История барсучихи

Глава седьмая Колючие проблемы, или Как ежи преподнесли мне сюрприз

Люди и ежи живут бок о бок уже многие тысячи лет, но за это время ежей так и не удалось приручить. Да и нужно ли? Как сказал один лектор, от добра добра не ищут. Случалось, люди преследовали ежей, а в старину даже ели, и все-таки этих созданий по-прежнему немало в лесах и полях. Если вам посчастливится встретить ежа, сразу поймете, сколь привлекателен этот зверь.

Дело было зимой, в первый год моей жизни на ферме. Я возилась на кухне, и вдруг до моих ушей донесся душераздирающий вопль, как мне показалось. Он был настолько сильный, что проигнорировать его было невозможно, и я ринулась выяснять, что происходит. Солнце давно зашло, и единственным источником освещения был свет из окон. Тут ко мне подскочила Шина — должно быть, ей тоже не терпелось узнать, из-за чего вся эта кутерьма. Я стояла не шелохнувшись, ожидая, повторится ли звук. Шина смирно сидела рядом со мной и тоже прислушивалась, но потом, видно удивляясь, отчего я стою так долго, забежала в одну из пристроек. То ли она продрогла на холодном ветру, то ли нашла что-то более для себя интересное. Впрочем, и я поняла, что следовало бы накинуть куртку, прежде чем выбегать из теплого помещения. «Ну ничего, — думала я, трясясь от холода, — еще пару минут постою и тоже пойду греться». Пары минут не потребовалось — менее чем через минуту вопль повторился с новой силой. Откуда? Да из пристройки! Неужели что-то стряслось с Шиной?

Я кинулась к двери, клича ее по имени. Она выскочила из старой сыроварни, и мы столкнулись нос к носу. На сей раз уши у нее были опущены, словно она в чем-то провинилась, а между ноздрями торчало несколько колючек. Так вот что произошло! Оказывается, она решила понюхать ежа! В доме я быстро вытащила колючки и сказала: «Если требуется еще какая-то помощь, подождешь!» Схватив фонарь (в сыроварне нет электричества), я отправилась посмотреть, что стряслось с ее противником. Это оказалось не так-то просто: за долгие годы бывшая сыроварня превратилась в захламленный чулан. Хотя согласно контракту, заключенному мною с Дереком, сыроварня входила в сферу моих обязанностей, заняться ею все руки не доходили. С тех пор как здесь в последний раз варили сыр, прошло много лет, и сыроваренное оборудование, а также формы, в которых отливали сырные головы, лежали заброшенные. На верхний ярус, где некогда дозревали сыры перед отправкой на продажу, вела рассохшаяся деревянная лестница, а под нею сваливались сапоги — и те, из которых дети давно выросли, и те, что еще носились, просто чтобы не путались под ногами. Последние, хотя и не чистились после дневной работы, выглядели парадными по сравнению со старыми, покрытыми паутиной и пылью. В самой комнате валялись инструменты, забытые игрушки и рыболовные снасти и еще столько всякого барахла, что обнаружить во всем этом ежа не представлялось возможным. Я боялась делать резкие движения — а вдруг зацеплю что-нибудь, вся эта канитель рухнет и покалечит животное! Стой! А кто у нас лучший охотник за ежами? Сейчас ее и позовем, пусть отыщет виновника событий!

Шина не замедлила откликнуться — она явно радовалась возможности продемонстрировать свои инстинкты охотничьей собаки, которых, как мы давно убедились, у нее никогда не было. Мы не раз давали ей задание — отыскать и принести какую-нибудь вещь. И она действительно отыскивала, довольная тем, как мы внимательно наблюдаем за нею; но, подхватив вещь, она от волнения бросала ее на полпути и сконфуженно возвращалась к нам ни с чем: мол, не смогла я, не смогла! Вот теперь настал ее звездный час. Вид ежихи, безнадежно запутавшейся в рыболовных снастях, навел на мысль о том, как легко дикому живому существу запутаться в тенетах человеческого существования. Присмотревшись поближе, я обнаружила, что ее задняя нога уже порядком запуталась в леске, въевшейся в кожу до самых мышц, — еще немного, и ей бы вообще оттяпало ногу. Я почувствовала себя виноватой — проследи я, чтобы снасти были сложены как следует, не стряслось бы беды.

