Исповедальня (Час охотника)

- Странно, неужели вас этому не учили? - спросил Мартин. - Так близко к жертве подходить нельзя.

С этими словами он резко развернулся влево, в сторону от ствола пистолета, который рявкнул и тут же продырявил переборку. Правой рукой Мартин схватил Шепилова за запястье, вывернул его и рванул так, что тот скорчился от боли и выронил оружие.

Кулак Мартина, словно молот, опустился на левое предплечье лейтенанта и раздробил его. Шепилов вскрикнул и рухнул на колени. Мартин нагнулся, чтобы подобрать пистолет, но в этот момент русский взметнул правую руку, в которой блеснуло лезвие раскладного ножа. Мартин почувствовал острую боль: лезвие впилось в руку. Костяшками кисти он ударил Шепилова в челюсть, а нож отбросил под лавку.

Таня вскочила, но на палубе загремели шаги.

- Иван! - крикнул Туркин.

Мартин приложил палец к губам и протиснулся мимо Татьяны в камбуз. Оттуда к переднему люку вела узенькая лестница, по которой он выбрался на палубу.

Начало моросить, с моря поднимался легкий туман. Он на цыпочках пробежал по трапу, по которому только что сошел Туркин, оглядывавшийся в поисках противника с пистолетом в руке. Мартин замер. Не желая давать шансов сопернику, он нажал на спусковой крючок и аккуратно прострелил ему руку. Туркин вскрикнул, выпустил оружие и скрючился на полу салона.

Алекс поднял пистолет Туркина и сунул в карман. Поддерживая простреленную руку и буравя Мартина полными ненависти глазами, Туркин оперся на стол, Шепилов с шумом поднялся и снова опустился на лавку. Мартин обыскал Туркина и отнял свое оружие.

- Я специально стрелял в руку для того, чтобы сохранить вам жизнь. По крайней мере - сейчас. Не знаю, чья это моторка, но вы, кажется, хотели смотаться отсюда. На вашем месте я бы так и поступил. Если вас здесь поймают, то вы поставите свое начальство в неловкое положение, а кроме того, вас наверняка с нетерпением ожидают в Москве. Вдвоем вы туда как-нибудь доберетесь.

- Ах ты, говно! - с отчаянием в голосе прошипел Туркин.

- О, такие выражения в обществе дамы, - с укором произнес Алекс, подвел Таню к трапу и повернулся. - Вы оба в Белфасте не продержались бы и дня, презрительно бросил он и последовал за Таней на палубу.

У "пежо" он осторожно снял блейзер. Увидев кровь на рукаве рубашки, достал носовой платок.

- Не могли бы вы перевязать?

Таня затянула платок на ране.

- Что вы все-таки за человек?

- Вообще-то я больше люблю Моцарта, - ответил Мартин, надевая блейзер. - Смотрите, смотрите!

Из гавани выходила "Элюэтт".

- Бедняги, - сказал Мартин. - Отсюда им прямая дорога в лагерь.

Он отворил перед Татьяной дверцу машины и, садясь за руль, улыбнулся.

- Ну, теперь можно в аэропорт.

Гарри Фокс пил чай и курил с сержантом в отделе безопасности первого терминала лондонского аэропорта Хитроу. Зазвонил телефон, сержант передал трубку Фоксу.

- Гарри? - раздался голос Фергюсона.

- Слушаю, сэр.

- Все отлично, она на борту самолета, вылетающего с Джерси.

- Сложности были, сэр?

- Никаких, если не считать парней из ГРУ, которые перехватили ее и Мартина на набережной Альберта.

- И что было дальше? - спросил Фокс.

- Он разобрался с ними как следует, вот и все. Этого человека мы должны взять к себе. Скажите, он ведь служил в гвардии?

- Да, сэр, в Уэльской гвардии.

- Я так и думал. Сразу видно, - с удовольствием отметил Фергюсон. - До встречи, Гарри.

Глава 9

Фергюсон с серьезным лицом держал телефонную трубку в руке, когда в кабинет на Кавендиш-сквер вошел Гарри Фокс с бланком телекса. Фергюсон, остановив его быстрым жестом, сказал:

- Большое спасибо, господин министр, - и положил трубку.

- Неприятности, сэр?

- Судя по всему, да. Из министерства иностранных дел только что сообщили, что визит папы определенно состоится. В течение ближайших часов Ватикан должен сделать официальное заявление. А что у вас?

- Телекс, сэр. Информация о продвижении наших сил на Фолклендах. Сначала плохая новость: после вчерашней бомбардировки "Скайхоуками" все-таки затонула "Антилопа". Теперь новость хорошая: сбито семь аргентинских штурмовиков.

- Я бы предпочел увидеть их обломки собственными глазами. В действительности их было, наверное, наполовину меньше. Очередная постановка спектакля "Воздушная война над Англией".

- Может быть, сэр. В горячке боя каждый уверен в том, что врага сбил именно он. С подсчетом всегда возникают сложности.

Фергюсон встал и прикурил сигару.

- Не знаю, но у меня сейчас такое чувство, что мне скоро на голову упадет крыша. Теперь вот визит папы, без которого я прекрасно мог бы обойтись. Качулейн все еще не пойман. Наконец, эта история с аргентинцами, которые хотят купить ракеты "Экзосет" на черном рынке в Париже. Приказ на отзыв Тони Виллерса из тыла противника на Фолклендах уже отдан?

- Да, сэр. Подводной лодкой его перебросят в Уругвай, а из Монтевидео он вылетит в Париж прямым рейсом "Эр Франс". Завтра будет там.

- Хорошо. Отправляйтесь туда же и проинформируйте его. Потом без промедления обратно.

- Этого будет достаточно, сэр?

- Думаю, да. Вы же знаете Виллерса. Для Тони нет преград, если он берется за дело по-настоящему. Так что не беспокойтесь, он им еще покажет. А вы, Гарри, нужны мне здесь. Что делает малышка Воронина?

- Как я уже говорил, по дороге из Хитроу мы остановились у магазина "Харрод", чтобы она купила кое-что. Приехала-то она только с тем, что было на ней.

- Ну, тогда у нее не осталось ни пенни, - проворчал Фергюсон. Придется обратиться в резервный фонд.

- Нет нужды, сэр. У нее здесь, кажется, приличные счета в банках от продажи грампластинок и так далее. А на жизнь она сама заработает без труда. Импресарио будут рвать ее на части, как только станет известно, что Татьяна Воронина в Англии.

- Ну, до этого еще когда дело дойдет. Пока ее присутствие у нас должно сохраняться в строжайшей тайне. А как она вообще?

- Очень мила. Я устроил ее в нашем отеле, и она пошла принимать ванну.

- Не следует давать ей особенно расслабляться, Гарри. Девлин сообщил, что один из боевиков Макгинесса, человек, следивший за Черни, был выловлен мертвым из Лифи. Наш друг времени зря не теряет.

- Я понимаю, сэр, - сказал Фокс. - Что вы предлагаете?

- Сегодня после обеда мы переправим ее в Дублин. Вы, Гарри, будете ее сопровождать. В аэропорту передадите Девлину и сразу назад. Завтра утром первым же рейсом - в Париж.

В этот момент в сопровождении Кима в кабинет вошла Татьяна Воронина. Несмотря на темные круги под глазами, выглядела она на удивление хорошо. И это, не в последнюю очередь, благодаря свитеру из кашемира и элегантной твидовой юбке от "Харрода". Фокс представил ее.

- Очень рад, мисс Воронина, - сказал Фергюсон. - Сожалею, что вам пришлось так много пережить за последние часы. Пожалуйста, садитесь.

Она присела на кушетку у камина.

- Вам известно уже, что происходит в Париже? - спросила Таня.

- Еще нет, - ответил Фокс. - Мы пытаемся выяснить, но, насколько мне известно, КГБ даже при благоприятных условиях не жалует слабаков, а если учесть еще и личную заинтересованность вашего приемного отца... - Он поежился. - Не хотел бы я оказаться на месте Туркина и Шепилова.

- Даже Белову, прошедшему огонь, воду и медные трубы, нелегко будет остаться на своем месте после такого провала, - вставил Фергюсон.

- Ну, а что теперь? - спросила она. - Я увижу снова профессора Девлина?

- Совершенно верно, но для этого надо сначала перебраться в Дублин. И хотя вы только что с самолета, однако время имеет сейчас решающее значение. Если вы не слишком устали, то я просил бы вылететь во второй половине дня. С вами будет капитан Фокс, и мы позаботимся о том, чтобы Девлин встретил вас в Дублине.

Татьяна все еще пребывала в состоянии возбуждения, и поэтому предложение Фергюсона показалось ей еще одним звеном в цепи приключений.

- Прекрасно. Когда в путь?

- Значит, рано вечером, - сказал Девлин. - Конечно, я встречу ее. Никаких проблем.

- Вы сами договоритесь о встрече с Макгинессом, чтобы она могла посмотреть фотографии и другие материалы ИРА?

- Естественно.

- И пожалуйста, побыстрее, - добавил Фергюсон.

- Слушаюсь и повинуюсь, о великий дух лампы, - ответил Девлин. - Но для начала я хотел бы сам поговорить с Ворониной.

Фергюсон протянул ей трубку.

- Профессор Девлин? Это вы? - вымолвила Таня.

- Мне как раз только что сообщили из Парижа, что у Моны Лизы улыбка до ушей. Пока!

Шеф внешней разведки СССР Гранов сидел в своем кабинете на площади Дзержинского, куда по его приказу после обеда прибыл Масловский. С тяжелым чувством переступил он порог, потому что Гранов был, наверное, единственным человеком, которого боялся генерал. Гранов сидел за столом и что-то писал, поскрипывая ручкой. Некоторое время он игнорировал Масловского, потом заговорил, не отрывая глаз от документа.

- Речь идет о мелочи, а именно о безобразной некомпетентности вашего отдела в деле Качулейна.

- Товарищ генерал... - пробормотал Масловский, пытаясь защищаться.

- Вы дали приказ ликвидировать его вместе с Черни?

- Так точно, товарищ генерал.

- Чем раньше, тем лучше. - Гранов сделал паузу, снял очки и провел ладонью по лбу. - И потом, эта история с вашей приемной Дочерью. Из-за нерасторопности ваших людей она уже наверняка в Лондоне.

- Так точно, товарищ генерал.

- Оттуда бригадный генерал Фергюсон отправит ее в Дублин, чтобы она с помощью ИРА опознала Качулейна.

- Похоже, что так, - слабым голосом подтвердил Масловский.

- В моих глазах Временная ИРА является фашистской организацией, а связь с католической церковью окончательно разоблачает ее. Татьяна Воронина предала свою страну, свою партию и свой народ.

Вы немедленно дадите в Дублин Лубову приказ ликвидировать ее вместе с Черни и Качулейном.

Он снова надел очки, взял ручку и принялся писать.

- Но, товарищ генерал, может быть... - попытался возразить охрипший Масловский.

Гранов удивленно посмотрел на него.

- У вас возникают какие-либо сложности в связи с моим указанием?

Масловский, кажется, даже несколько съежившийся под холодным взглядом шефа, отрицательно потряс головой:

- Нет, конечно нет, товарищ генерал.

Он повернулся и вышел из кабинета. Колени его заметно дрожали.

В советском посольстве в Дублине Лубов только что получил сообщение из Парижа, что Татьяне Ворониной удалось уйти. Он стоял в шифровальном зале и переваривал эту новость, когда из Москвы поступил приказ Масловского. Когда он прочитал текст, ему стало нехорошо. Лубов прошел в свой кабинет, заперся там, достал из шкафа бутылку виски и налил стакан. Выпил. Потом еще налил и выпил снова. Наконец подошел к телефону и позвонил Черни.

- Говорит Костелло (это была кличка, используемая только в особых случаях). Вы заняты?

- Не особенно, - ответил Черни.

- Нам необходимо встретиться.

- В обычном месте?

- Да, я должен поговорить с вами. Это очень важно. Кроме того, сегодня вечером мы оба должны встретиться с нашим общим другом. Лучше всего на Дан-стрит. Вы можете это организовать?

- Что-то раньше такого не бывало.

- Исключительно важно. Я же сказал. Перезвоните мне и подтвердите договоренность.

Черни был определенно озабочен. "Дан-стрит" на их языке означала заброшенный склад на набережной Сити, который он несколько лет назад арендовал от имени одной фирмы. Но дело было даже не в этом. Гораздо более смущало его то, что он, Кассен и Лубов до сих пор вместе никогда не встречались. Он долго и безуспешно пытался дозвониться Кассену на квартиру, потом набрал номер католического секретариата в Дублине. Тот тут же ответил.

- Ну, наконец-то, - сказал Черни.

- Собственно, я только что пришел, - ответил Кассен. - Есть проблемы?

- Я бы так не сказал. Скорее озабоченность. Я могу говорить прямо?

- Обычно вы так и делаете, когда пользуетесь этим телефоном.

- Позвонил наш друг Костелло. Он хочет повидаться со мной.

- В обычном месте?

- Да, но кроме того он попросил еще организовать нашу встречу втроем сегодня на Дан-стрит.

- Вот это уж действительно странно.

- Да. Мне тоже не нравится.

- Может быть, у него приказ отозвать нас? - предположил Кассен. - Он говорил что-нибудь о девушке?

- Нет. А что он должен был сказать?

- Я лишь спросил, чтобы выяснить ситуацию. Скажите ему, что на Дан-стрит встречаемся в полвосьмого. Я все организую. Черни тут же перезвонил Лубову.

- Вам в полчетвертого подойдет?

- Конечно, - ответил Лубов.

- Он спрашивал, известно ли что-нибудь о девушке из Парижа.

- Ничего, - солгал Лубов. - До встречи в полчетвертого.

Он налил еще виски, открыл верхний ящик письменного стола, вынул оттуда футляр. Внутри находился полуавтоматический пистолет системы "стечкин" и глушитель к нему. Дрожащими руками он начал навинчивать глушитель на ствол.

Гарри Кассен стоял у окна своего бюро в секретариате и смотрел на улицу. Перед тем как уйти из дома, он прослушал запись разговоров Девлина с Фергюсоном и знал, что этим вечером Татьяна прибывает в Дублин. Не может быть, чтобы Лубов не получил соответствующего сообщения из Москвы или из Парижа. Почему же тогда он ничего не сказал об этом?

Встреча же на Дан-стрит выглядела странной еще и потому, что предварительно Лубов собирался, как обычно, переговорить с Черни наедине в кинотеатре. Тут все как-то не вяжется, сказал себе Кассен, инстинкты которого были отточены годами, проведенными в подполье.

Пол Черни хотел было уже снять плащ с вешалки, когда в дверь постучали. Он открыл и увидел Гарри Кассена в фетровой шляпе и плаще, которые обычно предпочитают носить священники. Выглядел он возбужденным.

