Брось мне, папочка!

Смотря на дочь, Кармин обхватил мяч двумя руками и бросил его Винни.

– Ты хочешь поиграть, Маура? Иди обуйся.

– Но…

– Ты меня слышала, piccola. Обуйся.

Громко вздохнув, она развернулась и бросилась в дом, вернувшись спустя мгновение в розовых, не зашнурованных кроссовках «Nike». Покачав головой, Кармин поймал брошенный Винни мяч и развернулся к своей дочери. В этот момент позади Мауры широко распахнулась входная дверь, и остальные члены семьи вышли во двор.

Когда Маура вытянула перед собой руки, Кармин бросил ей мяч. Она поймала его, и он улыбнулся, испытывая чувство гордости. Выражение его лица переменилось, когда она бросилась к нему на полной скорости. Заметив решительность на ее лице, Кармин сделал шаг назад как раз в тот момент, когда Маура врезалась в него.

– Захват! – закричала Маура, едва не сбив его с ног. Пошатнувшись, Кармин рассмеялся и подхватил ее. Она была совсем еще маленькой – в ней было два с половиной фута роста и около двадцати пяти фунтов веса. Подняв дочь на руки, Кармин принялся кружить ее, в то время как она крепко держала в руках мяч. Ее безудержный смех заполнил пространство заднего двора, когда Кармин обнял ее одной рукой за талию и начал щекотать другой. – Папочка! Нет, не щекотка! Нет! Захват!

– Думаю, тебе не помешало бы выучить правила игры, милая, – сказал он, переворачивая ее вверх ногами и крепка держа. Ее непослушные волосы свисали возле его коленей. – Захват осуществляет игрок без мяча. А ты пытаешься остановить квотербека, когда у него нет мяча. Это наказывается передвижением мяча на 15 ярдов.

– Кармин! – крикнула Хейвен, выйдя на заднее крыльцо и опешив. – Она же в платье!

– И в шортах.

– И что? Поставь ее на ноги, пока вся кровь не прилила к ее голове!

Кармин опустил Мауру на траву, в то время пока она продолжала смеяться. Опустившись на колени, он вновь начал ее щекотать, после чего выхватил мяч у нее из рук. Вскочив на ноги, Маура бросилась за ним, пытаясь вернуть себе мяч, однако Кармин сделал передачу Винни, опередив ее. Маура вновь подбежала к нему и, обвив сзади руками его ноги, решила повалить его на землю. Прежде, чем Кармин успел бы поймать ее у себя за спиной, Маура уперлась головой в его ноги, отчего у него подогнулись колени. Упав на землю, Кармин перевернулся на спину, в то время как Маура уселась на него сверху, упершись локтями и коленями в его ребра.

– Боже мой, – сказал Кармин, притягивая ее к себе, пока она продолжала смеяться. – Ты нарушила все правила. Необоснованная грубость.

Когда Кармин поднялся на ноги вместе с дочерью, к ним подошла Хейвен. Наклонившись, она поправила платье Мауры, пытаясь привести его в надлежащий вид, после чего начала приглаживать волосы дочери. Не то чтобы это хоть как-то помогло. Ничто было не в силах противостоять этой катастрофе.

– Зачем ты ее всю перепачкал? – спросила Хейвен, смотря на Кармина. – Я весь день ее собирала.

– Я здесь не при чем. Она сама испачкалась, – ответил Кармин, поднимая перед собой руки.

Закатив глаза, Хейвен выпрямилась.

– Мне с трудом верится в твою невиновность.

– Но это так, – потянувшись вперед, Кармин притянул Хейвен к себе. Она ахнула от удивления, когда он поднял ее на руки. Он не мог кружить ее по двору как Мауру и определенно не мог перевернуть ее вверх ногами, но ее ноги парили над землей, пока она находилась в его объятиях. Ее щеки покрылись румянцем. – Я невиновен, tesoro.

Улыбнувшись, Хейвен обвила руками его шею и наклонила голову для того, чтобы поцеловать его.

– Клянешься?

– Ты же знаешь, что да.

Рассмеявшись, Хейвен отстранилась, когда он поставил ее на землю. Опустившись на колени, она зашнуровала кроссовки Мауры, в то время как Винни подбежал к своим родителям и бросил мяч отцу.

– Пап, дядя Кармин отлично играет в футбол! Он бросает мяч гораздо лучше, чем ты.

Кармин самодовольно улыбнулся, встретившись взглядом с Домиником. Со временем Кармин полюбил детей, потому что они не подбирали слов. Неважно, что именно это было – они говорили все, что думали, не обращая никакого внимания на тактичность.

– В подростковом возрасте твой дядя занимался футболом. Он был квотербеком школьной команды, и практически попал в сборную колледжа.

– Почему практически? – спросил Винни, переводя взгляд на Кармина. – Почему ты не стал играть?

– Всякое дерьмо бывает.

– Не ругайся перед моим сыном, – проворчала Тесс.

– Всякое бывает, – ответил Кармин, незамедлительно скорректировав свое высказывание.

– Что именно? – спросил Винни, распахнув глаза.

Кармину хотелось быть с ним честным, но он понимал, что для ребенка это была слишком неприглядная правда. Винни находился в том возрасте, когда все вокруг еще кажется светлым и сияющим; он верил в то, что мир – прекрасное место. Несмотря на то, что некоторые аспекты действительно были прекрасными, Кармин прекрасно знал, каким гнилым и отталкивающим мир может быть в целом – порой он был настолько ужасающим, что служил причиной ночных кошмаров. Он тоже не знал этого, будучи ребенком и верил в счастливые развязки, поэтому не хотел портить мировосприятие кому бы то ни было. Он и без того был повинен в страданиях множества людей.

– Я получил травму руки, которой подают мяч, – ответил Кармин. По крайней мере, это была полуправда. Ему действительно прострелили руку. – К тому времени, когда я восстановился… поезд уже ушел.

