История Индии

Подъём национально-освободительного движения

Усиленное ограбление Индии Англией во время первой мировой войны, когда Англия в значительной степени перекладывала военные расходы на свою главную колонию, тяжело сказалось на положении трудящихся города и деревни.

Сокращение экспорта важнейших видов сельскохозяйственного сырья (джута, хлопка, маслосемян и др.), вызванное нарушением во время войны мирохозяйственных связей, тяжело ударило по интересам сельских товаропроизводителей. Помещики и торговцы пытались возместить потери за счет усиления эксплуатации крестьян — непосредственных производителей. Ростовщическая задолженность крестьянства в 1911–1925 гг. удвоилась, достигнув, по примерным оценкам, общей суммы 6 млрд. рупий.

Усиление феодально-помещичьей, налоговой и торгово-ростовщической эксплуатации крестьянства привело в конце войны к значительному возрастанию числа закладов и продажи крестьянской земли. Процесс обезземеления крестьянства охватывал все новые группы.

Наряду с крестьянством в наиболее тяжелом положении оказались ремесленники и их семьи. Происшедшее накануне и во время мировой войны сокращение производства в ряде отраслей ремесла и кустарной промышленности (в особенности в хлопкоткачестве) вызвало значительное снижение доходов миллионов ремесленников, кустарей и связанных с ними мелких торговцев.

Появление на рынке труда сотен тысяч разорившихся ремесленников отрицательно сказалось на положении фабрично-заводского пролетариата, реальная заработная плата которого в условиях возраставшей дороговизны снижалась.

Экономическое положение в стране осложнилось последствиями двух неурожайных лет (1918–1919 и 1920–1921 гг.). Значительное сокращение производства продовольствия в условиях продолжавшегося экспорта зерновых вызвало массовый голод, усугубившийся эпидемией испанки, которая унесла 13 млн. жизней.

Нехватка продуктов питания и дороговизна затронули интересы не только основных классов трудящихся, но и низших прослоек предпринимателей, интеллигенции, служащих (так называемых средних слоев).

Индийская национальная буржуазия, в период войны расширившая сферу своей предпринимательской деятельности и укрепившаяся экономически, еще острее почувствовала колониальный гнет, последствия дискриминационных мер колониальных властей в различных областях экономической, политической и культурной жизни.

К началу 20-х годов в Индии произошло обострение двух групп противоречий: между эксплуататорскими и эксплуатируемыми классами внутри страны; между основными классами и социальными слоями индийского общества и английским империализмом, который продолжал опираться на феодально-помещичий класс, князей, компрадорскую буржуазию и связанный с этими группами торгово-ростовщический капитал.

Подъем национально-освободительной борьбы начался с выступлений рабочего класса. В 1918 г. в Бомбее, Мадрасе, Канпуре и Ахмадабаде произошло несколько довольно крупных по масштабу того времени стачек. По своему характеру это были стихийно возникшие экономические забастовки, в значительной степени вызванные массовыми увольнениями рабочих в связи со свертыванием военного производства. На волне стачечной борьбы стали возникать профсоюзы (несколько организаций рабочих и служащих профсоюзного типа, созданных в Индии в начале XX в., к концу первой мировой войны полностью распались). Их организаторами были буржуазные националисты и филантропы. Первый профсоюз был создан в Мадрасе в 1918 г. Б. П. Вадиа, затем несколько союзов были основаны в Бомбее и некоторых других промышленных центрах, в частности в Ахмадабаде, где при участии М. К. Ганди в том же году была создана Ассоциация рабочих-текстильщиков.

Нарастанию революционных настроений в стране способствовали сведения о революции в России, которые стали постепенно проникать в Индию.

Уже известия о Февральской революции и падении царизма, распространенные в Индии английской прессой, произвели глубокое впечатление на индийских националистов, которые всегда рассматривали русское самодержавие как своего рода двойник английского деспотизма в Индии. В изданной в 1917 г. Комитетом гомруля брошюре, символически названной «Уроки событий в России», содержался призыв к «образованным классам» разъяснить «массам индийского народа» значение и «внутреннее содержание» освободительного движения в России. Победа революции в России вдохновила индийских националистов на усиление освободительной борьбы. Настроения индийской националистической прессы того времени выражены в статье, помещенной в аллахабадской газете «Абхъюдайя» от 24 марта 1917 г., где подчеркивалось: «Русская революция убеждает нас в том, что в мире нет силы, которую не смог бы преодолеть живительный национализм».

С развитием революционных событий в России буржуазная печать Запада, в том числе и английская, все в большей степени дезинформировала своих читателей, используя прямую клевету на молодую Советскую республику. Английские власти установили жесткий контроль за информацией о событиях в России, (выпуск коммунистической литературы в стране был строжайше запрещен. Однако, несмотря на все меры колониальной администрации, правда об Октябрьской революции довольно быстро распространилась в Индии. Это были вынуждены признать министр по делам Индии Монтегю и вице-король Челмсфорд, которые в совместном докладе об английской политике в Индии, опубликованном в 1918 г., писали: «Революция в России была воспринята в Индии как победа над деспотизмом… Она дала толчок развитию политических устремлений в Индии.

Жители деревень узнали о событиях в далекой России от демобилизованных солдат, возвратившихся с полей сражения в Европе и на Среднем Востоке после окончания войны. Так было во многих деревнях Северной Индии, особенно в Пенджабе, откуда была набрана основная часть солдат для индийской армии, принимавших участие в войне, а также в военных действиях в Туркестане, Прикаспии и в Средней Азии».

Особое внимание индийской националистической печати, в которой сведения о событиях в Советской России стали печататься с середины ноября 1917 г., привлекли знаменитые ленинские документы Декларация прав народов России (принятая 15 ноября 1917 г.) и опубликованное 3 декабря того же года обращение Совнаркома «Ко всем трудящимся мусульманам России и Востока».

В первые годы после Октября большинство индийских националистов, сочувственно относившихся к происходившей в России борьбе, еще не осознало социальный смысл революционных событий. Однако все они увидели в молодом Советском государстве знаменосца борьбы против национального и колониального гнета.

Уже тогда некоторые из лидеров левого крыла национального движения воспринимали Октябрь как глубокий социальный переворот.

Выдающийся тамильский поэт С. Бхарати опубликовал в конце 1917 г. статью, в которой писал, что «в республике России… все обрабатываемые земли и другие богатства страны стали достоянием всего народа…». При этом он сделал вывод, что «лишь после того, как эта доктрина победит во всем мире и превратится в норму жизни людей, человечество достигнет истинной цивилизации».

Б. Г. Тилак, выступивший в газете «Кесари» от 29 января 1918 г. с редакционной статьей в защиту В. И. Ленина от клеветнических нападок английской прессы, подчеркивал, что «рост влияния Ленина в армии и народе вызван передачей им земель дворянства крестьянам». Другой лидер левых националистов, Б. Ч. Пал, активно поддержавший основные принципы политики молодого Советского государства, в одной из своих речей в 1919 г. прямо заявил, что «большевики выступают против любой экономической и капиталистической эксплуатации и спекуляции, против социального неравенства».

В результате распространения националистической прессой правдивой информации о Советской России интерес индийского общества к программе и политике большевиков неуклонно возрастал. Уже в начале 20-х годов в стране появились написанные индийцами работы о В. И. Ленине и Советской власти. Первой биографией В. И. Ленина, вышедшей в Индии отдельным изданием, была написанная на английском языке жившим в Южной Индии социалистом Г. В. Кришна Рао, брошюра «Николай Ленин, его жизнь и деятельность» (Мадрас, 1920). В течение 1921–1924 гг. в Индии было издано, не считая газетных и журнальных статей, полтора десятка книг о Ленине и Октябрьской революции на хинди, урду, бенгали, маратхи, каннара и английском языках.

Левые индийские националисты — участники подпольных революционных организаций, рассматривавшие Республику Советов как своего прямого союзника в борьбе с английским колониальным режимом, стали устанавливать непосредственные контакты с Советской Россией. Еще в конце 1917 г. на собрании мусульман-националистов в Дели было принято приветствие русской революции, которое в январе 1918 г. печатается в нелегальных индийских изданиях. Для передачи приветствия Советскому правительству в Москву были направлены два мусульманина-националиста — Саттар и Джабар, которые кружным путем, через Европу, в ноябре 1918 г. добрались до Москвы. В меморандуме, переданном ими в Народный комиссариат по иностранным делам, индийские мелкобуржуазные революционеры выражали восхищение русской революцией и надежду на оказание Россией помощи в освобождении Индии от колониального гнета. 23 ноября делегация была принята В. И. Лениным, а через два дня присутствовала на заседании ВЦИКа, где профессор Джабар выступил с речью. Виденное в Москве, встречи с В. И. Лениным и Я. М. Свердловым произвели на индийских посланцев большое впечатление, о чем свидетельствует прокламация, изданная в Индии после их возвращения на родину.

Одновременно контакты с Советской Россией стали устанавливать индийские революционеры-эмигранты. В марте 1918 т в Петроград прибыл президент эмигрантского Временного правительства Индии в Кабуле Махендра Пратап. По случаю его приезда был организован проходивший под председательством А. В. Луначарского «поистине незабываемый и грандиозный», по воспоминаниям самого М. Пратапа, митинг солидарности с Индией. Через год в Москве побывал премьер-министр этого правительства Баракатулла, который в интервью, данном корреспонденту «Известий», четко сформулировал позицию индийской революционной эмиграции в отношении Советской России: «Я не коммунист и не социалист, но моя политическая программа пока что — изгнание англичан из Азии. Я непримиримый враг европейского капитализма в Азии… в этом я соприкасаюсь с коммунистами, и в этом отношении мы ваши естественные союзники».

В том же 1919 г. в Москве побывала делегация индийских эмигрантов-революционеров во главе с Махендрой Пратапом и Баракатуллой. 7 мая делегация была принята В. И. Лениным.

За этим последовало еще несколько встреч В. И. Ленина с индийскими революционерами. Руководитель первого в мире государства рабочих и крестьян с глубоким вниманием следил за событиями национально-освободительной борьбы в Индии, рассматривая ее как важную составную часть общемировой борьбы с империализмом. «Исход борьбы зависит, в конечном счете, от того, что Россия, Индия, Китай и т. п. составляют гигантское большинство населения. А именно это большинство населения и втягивается с необычайной быстротой в последние годы в борьбу за свое освобождение…»[25] — писал В. И. Ленин в статье «Лучше меньше, да лучше».

Отвечая 20 мая 1920 г. на приветственную резолюцию митинга, созванного в Кабуле Индийской революционной ассоциацией (организация, созданная М. Пратапом), Ленин с гениальной прозорливостью отметил одно из важнейших условий успешной борьбы в Индии — единство индусов и мусульман: «Приветствуем тесный союз мусульманских и немусульманских элементов. Искренне желаем распространения этого союза на всех трудящихся Востока»[26].

Таким образом, победа Октября способствовала значительному расширению международных связей индийского освободительного движения, внеся в них новый качественный элемент — союз первого в мире социалистического государства с национально-освободительной борьбой народов Востока.

Влияние Великой Октябрьской социалистической революции на различные течения индийского национального движения было неравнозначным. Оно способствовало радикализации социальной программы левого крыла националистов, постепенному осознанию ими исторической роли рабочего класса. Б. Г. Тилак, выступая на митинге в конце 1919 г., заявил: «Влияние рабочих организаций будет возрастать с течением времени. И именно рабочие станут хозяевами страны». Другой лидер «экстремистов», Лала Ладжпат Рай, объяснявший рабочим значение стачки в их борьбе, сказал: «Европейские рабочие нашли и еще одно оружие прямых действий. Впереди всех идет русский рабочий, стремящийся установить диктатуру пролетариата…»

Влияние Октября, несомненно, ускорило переход на позиции научного социализма отдельных групп «экстремистов» и революционеров, членов подпольных антианглийских организаций.

Что касается самой влиятельной политической национальной организации — Индийского национального конгресса, его руководство в общем благожелательно встретило Октябрьскую революцию, хотя и не разделяло ее социально-политической программы. Энни Безант, открывая очередную сессию Индийского национального конгресса в 1917 г., отметила, что «русская революция и возможное появление в Европе и Азии Республики России полностью изменили положение в Индии… Отныне, пока Индия не достигнет самоуправления, она будет настойчиво обращать свои взоры на своих самостоятельных соседей, и контраст между их и ее положением будет способствовать росту волнений в стране».

Воздействие Октябрьской революции на Индию — длительный и многосторонний процесс. Главный и непосредственный урок, который извлекли из революционных событий в России различные классы и представлявшие их индийские общественно-политические организации, заключался в том, что залогом успешной освободительной борьбы является активное участие в ней широких народных масс.

По-своему учла опыт революции в России и англо-индийская колониальная администрация.

Еще в мае 1917 г. вице-король Индии Челмсфорд поставил перед английским правительством вопрос о необходимости внести определенные коррективы в английскую политику в Индии. Это объяснялось изменившейся в стране ситуацией под влиянием русской революции. 20 августа того же года министр по делам Индия Монтегю огласил в палате общин правительственное заявление о политике в Индии, цель которой якобы заключалась в подготовке условий для создания в стране «ответственного правительства». В соответствия с этой декларацией Монтегю и Челмсфорд подготовили для английского правительства и парламента доклад об английской политике в Индии, который был опубликован в июле 1918 г. Основные положения, содержавшиеся в докладе, вошли в принятый в 1919 г. английским парламентом Закон об управлении Индией, известный под названием реформ Монтегю — Челмсфорда.

В законе предусматривалось некоторое расширение состава избирателей в центральное (1 % взрослого населения) и провинциальные (3 % взрослого населения) законодательные собрания против 0,2 % всех взрослых жителей по реформе Морля — Минто 1909 г. В нижней и верхней (Государственный совет) палатах Центрального и провинциальных (также двухпалатных, кроме Центральных провинций и Пенджаба) законодательных собраний создавалось прочное выборное большинство.

Индийцам предоставлялись места в исполнительных советах при вице-короле и губернаторах провинций для занятия постов руководителей (министров) департаментов здравоохранения, просвещения и некоторых других второстепенных ведомств колониальной администрации.

Эти положения административной реформы явились известной уступкой имущим классам Индия и были нацелены на отрыв националистически настроенной буржуазии, помещиков и крупной буржуазно-помещичьей интеллигенции от освободительного движения.

На внесение раскола в ряды индийских националистов было направлено и важное положение реформы о порядке выборов в законодательное собрание по куриальной системе, которая предусматривала не только раздельное голосование индусов и мусульман, но и предоставление последним определенных привилегий. В тех провинциях, где мусульмане составляли меньшинство среди избирателей, им гарантировалось 30 % всех мест в законодательном собрании; там же, где они составляли большинство, им предоставлялось более половины всех мест.

В новом Законе об управлении Индией получила дальнейшее развитие английская политика противопоставления индусов и мусульман. Несмотря на известное расширение участия представителей верхушки индийского общества в руководстве административным аппаратом страны, англичане практически сохранили всю полноту власти. Они по-прежнему полностью контролировали финансы, армию, полицию и т. д. Кроме того, вице-король и губернаторы провинций сохраняли право роспуска законодательных собраний, а также право вето на принятые ими решения. Такая структура власти, в которой выборное начало и ограниченная ответственность министров-индийцев перед законодательными собраниями сочетались с автократической властью вице-короля и его представителей — губернаторов провинций, получила название «диархия» (двойственное управление). Пытаясь расширить свою социальную базу в Индии, английский колониализм одновременно принимал меры по укреплению аппарата подавления национально-освободительного движения в стране.

В 1918 г. был опубликован доклад комиссии под председательством английского судьи С. Роулетта об антиправительственной деятельности в Индии. Выводы и предложения комиссии по усилению репрессий против борцов за освобождение Индии легли в основу специального законодательного акта, известного как «закон Роулетта», который был издан 18 марта 1919 г. Новый драконовский закон предусматривал, в частности, право вице-короля и губернаторов арестовывать и ссылать без суда. Эта политика «кнута и пряника», которой следовал английский империализм в Индии с начала XX столетия, потерпела провал. Ни реформа Монтегю — Челмсфорда, ни «закон Роулетта» не смогли задержать подымавшуюся волну национально-освободительной борьбы. В то же время эти меры явились своего рода катализатором как массовой борьбы, так и сдвигов в организованном национальном движении.

Возвращение в Индийский национальный конгресс крайних во главе с Тилаком, деятельность лиг гомруля — все это способствовало постепенному формированию оппозиции умеренно либеральному руководству партии. Открытый раскол Конгресса произошел в августе 1918 г. на чрезвычайном съезде в Бомбее, на котором рассматривался вопрос об отношении к реформе Монтегю — Челмсфорда. Большинством голосов английские предложения были отвергнуты как «недостаточные, неудовлетворительные и разочаровывающие». Национальный конгресс стал все более активно выражать распространявшиеся в буржуазной и мелкобуржуазной среде настроения оппозиции.

Правые во главе с Сурендранатхом Банерджи и некоторыми другими лидерами умеренных вышли из Конгресса и образовали новую партию — Либеральную федерацию. Эта верхушечная буржуазно-помещичья политическая организация, представлявшая в значительной степени индийскую компрадорскую буржуазию, в последующие годы неизменно занимала позиции полной поддержки колониального режима и не играла значительной роли в общественно-политической жизни страны.

С этого же времени внутри Конгресса значительно возросло влияние М. К. Ганди. Успешное проведение им в Индии двух сатьяграх, активное участие в организации рабочего профсоюза в Ахмадабаде, частые выступления B прессе и на митингах оделяли Ганди к началу 20-х годов одной из наиболее популярных фигур B среде индийских националистов. Он сотрудничал с Конгрессом, но на первых порах действовал вне его.

Первой важной акцией Ганди по развертыванию массового движения в общеиндийском масштабе была организация кампании протеста против «закона Роулетта». В 1918 г. Ганди была составлена и подписана совместно с группой его сотрудников и последователей «Клятва сатьяграхи», в которой давалось торжественное обязательство отказаться от повиновения в гражданском порядке этому и другим аналогичным законам, направленным на подавление национального движения в Индии. В Бомбее Ганди организовал «Сатьяграха сабху» («Союз сатьяграхи»), который стал собирать подписи под «Клятвой сатьяграхи». Успех этой кампании позволил Ганди пойти на следующий шаг и от имени сабхи в знак протеста против «закона Роулетта» в марте 1919 г. призвать страну к проведению хартала (буквально — «закрытие лавок») — (повсеместного прекращения всякой деловой активности. Он призывал как индусов, так и мусульман провести день в посте и молитвах. Хартал был назначен на 6 апреля 1919 г. Широкий отклик, который получил призыв Ганди, поддержка его инициативы Конгрессом свидетельствовали, что Ганди становится общепризнанным лидером национального движения.

Быстрое выдвижение М. К. Ганди на роль общенационального лидера объяснялось тем, что его общественно-политические и философские взгляды, в своих основных чертах сформировавшиеся уже в 20-х годах, его программа и тактика в освободительной борьбе получили поддержку самых различных классов индийского общества.

В критике Ганди современной буржуазной цивилизации, крупной машинной индустрии, капиталистической урбанизации, в его программе возрождения и развития ремесленного и кустарного производства, децентрализации экономической жизни страны, базирующейся на хозяйственно замкнутых сельских общинах, воплотился идеал мелкобуржуазного утопического социализма индийского крестьянина, ремесленника, кустаря, мелкого торговца.

В условиях неразвитости общественного самосознания, сильнейших пережитков феодализма в экономической, социальной и культурной жизни Индии форма религиозно-моральной проповеди, с которой Ганди обращался к народу, делала его идеи доступными широким массам неграмотных индийцев. Этому способствовали его философские взгляды, основанные на религии индуизма в сочетании с эклектическими заимствованиями из ислама, христианства и других религиозных систем.

Популярности Ганди способствовала аскетическая простота его частной жизни, широкое общение с народом (он ездил, например, только третьим классом, говорил на многих индийских языках), тонкое знание психологии, улавливание изменений в умонастроениях простых людей Индии.

Генеральная стратегическая цель, которую ставил перед собой Ганди, — это поэтапное и постепенное продвижение к независимости. Главная политическая задача для достижения этой цели заключалась в объединении всех классов и политических сил индийского общества под единым буржуазно-национальным руководством. Поэтому он был противником борьбы между классами индийского общества, последовательно выступал за компромиссное урегулирование экономических и социальных конфликтов в городе и деревне на основе установления классового мира. В условиях глубокой религиозной и кастовой разобщенности индийского общества важное место в идеологии и политике Ганди занимало единство индусов и мусульман, национальных и кастовых групп.

Вместе с тем Ганди ясно представлял себе, что объединение всех сил индийского национализма и успешная борьба за осуществление выдвинутой им программы возможны лишь при широком участии в освободительном движении народных масс. В сатьяграхе, сочетавшей активную оппозицию колониальному режиму с ненасилием, Ганди видел универсальную форму втягивания в национально-освободительное движение широких слоев народа при сохранении руководства движением в руках буржуазно-национальных сил.

Эта политическая программа и тактика Ганди, активно поддерживавшего развитие национального капиталистического предпринимательства, получили широкую поддержку основной части индийской национальной буржуазии и националистически настроенных помещиков. Уже в начале 20-х годов он становится политическим лидером индийской национальной буржуазии. Исторически в фигуре Ганди как бы воплотилось объединение на новом этапе антиколониальной борьбы основных направлений индийского буржуазного и мелкобуржуазного национализма.

Проведение в апреле 1919 г. во многих городах Индии харталов ознаменовало начало новой фазы в развитии революционных событий в стране: от экономических стачек 1918 г. — к массовым выступлениям широких слоев городского населения, кое-где достигших высшей формы борьбы — вооруженного восстания.

Наибольшего размаха события достигли в Пенджабе. Это объяснялось рядом причин. Во-первых, Пенджаб в наибольшей степени заплатил «налог кровью» (т. е. рекрутами в англо-индийскую армию); на крестьянскую экономику Пенджаба, считавшегося житницей Индии, легли все тяготы войны, а пенджабское ремесло и кустарная промышленность понесли особенно тяжелый ущерб в результате конкуренции крупного производства. Во-вторых, Пенджаб ближе других провинций Британской Индии расположен к советской Средней Азии, сюда быстрее проникали сведения о революционных событиях в России, чему способствовали сообщения возвращавшихся домой солдат-сикхов. В-третьих, в Пенджабе сохранилось значительное влияние гадровцев и связанных с ними революционных эмигрантов.

Еще в марте во многих городах Пенджаба начались организованные местными националистами антианглийские митинги и демонстрации. 10 апреля английские власти выслали из Амритсара двух популярных лидеров Китчлу и Сатьяпала, что послужило сигналом к быстрому распространению движения протеста. После этого в некоторых крупных центрах провинции — в Лахоре, Гуджранвале харталы и митинги переросли в вооруженные выступления против английской администрации, в которых приняли активное участие и рабочие, в особенности железнодорожники.

Колониальные власти в Пенджабе во главе с губернатором О'Двайером и командующим войсками генералом Дайером приняли решение жестоко расправиться с участниками движения. С этой целью еще 9 апреля в Пенджаб были вызваны военные подкрепления. 13 апреля войска расстреляли митинг протеста против высылки Китчлу и Сатьяпала. На площади Джалианвалла-баг в Амритсаре было хладнокровно убито около 1 тыс. и ранено около 2 тыс. беззащитных участников митинга. Поскольку Дайер ввел в городе комендантский час, люди на площади и прилегающих улицах умирали от ран, лишенные медицинской помощи. В Пенджабе было установлено военное положение, начались массовые аресты, публичные экзекуции и пр.

Однако жестокие репрессии англичан не достигли цели. Наоборот, в Лахоре и Амритсаре были сформированы отряды самообороны, в основном вооруженные палками. Отсюда и название их — «Данда Фаудж» (Армия дубинок). Массовые выступления продолжались по всей провинции. Участились нападения на полицейские участки, случаи освобождения арестованных. Рабочие-железнодорожники при помощи окрестных крестьян пустили под откос несколько военных эшелонов.

Хотя англичане ввели цензуру на сообщения из Пенджаба, известия о событиях в Амритсаре распространились по всей стране, вызвав бурю возмущения. Особенно бурно антианглийские митинги и демонстрации проходили в крупнейших промышленных центрах страны — в Бомбее, Калькутте, Мадрасе, Канпуре. В Ахмадабаде начались массовые политические выступления рабочих-текстильщиков.

Ганди, обеспокоенный тем, что движение вышло за рамки ненасилия, выступил в Ахмадабаде в роли умиротворителя и пытался выехать в Пенджаб. Однако колониальные власти запретили ему эту поездку.

Пенджабские события привлекли внимание В. И. Ленина, который дал оценку начавшемуся новому этапу национально-освободительного движения в Индии. Характеризуя освободительную борьбу в странах Востока, Ленин писал: «Британская Индия стоит во главе этих стран, и в ней революция тем быстрее нарастает, чем значительнее становится в ней, с одной стороны, индустриальный и железнодорожный пролетариат, а с другой стороны, чем более зверским становится террор англичан, прибегающих все чаще и к массовым убийствам (Амритсар), и к публичным поркам и т. п.»[27].

Революционные события 1919 г. происходили в основном вне какого-либо контроля со стороны Национального конгресса. Поэтому для сохранения престижа и влияния Конгрессу необходимо было изменить отношение к работе в массовых организациях. На съезде Конгресса осенью 1919 г. в Амритсаре, проведенном в этом городе в знак протеста против английских зверств, была принята резолюция, рекомендующая конгрессистам организовать профсоюзы среди рабочих.

На этом же съезде было решено бойкотировать выборы в законодательные органы (легислатуры), назначенные в соответствии с новым законом об управлении Индией. Выборы в центральную и провинциальные легислатуры были сорваны.

Опыт массовых выступлений в 1919 г. привел Ганди к выводу о необходимости разработки развернутой и поэтапной программы проведения сатьяграхи, ибо только при этом условии можно было удержать борьбу в рамках ненасилия. Проведение в масштабах всей страны массовой кампании гражданского несотрудничества с колониальной администрацией должно было, по мысли Ганди, пройти два этапа. На первом этапе предполагалось осуществить следующие формы бойкота колониального режима: отказ от почетных должностей и званий; бойкот официальных приемов и т. п.; бойкот английских школ и колледжей, бойкот английских судов; бойкот выборов в законодательные органы, бойкот иностранных товаров. Второй этап — уклонение от уплаты государственных налогов.

Начало кампании было назначено на 1 августа 1920 г. Ее подготовка и проведение осуществлялись Ганди и его последователями в тесном сотрудничестве с халифатистами. Халифатское движение, начатое по инициативе индийской мусульманской интеллигенции и мусульманского духовенства, проходило под знаком защиты прав турецкого султана, который считался халифом — духовным владыкой всех мусульман-суннитов, включая и мусульман Индии. Движение сразу же приобрело антиимпериалистический характер, поскольку в сознании его участников распад Османской империи и низложение султана-халифа непосредственно связаны с политикой западных держав, и прежде всего Англии, на Востоке. Массами индийских мусульман воспринимался как главный не религиозный, а антиколониальный аспект движения. Более того, рядовые участники движения зачастую называли его просто как «хилафатское» (от слова «хилаф» — против), т. е. направленное против англичан. Этому способствовала развернувшаяся на северо-западной границе Индии война Афганистана (соседнего мусульманского государства) за независимость, активно поддержанная восстанием патанских племен в Северо-Западной пограничной провинции.

Руководство движением находилось в руках Халифатского комитета, представлявшего левое мелкобуржуазное крыло Мусульманской лиги, которое выделилось из нее в 1918 г. Параллельное развитие халифатского движения и кампании гражданского неповиновения создавало благоприятные возможности для установления сотрудничества и единства в освободительной борьбе двух основных религиозных общин — индусов и мусульман. Ганди установил тесные связи с Халифатским комитетом, руководимым членами Национальною Конгресса братьями Мухаммадом и Шаукатом Али. Символом установленного тесного сотрудничества стало избрание М. К. Ганди председателем Халифатского комитета.

Кампания гражданского неповиновения, начавшаяся 1 августа и проходившая в форме митингов, демонстраций, различных харталов, охватывала все новые районы страны. Она была объявлена Ганди и проводилась им без консультаций с руководством Конгресса. Однако успех гандистской политической тактики оказывал все возрастающее влияние на крупнейшую национальную организацию страны. Подтверждением этому являются съезды Конгресса, состоявшиеся в 1920 г. На чрезвычайном съезде, происходившем в Калькутте в начале сентября, несмотря на сопротивление ряда признанных лидеров организации, в том числе Л. Л. Рая и Ч. Р. Даса, была принята предложенная Ганди программа несотрудничества. Конгресс подтвердил свой отказ участвовать в выборах на основе реформы Монтегю — Челмсфорда.

Победа Ганди и его сторонников была окончательно закреплена на очередном съезде Конгресса, проходившем в декабре того же года в городе Нагпуре. Съезд принял политическую программу и тактику, разработанные Ганди. Официальной идеологией Конгресса стал гандизм. Был впервые принят устав, который знаменовал превращение Конгресса в массовую политическую организацию; создавались высшие, действующие между съездами органы Конгресса: более широкий Всеиндийский комитет и узкий Рабочий комитет, в провинциях — местные отделения. С целью приблизить Конгресс к массам, контролировать начавшееся движение отдельных народов за национальное самоопределение, против навязанного колонизаторами административно-территориального деления страны местные отделения Конгресса создавались на национальной основе — на основе так называемых конгрессистских лингвистических провинций.

Результаты организационной перестройки Конгресса сказались очень скоро: уже к концу следующего года в Конгрессе было около 10 млн. членов. Из числа молодых конгрессистов был создан корпус волонтеров, насчитывавший к осени 1920 г. около 150 тыс. человек. Волонтеры играли роль организаторов демонстраций, митингов, пикетов, проводившихся в рамках кампании несотрудничества, и составляли костяк партии.

Наряду с кампанией несотрудничества и движением халифатистов, направленными против английского колониализма, в стране стали шириться классовые выступления рабочих и крестьян.

В 1920–1921 гг. произошло дальнейшее нарастание стачечной борьбы (в среднем в эти годы бастовало 400–600 тыс. человек). По сравнению с предшествующим периодом (1918–1919 от.) в организованном рабочем движении появились новые черты. Крепло классовое единство рабочих, которые все чаще стали проводить забастовки солидарности; об этом же свидетельствовали всеобщие забастовки в Бомбее, Джамшедпуре и других промышленных центрах.

Экономическая борьба рабочего класса все теснее увязывалась с общеполитической борьбой — с кампанией гражданского неповиновения.

В борьбу стали втягиваться наиболее отсталые отряды рабочего класса Индии — плантационные кули. В мае 1921 г. на чайных плантациях Ассама произошла грандиозная стачка 12 тыс. рабочих, которые покинули плантации.

В ходе стачечной борьбы, в которой рабочие, как правило, добивались удовлетворения основных требований о повышении заработной платы и улучшении условий труда, возникали новые профсоюзы. Создались объективные условия для организации общеиндийского профцентра. Поводом для этого послужил массовый митинг протеста против назначения колониальными властями делегата от индийских рабочих на Международную конференцию труда в Женеву. На этом митинге, состоявшемся в Бомбее в мае 1920 г., было принято решение об основании Всеиндийского конгресса профсоюзов (ВИКП).

Руководство ВИКП находилось в руках буржуазных реформистов. Первым председателем был избран один из лидеров Национального конгресса — Лала Ладжпат Рай.

Создание ВИКП привело к расширению фронта стачечной борьбы: если в 1919 г. произошло 19 забастовок, то в 1920 г. — 200, а в 1921 г. — 400. Правда, как и в предыдущие годы, стачки часто начинались стихийно, были плохо организованы.

Несмотря на отдельные недостатки в деятельности ВИКП, образование его означало определенный перелом в развитии организованного рабочего и профсоюзного движения Индии.

Укрепление профсоюзного движения выдвинуло перед Национальным конгрессом задачу усиления работы в профсоюзах с целью сохранения и расширения его влияния в рабочем классе. Для этого в январе 1921 г. был создан специальный комитет Конгресса.

Осенью 1920 г. движение распространилось и на деревню. Наиболее активные крестьянские выступления происходили в течение 1921–1922 гг. в Соединенных провинциях, в особенности в восточных округах, где были живы воспоминания о народном восстании 1857–1859 гг. Первые вспышки крестьянского недовольства произошли в округах Файзабад и Рае Барейли, где крестьяне-арендаторы, принадлежавшие, как правило, к низшим кастам, уничтожали урожай ша полях местных помещиков-заминдаров, совершали нападения на их усадьбы, а также конторы ростовщиков и торговцев в торговых городках и местечках. Из крестьянской среды выдвинулись вожаки. Некоторые из них использовали в качестве средства массовой агитации разыгрываемые на сельских ярмарках мистерии, выступления бродячих поэтов и музыкантов.

Эти стихийные выступления, продолжавшиеся в течение всей первой половины 1921 г., были жестоко подавлены военно-полицейскими силами. В ходе репрессий было арестовало несколько тысяч человек.

Подобный же характер имело крестьянское движение в округе Султанпур Соединенных провинций в середине — второй половине 1921 г.

Более высокого уровня борьба крестьян Соединенных провинций достигла в области Ауд, где в 1921–1922 гг. действовали вооруженные отряды крестьян-арендаторов, носившие название «Эка» («Единство»). Повстанцы захватывали земли и имущество помещиков-талукдаров и долгое время оказывали упорное сопротивление посланным против них карательным отрядам. Наиболее известными руководителями повстанческих отрядов были Паси Мадари и Сахреб, оба выходцы из низших каст.

Крестьянские выступления в Соединенных провинциях, несмотря на их стихийный и локальный характер, слабую координацию действий между отрадами повстанцев, отсутствие «какой-либо программы и т. д., тем не менее имели определенную антифеодальную (и антиростовщическую) направленность.

В ходе крестьянской борьбы в отдельных местах возникли зачатки крестьянской организации в форме первых крестьянских союзов (кисан сабха). В их создании приняли участие пришедшие в деревню конгрессисты, в том числе и молодой Джавахарлал Неру, который за свое участие в крестьянском движении подвергся первому аресту.

Хотя влияние Конгресса и халифатистов в те годы практически не распространялось на деревню, тем не менее начали устанавливаться связи между организованным национальным и стихийным крестьянским движением. Известны случаи, когда бунтовавшие крестьяне в Соединенных провинциях направляли петиции на имя Ганди, в отдельных местах они действовали совместно с отрядами волонтеров Конгресса.

Если крестьянское движение в Соединенных провинциях носило довольно четко выраженный классовый характер и возвещало наступление новой исторической эпохи, то на других крупнейших выступлениях крестьян (в Пенджабе и Малабаре) ещё лежала печать уходящего времени: борьба крестьянства здесь, как и раньше, была облечена в религиозную форму.

В Пенджабе в 1921–1922 гг. произошло несколько выступлений сикхского крестьянства против феодальной верхушки сикхской религиозной общины, которая захватила управление храмовым имуществом и доходы от принадлежавших храму земель. По своему содержанию это была борьба крестьян — мелких земельных собственников и арендаторов с крупными землевладельцами-феодалами, по форме — движение за возрождение демократических традиций в жизни сикхской общины. Внутри общины возникла секта акали (бессмертных), которые мирным путем занимали помещения сикхских храмов и других святынь.

Несмотря на мирный характер движения акали, в 1921 г. около Нанкана, а в 1922 г. около Гуру-ка-бага, мест сикхского культа в Пенджабе, произошли массовые расправы полицейских, вызванных управляющими храмами — махантами, с безоружными акали.

После подавления движения в 1923 г. произошел раскол секты, из которой выделилось левое крыло — бабар-акалл (львы-акали), вошедшее затем в организацию пенджабских подпольщиков-террористов. Ненасильственный характер борьбы акали вызвал горячее сочувствие Ганди и поддержку Национального конгресса.

Иным было отношение Конгресса и Ганди к движению «Эка», а также к другому крупнейшему выступлению крестьянства в начале 20-х годов — в Малабарском округе Мадрасской провинции.

В августе 1921 г. там началось восстание мопла (так называют мусульман, принадлежащих к народности малаяли, населяющей Юго-Западную Индию — Кералу). В восстании приняли участие мопла-крестьяне, а также часть сельского мусульманского духовенства; мопла-купцы держались от восстания в стороне.

Выступление мопла было спровоцировано нападением на мечеть в местечке Тирурангади, организованным феодальными помещиками из высшей брахманской касты намбудири. Постепенно восстание распространилось на значительную часть округа Малабар и приобрело характер борьбы арендаторов-мопла против помещиков-индусов. Во многих местах бок о бок с мопла выступали арендаторы-индусы. Несмотря на религиозную форму борьбы, восстание мопла носило антифеодальный, а также антиколониальный характер.

В талуках (уездах) Вайнад и Валлаванад была ликвидирована власть колониальной администрации и восставшие создали «халифатское царство» — организацию, руководившую действиями повстанческих отрядов и выполнявшую функции местной администрации. Во главе «царства» встали представители местного мусульманского духовенства — сначала Али Музаффар, а затем Кунхаммед Хаджи.

Против мопла были двинуты полицейские и военные соединения. Несмотря на героическое сопротивление мопла, умело использовавших труднопроходимую горнолесистую местность, где находились их базы, восстание в начале следующего года было подавлено. Более 30 тыс. мопла сдались в плен.

Англичане жестоко расправились с восставшими. Во время перевозки пленных но железной дороге в одном из вагонов от тесноты и нехватки воздуха погибло 70 человек.

Национальный конгресс, хотя и назначил специальную комиссию из представителей общественности для расследования этого инцидента на станции Поданур, в то же время резко осудил выступления мопла, имевшие характер вооруженной борьбы. Позицию, аналогичную Ганди, заняли и руководители Халифатского комитета.

Наряду с Малабаром, Пенджабом и Соединенными провинциями отдельные стихийные выступления крестьян произошли в Бенгалии, Бомбейском президентстве и других районах страны. Однако борьба крестьянства еще не стала самостоятельным и сколько-нибудь решающим фактором национально-освободительного движения.

К концу 1921 г. политическое положение в Индии обострилось. Во второй половине года наивысшего уровня достигло рабочее и крестьянское движение, успешно развертывалась кампания гражданского несотрудничества. Влияние Конгресса росло, укреплялась его массовая база. На втором съезде Всеиндийского конгресса профсоюзов конгрессисты закрепили свое руководство организованным рабочим движением.

Кульминационным пунктом в развитии событий стала четырехдневная политическая забастовка, которой рабочий Бомбей встретил наследника английского престола принца Уэльского, прибывшего в Индию 17 ноября 1921 г. Забастовки и демонстрации протеста состоялись в Мадрасе и других городах страны.

Хотя Ганди и осудил события в Бомбее, он еще не дал сигнала к отступлению. На Ахмадабадском съезде Конгресса (декабрь 1921 г.) было решено продолжить кампанию несотрудничества до достижения свараджа и восстановления прерогатив халифа. Ганди назначался полновластным руководителем («диктатором») по проведению кампании.

В то же время колониальная администрация приступила к массовым репрессиям против участников движения, направляя основной удар против волонтеров Конгресса. К началу 1922 г. было арестовано около 10 тыс. человек, в том числе ряд видных конгресслетов — Мотилал и Джавахарлал (отец и сын) Неру, братья Али, Читта Ранджан Дас, Л. Л. Рай и др.

1 февраля Ганди направил вице-королю Ридингу ультиматум с требованием немедленного прекращения репрессий. В противном случае Ганди угрожал начать второй этап кампании несотрудничества, призвав население к неуплате налогов.

Однако не прошло и нескольких дней, как Ганди резко изменил тактику. Предлогом для крупного поворота в политике Конгресса послужили события, происшедшие 4 февраля в местечке Чаури-Чаура (округ Горакхпур в Соединенных провинциях), где толпа крестьян, загнав обстрелявших ее полицейских в здание участка, сожгла его.

Ганди публично выразил сочувствие семьям сгоревших полицейских, резко осудив при этом участников крестьянских выступлений. Отметив, что, по его мнению, страна не готова к ненасилию, он объявил о прекращении кампании гражданского несотрудничества.

Решение Ганди было продиктовано тем, что, по его оценке, с одной стороны, силы национальной оппозиции еще не могли противостоять мощи империализма, а с другой — массовое движение выходило из-под контроля руководства Конгресса.

Позиция Ганди была формально подкреплена решением Рабочего комитета Конгресса, собравшегося на экстренное заседание в городке Бардоли в Гуджарате. В резолюции содержался призыв к крестьянам прекратить борьбу и выражалось сочувствие помещикам. Предлагалось прекратить деятельность корпуса волонтеров. Конгрессисты нацеливались на выполнение предложенной Ганди конструктивной программы, главный пункт которой заключался в том, чтобы всемерно способствовать развитию ручного ткачества и прядения.

Решение Ганди и руководства Конгресса оказалось полной неожиданностью для рядовых участников освободительного движения. Оно вызвало многочисленные протесты в низовых организациях Конгресса, способствовало кристаллизации левых групп националистов и возобновлению деятельности подпольных террористических организаций.

Движение еще продолжалось, но, лишенное руководства, в обстановке усилившихся репрессий быстро пошло на убыль.

Контрнаступление английского империализма

Первый революционный натиск 1918–1922 гг. сменился периодом временного отступления сил национального освобождения и контрнаступления империализма, продолжавшегося до 1927 г. Изменения во внутриполитической обстановке в Индии были частью общих процессов, происходивших в капиталистическом и колониальном мире и свидетельствовавших о наступлении периода частичной стабилизации капитализма.

Английская буржуазия стремилась компенсировать потери в Экономической и политической областях, понесенные ею в Индии. Опираясь на прямую поддержку колониального аппарата и используя рычаги экономического (господства, английские промышленники усилили экспорт в Индию, включая сюда и хлопчатобумажные ткали. Иностранная конкуренция на индийском рынке облегчалась проведением соответствующей тарифной политики: в 1925 г. был отменен протекционистский тариф на продукцию хлопчатобумажной промышленности, а в 1927 г. — железоделательной. Одновременно повысились акцизные сборы и тарифы на железнодорожные перевозки. Все эти меры подрывали конкурентоспособность индийских промышленных изделий.

Валютно-финансовая реформа, вводившая новый курс рупии, закрепляла подчиненное по отношению к Англии положение индийской колониальной экономики.

В политической области английский империализм постепенно свел на нет все те незначительные уступки, которые были предоставлены индийской буржуазии по реформе Монтегю — Челмсфорда. После подавления кампании гражданского несотрудничества колониальная администрация, особенно в Бенгалии, сохраняла режим прямого подавления любого проявления оппозиции.

Программная речь Ллойд Джорджа о политике в Индии в августе 1922 г. свидетельствовала, что английское правительство вовсе не собирается ввести в Индии самоуправление. В провинциях была восстановлена полнота власти английских колониальных чиновников, которые демонстративно игнорировали решения центрального ж провинциальных законодательных собраний. Например, вице-король вопреки мнению большинства в центральной легислатуре издал в 1922 г. закон, предусматривавший меры подавления национального движения в княжествах. В Бенгалии и Центральных провинциях действие диархии даже формально было отменено в 1924–1925 гг.

Одновременно английский колониализм снова сделал ставку на разжигание индусско-мусульманской розни, широко используя выборы по куриальной системе. Оживилась деятельность религиозно-общинных партий — Мусульманской лиги и Хинду маха сабха, созданных в начале 900-х годов. Важной вехой в распространении идеологии индусского шовинизма был съезд Хинду маха сабха в 1925 г., на котором раздавались призывы о насильственном обращении в индуизм индийских мусульман. Ответной реакцией мусульманских религиознообщинных организаций и духовенства была фанатическая антииндусская пропаганда. В этой обстановке англичанам с помощью религиознообщинных организаций удалось в 1923–1927 гг. спровоцировать серию индусско-мусульманских столкновеиий и погромов. Сотрудничество между двумя религиозными общинами, установившееся в годы халифатского движения, оказалось основательно подорванным.

Поддержку колониальному режиму оказывали и местные реакционные партии феодальных помещиков, созданные В эти годы в различных провинциях страны, — в частности, Юнионистская партия в Пенджабе и «Джастис парти» (Партия справедливости) в Мадрасе.

Англичане стремились противопоставить националистической оппозиции фронт реакционных партий и организаций.

Укреплению внутриполитических позиций английского империализма в Индии способствовала тенденция к соглашательству в буржуазно-помещичьих кругах, поддерживавших Национальный конгресс. Развитию этой тенденции в свою очередь способствовала складывавшаяся в середине 20-х годов относительно благоприятная конъюнктура для дальнейшего развития крупного индийского предпринимательства.

Период спада массового движения, последовавший за отступлением национальных сил в 1922 г., был временем освоения политического опыта, накопленного участниками борьбы в годы революционного подъема. Внутри Конгресса развернулась острая дискуссия по вопросу о (выборе тактики в изменившихся внутриполитических условиях.

Национальный конгресс как организация переживал глубокий кризис: в 1921–1923 гг. его численность сократилась с 10 млн. до нескольких сот тысяч человек. Отход масс от Конгресса был вызван временным поражением освободительного движения. Престиж Конгресса как руководителя борьбы значительно снизился после принятия его руководством Бардолийской резолюции.

Разногласия внутри Национального конгресса за изменение методов борьбы, за достижение свараджа и руководства массовым движением привели к формированию в партии двух основных фракций. Первая — так называемые противники перемен — состояла из сторонников Ганди. В изменившихся условиях национальный лидер временно отказался от испытанной тактики массовой сатьяграхи, выдвинув так называемую конструктивную программу.

Основными формами деятельности Ганди и его последователей стали: поощрение ручных ремесел, в первую очередь ручного прядения; борьба с «неприкасаемостью», т. е. против социально-бытовой дискриминации лиц, принадлежавших к самым низшим кастам — «неприкасаемым»; пропаганда индусско-мусульманского единства. Осуществляя «конструктивную программу», Ганди объективно преследовал две основные цели: сорвать усилия англичан, натравленные на раскол национального движения, сохранить массовую базу Конгресса, в первую очередь за счет городских средних слоев, ремесленников и торговцев.

В 1924 и 1925 гг. Ганди провел две весьма ограниченные по числу участников сатьяграхи в местечке Вайком, расположенном в южноиндийском княжестве Траванкур. Они были направлены на отмену некоторых религиозных и бытовых ограничений для лиц из каст «неприкасаемых». В 1925 г. он основал Всеиндийскую ассоциацию ручного прядения, которая не только пропагандировала чарку (ручную прялку), но и снабжала прядильщиков-кустарей сырьем, а также занималась сбытом их продукции.

Вторую фракцию внутри Национального конгресса составляли так называемые сторонники перемен, видными представителями которых были один из лидеров буржуазных националистов в Соединенных провинциях, Мотилал Неру, и лидер бенгальской организации Конгресса Ч. Р. Дас. Эта группа выступала против вовлечения масс в политическую борьбу и считала, что сварадж должен быть «завоеван изнутри», путем овладения конгрессистами центральной и провинциальными легислатурами. Поэтому они выступали за участие Конгресса в намеченных выборах в законодательные собрания. В программных установках «сторонников перемен» явно сквозил страх перед массовой борьбой трудящихся Индии, становившейся самостоятельным и важным фактором политического развития страны.

В марте 1923 г. в Аллахабаде состоялся съезд этой фракции, образовавшей свараджистскую партию внутри Национального конгресса. Свараджисты приняли решение участвовать в выборах в законодательные собрания, с тем чтобы, войдя в них, с помощью методов парламентской обструкции заставить колониальную администрацию пойти на удовлетворение требований национального движения.