Животное выдохлось и теперь лежало, свернувшись клубком. Работая ножницами и пинцетом, я срезала леску и аккуратно высвободила ногу. Затем побрызгала ежиху средством от блох и положила в коробку, которую отнесла к печке в надежде, что тепло поможет ей оправиться от шока. Поставив ей еду и питье, я отошла на почтительное расстояние и с волнением стала наблюдать за своей новой подопечной. Похоже, она провела в западне не день и не два, но понадобился случай, чтобы пришло спасение. Увидев мою собаченцию, пленница испустила такой пронзительный вопль, на какой только способны ее сородичи; никто в жизни не поверил бы, что подобное существо может так кричать. К счастью, тепло прибавило ей бодрости, и она даже высунула мордочку из коробки. Заперев от греха подальше всех собак и кошей, я смотрела, как она с любопытством оглядывает незнакомую обстановку своими блестящими глазками и потягивает острым носиком воздух… Так и есть, она почуяла еду на блюдце, стоящем неподалеку. Ее крохотные ушки подрагивали среди шерстки, обрамлявшей мордочку; в кухне было так тихо, что уютное посвистывание чайника было, верно, единственным звуком, долетавшим до них. Непривычное место конечно же настораживало ее, но запах еды так соблазнял, что она решилась и двинулась в направлении блюдца. Волоча поврежденную ногу, она дотащила-таки свое истощенное тело до цели и, насытившись, вернулась в коробку спать. Это было все, чем я могла помочь ей в тот вечер, а назавтра нужно было везти ее к ветеринару.

В настоящее время на Британских островах обитают всего три семейства животных, впадающих в зимнюю спячку. Кроме ежей, это летучие мыши и сони. За месяцы, предшествующие зиме, они запасают в своих телах жир; когда же наступают холода и с пищей становится туго, они устраивают себе теплое гнездышко и ставят будильник на весну. Зимняя спячка — физиологический процесс, направленный на сбережение организмом энергии: температура тела падает, сравниваясь с температурой окружающий среды, резко уменьшается частота сокращений сердца и дыхания. Все это время организм живет за счет запасенного жира. Случается, животные просыпаются и зимой — если их что-то потревожит или начнется резкое потепление. А накануне как раз было такое потепление — полагаю, в результате гнездышко этой ежихи оказалось затоплено, вот она и пришла к нам, ища, где посуше. А вышло вон как — чуть не погибла. Спасибо собаке, что нашла! А сколько птиц и зверей погибает — не по злому умыслу человека, а просто по небрежности! Каждый из нас в тот или иной момент жизни бывает виноват в этом.

На следующее утро мы с радостью увидели, что ежиха (которую мы окрестили Лулу — это звукосочетание похоже на шум воды в унитазе, а она — на щетку, которой чистят сей предмет!) благополучно перенесла ночь. Мы тут же связались с ветеринаром, чья помощь теперь требовалась не только ежихе, но и псине, у которой на носу высыпала зловещая красная сыпь — во вчерашней суматохе мы так и позабыли оказать ей первую помощь! Ну, с собачьей проблемой доктор справился быстро, хотя в его практике нечасто встречались собаки, получившие инфекцию оттого, что решили покатать носом ежа. С ежихой дело оказалось посложнее. Поврежденную ногу вылечить было невозможно, и ее пришлось ампутировать. Правда, леска настолько глубоко врезалась в нее, что врачу делать было особенно нечего. Промыв рану, он сказал, что самое трудное позади и что даже с культей ежиха в состоянии жить нормальной жизнью. Нужно только подержать ее еще немножко в доме — пусть окрепнет и наберется сил, а потом можно выпустить на волю. Он обратил внимание, что ежиха шмыгает носом, и, снабдив меня антибиотиками, попросил показать пациентку через неделю.

