Испания. История страны

Говорят, в Испании «la geografia manda» («за географией всегда последнее слово»), и похоже, это правда, потому что на развитие исторических событий в стране во многом повлияла ее поразительная и многоликая география. Иберийский, крупнейший из трех полуостровов юго-западной оконечности Евразийского континента, площадью около 580 тысяч квадратных километров, занимает уникальное положение на стыке Средиземного моря и Атлантического океана, Европы и Африки, отделен от остальной Европы Пиренеями, горной системой протяженностью 440 километров и высотой более 3 тысяч метров над уровнем моря, а от Африки — Гибралтарским проливом, шириной всего 13,4 километров в наиболее узком месте — у Тарифы, самого южного европейского города.

Впервые термин «Иберия» применил греческий автор VI века до н. э. для обозначения страны иберов или жителей берегов Ибера (реки Эбро); считается, что иберы переселились туда из Африки. Со спутника этот пятиугольный отрезок суши захватывает Пунта-де-Тарифа и плавно скользит к западу, доказывая справедливость слов Страбона о бычьей шкуре, натянутой на хвост Европы.

Главной особенностью географии Иберийского полуострова является широкое плато, которое занимает почти половину всей территории и состоит из северных и южных месет, возвышающихся вдоль Центральной Кордильеры, гряды покрытых снегом гор, таких как Сьерра-де-Гвадаррама (которую видно из Мадрида), также известной как Кордильера Карпето-Бетоника — позвоночник страны. Подобно военной крепости, это центральное плато окружено Кантабрийскими горами на севере, Иберийскими горами на северо-востоке и горами Сьерра-Морена на юге. А потому доминанта этого отрезка суши — высота: со средней отметкой 660 метров он уступает в Западной Европе только Швейцарии. Всего 18,4% поверхности суши Испании лежит на уровне ниже 200 метров; это верхний предел, допустимый для успешной сельскохозяйственной деятельности. Более того, всего у 12% земель (около 6 миллионов гектаров) уклон составляет менее 5%.

За этой внушительной линией обороны от Кантабрийских гор в Фонтибре (ныне — г. Рейноса) до дельты в Тортосе, просачиваясь по треугольному бассейну между Иберийским предгорьем и Пиренеями, извивается река Эбро. Гвадалкивир, великая арабская река, течет в обратном направлении, от Сьерра-де-Касорла до Атлантического океана, куда впадает неподалеку от города Сан-Лукар де Баррамеда, растекаясь по мере продвижения на юго-восток по самым плодородным сельскохозяйственным долинам в Испании, окруженная на севере горами Сьерра-Морена, а на юге — Сьерра-Невада (Кордильера-Бетика), среди которых выделяется самый высокий пик в Испании, Муласен (3478 метров). Река Эбро, которая прокладывает свой путь к Средиземному морю через узкие ущелья двойной горной гряды, позволяет проникнуть на северо-запад Иберийского полуострова из Средиземного моря, а по притокам — к северным месетам и подножию Пиренеев. Гвадалкивир беспрепятственно впадает в Атлантический океан, а неизменное течение этой реки объясняет, почему ей посчастливилось стать главным путем сообщения.

Другие реки, впадающие в Средиземное море (Тер, Лобрегат, Хукар, Сегура), не столь полноводны и известны своим непостоянством и бурными паводками, опустошающими и вызывающими эрозию обрывистых берегов, выходящих к морю. Главные реки центральной Испании, Дуэро, Тахо и Гвадиана, все три начинают свой долгий спуск неподалеку от Средиземного моря и текут к Атлантическому океану, следуя по склоняющимся на запад месетам, и иногда, из-за особенностей ландшафта этих мест, им приходится прокладывать путь через глубокие каньоны и остроконечные скалы.

Очевидно, что местным жителям не приходится питать большие надежды на испанские реки, за исключением Гвадалкивира и Эбро. Обильные осадки на севере восполняют этот дисбаланс. Существуют понятия «влажная Испания» и «сухая Испания». Климат в дождливых районах на северо-западе с умеренными температурами и более 800 мм осадков в год и в пустыне, в полузасушливой Альмерии на юго-востоке, разительно отличается. Суровые физические особенности местности, климатические условия и дурное качество почвы дают отличное представление о враждебности иберийской земли, и ранним испанцам приходилось прикладывать немало усилий и изобретательности, чтобы что-нибудь от нее получить. Именно поэтому богатые намывные земли бассейнов Гвадалкивира и Эбро и средиземноморское побережье привлекали многие поколения мигрантов и поселенцев.

Источники богатства

Прибрежные воды Иберийского полуострова (протяженность береговой линии свыше 4000 километров) всегда изобиловали морской фауной и флорой, и этот товар с давних времен служил источником дохода по всему Средиземноморью. Но легендарной в древнем мире Иберию сделало изобилие полезных ископаемых. Еще в те времена она стала крупным производителем и экспортером вина, оливкового масла и зерна, а богатые залежи драгоценных и промышленных металлов привели первых переселенцев в Гадес (Кадис) в VIII веке до н. э. На юге Иберии в Новом Карфагене (современная Картахена), в горах Сьерра-Морена, на реке Рио-Тинто и в провинции Хаэн открыли месторождения серебра, свинца, железа и меди, а северо-запад (Галисия и Леон) изобиловал золотом, медью и оловом.

