Испорченный мед

ГЛАВА 1 Арло

Середина февраля

— Номер одиннадцать, Арло Кинг, настроен и более чем готов завершить свою студенческую карьеру. Приняв на себя роль питчера после своего брата Николаса и защищая пятилетний национальный титул, он вошел в команду довольно поздно, но с явным потенциалом продолжить семейное наследие. Теперь, спустя три года, в свои двадцать пять, он стоит на грани провального сезона и отчаянно жаждет чемпионства.

Ничего не раздражало меня сильнее, чем этот поток бессмысленного трёпа, который раздавался из радио в моей машине перед каждым матчем. И всё же я всегда ловил себя на том, что сижу и слушаю, будто это истина в последней инстанции. Я не мог заставить себя его выключить. Не мог остановить этот момент, когда комментаторы разносили меня в пух и прах, а тысячи слушателей по всему кампусу молча соглашались с ними.

Пальцы сжали руль, мышцы напряглись. Я глубоко вдохнул и уставился на стадион — массивное бетонное здание, обрамленное стальными конструкциями тёмно-синего цвета. Оно нависало надо мной, как напоминание о том, что я недостаточно хорош, чтобы быть здесь.

Дом Харборских Шершней.

До того, как я занял место основного питчера (прим: игрок, который бросает мяч с питчерской горки к дому, где его ловит кэтчер. Считается важнейшей позицией на поле), команда была единственной гордостью Харборского университета. Единственной, кто побеждал. Но стоило мне ступить на питчерскую горку, на место моего брата, как удача отвернулась. Три года без титулов.

Вся команда словно выгорела, потеряла азарт, и теперь никто не переживал о количестве очков или выбывших игроках. Их заботило нечто большее, чем счёт на табло, и я изо всех сил хотел бы чувствовать то же самое. Но каждый матч был для меня шагом к мечте, и хоть я и не уверен, что это мечта принадлежала мне, она была единственной, которую я знал.

По стеклу моего «Мустанга» постучали костяшками пальцев.

Сайлас стоял по ту сторону водительской двери, дожидаясь, пока я возьму свои вещи с пассажирского сиденья. Я закинул спортивную сумку на плечо, сделал глубокий вдох и резко открыл дверь, заставив его вздрогнуть.

— Ты опаздываешь, — рявкнул он, сверкая строгими голубыми глазами и почесывая пальцем неухоженную щетину.

— Ты выглядишь нелепо с этими усами, — парировал я, бросая быстрый взгляд на часы.

Сайлас громко застонал, семеня за мной в своей стандартной чёрной футболке с эмблемой Шершней.

— Что? Я думал, мы указываем на очевидное, — бросил я через плечо, натянув улыбку, когда мы приблизились ко входу для игроков.

Он обогнул меня, приложил карту к сканеру и первым шагнул в туннель.

— Арло, — он резко обернулся и уперся ладонью мне в грудь, не давая пройти к раздевалке. — Он здесь.

Голос Сайласа стал холоднее, чем тренировочный лагерь зимой.

— Он и должен быть здесь, он же тренер, — я покачал головой и попытался протиснуться мимо него.

— Не Николас, — стоило ему произнести имя брата, как меня тут же замутило. — Твой отец.

Теперь меня действительно может стошнить.

— Конечно, он здесь, — я закатил глаза, стараясь скрыть страх, который пробежал по всему телу при мысли, что Артур Кинг будет следить за каждым моим движением на открытии сезона.

Одного его звонка после матча хватало, чтобы вдребезги разнести мою самооценку. А теперь он будет сидеть на трибуне и смотреть на меня с тем самым выражением лица, от которого любой сын мечтает сбежать. Я хотел бы сказать, что это лишь подстегнёт меня доказать ему, что он неправ. Хотел бы сказать, что выйду на площадку и отыграю идеальный матч. Но я не мог ничего гарантировать, не после весеннего лагеря, не после провальных товарищеских игр.