Если съезд Национального конгресса, происходивший в конце 1922 г. в городе Гайя (Бихар), подтвердил позиции сторонников Ганди, то уже на чрезвычайном съезде в Дели (1923 г.) была принята резолюция, разрешавшая свараджистам выставить кандидатуры на выборах.

В результате острой внутрипартийной борьбы Ганди был вынужден пойти на серьезные уступки свараджистам и в специальном документе (пакте Ганди — Ч. Р. Дас) отменить гражданское несотрудничество как основную форму деятельности Конгресса. Это соглашение было подтверждено решениями съезда Конгресса, состоявшегося в 1924 г. в городе Белгауме (Бомбейское президентство), а в следующем году съездам партии в Канпуре деятельность свараджистов была признана основной формой конгрессистской работы. Однако свараджистам не удалось, используя по существу законосовещательные органы, вырвать хотя бы одну существенную уступку от английской колониальной администрации. Неудачи свараджистов/вызвали падение их влияния в буржуазно-помещичьих кругах, и на выборах 1926 г. они потерпели поражение.

В широких кругах национальной буржуазии (в особенности мелкой и средней) и в группах внутри Национального конгресса, отражавших их интересы, распространялось недовольство пассивной тактикой свараджистского руководства Конгресса. Ослабление свараджистов в этих условиях привело к перегруппировке внутрипартийных сил, известной консолидации партийного руководства, в которое к концу этого периода (1923–1927 гг.) вошли: группа свараджистов во главе с Ч. Р. Дасом и Мотилалом Неру и группировка гандистов (Раджендра Прасад, братья Виталабхай и Валлабхай Патель и др.) во главе с самим Ганди.

Широкое недовольство в Конгрессе поздней руководства привело к появлению левого течения, отражавшего в первую очередь интересы мелкобуржуазных кругов, поддерживавших Конгресс. Именно эти социально-классовые группы в наибольшей степени страдали от экономического и политического наступления империализма и поэтому выступали за более активную борьбу с колониальным режимом.

Это течение было представлено в Конгрессе в основном молодежью, главными лидерами и идеологами которой стали Джавахарлал Неру (1889–1964) и Субхас Чандра Бос (1897–1946). Оба выходцы из семей, принадлежавших к верхушке индийского общества, получив образование в лучших английских университетах, Неру и Бос вступили в начале 20-х годов на путь активного участия в национальном движении как ревностные последователи Ганди.

Возникновение левого крыла в Конгрессе и включение в руководство партии его представителей усилило влияние Конгресса в массах и тем самым объективно способствовало сохранению во главе национального движения национальной буржуазии.

В то же время эти изменения внутри Национального конгресса отразили глубокие сдвиги в политической жизни Индии, которые произошли в 1922–1927 гг. и которые характеризовались усилением левых сил в стране, несмотря на временный спад массовой борьбы.

С течением времени, чутко воспринимая новые революционные идеи и учитывая изменения в социально-политической тановке в самой Индии, левые пришли к выводу о необходимости радикализации программы Конгресса и активизации работы конгрессистов в массах. На формирование их взглядов оказало влияние учение Ленина и опыт Октябрьской революции социалистического строительства в СССР. Большое впечатление на молодого Джавахарлала Неру произвела его поездка в СССР в 1927 г., которую он совершил имеете со своим отцом Мотилалом Неру.

В практической деятельности двух молодых лидеров были определенные различия. Бос в конце 20-х — начале 30-х годов основные усилия направлял на создание молодежных, прежде всего студенческих, организаций и закрепление своего влияния в бенгальской организации Конгресса. Джавахарлал Неру в эти годы стремился установить и расширить связи индийского национального движения с прогрессивными организациями и революционными течениями за рубежом. В 1927 г. он представлял Индию на Брюссельском конгрессе колониальных народов, на котором была создана Антиимпериалистическая лига. Возвратившись в Индию, Неру провел большую работу по созданию отделений лиги в самой Индии.

К концу 1927 г. левое крыло внутри Национального конгресса значительно усилилось. Мадрасский съезд Конгресса принял предложенную Джавахарлалом Неру резолюцию о главной цели индийского национально-освободительного движения — достижении пурна свараджа (полной независимости). Съезд подтвердил установление связей с Антиимпериалистической лигой. Неру и Бос были избраны на 1928 г. генеральными секретарями Конгресса.

Зарождение коммунистического движения в Индии и возникновение политических организаций рабочих и крестьян

Революционные Контакты между центрами индийской группы в эмиграции революционной эмиграции и советской властью, которые стали устанавливаться еще в 1918 г., способствовали проникновению в среду национал-революционеров марксистской идеологии. Огромное впечатление на индийцев, побывавших в 1918–1922 гг. в Советской России, произвели встречи с В. И. Лениным и другими советскими руководителями, все виденное ими в Москве, Петрограде, Ташкенте, Баку и других городах страны. Индийские мелкобуржуазные революционеры, хотя имевшие весьма нечеткие представления о характере Октябрьской революции, программе и тактике большевиков, увидели в Стране Советов своего союзника в борьбе с английским колониализмом. Связь индийской эмиграции с Москвой осуществлялась через Кабульский, а затем Берлинский центры. Члены делегации Индийской революционной ассоциации и «Временного правительства Индии» в Кабуле Баракатулла, М. П. Б. Т. Ачарья и Абдур Раб, побывавшие весной 1919 г. в Москве и принятые В. И. Лениным, в течение нескольких месяцев оставались в Советской стране. Баракатулла написал на языке фарси и издал брошюру «Большевизм и мусульманские народы» (Ташкент, 1919 г.), вскоре переведенную и на другие восточные языки. Брошюра сыграла значительную роль в распространении в советской Средней Азии, странах Ближнего и Среднего Востока и в Индии правды о советской национальной политике.

Ачарья и Абдур Раб, возвратившиеся в Кабул в конце 1919 г., сыграли значительную роль в переходе на территорию Советского Туркестана нескольких групп индийцев, находившихся в это время в Афганистане. По призыву Всеиндийского халифатского комитета в начале 1920 г. большие группы участников халифатского движения, в основном националистически настроенная мусульманская молодежь, стали переходить индо-афганскую границу, чтобы затем пробраться в Турцию и принять участие в вооруженной борьбе против империалистических держав, за сохранение прерогатив султана-халифа. На митингах и собраниях халифатистов зачитывалось послание афганского эмира, поддержавшего движение мухаджиров (борцов за веру). Общее число мухаджиров, прибывших из Индии в Афганистан, составило, по различным оценкам, 30–50 тыс. человек, что создало значительные трудности для афганского правительства. К концу того же года основная часть мухаджиров была вынуждена возвратиться в Индию и лишь очень немногим удалось различными путями проникнуть на Ближний Восток.

В результате агитационной работы, которую вели среди наиболее политически сознательных мухаджиров члены кабульской подпольной революционной ассоциации, в первую очередь Ачарья и Абдур Раб, в течение 1920 г. советско-афганскую границу перешли три группы мухаджиров общей численностью около 200 человек. Примерно половина из них вскоре возвратилась в Индию, часть была отправлена через Закавказье в Турцию, а около 30 человек задержались в Ташкенте, что дало возможность Ачарье и Абдур Рабу создать Ташкентское отделение Индийской революционной ассоциации. Ачарья как представитель Ассоциации принимал участие летом 1920 г. в работе Второго конгресса Коминтерна.

К этому времени другая группа индийцев, значительную часть которой составили солдаты, дезертировавшие из английских частей в Хорасане (Персия), обосновалась в Баку, где издавалась на языке урду газета «Азад Хиндустан Ахбар» ("Известия свободной Индии"). В работе съезда угнетенных народов Востока, проходившего в Баку в сентябре 1920 г., приняли участие и делегаты-индийцы.

Среди индийских революционеров стали распространяться марксистские взгляды. Большую роль в этом сыграл Манабендра Натх Рой.

М. Н. Рой, принимавший участие в деятельности подпольных революционных организаций в Индии, а затем находившийся в эмиграции в Японии, США и Мексике, стал одним из основателей Компартии Мексики. По мандату этой партии он в 1920 г. через Берлин прибыл в Москву как делегат Второго конгресса Коминтерна. На конгрессе Рой был избран в Исполком Коминтерна, где в 1920–1927 гг. работал в качестве одного из руководителей Восточной комиссии.

После окончания работы конгресса Рой прибыл в Ташкент. Здесь он принял деятельное участие в создании первой эмигрантской группы индийских коммунистов, которая была 17 октября 1920 г. основана под названием Коммунистическая партия Индии. Первоначально в нее вошло всего лишь 10 человек, однако в течение 1921 г. организация увеличилась за счет мухаджиров. Весной 1921 г. они образовали индийскую группу в основанном в том же году при Коминтерне Коммунистическом университете трудящихся Востока.

Первым секретарем группы был избран Мухаммед Шафик, который выпустил еще в мае 1920 г в Ташкенте единственный номер газеты «Заминдар» («Землевладелец», в значении «хозяин земли», т. е. крестьянин) — орган Индийской революционной ассоциации.

После учебы в Ташкенте и Москве часть бывших мухаджиров, например М. Шафик, Фирозуддин Мансур, Абдул Маджид, Рафик Ахмад, Шаукат Усмани и др., вернулись в Индию и приняли участие в деятельности созданных там коммунистических групп; другие остались в эмиграции, работая в органах Коминтерна и других международных революционных организациях.

Наряду с Роем видную роль в организации коммунистических групп в эмиграции сыграл Абани Мукерджи, прибывший на Второй конгресс Коминтерна как представитель Индийского революционного комитета в Берлине.

М. Н. Рой и А. Мукерджи в 20-е годы опубликовали книги, брошюры и статьи по вопросам индийского национально-освободительного движения, экономического и политического положения в стране, которые нелегальным путем доставлялись в Индию и сыграли большую роль в восприятии мелкобуржуазными националистами марксизма и подготовке к созданию Индийской коммунистической партии. Ими был подписан опубликованный в английской печати летом 1920 г. первый «Манифест к индийским революционерам», в котором ставились задачи перехода национал-революционеров на позиции пролетарского интернационализма и подготовки в Индии социальной революции.

Роль М. Н. Роя на начальном этапе коммунистического движения в Индии была противоречивой. Сектантские позиции Роя в оценке революции в странах Востока, проявившиеся, в частности, в его разногласиях с В. И. Лениным по национально-колониальному вопросу еще на Втором конгрессе Коминтерна, его отрицание роли национальной буржуазии в освободительном движении и т. д. — все это мешало правильно политически ориентироваться возникшим в 20-е годы в Индии коммунистическим группам, а также затрудняло образование общего фронта левых сил в индийском национальном движении. Политические ошибки Роя в конечном счете привели его к отходу от коммунистического движения и исключению в 1929 г. из Исполкома Коминтерна.

В то же время деятельность Роя по пропаганде марксизма в Индии и созданию организации индийских коммунистов имела большое положительное значение. Рой и Мукерджи, будучи выходцами из среды национал-революционеров, рассматривали индийские подпольные революционные организации и их эмигрантские центры, а также левое крыло внутри Национального конгресса как резерв коммунистического движения в Индии. Поэтому они ставили своей задачей ускорить процесс высвобождения индийской мелкобуржуазной молодежи из-под влияния буржуазной идеологии. Этим целям были подчинены попытки Роя, Мукерджи и руководимой ими группы коммунистов-эмигрантов установить контакты с различными политическими течениями и организациями в Индии: от лидеров свараджистов до руководства активизировавшихся после 1922 г. в Индии подпольных революционных организаций.

М. Н. Рой и А. Мукерджи составили развернутый «Манифест» к очередному съезду Индийского национального конгресса, проходившему в Ахмадабаде в декабре 1921 г., в котором перед Конгрессом ставилась задача организации масс рабочих и крестьян и подчеркивалось, что только при условии включения в программу Конгресса их требований он «сможет осуществить руководство народными массами». Текст «Манифеста» был размножен и нелегально привезен в Индию коммунистом Н. Гуптой.

Наличие в революционном крыле индийского национального движения различных организаций и групп, преобладание мелкобуржуазной идеологии, сектантские тенденции во взглядах Роя и ряда других индийских коммунистов — вое это затрудняло объединение левых сил на общей политической платформе. Этими причинами объясняется неудача создания в эмиграции объединения всех революционных сил, которое было предпринято по инициативе Вирендранатха Чаттопадхьяя, руководителя Индийского революционного комитета в Берлине на специальном совещании в Москве в 1921 г. После провала московских переговоров между представителями различных групп революционной эмиграции В. Чаттопадхьяя, вернувшись в Берлин, развернул подготовку к созыву конгресса международной Антиимпериалистической лиги, став одним из ее организаторов и руководителей.

После Бардолийской резолюции, прозвучавшей сигналом к отступлению революционных сил, в среде национал-революционеров и левых конгрессистов, до этого Компартии Индии активно участвовавших в кампании несотрудничества, наступило разочарование в политическом руководстве М. К. Ганди. Снова активизировалась деятельность подпольщиков, в основном объединившихся вокруг Хиндустанской республиканской ассоциации. В то же время все большее число лиц и из революционно настроенной молодежи обращалось к марксизму.

Период 1917–1921 гг. является своего рода подготовительным этапом коммунистического движения в Индии: в результате распространения в стране сведений об Октябрьской революции и о первых шагах молодого Советского государства, деятельности Коминтерна и группы индийских коммунистов в эмиграции, во главе с М. Н. Роем и А. Мукерджи создались условия для появления первых марксистских кружков.

Среди опубликованных в эти годы в Индии работ, содержавших изложение (в различной форме и степени) идей научного коммунизма, выделялась книжка Шрипат Амрит Данге, бомбейского студента, названная «Ганди против Ленина» (1921 г.). В ней Данге, еще недавно активный участник движения несотрудничества, провел сравнение методов политической борьбы Ленина и Ганди, подвергнув критике программу и тактику гандизма. В мае 1922 г. Ш. А. Данге стал издавать еженедельную газету на английском языке «Сошиалист» — первенец марксистской периодики в Индии. В ней пропагандировались работы Маркса и Ленина, содержалась информация об Октябрьской революции, ставились вопросы национально-освободительного движения в Индии. Распространение газеты способствовало объединению вокруг Данге группы бомбейской революционно настроенной молодежи. В сентябре 1922 г. в «Сошиалисте» было помещено объявление о создании «Индийской социалистической рабочей партии Индийского национального конгресса». Название марксистской группы, в которую вошли Ш. А. Данге, С. В. Гхате, К. Н. Джоглекар, Р. С. Нимб-кар и др., показывает, что в тот период образование марксистского крыла в национальном движении рассматривалось Данге и его соратниками как создание левой фракции внутри Конгресса. Бомбейская группа с 1923 г. стала издавать ежемесячный журнал «Сошиалист».

Марксистские группы возникли и в других крупных промышленных центрах. В 1922 г. после возвращения из Москвы Шаукат Усмани создал группу коммунистов в Бенаресе. Одновременно начала работать коммунистическая ячейка в Лахоре, руководитель которой Гулям Хуссейн поддерживал тесные связи с направленным из Ташкента в Кабул Мухаммадом Али (Сепасси). Органом лахорской группы была издававшаяся Г. Хуссейном газета на языке урду «Инкиляб» («Революция»). На позиции научного коммунизма в это же время перешла калькуттская группа под руководством Музаффара Ахмада, который с 1923 г. стал издавать на бенгальском языке газету «Ганавани» («Голос народа»). В Мадрасе возникла марксистская группа под руководством Сингаравеллу Четтиара, издававшего с 1923 г. «Кисан-Лейбор газетт» («Рабоче-крестьянскую газету»).

Первые органы марксистской печати выполнили свою роль коллективного пропагандиста и коллективного организатора. Подобное же значение имело и подпольное распространение в Индии журналов «Вэнгард оф Индиэн Индепенденс» («Авангард индийской независимости», 1922–1924 тг.) и «Мэсоиэ оф Индиа» («Народ Индии», 1925–1927 гг.).

В течение 1923–1925 гг. произошло как расширение состава действовавших марксистских групп, так и создание новых кружков, в том числе в промышленных центрах Канпуре и Карачи. Установились контакты между отдельными марксистскими центрами, а также переписка с эмигрантским центрам индийских коммунистов. Основная задача, которая встала перед марксистскими группами в Индии, заключалась в объединении их усилий и создании общеиндийской организации.

В условиях жестокого колониального режима легальная деятельность индийских коммунистов была крайне затруднена. В 1922–1923 гг. власти организовали так называемые Пешаварские процессы над возвратившимися в Индию мухаджирами, принимавшими участие в работе эмигрантских революционных центров. В 1924 г. в Канпуре прошел первый процесс коммунистов, на котором к тюремному заключению были приговорены руководители марксистских групп Ш. Данге, Музаф-фар Ахмад, Ш. Усмани и др. Индийским коммунистам предъявлялось обвинение в действиях как «большевистским агентам». Несмотря на репрессии, английской секретной службе не удалось подавить коммунистическое движение в стране: в 1924–1925 гг. марксистские группы, напротив, усилили свою активность.

В сентябре 1924 г. канпурский журналист Сатья Бхакта объявил о создании легальной «Индийской коммунистической партии». Поскольку партия, как это подчеркивалось в заявлении ее руководителей, не была связана с Коминтерном и другими зарубежными революционными центрами, власти терпимо отнеслись к факту ее создания. Хотя основанная Сатья Бхактой партия и не стала притягательным центром для индийских коммунистов, он продолжал подготовку к объединению отдельных групп индийских марксистов. Был создан Оргкомитет по подготовке объединительной конференции во главе с левым конгрессистом Хозратом Мохани. В результате в Канпуре с 28 по 30 декабря 1925 г. была проведена под председательством мадрасского коммуниста М. Сингаравеллу Четтиара первая конференция индийских коммунистов, на которой было принято решение об образовании Коммунистической партии Индии с центрам в Бомбее. В избранный Центральный Исполком, секретарями которого стали Дж. Бегерхотта и С. В. Гхате, вошли представители всех основных коммунистических групп в Индии.

Внутри компартии развернулась борьба по вопросу ее отношений с Коминтерном. Сатья Бхакта выступал за то, чтобы Компартия Индии сохранила свой «национальный характер» и не устанавливала каких-либо связей с Коминтерном. На второй конференции компартии, происходившей в Калькутте в 1926 г., эта точка зрения не была поддержана большинством делегатов, и Сатья Бхакта, выйдя из партии, основал «Национальную компартию Индии» — по существу организацию революционных демократов.

Хотя Компартия Индии, в целях сохранения возможностей легальной работы, и не стала в этот период секцией Коминтерна, ее связи с международным революционным движением укреплялись. Этому способствовали контакты с Коммунистической партией Великобритании, которой по решению Исполкома Коминтерна было поручено вести работу с индийскими коммунистами. В 1925–1928 гг. Индию посетили делегации английских коммунистов. Компартия Индии нацеливалась на создание массовой революционной организации и создание антиимпериалистического блока.

Находившаяся в эмиграции группа индийских коммунистов во главе с М. Н. Роем стала с 1924 г. функционировать как Заграничное бюро КПИ, что было отражено в Уставе партии, принятом на третьей конференции в 1927 г. в Бомбее.

Образование Компартии Индии означало новый этап в коммунистическом движении в стране, совпавший с оживлением экономической борьбы рабочего класса и развертыванием деятельности профсоюзов.

Спад массовой антиимпериалистической борьбы, наступивший в 1922 г., сказался на рабочем движении. В последующие годы сократилось как количество стачек, так и численность участвовавших в них рабочих. В то же время сами забастовки стали лучше организованными, более длительными и упорными. Особенно остро забастовочная борьба развернулась в 1924 и 1925 гг., когда было соответственно потеряно 8,7 и 12,5 млн. рабочих дней (против 3,9 млн. в 1922 г., 1 млн. в 1926 г. и 2 млн. в 1927 г.). Стачки, как правило, носили оборонительный характер. Они были направлены против сокращения заработной платы, удлинения рабочего дня и т. д. Наиболее крупными выступлениями рабочего класса в 1924 и 1925 гг. были всеобщие стачки бомбейских текстильщиков, а в 1926 и 1927 гг. забастовки железнодорожников. В эти годы бомбейский пролетариат стал авангардом рабочего движения Индии.

В условиях наступления предпринимателей и поддерживавшей их колониальной администрации, принявшей в 1926 г. специальный Закон о профсоюзах, устанавливавший правительственный контроль над деятельностью рабочих организаций, значительная часть стачек закончилась поражением рабочих. Это во многом объяснялось национал-реформистским руководством профсоюзами.

За годы, прошедшие после спада революционного подъема 1918–1922 гг., наблюдался рост профсоюзов, укрепление их организации. Правда, расширение профсоюзного движения происходило главным образом за счет служащих и промышленных рабочих Бомбея. В 1926 г. в Индии насчитывалось около 200 профсоюзов, объединявших около 300 тыс. человек. Из них 57 союзов с общим числом членов 125 тыс. входило во Всеиндийский конгресс профсоюзов (ВИКП).

Возникновение коммунистического движения в Индии придало новые черты профсоюзному движению: члены первых коммунистических групп стали активно участвовать в организации забастовок, руководстве местными союзами рабочих и служащих. Этому способствовало то, что многие руководители коммунистических ячеек (например, М. Ахмад, Г. Хуссейн, лидеры бомбейской группы и др.) были связаны с деятельностью профсоюзов. После образования в 1925 г. Компартии Индии активность коммунистов в профсоюзах стала заметно расти.

Под влиянием коммунистов и других радикальных элементов на съездах ВИКП были приняты решения политического характера: в 1924 г. — против использования полиции для подавления выступлений трудящихся; в 1925 г. — за предоставление избирательных прав рабочим; в 1926 г. — против «неприкасаемости» и расовой дискриминации.

В эти годы началась борьба между национал-реформистами, с одной стороны, коммунистами и революционными демократами — с другой, за руководство организованным рабочим движением. Английские лейбористы, направившие в 1925–1927 гг. несколько делегаций в Индию, также сделали попытку подчинить своему влиянию индийские профсоюзы.

Борьба между различными политическими силами развернулась на Восьмом съезде ВИКП, проходившем в 1927 г. в Канпуре. На съезде было отвергнуто предложение делегации Британского Генсовета тред-юнионов о вхождении ВИКП в Амстердамский интернационал желтых профсоюзов. Вместе с тем съезд не принял и предложения левого крыла о присоединении к Профинтерну и вхождении в Антиимпериалистическую лигу. Хотя большинство в руководстве Исполкома ВИКП по-прежнему составляли национал-реформисты, определенные позиции в нем заняли и представители коммунистов: вице-председателем Конгресса был избран Тхэнгди, председатель Бомбейской рабоче-крестьянской партии, а Помощником генерального секретаря — Данге.

Укреплению позиций коммунистов в рабочем движении способствовала деятельность созданных ими рабоче-крестьянских партий.

Первая неудачная попытка создать массовую легальную организацию трудящихся — рабоче-крестьянскую партию — под руководством коммунистов была предпринята еще в 1923 г. Сингаравеллу Четтиаром (Мадрас). В 1926–1928 гг. были созданы рабоче-крестьянские партии сначала в Бенгалии, затем в Бомбейской провинции, Пенджабе и Соединенных провинциях. В руководство этих организаций наряду с коммунистами входили революционные демократы.

Рабоче-крестьянские партии в эти годы были важнейшими каналами влияния коммунистов на рабочий класс, крестьянство и средние городские слои. Под их руководством действовали ряд рабочих профсоюзов и возникшие кое-где в начале 30-х годов кисан сабха (крестьянские союзы).

Партии выступали в защиту интересов рабочего класса и крестьянства, в том числе за отмену системы заминдарского помещичьего землевладения, за полную независимость. Опубликование программных документов рабоче-крестьянских партий, их обращение к Национальному конгрессу способствовали формированию внутри него левого крыла. Значительную роль в пропаганде деятельности партий сыграли их органы печати: «Ганавани» («Голос народа») в Бенгалии, «Кранти» («Революция») в Бомбее, «Кирти» («Рабочий»), «Мехнаткаш» («Трудящийся»), «Маздур кисан» («Рабочий и крестьянин») в Пенджабе.

Деятельность коммунистов и рабоче-крестьянских партий способствовала созданию предпосылок наступления нового подъема освободительного движения.

Обострение внутриполитической ситуации наступило в конце 1927 г., когда английское правительство объявило о назначении комиссии под председательством Саймона по подготовке проекта нового закона об управлении Индией. Всеобщее негодование вызвало то, что в комиссию не были включены представители индийской общественности. Мадрасский съезд Конгресса принял решение о бойкоте Комиссии Саймона. По всей стране ширилась кампания протеста против английской колониальной политики.

Экономические и социально-политические причины, породившие революционный подъем в Индии в 1918–1922 гг., не были устранены Контрнаступление империализма в последующие годы привело к обострению противоречий между колониальным режимом и различными классами индийского общества.

Дальнейший рост в этих условиях национального капитализма еще больше обострил противоречия между английскими монополиями и индийской национальной буржуазией.

Новый подъём национально-освободительной борьбы

Мировой экономический кризис 1929 г. тяжело поразил народное хозяйство Индии Аграрный кризис — кризис сбыта сельскохозяйственной продукции — начался еще ранее, в 1927–1928 гг. Падение цен на основные виды товарной продукции сельского хозяйства было весьма значительным: например, на пшеницу цены упали в 2 раза, на джут — в 2–3 раза. В то же время колониальные власти проводили ревизию ставок земельного налогообложения в сторону их значительного повышения. В результате реальные доходы земледельцев значительно сократились. Чтобы уменьшить потери, явившиеся следствием неблагоприятной рыночной конъюнктуры, помещики в массовом порядке стали переводить арендаторов с натуральной ренты на денежную. Росло число разорившихся хозяйств арендаторов и мелких собственников. Усилился процесс мобилизации крестьянской собственности и переход ее в руки помещиков, ростовщиков и крестьянской верхушки. Резко возросло бремя ростовщической задолженности — до 9 млрд. рупий.

Вслед за деревней кризис поразил и город. Закрывались фабрики и мелкие промышленные предприятия. Массовые увольнения рабочих под предлогом проведения рационализации производства на фоне роста дороговизны вели к ухудшению положения рабочего класса и мелких служащих.

Английская буржуазия стремилась выйти из экономического кризиса за счет своих колоний, в первую очередь Индии. В эти годы значительно увеличили разрыв между ценами на экспортные индийские и импортные, в первую очередь английские, товары.

В условиях возросшей дороговизны и массового разорения мелких производителей значительная часть индийцев была вынуждена приступить к реализации своих сбережений, существовавших в традиционной форме золотых и серебряных украшений. Действовавшие через свою ростовщическую агентуру английские башки провели в годы кризиса выкачку из Индии ценных металлов на сумму около 3 млрд. рупий.

Кризис сказался на положении не только трудящихся. Происходили массовые банкротства мелких и средних промышленных и торговых фирм. Лишь крупная индийская буржуазия наряду с действовавшими в стране иностранными монополиями укрепила свои позиции в экономике страны. Однако расширение позиций верхушки индийской национальной буржуазии в сфере предпринимательства в условиях сохранившегося колониального режима также вело к углублению ее противоречий с империализмом.

Экономический кризис, таким образом, явился фактором, вызвавшим резкое усиление классовых и национальных противоречий и тем самым усиление классовой и национально-освободительной борьбы в стране.

Революционный подъем в стране снова начался с боев рабочего класса. Оживилась стачечная борьба: уже в 1928 г. бастовало свыше 500 тыс. человек. Забастовки конца 20-х — начала 30-х годов отличались некоторыми новыми чертами по сравнению с экономической борьбой рабочего класса предшествовавшего десятилетия.

В ходе стачек все чаще начали применяться такие формы действий, как создание забастовочных комитетов и пикетирование предприятий. Внутренним же содержанием организованного рабочего движения стала все более обострявшаяся борьба между коммунистами и примыкавшими к ним демократами, с одной стороны, и национал-реформистами — с другой, за руководство рабочими профсоюзами и стачечными комитетами.

В результате этой борьбы возникли революционные профсоюзы, сочетавшие в своей работе экономическую и политическую борьбу и последовательно защищавшие классовые интересы рабочих.

Первый профсоюз такого типа возник в Бомбее в процессе подготовки к всеобщей стачке текстильщиков. Это был ставший впоследствии основой левого профсоюзного движения в стране «Гирни камгар лал бавта» («Фабричный рабочий красного флага»), руководимый Ш. А. Данге и работавшим в Индии английским коммунистом Б. Брэдли.

Забастовка, начавшаяся после массового локаута на текстильных фабриках Бомбея, когда было уволено несколько тысяч рабочих, приняла затяжной характер и охватила всех рабочих-текстильщиков Бомбея. За шесть месяцев (забастовка продолжалась с апреля по октябрь 1928 г.) было потеряно свыше 20 млн. рабочих дней. Стойкость бастовавших рабочих оказала значительное влияние на все рабочее движение страны. В поддержку своих товарищей по классу выступили рабочие Шолапура и других промышленных центров, железнодорожники. В Индии, а также в Англии и Советском Союзе был проведен сбор средств в фонд забастовщиков.

Несмотря на репрессии против организаторов стачки, на попытки сорвать ее с помощью штрейкбрехеров и другими подобными методами, предприниматели и колониальные власти были вынуждены отступить. Для рассмотрения экономических требований, выдвинутых забастовщиками (прекращение снижения заработной платы и увольнений, а также дискриминации «неприкасаемых»), был образован специальный комитет; «Гирни камгар» официально признавался представительным профсоюзом бомбейских текстильщиков; прекращалось преследование в уголовном порядке руководителей забастовочного комитета.

Всеобщая забастовка бомбейских текстильщиков вошла славной страницей в историю рабочего движения Индии. Она дала своего рода революционный заряд последующим выступлениям индийского рабочего класса.

Создание профсоюза «Гирни камгар» и его первые успехи ускорили образование левого крыла во Всеиндийском конгрессе профсоюзов, где в эти годы все более заметную роль стали играть коммунисты.

На съезде ВИКП в Джхарии (Бенгалия) в 1928 г. были приняты решения о создании в независимой Индии социалистической республики, в которой будут национализированы земля и промышленность. Это свидетельствовало о значительной радикализации политической программы профдвижения.

Реакция пришедших к власти в Англии в 1929 г. лейбористов на укрепление левых сил в профсоюзных организациях Индии была двоякой: с одной стороны, они сделали некоторые демонстративные жесты в сторону рабочего класса Индии, назначив, в частности, королевскую комиссию по обследованию положения рабочего класса (Комиссию Уитли), с другой — продолжали прежнюю политику жестокого подавления организованного рабочего движения. Были приняты законы, запрещавшие создание политических организаций рабочего класса и ограничивавшие деятельность профсоюзов чисто экономическими вопросами, а также усиливавшие преследование за коммунистическую деятельность.

Начались гонения на членов фабрично-заводских комитетов, поддерживавших левые профсоюзы. В защиту «Гирни камгар» снова поднялись бомбейские текстильщики, возобновившие в марте 1929 г. всеобщую стачку. Однако она окончилась неудачей в результате ареста руководящего ядра левого крыла в профсоюзах.

Усиление влияния коммунистов и левых конгрессистов в профсоюзном движении серьезно обеспокоило национально-буржуазные круги. Правое крыло в ВИКП на X съезде в ноябре 1929 г. в Нагпуре попыталось воспрепятствовать принятию в шрофцентр «Гирни камгар». Оказавшись в меньшинстве, правые вышли из ВИКП и в декабре того же года основали новый всеиндийский профцентр — Индийскую федерацию профсоюзов, лидерами которой стали В. В. Гири и Н. М. Джоши. Так был совершен первый раскол единого профдвижения Индии.

Нагпурский съезд профсоюзов принял решение о бойкоте Комиссии Уитли. Председателем ВИКП был избран С. Ч. Бос. Развитие событий в рабочем движении Индии свидетельствовало о создании благоприятных возможностей для сотрудничества коммунистов и примыкавших к ним революционных демократов с левым крылом Конгресса. Однако эти возможности не были реализованы, что, в частности, объяснялось и позицией, занятой коммунистами.

В конце 20-х — начале 30-х годов центр работы коммунистов находился в профсоюзах, где были достигнуты определенные успехи. Вторым каналом расширения массового влияния Компартии Индии оставались рабоче-крестьянские партии. На фоне подъема рабочего движения их деятельность заметно оживилась.

В декабре 1928 г. прошла первая конференция Рабоче-крестьянской партии Индии, объединившей одноименные организации отдельных провинций. В принятых резолюциях ставилась задача достижения Индией полной независимости, что предполагало завоевание рабочим классом гегемонии в национально-освободительном движении. Конференция подчеркнула значение усиления классовой борьбы рабочих и крестьян.

Наибольшим влиянием коммунисты пользовались среди рабочих и учащейся молодежи Бенгалии, Пенджаба и Бомбея. Были созданы молодежные организации, в частности «Науджаван бхарат сабха» («Союз молодой Индии»).

Стремясь помешать расширению влияния коммунистов в массовых организациях, колониальная администрация в марте 1929 г. нанесла удар по руководству левыми силами. По обвинению в заговоре против английской короны было арестовано 33 левых лидера, в том числе 14 коммунистов, включая руководителей компартии. Среди арестованных было 18 профсоюзных руководителей. Продолжавшийся в течение четырех лет Мирутский процесс (по названию города, где происходил суд) был умело использован коммунистами как трибуна для разоблачения английской колониальной политики в Индии, а также для пропаганды идей научного социализма. В поддержку мирутских узников выступили широкие общественные круги страны, включая руководство Национального конгресса. Как в Индии, так и за рубежом были созданы специальные комитеты защиты обвиняемых.

Большой ущерб коммунистическому движению в стране был также нанесен в силу сектантской позиции оставшейся на свободе части руководства партии. В декабре 1930 г. в органе Коминтерна «Интернэшнл пресс корреспонденс» был опубликован «Проект платформы действий Компартии Индии», в котором содержалась левосектантская для Индии того времени установка на проведение социалистического переворота путем вооруженного восстания и установления Советской власти. Следуя этим установкам, компартия в 1931–1932 гг. не принимала участия в массовом движении, развернувшемся в стране под руководством Национального конгресса.

Разгром революционного ядра профсоюзов, их раскол, левосектантские позиции коммунистов — все это сказалось на борьбе рабочего класса. Стачечное движение, несмотря на дальнейший подъем революционной волны, не достигло уровня 1927–1929 гг.

Крупнейшей стачкой в период 1930–1933 гг. была забастовка рабочих и служащих Великой полуостровной железной дороги. В ней участвовало более 80 тыс. человек. Борьба железнодорожников, которые наряду с текстильщиками составляли в колониальной Индии боевой авангард рабочего класса, отличалась необычайным упорством. Несмотря на соглашательские позиции руководства профсоюза, массовые локауты, использование войск, забастовка длилась около года и была поддержана рабочими и служащими других железных дорог.

Организованное рабочее движение, однако, было вновь ослаблено в результате второго раскола профцентра. На очередном съезде ВИКП, проходившем в 1931 г. в Калькутте, левое крыло, возглавляемое коммунистами, заявило о выходе из профорганизации. Причиной послужили острые разногласия с большинством руководства профцентра по вопросу о признании полномочий представителей железнодорожников-коммунистов. Было создано новое общеиндийское профсоюзное объединение — Красный конгресс профсоюзов, примкнувший к Профинтерну.

Ошибки индийских коммунистов были исправлены с помощью Коминтерна и братских компартий. В июне 1932 г. в органах Коминтерна было опубликовано «Открытое письмо индийским коммунистам» Коммунистических партий Германии, Великобритании и Китая, в котором говорилось об ошибочности левосектантских установок Компартии Индии и содержалась рекомендация участвовать в общенародном движении, руководимом Конгрессом, добиваясь при этом создания единого антиимпериалистического фронта.

Опубликование этого документа благоприятно сказалось на положении в коммунистическом движении в Индии, часть руководителей которого, находившихся в тюрьме (по Мирутскому процессу), не перешли на левосектантские позиции.

В декабре 1933 г. в Калькутте состоялась Всеиндийская партийная конференция, которая избрала новый состав Центрального Комитета во главе с Генеральным секретарем Г. Адхикари. Компартия Индии стала одной из секций Коминтерна. Коммунисты взяли курс на активное участие в общенациональном движении. Однако это произошло уже после спада революционной волны.

Мощные выступления рабочего класса в 1928 и 1929 гг. дали импульс оживлению всей политической жизни страны.

Поводом для массовых антиимпериалистических выступлении в стране было прибытие 3 февраля 1928 г. Комиссии Саймона, назначенной для подготовки нового закона об управлении Индией. По призыву Национального конгресса и ВИКП во всех крупных промышленных центрах Индии проводились харталы под лозунгом «Саймон, вон из Индии!». Протест против игнорирования английским правительством мнения индийской общественности при подготовке нового закона об управлении Индией выразили не только Конгресс и демократические организации — рабоче-крестьянские партии и профсоюзы, но и Мусульманская лига и Хинду маха сабха. Лишь реакционные помещичьи партии сотрудничали с Комиссией Саймона.

Объявленный политическими организациями страны бойкот Комиссии Саймона был поддержан большинством Центрального законодательного собрания.

По инициативе Индийского национального конгресса в течение 1928 г. были проведены межпартийные конференции, на которых обсуждались принципы государственного и политического устройства Индии на основе предоставления ей статуса доминиона.

Наряду с организацией всенародного бойкота Комиссии Саймона и подготовкой (в противовес ей) собственного проекта Конституции Индии Конгресс предпринимал меры по расширению своей массовой базы. Были созданы отделения Конгресса в ряде сельских местностей, объединявшие в основном зажиточную верхушку крестьянства.

Восстановлению престижа Конгресса и лично М. К. Ганди весьма способствовала проведенная под руководством Ганди и Валлабхая Пателя сатьяграха по неуплате налогов крестьянами — земельными собственниками в талуке (уезде) Бардоли (Гуджарат). Борьба развертывалась против значительного повышения ставок налогообложения. В поддержку стойко державшихся, несмотря на полицейские репрессии и конфискацию земли, крестьян Конгресс провел во всеиндийском масштабе 12 июня 1928 г. «день Бардоли», когда всюду проходили массовые митинги и демонстрации солидарности.

Частичный успех сатьяграхи, ее широкое освещение в национальной печати значительно укрепили влияние и популярность Ганди и руководства Конгресса.

Между тем в июле 1928 г. был опубликован доклад Комиссии под председательством Мотимала Неру. В нем содержался проект Конституции Индии, получивший название «Конституция Неру». В этом документе предусматривалось предоставление Индии статуса доминиона, в котором выборные органы осуществляли бы контроль над бюджетом при сохранении контроля английского правительства над внешней политикой и обороной. «Конституция Неру» включала пункты в защиту князей и в то же время игнорировала жизненные требования трудящихся масс страны.

Крайняя умеренность разработанной комиссией программы вызвала острую критику во время обсуждения «Конституции Неру» в местных отделениях партии. Реакцией левого крыла Конгресса на предложения Комиссии Неру была организация по всей стране лиг независимости, которые развернули агитацию за достижение Индией «пурна свараджа» (полной независимости). В ноябре 1928 г. состоялся съезд общеиндийской Лиги независимости, во главе которой встали Джавахарлал Неру и С. Ч. Бос.

«Конституция Неру» не была принята во внимание Комиссией Саймона, надежды умеренной части (руководства Национального конгресса на получение определенных уступок от англичан конституционными средствами не оправдались. Это содействовало дальнейшему укреплению левого крыла в Конгрессе, которое через местные лиги независимости развернуло агитацию как внутри партии, так и вне ее за «пурна сварадж». Однако большинство в руководстве Конгресса, включая самого Ганди, не сразу уступило требованиям левого крыла.

На очередном съезде Конгресса в конце 1928 г. в Калькутте был одобрен доклад Комиссия Мотилала Неру, а решение вопроса о начале кампании гражданского несотрудничества было отложено на год.

Начавшийся в стране общедемократический подъем, острые выступления рабочего класса вызвали оживление деятельности подпольных революционных организаций.

Хотя в конце 20-х-начале 30-х годов первые молодежные и студенческие организации были созданы коммунистами и конгрессистами, определенную часть радикальной, в основном мелкобуржуазной, молодежи не удовлетворяли методы работы как тех, так и других. К тому же коммунисты в то время еще были мало известны в широких кругах общественности Индии. Молодежь жаждала немедленных действий и следовала сложившейся традиции подпольной борьбы.

В 1928 г. на базе отдельных организаций террористов была создана возглавлявшаяся пламенным революционером Бхагат Сингхом Индийская республиканская социалистическая ассоциация, отделения которой действовали в Пенджабе, Раджпутане, Соединенных провинциях, Бихаре, т. е. практически почти по всей Северо-Западной и Северной Индии. Крупная подпольная организация действовала также в Бенгалии, где многие террористы являлись членами местной организации Конгресса.

Наиболее активной была пенджабская организация, которая опиралась на местную «Наудживан бхарат сабха», созданную в 1925 г. Бхагат Сингхом. Террористы наладили в Лахоре подпольное производство бомб.

Подпольщики рассчитывали на то, что крупные террористические акции послужат сигналом к массовым выступлениям крестьянства. Они считали, что свержение колониального режима в стране произойдет под напором стихийно развертывавшейся крестьянской революции, недооценивая при этом ни роли рабочего класса, ни работы в массовых организациях трудящихся.

Осуществляя намеченный план действий, руководители Республиканской ассоциации Бхагат Сингх и Бхактешвар Датт 8 апреля 1929 г. проникли в здание Центрального законодательного собрания и, взорвав там бомбы, демонстративно дали себя арестовать. Английской полиции удалось разгромить штаб-квартиру Ассоциации и раскрыть подпольную мастерскую по изготовлению бомб. Арестованных судили по «делу о заговоре в Лахоре». Героические фигуры Бхагат Сингха и его товарищей вызвали глубокое сочувствие в среде индийских националистов. По стране прокатилась волна митингов и демонстраций протеста в защиту узников, которые объявили в тюрьме голодовку.

В то же время террористические акции индийских подпольщиков не привели, естественно, к массовым выступлениям против колониализма. Неудачи в деятельности террористов вызвали глубокий кризис всего движения. Находясь в тюрьме, Бхагат Сингх и другие лидеры подпольных организаций пересмотрели многие из своих позиций. Большинство их восприняли марксизм-ленинизм и присоединились к Коммунистической партии Индии. Как известно, последней книгой, которую Бхагат Сингх читал перед казнью, была биография В. И. Ленина. Он нашел в себе достаточно политического мужества, чтобы признать ошибочность индивидуального террора и в своем обращении к индийским революционерам, написанном в тюрьме, призвал их связать свою судьбу с борьбой рабочего класса.

Уже в начале 30-х годов террористическое движение как самостоятельное направление индийского национализма быстро сошло с политической арены.

Вместе с тем героическая деятельность революционеров-подпольщиков, проходившая на фоне массовых антиимпериалистических выступлений, в общем способствовала росту революционных настроений в стране.

Быстрое нарастание социальной напряженности в стране создавало благоприятные условия для развертывания массовых политических кампаний. Ганди счел, что обстановка складывается достаточно благоприятно для оказания решительного давления на колониальное правительство. На съезде Конгресса в Лахоре (декабрь 1929 г.), председателем которого был избран Джавахарлал Неру, было принято решение о проведении новой кампании гражданского несотрудничества. Руководителем ее, как и в прошлый раз, стал Ганди.

Учитывая господствующие настроения в Индии и находясь под давлением левого крыла национального движения, съезд принял решение о новой трактовке конечной цели национальной борьбы — достижение полной независимости.

По решению Конгресса 26 января 1930 г. по всей стране был отмечен День независимости. По замыслу его организаторов степень участия патриотических сил в организованных конгрессистами манифестациях должна была служить своего рода показателем готовности страны к новой кампании несотрудничества.

В марте того же года Ганди опубликовал в издававшейся им газете «Янг Индиа» свои знаменитые 11 пунктов, содержавшие требования к английским властям об изменении экономической политики в пользу индийской буржуазии, а также освобождении политических заключенных, не обвинявшихся в насильственных действиях (это говорило о том, что Ганди не собирался выступить в защиту томившихся в заключении террористов).

Поскольку вице-король Ирвин дал отрицательный ответ на предложения Ганди, тот объявил о начале в апреле 1930 г. новой кампании гражданского несотрудничества. Она проходила примерно по той же программе, что и в начале 20-х годов. Новым было включение в нее пункта о нарушении государственной соляной монополии. Сама по себе эта мера хотя и не вносила радикальных изменений, тем не менее сразу же создавала популярность кампании и ее организаторам в самых широких слоях индийского населения.

В марте того же года Ганди вместе с 78 своими сторонниками и последователями, покинув штаб-квартиру в Ахмадабаде — Сатьяграха-ашрам, отправился в пропагандистский поход через Гуджарат к местечку Данди на берегу Аравийского моря, где намеревался демонстративно нарушить соляную монополию, выпаривая соль из морской воды.

Продолжавшийся две недели поход широко освещался индийской прессой и способствовал распространению идей сатьяграхи. Движение несотрудничества успешно развертывалось по всей Индии, и колонизаторы решили нанести контрудар.

Английские власти, запретив проведение кампании несотрудничества, объявили Конгресс и некоторые другие национальные организации вне закона и начали массовые аресты. В мае был арестован и Ганди. К концу 1930 г. тюремному заключению подверглось около 60 тыс. человек.

Однако репрессии не могли остановить освободительной борьбы, которая весной этого года достигла своей кульминации, приняв форму вооруженных восстаний.

Крупнейшие вооруженные выступления произошли в трех городах — Пешаваре, Читтагонге и Шолапуре. Такая география вооруженной борьбы не была случайной. Три этих города расположены соответственно в трех областях, где национально-освободительное движение в первой трети XX в. достигло наиболее высокого уровня, — Северо-Западной Индии, Бенгалии и Махараштре.

Арест в апреле в Пешаваре руководителей кампании гражданского несотрудничества вызвал массовые волнения в городе, переросшие в баррикадные бои. На помощь городу — центру Северо-Западной пограничной провинции двинулись крестьяне из окрестных патанских деревень. Деловая жизнь в городе замерла. Англичане были вынуждены укрыться в городской цитадели.

Положение осложнилось после того, как солдаты полка гархвалийских стрелков отказались стрелять — и начали брататься с повстанцами. Английское командование местного гарнизона предотвратило переход солдат-индийцев на сторону народа, разоружив полк и выведя все войска на две недели из города.

На помощь Пешавару двинулись отряды восставших патанских племен момандов и афридиев. Однако после вмешательства руководства Конгресса, которое обратилось к ним с призывом воздержаться от насилия, они возвратились в горы, в места своих кочевий. Хотя английские войска вошли в Пешавар 4 мая, они только к середине месяца смогли восстановить полный контроль над городом.

Пешаварское восстание послужило сигналом к массовым антианглийским выступлениям патанского крестьянства. Здесь действовала организация «Пуштун джирга» («Афганский совет»), которой подчинялись боевые отряды краснорубашечников. Во главе патанских повстанцев стоял последователь Ганди — Абдул Гаффар-хан.

К концу 1930 г. вся пограничная провинция была охвачена восстанием. Краснорубашечники, поддержавшие выступления афридиев и момандов, искусно вели партизанскую войну со стянутыми в этот район основными силами англо-индийской армии. Борьба продолжалась и в следующем году, численность краснорубашечников выросла за год с 80 тыс. до 300 тыс. человек.

На другой, восточной окраине Индии почти одновременно с событиями в Пешаваре началось восстание в Читтагонге. В отличие от пешаварского оно было подготовлено заранее.

Восстание возглавила местная подпольная организация «Республиканская армия Читтагонга» под руководством Амбика Чакраварти и Сурджай Сена.