- Слава Богу, Пол, что я вас застал.

- Что-нибудь случилось? - спросил Черни.

- Вы же знаете, что я убрал человека из ИРА, следившего за вами. Теперь у вас другой хвост. Идите сюда.

Квартира Черни находилась на втором этаже серого каменного здания колледжа. Кассен быстро поднялся на следующий этаж и на лестничной площадке снова повернул наверх.

- Куда мы идем? - крикнул Черни, еле поспевая за ним.

- Сейчас покажу.

На самом верху нижняя половина высокого георгианского окна оказалась поднятой. Кассен выглянул наружу.

- Вон там, - сказал он. - На другой стороне.

Черни высунулся и посмотрел на устланную каменными плитами дорожку во дворе колледжа.

- Так где же?

В этот момент сильные руки подхватили его за пояс и резко толкнули вперед. Он лишь коротко вскрикнул, потерял равновесие, скользнул по узкому наружному подоконнику и с двадцатипятиметровой высоты вниз головой рухнул на каменные плиты.

В последнем ряду кинотеатра Лубов был один. В слабо освещенном зале он насчитал всего пять или шесть человек. Он намеренно пришел раньше и теперь влажными от пота руками ощупывал в кармане "стечкина" с навинченным глушителем. Из плоской бутылки, которую он взял с собой, Лубов снова прихлебнул виски для храбрости. Значит, сначала Черни, потом Кассен. С последним будет проще, потому что я приду к складу первым и буду ждать в засаде, подумал Лубов. Он еще раз приложился к бутылке и стал засовывать ее в карман, когда кто-то в темноте сел рядом с ним.

- Черни? - он повернул голову.

Чья-то рука сжала вдруг его горло, а другая плотно закрыла рот. В течение долгой секунды, за которую он успел узнать выглянувшее из-под края шляпы бледное лицо Кассена, острый как игла стилет, который тот держал в правой руке, впился в его тело слева пониже ребер и снизу вверх пробуравил сердце. В мозгу вспыхнул ослепительный свет, и Лубов без боли провалился в темноту смерти.

Кассен аккуратно вытер лезвие о жакет Лубова и поправил его в кресле так, чтобы он выглядел спящим. В кармане мертвеца Качулейн обнаружил "стечкина" и забрал его. Решающее доказательство. Он встал, прошелестел, словно тень, между креслами и вышел из зала.

Еще через полчаса Кассен снова был в своем бюро в секретариате и не успел сесть за стол, как вошел возбужденный монсеньер Халлоран. Он был в самом лучшем настроении.

- Вы уже знаете? Только что получено подтверждение из Ватикана. Визит папы состоится.

- Решились все-таки. Так вы летите в Англию?

- Ну, конечно. Я уже забронировал место в Кентерберийском соборе. Это же историческое событие, Гарри. О нем можно будет рассказывать внукам.

- Если они есть, - с улыбкой заметил Кассен.

Халлоран рассмеялся.

- Да уж, к этой категории мы не относимся. Ну мне пора. Еще масса организационных проблем.

Кассен подумал немного над тем, что только что узнал. Из брошенного на стул плаща он вынул кинжал в кожаных ножнах и положил в ящик стола. Потом взял "стечкина". Как глупо и непрофессионально со стороны Лубова использовать советское оружие. Однако это было именно то доказательство, которое ему и требовалось. Оно означало, что Качулейн не только не нужен более своим хозяевам, не и стал для них обузой.

Его раздумья прервал звонок. Кассен услышал в трубке голос Девлина.

- А, так вот ты где.

- А ты где?

- Встречаю в дублинском аэропорту гостью, очень милую молодую женщину. Она тебе понравится. Мы могли бы поужинать вместе.

- Неплохая идея, - спокойно ответил Кассен. - Я согласился сегодня вечером прочитать проповедь в деревенской церкви. Служба заканчивается в восемь. Потом я свободен.

- Будем рады видеть тебя.

Конечно, можно было бы и сбежать, но куда и зачем? Во всяком случае, его внутренний голос подсказывал, что в этой драме предстояло выдержать, по крайней мере, еще один акт.

- А бежать тебе некуда, Гарри Кассен, - тихо произнес он.

Когда Гарри Фокс с Татьяной вошли в зал прилета, Девлин в черной фетровой шляпе и пальто, с сигаретой в зубах, прислонившись к колонне, уже ждал их. Заметив пару, он улыбнулся и двинулся навстречу.

Таня сияла.

- Я так возбуждена. С ума сойти, что творится!

- Ну, теперь вы можете успокоиться, - заметил Фокс. - А мне пора. Обратный рейс через полчаса. Побегу на регистрацию. Мы будем поддерживать связь, Лайам.

И он исчез в толпе. Девлин взял Таню под локоть и повел к выходу.

- Приятный мужчина, - заметила она. - Вот только где он потерял руку?

- Одним прекрасным вечером в Белфасте он поднял какую-то сумку, внутри которой оказалась бомба, и недостаточно быстро отбросил ее. Однако электронный протез, который ему поставили, отлично ее заменяет.

- Вы так спокойно об этом говорите, - сказала Таня, когда они уже шли к стоянке.

- Он не очень-то любит, когда его жалеют. Сама жизнь научила Гарри этому. Сначала Итон, потом - гвардия. Там умеют приучить человека смиряться с неизбежным и жить дальше. - Он помог Тане сесть в свою "альфа ромео". Как и этот старый осел Фергюсон, Гарри относится к породе "истинных английских джентльменов".

- А вы разве нет?

- Боже упаси, от таких слов моя мать перевернулась бы в гробу, - сказал он, трогаясь с места. - Так, значит, после моего отъезда из Парижа вы все перерешили. Что же произошло?

Она рассказала обо всем: о Белове, о телефонном разговоре с Масловским, о Шепилове и Туркине и, наконец, об Александре Мартине на Джерси.

- Значит, они не только шли по следу, но даже поджидали вас на Джерси? Как они могли узнать?

- В отеле я звонила в регистратуру насчет расписания поездов, ответила Татьяна, - правда, не назвала при этом ни фамилии, ни номера. Может быть, Белову удалось получить информацию там, где ее следовало искать.

- Может быть. Во всяком случае, теперь вы здесь. Поживете пока в моем доме в Килри. Это недалеко отсюда. Как только мы приедем, я попытаюсь договориться о завтрашней встрече, на которой вам придется просмотреть кучу фотографий.

- Будем надеяться, что из этого что-нибудь выйдет, - сказала она.

- Мы все на это надеемся. Так или иначе, но сегодня вечером мы сможем спокойно отдохнуть, а компанию нам составит один мой хороший друг.

- Что, интересный человек?

- Тип человека, которого редко встретишь у вас на родине. Отец Гарри Кассен, католический священник. Он вам наверняка понравится.

Из своего кабинета Девлин позвонил Макгинессу.

- Она приехала и будет жить у меня. Когда мы можем встретиться?

- Это не проблема, - ответил Макгинесс. - Ты уже слышал, что случилось с Черни?

У Девлина от удивления поднялись брови:

- Нет.

- Сегодня после обеда он разбился при падении из окна верхнего этажа Тринити-колледжа. Вопрос: выпал сам или ему помогли?

- Вполне может быть, что его смерть пришлась кстати, - высказал предположение Девлин.

- Да, особенно для его приятеля, - заметил Макгинесс. - Ну, если этот парень мне попадется!

- В общем, надо организовать встречу с нашей дамой, - сказал Девлин. Может, она его все-таки узнает.

- Если это произойдет, я снова стану ходить на исповедь. Хорошо, я все организую. Пока, еще позвоню.

Девлин был занят на кухне приготовлением бифштексов. Таня открыла дверь террасы и услышала орган, звуки которого доносились со стороны сада. Она подошла к Девлину и спросила:

- Что это?

- Тут у нас рядом женский монастырь с хосписом, а его часовня служит деревенской церковью. Сейчас отец Гарри Кассен закончит молитву и придет к нам.

Таня вернулась обратно в комнату и остановилась перед дверью террасы. Эта музыка нравилась ей, и не только потому, что звуки органа действовали умиротворяюще. Тот, кто сидел за инструментом, играл превосходно. Она прошла через газон и открыла калитку в стене сада. Часовня, из окон которой падал мягкий свет, выглядела очень живописно и словно приглашала войти. Она зашагала по дорожке и нажала на дубовую дверь.

Внутри было лишь несколько жителей деревни, два человека в инвалидных колясках - явно пациенты хосписа - и несколько монахинь. За пультом органа сидела сестра Анна-Мария. Инструмент оказался не очень хорошим, влажный воздух определенно покорежил его трубы, но сестра, до поступления в монастырь проучившаяся год в парижской консерватории, была хорошей органисткой.

Зал церкви, освещенный преимущественно свечами, окутывали умиротворяющие тени. Светло и умиленно звучали голоса монахинь, певших хорал. Перед алтарем священник молился за всех грешников мира, нечестивыми деяниями пытавшихся лишить себя бесконечной любви и милости Господа.

Пораженная благостной атмосферой, царившей здесь, Таня присела. Никогда в жизни она не присутствовала на такой службе. Священник перед алтарем был, конечно, главным действующим лицом, и его торжественная фигура так же, как и вся церемония, произвела на нее огромное впечатление.

Служба продолжалась. Почти все молящиеся подошли к алтарю для святого причастия. Она наблюдала, как священник переходит от одного верующего к другому, наклоняет голову и бормочет ритуальную формулу, и вдруг Таню охватило странное беспокойное чувство. Ей показалось, что этого человека она видит не в первый раз - что-то слишком знакомое было в его движениях.

Когда служба окончилась и все получили отпущение грехов, священник со ступеней алтаря обратился к общине со следующими словами:

- Каждого из вас я хотел бы просить во все последующие дни включить в свои молитвы Святого Отца, приезжающего в Англию в это тяжелое для нее время. - Он сделал еще шаг, и свет свечей упал на его лицо. - Молитесь о том, чтобы его молитвы вместе с вашими придали ему сил для выполнения возложенной на него великой миссии.

Взгляд священника скользнул по верующим, и в какой-то момент Тане показалось, что он смотрит прямо на нее. Ужасный шок парализовал ее. Это лицо! Это то самое лицо, которое с самого детства преследовало ее во сне! Конечно, оно постарело и выглядело более добродушным, но, вне всякого сомнения, это было лицо Майкла Келли, названного Качулейном.

То, что происходило дальше, было странным, но не таким уж удивительным, если учесть обстоятельства. Шок был настолько сильным, что лишил ее, казалось, последних сил. Она так и осталась сидеть в полутемном зале, хотя верующие уже вышли, а Кассен с министрантами отправился в ризницу.

В церкви воцарилась полная тишина, а Таня сидела и пыталась сообразить, что же все-таки произошло. Значит, Качулейн был отцом Гарри Кассеном, другом Девлина, и это сразу почти все объясняло. Господи, подумала она, что же мне теперь делать? Но тут дверь ризницы распахнулась, и оттуда вышел Гарри Кассен.

В кухне Девлин закончил колдовать над едой. Он заглянул в духовку, тихонько присвистнул и крикнул:

- Вы уже накрыли на стол?

Ответа не последовало. Он прошел в гостиную. Стол не накрыт, Тани нет. Тут ему бросилась в глаза открытая дверь на террасу. Девлин снял фартук и выбежал в сад.

- Таня? - крикнул он и увидел отворенную калитку в стене сада...

На Кассене был черный костюм с белым стоячим воротничком. Он чуть замешкался, когда обнаружил Танино присутствие, но виду не подал. Во время службы он почти сразу заметил ее. Появление незнакомого человека в деревенской церкви само по себе бросалось в глаза, а при нынешних обстоятельствах не приходилось особенно гадать, кто бы это мог быть. И тут же в его памяти всплыл образ ребенка, той малышки, которая много лет назад в Друморе пыталась оттолкнуть его, когда он взял ее на руки. Глаза вообще не меняются, а ее взгляда Келли не мог забыть никогда.

У загородки он повернулся к Тане спиной и преклонил колена перед алтарем. Таня, которую не отпускал охвативший ее ужас, заставила, наконец, себя встать и бросилась бежать по центральному проходу церкви. Она шмыгнула внутрь одной из исповедален. Когда Таня закрывала ее, дверные петли тихонько скрипнули. Таня слыхала, как гулко отдавались в пустой церкви шаги Качулейна. Они приблизились и замолкли.

Он тихо сказал по-русски:

- Я знаю, где вы, Таня. Можете выходить.

Вся дрожа, она встала. Его лицо было серьезным и спокойным. Он продолжал по-русски:

- Сколько лет прошло...

- Вы сейчас убьете меня, как когда-то отца? И многих других?

- Надеюсь, обойдемся без этого. - Так он стоял перед ней, руки в карманах пиджака, с мягкой и какой-то печальной улыбкой на лице. - Я слышал ваши записи на пластинках. У вас удивительный талант.

- У вас тоже. - Она вдруг почувствовала себя смелее. - Талант убивать и уничтожать. Это был хороший выбор. Мой приемный отец знал, что делал.

- Я бы не сказал. Все не так просто. Скорее это был случай. Вашему отцу попал в руки нужный инструмент в нужное время. Она глубоко вздохнула.

- И что же теперь?

- Насколько я понимаю, мы собирались поужинать вместе - вы, Лайам и я.

С шумом отворилась дверь, и в церковь вошел Девлин.

- Таня! - крикнул он и остановился. - А, вот вы где? Так вы уже познакомились?

- Да, Лайам, давно, очень давно, - сказал Гарри Кассен, вынимая руку из кармана пиджака. В ней он держал лубовский пистолет.

В доме Девлина в одном из ящиков кухонного стола Кассен нашел веревку.

- Уж больно соблазнительно бифштексы пахнут, Лайам, выключи лучше печь.

- Нет, вы только послушайте! - обратился Девлин к Тане. - Ничего не забывает.

- Это единственная причина моих успехов, - спокойно ответил Кассен.

Они прошли в гостиную, где Кассен даже не связал Таню и Девлина, а лишь приказал им движением руки сесть на софу у камина. Сам же открыл каминную задвижку, просунул руку в дымоход и снял с крючка "вальтер", который Девлин держал там на всякий случай.

- Не хочу вводить тебя в искушение, Лайам.

- Он знает все мои маленькие тайны, - сказал Девлин, обращаясь к Тане. - Что неудивительно. Ведь мы дружны уже лет двадцать.

Горечь и ярость звучали в его словах. Не спрашивая у Кассена разрешения, он взял пачку сигарет со столика, стоявшего рядом, и закурил.

Кассен же сел за обеденный стол и поднял "стечкин".

