Истинная для Альфы (СИ)

Глава 33

Делать нечего. Как бы я не храбрилась, в сырой одежде очень мерзло и неприятно, тем более я и так на протяжении долгого времени нахожусь в холоде. Как-то я преувеличила свои силы и возможности переживать различные трудности. Слабая и безнадежная омежка. Правда, уже теперь не ущербная…

Подрагивающими руками я стягиваю с себя свитер и джинсы. Долго колеблюсь, не снимая нижнее белье, но у меня нет выбора. Оно так и так придет в негодность, если я сейчас от него не избавлюсь. Так хоть надену его сухим после принятия душа.

Быстро включаю этот странный, по сути, шланг без лейки и едва ли не с блаженством закрываю глаза, стоит моему телу попасть под горячие струи воды. Отогреться. Очень быстро намыливаю тело и мою голову. К своему удивлению отмечаю, что баночки с гелем и шампунем хоть и вскрытые, но дорогой, известной фирмы. И пахнут приятно. Без лишних отдушек и химии. Точно для оборотней подбирали…

— Твоё время вышло, — с ноги открывая дверь, в комнату заходит беловолосая.

На внезапное вторжение я могу лишь тихо пискнуть и прикрыть грудь и лобок руками, чувствуя себя униженно. Как со скотом обращаются. Впрочем, вряд ли она считает меня лучше животного. Люди известны на редкость дряным характером по отношению к другим расам, а тем более к оборотням, которые занимали высокие должности в политике, экономике и прочих сферах жизни, когда людям, привыкшим считать себя наивысшим созданием эволюции, свыкаться с жизнью на вторых ролях.

— На, — в меня летит полотенце, которое я машинально ловлю и мигом в него укутываюсь. Большое, слава богу.

— Шевели булками быстрее, — наконец, она уходит, а я могу облегченно перевести дыхание.

Почему я ее так боюсь?.. На деле она должна бояться меня и моей натуры, но эта женщина наоборот вызывает во мне странное, инстинктивное желание спрятаться. А главное не поворачиваться к ней спиной…

Желания выходить отсюда нет абсолютно, но у меня нет выбора. Натянув обратно хотя бы свои трусы и бюстгальтер и шлепая босыми ступнями по полу, я выхожу в комнату, где человеческая женщина уже разложила какие-то вещи на кожаной кушетке, а рядом с туалетным столиком я заметила ещё двоих незнакомых девушек. Опять люди.

Чуть приглядевшись, я заметила, что это были довольно симпатичные, я бы даже сказала красивые представительницы женского пола, хоть и человечки. С длинными, распущенный волосами, ярким и вызывающим макияжем на лицах, в коротких, ничего не скрывающих платьях…

О, нет…

Я не хотела думать ничего плохого(хотя, по сути, находясь здесь в плену, я понимала, что никто не может желать мне здесь добра и относиться хорошо), но они были похожи на… проституток… Проженных и опытных.

В голове в очередной раз за этот день, словно фейерверки взорвались. Черт, ну это же смешно! Я что, действительно попал в бордель?! Прямо и абсолютно серьезно?!

Невольно попятилась назад к ванной комнате, но тут внешняя дверь открылась, и уже знакомый мне амбал втолкнул в комнату субтильную, зареванную девушку. Смотрю на ее лицо и понимаю: совсем юная, я бы даже сказала незрелая. По виду понимаю, что оборотень. Омега, но без запаха. То есть еще не пробужденная…

Это же сколько ей лет? Даже шестнадцати нет, получается? Господи…

— Я привёл ее, мадам, — отчитался беловолосой Люк и кивнул на девочку, назвать ее по-другому у меня язык не поворачивался, — Прыткая оказалась.

Амбал вдруг потерял свой абсолютно безразличный вид и криво усмехнулся, демонстрируя следы укусов и царапин на своих большущих руках. Значит, сопротивлялась, бедная…

— Я надеюсь синяков ты ей не наставил? — грозно посмотрела на охранника женщина.

Он покачал головой.

— Нет, я помню правила. Так, слегка за волосы оттаскал, но без жести. Следов не оставил.

От слов мужчины омега вздрогнула и будто бы ещё больше сгорбилась и обняла себя за плечи, а из ее глаз посыпались крупные капли слез. В три ручья плачет. Аж самой невыносимо стало…

— Хорошо. Ну, что встала? Иди умойся, а то опухла, глаз не видно, — рявкнула беловолосая, а малышка ещё сильнее задрожала, прикусив губу.

— А ты? — внимание женщины вдруг перекочевало на меня, — Стоит мне тут. Сюда пошла!

Стою на месте, гулко сглотнув. Не хочу. Не хочу к ней приближаться!

— Блять, как же вы меня бесите, глупые, хвостатые шавки. Не будь пездами такими дорогими, не возилась бы с вами от греха подальше!