Учтя печальный опыт лахорской организации террористов, Чакраварти и Сен подготовили вооруженные отряды патриотической молодежи. Восстание началось 18 апреля захватом арсенала, казарм и железнодорожной станции. Город в течение десяти дней находился в руках восставших. Однако англичане, укрепившись в порту, связались с Калькуттой и вызвали оттуда подкрепления. Повстанцы в боевом порядке покинули город и, укрепившись на господствовавшей над городом высоте, в течение некоторого времени вели оборону лагеря. Но силы оказались слишком неравными, и восстание было подавлено.

Третье вооруженное выступление произошло в Шолапуре, где 8 мая в результате вооруженной полицейской провокации начались баррикадные бои, переросшие во всеобщее восстание. Восставшие сожгли учреждения колониальной администрации, осадили железнодорожный вокзал, в котором укрылись чиновники английской колониальной администрации.

В течение нескольких дней шли уличные бои. Власть в городе находилась в руках органов революционной власти — советов. Только после ареста 16 мая руководителей восстания оно было полностью подавлено.

В отличие от Пешавара и Читтагонга, где наиболее активной частью участников движения была патриотически настроенная мелкобуржуазная молодежь, в Шолапуре основной движущей силой восстания были рабочие.

Несмотря на то что восстания потерпели поражение (в силу их локального и во многом стихийного характера, неравенства сил противников), они оказали значительное революционизирующее влияние на всю внутриполитическую обстановку в стране.

В течение 1930–1931 гг. во многих крупнейших центрах страны, в том числе в Бомбее, Калькутте, Мадрасе, Дели, Карачи, прошли политические забастовки.

Движение стало охватывать деревню, а также княжества.

Проведение бардолийской сатьяграхи явилось для Национального конгресса лишь своего рода «пробным камнем» работы в деревне. Начиная с 1929 г. конгрессисты в ряде районов страны, особенно в Соединенных провинциях, стали создавать крестьянские союзы. Основная их цель состояла в вовлечении (крестьянства в кампанию гражданского неповиновения. При этом организаторы работы в деревне стремились ограничить борьбу крестьянства лишь рамками антиимпериалистических задач, сведя на нет классовые, антифеодальные конфликты в деревне.

Наибольшего успеха Национальный конгресс добился в Ауде, где под руководством Джавахарлала Неру развернулась кампания по снижению одновременно арендной платы и земельного налога, уплачивавшегося в казну помещиками-заминдарами.

Однако наряду с конгрессистами в Соединенных провинциях начали работу среди крестьянства коммунисты и революционные демократы.

В течение всего периода 1931–1933 гг. организованное крестьянское движение в Соединенных провинциях, Пенджабе, Бихаре, Бешгалии, Карнатаке и Андхре проходило главным образом в форме агитационно-пропагандистской деятельности кисан сабха по неуплате государственных налогов. Наиболее острой борьба крестьянства была в Соединенных провинциях, где кампания гражданского несотрудничества в сельских местностях, в частности в округе Аллахабад, переросла в вооруженные выступления крестьянских отрядов.

В отличие от первоначального периода крестьянское движение в 1929–1933 гг. имело более организованный характер. В большинстве провинций были созданы местные крестьянские союзы, в основном объединявшие зажиточное и среднее крестьянство. В ряде районов страны, особенно в Соединенных провинциях и Бихаре, серьезное влияние на крестьянские союзы оказывали коммунисты и мелкобуржуазные революционные демократы, которые начали борьбу с Конгрессом за руководство крестьянским движением.

Развитие национально-освободительною движения в Британской Индии оказало воздействие на внутреннее положение в княжествах. В некоторых из них в 1931–1933 гг. началась освободительная борьба, переросшая в вооруженные восстания.

Наибольшего размаха события достигли в княжестве Кашмир. В княжестве, где большинство населения мусульмане, власть была сосредоточена в руках князя и его окружения — догров по национальности, раджпутов по касте, индусов по религии. Феодальный гнет в Кашмире усугублялся религиозной, национальной и кастовой дискриминацией кашмирцев. Абсолютная власть князя, феодальный произвол догрской верхушки поддерживались английским колониализмом, представленным здесь резидентом.

Против правящей феодальной клики выступали и широкие слои крестьян и ремесленников, и кашмирская буржуазия, и буржуазная интеллигенция.

Антифеодальное движение в Кашмире началось летом 1931 г. стихийными выступлениями крестьян, которые, сформировав отряды, осадили столицу княжества Сринагар. В самом городе начались антиправительственные выступления ремесленного и торгового населения.

Местная национальная буржуазия, представлявшая торговцев и владельцев кустарных предприятий, образовала просветительскую организацию Партия читальни, которая в августе того же года выпустила манифест с требованием прекращения религиозной и национальной дискриминации и осуществления некоторых буржуазно-демократических свобод.

Англичане ввели в Кашмир войска и сумели спровоцировать индусско-мусульманские столкновения. Религиозно-общинный аспект событий в Кашмире отрицательно сказался на индусско-мусульманских отношениях в остальной Индии.

Однако полностью подавить выступления крестьянства не удалось. Англичанам пришлось назначить специальную комиссию для обследования положения, которая рекомендовала администрации княжества принять основные требования Партии читальни.

Поскольку махараджа Кашмира не собирался выполнять рекомендации комиссии, события в начале 1932 г. вновь приняли грозный оборот. На базе Партии читальни была создана Политическая конференция Джамму и Кашмира, имевшая более демократический характер. Она опубликовала программу, в которую были помимо прежних включены новые требования — об ограничении деспотической власти махараджи, снижении земельного налога, списании недоимок и т. д.

Конференция начала кампанию по неуплате земельною налога. Но с помощью английских войск, находившихся в княжестве, восстание в конце 1932 г. было подавлено. Однако князь вынужден был в 1934 г. созвать законодательное собрание, пойдя на некоторые уступки местной национальной буржуазии.

В середине 1932 г. началось восстание в одном из княжеств Раджпутаны — Алваре. Здесь, так же как и в Кашмире, антифеодальная борьба была облечена в религиозно-общинные формы. Правитель княжества, помещики, а также крестьяне в южной части княжества были индусами по религии, крестьяне северного Алвара — мусульманами. Крестьяне севера выступали с требованием не только ограничения феодальной эксплуатации, но и прекращения религиозной дискриминации. Последнее требование было поддержано мусульманской интеллигенцией и мелкими феодалами-мусульманами, которым удалось придать движению религиозную окраску.

К концу 1932 г. восставшие крестьяне образовали 30-тысячную армию. Заняв нисколько городков на севере страны, они подступили к Алвару. Постепенно крестьянское движение стало классово более последовательным, поскольку повстанцы стали нападать и на усадьбы феодалов-мусульман. В этих условиях Мусульманская лига выступила за ввод в княжество английских войск «для защиты алварских мусульман». За английское вмешательство ратовала и Хинду маха сабха — но с позиции «защиты индусов княжества». По ее инициативе по всей Индии был проведен «день Алвара», способствовавший росту религиозно-общинных настроений в Индии.

Несмотря на героическое сопротивление повстанцев, к концу 1933 г. восстание было подавлено.

Антифеодальные выступления произошли в 1932–1933 гг. также в мелких феодальных владениях Пульра и Дир, в полосе расселения пуштунских племен.

Восстания в княжествах были прямым следствием развертывавшейся по всей стране освободительной борьбы.

Наряду с прямым подавлением национального движения английский колониализм начал политическое маневрирование, направленное на раскол лагеря противников колониального режима.

В июне 1930 г. был опубликован доклад Комиссии Саймона, содержавший рекомендацию относительно будущего конституционного устройства Индии. В докладе игнорировались основные требования индийского национального движения. Предусматривалось сохранение всей полноты власти вице-короля. Одновременно расширялось деление выборщиков по общинным куриям: выделялась специальная курия для «неприкасаемых». Предусматривалось усиление влияния в центральной легислатуре назначенцев князей. Таким образом, делалась ставка на дальнейший раскол национальных сил по религиозному и кастовому признакам, на укрепление влияния в стране консервативных, феодальных социальных групп.

Одновременно делались небольшие уступки имущим классам Индии: расширялся состав избирателей; в самостоятельную провинцию, как того требовала Мусульманская лига, выделялся Синд. В то же время отделялась от Индии Бирма, где полыхало крестьянское восстание. Колонизаторы были заинтересованы в изоляции бирманского национального движения от индийского.

Еще в 1929 г. английское правительство предложило собрать на конференцию «круглого стола» представителей индийских политических организаций для обсуждения доклада Комиссии Саймона. Национальный конгресс, который отнесся отрицательно к докладу Комиссии, отклонил это предложение. В работе первой конференции «круглого стола», открывшейся в Лондоне 12 ноября 1930 г., с индийской стороны были представлены князья, Мусульманская лига, Хинду маха сабха, Либеральная федерация и созданная Б. Р. Амбедкаром Федерация «неприкасаемых».

Англичане, искусно разжигая разногласия между представителями различных религиозных общин Индии, фактически провалили конференцию.

Одновременно английская администрация в качестве жеста примирения с национальной буржуазией внесла некоторые изменения в тарифную политику Были начаты переговоры с находившимся в тюрьме Ганди, которого освободили в январе 1931 г.

5 марта 1931 г. было заключено соглашение между руководством Национального конгресса и администрацией вице-короля (Пакт Ганди — Ирвин), по которому английская сторона обязалась прекратить репрессии и освободить арестованных, но только тех, кто не был обвинен в насильственных действиях. Конгресс объявил о прекращении кампании гражданского несотрудничества. Ганди дал также согласие на участие во второй конференции «круглого стола».

Пакт Ганди — Ирвин вызвал резкую критику не только в левых кругах внутри Конгресса, но и вне его. Некоторые провинциальные конгрессистские организации (например, Бенгалии и Пенджаба) отказались поддержать его.

Однако на очередном съезде Конгресса в Карачи (март 1931 г.) позиции Ганди были одобрены. Между руководством национального движения и колониальным режимом было заключено временное перемирие.

Индийская буржуазия, готовясь к переговорам со своим главным политическим противником, сформулировала в Карачи свою экономическую и социальную программу, которая шла дальше основных положений «Конституции Неру». Подтверждалось, что основная цель борьбы — достижение «пурна свараджа» (или «конгрессистской независимости»), что давало возможность различного толкования ее содержания: полная независимость или статус доминиона. В резолюции о платформе переговоров на «конференции «округлого стола» содержалось требование об установлении контроля над обороной и внешними сношениями.

В принятом съездом документе «Об основных правах и обязанностях граждан Индии» содержались пункты о введении в Индии буржуазно-демократических свобод: кастовое и религиозное равенство, переустройство административно-территориального деления страны на лингвистической основе и т. д. Предусматривалось также (установление минимума заработной платы, ограничение арендной платы и снижение налогового бремени.

Впервые в официальном программном документе Конгресса были учтены некоторые важные требования трудящихся. Влияние левых сил в Конгрессе сказалось и на других разделах документа, в которых говорилось о необходимости национализации ключевых отраслей промышленности. Интересам широких слоев национального предпринимательства отвечал пункт о введении протекционистских тарифов и т. п.

Несмотря на определенные слабости, программа, принятая Конгрессом в Карачи, означала важный шаг по пути радикализации деятельности партии, расширения ее массовой базы.

Почти одновременно со съездом Конгресса проходил второй съезд Всеиндийской рабоче-крестьянской партии, на котором была принята альтернативная конгрессистской программа социально-экономических преобразований.

В решениях съезда были выдвинуты требования о введении 8-часового рабочего дня, оплачиваемых отпусков, признания за рабочими права на забастовки и создание классовых профсоюзов; чаяниям крестьян отвечали пункты о ликвидации помещичьего землевладения, введении подоходного налога, отмене бегара, снижении арендной платы, введении моратория на долги и недоимки ренты и налогов, ликвидации кастовой дискриминации. Окончательная цель освободительной борьбы формулировалась как достижение полной независимости и проведение социально-экономических преобразований.

Тогда же состоялся съезд молодежной организации «Науджаван Бхарат Сабха», который принял программу борьбы в защиту интересов рабочих и крестьян, в частности пункты о ликвидации землевладения помещиков-заминдаров. Съезд принял приветствие Коминтерну.

Оба съезда свидетельствовали о значительном расширении в стране влияния левых, революционных сил. Обе организации выразили протест против Делийского пакта и согласия Национального конгресса на участие во второй конференции «круглого стола».

Однако левосектантские позиции коммунистов в этот период помешали развить достигнутые ими успехи в создании массовых организаций. Этим во многом объясняется быстрое свертывание после 1931 г. работы Рабоче-крестьянской партии. Однако дальнейшая поляризация классовых сил в стране, развитие рабочего движения на независимой политической основе привели руководство компартии к решению о необходимости сосредоточить вое усилия на создании массовой базы.

В сентябре 1931 г. Ганди отправился в Лондон на вторую конференцию «круглого стола». Состав участников ее был тот же, что и в первый раз. На переговорах англичане применили прежнюю тактику, разжигая религиознообщинные противоречия. Ганди, который занимал по этим вопросам прогрессивную позицию, настаивал на том, что важнейшим условием урегулирования отношений между индусами и мусульманами должно быть предоставление Индии самоуправления.

На конференции стали вырисовываться два кардинально различных подхода к общинному вопросу. Позиция Национального конгресса заключалась в том, что решение спорных вопросов общинных отношений является внутренним делом индийцев и возможно при условии предоставления Индии самоуправления (не уточнялось какого: статус доминиона или полная независимость). Английская позиция, которую все определеннее поддерживала Мусульманская лига, сводилась к тому, что, поскольку индийские представители не могут прийти к соглашению, правительство предлагает решить эту проблему законодательным путем.

Англичане инспирировали провал переговоров, пытаясь возложить ответственность на Ганди и Национальный конгресс. Однако престиж Ганди, возвратившегося на родину после завершения в декабре 1931 г. работы конференции, не был подорван ни внутри Конгресса, ни в стране в целом. В Индии происходило накопление элементов революционной ситуации: в различных провинциях продолжались активные выступления крестьянства, начались восстания в Кашмире и Алваре. Со своей стороны английская администрация в нарушение Делийского пакта продолжала репрессии против актива низовых организаций Конгресса.

В этой обстановке Ганди после провала переговоров с вице-королем о прекращении репрессий объявил в январе 1932 г. о начале новой кампании гражданского несотрудничества, но в форме индивидуальной сатьяграхи. Почти сразу же все делегаты сессии Конгресса в Дели, включая Ганди, были арестованы, что в значительной степени предопределило малую эффектность сатьяграхи.

Одновременно с усилением репрессий англичане продолжали форсировать подготовку нового закона об управлении Индией и инспирировали углубление расхождений между различными течениями в национальном движении. В Индию прибыли представители трех подкомитетов конференции «круглого стола», занимавшихся вопросами так называемых религиозных и прочих «меньшинств».

После консультаций с индийскими общинными партиями в 1932 г. был опубликован Закон об общинном представительстве в индийских законодательных органах.

Поскольку невозможно было достичь соглашения с Мусульманской лигой, основные усилия Ганди были направлены на срыв английского маневра по противопоставлению «кастовых индусов» «неприкасаемым» (которые, согласно ортодоксальному индуизму, считаются стоящими вне кастовой структуры). Осенью 1932 г. при посредничестве Конгресса и личном активном участии Ганди было достигнуто соглашение между лидерами Федерации «неприкасаемых» и Хинду маха сабха о резервировании для «неприкасаемых» определенного количества мест в легислатурах. Тем самым исключалась возможность проведения выборов по английской схеме, включавшей специальную курию для «неприкасаемых».

В октябре начались переговоры между общинными организациями индусов и мусульман, которые не дали никаких результатов.

С целью закрепить достигнутые соглашения между организациями «кастовых индусов» и «неприкасаемых» Ганди в декабре 1932 — начале 1933 г. провел общеиндийскую кампанию по борьбе с дискриминацией «неприкасаемых». В пропагандистских целях он стал называть их «хариджан» (божьими людьми). Широкое распространение получила издававшаяся им газета под тем же названием.

Осенью 1932 г. в Лондоне состоялась третья конференция «круглого стола» — снова, как и первая, без участия Конгресса, — на которой были окончательно сформулированы предложения по новому конституционному устройству Индии.

В обстановке жестокого подавления массового движения, разгрома восстания в княжествах и постепенного ослабления сатьяграхи Ганди в мае 1933 г. приостановил кампанию гражданского несотрудничества.

Индийская национальная революция вторично отступила.

Усиление левых сил в национальном движении и обострение борьбы за руководство

За экономическим кризисом 1929–1933 гг. последовал период длительной экономической депрессии (так называемой депрессии особого рода), которая сменилась в 1937 г. надвигавшимся новым мировым экономическим кризисом. Его развитие было прервано вспыхнувшей второй мировой войной.

Положение трудящихся классов города и деревни было крайне тяжелым. Массовое разорение крестьянства и ремесленников в годы кризиса способствовало значительному возрастанию резервной армии труда, существовавшей в основном в скрытых формах аграрного перенаселения. Постоянная армия безработных достигла нескольких сот тысяч человек.

Рост аграрного перенаселения увеличивал конкуренцию безземельных крестьян вокруг сдававшихся в аренду земельных участков, что создавало благоприятные условия для взвинчивания помещиками, арендаторами-посредниками и крестьянской верхушкой арендной платы.

В годы экономического кризиса и послекризисного периода на фоне разорения и пауперизации основной массы крестьянства усилился процесс его имущественного расслоения и классовой дифференциации. Если, с одной стороны, продолжало возрастать малоземелье и безземелье крестьян — мелких товаропроизводителей, то, с другой стороны, усилилась кулацкая верхушка как среди крестьян-собственников в районах райятвари, так и среди привилегированных арендаторов в районах заминдари.

Дальнейшее развитие товарно-денежных отношений и внутреннего рынка подтолкнуло процесс складывания новых капиталистических отношений в сфере сельскохозяйственного производства. В то же время сохранение господства феодальных пережитков в сельском хозяйстве (феодально-помещичьего землевладения и торгово-ростовщического капитала), поддерживавшихся колониализмом, приводило его в состояние деградации и застоя, о чем, в частности, свидетельствовали и ухудшение продовольственного баланса страны, и сокращение экспортных возможностей Индии. Усиление капиталистических элементов в индийской деревне обостряло и усложнял противоречия общественного развития.

В деревне обострялись противоречия между основными классами и классовыми слоями, росла социальная напряженность.

Кризис, вызвавший в городе разорение мелких товаропроизводителей, мануфактурных и мелких фабрично-заводских предприятий, вместе с тем способствовал ускорению процесса централизации и концентрации капитала. В 30-е годы происходит усиленный процесс образования первых индийских монополистических объединений, в первую очередь в цементной промышленности (в 1936 г. здесь был образован «Ассошиэйтед синдикэйт», а в 1937 г. — мощная группа Далмия — Джайн) и в сахарной промышленности (в 1937 г. здесь образовался картель «Индиэн шугар синдикэйт», охвативший 108 фабрик).

Индийская, в основном крупная, фабрично-заводская промышленность постепенно расширяла свои позиции на внутреннем рынке: например, на рынке текстиля в 1927–1937 гг. с 41 до 62 %; на рынке металла (компания Тата) в 1927–1934 гг. — с 30 до 72 % и т. д.

Вслед за ростом индийского промышленного и торгового капитала ускорился процесс концентрации и централизации в сфере кредита. В 1918–1937 гг. число отделений действовавших в Индии банков выросло вчетверо, оплаченный капитал крупных (так называемых списочных) банков увеличился в 1918–1940 гг. на ¹/₃, а депозиты — на 60 %.

Ускорился процесс перелива капиталов из торговли и ростовщичества в сферы банковской и промышленной деятельности.

Выдвинувшиеся из среды крупной индийской буржуазии семьи индийских миллионеров Тата, Далмия, Джайн, Валчанд, Бирла, Сингхания заняли господствующее положение в национальном предпринимательстве.

На общем фоне слабого развития капитализма в стране, преобладания докапиталистических и раннекапиталистических форм собственности индийские монополии представляли своего рода надстройку над торгово-ростовщическим капиталом. Поэтому в доходах крупных капиталистов значительный удельный вес по-прежнему составляли поступления от торговли и ростовщичества.

Несмотря на определенные связи верхушки индийской буржуазии не только с феодальным классом, но и со всей социально-экономической и политической структурой английского колониализма, монополистические тенденции в индийском круп ном предпринимательстве объективно выражали развитие национального капитализма и усиление антиимпериалистических противоречий.

Английский империализм попытался поставить под свой контроль деятельность национального капитала. С этой целью в 1935 г. был создан Резервный банк Индии, выполнявший роль центрального правительственного банка, обладавшего правом эмиссии. Банк контролировал государственные финансы, а также индийский банковский капитал и крупные ростовщические фирмы. В 1936 г. был издан Закон об управляющих агентствах, облегчавший их деятельность по установлению контроля английских монополий над индийской экономикой. Эти меры вели к дальнейшему обострению противоречий между индийской национальной и английской буржуазией.

Экономическое и социальное развитие Индии 30-х годов вело (хотя на разной основе и в разной степени для отдельных классов индийского общества) к обострению национальных и классовых противоречий.

Однако развитие политических событий в Индии в предвоенный период, приведших к новому подъему национально-освободительного движения в 1936–1939 гг., нельзя объяснять только экономическими причинами.

В годы революционного подъема (1929–1933 гг.) в политической жизни страны произошли серьезные сдвиги, которые характеризовались двумя основными моментами. Во-первых, рабочий класс в результате деятельности Компартии Индии, рабоче-крестьянских партий и Красного конгресса профсоюзов превратился в самостоятельную политическую силу. Во-вторых, были созданы предпосылки для образования классовых организаций крестьянства, превращения его также в самостоятельный фактор политической жизни Индии.

Развитие экономической и политической борьбы рабочего класса в 1934–1939 гг. характеризуется усилением влияния в организованном рабочем движении коммунистов, которые выступили инициаторами восстановления единого профцентра.

Этот процесс прошел два последовательных этапа. Первый этап борьбы за единство профдвижения, 1934–1935 гг., характеризуется тем, что оно развивалось снизу, в процессе забастовок, путем преодоления сопротивления национал-реформистских и правореформистских раскольников.

Важной вехой рабочего движения стала трехмесячная стачка текстильщиков в 1934 г., впервые охватившая целую отрасль промышленности. В ходе стачки было установлено единство действий профсоюзов, входивших в три различных профцентра.

Решающая роль коммунистов в стачке и руководимого ими профцентра настолько напугала реакцию, что колониальные власти поставили в 1934 г. компартию и ряд находившихся под ее влиянием профсоюзов вне закона. Это весьма осложнило действия авангарда левых сил.

Под лозунгом единства профдвижения прошли в 1935 г. крупные стачки докеров, железнодорожников.

По предложению руководства Красного конгресса профсоюзов в апреле 1935 г. произошло его воссоединение с Всеиндийским конгрессом профсоюзов на следующих основных условиях: признание принципа классовой борьбы, образование единого союза в каждой отрасли промышленности, отказ присоединяться к международным профцентрам, право вести пропаганду без взаимных нападок, обязательное подчинение меньшинства большинству (последнее условие было серьезной уступкой со стороны коммунистов, так как перед объединением в Красном конгрессе профсоюзов насчитывалось 10 тыс. членов, а в ВИКП — 80 тыс.).

Несмотря на саботаж некоторых правых профсоюзных лидеров, работа по объединению в рамках отраслей успешно завершилась в 1936 г. Первым же результатом объединения проф-центров было увеличение числа стачек, окончившихся полной или частичной победой бастовавших (47 % всех стачек в 1936 г.). Забастовки стали более длительными и упорными.

На втором этапе борьбы за единство профдвижения, в 1936–1939 гг., рабочий класс постепенно перешел от оборонительных боев, которые он вел в первой половине 30-х годов, к наступлению под лозунгами повышения заработной платы и признания профсоюзов предпринимателями и властями. Возросли и число стачек, и численность их участников (в среднем за год):

Воссоединение двух центров, принятие руководством объединенного ВИКП некоторых принципиальных положений, предложенных коммунистами, привели к усилению политической активности рабочего класса, что проявилось, в частности, в дни празднования 1 Мая в 1935 и 1936 гг. Под антиимпериалистическими лозунгами в 1936 г. была проведена «рабочая неделя». В этом году XV съезд ВИКП рассмотрел вопрос о широком участии рабочего класса в антиимпериалистическом движении, о методах освободительной борьбы и объявил важнейшей формой этой борьбы политическую стачку рабочего класса.

Объединение двух профцентров положительно сказалось на росте организованности рабочего класса: в 1936–1939 гг. общее число профсоюзов удвоилось. В массах трудящихся значительно выросло влияние ВИКП, что ослабляло позиции право-реформистских лидеров из Индийской федерации профсоюзов. Решающую роль в развитии экономической борьбы рабочего класса сыграли всеобщие забастовки 1937 г.: канпурских текстильщиков, железнодорожников Бенгальско-Нагпурской железной дороги, рабочих джутовых фабрик Бенгалии; они всколыхнули более отсталые слои рабочих.

Для сохранения своего влияния в рабочем классе руководство Индийской федерации профсоюзов согласилось на объединение с ВИКП, которое произошло в апреле 1938 г. на объединительном съезде в Нагпуре. Слияние произошло в значительной степени на идеологической платформе Федерации, выступавшей за классовое сотрудничество между рабочими и предпринимателями. В новом объединенном профцентре (ВИКП) руководящие позиции заняли конгрессисты. Несмотря на некоторое ослабление политической активности ВИКП в 1938–1939 гг., завершение воссоединения индийского профдвижения положительно сказалось на экономической борьбе рабочего класса: в эти годы забастовочное движение распространялось на самые отсталые районы Индии, включая княжества.

В 1939 г. в основном завершилось объединение крупнейших отраслевых союзов: железнодорожников, моряков, докеров текстильщиков. Некоторые из объединенных союзов (железнодорожников, текстильщиков) провели в 1938–1939 гг. координационные конференции в масштабе всей отрасли, что положительно сказалось на позициях профсоюзов на уровне отдельных предприятий.

Рабочий класс, создавший свою партию и свои классовые профсоюзы в жестоких боях с империализмом и буржуазией, вступил в борьбу с национальной буржуазией за руководство национальным движением. Этим фактором в значительной степени определялось развитие событий внутри антиимпериалистического лагеря в середине второй половины 30-х годов.

Борьба развертывалась в двух основных областях: за руководство крестьянским движением и за создание единого антиимпериалистического фронта.

Кисан сабха, созданные в предшествующий период, в 1934–1935 гг. продолжали борьбу за удовлетворение ряда основных экономических требований крестьянства: снижение ренты, налогов и пр. Основными формами движения были крестьянские митинги, походы, конференции в масштабах отдельных деревень, уездов, округов. Особенно активно кисан сабха действовали в провинциях Бихар, Пенджаб и Северном Мадрасе (область Андхра), где имелись крестьянские организации не только на окружном, но и на провинциальном уровне.

Большинство местных кисан сабха находились под влиянием коммунистов и крестьянских демократов. Попытки конгрессистов овладеть организованным крестьянским движением потерпели неудачу. В этих условиях Н. Г. Ранга, В. В. Гири и группа других национал-реформистов начали подготовку к созданию под эгидой Национального конгресса общеиндийской крестьянской организации. На подготовительной конференции, проведенной в 1935 г., политический перевес был на стороне группы Ранга. Однако руководство провинциальных кисан сабха, давших согласие на объединение, находилось в руках левых сил, что оказалось на первом же съезде новой организации.

На учредительном съезде «Олл-Индиа кисан сабха» (Всеиндийского крестьянского союза), проходившем в апреле 1936 г. в Лакнау одновременно с очередным съездом Национального конгресса (что должно было символизировать близость обеих организаций), национал-реформистам не удалось получить большинство в руководящем органе Союза — Центральном крестьянском совете.

На сессии Совета в августе того же года была принята Хартия крестьянских нрав — программный документ Союза, предусматривавший ликвидацию помещичьего землевладения типа заминдари, реформу системы налогообложения в районах райятвари, снижение арендной платы и т. д. Хартия, таким образом, нацеливала индийское крестьянство на борьбу с империализмом и феодализмом на основе возможно широкого фронта национальных сил, включая сельскую буржуазию и даже группы помещичьего класса в районах райятвари.

Значение Хартии заключалось в том, что она увязывала воедино антифеодальную борьбу крестьянства с национально-освободительным движением. Пропаганда положений Хартии местными кисан сабха помогла крестьянам осознать свои классовые интересы, пробуждала в них национальное и демократическое сознание.

Позиции левых сил во Всеиндийской кисан сабха укрепились на следующем ее съезде в декабре 1936 г., который, как и первый съезд, проходил одновременно и в том же месте, что и съезд Конгресса, — на этот раз в местечке Файзпур (Махараштра). Съезд одобрил Хартию крестьянских прав и после острой борьбы с группой Ранга принял в качестве своего символа не конгрессистский флаг, а флаг компартии — красный флаг с серпом и молотом. Генеральным секретарем организации был избран один из лидеров кисан сабха в провинции Бихар, революционный демократ С. С. Сарасвати.

Создание Всеиндийского крестьянского союза составило важный рубеж в истории крестьянского движения Индии. Самый многочисленный класс индийского общества становился «классом для себя», начинал играть самостоятельную роль в национально-освободительной борьбе.

Борьба за руководство массовыми организациями рабочих и крестьян протекала в разных формах, что во многом зависело как от изменения внутриполитической обстановки в стране, так и от внутренней эволюции самого Национального конгресса.

На путях к единому национальному фронту. Обострение внутренней борьбы в Конгрессе

В 1934 г., когда приблизились выборы в социалистической Центральное законодательное собрание, правое крыло Национального конгресса возродило свараджистскую партию как конгрессистский орган для участия в этих выборах. Однако консервативные силы в Конгрессе к этому времени уже значительно растеряли свое влияние. Укрепление левых сил в стране, прочные позиции, завоеванные коммунистами и революционными демократами в руководящих органах массовых организаций трудящихся, — все эти факторы настойчиво требовали от руководства Конгресса определенных структурных сдвигов, которые позволили бы обеспечить расширение массовой базы партии.

Конгресс оставался наиболее влиятельной общенациональной организацией и за полтора десятилетия, прошедших после его коренной реорганизации в 1918–1920 гг., постепенно превратился из буржуазно-помещичьей партии в своеобразный блок различных течений и групп буржуазных и мелкобуржуазных националистов, представлявших довольно широкий спектр классов, при сохранении руководящей роли национальной буржуазии. Такой своеобразный характер организации определил неоднородность основных течений внутри Конгресса: право-реформистского, гандистского — преобладающего и левого. Последнее было представлено не только молодежными фракциями, поддерживавшими С. Ч. Боса и Джавахарлала Неру, но и группами, объявлявшими себя сторонниками построения в Индии социалистического общества. Среди них усилилась тяга к научному социализму и сотрудничеству с коммунистами. В противовес этой тенденции группа социалистов во главе с Джайпракаш Нарайяном, Ачарья Нарендра Девом и Ашока Мехтой создала в 1934 г. Конгресс-социалистическую партию, которая действовала в рамках Конгресса. В октябре этого года в Бомбее состоялся учредительный съезд партии, которая в своей идеологии и политике во многом следовала западноевропейской социал-демократии.

Конгресс-социалисты, как и другие левые группы внутри Конгресса, видели свою важнейшую задачу в организации массовой борьбы трудящихся и создании среди рабочих и крестьян прочной социальной базы Конгресса.

Среди левых групп довольно четко обозначились два основных подхода к методам работы в массах. Реформистское направление считало, что достаточно развернуть только экономическую борьбу, сохраняя за Конгрессом монополию на проведение политических кампаний; революционное направление выступало за сочетание экономической и политической борьбы масс. Но оба крыла левых в Конгрессе соглашались с безраздельным руководством Конгресса массовым движением. Характерно, что, согласно уставу Конгресс-социалистической партии, ее членами могли быть только конгрессисты.

Стремительный рост влияния левых сил в Конгрессе заставил Ганди предусмотреть некоторые изменения в структуре руководящих органов Конгресса, чтобы обеспечить себе и своей группе контроль над организацией На Бомбейском съезде Конгресса в октябре 1934 г. в устав была внесена поправка: Рабочий комитет Конгресса (его политическое бюро) отныне не избирался Всеиндийским комитетом Конгресса (его высшим органом между съездами), а единолично назначался ежегодно переизбиравшимся президентом Конгресса. Бомбейский съезд утвердил решение Ганди о прекращении кампании гражданского несотрудничества и принял решение об участии Конгресса в выборах в Центральную легислатуру.

Ганди формально вышел из Конгресса. Это помогло ему сохранить свою популярность в массах и престиж общенационального, надпартийного лидера, поскольку теперь он не отвечал за маневрирование Конгресса и частичное соглашение с колонизаторами в период тактического отступления. В эти годы он снова усиленно пропагандировал свою конструктивную программу (индусско-мусульманское единство, борьба с «неприкасаемостью», поощрение ручного ткачества и прядения, развитие мелкого производства), что укрепляло его влияние среди городских и сельских ремесленников, кустарей, мелких предпринимателей и торговцев, в городских низах, т. е. тех, которые составляли основную движущую силу в проводившихся им массовых кампаниях гражданского несотрудничества.

Конгресс сохранял свое преимущественное влияние среди имущих классов Индии, поэтому на выборах, которые прошли в ноябре 1934 г и в которых участвовало 650 тыс. избирателей, он получил более половины голосов и мест в Центральном законодательном собрании.

В новой Центральной легислатуре ни одна партия не поддержала новый проект Закона об управлении Индией, созданный на основе рекомендаций Комиссии Саймона и Конференций круглого стола. Однако новая «конституция» была принята английским парламентом в августе 1935 г.

В новом законе содержались некоторые уступки индийским капиталистам и помещикам. Корпус избирателей расширялся до 12 % взрослого населения, что означало снижение имущественного и прочих цензов и наделение правом голоса низших прослоек имущих классов и отдельных групп трудящихся (крестьянская верхушка и некоторые категории рабочих, голосовавших по рабочей курии). Несколько расширились и прерогативы законодательных собраний, перед которыми отныне были ответственны провинциальные кабинеты министров (реорганизованные исполнительные советы при губернаторах).

В то же время закон сохранял принцип диархии и практически полноту власти в руках аппарата английской колониальной администрации.

Кроме того, закон предусматривал широкое использование куриальной системы на выборах, что вносило раскол в национальное движение, укрепляло позиции консервативных сил. С целью дальнейшего осложнения индусско-мусульманских отношений и создания препятствий для соглашения между Национальным конгрессом и Мусульманской лигой мусульманам и другим «меньшинствам» были предоставлены определенные преимущества. Индусы, включая «неприкасаемых», имели 70 % голосов, но только 55 % мест. Усиливалось влияние князей, назначенцы которых составляли ¹/₃ депутатов Центрального законодательного собрания и ²/₅ — Государственного совета.

В законе ничего не было сказано о статусе страны, зато предусматривалось ее возможное расчленение в будущем. Последнее обеспечивалось так называемой федеральной схемой, по которой князья получали право выбора: или войти в Британскую империю, или установить независимые отношения с метрополией. «Федеральная схема» вызвала бурю негодования. Она так и не была введена в действие.

Опубликование новой конституции Индии вызвало всеобщие протесты в стране. Ее окрестили «рабской конституцией».

Новые выборы в Центральную и провинциальные легислатуры были назначены колониальным правительством на 1937 г. В стране развернулась подготовка к выборам, проходившая под знаком усиливавшейся критики английской колониальной политики.

В ходе подготовки к выборам коммунисты и примыкавшие к ним революционные демократы развернули борьбу за создание единого антиимпериалистического фронта. На политику коммунистов огромное, решающее влияние оказали решения VII конгресса Коминтерна. Конкретные рекомендации сделали в открытом письме индийским коммунистам Палм Датт и Бен Брэдли — члены Компартии Великобритании.

Компартия Индии приняла решение о вхождении коммунистов в Конгресс. В мае 1936 г. ВИКП вынес решение о коллективном вхождении в Конгресс, такое же решение приняла и Всеиндийская кисан сабха. Поскольку руководство Конгресса, опасаясь создания в организации крыла, руководимого коммунистами, отрицательно отнеслось ж этой инициативе, началось массовое индивидуальное вступление и Конгресс коммунистов и демократов, чтобы вое же превратить его в орган единого антиимпериалистического фронта.

Результатом таких акций было усиление левого крыла в Конгрессе, что проявилось на съезде в Лакнау (май 1936 т.), где президентом был избран Джавахарлал Неру. Он назначил Рабочий комитет, 1/3 которого состояла из представителей левых конгрессистов.

Политическая позиция Джавахарлала Неру в 30-е годы отличалась известной противоречивостью и непоследовательностью. К этому времени в основном сформировались его общественно-политические и философские взгляды, в которых ощущалось определенное влияние научного социализма. В то же время социалистические идеалы Неру эклектически сочетались с разделявшимися им некоторыми мировоззренческими, и особенно практически-политическими, установками Ганди.

На Джавахарлала Неру, как и многих других лидеров левого крыла в Конгрессе, включая Субхас Чандра Боса, большое впечатление произвели успехи социалистического строительства в СССР. Они публично выражали свои симпатии Советскому государству, выступали в поддержку героической Испании и боровшихся за свою независимость Китая и Абиссинии.

В деятельности двух виднейших лидеров левого крыла Национального конгресса сохранялись различия, унаследованные ими от периода конца 20-х — начала 30-х годов. С. Ч. Бос вел энергичную работу по созданию собственной опоры в Конгрессе на базе бенгальской провинциальной организации с целью в конечном счете изменить и состав руководства, и политику партии. Неру в общем следовал в фарватере партийной политики Ганди. Последнее обеспечило ему прочную поддержку лидера Конгресса. Важным аспектом деятельности Неру середины — второй половины 30-х годов было расширение международных связей Конгресса с различными прогрессивными течениями и организациями, особенно во время его зарубежных поездок. Неру считал расширение интернациональных связей индийского национализма важным фактором в развитии освободительной борьбы.

Лакнауский съезд принял решение об участии Конгресса в выборах, но под лозунгами борьбы против «рабской конституции».

На проходившем в декабре того же гада Файзпурском съезде Конгресса были приняты «Предварительные требования по аграрному вопросу» как альтернатива Хартии крестьянских прав. Решения съезда предусматривали развертывание под эгидой Конгресса крестьянского движения за снижение арендной платы, ростовщического процента и земельного налога. Принятие этого документа свидетельствовало о решимости Конгресса вступить в борьбу с коммунистами за руководство кисан сабха.

Между тем общедемократическое движение охватывало все новые общественные слои и группы. В 1936 г. были созданы Всеиндийская федерация студентов, Всеиндийская ассоциация прогрессивных писателей и Всеиндийская конференция народов княжеств. Во всех этих организациях активно работали не только конгрессисты, ню также коммунисты и революционные демократы. Это способствовало образованию общенационально-то антиимпериалистического франта. Коммунисты поддерживали Конгресс на выборах, выступая самостоятельно только по рабочей курии, которой было предоставлено лишь 3 % всех мест.

Партийно-политическая структура в Индии к середине 30-х годов представляла более сложную картину, чем еще пять лет тому назад. Кроме Конгресса и Лиги, а также индусской коммуналистской организации Хинду маха сабха в отдельных провинциях действовали местные буржуазные и мелкобуржуазные партии, противостоящие Конгрессу: Партия юнионистов в Пенджабе, «Праджа кришок помити» (Народная крестьянская партия) в Бенгалии, Национально-крестьянская партия в Соединенных провинциях, Независимая рабочая партия в Бомбее и Центральных провинциях, Партия справедливости в Мадрасе, «Эдванс» (Прогресс) в Ориссе.

В эти партии входили как мелкобуржуазные группы, так и крайне реакционные феодально-помещичьи слои. Деятельность некоторых из них носила ярко выраженную коммуналистокую (например, юнионистов и «Праджа кришок шомити») или кастовую (Независимая рабочая партия под руководством Амбедкара и Партия справедливости) окраску.

Однако их влияние было ограниченным, и основными противниками Конгресса выступали Хинду маха сабха и Мусульманская лига.

Внутри последней к этому времени сложилось более прогрессивное крыло во главе с М. А. Джинной. Лига, которая до этого не развертывала массовой антиимпериалистической борьбы, в 1937 г. на своем съезде в Лакнау объявила, что ее основная цель — борьба за достижение полной независимости Индии. Однако потом страна должна быть превращена в федерацию свободных демократических государств. Новая программа Мусульманской лиги способствовала привлечению на ее сторону части мусульман, шедших за Конгрессом. Пункт о федеративном устройстве независимой Индии отвечал религиозно-общинному характеру деятельности Лиги, которая претендовала на монопольное представительство интересов индийских мусульман и содержала в себе зерно будущего требования создания независимого государства Пакистан.

В результате выборов Индийский национальный конгресс одержал победу в 8 провинциях из 10 (кроме Пенджаба и Бенгалии) и сформировал там провинциальные правительства. Правда, в 1938 г. Конгресс и Мусульманская лига создали коалиционные правительства в Ассаме и Синде.

Конгрессистские правительства начали разработку новых аграрных законов по расширению круга привилегированных арендаторов, ограничению ставок ренты, установлению моратория на ростовщическую задолженность и т. д., что отвечало интересам не только трудящегося крестьянства, но и буржуазных элементов деревни.

В то же время конгрессистские правительства подготовили трудовое законодательство, ущемлявшее права революционных профсоюзов, например бомбейский Закон о разрешении промышленных конфликтов.

Рабочий класс ответил на антирабочую политику Конгресса забастовками и митингами протеста.

Выступления рабочего класса приобретали все более политический характер. В марте 1938 г., в годовщину мирутского процесса, с большим успехом был проведен под лозунгами легализации компартии «день КПИ», а в мае — «день защиты шолапурских заключенных» (осужденных руководителей Шолапурского восстания 1930 г.). Важным показателем роста политической сознательности рабочего класса стало проведение пролетарских революционных праздников. В 1939 г. день 1 Мая праздновался под антиимпериалистическими лозунгами, под знаком создания единого общенационального фронта. Первомайские митинги и демонстрации отражали рост классовой солидарности индийских рабочих. Они охватили промышленные центры Британской Индии и некоторые крупные города княжеств.

Изменения во внутриполитической ситуации в Индии после выборов 1937 г. сказались и на формах крестьянского движения. Основной формой крестьянских выступлений, организуемых кисан сабха, стали массовые агитационные походы, в ходе которых активисты крестьянского союза разъясняли политику сабха, расширяли ее базу и собирали подписи под петициями о проведении аграрных реформ (изменений законов об аренде), которые затем вручались конгрессистским министрам провинциальных правительств. Такие походы и грандиозные массовые митинги крестьянства в 1937–1938 гг. были проведены в Соединенных провинциях, Бихаре, Андхре и некоторых других районах страны — всюду, где действовали местные отделения Всеиндийского крестьянского союза.

Влияние кисан сабха неуклонно росло: в 1938 г. на третьем ее съезде было зарегистрировано 600 тыс. членов, а в 1939 г. — уже 800 тыс.

Результатом давления, оказанного со стороны организованного крестьянского движения на конгрессистов — министров и законодателей, было издание упоминавшихся выше аграрных законов.

На основе успешного развития рабочих и крестьянских организаций крепло рабоче-крестьянское единство. В 1937 и 1938 гг. в Бенгалии и Мадрасе крестьянские организации проводили митинги и демонстрации в поддержку бастовавших рабочих. Со своей стороны профсоюзы оказывали поддержку крестьянским делегациям, прибывавшим в центры провинций.

Координация действий между рабочими и крестьянскими организациями стала проводиться на общеиндийском уровне. Так, на съезде ВИКП, происходившем в январе 1938 г. в Дели, в принятую Хартию рабочих требований были включены также пункты по аграрному вопросу. В конце 1938 — начале 1939 г. один из руководителей ВИКП, коммунист Мираджкар, вместе с С. С. Сарасвати, лидером кисан сабха, совершил совместную поездку по Махараштре, выступая на рабоче-крестьянских митингах. Наконец, в июле 1939 г. был создан координационный комитет из представителей ВИКП и Всеиндийского крестьянского союза. Союз рабочего класса и крестьянства в Индии становился политической реальностью.

В эти предвоенные годы значительно укрепились позиции Коммунистической партии Индии, которая вела трудную борьбу в условиях подполья и жестоких репрессий. Большую роль в пропаганде идей научного социализма и политики партии играла партийная печать. Это были нелегально издававшиеся листовки и брошюры, а также легальные издания, в особенности еженедельник «Нэшнл фронт», выходивший в 1938–1939 гг. Партия неуклонно расширяла свое влияние в профсоюзах и крестьянских организациях, в которых она успешно сотрудничала с революционными демократами. Пример тому — сотрудничество коммунистов с Индулалом Ягником и С. С. Сарасвати. Тогда же сложилось ядро руководителей коммунистического движения во главе с Адхикари, Гхате, Мираджкаром, Данге, Музаффор Ахмадом и др. Коммунистическое движение в Индии закалялось в идейной борьбе с гандизмом, правосоциалистическими теориями конгресс-социалистов, мелкобуржуазно-сектантскими взглядами М. Н. Роя.

Такое развитие событий серьезно встревожило руководство Национального конгресса. В некоторых местах (например, в Бихаре) конгрессисты попытались расколоть крестьянские организации, в других (в частности, в Соединенных провинциях) — создавать параллельные кисан сабха. В январе 1938 г. Рабочий комитет Конгресса одобрил инициативу бихарской организации партии о запрещении конгрессистам работать в кисан сабха, однако под давлением общественности февральский съезд Конгресса отменил это решение.

Все попытки коммунистов и революционных демократов превратить Конгресс в орган единого фронта натолкнулись на упорное сопротивление его руководства, стремившегося к созданию монополии организации в национально-освободительном движении[28].

Усиление левых сил вне Конгресса, рост уровня организованного рабочего и крестьянского движения, с одной стороны, участие конгрессистов — через правительства и легислатуры — в деятельности колониальной администрации — с другой, ускорили процесс политического размежевания внутри Конгресса.

С ростом освободительного движения вширь и вглубь Конгресс все больше становился объединением не только различных по своей социально-классовой природе общественно-политических сил, но и блоком организаций, представляющих различные местные интересы. Местные и региональные тенденции во внутрипартийной политике Конгресса стали усиливаться к концу 30-х годов в связи с ростом национальных движений, отражавших процесс формирования национальных общностей в Индии. Наивысшего уровня эти движения достигли в национальных областях Андхра и Карнатак, где действовали буржуазно-национальные организации «Великий союз народа андхра» и «Лига воссоединения Карнатака»[29]. Борьба за национальное самоопределение стала развертываться в некоторых княжествах Ориссы и в Кашмире.

К концу 30-х годов почти все 600 индийских княжеств были втянуты в общедемократическое движение под руководством Национального конгресса. В начале 1938 г. уже в 60 княжествах имелись свои политические организации — «Праджа мандал», «Праджа паришад» (народные союзы).

В 1937–1938 гг. в некоторых княжествах, например в Майсуре, Траванкуре, Раджкоте (Гуджарат) и ряде других, местные буржуазно-национальные организации провели харталы, направленные на ограничение автократической власти князей. В большинстве княжеств борьба велась под руководством буржуазно-помещичьих элементов, стремившихся к участию в решении дел по управлению княжествами. Но в Кашмире и Траванкуре движение приняло антифеодальный характер, а в небольших княжествах Гангпур (Орисса) и Рамдург (Бомбейская провинция) крестьянские выступления вылились в восстания.