- Эта штука сделает свое дело тихо, друг мой, ты это знаешь не хуже меня. Так что, пожалуйста, без фокусов и всяких там героических глупостей в стиле а ля Девлин. Мне искренне жаль убивать тебя.

- Ах, друг! - вскипел Девлин. - Ты такой же друг, как и священник!

- Неправда, - возразил Кассен, - я в действительности был тебе другом так же, как и хорошим священником. Можешь спросить любого, кто видел меня в 1969 году в Белфасте на Феллс-роуд.

- Ну, ну, - сказал Девлин. - Но даже такой идиот, как я, время от времени умудряется делать правильные выводы. Твои хозяева хорошо тебя запрятали. Обучение на священника было, конечно же, частью легенды. Я не ошибусь, если предположу, что Бостонский католический семинар ты избрал потому, что я преподавал там английский?

- Совершенно верно. Ведь тогда ты был в ИРА большим человеком, Лайам. Такая связь могла иметь в будущем огромные преимущества, но тем не менее мы с тобой были и остались друзьями. От этого факта не убежишь.

- Боже мой, Боже! - Девлин сокрушенно потряс головой. - Кто ты, Гарри? Кто ты в действительности?

- Моего отца звали Шон Келли.

Ошарашенный Девлин уставился на него.

- Постой, ведь я же прекрасно его знал! Я воевал вместе с ним в Испании в бригаде имени Линкольна и Вашингтона. Ну как же, Шон еще женился на русской, с которой познакомился в Мадриде.

- Совершенно верно, на моей матери. Потом родители возвратились в Ирландию, где я и появился на свет. А в сороковом году моего отца повесили в Англии за участие в тогдашней террористической кампании ИРА. До 1953 года мы с матерью жили в Дублине, а потом уехали в Россию.

- И люди из КГБ впились в тебя, как пиявки... - сказал Девлин.

- Да, что-то в этом роде.

- Они даже обнаружили в нем особые таланты, - вставила Таня, например, талант убивать людей.

- О пет, - мягко произнес Кассен. - После первого же осмотра меня психологом Черни решил, что больше всего я подхожу для сцены.

- А, так ты актер? - спросил Девлин. - Ну, значит, ты нашел отличное практическое применение своему таланту.

- Увы, нет. Мне недостает публики. - Кассен обратился вдруг к Тане: Вы знаете, я сомневаюсь, что убил больше людей, чем Лайам. Чем мы, собственно, отличаемся друг от друга?

- Он воевал за то, во что верил, - страстно парировала она.

- Точно. А я, Таня, солдат и воевал за свою страну, за нашу страну. Я, кстати, не кагэбэшник, а подполковник ГРУ. - И он смущенно улыбнулся Девлину. - В определенное время меня, естественно, повышали в звании.

- Но ваши дела, эти убийства, которые вы совершали, - снова прервала его Таня. - Ведь вы лишали жизни невинных людей.

- Моя милая, без вины виноватых не бывает. Этому нас учит церковь. Несправедливости в жизни совершаются потому, что сама жизнь по сути своей бесчестна. Нам следует видеть мир таким, каков он есть, а не таким, каким мог бы быть.

- Боже мой! - вскричал Девлин. - Не успел я свыкнуться с тем, что ты Качулейн, как ты снова превратился в священника. Ты сам-то хоть понимаешь, кем являешься на самом деле?

- Когда я играю священника, я и вправду священник, - твердо ответил Кассен. - С этим я ничего не могу поделать. Несмотря на мое прошлое, церковь имеет надо мной определенную власть. Но мое второе "я" служит моей стране. И мне незачем оправдываться. На войне как на войне.

- Очень практично, - усмехнулся Девлин. - Значит, ты в зависимости от обстоятельств руководствуешься указаниями то КГБ, то церкви. Ну и как, есть между ними разница?

- А что, это так важно?

- Черт побери, Гарри, ответь мне определенно хотя бы на один вопрос: откуда ты узнал, что мы идем по твоему следу? Откуда ты узнал о приезде Тани? Может быть, от меня?! - взорвался он. - Как такое было возможно?

- Ты хочешь спросить, как я обычно проверял твой телефон?

Кассен с пистолетом в руках стоял у бара. Он налил "Бушмиллс" в три бокала, поставил на подносе - перед собой, взял один и сделал шаг назад.

- Я пользуюсь специальной установкой, которая смонтирована у меня на чердаке. Там есть направленные микрофоны и многое другое. Так что я знал обо всем, что происходило у тебя в доме.

Девлин судорожно глотнул воздух, однако бокал в его руке не дрогнул.

- Ну что же, за лучшую в мире дружбу. - Он выпил. - И что будет теперь?

- С кем? С тобой?

- С тобой, идиот! Куда ты теперь денешься, Гарри? Домой, на российские просторы? - Он покачал головой и повернулся к Тане: - Если не ошибаюсь, Россия ему тоже не родина?

Но Кассен не чувствовал ни гнева, ни отчаяния. Всю свою жизнь он играл какую-нибудь роль, культивируя в себе то профессиональное спокойствие, которое необходимо любому исполнителю в его работе.

Для истинных чувств в этой жизни оставалось слишком мало места.

Любой поступок, плохой или хороший, представлял собой всего лишь реакцию на определенную данность, являлся составной частью сценического образа. Так, во всяком случае, он сам себе внушал. Тем не менее Девлин ему нравился, и так оно и было в действительности. А девушка? Вот уж кому совсем не хотелось причинять вреда.

Девлин, словно чувствуя многое из того, что происходило в этот момент в душе Кассена, тихо спросил:

- Куда ты собираешься бежать, Гарри? Разве есть где-нибудь на свете место для тебя?

- Нет, - спокойно ответил Кассен. - Нигде. И спрятаться тоже некуда. После всего, что я натворил, твои друзья из ИРА убрали бы меня, ни минуты не задумываясь. И Фергюсону я живым не нужен. Что он от этого выиграет? Я ему только в тягость.

- Да. Ваши тоже будут не в восторге. Если ты вернешься в Москву, тебя наверняка упрячут в лагерь. Ведь в конечном счете тебя раскрыли, а таких не очень-то жалуют.

- Верно. - Кассен кивнул. - Но тут есть еще одна тонкость: меня не хотят заполучить обратно, меня хотят ликвидировать. И они уже пытались сделать это. Но все кончилось только новыми заботами для русских.

После такого объяснения возникла вполне понятная пауза. Потом Таня спросила:

- Так что же все-таки вы собираетесь делать?

- Бог его знает, - ответил он. - Я теперь живой труп, дитя мое. Лайам это понимает. И он прав. Мне просто некуда бежать. Ни сегодня, ни завтра, ни через неделю. Если я останусь в Ирландии - меня прикончат Макгинесс и его люди, да, Лайам?

- Это уж точно.

Кассен поднялся и прошелся взад-вперед по комнате, опустив пистолет. Потом обратился к Тане.

- Так вы находите, что тогда в Друморе жизнь слишком жестоко обошлась с маленькой девочкой? А вы знаете, сколько мне тогда было лет? Ровно двадцать. Жизнь обошлась со мной не менее жестоко, когда мой отец оказался на виселице. Потом еще раз, когда мать объявила, что берет меня с собой в Россию. Потом еще раз, когда Черни разыскал меня пятнадцатилетним мальчишкой в расчете на будущий интерес КГБ. - Он снова сел, помолчал.

- Если бы моя мать оставила меня в покое, кто знает, может, свои единственный великий талант я использовал бы по-другому? Может быть, теперь я бы играл в Эбби Тиэтр, в Оли Вике или в Стратфорде? А вместо этого...

Девлина охватила глубокая печаль, и на миг он забыл все, кроме того факта, что много лет подряд этот человек нравился ему больше чем все остальные.

- Такова жизнь, - констатировал он. - Всегда находится какая-нибудь сволочь, которая тобой командует.

- Определяет нашу жизнь, ты хочешь сказать? - спросил Кассен. Учителя, полиция, профсоюзные боссы, политики, родители?

- И даже священники, - мягко добавил Девлин.

- Да. Думаю, я понял наконец лозунг анархистов "Убей авторитет сегодня".

На одном из стульев лежала вечерняя газета с информацией о предстоящем визите папы. Кассен взял ее в руки.

- Например, папу.

- Дурная шутка, - отреагировал Девлин.

- Почему ты решил, что я шучу? - спросил Кассен. - Ты знаешь, в чем именно заключалось мое задание? Распространять хаос, неуверенность и страх на Западе. И я раздувал ирландский конфликт, избирая разрушительные цели и нанося тяжелый урон и католикам, и протестантам ИРА и УВФ, им всем. А вот это, - и он ткнул пальцем в фотографию Иоанна Павла на первой странице, разве не было бы самой разрушительной целью всех времен и народов? Что бы сказали на это в Москве? - Он кивнул Тане. - Вы хорошо знаете Масловского. Ему бы это понравилось?

- Вы сумасшедший, - прошептала она.

- Может быть. - Он бросил Тане веревку. - Свяжите ему руки за спиной. И только без фокусов, Лайам.

Кассен отошел на безопасное расстояние и навел пистолет на Таню. Девлину не оставалось ничего другого, как подчиниться. Девушка неумело связала ему руки, и Кассен толкнул Девлина лицом вниз рядом с камином.

- Ложитесь рядом, - приказал он Тане.

Кассен завернул ей руки за спину и связал сначала запястья, а потом щиколотки ног. Затем накрепко стянул веревкой руки и ноги Девлина.

- Так ты что, не станешь нас убивать? - спросил Девлин.

- А зачем?

Кассен поднялся, прошел через комнату и вырвал из стены телефонный провод.

- Так куда же ты собрался?

- В Кентербери, - сказал Кассен. - Хочу сказать, что это - станция назначения.

- Почему Кентербери?

- А там папа будет в субботу. Вместе с ним высокие представители церкви: кардиналы, архиепископ Кентерберийский, принц Чарльз. Это точно, Лайам. Не забывай, что в католическом секретариате я возглавлял отдел прессы.

- Слушай, ну давай поговорим разумно, - взмолился Девлин. - Ты все равно до него не доберешься. Последнее, чего хотели бы британцы, так это оказаться на похоронах папы. В Кентербери приняты такие меры безопасности, что даже Кремль прислушался бы к моему совету.

- Ну что ж, это настоящий вызов, - спокойно ответил Кассен.

- Боже мой, Гарри, ты хочешь убить папу. С какой целью?

- А почему бы и нет? Хотя бы уже потому, что он - там, а мне некуда деться. Если и суждено умереть, то лучше всего главным действующим лицом великой драмы.

Кассен усмехнулся, глядя себе под ноги.

- Ну а ты, Лайам, можешь попытаться помешать мне вместе с Макгинессом, Фергюсоном и его людьми в Лондоне. Даже КГБ поднял бы на ноги всю свою рать, если бы был в состоянии остановить меня.

Девлин взорвался.

- И это все, Гарри? Так, значит, это только игра?

- Единственное достойное занятие, - сказал Кассен. - Много лет подряд мной манипулировали другие люди, я был всего лишь марионеткой в их руках. А сейчас я стану действовать самостоятельно. Надеюсь, что это внесет некоторое разнообразие в мою жизнь.

И он исчез. Девлин слышал, как открылась и закрылась дверь террасы. Потом наступила тишина.

- Он ушел, - произнесла Таня.

Девлин кивнул и с трудом сел; попытался ослабить веревку на запястьях, хотя знал, что это бессмысленная потеря времени.

- Как, по-вашему, Лайам, он это серьезно? - спросила Таня. - Насчет папы?

- Да, - зло ответил Девлин. - С него станется.

Зайдя домой, Кассен быстро и сосредоточенно принялся за работу. Из маленького потайного сейфа за книжной полкой в кабинете вынул ирландский паспорт на свое нынешнее имя и еще два британских, выписанных на другие. В соответствии с одним из этих документов он также был священником, с другим журналистом. Кроме того, в сейфе было две тысячи фунтов стерлингов.

В дорожной сумке, очень похожей на те, которыми обычно пользуются армейские офицеры, он поднял двойное дно и в тайное отделение положил большую часть денег, фальшивые паспорта, "вальтер" системы ППК с карсвелловским глушителем, несколько запасных обойм к нему, кусок пластиковой взрывчатки и два похожих на карандаши взрывателя.

Потом, вспомнив о чем-то, пошел в ванну и из шкафчика достал два армейских перевязочных пакета и несколько ампул морфия, которые тоже швырнул в сумку. Он считал себя солдатом и должен был предусмотреть любое развитие событий. Вставил двойное дно на место, свернул свою черную сутану и положил вниз, а сверху "мирское облачение" - две рубашки, галстук, носки, туалетные принадлежности. Совершенно автоматически положил молитвенник, причастие в серебряном футляре и елей. Священнику Кассену в плоть и кровь въелась привычка никуда не ездить без этих предметов.

Он спустился в прихожую, надел черный плащ, взял одну из двух черных фетровых шляп и отнес в кабинет. С внутренней стороны тульи у него были вбиты две пластиковых петли. В них точно улегся короткоствольный револьвер "смит-и-вессон" 38-го калибра. Шляпу сунул в сумку, "стечкина" в карман плаща.

Он еще раз осмотрелся в кабинете дома, столь долго служившего ему убежищем, затем повернулся и вышел наружу. Открыв ворота гаража, он зажег свет. Рядом с машиной стоял его старый мотоцикл "БСА". Он укрепил сзади багаж, снял с крюка шлем и надел его.

В своем кабинете в Дублине Макгинесс нетерпеливо наблюдал, как один из его людей безуспешно пытался дозвониться до Девлина.

- Телефон не работает, в этом нет никакого сомнения.

- Очень странно, сынок, - произнес Макгинесс. - Давай-ка съездим к Лайаму, и чем быстрее, тем лучше.

Через сорок минут Макгинесс с двумя сопровождающими добрался до Килри. Он стоял и смотрел, как эти двое развязывали Девлина и Таню, и качал головой.

- Можно было бы посмеяться, Лайам, увидев великого Девлина в позе связанного зайца, если бы все это не было так грустно. Повтори-ка еще раз все сначала. Ну, хорошо, хорошо, только самое главное.

Они отправились в кухню, и Девлин рассказал в подробностях, что произошло. Макгинесс взорвался:

- Вот пес поганый! А наши-то церковники на Феллс-роуд держат его чуть ли не за святого! А это, оказывается, русский шпион, который только корчил из себя священника.

- Ватикан тоже будет не в восторге, - заметил Девлин.

- Знаешь, что самое гнусное? Что меня больше всего злит? Что он даже не русский! Боже мой, Лайам, его отец умер на английской виселице за наше Движение! - Макгинесс уже дрожал от гнева. - Я сверну этому подонку шею.

- И как же ты это собираешься сделать?

