Испанская партия

Пролог

Отчеркнув пару строчек и поставив на полях жирный знак вопроса, Сталин закрыл книгу. Вот и закончился очередной рабочий день. Сейчас покурить и спать. Двадцатое декабря, день его рождения. Сегодня будет банкет в Кремле. Иосиф Виссарионович подошел к окну и начал набивать трубку.

Лев Троцкий, а вслед ему многие "старые большевики", считают товарища Сталина недоучкой. Ну, с Левушкой-то понятно. Иудушка, проиграв дискуссию в партии, в 20-х, гадит теперь, как может, а может он не очень. Хотя по докладу ИНО он в последнее время активизировался. Вот и в Испании побывал. Да пора решать вопрос кардинально, и с военными еще не понятно. Генрих говорил, что заговор вроде есть, а вроде как и нету и Николай, который от ЦК за чекистами смотреть приставлен, темнит что то. Да надо выдергивать кого-то надежного, опытного и ставить его замом Ежова. Ну, вот сегодня вечером, после банкета и озадачим товарищей. Да, и Испанский вопрос решать надо, нельзя давать "Иудушке" плацдарма для собственных амбиций, почвы под ногами. Опять-таки, заодно и этот вопрос поставим перед ближними. Посмотрим что нам товарищи Ворошилов, Молотов и Каганович скажут...

Сталин прошелся вдоль скромно накрытого стола и еще раз внимательно посмотрел на каждого из собравшихся в столовой Ближней дачи. Ворошилов и Буденный, расположившиеся на диване, после банкета в Кремле были разрумяненные, с расстегнутыми воротниками коверкотовых гимнастерок, с весело блестящими глазами. Каганович, сидевший рядом с ними, тоже выглядел веселее обычного, и даже обычно невозмутимый Молотов не выглядел уж таким каменно-монументальным. Только первый секретарь ЦК Компартии Грузии Берия, казалось, абсолютно трезв. Впрочем, это и не удивительно: он-то находился здесь уже давно, уехав из Кремля сразу после торжественного заседания, не оставшись на банкет...

- Я думаю, товарищи, все вы знаете о том, какую оценку дала Лига Наций, - слова "Лига Наций" Иосиф Виссарионович произнес с легким оттенком иронии, - вмешательству Италии и Германии во внутренние дела Испанской республики?

Несколько негромких "да", пара кивков, и хозяин дачи продолжил:

- И мне хочется спросить у вас, товарищи: как же Советский Союз отреагирует на столь отважный и принципиальный демарш Лиги Наций? - оттенок иронии стал более явственным. - Ведь мы не можем остаться глухи к призыву всего прогрессивного человечества?

Паузу, повисшую вслед за вопросом, рискнул нарушить нарком обороны:

- А что тут думать, товарищ Сталин? - Климент Ефремович легко поднялся, одернул гимнастерку, машинально расправил складки. - Будет приказ - раздавим как тараканов!

Сталин слегка поморщился. Ворошилов нравился ему своей преданностью, он ценил его безграничную веру в правоту Хозяина, но эти же качества иной раз начинали раздражать Иосифа Виссарионовича. "Сейчас начнет распинаться о могучей Рабоче-крестьянской Красной Армии, о наших успехах, о готовности выполнить любой приказ", - подумал он и легким движением руки пресек уже готовый извергнуться хвалебный водопад:

- А известно ли товарищу наркому обороны, что в Испании успел побывать "Старик"? - не желая называть своего главного оппонента по фамилии, Сталин воспользовался старой подпольной кличкой Троцкого. - И известно ли товарищу наркому, что в настоящий момент позиции троцкистских оппортунистов в Испании сильнее позиций настоящих ленинцев?

Ворошилов смолк, угрюмо набычился, склонив упрямую лобастую голову, но вдруг просветлел лицом:

- Известно, товарищ Сталин! Корпусной комиссар Артузов докладывал об этом в своей записке...

- О чем? - быстро перебил Сталин.

- О приезде Старика...

Сталин чуть заметно кивнул и принялся набивать трубку. Остальные молчали, переваривая услышанное. "Интересно, кто попробует следующим? Молотов - нет..." Он взглянул из-под полуопущенных век. Как и ожидалось, Председатель Совета Труда и Обороны, сидел молча, строго глядя перед собой и не предпринимал никаких попыток вмешаться.

"Лазарь? Тоже вряд ли..." - теперь взгляд Хозяина скользнул по наркому путей сообщения. - "Лазарь хитрый, пока не спросишь - будет молчать..."