Втягивание княжеств в общеиндийское национальное движение, несомненно, укрепляло и само движение, и Национальный конгресс. В то же время этот новый элемент не мог не осложнить внутреннее положение в Конгрессе.

Открытые столкновения между левыми и правыми в Конгрессе произошли на съезде в Харипуре (Бенгалия), где вопреки мнению Ганди сторонники С. Ч. Боса, избранного президентом Конгресса, разработали план активных действий за «пурна сварадж».

Позиции Боса подкреплялись тем, что во Всеиндийском комитете Конгресса также сложилось левое крыло, а среди делегатов, избранных провинциальными организациями на следующий съезд, к левым принадлежало не менее 40 %.

В этих условиях правое крыло Конгресса, возглавляемое Паттабхи Ситарамайей, при активной поддержке Ганди повело открытую атаку на президента Конгресса. Под давлением Ганди Рабочий комитет, вставший в оппозицию к Босу, ушел в отставку. Однако С. Ч. Бос на январской сессии Всеиндийского комитета Конгресса вновь был избран президентом Конгресса на новый срок.

В марте 1939 г. в городе Трипура, столице одноименного княжества в Северо-Восточной Индии, состоялся съезд Конгресса, проходивший в сложной обстановке. После острой внутрипартийной борьбы Г. Б. Панту от имени правоцентристского большинства, поддерживавшего Ганди, удалось провести резолюцию, уполномочивавшую последнего самолично назначить новый состав Рабочего комитета.

В апреле 1939 г. С. Ч. Бос подал в отставку с поста президента и на его место был избран один из старейших соратников М. К. Ганди — лидер бихарских конгрессистов Раджендра Прасад.

Бос с большой группой своих сторонников вскоре вышел из Конгресса и образовал партию «Форвард блок», имевшую влияние преимущественно в Бенгалии.

Раскол в Конгрессе ускорил размежевание и в левом его крыле. В то время как Неру поддержал позицию Ганди и его группы в руководстве организации, левые группы конгресс-социалистов (в особенности в Керале, Андхре, Соединенных провинциях) вышли в 1939–1940 гг. из Конгресса и образовали костяк местных организаций компартии.

Однако и начавшийся в стране новый революционный подъем, и обусловленная в конечном счете им перегруппировка политических сил были прерваны разразившейся второй мировой войной.

Позиции политических партий и массовое антиимпериалистическое движение на первом этапе войны (1939–1941 гг.)

После вступления Англии в начавшуюся в Европе войну вице-король Индии лорд Линлитгоу объявил Индию воюющей стороной. Этот акт колониальных властей, совершенный без предварительных консультаций с представителями индийских политических партий, вызвал широкое движение общественного протеста. В течение осени 1939 г. по стране прокатилась волна демонстраций и митингов протеста. Индия оказалась единственной страной (из объявивших войну фашистской Германии), в которой массовое антивоенное движение сразу же приняло широкий размах.

В знак протеста против действий вице-короля фракция Национального конгресса в Центральном законодательном собрании бойкотировала заседания. Однако вице-король, использовавший свои прерогативы, издал Закон о дополнениях к Конституции и Закон об обороне Индии, которые наделяли колониальную администрацию полномочиями по дальнейшему и полному подавлению демократических свобод (собраний, печати и т. д.), вводили превентивное заключение, а также предусматривали смещение английскими губернаторами провинциальных правительств, ответственных перед законодательными собраниями.

14 сентября 1939 г. Всеиндийский комитет Конгресса принял специальную декларацию об отношении к войне. В ней было объявлено о поддержке Национальным конгрессом военных усилий Англии на следующих условиях: официальное признание английским правительством права Индии на самоопределение; созыв учредительного собрания; признание за индийскими политическими партиями права на руководство в будущем политикой Индии; незамедлительное создание ответственного перед Центральным законодательным собранием правительства при вице-короле.

Мусульманская лига также объявила о поддержке военных усилий Англии, но при условии расширения представительства мусульман в законодательных органах.

Только реакционный лагерь — князья, феодалы и компрадоры — оказал безоговорочную поддержку английской колониальной администрации.

В позициях индийских политических партий отразилось двойственное отношение индийской национальной буржуазии к участию Индии в войне: с одной стороны, выполнение различных военных заказов сулило расширение национальною производства, значительное увеличение прибылей; с другой — осложнившееся военно-политическое положение Англии открывало новые возможности для получения определенных политических уступок.

В то время как крупные индийские капиталисты приняли активное участие в работе созданных колониальной администрацией органов по размещению военных заказов — Совете экономических ресурсов, департаменте снабжения и др., политические представители индийской буржуазии продолжали сложный торг с английским правительством и его представителем в Индии — вице-королем.

Английское правительство, как бы отвечая на запрос индийских буржуазных националистов, выраженный в резолюциях Национального конгресса и Мусульманской лиги об отношении к войне, опубликовало 17 октября 1939 г. «Белую книгу», в которой изложило цели войны. Уклонившись от прямого ответа на требования, изложенные в упомянутой декларации Всеиндийского комитета Конгресса, правительство Англии объявило о своем намерении разработать после войны новую конституцию Индии при консультации с представителями индийских политических партий. Оно обещало расширить за счет индийцев состав Исполнительного совета при вице-короле и предложило создать при нем совещательный консультативный комитет из представителей политических партий и князей.

«Белая книга» содержала фактически негативный ответ на предложения оппозиции.

В знак протеста против позиции английской администрации министры-конгрессисты в восьми провинциях подали в отставку. В этих условиях губернаторы на основании изданного дополнения к Конституции страны назначили новые органы исполнительной власти.

23 октября руководство Национального конгресса опубликовало официальный ответ на английские предложения, содержавшиеся в «Белой книге», который сводился к следующему: 1) в Индии немедленно должно быть создано ответственное правительство: 2) новая конституция должна быть выработана учредительным собранием; 3) непринятие требований Национального конгресса может в конечном счете вынудить его начать кампанию гражданскою неповиновения.

В создавшейся обстановке руководство Мусульманской лиги попыталось укрепить свои позиции за счет главного политического соперника — Национального конгресса. В декабре 1939 г. Лига объявила о проведении в стране кампании «освобождения от ига Конгресса» (после ухода в отставку провинциальных конгрессистских правительств), однако это движение не приняло массового характера. Провинциальные правительства в Ассаме, Синде и Северо-Западной пограничной провинции, возглавлявшиеся членами Лиги, продолжали сотрудничать с колониальной администрацией.

Эта сепаратистская и по существу раскольническая позиция руководства Мусульманской лиги в значительной степени предопределила дальнейшее развитие политической борьбы в стране. Объективно политика Мусульманской лиги играла на руку англичанам, уже давно сделавшим ставку на разжигание индусско-мусульманских противоречий. Однако колониальная администрация не могла не учитывать и того, что политическое влияние Мусульманской лиги было значительно слабее, чем Национального конгресса, который в тот период сохранял известные позиции даже среди определенной части мусульманской общины Индии. Поскольку неуступчивость руководства Национального конгресса была подкреплена начавшимся массовым антиимпериалистическим движением, английское правительство оказалось вынужденным обратиться к руководству национальным движением с новыми предложениями. 10 января 1940 г. вице-король выступил в бомбейском «Восточном клубе» с заявлением о том, что после войны Индии будет предоставлен статус доминиона с учетом интересов князей, а также меньшинств, но при сохранении ответственности Англии за оборону страны в течение последующих 30 лет.

Однако и эти новые английские предложения оказались для Национального конгресса неприемлемыми, поскольку не содержали положительного ответа на главное требование националистов — о немедленном создании ответственного правительства при вице-короле.

Антивоенные демонстрации в Индии, организованные коммунистами и конгресс-социалистами, начались еще в сентябре 1939 г. Наиболее крупная из них была проведена в Мадрасе. В октябре и ноябре антивоенные стачки прошли в Бомбее, Канпуре, Патне, Джхарии и некоторых других промышленных центрах. Всего в конце 1939 г, было проведено 110 стачек со 170 тыс. участников. В эти же месяцы в стране развернулось движение рабочих и других слоев трудящихся против первых экономических последствий войны — дороговизны и спекуляции предметами первой необходимости.

Важное значение для координации действий левых сил в национальном движении имела состоявшаяся в октябре 1939 г. в Нагпуре общеиндийская антиимпериалистическая конференция рабочих, крестьянских и студенческих организаций. В ней приняли участие Компартия Индии, конгресс-социалисты и «Форвард блок». В принятых «резолюциях конференции была зафиксирована бескомпромиссная по отношению к английскому империализму позиция левого крыла национально-освободительного движения. Индийские коммунисты, мак и левые националисты, рассматривали: (войну скак империалистическую и выступали против втягивания в нее Индии.

По призыву левых организаций — участников конференции в Пенджабе, Соединенных провинциях, Андхре и Малабаре прошли антивоенные демонстрации и митинги. В Индии вновь складывалась благоприятная обстановка для создания объединенного национального фронта всех антиимпериалистических сил. Однако этому препятствовала позиция руководства двух основных политических партий страны — Национального конгресса и Мусульманской лиги.

Руководство Конгресса отрицательно относилось к массовым выступлениям, организуемым левыми силами, и не поддерживало ни стачечной борьбы рабочего класса, ни крестьянского движения. Даже проводя массовые антианглийские кампании, оно стремилось утвердить прежде всего свое руководство в национальном движении. Характерно, что съезд Конгресса принял решение о проведении в 1940 г. новой кампании массового гражданского неповиновения, но ее начало и формы должны были единолично определяться М. К. Ганди, который снова назначался диктатором сатьяграхи.

Борьба против левого крыла в Национальном конгрессе, развернутая руководством партии после съезда в Трипуре (1939 г.), подорвала единство организации. На очередном съезде Национального конгресса, состоявшемся в Рамгархе (Бихар) в марте 1940 г., отсутствовала делегация от одной из самых крупных конгрессистских провинциальных организаций — бенгальской. Сторонники С. Ч. Боса, составлявшие (в ней большинство, бойкотировали съезд в знак протеста против дисциплинарных мер, принятых руководством Конгресса по отношению к Босу (после Трипурского съезда он был лишен права занимать руководящие должности в партии, так как выступил на митинге без предварительной санкции Рабочего комитета Конгресса).

Сторонники Боса провели свою «антикомпромиссную конференцию», где резкой критике подверглись руководство Национального конгресса и Ганди. Компартия Индии, которая стремилась к сотрудничеству с левыми силами в Конгрессе, тем не менее не приняла участия в этой конференции, так как считала, что конференция наносит серьезный ущерб единству антиимпериалистического движения.

Одновременно со съездами Конгресса и сторонников Боса в марте 1940 г. в Лахоре прошел съезд Мусульманской лиги. На нем было принято решение, сыгравшее роковую роль в дальнейшей истории индийского национального движения: конечной целью борьбы, которую вела Мусульманская лига, объявлялось создание Пакистана (буквально — «государства чистых», т. е. приверженцев ислама) — государства индийских мусульман.

Ганди и руководство Национального конгресса выступили с критикой этого решения Мусульманской лиги. Символом борьбы за индусско-мусульманское единство было избрание в Рамгархе президентом Конгресса одного из виднейших националистов-мусульман — М. Абул Калам Азада.

Углублявшиеся расхождения между различными политическими течениями внутри индийского национального движения расширяли возможности маневрирования для английского империализма, препятствовали созданию единого фронта освобождения, но не могли затормозить развитие классовой борьбы в стране.

Проведение традиционного Дня независимости 26 января 1940 г. приобрело характер массовых антианглийских демонстраций и стачек. В марте — апреле 1940 г. прошла всеобщая стачка бомбейских текстильщиков, организованная революционным профсоюзом «Гирни камгар». Однодневные стачки солидарности с бомбейскими текстильщиками были проведены в других промышленных центрах Бомбейской провинции.

В 1939–1940 гг. возросло как количество участников стачек (с 409 тыс. до 450 тыс. человек), так и общее число потерянных рабочих дней (с 5 до 7,5 млн.).

Несмотря на то что общее число стачек в 1940 г. несколько сократилось (с 406 до 322), увеличение числа их участников и общего количества потерянных рабочих дней свидетельствует о том, что забастовки стали более организованными, экономическая борьба рабочего класса — более упорной.

Колониальная администрация, как всегда, ответила на массовую борьбу репрессиями. Были закрыты легальные издания коммунистов, органы профсоюзных и крестьянских организаций, начались аресты лидеров рабочего и крестьянского движения. Однако все эти меры не смогли остановить дальнейшее развитие организованного рабочего движения.

В сентябре 1940 г. состоялся очередной съезд Всеиндийского конгресса профсоюзов, который формально закрепил воссоединение профсоюзных центров Индии. ВИКП объединил 195 союзов, насчитывавших 374 тыс. членов — рабочих и служащих. Хотя большая часть лиц наемного труда оставалась вне организованного профсоюзного движения, ликвидация его раскола означала важную веху в истории рабочего движения страны.

Наряду с борьбой рабочего класса в эти годы усилилось общедемократическое движение за переустройство административно-территориального деления Индии на национальной основе — путем создания так называемых лингвистических провинций: Махараштра, Карнатак, Андхра и Керала (т. е. объединение территорий, входивших в различные провинции и (княжества и населенных соответственно народами: маратхи, каннара, андхра и малаяли). В Бенгалии началась кампания за присоединение районов с бенгальским населением, входивших в состав соседних провинций Ассам и Бихар.

Эти движения отражали рост национального самосознания у различных наиболее крупных этнических групп Индии, что было связано с ускорившимися во второй четверти XX в. объективными экономическими и социально-культурными процессами их национальной консолидации.

Военные успехи Германии весной и летом 1940 г. на западном фронте ухудшили военно-политическое положение Англии, что оказало влияние и на обстановку в Индии.

В июле 1940 г. Всеиндийский комитет Конгресса на сессии в Пуне в специальной резолюции вновь подтвердил свою готовность поддержать военные усилия Англии при условии: 1) декларации английского правительства о предоставлении Индии после войны независимости; 2) создания ответственного правительства. В августе эти предложения были переданы вице-королю.

Руководство Национального конгресса, используя серьезные военные затруднения Англии, попыталось оказать новое давление на правительство метрополии, чтобы добиться определенных уступок. Однако колониальные власти выжидали, выбирая момент для решительного разгрома национального движения.

В октябре 1940 г. М. К. Ганди объявил о начале кампании гражданского неповиновения. Она проводилась как «индивидуальная сатьяграха»: заранее назначенные Ганди члены Национального конгресса должны были в общественных местах выступать с антивоенными речами или выкрикивать пацифистские лозунги. Список, куда была включена значительная часть активистов Конгресса, стал известен полиции, которая выловила поодиночке участников сатьяграхи, упрятав таким образом в тюрьму около 20 тыс. конгрессистов. После этого партия не проводила активной деятельности до конца 1941 г.

С. Ч. Бос, разуверившийся в возможности свержения английского господства в Индии только внутренними силами индийской революции и считавший, что окончательный военный разгром Англии — дело недалекого будущего, сделал ставку на фашистскую Германию и ее союзников. Весной 1941 г. он нелегально перешел индийско-афганскую границу, добрался до Берлина, откуда затем был переправлен в Японию. Бос наивно поверил в то, что военные противники Англии принесут на своих штыках в Индию избавление от иностранного гнета.

«Августовская революция» 1942 г. и политика английского колониализма

Нападение фашистской Германии на Советский Союз в июне 1941 г. и вступление СССР в войну коренным образом изменили ее характер. Это нашло отражение и в позиции индийских коммунистов. Компартия Индии выдвинула лозунг: наряду с продолжением борьбы за независимость страны превратить войну с державами фашистской оси в войну народную. Поэтому компартия выступила против срыва военного производства. По этим вопросам развернулась острая идеологическая борьба коммунистов как с конгрессистами, так и с различными левыми группами, в основном троцкистского типа.

На XIX съезде Всеиндийского конгресса профсоюзов в Канпуре (февраль 1942 г.) разногласия по вопросу об оценке характера войны и отношении к военным усилиям Англии привели к выходу из организации крыла, которое представляли леворадикальные, в основном бенгальские, группы, руководимые М. Н. Роем, В. Б. Карником и др. Отколовшиеся от ВИКП профсоюзные деятели создали собственную организацию — Индийскую федерацию труда. Так произошел новый раскол профсоюзного движения в стране.

Обострение идеологических и политических разногласий в национальном движении, раскол общеиндийского профцентра, арест значительного числа активистов национальных организаций — все это отрицательно сказалось на массовой борьбе рабочего класса. По сравнению с предшествующим годом стачечное движение в 1941 г. явно пошло на убыль.

Вступление в конце 1941 г. в войну милитаристской Японии создало непосредственную угрозу вторжения в азиатские колонии Англии. Изменение стратегической обстановки в Азии, а также прямой нажим на английское правительство из-за океана заставили его предпринять новые политические маневры в Индии.

В декабре 1941 г. основная часть арестованных участников сатьяграхи была выпущена на свободу, а в марте 1942 г. в Индию прибыл со специальной миссией министр по делам снабжения Стаффорд Криппс, который передал лидерам Конгресса новые английские предложения. Они сводились к следующему: 1. На время войны в Индии сохраняется статус-кво, но после войны она станет доминионом. 2. После окончания войны сразу же будут проведены выборы в законодательные собрания, на которых в свою очередь будут избраны депутаты учредительного собрания, куда войдут также представители княжеств, назначенные их правителями. Учредительное собрание разработает новую конституцию доминиона. 3. Отдельные провинции и княжества могут остаться в составе Британской империи на правах самостоятельных доминионов.

В этом документе впервые была ясно сформулирована установка правящих кругов Англии на расчленение и балканизацию Индии.

Несмотря на давление, которое Криппс оказал на руководство Конгресса (через лидеров других политических организаций, в основном религиозно-общинных партий), его предложения не были приняты. Миссия Криппса потерпела провал.

В результате вторжения японской армии в марте 1942 г. в Бирму и быстрой ее оккупации война подошла к самым границам Индии. Поражение английской армии в Бирме, захват в плен части англоиндийских соединений, паническое отступление англичан в Индию — все это выявило слабую подготовку колониальной администрации к защите страны от нападения японцев, зато в свою очередь способствовало усилению политической напряженности.

В тактике Национального конгресса наметился поворот к более активным формам борьбы. В одной из своих статей, опубликованных в апреле 1942 г. в газете «Хариджан», Ганди выдвинул лозунг «Прочь из Индии!», что означало требование немедленного предоставления Индии независимости. Рабочий комитет Конгресса на своем заседании в городе Вардха (Бомбейская провинция) 6 июля принял резолюцию, в которой согласился на оборону Индии английскими вооруженными силами, но в то же время поддержал лозунг «Прочь из Индии!».

Комментируя принятую резолюцию, Ганди заявил, что борьба за ее осуществление, которая будет проходить в форме кампании массового гражданского неповиновения, может выйти за рамки ненасилия. Это была прямая угроза в адрес англичан.

7 августа Всеиндийский комитет конгресса, собравшийся в Бомбее, принял решение о начале кампании несотрудничества. Однако уже 9 августа лидеры Конгресса, включая Ганди, и руководители провинциальных организаций были арестованы по обвинению в подготовке заговора с целью свержения колониального режима. Обвинение было основано на сфабрикованной полицией фальшивке. После этого деятельность Конгресса была официально запрещена.

Арест руководства Национального конгресса в обстановке военной угрозы со стороны Японии послужил сигналом к массовым стихийным выступлениям против англичан. В течение августа — начала сентября во многих местах страны прошли стихийные демонстрации и забастовки протеста — харталы. Отряды молодежи, руководимые, как правило, коммунистами и левыми конгрессистами, атаковали сотни железнодорожных станций, почтовых отделений и полицейских участков. Разрушались железнодорожные пути и нарушались линии связи, взрывались мосты и путепроводы на железных и шоссейных дорогах. Наибольшего размаха эти выступления достигли в Бихаре, восточных округах Соединенных провинций и округе Сатара Бомбейской провинции. В округах Баллия и Азамгарх (Соединенные провинции) развернулась настоящая партизанская война с силами карателей.

Однако все эти выступления имели стихийный характер и не координировались из единого центра. Слабо вооруженные повстанцы не могли противостоять военно-полицейским силам колониального режима. Власти жестоко расправлялись с участниками выступлений: было убито более 2 тыс. и арестовано около 60 тыс. человек. Во многих местах были созданы концлагеря для интернированных индийских патриотов.

«Августовская революция» 1942 г. (под таким названием вошли в историю массовые выступления лета 1942 г.) окончилась поражением, но она свидетельствовала о важном сдвиге в национальном движении — готовности его участников, воспитанных в основном в духе гандистской доктрины ненасилия, выступить с оружием в руках в борьбе за свободу.

Несколько активизировалась и экономическая борьба рабочего класса: в 1942 г. по сравнению с предшествующим годом число стачек возросло с 359 до 694, численность их участников — с 291 до 772 тыс., а общее количество потерянных рабочих дней — с 3 до 5,7 млн.

Участились антипомещичьи выступления крестьянства в Соединенных провинциях, Бихаре, Северо-Западной пограничной провинции, Бенгалии и Ориссе.

Развертывание массовой борьбы трудящихся происходило на фоне дальнейшего ухудшения экономического положения страны.

Экономическое и политическое положение Индии в последние годы войны (1943–1945 гг.)

Неурожаи 1943 и 1944 гг., охватившие ряд районов Индии, привели к значительному сокращению запасов продовольствия и массовому голоду, достигшему наибольших масштабов в Бенгалии и ряде районов Бихара и Ориссы. Голод 1943–1944 гг. был вызван не столько отсутствием необходимых продуктов питания, сколько нераспорядительностью английской администрации и продолжавшимся в условиях недорода экспортом зерновых: при дефиците в 1943 г., оценивавшемся в 4 млн. т, вывоз составил 1 млн. т продовольственного зерна.

Цены на продовольствие стали быстро расти и к середине 1943 г. увеличились по сравнению с предвоенным годом в 10 раз. Первыми жертвами дороговизны стали неимущие слои индийского населения, в том числе и в деревнях, где массовое разорение крестьянства вело к увеличению ростовщической задолженности и переходу земли в руки заминдаров и ростовщиков.

Голод унес свыше 5 млн. человеческих жизней. В условиях массового голода, охватившего значительную часть Северной и Восточной Индии, крестьянское движение в этих районах страны пошло на убыль. Его центр переместился на юг — в районы Тамильнада и Кералы. Здесь, а затем снова в Бенгалии борьба развертывалась в форме запахивания крестьянами пустовавших помещичьих земель, захвата помещичьих амбаров с зерном.

На развертывание массового движения оказали влияние события, связанные с легализацией Компартии Индии.

В июле 1942 г. английские колониальные власти легализовали Компартию Индии.

Это в значительной мере объяснялось изменением с осени 1941 г. позиций КПИ по отношению к войне. Поскольку индийские коммунисты в новых условиях выдвинули лозунг «народной войны» и поставили задачу добиться всемирного развертывания военного производства в стране, создание легальных условий для их деятельности объективно соответствовало цели укрепления азиатского тыла союзных держав в наиболее тяжелом для них 1942 г. Этот акт английских правящих кругов имел и определенный международный аспект — своего рода жест в сторону Советского Союза.

Проводя легализацию КПИ, колониальные власти также рассчитывали внести раскол в национальное движение, противопоставив легализованную компартию запрещенному Национальному конгрессу. Действительно, это обстоятельство поставило индийских коммунистов в сложные условия и потребовало выработки правильной тактической линии, сочетавшей интересы объединенных наций в их борьбе с фашистским блоком с интересами борьбы народов Индии с английским колониализмом.

Компартия в отличие от Конгресса не обусловливала свою поддержку военных усилий Англии немедленным созданием ответственного правительства и другими крупными политическими уступками. Однако компартия продолжала поддерживать основные общенациональные требования, прежде всего требование создания общенационального правительства, которое, как указывали коммунисты, только и смогло бы полностью использовать все потенциальные возможности Индии в борьбе с фашизмом и японским милитаризмом.

КПИ широко пропагандировала лозунг о достижении единства различных сил в национальном движении как важнейшего условия успеха антиимпериалистической борьбы. С этих позиций индийские коммунисты рассматривали вопрос о необходимости соглашения между Национальным конгрессом и Мусульманской лигой.

Вместе с тем в тот период, как это впоследствии было признано Компартией Индии, и в политической платформе, и в осуществлении тактической линии были допущены ошибки, которые нанесли ущерб делу объединения всех антиимпериалистических сил. ЦК компартии выступил с негативной оценкой «августовской революции», а также поддержал лахорскую резолюцию Мусульманской лиги о выделении в суверенные государства областей, где мусульмане составляют большинство населения. Несмотря на резолюцию ЦК КПИ, принятую в сентябре 1942 г. и выдвинувшую требования освобождения Ганди и других лидеров, прекращения репрессий, легализации Национального конгресса и создания Временного национального правительства, отношения между членами партии и руководством Конгресса продолжали ухудшаться. Этому объективно содействовали значительные успехи КПИ, достигнутые ею в 1942–1945 гг. в деле расширения и укрепления своего влияния в массовых общественных организациях.

В первые месяцы после формальной легализации КПИ ее членам приходилось работать в трудных условиях. Значительная часть руководства ЦК находилась еще в заключении. А летом 1942 г., несмотря на официальную позицию КПИ по отношению к вооруженным выступлениям против колониального режима, во многих районах страны было арестовано немало ее активистов, в той или иной мере причастных к этим событиям Однако легализация все же кардинально изменила условия работы. Прежде всего появилась возможность наладить регулярное издание партийной литературы.

С июля 1942 г. начал выходить на английском, а затем и на 11 индийских языках еженедельник «Пиплз уор» («Народная война»), который эффективно действовал как коллективный партийный организатор. В Бомбее, где находилась штаб-квартира партии, в партийной типографии печатались также различные пропагандистские брошюры и другие материалы. На страницах газеты, несмотря на запрет колониальных властей, широко освещалось рабочее, крестьянское, общедемократическое движение в стране; она информировала читателей о положении на фронтах второй мировой войны, о героической борьбе Красной Армии с фашистскими агрессорами. Вскоре после появления новой газеты на нее обрушились репрессии колониальных властей: штрафы, конфискации тиража, обыски в издательстве и типографии, аресты общественных распространителей партийной печати и т. д. Реакция организовала разгром и поджог здания типографии. Но, несмотря на эти трудности, «Пиплз уор» продолжала нести в массы трудового народа идеи научного коммунизма.

23 мая 1943 г. в Бомбее открылся Первый съезд КПИ, который наметил политическую линию партии, избрал новый ЦК во главе с П. Ч. Джоши. Уже в первый год легальной деятельности численность КПИ значительно выросла (с 4 тыс. в 1942 г. до 16 тыс. человек в мае 1943 г.). В дальнейшем как численность компартии, так и ее массовая база продолжали расти: в январе 1944 г. в рядах партии насчитывалось уже 30 тыс., а в середине 1946 г. — 53 тыс. членов.

Коммунисты видели свою важнейшую задачу в расширении и укреплении массовой базы. Рост их влияния в профсоюзных, крестьянских и других массовых организациях проходил во все обострявшейся борьбе с конгрессистами, в первую очередь конгресс-социалистами, а также другими политическими группировками.

На XX съезде Всеиндийского конгресса профсоюзов (май 1943 г., Нагпур) ни политическая резолюция, предложенная сторонниками Национального конгресса, ни резолюция, предложенная коммунистами, не получили необходимого по уставу ВИКП большинства и не были приняты, что говорило об известном «равновесии сил» основных боровшихся за влияние на массы группировок. Свидетельством укрепления позиций коммунистов было избрание председателем ВИКП Ш. А. Данге, а генеральным секретарем — Н. М. Джоши, демократа, близкого к КПИ.

Фракционная борьба внутри ВИКП, а также раскольническая позиция образовавшейся еще в 1941 г. Индийской федерации труда отрицательно сказались на экономической борьбе рабочего класса: общее число потерянных рабочих дней по сравнению с 1941–1942 гг. снизилось до 2,3 млн. в 1943 г. и 3,4 млн. в 1944 г. В забастовках участвовало немногим более полумиллиона рабочих и служащих.

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что забастовки в последние годы войны стали менее продолжительными: сказались и тяжелые условия, в которых находились рабочие в голодные 1943–1944 гг., и антирабочая политика колониальных властей. В 1942 и 1943 гг. специальными дополнениями к Закону об обороне Индии проведение стачек было практически запрещено. В соответствии с рекомендациями Международной организации труда был создан специальный механизм для обсуждения различных аспектов трудовых конфликтов и главным образом трудового законодательства: трехсторонние конференции по труду, в которых принимали участие 10 человек, намеченных властями, и по 5 — назначенных соответственно организациями предпринимателей и профсоюзами.

Однако, несмотря на прямой запрет правительства, забастовочная борьба продолжалась и к концу войны снова усилилась. Экономическая борьба рабочего класса под руководством ВИКП развертывалась вокруг требований, выдвинутых в принятой Нагпурским съездом резолюции, — об установлении контроля над деятельностью спекулянтов, выплате рабочим надбавок (бонусов) на дороговизну. Значительно улучшилось положение ВИКП: с мая 1943 по март 1945 г. число объединявшихся им профсоюзов выросло с 259 до 575, а количество входивших в них трудящихся — с 332 тыс. до 509 тыс. человек.

Одновременно коммунисты усилили свою работу и в крестьянских союзах, входивших во Всеиндийскую кисан сабха. В течение 1941–1942 гг. из Кисан сабха вышли сначала социалисты и члены «Форвард блока», а затем правая группировка, возглавлявшаяся Н. Г. Рангой. Раскол крестьянских союзов вызвал значительное сокращение численности Кисан сабха — с 800 тыс. накануне войны до 225 тыс. в 1942 г. Однако в результате настойчивой организационной работы, которая проводилась коммунистами совместно с поддерживавшими их беспартийными крестьянскими демократами во главе с ветеранами крестьянского движения Индулалом Ягником, С. С. Сарасвати, Карьянанданом Шармой, влияние крестьянских союзов заметно выросло. Этому способствовала также активная защита Кисан сабха экономических интересов широких масс крестьянства, в первую очередь малоземельных крестьян и арендаторов. Увеличилась численность Кисан сабха: в марте 1945 г. в ней было 825 тыс. членов. На очередном съезде этой организации, состоявшемся в деревне Нетракона (округ Майменсинг в провинции Бенгалия) в марте 1945 г., председателем был избран один из ветеранов коммунистического движения в Индии, Муза-фар Ахмед.

Основными районами крестьянской борьбы в 1943–1944 гг. были Бенгалия, Пенджаб, Бихар, а также Юг — округ Танджур в Мадрасе, северные районы этой провинции, населенные андхра (телугу), округ Малабар, населенный малаяли. Наиболее активно выступали крестьяне-арендаторы, которые не только требовали изменения невыгодных для них условий арендного договора, но и переходили к открытым захватам пахотных земель.

В ходе массовой борьбы рабочего класса и крестьянства, активной деятельности ВИКП и Кисан сабха, а также значительной активизации молодежных (студенческих) и женских организаций, руководимых коммунистами, происходил постепенный переход на позиции научного социализма многих представителей левого крыла конгресс-социалистов, вступавших в ряды КПИ Особенно интенсивно этот процесс протекал в годы войны в южных областях страны — в Андхре, Керале, а также в Соединенных провинциях.

Английский империализм, учитывая продолжавшееся, несмотря на репрессии, массовое движение и постепенное укрепление левых сил в массовых организациях, к концу войны предпринял новые политические маневры. Крайне непопулярный в стране вице-король Линлитгоу был заменен в октябре 1943 г. Уэйвеллом. 6 мая 1944 г. был освобожден из заключения М. К. Ганди, вышли из тюрьмы и другие лидеры Конгресса.

Чтобы захватить в свои руки политическую инициативу, английские власти при посредничестве Уэйвелла провели в течение 1944 г. серию переговоров между Ганди и Джинной об условиях будущего послевоенного урегулирования в Индии. В ходе переговоров англичанам удалось еще более углубить расхождения между Конгрессом и Мусульманской лигой.

Под давлением общественного мнения, которое требовало достижения соглашения между Национальным конгрессом и Мусульманской лигой, в сентябре 1944 г. был проведен второй тур переговоров между руководством обеих организаций Посредником на этот раз выступил так называемый «Комитет Сапру» (по имени его председателя, лидера Либеральной федерации).

Один из лидеров Национального конгресса, Ч. Раджагопалачария, направил Джинне предложения, сводившиеся к следующему: 1) Национальный конгресс дает согласие на образование Пакистана, но только после достижения страной независимости; 2) вопрос о Пакистане решается путем плебисцита; 3) до окончательного решения вопроса о политическом урегулировании создается временное правительство с обязательным участием Мусульманской лиги.

В августе 1944 г. на заседании Совета Мусульманской лиги в Караче было принято решение, уполномочивавшее М. А. Джинну на переговоры с М. К. Ганди. Обмен мнениями между обоими лидерами происходил в письменной форме (21–27 сентября 1944 г.). Переговори окончились провалом, поскольку Джинна настаивал на принятии Конгрессом формулы Пакистана как одного из условий политического урегулирования до достижения независимости.

Однако под давлением низовых организаций Конгресса и Лиги, где росло стремление к единству, весной 1945 г. между генеральным секретарем Мусульманской лиги Лиакат Али Ханом и лидером фракции Конгресса в Центральном законодательном собрании Булабхаи Десаи было заключено соглашение о следующих принципах формирования будущего временного правительства Индии: 1) обе политические организации получат в нем по 40 % мест; 2) остальные будут предоставлены «религиозным меньшинствам» (христианам, «неприкасаемым», сикхам и парсам); 3) главнокомандующим вооруженными силами страны останется английский генерал; 4) вопрос о разделе Индии и выделении Пакистана будет решен после окончательного определения политического статуса страны.

Это было серьезное достижение на пути сплочения антиимпериалистических сил, готовящихся к новой решительной схватке с английским колониальным режимом.

Массовое движение в 1945–1946 гг. и политические маневры английского империализма

Поражение нацистской Германии и ее союзников, значительное усиление международного авторитета и влияния Советского Союза, внесшего основной вклад в дело разгрома фашистской агрессии, начавшиеся революционные изменения в освобожденных Советской Армией странах Центральной и Юго-Восточной Европы, укрепление демократических сил в западноевропейских странах — все эти внешнеполитические факторы с окончанием войны стали оказывать все возрастающее влияние на положение в Индии. Общее ослабление позиций колониальных держав в афро-азиатском мире, наметившееся в ходе войны, свидетельствовало о начавшемся обострении кризиса всей колониальной системы империализма.

Борьба за изгнание японских оккупантов, а также против попыток английской, французской и голландской буржуазии реставрировать прежние колониальные режимы в странах Юго-Восточной Азии революционизировала внутриполитическую обстановку в Индии.

Обострение же классовых и национальных противоречий в стране было связано с экономическими сдвигами, происшедшими в годы второй мировой войны.

Развертывание военного производства благоприятно сказалось на индийской промышленности. По сравнению с предвоенным периодом общий объем промышленной продукции к 1943 г. вырос почти на 25 %. Правда, в лучшем положения оказались те отрасли, в которых были размещены военные заказы (металлургия, хлопчатобумажное производство, химическая промышленность), а также выпускавшие продукцию (например, пищевкусовая промышленность) для находившейся в Индии более чем полумиллионной английской армии. Наряду с фабрично-заводской промышленностью известное развитие получили и отдельные отрасли мануфактурного и кустарного производства, что также было связано с выполнением ими заказов военного ведомства.

Индийская буржуазия за счет полученных высоких прибылей сумела за годы войны сделать немалые денежные накопления. По сравнению с довоенным периодом общая сумма депозитов индийских акционерных банков увеличилась в несколько раз. Значительные денежные средства аккумулировал и торгово-ростовщический капитал — за счет эксплуатации крестьянства, мелких предпринимателей, ремесленников и кустарей.

Индийские дельцы, укрепившие свою финансовую базу, стали (путем выкупа акций) проникать в отрасли, ранее бывшие преимущественно сферой английского капитала, — в чай-но-плантационное хозяйство, джутовую промышленность и др. Крупный индийский бизнес начал все более широко практиковать образование смешанных компаний в передовых отраслях производства — химической промышленности, автомобилестроении и др. Индийские монополистические группы — Тата, Бирла, Далмия-Джайн, Валчанд и др. — выступали в качестве младших партнеров английских монополистических объединений. Крупный индийский капитал активно проникал в наиболее развитые княжества (Барода, Гвалиор, Майсур, Джайпур), правители которых стали акционерами основанных там промышленных компаний.

Рост деловой активности индийской торгово-промышленной буржуазии, укрепление позиций как в провинциях Британской Индии, так и в княжествах происходили параллельно некоторому ослаблению позиций английского капитала в стране. За годы войны усилился процесс репатриации английского капитала, была нарушена его монополия в ряде областей торгово-промышленной деятельности.

Произошли серьезные изменения и в финансовых расчетах между Индией и Англией. В 1939 г. было заключено специальное англо-индийское соглашение о порядке расчетов по индийским военным поставкам, по которому английское правительство получало их в долг, заносившийся на специальные счета в Английском банке. Таким путем английская буржуазия обеспечила максимальное использование в период войны людских и материальных ресурсов Индии, не обременяя расходную часть бюджета метрополии. При этом за счет части индийских стерлинговых авуаров был списан индийский государственный «долг» Англии, образовавшийся еще в XIX в. Сюда входили расходы по ведению колониальных войн и прочие, отнесенные правительством метрополии на счет Индии. Блокированные стерлинговые авуары, достигшие в 1945 г. суммы свыше 1 млрд. ф. ст., могли быть использованы Англией для определенного воздействия на ход послевоенного экономического развития Индии. Но наличие значительных запасов иностранной валюты и ликвидация индийского «долга», несомненно, укрепляли экономические позиции национальной буржуазии.

В период второй мировой войны американский капитал, воспользовавшись экономическими и военно-политическими трудностями, которые переживала Англия, а также исчезновением японской конкуренции, стал усиленно проникать на перспективный индийский рынок. Американская буржуазия, используя свои экономические и технические миссии, направлявшиеся во время войны в Индию, поставки по ленд-лизу, а также другие каналы, произвела глубокую экономическую разведку в стране и установила контакты с индийскими промышленниками и торговцами. К концу войны доля США в индийском экспорте выросла с 8 до 21 %, а в импорте — с 6 до 25 %. Обострявшаяся англо-американская конкуренция на индийском рынке объективно способствовала укреплению позиций местной национальной буржуазии по отношению к английским монополиям.

Разбогатевшая на военных поставках индийская национальная буржуазия, в особенности ее верхушка, остро ощущала гнет колониального режима, который препятствовал производительной реализации образовавшихся у нее денежных накоплений, свободному развитию национального капиталистического предпринимательства. Наметившийся с 1944 г. слад промышленного производства еще более обострил эти противоречия.

Прекращение военных заказов повлекло производства, закрытие предприятий, массовые увольнения предприниматели стремились компенсировать свои потери за счет рабочего класса, отказываясь выплачивать премиальные и надбавку на дороговизну. В трудном положении оказались кустари, рабочие мануфактур, поскольку мелкое производство особенно остро почувствовало понижение рыночной конъюнктуры. Массовое бегство крестьян из голодающих деревень в города в 1943–1944 гг. вызвало значительный рост числа безработных, что сразу же сказалось на ухудшении условий найма.

Низкие урожаи продовольственных и технических культур в 1944/45 сельскохозяйственном году вызвали нехватку продовольствия и некоторых видов сырья. По признанию властей, под угрозой голода находились районы, где проживало около 100 млн. человек. Дефицит продовольственных и других потребительских товаров привел к росту дороговизны и спекуляции, что тяжело отразилось на бюджете рабочих, мелких служащих, других слоев трудящихся города и деревни.

Ухудшение экономического положения основной части населения вызвало новое обострение классовых противоречий. В обстановке широко распространявшегося в народе недовольства активизация деятельности массовых организаций неизбежно вела к подъему классовой борьбы в стране.

Во всех слоях индийского общества вое более широко стало распространяться сознание необходимости покончить с колониальным режимом Вот почему классовые конфликты в стране неизбежно приобретали антиимпериалистическую направленность. Английский колониальный режим поддерживали в Индии только феодальные помещики, князья и компрадорские элементы буржуазии.

Английские правящие круги, пытаясь сохранить колониальный режим в Индии, и в г продолжали делать ставку на обострение разногласии между основными политическими партиями страны — Национальным конгрессом и Мусульманской лигой. В мае 1945 г. Уэйвелл после своей поездки в Лондон объявил о намерении сформировать Исполнительный совет при вице-короле из представителей индийских политических партий. В июне он правея в городе Симле (летней резиденции вице-короля) переговоры с представителями Национального конгресса и Мусульманской лиги. Перед этой конференцией были освобождены из заключения лидеры Конгресса — Дж. Неру, В. Патель, Абуль Калам Азад, которые вместе с М. К. Ганди участвовали в переговорах в Симле.

Уэйвелл предложил порядок формирования Исполнительного совета, который как будто не отличался от формулы соглашения Лиакат Али Хана — Б. Десаи. Однако предложения Уэйвелла предусматривали, что места в Совете резервируются не за политическими партиями, а за религиозными общинами. Это было неприемлемо для обеих партий. Национальный конгресс рассматривал себя не как индусскую, а как общеиндийскую светскую организацию. Мусульманская лига, которая, напротив, претендовала на исключительное политическое представительство индийских мусульман, не могла пойти на то, чтобы в состав Совета вошли мусульмане-конгрессисты. Кроме того, предполагалось, что Исполнительный совет будет ответствен лишь перед английской короной и парламентом.

Переговоры в Симле окончились провалом, но ответственность за это колониальная администрация публично возложила на индийские политические партии — участников конференции. Английский империализм рассчитывал, что дальнейшее обострение разногласий между Конгрессом и Лигой, а также общее осложнение индусско-мусульманских отношений в стране позволят сохранить колониальный режим в Индии.

Победа лейбористов на первых послевоенных выборах в Англии летом 1945 г. сначала не привела к сколько-нибудь существенным изменениям английской политики в Индии. В июле Уэйвелл был вызван в Англию. После его возвращения одновременно в Лондоне и Дели 19 сентября 1945 г. была обнародована первая декларация правительства Эттли о политике в Индии, в которой говорилось, что лейбористы осуществят меры, изложенные в предложениях Криппса 1942 г. Объявлялось о (проведении зимой 1945/46 г. выборов в Центральное и провинциальные законодательные собрания. Однако существенные коррективы в планы английских правящих кругов внесли массовые антиколониальные выступления народа.

С середины 1945 г. начался новый подъем стачечного движения в стране. Новой чертой массового рабочего движения было то, что стачки чаще приобретали политический характер, экономическая борьба рабочего класса соединялась с политическими выступлениями студенчества, других групп трудящихся Такому развитию рабочего движения способствовали решения XXI съезда ВИКП, происходившего в январе 1945 г. в Мадрасе. На нем была единогласно принята резолюция о политическом положении, предложенная одним из видных деятелей профдвижения — конгрессистом В. В. Гири и содержавшая требование о предоставлении Индии независимости. В период подъема национально-освободительного движения ВИКП не только возглавил экономическую борьбу рабочего класса в стране, но и направлял ее в общее русло широкого общедемократического движения против колониального режима. В ходе борьбы складывались благоприятные условия для укрепления сотрудничества между различными политическими фракциями внутри профсоюзных организаций. Застрельщиками борьбы за единство выступали коммунисты; это еще более усилило их влияние в организованном рабочем движении.

Во второй половине 1945 г. стачки и демонстрации стали перерастать в вооруженные столкновения с войсками и полицией. Первая крупная стычка с полицией произошла в августе в Бенаресе. За ней последовали волнения в Бомбее, которые были искусно направлены агентами колониальной администрации в русло индусско-мусульманских погромов, продолжавшихся в течение нескольких дней. Это было первое серьезное столкновение между двумя религиозными общинами после окончания войны, спровоцировав которое английские колонизаторы пытались сорвать крепнувшее единство индусов и мусульман в антиимпериалистической борьбе.

Два события осенью 1945 г. обострили внутриполитическую обстановку и дали толчок дальнейшему развертыванию массового антиколониального движения. По призыву руководства Национального конгресса, Мусульманской лиги, Компартии и других массовых организаций по стране прокатились митинги и демонстрации протеста против решения английского правительства использовать части англо-индийской армии для оказания помощи Франции и Голландии в борьбе против национально-освободительного движения в странах Юго-Восточной Азии. 25 октября по всей стране широко отмечался «день Индонезии»: индийские докеры отказывались грузить суда, направлявшиеся в эту страну с военными грузами.

В ноябре в Дели начался процесс над группой офицеров «Индийской национальной армии», созданной во время войны С. Ч. Босом из числа плененных в Бирме военнослужащих англо-индийской армии. Сам Бос бежал в 1945 г. из Бирмы и во время перелета в Японию погиб в авиационной катастрофе. Индийская общественность считала Боса и его соратников борцами за национальную независимость, выступивших с оружием в руках против колониального режима. Особенно популярен был Бос в Бенгалии, откуда он родом и где действовал созданный им «Форвард блок». Его называли там не иначе как «нетаджи» (вождь).

Осуждение английским военным судом бывшего начальника штаба ИНА Наваз Шаха и двух других офицеров на длительные сроки тюремного заключения вызвало бурную реакцию патриотически настроенных индийцев в Калькутте. Здесь массовые демонстрации переросли во всеобщую политическую стачку, в которой участвовали рабочие, студенты, торговцы и ремесленники. В городе строились баррикады. В результате забастовки работников транспорта и коммунального хозяйства город остался без воды и света. Схватки с полицией и войсками продолжались с 22 по 25 ноября, десятки демонстрантов были убиты, сотни ранены. Только вмешательство руководителей Конгресса, в том числе Сарат Ч. Боса — брата «нетаджи», прервало забастовку. Из Калькутты движение протеста перекинулось в Бомбей и некоторые другие города Индии.

Однако колониальные власти продолжали судебную расправу над командным составом ИНА; в феврале 1946 г. был осужден еще один офицер-мусульманин. В Калькутте с новой силой повторились события ноября 1945 г. Объявленный 11 февраля бенгальской студенческой организацией хартал стал началом новой всеобщей забастовки, которая продолжалась до 15 февраля и сопровождалась ожесточенными схватками с полицией. Улицы покрылись баррикадами. Из Калькутты движение распространилось на Бомбей и многие крупные города Северо-Западной Индии. Среди англичан началась паника, на подавление антиправительственных демонстраций и митингов были брошены крупные воинские подразделения.

Выступления в защиту ИНА поддерживались на этот раз не только Национальным конгрессом, но и Мусульманской лигой. Несмотря на все попытки англичан, им не удавалось спровоцировать индусско-мусульманские столкновения.

Ухудшение экономического положения в стране в начале 1946 г. вызвало новый прилив волны забастовок. В борьбу стали втягиваться рабочие в княжествах: например в Майсуре (на золотых приисках) и в Гвалиоре (текстильщики).

Подъём стачечной борьбы характеризуется следующими показателями:

Брожение проникало и в деревню. Еще осенью 1945 г. массовые выступления против колониального режима в отдельных случаях достигали высшего уровня — вооруженной борьбы. Кульминация событий наступила в феврале 1946 г., когда в движение стали втягиваться вооруженные силы.

