Истинные убеждения

Глава 4

Просыпаюсь от того, что с меня стекает пот в несколько ручьев. Спросонья пытаюсь понять, каким образом за ночь я оказалась в жаркой южной стране, неужели по пьяни мы куда-то уехали? Почему мое одеяло вдруг стало таким тяжелым и через чур теплым?

Пытаюсь потянуться, но тяжесть согревающего предмета не позволяет вдоволь вытянуться и насладиться любимым рутинным утренним делом. Протираю глаза пальцами и пытаюсь скинуть с себя одеяло, но не выходит.

Открываю веки, чтобы проверить, что за чертовщина такая творится, и сразу же их закрываю, а потом открываю вновь, пытаясь проморгаться. Нет, мне не показалось. Борюсь с подступающим к горлу чувством паники, стараясь логически мыслить, сквозь похмелье. Мужская рука придавливает меня к кровати, как горизонтальная салфетница сдерживает кусочки мягкой древесной целлюлозы металлическим держателем.

Медленно веду взглядом вдоль руки к телу ее владельца, мирно сопящего на соседней части кровати. Натыкаюсь взглядом на мужскую попу, обтянутую трусами, а затем на помятое повернутое ко мне лицо. Никита. Интересно, что он тут делает, точно помню, что расстилала диван внизу.

Откидываю голову на подушку и смотрю в потолок. Хотя в целом кого я ожидала увидеть? Ален Делона или Леонардо ДиКаприо, который неожиданно оказался в моей квартире после бурной пьянки? После такого меня явно пора было бы отправить в психушку.

Ощупываю свое тело под одеялом и понимаю, что лежу в своей любимой мягкой хлопковой пижамке, состоящей из брюк и рубашки. Спокойно выдыхаю. Как хорошо, что я не люблю спать голой. Исключительно в пижамах. По-другому мне почему-то дискомфортно, с детства привыкла к приятным к телу ночным костюмам и похоже никогда не смогу отказаться от этой привычки.

Аккуратно, чтобы не разбудить друга, тянусь к телефону на прикроватной тумбочке. Отцепляю его от зарядки и смотрю на экран. Ругаюсь про себя, как матерый сапожник и уже не церемонясь скидываю с себя одеяло вместе с тяжеленной рукой Никиты. Вскакиваю с кровати, ныряя в мягкие тапочки.

— О, ты проснулась, — зевает Джонни и трет кулаками глаза.

— У меня к тебе три вопроса, — начинаю по существу, быстро перебирая одежду на полках открытой гардеробной, — какого черта ты делаешь в моей кровати? Ты в курсе, что мы опаздываем? И ты будешь кофе или нет?

Парень ложится на бок и упирается кулаком в щеку, внимательно наблюдает за моим быстрым и хаотичным набором движений, пока я пытаюсь найти что-нибудь свежее и удобное. Черт, когда я в последний раз выгружала корзину с грязной одеждой в стиральную машинку? Не помню. Еще не помню, когда я в последний раз пылесосила квартиру и мыла сантехнику. Это ж надо так забросить бытовые дела. Странно, что я еще мылась, красилась и не забывала обновлять маникюр. Правильно говорят, что творится в доме, то и в голове. А уж в последнем я точно знала, что у меня беспорядок.

Выуживаю из ящика комода чистое нижнее белье и черную футболку с длинными рукавами. Нагибаюсь ниже и беру с полки черные джинсы. О, вспомнила. Я, кажется, на днях в приступе истерики все джинсы перестирала, когда на одни из них опрокинула стакан с утренним кофе прямо перед выходом на работу. Удовлетворенная своей добычей, оборачиваюсь к Никите и выжидающе смотрю на него, в целях получить его ответ.

— Так, во-первых, ты вчера сама отключила все будильники и послала сегодняшнюю планерку к черту, аргументируя, что для творчества такие мероприятия не нужны, — парень садится на кровати в позу лотоса, — во-вторых, да, я не откажусь от черного кофе и таблетки обезболивающего. А в-третьих, ты орала во сне как умалишенная, я тебя разбудить пытался, но ты не поддавалась. Пришлось рядом лечь и успокаивать. Между прочим, ты разу же перестала надрывать связки, как только я обнял тебя.

От его рассказа у меня аж джинсы падают из рук, и я сквозь боль в висках нагибаюсь чтобы поднять предмет ежедневного гардероба. Странно, я совсем не помню, чтобы мне снился сегодня хоть какой-либо сон, не говоря уж о том самом. Обычно я его помню, как яркую красочную картинку, слишком правдоподобную.

-Прости за это, — шепчу я, как только разгибаюсь, — и спасибо, что остался.

— Не за что, — пожимает плечами Никита, — тебе опять снился тот сон?

— Если честно, то я не помню, — вздыхаю, направляясь к лестнице, и резко меняю тему, — я в душ первая, потом ты.

Не желая продолжать тяжелую тему на похмельную голову сразу же после пробуждения, быстро сбегаю в ванную комнату. Стою под бодрящими струями воды в душевой, усердно вспенивая шампунь на голове, пытаясь заодно промыть свой собственный мозг и освободить его от ненужных мыслей. А крутятся они только вокруг темы того, что под большим количеством алкоголя я не запоминаю того, что мне снится. Надо срочно прекращать думать об этом, а то додумаюсь до ненужных решений и в добавок ко всему стану алкоголиком.

«Женский алкоголизм не излечим», — шепотом, как мантру на повторе, бубню себе под нос, натягивая одежду на слегка влажное тело. Заворачиваю мокрые волосы в полотенце, хватаю косметичку с полочки и выскакиваю в гостиную. Никиты внизу нет. Поднимаюсь наверх и вижу, что он вновь заснул. Трачу драгоценных десять минут, чтобы растолкать его и отправить мыться. Сама же варю нам кофе и одновременно привожу свою помятую физиономию в порядок при помощи косметики. Времени хватает только чтобы замазать синяки под глазами и слегка подрумянить щечки, когда Никита уже одетый выходит из ванной комнаты, сообщая, что одолжил мою зубную щетку. Кривлюсь и меня передергивает от отвращения. Делаю в голове заметку, что надо заехать сегодня в магазин.

Мы быстро выпиваем по чашке кофе и закидываемся двойной порцией обезболивающих таблеток. Я на ходу снимаю влажное полотенце и кидаю его на диван, натягиваю черные кожаные казаки и такую же куртку-сафари. Хватаю сумочку со всем необходимым, а в частности сигаретами, телефоном и ключами от квартиры. Выбегаем на улицу, где ярко светит солнце, и мартовская погода чуточку смилостивилась над нами, повысив температуру воздуха до вполне приятной и обещающей, что мои все еще мокрые волосы не превратятся в сосульки. Несмотря на то, что на следующей неделе опять обещают снег, но по прогнозам он будет последний в этом сезоне. Одновременно с Никитой, как в каком-нибудь боевике, щуримся от дневного света и натягиваем темные очки, садясь в машину.