КУПЦЫ И РАННИЕ ПОСЕЛЕНИЯ НА ВОСТОКЕ СРЕДИЗЕМНОМОРЬЯ

В начале первого тысячелетия до новой эры среди местного населения полуострова, в основном в прибрежных районах, стали появляться финикийские купцы и греческие торговцы. Финикийцы из Тира (современный Ливан) основали ряд торговых поселений, от Онубы (Уэльвы) в устье реки Рио-Тинто, Гадеса и Малаки (Малаги) до Секси (нынешний Альмуньекар). Их первым торговым партнером был город Тартесс (библейский Таршиш), по словам классических источников, организованное и образованное сообщество между нижним течением рек Гвадалкивир и Гвадиана, а также колония предков в Карфагене (современный Тунис). Торговые связи сформировали весьма сложную сеть обмена на всей территории Иберии и за Геркулесовыми столбами (Гибралтарским проливом), вдоль побережья Португалии и Бискайского залива. Этот торговый обмен, похоже, достиг своего пика к VII веку до н. э.

Греки были заинтересованы в торговых связях и добыче полезных ископаемых на юге и основали там несколько торговых колоний. Они подарили восточной Испании технологию изготовления железа, гончарный круг и деньги. Греки торговали всеми средиземноморскими товарами: этрусской керамикой, финикийскими амфорами, греческими гончарными изделиями, которые позже можно было встретить в глубине страны, в таких районах, как Сарагоса и Толедо. Греческие торговцы получали прибыль благодаря природным ресурсам каталонского побережья, долин реки Эбро и Ла-Манчи и залежам железной руды в нынешней провинции Хаэн. Кроме того, они оказали благотворное влияние на развитие ремесел в этих регионах.

Дама из Эльче: первая из четырех «дам», найденных в районе Аликанте, образец иберийской скульптуры эпохи до Римской империи

Греки называли жителей восточной части полуострова иберами; этот термин относился к целой группе племен. Они жили в поселениях полугородского типа, крепостях на возвышенностях, удобных для обороны, явно позаимствовав этот способ поселения у греков. В результате многолетних раскопок удалось открыть цивилизацию, у которой были собственный язык и письменность, алфавитно-слоговая, и о которой рассказывали рисунки на керамике и небольшие терракотовые и бронзовые сосуды для религиозных отправлений. Также найдены большие каменные скульптуры и статуи людей и животных почти в натуральную величину, например знаменитая Дама из Эльче (сейчас находится в Национальном археологическом музее Мадрида), которые, по-видимому, принадлежат первому этапу развития иберийской культуры в районах Аликанте, Мурсии и Альбасете. Они демонстрируют сильное влияние цивилизаций восточной части Средиземноморья и свидетельствуют о наличии культа поклонения животным.

Жители юга и юго-востока, которых Страбон, греческий географ I века н. э., также называл иберами, прошли схожий путь развития, однако сохранили самобытность в результате культурных и торговых контактов с Тартессом, Финикией и Карфагеном. Страбон писал о 200 поселениях турдетанцев по нижнему течению Гвадалкивира, похожих на крошечные города-государства с собственными охраняемыми сельскохозяйственными землями; на месте большинства из них римляне позже построили свои города. Последние находки предметов домашнего обихода и украшений на местах расположения храмов и богатых кладбищ свидетельствуют о благосостоянии, которое привело Карфаген к вооруженному конфликту с Римом в конце III века до н. э.

КЕЛЬТЫ

Пути развития центральных, северных и северо-западных регионов сильно различались. Жители этих земель были наследниками кельтского мира юго-восточной Франции и бассейна Дуная. Они появились на севере Испании в 1000 году до н. э. и к 700 году добрались до реки Тахо, делясь технологией изготовления железа и применения гончарного круга (в то же время в восточной и южной Иберии эти знания распространяли финикийцы и греки). Наши познания об этих кельтах до сих пор во многом основаны на сочинениях римских историков, составленных после первых контактов во II веке до н. э. Полибий, а позже Страбон писали о нескольких племенах, в том числе лузитанах. Далеко на северо-западе суровые природные условия и постоянные войны вынуждали создавать хорошо укрепленные поселения с земляными валами, которые называли castros. Образ жизни этих северных племен и стал олицетворением культуры кельтов, а их круглые дома все еще можно встретить в некоторых отдаленных горных деревушках внутренних областей Галисии. Среди этих племен особо выделялись кельтиберы, возможно, из-за их длительного и упорного сопротивления римским завоевателям. Это был союз племен, гибридное сообщество восточных иберов с нижнего течения Эбро и кельтов из верхних долин, Гвадалахары и Сории. Кельтов привлекали богатства и плодородные земли иберов. Древние авторы называли ряд племен, таких как ареваки Нумансии и Термансии (современные провинции Сория, Теруэль и Куэнка), а также пелендоны, известные своими короткими мечами (gladius hispanicus) и братскими узами в боях и в повседневном труде. Они стали последним местным племенем, покоренным римскими легионами в 133 году до н. э.