Подойдя к Кармину сзади, Хейвен обняла его за талию, сцепив руки на его животе. Подняв голову, она опустила подбородок на его плечо. Он почувствовал ее губы возле своей шеи – кожу начало покалывать, когда она оставила на ней поцелуй. Это был поцелуй понимания и благодарности. Она знала истинную причину того, почему его мечта рассеялась как дым.

Сгримасничав, Винни поморщился и, подбросив мяч в воздух, вновь поймал его.

– Отстой.

Кармин рассмеялся.

– Да, я могу придумать несколько слов, чтобы описать, какой это в действительности отстой.

– Но он не станет их озвучивать, – возразила Тесс, – я права?

В ответ Кармин с сарказмом отдал ей честь.

– Что ж, да, – продолжил Доминик, опустив руку на плечо сына и сжав его. – Именно поэтому он лучше меня в футболе, но во многом и я лучше твоего дяди.

Кармин нахмурился.

– Например? – спросили Винни и Кармин в унисон.

Доминик обвел их взглядом.

– Например, в компьютерных вопросах… и в учебе. Твой дядя ужасно учился в школе. Ты был видел его оценки.

– Ты был ботаном, – ответил Кармин, отмахнувшись. – Как будто это важно.

– Это важно, – ответил Доминик.

Отведя взгляд от своего брата, Кармин посмотрел на Винни и заметил искреннее любопытство в его глазах. Отвернувшись от племянника, он посмотрел на свою дочь, которая, казалось, все время наблюдала за ним.

Дети.

Порой он забывал, что дети на самом деле равняются на него.

Кто бы мог подумать, что однажды он станет примером для подражания?

Боже, помоги этим детям.

– Да, – ответил Кармин, вновь смотря на брата. – Да, ты прав. Ты меня подловил. Это важно… важно ходить в школу, учиться, получать хорошие оценки, читать, писать, заниматься алгеброй, заканчивать школу. Все это дерьмо важно.

Тесс тяжело вздохнула, в то время как Кармин только лишь пожал плечами.

Ему казалось, что он дал вполне достойный ответ.

– Ладно, – громко сказал Доминик, потирая ладони и обводя всех взглядом. – Пора начинать. Кто готов?

– О, я! Я! Я! – закричала Маура, протискиваясь между своими родителями и требуя внимания матери. – Пойдемте!

– Да, – ответила Хейвен не менее восторженно. – Пойдемте.

Все поспешили на улицу, в то время как Кармин шел позади. Взяв маленькое оранжевое ведерко Мауры в форме тыквы, он отдал его Хейвен, дабы запереть дом. Неприятность или угощение. Это был первый раз для Мауры – как и для Хейвен – и, казалось, Доминик планировал воспользоваться этим в полной мере.

– Идем, twinkle toes, – сказал Доминик, надев маску и, взяв Хейвен за руку, потянул ее за собой. – Мы сполна реализуем обещание, которое я дал тебе несколько лет назад.

– Какое обещание? – спросила Хейвен с удивлением.

– Я обещал тебе, что мы будем выпрашивать сладости на Хэллоуин, – ответил Доминик. – Или как ты там это называла? Кошелек или жизнь? Именно этим мы и займемся.

– Но, я думала… в смысле… – Хейвен с паникой посмотрела на Кармина, но он только лишь улыбнулся, беря Мауру за руку. Поняв, что он не собирается возражать, она развернулась к Тесс, однако Винни уже успел утянуть ее за собой. – Но у меня нет костюма.

– Он тебе и не нужен, – ответил Доминик. – Поверь мне.

Хейвен терзали сомнения, однако Кармину не представилось шанса успокоить ее, поскольку в мгновение ока Доминик потянул ее за собой на другую сторону улицы, в то время как Маура двинулась в противоположную сторону, оставаясь на тротуаре. Кармин двинулся следом за дочерью, пробираясь через толпу. Он предоставил ей свободу движений, позволяя руководить их маршрутом, однако все время держал дочь на расстоянии вытянутой руки. Сумерки вскоре уступят место темноте, в нескольких домах на Фелтон-драйв на крыльце уже горел свет, однако Маура проносилась мимо них, с восторгом наблюдая за одетыми в костюмы детьми. Получение сладостей, казалось, волновало ее крайне мало.

– Смотри, папочка! – закричала она. – Принцесса! О, а это ведьма! Папа, папа… смотри! Это ниндзя!

Кармин пытался смотреть на все, на что она указывала, но Маура настолько быстро переходила от одного к другому, что он едва за ней поспевал.

– Ты ведь знаешь, что нужно говорить «неприятность или угощение», да? Я ведь объяснял тебе это, верно?

Ничего не ответив, Маура протолкнулась через группу людей, которые шли слишком медленно. Обогнув их, Кармин пробормотал «извините». Он ожидал, что его дочь продолжит бежать вперед, однако она резко развернулась, проскользнув мимо черного «Мерседеса» на подъездной дорожке и направившись к дому.

О, нет.

Черт.

Нет.

– Маура, милая, я не думаю… – Кармин бросился следом за ней, но она была слишком быстрой и проворной. – Не думаю, что это хорошая идея.

Проигнорировав его, Маура взбежала по ступенькам и направилась к темной деревянной двери. Крыльцо было погружено в полумрак. Кто-то определенно был дома, но они явно не планировали принимать участия в празднике.

– Почему бы нам не пойти к соседнему дому? – предложил Кармин, оглядываясь. – Похоже, они раздают огромные шоколадные батончики.

Но нет – разумеется, они не могли туда пойти.

Это было бы слишком логично.

Остановившись на первой ступени, Кармин засунул руки в карманы, в то время как Маура встала на носочки и нажала на дверной звонок.

Снова.

И снова.

И снова.

Она нажимала на звонок без устали, звон был настолько громким, что Кармин слышал его со своего места. Спустя тридцать секунд дверь дома распахнулась и на пороге появился Коррадо Моретти.

Выражение его лица было строгим и суровыми, будто бы высеченным из камня. Взгляд его темных глаз остановился на Кармине, в то время как стоявшая прямо перед ним Маура продолжала нажимать на звонок.

