Искушение

Глава 3

Доктор Силлери не встретил их в аэропорту Гераклиона, как обещал. Их рейс задержали, поэтому он прислал только машину с водителем, который передал его извинения. И, пока Силлери дремал у себя в постели, девушкам пришлось самим продираться сквозь дебри таможенного и паспортного контроля. Впрочем, они запросто могли просидеть в аэропорту и всю ночь, если бы Миранда не заметила угрюмого водителя с табличкой, на которой было нацарапано «Ан-а и Мир-да». Уже после того как почти все пассажиры рейса уехали из аэропорта, девушки наконец сообразили, что значит «Ан-а и Мир-да», после чего неохотно поплелись за водителем к старому обшарпанному автомобилю.

Дорога, по которой они ехали, местами проходила по краю горных обрывов, поэтому девушки с облегчением вздохнули, когда в конце концов машина остановилась у небольшой виллы. К их разочарованию, встречать гостей никто не вышел. Правда, комнаты им дали отдельные. Анна выбрала комнату на первом этаже, а Миранда — на втором, сославшись на опасения по поводу надоедливых ночных гостей, залезающих через окно. А сама, между прочим, всю дорогу говорила, что не отказалась бы заняться делом с высоким загорелым незнакомцем. Если, конечно, в этом захолустье есть высокие загорелые незнакомцы.

Анна мгновенно уснула и спала глубоко и сладко. Бессонная ночь накануне отлета из Лондона да и сам утомительный перелет сделали свое дело лучше всякого снотворного. Но сон был не так долог, как ей хотелось бы. На заре во дворе начал орать петух, причем прямо у нее под окном. Анна вскинулась с постели и секунду соображала, где находится и что здесь делает. Потом увидела свой чемодан, который, словно часовой, стоял у двери, и сразу все вспомнила. Она на Крите. Далеко от дома. И от Джастина.

Анна встала, подошла к окну и отдернула тонкие занавески, предназначавшиеся скорее для защиты от солнечных лучей, чем от комаров. Сначала она ничего не увидела из-за ослепительного солнца, бьющего прямо в глаза, но потом привыкла к яркому свету и смогла осмотреться. А там было на что посмотреть. Пока их ночью везли на виллу, Анна совершенно утратила чувство ориентации, поскольку машина петляла по крутому серпантину дороги. Но теперь она увидела, что они проехали на восток вдоль побережья к маленькому рыбацкому поселку под названием Агиос Николаос. Бескрайнее синее море лежало до самого горизонта. Повсюду виднелись суденышки рыбаков. Слева и справа громоздились горы, спускавшиеся россыпями валунов прямо к морю. Анна глубоко вдохнула свежий воздух, и ей даже показалось, что она чувствует вкус соли накатывающихся волн.

Да, вид здесь был куда лучше, чем из окна ее квартиры в Кэмдене, выходящего на мусорные баки соседей снизу.

«Интересно, проснулся ли еще кто-нибудь?» — подумала она, прислушиваясь. Но кроме назойливого петушиного кукареканья и отдаленного шума накатывающихся волн ничего не услышала. Анна обула сандалии и вышла из комнаты поискать дверь, ведущую в сад. Оказавшись там, она присела на каменные ступени, любуясь окружающей природой и удивляясь горячему солнцу, уже успевшему нагреть каменные плиты.

— Восхитительно, — прошептала она, не в силах оторваться от чудесного вида, открывавшегося перед ней. Каскады мелких розовых цветов украшали терракотовые чаши перед домом. Оглядываясь по сторонам, Анна приметила маленькую белую церквушку с синей крышей, пристроившуюся на холме к западу от виллы. Жители Крита всегда строили свои храмы повыше в скалах, полагая, что так они будут ближе к Богу. Ласковый бриз ласкал ее лицо и поднимал челку, словно нежный поцелуй любимого мужчины. И Анна действительно уже влюбилась в это потрясающее место.

