Истории чертенка

Чертовски тремудрый турнир

Чертенок по имени Гарри замер, слушая привычные славословия в адрес их директора. «Великий человек, директор Дамблдор!» — Возглашал полувеликан Хагрид, воздев к небу указательный палец, словно приглашая само небо в свидетели. Палец был большой, покрытый черными курчавыми волосами и с жирной грязной каемкой под давно не стриженным ногтем. А Гарри стоял и думал, что директор Дамблдор не просто великий, но еще и добрейшей души человек. Мог бы ведь и просто скормить его одному из драконов, которых вот буквально только что показал ему Хагрид по распоряжению этого самого директора. Но нет, директор сделал все так, что Гарри вскоре сам, причем совершенно добровольно, пойдет в пасть этим самым рептилиям, никого из окружающих не напрягая его, Гарри Поттера, туда доставкой.

Хагрид еще что-то там бубнил, но Гарри уже не слушал. Он был в отчаянии. А отчаянное положение может породить отчаянные меры. Особенно если внутри тебя, на вид обыкновенного щуплого парнишки, живет адская сущность. Чертенок, что остался в теле после того, как это тело покинули навсегда его родная душа и ангел хранитель. И все бы ничего, но непосредственный командир чертенка, центурион Хал, которого чертенок безмерно уважал, по распоряжению адской канцелярии навестил своего подчиненного и настрого приказал, ничем не привлекая внимания аборигенов этого мира, оставаться в теле как можно дольше. Точнее до естественной смерти от старости этого тела. А чертенок дисциплинированный! И как тут быть? Какую из половинок приказа нарушать? Ту, что требовала не привлекать внимания или ту, где старость была объявлена единственной уважительной причиной смерти? А без нарушения не получится! В созданных Дамблдором условиях только или-или. Чертенок бы кинул монетку, но это фатализм, а покорно следовать судьбе – это прилично тем, пернатым, но никак уж не правоверному чертенку, полному в этот момент чувством мести по самую маковку.

— Гермиона! – Обратился он к своей давней подруге, которая по сложившейся еще с первого курса традиции, как всегда, читала, сидя на кресле перед камином в гостиной, какую-то книгу. – Как ты считаешь, что может вызвать у женщин сильное раздражение. Такое, чтобы разорвать хотелось от злости?

— Не что, а кто, — ответила Гермиона, имея в виду на тот момент вполне конкретного персонажа со шрамом во весь лоб, дико мешающего чтению очень сложного для восприятия тома по трансфигурации неживого в живое. – Мужчина! Р-разор-рвала бы!

— Понятно, – пробормотал мальчик и удалился. Ну откуда было заучке знать, что на самом деле Гарри размышлял над вопросом, как заставить драконицу убраться от кладки ее яиц на время, достаточное, чтобы он, Гарри, смог украсть оттуда подброшенное золотое яйцо. По всему выходило, что наиболее просто ее чем-нибудь для этого разозлить.

— Рон! – Позвал Гарри бывшего друга, что за последний месяц внезапно обратился в самого настоящего врага. Злобного и пакостливого. – Заработать хочешь?

Заработать рыжий хотел. Даже очень. Настолько хотел, что мигом забыл, что «Поттер — это самый настоящий предатель».

— Чего тебе надо? – Неприветливым голосом спросил он.

— Драконьи яйца. – Ответил Поттер. – У тебя же брат вроде драконологом работает?

— А яйца? Точно нет. Яйца, как и сами драконы под строгим учетом и запрещены к продаже частным лицам.

— Да не те яйца! Мне нужны яйца не дракониц, а драконов. Мальчиков.

Не то Рон думал о чем-то другом, не то был туповат от природы, но он не понял о чем речь, начав спорить:

— Поттер, ты дурак? У драконов яйца – у самок. А у самцов яиц отродясь не бывало!

— Сам ты дурак! Сказал бы просто, что у тебя яиц нет. И не выступал.

— В точку! У меня яиц нет! И не было никогда! – Рассердился Рон, обиженный в лучших своих ожиданиях, получить с бывшего друга побольше галеонов.