Коррадо перевел взгляд с Кармина на Мауру, стоявшую на его крыльце.

– Думаю, этого достаточно.

Убрав руку, Маура посмотрела на Коррадо, ее лицо озарилось улыбкой. Казалось, она не испытывала ни капли того волнения, которое ощущал Кармин. Она нисколько его не боялась. Насколько она знала, он был всего лишь членом семьи, его холодность ее не отпугивала.

– Неприятное угощение! – сказала она.

Коррадо несколько раз моргнул, серьезно смотря на нее.

– Неприятное угощение?

Кармин прочистил горло.

– Неприятность или угощение.

Коррадо перевел взгляд на Кармина, когда тот заговорил и, подняв брови, вновь посмотрел на Мауру.

– Неприятность или угощение?

Она энергично закивала.

– Неприятное угощение!

Коррадо продолжал смотреть на Мауру с такой интенсивностью во взгляде, что она начала беспокойно ерзать на месте. Вовсе не от дискомфорта, нет… от скуки. Казалось, никто из них не знал, что нужно делать. Маура впервые занималась сбором сладостей, и, насколько Кармин мог судить, его дядя тоже никогда еще с этим не сталкивался. Коррадо хотелось, чтобы девочка просто ушла, в то время как Маура знала только лишь то, что она должна что-нибудь получить.

Кармин собирался было вмешаться и вновь предложить дочери пойти в другой дом, однако в этот момент Коррадо поднял голову. В его глазах Кармин увидел нечто удивительное – то, что ему доводилось видеть в своем дяде всего лишь единожды. Паника. В первый раз, когда Кармин увидел это, его мир очутился в руинах, но в этот раз? О, это будет весело…

В этот момент скука одолела Мауру настолько, что она вновь встала на носочки и нажала на звонок. Раздавшийся звон привлек внимание Коррадо. Он развернулся к Мауре, в то время как Кармин усмехнулся. Это будет занимательнейшее зрелище.

Потянувшись вперед, Коррадо аккуратно взял Мауру за руку и убрал ее, дабы она вновь не нажала на звонок.

– Неприятность или угощение, – повторил Коррадо, отпуская ее руку. – Кого ты изображаешь на празднике?

– Принцессу.

Коррадо обвел взглядом ее грязное, порванное платье, оставшееся единственным элементом ее костюма.

– Какую именно принцессу?

– Принцессу пиццы!

Услышав ее ответ, Коррадо нахмурился.

– Она имела в виду principessa, – сказал Кармин. – Она просто принцесса в платье, и… у нее была тиара, но она пропала.

– Принцессе не пристало терять корону, – ответил Коррадо. – Полагаю, ты ожидаешь угощения, или же непрерывная трель моего дверного звонка была той самой неприятностью, заготовленной заранее?

Маура, вероятно, не поняла ни слова из того, что он сказал, и предпочла в ответ лишь кивнуть и улыбнуться. Не дожидаясь приглашения войти, она проскользнула в дом. Ошарашено наблюдая за происходящим, Коррадо развернулся к Кармину, когда тот поднялся на крыльцо. Коррадо промолчал, но выражение его лица говорило само за себя.

Кивнув своему дяде, Кармин сдержал улыбку и зашел в дом следом за своей дочерью. Последовав их примеру, Коррадо затворил за собой дверь и, миновав Кармина, направился на кухню. Маура нетерпеливо побежала за ним, в то время как Кармин остановился в дверном проеме, облокотившись на косяк и держа руки в карманах.

– Селия отлучилась в продуктовый магазин, но у нас должно было что-нибудь остаться, – сказал Коррадо, открывая дверцу шкафа и заглядывая внутрь. – Какое угощение тебе хотелось бы получить?

– Сладости.

– Не знаю, есть ли у нас сладости.

– Почему нет?

– Потому что мы их не едим, – ответил Коррадо, закрывая дверцу и переходя к следующему шкафу. Отодвинув в сторону несколько коробок, он достал банку консервированных фруктов. – Персики.

– Это не сладости!

– Они сладкие, – посмотрев на Мауру, Коррадо заметил бескомпромиссное выражение ее лица и вновь развернулся к шкафу. – Тогда хлопья «Cheerios».

Достав коробку с хлопьями, Коррадо поставил ее на стол рядом с банкой персиков, и вновь посмотрел на Мауру. Он не стал дожидаться ее ответа. Выражение ее лица по-прежнему было скептичным.

– Изюм, – сказал Коррадо, доставая небольшую упаковку изюма и протягивая ее Мауре. – Держи.

Взяв упаковку с изюмом, Маура посмотрела на нее с ужасом.

На протяжении последующих нескольких минут столешница заполнялась продуктами, которые Коррадо удалось обнаружить в шкафах и в холодильнике: фрукты, овощи, даже кувшин с апельсиновым соком. Маура не сводила с него взгляда и ничего при этом не отвечала. Она продолжала морщиться, в то время как Коррадо нервничал все больше и больше.

Сдавшись, Коррадо достал бумажник. Кармин шокировано наблюдал за тем, как он открывает его.

– Двадцать долларов. Подойдет?

Достав двадцатидолларовую купюру, он протянул деньги Мауре, которая поспешно выпустила из рук упаковку с изюмом и взяла их. На лице Коррадо, казалось, промелькнуло облегчение. Спустя несколько мгновений входная дверь дома распахнулась, из фойе до них донесся голос Селии.

– Коррадо, bellissimo, ты не мог бы помочь мне с покупками?

Маура моментально оживилась, выбежав из кухни вместе с деньгами. Селия спасла ситуацию.

– Тетя Селия!

Повернув голову, Кармин заметил, что Селия, ахнув, опустила пакеты с продуктами на пол для того, чтобы взять на руки Мауру.

– Принцесса Маура! Чему мы обязаны вашим визитом?

Маура просияла.

– Неприятное угощение!