Вскоре петух таки достал всех, и в доме зашевелились. Где-то хлопнула дверь, где-то открыли ставни и жалюзи. На ступеньках послышались шаги, и Анна, щурясь от солнца, повернула голову посмотреть, кто это. Сперва она увидела ноги, обутые в сандалии. Мужские ноги, очень волосатые. Она прикрыла глаза ладонью от солнца, пытаясь рассмотреть лицо незнакомца. Анна уже заранее приятно улыбалась, ибо им мог оказаться доктор Уильям Силлери, владыка здешних раскопок, ее сварливый босс и хозяин на два ближайших месяца.

— Рано встаете, — раздался голос, в котором не было ни нотки сварливости. — Надо было не обращать внимания на Георгиуса и спать, сколько хочется. Сегодня же воскресенье.

— Георгиуса?

— Это птицу так зовут. Я имею в виду курка.

— Курка? — улыбнулась Анна. — Вы, наверное, хотели сказать петуха? А вы, должно быть…

— Вангелис, — представился незнакомец. — Вангелис Георгиадис. Я хозяин виллы.

Анна поспешно поднялась и отряхнула джинсы.

— Анна, — сказала она, протягивая руку. — Анна Хезел. Я приехала на раскопки.

— Анна, — повторил Вангелис, пожимая ей руку. — Много слышал о вас. И, разумеется, читал кое-какие ваши работы.

Анна покраснела от одной мысли об этом.

— Надеюсь, вы не заснули, читая их.

— О нет, напротив. Они меня очень заинтересовали. У вас есть любопытные мысли и теории по минойскому периоду. Прошу простить, что не дождались вас вчера в аэропорту, но самолет опаздывал неизвестно насколько, а доктор Силлери очень устал после первого дня на раскопках.

— Ничего страшного. Все в порядке. Он нашел вчера что-нибудь интересное?

— Пока нет, — ответил Вангелис. — Доктор Силлери расскажет больше, когда вы встретитесь. Но сначала прошу вас отзавтракать со мной. Если вы проголодались, конечно.

— Проголодалась? Да я умираю от голода!

Анна охотно последовала за Вангелисом во внутренний двор, где лучи солнца едва пробивались сквозь густую листву фруктовых деревьев. По пути он объяснял ей правила, которые нужно соблюдать в доме, как-то: не бросать в унитаз туалетную бумагу, иначе вся древняя система канализации Крита, которая, похоже, была проложена еще в минойскую эпоху, может полететь ко всем чертям. И что вода в ванной нагревается солнцем, поэтому не стоит ожидать, что она будет горячей.

В саду уже был накрыт завтрак. На столе стоял апельсиновый сок, гренки и греческие йогурты на меду. Анна даже сглотнула слюну. Может, водопроводы на Крите были и неважные, но в завтраках здесь знали толк. То, чем их кормили в самолете, больше походило на экспериментальные образцы неведомой снеди.

Вангелис вежливо отодвинул ей стул, а сам сел напротив. Теперь она смогла хорошо рассмотреть его и была удивлена, поняв, что он гораздо моложе, чем можно было судить по голосу. Ему было не больше тридцати. Густые черные волосы вьющимися прядями падали ему на плечи. И какие плечи! Словно высеченные из мрамора. Пока он, задумчиво прищурив карие глаза, наливал кофе, Анна прикинула, сколько у нее есть времени до того, как проснется Миранда и решит, что это тот самый незнакомец, которого она искала.

— Мне очень приятно, что вы остановились в моем доме, — тем временем говорил Вангелис. — Я очень интересуюсь раскопками, которые ведет доктор Силлери. Важно сохранить как можно больше предметов, представляющих археологическую ценность, прежде чем здесь начнут строить отель.

— Отель? Ах да. — Анна вспомнила, что ей говорили, что на раскопки у них есть всего два месяца, а потом землевладельцы начнут строительство отеля на триста номеров с двумя большими открытыми бассейнами с подогревом.

— А вы тоже помогаете на раскопках? — полюбопытствовала она.

