История жены Дьявола

Глава 17

Golden Brut за последние годы стало слишком знаменательным и судьбоносным местом. Слишком многое решается и происходит именно здесь, в каком-то вычурном баре, в котором то и особенного ничего нет.

— Машину оставь, сам вали отсюда. — говорю Захару, помогая выбраться Лиде из машины. Тот смотрит недовольно, но подчиняется. Глазами во мне дыры прожигает. Свой лимит выкрутасов он исчерпал на ближайшие годы. Пусть теперь засунет своё недовольство куда подальше.

Охрана Рамазана встречает меня тепло, от них не укрылось моё отношение к своей правой руке. Ухмыляются, а от этих улыбочек Захар просто в бешенстве. Сосуды в глазах полопались от напряжения, совсем на зверя похож.

— Лука. Ты точно Дьявол, не знающий, что такое смерть!

Рамазан выходит к нам в сером костюм с красивой брюнеткой в красном откровенном платье в пол, встречают нас. Платье девушки говорит само за себя, а в уголке губ застыла белая сперма. Рамазан умеет скрасить время ожидания.

Сегодня бар закрыт только для нас, никого лишнего. Только мы, старые добрые друзья, решившие перекинуть пару стаканчиков в компании красивых девушек. Может быть немного бизнеса, но не более. Вечер обещает быть горячим и не скучным.

В глазах друга мелькает лукавая искорка при виде Лиды.

— Не преувеличивай. — пожимаю его руку. — Знакомься, это Лида, моя новая помощница.

Девушка неуверенно улыбается, не привыкшая к такой компании и вниманию. Уверен, что она и выходить в свет в платье не привыкла, вцепилась мне в руку, чтобы ноги не сломать на каблуках.

— Приятно познакомиться. Где же ты находишь таких помощниц постоянно? — он улыбается недвусмысленно, пошло, с откровенным намеком. — Рамазан, преданный друг Вашего Босса. А это Кристиночка, зайка моя.

Зайка делает реверанс, обнажая свой ай кью. Она под чем-то, это видно и по ее движениям и по улыбке и по здоровенным зрачкам. Просто красивый овощ, никогда даже не понимал, как на таких встаёт. Скользит по мне откровенным взглядом, рассматривает выпуклость в районе ширинки.

— Ты отпускаешь Захара, а как же обратно?

— Думал, ты предоставишь нам одну из своих комнат. — подмигиваю ему. Мы прошли в основной зал, в котором уже был накрыт стол на четыре персоны.

— Давай покурим? — предложил Рамазан. — А девчонки пока шампанского выпьют.

Мы поднялись на веранду, ту самую с которой открывалась стараясь Москва, особенно очаровательная в огнях ночного города: все самое страшное прикрыто темной, а достоинства подсвечены фонарями. На этой же веранде Мониша несколько месяцев назад пила вино с Оливером. Вызывающе глядя мне в глаза. Даже сейчас, кровь вскипает при воспоминании ее рядом со Спайком. Невыносимо думать, чтобы она была с кем-то рядом.

Она моя. Моя девочка. Помечена мною. Создана для меня.

— Я думал ты приедешь с женой.

— Устал от ее выкрутасов, хочу кого-нибудь нового.

— Понимаю. Жена не должна быть строптивой, любовнице еще можно простить, а жене — нет, она как-никак хранительница очага. — Рамазан закуривает самокрутку и в воздухе тут же повисает тяжелый аромат травы. Вдыхаю его, раскуривая свою сигарету.

— Полностью согласен с тобой. Как твой сын?

— Растёт, Иншааллах. Скоро будет доставлять неприятности, как и все мальчики. — Усмехаюсь. А каким буду я отцом? Тем, кого ребёнок боится больше всех на свете? Или я буду потакать всем капризам? Мальчик или девочка? — А ты не решил еще заделать себе наследника?

«Я боюсь его.»

— Не люблю детей, они меня утомляют, поэтому усыновил сразу взрослого пацана. — делаю глубокую затяжку, курение расслабляет. Рамазан кивает, соглашаясь со мной. — Пошли?

Кристина что-то показывает в телефоне Лиде, беззаботно щебечет. Но сама Лида вытянута, как струна, слишком активно пьёт шампанское, даже отсюда вижу, как ей некомфортно в обществе этой обдолбанной проститутки. Это не укрывается и от друга, который тоже видит контраст между этими двумя женщинами.

— Скучали?

— Конечно. — Кристина надувает наигранно губы. Отвратительно. Кроме спермы и шампанским она питается еще чем-нибудь?

— как ты? — шепчу в самое ухо Лиды, она стискивает мою руку, чтобы ощутить поддержку и унять лихорадку. Сглатывает и улыбается, поправляя выбившуюся прядь. Очень мило краснеет.

— Расскажешь о своих приключениях? Сначала говорили, что тебя убили; потом, что похитили. За твоей женой охотились даже инвалиды. И вот ты снова тут, Гроссерия бессмертный. — Рамазан разводит руками, смеясь. Вот только мне в отличие от него ни черта не смешно. Потому что не его жену, мать его сына, хотело изнасиловать половину города, не его сына отправили на тот свет.

— Ничего интересного. Просто кто-то хотел померяться силами.

— И как?

— Как видишь, еще нет достойного противника. — поднимаю стакан виски и выпиваю его. По желудку растекается тепло, успокаивая меня. — А вот с охотниками на мою жену… Не люблю когда трогают мои вещи, не прощаю.

Кладу руку на ногу Лиды, откидываясь на стуле.