– О! – улыбнувшись, Селия внимательно посмотрела на Мауру и перевела взгляд на ее руку. – Деньги? – Селия развернулась к Коррадо, приподняв брови, когда он вышел в фойе для того, чтобы забрать у нее пакеты. – Ты откупился от нее?

– Она отказалась ото всего остального.

Закатив глаза, Селия вновь посмотрела на Мауру и улыбнулась.

– К счастью, мисс Красавица в розовом, я только что купила море угощений.

Селия отнесла Мауру на кухню и усадила ее на тумбу, в то время как Кармин вышел на улицу, дабы помочь Коррадо с оставшимися продуктами. Принеся все пакеты на кухню, они отошли в сторону, пока Селия доставала из них шоколадные батончики, леденцы на палочке и мороженое. Сидя на тумбочке, Маура ела эскимо, пачкая в процессе подбородок шоколадом. Мороженое таяло у нее в руках, и вытирала она их о платье. Отложив продукты в сторону, Селия достала то, что она приобрела специально для праздника и сложила все сладости к тому, что достал Коррадо.

Деньги лежали на столешнице рядом с Маурой, которая болтала ногами, постукивая развязанными кроссовками по дверце. Она с любопытством наблюдала за Коррадо, не сводя с него взгляда. Спустя мгновение она потянулась за деньгами и медленно засунула их под платье, убрав в карман шорт, словно думала, что он может попытаться забрать у нее купюру.

Маленькая хитрая девчушка.

– Ты напоминаешь мне кое-кого.

Нахмурившись, Кармин посмотрел на Коррадо, когда тот заговорил. Он не сразу понял, что его дядя обращался к Мауре. Его дочь продолжала есть эскимо.

– Папочку? Мамочка говорит, что я вся в папу.

– Нет, – ответил Коррадо. – Не его.

– Бабушку? – спросила Маура. – Папочка говорит, что меня назвали в честь нее.

– Нет, – отозвался Коррадо. – Ты напоминаешь мне свою мать.

– Мамочку?

– Да. Ребенком она была такой же, как ты.

Прекратив свои дела, Селия с удивлением посмотрела на мужа, но ничего не сказала. Бросив взгляд на Кармина, она улыбнулась.

– Твоя мама не боялась меня, – продолжил Коррадо. – Она смотрела на меня точно так же.

– Как?

– Вот так.

Коррадо многозначительно посмотрел на Мауру, пока она смотрела на него в ответ. Спустя минуту девочка пожала плечами и принялась доедать эскимо.

– Пойдемте, ваше высочество, – сказала Селия, снимая Мауру с тумбочки и беря ее за липкую руку. – Приведем вас в порядок.

После того, как они покинули кухню, Кармин остался наедине с Коррадо. Украдкой посмотрев на своего дядю, он заметил, что тот наблюдал за ним с серьезным выражением лица. В этот момент Коррадо выглядел так, будто бы он хотел что-то сказать. Ожидание заставляло Кармина нервничать, желудок сводило от нервов. Ему доводилось видеть Коррадо таким, каким никто другой его не видел; он видел такие его проявления, о которых, возможно, не знала даже Селия. Больше всего его дядя устрашал в те мгновения, когда становился крайне серьезным. Думая об этом, Кармин не мог припомнить, чтобы когда-либо раньше он видел его таким серьезным, как теперь. Кармину доводилось видеть, как его дядя убивал людей и выглядел при этом гораздо более расслабленным.

После того, как Селия и Маура поднялись на второй этаж и оказались вне пределов слышимости, Коррадо оттолкнулся от тумбочки, на которую опирался и направился к Кармину. Чем ближе он подходил, тем сильнее становилась напряженность. Остановившись в паре футов от своего племянника, Коррадо окинул его взглядом и произнес:

– Спасибо.

Кармин ожидал различных вещей.

Как ты смеешь приводить свою дочь в мой дом.

Как ты смеешь позволять ей выпрашивать сладости.

Как ты смеешь позволять ей брать у меня деньги.

Он не удивился бы даже в том случае, если бы услышал «Я убью тебя» в память о прежних временах.

Но спасибо?

Спасибо?

Что за чертовщина?

– Я… я не… – Кармин растерялся, не найдясь с ответом. Если бы он не знал своего дядю настолько хорошо, то подумал бы, что это был сарказм, но к сарказму Коррадо прибегал еще реже, чем к благодарностям. – Не за что?

Выражение лица Коррадо слегка смягчилось, на его губах появилась легкая тень улыбки.

– Ты не понимаешь, за что я благодарю тебя.

– Нет, – признался Кармин. – Меня шокировало то, что мне каким-то образом удалось заслужить от Вас признательность.

– Ты сделал многое для того, чтобы ее заслужить.

Кармин посмотрел на своего дядю, не веря своим ушам.

– Черт, Вы шутите?

Улыбка исчезла с губ Коррадо столь же быстро, как и начала появляться.

– У меня нет к тебе претензий Кармин, если не считать сквернословия. По крайней мере, больше нет. Ты был ужасным soldato. Одним из худших, кого я имел несчастье лицезреть. Но ты хороший племянник. Хороший человек. Меня мало заботят подобные праздники, но я знаю, что они многое значат для Селии. Ты зашел к нам, привел свою дочь… спасибо тебе.

– Не за что, – ответил Кармин. – Но, думаю, стоит сбавить темп, а то ведь, знаете… продолжите разговор обо всех этих семейных узах, и я начну донимать вас тем, чтобы вы бесплатно посидели с моей дочерью как няня.

Коррадо рассмеялся. Он рассмеялся. Кармин с трудом мог вспомнить последний раз, когда он слышал от него искренний смех, а не резкий или горький смешок. Бывало ли такое вообще?

– Раньше мы сидели с тобой и твоим братом, – сказал Коррадо. – Точнее… с вами сидела Селия. Я всегда плохо ладил с детьми.

– Не знаю, – ответил Кармин. – Вы отлично справились с Маурой. Возможно, Вы ладите с детьми куда лучше, чем думаете. Может, это какой-то скрытый талант.