Словно в подтверждение его мыслей, Каганович быстро провел рукой по усам, словно бы проверяя, закрыт ли рот.

"Лаврентий?.. - дальше додумать Сталин не успел, потому что услышал неторопливое:

- Ты, Климка, погоди про успехи трубить, не на митинге. Я, товарищ Сталин, так скажу: прищучить гадов, конечно, можно, вот только как нам до Италии добираться? Далеко она, Италия-то... - Маршал Буденный поднялся с дивана и стоял перед Хозяином, чуть расставив свои кривоватые, кавалерийские ноги. - А ежели, к примеру, в Испанию войска послать, так опять проблема: на чем повезем, да как снабжать будем? И потом: что бы там Клим с трибуны своей не говорил, а в армии у нас не все так хорошо...

Он помолчал, собираясь с мыслями, и продолжил, глядя Сталину прямо в глаза:

- Я, может, в самолетах, там да прочих танках не разбираюсь, а вот за лошадей так скажу: не больно-то у нас с кавалерией и хорошо... - Инспектор кавалерии откашлялся, - Уровень подготовки командиров в кавалерии ... Да я б таким не то, что унтера - ефрейтора бы не дал! Ремонтеров иных - вовсе стрелять надо...

- А что же Большие маневры? - поинтересовался Сталин, затягиваясь трубкой. - Ведь показали, всему миру показали...

- А что показали-то, Коба? - спросил внезапно севшим голосом Семен Михайлович. - Что показали? Парады, да ровные ряды танков? Э-эх! - он махнул рукой, а затем быстро заговорил, захлебываясь, глотая слова, словно боясь, что ему не дадут выговориться - Легкие бомбардировщики и штурмовики, которые должны были расчистить путь наступающим ни хера не сделали! Взаимодействие их с механизированными бригадами и полками пишут "удалось не в полной мере", а на деле - так и не было никакого взаимодействия! Кто - в лес, кто - по дрова, а кто - к поповне в кровать! Да ладно бы с самолетами: они - люди воздушные, поди с ними согласуйся, а ведь и с артиллерией ни хера ж не выходило!

- Танкисты этих, Якира и Уборевича - дурней великовозрастных! - вовсе ж вслепую перли - разведки у них, почитай, что и не было! Вон, в Киевском округе пятнадцатая и семнадцатая мехбригады раз пять по пустому месту били! Ни пятая ни двадцать первая мехбригады в Белорусском округе не смогли обнаружить засад, а первая танковая вообще - "внезапно", понимаешь, очутилась перед полосой танковых ловушек и надолбов. В сторону повернули - опять в слепую! - да и застряли, мать их!..

- А пехота-то?! Пехота-матушка?! Якир - кол ему в печенку и еще кое-куда, - Семен Михайлович распалялся все больше и больше. Глаза его лихорадочно блестели, усы воинственно топорщились, а ноги невольно пританцовывали, словно смиряя норовистого жеребца, - своих вперед гонит - на пулеметы, между прочим! - а те и прут, как бараны, да не редкими цепями, а густыми толпами. Да при таких построениях атака была бы сорвана, в крови б, захлебнулась!

- А в чем причина?! - уже почти кричал маршал. - А причина простая: и одиночные бойцы, и отделения, и взводы и роты - недоучены. В наступлении жмутся друг к другу, что твои овцы, командиры восстановить уставный боевой порядок не умеют! Да таким толпам ни танки, ни пушки не помогут! У Уборевича - стратега недоделанного! - все наступление - равномерное движение вперед. Взаимодействия огня и движения нет и не было, взводы и роты в атаку шествуют, словно по ним никто и не стреляет, атаку свою пулеметным огнем не готовят, гранаты не бросают! Ни тебе залечь, ни тебе перебежками идти, а уж самоокопаться - слова такого не знают! Из ручного пулемета стреляют плохо: вон на осенних инспекторских стрельбах, тридцать седьмая стрелковая два с половиной балла получила! Из пяти, а? Вот и выходит, товарищ Сталин, что наказывать-то нам агрессора и нечем, - грустно закончил неожиданно обмякший Буденный. - Уж прости нас, дуроломов, а подвели мы тебя...

Сталин молча затянулся трубкой, и еще раз оглядел своих "ближних". Каганович, казалось, горел праведным негодованием и еле сдерживался, чтобы тут же не начать предлагать меры по скорейшему усилению РККА и немедленному наказанию виновных. Молотов все так же молча ждал указаний. Ворошилов нервно вытирал внезапно вспотевшее лицо, и порывался что-то возразить, но ждал разрешения. "А Лаврентий - молодец, - вдруг тепло подумал Сталин. - Уже считает что-то - вон, как губы шевелятся! Прикидывает, что и как исправлять надо..."