Я был не в форме, и вся лига это знала.

— Тренер предложил ему место в вип-ложе, но он отказался.

— Разумеется. В ложе не видно мои ошибки так хорошо, — я глубже втянул голову в воротник и расправил плечи. — Спасибо.

Что предупредил.

— Не позволяй ему сломать тебя, — Сайлас толкнул меня в плечо. — Сконцентрируйся на подачах и на Кайле.

Я резко посмотрел на него.

— Что случилось?

— Ничего.

Он попытался сменить тему, но голос его выдавал. Ему потребовалось меньше пятнадцати секунд, чтобы сдаться.

— Он поссорился с тренером по дороге. Я бы был с ним помягче, — сказал он.

Я скрипнул зубами. Эта фраза уже давно стала синонимом проблем с Кайлом Коди.

— Каких еще чертовых сюрпризов мне следует ожидать? — спросил я.

— Логан восстановился после травмы и сегодня будет играть, — выдавил Сайлас, прежде чем побежать по коридору в другом направлении.

Джошуа Логан отыграл четыре сезона за Лоретт Лонгхорнс. Его бросок был омерзительно точным, а способность забираться мне под кожу — просто феноменальной. Я надеялся, что он пропустит первые две недели сезона, чтобы у меня было время адаптироваться, сыграть пару победных матчей перед встречей с ним. Но, похоже, вселенная решила иначе.

Я быстрым шагом направился в раздевалку через длинные серые бетонные туннели под гигантским стадионом, стараясь не смотреть в стороны. Журналисты стояли в углах, карауля игроков. Кто-то выкрикнул моё имя, но между мыслями об отце, и проблемами с Кайлом и Логаном, кружащими над головой, я не был настроен ни на улыбки, ни на интервью. Стервятникам придется подождать.

Раздевалка, как обычно, представляла собой хаос. Круглая комната, заставленная бежевыми деревянными шкафчиками. На каждом номер игрока, выведенный крупными тёмно-синими цифрами, а внутри, перед каждой игрой, висела аккуратно выглаженная форма. Тут царил запах пота, грязи и духа соревнования. Здесь было громко, шумно и большую часть времени царила подавляющая атмосфера, но это было единственное место, где я чувствовал себя как дома.

Протискиваясь сквозь толпу наполовину одетых игроков, я наконец заметил Кайла. Он сидел, уткнувшись головой в колени.

— Что стряслось, Котёнок? — я пнул его по ноге, заставив потерять равновесие и завалиться на бок.

Он поднял на меня усталый, затуманенный взгляд, покрасневшие от недосыпа голубые глаза лениво блеснули, а губы тронула слабая усмешка.

— Если бы ты не напивался перед играми, он бы не наседал на тебя так сильно, — я сел рядом и начал шнуровать бутсы.

— Ты и сам знаешь, что это не так, Кинг, — Кайл запрокинул голову, провёл рукой по своим коротко подстриженным обесцвеченным волосам и закрыл глаза. — Если не алкоголь, то наркотики. Если не наркотики, то что-то ещё. Для него я всегда недостаточно хорош.

— И не будешь. Не для него. — Я сказал это искренне, пока не вспомнил, что сам живу иначе. — Будь хорош для себя. Это единственное, что имеет значение.

Жаль, что я сам не воспринимал эти слова всерьёз. Я толкнул его в плечо, потеснив на скамейке.

— Ты уже видел Ника?

— Нет, слава богу, — Кайл хрипло рассмеялся. Этот звук снял часть напряжения, сжимавшего грудь.

— А вот и он.

Помяни черта, он и появится.

Ник вошёл в раздевалку так, будто никогда её не покидал. Его волосы были аккуратно зачёсаны назад, глаза настороженно блестели. Он всегда любил быть в центре внимания — это была дань уважения его внутреннему нарциссу. Направляясь ко мне, уже облачённый в свою тренерскую форму, он раскинул руки в стороны и заключил меня в мягкие, но фальшивые, ничего не значащие объятия.