Вошедшие в этот момент в факультетскую гостиную, где и проходил весь этот разговор, Лаванда Браун и Парвати Патил хихикнули, густо покраснели и вихрем вымелись наружу.

А Гарри просто написал и отправил с совой письмо в аптеку мистера Малпентера, в котором и указал, что ему нужно по одному яйцу от самцов драконов следующих видов: Шведский тупорылый, Валлийский Зеленый, Китайский огненный шар и Венгерская Хвосторога. Яички драконов у аптекаря оказались в наличии в единственном числе, а именно Валлийского Зеленого, каковое и было Гарри доставлено. Причем, даже и не очень-то и за дорого. Зря перед Роном унижался.

А дальше было повторение пройденного, ибо варка основы для духов они проходили на третьем курсе. Осталось только поместить драконье яичко в получившуюся основу и дать настояться.

Утро дня состязания наступило. Гарри дождался, пока все остальные обитатели их спальни удалятся на завтрак и громко, с выражением, позвал:

— Добби! Ты мне очень нужен! – А кого еще ему было просить о помощи? Ведь не Грейнджер же, право слово.

— Великий Гарри Поттер звал Добби? Добби пришел. – Отрапортовал домовик, появившись.

— Вот, Добби, в этом флаконе духи. Их нужно будет сегодня разлить, когда я выйду на поле с драконом. И не просто разлить, а ровно за сто пятьдесят футов от края драконьего гнезда точно с той стороны, с которой дует ветер. И чтоб никто этого не заметил. – А что, книжки не только Гермиона читает. Гарри тоже. И он вычитал, что у драконов просто отменный нюх, которым они легко могут учуять добычу с расстояния до двух и даже трех сотен футов.

— Добби все сделает! — Пропищал домовик, взял в руки предложенный флакон и аппарировал.

Время в палатке для чемпионов тянулось нестерпимо медленно. Старшие чемпионы один за другим покидали ее, выходя на свои поединки, а Гарри все сидел, гадая, удастся ли у него задуманное. Наконец, и его время настало.

Ох и огромная же была эта дракониха! Она сидела посреди гнезда, а вокруг амфитеатром вздымались стены защитных магических щитов, за которыми прятались от глаз драконов жюри и зрители. Щиты были с односторонней прозрачностью, поэтому укрывшимся за ними, все происходящее на поле было отлично видно. И, разумеется, все внимание сидящих было сосредоточено только на мальчике и страшном драконе. Соответственно, Добби без проблем смог выполнить просьбу Поттера и разлить духи точно в указанном чертенком месте. Ну, почти без проблем. В ста пятидесяти футах с той стороны, откуда дует ветер, протянулся первый ряд каменных блоков, служащих основанием для скамейки жюри. А на скамье в строго отмеренной, нужной для Добби, точке, восседала худая задница директора Хогвартса, обтянутая лиловой мантией со сверкающими звездами. Вот под эту-то задницу Добби и вылил добрых полфлакона зелья. Вылил бы и все, но бурая жижа разлилась широко, впиталась в ткань мантии и уже начала стекать со скамьи на землю.

Невидимый Добби отошел чуть в сторонку, а на арене дракониха начала шумно принюхиваться. Ведь она сидела на защите кладки и не могла позволить постороннему дракону приблизиться к ней безнаказанно.

Хвосторога взревела, сердца зрителей замерли от испуга и щемящего восторга. А потом началась катавасия. Громадная рептилия, ведомая своим феноменальным чутьем, протаранила завесу барьера, разом оказавшись перед восседающим рядком жюри. Железная цепь только жалобно тренькнула, не выдержав напора этой машины для убийства. Дамблдор хоть и был дядечкой уже в годах, но реакции еще не утратил. Он мгновенно скастовал своей знаменитой волшебной палочкой заклинание физического барьера прямо перед надвигающейся на него оскаленной зубастой пастью. Барьер оказался больше ширины пасти и с честью выдержал удар, но сам директор, на которого и был завязал барьер, несмотря на всю свою магическую силу, оказался слишком легким и отлетел на выше расположенный ряд скамеек. К счастью пустых, так как для большей важности жюри сидело отдельно от прочих зрителей. Дракониха ощутила, как невидимый, но такой пахучий дракон удаляется, и ринулась в погоню. Директор, не успев до конца подняться на ноги, как был на всех четырех, так и припустил вверх по рядам скамеек. Дракониха, мерно и громко лязгающая своими чудовищными зубами, потянулась следом. От жара из ее пасти ткань мантии, облегающее то место у директора, которое уже утратило право называться спиной, затлела. От нестерпимого жара и лязга драконьих челюстей директор тонко завизжал фальцетом и аппарировал. Прочие члены жюри в это время разбегались как тараканы в разные стороны.