Ворошилов рискнул начать оправдываться, не дожидаясь разрешения. Он кашлянул и, стараясь говорить помягче, произнес:

- Ты, Семен, очень уж круто берешь. Не надо, знаешь ли, утрировать, - Климент Ефремович не удержался и щегольнул "научным" словечком. - Не для чего все в одну кучу валить... Не все так уж и плохо...

- Так товарищ Буденный нас тут обманул? - поинтересовался Сталин, перехватив взгляд Ворошилова. - Ввел в заблуждение, опираясь на непроверенные данные и собственные догадки, а не на факты?

Буденный обреченно посмотрел на всех присутствующих, затем стиснул кулаки:

- Нет, товарищ Сталин, это - факты!

- Интересно бы узнать, - не выдержал Каганович, - как же это вы все допустили такое? И я полагаю...

- А вот кстати, товарищ Каганович, - не поворачиваясь к нему поинтересовался Хозяин. - Вот тут товарищ Буденный задал очень важный вопрос: как, если вдруг возникнет такая необходимость, можно доставить наши части в Испанию и организовать их снабжение? Вы подумайте над этим, товарищ Каганович...

Лазарь Моисеевич тут же замолк и сел на место. А Сталин вдруг приобнял Буденного за плечи здоровой правой рукой и ласково спросил:

- Семен, скажи мне честно, как старому боевому товарищу. Все так плохо?

Маршал покраснел, потом дернул левым глазом:

- Все - не все, а что я знал, то и сказал...

- И что ж, во всей Красной армии так, или все же найти хорошую дивизию, или хорошую бригаду можно?

Осознав, куда клонит Сталин, Ворошилов буквально подскочил на месте:

- Можно! Можно, товарищ Сталин...

- А я разве у вас спросил, товарищ Ворошилов? Так как, Семен?..

Буденный подумал, но не долго:

- Насчет "найти", не скажу, а вот собрать... Собрать, пожалуй и корпус можно. Даже не один...

- Вот, и очень хорошо. Потому что если вдруг, то в Испанию мы не собираемся Киевский или Белорусский округа отправлять. Соберем стрелковый корпус, механизированные части, а больше, я думаю, для врагов Испанской республики и не нужно... Сколько там итальянцев?

- Четыре дивизии, товарищ Сталин, - сообщил Ворошилов. - Моторизованные добровольческие дивизии "Литторио", "Черное пламя", Черные перья" и "Божий промысел". Плюс - летчики. Итальянские и немецкие. Немцы еще танкисты...

- Вот я и думаю, что Рабоче-крестьянская Красная армия вполне может отправить в Испанию схожий контингент. Ну, может быть чуть-чуть побольше, а? Как вы думаете, товарищи?

Взгляд Иосифа Виссарионовича остановился на Молотове и тот тут же ожил, словно в заводной игрушке повернули ключик:

- Совершенно уверен, что может, товарищ Сталин. Я, как председатель Совета Труда и Обороны, полагаю, что товарищ Ворошилов может и должен обеспечить подготовку отдельного м-м-м...

- Корпуса, я думаю, - негромко произнес Берия и тут же сам подтвердил свои слова, - Думаю, корпуса будет достаточно.

- Одного механизированного, - быстро произнес Ворошилов, отчаянно желая "реабилитироваться" в глазах Хозяина, - и одного - стрелкового.

- И одного - авиационного, - добавил Буденный. - И парашютистов-десантников им - бригаду. Эти-то как раз отличились на маневрах. Молодцы.

- Ну, раз товарищ Буденный рекомендует, думаю - десантники нужны, - подытожил Сталин. Внезапно, в уголках его глаз разбежались веселые морщинки и он, повернувшись к остальным, добавил, - Ведь товарищ Буденный не понаслышке знает, о чем говорит, не так ли?

Семен Михайлович слегка покраснел, а все остальные заулыбались: история с парашютным прыжком Буденного была притчей во языцех. Лазарь Моисеевич незаметно вздохнул с облегчением: похоже, что ему не придется прямо сейчас докладывать о средствах транспортировки всей этой оравы в Испанию. И тут же обнаружил, что ошибался...