Коррадо вновь рассмеялся.

– У меня много талантов, но это не один из них.

– Из-за этого вы никогда не заводили детей?

– Это одна из многих причин, – ответил Коррадо. – Мне никогда не хотелось нести за кого-то ответственность… и теперь я ответственен за сотни людей.

– Как интересно все это работает.

– Да, но, слава Богу, ты больше не один из них. Как я сказал, ты был ужасным soldato, – на губах Коррадо вновь появилась улыбка. Потянувшись вперед, он опустил руку на плечо Кармина. – Ты был даже хуже своего отца, а я думал, что это невозможно.

Откровения Коррадо ошарашили Кармина. Однако возможности ответить ему не представилось, потому что на лестнице послышались шаги. На кухню вбежала Маура, платье которой было по-прежнему грязным, но, по крайней мере, теперь ее руки были чистыми, а кроссовки – вновь зашнурованы. Посмотрев на свои часы, Кармин отметил, что они находились в гостях уже более часа.

– Нам пора. Остальные, вероятно, не могут понять, куда мы пропали.

Вернувшись на кухню, Селия оказалась в объятиях Коррадо. Кармина всегда удивляло то, как сильно была заметна их привязанность вдали от посторонних глаз. Коррадо всегда представал сдержанным и отстраненным, но он определенно боготворил свою жену. Притянув ее поближе к себе, он крепко обнял ее. Воспоминания Кармина о собственных родителях были смутными, со временем они становились все более призрачными. В его памяти оставались только лишь отрывистые вспышки, неясные образы его родителей. Он думал о том, насколько несправедливо было то, что время медленно, но верно стирало воспоминания, наполненные любовью, но не трогало при этом ни одного жуткого воспоминания. Кармину хотелось думать, что его родители были такими же, как Коррадо и Селия. И он надеялся быть именно таким мужем, который всегда демонстрирует своей жене то, как она важна для него.

– Спасибо вам за… – Кармин взял со стола тяжелый полиэтиленовый пакет. Подняв его в воздух, он покачал головой. –… за продукты, я полагаю.

– Неприятные угощения! – закричала Маура, бросившись вперед и обвив руками ноги Селии. Ухватившись руками за брюки Коррадо, она обняла их обоих. Кармин улыбнулся, наблюдая за своей дочерью, и взял ее за руку, когда она отстранилась.

– До встречи, тетя Селия, – сказал Кармин. Маура попрощалась следом за ним. Посмотрев на своего дядю, Кармин наклонил голову. – Коррадо.

– Кармин.

Выйдя на улицу, они шагнули в толпу, которая уже успела изрядно поредеть. Поскольку на улице стемнело, Маура не отпускала руки Кармина, но по-прежнему определяла их путь, пробираясь среди медленно двигавшихся прохожих. Она вновь миновала все дома, и направилась к их дому, больше не заботясь о сборе сладостей. Насколько Маура могла судить, они выполнили свою задачу.

Кармин отпустил руку дочери, когда они дошли до крыльца, и Маура быстро взбежала по ступеням, дожидаясь, когда он откроет дверь. Кармин повернул ручку, и она поддалась, поскольку дверь уже была отперта. Распахнув ее, он пропустил Мауру, которая забежала в дом с радостным визгом, в то время как Кармин зашел следом за ней. Едва успев пройти в фойе, он почувствовал острый укол в грудь, от силы которого он попятился назад. Нахмурившись, Кармин ощутил волну гнева. Потерев рукой грудь, он развернулся в сторону и увидел своего брата.

Доминик стоял на нижней ступени лестницы с мечом в руках. Ухмыляясь, он размахивал им в воздухе словно самурай.

Чертов меч.

– Кто, блять, дал Доминику меч?! – крикнул Кармин, захлопнув дверь и направившись на кухню. Он обнаружил Хейвен, Тесс и Винни за кухонным столом, который был усеян сладостями.

Тесс покачала головой.

– Не я.

– Он нашел его, – ответила Хейвен, поднимая голову и улыбаясь. Маска Доминика находилась у нее на голове, ее глаза светились от радости. – Он появился словно из ниоткуда…

В этот момент Кармин ощутил меч своей спиной – подойдя сзади, Доминик наносил импровизированные удары по его позвоночнику и смеялся. Покачав головой, Кармин прошел на кухню и поставил пакет на стол.

– Ты украл его, да? Украл меч у ребенка.

В ответ Доминик только лишь рассмеялся.

– Мамочка, я играла в «неприятное угощение»! – воскликнула Маура, забираясь на колени к Хейвен. Обвив дочь руками, Хейвен обняла ее и поцеловала в макушку, в то время как Маура потянулась к сладостям и выудила леденец на палочке в форме тыквы.

– Ты хорошо повеселилась? – спросила Хейвен.

Маура кивнула, разворачивая обертку и отправляя леденец в рот.

– Ты собрала много угощений?

Маура вновь кивнула.

– Я получила мороженое и денюжки!

Ответ дочери удивил Хейвен.

– Деньги?

Засунув руку в карман, Маура достала грязную двадцатидолларовую купюру и положила ее на стол.

Хейвен перевела взгляд на смятую купюру, распахнув глаза.

– Ты не получила сладостей?

– У них не было сладостей, – ответила Маура.

– Что? Где вы были?

– У тети Селии!

Хейвен с удивлением посмотрела на Кармина, замечая пакет на столе рядом с ним.

– Ты отвел ее к Моретти на «неприятность или угощение»?

– Я ее не отводил, – ответил Кармин, разбирая пакет. Эскимо, консервированные фрукты и даже коробка с хлопьями. – Она сама туда пошла.

– И она получила деньги? – спросила Хейвен. – Они дали ей деньги?

– Коррадо, – сказал Кармин. – Ей не понравилось то, что он ей предлагал, но она была более чем рада принять от него наличные.

Доминик рассмеялся и поднял руку для того, чтобы дать Мауре «пять». Она со всей силы ударила своей ладошкой по его руке, не имея при этом ни малейшего понятия о том, что делает, однако его похвала ее обрадовала.