Добби, который со стороны наблюдал за этим представлением, вдруг понял, что ветер переменился. Он взглянул на поле, где все еще находился Гарри, с сомнением оценил уровень жидкости во флаконе с зельем, данный ему чертенком, и со вздохом аппарировал в ту сторону, с которой в это время начал дуть ветер. Там тоже оказались скамейки. В нужной точке тоже оказалась задница. На этот раз Ронова. Добби выплеснул на нее остаток зелья и аппарировал. Он достойно выполнил поручение Великого Гарри Поттера.

Дракониха, потеряв маячившую перед носом цель, вновь ощутила дух ВРАГА. Тот каким-то неведомым образом переместился от нее аж за пару сотен футов. Рыкнув, она ринулась в сторону, куда вело ее обоняние. Школьники, оказавшиеся на пути, с визгами и криками разбегались. Кое-кто наименее поворотливый получил внезапное ускорение от соприкосновения с шершавой драконьей чешуей. До полусмерти перепуганый Рон вскочил на ноги и замер на месте. Вокруг него медленно распространялось зловоние. Дракониха добежала до Рона, и замерла, почти уткнувшись мордой ему в область чуть ниже пояса. Внезапно она отчаянно чихнула и, скорчив на страшной морде непередаваемую гримасу отвращения, развернувшись, двинула обратно к своему гнезду. Драконологи, спохватившись, кинулись с палочками наперевес к страшной хищнице. Дракониха, не сопротивляясь, дала себя отвести обратно в клетку. Ее мировоззрение серьезно пошатнулось вследствие этой странной погони за невидимым самцом конкурирующего вида, который, оказывается, обладает к тому же страшным по своей убойной вонючести навыком, о котором и не снилось лживо разрекламированным скунсам.

Гарри, без всяких проблем подобравший на поле Золотое яйцо и вернувшийся к чемпионской палатке, остановился в недоумении. До него и его добычи, никому вокруг не было никакого дела. Простояв так едва ли не полчаса, он дождался лишь, как мимо него пролевитировали носилки с лежащим на них его бывшим лучшим другом. Мантия Рона уже не горела от чиха драконихи, но еще дымилась. Рон лежал, свернувшись калачиком и тихо подвывал: «Мои яйца. Мои яйца.».

— Ну, зато теперь ты сможешь вставить вместо них стальные протезы. И никого не бояться!– Злорадно вполголоса пробормотал вслед улетающим носилкам наш герой.

Наутро министерская газета «Ежедневный пророк» разразилась сенсационной статьей с кричащими заголовками. «У Рона Уизли СТАЛЬНЫЕ яйца!». Еще круче была надпись под фотографией, на которой гарцующий на четвереньках по скамейкам Дамблдор пытался ускользнуть от лязгающей в миллиметре от его зада зубами драконы: «Ахтунг! Злюкен собакен яйцен клац, клац!» Короче, вся статья про одни яйца. То драконьи, то Дамблдоровы, а то и шестого из отпрысков рыжего семейства.

Дамблдор от злости жевал свою бороду, но поделать ничего не мог. Неведомый фотограф запечатлел его в очень неудачное для Великого Светлого время.