— Папа смотрит, — он схватил меня за шею и наши лбы соприкоснулись. — Время доказать, что ты чего-то стоишь.

Я толкнул его в плечи, отстраняясь.

— Просто делай свою работу, а я сделаю свою.

Николас Кинг: средний брат, плейбой, бывший питчер и просто огромный засранец. Это его первый сезон в роли тренера Шершней. Тренер Коди взял его на работу после провального сезона с Астрос. К моему глубочайшему разочарованию, Ник согласился, и теперь мне не только предстояло бороться за титул, но и делать это с ним, вечно кусающим меня за лодыжки.

Сайлас стоял, прислонившись к стене, наблюдая за нами, и он был не единственным. Пока большинство игроков переодевалось в форму, они внимательно следили за нашей перепалкой. Кайл не сводил с Ника глаз.

— Ник, — окликнул его Сайлас, явно пытаясь разрядить обстановку и избежать возможного взрыва, — тренер тебя искал.

Прошла мучительно долгая секунда, прежде чем Ник, наконец, отвёл от меня взгляд и натянул свою дежурную фальшивую улыбку. Он снова играл роль, клоун в своём привычном амплуа.

— Увидимся на поле, — хлопнул он меня по щеке.

— Согрей мне скамейку, — усмехнулся я, отбрасывая его руку.

Как только Ник скрылся за углом, я, наконец, позволил себе выдохнуть и вцепился в края своего шкафчика. Костяшки пальцев побелели от напряжения, мышцы натянулись будто струны. Кайл подвинулся ближе, прислонился к шкафчику и склонил голову так, чтобы заглянуть мне в лицо.

— Хочешь, я проколю ему шины? — спросил он с ленивой ухмылкой.

Я фыркнул и отмахнулся от него.

— Он сразу поймёт, что это ты.

— Отлично, — Кайл небрежно стянул свитер и натянул игровую форму. — Может, тогда он испачкает руки и подерется со мной, вместо того чтобы оставлять на тебе синяки, которые никто не увидит, — он ткнул пальцем мне в рёбра, заставив вздрогнуть от боли. Я оттолкнул его.

— Не надо, — пробормотал я, пытаясь размять ноющее место. Я дождался момента, когда все будут заняты своими делами, чтобы быстро снять рубашку и натянуть игровую форму.

Синяк, оставленный Ником, становился всё больше. Начавшись с небольшого пятна у нижнего края рёбер, он расползался дальше. Если бы я показал его Сайласу, пришлось бы заводить разговор, который я категорически не собирался вести.

Семья Шор всегда относилась к семье Кингов как к своим. Дедушка Шор взял моего отца под крыло и сделал из него звезду Питтсбург Пайрэтс. Моя семья была перед ними в долгу.

Шор создали Кингов.

Ник и я знали Сайласа столько, сколько себя помнили. Мы даже жили у них, пока отец выступал за Питтсбург. Они были тем типом богачей, для которых деньги — просто цифры, и это были цифры, до которых я не мог досчитать.

Сайлас был ровесником Ника, но никогда не ладил с ним, впрочем, как и с другими моими братьями. Двое старших, Лукас и Сойер, давно сбежали из Род-Айленда, как только смогли выбраться. Иногда я общался с Лукасом, но Сойер был в бегах, и я его не винил. Сайлас был единственным, кто не терпел моего дерьма и девяносто процентов времени это бесило меня, но без него я был бы одинок. Я знал, что его жёсткость — это просто форма заботы.

— Если уж собираешься скрывать от Сайласа что-то, пусть это будет что-то интересное, — протянул Кайл.