В учебно-тренировочном флотском экипаже «Тальвар» («Меч») произошло стихийное выступление матросов, подавших начальству рапорт на плохое питание (рядовому составу был выдан рис, перемешанный с песком). Попытка командования репрессировать подавших рапорт вызвала всеобщую стачку команды, начавшуюся 18 февраля. На другой день к «Тальвару» присоединились также команды всех двадцати стоявших на рейде военных кораблей. Забастовавшие моряки требовали прекращения расовой дискриминации на флоте и уравнения в условиях прохождения службы с военнослужащими-англичанами, улучшения довольствия, прежде всего питания. Они выступили с протестом против оскорблений, которым подвергались моряки-индийцы со стороны английских офицеров.

19 февраля забастовщики провели демонстрацию в Бомбее, избрав стачечный комитет. Выступление военных моряков стало приобретать политический характер: помимо названных требований, касавшихся улучшения условий службы, демонстранты выдвинули два следующих лозунга: освободить всех политических заключенных и вывести все англо-индийские войска из Индонезии.

Демонстрация проходила под тремя флагами — Национального конгресса, Мусульманской лиги и Компартии, что символизировало стремление к объединению всех основных антиимпериалистических сил.

20 февраля в Бомбей были введены воинские части для подавления восстания. Моряки бастовавших команд объединили свои действия и избрали исполком из пяти человек.

На следующий день английские войска начали военные операции. В течение всего дня в Бомбее продолжалась перестрелка и артиллерийская дуэль. В ходе военных действий ни одна из сторон не получила ощутимого перевеса, и в 16.00 было объявлено вооруженное перемирие.

Известие о восстании быстро распространилось по стране; в поддержку бастовавших бомбейских моряков выступили военные моряки в Карачи, Калькутте, Мадрасе, Визагапатаме, а также матросы береговых служб в Дели, Тхане и Пуне. Создавалась угроза распространения восстания на все англо-индийские военно-морские силы.

Положение осложнялось еще тем, что с начала февраля бастовали военные летчики и персонал аэродрома в Бомбее, выступившие против расовой дискриминации и за ускорение демобилизации. К ним присоединились летчики из Калькутты и некоторых других военно-воздушных баз.

Выступления в англо-индийской армии и на флоте вызвали горячую поддержку демократических сил. По призыву компартии 22 февраля в Бомбее начались всеобщая забастовка, демонстрации и массовый митинг. Несмотря на мирный характер выступлений трудящихся Бомбея, против них были брошены крупные военно-полицейские силы, учинившие жестокую расправу: было убито около 300, ранено 1700 человек.

Вооруженные выступления с участием армии, активная роль в них коммунистов напугали не только колониальную администрацию, но и руководство буржуазно-помещичьих национальных организаций. Лидеры Национального конгресса и Мусульманской лиги, выразив свое сочувствие морякам и поддержав их основные требования, в то же время призвали их к прекращению забастовки и сопротивления властям. Для переговоров с исполкомом бастовавших моряков в Бомбей от руководства Национального конгресса прибыл В. Патель.

Под давлением со стороны руководства Конгресса и Лиги стачечный комитет 23 февраля капитулировал. Однако в некоторых районах страны забастовки матросов и солдат продолжались еще в течение нескольких дней.

Выступления в индийских вооруженных силах показали, что в Индии складывается революционная ситуация.

Под давлением событий в Индии лейбористское правительство было вынуждено расчленение страны пойти на уступки национально-освободительному движению в стране. В феврале в Индию направилась миссия английского кабинета в составе министра по делам Индии Петиклоуренса, морского министра Александера и министра торговли Криппса. 15 марта 1946 г. Эттли зачитал в палате общин вторую декларацию об индийской политике лейбористов, в которой объявлялось о предоставлении Индии статуса доминиона. В своем заявлении Эттли признал, что движение за национальную независимость является всенародным, что в него втянута армия.

В конце марта миссия трех министров прибыла в Индию и начала длительные, продолжавшиеся в течение всего апреля переговоры с лидерами Национального конгресса и Мусульманской лиги. На позиции обеих партий оказали влияние результаты закончившихся в начале апреля 1946 г. выборов в провинциальные законодательные собрания.

Выборы, в которых принимало участие менее 13 % населения и которые проходили по куриальной системе, способствовали выдвижению на авансцену политической жизни религиознообщинных отношений. Национальный конгресс получил абсолютное большинство голосов по общей (индусской) курии во всех провинциях, а по мусульманской — лишь в Северо-Западной пограничной провинции. Мусульманская лига получила большинство голосов по мусульманской курии во всех провинциях с индусским большинством и в Бенгалии, где мусульмане составляли большинство. В двух других провинциях с мусульманским большинством — Пенджабе и Синде — голоса по мусульманской курии разделились между Мусульманской лигой и оппозиционными ей местными партиями.

Выборы показали, что, во-первых, подавляющее большинство избирателей выступали за сохранение единства Индии; во-вторых, выдвинутый Мусульманской лигой лозунг Пакистана оказался привлекательным для большинства избирателей-мусульман в провинциях с преобладающим немусульманским населением; в-третьих, Мусульманская лига завоевала прочные позиции в мусульманской общине по всей Индии.

Национальный конгресс получил всего 930 мест в провинциальных законодательных собраниях, а Мусульманская лига — 497, но сформировать провинциальное правительство она сумела лить в Бенгалии.

Хотя, как уже было сказано, правом голоса обладала небольшая часть населения Индии, избиратели, как правило, представляли политически наиболее сознательную часть его и оказывали определяющее влияние на формирование общественного мнения.

Впервые в выборах приняла участие Компартия Индии, которая выдвинула 108 своих кандидатов. Из них прошли 9; всего компартия собрала около 700 тыс. голосов. В избирательном манифесте партия выдвинула широкую программу социальных преобразований: конфискация помещичьего землевладения, национализация ключевых отраслей промышленности, введение системы рабочего (контроля на фабрично-заводских предприятиях и т. д. Предусматривалось демократическое решение национального вопроса на основе права наций на самоопределение, избрание учредительного собрания демократическим путем. Конечной целью борьбы объявлялась полная независимость страны. Несмотря на то что позиции компартии еще были слабыми, ее участие в выборах способствовало ознакомлению с идейными взглядами коммунистов широких кругов индийской общественности.

Результаты выборов укрепили как решимость руководства Национального конгресса отстаивать единство Индии, так и, напротив, решимость руководства Мусульманской лиги добиваться проведения идеи создания Пакистана.

Переговоры, на которых английская сторона искусно играла на противоречиях между Конгрессом и Лигой, закончились провалом. 16 мая 1946 г. была опубликована декларация английского правительства, в которой хотя формально и отвергалась идея расчленения Индии, в то же время содержалось утверждение об опасности для мусульманского меньшинства быть поглощенным индусским большинством в едином доминионе. Поэтому правительство выдвинуло следующий «компромиссный» план:

1. Доминион Индия будет представлять союз провинций и княжеств, имеющих самую широкую автономию. В ведении центрального правительства сохраняются лишь вопросы обороны, внешних сношений и коммуникаций.

2. Провинции Британской Индии будут объединены в три зоны: первую — с преобладанием индусского населения, куда войдут провинции севера, центра и юга страны; вторую — западную, состоящую из провинций с мусульманским большинством — Пенджаб, Синд и Северо-Западная пограничная провинция; третью — восточную, состоящую из провинций Бенгалия и Ассам, где мусульмане также составляют большинство. В каждой зоне образуется зональное правительство.

3. Учредительное собрание, которое будет состоять из депутатов, избранных провинциальными законодательными собраниями, а также назначенных князьями, выработает общеиндийскую конституцию и конституции трех зон — соответственно в трех секциях учредительного собрания депутатами от соответствующих провинций.

4. Выборы в Учредительное собрание будут проводиться по трем куриям: индусской, мусульманской и сикхской (из расчета один депутат на 1 млн. жителей). Утверждение каждой статьи проекта конституции предполагает одобрение ее не только абсолютным большинством пленума учредительного органа, но и большинством депутатов индусской и мусульманской курий.

Английские предложения предусматривали создание таких условий работы учредительного собрания, которые затруднили бы и в конечном счете сорвали достижение соглашения между Конгрессом и Лигой. Несмотря на все оговорки, это свидетельствовало о том, что английские правящие круги взяли курс на поддержку Мусульманской лиги в ее стремлении образовать Пакистан за счет расчленения страны. Программа Мусульманской лиги соответствовала интересам английского империализма, который, будучи уже не в состоянии сохранить колониальный статус Индии, вынашивал планы такого политического урегулирования, которое крайне ослабило бы страну в экономическом и военном отношении и создало бы основу для сохранения ее зависимости от прежней метрополии.

В то же время колониальная администрация предприняла действия, направленные как на предотвращение решения вопроса о будущем статусе Индии другим путем, так и на всемерную оттяжку «передачи власти».

На пути к свободе

Реакция Конгресса и Лиги на предложения миссии трёх министров не была одинаковой. Руководство Мусульманской лиги не только одобрило английский план, но и дало согласие на участие во временном правительстве, об образовании которого было объявлено Уэйвеллом также 16 мая. Мусульманскую лигу привлекало то, что формирование правительства предполагалось осуществить на куриальной основе, причем по мусульманской курии кандидатуры выдвигались лишь Мусульманской лигой, а по индусской — соответственно Национальным конгрессом.

Последний пункт отвергался Национальным конгрессом, отстаивавшим светский характер организации. Руководство Конгресса провело с членами миссии и вице-королем дополнительные переговоры, пытаясь внести некоторые изменения в английские предложения. Но после полученного разъяснения о том, что план миссии либо должен быть принят целиком, либо отвергнут, руководство оказалось вынужденным принять английские предложения как основу для разработки конституции.

Поскольку Конгресс отказался войти во временное правительство, которое создавалось как исполнительный совет при вице-короле, не ответственный перед учредительным собранием, Лига объявила, что она принимает предложение о его формировании. Однако вице-король отклонил предложение Лиги и образовал исполнительный совет из чиновников.

В этих условиях Совет Мусульманской лиги заявил об отказе партии участвовать не только во временном правительстве, но и в работе учредительного собрания. Лига объявила, что она начнет прямую борьбу за Пакистан.

Хотя в июне состоялись выборы в учредительное собрание, его открытие затруднялось тем обстоятельством, что две крупнейшие, помимо конгрессистской, фракции — Лиги и сикхов — бойкотировали его работу. Это соответствовало интересам англичан. Поскольку большинство депутатов от Северо-Западной пограничной провинции и Ассама состояло из противников раздела страны по религиозно-общинному принципу, это мешало осуществлению плана создания восточной и западной «мусульманских» зон.

В июне председателем Конгресса вместо Азада был избран Джавахарлал Неру, которому вице-король предложил в качестве вице-премьера сформировать временное правительство на правах Исполнительного совета при вице-короле (он оставался главой правительства). Это предложение было принято, и 24 августа был объявлен состав нового Исполнительного совета, в котором вице-премьером был Неру, министрами — видные лидеры Конгресса В. Патель, Р. Прасад и другие, а также представители общин христиан, сикхов и парсов.

Несмотря на ограниченные компетенции временного правительства, первые шаги, особенно во внешнеполитической области, показали, что его политика резко отличается от политики колониальной администрации.

Реакция Лиги на образование правительства была весьма бурной. Джинна расценил это событие как акт предательства англичан по отношению к мусульманам и объявил день 16 августа началом прямой борьбы за Пакистан. В Калькутте были спровоцированы крупные индусско-мусульманские погромы, которые перекинулись на соседние районы Бихара и Бенгалии. Погромы начались и в Бомбее.

Ганди выступил с резким осуждением погромов и побывал на месте индусско-мусульманских столкновений. Он поддержал создание отрядов самообороны, организаторами которых, как правило, были коммунисты и другие демократы.

В сентябре Лига вошла во временное правительство, но продолжала бойкотировать учредительное собрание. Английское правительство, воспользовавшись этим, предложило изменить порядок голосования статей будущей конституции: она не распространялась на те провинции, большинство депутатов от которых не участвовали в заседании. Это давало возможность Мусульманской лиге сорвать принятие учредительным собранием решения о сохранении единой Индии, на чем настаивал Неру.

В октябре 1946 г. в Миру те состоялся первый после войны съезд Национального конгресса, на котором президентом был избран А. Крипалани. Съезд одобрил политическую линию руководства Национального конгресса и высказался за превращение Индии в суверенную республику.

На сессии учредительного собрания в декабре 1946 г. Неру выступил с этим же (предложением, оговорив, однако, сохранение монархии в княжествах — членах Индийского Союза.

Однако мощные выступления трудящихся, а не политическое маневрирование национальных партий вынудили колониальный режим сделать последний шаг к отступлению. В течение 1946 и 1947 гг. экономическое положение в стране продолжало ухудшаться, что стимулировало дальнейшее развитие массовых выступлений в городе и деревне.

Летом и осенью 1946 г. прошло несколько крупных забастовок — на Южно-Индийской и Северо-Западной железных дорогах, на заводах и фабриках Бенгалии, Мадраса, в Нагпуре, Коимбатуре и других промышленных центрах. В сентябре — ноябре в Траванкуре и Кочине прошла всеобщая забастовка рабочих промышленности по переработке продуктов кокосовой пальмы (коира и копры), в ходе которой в районах Пуннанара и Ваялар произошли вооруженные столкновения с полицией. Таким образом, забастовочное движение распространилось и на другие княжества, достигнув наибольшего размаха в Майсуре и Хайдарабаде.

Всего в течение 1946 г. произошло свыше 2 тыс. зарегистрированных стачек, в которых приняло участие около 2 млн. рабочих. Было потеряно около 13 млн. рабочих дней. Стачечная борьба продолжалась и в первой половине 1947 г. Наиболее бурные события имели место в Канпуре и Калькутте, где массовые демонстрация бастовавших рабочих были расстреляны полицией. В обоих городах были проведены харталы.

В 1946 г. в борьбу включилась и деревня. Стихийные выступления крестьян начались во всех провинциях. В некоторых районах они переросли в вооруженные столкновения с помещиками и полицией. В Соединенных провинциях наиболее острая борьба шла в округах Басти и Баллия, где арендаторы выступили против массового сгона их с земель, который начали заминдары в предвидении аграрной реформы. Подготовка реформы началась в 1946 г.

В Бенгалии разрасталось пламя движения тебхага (буквально — третья часть) — борьбы арендаторов-издольщиков (баргадаров и адхиаров) за снижение ренты до ¹/₃ урожая. Оно охватило 11 округов провинции и превратилось в подлинную партизанскую войну против отрядов карателей и помещичьих наемников (гунда). В движении приняло участие около 5 млн. человек. Оно было прекращено лишь тогда, когда законодательное собрание Бенгалии приняло в 1946 г. Закон о защите прав издольщиков.

В Пенджабе центр аграрного движения находился в округе Лайялпур, где арендаторы под руководством Кисан сабха вели борьбу за снижение ренты и установление моратория на крестьянскую задолженность. Антиростовщический характер носила борьба племени варли в Бомбейской провинции, в результате которой свыше тысячи варли были освобождены от долговой зависимости от местных ростовщиков-саукаров.

Но наивысшего уровня крестьянское движение достигло в Телингане (область в Хайдарабаде, населенная телугу), где феодальный гнет сочетался с религиозным и национальным.

Телинганское крестьянское восстание, стихийно начавшееся в деревне Сурьяпет, вскоре охватило громадную территорию, на которой была ликвидирована администрация правителя Хайдарабада — низама и созданы органы народной власти — панчаяты. Поводом к восстанию явился расстрел крестьянской демонстрации во время похорон крестьянского вожака. В ходе восстания были созданы отряды самообороны.

Помимо Хайдарабада крупные выступления против княжеской власти произошли в 1946 г. в Кашмире. Здесь в городах начались организованные «Конференцией Джамму и Кашмира» массовые демонстрации с требованием ликвидации княжеской администрации. Лозунг «Вон из Кашмира!» вскоре стал популярен и в деревне, где началось массовое движение за невыплату налогов.

Власти начали жестокие репрессии против оппозиции. «Конференция» ушла в подполье, ее руководитель шейх Абдулла был арестован.

Поскольку правитель Кашмира и верхушка княжеской администрации были индусами, а оппозиция принадлежала к мусульманской общине, то обострение положения в Кашмире могло неблагоприятно сказаться на развитии индусско-мусульманских отношений в остальной Индии. Поэтому Неру сам в июне 1946 г. прибыл в Кашмир, но тут же был арестован княжеской полицией. В княжестве начался всеобщий хартал протеста. Потребовалось вмешательство вице-короля, чтобы освободить Неру и несколько разрядить обстановку.

Помимо Кашмира и Хайдарабада антифеодальные выступления (значительно более мелкого масштаба) имели место во многих княжествах Раджпутаны и Центральной Индии.

В этой обстановке в январе 1947 г. Конгресс образовал специальный комитет для переговоров с князьями о порядке представительства княжеств в учредительном собрании. Было достигнуто соглашение, что половина их представителей будет избираться, а другая — назначаться князьями. В апреле 1947 г. в Гвалиоре прошла конференция представителей «праджа паришад», показавшая, что народы княжеств активно (включились в общедемократическую борьбу за свободу.

В стране создалась революционная ситуация. Было очевидно, что дальнейшее промедление с передачей власти представителям индийской буржуазии и помещиков могло бы привести к положению, когда политическая система, созданная английским империализмом в Индии, рухнула бы под напором вооруженной борьбы масс.

20 февраля 1947 г. Эттли огласил третью декларацию лейбористского правительства о политике в Индии, в которой было заявлено, что англичане уйдут из Индии не позднее июля 1948 г. и что, если к тому времени не будет создано центральное правительство, власть будет передана провинциям. Для осуществления английского плана назначался новый вице-король Маунтбэттен.

Как Национальный конгресс, так и Мусульманская лига одобрили декларацию. Тогда, чтобы осложнить отношения между двумя партиями, англичане спровоцировали индусско-мусульманские столкновения, достигшие особой остроты в Пенджабе, где Мусульманская лига провела демонстрации против местного правительства сторонников единства Индии.

При последней попытке как-то сохранить свои позиции в стране английский империализм, вынужденный уйти из Индии, сделал ставку на ее расчленение. В апреле Маунтбэттен прибыл в Индию, а 3 июля был обнародован «план Маунтбэттена» о разделе Индии на два доминиона. Он сводился к следующему:

1. В Индии образуются два доминиона: Индийский Союз и Пакистан.

2. Вопрос о разделе Бенгалии и Пенджаба по религиозному признаку решается раздельным голосованием депутатов от частей провинций с преобладанием индусского и мусульманского населения.

3. В Северо-Западной пограничной провинции и округе Силхет (Ассам), населенном в основном мусульманами, проводится референдум.

4. Вопрос о судьбе Синда решается голосованием в провинциальном законодательном собрании.

5. Вхождение княжеств в один из доминионов составляет юрисдикцию их правителей.

6. Учредительное собрание делится на учредительные собрания двух доминионов; они определят будущий статус обоих государств.

Национальный конгресс понимал, что англичане — при поддержке Лиги — любыми средствами добьются раздела страны, и, чтобы предотвратить новое кровопролитие, согласился на принятие «плана Маунтбэттена».

Сессия Всеиндийского комитета конгресса, собравшаяся в июне 1947 г., 157 голосами против 61 приняла английские предложения.

В то же время Совет Мусульманской лиги выступил с дополнительным требованием о включении в Пакистан всей Бенгалии и всего Пенджаба.

Во время голосования в Пенджабе и Бенгалии депутаты от «индусских» округов, следуя решению Конгресса, проголосовали за раздел провинций, депутаты же от «мусульманских» округов голосовали за сохранение неразделенных Бенгалии и Пенджаба.

Исход голосования в Синде и референдумов в Силхете и Северо-Западной пограничной провинции предопределил их включение в Пакистан. При этом вице-король отклонил требование лидера краснорубашечников Абдулл Гаффар-хана о включении в референдум вопроса об образовании самостоятельного Пуштунистана. За него выступало подавляющее большинство из числа 15 % населения провинции, обладавших правом голоса.

В августе 1947 г. английский парламент утвердил «план Маунтбэттена» в качестве Закона о независимости Индии, который вошел в силу 15 августа того же года.

В этот день Джавахарлал Неру впервые поднял национальный флаг Индии над историческим Красным фортом в Дели. Героическая борьба нескольких поколений индийских борцов за свободу успешно завершилась. С победой национальной революции в истории Индии начался новый период — независимого развития.

Первые шаги по пути независимости

Провозглашение Индии доминионом внесло коренные изменения в государственно-правовой статус страны. Постепенно на территории Индийского Союза, в котором на основе федерации объединились бывшие провинции Британской Индии и княжества, было прекращено действие законов, изданных английским парламентом. Начало работу учредительное собрание, председателем которого был избран один из руководителей Конгресса и сподвижников М. К. Ганди — Раджендра Прасад.

Первое правительство независимой Индии возглавил Джавахарлал Неру, одновременно исполнявший обязанности министров иностранных дел и обороны. Большинство министров были членами партии Индийский национальный конгресс. Кроме них министром юстиции был назначен Б. Р. Амбедкар — лидер Федерации «неприкасаемых», а министром промышленности и снабжения — Ш. П. Мукерджи — лидер Хинду маха сабха.

Состав правительства «национальной концентрации» отражал сложившуюся в первые годы независимости расстановку социально-политических сил в стране. Несмотря на то что премьер-министром был Неру, по-прежнему пользовавшийся поддержкой левых элементов в Конгрессе, в правительстве преобладало влияние умеренно консервативных сил. Министром внутренних дел и по должности заместителем премьер-министра был назначен Валлабхай Патель, ставший к этому времени признанным лидером правой группировки в руководстве Конгресса, а ключевые экономические министерства — финансов и торговли возглавили соответственно Чинтаман Дешмукх и Т. Т. Кришнамачари, связанные с индийским крупным капиталом.

Избранные в 1946 г. провинциальные законодательные собрания и ответственные перед ними провинциальные правительства также отражали интересы пришедшего к власти буржуазно-помещичьего блока.

Неотложной задачей новой государственной власти было принятие мер по индианизации административного аппарата, вооруженных сил, что существенно ограничивало английское влияние на внутреннюю и внешнюю политику независимой Индии. Индийскому правительству удалось добиться ухода из Индии последних контингентов английских войск в феврале 1948 г., однако еще в 1949 г. в центральном аппарате, главным образом в органах дипломатической службы, находилось около тысячи чиновников-англичан.

Английский империализм, стремясь по возможности сохранить свои позиции в Индии, делал ставку не только на свою прямую агентуру в административном аппарате, но и в первую очередь на княжества, в которых и после провозглашения независимости по-прежнему действовала княжеская администрация. Поэтому первоочередная задача нового индийского государства заключалась в ускорении процесса интеграции княжеств с доминионом.

В 1947 г. было образовано специальное министерство по делам княжеств, которое по совместительству возглавил министр внутренних дел В. Патель. После переговоров, которые он провел с князьями, была выработана формула присоединения княжеств к Индийскому Союзу. Каждый из правителей княжеств подписывал идентичное соглашение с правительством доминиона, которое сдавалось на хранение в министерство по делам княжеств.

По этим соглашениям за князьями сохранялось все принадлежавшее им движимое и недвижимое имущество. Они объявлялись неподсудными за любые действия, совершенные ими до вступления в силу соглашений о присоединении к Индийскому Союзу. Князья получали государственные пенсии (на общую сумму 56 млн. рупий). Определенные гарантия (службы, пенсионного обеспечения и т. д.) получали и чиновники княжеской администрации.

В то же время князья лишались политической власти, княжеские военные формирования либо распускались, либо интегрировались с соединениями индийской регулярной армии. Территории княжеств объединялись с Индией, и на них распространялось действие индийского законодательства.

Поскольку вхождение княжеств в Индию (или Пакистан), согласно положениям Закона о независимости Индии 1947 г., зависело от волеизъявления их правителей, многие из последних поначалу не торопились с объявлением своего решения, надеясь в какой-то форме сохранить прежние прямые отношения с английской короной. Княжеская оппозиция получила поддержку англичан, и прежде всего Маунтбэттена, который до июня 1948 г. оставался на посту генерал-губернатора доминиона. Однако как решительная позиция индийского правительства, создавшего, кстати, весьма благоприятные для князей условия интеграции княжеств, так и развернувшиеся в них антифеодальные движения (в особенности в княжествах Хайдарабад, Кашмир, Траванкур, Бхопал, в княжествах Ориссы) заставили князей ускорить подписание протоколов с «формулой присоединения».

В течение 1947–1949 гг. 555 из 601 индийского княжества присоединились к Индии, остальные вошли в состав Пакистана. Интеграция бывших княжеств с Индийским Союзом шла тремя путями: 216 наиболее мелких княжеств объединились с соседними провинциями (Бомбей, Центральные провинции, Орисса и др.), образовав там отдельные округа; 70 княжеств вошли в состав доминиона как административные единицы, управляемые непосредственно из центра, — либо в старых административных границах (Бхопал, Манипур, Трипура), либо объединенных в союзы княжеств (Химачал Прадеш, Кач, Виндхья Прадеш); 269 княжеств образовали федеральные единицы — либо союзы княжеств (Пепсу — Союз Патиалы и княжеств Восточного Пенджаба, Раджастхан, Саураштра, Мадхья Бхарат, Траванкур-Кочин), либо отдельные федеральные провинции в старых границах (Хайдарабад, Майсур, Джамму и Кашмир).

В новых провинциях, как союзах княжеств, так и отдельных бывших княжествах, проводились выборы в законодательные органы и создавались ответственные перед ними правительства. Губернаторами — раджпрамукхами, представлявшими центральную власть, там назначались бывшие князья.

В ходе объединения бывших княжеств с Индией была проведена, таким образом, первая крупная административно-территориальная реформа. Одновременно на государственных землях был проведен земельный кадастр и введена система земельно-налогового обложения типа райятвари. При этом в ряде бывших княжеств произошло снижение ставок земельного налога.

Объединение княжеств с Индией и проведение в них административной и земельно-налоговой реформ значительно укрепило индийскую государственность и нанесло серьезный удар по силам феодализма. Однако компромиссное решение вопроса, сохранение за князьями обширных массивов их доминиальных земельных владений, дворцов и прочих богатств, предоставление им крупных пенсий (например, низаму Хайдарабада — 5 млн. рупий в год, махарадже Майсура — 2,6 млн. и т. д.), а также различного рода привилегий, назначение некоторых бывших князей на посты раджпрамукхов и прочее, — все это создавало благоприятные условия для сохранения определенного влияния князей на экономическое, политическое и культурное развитие бывших княжеств.

Процесс интеграции княжеств с Индийским Союзом в 1947–1949 гг. проходил в основном безболезненно: лишь в трех княжествах: Джунагадх (на полуострове Катхиавар), Хайдарабад и Кашмир — имели место волнения.

Правитель Джунагадха — мусульманин объявил о намерении присоединиться к Пакистану, хотя более половины населения княжества составляли индусы. Решение князя вызвало серьезные волнения в Джунагадхе, что вынудило индийское правительство ввести в феврале 1948 г. в княжество войска и провести плебисцит. Огромное большинство голосовавших высказалось за присоединение к Индии. Правитель княжества бежал в Пакистан.

Более серьезная обстановка создалась в крупнейшем княжестве Хайдарабад. Его правитель — низам, также мусульманин, опираясь на политическую поддержку англичан, инспирировавших газетную кампанию в пользу сохранения особого положения Хайдарабада и его прямых отношений с Лондоном, всячески затягивал решение вопроса о присоединении княжества к Индийскому Союзу. В этой обстановке индийское правительство заключило в октябре 1947 г. с низамом сроком на один год специальное соглашение о сохранении статус-кво, но обязывавшее низама не увеличивать свои военные силы, не получать какой-либо внешней военной помощи и т. д.

Однако низам вскоре нарушил взятые на себя обязательства: в течение 1948 г. в княжество было ввезено большое количество оружия из Пакистана. Дело явно шло к тому, чтобы создать в центре независимой Индии военно-политическую базу английского империализма. Одновременно серьезно осложнилась обстановка и внутри княжества. Начавшиеся еще в 1946 г. народные выступления против власти низама переросли в крестьянское восстание, охватившее всю восточную часть княжества (Телингану). Для подавления восстания княжеская администрация и феодалы создали военизированные банды разакаров, терроризировавших немусульманское население Хайдарабада.

Аграрное движение в Телингане стало оказывать все возрастающее влияние на положение в соседних северных округах Мадрасской провинции, населенных также народом андхра (телугу). В этой обстановке индийское правительство, стремясь предотвратить и отрыв Хайдарабада от Индии, и распространение крестьянского восстания на область Андхра, в сентябре 1948 г. предъявило низаму ультиматум, требуя, в частности, распустить отряды разакаров. 13 сентября вооруженные силы Индийского Союза вступили на территорию княжества и в пятидневный срок оккупировали его. Индийские регулярные войска не только ликвидировали отряды разакаров, но и начали действия против повстанцев в Телингане. В начале 1949 г. низам подписал соглашение о вхождении Хапдарабада в доминион Индию, получив при этом пост раджпрамукха в своем бывшем княжестве.

Наиболее сложная обстановка создалась в княжестве Джамму и Кашмир, где продолжалось движение против правителя княжества, возглавляемое Национальной конференцией. Летом 1947 г. Маунтбэттен во время пребывания в Кашмире попытался склонить князя к проведению плебисцита, надеясь, что кашмирские мусульмане, составляющие подавляющее большинство населения княжества, (выскажутся за присоединение к Пакистану.

Английская политика в Кашмире, так же как и в Хайдарабаде, была нацелена на провоцирование глубоких и долговременных конфликтов Индии с Пакистаном.

Однако приезд в сентябре 1947 г. в Кашмир Ганди, который сумел добиться освобождения из тюрьмы шейха Абдуллы и соглашения между князем и руководством Национальной конференции, сорвал английские планы. Тогда империалисты спровоцировали прямой вооруженный конфликт Индии с Пакистаном. 22 октября 1947 г. отряды патанских племен из Северо-Западной пограничной провинции вторглись на территорию Кашмира и 26 октября были уже у столицы княжества города Сринагара.

Княжеская администрация развалилась, сам князь бежал из Сринагара, а оборона города была организована народными силами под руководством демократического крыла Национальной конференции и коммунистов.

Несмотря на сопротивление Маунтбэттена, 27 октября индийский авиадесант был высажен в Сринагаре, а на следующий день индийские части вошли в соприкосновение с частями пакистанской регулярной армии, вторгшейся в Кашмир вслед за патанскими отрядами. Начался затяжной вооруженный конфликт, в котором операциями с обеих сторон руководили английские генералы — главнокомандующие армиями доминионов (до конца октября главнокомандующим обеих армий было одно и то же лицо — английский генерал Окинлек!).

На оккупированной пакистанцами территории Кашмира было создано правительство «Азад Кашмира» (Свободного Кашмира).

31 декабря 1947 г. Индия передала вопрос о Кашмире на рассмотрение Совета Безопасности ООН. Была образована Комиссия ООН по Кашмиру, в которой представители англо-американского блока заняли позицию углубления индо-пакистанских противоречий. Весной 1948 г. военные действия были прекращены, и с 1 января 1949 г. вступило в силу соглашение о прекращении огня.

Еще осенью 1947 г., после отречения от престола правителя Кашмира, его наследник, получивший пост главы государства в бывшем княжестве, подписал соглашение о присоединении Джамму и Кашмира к Индии, которое, однако, предоставляло новой провинции особую автономию и оставляло открытым окончательное решение вопроса о будущем статусе Кашмира.

События в Кашмире и Хайдарабаде способствовали усилению напряженности в отношениях между двумя основными религиозными общинами — индусов и мусульман.

Раздел Индии на два доминиона и установление границ новых государств сопровождались массовым переселением индусов и сикхов из Пакистана в Индию, а мусульман — в Пакистан. Эти массовые передвижения населения охватили в основном пограничные районы обоих государств. Из внутренних районов Индии в Пакистан выехали в основном лишь представители имущей верхушки — торгово-промышленной буржуазии. Массовое переселение индусского и мусульманского населения вызвало резкое обострение индусско-мусульманской розни в обоих доминионах. Грабежи, разрушение жилищ беженцев, массовые убийства стали повседневным явлением. В ответ на зверства, чинившиеся религиозными фанатиками в Западном Пенджабе в отношении беженцев — индусов и сикхов, в Раджастхане и Дели начались мусульманские погромы, распространившиеся на Бихар и некоторые другие районы Индии.

Ганди, поборник индусско-мусульманского единства, глубоко переживал происходившее. В знак протеста против мусульманских погромов он объявил голодовку. Позиция Ганди вызвала глубокое недовольство в среде индусских шовинистских кругов, группировавшихся вокруг партии Хинду маха сабха и близкой к ней военизированной религиозной организации «Раштрия сваям севак сангх» (Союз добровольцев-служителей родине). Реакционные круги не устраивала не только позиция Ганди по проблеме индусско-мусульманских отношений, но и известная радикализация его общественню-политических взглядов, которая произошла в 40-е годы. В обстановке разгула религиозно-шовинистической пропаганды член Хинду маха сабха 30 января 1948 г. совершил на Ганди покушение, в результате которого он скончался.

Убийство Ганди вызвало всеобщее возмущенно в Индии. Общественное мнение потребовало запрещения индусских религиозно-общинных организаций. В некоторых местах произошли убийства членов этих организаций. Правительство запретило деятельность Раштрия сваям севак сангха, а Хинду маха сабха была вынуждена заявить, что прекращает политическую деятельность и переходит к культурно-просветительной работе. В ходе трагических событий января 1948 г., завершившихся гибелью национального лидера, «отца индийской нации» М. К. Ганди, был нанесен серьезный удар по позициям индусского коммунализма в стране.

Наряду с укреплением государственного суверенитета вторая важнейшая задача заключалась в преодолении экономических последствий расчленения страны на два доминиона.

Послевоенные экономические трудности, связанные с неурожайными годами, сокращением военного производства, дефицитом некоторых видов сырья и промышленных изделий, усугубились разделом страны на два доминиона.

К Пакистану отошли сельскохозяйственные районы, дававшие 40 % сбора хлопка, 85 % джута, 40 % пшеницы. В Индии сразу же ощутилась нехватка сырья для основной отрасли промышленности — текстильной, а также продовольствия.

Вооруженный конфликт 1947–1948 гг., за которым последовала торговая война между Индией и Пакистаном в 1949–1950 гг., нанес удар по сложившимся еще в колониальный период межрайонным хозяйственным связям. Перед Индией встала задача создания собственной хлопковой и джутовой базы, в то время как перед Пакистаном — собственной текстильной промышленности. Нормализация торговых отношений между Индией и Пакистаном затруднялась также нерешенностью ряда других экономических вопросов, включая урегулирование проблемы имущества беженцев, взаимных финансовых претензий, раздела валютных резервов и т. д.

Разорванными оказались единая ирригационная система и транспортная сеть: долгое время связь с Ассамом поддерживалась в основном по воздуху.

В условиях сокращения снабжения текстильной промышленности сырьем, узости рынка сбыта фабрики либо закрывались, либо переходили на неполную рабочую неделю. От нехватки сырья и трудностей сбыта особенно страдало мелкое производство, ручное прядение и ткачество.

К осени 1949 г. объем производства в основных отраслях промышленности составлял лишь 60–70 % уровня, достигнутого в период второй мировой войны. Депрессивное состояние промышленного производства определялось не только затруднениями на рынках сырья и готовых изделий, но и изношенностью капитального оборудования. Подобное же положение сложилось и на транспорте, где 60 % паровозного и вагонного парка нуждалось в замене.

Сокращение производства обостряло проблему занятости. В некоторых районах безработица среди промышленных и мануфактурных рабочих достигла угрожающих размеров. Например, в Восточном Пенджабе численность промышленных рабочих в 1946/47 — 1947/48 хозяйственных годах сократилась на ¹/₃. Положение на рынке труда усугубилось наплывом беженцев, численность которых составила свыше 7 млн. человек.

Нехватка промышленных товаров широкого потребления сочеталась с продовольственным дефицитом: в первые годы после достижения независимости сельскохозяйственное производство составляло 90 % довоенного уровня.

Раздел страны в целом обострил противоречия экономического развития Индии, определявшиеся колониальной структурой ее народного хозяйства. В первые годы после достижения независимости Индия по-прежнему представляла отсталую аграрную страну, в экономической структуре которой господствовали докапиталистические уклады. По данным о национальном доходе на 1948/49 г., на сельское хозяйство приходилось 48,1 %, кустарное и ремесленное производство — 11,5 и фабрично-заводскую промышленность — 8,3 %. Господство феодальных пережитков в системе землевладения и землепользовании, средневековый уровень технической оснащенности сельского хозяйства Обусловили один из самых низких в мире уровней производительности труда. На одном из последних мест в мире находилась Индия и по уровню национального дохода на душу населения, составлявшего в 1948 г. 246 рупий. Это было в 10 раз меньше, чем в Англии, и в 20 раз меньше, чем в США.

Возможности маневрирования для индийской буржуазии на экономическом фронте крайне ограничивались господствующим положением, которое занимал иностранный, в основном английский, капитал в важнейших отраслях экономики. Согласно первой переписи иностранных капиталовложений в Индии, проведенной по данным на июнь 1948 г., было установлено, что они составляли общую сумму 3,2 млрд. рупий, из которых на Англию приходилось 72 %. Под иностранным контролем находилось 97 % всех капиталовложений в нефтедобывающей и нефтеперерабатывающей промышленности, 93 % — в резиновой, 90 % — в узкоколейных железных дорогах, спичечном производстве, 89 % — в джутовой промышленности, 86 % — в чайно-плантационном хозяйстве, 73 % — в горнодобывающей промышленности и т. д.

Иностранные монополии получали ежегодно в среднем 1,2–1,5 млрд. долл. прибыли на вложенный капитал.

Колониальная структура индийской экономики, засилье иностранного капитала определили и место Индии в системе международного разделения труда. По-прежнему Индия представляла аграрно-сырьевой придаток развитых капиталистических стран, прежде всего Англии: в 1946/47 г. 60 % всей стоимости импорта составили продовольственные и промышленные товары широкого потребления, а 52 % экспорта — сырье и продовольствие.

Перед молодым индийским государством встала грандиозная задача преодоления вековой отсталости и создания многоотраслевой современной экономики.

В первые годы после достижения независимости усилия правительства в экономической области были в основном направлены на преодоление последствий раздела страны.

Постепенно были значительно расширены посевы под джутом (на 60–70 %) и хлопчатником (на 20–25 %). Начались новые ирригационные работы. Для освоения целинных земель в 1947 г. была создана государственная тракторная организация.

Однако с гораздо меньшим успехом была проведена кампания по увеличению производства продовольствия. Продовольственный дефицит не уменьшался, в 1947–1950 гг. Индия ввезла свыше 10 млн. т зерна.

Несмотря на принятые меры, душевое потребление основных продовольственных товаров продолжало сокращаться. В 1948 г. в городах было введено рационирование важнейших продовольственных товаров. Разгул спекуляции продовольствием п предметами первой необходимости тяжело сказался на бюджетах семей рабочих, ремесленников, мелких и средних служащих, низших прослоек предпринимателей. В то же время путем спекулятивных сделок создавались громадные состояния — усилился процесс первоначального накопления.

Известная стабилизация к 1949 г. экономического положения в стране стимулировала перевод денежных накоплений имущих классов в промышленное предпринимательство.

Несмотря на продолжавшееся сокращение текстильного производства, наметился рост продукции в некоторых отраслях тяжелой промышленности (цементной, химической, сталелитейной), что было связано с оживлением гражданского и промышленною строительства.

Началось обновление подвижного состава на железных дорогах и станочного парка на фабрично-заводских предприятиях путем довольно значительного увеличения ввоза капитального оборудования.

Импорт машин в первые годы независимости в большой степени покрывался средствами из образовавшихся в период войны стерлинговых авуаров Индии, составлявших в 1947 г. общую сумму в 15 млрд. рупий. По англо-инцийскому финансовому соглашению, подписанному ов июле 1948 г., 5 млрд. рупии списывалось на уплату за военное имущество, пенсии английским чиновникам и т. д., а оставшиеся 10 млрд. обеспечили для английской промышленности рынок сбыта капитального оборудования, которое шло на модернизацию л расширение промышленных мощностей Индии.

Англо-индийское соглашение на какое-то время усилило влияние английских монополий на ход экономического развития страны, однако не предотвратило проникновения в Индию конкурирующих монополий (США, Япония, ФРГ), а также не препятствовало укреплению национальной буржуазии.

Индийская буржуазия, слабая в финансовом и особенно в техническом отношении, создавала новые отрасли производства в основном на базе соглашений с иностранным капиталом в форме смешанных компаний. За первые три года независимости было создано 88 смешанных компаний — в автосборочном, тракторосборочном, велосипедном и других производствах.

Правительство стимулировало частное предпринимательство, введя покровительственные таможенные тарифы, известные ограничения в деятельности иностранного частного капитала. Для финансирования промышленного строительства в 1948 г. была создана государственная промышленно-финансовая корпорация с капиталом 100 млн. рупий.

Наиболее полно принципы экономической политики правительства доминиона Индийский Союз были изложены в Декларации о промышленной политике, оглашенной Джавахарлалом Неру в Учредительном собрании в апреле 1948 г. В этом программном документе был зафиксирован курс на развитие так называемой смешанной экономики путем зарезервирования за государством определенных сфер предпринимательства. Монополией государства объявлялись производство вооружений и атомной энергии, а также железные дороги. В группе отраслей тяжелой промышленности, включая черную металлургию, угольную и нефтяную промышленность, а также самолетостроение и некоторые другие виды машиностроения, государство резервировало за собой исключительное право на создание новых предприятий. Наконец, объектом государственного регулирования и планирования были объявлены еще 17 важнейших отраслей тяжелой и легкой промышленности.

Курс на государственный капитализм проявился и в национализации 1 июля 1948 г. Резервного банка Индии, и в принятии в 1949 г. Закона о банках, усилившего правительственный контроль за деятельностью частных акционерных банков.

На государственный сектор, образованный на базе бывшей собственности колониального правительства (в основном — военные предприятия, железные дороги и электростанции), в 1948 г. приходилось лишь 6 % всего промышленного производства.

Как бы ни были ограничены первые госкапиталистические мероприятия правительства Неру, его экономическая политика радикально отличалась от политики колониальных властей.

В еще большей степени принципы национального суверенитета проводились во внешней политике правительства доминиона. Еще 7 сентября 1946 г. временное правительство колониальной Индии заявило о нейтралитете Индии и невхождении в военные блоки. Принципы мира и позитивного нейтралитета получили свое дальнейшее и полное развитие после достижения страной независимости. Активизации внешней политики Индии способствовало то обстоятельство, что страна не переживала периода дипломатической изоляции: к началу 1950 г. Индия установила дипломатические отношения с 39 государствами.

На съезде правящей партии Национальный конгресс в Джайпуре (1948 г.) в специальной резолюции были определены принципы внешней политики Индии: антиколониализм, мир и нейтралитет, неучастие в военных блоках.

Индийские представители в ООН выступили с инициативой передачи подмандатных территорий в опеку ООН. Антиколониальная линия во внешней политике Индии особенно ярко проявилась в борьбе, которую вели ее представители в органах ООН против расовой дискриминации в Южной Африке.

Первой попыткой со стороны Индии установить разносторонние контакты с азиатскими странами было проведение в 1947 г. в Дели Межазиатской конференции, в которой участвовали представители 32 государств. Однако отсутствие общей политической платформы весьма ограничило ее позитивные результаты.

Правительство Неру установило дружественные отношения с СССР и другими социалистическими странами, одним из первых признало КНР.

Вместе с тем в эти годы во внешней политике Индии наблюдались известные колебания и непоследовательность, что объяснялось как внутриполитическим положением Индии, так и в особенности давлением со стороны бывшей метрополии, сохранявшей значительное экономическое и политическое влияние в стране. Так, Индия, поддержавшая правительство Хо Ши Мина, в то же время фактически солидаризировалась с английской политикой в Малайе. На проведенной в 1949 г. в Дели международной конференции по индонезийскому вопросу Индия ограничилась поддержкой решений ООН, которая фактически не оказала никакой помощи национальным силам в борьбе с колониализмом.

В эти же годы Индия предприняла попытку опереться на США. рассчитывая на американское финансовое и техническое содействие процессу индустриализации страны. Неру рассчитывал также путем расширения индийско-американских связей несколько ослабить английское давление на Индию. С этой целью он предпринял продолжавшуюся с 11 октября по 7 ноября 1949 г. поездку в США. Хотя попытка добиться политического сближения и не (удалась, американская политика в Индии объективно способствовала установлению в последующие годы широкого индо-американского экономического сотрудничества и привлечению в Индию американского капитала.

Наименее благоприятно складывались отношения Индии с Пакистаном, обострившиеся из-за кашмирского вопроса. Передача спора о Кашмире в ООН позволила англо-американскому блоку создать с помощью Комиссии ООН по Кашмиру, а затем аппарата посредника ООН инструмент вмешательства во внутренние дела обоих (доминионов. Твердая позиция Индии, отвергшей неоднократные предложения «посредников» о проведении в Кашмире плебисцита, предотвратила возможное превращение Кашмира в военный плацдарм НАТО в ключевом районе — на стыке границ СССР, (Китая, Индии, Пакистана и Афганистана.

Обострение классовой борьбы

Достижение Индией политической независимости явилось важнейшим условием дальнейшего экономического и социального прогресса страны. Однако в первые годы независимого развития его результатами сумели воспользоваться лишь имущие классы индийского общества. Ухудшившиеся в 1947–1949 гг. условия жизни широких масс индийского народа создали предпосылки роста социальной напряженности в стране и развертывания классовой борьбы.

Решения II съезда Компартии Индии, который проходил в Бомбее в конце февраля — начале марта 1948 г., оказали большое влияние на организованное рабочее и крестьянское движения 1948–1949 гг.

На съезде были представлены 89 тыс. членов партии, что свидетельствовало о значительном расширении ее рядов. Отчетный доклад Генерального секретаря ЦК КПИ П. Ч. Джоши был подвергнут на съезде резкой критике. Руководство КПИ во главе с Джоши было обвинено в правоопортунистическом, националистическом уклоне.

Основная задача революционных сил, как указывалось на съезде, состояла в создании демократического фронта, программа которого включала проведение глубоких социальных преобразований, в том числе ликвидацию помещичьего землевладения без компенсаций; национализацию английских предприятий и основных отраслей промышленности и банков; введение минимума заработной платы и 8-часового рабочего дня; установление рабочего контроля на предприятиях; упразднение княжеств и административное переустройство на национальной основе; провозглашение права на самоопределение всех национальностей Индии; запрещение кастовой и прочей дискриминации и т. д. Съезд осудил расчленение Индии как империалистический маневр и потребовал полного разрыва с Британской империей.

Однако, несмотря на декларацию о тактике демократического франта, большинство делегатов поддержали левосектантскую позицию по отношению к национальным силам. Правительство Неру характеризовалось как перешедшее в лагерь империализма. Избранное на съезде новое руководство партии во главе с Б. Т. Ранадиве фактически взяло курс на свержение правительства Конгресса путем вооруженного восстания.

Левосектантский уклон в деятельности руководства КПИ нанес урон коммунистическому движению в стране. В ряде мест ослабли связи с массами, от партии отошли определенные группы политически сознательной части населения.

Правые силы в стране развернули кампанию травли коммунистов. Практически компартия и руководимые ею массовые организации были вынуждены уйти в подполье. В некоторых провинциях (Мадрас, Западная Бенгалия, Траванкур-Кочин) их деятельность была и формально запрещена законом. Начались репрессии против коммунистов и активистов массовых организаций. В тюрьме оказались многие члены политбюро, руководства Всеиндийского Конгресса профсоюзов и Кисан сабха.

Условия тяжелой подпольной борьбы закалили партийное ядро, но в то же время затруднили развертывание деятельности массовых организаций.