Закончилось первое состязание, утихли страсти. Жизнь в волшебной школе скатилась в обычное русло. Только в девичьих спальнях не затихала полемика. Одни, их было меньшинство, говорили, что у Рона Уизли яички изжарились от огня драконы и их заменили стальными протезами уже после инцидента первого этапа. Другие ссылались на Лаванду Браун и Парвати Патилл, которые своими ушами слышали, как Рон сам возглашал, что у него никогда не было своих яиц еще задолго до дня первого этапа Тремудрого турнира. В подтверждение же эти вторые приводили и тот факт, как храбро стоял шестой рыжик ввиду несущейся на него драконы. «Только парень, у которого стальные яйца может таким храбрым!» — вещали они.

Неудивительно поэтому, что когда объявили о предстоящем в школе Хогвартс бале, все девушки наперебой устремились отправиться туда в паре с Роном Уизли. Более того, Мариэтта Эджком и Кэти Бэлл даже драку затеяли из-за того, что обе одновременно предложили рыжику себя в качестве пары для этого бала.

— Не ссорьтесь, девушки! – Возгласил моментально возомнивший о себе шестой. – Рон Уизли достоин лучшего. — … И пригласил на бал чемпионку из Шармбаттона.

Флер Делакур едва дотерпела до конца первого танца. И нет, немилосердно оттоптанные рыжиком ноги тут были совершенно ни при чем. На кону стояло куда большее: выигрыш в пари, в котором приняла участие вся женская часть нынешних обитателей Хогвартса. Она оттащила млеющего Рона в уголок и запустила руку ему под мантию.

— Рон Уизли! – Вскричала она на весь зал. – Ты гнусный обманщик! И эти ма-алюсенькие комочки кто-то смеет называть яйцами! – От нахлынувшего возмущения Флер изо всех сил сжала свою ладонь, увенчанную очень острыми коготками. Рев пострадавшего шестого был куда громче пароходной сирены.

А Гарри Поттер в это время тихонечко обгрызал чертовски вкусную запеченную куриную ножку. Ему уже не было никакого дела до Роновых яиц.

— Да вы издеваетесь! – Возгласил Гарри, едва только дослушал русалочий хор, доносившийся из открытого в их ванне призового яйца. – Зимой нырять в глубины этого чертова озера. – И поправился. — Нет! Черти бы никогда в жизни не заставили даже самых отъявленных грешников делать такое.

Что же делать? Что же делать? Размышляя на эту тему, он автоматически выдернул пробку из сливного отверстия. Немудрено, что раскрытое проклятое яйцо враз устроило звуковую атаку на его бедные уши, едва уровень воды в емкости кардинально понизился.

— Да чтоб вас самих таким концертом потчевали! – В сердцах проклял он неведомых певуний. И задумчиво добавил: — Ага.

День второго испытания Тремудрого турнира выдался морозным. Неудивительно, что собравшиеся зрители ежились от холода от одного взгляда на чемпионов, сверкавших голой кожей и тоненькими тряпочками купальных костюмов. Все, кроме сильно утепленного Гарри. Тот явился на пристань у озера в меховой куртке, меховой шапке, штанах с начесом, да и про рукавички с зимней обувкой не забыл.

— Гарри, мальчик мой, — обратился к нему директор, пуская линзами своих очков разноцветных солнечных зайчиков. – Разве ты не разгадал загадку, заключенную в Золотом яйце?

— Разгадал, господин директор. – И даже ножкой от скромности подвигал.

— Как же ты думаешь выручать своего лучшего друга из озера?

— Это кого это? – С подозрением поинтересовался чемпион.

— Рона Уизли! Это его забрали русалки сегодня утром.

— Вот не везет-то! – Почему-то расстроился Гарри. – Вы не волнуйтесь, господин профессор. Я, конечно же, спасу его.

— Ну, смотри! А то, наказание от Кубка Огня может быть суровым.

Раздался сигнал, три старших чемпиона спрыгнули в чернеющую воду озера с плавающими в ней белесыми льдинками. Гарри достал из кармана какое-то устройство и палочкой увеличил его. Потом подумал и еще раз увеличил. И еще раз и еще не раз увеличил, пока размеры устройства не достигли размеров небольшого домика. Только в форме шара. Этот-то шар он и столкнул в воду.