Дело было не в секретах. Дело было в том, чтобы сохранить это в тайне от семьи. Если Нику нужно было на ком-то срываться, я бы предпочел, чтобы это был я, а не какая-то девушка или другие парни. Я видел, жестокое обращение со стороны отца, и до смерти мамы, и после. Нику доставалось больше всех. До тех пор, пока он не начал играть, тогда отец переключился на меня. Он не мог навредить своему звездному сыну, но Ник больше не был звездой. Теперь он был лишь озлоблен и опустошен.

— Если уж собираешься болтать, делай это хотя бы с безопасного расстояния, чтобы я не мог выбить тебе зубы, — рыкнул я, застёгивая форму. Белая майка с тонкими жёлтыми полосами и тёмно-синей надписью «Шершни» плотно сидела на плечах, заправленная в тёмно-синие брюки.

Кайл встряхнул свою форму, на спине которой красовалась крупная чёрная цифра 19, и начал её заправлять.

— Идешь сегодня в Дельту?

— Можем сначала пережить этот матч? — простонал я, затягивая ремень. Хотя его вопрос подал мне хорошую идею. Я двинулся в центр раздевалки, привлекая внимание парней.

— Внимание! Я заключаю с вами сделку! — сказал я, заставляя всех игроков обернуться. — Если выиграете сегодня у Лонгхорнов, я угощу вас пивом в Дельте.

Комната взорвалась радостными криками, но я не закончил. Они должны были быть сосредоточены.

— Заткнитесь! — рыкнул я, чувствуя, как напряглись мышцы шеи. — Вам нужно не просто играть, а играть по-настоящему, выкладываться на полную. Выходите на поле не ради тренера, скаутов или газет, — мой взгляд скользнул к Кайлу. — Выходите, чтобы доказать что-то себе. Мы дойдем до финала Мировой серии, и мы будем сражаться до самого конца. По два шага за раз.

— Есть, Кэп! — первым откликнулся Кайл, выпятив грудь и хлопнув двумя пальцами по ней в знак солидарности.

Этот жест появился в нашей команде ещё несколько лет назад. Он заменял рукопожатие, был своеобразным обещанием, негласным «я в порядке», приветствием и прощанием. Это была наша клятва друг другу, когда слова становились лишними, а мир, слишком тяжёлым.

И этот матч ощущался грузом на моих плечах.

Первый матч сезона задаёт тон всему пути до плей-офф. В мой первый год в роли капитана мы добрались до финала, но нас выбил Лоретт. В последние два года мы не приблизились даже к тому результату. Я не мог точно сказать, в какой момент всё пошло не так. Где-то между победами и моментом, когда мы перестали играть как победители. Но я был уверен: проблема во мне.

Парни один за другим последовали примеру Кайла, прикладывая два пальца к сердцу, прежде чем выйти из раздевалки в широкий бетонный тоннель, ведущий на поле. Из-под сводов стадиона доносился мощный рёв толпы, настолько громкий, что, когда я положил руку на стену, почувствовал, как вибрация прокатывается по моим пальцам. Это было успокаивающе. Это было знакомо.

Я был на своём месте.

Закрыв глаза, я сделал глубокий вдох, концентрируясь, прежде чем присоединиться к ребятам, ожидающим объявления команды.

— А теперь поприветствуйте бейсбольную команду Университета Харбор! — голос комментатора разнёсся по стадиону. — Шершни!

— Первый игрок, номер двадцать девять Дин Такер!

— Твой отец в девятом ряду левой трибуны, — Сайлас похлопал меня по спине и проскользнул в дагаут (прим. скамья ниже уровня поля, место для игроков, запасных игроков и других членов команды), прежде чем объявили Кайла.

Я был благодарен за подсказку. Так я не тратил бы силы на поиски и мог сосредоточиться на мяче, отбивающих и песке под шипами бутс. Я втянул воздух в лёгкие, когда стадион замер в ожидании следующего имени.

— Встречайте вашего стартового питчера и капитана Шершней, Арлооооо Кинг!