Римская Испания

Впервые земли Испании (Балеарские острова в том числе) были объединены под властью Римской империи. Эти земли стали провинциями империи и потому, в конце концов, оказались под влиянием римской экономики, социального устройства и культуры. Возможно, жителей отдаленных районов в Кантабрийских горах просто никто не трогал, и зачастую периоды анархии, особенно, после падения Римской империи, сопровождались возрождением межплеменной вражды. Как бы то ни было, факт остается фактом — язык тех, кто проживал между верхним течением реки Ибер (Эбро) и западными Пиренеями, не поддался латинизации, хотя даже баскский язык полон латинизмов, а местные фермы сильно напоминают римские виллы. Римские авторы назвали две новые провинции Испанией, используя термин финикийцев, которые называли Иберийский полуостров страной, где проживают травоядные млекопитающие семейства заячьих.

Завоевание Испании Римом стало продолжением борьбы Рима с Карфагеном за политическое господство на западе Средиземноморья. Когда Рим лишил Карфаген торговых зон на Сицилии, Сардинии и Корсике во время Первой Пунической войны 241 года до н. э., карфагеняне начали искать способы укрепить свою власть на юго-востоке Испании и расширить торговые связи. Периодически они приходили в эти земли, чтобы торговать, либо организовывали военные походы, защищая финикийские колонии; приблизительно в середине VII века до н. э. они основали колонию на острове Эбус (Ибица). Для участия в войнах время от времени они нанимали воинов из племен иберов. Первая Пуническая война обратила их внимание на богатые серебряные рудники на восточном побережье, где в 228-227 годах до н. э. в Новом Карфагене они основали свою столицу и начали упорную борьбу против римской гегемонии.

Вначале две державы договорились разделить области влияния, подписав в 226 году соглашение, согласно которому река Эбро стала границей владений Карфагена. Однако через семь лет великий карфагенский полководец Ганнибал захватил и разграбил город Сагунт недалеко от Валенсии. Город находился далеко к югу от границы, однако это вызвало мгновенную реакцию Рима, который считал город своим. Чтобы остановить Ганнибала, в греческую колонию Эмпорион (ныне — Ампуриас) был послан Гней Корнелий Сципион.

Сципион и его сын одержали ряд побед, сделав Рим неоспоримым владыкой Западного Средиземноморья, что дало импульс активному освоению казавшихся неистощимыми природных богатств региона. Разграбление Нового Карфагена и присоединение Гадеса, последнего оплота карфагенян, позволило римлянам судить о возможных богатствах противника. Притязания Ганнибала же ограничивались серебряными рудниками на восточном побережье. Вероятно, у Рима не было долгосрочных планов насчет Иберийского полуострова, когда они остановили притязания Карфагена. Однако после победы многие римляне захотели осесть в этих местах, желая воспользоваться огромным сельскохозяйственным и природным потенциалом. И они не пожалели о своем решении. По словам историка Полибия, с 206 по 198 год до н. э. Рим получил из Испании 6316 римских фунтов золотых слитков и 311 622 фунта серебра (три римских фунта равны приблизительно одному килограмму). Ливии отмечал, что после кампании по усмирению Испании в 197— 195 годах до н. э. Катон вернулся в Рим с 25 000 фунтами серебра, 1400 слитками золота, 54 000 серебряными монетами и 123 000 другими серебряными изделиями, причем по 1610 бронзовых монет он раздал каждому своему коннику и по 270 — каждому пехотинцу. Чтобы закрепить победу при Илипе в 206 году, римляне основали военный пост в Италике (город Сантипонсе, недалеко от Севильи) и разделили территорию на две самостоятельные провинции: Испания Цитериор (Ближняя) на восточном побережье реки Ибер и Испания Ультериор (Дальняя). Лишь через 200 лет непрекращающихся войн провинции полностью оказались под римским владычеством.

РОМАНИЗАЦИЯ

Усмирение севера помогло Дальней Испании расширить территорию, увеличить число подданных и установить ту форму административного устройства, которая существовала в восточных и южных регионах. За порядком следили гарнизоны в столицах трех областей (Кордова, Мерида и Таррагона) и три легиона на северо-западном краю полуострова. Укрепление военной мощи на северо-западе можно объяснить миротворческими миссиями в неспокойных регионах, а также интересом римлян к залежам полезных ископаемых в тех местах. К 69 году н. э., когда Веспасиан подавил мятеж Гальбы против центральной власти в области Тарраконенсис (Тарраконская Испания), господство римлян над испанскими провинциями стало столь всеобъемлющим, что они посчитали необходимым призвать на полуостров всего один легион, расположившийся в Лехио (Леоне), недалеко от богатых золотых рудников Лас-Медулас. В поддержку легионам, первоначально состоявшим из римлян, создавали вспомогательные отряды конницы, завербованные для несения военной службы в других частях империи и состоявшие из местного населения, включая недавно завоеванные народы. С середины I века н. э. одним из видов поощрений за службу Риму стало признание выходящего в отставку воина римским гражданином.