- Можешь на меня положиться. Он собрался ехать к папе в Кентербери, не так ли? Я перекрою все пути выезда, и у меня из Ирландии даже крыса не выскочит.

Он быстрым шагом вышел из кухни, позвал своих подчиненных и исчез. На кухню вошла Таня, выглядевшая бледной и очень усталой.

- И что теперь будет?

- Поставьте чайник, и мы спокойно выпьем чаю. Раньше гонца, приносившего дурную весть, казнили. У нас же, слава Богу, есть телефон. Извините, я отлучусь на пару минут, пойду позвоню Фергюсону из автомата.

Глава 10

Балиуотер, расположенный южнее Дандок-Бей рядом с Клогер Хед, нельзя назвать портом. Там есть паб, несколько домов, полдюжины рыбацких лодок и небольшая гавань. Через полтора часа после звонка Девлина Фергюсону Кассен уже сворачивал в лесок на холме неподалеку от этого местечка. Он поставил мотоцикл, посмотрел вниз на освещенный луной Балиуотер, расстегнул сумку и сменил шлем на шляпу.

С сумкой в руке он отправился к селению. Его план показался бы иному чересчур мудреным, но в случае, если он сработает, результат мог быть потрясающим. В принципе, возникшую ситуацию следовало бы сравнить с шахматами - также нужно было думать не на один, а на три хода вперед. Теперь оставалось только выяснить действительную ценность информации, умело вытянутую из умирающего Дэни Малоуна.

Шин Диген уже одиннадцать лет держал паб в Балиуотере. Нельзя сказать, что обслуживание сорока взрослых жителей деревни, имевших в соответствии с законом право на употребление алкоголя, отнимало у него слишком много времени. Поэтому кроме того он был еще и шкипером тридцатиметровой рыбачьей лодки под названием "Мери Мерфи". Одновременно он числился среди первых номеров списка боевиков ИРА и лишь в феврале был выпущен из тюрьмы Гонг Кеш, где отсидел три года за незаконное хранение оружия. То, что он в Лондондерри лично застрелил двух британских солдат, полиция доказать не смогла.

Его жена с двумя детьми уехала погостить к матери в Голвей, и Диген закрыл свой ресторанчик в одиннадцать, ибо рано утром собирался выйти в море. Когда Кассен появился на деревенской улице, Диген не спал: один из людей Макгинесса разбудил его своим звонком. Диген нелегально доставлял пассажиров из Ирландии на остров Мэн, служивший переправочной станцией на пути в Англию. Описание личности Кассена, полученное им, было кратким и точным.

Не успел Диген положить трубку, как в дверь постучали. Он встал, отворил ее и тут же понял, кто к нему пожаловал.

- Чем могу быть полезен, святой отец? - спросил Диген, пропуская Кассена в дом.

Они прошли в зал, где Диген пошуровал кочергой в камине.

- Ваш адрес мне дал Дэни Малоун, член моей общины. Моя же фамилия Дейли.

- А, Дэни, - подтвердил Диген. - Как я слышал, его дела идут не самым лучшим образом.

- Он умирает, бедняга. Именно от него я узнал, что вы могли бы перебросить меня на остров Мэн, если сойдемся в цене.

- У вас что же, неприятности? Политические или с полицией?

- И того и другого понемногу. - Кассен вынул десять пятидесятифунтовых банкнот и положил на стойку. - Этого хватит?

Диген взял их и задумчиво взвесил на руке.

- А почему бы и нет, святой отец? Садитесь поближе к огню и согрейтесь, а мне тут надо быстренько позвонить.

- Это еще зачем?

- Не могу же я плыть один. Нужен, по крайней мере, еще один человек, лучше - двое.

Он вышел и прикрыл за собой дверь. Кассен стал ждать у стойки, на которой стоял телефонный аппарат. Когда на параллельном стали набирать номер, он тихонько звякнул.

Кассен осторожно поднял трубку.

Мужской голос взволнованно произнес:

- Это Диген из Балиуотера. Мистера Макгинесса можно?

- Он только что лег спать.

- Черт побери, так поднимите его! Он у меня, этот Кассен, из-за которого звонили.

- Не вешайте трубку.

Через некоторое время раздался другой голос:

- Макгинесс слушает. Это ты, Шин?

- Не кто иной, как я. Кассен в моем пабе. Называет себя Дейли. Дал мне пятьсот фунтов и хочет, чтобы я отвез его на Мэн. Что делать? Задержать его?

- С наибольшим удовольствием я бы сам с ним побеседовал, но не будем детьми, - сказал Макгинесс. - У тебя есть пара надежных людей?

- Фил Иген и Тейдж Макэтир.

- Хорошо, Шин. Этот святоша должен исчезнуть. Ты не поверишь, когда узнаешь, какой вред он десятилетиями наносил Движению. Любезно поговори с ним, возьми на борт, а в трех милях от берега пусти пулю в затылок и выбрось.

- Будет сделано, - ответил Диген.

Он поднялся наверх и переоделся. Затем вернулся в зал ресторана и натянул старый лоцманский бушлат.

- Я вас оставлю на некоторое время, святой отец, потому что надо забрать моих ребят. Располагайтесь поудобнее.

- Очень мило с вашей стороны, - поблагодарил Кассен.

Он закурил и раскрыл вечернюю газету. Через полчаса Диген возвратился в сопровождении двоих мужчин.

- Это Фил Иген, святой отец, и Тейдж Макэтир.

Оба по очереди подали Кассену руку. Иген был маленьким и жилистым парнем лет двадцати пяти. Макэтир же - крупным мужчиной в старой матросской куртке, из-под которой выпирал живот большого любителя пива. Несколько старше Дигена. Лет пятьдесят, подумал Кассе и.

- Ну что, поехали, святой отец? - Кассен взялся за сумку, но Диген сказал вдруг: - Не так быстро. Я хотел бы знать, что я везу.

Он поставил сумку Кассена на стойку, открыл ее и быстро осмотрел содержимое. Затем закрыл "молнию", повернулся и кивнул Макэтиру. Тот ощупал священника, нашел "стечкина" и молча положил на стойку.

- Это ваше дело, зачем вам нужна такая штука, - сказал Диген. Получите ее, когда ступите на остров. - И он засунул пистолет за пояс.

- Понимаю, - отозвался Кассен.

- Вот и хорошо. Тогда пошли. - Диген повернулся и вышел первым.

Девлин уже лежал в постели, когда позвонил Макгинесс.

- Его нашли, - сказал он. - В Балиуотере. Его узнал один из наших, Шин Диген. Кассен представился ему другом Дэни Малоуна и заявил, что желает без ненужных формальностей переправиться на остров Мэн. Видимо, Дэни рассказал ему нечто, о чем лучше было бы помалкивать.

- Дэни умирает, - напомнил Девлин. - Вряд ли он вообще осознает, что говорит.

- Как бы там ни было, но Кассена, или отца Дейли, - он так представился - ждет неприятный сюрприз. В трех милях от берега Диген с ребятами пристрелят его и выбросят за борт. Разве я не говорил, что мы его отловим?

- Говорил.

- Я еще позвоню, Лайам.

Когда они выходили из гавани, с моря поднималась легкая дымка, но небо было ясным, и в ярком свете взошедшей луны все казалось каким-то нереальным. Макэтир копошился на палубе. Иген открыл дверь маленького машинного отделения и спустился по приставной лестнице вниз, а Диген занял место у руля. Кассен встал рядом с ним и стал смотреть в окно рубки.

- Великолепная ночь, - заметил Диген.

- Да. Долго плыть?

- Часа четыре, если все сделать как надо. Мы должны присоединиться к рыбакам с Мэна, возвращающимся с ночной ловли. Мы высадим вас на западном побережье, в маленькой бухте неподалеку от Пелла. Там вы можете сесть на автобус до Дугласа, главного города острова. Аэропорт называется Роналдсвей. Оттуда сможете улететь рейсом на Лондон или через Ирландское море в Блэкпул на английском побережье.

- Я знаю, - ответил Кассен.

- Спускайтесь вниз в каюту и устраивайтесь, - предложил Диген.

Через некоторое время вниз спустились Макэтир и Иген.

- Все в порядке, святой отец? - осведомился Макэтир. - Чаю не хотите?

- Спасибо, я уже выпил, - сказал Кассен. - Прикорну пока чуть-чуть.

Так он лежал с закрытыми глазами, небрежно положив руку на шляпу. Макэтир усмехнулся и, подмигнув Игену, насыпал в три кружки с горячей водой растворимого кофе и сухого молока. После этого они ушли. Кассен услышал их шаги на палубе, приглушенные голоса и взрывы смеха. Но остался лежать, ожидая, что будет дальше.

Примерно через полчаса мотор отключили, и лодка спокойно закачалась на волнах. Кассен сел и свесил ноги с койки.

Сверху раздался голос Дигена:

- Святой отец, не могли бы вы подняться на палубу?

- В чем дело? - спросил Кассен.

- Игра окончена! - Диген повернулся, и оказалось, что в правой руке он держит "стечкина". - Мы знаем, кто вы и что вы натворили.

Иген загремел тяжелой цепью. Кассен взглянул на него, потом повернулся к Дигену, снял шляпу и встал, держа ее на уровне груди.

- Я так понимаю, что говорить не о чем?

- Совершенно не о чем.

Кассен выстрелил сквозь шляпу, которую держал на уровне груди, и пуля отбросила Дигена к релингу. "Стечкин" вывалился у него из руки, а Диген схватился за релинг, пытаясь удержать равновесие, но не смог - и рухнул за борт. Кассен же резко повернулся и выстрелил в Макэтира, пытавшегося спрятаться за рубкой. Пуля пробила голову толстяка как раз над левым глазом. Иген попытался достать Кассена тяжелой цепью, но тот легко отвел неумелый удар.

- Сволочь! - закричал Иген.

Кассен аккуратно прицелился и выстрелил. Теперь надо было действовать быстро. "Стечкина", потерянного Дигеном, он сунул в карман, а потом подошел к надувной лодке с мотором, укрепленной посредине палубы, и спустил ее на воду. Привязав ее к релингу, Кассен бросился в рубку, где пришлось переступить через труп Макэтира, и схватил свою дорожную сумку.

Подняв двойное дно, он достал из потайного отделения пластиковую взрывчатку и отрезал кусок карманным ножом. Воткнул взрыватель, который установил на пятнадцатиминутную задержку времени, и бросил готовую бомбу в машинное отделение. Прыгнув в надувную лодку, он запустил мотор и на максимальной скорости поплыл к берегу.

Несмотря на пулю в груди, Шин Диген медленно болтал ногами в воде, чтобы не утонуть, и видел, как уходила лодка.

Кассен уже был довольно далеко, когда грохот и взметнувшиеся к небу оранжево-красные языки пламени разорвали ночь. Он оглянулся. Лучше и быть не могло. Теперь он для них мертв, и Макгинессу с Фергюсоном придется взять своих ищеек на поводок. Кассен спросил себя, что почувствует Девлин, когда узнает, как все было в действительности.

Он высадился неподалеку от Балиуотера, спрятав лодку в кустах на берегу. Пробежался до леска, где оставил свой мотоцикл, и скрылся в темноте.

Первой на месте происшествия оказалась рыбачья лодка из Балиуотера, которая называлась "Дублин Тайна". Ее команда, выбиравшая сети примерно в миле оттуда, заметила пламя взрыва. На месте гибели "Мери Мерфи" рыбаки появились примерно через полчаса. На поверхности плавали обломки и спасательный жилет. Рыбаки с "Дублин Тайна" поняли, что произошло самое худшее.

Шкипер по рации сообщил о взрыве в береговую охрану и приступил к поискам в надежде найти выживших или хотя бы трупы. Но безрезультатно, тем более что сгустившийся над морем туман значительно затруднил дело. В пять утра из Ландока прибыл катер береговой охраны, а с ним несколько рыбацких лодок. Поиски продолжились.

Весть о трагедии достигла Макгинесса в четыре утра, и он тут же связался с Девлином.

- Бог его знает, что произошло, - сказал Макгинесс. - Она взорвалась и пошла ко дну как топор.

- А трупы нашли?

- Да нет. Мне сказали, что там сильное течение и трупы могло отнести довольно далеко. Хотелось бы знать, что же все-таки случилось. Шин Диген был действительно смелым парнем.

- Хм, мне тоже интересно...

- Во всяком случае, от Кассена мы избавились. Не придется больше гоняться за ним. Фергюсону сообщишь?

- Естественно.

Девлин спустился вниз и набрал номер квартиры Фергюсона на Кавендиш-сквер. После первых же слов Девлина тот мгновенно проснулся.

- Вы в этом совершенно уверены?

- По крайней мере, дело выглядит именно так. Бог знает, что могло случиться на лодке.

- Да, - произнес Фергюсон, - отрадно, что с Кассеном у нас больше не будет хлопот. Не хватало еще, чтобы этот сумасшедший начал разгуливать по Англии. - Он фыркнул. - Застрелить папу! Надо же такое придумать!

- Что станет с Таней?

- Завтра она может вернуться в Лондон. Вы посадите ее на самолет, а я встречу. Гарри должен быть завтра в Париже, чтобы проинструктировать Тони Виллерса насчет этой истории с ракетами "Экзосет".

- Хорошо, - сказал Девлин. - Тогда вроде все.

- Не слышу радости в вашем голосе. Почему?

- Ну, скажем так: в том, что такой человек, как Кассен, мертв, я буду уверен, лишь увидев его труп, - ответил Девлин.

Граница между Ольстером и Республикой Ирландией всегда была довольно открытой, несмотря на многочисленные армейские и полицейские патрули на дорогах. Многие крестьяне имели землю по обе стороны границы, и эти участки связывали сотни полевых дорог, просек и тропинок.

В четыре Кассен добрался до Ольстера. В столь ранний час движения на дорогах почти не было, и, чтобы его одинокий мотоцикл не привлекал внимания, он решил переждать в заброшенном сарае неподалеку от Ньюэри.

Не выпуская "стечкина" из рук, Кассен сел на пол у стены и закурил. Часов в шесть, когда люди из близлежащих деревень начали отправляться на работу и какой-то мотоциклист не мог уже привлечь внимания, он по дороге А1 через Бранбридж отправился в Лисборн.

В семь пятнадцать он оставил свой мотоцикл на стоянке перед аэропортом Олдегроув. "Стечкина" засунул в тайник вместе с "вальтером". Уже начался сезон отпусков, поэтому в восемь пятнадцать можно было улететь рейсом на Мэн. Если же билеты на него уже проданы, то в течение ближайшего часа уходят рейсы на Глазго, Эдинбург и Ньюкасл. Остров Мэн был предпочтительней потому, что туда летели в основном отпускники, и никто не станет их особенно трясти. Как выяснилось, места на этот рейс еще были, и он купил билет.