– За одно лишь только это, – сказал Доминик, – ты заслужила этот меч.

Доминик протянул меч Мауре до того, как остальные успели бы возразить. Схватив его, она спрыгнула с колен Хейвен и бросилась к дверному проему, размахивая мечом и держа во рту леденец.

– Не бегай с леденцом во рту! – крикнула ей вдогонку Хейвен. – Упадешь и подавишься!

Не теряя времени, Маура достала леденец изо рта и бросила его на бегу на пол. Пронзив дверной проем мечом, она завизжала и скрылась из виду, направившись в гостиную.

– Трехлетние, – пробормотал Кармин, поднимая леденец и выбрасывая его в мусорную корзину, которая стояла менее чем в пяти футах от двери кухни. – Они не выносимы, ей-богу.

Подойдя к столу, Доминик занял место Мауры, усевшись на колени Хейвен. Рассмеявшись, она прислонилась головой к его спине и перевела взгляд на Кармина, который облокотился на тумбочку. Она нежно улыбнулась, и он улыбнулся ей в ответ. Они понимали друг друга без слов. Она была счастлива, и это было для Кармина самым главным.

– Хэллоуин – лучший на свете праздник, – сказал Доминик, беря небольшой кекс с арахисовым маслом и снимая обертку. Скомкав фольгу в руке, он отправил кекс в рот. – Остальные и рядом не стояли.

– Почему это? – спросила Тесс.

– Во-первых, это, пожалуй, единственный праздник, когда тебе не нужно в обязательном порядке навещать семью, – ответил Доминик. – В смысле, мы все равно собираемся вместе, но скорее из-за того, что иногда вы мне, ребята, нравитесь. Но праздник нас к этому не обязывает. Во-вторых, не нужно никому покупать подарки. Праздник не предполагает обмена подарками и, будем честны, подарки хороши только тогда, когда ты их получаешь. Далее пункт В: можно выходить в люди одетым как дурак, – Доминик указал на Кармина. – Вот вам живое доказательство.

Убедившись, что Винни не смотрел на него, Кармин показал брату средний палец и беззвучно сказал «пошел ты». Доминик рассмеялся, запустив в него фольгой и попав ему в грудь.

– И, в-четвертых, – продолжил Доминик, – люди просто так раздают сладости. Еще пункт «Г» – мечи. Куда ни посмотри – везде мечи. Что же плохого в Хэллоуине?

Тесс, Хейвен и Винни рассмеялись, тогда как Кармин только лишь посмотрел на своего брата.

– Ты ведь знаешь, что это должен был быть пункт «Д», да? А не «Г».

Отмахнувшись от своего брата, Доминик перешел к следующему угощению.

– Формально, – сказала Хейвен, сталкивая Доминика со своих коленей. Приподнявшись, он позволил ей встать из-за стола, после чего опустился на ее стул. – Он начал с «во-первых», поэтому это должно было быть «в-пятых».

– Ты все слышал, – сказал Кармин. Одновременно с этим из гостиной донесся громкий шум, за которым последовало многозначительное «Ой». Вздохнув, Хейвен направилась в гостиную, дабы проверить, что случилось, в то время как Кармин указал на своего брата. – Что бы это ни было, платишь за это ты.

Взяв со стола двадцать долларов, Доминик помахал купюрой в воздухе.

– Уверен, это покроет все расходы, бро. Если же нет – запиши это на мой счет.

– На какой счет?

– На счет, на котором у меня нет ни пенни.

Жертвой меча пал диванный столик. Маура задела лампу, следом за которой полетели на пол и рамки с фотографиями. Хейвен принесла дочь, которая по-прежнему размахивала мечом, на кухню.

– Пожелай всем спокойной ночи, – сказала Хейвен.

– Спокойной ночи! – крикнула Маура.

Доминик поднялся на ноги.

– Я обменяю меч на сладости.

Задумавшись над его предложением, Маура протянула меч Доминику. Приняв его, он передал меч Винни. Опустив ладони на щеки Мауры, Доминик принялся осыпать ее лицо поцелуями. Она громко засмеялась, звуки ее смеха согревали сердце Кармина.

Хейвен поднялась вместе с дочерью на второй этаж, дабы искупать ее, в то время как остальные начали собирать вещи и готовиться к отъезду. Кармин проводил их на улицу и остановился на крыльце вместе со своим братом, пока Тесс усаживала Винни в детское кресло в машине.

– Я был рад тебя видеть, бро, – сказал Доминик серьезно, обнимая Кармина и похлопывая его по спине. – Наверное, теперь увидимся на День благодарения у Селии, да?

– Да, – ответил Кармин. – Я ни за что этого не пропущу.

– Да уж, – согласился Доминик. – Пожалуй, Коррадо придет сюда и силком притащит тебя в свой дом, если ты попытаешься пропустить праздник.

Отойдя от дома, Доминик сел в машину. Кармин, тем временем, развернулся и зашел в дом. Заперев дверь, он поднялся на второй этаж и направился прямиком в спальню дочери. Хейвен уже успела искупать ее и переодеть в пижаму. Забираясь в постель, она посмотрела в сторону двери и, заметив Кармина, улыбнулась.

– Расскажи историю, папочка!

Кармин вздохнул, оттолкнувшись от косяка и пройдя в комнату.

– Какую историю?

– Про принцессу!

– Опять?

– Да!

Кармин рассказывал ей эту историю уже столько раз, что его удивляло то, что она еще не устала ее слушать. Поцеловав дочь в лоб, Хейвен покинула детскую, оставляя их наедине. Разувшись, Кармин лег на кровать рядом с дочерью, предоставляя ей большую часть пространства, в то время как она устроилась в его руках. От нее пахло мылом и чем-то еще – чем-то свежим, успокаивающим и приятным. Солнечным светом.

Она сама была лучиком света.

Это у нее от тебя, – все время говорила Хейвен.

– Однажды, давным-давно жила-была принцесса…

– Красивая принцесса, папочка?