С конца I века до н. э. по конец II века н. э. Иберийский полуостров играл важнейшую роль в распространении римской власти по другим регионам и в обеспечении ресурсами потребностей империи. Рим изменил местный ландшафт и создал новое общество с новым языком и совершенно новыми традициями. Трансформации, которым подверглись как географические, так и социальные стороны жизни Иберийского полуострова, сохранились на всей территории Испании до сих пор, особенно в процветающих восточных, южных и северо-западных районах. Была построена комплексная система дорог, в первую очередь, для облегчения продвижения войск, усиления контроля и удобства добычи природных ресурсов, а мостами, которые возвели римляне, пользуются и по сей день (Кордова, Мерида, Саламанка, Сарагоса и особенно Алькантара — мост над рекой Тахо имеет 194 метра длины и 70 метров высоты). Вдоль главных дорог устанавливали мильные столбы, указывавшие расстояние и имя императора, при чьем правлении была построена или отремонтирована дорога, а на равных отрезках пути еду и кров предлагали придорожные таверны.

Продуманность и долговечность этой red viaria, сети дорог, которая до сих пор является основой испанской дорожной системы, отлично сочетались с эффективностью горных разработок. Плиний Старший, который одно время надзирал за добычей полезных ископаемых в Испании, писал, что золотые рудники Лузитании, Галлеции и Астурии приносили двадцать тысяч римских фунтов золота в месяц. Предполагают, что в древние времена на Рио-Тинто добывали более двух миллионов тонн серебряной руды. На рудниках Нового Карфагена, которые первоначально разрабатывали финикийцы и карфагеняне, трудились 40 000 человек, в основном рабы и каторжники. Крупные рудники принадлежали государству и управлялись прокураторами. Постепенно государство ужесточало контроль над более мелкими шахтами, назначая частных подрядчиков и арендаторов. О прибыли подрядчиков на рудниках можно судить по частным пожертвованиям в размере 20 миллионов сестерциев, самым щедрым за всю историю Западной Римской империи, которые предположительно сделал арендатор шахты по добыче ртутной руды Сисапон в Альмадене.

Урбанизация Иберийского полуострова была важнейшим элементом ассимиляции местных жителей. Практически все испанские города, кроме Бильбао и Мадрида, либо были основаны римлянами, либо стали крупными центрами под их господством. Романизация — долгий и кропотливый процесс «естественного смешения» римлян с местным населением. Рим не стремился, по крайней мере изначально, навязать свои ценности и верования. К середине I века до н. э., по словам Страбона, турдетанцы, которые жили на берегах реки Бетис (Гвадалкивир), полностью изменились под влиянием римского образа жизни. Они даже забыли родной язык.

Когда в 44 году до н. э. погиб Юлий Цезарь, в Испании постоянно проживали всего 30 тысяч римлян. Именно с того момента колонизация переросла в романизацию — число римлян, переселяющихся в Испанию, стремительно росло. Была основана двадцать одна колония, а существующие поселения полугородского типа поднялись до ранга муниципий. Август разделил полуостров на три провинции: Бетика (на юге), Лузитания (на юго-западе) и Тарраконенсис. К 73-74 году н. э. большинству поселений даровали статус владений Римской империи, а их жители стали считаться полноправными гражданами Рима. На севере и северо-западе противостояние было сильнее; римские власти добывали полезные ископаемые, поддерживали закон и порядок и, видимо, позволили местным жителям сохранить свои традиции, жить в семейных общинах (gentilitates) и носить кельтские имена.

ОБРАЗ ЖИЗНИ ПРИ РИМЕ

Административными и экономическими центрами периода становления Римской империи были столицы провинций, такие как Эмерита-Августа (Мерида) и Тарракон (Таррагона), управляемые наместниками, обычно римскими сенаторами. Колонии создавались для размещения оставивших военную службу легионеров (к примеру, колония Италика) для охраны рудников и северных границ — Гракчурис (Альфаро) и Помпаэло (Памплона) либо для выселения «подозрительных элементов»: скажем, оставшихся нумантинцев изгнали в Валенсию. Колонии и муниципии являлись также юридическими и финансовыми центрами, например Урсо (ныне — Осуна), Барсино (Барселона), Цезарея Августа (Сарагоса). Были и деревни (подобные греческим поселениям в Эмпорионе, Малаке и Гадесе), которые сохранили свою самобытность и не испытали слишком сильного вмешательства Рима благодаря тому, что рано приняли его подданство.