Вся ручная кладь подлежала просвечиванию рентгеном так же, как и в большинстве международных аэропортов. В Белфасте багаж тоже пропускали через детектор, однако в период отпусков и на туристических рейсах за этим не очень-то следили. В любом случае потайное отделение его сумки имело специальное покрытие, отражающее рентгеновские лучи. Гак что проблемы могли возникнуть только на таможне острова.

Примерно в половине девятого утра, когда Кассен уже добрых десять минут находился в воздухе, "Дублин Тайна", у которого уже кончалось топливо, прекратил безуспешные поиски команды "Мери Мерфи" и повернул к Балиуотеру. Самый младший член экипажа, пятнадцатилетний мальчишка, выбиравший канат на носу, заметил вдруг какой-то обломок и крикнул шкиперу, чтобы тот изменил курс.

Через несколько минут он остановил лодку рядом с качавшейся на волнах дверью от "Мери Мерфи", на которой лежал полуживой Шин Диген. Он медленно повернул голову и выдавил из себя кривую усмешку.

- Что-то вы долго, ребята, - прохрипел он.

В аэропорту Роналдсвей проблем на таможне не возникло. Кассен взял свою сумку с ленты транспортера и присоединился к толпе, проходившей через контроль. Задержать его никто и не пытался. Как и везде на курортах, служащие старались создавать отпускникам как можно меньше неудобств. Местная авиакомпания совершала несколько рейсов в день на Блэкпул на английском побережье, однако места на утренние рейсы оказались распроданы. Билет удалось купить лишь на самолет, вылетавший с острова около двенадцати дня. Что ж, могло быть и хуже. Кассен сунул билет в бумажник и пошел в кафетерий, чтобы перекусить.

В полдвенадцатого Фергюсон позвонил Девлину. С вытянувшимся лицом он выслушал новое сообщение.

- Это точно?

- Совершенно точно, - подтвердил Девлин. - При взрыве этот Диген выжил только потому, что пуля Кассена выбросила его за борт. Сам же взрыв был устроен Кассеном, который сел потом в надувную лодку с "Мери Мерфи" и уплыл, при этом едва не задев Дигена.

- Зачем все это надо было устраивать? - с сомнением в голосе спросил Фергюсон.

- Он очень хитер и годами побеждал меня в шахматы. Я знаю его стиль. Он всегда просчитывает на три хода дальше противника. Инсценировав собственную смерть, он избавлялся от преследователей. Его бы никто не стал искать. В этом просто отпала бы необходимость. В итоге он выиграл время.

Фергюсона охватило ужасное предчувствие.

- Таким образом, вы хотите сказать...

- Вот именно. Он уже на вашем берегу, не на нашем, генерал.

Фергюсон тихо выругался.

- Хорошо, я попрошу о помощи дублинскую полицию безопасности. Они перевернут вверх дном его дом и найдут отпечатки пальцев, фотографии и все, что может понадобиться для розыска.

- Вы должны проинформировать и католический секретариат, - сказал Девлин. - Представляю себе, что начнется в Ватикане, когда они получат такое послание.

- Вряд ли и госпожа Тэтчер особенно обрадуется. Билеты на какой рейс вы заказали для Ворониной?

- Вылет в два.

- Приезжайте с ней вместе. Вы мне нужны.

- Тут, видите ли, есть второстепенный, но, к сожалению, достойный упоминания момент, - сказал Девлин. - С незапамятных времен меня разыскивает английская полиция. Причем членство в подпольной организации - самое безобидное, в чем меня обвиняют.

- Господи Боже мой, уж это-то не проблема! - взорвался Фергюсон. Постарайтесь не опоздать на самолет!

Из кухни с подносом в руках вышла Таня.

- Ну что?

- Я лечу вместе с вами в Лондон, - сказал Девлин. - А там видно будет.

- А Кассен? Где он, как вы думаете?

- Везде и нигде. - Он отпил чаю. - В том-то и проблема. В утренней газете я прочитал, что визит папы начинается в пятницу и что на следующий день он должен быть в Кентербери.

- То есть в субботу, двадцать девятого?

- Совершенно верно. Так что Кассену надо теперь как-то убить время, а нам постараться ответить на вопрос, где он может находиться.

Телефонный звонок прервал их размышления.

- Ты разговаривал с Фергюсоном? - раздался голос Макгинесса.

- Да.

- Что он собирается делать?

- Не знаю. Для начала вызывает меня.

- И ты поедешь?

- Да.

- Лайам, ты уже знаешь, что Лубова, этого русского, нашли мертвым в кинотеатре? Он что, адскую проповедь нам читает, твой священник?

- После того, как он выяснил, что русские получили приказ убрать его, он сменил тактику. Интересно было бы знать, куда приведет его этот новый метод?

- В Кентербери. Ведь туда же он собирался, - ответил Макгинесс. - А там мы ничего предпринять не можем. Теперь им должна заняться британская тайная служба. Возможности ИРА исчерпаны. Не забывай про тыл, Лайам. Пока!

Девлин сидел, задумчиво насупив брови. Потом встал.

- Мне надо отлучиться, - сказал он, обращаясь к Тане, - но я скоро вернусь. - И вышел через террасу.

В Глазго таможенники были так же предупредительны, как и в Роналдсвее. Кассен даже остановился и поднял свою сумку, в то время как другие пассажиры стремились побыстрее пройти контроль.

- Вы хотите уплатить таможенный сбор, святой отец? - спросил служащий.

Кассен расстегнул "молнию" на сумке.

- За бутылку виски и двести сигарет.

Таможенник улыбнулся:

- Вы могли бы провезти беспошлинно еще литр вина. Надо было брать больше, святой отец.

- Похоже на то. - Кассен закрыл сумку и двинулся прочь от таможни.

На выходе из маленького здания аэропорта стояло несколько машин такси, но он решил пройтись пешком. Времени-то более чем достаточно. Он пересек улицу и купил в киоске газету. Выйдя из магазинчика, увидел рейсовый автобус на Мокем, курортное местечко, расположенное в нескольких милях к северу от города. Мгновенно изменив свой план, Кассен вскочил в уже отъезжающий автобус.

Сестра Анна-Мария стояла у постели Дэни Малоуна, когда Девлин вошел в палату хосписа. Он подождал, пока она закончит шептать что-то сиделке и обратит на него внимание.

- Что вам угодно?

- Я хотел бы поговорить с Дэни.

- Сегодня у него слишком мало сил для беседы.

- Но дело исключительной важности.

Она с сомнением подняла брови.

- А у вас всегда важные дела. Не больше десяти минут. - Она собралась было уходить, но вдруг что-то вспомнила. - Отец Кассен не пришел вчера вечером. Вы не знаете, почему?

- Нет, - солгал Девлин. - Я его вообще не видел.

Сестра исчезла. Девлин пододвинул стул к постели Малоуна.

- Как ты себя чувствуешь, Дэни?

Умирающий открыл глаза и хриплым голосом произнес:

- Это ты, Лайам? Отец Кассен сегодня не приходил.

- Слушай, Дэни, ты рассказывал ему о Шине Дигене из Балиуотера, который переправляет людей на остров Мэн?

Малоун сморщил лоб.

- Наверное. Я ему много чего рассказывал.

- Но в основном вы говорили о делах ИРА?

- Да. Ему было интересно, как мне удавалось оставаться непойманным в старые добрые времена.

- И в первую очередь в Англии? - спросил Девлин.

- Да. Ты же знаешь, как долго я скрывался там. Он хотел знать, это у меня получалось. - Малоун снова сморщил лоб. - Что-нибудь не так?

- Дэни, ты всегда был самым сильным из нас. Так что теперь держись. Кассен не с нами.

Глаза Малоуна расширились.

- Ты что, Лайам, смеешься надо мной?

- Шин Диген с пулей в легком лежит в больнице, а еще двое хороших парней убиты.

Дэни уставился на него.

- Расскажи.

Девлин выложил то, что знал. Малоун тихо выругался.

- Дэни, вспомни все, чем он особенно интересовался.

Малоун сдвинул брови, пытаясь сконцентрироваться.

- Ну вот, например, он спрашивал, как мне удавалось так долго уходить от полиции и от этих лопухов из службы безопасности. Я объяснил, что в Англии никогда не пользовался сетью ИРА, потому что она ненадежна. Да ведь ты и сам это знаешь, Лайам.

- Да уж.

- Я же старался держаться преступного мира. Предпочитал иметь дело с честными уголовниками, да пусть даже и с бесчестными. Главное, чтобы о цене сговориться. Я знал много таких людей.

- Расскажи о них, - попросил Девлин.

Кассену нравились приморские города, особенно те, куда летом приезжали трудяги со всей страны, чтобы отдохнуть и развлечься: кафе, рестораны, парки, бриз с моря, срывающий пену с гребней волн в бухте. На севере - горы Шейк Дистрикт.

Он перешел через улицу. Хотя разгар сезона еще не наступил, туристов на улицах было полным-полно. Так он дошел до автовокзала.

До большинства более или менее крупных провинциальных городов можно было добраться довольно быстро на рейсовых автобусах. Кассен изучил расписание и нашел то, что искал, - рейс на Глазго через Калайл и Дамфриз. Отправление через час. Он забронировал место и отправился перекусить.

Глава 11

Пресс-атташе советского посольства в Лондоне Георгий Романов, высокий и общительный пятидесятилетний мужчина, втайне гордился своей аристократической фамилией. В Лондоне он довольно успешно работал уже одиннадцать лет, за что в прошлом году был произведен в генерал-лейтенанты КГБ.

Фергюсон находил его достаточно симпатичным человеком, примерно так же и Романов относился к нему. Поэтому, когда Фергюсон сразу после разговора с Девлином позвонил ему и попросил о свидании, Романов тут же согласился.

Они встретились в Кенсингтон-Гардене у круглого пруда, куда Романов дошел из посольства за несколько минут. Фергюсон ждал его на лавочке с "Таймс" в руках. Романов сел рядом.

- Привет, Георгии, - сказал Фергюсон.

- Добрый день, Чарльз. Чем обязан?

- Сразу перейду к делу. Вам что-нибудь известно об агенте КГБ по кличке Качулейн, который лет двадцать назад был заброшен в Ирландию?

- В виде исключения могу дать вам совершенно определенный и честный ответ - нет, - сказал Романов. - Совершенно ничего неизвестно.

- Тогда я хотел бы рассказать кое-что...

- Ситуация действительно критическая, - внимательно выслушав его, резюмировал Романов.

- Можно и так выразиться. Но самое главное, что он сейчас носится где-то в Англии с планом убийства папы в субботу в Кентербери. С учетом предшествующей его деятельности этого человека следует принимать всерьез. Он не какой-нибудь фантазер.

- Чего же вы хотите от меня?

- Чтобы вы поставили в известность Москву, причем на самом высшем уровне. Я не могу себе представить, чтобы ваше правительство было заинтересовано в убийстве папы римского агентом КГБ, особенно теперь, после нашумевшего покушения в Италии. А цель Кассена - именно насолить Советскому Союзу. Поэтому, если вопреки всякой логике он вступит с вами в контакт, я хотел бы знать об этом, Георгий. То, что мы его возьмем, несомненно. И это будет его конец. Никакого суда или подобных благоглупостей никто устраивать не станет. Уверен, что в Москве этому только порадуются.

- Я тоже, - Романов поднялся.

- Позвольте дать вам один совет, - сказал Фергюсон. - Лучше всего обратиться наверх через голову Масловского.

Понимая значение происходящего, Фергюсон проинформировал генерального директора, а тот - министра внутренних дел. В результате Фергюсона во время обеда потребовали в правительственную резиденцию на Даунинг-стрит. Он тут же вызвал служебную машину и через десять минут был на месте. В конце улицы за загородкой, как всегда, толпились зеваки. Полицейский у парадного отдал честь. Не успел Фергюсон поднять руку к молотку, как дверь отворилась.

Уже в прихожей он услышал, как в кабинетах звонят телефоны, что при нынешней обострившейся ситуации на Фолклендах было вполне естественно. К немалому удивлению Фергюсона, госпожа премьер-министр назначила ему личный прием. По главной лестнице он вместе с сопровождающим поднялся на второй этаж. Наверху молодой человек постучал в дверь и отворил ее перед Фергюсоном.

- Госпожа премьер-министр, бригадный генерал Фергюсон.

В своем обычном безукоризненном костюме из серого твида и со столь же безукоризненной прической, она отложила в сторону ручку и подняла глаза от бумаг на письменном столе.

- Мое время ограничено, генерал. Вы это, надеюсь, понимаете. Так вот, министр внутренних дел сообщил мне наиболее важные факты. От вас же я ожидаю заверений в том, что этот человек будет задержан.

- Могу дать их вам, госпожа премьер-министр, без малейших оговорок.

- Покушение на папу, пусть даже неудачное, может иметь для нас катастрофические политические последствия.

- Я понимаю.

- В качестве руководителя "группы четыре" вы обладаете особыми полномочиями, предоставленными лично мной. Так используйте их, генерал, на полную катушку. Если вам потребуется что-нибудь, то поставьте меня об этом в известность.

- Естественно, госпожа премьер-министр.

Она снова взялась за ручку и склонилась над бумагами. Фергюсон вышел за дверь, где его ждал все тот же молодой человек. Спускаясь по лестнице, он подумал, что в который раз за время его карьеры на карту поставлена не только жизнь преступника, но и его собственная голова.

В Москве Масловского снова вызвал к себе Гранов. Он подвинул к краю стола напечатанное на машинке сообщение.

- Ознакомьтесь.

Масловский взял листок с ощущением, будто сердце его остановилось. Когда он дочитал до конца, руки его ходили ходуном.

- Ваш человек, Масловский, находится в настоящее время в бегах на территории Англии и собирается убить папу. Причем его единственной целью является, судя по всему, компрометация нашей страны. Нам же не остается ничего, как только ждать и надеяться, что британская тайная служба окажется более эффективной, чем вы.

- Товарищ генерал, что я могу сказать?

- Вам нечего говорить, Масловский. Отличительной чертой всего этого дела является не столько глупость исполнителей, сколько авантюризм наихудшего свойства.

С этими словами Гранов нажал на кнопку на своем письменном столе. Дверь позади Масловского открылась, и в кабинет вошли два молодых капитана КГБ.

- Вы немедленно освободите ваш служебный кабинет, а все ключи, шифры и дела передадите лицу, которое я вам назову. А пока что отправляйтесь в наш следственный изолятор. Против вас возбуждается дело по обвинению в государственной измене.

Как это - в следственный изолятор? Ведь он стольких людей сам послал туда. Дыхание Масловского вдруг пресеклось, и он ощутил острую боль в груди и в обеих руках. Он схватился за край письменного стола, но ноги уже не держали его. Словно в тумане, он увидел, как вскочил со своего места Гранов. Два офицера бросились и подхватили Масловского под руки.