На репрессии против компартии и профсоюзов рабочий класс Индии ответил митингами и забастовками протеста. Однако наметилось снижение общего уровня стачечной борьбы: в 1948 г. в ней участвовало 1 050 тыс. рабочих и было потеряно 7,8 млн. рабочих дней, а в 1949 г. — соответственно уже 685 тыс. рабочих и 6, 7 млн. рабочих дней. На спад экономической борьбы рабочего класса оказали влияние не только усталость рабочего класса, жестокие репрессии властей, положение в коммунистическом движении, но и раскол в профдвижении страны.

Еще в мае 1947 г. под эгидой Национального конгресса был создан Индийский национальный конгресс профсоюзов, руководство которого в январе 1948 г. активно поддержало обращение Рабочего комитета Конгресса к рабочим об установлении классового мира в промышленности. В 1948 г. были образованы два других параллельных профцентра: «Хинд маздур сабха» (Союз индийских рабочих) и Объединенный конгресс профсоюзов, находившиеся под влиянием различных групп социалистов. Последний профцентр объединял в основном союзы на территории Западной Бенгалии.

В первые годы после создания трех новых профцентров Всеиндийский конгресс профсоюзов оставался наиболее представительной организацией индийских трудящихся, что было подтверждено на его очередном съезде, состоявшемся в 1949 г. в Бомбее. Крупнейшими забастовками в эти годы были многомесячные стачки текстильщиков в Коимбатуре (Мадрасская провинция) и выступления служащих в Калькутте, Бомбее и других промышленных центрах страны. Несмотря на неблагоприятные условия, некоторые стачки окончились победой их участников: сокращен рабочий день на предприятиях, работавших круглый год, на отдельных предприятиях повышена зарплата и выплачены надбавки на дороговизну.

Важнейшим результатом борьбы рабочего класса было принятие в 1948–1949 гг. ряда декретов, составивших основу законодательства о труде в независимой Индии: о минимуме заработной платы, социальном страховании, 8-часовом рабочем дне, государственном арбитраже, закон о трудовых конфликтах и др.

Профсоюзные организации страны развернули борьбу за осуществление принятого рабочего законодательства.

Наряду с борьбой рабочего класса в 1947–1949 от. в отдельных районах страны развернулись массовые выступления различных слоев индийского крестьянства. Наиболее активной была борьба различных групп низших прослоек крестьян-арендаторов, выступавших за снижение арендной платы, перевод ее из натуральной в денежную форму, упрочение прав наследственной аренды. Под этими лозунгами развертывалась борьба издольщиков в Западной Бенгалии, Бихаре, Бомбее, Пенджабе и других провинциях страны. Важное место в выступлениях крестьян-арендаторов занимала проблема сгона арендаторов с земли землевладельцами-помещиками и богатыми крестьянами.

Более широкие слои крестьянства, включая верхние прослойки арендаторов, стали участниками массовых кампаний за демократизацию и скорейшее осуществление законопроектов об отмене системы заминдари, которые в 1946–1949 гг. были внесены провинциальными правительствами на обсуждение в законодательные собрания. В некоторых районах Соединенных провинций (округ Баллия), Пенсу и на юге страны крестьяне начали прямой захват помещичьих земель.

Наивысшего размаха эта форма крестьянской борьбы достигла в Телингане, тде продолжалось начавшееся еще в 1946 г. крестьянское восстание. В районах восстания были созданы народные панчаяты — органы власти, которые осуществили аграрную реформу, ограничив крупное помещичье землевладение и перераспределив отчужденные земли среди малоземельных крестьян. К концу 1948 г. таким образом было перераспределено свыше 1,2 млн. акров земли.

В 1949 г. части регулярной индийской армии, брошенные на подавление восстания, вступили в Хайдарабад. После этого восстание переросло в партизанскую войну, длившуюся до 1951 т. На этой, второй стадии среди повстанцев произошло дальнейшее размежевание. От движения отошла крестьянская верхушка, удовлетворенная проведенными в 1949–1950 гг. аграрными реформами, а также напуганная усилением в панчаятах крестьянской бедноты, пришедшей к руководству восстанием.

Борьба крестьянства вынудила буржуазно-помещичьи правительства штатов поторопиться с разработкой и проведением аграрных реформ, что было осуществлено уже после провозглашения Индии в январе 1950 г. суверенной республикой.

Этому историческому акту предшествовала длительная работа по подготовке новой конституции, закрепившей переход государственной власти в руки национальной буржуазии. В процессе разработки основного закона независимой Индии особо острые разногласия возникли по двум проблемам: о характере конституционных отношений Индии с Англией и по национальному вопросу.

Позиции английского капитала в экономике Индии, зависимость национального производства от английского рынка — все это обусловило стремление индийской буржуазии сохранить Индию в рамках Британской) содружества наций (так стала называться после войны Британская империя). В то же время руководители индийской политики искали такую форму сохранения Индии как части Содружества, которая бы не нарушила национального суверенитета.

Эти вопросы обсуждались на конференции премьер-министров Содружества, состоявшейся в октябре 1948 г. в Лондоне. Было решено, что новые доминионы (Индия, Пакистан, Цейлон), оставаясь членами Британского содружества наций, в то же время сохранят политическую независимость от британской короны.

На очередном съезде Конгресса в Джайпуре в декабре 1948 г. правительство вопреки требованиям группы делегатов, настаивавших на полном политическом разрыве с бывшей метрополией, получило мандат на ведение переговоров на основе решений имперской конференции 1948 г. На следующей имперской конференции (Лондон, апрель 1949 г.) была выработана формула, по которой Индия, суверенная республика, признавала английскую корону как символ Британского содружества наций. В мае 1949 г. Всеиндийский комитет Конгресса и Учредительное собрание одобрили этот акт. (Характерно, что в самом тексте конституции нет никакого упоминания об отношении Индии к Британскому содружеству наций.)

На съезде Конгресса в Джайпуре столь же остро дебатировался вопрос о создании штатов на лингвистической (т. е. национальной) основе, как это было предусмотрено еще в «Конституции Мотилала Неру» 1928 г. К этому времени под давлением требований сторонников создания национальных штатов Андхра, Карнатак, Керала и Махараштра Комитет Учредительного собрания по разработке проекта конституции назначил специальную комиссию по проблемам лингвистических провинций (так называемая Комиссия Дара). В своем отчете, представленном к концу 1948 г., Комиссия не только решительно высказалась против создания штатов на лингвистической (национальной) основе, но вообще выступила против каких-либо изменений в исторически сложившемся административно-территориальном делении Индии.

Джайпурский съезд Конгресса назначил специальный комитет в составе Джавахарлала Неру, Валлабхая Пателя и Паттабхи Ситарамайи (так называемый Дж. В. П. комитет — по первым буквам имен его членов), который должен был рассмотреть отчет Комиссии Дара и вынести окончательные рекомендации. Комитет также отверг принцип создания штатов на национальной основе, мотивируя это тем, что консолидация языковых общностей после недавнего раздела страны породила бы новые сепаратистские тенденции во внутренней политике. Комитет в своем отчете подчеркнул нежелательность переустройства административно-территориального деления страны, поскольку нарушение границ бывших княжеств привело бы к ослаблению государственного единства Индии.

Первый раунд борьбы за создание штатов на национальной основе потерпел, таким образом, поражение. Однако развернувшееся в послевоенные годы (движение за создание лингвистических провинций Карнатак, Керала, Андхра, Махараштра и Махагуджарат (Великий Гуджарат) продолжало развиваться.

Стремлением к консолидации индийской государственности, централизации власти проникнута Конституция Индии, принятая Учредительным собранием 26 ноября 1949 г.

Индия провозглашалась суверенной республикой во главе с президентом, наделенным важными полномочиями: он является главнокомандующим вооруженными силами страны, назначает премьер-министра, по его рекомендации назначаются министры Центрального правительства, а также губернаторы штатов, являющиеся представителями центральной исполнительной власти, между сессиями парламента издает и отменяет законы, а также приостанавливает действие конституции. Он утверждает законодательные акты, принятые Центральным парламентом и законодательными собраниями штатов. Президент наделен правом возвращать акт в законодательные органы для дополнительного изучения и изменения.

Высшим органом законодательной власти является Центральный парламент, состоящий из двух палат: народной палаты (лок сабха) и совета штатов (раджья сабха). Законодательными органами штатов являются законодательные собрания, которые, так же как и народная палата, переизбираются каждые пять лет на основе всеобщего избирательного права прямым и тайным голосованием. Активным избирательным правом обладают граждане Индии, достигшие 21 года, а пассивным — 25 лет (а совет штатов — 30 лет).

Члены совета штатов избираются коллегиями выборщиков из числа депутатов законодательных собраний штатов (12 членов совета назначаются президентом за заслуги в области культурной, научной и общественной деятельности).

Президент избирается специальной избирательной коллегией, образованной депутатами парламента и законодательных собраний штатов.

В конституции проводится принцип строгого разделения законодательной, исполнительной и судебной власти. Правительство Индии и правительства штатов (во главе с главными министрами) ответственны (соответственно) перед Центральным парламентом и законодательными собраниями штатов.

Верховный суд Индии и высшие суды штатов наделены правом толкования законов и могут приостанавливать их действие как «противоречащие конституции».

Конституцией предусмотрено четкое разграничение экономических и политических функций между центром и штатами, вся административная система страны своеобразно сочетает высокую степень централизации унитарного государства с элементами федерализма.

В конституции были закреплены важнейшие достижения общедемократического порядка после победы национальной революции: буржуазно-демократические гражданские свободы, запрет любой формы дискриминации на национальной, расовой, кастовой или религиозной основе.

Неприкосновенность частной собственности закреплена в статье 31-й конституции, которая ограничивает право изъятия собственности в общественных целях и предусматривает выплату компенсации.

В новой конституции было отражено установление в Индии системы буржуазной демократии и зафиксированы правовые основы развития национального капитализма.

Принятие Учредительным собранием Конституции Индии означало юридическое оформление великого поворота в исторических судьбах страны. Первым президентом Индии депутаты Учредительного собрания единогласно избрали одного из старейших деятелей Конгресса и сподвижника М. К. Ганди Раджендра Прасада, а первым премьер-министром Республики Индии стал Джавахарлал Неру.

Конституция была введена в действие с 26 января 1950 г. в очередную годовщину Дня независимости и с тех пор отмечается как национальный праздник — День Республики.

Внутриполитическое положение в начале 50-х годов

В первый же год независимого развития Республика Индия столкнулась с серьезными экономическими и политическими трудностями. Еще не были ликвидированы тяжелые последствия раздела страны, промышленность еще не вышла из полосы депрессии послевоенных лет, когда неурожай в ряде районов страны резко обострил продовольственный дефицит. В Индии создалась угроза массового голода.

Правительство Индии обратилось к США с просьбой о помощи продовольствием. Начались затяжные переговоры об условиях займа, в ходе которых американский империализм пытался установить влияние на индийскую политику. Только помощь продовольствием СССР, а также Китайской Народной Республики ускорила индийско-американские переговоры, завершившиеся предоставлением в июне 1951 г. первого крупного займа (190 млн. долл.) для закупки пшеницы в США.

Продовольственные трудности, в особенности в южных штатах, усиливали социальную напряженность в стране. Несмотря на подавление деятельности массовых организаций рабочих и крестьян, раскол организованного профсоюзного движения, накал классовой борьбы в городе и деревне не ослабевал.

Непрекращавшееся массовое движение, сложная внутриполитическая ситуация, с одной стороны, давление извне — со стороны буржуазии Англии и США — с другой, оказывали значительное влияние на положение внутри партии Индийский национальный конгресс.

После достижения политической независимости перед Индией встала историческая задача проведения глубоких экономических, социально-политических и культурных преобразований по перестройке колониально-феодальной экономической и социальной структуры, ликвидации народнохозяйственной и культурной отсталости и созданию современной диверсифицированной экономики как основы суверенного развития.

В руководстве Национального конгресса определились два подхода к решению этих проблем. Одна линия — всемерное и ограниченное развитие частнокапиталистического предпринимательства, компромисс с феодально-помещичьим классом и князьями, подавление борьбы трудящихся и ориентация во внешней политике на западные страны — была представлена в руководстве Конгресса правой группировкой во главе с Валлабхай Пателем, заместителем премьер-министра и министром внутренних дел. Другая линия — преимущественное развитие государственного сектора, внесение планового начала в систему государственного регулирования развития национальной экономики, постепенное проведение антифеодальных аграрных и других преобразований, осуществление определенных мер по улучшению жизни трудящихся и следование нейтралистскому, антиколониальному по своей сущности курсу во внешней политике — была отражена в программных установках Джавахарлала Неру. Эта линия была активно поддержана центристскими и левыми группировками в руководстве правящей партии и центральных органах законодательной и исполнительной власти.

Борьба между сторонниками этих двух курсов развития Индии и определяла внутреннее положение в Национальном конгрессе. Неру, несмотря на противодействие консервативных сил, еще в первые послевоенные годы в значительной мере удалось осуществить намеченный им политический курс. Однако политический вес и влияние В. Пателя, ставшего вторым лицом в правящей партии и государстве, неуклонно возрастали, чему, в частности, весьма способствовала его личная роль в укреплении административного аппарата, сохранении единства страны и консолидации национальной государственности. Патель был кумиром буржуазно-помещичьих кругов, «сильным человеком» в правительстве Индии. Несмотря на то что по новой конституции, введенной в действие в январе 1950 г., устанавливалась определенная демократизация общественной жизни, уже в конце февраля того же года парламент (преобразованное Учредительное собрание) по инициативе Пателя принял Закон о превентивном заключении. Этот закон дал органам полиции право арестовывать и держать в тюрьмах без суда и следствия сроком до одного года лиц, задержанных по политическим мотивам.

Усиление влияния Пателя и его группы стало заметно после того, как на съезде Конгресса, состоявшемся осенью 1950 г. в городе Насике (Махараштра), президентом Конгресса был избран его сторонник П. Тандон. Обстановка как в руководстве, так и в местных организациях правящей партии осложнилась. В результате несколько левых групп, образовавших Крестьянско-рабочую партию (с массовой базой в штате Западная Бенгалия) и партию Народный конгресс (с преимущественным влиянием в штате Уттар Прадеш), вышли из Конгресса. Внутри

Конгресса левая оппозиция оформилась в Демократический; фронт. В июне 1951 т. в Патне состоялся учредительный съезд новой общеиндийской мелкобуржуазной партии — Кисан маздур праджа парти (Крестьянско-рабочая народная партия). Она образовалась путем объединения вышедшего из Конгресса Демократического фронта во главе с лидерами А. Крипалани и Р. А. Кидваи с некоторыми организациями Крестьянско-рабочей партии и Народного конгресса.

Выход из Конгресса некоторых левых группировок, с одной стороны, кончина в декабре 1950 г. В. Пателя — с другой, ослабили как крайне правое, так и левое крыло в руководстве партии, что объективно способствовало укреплению положения центристов во главе с Джавахарлалом Неру. Однако влияние правых в центральных органах партии, группировавшихся вокруг председателя Национального конгресса П. Тандона, оставалось весьма значительным. Только в сентябре 1951 г. Рабочий комитет Конгресса в предвидении приближавшихся первых всеобщих выборов в законодательные органы страны и учитывая громадную общенациональную популярность Джавахарлала Неру избрал его на пост председателя партии.

Одновременно с поляризацией сил внутри Национального конгресса и образованием новых мелкобуржуазных политических организаций усилился процесс дальнейшего размежевания в лагере левой оппозиции. В апреле 1951 г. из Социалистической партии выделилась группа левых социалистов во главе с Аруной Асаф Али, которая решительно выступила против правого оппортунизма Джайпракаш Нараяна и других лидеров партии, за сотрудничество с коммунистами. В стране стали создаваться более благоприятные условия сотрудничества коммунистов и мелкобуржуазных революционных демократов. Этому способствовали изменения, происходившие в коммунистическом движении Индии.

Левосектантский уклон, а также репрессии со стороны органов власти нанесли серьёзный ущерб коммунистическому движению, связям коммунистов с массами.

К началу 1951 г. численность компартии уменьшилась более чем втрое и составляла всего 25 тыс. человек. Однако здоровые силы внутри партии развернули борьбу за преодоление левосектантского уклона. Уже в мае 1950 г. состоялся пленум ЦК Компартии Индии, избравший новый, временный состав Центрального Комитета. Новое Политбюро ЦК разработало и опубликовало в апреле 1951 г. проект программы партии, в которой был намечен курс на создание широкого антифеодального и антиимпериалистического фронта, включавшего национальную буржуазию, под руководством рабочего класса и его партии. Проект программы нацеливал парна осуществление антифеодальных, антиимпериалистических преобразований. В мае 1951 г. состоялся пленум ЦК КПИ, который одобрил программу и «Заявление о политике». Оба документа ознаменовали наступление решительного поворота в политике индийских коммунистов. На Всеиндийской конференции компартии, состоявшейся в октябре того же года, программа с незначительными поправками была принята. Был избран новый состав ЦК и Политбюро во главе с Генеральным секретарем Аджой К. Гхошем, с именем которого связано преодоление левого уклона в партии.

Положительные изменения в программных установках и тактике индийских коммунистов способствовали дальнейшему развертыванию массового движения в стране. Работа коммунистов и сотрудничавших с ними демократов в массовых организациях трудящихся была несколько облегчена в результате того, что в середине 1950 г. наметился известный поворот во внутренней политике правительства Неру к большей демократизации общественной жизни. С лета 1950 г. начали постепенно освобождать из тюрем арестованных коммунистов, осенью того же года был снят запрет с деятельности компартии и некоторых массовых организаций в штате Мадрас, а с января следующего года — в штате Западная Бенгалия.

Активизировалась деятельность руководимых коммунистами крестьянских союзов, в особенности после легализации в августе 1951 г. Всеиндийского кисан сабха. За короткий срок в его рядах снова оказалось свыше 800 тыс. человек.

Наряду с местными отделениями Всеиндийского крестьянского союза, находившегося под руководством коммунистов, в деревне в конце 40-х — начале 50-х годов действовали также другие крестьянские организации. В шести штатах были созданы кисан сабха, руководимые социалистами, но подлинно массовыми они были лишь в двух штатах — Бихаре и Уттар Прадеше. В марте 1949 г. провинциальные кисан сабха были объединены в общеиндийскую организацию — Индийский крестьянский совет (Хинд кисан панчаят). Несколько позднее Хинд кисан панчаят слился с крестьянскими организациями, руководимыми крестьянскими демократами С. С. Сарасвати, Я. Шармой и другими, образовав Самъюкта кисан сабха (Объединенный крестьянский союз). Основное влияние этого союза распространялось на Бихар, Уттар Прадеш, отдельные округа Западной Бенгалии и некоторых других штатов.

Национальный конгресс в своей работе в деревне в основном опирался на местные партийные организации, а также на созданный еще во время войны Н. Г. Рангой Национальный крестьянский конгресс (в 1950 г. переименован в Индийскую крестьянскую конференцию). Он ориентировался на зажиточную верхушку крестьянства и наибольшим влиянием пользовался на юге страны. Индийская крестьянская конференция поддерживала аграрную политику Национального конгресса.

Основным направлением организованного крестьянского движения была борьба за скорейшее осуществление и радикализацию обсуждавшихся в законодательных собраниях штатов законопроектов об отмене системы заминдари. Во всех штатах проходили массовые митинги и демонстрации, составлялись и направлялись в органы законодательной и исполнительной власти петиции, содержавшие требования крестьян. Массовые выступления крестьян нередко заканчивались столкновениями с полицией.

Наряду с борьбой крестьянства за землю вторым важнейшим направлением как организованного, так и стихийного крестьянского движения была борьба за улучшение условий аренды. В предвидении аграрных реформ помещики-заминдары стали проводить массовый сгон с земли арендаторов с правами постоянной аренды, чтобы расширить площадь земель, сдававшихся Б аренду издольщикам (так называемые земли типа «сир», «худкашт»). Эти земли по законам об аграрной реформе сохранялись за землевладельцами. Сопротивление крестьян перерастало в вооруженные столкновения с помещиками, и поэтому в некоторых штатах (Уттар Прадеш, Мадрас и др.) местные правительства издали специальные указы, запрещавшие заминдарам сгон с земли крестьян-арендаторов.

Под давленном выступлений крестьян-издольщиков, самой бесправной и эксплуатируемой части арендаторов, в большинстве штатов в конце 40-х — начале 50-х годов были приняты законы, регулировавшие арендные отношения: устанавливались максимальные ставки платы, ограничивавшие право землевладельца на сгон арендатора с арендуемого участка, и т. д. Однако это законодательство почти не было осуществлено вследствие сопротивления землевладельцев, связанных с местным административно-налоговым аппаратом, а также слабой политической организованностью, низким уровнем классового сознания массы крестьян-арендаторов. Поэтому кисан сабха, руководимые коммунистами, повсюду проводили массовые агитационные кампании и другие формы работы среди арендаторов с целью информировать их о принятом арендном законодательстве и поднять на борьбу за ограничение феодальной эксплуатации.

В отдельных районах страны (некоторых округах штатов Уттар Прадеш, Мадрас, Орисса, Пенджаб и др.) началась организованная борьба сельскохозяйственных рабочих, направляемая специально созданными союзами, которые выступили с требованиями повышения поденной заработной платы и улучшения условий труда. Однако борьба сельского пролетариата носила локальный и ограниченный характер и занимала весьма незначительное место в общем потоке аграрного движения.

В рабочем движении начала 50-х годов наряду с экономическими стачками, направленными против капиталистической рационализации (удлинение рабочего дня, повышение норм выработки и т. п.) и за повышение заработной платы, важное значение имели выступления профсоюзов за соблюдение предпринимателями законов о труде, изданных в 1948 г. В деятельности профсоюзов все большее место стали занимать вопросы отношений с предпринимателями и правительственными органами, контролировавшими осуществление рабочего законодательства. В 1950 г. был опубликован законопроект, фактически устанавливавший правительственный контроль над деятельностью профсоюзов, однако его проведение было сорвано вследствие мощного протеста организованного рабочего класса.

На развитии стачечной борьбы в эти годы отрицательно сказалось тяжелое продовольственное положение, сложившееся в стране в 1951–1953 гг., рост дороговизны: в условиях серьезных материальных лишений рабочим было трудно проводить длительные стачки. Поэтому наблюдались значительные колебания в общем числе потерянных рабочих дней — от 13 млн. в 1950 г. до 3–4 млн. в 1951–1954 гг.

Отрицательно на борьбе рабочего класса (сказался также раскол профсоюзного движения и левосектантский уклон в работе профсоюзов, руководимых коммунистами.

Несмотря на серьезные трудности объективного и субъективного характера, массовые выступления рабочих, крестьян, мелкой городской буржуазии оказали влияние на исход первых всеобщих выборов, явившихся важным событием внутриполитической жизни Индии после провозглашения республики.

Первые всеобщие выборы (в парламент и законодательные собрания штатов) в такой обширной стране, как Индия, не обладавшей к тому же ни достаточным административным персоналом, ни опытом буржуазного парламентаризма, проводились не одновременно. Они проходили с 25 октября 1951 по 24 февраля 1952 г.

Развернувшаяся в 1951 г. предвыборная кампания способствовала активизации различных политических организаций и выявила расстановку социально-политических сил.

Уже накануне выборов было очевидно, что в своей популярности среди массы избирателей (подавляющее большинство которых составляли крестьяне, а также различные мелкобуржуазные слои городского населения), впервые шедших к избирательным урнам, Национальный конгресс далеко опередил все другие политические организации. Это определялось как исторической ролью Конгресса, приведшего национальную революцию к победе, его положением правящей партии, так и своеобразием Конгресса как массовой политической организации. Национальный конгресс, оставаясь крупнейшей и наиболее влиятельной партией национальной буржуазии, в значительной мере сохранял характер общенациональной организации, опиравшейся на широкие слои городской мелкой буржуазии и крестьянство. В программных установках и тактической линии партии учитывались прежде всего интересы этих классов. В руководстве конгрессистских организаций также были представлены различные мелкобуржуазные слои. Эти особенности организационно-политической структуры Конгресса как партии весьма способствовали сохранению его массовой базы.

Национальный конгресс находился как бы в центре спектра политической жизни Индии, правую часть которого образовали различные партии феодальной и коммуналистской реакции. Наиболее влиятельными среди них были Рам раджья паришад (Общество государства бога Рамы), созданное бывшими князьями, Хинду маха сабха — старейшая организация индусского коммунализма и возникший накануне выборов Джан сангх (Народный союз), опиравшийся в основном на индусскую торговую буржуазию и шовинистически настроенную часть городских средних слоев.

Эти, а также другие организации правой оппозиции в основном представляли интересы феодально-помещичьих и торгово-ростовщических слоев в индийском обществе.

На левом фланге находилась успешно восстанавливавшая свое влияние Компартия Индии, революционно-демократические партии «Форвард блок», Революционно-социалистическая, Рабоче-крестьянская партия Махараштры и некоторые другие. Революционно-демократические партии действовали в пределах отдельных штатов и не имели общеиндийского характера. В их идеологии элементы марксизма своеобразно сочетались с мелкобуржуазным социализмом и гандизмом.

Своего рода «левый центр» состоял из мелкобуржуазных Социалистической партии и Кисан маздур праджа парти. Для политики этих партий, на идеологию которых значительное влияние оказала западная социал-демократия, весьма характерными были антикоммунизм и враждебность к социалистическим странам.

Всего в предвыборной борьбе приняло участие около 80 политических партий. В партийно-политической структуре Индии, для которой характерно: множество организаций с ограниченным влиянием в пределах одного штата или даже отдельных районов внутри штата; сложное переплетение революционно-демократической и буржуазно-националистической идеологии и политики; слабая расчлененность буржуазных и мелкобуржуазных интересов; значительная роль религиозных, кастовых и региональных моментов в возникновении и деятельности политических организаций, достаточно адекватно отражалась социально-классовая структура индийского общества, переходного по своему типу (к капитализму), в котором основное место занимают мелкобуржуазные слои и группы, наличествуют классы, представляющие разлагающийся феодальный уклад. На политическую жизнь Индии налагала отпечаток специфика самой формирующейся индийской буржуазии, основные группы которой состоят из мелких предпринимателей, часто представляющих местные, национальные и региональные интересы, а также значительная роль таких традиционных социальных институтов, как каста и религия.

Накануне выборов правосоциалистические лидеры рассчитывали на то, что им удастся ликвидировать своего рода политическую монополию Конгресса и создать в стране сильную оппозицию, претендующую на власть. Однако действительность опрокинула эти расчеты. Выборы показали, что основная масса избирателей пошла за Конгрессом, а в качестве основной оппозиции Конгрессу слева выступила компартия в блоке с некоторыми революционно-демократическими партиями. Коммунистам удалось создать единый фронт в некоторых штатах: Западной Бенгалии, Бихаре, Ориссе, Мадрасе и Траванкур-Кочине.

Правосоциалистические партии, а также партии коммуналистской реакции потерпели крупное поражение.

На выборах в парламент Национальный конгресс получил 44,5 % голосов и 74,3 % мест (при мажоритарной системе), компартия и ее союзники — 6,7 % голосов и около 10 % мест. Правые социалисты собрали 12,6 % голосов, но получили менее 5 % мест, а три реакционные партии — Хинду маха сабха, Рам раджья паришад и Джан сангх — получили лишь 4,8 % голосов и 10 мест (из 480).

На выборах в законодательные собрания штатов Конгресс получил 42 % всех голосов и 65,7 % всех мест (2248 мандатов); компартии и ее союзникам по объединенному фронту удалось занять 234 места, правым социалистам — 204 места, трем реакционным партиям — 87 мест.

Конгресс получил возможность сформировать однопартийные правительства в центре и штатах. Масса избирателей шла за партией Ганди и Неру, веря в выполнение ею программы социально-экономических преобразований, изложенных в избирательной программе. В целом выборы показали определенную левую ориентацию общественного мнения страны. Компартия, насчитывавшая около 30 тыс. членов, получила поддержку около 6 млн. избирателей. Особенно сильные позиции она завоевала в Западной Бенгалии и в южных штатах — Мадрасе, Хайдарабаде, Траванкур-Кочине, аде ее базой были массовые крестьянские организации.

Выборы дали в руки правящей партии мандат на проведение программы экономических и социальных реформ, направленных на перестройку колониально-феодальной структуры.

Экономическая и социальная политика

Первым важнейшим шагом в области экономической политики, направленной на капиталистическую трансформацию унаследованного от колониального периода экономического строя, было проведение с конца 40-х — начала 50-х годов аграрных реформ.

Конгресс еще в своем избирательном манифесте 1946 г. объявил об уничтожении всех «посредников» между государством и земледельцем. Однако под системой «посредничества» понималось не вообще феодально-помещичье землевладение, а землевладение типа заминдари. Заминдары, составлявшие ядро феодально-помещичьего класса и служившие опорой английского империализма в Индии, представляли наиболее реакционную часть помещичьего класса. Они в наименьшей степени были связаны с индийской национальной буржуазией. Поэтому ограничение их земельных владений явилось первой мерой в проведении аграрного законодательства, направленного на изменение существовавшей системы землевладения. В 1947–1954 гг. в каждом штате был выработан Закон об аграрной реформе (точнее, об отмене системы заминдари), принятый законодательным собранием штата и затем утвержденный президентом Индии. При этом законы об аграрных реформах совершенно не затронули помещичьего землевладения в районах райятвари, которые охватывали 57 % всей обрабатываемой площади страны.

В районах заминдари у помещиков-заминдаров не отчуждалась вся земля. Согласно законам об отмене системы заминдари, в их собственности оставались земли категории «сир». Кроме того, за заминдарами сохранялись их усадьбы со всеми постройками и приусадебные земли, сельскохозяйственный инвентарь, енот и прочее имущество, накопленное путем полуфеодальной эксплуатации крестьянства.

Отличительная черта законодательства об отмене системы заминдари заключается в том, что за отчуждаемые земли помещики получали выкупные платежи, составившие около

7 млрд. рупий. Источником выкупных платежей служил земельный налог, который взимается государством с арендаторов на отчужденных землях бывших помещичьих имений.

В большинстве штатов страны арендаторы продолжали уплачивать прежнюю арендную плату, но теперь непосредственно государству. Вместе с тем общая сумма выкупных платежей, которые ежегодно получают заминдары, меньше их прежних доходов от земельной ренты. Произошло известное перераспределение денежного эквивалента прибавочного продукта, взимаемого с крестьян-арендаторов, между различными господствующими классами индийского общества в пользу национальной буржуазии: новые поступления в госбюджет использовались для форсирования развития капиталистической экономики в стране. У заминдаров была отчуждена основная часть их земель: 87 % в Уттар Прадеше, 84 % в Бихаре и т. д., а всего помещичий класс Индии потерял на этом этапе аграрных реформ около 60 % ранее принадлежавших им земель.

Таким образом, основная часть помещиков заминдарского типа оказалась экономически значительно ослабленной после проведения реформ. Однако заминдары, хотя и ослабленные экономически, а следовательно, и политически, сохранялись как часть класса помещиков.

Какие же изменения внесла аграрная реформа в положение крестьян-арендаторов? Верхняя прослойка арендаторов, державших землю непосредственно от заминдаров или субвладельцев, приобретала статус, аналогичный статусу землевладельцев в районах райятвари. В большинстве штатов страны (Ассам, Западная Бенгалия, Орисса, Бихар, Бхопал, Раджастхан, Аджмир, Мадхья Прадеш, Андхра, Мадрас и др.) указанные арендаторы получали этот статус автоматически при проведении нового земельного кадастра. В других же штатах (Уттар Прадеш, Бомбей, Майсур и др.) они получали эти права за выкуп, равный, например, в Уттар Прадеше 10-кратному, а в Саураштре 6-кратному земельному налогу с их участков.

В большинстве штатов страны положение арендаторов на отчужденных землях заминдаров после проведения аграрных реформ существенно не изменилось. Основная масса их продолжала уплачивать земельный налог, равный прежним ставкам арендной платы. Даже в тех штатах, где было произведено понижение земельного налога по сравнению с прежней рентой, оно (за исключением Саураштры) оказалось не очень значительным.

Вместе с тем все арендаторы, несомненно, выиграли от того, что после проведения аграрных реформ прекратилось взимание различных феодальных поборов (абвабов). Но этот выигрыш был фактически сведен на нет (начавшимся повышением прямого налогового обложения сельского населения, а также выросшими косвенными налогами.

Проведение аграрных реформ проходило в условиях острой политической борьбы. Крестьянство требовало радикального решения аграрного вопроса и как минимум — быстрейшего и полного претворения в жизнь принятого аграрного законодательства. В то же время реформы встретили яростное сопротивление помещичьих кругов и связанных с ними групп в правительствах и законодательных органах штатов.

При всей ограниченности аграрных реформ объективное, исторически прогрессивное значение их заключается в том, что они привели к сужению сферы феодальной и полуфеодальной эксплуатации крестьянства. В то же время законы об отмене системы заминдари сами по себе еще не стимулировали в достаточной степени переход помещиков к ведению хозяйства на капиталистических началах.

Вместе с тем экономический смысл частичного сохранения помещичьего землевладения при проведении аграрной реформы, по мысли ее авторов, и заключался именно в том. чтобы на его базе в дальнейшем создать крупное капиталистическое хозяйство.

Поэтому наряду с осуществлением законов об отмене системы заминдари были проведены некоторые другие меры, ускоряющие переход всех полуфеодальных помещиков (не только заминдаров) к ведению капиталистического хозяйства. Одной из них была разработка законов об установлении максимума землевладения. Однако в течение первых 6 лет после достижения независимости этот вопрос оставался как бы отодвинутым на задний план в связи с проведением реформы системы заминдари. В 1953 г. вопрос о максимуме («потолке») земельного владения вновь был поставлен на повестку дня. Установление максимума землевладения было одной из первоочередных задач проведения аграрной политики в период осуществления как первого, так и второго пятилетних планов развития национальной экономики Индии.

Вопрос о «потолке» землевладения вызвал серьезные разногласия внутри национальной буржуазии и в правящей партии. Во-первых, «потолок» затрагивал весь помещичий класс, а не только заминдаров; во-вторых, эта мера касалась не только феодальных и полуфеодальных помещиков, а вообще крупных землевладельцев, в том числе и капиталистического типа; в-третьих, крестьянская верхушка, в руках которой в большинстве деревень находилась земля, опасалась, что могут быть затронуты и ее интересы.

К середине 60-х годов в большинстве штатов Индии были приняты законы о «потолке» землевладения, а в остальных — находились на различных стадиях прохождения через законодательные органы. В условиях когда в стране более 60 % земельных владений было размером менее 5 акров, по штатам были установлены такие размеры «потолка», которые во много раз (например, на богарных землях в штате Майсур — в 40, а в штате Андхра Прадеш — в 60 раз) превышали этот уровень.

Кроме того, во многих штатах семьям, превышающим пять человек, разрешалось сохранять дополнительную землю. В законы также были включены параграфы, по которым действие законодательства не распространялось на «эффективные хозяйства», «кооперативные хозяйства» и некоторые другие категории земельных владений.

Оказалось, что даже при полном проведении выработанного законодательства основная часть владений — мелких и средних — останется в неприкосновенности. Установленный «потолок» в среднем в 15–30 акров для орошаемой и 80—100 акров для богарной земли значительно превышает размеры основной (60–70 %) части крестьянских хозяйств: 5 акров в районах поливного и 10 акров в районах богарного земледелия. Как показал опыт проведения законов о «потолке» в Хайдарабаде и Бенгалии, «излишков» земли почти не оказалось. Помещики сумели легко обойти законы, используя имеющиеся в них многочисленные лазейки. Хотя у крупных землевладельцев имелось более 100 млн. акров земли, к 1967 г. было выявлено всего 2,3 млн. акров земель, превышающих установленный максимум частного землевладения.

«Излишки» земли у помещиков отчуждаются за выкуп. При этом размеры выкупа, уплачиваемого так же, как и при отмене системы заминдари, в рассрочку, в денежной форме пли в форме погашаемых казначейством специальных облигаций, значительно превышают выкуп, который выплачивался помещикам-заминдарам.

Разработка законодательства об установлении «потолка» землевладения стала средством внеэкономического принуждения, с помощью которого национальная буржуазия пыталась ускорить перевод сельского хозяйства страны на капиталистические рельсы.

С другой стороны эти меры отвлекали крестьян от активной классовой борьбы. Поэтому в период, когда индийская деревня определенно повернула на путь капиталистического развития, а крестьянское движение переживало временный спад, решение вопроса о «потолке» снова отодвинулось.

Борьба за перераспределение земли обусловила появление так называемого движения «бхудан» (буквально «дарение земли»).

Суть движения «бхудан» заключается в добровольном пожертвовании земли для ее последующего распределения между безземельными и малоземельными крестьянами. Инициатором этого движения выступил видный гандист Ачарья Виноба Бхаве. Движение «бхудан» было им начато как антитеза насильственному захвату и перераспределению помещичьих земель восставшими крестьянами в Телингане. Первая проповедь А. В. Бхаве и была произнесена там 15 апреля 1951 г.

Относительный успех движение имело в период подготовки и проведения реформы по отмене системы заминдари. К 1955 г. основная часть земли, пожертвованной землевладельцами, — свыше 4,3 млн. акров — находилась в Уттар Прадеше и Бихаре. Когда же проведение земельной реформы в районах заминдари вызвало некоторый временный спад борьбы крестьянства, исчезла и необходимость в дальнейшем развертывании движения, оно постепенно стало сходить на нет. К тому же значительная часть пожертвованной земли оказалась непригодной для обработки.

В конце 1955 г. движение начало входить в свою последующую фазу — «грамдан» (пожертвование деревни). Сущность этой новой формы движения заключается в том, что вся земля в деревне объявляется «божьей», «ничейной», принадлежащей всему коллективу деревни. Однако это не означало, что происходили серьезные изменения в реальных классовых отношениях внутри таких деревень. Это движение не имело такого успеха, как «бхудан».

Национальный конгресс и правительство оказали движениям «бхудан» и «грамдан» всемерную поддержку. В основных штатах было проведено законодательство, ставящее сбор и распределение земли под контроль административного аппарата, ассигнованы средства из госбюджета для поддержки движения.

Всеиндийский крестьянский союз и Коммунистическая партия Индии с самого начала заняли хотя и критическую, но благожелательную позицию по отношению к движению. Разъясняя крестьянам, что «бхудан» не может разрешить аграрный вопрос в Индии, местные работники крестьянского союза выступили, однако, в поддержку распределения земли, выдвигая основное требование, чтобы полученная путем дарения земля была действительно перераспределена между безземельными и малоземельными крестьянами и сельскохозяйственными рабочими. Проведенные преобразования в области земельных отношений привели к ликвидации господства в аграрном строе Индии феодальных пережитков. Мелкокрестьянская аренда «из нужды» перестала быть основной формой крестьянского землепользования: в 1961 г. хозяйства арендаторов составляли 7,7 % всех хозяйств и занимали 4,22 % всей земли, а хозяйства полуарендаторов составляли 15,46 % всех хозяйств и занимали 18, 19 % всей земли. Ускорился процесс формирования мелкотоварного и капиталистического укладов в сельском хозяйстве. Все это создавало благоприятные условия дал проведения политики капиталистической индустриализация.

Уже в первых важнейших программных документах в области экономической политики (Декларация о промышленной политике 1948 г., Резолюция об экономической политике съезда Конгресса в Насике в 1950 г. и др.), а также в конституции подчеркивалась решающая роль государства в строительстве национальной экономики. В 1950 г. при правительстве была образована Плановая комиссия, которую возглавил Джавахарлал Неру. Комиссия подготовила проект первого пятилетнего плана, охватывавшего период с 1 апреля 1952 по 31 марта 1956 г., т. е. 1951/52 — 1955/56 финансовые годы. Как в первом, так и в последующих пятилетних планах экономического развития содержался курс на преимущественное развитие государственного сектора в области промышленности и инфраструктуры, устанавливались контрольные задания по основным видам промышленной и сельскохозяйственной продукции, объем и основные направления инвестиций в государственном и частном секторах, источники и объем денежных накоплений в государственном секторе.

Если первый пятилетний план в значительной мере был нацелен на проведение подготовительных мер к перестройке промышленности, то второй (1956/57—1960/61 гг.) и третий (1961/62—1965/66 гг.) пятилетние планы содержали развернутую программу индустриализации страны.

Пятилетние планы экономического развития являются наиболее концентрированным выражением политики государственного капитализма в Индии.

Проведение политики государственного капитализма и создание государственного сектора явились важным средством ускорения экономического развития страны. В то же время создание государственного сектора не только не изменило социально-экономическую природу индийского общества, но и способствовало росту частнокапиталистического предпринимательства. Характерно, что за годы двух первых пятилетних планов экономического развития Индии (1950/51 — 1955/56, 1955/56— 1960/61 гг.) оплаченный капитал частных акционерных компаний вырос на 57,4 %. В 1960/61 г. доля государственных предприятий в общем годовом продукте фабрично-заводской и горнодобывающей промышленности составила лишь около 10 %.

Вместе с тем создание и рост государственного сектора вносят определенные изменения в экономическую и политическую обстановку в стране. Во-первых, в государственном секторе сосредоточены основные предприятия тяжелой промышленности — основы индустриализации Индии; во-вторых, государственный сектор развивается быстрее частного. Действительно, в 1951–1961 гг. оплаченный капитал государственных компаний увеличился с 263 млн. до 5 452 млн. рупий (т. е. более чем в 20 раз), а частных-с 7491 до 11894 млн. (немногим более чем в 1,5 раза). В 1951 г. оплаченный капитал государственных компаний составлял всего примерно 3,5 % оплаченного капитала частных компаний, а в 1961 г. — уже 46 %.

Государственный сектор, объективно имеющий антиимпериалистический характер, неодинаково воспринимается различными политическими группировками страны. Если демократические силы рассматривают госсектор как важнейшую экономическую опору при проведении программы общедемократических преобразований, в частности ограничения частнокапиталистического предпринимательства, то реакция выступает за ограничение его дальнейшего развития и подчинение интересам крупной индийской буржуазии.

В процессе перестройки колониально-феодальной экономической структуры Индии неуклонно возрастала роль государства.

Наряду с государственным предпринимательством (как в сфере производства, так и в сфере обращения) важнейшей формой государственного капитализма были различные формы государственного регулирования экономики, направленные на защиту национального производства, контроля над деятельностью частного сектора, стимулирования (или ограничения) развития тех или иных отраслей народного хозяйства (в рамках как частного, так и государственного секторов).

Экономические и финансовые органы государства, проводя меры по регулированию и контролю, опирались на ряд специальных законов: 1947 г. — о контроле над выпуском акций и валютно-импортном контроле; 1949 г. — о регулировании деятельности банковской системы, 1951 г. — о развитии и регулировании промышленности, который, в частности, предусматривал лицензирование создания новых и существенное расширение действующих предприятий; 1955 г. — о контроле над ценами на основные товары на внутреннем рынке; 1956 г. (с дополнениями в 1960 г.) — о промышленных камланиях, который ограничил деятельность управляющих агентств, и ряд других законодательных актов.

Наряду с регулированием и контролем частного сектора государство осуществляло прямое стимулирование частнокапиталистического предпринимательства. На это были направлены специальные мероприятия в области политики цен, установления протекционистских тарифов, льготы по налогообложению и т. д. Важнейшую роль сыграли различные государственные и полугосударственные инвестиционные институты, обеспечившие кредитование промышленного развития: Промышленно-финансовая корпорация Индии (основана в 1948 г.), созданные поело 1951 г. финансовые корпорации штатов, Национальная корпорация промышленного развития (1954 г.) и др. В 1955 г. был национализирован крупнейший частный коммерческий банк — Имперский банк, переименованный в Государственный банк, а в 1964 г. открыт специальный Государственный банк промышленного развития Индии. В целом за 1956–1966 гг. частные предприниматели получили от государства финансовую помощь в размере около 9 млрд. рупий.

Для финансирования мелкой промышленности была создана специальная национальная корпорация. Помимо оказания финансовой помощи государство обеспечивало существенную поддержку как мелкому механизированному, так и ручному промышленному производству в снабжении оборудованием, сырьем, сбыте готовой продукции и т. д.

Государственная помощь способствовала накоплению капитала как в высших, так ж в низших капиталистических укладах.

Мероприятия по регулированию и стимулированию национального производства, проведенные правительством, вызвали серьезные изменения в масштабах и направлении капиталовложении в экономику страны. Капиталовложения в основные фонды промышленных предприятий за 1948–1962 гг. выросли с 9,1 млрд. до 36 млрд. рупий (в ценах 1948 г.). Большая часть всех новых инвестиций была направлена в тяжелую индустрию — черную и цветную металлургию, машиностроение, нефтепереработку, химию, производство строительных материалов и электроэнергии.

Увеличение инвестиций в тяжелую промышленность вызвало существенные изменения и в соотношении I и II подразделений. Так, если в 1951 г. четыре крупнейшие отрасли I подразделения (машиностроение с металлообработкой, черная металлургия, химия, цементная промышленность) концентрировали 24,3 % общей суммы инвестиций в обрабатывающую промышленность, то в 1955 г. — 31,5 %, в 1960 г. — уже 48,9 %. К середине 60-х годов доля I и II подразделений в стоимости валовой продукции сравнялась.

Результатом роста капиталовложений явилось ускорение темпов промышленного развития страны. Если с 1937 по 1947 г. ежегодный прирост промышленной продукции составлял 0,6 %, то в 1951–1955 гг. он увеличился до 6,5 %, в 1956–1960 гг. — до 7,3, в 1961–1962 гг. — до 7,7 %. При этом наибольший прирост давали современные отрасли тяжелой индустрии.

В 1948–1964 гг. общий объем промышленного производства вырос в 2,5 раза.

Главную направляющую роль в начавшейся индустриализации страны играло государство. Участие государства в крупном предпринимательстве привело к созданию в Индии новых отраслей производства, заложивших базу для воспроизводства на национальной основе. Результатом государственно-капиталистических мероприятий, в том числе планирования, были опережающие темпы роста государственного сектора. Доля государственного сектора в валовой продукции всей промышленности составляла к 1966 г. около 18 %.

Индустриализация Индии вызвала противоречивые тенденции в экономическом развитии страны. После завершения первого пятилетнего плана, в ходе выполнения которого были ликвидированы главные отрицательные последствия раздела колониальной Индии в сфере (экономики, был взят курс на индустриализацию страны путем преимущественного развития государственного сектора. В новом «Решении правительства Индии о промышленной (политике» от 30 апреля 1956 г. значительно расширился по сравнению с Декларацией 1948 г. круг отраслей, в которых государство получало исключительное или преимущественное право предпринимательства. Однако уже в конце 50-х — начале 60-х годов под давлением крупной национальной буржуазии стали делаться значительные отступления в пользу частного сектора.

Несмотря на ограничение деятельности частного капитала в отдельных отраслях национальной экономики, в целом (государственный капитализм в Индии обеспечил как значительное фронтальное расширение частнокапиталистического предпринимательства, так и усиление процесса концентрации и централизации капитала, в особенности в его верхних звеньях. Позиции монополистической верхушки индийской крупной буржуазии усилились. Характерно, что 73 крупнейшие корпорации получили более половины всей государственной финансовой помощи, выделенной частному сектору в период второго и третьего пятилетних планов (1956–1966 гг.).

