Искусственный маг

Глава 24

Мы с Горюновым стояли в десяти метрах друг от друга. И после команды графа начали действовать одновременно.

Я уже получил представление о силе алмаза, потому тут же начал наращивать свою броню. Как показал прошлый опыт, моя сила неплохо защищает от огня. Но это же понимал и мой противник. А потому он начал сразу с атаки.

Вскинув руку и направив свою открытую ладонь на меня, Игорь ощерился. Из центра ладони парня выстрелил луч его магии. Не долетев до меня всего полметра, он внезапно «разбух», и пространство между нами вспыхнуло еще сильнее.

— БУМ!

Ударной волной от объемного взрыва меня откинуло и проволокло по полу полигона. Так этот гад еще и весь углекислый газ выжег, лишив меня возможности и дальше наращивать броню! Все что я успел — покрыть свои руки и шею тонкой сеточкой из крупинок алмаза.

Вроде углекислый газ не горит. Его в моем прошлом мире даже для тушения пожаров использовали. Но тут видно атака моего противника была направлена именно на него, чтобы лишить меня возможности нарастить броню. Чего тут удивляться, когда я сам могу расщеплять этот газ силой мысли и формировать из молекул углерода настоящие кристаллы алмаза?

В ушах — звон, перед глазами все расплывается, а в груди острая боль при любом движении. Не иначе ребра треснули.

Кое-как сфокусировавшись на противнике, я облегченно выдохнул. Видно Горюнов сам не ожидал такого эффекта, или не достаточно хорошо все рассчитал, но ударной волной досталось и ему. Правда в меньшей степени, но поваляться на полу полигона ему тоже пришлось. Однако сейчас он уже поднялся на ноги и формировал настоящий огненный шар не меньше метра в диаметре. Если такой прилетит по мне — одними опаленными волосами я не обойдусь. И что самое главное — от удара крови ни на мне, ни на противнике не появилось, а значит, дуэль не окончена.

Именно эта мысль натолкнула меня на следующую идею. Алмаз ведь имеет очень хорошие режущие свойства в отличие от огня! То есть я в более выгодном положении, если учитывать конкретно эту дуэль. Осталось им воспользоваться.

Опираясь на правую руку, я не торопился вставать. Пока мой противник продолжал увеличивать свой шар огня, намереваясь покончить со мной одним ударом, я готовил свою атаку.

И снова мы начали одновременно. Шар Горюнова раздулся так, что заслонил парня и тот наконец запустил его в мою сторону. Быстро, но все же я сумел кувырками, стискивая зубы от боли в груди, уйти в сторону. А сам из положения лежа метнул созданное алмазное лезвие.

— Дзинь!

Звук столкновения моего лезвия с каменной стеной полигона ознаменовал мой промах. Что поделать, я не профессионал в метании ножей, да и делал это из неудобного положения. Однако это заставило Игоря начать осторожничать.

Больше в энергоемкие заклинания он не вкладывался, перейдя на огненный кнут.

— Хдыщ! — с гудением и свистом ударила огненная плеть рядом с моей ногой, которую я успел отдернуть в последний момент.

— Хдыщ! Хдыщ! Хдыщ!

Каждый щелчок кнута Горюнова был нацелен либо на мои ноги, либо на грудь. Туда, где не было алмазной брони. Когда удар шел в грудь, я подставлял свои руки. Жара почти не чувствовал, зато синяки магическая плеть оставляла такие же, как настоящая. Никакая броня от них не спасала. Ноги пока удавалось убирать, но похож я в такие моменты был на нелепо подергивающего лапками жука. Что вызвало смешки у зрителей и лишь раззадорило моего противника. Он окончательно перешел на удары по моим ногам, а я пытался сосредоточиться на создании еще одного лезвия из алмаза.

Долго мои подергивания не продлилась. В какой-то момент я не сумел вовремя убрать левую ногу, и ее обвила огненная плеть. Я взвыл от боли и завалился на бок. В нос ударил запах паленого мяса. Удерживать алмазную броню моей воли уже не хватило, и та осыпалась на пол.

— Знай свое место, выскочка, — донесся до меня сквозь шум от боли в ушах надменный и презрительный голос Игоря. — Нет, Ваша Светлость, дуэль еще не окончена. Крови нет.

Это было сказано уже в сторону, но я услышал. А еще понял, что если не смогу перетерпеть боль и ударить в ответ, то могу просто умереть от болевого шока.

Попытка создать прослойку из алмаза между моей ногой и огненным кнутом закончилась ничем. Чужая магия не давала мне сформировать собственное заклинание, просто выжигая его. Зато эта ассоциация позволила мне вспомнить про еще одну свою силу. Кровь. Я могу «позвать» свою кровь, ее увидят зрители и судья и бой окончен. Моим проигрышем, зато жив останусь. Но это на крайний случай. Есть еще кое-что, что я могу сделать со своей кровью.