Толпа снова взорвалась аплодисментами. Я натянул на лицо широкую, до боли в скулах, улыбку, вскинул руки и выбежал на поле. Солнце уже садилось, и тёмно-фиолетовое небо служило фоном для ярких прожекторов стадиона, бьющих мне в лицо. Холодный воздух, энергия трибун, гул в груди, всё это наполняло меня ощущением дома.

Я направился к судье, стоявшему рядом с капитаном Лоретта. Логан скрестил руки на груди, надвинув козырёк кепки на глаза.

— Арло, — коротко кивнул он.

— Логан, — отозвался я, сухо.

— Играйте чисто, парни, — предупредил нас судья.

Мы пожали друг другу руки. Логан слегка дрожал. Сдерживая улыбку на лице, я быстро пожелал ему удачи, прежде чем направиться обратно к нашей скамейке.

— Такер! — позвал я Дина, крепкого парня с взлохмаченными светлыми волосами и щенячьим взглядом, игравшего с нами второй сезон. — Логан всё ещё слаб. Его удары будут кривыми, а значит мяч пойдёт на первую базу. Держи перчатку наготове и не теряй концентрацию.

Дин кивнул, его взгляд метнулся к скамейке Лоретт, где стоял Логан, уставившись на нас.

— Не позволяй ему напугать тебя, — добавил Кайл, подходя к Дину и в шутку сжимая ему трапеции. — Он в постели стонет, как девчонка.

— Кайл, — одёрнул я его, покачав головой, но Дин засмеялся, явно избавившись от нервного напряжения.

— Ты справишься, — сказал я.

— Да, да, — он прикоснулся двумя пальцами к груди.

Мы провели два рана (прим. очко, заработанное игроком нападения, после касания последней, четвёртой базы, которая называется дом), не так уж плохо, учитывая, что все отбивали, будто впервые держат биту. Казалось, у всей команды был коллективный случай «ипсов» (прим: нервный ступор перед броском). К тому моменту, как мы вышли на поле, все уже были на взводе и готовы биться до последнего. Я просунул руку в перчатку, пошевелил пальцами, растягивая материал.

— Арло, — Ник догнал меня, когда я направлялся на питчерскую горку. — Не облажайся, — бросил он, — у тебя один шанс произвести впечатление. Если не получится, другого шанса не будет.

— Думаешь, меня волнует, придёт ли он на эти игры? — рявкнул я, вырываясь из хватки, когда Ник схватил меня за майку. — Да я бы предпочёл, чтобы он вообще не приходил.

Ник ничего не сказал. Я заметил, как его кадык дёрнулся, когда он сглотнул всё, что хотел бы мне сказать.

— Хорошая речь, Ар, — пробормотал он, отстраняясь и возвращаясь в дагаут.

Я занял своё место на питчерской горке, зарывая ноги в глину и песок.

Я встретился взглядом с отцом, прежде чем покатать мяч между пальцами, нащупывая шнурки.

— Это больше не твоя игра, — прошептал я, заглушённый рёвом толпы, прежде чем перевести взгляд на бэттера (прим. отбивающий, игрок атакующей команды, противостоящий питчеру). На стадионе повисла короткая тишина, достаточно долгая, чтобы я собрался с мыслями, прежде чем выгнуться назад и подать первый мяч сезона.

Толпа взревела, когда судья объявил страйк (прим. это ситуация, которая засчитывается питчеру, когда отбивающий не попадает по мячу или отправляет его в аут).

Я чувствовал, как уверенность прокатывается по моим измотанным, нервным конечностям. Почти сразу я снова почувствовал себя собой. Неприкасаемым. Готовым побеждать.

Я откинул ногу назад, готовясь к следующей подаче. Ветер коснулся моих разгорячённых щёк, а трибуны зашептались в предвкушении.

— Ещё один! — крикнул тренер Коди из дагаута. Его длинные светлые волосы были спрятаны под тёмно-синей кепкой Шершней.