Расширение масштабов деятельности крупной индийской буржуазии усиливало диспропорции в развитии мелкого и крупного предпринимательства. Экономическая структура Индии характеризуется наличием различных укладов, причем в низших укладах (полунатуральном, мелкотоварном и мелкокалиталистическом) сосредоточена основная часть работающего населения, занятого в сельском хозяйстве, промышленности и других отраслях народного хозяйства. Поскольку процесс индустриализации до конца 60-х годов охватывал в основном лишь современное, фабрично-заводское производство, диспропорции между низшими и высшими укладами увеличивались. Значительное опережение по темпам роста тяжелой промышленности вызвало также к середине 60-х годов разрыв между уровнем развития отраслей I и II подразделений. Все это вело к серьезным трудностям на рывке промышленных изделий, неполному использованию производственных мощностей и в конечном счете к затягиванию сроков индустриализации и недовыполнению намеченных плановых заданий. Важнейшим тормозом всего процесса трансформации экономической структуры Индии было продолжавшееся отставание сельского хозяйства — основной отрасли народного хозяйства.

Индустриализация страны, рост капиталистического уклада в городе стали оказывать всевозрастающее воздействие на положение в индийской деревне Проведение аграрных реформ также создало более благоприятные условия для капиталистической трансформации аграрного строя Индии.

Поскольку аграрные реформы не проводились на половине территории страны (районы райятвари) и поскольку в районах бывшего заминдарского землевладения значительная часть земли еще до реформы была сконцентрирована в хозяйствах верхней прослойки арендаторов, земельные отношения и в пореформенный период характеризовались неравенством в распределении обрабатываемых площадей между различными группами хозяйств Некоторое повышение интенсивности сельскохозяйственного производства в помещичьих и кулацких хозяйствах, расширение обрабатываемых площадей привели к росту валовой продукции сельского хозяйства в 1951–1965 гг. на 65 %.

Однако рост сельскохозяйственного производства на душу населения оказался значительно меньше, поскольку общее население страны за эти годы возросло примерно на 25 %. К середине 60-х годов национальное сельскохозяйственное производство не обеспечивало полностью потребности страны в продовольствии и некоторых видах сельскохозяйственного сырья Отставание этой важнейшей отрасли индийской экономики объяснялось в первую очередь тем, что основную массу (до 60 %) хозяйственных единиц составляли экономически нерентабельные, полупотребительские по своему характеру крестьянские хозяйства.

Развитию капитализма в сельском хозяйстве Индии объективно способствовала проводимая правительством Национального конгресса сельскохозяйственная политика. Расширение обрабатываемых площадей (в 1951–1966 гг. государственными организациями было освоено 7,5 млн. акров целинных и залежных земель), строительство крупных и мелких оросительных сооружений (общая орошаемая площадь в 1951–1966 гг. выросла вдвое), прокладка дорог, создание сети животноводческих и семеноводческих ферм, распространение передового агротехнического опыта и проведение комплекса социально-культурных мероприятий через созданную в 1951 г. государственную организацию по развитию сельских районов (так называемые общинные проекты) — все это создавало современную инфраструктуру в сельском хозяйстве.

Развитие при финансовой и организационной поддержке государства кооперации обслуживания (кредитной, сбытовой и потребительской) привело к частичному вытеснению из сферы сельского кредита и торговли низших форм капитала — торгового и ростовщического. Доля кооперативов в сельскохозяйственном кредите возросла в 1951–1961 от. более чем в пять раз. Формировавшаяся сельская буржуазия становилась наиболее (многочисленной труппой низшего слоя капиталистического класса в Индии.

Значительные изменения произошли и в положении различных групп городской торгово-промышленной буржуазии. В результате как роста национального государственного и частного предпринимательства, так и политики экономического протекционизма сократилось влияние иностранной (буржуазии. Однако если в целом удельный вес иностранного капитала в индийской экономике снизился, то в крупной промышленности его доля в инвестициях падала медленно. Иностранные капиталовложения в обрабатывающей промышленности росли почти такими же темпами, как частные национальные, и увеличились за 1948–1960 гг в 2,5 раза (с 700 млн. до 1,84 млрд. рупий). Наиболее значительным был приток капитала в новые отрасли — нефтепереработку, химию, машиностроение, электротехническое производство. Реальное влияние иностранных монополий значительно больше их удельного веса в инвестициях, так как при новых формах проникновения (смешанные компании, предоставление лицензий, соглашения о техническом сотрудничестве) сфера их интересов в Индии росла значительно быстрее суммы капиталовложений. Отсюда следует, что степень контроля над деятельностью отдельных промышленных компаний со стороны иностранного капитала уменьшилась, однако его воздействие на весь механизм воспроизводства и перелива накоплений в частный сектор возросло (по линии валюта — техническая помощь). В известной мере это относится и к государственному сектору.

В обстановке промышленного бума, созданного государственными инвестициями и протекционистскими мерами правительства, произошел значительный рост экономической мощи индийского капитала. Оплаченный капитал частных акционерных компаний в Индии за 1947–1962 гг. вырос с 4,8 млрд. до 12,5 млрд. рупий, т. е. почти в 3 раза. При этом неуклонно повышалась доля крупного капитала и монополий. Эта группа капиталистов получила всемерную поддержку от государства в рамках пятилетних планов, поскольку переводила свои накопления в отрасли I подразделения. Иностранные монополии также оказали (крупному капиталу значительную помощь кредитами, оборудованием. Более 80 % всех крупных предприятий в частном секторе были построены в сотрудничестве с западными фирмами.

Все это обусловило опережающие темпы развития узкой группы крупнейших компаний, особенно связанных с индийскими монополиями. Так, если в 1956–1960 гг. на компании с оплаченным капиталом свыше 10 млн. рупий приходилось 68 % вылущенных акций, то в 1961 г. — 70, в 1962 т. — 78 % Активы компаний группы Тата, действующих в материальном производстве, выросли за 1947–1960 гг с 0,7 млрд. до 4 млрд. рупий, а Бирла — с 0,4 млрд. до 3 млрд. рупий. Кроме них в стране в начале 60-х годов имелись еще четыре объединения с активами свыше 1 млрд. рупий каждое (Далмия-Джайн, Мукерджи, М. Четтиар, Хирачанд-Килачанд).

Не менее высокий уровень концентрации был в банковском деле: в середине 60-х годов на семь крупнейших банков, контролировавшихся индийскими монополистическими группами и составлявших около 10 % всего числа частных банков, приходилось 65 % общей суммы депозитов частных банков.

Значительное укрепление крупной индийской буржуазии и ее монополистической верхушки, их тесные связи с иностранными монополиями усиливали реакционные тенденции в экономическом и социальном развитии Индии. Углублялись противоречия и внутри индийской национальной буржуазии. Это было, в частности, связано со значительным ростом численности низших групп торгово-промышленной буржуазии.

Существенные изменения произошли после 1947 г. в области мелкой промышленности. Наиболее важным процессом здесь был быстрый рост мелких механизированных заведений, вытеснявших мелкотоварное и мануфактурное производство в традиционных отраслях легкой промышленности и распространявшихся наряду с этим в новых отраслях (легкое машиностроение, металлообработка, легкая и бытовая химия и т. д.). В последней группе часть мелких предпринимателей сотрудничала с крупным капиталом, осуществляя ряд второстепенных производственных операций. Значительному расширению рядов мелких предпринимателей способствовала государственная поощрительная политика, включавшая резервирование-сферы производства для мелких производителей, их субсидирование и гарантирование сбыта, налоговые и кредитные льготы. Наряду с расширением числа мелких предприятий фабричного типа росло число «нецензовых» предприятий (механизированные предприятия, насчитывающие до 10 рабочих, и мануфактуры — до 20 рабочих), основную часть которых составляли заведения, основанные на семейном труде. В 1952–1961 гг общая численность занятых в этом секторе повысилась с 9,9 млн. до 14,3 или. человек. В 1960 г. в Индии мелкие предприятия и небольшие фабрики охватывали 93 % всех промышленных предприятий страны.

Сохранение и даже «расширенное воспроизводство» мелкой промышленности (в немалой степени искусственное) имело двойственные последствия: с одной стороны, оно приводило к расширению внутреннего рынка, поскольку в производство вовлекались массы нового капитала и рабочих, с другой — тормозились процессы концентрации и специализации производства, длительное время сохранялись высокие цены и издержки.

В то же время средняя промышленная буржуазия, основные капиталовложения которой оставались в легкой промышленности, развивалась медленнее, чем высшая и низшая группы предпринимателей. Это объяснялось прежде всего серьезными ограничениями, введенными правительством на предприятия В подразделения для поощрения мелкого производства и тяжелой промышленности. То обстоятельство, что при огромном росте капитала акционерных компаний в Индии число их за период 1950–1963 гг. сократилось с 27,5 тыс. до 25,5 тыс., демонстрирует не только углубление процесса капиталистической концентрации, но также ослабление позиций средней буржуазии. Вое эти экономические процессы вызывали острые трения внутри класса индийской национальной буржуазии.

Главное препятствие, с которым столкнулась Индия в своих усилиях преодолеть колониальную отсталость, — это острый недостаток капиталов в производительной форме (т. е. в виде оборудования, деталей, промышленных материалов, топлива). Индия страдала не только от необходимости в возрастающих размерах обращаться к импорту средств производства, но и от крайней ограниченности валюты, необходимой для их закупок. Поэтому в осуществлении программы индустриализации Индии значительное место отводилось иностранной, в основном государственной, помощи.

За ее счет производился импорт капитального оборудования, материалов, оплата услуг иностранных специалистов.

Общая сумма иностранного частного капитала, инвестированного в Индии, по данным Резервного банка, составила на конец 1960 г. 5664 млн. рупий против 2558 млн. рупий в 1948 г. Среднегодовой валовой приток иностранных частных капиталовложений, который на 40 % осуществлялся за счет реинвестиций, составлял в 1956–1960 гг. 346,2 млн. рупий, среднегодовой чистый приток — 219 млн. рупий Основным источником частного капитала оставалась Англия (в 1960 г. — 78,6 % от общей суммы иностранного капитала), на втором месте — США (14 %).

Еще большее значение во внешнеэкономических связях Индии имела экономическая помощь в форме государственных кредитов и субсидий. К осени 1965 г. помощь капиталистических стран составила около 35 млрд. рупий (в том числе США — 14 млрд. рупий). Иностранные кредиты и субсидии использовались в основном для развития различных отраслей энергетики, транспорта, некоторых отраслей обрабатывающей и добывающей промышленности, а также для оплаты крупных поставок продовольствия (в основном пшеницы из США).

Приток иностранного частного и государственного капитала в Индию объективно способствовал процессу индустриализации страны, в то же время укрепляя позиции иностранных монополий в стране и усиливая интеграцию Индии с мировым капиталистическим хозяйством.

Во внешнеэкономических связях Индии особое место заняли отношения с СССР и другими социалистическими странами. Советское государство в своей политике поддержки национально-освободительного движения народов Востока, руководствуясь принципами дружбы и взаимопомощи, оказало решительную поддержку усилиям Индии добиться экономической самостоятельности. Прогрессивные аспекты экономической политики Индии, выражающиеся, в частности, во введении определенного планового начала, создании мощного государственного сектора, форсировании индустриализации и т. д., встретили поддержку народов Советского Союза и всего социалистического содружества.

Советский Союз на основе ряда соглашений, заключенных в 1955–1965 гг., санкционировал долгосрочные кредиты на сумму свыше 600 млн. руб. Центральное место в советской помощи Индии, как известно, занимает черная металлургия: сюда была направлена значительная часть всех советских кредитов. Бхилайский завод, построенный с советской помощью и ставший символом советско-индийской дружбы, уже в 1966 г. выплавил около ¹/₃ всей стали, полученной в этом году в Индии. В 1967 г на нем были завершены строительные работы, «вязанные с расширением мощностей, и начата подготовка к дальнейшему их увеличению втрое по сравнению с первоначально запланированными. В том же году начато строительство нового мощного металлургического комбината в Бокаро.

Второе место в советской помощи промышленному развитию Индии заняла нефть. СССР помог Индии ликвидировать зависимость от международных империалистических монополий в такой жизненно важной сфере, как поставки жидкого топлива.

Целенаправленность советско-индийского экономического сотрудничества заключалась в том, что, создавая завершенные промышленные комплексы в металлургии и горнодобывающей промышленности, Советский Союз оказал Индии по-мощь в строительстве заводов тяжелого машиностроения в Ранчи и Дургапуре, которые призваны обеспечить дальнейшее развитие этих отраслей.

Важное место в советской экономической помощи Индии занимает электроэнергия: СССР полностью или частично построил в Индии 11 электростанций, которые дают до 20 % всей электроэнергии, вырабатываемой в стране. Эти три основных направления советско-индийского экономического сотрудничества дополнялись соглашениями в области приборостроения, фармацевтической и угольной промышленности, рыболовства, сельского хозяйства, подготовки кадров и т. д. Всего с советской помощью к концу 60-х годов сооружено или сооружалось свыше 60 объектов. На предприятиях, построенных с помощью Советского Союза, в начале 70-х годов производилось 30 % стали, изготовлялось 85 % тяжелого оборудования, 60 % тяжелого энергооборудования, 25 % алюминия, добывалось 80 % нефти. Погашение советских займов Индии производится индийскими товарами, что способствовало глубокому и всестороннему воздействию советской экономической помощи на процесс ее индустриализации, в том числе рост экспортных отраслей.

Важным показателем крепнущих экономических связей между двумя странами явился быстрый рост торгового оборота. За годы независимости он увеличился более чем в 30 раз. Советский Союз вышел на второе место среди внешнеторговых партнеров Индии.

Формирование «курса Неру» во внутренней и внешней политике Индии

Развитие народного хозяйства независимой Индии на путях государственного капитализма, проведение ряда экономических мер, направленных на ограничение позиций иностранною капитала и постепенное преобразование строя докапиталистических отношений в земледелии, — все это заложило основы экономической независимости страны.

В течение первых трех пятилетних планов экономического развития осуществлялся курс на параллельное развитие государственного и частного секторов, что соответствовало концепции «смешанной экономики», провозглашенной Дж. Неру. Экономическая политика Национального конгресса 50-х — середины 60-х годов явилась важной составной частью внутри-и внешнеполитического «курса Неру».

Всеобщие выборы 1951/52 г. закрепили определенный сдвиг влево на политической арене Индии и укрепили левые и центристские силы внутри правящей партии. В обстановке роста активности демократического крыла внутри Конгресса, а также массовых организаций трудящихся, находившихся под влиянием левых партий, Неру удалось провести ряд важных внутриполитических акций, направленных на дальнейшее развитие в стране основ буржуазной демократии.

Поскольку становление современного буржуазного общества в Индии происходит в эпоху общего мирового движения к социализму, в условиях сохранения антиимпериалистических и антикапиталистических традиций национально-освободительного движения, здесь это нашло отражение в программе построения «общества социалистического образца». По инициативе Неру на съезде Конгресса в Авади (1955 г.) такая формулировка была внесена в официальную программу Конгресса. На практике «конгрессистский социализм» не означал ни ликвидации частной собственности, ни основанной на ней системы эксплуатации. В то же время он содержал установку на преимущественное развитие государственного сектора, развитие различных форм государственного контроля и регулирование частного сектора, поддержку мелкого предпринимательства в различных сферах народного хозяйства, проведение антиимпериалистических и антифеодальных социально-экономических преобразований.

Среди основных внутриполитических мероприятий, проведенных после принятия Конгрессом резолюции о построении «общества социалистического образца», было осуществление реформы административно-территориального деления Индии, направленной на смягчение остроты национального вопроса.

Согласно Конституции Индии, было образовано 28 штатов, которые сгруппировались в три большие группы («А», «В» и «С»). В новом административно-политическом делении зафиксированы результаты ликвидации княжеств, однако новые штаты не отражали лингвистической карты Индии, не были построены на национальной основе, а, напротив, отражали административно-территориальное деление, сложившееся исторически в период английского господства в Индии. Борьба за решение национального вопроса все больше переплеталась с массовым движением, прежде всего с борьбой крестьян. Наиболее отчетливые формы этот процесс принял в Телингане и Андхре. Поэтому именно здесь центральное правительство пошло на уступки требованиям местных групп национальной буржуазии и широкой демократической общественности о создании административных национальных районов.

Основной движущей силой за создание штата Андхра выступили мелкобуржуазные слои народа телугу (андхра). В сентябре 1952 г. один из лидеров мелкобуржуазного крыла Конгресса в Мадрасе, Потти Шри Рамалу, опубликовал в печати специальное обращение к руководителям Национального конгресса и к правительству Мадраса, в мотором потребовал неотложного решения вопроса о создании нового штата Андхра. В конце октября, поскольку никакого положительного ответа на обращение Шри Рамалу не последовало, он начал голодовку. В результате 58-дневной голодовки 15 декабря 1952 г. Рамалу умер.

После кончины Рамалу по всей Андхре прошли массовые демонстрации, направленные против центрального правительства и правительства штата Мадрас. Это были крупнейшие в послевоенный период массовые выступления. Начались забастовки на крупных предприятиях. Все эти события подтолкнули центральное правительство к принятию 19 декабря 1952 г. решения о создании штата Андхра. Однако лишь через год оно было осуществлено.

Хотя образование штата Андхра явилось определенным шагом на пути решения национального вопроса в области расселения телугу, окончательно эта проблема не была решена, поскольку значительная часть телугу оставалась в Хайдарабаде, в районе Телинганы.

Следующий этап в решении национальной проблемы наступил в 1953–1956 гг., когда произошел пересмотр административно-территориального деления Индии. В мае 1953 г. Рабочий комитет Национального конгресса принял постановление о создании специальной правительственной комиссии для подготовки предложений о реорганизации штатов с учетом этнического состава населения. В декабре того же года была создана Комиссия по реорганизации штатов, которая в 1955 г. опубликовала свой отчет. 31 августа 1956 г. законопроект, подготовленный на основе отчета Комиссии, был утвержден парламентом, в сентябре были приняты соответствующие поправки к конституции страны, и с 1 ноября 1956 г. новый закон об административно-территориальном делении Индии вошел в силу. Было создано 14 новых штатов и 6 территорий, управляемых центральным правительством.

После того как была перекроена политическая карта Индии и созданы новые штаты, в центральном правительстве и руководстве Конгресса возникли опасения, что все вопросы, связанные с новым административным делением и созданием штатов на национальной основе, неизбежно приведут к развитию партикуляризма, к обострению противоречий и борьбе между различными национальными группами. Чтобы усилить центростремительные тенденции, было принято решение о создании пяти зон с зональными советами, в которые входят представители центрального правительства и правительств соответствующих штатов. Зональные советы занимаются вопросами координирования и планирования, программами экономического развития различных штатов, а также проблемами национальных меньшинств в штатах, разрешают пограничные опоры, вопросы, связанные с совместным использованием комплексных гидроэнергетических систем, транспортной сети и т. д.

Проведение административно-территориальной реформы 1956 г. не привело к решению национального вопроса в Индии. Борьба за создание штатов на лингвистической основе продолжалась прежде всего в тех районах, где было сохранено административное деление на многоязычной основе (Бомбей, Ассам, Пенджаб).

В штате Бомбей развернулась борьба за отделение Гуджарата от Махараштры. Коммунистической партии удалось создать широкий единый фронт, который нанес Национальному конгрессу серьезный урон на вторых всеобщих выборах 1957 г. В результате массовой борьбы весной 1960 г. было принято решение об образовании штатов Махараштра со столицей в Бомбее и Гуджарат со столицей в Ахмадабаде.

В Пенджабе национальный вопрос оказался непосредственно связанным с вопросом религиозным, поскольку борьба шла за создание «Пенджаб-субы» (образование штата Пенджаб на основе языка пенджаби и расселения религиозной общины сикхов).

Население Пенджаба состояло из двух основных групп — пенджабцев и хиндустанцев. По религиозному составу оно также неоднородно: 30 % составляют сикхи. Не совпадают и религиозное и национальное деления: есть индусы, говорящие на пенджаби, и сикхи, говорящие на хинди.

После второй мировой войны вопрос о роли и месте языка пенджаби в культурной жизни пенджабцев был выдвинут партией Акали дал. С этого времени проблема языка становится одним из главных пунктов как программы партии, так и ее тактики в политической борьбе.

Под давлением лидеров партии Акали дал правительство в 1949 г. объявило Пенджаб двуязычным штатом: начальное обучение в районах с населением, которое говорило на хинди, производилось на этом языке, а в районах, где преобладало пенджабиязычное население, обучение велось на языке пенджаби. Тем не менее, как и в колониальный период, в прессе преобладали хинди и урду, языком официальной переписки кроме английского продолжал быть урду. Поэтому Акали дал накануне всеобщих выборов 1951/52 г. выдвинула впервые в качестве официального лозунга образование отдельного штата, в котором было бы объединено население, говорящее на языке пенджаби.

Однако никакой социальной программы у партии не было. В результате основная часть местной буржуазии, а также массы трудящегося крестьянства пошли за Национальным конгрессом. На выборах в 1952 г. Акали дал потерпела значительное поражение, получив всего 22 из 122 мест в законодательном собрании штата. После этого лозунг «Пенджаб-су-бы» претерпел изменения: если раньше на местах борьба велась за реорганизацию штата на лингвистической основе, то после выборов 1952 г. Акали дал, стремясь снова восстановить свои позиции среди сикхского населения Пенджаба, заменила этот лозунг требованием образования «Пенджаб-субы» преимущественно с сикхским населением.

Когда был образован в 1956 г. новый штат Пенджаб на основе слияния Пенджаба и Пенсу, Национальный конгресс, идя навстречу пожеланиям пенджабцев и учитывая популярность лозунга «Пенджаб-суба» в самых различных слоях населения, выдвинул так называемую региональную форму, которая была принята и осуществлена в Пенджабе. При правительстве Пенджаба и при законодательном собрании были образованы так называемые региональные советы: региональный совет Пенджаба и региональный совет Харианы (районов с преобладанием хиндиязычного населения). В них соответственно входили депутаты от соответствующих округов и министерств — сикхи или индусы. Это были совещательные органы, которые занимались вопросами экономического развития соответствующих районов, главным образом наблюдением за распределением правительственных кредитов, а также вопросами образования и культуры.

Официальным языком штата был установлен пенджаби, хинди оставался как второй государственный язык Индии. Что касается официальной переписки на уровне дистрикта, то в районах Пенджаба она велась на языке пенджаби, в районах Харианы — на языке хинди.

Принятие региональной формулы было большим шагом вперед в деле разрешения национального вопроса в Пенджабе.

На основе региональной формулы между Национальным конгрессом и Акали дал впервые после достижения независимости было достигнуто соглашение. Обе партии, наиболее влиятельные в Пенджабе, вышли на вторые всеобщие выборы в 1957 г. с единым списком.

Однако в конце 50-х годов в руководстве Акали дал взяли верх религиозно-шовинистические элементы, которые развернули борьбу за раздел Пенджаба на религиозной основе. После длительной борьбы в 1964 г. Пенджаб был разделен на два штата: из него выделилась Хариана с преобладающим хиндиязычным населением.

Не менее острой оставалась проблема национальной автономии на северо-востоке Индии — в штате Ассам, где с начала 50-х годов развернулось движение в районах расселения племен нага, мизо, лушаев и др. Борьба нага переросла в партизанскую войну против правительственных военно-полицейских сил. В результате в начале 1960 г. был образован новый штат Нагаленд, что стимулировало движение за автономию в других племенных районах Ассама.

Кроме движения за создание штатов на этнической основе вторым важнейшим аспектом борьбы по национальному вопросу в Индии была проблема государственного языка. Еще в 1949 г. конституционная ассамблея почти единогласно постановила, что хинди в форме деванагари будет государственным языком страны, а английский останется в качестве официального второго государственного языка на 15-летний срок.

В июне 1955 г. президент Индии назначил Комиссию по государственному языку во главе с Б. Г. Кхером. Комиссия должна была представить рекомендации президенту относительно более широкого применения хинди в Республике Индии для официальных целей. Комиссия должна была сделать рекомендации, принимая во внимание экономическое, культурное и научное развитие Индии, а также интересы населения, проживающего в нехиндиязычных районах. Работа Комиссии продолжалась больше года. В августе 1956 г. она представила президенту свой отчет, который в августе 1957 г. был передан на рассмотрение парламента. Комиссия одобрила положения конституции о языке и указала, что английский язык невозможно использовать в качестве средства обучения широких масс населения Индии. Программа обязательного начального образования может быть выполнена только при условии использования местных индийских языков. Хинди же рекомендовался в качестве государственного языка исходя из того, что на нем может говорить наибольшая часть населения страны.

Опубликование отчета Комиссии отнюдь не положило конец разногласиям по языковому вопросу. Более того, в связи с реорганизацией в 1956 г. административно-территориального деления Индии по языковому принципу проблема государственного языка еще более обострилась. Против рекомендаций Комиссии выступил целый ряд крупных государственных и общественных деятелей, особенно в Тамилнаде и Бенгалии.

В сентябре 1957 г. был создан Парламентский комитет по государственному языку, председателем которого утвержден министр внутренних дел Г. Б. Пант. Комитет должен был сообщить свое мнение президенту республики по поводу отчета Комиссии по государственному языку. Отчет Комитета был представлен президенту в апреле 1959 г. В нем предлагалось после 1965 г., когда хинди станет «основным государственным языком», сохранить английский язык в качестве государственного «вспомогательного языка для целей, которые должны быть определены парламентом, и на срок, являющийся необходимым». Подобно Комиссии, Комитет рекомендовал разработку плана перехода от английского языка к хинди поручить центральному правительству.

Однако стало ясно, что 15-летний период, срок которого истекал в 1965 г., недостаточен для замены английского языка языком хинди. На сессии парламента 1962 г. было объявлено о решении правительства продлить срок замены английского языка на неопределенный период. Одновременно было принято решение об ускорении процесса разработки терминологии на хинди и введения хинди в качестве языка преподавания в университетах.

Эти решения вызвали значительную оппозицию в буржуазно-националистических кругах, в особенности в Южной Индии. Повсеместно прошли демонстрации против введения хинди в качестве обязательного языка школьного обучения. Проблема языка, на котором должно вестись обучение и делопроизводство, с конца 50-х годов стала важным аспектом внутриполитической борьбы в стране.

Борьба за разрешение национального вопроса все более становилась частью массового общедемократического движения.

После первых всеобщих выборов стали складываться условия борьбы за единство организованном крестьянском движении. В результате переговоров между Всеиндийским крестьянским союзом и Объединенным (крестьянским союзом слились многие местные отделения обеих организаций, а президентом Кисан сабха в 1953 г. избран председатель Объединенного крестьянского союза революционный демократ Индулал Ягник. В апреле 1953 г. в Канкапуре (Керала) собрался XI съезд Кисан сабха, и с этих пор съезды организации стали проводиться ежегодно. На съезде были подведены итоги работы по восстановлению деятельности организации, намечены стратегические и тактические задачи крестьянской борьбы. Новая программа Кисан сабха, в которой учитывались проводившиеся в стране аграрные реформы, была сформулирована в принятом съездом «Заявлении о политике» Программа нацеливала крестьянские организации штатов и округов на создание широкого антифеодального фронта.

В период проведения аграрных реформ содержание крестьянского движения стало меняться. Основным вопросом массовой борьбы на новом этапе было требование ускоренного проведения законодательства об отмене системы заминдари, распространения его на все типы помещичьего землевладения, а также протест против сгона арендаторов с земли крупными землевладельцами.

Во второй половине 50-х годов помещики, богатые крестьяне, воспользовавшись положением нового законодательства об аренде, которое давало им право сгона арендаторов под предлогом «перехода к собственному хозяйству», начали массовую «чистку земли». Десятки и сотни тысяч арендаторов потеряли права наследственной аренды. Сопротивление крестьян-арендаторов сгону стало главным направлением борьбы крестьянской бедноты в этот период.

Массовые выступления (митинги, демонстрации и т. д.) сочетались с парламентской борьбой депутатов-коммунистов и демократов.

Во многих районах происходили прямые столкновения крестьян с помещиками (Уттар Прадеш, Западная Бенгалия, Пенджаб, Бихар, Ассам). В результате массового крестьянского движения правительства большинства штатов в 1954 г. издали указы о запрещении сгона с земли арендаторов.

Борьба за землю проходила и в форме занятия малоземельными и безземельными крестьянами пустовавших государственных земель (Траванкур-Кочин, Мадрас, Андхра Прадеш, Уттар Прадеш, Западная Бенгалия), а также сопротивления крестьянской бедноты принудительной консолидации земельных, владений, в ходе которой округлялись наделы богатых крестьян.

Параллельно шла борьба за улучшение условий аренды, главным образом в районах райятвари, где не проводилось ограничение помещичьего землевладения.

Мелкособственническое крестьянство активно выступило против повышения прямого налогообложения сельского населения, за установление выгодных для сельских товаропроизводителей цен на сельскохозяйственную продукцию.

Экономическая борьба по-прежнему охватывала все слои крестьян и даже мелких помещиков. Но в ходе земельных реформ, усилившегося в деревне экономического и социального расслоения крестьянства зажиточные крестьяне во главе с формирующимся кулачеством стали постепенно отходить от борьбы.

В то же время в деревне усилилась борьба сельскохозяйственных рабочих. Важное значение для правильной ориентации крестьянских союзов в условиях изменявшейся расстановки классовых сил в деревне имели решения по аграрному вопросу пленума ЦК Компартии Индии в апреле 1954 г., в которых содержалась установка на сохранение общекрестьянского единства. При этом особое внимание было обращено на необходимость развития самостоятельных организаций сельскохозяйственных рабочих.

Проведение законов об отмене заминдари, завершившееся в основном в 1957–1958 гг., осуществление законодательства об аренде, развитие в деревне различных форм сельскохозяйственной капиталистической кооперации — все это оказало значительное влияние на деревню. Социальные противоречия внутри крестьянства стали обостряться, а общекрестьянский единый фронт — распадаться. В ряде штатов начал изменяться классовый состав низовых организаций Кисан сабха: они становились в основном органами борьбы крестьянской бедноты. Отход от союзов зажиточного крестьянства ослабил во многих штатах Кисан сабха и привел к сокращению ее численности после 1955 г., когда она насчитывала более миллиона членов.

Стремясь расширить свое влияние в массах, руководство Конгресса в 1958 г. приняло решение об укреплении сети низовых организаций путем создания «Мандал еамити» и об образовании «крестьянских отделов» в провинциальных и окружных комитетах Конгресса.

Стремясь добиться переориентации крестьянского движения, революционно-демократические элементы, и прежде всего Коммунистическая партия Индии и Всеиндийский крестьянский союз, приняли решения о проведении широкой агитационной кампании в деревне. Однако, несмотря на усилия коммунистов, крестьянские союзы не расширили своей деятельности. Число членов Всеиндийского крестьянского союза с 1 087 тыс. в 1955 г. упало до 572 тыс. в 1959/60 г.

В течение 1955–1960 гг. влияние Крестьянского союза в некоторых провинциях страны было значительно ослаблено, особенно в некоторых районах Андхры и Бенгалии, бывших до этого оплотом крестьянского движения. Это было признано на V чрезвычайном съезде компартии весной 1958 г. Большую роль в укреплении Кисан сабха сыграл пленум Национального совета компартии в октябре 1958 г. (Мадрас), который принял развернутые решения по аграрному вопросу. В них содержалась установка на союз всего крестьянства, с одной стороны, и нейтрализацию кулачества — с другой.

Но, несмотря на то что массовое, и особенно организованное, крестьянское движение после проведения аграрных реформ имело определенные слабости и переживало спад по сравнению с 1952–1955 гг., оно оказало значительное влияние на идейно-политическую борьбу по аграрному вопросу и на аграрную политику национальной буржуазии.

Наряду с крестьянским движением важнейшей формой массовых выступлений трудящихся в независимой Индии была экономическая и политическая борьба рабочего класса. Экономическая борьба пролетариата за годы независимости значительно возросла: по сравнению с предвоенным десятилетием (1930–1939 гг.) среднегодовое число стачек в 50-е годы (1950–1959 гг.) увеличилось более чем в 5 раз, а относительное число бастующих — в среднем в 1,3 раза.

В забастовочную борьбу стали активно втягиваться индийские служащие. Крупнейшие стачки второй половины 50-х годов имели общеиндийское значение. Это всеобщая забастовка на заводе Тата в Джамшедпуре (1958 г.), всеобщая забастовка плантационных рабочих (1958 г.) и трамвайщиков Калькутты (1958 г.). В 1959 г. прошли всеобщие забастовки рабочих джутовой промышленности, учителей — в Западной Бенгалии, в 1960 г. — крупные забастовки текстильщиков, рабочих копровой промышленности и пятидневная всеобщая забастовка рабочих и служащих государственных предприятий центрального подчинения.

Наряду с экономическими стачками рабочие все более активно стали участвовать в массовых политических кампаниях: в демонстрациях и митингах, организованных компартией против продовольственной политики конгрессистских правительств в 1959 г., в поддержку Кералы в том же году и т. д.

Рост стачечной борьбы свидетельствовал о значительной активизации профсоюзов. За 12 лет независимого развития число членов индийских профсоюзов возросло более чем в 2 раза. Только с 1956/57 по 1958/59 г. численность членов профсоюза увеличилась на 35 %. За эти годы организованность рабочего класса росла плавным образом за счет сельскохозяйственных рабочих, в том числе и плантационных, рабочих транспорта и связи и фабричного пролетариата.

По официальным данным, в 1958/59 г. в профсоюзы было объединено около 3 млн. рабочих крупных производств, или 40 % от общего числа.

Развитию профсоюзного движения огромный ущерб нанес раскол ВИКП в 1947–1949 гг. В 1949–1951 гг. наибольшим влиянием пользовалась Хинд маздур сабха, так как, несмотря на свою реформистскую политику, этот профцентр рассматривался рабочими как более независимая организация по сравнению с Индийским национальным конгрессом профсоюзов, который в то время стоял на позициях решительного отказа от стачечной борьбы.

Примерно с конца 1951 г. по мере демократизации внутреннего положения в стране, а вместе с тем и по мере изживания сектантства со стороны ряда руководителей профсоюзов начинают восстанавливаться профсоюзы ВИКП. Уже к середине 1953 г. ВИКП значительно укрепил свою массовую базу.

К 1954 г. в профдвижении Индии снова произошла известная перегруппировка сил.

Заметно утратила свои позиции Ханд маздур сабха; в этом нашел свое отражение кризис, который переживала Социалистическая партия Индии. Выросло влияние двух профсоюзов — ВИКП и ИНКП. К этому времени ИНКП превосходил своей численностью и ВИКП, и ХМС. (ХМС уступал ВИКП как по силе влияния, так и по количеству членов.)

В середине 1956 г. лидеры ХМС выступили за достижение всеобщего профсоюзного единства и восстановление единого профсоюзного центра для всей страны. ВИКП и КОП, а также независимые отраслевые профобъединения приветствовали инициативу ХМС. Руководство ИНКП в то время не обратилось с официальным заявлением по этому вопросу, а отдельные заявления лидеров ИНКП в печати свидетельствовали о том, что руководство этого профцентра соглашалось на организационное сближение с ХМС. Однако они были против единства с ВИКП, хотя допускали сотрудничество профсоюзов этих профцентров в отраслевых национальных федерациях.

Следует отметить, что в 1954/55—1956/57 гг. ИНКП вынужден был несколько изменить свою тактику. Именно в эти годы деятели ИНКП иногда поддерживали и даже возглавляли выступления рабочих в защиту их непосредственных экономических требований.

Значительным достижением рабочего класса явились решения 15-й трехсторонней Всеиндийской конференции по труду в июле 1957 г. Представители рабочих добились на этой конференции принятия специальной резолюции «О политике в области заработной платы во втором пятилетнем плане», содержащей более радикальные рекомендации по этому вопросу по сравнению с теми, которые предусматривались в проекте плана.

С 1957 г. требование о проведении в жизнь решений 15-й конференции по труду было поставлено во главу угла деятельности индийских профсоюзов. Борьба велась в парламенте, в трехсторонних организациях. Проводились забастовки, демонстрации и другие массовые выступления за осуществление нового принципа заработной платы.

К 1957 г. ведущие позиции в профдвижении страны заняли два профцентра — Всеиндийский конгресс профсоюзов и Индийский национальный конгресс профсоюзов.

Выступления ВИКП в защиту насущных требований рабочих, его ведущая роль в массовых политических кампаниях трудящихся и последовательная линия в борьбе за единство рабочего класса, а также деятельность его профсоюзов в независимых отраслевых федерациях во многом способствовали тому, что влияние ВИКП значительно упрочилось и расширилось.

В конце 1957 г. в Эрнакуламе (штат Керала) на 25-й юбилейной сессии Всеиндийский конгресс профсоюзов выступил с поддержкой курса на индустриализацию страны.

Известно, что рекомендации второго пятилетнего плана по индустриализации страны с преимущественным развитием государственного сектора и отраслей тяжелой промышленности подвергались в это время резким нападкам со стороны реакционных элементов. Рассматривая осуществление задач в области развития тяжелой индустрии в качестве необходимых предпосылок для укрепления национального суверенитета, ВИКП заявил о своей готовности поддерживать этот путь развития, но с тем, однако, чтобы это развитие происходило не за счет трудящихся.

Призывая рабочих к дальнейшей борьбе за улучшение своего экономического положения и расширение профсоюзных прав, ВИКП предложил расширить формы борьбы — активнее использовать парламентскую трибуну, переговоры, консультации, печать, демонстрации протеста, а в качестве крайнего средства прибегать к забастовкам.

Укрепление позиции компартии в рабочем движении к 1957 г. было особенно разительным на фоне известного ослабления влияния конгрессистских и особенно правосоциалистических профсоюзов.

Однако успехи рабочего движения серьезно обеспокоили предпринимателей. Под давлением правых сил в 1958 г. был принят «Устав о дисциплине», который ограничивал права профсоюзов на проведение забастовок, а также ставил в привилегированное положение профцентр ИНКП, поддерживавший правительство. В последующие три года этому профцентру при поддержке правительственных департаментов по труду удалось укрепить свои позиции в ущерб Всеиндийскому конгрессу профсоюзов, Хинд маздур сабха и Конгрессу объединенных профсоюзов.

Укреплению союзов ИНКП содействовали также и специальные меры, предпринятые партией Индийский национальный конгресс для нейтрализации влияния левых сил в рабочем движении.

В сентябре 1960 г. состоялось специальное совместное совещание лидеров Национального конгресса и ИНКП, к которому руководство Индийского национального конгресса готовилось в течение года совместно с министрами по труду Западной Бенгалии, Уттар Прадеша, Бихара и др.

На этом совещании было принято решение, что отныне вся деятельность правящей партии в области рабочей политики будет осуществляться только через Индийский национальный конгресс профсоюзов.

Участники совещания рекомендовали членам Национального конгресса не создавать каких-либо профсоюзов без консультации с местными отделениями ИНКП и принять меры к тому, чтобы конгрессисты присоединялись только к профсоюзам ИНКП.

С 1958 г. руководство ИНКП стало решительно отвергать всякие предложения о профсоюзном единстве.

Особенно резкая антикоммунистическая и раскольническая пропаганда среди рабочих проводилась руководством ИНКП в 1958–1959 гг.

Трудности в организованном рабочем движении, связанные с антикоммунистической, раскольнической позицией, занятой руководством ИНКП, усугублялись внутренним кризисом проф-центров, находившихся под влиянием социалистов. В 1959 г произошел раскол в Конгрессе объединенных; профсоюзов, а в 1961 г. — в Хинд маздур сабха.

Всеиндийский конгресс профсоюзов, несмотря на сопротивление правооппортунистических лидеров параллельных профобъединений, продолжал вести упорную борьбу за профсоюзное единство.

Развертывание массового рабочего и крестьянского движения в стране во многом определялось расширением влияния Компартии Индии (КПИ). В декабре 1953 — январе 1954 г. прошел III съезд КПИ, на котором были не только подведены итоги борьбы за преодоление левосектантского уклона, но и намечена широкая программа действий по осуществлению задач создания общедемократического фронта. Вместе с тем партия подходила упрощенно к пониманию расстановки классовых сил в стране, считала, что в стране происходит нарастание экономического и политического кризиса и (выдвигала лозунг замены правительства Дж Неру правительством демократического единства во главе с рабочим классом. Такая позиция препятствовала установлению «контактов с массами, находившимися под влиянием Национального конгресса.

В июне 1955 г на пленуме ЦК КПИ, а затем на IV съезде КПИ в 1956 г. эта позиция была пересмотрена Съезд наметил программу ближайших требований, в основу которых положена работа с массами по созданию действенного демократического фронта Лозунг о смене правительства как непосредственной задаче борьбы был снят. Это способствовало расширению влияния коммунистов в массах, что проявилось в период подготовки и проведения в стране всеобщих выборов весной 1957 г.

Результаты вторых всеобщих выборов (в парламент и законодательные собрания) отразили изменения в расстановке социально-политических сил в Индии, которые произошли в стране в первой половине 50-х годов. Внутренняя политика правительства Неру, в конечном счете направленная на создание экономического фундамента независимости и преодоление колониального наследия в социальной, культурной и политической жизни Индии, упрочила популярность Национального конгресса. Это обстоятельство, а также умело проведенная предвыборная агитационная кампания обеспечили правящей партии как абсолютное, так и относительное (с 45 % в 1952 г. до 47,8 % в 1957 г.) увеличение голосов на выборах в парламент, а также в законодательные собрания штатов. В Народной палате парламента Индии Конгресс расширил свое абсолютное большинство, а в законодательных собраниях штатов завоевал 65,1 % всех мест.

Народно-социалистическая партия, а также другие правосоциалистические группировки потерпели сокрушительное поражение на выборах в центральный парламент, хотя и заняли второе место после Национального конгресса по общему числу мест в законодательных органах штатов (195 из общего числа 2901, Национальный конгресс — 1889, компартия — 162). Народно-социалистическая партия не сумела выдвинуть ясной политической альтернативы Конгрессу. Она расплачивалась также за свои антикоммунистические позиции. Поражение на выборах НСП усилило разногласия и разброд в социалистическом движении Индии.

Консолидация буржуазных и мелкобуржуазных элементов вокруг Национального конгресса, значительное ослабление в партии влияния феодально-помещичьих групп сопровождались известным усилением как правой, так и левой оппозиции. Утратившую поддержку избирателей партию Хинду маха сабха сменил образованный в 1951 г. «Джан сангх» («Народный союз») — реакционная религиозно-шовинистическая политическая организация, воспринявшая идеи индусского коммунализма. «Джан сангху» удалось провести в парламент четырех, а в законодательные собрания штатов 46 депутатов. Эта партия опиралась в основном на мелких и средних торговцев, религиозно-шовинистически настроенную часть интеллигенции и других городских средних слоев, часть крестьянской верхушки.

В штате Орисса, одном из наиболее отсталых в экономическом и политическом отношении, где сохранялось значительное влияние бывших многочисленных князей и их окружения, Национальный конгресс вошел в коалиционное правительство с реакционной партией «Ганатантра паришад» («Народная партия»).

В то же время укрепились и позиции левой оппозиции, которая стала рассматриваться руководством Конгресса как наиболее серьезная угроза его политической монополии. Наибольших успехов компартия добилась в штатах Керала, Западная Бенгалия и Андхра Прадеш. Историческим событием в развитии коммунистического движения в Индии стало образование в начале апреля 1957 г. в Керале правительства компартии, которая завоевала на выборах абсолютное большинство в законодательном собрании штата.

Правительству Кералы, которое возглавил лидер организации компартии в штате Э. М. Ш. Намбудрипад, приходилось действовать в сложных условиях. Штат Керала, в котором основу экономики составляет производство ценных тропических культур (колосовые орехи, орехи кэшью, чай, каучук, пряности и пр.) и который дает немалую долю экспортной выручки Индии, является в то же время дефицитным в области продовольствия и зависит от поставок риса, основного продукта питания местного населения, из других штатов. В промышленном отношении Керала также относится к наименее развитым штатам Индии. Как центральное правительство, так и правительства соседних штатов обладали мощными рычагами воздействия на правительство левой оппозиции в Керале.

Правительство Намбудрипада должно было действовать в рамках буржуазной конституции, что также весьма ограничивало его возможности в проведении коренных социально-экономических преобразований. Поэтому намеченные общедемократические реформы в общем не выходили за рамки программы самого Национального конгресса. Был национализирован междугородный пассажирский транспорт, начата реформа государственного аппарата, проводилась борьба с коррупцией чиновничества и спекуляцией. Принятые в области оздоровления государственных финансов меры позволили впервые за много лет сбалансировать бюджет штата.

Но важнейшие реформы были намечены в сфере сельского хозяйства и народного образования. Правительство издало указ, запрещавший сгон арендаторов с их земельных участков, а также провело законодательство о ликвидации помещичьего землевладения заминдарского типа — дженми. Среди безземельных крестьян были распределены земли из государственного фонда. Одновременно был подготовлен и внесен на рассмотрение законодательного собрания всеобъемлющий закон об аграрной реформе, направленный на ограничение помещичьего землевладения, передачу прав собственности арендаторам и наделение землей батраков.

В области народного образования правительство попыталось поставить под государственный контроль частные школы и колледжи.

Аграрная реформа и меры в области просвещения вызвали яростные нападки со стороны правой оппозиции, в особенности католической церкви, имеющей в Керале самые твердые позиции, а также индусских шовинистов, объединявшихся вокруг организации «Общество служения наярам» (одна из высших каст в Керале).

Оппозиция, возглавлявшаяся местной организацией Конгресса, не ограничивалась ведением антиправительственной агитации. Она организовала в течение 1957–1959 гг. многочисленные (митинги, демонстрации, харталы протеста и т. д., стремясь нарушить нормальную жизнь в штате, спровоцировать беспорядки и тем самым создать предлог для вмешательства центральных властей.

Летом 1959 г. объединенной оппозиции во главе с Конгрессом, при поддержке как местных реакционных сил, так и центра удалось спровоцировать беспорядки и частично нарушить нормальное функционирование государственного аппарата. В июле 1959 г. под предлогом нарушения «закона и порядка» было введено так называемое президентское правление, Законодательное собрание распущено, правительство смещено, а на смену ему пришел «кабинет чиновников», назначенный губернатором, который обладал полномочиями до следующих досрочных выборов в законодательные органы штата, назначенные на 1960 г.

События 1957–1959 гг. в Керале имели громадное значение для коммунистического движения Индии, ибо открыли перспективу завоевания власти мирным путем. Этот вопрос был главным на V чрезвычайном съезде компартии, который происходил в апреле 1958 г. в городе Амритсаре (Пенджаб). Съезд был в основном посвящен организационным вопросам, проблемам выработки таких форм и методов партийной работы, которые превратили бы ее в массовую партию и обеспечили прочное руководство профсоюзами и крестьянскими организациями. На съезде был сделан глубокий анализ деятельности партии в предшествующий период, дана самокритическая переоценка работы как центрального аппарата, так и низовых организаций компартии. Съезд принял новый устав, а также важную резолюцию по организационным вопросам.

На решения V съезда КПП, выработавшего курс на мирное развитие революции, большое влияние оказали решения XX съезда КПСС и московского Совещания представителей коммунистических и рабочих партий социалистических стран. Партия нацеливалась на важную работу по созданию единого общедемократического фронта, однако в практической деятельности партийных организаций вскоре проявились как реформистский, так и сектантский уклоны, что было впоследствии отмечено на следующем партийном съезде, в 1961 г.