Дорогие? Что она имеет ввиду? Сексуальные услуги оборотниц дорогие? Ну, конечно, дорогие, потому что они строго запрещены и нелегальны.

— Нет. Не трогайте меня! — ещё бы мое блеяние слушали.

Женщина толкнула меня в спину, и я едва удержалась на ногах, боясь распластаться перед ней на полу и засветить своё почти обнаженное тело. И главное не могу найти в себе сил сопротивляться, двигаюсь через не могу…

— Рита, Лея! Бегом ее красить и крутить волосы. У вас сорок минут. Чтобы через час она должна была быть готова к фотосессии! Бегом! — дала отмашку беловолосая, перебирая кучу вещей, сваленную на кушетке, которая оказалась тучей платьев, каких-то топов и коротких юбок. Безумно ярких и пошлых. Совершенно точно ничего не прикрывающих. Скорее, наоборот.

Погодите… какая ещё фотосессия? Для чего?

Не успела я сказать хоть слово, как меня взяли под руки две человеческие девушки, от прикосновений которых меня передернуло. Словно давя на сознание молчаливой командой слушаться и не рыпаться. Волчица внутри тихо, почти жалобно пискнула и повесила голову, боясь хоть немного взбрыкнуть. И ее эмоции покорности, страха и безысходности давят на меня все сильнее, не давая мне моральных сил бороться.

Меня сажают за туалетный столик, где из зеркала на меня смотрит осунувшаяся девушка с бледными щеками и лихорадочно горящими от страха глазами. Лицо облепила копна влажных волос, вдруг начавших виться в упругие жгутики, которые чужие руки быстро берутся расчесывать и накручивать на плойку. На кожу начинают наносить крем, бальзам на губы…

— Нет! Нет, не трогайте меня! — истошный визг выводит меня из странного транса, отчего я дергаюсь, но на мои плечи вдруг давят чужие ладони. Не дают встать.

— Сиди тихо и не двигайся, — через зеркало на меня укоризненно смотрит размалеванный девица, отчего я поражено опускаю глаза вниз. Что… со мной?..

— Люк, усмири ее! И в душ под холодную воду. Остудить ее надо…

Чужие голоса я слышу сквозь вату в ушах, почему-то больше не чувствуя никаких эмоции на происходящее вокруг, по сути, безумие. Меня ярко красят, вьют волосы, напяливают безобразно короткое платье, никак не скрывающее мое тело, не давая никакого простора фантазии… а внутри никакого протеста, желания спорить… пустота…

И лишь неясная мысль в голове, что со мной что-то явно не так…

В голове странный туман, а в теле непонятная слабость. Словно и тело то не мое, чужое. И лишь на краю сознания бьется безумная мысль: это не я, что-то не так. Ну, не могу я так спокойно сидеть, пока меня красят, как шалаву, одевают в откровенную не одежду даже, а лохмотья: красное платье, едва достающее до середины бедра, без рукавов или бретелей. Держится это безобразие на честном слове. А воспротивиться и не получается…

Гипноз? Не похоже… Или похоже? Я в таких вещах совсем не разбираюсь.

Вдруг мое лицо берут за подбородок, резко поднимая голову вверх. Девушка придирчиво рассматривает творение рук своих на моем лице, поправляет накрученные плойкой пушистые кудри, а потом перекидывается взглядами с другой девицей:

— Кажется, всё.

— Думаю, да, — вторая рассматривает меня таким же внимательным взглядом, поправляет спадающую с моего плеча лямку бюстгальтера, — Хм… а вот это надо снять.

И я остаюсь сидеть на стуле также, чувствуя, как чужие руки сдергивают с меня верхний элемент нижнего белья, оголяя мою грудь, а потом такими же небрежными движениями натягивают обратно лиф этого пошлого платья. Внутри поднимается волна накалённой мерзости… Мне хочется кричать, вырываться, рычать… но я все так же покорно сижу и не могу двинуться с места.

Из зеркала на меня смотрит ярко накрашенная, молодая девушка с огромными глазами, обрамлёнными густо накрашенными тушью ресницами. На щеках присутствует неестественный оттенок румян, пыль от белоснежной пудры и блеск хайлайтера. На губах, сейчас таких пухлых и ярких, толстый слой розовой помады…

Меня тошнит…

Кажется, что даже голова отяжелела из-за нереального количества лака и блёсток на моих волосах, и мои ранее обычные, темно-русые пряди вдруг действительно приобрели легкий, медный оттенок. И, главное, веснушки мои никто не замазывал тональным кремом, а даже наоборот подчеркнули румянами и прочими примочками.

Что, у них в борделе пошел сезон на рыженьких и конопатых, что меня так быстро к рукам прибрали?.. Пиздец…

— Идеально, — возвестила одна из девушек, а потом снова переглянулась со своей сподручной. И взгляды их мне совсем не понравились.

— Держи, — в руках одной из них вдруг появился высокий бокал с водой и дольками лимона, плавающими наверху, который протянули мне, — Выпей, полезно для кожи.