Но он вовсе не собирался сопротивляться. Он лишь хотел сказать Гранову, что ни следственного изолятора, ни суда не будет. Странным образом последняя его мысль была о Тане, о любимой Танечке, как та сидела за роялем и играла свое любимое "Море" Дебюсси. Потом вдруг музыка смолкла, и он провалился в темноту.

Фергюсон участвовал в заседании под председательством министра внутренних дел. На нем присутствовали начальник службы "С 13" отдела Скотланд-Ярда по борьбе с терроризмом и генеральный директор сил безопасности.

Он был совершенно измотан, когда вернулся домой и обнаружил там Девлина, читающего "Таймс" у камина.

- Кажется, газеты на время забыли о Фолклендах и переключились на папу, - заметил Девлин и отложил газету.

- Что касается меня, то поскорее бы уж он прилетел. Вы бы только послушали, Девлин, что за чушь они пороли на совещании! Министр внутренних дел собственной персоной, Скотланд-Ярд и наш директор. И знаете что? - Он встал спиной к огню, чтобы согреться. - Они не склонны принимать дело всерьез.

- Вы о Кассене?

- Поймите меня правильно. Конечно, его существование принимается к сведению, тем более что я рассказал о последних днях в Дублине: Левин, Лубов, Черни и двое боевиков ИРА. Этот человек - фанатичный убийца.

- Не думаю, - ответил Девлин. - С моей точки зрения, все это было лишь частью определенного плана, то есть он просто четко выполнял определенную задачу. К тому же в течение многих лет он довольно часто щадил свои жертвы. Последний тому пример - Таня и я. Он стремится к достижению определенной цели - вот что главное.

- Только не напоминайте мне об этом. - Фергюсон покачал головой. В этот момент дверь открылась, и появился Фокс.

- Добрый день, сэр. Добрый день, Лайам. Я слышал, что за время моего отсутствия кое-что произошло?

- Вот уж точно, - ответил Фергюсон. - В Париже все нормально?

- Да, я говорил с Тони. Он контролирует ситуацию.

- Но об этом позже. Давайте-ка лучше я расскажу, что случилось здесь.

Изредка прерываемый Девлином, он довольно быстро описал ситуацию.

- Что за человек! Странно. - Фокс пожал плечами.

- Что тут странного?

- Когда мы встречались в последний раз, он показался мне очень симпатичным.

- Для него это несложно, - заметил Девлин.

Фергюсон насупил брови.

- Ладно, хватит об этом.

Вошел Ким с чайным подносом и тарелкой с бутербродами с жареной ветчиной.

- Великолепно, - отреагировал Фергюсон. - У меня волчий аппетит.

- А Воронина? - поинтересовался Фокс.

- В настоящее время она в безопасности.

- Где, сэр?

- В нашей квартире в Челси. Директорат прикрепил к ней служащую, которая будет сопровождать ее, пока все не встанет на свои места.

Он пододвинул каждому из присутствующих по чашке чая.

- Так каким же будет следующий шаг? - спросил Девлин.

- Министр внутренних дел и директор считают, что дело не должно попасть в печать, и я с ними полностью согласен. Целью визита папы является распространение братской любви, то есть серьезная попытка остановить кровопролитие в Южной Атлантике. А теперь представьте себе, с какими заголовками могут выйти газеты: "Первый визит папы в Англию - фанатик-убийца на свободе".

- К тому же еще и священник.

- Ну, это не самое главное. Важно, кем он является на самом деле.

- Я бы так не считал, - возразил Девлин. - Позвольте мне, непоследовательному католику, представить точку зрения церкви: Гарри Кассен был посвящен в священнический сан двадцать один год назад в Вейн-Лэндинге, штат Коннектикут, и до сих пор его носит. Вы в последнее время Грэма Грина не читали?

- Пусть так, - раздраженно буркнул Фергюсон. - Тем не менее госпожа премьер-министр не желает, чтобы дело Кассена попало в прессу. Пользы от этого все равно не будет.

- Сначала надо бы поймать его, - попытался вставить Фокс.

- Именно этого от нас и ждут. По нашей просьбе дублинская полиция безопасности провела обыск в его доме, нашла там отпечатки пальцев Кассена и ввела их в компьютер, который связан с аналогичной ЭВМ в Лисборне, а через нее - с нашей системой и центральным архивом Скотланд-Ярда.

- Я не представлял себе, что существует такая сеть, - сказал Девлин.

- Да, электронные чудеса эпохи микрочипов, - ответил Фергюсон. - Данные заведены на одиннадцать миллионов человек: характер преступной деятельности, образование, профессия, сексуальные наклонности, привычки, например, в каком магазине то или иное лицо покупает мебель.

- Вы что, серьезно?

- О да. В прошлом году в Ольстере нам удалось поймать одного из ваших парней лишь потому, что он делал покупки только в "Купе". У него была превосходная легенда, однако от своей многолетней привычки он отказаться не смог. Так что Кассен теперь в компьютере, и не только его отпечатки пальцев, но и все, что мы о нем знаем, а так как большинство полицейских участков в стране оборудованы компьютерами с дисплеями, то они могут практически мгновенно войти в центральный банк данных и получить его фото у себя на экране.

- Боже милостивый!

- Кстати, то же касается и вас. Что же до Кассена, то я дал команду на выдачу сокращенной информации, в которой отсутствуют указания на его связь с КГБ. Она звучит так: "Выдает себя за священника, имеет определенные связи с ИРА. Внимание! Вооружен и опасен". Все ясно?

- Вполне.

- С той же целью мы передадим прессе его фото в сопровождении текста, который вы только что услышали. Некоторые вечерние газеты поместят его еще сегодня, а в центральной прессе оно появится только завтра.

- И вы считаете, что этого будет достаточно?

- Почему бы и нет?! Теперь нам следует немного выждать. - Фергюсон подошел к окну и посмотрел на улицу. - Он ведь тут где-то ходит.

- Однако проблема в том, - заметил Девлин, - что мы не можем ничего предпринять, пока он сам как-то не заявит о себе.

- Да. - Фергюсон вернулся к столу и взял чайник. - Хм, прекрасный напиток. Кто-нибудь желает еще?

Во второй половине дня Иоанн Павел II за письменным столом в маленьком кабинете рядом со спальными покоями изучал только что полученное сообщение. Человек, стоявший перед ним, был одет в обычную черную сутану и, если судить по виду, был простым священником. В действительности же к главе римско-католической церкви пришел генерал ордена иезуитов.

Иезуиты, вот уже несколько столетий несущие ответственность за безопасность папы, гордились своим именем "солдат Христа". Именно эта ответственность за судьбу наместника Господа Бога на земле заставила генерала покинуть свое бюро на Виа дель Семинарио и попросить святого отца о срочной аудиенции.

Папа Иоанн Павел II отложил документ и посмотрел на "солдата Христа". Он прекрасно говорил по-итальянски, и лишь легкий акцент выдавал его польское происхождение.

- Когда вы это получили?

- Первое сообщение прислал дублинский секретариат три часа назад, немного позже поступила информация из Лондона. Я лично разговаривал с британским министром внутренних дел, и он гарантировал, что для обеспечения безопасности Вашего Святейшества будет сделано все возможное, а также назвал персонально ответственное лицо. Это бригадный генерал Фергюсон.

- Вы озабочены?

- Согласитесь, Ваше Святейшество, что остановить убийцу-одиночку довольно сложно, особенно если собственная жизнь ему безразлична. В прошлом этот Кассен слишком часто доказывал, насколько эффективно он способен действовать.

- Отец Кассен. - Папа встал и подошел к окну. - Он был убийцей и теперь, по-видимому, им остается, но одновременно он носит священнический сан, и Господь не допустит, чтобы Кассен забыл об этом.

- Ваше Святейшество поедет все-таки в Англию?

- В Кентербери, друг мой, где во имя Господа умер святой Томас Бекет.

Генерал поклонился и поцеловал кольцо на протянутой руке.

- Тогда я просил бы Ваше Святейшество извинить меня. Очень много дел.

Он вышел из кабинета. Иоанн Павел II постоял некоторое время у окна, а потом через кабинет направился в домашнюю часовню. Он преклонил колена перед алтарем, сложил в молитвенном жесте руки и почувствовал страх при воспоминании о пуле человека, пытавшегося убить его несколько месяцев назад, и о длительных болях, сопровождавших выздоровление.

Однако тут же он отринул от себя эти мысли и сконцентрировался главном - стал молиться о бессмертной душе отца Гарри Кассена и всех грешников мира, пытавшихся своими делами лишить себя бесконечной любви и милости Господа.

Фергюсон закончил разговор по телефону и обратился к Девлину и Фоксу:

- Это был генеральный директор. Его Святейшество проинформировали о Кассене и той опасности, которую он представляет. На его планы это никак не повлияло.

- Чего и следовало ожидать, - сказал Девлин. - Ведь он в свое время несколько лет работал в польском антифашистском подполье.

- Мы уже все поняли, - фыркнул Фергюсон, - спасибо за разъяснения. Что ж, теперь нам следует подготовиться к предстоящим событиям. Гарри, пойдите с господином Девлином в директорат и выпишите на его имя пропуск с литерой "А". Это будет не просто кусок пластика с вашей фотографией, - посмотрел он на Девлина, - а документ, которым располагают немногие. С ним вы пройдете везде.

- Дает ли он право на ношение оружия? - спросил Девлин. - "Вальтер" мне бы не помешал. Вы ведь знаете, что по натуре я пессимист.

- Со времени покушения на принцессу Анну наши люди стараются не пользоваться оружием этой марки. Тогда у "вальтера", которым был вооружен телохранитель, произошла осечка.

Он взял несколько дел, и они отправились в кабинет за плащами.

- И тем не менее я предпочитаю "вальтер", - сказал Девлин.

- Одно могу сказать точно, - заметил Фокс. - Какое бы оружие вы ни предпочли, оно не должно дать осечку, когда встретите Гарри Кассена.

С этими словами он отворил дверь, и они направились к лифту.

Конечно же, Гарри Кассен разработал план. Он знал, что хочет совершить в субботу в Кентербери, но это означало, что почти три дня и три ночи ему придется скрываться.

Дэни Малоун назвал множество имен преступников, которые за хорошую плату могли бы предоставить надежное убежище. Были у него адреса в Лондоне, Лидсе и Манчестере, но он решил попытать счастья на одинокой ферме братьев Мангоу в Гэлвее. В Шотландии его станут разыскивать в последнюю очередь, а самолет "Бритиш Эйруейз" летит из Глазго до Лондона всего-то час пятнадцать.

Убить время, вот что главное. В Кентербери он появится в самый последний момент. Никакой организационной подготовки не требуется. Это даже рассмешило Кассена, ехавшего на автобусе в Калайл.

Можно представить себе, что они устроят в Кентербери: перекроют все подходы, понатыкают везде полицейских снайперов, а в толпе будут кружить переодетые сасовцы. А что толку? Тут как в шахматах. Сколько раз он повторял Девлину, этому худшему в мире игроку, - рассчитывать нужно не следующий ход, а последний. В общем, действовать, как фокусник: заставить публику следить за тем, что творит правая рука, а основной финт проделать левой.

Кассен задремал, а проснувшись, увидел слева от себя море, блестевшее под вечерним солнцем. Он наклонился к пожилой женщине, сидевшей впереди.

- Где это мы?

- Как раз проехали Энен. - Судя по акценту, дама была из Глазго. Следующая остановка - Дамфриз. Вы - католик?

- Боюсь, что да, - осторожно ответил он. Ведь шотландская провинция всегда была протестантской.

- Как хорошо. Я тоже католичка. Сама из Глазго, но родители мои были ирландцами. - Женщина схватила его руку и поцеловала. - Ах, как это приятно, святой отец, ведь вы с нашей родины?

- Совершенно верно.

Кассен испугался, что добрая католичка теперь не отвяжется от него, но она уже отвернулась и поудобнее устроилась на своем сиденье.

Небо внезапно угрожающе потемнело, раздались раскаты грома, и начался дождь, который вскоре превратился в настоящий ливень, громко барабанивший по крыше. Автобус остановился в Дамфризе, чтобы высадить двух пассажиров, и покатил дальше по почти пустой дороге.

До Данхилла, где Кассен собирался выйти, оставалось не более пятнадцати миль да оттуда еще пара миль до деревни под названием Лервик и фермы братьев Мангоу где-то за ближайшими холмами.

Водитель автобуса о чем-то поговорил по радио с диспетчером, а потом объявил:

- Леди и джентльмены, прошу минутку внимания. К сожалению, дорога на Данхилл закрыта из-за наводнения. Там уже образовалась огромная пробка.

- И что же нам теперь делать? - воскликнула недавняя собеседница Кассена. - Ночью спать в автобусе?

- Через несколько минут приедем в Корбридж. Там есть железнодорожный полустанок. Компания уже позаботилась, чтобы поезд из Глазго сделал в Корбридже остановку.

- Но это будет в три раза дороже! - воскликнула та же женщина.

- Не беспокойтесь, - добродушно ответил шофер. - Платит автобусная компания.

- А в Данхилле поезд останавливается? - спросил Кассен.

- Может быть. Точно не знаю. Надо уточнить.

Как ни планируй, всегда может случиться что-то совершенно неожиданное. Бессмысленно сейчас ломать себе голову и зря расходовать энергию. Об альтернативах следовало подумать раньше.

Слева в окне промелькнул белый указатель с надписью "Корбридж", а вслед за ним сквозь пелену дождя показались и первые строения. Автобус проехал мимо паба, супермаркета, газетного киоска и остановился наконец перед небольшим зданием вокзала.

- Я пойду узнаю, а вы подождите, пожалуйста, здесь, - сказал шофер и побежал к вокзалу.

Дождь лил как из ведра. Между пабом и магазином зиял проем, и оба здания были подперты балками. Судя по всему, здесь недавно снесли дом. Там стояло несколько человек. Кассен безразлично посмотрел в окно, протянул руку за сигаретами и обнаружил, что пачка пуста. Он помедлил, потом взял дорожную сумку, вышел из автобуса и бегом бросился к газетному киоску.

Молодую женщину, стоявшую на пороге, он попросил дать две пачки сигарет и туристическую карту окрестностей. Получив требуемое, Кассен спросил:

- Что это здесь происходит?

- Они вот уже неделю разбирают старый элеватор. Все было нормально, пока не начался ливень. Там в подвале что-то случилось, кажется, перекрытие рухнуло.

В этот момент с другого конца деревни подъехал полицейский автомобиль и остановился рядом. Из него вывалился толстый здоровяк в синем форменном кителе с тремя сержантскими нашивками. Он протиснулся сквозь толпу и исчез.