На другой чаше весов находились такие города, как Лехио (Леон), где царил жесткий военный режим, потому как основаны они были исключительно для охраны экономических и стратегических рубежей. Финансовые обязательства каждого центра также различались в зависимости от его происхождения и степени ассимиляции: какие-то были освобождены от налогов, какие-то объединены, наконец были те, которым полагалось вносить выплаты в казну (stipendium[1] и налог на зерно) в полном размере.

Размеры и обилие общественных и частных зданий в этих центрах говорят об уровне жизни и гордости граждан этих урбанистических сообществ. Системы водоснабжения (акведуки,), общественные бани, скульптуры и мозаики дают представление об общем уровне затрат элиты. Власть находилась в руках мелкой городской олигархии. Они должны были быть богатыми, ведь государственная служба подразумевала частные пожертвования на украшение города, развлечения и обеспечение бесперебойных поставок основных товаров для населения. Благодаря этим пожертвованиям богатые жители получали признание масс и доступ к исполнительной власти, что давало им право избираться для несения службы в провинциях и Риме.

Деревня составляла очень незначительную долю в обширной сети городов, колоний и муниципий. У них были собственные земли для производства товаров первой необходимости. Легионеры в отставке, к примеру, получали земельные наделы, а другие поселенцы трудились на небольших фермах сами либо искали арендаторов. Основной продукцией была средиземноморская триада: виноград, оливки и зерно. К тому времени когда пришли римляне, иберы уже производили избыточные объемы зерна. Со II века до н. э. они экспортировали эти виды продукции в Рим и другие регионы. Экспорт сельскохозяйственных товаров давал возможность иберам покупать римские предметы роскоши, например вина из центральной Италии, столовые приборы и прочее. Также большую поддержку и без того процветавшей текстильной промышленности оказало появление шерсти и льна. Изготавливались и строительные материалы: черепица, кирпичи и бетон, которые римляне использовали в Испании с большим успехом. Во времена Римской империи процветало рыболовство; основными видами промысловой рыбы служили тунец, макрель и сардина, которые поставлялись не только на внутренний рынок, но и в другие страны, чему доказательством множество солеварен в основных промысловых районах, к примеру в Торревьехе (провинция Аликанте). Однако основным экспортным товаром этого региона, известным по всему Средиземноморью, был гарум (острый соус из рыбы, используемый в качестве приправы). В I веке н. э. Плиний Старший отмечал, что по уровню благосостояния Испания почти догнала Италию: «Все ее производительные области изобилуют зерном, растительным маслом, вином, лошадьми и всеми видами руды».

Экономическая жизнь и использование ресурсов страны не сильно отличались от метрополии, но наибольшую выгоду от этого процветания получали Рим, римские правители и те, кто поселился в испанских провинциях. Браки между римлянами и местными жителями и общие цели, особенно в крупных городах на юге и востоке, превратили их в испано-римское общество. Об испано-римской аристократии известно немного: эпитафии и мемориальные надписи называют имена, но потомки иберов, вероятно, брали римские имена, так что проследить корни невозможно.

Испания породила немало великих сенаторов, прославленных писателей и ученых и даже нескольких императоров. Возможно, Вибий Панса Центрониан — первый испанец, которого избрали римским сенатором в начале I века до н. э. В дальнейшем в Испании рождались влиятельные сенаторы, такие как Анней из Кордовы, и императоры, например Траян (98-117) и его преемник Адриан (117-138), оба родом из Италики. Считается, что Адриан имел местные корни, а Траян — итальянские. Нам известны такие авторы, как Марк Фабий Квинтилиан, родившийся в 33 году н. э. в г. Калагуррисе (современная Калаорра), ритор в Риме; Сенека, оратор из Кордовы, и его сын-философ, который после разоблачения заговора в 65 году н. э. был вынужден при Нероне совершить самоубийство; сочинитель эпиграмм Марк Валерий Марциал из города Бильбилис (современный Калатаюд) и географ Помпоний Мела. Однако нельзя сказать, что они внесли значительный испанский вклад в политическую жизнь и культуру Рима. Скорее всего, по происхождению они были римлянами, жителями колоний во втором-третьем поколении; экономическая власть находилась в провинциях и в огромных имениях, но политические и культурные стремления провинций были явно ориентированы на столицу империи.

Распад Западной Римской империи

На протяжении почти трех веков Испания наслаждалась стабильностью и процветанием. Однако в III веке этот развитый мир с городским образом жизни настиг затянувшийся кризис, который в начале V века привел к разложению римской власти и расколу провинциального устройства на отдельные, отличные друг от друга политические образования. Они пали под натиском полукочевых народов, пришедших из-за северо-восточных границ империи, народов, которые, в свою очередь, вынудили уйти в эти земли кочевники из Центральной Азии. Падение империи в центре с 235 по 285 годы создало почву для более настойчивого вмешательства германских племен в дела Рима. Мирная поочередная смена императорских династий в течение первых двух веков уступила место пятидесяти годам внутренних раздоров, продолжительной гражданской войны, военных переворотов, узурпации и политических заказных убийств.