Хотелось съязвить, что проблем с кожей с таким боевым раскрасом на лице, даже заметно не будет, но мой язык меня не слушался. Да и в горле внезапно проснулась неистовая жажда, отчего я послушно поднесла стакан к губам. Живительная, прохладительная влага коснулась пересохших губ, даря рецепторам на языке вкус лимонной кислинки, родниковой воды и неожиданной, столь неестественной горечи…

Я дёрнулась и чуть не поперхнулась, оттого, что волчица внутри, несмотря на тяжесть чужой воли, странным образом насильно навязанной мне, борясь с ней всеми силами, буквально кричала: не пей!

Рука, державшая стакан, задрожала и вода расплескалась мне на колени и платье, а в голове билась самая настоящая паника. Это нельзя пить! Ни в коем случае нельзя!

— Черт… Пей! До дна! — голос девушки властно накрывал мое сознание, точно она взяла власть надо мной, заставляя подчиняться ей, словно она… оборотень. Альфа. Но она точно им быть никак не могла! Что за чертовщина?! — Пей, кому говорю!

Мысленный приказ стальным обручем сдавил мою голову, парализуя болью, но я изо всех сил старалась побороть навязанную волю. Потому что точно знала: сделаю глоток, и произойдёт что-то страшное. Ужасное настолько, что даже хуже того, что происходит сейчас. И изменить это уже будет невозможно.

— Блять… Чертова сука! Сопротивляется! — выругалась девушка, а в ее глазах вспыхнула злость. Ее руки резко сжали стакан в моей ладони и принудительно приподнесли к моему рту. Я изо всех сил сомкнула губы и зубы, пытаясь выдернуть голову из чужого захвата.

Нет! Умру, но не дамся. И волчица со мной была солидарна, через силу вставая с колен и подавая голос. Нельзя сдаваться!

— Ах ты ж…

Я, наконец, смогла скинуть с волос чужие, цепкие руки, резко дернув головой, и стакан со звоном упал к нашим ногам, разбиваясь и брызгами выливая все явно ядовитое содержимое на пол. Девицы невольно отскочили по сторонам, точно подтверждая мою догадку, что в воде было точно что-то подмешано. Что-то явно мерзкое и опасное, что мне категорически нельзя. И мелко улыбнулась, радуясь столь ничтожной и маленькой, но победе. Почти поборола чужую власть над собой, почти не чувствуя давление приказов в голове, и волчица во мне, скалясь, согласно зарычала.

Я попыталась встать на нетвердые ноги, но меня вдруг спеленала в свои объятия, девушка, все это время стоявшая за моей спиной, практически душа в своих руках…

Су… Что она делает?!

— Мадам Арно! — громкий крик явно испуганной девушки, и к нам вдруг подлетает беловолосая, держа в руках маленький, металлический чемоданчик в руках, — Она не слушается приказов, что делать?!

— Сама вижу, — рявкнула женщина, с тихим щелчком раскрывая чемоданчик, а во мне все переворачивается, — Держи ее!

Чужие приказы меня больше не трогают, и я с рычанием пытаюсь вырваться из захвата. Могу поклясться, что я вскользь увидела желтый отблеск в своих глазах в отражении зеркала! Оборот приближается!

Только бы успеть. Вывернуться…

— Она кусается! — визжит девица, веселя меня своей испуганной физиономией, стоило мне показать ей свои увеличившиеся когти и клыки, пока она пыталась удержать меня на месте. К слову, несмотря на то, что они держали меня уже в четыре руки, получалось у них это из ряда вон плохо. Я успела полоснуть их своими острыми когтями, отчего на их руках появились кровавые борозды, столь радующие меня сейчас, — Пожалуйста, быстрее!

— Уже! Не болтай, а держи ее крепче. Никуда она не денется…

В руках беловолосой появился длинный шприц с огромной иглой и непонятным содержимым, запах которого заставил меня зарычать громче и вырываться яростнее. Точно нельзя позволить им вколоть в меня эту дрянь!

Я дернулась сильнее, разрывая чужие объятия, навострив ноги к выходу. Нужно бежать! Срочно!

Бегу, не чувствуя ног. Почти достигаю двери, когда на мою голову в очередной раз за последнее время падает что-то тяжелое. Да что это такое?!

Перед глазами вдруг появляются звёзды, а слюна во рту становится слишком вязкой. Секунды бесконечно медленной патокой тянутся в никуда, пока внезапный укол не обжигает мою шею…

Ноги мгновенно подкашиваются, и я безвольной, тяжелой тушей падаю наземь, ревя раненым зверем. Теряю связь с реальность…

Я же почти успела… нет…

— Тихо-тихо, омежка. Хорошая псинка! Доставляешь нам слишком много хлопот, — сквозь муть в голове слышу недовольный голос беловолосой над собой, — Ну, ничего… Скоро за тебя получим столько, что это точно окупит твоё собачье поведение…