Когда мы приехали домой, Лулу обрадовалась, что вернулась в знакомую коробку. Мальчишки очень привязались к ней и подолгу играли. Когда ее брали на руки, чтобы вычистить коробку, она уже не сворачивалась клубком и не щетинила колючки. За неделю она стала еще бодрее и здорово прибавила в весе, но вот беда — она по-прежнему шмыгала носом. Ветеринар, довольный тем, что в целом она в хорошей форме, предположил, что ее организм просто не реагировал на данный вид антибиотиков, и дал мне другой. «Если поможет, можете больше не привозить ее ко мне», — заявил он. (Кстати, нос Шины излечился совершенно, не осталось ни царапины!)

Несколько дней спустя мы заехали в Отдел дикой природы при Обществе покровительства животным повидаться с нашим другом Колином Сэддоном и спросить у него кое-что насчет ежихи. Друзья из Общества вообще немало помогали нам, и во многих случаях их советы были бесценны. «Подите-ка посмотрите на моих ежиков-рыжиков!» — сказал он и повел нас к загону. Там в углу возлежала мама-ежиха, а около нее копошились четверо-пятеро крохотных ежат необычного имбирного цвета. «Ну что, — спросил он, — часто ли доводится видеть ежей такой окраски?» Я обратила внимание, что эти ежи тоже шмыгают носом. «А вы что, не знали? — удивился Колин, — Они всегда так». — «Вот это да! — рассмеялась я, — А наш-то эскулап две недели пичкал бедняжку антибиотиками. Хорош специалист, нечего сказать!»

Мы высказали нашему айболиту все, что думаем по этому вопросу. Больше он ежей от «насморка» не лечил. Есть такие виды диких животных, с которыми ветеринарам редко приходится иметь дело, могут чего-то и не знать об их поведении. Ну а если судьба послала вам врача, который настойчиво и целенаправленно изучает тайны дикой природы (а сейчас наших питомцев пользуют только такие энтузиасты), считайте, что вам крупно повезло, такие на вес золота! Ветеринары, работающие с нашими питомцами, делают все возможное, чтобы проникнуться их жизнью и чтобы после выздоровления они смогли вернуться обратно в дикую природу.

Лулу пробыла у нас всю весну. Мы каждый вечер выпускали ее побегать по кухне, и представьте, она ступала культей как здоровой ногой, — если не знать, что ступню ей отняли, со стороны и не заметишь. Нам нередко приходилось слышать от друзей забавные истории о том, в каких необычных местах они находили ежей. Присмотритесь хотя бы к нашей Лулу, какая она мастерица лазить, и поймете, что это правда. Но нот беда: немало ежей гибнет в водоемах с бетонированными стенками в специально оборудованных водопоях. Плавают-то ежи хорошо, но, выбираясь на землю, они должны опереться и задними лапками обо что-то твердое. Стоит поместить в водоем доску — одним концом на дно, другим на берег, и сколько ежей останется жить! С этой же целью сооружать искусственные водоемы нужно не с отвесными стенками, а с наклонными.

…Когда наступила весна, мы пересадили Лулу в клетку с открытой дверцей и поставили ее у живой изгороди. Думали, поживет недели две, обвыкнется, присмотрится к окружающей обстановке и убежит. В действительности же она смылась через неделю, хотя мы продолжали класть для нее пищу в одно и то же место: очевидно, нашла себе более привлекательное жилище… Однажды в конце лета возвращаемся с ночной прогулки на машине, въезжаем в ворота — и видим: через двор трусит ежиха, а за нею семенят пять крохотных подушечек с иголками… Была ли то Лулу? Хотелось бы верить.