- А почему молчит товарищ Каганович? - поинтересовался Сталин. - Почему товарищ Каганович не хочет нам сообщить о сроках готовности наркомата путей сообщения к переброске указанных частей РККА на помощь испанскому народу? И, кстати, товарищ Молотов, вы нам не доложите о готовности наркомвода к осуществлению морской части этой переброски?

Лазарь Каганович вытер вспотевший лоб и принялся подробно докладывать о потребности вагонов и паровозов, о местах сбора и перевалочных базах, об изменениях в графиках движения эшелонов и проблемах на узлах и развязках. Все присутствующие внимательно слушали. Ворошилов окончательно успокоился и уже прикидывал: где и сколько взять нормальных бойцов для формирования Особого Корпуса из трех корпусов. Только что старый друг-командир-подчиненный Семен шепотом подсказал Клименту Ефремовичу оригинальное решение: использовать вместо обычной пехоты пограничников. У них и подготовка получше, и уровень образования повыше, да и боевой опыт - какой-никакой, а имеется. Идея была хороша, но выпросить этих пограничников предстояло у старых кадров Ягоды - новый нарком внудел Ежов еще не успел всерьез взять наркомат в свои руки, да и возьмет ли вообще - бабушка надвое гадала, а нарком обороны кадров Менжинского и Ягоды, мягко говоря, недолюбливал...

Молотов слушал внимательно, не делая никаких пометок и полагаясь лишь на свою чудовищную память, уступавшую разве что памяти Самого. Он неплохо представлял себе все проблемы, возникающие в связи с внеплановой переброской такой массы людей и техники и по железным дорогам Страны Советов, которые, прямо скажем, находились далеко не в лучшем состоянии, и морским путем. Кроме того он старательно вспоминал все доклады Пахомова и Янсона. Последние, впрочем, он не особенно и вспоминал: "чухонец" был бестолковым наркомом, и в делах наркомата не разбирался совершенно. "Его бы на должность коменданта Соловков поставить, - с неожиданным раздражением подумал Вячеслав Михайлович. - Там ему самое и место. А то нарком водного транспорта, а? С ума сойти. Еще бы вон - Кольку Ежова, нового наркома НКВД - на эту должность поставили..."

Буденный слушал доклад Кагановича отрешенно, переживая лишь за то, что не удастся отправить в Испанию кавалерию. Столько лошадей да на такое расстояние морем не перевезешь - это Семен Михайлович понимал, но жалел ужасно. Там, в Испании, конница могла бы себя показать. Еще как могла бы...

Берия на протяжении доклада Лазаря Моисеевича сделал несколько пометок в записной книжке, переплетенной в тонкую синюю кожу, и вдруг...

- Товарищ Сталин, разрешите задать товарищу наркому путей сообщения вопрос?

Каганович сбился и замолчал, а Лаврентий Павлович встал со своего места и, поблескивая стеклышками знаменитого пенсне, негромко и совершенно спокойно спросил:

- Это за каким-таким хреном собачьим эшелоны в Одессу погонят?

- То есть как? - Лазарь Моисеевич осекся и взглянул на Хозяина.

Сталин молчал и смотрел на него тяжелым, давящим взглядом. Затем медленно роняя слова, будто вколачивая гвозди, веско произнес:

- В начале нашего совещания товарищ Каганович получил информацию о пребывании в Картахене Старика. Очевидно, товарищ Каганович решил, что наша цель - не помогать братскому испанскому народу в борьбе с фашизмом, а арестовать Старика. Поэтому товарищ Каганович решил отправить части Рабоче-крестьянской Красной Армии в Картахену... - Он выпустил клуб голубоватого дыма, помолчал и продолжил, - Хотя возможно и другое. Может быть, товарищ Каганович желает, чтобы флот итальянских фашистов перетопил наши суда в Средиземном море, а те же, что уцелеют - встанут на сторону Троцкого, подрывая тем самым единство партии большевиков и угрожая Советскому Союзу. Может быть так?

На какой-то момент Кагановичу показалось, что дощатый пол перед ним разошелся, и он смотрит в открывшуюся черную бездну. И вот-вот туда полетит. Пол качнулся, плавно наклоняясь к бездне...

- Я думаю, - раздался все тот же спокойный голос Берии, - товарищ Сталин, что товарищ Каганович решил организовать доставку воинских частей двумя потоками - через Ленинград и Одессу. Полагаю, что товарищ Каганович решил таким образом доказать, что в его наркомате дела обстоят намного лучше, чем в наркомате товарища Ворошилова.