На мое тело накатила слабость. Кожа резко побледнела. Зато захваченная «в плен» нога наоборот — покраснела от прилива крови, которую я по максимуму написал своей магией. Добравшись до поврежденного участка ноги, моя кровь стала просачиваться сквозь поры кожи, тут же сжигаемая огнем Игоря. Но главное она сделала. В месте соприкосновения огненного кнута и моей кожи возникла корочка из спекшейся крови, пропитанная моей магией. Она стала моим «щитом». Тем, что не дало кнуту Горюнова прожечь мою ногу до кости.

Боль еще осталась, но уже не затмевала разум и не сбивала мою концентрацию. И я смог наконец посмотреть на противника.

Тот за это время сумел подойти ко мне почти вплотную и сейчас стоял вполоборота, споря с Мезенцевым. Граф настаивал на том, что Игорь должен использовать что-то режущее, иначе дуэль с его стороны не честна. Горюнов возражал, что все знали о типе его магии, и никаких уточнений перед боем не было внесено.

— Эй, Игорек, — окликнул я своего врага.

Тот замолчал и с удивлением и возмущением обернулся ко мне.

— Зря ты задом к противнику поворачиваешься. Никак любишь, чтобы тебе туда что-то вставили? Ну так я ув а жу твое желание.

Горюнов покрылся красными пятнами от гнева и уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но не успел. В моей правой ладони уже был зажат новый нож из алмаза. И я тут же воспользовался им, подавшись всем телом в сторону врага и размахнувшись, всадил его Игорю между булок.

— АААА!!! — завизжал тот от боли.

Концентрация парня тут же спала и огненный кнут развеялся. А сам он схватился за свой зад, из которого торчало прозрачное лезвие, и засеменил вперед, пытаясь его достать.

Над полигоном повисла тишина. Только вопль парня отражался от каменных стен. Гости молчали, как и сам граф.

— Теперь кровь есть, — прервал я зловещее молчание.

— Кхм, — прокашлялся Мезенцев, смерив меня неодобрительным взглядом. — Да. Дуэль закончена. Победитель — Александр Травин.

И тут же после его слов к Игорю подскочил слуга графа, сноровисто уложив того на пол и вытащив мое лезвие. Дальше парню стали оказывать первую медицинскую помощь, а вот про меня словно забыли. Дворяне зашептались между собой. Граф тоже отправился к ним. Лишь один человек еще помнил о моем присутствии. Ага, тот самый мужик из имперской безопасности. Вот уж кто не поленился спуститься с площадки для зрителей и подойти ко мне.

— Похоже, здесь тебе помощи не окажут, — усмехнулся он, остановившись надо мной.

— Можно подумать, у вас будет иначе, — огрызнулся я.

Боль в ноге не стихала, и я опасался, как бы потом из-за этой травмы не стать хромым.

— Будет. Первую помощь мы тебе точно окажем. Поднимайся. Я и так уже потерял с тобой кучу времени.

Самостоятельно я подняться однако не смог. Лишь опершись на плечо мужчины, я медленно поковылял к выходу, дав себе твердое обещание — если вдруг снова получу вызов на дуэль, больше не буду уходить в оборону. Надо бить первым! Кто первым ударит, получит преимущество и больше шансов на победу. Ведь знал же об этом, да все эти магические фокусы затмили эту истину в моей голове. Посчитал, что такие бои проходят иначе. Будет мне урок!

— Как некультурно — в такое место ударить, — фыркала пожилая дама, делясь впечатлением от дуэли со своим кавалером.

— Этого следовало ожидать, — кивнул ей собеседник. — Воспитание у него отсутствует, вот и бьет, словно в подворотне дерется.

— Мне это напомнило границу с осликами, — присоединился к паре еще один маг. — Помню, служил там по молодости. Так ослики не стеснялись бить, куда придется, и использовать самые грязные трюки.

— А я считаю, младший Горюнов сам нарвался, — вдруг не согласился с пожилыми магами Владимир Романов. — Пренебрежение и издевательство над противником еще ни разу не приносило никому удачи. Вспомните, сколько родов сгинуло, которые не восприняли всерьез людей без магического дара? А тут у мальчика дар есть. И в сочетании с повадками простолюдина, опасность он представлял нешуточную. Если бы не высокомерие Игоря, дуэль осталась бы за ним. А я давно говорил Василию Александровичу, чтобы осадил сына. Но тот лишь отмахивался. Теперь вот Игорю жить с таким позором.

— Позором? — не понял Романова седоусый маг. — О чем вы?