Как я уже говорила, ежи нередко суют свой нос куда не следует, а это порой приводит к грустному финалу. В частности, мы несколько раз извлекали перепачканных маслом ежей из ям для ремонта машин, а однажды вытащили здоровенного ежину из бочки с тракторным маслом — это было самое липкое на свете создание, с которым мне когда-либо приходилось иметь дело. Дальнейшее его самочувствие зависело от того, сколько он проглотил масла: если не слишком много, то выручит хорошая порция коагулянта; ну а если он вообразил себя трактором и принял соответствующую дозу — тогда каюк. Хуже всего то, что заставить его выпить спасительную жидкость оказалось не так-то просто — в жизни не видела более упрямого зверя! (Зато не составило труда подобрать ему имя — конечно же Эссо, в честь фирмы — производителя горючего и масел!) Для того чтобы приступить к ликвидации последствий купания в масле, необходимо было сначала развернуть его, но похоже, он собирался побить ежачий рекорд по пребыванию свернутым в клубок. Сперва мы легонько покачали его, как младенца, — от этого ежи обычно разворачиваются. Нет, ни в какую! Тогда решили устроить ему теплую ванну. Взяли корыто, положили туда ежа, и я полила его теплой мыльной водой. Из липкой массы на секунду выглянул кончик носа, но решив, что я ему неинтересна, еж свернулся снова. Я подлила еще воды, теперь он уже высунул голову — очевидно, понял, что лучше развернуться, чем утонуть. Воспользовавшись моментом, Мэнди взяла шприц и мгновенно впрыснула ему в рот нужную дозу коагулянта. Но это было только полпобеды.

Очистить колючки кисточкой тоже потребовало немало времени. За две недели мы пять раз устраивали ему баню, чередуя мыло с жидкостью для мытья посуды.

Пускалась в ход даже наждачная бумага. Как он ненавидел мыться, если бы вы знали! Только начнешь поливать его водой, как он тут же развернется, да так и норовит улизнуть. По-видимому, теперь он не сунется в воду до конца своих дней.

Пребывая у нас, он жрал как волк и совершенно разорил наше семейство, зато когда настало время возвращать его владельцу злополучной бочки (на чьих землях он обитал), у него была шикарная чистая шубка и такая холеная морда, которой позавидовал бы любой хозяйский пес. Нужно ли говорить, что отныне этот фермер держал все бочки с маслами и горючим надежно закрытыми, но все равно мы взяли с него слово быть поаккуратнее.

Через наши руки проходили ежи всех возрастов, начиная с самых крохотных, которым было всего несколько дней от роду. Только что родившиеся ежата — розового цвета, слепые, а колючки у них спрятаны под кожей (иначе ежихе просто не выносить их и не родить на свет!). Колючки пробиваются очень быстро, но поначалу они еще мягкие и белые. Впрочем, детеныши пока не нуждаются в них: они ведь обычно рождаются в надежно спрятанном гнезде. Поначалу колючки очень редки, сквозь них даже видна кожа; вскоре отрастают настоящие серые колючки, у взрослого ежа их около пяти тысяч (интересно, у кого хватило терпения их сосчитать?!).

Колючки у ежа постоянно выпадают и отрастают, как волосы на голове, так что лысеющего ежа днем с огнем не сыщешь. На третьей неделе жизни у ежат открываются глаза, а к исходу четвертой они перестают питаться материнским молоком и учатся искать себе пищу под строгим присмотром мамаши. Когда ежам исполняется шесть-семь недель, семья распадается, и ежи начинают вести характерный для них (исключая, конечно, брачный период) одинокий образ жизни.

Как правило, ежата появляются на свет в конце мая, и, естественно, в эту пору нам приносят осиротевших по разным причинам детенышей. То строители наткнулись на гнездо, когда копали траншею, то убирали мусорную кучу, а под ней оказалась ежиная семья… Но гораздо больше ежат-сирот появляется осенью, и человек тут ни при чем. Когда у ежихи поздно рождается потомство, она уходит из гнезда, понимая, что ежата все равно не успеют набрать к зиме достаточный вес. Изголодавшиеся ежата разбредаются в поисках пиши, и их жалобные крики вскоре привлекают внимание. Иногда и зимой видишь молодых ежей, отыскивающих пишу, — это те, кто не накопил достаточно жира для зимней спячки, и если им не помочь, они обречены. Чтобы пережить зиму, ежу нужно достичь не менее одного фунта веса.