Успехи левых сил на вторых всеобщих выборах, образование и деятельность правительства коммунистов в Керале оказали всеобщих выборов воздействие на расстановку в стране социально-политических сил. Непосредственной реакцией правого крыла внутри правящей партии был выход из нее некоторых консервативно настроенных лидеров (Ч. Раджагопалачария, Н. Г. Ранга и др.) и основание ими в августе 1959 г. новой правой политической организации — реакционной партии «Сватантра» («Независимая»). Во главе партии встали Раджагопалачария, Ранга, а также бывший правый социалист Масани. Лидеры новой партии с самого начала открыто выступили против многих демократических начинаний правительства Неру, включая проведение аграрных реформ, преимущественное расширение государственного сектора и др. Они решительно возражали против внедрения планового начала в руководство экономической жизнью Индии, рьяно защищая частную собственность и «свободу предпринимательства». В области внешней политики они ратовали за пересмотр курса позитивного нейтрализма, за переориентацию на Запад. «Сватантра», представлявшая политическую организацию крупной буржуазии, помещиков и бывших князей, стала притягательным центром всех реакционных сил в Индии.

Консолидация сил правой оппозиции сопровождалась оживлением деятельности индусских и мусульманских коммуналистских организаций.

Особую роль в разжигании религиозного фанатизма среди индусов и нетерпимости к иноверцам, прежде всего к мусульманам, стала играть активизировавшаяся во второй половине 50-х подов партия «Джан сангх», опиравшаяся на военизированную организацию откровенно фашистского толка «Раштрия сваям севак сангх» («Союз служения родине») во главе с мракобесом и обскурантистом Гольвалкаром. «Джан сангх» выступила против демократического развития Индии. В своей пропаганде и агитации она апеллировала к религиозным чувствам индусов, умело используя крайнюю политическую и социально-культурную отсталость значительной части населения, в большинстве своем неграмотного. Демагогически объявив себя защитницей «истинного национализма», партия открыто выступила против прогрессивных начал внутри- и внешнеполитического «курса Неру».

Активизация «Джан сангха» и других индусских коммуналистских организаций способствовала расширению деятельности мусульманских реакционных религиозно-общинных организаций, в первую очередь «Джамаат-и-ислами хинд» («Совет индийских мусульман») и «Маджлис иттихад уль-муслимин» («Союз воинствующих мусульман»), которые, так же как и «Джан сангх», выступили против прогрессивных социально-экономических преобразований в промышленности и сельском хозяйстве.

Наряду с возрастанием активности индусских и мусульманских коммуналистских организаций усилилось и вмешательство в политическую жизнь христианской церкви. Католический конгресс Кералы, выступающий как общественная организация христианской церкви в этом районе Индии, сыграл весьма существенную роль в борьбе против правительства коммунистов в 1957–1959 гг.

Параллельно с ростом коммунализма в Индии стали обостряться конфликты на кастовой основе. Дело в том, что после достижения независимости (но при сохранении господства полуфеодальной социально-экономической структуры в деревне и слабости политической организации народа) распространение образования, введение всеобщего избирательного права, особенно системы деревенского самоуправления (панчаятов), а следовательно, вовлечения в политическую жизнь широких масс населения способствовали росту значения касты как наиболее универсальной формы общественной организации.

На этой почве «доминирующие касты», т. е. сосредоточившие в своих руках большую часть земельной собственности и охватывающие основную массу собственнического крестьянства, используют кастовую солидарность для усиления своего влияния в органах государственного управления данного штата или района. Это обстоятельство в свою очередь ведет к обострению конфликтов как между соперничающими высшими кастами, так и между низшими, с одной стороны, и более высокими — с другой.

Особенно остро кастовые конфликты в деревне стали развиваться с середины 50-х годов. В них проявлялись классовые противоречия между деревенскими низами и помещичье-кулацкой верхушкой деревни.

Нарастание классовой борьбы трудящихся, конфликтов на религиозной, общинной и кастовой основе, оживление деятельности реакционных политических организаций, создание партии «Сватантра» — все это свидетельствовало о развернувшемся процессе поляризации политических сил в стране.

Оценка сложившегося в Индии положения была дана в решениях VI съезда КПИ, состоявшегося в апреле 1961 г. Съезд одобрил выводы состоявшегося в ноябре 1960 г. московского Совещания представителей коммунистических и рабочих партий. На съезде была проведена переоценка отношения партии к основным политическим силам страны, дана характеристика двойственной позиции индийской национальной буржуазии. Руководящим органом партии, избранным на съезде, стал Национальный совет, который избрал в свою очередь Центральный секретариат во главе с Генеральным секретарем А. К. Гхошем (А. К. Гхош скончался в январе 1962 г.).

Съезд выработал линию на создание единого демократического фронта во главе с рабочим классом и его партией, который должен был включать в себя все основные классовые силы, в том числе не связанную с империализмом часть национальной буржуазии. Поэтому предполагалось осуществление тактики единого фронта с демократическим крылом Национального конгресса. Однако осуществление выработанной VI съездом КПИ генеральной линии затруднялось как позицией антикоммунизма, занятой руководством Конгресса и социалистических партий, так и обострившимися разногласиями внутри Коммунистической партии Индии.

Размежевание основных классовых сил Индии проявилось в период предвыборной кампании и на третьих всеобщих выборах в парламент и законодательные собрания штатов, происходивших в феврале 1962 г.

Выборы вновь подтвердили положение Конгресса как ведущей политической партии страны: из 520 мест в Народную палату центрального парламента он получил 361 место, за него проголосовало 46,02 % участвовавших в выборах. Однако уже в 1962 г. наметилась тенденция абсолютного и относительного снижения голосов, поданных за конгрессистских кандидатов: по сравнению с 1957 г. Национальный конгресс потерял свыше 6 млн. избирателей. Укрепила свои позиции КПИ, которая провела в Народную палату 29 депутатов, сохранив положение первой партии оппозиции. В то же время как в парламенте, так и в законодательных собраниях штатов значительно усилились партии правой оппозиции; в Народной палате «Сватантра» и «Джан сангх» вместе имели 32,2 % мест (получив 13,2 % поданных голосов против около 10 %, полученных КПИ).

Однако ни Компартия Индии, ни Национальный конгресс в тот период не оценили в должной степени нарастание правой опасности в стране.

Ослаблению позиций Конгресса в значительной степени способствовала развернувшаяся в партии фракционная борьба, которая имела двоякую подоплеку. С одной стороны, во многих штатах, в особенности в хиндиязычных районах и Западной Бенгалии, происходили острые конфликты между различными группировками в руководстве конгрессистскими организациями штатов, в парламентских фракциях и правительствах. Эти конфликты отражали глубокие противоречия между различными группами местной и общеиндийской буржуазии и другими имущими слоями индийского общества. С другой стороны, внутри Конгресса стал интенсивно развиваться процесс поляризации правых и левых сил. Фактически в партии образовались три основных фракции: центристская, объединившаяся вокруг Неру и его соратников: правая, поддерживавшая министров центрального правительства С. К. Патиля, Морарджи Десаи, а также некоторых лидеров крупных организаций Конгресса в различных штатах (например, А. Гхоша в Западной Бенгалии, Ч. Б. Гупту в Уттар Прадеше и т. д.); левая, наименее организованная, лидером которой стал министр центрального правительства К. Д. Малавия.

Фракционная борьба в Конгрессе усилилась после выборов 1962 г., на которых представители различных группировок внутри правящей партии зачастую фактически выступали против выдвинутых официальных конгрессистских кандидатов в депутаты.

Консолидация правых сил внутри партии усилилась в связи с обострением осенью 1962 г. китайско-индийского пограничного конфликта, спровоцированного Пекином. Они начали фактически блокироваться с консервативными силами вне партии, которые летом 1963 г. потребовали в парламенте отставки правительства Неру. С целью укрепления организационною единства партии в августе того же года по предложению главного министра штата Мадрас К. Камараджа был принят так называемый «план Камараджа», цель которого состояла в переходе ряда ведущих деятелей Конгресса с министерских постов на партийную работу. Хотя в результате осуществления этого плана несколько ослабли позиции правого крыла в реорганизованном центральном правительстве, ряд правых лидеров, включая С. К. Патиля и М. Десаи, образовали в руководстве Конгресса неофициальную группу «Синдикат», влияние которой на политику правящей партии в 60-е годы было весьма значительным. На сессии Всеиндийского комитета Конгресса в Джайпуре осенью 1963 г. К. Камарадж был избран председателем партии.

Острые разногласия в Конгрессе выявились на съезде партии в январе 1964 г. в Бхубанешваре (Орисса), на котором левая группировка во главе с К. Д. Малавия выдвинула свой вариант программы «Демократического социализма». Однако после упорной борьбы предложения левого крыла не были приняты, а в резолюцию о «демократическом социализме» включены формулировки, содержащие явные уступки правым силам внутри Конгресса.

Осложнения во внутренней и внешней политике в конце 50-х — начале 60-х годов, раздоры в правящей партии тяжело подействовали на национального лидера Джавахарлала Неру. 27 мая 1964 г. он скончался. С его смертью как бы завершился первый этап в истории независимой Индии, когда были созданы основы ее внутренней и внешней политики.

После образования Республики Индии в ходе внешнеполитических акций правительства и складывавшихся новых международных связей оформилась внешнеполитическая концепция Неру, определявшаяся как политика позитивного нейтрализма, основу которой составляет неприсоединение Индии к двум противостоящим друг другу мировым политическим блокам. Вместе с тем внешняя политика Индии не содержала в себе какого-либо элемента изоляционизма. Напротив, еще в годы доминиона Индия стремилась занять свое место в системе международных отношений, выступая с позиции освободившихся стран.

Линия поддержки национально-освободительного движения в афро-азиатском мире, защиты интересов суверенного экономического и политического развития стран «третьего мира» с большей или меньшей последовательностью проводилась и в годы, когда начал формироваться «курс Неру» в индийской политике.

Индия внесла определенный вклад в прекращение конфликта в Корее, хотя ее позиция как непостоянного члена Совета безопасности ООН на начальной стадии конфликта, в 1952 г., не всегда была последовательной. Индийское правительство выступило против обвинения Китая в агрессии в Корее, а затем активно содействовало установлению перемирия и урегулированию вопроса о военнопленных.

Еще более последовательно Индия выступила за прекращение войны в Индокитае, способствовала подписанию Женевских соглашений и последующему частичному урегулированию отношений в этом районе Юго-Восточной Азии в 1954–1956 гг.

На международной арене Индия неизменно активно выступала за прекращение различного рода локальных конфликтов, за всеобщий и длительный мир, против создания военных блоков и баз, пребывания иностранных войск на территории других государств.

Эти внешнеполитические позиции правительства Неру создавали определенные сложности в отношении Индии с западными странами. С одной стороны, Индия довольно последовательно выступала против политики колониализма и неоколониализма, с другой — испытывала постоянный и все возраставший нажим со стороны сил империализма, использовавших свои позиции в экономике страны. Хотя Индия отвергла американскую военную помощь, но в 1951–1952 гг. подписала ряд соглашений о техническом сотрудничестве с США, которые тем самым создали основу для американского проникновения в различные сферы внутренней жизни страны.

Отношения Индии с социалистическими странами развивались по линии все большего расширения сотрудничества во всех областях. В 1955 г. состоялся обмен визитами руководителей Индии и СССР, положивший начало регулярному обмену правительственными делегациями на различных уровнях. Столь же благоприятно развивались отношения Индии с другими социалистическими странами, включая КНР.

В 1954 г. было подписано соглашение между Индией и Китаем о Тибете, которое устраняло разногласия, существовавшие по вопросу о статусе этого района Центральной Азии, и содержало знаменитые пять принципов мирного сосуществования («панчашила»). За этим последовали взаимные визиты правительственных делегаций, укрепившие дружественные отношения между обеими странами.

Индийско-китайское сотрудничество обеспечило успех исторической Бандунгской конференции неприсоединившихся стран в 1955 г.

Однако наметившийся в 50-е—60-е годы поворот во внутренней и внешней политике Пекина постепенно привел к ухудшению индокитайских отношений и даже к пограничному конфликту в 1959 г., спровоцированному китайской стороной. В 1962 г. пограничный конфликт вспыхнул с новой силой и привел к серьезным военным столкновениям на границе. События 1962 г. отрицательно сказались и на внутриполитическом положении Индии, поскольку активизировалась деятельность всех антисоциалистических и антикоммунистических сил в Индии, и на ее внешнеполитических позициях, так как происшедшее в ходе конфликта сближение КНР с Пакистаном затруднило достижение индийско-пакистанского соглашения, прежде всего по вопросу о Кашмире.

Хотя Индии удалось в 1954 г. по договору с Францией присоединить французские колониальные анклавы к основной территории страны и в декабре 1961 г. освободить Гоа и другие португальские колонии в Индии, проблемы установления длительного и прочного мира на полуострове Индостан оставались нерешенными.

Нарастание экономического и политического кризиса

Тенденция поляризации социально-политических сил, проявившаяся накануне и во время третьих всеобщих выборов (1962 г.), вызвала дальнейшее обострение внутренней борьбы в основных политических партиях страны, в первую очередь в Национальном конгрессе. С кончиной Джавахарлала Неру завершился период относительной внутриполитической стабильности, и страна вступила в полосу все обострявшихся социальных и политических конфликтов.

В правящей партии усилилась фракционная борьба в какой-то мере сдерживавшаяся личным авторитетом Неру. Новый премьер-министр Л. Б. Шастри, которому в значительной мере удавалось проводить гибкую политику лавирования, должен был все больше считаться с интересами влиятельных групп как в центральном руководстве Конгресса, так и в штатах. Усилились группы, контролировавшие партийный аппарат в штатах и оказывавшие поддержку отдельным членам центрального руководства Конгресса и центрального правительства. В этих условиях заметно повысилась роль местных «боссов» конгрессистских организаций, как правило тесно связанных с влиятельными буржуазными кругами: А. Гхоша (Западная Бенгалия), Ч. Б. Гупты (Уттар Прадеш), Б. Патнаика (Орисса) и др. Политический вес лидеров правого крыла в руководстве Конгресса определялся не только их личными связями в центре, но и поддержкой крупных организаций правящей партии в отдельных штатах (например, М. Десаи поддерживали конгрессисты Гуджарата, С. К. Патиля — Махараштры и т. д.).

Усиление «боссизма» внутри конгрессистских организаций вело не только к дальнейшему развитию групповщины и фракционных конфликтов в партии, но и к созданию своего рода биполярной структуры в штатах, где зачастую враждовавшие группировки объединялись вокруг главного министра штата и местного партийного босса. Последняя тенденция стала все заметнее проявляться и в центре, где после смерти Неру значительно усилилась роль председателя Конгресса К. Камараджа как в проведении внутрипартийной политики, так и в определении всего правительственного курса.

В ходе внутрипартийной борьбы заметно укреплялись позиции правого крыла, которое стало оказывать возраставшее давление на политику правительства.

Развитие центробежных тенденций в крупнейшей политической партии страны, усиление в ней правого крыла оказали определенное воздействие на всю политическую жизнь Индии.

Ослабление внутренней монолитности правящей партии стимулировало активизацию деятельности как левой, так и правой оппозиции. Вместе с тем на фоне обострявшихся классовых конфликтов в стране, нерешенности многих коренных социальных вопросов усилилась борьба внутри ряда оппозиционных партий вокруг поисков путей выхода из нараставшего социально-политического кризиса.

После кратковременного слияния в 1964 г. Народно-социалистической (НСП) и Социалистической партий в 1965 г. произошел новый раскол. Из ранее образованной Объединенной социалистической партии (ОСП) вышла группа прежней Народно-социалистической партии во главе с Н. Г, Горай и С. Н. Двиведи.

Основная причина конфликта внутри руководства ОСП заключалась в различных позициях, которые занимали его фракции по вопросам сотрудничества с коммунистами как в проведении массовых кампаний, так и в работе внутри законодательных органов. Правые лидеры бывшей НСП по-прежнему оставались на позициях антикоммунизма и антисоветизма, тогда как лидеры ОСП С. М. Джоши, Р. Лохия, Мадху Лимайе шли на некоторое сотрудничество с прогрессивными силами. Социалисты были также ослаблены после ухода в Конгресс группы во главе с основателем партии НСП Ашока Мехтой, который занял пост министра планирования в правительстве Индии.

После раскола ОСП под ее контролем остался профцентр Хинд маздур панчаят, но более крупное профобъединение Хинд маздур сабха получило большую самостоятельность, поскольку на отдельные группировки в ее руководстве оказывали влияние соответственно ОСП, НСП, а также другие политические силы, в частности Конгресс.

С конца 1963 г. после некоторой разрядки напряженности, вызванной индо-китайским пограничным конфликтом, компартия снова начала организацию массовых выступлений трудящихся в защиту их прав.

В декабре 1963 г., после 10-летнего перерыва, руководство компартии созвало совещание коммунистов-профработников, на котором обсуждались задачи, стоящие перед профсоюзами в связи с изменениями, происшедшими за годы независимости.

Совещание приняло решение о развертывании национальной кампании массовых действий за снижение цен и налогов, увеличение заработной платы, национализацию банков и некоторых отраслей промышленности.

В июне 1964 г. по инициативе КПИ была проведена Национальная конференция рабочих и служащих предприятий государственного сектора. Конференция указала, что задачей профсоюзов является борьба как за непосредственные экономические интересы и демократические права занятых на государственных объектах рабочих, так и за дальнейшее расширение и успешное производственное функционирование государственных предприятий.

Одновременно с конца 1963 г. КПИ стала проводить массовые кампании трудящихся. В августе 1963 г. коммунисты приняли участие в бандхе (всеобщая забастовка на предприятиях, учреждениях, торговых заведениях), который был проведен социалистической партией в Бомбее.

Первой массовой кампанией, организованной КПИ, был сбор подписей по всей стране под «Великой петицией», а также «Великий марш» 13 сентября 1963 г. с участием представителей всех штатов в Дели для вручения петиции парламенту. В ней наряду с поддержкой политики неприсоединения, государственного экономического планирования и оборонных усилий выдвигались требования отмены системы принудительных займов и контроля над золотом, снижения цен и налогов, национализации банков, нефтяной промышленности и внешней торговли.

Эти требования выдвигались также прогрессивными элементами в Национальном конгрессе и левыми оппозиционными партиями. Под «Великой петицией» было собрано свыше 10200 тыс. подписей, что примерно соответствует числу избирателей, голосовавших за кандидатов КПИ на всеобщих выборах в 1962 г. В «Великом марше» участвовало 200 тыс. человек со всех концов страны.

В декабре 1962 г. ВИКП созвал Всеиндийскую профсоюзную конференцию, на которой было принято решение о проведении в течение 1964 г. массовых выступлений трудящихся.

Руководство КПИ и ВИКП запланировало три стадии выступлений. На первой стадии, с 20 февраля 1964 г., была проведена трехдневная голодная забастовка профсоюзных работников по всей стране; на второй стадии, 7 марта, — 15-минутные демонстрации перед фабричными воротами, в которых приняли участие десятки тысяч рабочих; на третьей стадии, в июле — августе, — однодневные бандхи в отдельных штатах и национальная кампания гражданского неповиновения (сатьяграха) — в августе.

Однодневные бандхи (всеобщая стачка и хартал) были проведены в штатах Керала, Гуджарат, главным образом в его столице Ахмадабаде (под руководством КПИ и двух местных массовых организаций), Махараштра, особенно в Бомбее (при поддержке левых оппозиционных партий и участии 3 млн. человек), и Уттар Прадеш, главным образом в Канпуре.

24—28 августа проведена общенациональная кампания гражданского неповиновения — «великая сатьяграха» — пикетирование и демонстрации перед государственными учреждениями, банками, биржами и рынками. В этой кампании, явившейся крупнейшим такого рода выступлением со времени независимости, приняли участие 80 тыс. человек; из них 25 тыс. человек были арестованы на месте за пикетирование.

Намеченный на 25 сентября «всеиндийский бандх» партия решила временно не проводить, поскольку не удалось добиться поддержки этого выступления другими главными профсоюзными объединениями, в частности Хинд маздур сабха.

Использование компартией и другими левыми силами традиционных, понятных дал индийского народа форм борьбы, завоевавших популярность еще в колониальный период (хартал, сатьяграха), способствовало росту их влияния в массах, а также укрепляло единство действий левой оппозиции.

С конца 1964 г. в стране начало нарастать стачечное движение. Представители левых профсоюзов создали в 1965 г. в ряде штатов и на общеиндийском уровне комитеты действий, руководившие стачечной борьбой. Всеиндийский комитет действий передал правительству «Хартию требований» трудящихся, в которой выдвигались экономические и политические вопросы. На 21 сентября 1965 г. было назначено проведение «Дня национальных действий» в поддержку «Хартии». Но в результате начавшегося в сентябре индо-пакистанского конфликта провести его не удалось.

Развитие массового движения в стране, расширение влияния компартии тормозились углубившимся расколом в коммунистическом движении. Этот процесс, начавшийся еще осенью 1962 г., завершился в октябре 1964 г. выходом из руководства КПИ группы левосектантски настроенных лидеров и проведением ими в Калькутте съезда параллельной компартии, на котором была принята своя программа и был избран центральный комитет во главе с генеральным секретарем П. Сундарайя. Параллельная компартия стала называться КПИ(м) — Коммунистическая партия Индии (марксистская).

Обвинив руководство КПИ в ревизионизме, руководство параллельной компартии развернуло идеологическую борьбу против влияния КПИ на массовые организации рабочих, крестьян и интеллигенции, что отрицательно сказалось на возможностях объединения левых оппозиционных сил как в штатах, так и в общеиндийском масштабе.

В декабре 1964 г. в Бомбее прошел VII съезд КПИ, на котором были детально проанализированы политическая ситуация в стране, положение в партии после раскола в коммунистическом движении. В принятой съездом новой программе ставилась задача создания национально-демократического фронта. Началась кропотливая работа по преодолению последствий раскола в массовых организациях трудящихся.

К началу 1965 г. обострились индо-пакистанские отношения. С новой силой вспыхнул спор из-за Кашмира. Реакционное правительство Пакистана во главе с Айюб-ханом поощряло рост в стране антииндийских шовинистических настроений. В апреле 1965 г. произошел пограничный инцидент в районе Катчского Ранна, а в августе — беспорядки в Кашмире, спровоцированные группами, связанными с экстремистскими кругами в Пакистане. Индийские войска в Кашмире оказались втянутыми в действия против пакистанских военных подразделений. Стычки продолжались весь август, а 6 сентября начались вооруженные столкновения на пенджабской границе.

Решающую роль в прекращении конфликта сыграл Советский Союз, еще в августе выступивший с мирной инициативой. В послании главам правительств Индии и Пакистана от 17 сентября 1965 г. Председатель Совета Министров СССР А. Н. Косыгин выдвинул предложение о добрых услугах в урегулировании конфликта. Это предложение было принято, и с 3 по 10 января 1966 г. в Ташкенте была проведена конференция с участием А. Н. Косыгина, Л. Б. Шастри и Айюб-хана, в результате которой подписана Ташкентская декларация. Она содержала условия военно-политического урегулирования и открывала путь к нормализации отношений между обеими странами.

Весть о подписании Декларации была радостно встречена всеми друзьями мира не только в Индостане, но и во всем мире. Но эта весть была омрачена сообщением о кончине в Ташкенте, вскоре после подписания Декларации, Лал Бахадура Шастри. Смерть премьер-министра Индии послужила поводом для нового обострения внутриполитического положения в стране.

Осложнение обстановки было вызвано серьезными экономическими трудностями, связанными с засухой 1965–1966 гг., наступлением крупного национального и иностранного капитала, что вдобавок усугублялось последствиями индо-пакистанского конфликта.

К середине 60-х годов все сильнее стали сказываться глубокие противоречия буржуазного развития страны: низкие темпы накопления, узость внутреннего рынка, незавершенность промышленною переворота, нехватка инвестиционных капиталов, слабость развития капитализма в сельском хозяйстве, широкое влияние торгово-ростовщического капитала, сильнейшая зависимость экономики страны от иностранного капитала, все более выявившиеся слабости госкапитализма (ограниченность влияния, неэффективность, бюрократизм и др.), ограниченность и противоречивость планирования, тяготы дефицитного финансирования, усиление социально-экономических противоречий и т. п. Вся экономика страны переживала значительные трудности не только из-за углубления противоречий внутри капиталистического сектора, но и из-за обострения противоречий и увеличения разрыва между развивающимися капиталистическим и находящимися в значительной мере в состоянии стагнации докапиталистическими секторами (укладами) хозяйства. Последние охватывали более ²/₃ общественного производства и сдерживали развитие капитализма в стране. Все эти противоречия в соединении с резким обострением кризиса сельскохозяйственного производства, усугубленного засухами 1965–1967 гг., привели к тому, что экономика страны в середине 60-х годов вступила в период серьезного и затяжного спада, замедления темпов развития. Значительный рост налогов, цен, инфляция в сочетании с продовольственными затруднениями существенно ухудшали положение широких масс трудящихся, страдавших мак от капиталистической, так и различных форм докапиталистической эксплуатации, углубляли неравенство, вызывали активизацию и рост недовольства, прежде всего городских масс, властью Конгресса.

В условиях нарастающих экономических трудностей, под давлением консервативных сил, обладающих влиянием как в самом правительстве, так и в руководстве Конгресса, правительственные круги еще с конца 1963 г. стали переходить от жесткого и детального регламентирования к большему стимулированию рыночного механизма, частного предпринимательства и частной инициативы. Это проявилось в ослаблении плановых начал, отмене или ослаблении контроля над выпуском ценных бумаг, лицензирования промышленных предприятий, контроля над ценами и распределением, в либерализации импорта, расширении финансовых льгот частным предприятиям и т. п. В целом эти меры имели своим объективным результатом перераспределение национальных ресурсов в пользу частного сектора.

Смерть Л. Б. Шастри вызвала новый взрыв противоречий в руководстве правящей партии. Впервые в истории Конгресса на пост премьер-министра было выдвинуто два кандидата: И. Ганди, дочь Дж. Неру, — от центристской и левой фракции и М. Десаи — от правой фракции. После ожесточенной борьбы внутри парламентской фракции Конгресса большинством голосов премьер-министром была избрана И. Ганди. Накануне очередных всеобщих выборов в 1967 г. внутрипартийное положение и политические позиции Нацконгресса были весьма сложными. В 1965–1966 гг. в ряде организаций правящей партия в штатах произошел раскол. Новые местные партии, образованные вышедшими из Конгресса группировками и лидерами, выступили на выборах 1967 г. как более или менее существенный политический фактор в штатах Западная Бенгалия, Бихар, Орисса, Раджастхан, Керала и Майсур. В разное время — уже после выборов — из фракций Национального конгресса в законодательных собраниях вышли группы вновь избранных депутатов в штатах Уттар Прадеш, Хариана и Мадхья Прадеш, что привело к падению конгрессистских правительств в этих штатах.

В мае 1967 г. большинство местных партий бывших конгрессистов образовали новую общеиндийскую партию «Бхаратия кранти дал» (Индийская революционная партия) с сохранением, однако, автономии и названий партий штатов — ее учредителей.

Произошли изменения и в Объединенной социалистической партии. Принятая в 1966 г. ОСП программа конкретных социально-экономических преобразований в основном совпадала с аналогичными программами КПИ и параллельной компартии. ОСП заявляла, что ее конечной целью является установление общественной собственности на средства производства и что она стоит на позициях классовой борьбы. В то же время большую роль в агитационной деятельности и политике ОСП играл национализм. Политические позиции многих деятелей ОСП носят печать авантюризма. Именно лидер и идеолог ОСП, ныне покойный Р. М. Лохия, выдвинул в начале 60-х годов идею предвыборных соглашений между всеми оппозиционными партиями, независимо от их политических направлений, с целью нанесения поражения Конгрессу. В предвыборной кампании 1967 г. ОСП стремилась к таким соглашениям как с левыми, так и с правыми партиями.

Всеобщие выборы в Индии 1967 г. показали, насколько изменилось влияние политических партий на избирателей, а также политический вес их в парламенте по сравнению с выборами 1962 г. Наиболее существенно изменилось положение Национального конгресса.

Национальный конгресс получил на выборах в парламент в 1967 г. 40 % голосов и 54 % депутатских мест в народной палате соответственно против 45 % голосов и 73 % мест в 1962 г. Таким образом, Конгресс потерял 5 % голосов избирателей и около 19 % мест.

Влияние Конгресса среди избирателей понизилось гораздо меньше, чем его представительство в законодательных органах. Это в большой мере результат соглашений между партиями оппозиции, а также выявившегося на выборах предпочтения, которое избиратели отдавали более крупным партиям оппозиции. Тем не менее и в 1967 г. мажоритарная система выборов дала Конгрессу преимущество, позволив ему получить гораздо большую долю мест в парламенте (54 %) и законодательных собраниях штатов (50 %), чем доля голосов его избирателей (40 %).

Таким образом, в результате выборов 1967 г., а также непосредственно последовавших за ними дальнейших расколов в ряде штатовских организаций. Конгресс утратил свое положение правящей партии в 9 из 17 индийских штатов. В этих девяти штатах сосредоточено не менее ³/₅ всего населения страны.

Здесь были образованы коалиционные правительства партий, выступающих против Национального конгресса. В штатах Керала и Западная Бенгалия, общее население которых составляет примерно 60 млн. человек, были созданы коалиционные правительства левых и демократических партий с преобладанием коммунистов, но преимущественно параллельной компартии, которая возглавила правительство в Керале и являлась крупнейшим участником правительственной коалиции в Западной Бенгалии. В штатах Бихар, Пенджаб и Уттар Прадеш в коалиционных правительствах участвовали как левые партии (в том числе обе компартии, но более сильные позиции у КПИ), так и правые партии (более сильные позиции у партии «Джан сангх»). При этом в коалициях преобладали: в Бихаре — левые партии (наиболее крупная партия коалиции — Объединенная социалистическая партия), в штате Уттар Прадеш — правые партии (наиболее крупная партия— «Джан сангх»). В штате Пенджаб главной партией коалиции являлась местная националистическая партия «Акали дал». В штате Мадрас правительство было сформировано местной партией «Дравида мунетра кажагам». В двух штатах коалиционные правительства образованы правыми партиями: «Сватантра» в Ориссе и «Джан сангх» в Мадхья Прадеш совместно с отколовшимися от Конгресса группировками. В штате Хариана правительство было образовано отколовшейся от Конгресса группировкой и опиралось на поддержку правых партий, которые здесь пользуются влиянием. В целом весьма показательно, что кроме Харианы еще в пяти штатах из девяти, где были образованы неконгрессистские коалиционные правительства (Западная Бенгалия, Бихар, Уттар Прадеш, Пенджаб и Мадхья Прадеш), главными министрами стали лидеры отколовшихся от Конгресса группировок.

Выборы показали, что монополия Конгресса на власть сильно подорвана. Однопартийная система правления, применяемая в интересах эксплуататорских классов, уступала место двухпартийной или многопартийной.

В течение 1967 и 1968 гг. правые силы внутри партии во главе с «Синдикатом» пытались затормозить проведение «курса Неру» во внешней и внутренней политике Индии и подорвать личные позиции И. Ганди.

С целью восстановления подорванного престижа партии летом 1969 г. И. Ганди провела национализацию 14 крупнейших частных банков, за которой последовала отставка министра финансов М. Десаи. На выборах в августе 1969 г. нового [президента Индии, вместо умершего 3. Хуссейна, вновь победила левоцентристская группировка Конгресса, выдвинувшая своим кандидатом ветерана профсоюзного движения Индии В. В. Гири. В Конгрессе произошел фактический раскол, завершившийся осенью 1969 г. образованием двух параллельных организаций Конгресса (по всей стране).

Стремясь закрепить достигнутый успех, И. Ганди вслед за национализацией банков провела ряд других прогрессивных социально-экономических мер.

В декабре 1969 г. был принят и утвержден Закон о монополиях и ограничительной торговой практике, вступивший в силу с 1 июня 1970 г. Законом было установлено, что создание, слияние или существенное расширение доминирующих в отрасли предприятий с активами 10 млн. рупий и выше, а также любых предприятий, входящих в объединение, с активами 200 млн. рупий и выше требует специального разрешения правительства. Закон предусматривал создание постоянной Комиссии по монополиям и ограничительной торговом практике для вынесения в необходимых случаях рекомендаций правительству по этому вопросу, а также для рассмотрения случаев монополистической и ограничительной торговой практики и запрещения тех из них, которые «противоречат общественным интересам».

В феврале 1970 г. правительство объявило о новой политике, устанавливавшей сферы предпринимательства государства, крупных частных промышленных домов, мелкой промышленности и остальных частных предпринимателей. Сфера государственного сектора определялась в основном так же, как и в Резолюции о промышленной политике 1956 г., с учетом изменений, внесенных за прошедший период.

В феврале 1970 г. было объявлено о пересмотре ассигновании по IV пятилетнему плану (1969/70—1973/74 гг.). По пересмотренному проекту инвестиции в государственный сектор были увеличены по сравнению с первоначальным проектом со 122,5 млрд. до 136,6 млрд. рупий, а их доля — с 55 до 60 %; доля частного сектора была уменьшена с 45 до 40 % за счет сокращения запланированных инвестиций со 100 млрд. рупий до 89,8 млрд. рупий. В том же месяце была создана Комиссия для расследования обвинений против монополистического долга Бирла и других монополистических групп.

В марте того же года правительство приняло решение взять дополнительно под контроль государства импорт товаров 38 наименований (до этого под контролем государства находился импорт товаров 22 наименований). В августе 1970 г. был дополнительно национализирован импорт хлопка.

В апреле правительство провело снижение цен на 17 важнейших видов медикаментов (по разным видам лекарств это снижение составило от 10 до 70 %). В том же месяце было объявлено о решении правительства расширить привлечение рабочих к участию в управлении предприятиями за счет назначения одного из директоров предприятия из числа рабочих и служащих.

В 1970 г. были также объявлены решения правительства относительно частичного удовлетворения требований рабочих о повышении заработной платы в сахарной и машиностроительной промышленности, электроэнергетике, дорожном транспорте н портовом хозяйстве. Были подписаны также соглашения о заработной плате с рабочими и служащими в черной металлургии, банковском и страховом деле.

В январе 1971 г. центральное правительство объявило о введении широкой программы увеличения занятости в сельской местности. Эта программа, вступившая в силу в апреле 1971 г., будет охватывать оставшиеся три года IV пятилетнего плана. Она предусматривает осуществление таких видов работ, которые требуют использования больших трудовых ресурсов, и преследует две основные цели: 1) создание в каждом дистрикте новых рабочих мест для 100 человек на 10 месяцев в году со среднемесячной оплатой 100 рупий (предпочтение будет отдаваться тем семьям, где в данный момент нет работающих взрослых членов семей); 2) содействие осуществлению местных программ хозяйственного развития путем создания таких долгосрочных активов, как дороги, малая ирригация, мелиоративные сооружения и т. п. Затраты на осуществление этой программы, составляющие 500 млн. рупий, полностью берет на себя центральное правительство.

Правящий Конгресс развернул широкую пропаганду проведенных и обещанных им мероприятий в социально-экономической области. Помимо многочисленных выступлений руководителей правящей партии и правительства на массовых митингах и собраниях во всех частях страны Всеиндийский комитет ИНК опубликовал специальные пропагандистские брошюры, посвященные социально-экономической политике правящей партии, в частности «Бомбейская резолюция по экономической политике и последующие меры» (издана в июле 1970 г.) и «Меры, предпринятые после национализации банков» (издана в сентябре 1970 г.). По существу еще задолго до объявления о досрочных всеобщих выборах правящая партия развернула широкую избирательную кампанию. Предвыборный манифест партии в основном повторял те же обещания, которые были развернуты в упомянутых выше документах и публикациях. В качестве самой причины досрочного проведения выборов правительство объявило необходимость получения твердого парламентского большинства для осуществления обещанных социально-экономических мер.

Прогрессивные сдвиги в социально-экономической политике правящей партии и правительства, широкая пропаганда этих сдвигов и обещания их дальнейшего развития сыграли существенную роль в успехах правящего Конгресса на досрочных выборах 1971 г. Эти сдвиги в значительной мере были вызваны успехами левых партий на выборах 1967 и 1969 гг.

Взяв на вооружение программные лозунги, близкие тем, которые выдвигались левыми партиями, правящий Конгресс своими обещаниями широких социальных перемен и некоторыми мерами по осуществлению этих обещаний привлек на свою сторону часть избирателей, прежде поддерживавших левые партии. С другой стороны, обвиняя оппозиционный Конгресс как главную силу, препятствующую осуществлению прогрессивных преобразований в социально-экономической области, правящая партия смогла повести за собой основную часть избирателей, прежде голосовавших за объединенный ИНК.

В результате досрочных выборов в парламент, проведенных в марте 1971 г., правящая партия вновь завоевала абсолютное большинство в парламенте и получила ²/₃ голосов, необходимых для внесения поправок в Конституцию.

Было объявлено о проведении нового этапа аграрных реформ и установлен государственный контроль над рядом предприятий в некоторых отраслях промышленности (угольная, текстильная и др.). Позиции Конгресса среди массы избирателей еще более упрочились.

На выборах в законодательные собрания штатов в 1972 г. ИНК завоевал 48 % голосов против 43,6 %, полученных им на досрочных всеобщих парламентских выборах 1971 г. В 1967 г. Конгресс (до раскола) на выборах в тех же штатах получил 42,7 % голосов. Таким образом, рост влияния ИНК во главе с И. Ганди несомненен. В (результате Конгресс сумел значительно усилить свои позиции в законодательных собраниях штатов, получив там около 76 % мест. «Старый» ИНК получил в 1967 г. менее 50 % мест в собраниях штатов.

Индийский национальный конгресс сформировал правительство в 15 из 21 штата[30].

Обращает на себя внимание и тот факт, что ИНК в 11 из 16 законодательных собраний получил ²/₃ мест, что создало дополнительные благоприятные условия для завоевания Конгрессом большинства мест в верхней палате парламента (Раджья сабха) на выборах в апреле 1972 г.

Вместе с тем в большинстве штатов доля голосов, полученных в 1972 г., ниже, чем на победных парламентских выборах 1971 г. Объясняется это тем, что в отличие от выборов 1971 г. в предвыборной кампании 1972 г. поднимались в большей мере «местные» проблемы, где деятельность штатовских конгрессистских организаций имеет значительно больше теневых сторон.

Выборы показали серьезное ослабление парламентских позиций (потери в количестве мест в собраниях штатов) у основных правых партий, однако падение их массового влияния было значительно менее заметным.

В результате выборов в законодательные собрания штатов в 1972 т. левые партии в целом сохранили свои суммарные позиции. КПИ получила 4,2 % голосов (против 4,9 % в 1971 г. и 4,1 % в 1967 г.). Необходимо подчеркнуть значительное увеличение влияния КПИ в Западной Бенгалии (7,4 % в 1967 г. до 13 % в 1972 г.). КПИ имела соглашение с ИНК о разделе избирательных участков в Западной Бенгалии, Бихаре, Пенджабе, Раджастхане, Мадхья Прадеш и Майсуре, т. е. в 6 штатах из 16 (также в Дели), что позволило ей значительно усилить свои позиции в собраниях этих штатов.

Параллельная компартия получила в сумме 4,6 % голосов против 4,9 % в 1971 г. и 4 % в 1967 г. Однако раскольническая деятельность ее руководства привела партию к жестокому поражению в Западной Бенгалии и общему значительному ослаблению парламентских позиций. Партия провела в сумме 34 депутата против имевшихся у нее до выборов 128. Партия фактически утратила свое общеиндийское влияние.

Позиции социалистов несколько ослабли в суммарном массовом влиянии (4,6 % голосов против 5,1 % в 1967 г.), значительно сократилось количество мест, полученных ими в законодательных собраниях (58 против имевшихся 117). Продолжение руководством социалистической партии прежней антиконгрессистской линии привело ее (как и КПИ (м)) к изоляции и потере влияния в большинстве штатов. Социалисты остаются крупнейшей партией оппозиции лишь в Бихаре (16 % голосов).

Проведение правительством И. Ганди ряда мер в осуществление программы прогрессивных социально-экономических преобразований свидетельствовало о начавшемся определенном сдвиге влево в расстановке политических сил. Происходившие внутриполитические изменения в конечном счете определялись массовой борьбой трудящихся.

Усиление в руководстве Конгресса левоцентристской группировки сказалось на отношении партии и находящихся под ее влиянием массовых организаций к партиям левой оппозиции, прежде всего к КПИ. Произошли изменения и в руководстве ИНКП, который стал более последовательно сотрудничать с ВИКП и другими профцентрами. В мае 1971 г. в Дели состоялась общеиндийская профсоюзная конференция, на которой были представлены все основные национальные и отраслевые профцентры. Конференция приняла развернутую «Хартию совместных действий», определившую общую программу борьбы за экономические права трудящихся.

Линия на единство всех левых и демократических сил была закреплена на IX съезде Компартии, состоявшемся в октябре 1971 г. в Кочине. Съезд разработал гибкую тактику, сочетавшую сотрудничество коммунистов с левыми как вне, так и внутри Конгресса с развертыванием массовой борьбы за интересы трудящихся.

После выборов Конгресс образовал правительства в большинстве штатов, однако положение внутри партии осложнилось ввиду возвращения в него массы правых элементов. Усиление правою крыла в Конгрессе обострило внутрипартийную борьбу, сделало неустойчивым положение конгрессистских правительств в некоторых штатах и затруднило дальнейшее проведение прогрессивных экономических мер, намеченных Всеиндийским комитетом Конгресса в октябре 1972 г. Все это происходило на фоне продолжавшегося ухудшения экономического положения в стране (в 1969–1972 гг. продолжалось снижение прироста национального дохода) и роста социальной напряженности. Задачи по дальнейшему развитию сдвига влево усложнились.

После раскола Индийского национального конгресса в 1969 г. внутри правящей партии заметно ослабли силы, оказывавшие давление на правительство Индии с целью изменить его внешнеполитический нейтралисткий курс в сторону преимущественной ориентации на западные страны, и прежде всего США. Это позволило правительству Ганди следовать основным принципам внешней политики, разработанным еще в период руководства страной Джавахарлалом Неру, а также проводить меры, направленные на дальнейшее развитие политического, экономического и культурного сотрудничества с СССР и другими социалистическими странами.

В соответствии с курсом на укрепление позиций Индии в «третьем мире» продолжалась, как и в 1967–1969 гг., активность индийской дипломатии, направленная на упрочение двусторонних отношений с афро-азиатскими странами. Задачи индийской внешней политики заключались также в укреплении и расширении отношений с развитыми капиталистическими странами, что прежде всего определялось нуждами экономического и социально-культурного развития страны.

Важнейшими внешнеполитическими проблемами Индии по-прежнему оставались отношения с Пакистаном и Китайской Народной Республикой. Затянувшиеся индо-пакистанский и индо-китайский конфликты продолжали оказывать влияние на развитие отношений Индии с третьими странами, в первую очередь с великими державами.

Напряженность в отношениях с Пакистаном, ярко проявившаяся во время конференции мусульманских стран в Рабате летом 1970 г., усилилась с конца 1970 г. в связи с резким обострением внутриполитической обстановки в Пакистане.

Подъем национально-освободительного движения в Восточном Пакистане; победа в декабре 1970 г. на первых в истории Пакистана всеобщих выборах бенгальской национальной партии «А вами лиг» («Народная лига»), а также ст, находящихся в оппозиции к военному режиму Яхья-хана в Западном Пакистане; непризнание правящими кругами Пакистана результатов выборов; подавление военной силой бенгальских национальных организаций; разгон органов законодательной власти в Восточном Пакистане, арест 26 марта 1971 г. бенгальского национального лидера Шейха Муджибура Рахмана — вся эта цепь событий завершилась широкими военными операциями западнопакистанской армии, направленными против отрядов сопротивления и поддерживающего их бенгальского населения. Массовые разрушения и убийства, совершенные в течение восьми месяцев правительственными войсками, вызвали приток в Индию бенгальских беженцев, общая численность которых к концу 1971 г. достигла 10 млн. человек.

Размещение и обеспечение такой массы людей легло тяжелым бременем на экономику Индии. Моральная поддержка, оказанная в Индии бенгальскому национальному движению, вызвала в Пакистане яростную антииндийскую кампанию, поощрявшуюся пакистанской военной администрацией. Вое это крайне осложнило индийско-пакистанские отношения. Положение усугублялось открытым выступлением на стороне правящих кругов Пакистана правительства Китая, а также в общем благожелательным отношением к политике Пакистана со стороны США.

В этой обстановке большую роль сыграла твердая и последовательная позиция Советского Союза, решительно выступившего за прекращение кровопролития и мирное политическое урегулирование проблем. Логика развития как внешнеполитического, так и внутриполитического положения Индии предопределила усиление тенденций на сближение с Советским Союзом. Заключение 9 августа 1971 г. советско-индийского Договора о мире, дружбе и сотрудничестве не только подняло на новую ступень отношения между двумя странами, но и значительно упрочило международное положение Индии.

Несмотря на усилия предотвратить дальнейшее обострение событий на полуострове Индостан, 3 декабря 1971 г. начался военный конфликт между Индией и Пакистаном. 14-дневные военные операции, происходившие на широком фронте, закончились капитуляцией пакистанских вооруженных сил и прекращением 17 декабря по инициативе Индии огня.

Поражение Пакистана и крушение режима военной администрации, образование Народной Республики Бангладеш, военная победа Индии — все эти события значительно изменили соотношение сил в Южной Азии и оказали влияние на положение внутри самой Индии. Они сыграли роль факторов, способствовавших значительному росту престижа И. Ганди и победе Национального конгресса на выборах 1972 г.

Урегулирование вопросов, связанных с последствиями индо-пакистанского конфликта, занимало важнейшее место в индийской внешней политике в течение 1972 г. В феврале 1972 г. Индия заключила с Бангладеш (которую официально признала еще 6 декабря 1971 г.) Договор о дружбе и сотрудничестве и оказала ей экономическую помощь. В марте 1972 г. индийские войска были выведены из Бангладеш.

3 июля 1972 г. после переговоров в Симле (Индия) между И. Ганди и новым президентом Пакистана 3. А. Бхутто было заключено индо-пакистанское соглашение, создавшее основу для будущего урегулирования опорных проблем мирным путем. В соответствии с этим соглашением к концу 1972 г. был в основном урегулирован ряд вопросов, возникших в связи с вооруженным конфликтом (демаркация линии контроля в Кашмире, отвод войск, обмен военнопленными и т. д.).

Пропакистанская позиция правительства США во время военного конфликта, замораживание американской помощи привели к резкому ухудшению американо-индийских отношений. В то же время усилились тенденции, направленные на развитие отношений с государствами, представляющими прогрессивные силы в мировой политике. Выражением этого стало, в частности, дипломатическое признание Индией ДРВ и ГДР, официальная поддержка со стороны правительства Индии предложений Временного революционного правительства Республики Южный Вьетнам. Индия резко осудила американскую политику во Вьетнаме, позицию сайгонского режима, а также агрессию Израиля против арабских стран.

Советско-индийский договор 1971 г. способствовал дальнейшему успешному развитию политического, экономического и культурного сотрудничества. В 1972 г. были заключены крупные советско-индийские соглашения в области научно-технического сотрудничества.

Наметившийся в 1972 г. общий поворот к ослаблению международной напряженности оказал влияние и на внешнюю политику Индии.

Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев следующим образом оценил значение советско-индийской дружбы и место Индии в системе международных отношений: «Выдающееся место в формировании судеб Азии, бесспорно, принадлежит Индии. С этой страной нас связывает Договор о мире, дружбе и сотрудничестве. Мы рассматриваем его как надежную основу долговременных добрых, дружественных отношений. Индия внесла много ценного во всю мировую политику, и роль ее — мы в этом убеждены — будет возрастать. Советско-индийская дружба крепнет из года в год, и нет сомнения, что будущее ознаменуется новыми шагами в этом направлении — к большой пользе для народов наших стран и для дела всеобщего мира»[31].