— Ну как же, — усмехнулся Владимир. — Получить острое лезвие в такое место, на глазах у дам, в том числе молодых… И не только дам, но и своих друзей. Молодежь такое не забудет, и будьте уверены — недруги Горюновых обязательно воспользуются этим фактом в словесных баталиях с ними. А уж зная характер Игоря, новых дуэлей не избежать. А там и до разгара притихших распрей недалеко.

Замечание главы одного из старейших родов заставило магов по новому взглянуть на результат дуэли.

Мнение магов разделилось. Кто-то осуждал поступок Травина, жалея Горюнова. Кто-то насмехался над незадачливым отпрыском старого рода. Были и те, кто полностью поддержал новоиспеченного дворянина, считая его поступок довольно «колким» и уместным ответом на пренебрежение противника. Но равнодушных после дуэли не оказалось.

Некоторые даже захотели снова посмотреть на виновника «позора» Горюнова. Тут-то и выяснилось, что новоиспеченного дворянина на полигоне нет.

— А куда делся этот… Травин, так его вроде? — спросила дама, считавшая поступок парня «некультурным».

— Наверное к медикам побежал, — пожал плечами ее собеседник. — Все же Горюнов ему знатно ногу пожег.

— Его имперская безопасность забрала, — рискнула вставить свои «пять копеек» в разговор взрослых Инна Демидова.

Она, как и другие молодые парни и девушки, больше смотрела на дуэлянтов, чем вела разговор. Вот только препятствовать безопаснику было не в ее силах. А так хотелось поговорить с Александром после дуэли! Поддержать его. А там глядишь и еще сильнее расположить к себе и привязать к собственному роду… Зато сейчас, обратив внимание взрослых и более родовитых магов к «потере» объекта их обсуждения, есть шанс, что далеко парня увести не успели.

— Все же забрали. Туда ему и дорога, — фыркнула дама.

— Не согласен, — покачал головой Романов. — Они забрали дворянина. Пусть и только что признанного, но все же — это прецедент.

— И раньше дворян забирали, коли натворили они чего, — заметил собеседник дамы. — А этот прохвост еще до признания что-то умудрился учудить. По делом ему!

— А вот мне интересно, что нужно имперской безопасности от обычного мальчишки, — задумчиво пробормотал Романов, зайдя с другой стороны. — Пусть он и Повелитель алмаза, но у императора уникумов хватает. Да еще и наш гостеприимный хозяин упоминал, что они его дом оцепили.

— Вот это уже ни в какие ворота, — согласился пожилой маг. — Оцеплять место проведения дворянского собрания, да за ради какого-то недоросля⁈ Такое точно без внимания оставлять нельзя.

Инна грустно вздохнула. Ее затея не удалась. Правда девушка еще не знала, что все же смогла привлечь внимание к факту попытки «вторжения» имперской безопасности в дела высшей аристократии империи. Что очень этой аристократии не понравилось. И дворяне не забыли даже после проведения второй части собрания, когда страсти вокруг Травина утихли и о парне практически забыли, возвращаясь домой написать о том императору с просьбой объяснить — «а что это было» и «как расценивать поведение ИСБ». Как неудовольствие императора, или произвол нижних чинов?

Покинув поместье Мезенцевых, забравший меня безопасник не поленился надеть на меня наручники. Да не простые, а затрудняющие контроль над магией. Еще и подаренное кольцо снял. Затем меня затолкнули в микроавтобус, где сидела пятерка бойцов в полном облачении, и таким составом мы отправились дальше.

Первую помощь мне все же оказали. Место, куда меня привезли, внутри выглядело простым и максимально функциональным. Снаружи я его осмотреть не смог. И времени не было, да и сумерки на город уже опустились.

Коридоры здания были средней ширины — не больше двух метров. Освещались они обычными удлиненными плафонами. По бокам — голые стены, обитые до груди деревянной доской, а выше покрашенные в белый цвет. Никаких украшений в виде картин или чего-то еще не было. Вдоль стен — дубовые, тяжелые даже на вид, двери примерно через каждые семь метров. Табличек на них тоже не было.

За одной из таких дверей и оказался медицинский кабинет. Туда меня привели первым делом. И вовсе не из-за моего ранения. Сначала взяли кровь, выкачав не меньше ста миллилитров, и унесли шприцы с ней куда-то. А уж потом медбрат принялся за осмотр моей ноги. О своей должности он рассказал сам в стиле:

— Я конечно не Акинфей Сергеевич, институтов не кончал, лишь курсы медбратьев, но кое-что могу. А врач тебя уж завтра посмотрит.

Обнадежил, называется. Но все же обезболивающее он мне вколол и повязку наложил на ожог вполне профессионально. После чего кликнул приставленного для охраны бойца — одного из сопровождавшей меня в машине пятерки, и тот уже провел меня к другой двери. За ней оказалась почти пустая комната. Лишь топчан стоял у стены, да небольшая тумбочка в изголовье. На тюремную камеру не особо похоже. Больше на место кратковременного отдыха кого-то из сотрудников здания.