В августе, когда на ферме особенно много посетителей, у нас появились три новорожденных, с еще закрытыми глазами, ежонка. Одна дама, выгребая в саду мусор, заметила, что насыпанная на тачку куча зашевелилась. Дама онемела от ужаса: неужели гадюка! Но вот покатились камушки и веточки, и показались три колючих комочка. «Хорошо хоть не змея», — подумала дама, достала старую коробку из-под ботинок, постелила чистое полотенце и положила туда ежат. А что с ними дальше делать? Ответ известен: есть такая ферма Нью-Роуд. Звонок — и мы уже в пути. Вообще-то иногда бывает так: если найденных ежат вместе с гнездом положить неподалеку оттого места, где их обнаружили, то мамаша вернется и уведет потомство в безопасное место, но в этом случае они слишком долго пробыли в руках человека, и к тому же привычный для ежихи уголок оказался разрушенным. Но даже если бы ежиха и захотела вернуться, детенышам было бы трудно сохранить, достаточно высокую температуру тела в ожидании ее.

И снова для меня начались привычные заботы: выкармливание и выхаживание. Это волынка — на три месяца, и ускорить процесс никак нельзя. А главное, таким крохам перед каждым кормлением нужно поглаживать животики, чтобы освободить их кишечники и мочевые пузыри. Кроме того, я обычно присыпаю кожу детской присыпкой, чтобы она не трескалась. Один посетитель, наблюдавший меня за этим занятием, даже пошутил: в дикой-то природе некому гладить им животики, а детской присыпки там не сыщешь тем более! «Все так, — ответила я, — но в дикой природе детенышей вылизывает мамаша. Прошу прощения, я так далеко пойти не готова!»

Не успела я приглядеться к трем найденышам, как в десять вечера нам позвонили и сообщили, что осиротел выводок ежей. Семья — ежиха с пятью ежатами — жила в гараже, владелец которого постоянно наблюдал за детенышами. Каждую ночь ежиха-мать выходила на поиски пищи, а наутро неизменно возвращалась к своим крошкам. Но нынче утром этого не случилось. Хозяин гаража приходил несколько раз в течение дня, но ежихи все не было. Не исключено, что она попала под машину. Теперь детеныши вопят от голода, можем ли мы их забрать? Так у нас появилось еще пять ежачьих душ, и, когда вечернее кормление было закончено, рядом с первой коробкой встала еще одна. Восемь ежат уютно свернулись под одеялами, согреваемые лучами инфракрасной лампы. Чтобы им не заболеть, требуется температура минимум 25 °C. За следующие полсуток ежата успели привыкнуть к моему запаху, и едва я начинала кормить первого, как из обеих коробок раздавался хор в семь нетерпеливых голосов — детеныши не могли понять, почему я не могу накормить всех сразу, как это делала ежиха, и каждый должен дожидаться своей очереди. Боюсь, ребята, по-другому не выйдет, так что наберитесь терпения!

Детеныши только-только начинали приобретать серую окраску и новый колючий убор; при этом мордочки у них оставались сильно сморщенными, так что своим видом они напоминали миниатюрных столетних старцев, которые зачем-то нарядились для тусовки панк-рокеров. Я клала каждого по очереди на ладошку и поворачивала пузом кверху, поместив свой большой палец между передних лапок; тогда они принимались сучить ножками — как делают, когда сосут мать, чтобы у той прибывало молока. Иногда, если положишь ежонка на что-нибудь пахнущее не тем, к чему он привык, он откидывает головку назад и выплевывает себе на спину своеобразную пенистую слюну. Это — одна из привычек ежа, и никто еще не предложил разумного объяснения, зачем он это делает. Конечно, у того, кто увидит, как еж изгибает тело, чтобы оплевать себе спину, глаза на лоб полезут от удивления.