— Слышал, слышал… О твоих кровавых расправах. Уже со всеми разобрался?

— Почти, осталась парочка крыс. Я собственно поэтому и пришёл к тебе, нужна твоя помощь.

— Конечно, брат, чем смогу — помогу.

— У меня сейчас мало ресурсов, мало кому могу довериться. А мне нужно добраться до Эйна.

Наблюдаю за Рамазаном, который задумался. Эйнштейн серьезный противник, он не военный и не выстрелит тебе ночью в голову, но он очень умный, быстро находит нужных союзников. Он хорош, его многие недооценили в своё время. Я его недооценил.

— Я попробую решить твои проблемы. — говорит он, обставляя стакан с виски. Его лицо озаряется плотоядным оскалом, показывая его истинную сущность. — Знаешь, Лука, если быть честным, то ты разочаровал меня. Раньше тебе сами предлагали помощь, чтобы хоть как-нибудь ты проявил к ним благосклонность, а что теперь? ТЫ ПРОСИШЬ МОЕЙ ПОМОЩИ. В кого ты превратился? Говоришь, нет достойного противника, ты теперь — никто.

Обвожу ресторан взглядом. Я на снайперской мушке. Красная точка светится на груди у самого сердца. Даже люди не нужны, чтобы снять меня, остановить мою жизнь.

Ничего не говорю, зачем прерывать монолог человека, который решил выговориться?

— Смотреть противно, как ты ослеп. И почему? Из-за бабы. Позор. Мужик должен трахать баб, с достойными делать себе наследников, но не волочиться за ними… Нет, если быть честным, она у тебя, что надо. Такой всегда хочется присунуть. И норовистая же, никому не дала пока тебя не было. Отбивалась достойно. Даже, когда хотел ее из больнички забрать, людей своих послал — как она ножи метала! Как Зена, королева воинов. У меня аж колом встал, на секунду понял твой спермотоксикоз. С такой можно забыться на пару дней. И Оливера вокруг пальца обвела, на такой действительно стоит жениться. Но не потерять всю свою империю! ТЫ просрал все. — он наливает нам еще виски, не торопясь. Ему нравится растягивать этот момент. Я беру стакан и как ни в чем не бывало, отпиваю. — Тебе нужен Эйнштейн? Я знаю, где он. Даже больше тебе скажу, я — заказчик. Я перевозил оружие через Азербайджан с помощью Эйнштейна. Он уже давно мой партнёр по бизнесу, представь, как долго же ты слеп? Дальше своего носа не видел!

Его громкий смех множится эхом. Лида в страхе цепляется за мою руку, она нервничает.

— Долго не мог к тебе подобраться, верные Захар и Майлз всегда защищали твои тылы. От них ничего не скроешь. Майлз меня никогда меня не любил, словно чувствовал что-то. И тут такой судьбоносный подарок, Гроссерия обзаводится любимой женщиной. Я впервые о ней услышал на вечеринке, Майлз сказал Оливеру, что ты обезумел, слетел с катушек из-за девчонки, похитил ее и держишь у себя дома взаперти. Ты меня удивил. Потом моя птичка, Габи, принесла вторую новость — девчонку зовут Алиса, и что такое имя уже давно набито на твоей груди. Я снова был удивлён, тут у меня пробел, нет никакой информации, когда Вы успели с ней познакомиться. Кто она и когда появилась в твоей жизни, надеюсь ты раскроешь мне эту тайну?

— Почему бы и нет… — приподнимаю бровь, усмехаясь. — Сразу после твоего горячего монолога.

— Ты был так ослеплён страхом за свою телку, что принимал одно за другим неверные решения. Сначала поменял себя на неё, очень красиво получилось, потом ты избавился от всех своих друзей, что стало мне только на руку. Без Майлза сразу стало легче дышать. Я добью их завтра утром, по моим подсчётам — Захар уже сдох, зря ты его отпустил. Ты один, у меня на блюдце, и никто не защитит ни тебя, ни твоего наследника, ни твою аппетитную женушку.

Мое дыхание учащается, хочется перевернуть к черту этот стол и придушить эту суку.

— Сейчас мои люди едут к твоему отцу и сыну, чтобы похоронить их, навсегда закончить с родом Гроссерия. Другая группа едет в гостиницу к твоей жене, они заберут ее оттуда. И я уже сегодня буду ее трахать. Объезжать таких строптивых сук самое оно, космическое удовольствие.

— Значит это все?

— Для тебя да. Жалко твою новую сучку, но я не буду ее убивать, так… побалуюсь и домой отправлю.

Красная точка поползла вверх по белой рубашке. Выстрел будет в голову, чтобы наверняка.

Алиса.

Он просто поцеловал меня и ушёл, одев прекрасный синий костюм и надушившись дорогим арабским парфюмом, оставляя за собой след силы. Он выглядел, как модель из журнала GQ, а не как глава антитеррористической организации.

Каждый раз, когда он меня оставляет одну, я чувствую, как внутри меня становится пусто.

Он узнал, что у нас будет ребёнок после всего, что мы пережили, а еще он знает, что я хотела сбежать от него. Я ждала, что он будет в гневе, счастлив, что переломает мебель, но никак не тишины.

В его душе осталось хоть что-то? Он чувствует, хоть что-нибудь?

На удивление я была спокойна. Ради малыша.

За дверью раздалась возня, топот и шум.

— Лука? — прошептала я, чувствуя нарастающее беспокойство. Если бы это был он, то открыл бы дверь по отпечатку пальца, но не ввозился бы с ней.

Мозг лихорадочно думал.