Западная часть империи переживала серьезный раскол, который начался с завоевания Бетики в 171-173 годах племенами из Северной Африки, которые до 210 года несколько раз вторгались в долину Бетиса. С 258 по 270 год полуострову пришлось обороняться самому. Тогда Рим под властью императора Галлиена не смог остановить племена франков, которые прорвались через границу на Рейне, в 262 году спустились из Галлии и разорили Тарракон. В 297 году мародерствующие племена франков снова напали и разграбили восточные берега Испании. Последние археологические находки свидетельствуют о разорении городских центров и загородных поместий прибрежной полосы приблизительно в 260 году. Масштаб разрушений, утрата доверия к империи, страх и сомнения, которые, видимо, охватили страну, не могли быть результатом единичных вражеских вторжений.

Возможность имперской власти поддерживать pax romana («римский мир») оказалась под угрозой. Ослабление римского влияния в провинциях привело к увеличению затрат на военные нужды, а качество серебряных монет снизили, чтобы привлечь солдат более высоким жалованием. Утрата доверия к серебряным денариям, которые ранее были в обиходе наряду с золотыми ауреусами, серьезно пошатнула гражданский и патриотический дух элиты. Диоклетиан, император, избранный легионерами в 284 году, ненадолго восстановил авторитет государства, введя систему соправителей с целью укрепить структуру власти. Он и Константин I (306-337) также тщательно пересмотрели финансовую политику и монетную систему, ввели в провинции дополнительные войска; по меньшей мере тридцать крупнейших городов были укреплены после реконструкции стен; Барселона, Сарагоса и Луго до сих пор являются наглядными примерами этих крепостей.

ХРИСТИАНСТВО

Принятие христианства Константином I в 312 году стало еще одним свидетельством сложности ситуации. Диоклетиан яростно преследовал христиан, видимо пытаясь поддержать престиж государства через единую религию. Но вскоре после этого Константин, который, возможно, знал о широком распространении христианства, особенно в Испании, где в 305 году поместный собор в Иллиберисе (современная Гранада) посетили епископы из городов всех испанских провинций, решил ввести новую универсальную религию, которая помогала бы управлять империей.

Тем временем образ жизни в Испании ухудшался. Городские олигархи перестали вкладывать деньги в гражданское строительство и коммунальные удобства. Многие здания, базилики и театры были заброшены и обречены на разрушение. Спад гражданского строительства происходил одновременно с ростом строительства церквей и религиозных построек; позднее христианская религия стала восприниматься как имперская (знаменитые поместные соборы сыграли важную политическую роль при вестготском господстве). Размеры поместий подтверждали активное развитие сельской местности, земли сосредоточили в своих руках римские сенаторы и испано-римская аристократия, а самым крупным землевладельцем был император. Одним из аристократов был Феодосии Старший, один из самых доблестных полководцев Валентиниана I (364-375), который после восстановления контроля Рима над Западной империей вышел в отставку и удалился в поместье в Испании.

Его сын, также Феодосии, родился в Кауке (современная Кока, провинция Сеговия) от матери по имени Терманция, названной в честь одного из кельтиберских городов, который отчаянно сопротивлялся римлянам во II веке до н. э. В 379 году он был избран императором Восточной империи, и дважды ему ненадолго удавалось восстановить влияние Рима; он успешно защищал Западную империю при Валентиниане II от узурпаторов и пытался навязать всем подданным непреклонную религиозность. Однако предотвратить раскол между Востоком и Западом, а также распад Западной Римской империи перед угрозой новых набегов германских племен вдоль северных границ (германцы спасались от гуннов, которые впервые появились в Европе приблизительно в 370 году) было невозможно. Римская аристократия оставляла военную службу ради политических интриг в столице империи либо из желания наслаждаться жизнью в своих имениях. Константин, Валентиниан и Феодосии I были выдающимися военачальниками и демонстрировали свои умения на поле боя, а их не самым успешным наследникам требовалась военная поддержка. Именно последним потомкам Феодосия I выпало беспомощно наблюдать финальные стадии распада Западной Римской империи.

Готская Испания

Господство Рима было расколото вторжением 200 000 вандалов, свевов и аланов на территорию Западных Пиренеев в начале осени 409 года. За время своего правления вестготские завоеватели так и не смогли вернуть Испанию к прежнему процветанию и стабильности, несмотря на принятие королем Реккаредом в 587 году католицизма — религии испано-римского общества, и обнародование королем Реккесвинтом в 654 году единого свода законов, Forum iudiciorum, основанного во многом на римском праве. Это период, о котором мало что известно, помимо деяний правителей, законодательных споров и решений поместных соборов, — а они не объясняют древнюю испанскую традицию (следует надеяться, к настоящему времени забытую) начинать длинный список вестготских правителей с Алариха I. Последний наверняка удивился бы этому факту, ведь он умер в 410 г. в Италии!