- Ну вот и кавалерия прискакала, - сказала женщина.

- Он что, не отсюда? - спросил Кассен.

- В Корбридже нет полицейского участка. Его зовут Броди, сержант Лэклен Броди, и приезжает он из Данхилла. - В ее голосе прозвучали нотки раздражения.

- Особенной любовью он здесь, кажется, не пользуется?

- Больше всего Лэклен любит поймать в субботу вечером двух-трех пьяных и избить их до полусмерти. Вы же видели, какой это шкаф, и свою силу он любит показывать всем и каждому. Вы, кажется, католик?

- Боюсь, что да.

- Тогда вы для него просто антихрист. Сам-то он - баптист, а они даже музыку считают греховной. Не говоря уже о том, что он у них вроде старшего, читает молитвенные книги.

Из толпы вышел рабочий в шлеме и оранжевой куртке. Его мокрое лицо было измазано грязью. Он прислонился к стене и сказал:

- Плохи дела там, внизу.

- А что такое? - встрепенулась женщина.

- Один из наших застрял. Стена рухнула. Мы сделали все, что могли, но там слишком тесно и работать практически невозможно. И вода поднимается. Он посмотрел на Кассена.

- Вы, случайно, не католик?

- Да.

Мужчина взял его за руку.

- Меня зовут Хади. Я тут бригадир. Тот человек внизу - из Глазго, но сам он итальянец, Джино Тизини. Он думает, что погибнет, и все время просит меня привести священника. Вы не могли бы спуститься к нему, святой отец?

- Естественно, - ответил Кассен, не задумываясь, и передал женщине свою сумку.

- Не могли бы вы присмотреть за моими вещами?

- Конечно, святой отец.

Он последовал за Хади через толпу к яме, в которую вела подвальная лестница. Сержант Броди отгонял от ее края зевак.

- Это еще что?

- Пропустите его! - крикнул Хади. - Это священник.

В глазах Броди вспыхнула злоба, которую невозможно было не заметить. Как когда-то в Белфасте, подумал Кассен.

- Я вас не знаю, - сказал Броди, схватив его за руку.

- Меня зовут Фэллоун. Я ехал на автобусе в Глазго, - спокойно ответил Кассен.

Он схватил полицейского за запястье и ослабил его хватку на собственной руке. Лицо Броди перекосилось от боли, Кассен оттолкнул его в сторону и начал спускаться по ступеням вниз. Через минуту он уже стоял по колено в воде и должен был пригибаться, следуя за Хади по проходу. Шахтерская лампа еле-еле освещала нагромождение обрушившихся балок и стен. Когда они приблизились к какой-то щели, оттуда вылезли двое совершенно мокрых мужчин, еле стоявших на ногах от усталости.

- Ничего не выходит, - выдохнул один из них. - Через пару минут вода накроет его с головой.

Хади протиснулся мимо них, за ним Кассен. Из темноты показалось бледное лицо Джино Тизини. Кассен оперся было о стену, но от нее тут же оторвались несколько кирпичей и толстая доска.

- Осторожно! - крикнул Хади. - Все это может рухнуть, как карточный домик.

Тизини выжал из себя улыбку.

- Позвольте исповедаться, святой отец. Много времени это не займет.

- На это вообще нет времени. Давайте-ка лучше попытаемся вас отсюда вытащить, - сказал Кассен.

Вода начала вдруг прибывать еще быстрее, она стала заливать лицо Тизини, и он закричал. Кассен склонился над ним и приподнял голову над водой.

Хади ощупывал что-то руками внизу.

- Здесь все размыло. Не могу вытащить только одну балку, которая торчит в стене. А если нажать, то все это свалится на наши головы.

- А если вы этого не сделаете, то самое большее через две минуты он захлебнется, - ответил Кассен.

- Святой отец, вам тоже может не поздоровиться, - предупредил его Хади.

- И вам. Так что давайте жмите!

- Святой отец! - закричал Тизини. - Дайте мне отпущение грехов!

Кассен проговорил твердым голосом:

- Да простит тебе Господь наш Иисус Христос твои грехи. В силу возложенного на меня сана ныне отпускаю тебе грехи во имя Отца и Сына и Святого Духа. - Он кивнул Хади. - Давай!

Бригадир вдохнул что было сил, нырнул и схватился за край балки. Плечи его вдруг словно вздулись, и он всплыл на поверхность вместе с балкой. Тизини вскрикнул и, освобожденный, забился в руках Кассена.

В этот момент стена начала выгибаться, Хади подхватил Тизини и устремился с ним к выходу. Кассен последовал за ними, но стена уже рушилась. Он поднял руку, чтобы защитить голову и плечи, и заметил даже, что к нему сверху вниз через ступени тянутся руки, но в этот момент кирпич ударил его в висок. Кассен хотел было встать на лестницу, но ноги его подкосились и перед глазами поплыли черные круги.

Глава 12

Когда Кассен пришел в себя, он увидел молодую женщину из магазинчика, склонившуюся над ним. Сам он лежал на коврике перед печкой, а женщина вытирала ему лицо.

- Вот так, тихонько, - произнесла она. - Все в порядке. Вы меня помните? Я - Мойра Макгрегор. Вы - в моем магазине.

- А итальянец и Хади?

- Они на втором этаже. Мы вызвали врача.

Мысли его все еще путались, и он с трудом осознавал, что происходит.

- Моя сумка, - сказал он наконец. - Где моя сумка?

Перед ним вырос здоровенный полицейский Броди.

- А, вот мы и снова среди живых, - произнес он с каким-то неприятным оттенком в голосе. - Теперь-то уж точно придется обрадовать Деву Марию дюжиной свечек.

Он вышел. Мойра Макгрегор улыбнулась Кассену.

- Не беспокойтесь. Вы ведь спасли этому рабочему жизнь. Вы и Хади. Сейчас принесу чаю.

Она пошла на кухню и увидела Броди, стоящего возле стола.

- Я бы предпочел чего-нибудь покрепче, - сказал он.

Она достала из шкафа бутылку скотча и бокал, молча поставила их перед полицейским. Он взялся за спинку стула и подтянул его к себе, не заметив, что под ним стоит сумка Кассена. Так как "молния" была расстегнута, из упавшей на бок сумки вывалились две рубашки, коробочка с причастием и фиолетовая сутана.

- Это его сумка? - спросил Броди. Мойра стояла с чайником в руках перед плитой.

- Да.

Он встал на колени и начал складывать вещи обратно.

- Ого! А это еще что?

По случайности в сумке отстегнулось двойное дно, и первое, что увидел Броди, был британский паспорт.

- Хм, а мне этот тип сказал, что его фамилия Фэллоун.

- Ну и что? - спросила Мойра.

- Откуда же у него паспорт на имя отца Шина Дейли? Фотокарточка явно его.

Броди стал рыться дальше и обнаружил "стечкина".

- Боже Всемогущий!

Мойра побледнела.

- Что это значит?

- Скоро узнаем.

Броди возвратился в комнату и поставил сумку на стул. Кассен лежал с закрытыми глазами. Броди склонился над ним, вынул наручники и аккуратно застегнул на левом запястье. Кассен поднял веки, но Броди быстро защелкнул замок и на другой руке. Потом рывком поднял священника на ноги и бросил в кресло.

- Что все это означает? - Броди вытащил второе дно и начал рыться в тайнике. - Три типа оружия, разные паспорта и порядочная сумма наличными. Вот так священник! Ну, так что это такое?

- Вы же полицейский, не я, - заметил Кассен.

Броди влепил ему оплеуху.

- Только не надо наглеть, преподобие. Я вижу, что для начала следует умертвить вашу плоть.

- Не надо! - вскрикнула Мойра Макгрегор, выглядывавшая из-за двери.

Броди ухмыльнулся.

- Бабы все одинаковы. Она уже втюрилась в этого героя.

Полицейский вышел.

- Кто вы? - спросила она Кассена с отчаянием в голосе.

- На вашем месте я бы не ломал себе голову. - Он улыбнулся. - Но пока не вернулась эта горилла, я бы не отказался от сигаретки.

Первые пять лет своей профессиональной жизни Броди провел в военной полиции, а с тех пор вот уже двадцатый год служил в гражданской, причем карьера его на этом поприще особыми взлетами не отличалась. Он был вечно недовольным и жестоким человеком, считавшим, что авторитет полицейского является бесплатным приложением к его форме.

Конечно, он мог бы позвонить своему непосредственному начальству в Дамфриз, но чувствовал, что это донесение особого свойства, и предпочел обратиться сразу в полицейское управление Глазго.

В Глазго фото Кассена и детальное описание его личности получили всего час назад. Дело было снабжено первой степенью срочности, что означало немедленное информирование лондонской "Группы четыре" о любом происшествии в связи с ним. Так что звонившего по телефону Броди тут же переключили на полицию безопасности, и уже через две минуты он разговаривал со старшим инспектором Трентом.

- Еще раз все сначала, - приказал Трент.

Когда Броди повторил изложенное ранее, инспектор сказал:

- Я не знаю, как долго вы у нас служите, но только что вы произвели самую главную поимку в вашей жизни. Зовут этого человека Кассен, он - боевик ИРА. Скажите, пассажиры автобуса, на котором он приехал, пересели на поезд?

- Так точно, сэр. Дорогу здесь залило. А у нас в деревне только полустанок, так что пришлось останавливать скорый, следовавший на Глазго.

- Он уже прошел?

- Нет, сэр. Прибывает через десять минут.

- Вот что, Броди. Прихватите нашего друга и садитесь вместе с ним на этот поезд. Мы ждем вас в Глазго.

Задыхаясь от возбуждения, Броди вернулся в комнату.

Он вел Кассена по перрону, держа в одной руке его сумку, а другой уцепившись за наручники. Люди, заметив закованного священника, оглядывались. Так они дошли до вагона начальника поезда в конце платформы. Тот стоял у открытой двери рядом с вагоном.

- Что такое?

- Спецперевозка арестованного в Глазго.

Броди толкнул Кассена в вагон и бросил его на мешки с почтой, наваленные в углу.

- Вот так. Сиди тихо и веди себя хорошо.

Снаружи кто-то позвал, и в двери появился Хади, позади него

Мойра Макгрегор.

- Я так торопился, - объяснил бригадир. - Только что узнал, что вас задержали.

- Посторонним вход запрещен! - рявкнул Броди.

Хади проигнорировал его.

- Я не знаю, в чем тут дело, но, может быть, нужна помощь?

С платформы раздался свисток начальника поезда.

- Нет, спасибо. Как Тизини? - осведомился Кассен.

- Судя по всему, он сломал ногу.

- Ну, считайте, ему повезло.

Поезд рывком тронулся с места.

- Вы сейчас не лежали бы здесь, если бы я не втянул вас в эту передрягу, - сокрушался Хади.

Он соскочил с подножки и встал рядом с Мойрой на платформе. Начальник поезда уже поднялся в вагон.

- Жизнь нужно принимать такой, какая она есть, - крикнул Кассен. - Не беспокойтесь обо мне!

Начальник поезда закрыл за собой раздвижные двери, и состав, набирая скорость, помчался в направлении Глазго.

Трент не смог удержаться от того, чтобы не позвонить Фергюсону в Лондон. В генеральном директорате разговор переключили на Кавендиш-сквер, и Фергюсон сам снял трубку.

- Говорит старший инспектор Трент, сэр. Из полиции безопасности Глазго. Мне кажется, мы поймали этого человека, которого вы разыскиваете, Кассена.

- Боже мой, правда? - взволнованно проговорил Фергюсон. - Он у вас?

- Сам я его еще не видел, сэр. Он задержан в одной деревне к югу от города и примерно через час должен быть доставлен в Глазго поездом. Я лично его встречу.

- Черт возьми, жаль, что он не труп, - пробормотал Фергюсон. - Старший инспектор, я хотел бы, чтобы его завтра с первым же рейсом отправили в Лондон. Будете сопровождать лично. Важнее этого ничего быть не может.

- Будет сделано, сэр, - ответил Трент, стараясь максимально подчеркнуть свое рвение.

Фергюсон попрощался и уже было протянул руку к красному телефону, однако врожденная осторожность остановила его. Когда рыба окажется в сети, тогда он и обрадует министра внутренних дел.

Броди сидел в углу на табурете, прислонившись к стене, курил и посматривал на Кассена. Начальник поезда за маленьким письменным столом что-то писал, потом отложил ручку в сторону.

- Ну, ладно, на сегодня хватит. До завтра.

Когда он вышел, Броди подтащил табурет через весь багажный вагон к Кассену и уселся прямо перед ним.

- Никогда не понимал, зачем мужики бегают в этих поповских юбках. - Он нагнулся к Кассену. - Зачем вам это?

- О чем вы говорите? - спросил Кассен.

- Да все вы понимаете. Лапаете там у себя мальчиков-хористов, наверное? - У Броди со лба стекали капли пота.

- Что это у вас такие здоровенные усики? Вы их носите, чтобы скрыть женский ротик? - отпарировал Кассен.

От таких слов Броди пришел в ярость.

- Ах ты, пастырь бесстыжий! Ну я тебе покажу!

Он вытянул руку и приложил дымящуюся сигарету к тыльной стороне руки Кассена. Тот вскрикнул от боли и повалился на мешки с почтой.

Броди рассмеялся и наклонился над ним.

- Я так и знал, что тебе это не понравится, - сказал он и снова потянулся с сигаретой к руке Кассена, который выпрямился вдруг, словно пружина, и ударил полицейского ботинком между ног.

Броди согнулся от боли, схватился обеими руками за то самое, по чему пришелся удар. Кассен вскочил на ноги и ударил его еще раз в коленную чашечку, а когда Броди стал валиться вперед, подставил под его лицо колено.

Сержант со стоном перевернулся на спину. Кассен обшарил его карманы, нашел ключи от наручников и отомкнул их. Он взял свою дорожную сумку, убедился, что все на месте, сунул "стечкина" в карман и открыл дверь вагона. Дождь все хлестал.

Начальник поезда, вошедший в багажный вагон буквально через секунду, еще мог наблюдать, как Кассен падает в траву и кувырком катится вниз по насыпи. Но через мгновение он исчез в пелене дождя.

Когда поезд медленно въезжал на главный вокзал Глазго, на первой платформе его ждал старший инспектор Трент с шестью полицейскими. Багажный вагон открылся, и оттуда выглянул начальник поезда.

- Здесь.

Агент так и остался стоять в двери. На табуретке сидел Лэклен Броди с распухшим окровавленным лицом. У Трента душа ушла в пятки.

- Что случилось? Вы его упустили? - произнес он упавшим голосом.

Выслушав бессвязный лепет Броди, Трент спросил:

- Так вы позволили себя обставить, несмотря на то что задержанный был в наручниках?

- Все было не так просто, как вам кажется, - заныл Броди.