— Разумеется, — промычал Вангелис, поскольку рот его был полон тостов и йогурта. Анна улыбнулась. С ним можно обойтись и без Миранды. — Я изучал археологию в Афинах. И специализировался как раз на том, что мы надеемся найти на Крите.

В этот момент появилась Миранда. В отличие от Анны она тщательно привела себя в порядок, прежде чем спуститься к завтраку. На ней было свободное белое платье, казалось бы, бесформенное, но, тем не менее, выгодно подчеркивающее каждый соблазнительный изгиб ее тела. Свои светлые волосы она подобрала на манер шиньона, чтобы была видна ее безупречная шея, и чуть тронула губы розовой помадой.

— Господи, ну и жара здесь, — томно сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь, и, оттянув край декольте, помахала рукой, словно изнемогая от зноя. Перед Вангелисом открылся неплохой вид на ее грудь. — Вы, должно быть, Вангелис?

Она уселась на скамейку рядом с ним.

— Доктор Силлери рассказывал мне о вас, когда мы говорили с ним по телефону неделю назад. Надеюсь, вы покажете нам, как могут отрываться в свободное время бесшабашные критяне.

Анна уставилась в чашку, пока Миранда болтала. Значит, она знала о Вангелисе еще до того, как они сели в самолет? И специально помалкивала, чтобы первой иметь возможность заполучить лучший кусок пирога? Но Анна тут же выбросила из головы эти мысли. В конце концов, какое это имеет значение? Она приехала на Крит работать, а не заводить романы с местным Адонисом, каким бы привлекательным он ни был.

В любом случае вниманием Вангелиса целиком завладела красивая блондинка, появившаяся рядом с ним. Миранда взъерошила его густые волосы и со вздохом посетовала, что лучшие кудри почему-то всегда достаются мужчинам. Вангелис возражал и доказывал, что никогда еще не видел таких красивых локонов, как у нее.

Анна, чувствуя, что ее плечи уже порозовели от солнца, отодвинулась в тень. Она с удовольствием попивала кофе, пока наконец к завтраку не вышел пресловутый доктор Силлери, или Фюрер, как его за глаза называли коллеги.

— Послушайте, Вангелис, вы можете что-то сделать с вашим чертовым петухом? Может, пригласите его почетным гостем сегодня на обед? — проворчал Силлери, отодвигая стул и усаживаясь к столу. Поджав губы, он оглядел завтрак и недовольно поморщился, увидев, что гренки уже остыли.

Миранда и Анна сразу выпрямились на своих местах и застыли, как школьницы при появлении строгого учителя. Силлери все еще словно не замечал их, а они смотрели, как он за неимением ничего другого мажет на гренок сливочное масло и съедает его в три укуса.

Анна в изумлении смотрела на доктора. Этот человек никак не вписывался в образ, который сложился у нее на основании многочисленных высказываний коллег. Она ожидала увидеть сварливого старикашку, заводившегося с пол-оборота. Силлери же Анна по ее десятибалльной шкале привлекательности мужчин без колебаний дала бы как минимум шесть баллов. Он был высокий, худощавый, с гладкой загорелой, как карамель, кожей. Судя по чуть приоткрывшемуся от удивления рту Миранды, она думала о том же.

— Гм, доктор Силлери, — прокашлявшись, начала Миранда, — вы уже имели удовольствие быть представленным Анне Хезел?

Анна чуть нервно протянула руку:

— Мы говорили с вами по телефону.

— Помню, — буркнул Силлери, но все же позволил себе чуть улыбнуться. — Рад видеть, что вы благополучно добрались. Надеюсь, вы готовы приступить к работе?

— Конечно, — с энтузиазмом откликнулась Анна.

— Это хорошо, потому что из-за опоздания вашего рейса мы потеряли вчерашний вечер. Я собираюсь на раскоп сразу после завтрака.

— После завтрака? Да ведь сегодня воскресенье, — попыталась запротестовать Миранда. — Я думала, у нас будет хоть немного времени на акклиматизацию.