Понятное дело, здорово вымотаешься, пока накормишь восемь таких малюток, поэтому у меня гора с плеч свалилась, когда на следующее утро мне позвонили и сообщили, что ежиха вернулась. Я попросила привезти ее к нам, а мы постараемся свести ее с малышами. Итак, нам предстояло решить Две проблемы. Во-первых, существовала опасность отторжения — то ли мать отвергнет детенышей, которые успели пропахнуть мною, то ли детеныши отвергнут мать: они ведь успели привыкнуть, что я их кормлю. Во-вторых, проблема питания. Они ведь после материнского молока перешли на суррогатное питание, смогут ли они вернуться к материнскому? Вот наконец привезли мамашу… Кто бы мог подумать, что ежи бывают такими сердитыми! Она шипела и фыркала, недвусмысленно давая понять, что протестует против всего, что с ней сделали. Впрочем, ее можно было понять: полтора дня ее где-то черти носили (а может, попала в какую-нибудь ловушку и долго не могла выбраться), возвращается в родимое гнездо и видит, что детенышей нет, а там ее схватили, впихнули в тесную коробку, погрузили в одно из тех железных чудовищ, которые уносят жизни стольких ее сородичей, — еще бы не возмущаться!

Мы положили ее в ящик со свежим сеном и обрывками газет, а затем, видя, что она успокоилась, решили подсадить к ней детенышей. И что же? Исполненная презрения, мамаша тут же стала выдергивать из-под своих детенышей сено, навалила его на блюдце с едой (а как иначе) и в конце концов сделала новое гнездо только для себя, оставив ежат копошиться на обрывках газет. Памятуя о том, что если обстоятельства и вынуждают вмешиваться в дела природы, то ни в коем случае нельзя действовать впопыхах, я решила не уносить детенышей от отвергавшей их мамаши, а отойти в сторону и понаблюдать, что будет дальше. Каждый ежонок по очереди преодолел — о, какой, должно быть, безмерно долгий! — путь к куче сена, чтобы вернуть благосклонность мамаши, которую все они, очевидно, узнали. Когда я следила за всем происходящим, у меня руки чесались помочь — но нет, нельзя! Падая и спотыкаясь, все они в конце концов доползли до ежихи и сунули носы под ее колючую шубу. В ответ — никаких восторгов, распростертых объятий, лишь едва заметное движение тела, позволяющее каждому детенышу занять свое место. Я отошла в сторону — пусть все идет своим чередом. Когда я взглянула на них по прошествии какого-то времени, то увидела фыркающую от удовольствия счастливую семью. По наблюдениям за физиологическими отправлениями в течение нескольких дней я поняла, что с ежами все нормально, можно переводить их в открытый загон. Там они прожили два месяца, после чего мы отвезли их на исконно принадлежавшую семейству территорию.

Когда моя ежиная семья снова уменьшилась до трех персон, мне стало куда легче. Пока они подрастали, мы подыскивали место, где их выпустить. От наших глаз не ускользнуло, что два работавших с нами паренька, Клайнтон и Ли, старались по возможности избегать кормлений ежей и чистки их загона. То ли они на дух не переносили ежиного запаха (ведь ежи — не самые чистоплотные животные, в этом неизменно убеждался каждый, кто держал ежа), то ли их тошнило, когда приходилось крошить дохлых цыплят, которых мы иногда прибавляли к ежиному рациону. Удивленная поведением мальчиков, я не удержалась от вопроса:

— Ребята, милые, что вам, в конце концов, не по душе?

— Ну как что? — ответили бравые парни. — Они плюются, фыркают… Мы их боимся.

Ничего себе! Вот так храбрые портняжки! Какого же зла можно, с их точки зрения, ожидать от матерого хищника, который едва достигает тебе щиколотки, я выяснять не стала. Над парнишками смеялась вся ферма, и когда колючие тройняшки были наконец отпущены на волю, «храбрецы» вздохнули с облечением: исчез повод для насмешек.