- Вы - тупица! - набросился на него Трент. - Радуйтесь, если после разбора дела вам удастся устроиться на работу в общественный туалет!

Он с отвращением отвернулся от Броди и зашагал через платформу, чтобы позвонить Фергюсону.

Кассен в это время отдыхал между камней на одном из холмов к северу от Данхилла. На туристической карте, купленной у Мойры Макгрегор, он без труда нашел Лервик, на окраине которого была ферма братьев Мангоу. Значит, еще миль пятнадцать и все по холмам. И тем не менее он был в хорошем настроении, когда собрался идти дальше.

Сплошная пелена дождя создавала впечатление замкнутости и безопасной изолированности от мира, вызывая своеобразное ощущение свободы. Он шагал через березовую рощу, заросшую папоротником. Время от времени вспугивая тетеревов и зуйков, Кассен шел, не останавливаясь, потому что ноги были мокрыми по колено, плащ уже промок насквозь, а у него было достаточно жизненного опыта, чтобы знать, насколько опасно оказаться в горах плохо одетым.

Примерно через час после прыжка с поезда Кассен стоял на краю крутого склона и смотрел вниз в долину. Уже начало смеркаться, но в нескольких метрах от себя он все же разглядел тропинку, ведущую вниз. Это вдохновило его, и он с новыми силами стал спускаться в долину.

Фергюсон рассматривал большую туристическую карту горной Шотландии.

- На автобус он сел, конечно, в Мокеме, - сказал он. - Это мы установили.

- Умный способ добраться до Глазго, сэр, - подчеркнул Фокс.

- Вовсе нет, - ответил Фергюсон. - Билет он купил до местечка под названием Данхилл. Что, черт побери, ему там понадобилось?

- Вам знакома эта местность? - спросил Девлин.

Лет двадцать назад я там с неделю охотился в поместье одного моего знакомого. В общем, довольно оригинальный ландшафт в этих горах Гэлвей. Строевой лес, скалы и все время какие-то дыры в земле.

- Вы назвали Гэлвей? - Девлин вперился в карту. - Так это и есть Гэлвей?

Фергюсон поморщился.

- Ну и что?

- Вот там-то он и засел, я так думаю, - сказал Девлин. - Эти самые горы Гэлвей и были все время его целью.

- С чего вы взяли? - спросил Фокс.

Девлин рассказал о Дэни Малоуне, и Фергюсон сделал резюме:

- Да, скорее всего, вы правы.

- Дэни упоминал целый ряд конспиративных квартир в различных уголках страны, которыми пользуются уголовники, - добавил Девлин. - Так что появление Кассена в окрестностях Гэлвей может быть связано с фермой братьев Мангоу.

- Что мы предпримем теперь, сэр? - спросил Фокс Фергюсона. - Может, пусть полиция безопасности Глазго устроит облаву у Мангоу?

- Об этом не может быть и речи, - отрезал Фергюсон. - Тамошняя полиция уже представила нам классический пример своего усердия. Кассен был у них в руках и все равно сбежал. - Он посмотрел в окно на ночной город. - Сегодня так и так слишком поздно. Кассен наверняка все еще где-нибудь в горах.

- Вне всякого сомнения, - кивнул Девлин.

- Вместе с Гарри полетите завтра в Глазго и лично осмотрите ферму этих Мангоу. Я попрошу для вас специальных полномочий, так что местная полиция безопасности будет исполнять все ваши приказы.

Фергюсон вышел. Фокс предложил Девлину сигарету.

- Ну, что скажете?

- Он был в наручниках, - сказал Девлин. - И все равно ушел. Этот факт говорит сам за себя.

Кассен спускался по склону через березовую рощу вдоль маленького живописного ручейка, журчащего между причудливо нагроможденных гранитных валунов. Несмотря на то что тропинка вела под гору, он начал уставать.

Ручей исчезал под скалой, образовывая с другой ее стороны подобие маленького водопада с глубоким каменным бассейном внизу, до краев наполненным водой. В сумерках Кассен споткнулся и неловко съехал по склону, при этом ударился, но сумку из рук не выпустил.

Кто-то вскрикнул от удивления, и Кассен, поднявшись на колени, увидел на берегу озерца детей. Приглядевшись, он понял, что девочка старше, чем ему показалось на первый взгляд, ей было около шестнадцати. На ней были резиновые сапоги, джинсы и не по росту большая матросская куртка. Личико остренькое, как у лисички, большие темные глаза и густые черные волосы, выбивавшиеся из-под вязаного шотландского берета.

Рядом стоял мальчик лет десяти, одетый в драный свитер, подрезанные твидовые штаны и кроссовки, явно знавшие лучшие времена. Он как раз собирался вытащить из воды багор с нанизанной на него рыбиной.

Кассен улыбнулся.

- Там, откуда я пришел, такой прием считается браконьерством.

- Беги, Моронк! - крикнул мальчишка и махнул багром, на конце которого болталась рыба, в сторону Кассена.

Кусок песчаного берега обрушился вдруг у мальчика под ногами, он упал в воду, правда, тут же всплыл, все еще держа багор в руке. Но течение вздувшегося от дождя ручья подхватило и понесло его.

- Донел! - забеспокоилась девушка и бросилась к воде.

Кассен схватил ее за плечи и оттащил назад. И вовремя: в следующее мгновение отвалился еще пласт земли.

- Не делай глупостей. С тобой будет то же самое, что и с ним.

Она сопротивлялась, хотела вырваться. Кассен выпустил из рук свою сумку, отбросил ее с дороги и побежал вдоль берега, продираясь сквозь молодую березовую поросль. На бегу он заметил, как вскипает вода в узкой расщелине между камнями и тащит мальчика вниз.

Кассен чувствовал, что девушка бежит следом. Он стащил с себя плащ и отшвырнул его в сторону. Вскочив на большой камень, он попытался добраться до конца расщелины раньше, чем там окажется мальчик. Но смог ухватиться лишь за конец багра, который тот так и не выпустил из рук, хотя рыба с него уже соскочила.

В ту же минуту течение рвануло Кассена так, что он вниз головой полетел в воду, что, впрочем, было практически неизбежно. В следующем каменном бассейне Кассен увидел мальчика всего в метре от себя, протянул руку и схватил его за свитер. Еще через мгновение течение вынесло их на каменистый берег. Когда девушка стала спускаться вниз по склону, ее брат уже был на суше, отряхнулся по-собачьи и начал взбираться ей навстречу.

Водоворот крутил черную шляпу Кассена. Выловив ее и осмотрев, он рассмеялся.

- Да-а, считай, сломалась игрушка, - произнес он и бросил шляпу в воду.

Он повернулся, чтобы тоже взобраться наверх, но увидел, что прямо на него смотрит дуло дробовика с отрезанным стволом. Его держал в руках небритый старик лет семидесяти в заношенном твидовом костюме, стоявший вместе с Моронк и Донелом на опушке березовой рощи.

- Кто это? - спросила девушка старика. - Он не из речной полиции?

- Вряд ли полицейский станет носить воротничок священника, - в говоре старика слышались мягкие гласные горного диалекта. - Вы не священнического ли сословия?

- Моя фамилия Фэллоун, - ответил Кассен. - Питер Майкл Фэллоун. - Он лихорадочно стал вспоминать название деревни, бросившееся ему в глаза при изучении карты. - Вообще-то я направлялся в Уаитчепел, но пропустил автобус и подумал, что доберусь туда пешком через горы.

Девушка убежала за его плащом. Она возвратилась и передала его старику.

- Ну-ка, Донел, сбегай за сумкой господина священника.

Судя по всему, старик наблюдал за происшедшим с самого начала.

Мальчик убежал, а он взвесил плащ в руке, полез в карман и вынул оттуда "стечкина".

- Смотри-ка ты! Нет, Моронк, он точно не из речной полиции, но и для священника довольно странная личность.

- Он спас Донела, дедушка. - Девушка тронула его за рукав.

Тот улыбнулся и посмотрел на нее.

- Ну да. Ладно, давай беги в лагерь, малышка. Скажи, что у нас гость, и проследи, чтобы поставили чайник.

Он сунул пистолет обратно в карман плаща и передал Кассену. Девушка повернулась и стрелой полетела через лес. В это время возвратился мальчик с сумкой.

- Меня зовут Хемиш Финлей, и я перед вами в долгу. - Он погладил мальчика по голове. - Прошу вас, разделите с нами нашу трапезу.

Они стали подниматься между деревьев в гору и вскоре вошли в какой-то заказник с молодыми посадками.

- Странная местность, - сказал Кассен.

Старик вынул трубку и стал набивать ее табаком из потертого кисета, держа обрез под мышкой.

- Это Гэлвей. Тут, если кто хочет, без труда может спрятаться.

- Да, - подтвердил Кассен. - Время от времени у всех нас возникает такое желание.

Вдруг где-то впереди истошно закричала девушка. Финлей подхватил ружье, и, подбежав, они увидели Моронк, извивавшуюся в руках какого-то здоровяка в старом залатанном твидовом костюме. За спиной у него болтался такой же дробовик, как и у Финлея. Черты небритого лица отличались жестокостью, а из-под шапки выбивались белесые свалявшиеся волосы. При этом он смотрел на девушку так, будто наслаждался ее страхом, и улыбался. Кассен почувствовал настоящий гнев, но Финлей сам разрядил ситуацию:

- Оставь ее в покое, Мюррей!

Мужчина мрачно посмотрел на старика, помедлил и с вымученной улыбкой оттолкнул девушку от себя.

- Мы тут побаловались немного...

Моронк повернулась и побежала прочь.

- Кого ты еще привел? - спросил мужчина.

- Мюррей, как сын моего покойного брата ты находишься под моим покровительством, но разве я тебе не говорил, что летом от тебя воняет тухлятиной?

Ружье, к тому моменту уже оказавшееся в руках Мюррея, вздрогнуло, а в глазах его вспыхнула злоба. Кассен опустил руку в карман плаща, где у него лежал "стечкин". Абсолютно спокойно, почти презрительно старик сунул в рот трубку, и Мюррея, кажется, совершенно покинула смелость. Он повернулся и ушел.

- И это мой родной племянник, - Финлей покачал головой.

Уж как водится - друзей выбирают, а родственников - нет.

- Верно, - согласился Кассен, когда они последовали дальше. - Да, а руку с пистолета вы можете снять. Он вам не понадобится, святой отец, или кто вы там есть на самом деле.

Лагерь в лощине оказался довольно убогим. Первое, что бросалось в глаза, - это три крытых фургона с залатанными тентами и единственный автомобиль - грязно-зеленый джип времен второй мировой войны. Во всем чувствовалась унизительная атмосфера нищеты - начиная с трех женщин в заношенных платьях, варивших что-то на костре, до босоногих детей, бегавших друг за другом среди пасущихся здесь же лошадей.

Кассен спал крепко и без снов, а проснувшись с ощущением прилива сил, увидел Моронк, сидевшую на кровати напротив и смотревшую на него.

Кассен улыбнулся:

- Привет, доброе утро.

- Вот смешно, - сказала она. - Только что вы спали, а теперь вдруг совершенно проснулись. Как это вы такому научились?

- Привычка. - Он бросил взгляд на часы. - Всего только полседьмого.

- А мы всегда рано встаем. - Она кивнула в сторону проема в фургоне. Кассен услышал голоса и почувствовал запах жарившегося сала.

- Я высушила вашу одежду, - сказала она. - Хотите чаю?

В девушке было что-то порывистое, как будто она изо всех сил пыталась сделать ему приятное, и было это как-то очень трогательно.

Кассен протянул руку и надвинул берет ей на ухо:

- Красивый берет.

- Мама вязала. - Она сняла берет с головы и печально на него посмотрела.

- Хорошая вещь. Мама тоже здесь?

- Нет. - Моронк снова надела берет. - В прошлом году сбежала с каким-то Мактевишем в Австралию.

- А отец?

- Исчез, когда я была еще ребенком. - Она пожала плечами. - Но меня это не очень волнует.

- А маленький Донел - твой брат?

- Нет, его отец - мой дядя Мюррей. Да вы его видели.

- Ах, да. Но ты, кажется, от него не в восторге?

Она покачала головой.

- Честно говоря, меня от него тошнит.

В Кассене снова стал подниматься вчерашний гнев, но он сдержал себя.

- Я бы действительно выпил чаю и оделся, если можно.

Ее ответ, слишком уж циничный для ее возраста, удивил его:

- Вы что, святой отец, боитесь, как бы я не ввела вас в искушение? Она криво усмехнулась. - Ну ладно, пойду за чаем.

Костюм оказался высушенным и аккуратно почищенным. Он быстро оделся, но жилетку и белый стоячий воротничок отбросил в сторону, а натянул через голову тонкий черный свитер. Снаружи все еще лил дождь. Он надел плащ и вышел.

Мюррей Финлей стоял, прислонившись к фургону, и сосал глиняную трубку. У его ног на корточках сидел Донел.

- Добрый день, - произнес Кассен, но кроме злого взгляда ничего в ответ не получил.

Моронк отвернулась от костра и протянула Кассену чай в старой эмалированной кружке.

- А мне что, ничего не будет? - спросил Мюррей.

Она пропустила вопрос мимо ушей.

- Где твой дедушка? - спросил ее Кассен.

- Рыбу пошел ловить. Я вас отведу. Чай не забудьте.

Было что-то необыкновенно притягательное в ее молодости, еще более подчеркиваемой этим вязаным беретом. Казалось, что она, несмотря на свое рваное платье, показывает язык всему миру сразу. Ощущение, что такие люди, как Мюррей, и нищенское будущее наверняка испортят девушку, неприятно пронзило Кассена.

Они уже миновали холм и приблизились к маленькому красивому озерцу, до самой воды поросшему травой. Хемиш Финлей с удилищем в руках стоял почти по пояс в воде, время от времени умело забрасывая крючок туда, где то и дело мелькали черные спины форелей, перескакивавших через песчаную отмель в воде.

Старик бросил взгляд на Кассена и рассмеялся:

- Нет, вы видели? Я давно уже заметил, что самое лучшее в жизни проходит мимо.

- Я тоже.

Финлей отдал удочку Моронк.

- Там, в корзине, три рыбины. Беги, приготовь нам завтрак.

Девочка молча повернулась и пошла обратно в лагерь. Кассен предложил старику сигарету:

- Милый ребенок.

- Хм, можно сказать и так.

- Вы живете довольно странной жизнью, но ведь вы - не цыгане?

- Нет, просто бродяги. Люди дают нам разные имена, и отнюдь не самые лестные. Мы представляем собой остатки некогда гордого клана, разгромленного в битве при Калодене. Иногда встречаемся с другими такими же бродягами, как мы. Мать Моронк, например, действительно была английской цыганкой.