После первой волны нашествий германских племен на Западную Европу вандалы на двадцать лет закрепились в Бетике, а затем двинулись к Северной Африке через Хулия-Традукту (нынешняя Тарифа), в то время как свевы прочно обосновались в Галисии, откуда каждый год совершали набеги на Лузитанию и Бетику, а в 449 году даже разграбили Илерду (современная Лерида) в провинции Тарраконенсис. В попытках вернуть хотя бы видимость контроля над Испанией, Риму пришлось обратиться за помощью к вестготам, что они и сделали в 415 и 446 годах. Сопротивление свевов было быстро и жестоко сломлено, а выживших оттеснили к их первым поселениям в Галисии. Провинция Тарраконенсис еще в некоторой степени подчинялась Риму, когда в 476 году последний император Ромул Август был свергнут с престола — и Западная империя официально перестала существовать.

Административным центром вестготской власти была старая преторианская префектура галлов в Арелате (современный Арль), и Испания, как провинция нового вестготского королевства, находилась под властью графа {Comes Hispaniarum) до 507 года, когда был побежден и убит франками при Вуйе (недалеко от Пуатье) Аларих II. Вестготы откатились на запад, к более узким и хорошо очерченным границам испанского полуострова, где к 585 году им удалось покорить королевство свевов. Однако для вестготского господства существовали серьезные географические и политические препятствия.

Горные народы на севере — васконы, кантабрианцы и астурийцы — так и не покорились пришельцам. Они оставались постоянной помехой и часто совершали набеги на земли франков и вестготов по обе стороны Пиренеев. Их действия особенно раздражали германские власти, потому что имели обыкновение совпадать по времени с внутренними кризисами (обычно при делении трона). Тем временем на юге с 552 по 621 год Византия держала под контролем южную провинцию Картагиненсис (Картахена), восточную Бетику (современная Малага) и Балеарские острова — провинцию Восточной Римской империи, известную как Спания. В правление Юстиниана (527-565) Византийская империя, которой предстояло просуществовать еще тысячу лет, осуществила попытку восстановить влияние Рима в восточных провинциях, вначале через уничтожение королевства вандалов в Африке в 553 году, присоединение Балеарских островов в 534 году и завоевание Италии в 536 году, а затем через создание плацдарма на юге Испании и поддержание своего присутствия; внутренние проблемы региона оказались византийцам только на руку.

Господство вестготов, точнее, тот недолгий период, о котором мы знаем, — непрерывная череда коронаций, свержений и узурпации. Сыновья всего двух правителей (Леовигильда и Хисдасвинта) правили после отцов более двух лет. Регулярные и частые перевороты, должно быть, происходили во всей стране. Раздробленная монархия никак не могла избавиться от Византии на юге, не говоря уже о противостоянии исламской экспансии, перед которой вестготское королевство Толедо рухнуло, как карточный домик.

Считается, что государство вестготов было выборной монархией. Возможно, правильнее говорить о захвате власти, потому что избранные правители восходили на трон по предварительной договоренности, назначению или, в большинстве случаев, путем узурпации. Достоинства правителей, которые прожили достаточно долго, чтобы попытаться оставить след в истории общества, жестоко умалялись политической необходимостью задабривать преемников и покупать их преданность земельными наделами и деньгами.

Вестготскому королю требовались постоянные походы, чтобы заручиться поддержкой солдат, несущих военную службу во имя короля и делящих военные трофеи. Распределение королевской милости и собственности также имело большое значение, если правитель хотел обеспечить защиту своей семье: ведь королевское покровительство и щедрость не могли восполнить недолгий период пребывания на троне. Сановники легко отказывались от преданности правителю, что не могло не оказывать влияние на общество в целом, особенно когда около двухсот тысяч завоевателей столкнулись с необходимостью подчинить огромное число испано-римлян, возможно четыре миллиона человек, которые достигли более высокого уровня как материального, так и политического развития.

Подавляющее большинство новоприбывших селились между верховьями рек Эбро и Тахо, в северной месете между Паленсией, Калатаюдом и Толедо, на землях, которые когда-то принадлежали кельтиберским племенам. Вестготы преобразовали систему поселений, которую им как союзникам Рима отдал Константин в 418 году: вестготским поселенцам достались две трети крупных поместий испано-римских землевладельцев. Ни мелкие фермы, ни церковные земли поделены не были. Варвары также переняли римскую систему управления: жизнь в крупных поместьях и виллах шла своим ходом, как раньше; испано-римскую землевладельческую аристократию полностью не выселили.