Лазарь Моисеевич благодарно взглянул на Берию, чувствуя, как закрывается разверзнутая бездна, а пол приходит в нормальное, положенное ему состояние. Маршал Ворошилов наоборот, неприязненно взглянул на первого секретаря компартии Грузии: ишь нашелся, выскочка, чтобы первого маршала пинать. А кстати, что он здесь вообще делает?

Должно быть, Сталин уловил флюиды незаданного Ворошиловым вопроса, потому что, словно забыв о Кагановиче, заговорил негромко и неторопливо:

- Мы тут с товарищами посоветовались и решили, что в создавшейся ситуации товарищ Ежов не сможет в должном объеме обеспечивать работу такого серьезного наркомата, как НКВД. Поэтому товарищ Ежов пока останется наркомом внутренних дел, а товарищ Берия, как старый и опытный чекист поможет ему в этом. Есть мнение, что товарища Берию следует назначить первым заместителем наркома и поручить ему возглавить Главное управление государственной безопасности. А товарища Фриновского предлагается перевести на должность заместителя товарища Ягоды.

Эту информацию переваривали недолго и сразу одобрили. Действительно, какой из Ежова - еще недавно председателя Комиссии Партконтроля - органа, безусловно, серьезного и делового, но сугубо гражданского - нарком внудел? Мягок Николай Иванович, мягок, а в руководстве НКВД такие зубры сидят, что ой-ей-ей. Так что дать ему такого заместителя, как Берия - самое верное дело. У Берии - не забалуют. Берия грузинских националистов в чувство привел, компартию Грузии, почитай, с нуля поднял, да и среди чекистов он - человек свой. Верно, товарищ Сталин решил, верно. Ну, тогда понятно, чего он тут делает, если он теперь - глава ГУГБ.

Между тем Сталин выжидательно посмотрел на Кагановича, и тот немедленно продолжил доклад, круто поменяв, однако, направление ожидаемых военных перевозок. Теперь Лазарь Моисеевич, на ходу производя расчеты, расписывал движение военных эшелонов Особого Корпуса на Ленинград, одновременно теряясь в догадках: какой же порт в этом случае будет являться портом назначения. Если не Картахена, то...

- Достаточно, - остановил его Сталин и повернулся к Молотову. - Мы получили первое представление о железнодорожных перевозках, теперь хотелось бы услышать о морской части пути.

Молотов кратко сообщил о потребных для операции кораблях, согласился с замечанием Ворошилова, что для перевозки танков лучше всего подойдут лесовозы, посетовал на отсутствие больших лайнеров, которые могли бы принять на борт целую бригаду. В заключении он заметил, что было бы неплохо привлечь для операции часть судов, приписанных к черноморским портам и сел, не дожидаясь вопросов. Впрочем, их и не было.

Сталин снова помолчал, желая убедиться, что все поняли докладчиков, а затем встал и прошелся по комнате, бесшумно ступая своими мягкими кавказскими сапогами.

- Вот некоторые товарищи, наверное, задают себе вопрос: а куда же поплывут корабли с техникой, вооружением, горючим и красноармейцами из Ленинграда? - начал он неторопливо. - И это - очень правильный вопрос. В Картахену мы отправить наши силы не можем. Во-первых, потому, что там имеются итальянские и немецкие военные корабли, а нам нечего им противопоставить. Но даже если бы мы и могли сдержать фашистские эскадры, возникает второй вопрос. Зачем нашим частям нужно в Картахену?

Все молчали, заворожено следя за тем, как Сталин, подобно охотящемуся барсу, мягко движется вдоль стола.

- В Картахене очень сильны позиции троцкистских и анархистских партий и организаций, еще существующих в Испанской республике. Испанские коммунисты ведут с ними непримиримую борьбу, но в настоящий момент их силы скованы на фронтах. Именно потому в Картахену и мог приехать Троцкий, - впервые за весь вечер на Кунцевской даче прозвучала эта фамилия. - И становится ясно: части Красной Армии могут встретить в Картахене совсем не теплый прием. Холодный прием могут встретить красноармейцы.

Сталин снова замолчал, и стало слышно, как чиркает спичкой Ворошилов, пытаясь раскурить погасшую папиросу.

- Подождем, пока товарищ Ворошилов закурит... Поэтому появилось предложение: высадить красноармейцев в Бильбао. Бильбао - современный, хорошо оборудованный порт, способный принять большую эскадру. И там находятся баски. Они - не коммунисты, но они - и не троцкисты. Это просто честные люди, которые не хотят жить при фашизме. И я думаю, они имеют на это право. Вы согласны, товарищи?