Я улыбнулся. Этот бросок был лёгким. Я внимательно изучил стойку отбивающего, подстроился под него, прежде чем бросил третий страйк. После двух тяжелых аутов тренер Лоретт выпустил Логана в последней отчаянной попытке начать счёт. Он вышел на поле, подняв пыль, размахивая битой и улыбаясь девушкам за своей скамейкой. Но как только он занял позицию в бэттерской зоне, улыбка исчезла. Его взгляд стал ледяным, прожигая меня насквозь.

Я быстро оглянулся через плечо и увидел, что все на поле изменилось в ожидании Логана. Кайл строил глазки какой-то девушке на трибуне.

— Эй! — рявкнул я, привлекая его внимание, прежде чем сделать первый бросок.

Я затаил дыхание, когда Логан замахнулся.

— Страйк!

Я выдохнул и поймал мяч от нашего кэтчера Дженсена. Я внимательно наблюдал, как Логан сделал три глубоких вдоха, переставил ногу, и повторил бросок. На тоненького. Слова брата всплыли в памяти, и на этот раз я к ним прислушался. Я подал мяч в середине вдоха Логана, и застал его врасплох резким фастболом (прим. прямая подача, при которой упор делается на скорость полёта мяча, является наиболее распространённой подачей).

— Страйк два!

— Тебе нужна минутка? — крикнул я Логану. Он злобно зыркнул на меня, перехватывая биту.

— Эй, это случается и с лучшими из нас, приятель, — продолжил я подколы, и судья бросил на меня взгляд, чтобы я прекратил, но это не имело значения; я уже залез ему в голову. Ущерб был нанесен.

Последняя подача. Глухой шлепок, мяч попал прямо в перчатку Дженсена.

— Страйк три! — проорал судья и толпа вокруг взорвалась восторгом, заглушая недовольные комментарии Логана.

— Что это было? — спросил я.

— Ты, грёбаный клоун! — крикнул он, разозлившись швыряя биту в дагаут, и двинулся ко мне. Он был меньше меня, но судья тут же встал между нами, спасая его от неприятного синяка. Я уже занёс руку, чтобы наглядно напомнить ему, кто здесь лучший капитан.

— Кажется, тебе не очень-то весело, Логан — ухмыльнулся я, сдёрнув с него кепку и резко отбросив назад.

— Остыньте, парни, или вас обоих вышвырнут, — предупредил судья.

— Вот и конец твоей удаче, — съязвил Логан, возвращаясь в свой дагаут.

— Где грань между удачей и мастерством? — рявкнул я в ответ.

— Кинг! Вперёд! — сказал судья, указывая на скамейку, заметив, что я не сдвинулся с места, выпятив грудь, явно нарываясь на драку.

Моя подача оставалась безупречной. Даже Ник не смог найти, к чему придраться, хотя в последнем иннинге (прим. период бейсбольного матча, во время которого команды по разу играют в защите и нападении) Логан всё же выбил дабл (прим. удар, в результате которого бэттер перемещается на вторую базу) и принёс два очка.

— Харборские Шершни выигрывают первую игру сезона со счётом 6:2! — прогремел голос комментатора.

Пушки, предназначенные для побед, выстрелили в небо. Толпа взорвалась ликованием, а команда начала праздновать, когда я поднял глаза на трибуну и обнаружил место моего отца пустым. Страх тяжело сдавил мою грудь. Вечер, который должен был стать идеальным, вдруг потерял весь свой блеск.

Я почувствовал на себе взгляд. Ник. В его глазах отражалась та же тьма, что и в моих. Независимо от того, как сильно мы с Ником ненавидели друг друга, у нас всегда был общий враг — отец.

— Пошли, напьёмся к чёрту! — Кайл хлопнул меня по спине, возвращая в реальность.

— Пиво за мой счёт, парни! — крикнул я, когда они все вместе заключили меня в объятья.