«Скорее на аффлиртизацию с Вангелисом», — подумала Анна.

— У нас всего два месяца, а потом бульдозеры смешают с грязью весь наш раскоп ради чертова отеля, мисс Шарп. Если вы хотели акклиматизироваться на Крите, то вам нужно было приезжать сюда через туристическую фирму, а не на работу.

Чувствуя себя школьницами, девушки поспешно пошли переодеться и взять инструменты для раскопок. Анна намазалась кремом от солнца с самой большой степенью защиты и надела футболку с воротником, чтобы защитить от солнца шею. Когда они с Мирандой встретились в коридоре, Анна с удивлением увидела, что та одета в тесные шорты и лифчик от купальника, который едва прикрывал соски.

— Ты уверена, что тебе будет удобно в этом? — спросила она. — Здесь очень опасное солнце.

— Этот чертов Силлери может испортить мне воскресенье, но не в его силах запретить мне загорать, — отрезала Миранда. — Кроме того, если что, я смогу вернуться на виллу и попросить Вангелиса смазать лосьоном каждый поврежденный участок моего тела.

— Неплохая идея, — улыбнулась Анна.

Когда доктор Силлери был готов, все погрузились в видавший виды джип, за рулем которого сидел Вангелис, и поехали к раскопу. На первый взгляд он ничем не отличался от остальных оврагов и полей, мимо которых они проезжали, но Анна тут же заметила целую сетку натянутых над землей веревок, да и верхний слой почвы был уже снят рабочими. Теперь им предстояло ползать на карачках и кропотливо снимать слой за слоем, фотографируя и регистрируя каждую находку, а также отмечая ее положение на карте. Анна прикинула площадь раскопа и ужаснулась. Неужели они вчетвером должны сделать весь этот объем работы за два месяца?

Доктор Силлери выделил каждому участок. И если Миранда, фыркнув, неохотно отправилась на указанное место, то Вангелис взялся за дело с таким энтузиазмом, какого Анне еще видеть не приходилось.

К вечеру, после целого рабочего дня, не принесшего никаких результатов, Анна чувствовала, что просто падает с ног от усталости. Спина болела, колени ныли, кожа на плечах горела от палящих лучей критского солнца, даже несмотря на то, что она работала в футболке. Но доктору Силлери нет до этого никакого дела. Он снова и снова будет поднимать их спозаранку и на кухне, за завтраком, ставить задачи на день, объясняя, что именно хочет найти на этом участке.

— Я выбрал вас для работы в этой экспедиции, потому что слышал, что вы лучшие в своем деле, — сообщил он.

Анна улыбнулась в ответ, а Миранда откровенно зевнула.

Вечером, когда Силлери удалился спать к себе в комнату, Вангелис, Анна и Миранда остались сидеть за столом, разглядывая план на завтрашний день, который доктор нацарапал на бумаге.

— Засранец он, — мрачно сказала Миранда. — У меня все тело ломит.

— Он просто волнуется, что мы можем не успеть, — примирительно заметил Вангелис.

— Если он собирается гонять нас так все два месяца, то придется сказать ему пару теплых слов об отношении к своим работникам.

— Например? — устало поинтересовалась Анна. Ей не нравилось, что они только приехали, а уже намечались какие-то дрязги и недовольство.

— Пока не знаю, — призналась Миранда. — Но будьте уверены, что к концу раскопок я ему устрою такое, что он надолго запомнит. Вот увидите.

Анне было не до планов мести, и она, извинившись, отправилась к себе в комнату. Но едва она вышла из кухни, как услышала царапанье стула по мраморному полу — это Миранда придвигалась поближе к Вангелису. Потом послышалось неясное бормотание и хихиканье. Оставалось только удивляться, откуда у Миранды еще берутся силы на флирт. Но самой себе Анна все же призналась, что жалеет, что единственный мужчина в доме, достойный внимания, уже находится в осаде.