– Прекрасная принцесса, – ответил Кармин. – Самая прекрасная принцесса, которую я когда-либо видел.

– Прекраснее мамочки?

Кармин провел рукой по волнистым волосам дочери, убирая пряди с ее лба.

– Столь же прекрасная как мама.

Маура кивнула, приняв его ответ.

– Так вот, жила-была принцесса, особенная принцесса, но никто не знал об ее существовании, потому что монстры держали ее в заточении. Они не хотели, чтобы остальные узнали о ней… они хотели оставить ее себе. И они держали ее у себя на протяжении многих лет. Прекрасная принцесса росла в одиночестве, ее терзала грусть, потому что ей хотелось стать частью мира, простиравшегося за пределами ее темницы, но ее обидчики лишили ее такой возможности.

– До тех пор, пока не появился ангел. Верно, папочка?

– Да, до тех пор, пока не появился ангел, – согласился Кармин. – Ангел тоже была прекрасным созданием, это был самый дивный ангел. Она увидела принцессу, и поняла, что должна спасти ее от монстров. И она сделала это. Ангел рискнула всем для того, чтобы подарить принцессе свободу. В процессе этого она стала настоящим ангелом.

– Как бабушка?

– Как бабушка.

Маура улыбнулась. Каждый раз она задавала одни и те же вопросы, и Кармин не мог избавиться от мысли о том, что она, возможно, понимала, что его рассказ был правдой. Как бы там ни было, она никогда не пыталась выведать больше, а он не предпринимал попыток признаться ей в этом. Она была совсем еще маленькой, но она была умным ребенком – слишком умным для своего возраста.

– Принцессу избавили от монстров, но она не сразу стала свободна, потому что в мире существовало множество монстров, которые не хотели того, чтобы принцесса была свободна. Они опасались того, что она станет претендовать на корону, что она положит конец их царствованию, поэтому они попытались похитить ее и вновь заточить в темницу.

– Но у них ничего не вышло?

– Нет, потому что они недооценили храброго рыцаря, который решил стать ее спасителем. Он уничтожил монстров, спасая принцессу раз и навсегда. Он освободил ее и позволил занять свое законное место в качестве принцессы, после чего она жила долго и счастливо.

Маура не сводила взгляда с Кармина.

– Папочка, ты – рыцарь?

Этот вопрос застал Кармина врасплох. Раньше она не задавала его. Обычно история заканчивалась именно на этом моменте, и Маура всегда была довольна таким завершением.

– Нет.

– Что случилось с рыцарем?

– Его наградили за храбрость, позволив провести вечность с ангелом.

– А принцесса нашла своего принца?

– Да, нашла, и это был самый везучий на свете принц.

Поцеловав дочь в лоб, Кармин поднялся на ноги и, взяв свою обувь, направился к двери. Он остановился, опустив руку на выключатель, когда Маура вновь заговорила.

– Папочка, ты – принц?

Кармин рассмеялся, смотря на дочь.

– А я похож на принца?

Маура внимательно посмотрела на него, будто бы всерьез обдумывала его вопрос. Она обвела его взглядом с ног до головы, ища признаки принадлежности к королевской семье.

– Я не знаю.

Рассмеявшись, Кармин выключил свет. Темноту комнаты рассеял автоматический ночник в форме сердца.

– Спокойной ночи, piccola. Я люблю тебя.

– Спокойной ночи, папочка. Люблю тебя.

В день ее рождения Кармин влюбился во второй раз. Он думал, что никогда не сможет полюбить кого-то так же сильно, как он любил Хейвен. Он считал невозможным испытать повторно эту всепоглощающую, проникающую в самую душу, безумную любовь, от которой спирает дыхание и подгибаются колени; любовь, завладевающую всем твоим сердцем и расцветающую в твоей груди. Любовь, которая делает тебя лучше, меняет тебя, заставляет тебя чувствовать себя стоящим, когда ты думаешь, что не стоишь ничего. Кармин думал, что такое случается в жизни лишь единожды, и не ожидал того, что он сможет испытать это чувство дважды. Colpo di fulmine.

Он с ужасом брал Мауру на руки в первый раз, опасаясь того, что уронит ее или сделает ей больно, но, как только она оказалась в его руках, он понял, что никогда больше не сможет ее отпустить.

Выйдя из детской, Кармин прошел по коридору и, зайдя в спальню, остановился возле двери. Хейвен переодевалась перед сном, ее кремовая, обнаженная кожа сияла в лунном свете. Он не лгал, когда говорил о том, что она была прекрасна – она действительно была самой прекрасной женщиной, которую он видел. И ему очень повезло в том, что она выбрала его. Об этом он тоже не лгал.

Она изменилась за прошедшие годы, повзрослев, ее фигура стала женственнее, и это очень ей шло. Ее бедра стали шире, тело стало мягче, растяжки соседствовали со шрамами, которые, как и прежде, покрывали ее бледную кожу. Каждый сантиметр ее тела таил в себе историю – эту историю Кармин знал из первых уст и не желал ее забывать. Это была ее история – их история – история любви и потери, сожаления и искупления.

Кармину хотелось думать, что их история была самой замечательной историей на свете. Разумеется, он не был объективен, но их история казалась ему идеальной. Даже тогда, когда она стала жуткой, Хейвен спасла положение и сделала ее прекрасной.

Пройдя в спальню, Кармин потянулся к Хейвен, лишая ее возможности надеть футболку. Она была одета только лишь в простое нижнее белье черного цвета. Она улыбнулась и покраснела, когда он развернул ее к себе, опустив руки на ее бедра. Запустив руки за спину, она взяла что-то со столика позади себя и надела Кармину на голову.

Пропавшая тиара.

Рассмеявшись, Хейвен наклонилась вперед, дабы оставить на его губах легкий поцелуй.

– Principe. Ты закончил и пришел для того, чтобы спасти свою principessa?

Закатив глаза, он поднял руку и снял с головы тиару, после чего надел ее на Хейвен.