Ни о каких восстаниях испано-римской элиты и ни о каких-либо законах, направленных на понижение ее социального статуса или экономической власти при перераспределении земель, неизвестно, и это доказывает, что, по всей видимости, испано-римское население не страдало от гнета и притеснений со стороны новых хозяев. Без сомнения, самые высокопоставленные лица в королевстве имели готское происхождение, однако финансами государства заведовали испано-римляне, потому что они располагали опытом и знаниями. Сохранилось очень мало свидетельств городского образа жизни при вестготах. Есть ряд свидетельств того, что городская жизнь продолжала ухудшаться: великолепные гражданские памятники периода расцвета Римской империи разрушались либо разворовывались, чтобы возводить церкви и крепости. Похоже, вестготы со всей серьезностью взялись за ремонт и укрепление городских стен. Не стало процветающих центров торговли I и II веков до н. э., города и деревни превратились в маленькие укрепленные анклавы, сосредоточенные вокруг церквей, монастырей и епископальных дворцов.

Власть над этими городами была в руках королевского двора и епископов. С приходом чужеземцев значение церковной власти в гражданской администрации, пожалуй, даже выросло. Почти полный крах светской власти сделал католических испано-римских епископов главной силой в городах и деревнях. Новые правители были не в том положении, чтобы вмешиваться, и в итоге даровали церкви относительную независимость. Территориальное деление Римской империи сохранялось. Теперь статус города зависел от того, какого ранга священнослужители в нем жили. С принятием королем Реккаредом «римской религии» в 587 году церковь и государство сделались близки как никогда ранее. Положение короля как главы церкви наглядно видно из применения отлучения в качестве наказания за преступления. Король правил с помощью поместных соборов. Взамен церковь получала материальное вознаграждение (пожертвования, дары, права на возврат собственности и освобождение от уплаты налогов), что, казалось, никак не могло удовлетворить ее ненасытность. Ни на что другое епископы, как готы, так и испано-римляне, не тратили больше времени, чем на защиту церковной собственности.

Весьма явным показателем их согласия со светской властью было отсутствие возражений и споров по поводу обращения с евреями, особенно в конце VII века, когда тех заставили выбирать между принятием иной веры и порабощением. Возможно, крайне грубое обращение, не объяснимое ни мерками того времени, ни агрессивностью масс по отношению к евреям, — еще один признак фундаментальной слабости, от которой страдало «неоримское» королевство вестготов. Несмотря на религиозные и правовые трансформации завоевателей, образовавшееся общество было не более сплоченным, чем в начале VI века. Монархию, которую Леовигильд полагал средством объединения страны, не уважали и не принимали вплоть до вторжения арабов. А потому вполне вероятно, что порабощенные евреи были готовы и хотели помочь арабам — или, по крайней мере, были рады низвержению своих угнетателей.

Имелись и другие показатели того, что ситуация достигла критической отметки. На самом деле, что довольно иронично, свод законов Эрвигия 681 года, великое юридическое достижение Западной Европы того времени, с тщательным и детальным рассмотрением антиеврейского законодательства и крайне строгих мер, предпринимаемых для возврата сбегавших рабов, лишь усилил ощущение неизбежности краха. Важно помнить, что к концу VII века армия состояла уже не из свободных готов, а из мобилизованных рабов землевладельцев и церкви. Закон, сколь угодно суровый, не обязательно означал, что его будут исполнять. В любом случае способные и решительные вестготские правители, видимо, верили, что справедливое законодательство поможет им достичь желаемых результатов. Возможно, они не питали больших надежд на то, что смогут добиться перемен, однако все же хотели избавиться от социальных язв через всеобъемлющие и полноценные законы.

Однако никакие законы не могли вывести Испанию готов из того положения, в котором она оказалась. На протяжении почти тысячи лет под властью Рима Испания поддерживала тесные контакты с главными торговыми сетями Средиземноморья, а провинции Испании были одними из самых процветающих. В середине I тысячелетия до н. э. Испанию настиг экономический и демографический спад. За несколько лет до захвата на вестготское королевство Толедо, казалось, обрушились все возможные беды — голод, болезни, пагубная деградация закона и порядка, денежные трудности и разбой вдоль северной границы. Главное, выросло недовольство среди знати и епископов по отношению к королю Родериху, который за несколько месяцев до вступления на престол изгнал сыновей своего предшественника. Когда в 711 году на полуостров вторглись арабы, вестготское королевство сдалось без борьбы.

На фоне мусульманских достижений культурный след вестготов не так заметен, как их военные подвиги. В административном, правовом и политическом отношении они были преданными наследниками традиций позднего Рима. Их пристрастия в архитектуре и изобразительном искусстве в чем-то навеяны византийским востоком: лишь горстка церквей в городах Паленсия, Самора, Оренсе и Толедо несет свидетельство вестготского вклада. Что касается языкового наследия, сохранилось лишь несколько топонимов и патронимов, а также несколько лексических единиц — все на тему войны и грабежа. О языке, на котором они говорили, когда впервые появились на Иберийском полуострове, ничего не известно. Их законодательные традиции были устными, а административные и юридические процедуры любого рода, касавшиеся жителей страны, проводились на латыни испано-римскими чиновниками, которые умели составлять документы и переводили законы.