А дальше началась она. Катавасия. Поверхность озера начала ритмично колебаться в такт еле слышной замерзающим зрителям, но оттого не менее чудовищной, прямо таки инфернальной мелодии. А картина все усугублялась. Как в том анекдоте про рыбаков – браконьеров. Сначала начала всплывать рыба, а потом водолазы. Только роль водолазов и рыбок выполняли чемпионы и коренные обитатели озера. Такой бодрости им придал тяжелый, тяжелый, самый тяжелый рок. Эти маглы, такие затейники. Последним показались щупальца Кракена. Обиженный в лучших чувствах моллюск сначала пытался приблизиться к истинному источнику его мучений, Поттеровскому шару, но побежденный великой силой искусства, на полпути изменил направление, вынырнул возле вышки, на которой у самого среза берега расположилось жюри и молодецким ударом подсек ее. Маститые и просто заслуженные педагоги рыбками полетели в воду. В том числе и Дамблдор, к которому у Кракена оказались особые счеты. По крайней мере, именно его он избрал целью своих дальнейших притязаний. Щупальце, увенчанное внушительными крючьями и присосками, вцепилось в вырвиглазную мантию директора, начисто оторвав ее ниже пояса. Тут-то все и убедились, что нижнего белья добрый дедушка не признает. Худая, точнее откровенно тощая задница профессора, навела чудовище на какие-то темные, неприличные мысли. Щупальце осьминога резко распрямилось, практически вонзившись уплотнившимся концом в голый зад старика. От удара тот подлетел над водой, держась за задницу, и тонко, на грани ультразвука, вереща, с размаху шлепнулся на берег. Приподнялся и снова, как и в случае с драконом, на четвереньках припустил наутек. Так на четвереньках и аппарировал. Другие члены жюри тоже, не будь дураки, растворились в воздухе, бросая своих чемпионов на произвол судьбы. Впрочем, судьба чемпионов миловала. Мокрые и продрогшие они самостоятельно выползали на берег. Туда же, сдавшиеся на милость Поттера, русалки притащили похищенных. Рон, очнувшись, все растирал и шлепал себя по заднице, уверяя окружающих, что совсем ее не чувствует от холода.

Таким он и оказался запечатлен в завтрашних газетах. А ниже шла подпись: «Возможно, мы ошибаемся, и чудовищ интересуют вовсе не их яйца?». На соседнем снимке взлетал над водой и держащийся за зад сам господин директор. Тут же рядом шла общеизвестная информация, что нынешний директор Хогвартса ни разу в жизни не был женат, и даже не замечен в общении с противоположным полом. К чему бы это?

А третий этап турнира Гарри безбожно проиграл, потому что директора, посовещавшись, решили за предыдущие этапы выставить ему двойки и тройки. Мол, неправильно это, артефактами с черной магией пользоваться, что добрых монстров с ума сводят. А ведь Гарри только и воспользовался во втором туре тем самым Золотым яйцом, что из гнезда драконихи украл. Просто попросил у кузена Дадли прислать ему плейер с любимыми кузеном композициями AC\DC, да переписал музыку на добытый артефакт. А Дамблдор, так вообще кол поставил. И очечками при этом нехорошо сверкал. Подозревал, похоже, чертенка в чем-то. Потому, очередь Гарри, заходить в лабиринт, подошла, когда уже все закончилось. Седрик Дигори, надежда Хафлпаффа, достиг кубка. Правда, там с ним мутная история приключилась. Кубок порталом его не к трибуне жюри принес, а на какое-то магловское кладбище выкинул. Ну, хулиганство ж, чистой воды. Долго он потом назад выбирался. И что характерно, даже ни с кого баллов не сняли.

Турнир закончился. Рон потом еще не раз пытался вновь подружиться с Поттером, но Гарри всякий раз с возмущением отказывался. Он же не дурак, с таким водиться, задницей которого даже монстры интересуются. И яички у рыжего маленькие. Еще решат окружающие, что и сам Гарри такой же. Сраму не оберешься. А Дамблдора проводили на пенсию, как подорвавшего авторитет государства. А вот нечего было на четвереньках с голым задом перед международной общественностью гарцевать!