– Я закончил и пришел для того, чтобы боготворить ее… и кончить. Я закончил для того, чтобы кончить.

– В самом деле?

– Да.

Поцеловав Хейвен, он потянул ее за собой к кровати, и, сев на край, притянул ее к себе. Кармин лег на спину, будучи полностью одетым, в то время как Хейвен опустилась на его колени. Он провел руками по ее обнаженному животу, прослеживая кончиками пальцев шрамы, после чего опустил ладони на ее грудь. Поглаживая ее, он провел большим пальцами по ее соскам, которые затвердели от его прикосновения.

– Ты так прекрасна, tesoro, – прошептал он, ощущая правдивость этих слов всей душой.

Наклонившись, Хейвен поцеловала его, в то время как он обвил ее руками, нежно проводя ладонями вниз и вверх по ее спине и прослеживая изгиб ее позвоночника. Его левая рука скользнула по ее пояснице и опустилась ниже, правая рука остановилась на макушке Хейвен. Продолжая целовать ее, он углубил поцелуй, и одновременно с этим приподнял бедра, прижимаясь к ней. Даже сквозь одежду он ощущал исходившее от нее тепло, которое он жаждал ощутить всем своим телом. Его эрекция пульсировала, отчаянно желая слиться с ней.

– Нам нужно остановиться, – прошептала Хейвен. – Маура еще не заснула. Она может услышать.

– Мы можем не шуметь.

– Ты можешь, – ответила Хейвен, краснея еще больше. – Для меня это непросто, ты серьезно осложняешь мне задачу.

– Знала бы ты, как сейчас из-за тебя непросто мне.

Рассмеявшись, Хейвен вновь поцеловала его, начав возиться с его одеждой. Кармин ослабил хватку, позволяя ей слезть с него, дабы он мог раздеться. Пока он занимался этим, Хейвен сняла нижнее белье. Взяв одеяло, Кармин укутал их, закрыв их тела. Опустившись на нее, он оказался между ее бедер.

– А нам… – начала Хейвен, обводя спальню взглядом.

– Нужно, я же уже сказал, – пробормотал Кармин, целуя ее горло. – Я сделаю все так, что она не услышит нас.

– Нет, я не об этом… нам не потребуется… ну, ты знаешь…

Кармин отстранился, дабы посмотреть на нее, в то время как она нервно закусила нижнюю губу. Ее щеки были ярко-розовыми, румянец дошел до шеи. Они были вместе бесчисленное количество раз, и даже теперь, после рождения ребенка, все это заставляло ее краснеть.

– Что именно?

– Презерватив, – ответила Хейвен. – Я не пью сейчас таблетки, а ты… ты просто пользовался ими, поэтому я и не думала об этом…

– О, нет, – ответил он. – Что такого может случиться?

– Ребенок.

Кармин вновь поцеловал ее в шею. У них родилась чудесная дочь. Он не возражал против еще одного ребенка.

– Возможно, двойня.

Помедлив, он медленно вошел в нее, и глубоко вздохнул, испытав знакомое ощущение. Восхитительно.

– Или даже тройня.

Их контакт закончился так же быстро, как и начался. Сев на кровати, Кармин потянулся к прикроватной тумбочке и, выдвинув ящик, принялся шарить в нем в поисках презерватива. Разорвав зубами обертку, он откинул ее в сторону и надел презерватив. Хейвен рассмеялась, наблюдая за ним, в то время как он накрыл их тела одеялом и вновь вошел в нее.

– Я люблю тебя, Хейвен, очень, – сказал Кармин. – Но я не готов к полудюжине детей.

Он входил так глубоко, насколько позволяла позиция. Он предпочел медленные движения, дабы спинка кровати не ударялась о стену. Он наслаждался каждой секундой их близости, его кожу покалывало, когда они сливались воедино. Он продолжал целовать ее, приглушая стоны удовольствия. Ощущения были настолько приятными – чертовски приятными – что ему едва удавалось сдерживаться. Хейвен запустила руки в его волосы, сжимая пряди и потягивая их.

Чувствуя приближение оргазма, он опустил руку на ее клитор.

– Кончи для меня, tesoro, – прошептал он хриплым от страсти голосом. – Я хочу почувствовать это. Я хочу, чтобы тебе было хорошо.

По коже Хейвен побежали мурашки. Закрыв глаза, она сильнее прижалась к нему. Он знал, что она была близка – ее тело напряглось, ее спина выгнулась под ним дугой. Его движения стали глубже, его прикосновения стали лихорадочнее. Когда она достигла оргазма, с ее губ сорвалось его имя, при звуках которого он смог отпустить себя. Отдавшись во власть ощущений, он уткнулся в ее шею и кончил.

– Блять, – прошептал он. – Так чертовски хорошо.

Когда ощущения начали слабеть, он замедлил свои движения, и собирался было что-то сказать, но слова так и не успели сорваться с его губ.

Кто-то мягко и едва слышно постучался в дверь спальни, но Кармин уловил этот звук. Услышал его.

Бдительность вернулась.

Возбуждение пропало.

Черт.

– Папочка? – донесся из коридора тихий голос. – Ты спишь?

Хейвен нежно погладила Кармина по спине, когда он вздохнул.

– Что стряслось, piccola?

– Можешь рассказать мне еще одну историю?

Покачав головой, Кармин отстранился от Хейвен и выбрался из постели. Пока он выбрасывал презерватив в мусорную корзину, Хейвен встала и быстро оделась. Направившись к двери, она слегка приоткрыла ее, выходя в коридор и не давая Мауре возможности заглянуть внутрь.

– Как ты смотришь на то, что я расскажу тебе историю? – предложила Хейвен.

– А ты тоже знаешь историю про принцессу?

– Конечно, но мне пришла в голову мысль о другой части истории, – сказала Хейвен, закрывая за собой дверь спальни. Прежде, чем они направились в детскую, Кармин вновь услышал голос Хейвен: – Папа когда-нибудь рассказывал тебе о том, как принцесса обрела вечность со своим принцем?