У себя на ферме мы не выпускаем ежей — из-за соседства с барсуками. К нам нередко обращаются люди, желающие приютить колючего друга. Прежде чем вручить им питомца, мы обязательно проверяли, сможет ли еж найти себе достаточно пищи у них в саду. Питаются ежи в основном жуками, гусеницами и земляными червями, едят также улиток, слизняков и всяких насекомых, так что еж — воистину друг садовода. При наличии колючего сторожа, возможно, вовсе не понадобятся химикаты — в отличие от последних, он уж точно не причинит вреда млекопитающим и птицам, посещающим этот сад. Все, что требуется ежу, — достаточно места, где он может устроить гнездо, и чтобы его оставили в покое. Тем не менее у ежа всегда должна оставаться возможность убежать из сада, хотя всегда есть надежда, что он вернется или по крайней мере будет его навещать. Хозяину сада, где обосновался еж, не следует усердствовать в работе метлой и граблями, ведь мертвые листья — отличный материал для гнезда. Желая поселить у себя в саду ежа, огородите подходящей участок и поставьте туда коробку, где он живет. Пусть недели две присматривается да осваивается. Потом уберите загородку и дайте ежу полную свободу, но по-прежнему кладите ему еду на привычное место, пока не убедитесь, что он способен прокормиться сам. Остается надеяться, что он проживет у вас в саду всю оставшуюся жизнь. Правда, ежачий-то век недолог, в среднем всего два года, но многие ежи живут и четыре, и пять лет; известны случаи, когда доживали и до десяти.

Способ самозащиты — сворачивание в клубок, — по-видимому, срабатывает во многих случаях. Казалось бы, какая польза, если свернешься в клубок на автотрассе перед несущейся машиной? Оказывается, так больше шансов не попасть под колесо. Хищников этот прием тоже редко отпугивает, и даже громада человек, который так и норовит взять в руки попавшуюся ему на пути зверюшку, и тот не решится дотронуться до колючего клубка. Рассказывают, что лисы мочатся на ежей, чтобы заставить их развернуться, — сама не видела, за что купила, зато и продаю. А вот барсуку не нужно прибегать к столь специфическому приему — у него столь мощные и длинные когти, что он развернет любого ежа и скушает за милую душу, оставив неповрежденной колючую шкурку; эти инкриминирующие «вещественные доказательства» иногда можно встретить на лесных дорожках. Не один любитель барсуков изменил свое отношение к этим животным, увидев, что от некогда поселившегося в его саду колючего приятеля осталась только шкурка. Кого винить, как не забредшего в сад барсука! Спешу добавить, что ежи не входят в основной рацион барсуков, становясь их добычей главным образом по воле случая.

Люди, к которым в сад приходят ежи, часто спрашивают, не вредно ли оставлять для них молоко и хлеб. Конечно, если их рацион будет состоять только из этих продуктов, то почти наверняка им не поздоровится: представляю, сколько холестерина накопится у них в организме. Но в конце концов, в дикой природе столько всякой вкуснятины, что кусок хлеба и блюдце молока им не повредят. Впрочем, мы выпаивали наших питомцев не коровьим молоком, а козьим: состав жиров, содержащихся в коровьем молоке, мог вызвать у них расстройство желудка.

Когда показываешь людям тех или иных животных, обычно следует вопрос: «Они кусаются?» Про ежей я всегда говорила, что нет. Но вот как-то к нам пришла группа очень пытливых школьников; я давала урок в Гостевом центре, демонстрируя различных животных, обитающих у нас на ферме. В тот момент у нас гостил только один молодой еж — я тоже решила показать его детям, потому что очень немногие из них видели живого ежа. Я проносила коробку со зверьком между рядами стульев, чтобы каждый мог рассмотреть его поближе; тут одна девочка решила подразнить его своим тоненьким розовым пальчиком… и раздался дикий крик: очевидно, ежик решил, что этот пальчик — какой-нибудь вкусный червяк, который вот-вот улизнет, если его сейчас же не схватить. Сконфуженно извиняясь, я повела девочку в контору, где у нас стояла аптечка; хотя ежик только чуть-чуть цапнул, кровь струилась сильно. Перевязав девочке палец, я сказала:

— Можешь гордиться, что тебя укусил еж! Я никого больше не знаю, кого бы он кусал.

Не было похоже, чтобы это произвело на девочку впечатление.

Я всегда ломала голову, как сказать: еж бывает колючим только от жизни… ежучей? Что-то нескладно… Зато теперь на вопрос, кусается ли еж, отвечаю смело: еж бывает кусачим только от жизни… ежачей!