Разговаривать со мной никто не стремился, да и наручники не сняли. Зато стоило мне лечь на топчан, как глаза сами собой стали закрываться. Похоже мне не только обезболивающее вкололи, но и снотворное. Но это была моя последняя мысль, после чего я провалился в сон.

Геннадий Ларионович нервно постукивал пальцем по столу. Пусть он почти и не сомневался, что парень воспользовался разработкой профессора Пилютина, но пока не сделаны результаты анализа его крови, всегда остается шанс, что он ошибся. И тогда поднятым им шухер выйдет боком полковнику. Хорошо если просто получит выговор, а то и чем похуже все может окончиться.

Тут в дверь постучались и, после разрешающего окрика Радикова, в кабинет зашел его помощник — капитан Олейник.

— Ну что там?

— Парню вкололи обезболивающе со снотворным, как вы и приказали. Сейчас спит в пятой комнате. На дверях дежурит сержант Синицкий.

— А что по анализу крови?

— Пока провели только два теста: обычный и спектральный анализ. Обычный, как и ожидалось, ничего не дал. А вот спектральный выдал интересный результат.

— Ну не томи, — раздраженно рыкнул Радиков. — Чего ты тянешь кота за всякое?

— Анализ показал, что у парня сильная предрасположенность не только к углероду, но и к управлению кровью.

— Двойной повелитель? — удивился полковник.

— Именно.

— Хмм… А что наниты? Их нашли? Может, это они такую картинку дают?

— Нет, — покачал головой Олейник. — Лаборант утверждает, что картина полностью соответствует схеме мага с водной стихией и предрасположенностью к управлению крови. Сейчас изучаем образец под микроскопом. Судя по записям, что мы получили в институте, разработка профессора Пилютина не должна отображаться обычными тестами. Только визуальное определение. И то, есть заметки, что наниты постепенно должны раствориться в крови подопытного после завершения трансформации. Это было сделано как защита в случае попадания подопытного в руки противника.

— Еще какая-то защита в наниты была вложена?

— Да, — кивнул Олейник. — В записях Пилютина, копию которых мы нашли в архиве, было указано, что после установки, наниты нельзя изъять. Никаким образом.

— И что это значит? — нахмурился Радиков.

— Даже если мы обнаружим наниты у парня, получить из его крови опытный образец назад мы не сможем. Никто не сможет.

Это была плохая новость. Геннадий Ларионович привык выполнять свою работу «на отлично». И когда ему дали приказ — найти образец и вернуть его в институт, он собирался его выполнить на сто процентов. Но если образец уже использован и в исходный вид его не привести, то это уже не может считаться отличной работой.

— Ладно. Ждем тогда, что там наши медики под микроскопом высмотрят.

Снова Олейник зашел к полковнику лишь утром. Тот так и сидел за своим столом, ожидая доклад. Лишь от усталости лег головой на сложенные на стол руки, да так и заснул.

— Господин полковник, — позвал Геннадия Ларионовича капитан.

— А? А, это ты. Чего так долго? — растирая лицо со сна, недовольно спросил полковник.

— Возникла небольшая сложность. Пришлось звать коллег покойного Пилютина, работавших с ним над образцом. Без их помощи бы не разобрались.

— Но наниты в крови парня обнаружены? — спросил о самом главном Радиков.

— Так точно. В сильно измененном виде, но они там есть.

— Хорошо. Вот теперь можно и доклад писать, — облегченно выдохнул следователь. — Только кофе принеси. Проснуться надо.

На написание доклада о проделанной работе и нахождению образца у Геннадия Ларионовича ушло два часа. За это время Травин успел проснуться, и его провели через полиграф, узнав все подробности получения им нанитов. Запись допроса Радиков тоже педантично подшил к делу. И с готовой папочкой отправился на доклад к начальнику ИСБ графу Меньшикову. Но стоило ему постучаться и войти в кабинет начальства, как там его ждала не самая теплая встреча.

— Полковник, вы что устроили⁈ Разве я вам вчера не отказал по поводу обыска в поместье графа Мезенцева? Что за самоуправство? Теперь меня вызывает к себе император. И он очень хочет узнать, почему из-за действий нашей службы он должен ссориться со всем дворянским обществом нашей страны. Какие у вас есть оправдания этому? Отвечайте!

Прежде, чем полковник успел начать свой доклад, на столе Меньшикова зазвонил служебный телефон. Ответив на звонок, граф вытянулся во фрунт, словно его собеседник стоит рядом и выше по чину, а после коротких «да», «будет исполнено» и «так точно», аккуратно положил трубку.

— Можете не торопиться с докладом, — процедил Меньшиков. — Скоро зачитаете его самому императору. Машина нас уже ожидает внизу.